"Ну что, каторжанка? - спросила себя Раиса Васильевна в конце третьего дня своей вахты в отделе мужской одежды, - пошли домой!"
На душе было тяжело. В первый же день своей смены Рая получила оплеуху от соседок по торговому месту. Ловко инспирированная ссора повергла Раю в безысходное уныние, ее даже слегка тошнило от того, что с утра пораньше, еще не проснувшись окончательно, она уже кричала, слушала, как кричали на нее... Она, оказывается отвратительная особа, ее здесь не хотят видеть и ждут не дождуться, когда она уйдет, исчезнет и т. п. Что твориться с людьми? Какие жестокие, злобные, недружелюбные люди.
Эта дикая степная кошка расположилась близ входа - удобно наблюдать за входящими и выходящими, колоть их своими злыми глазками, шипеть в след. Резкие взвизгивания - смех, когда рядом оказывался приемлемый мужчина, но ранга не меньше, чем "хозяин ярмарки" - "хозяин точки" - "охранник". Тут она радостно взвизгивала. Избранные приятельницы тоже находились под ее милостью, не внушавшие ей комплекса неполноценности, умевшие вовремя почесать у нее за ухом. Она в благодарность охраняла их, не допуская к ним малознакомых или неприятных им людей. Так сложился кружок, спаянный, склеенный для обороны от пришельцев всякого рода. Как покупательницы умудрялись не подохнуть около их прилавков, оставалось только удивляться. Дикая, неумная, малограмотная Роза сторожила отдел канцтоваров. Металлическим голосом разговаривала с покупателями, хамила напрополую, если что не так. Досталось от нее и Раисе. В предел кошкиного влияния, в ареал ее обитания входил охранник Андрей. Это был мужчина еще не старый, сорока пяти - пятидесяти лет, симпатичный, крепкий. Достаточно приветливый с женским населением ярмарки, чтобы можно было перекинуться с ним одним- двумя игривыми словечками. А почему бы и нет? Раиса, имея стройную фигуру, красивые волосы, очаровательные глаза, в свои пятьдесят восемь могла напустить обманную тонкую завесу на глаза мужчины и привлечь к себе внимание. А ее красивый голос только укреплял мужчину во мнении, что она женщина привлекательная. Примитивно, но завистливое сердце Розы выпускало шипы в таких обстоятельствах. Она дерзила, хамила и демонстрировала презрение Раисе. В этот день она принялась с утра пораньше орать на Раису, встряв в ее разговор с продавцом домашнего текстиля Ольгой. Ольга с ходу передала Раисе требования Раиной сменщицы что-то не снимать, что-то не перевешивать, не перекладывать. А ошиблась она, поспешив выполнить поручение - Раиса, которой надоело каждый раз выслушивать или читать в оставленных записках распоряжения сменщицы Лиды, сразу, наотмашь отсекла все просьбы и указания и велела Ольге больше не работать "передастом". Ольга не успела ничего возразить, как выскочила из своего канцелярского отдела Роза. Роза заорала на Раису - закрыв своим телом от Раиного пулемета свою товарку. Раиса поняла - сегодня ей предписана роль Кармен. И вот плохо ли, хорошо ли, но она ее исполнила. Это была скорее опера, нежели балет. Спев свою партию, в которой она то солировала, то была перебиваема речитативом, она в изнеможении опустилась на табурет в своем отделе, который в миг утратил какие-либо привлекательные черты. Было очень неприятно, до тошноты. Торговля в таком случае не обещала быть хорошей. Зато текстильщица Ольга торговала бойко и свободно, ничуть не снедаемая завистью. Соперница, то есть Раиса, в соревновании за урожай была дескредитирована, деморализована. Роза получила молчаливый бонус от Ольги и вела приятную беседу с Андреем, подвизгивая густому гудению голоса красивого охранника.
Солнце падало в залив. Не садилось постепенно и плавно, а падало с невероятной скоростью. Солнце было красно, точь в точь, как красный свет светофора, который передразнивал его на перекрестке. Небо затянуто дымкой - первые за все дождливое лето настоящие жаркие дни вызвали испарения и те создали влажную дымчатую завесу в вечернем воздухе, а затем и в небе. Из-за этого солнце было лишено своих лучей раньше времени и представляло собой красный диск, который стремительно скатывался в море, не задерживаясь, чтобы никто не мог полюбоваться закатом.
Рае было 12 лет, когда она однажды услышала в своем сознании вопрос: "Выбирай, как ты будешь жить - лгать или жить честно". Рая не колебавшись ни минуты выбрала: "Буду жить честно". Она очень хорошо помнит этот момент в своей жизни. Это, конечно, не был голос в буквальном смысле, она не слышала голоса, как Жанна Д'Арк, этот вопрос возник в глубине ее сознания, но подросток Рая отнеслась к этому вопросу, как к важному, поступившему из каких-то внешних высоких сфер. И она выбрала. Потом она не раз слышала от людей - старших и сверстников:"И как ты будешь жить с таким подходом к людям?". Имелась в виду ее вера в добро, в порядочность, ее соблюдение законов правды, ее честность и тому подрбное. Она стояла на своем. Она помнила ЧТО ответила на главный вопрос. Интересно, порой думала Рая, всем ли задается такой вопрос в начале пути? И если задается, то, получается далеко не все выбирают честность. Далее. Рая помнит, что в этот же период жизни, то есть также в 12 лет с ней происходили странные вещи. Вот она у подружки, они играют в куклы ( еще играли!), болтают, вдруг у Раи в голове нарастает шум. Внешние звуки при этом усиливаются в несколько раз, и это невыносимо. Рая просит подружку ничего не произносить, не говорить. Звуки с улицы так же ужасающе сильны. Рая закрывает уши руками, зажмуривается, лицо искажает гримасса муки. Достигнув предельной силы, шум начинает стихать и через минуту-полминуты все приходит в норму.
- Все. Прошло. - говорит Рая. И перешедшая на шепот подружка спрашивает можно ли ей разговаривать и двигаться нормально. Дело в том, что движения подруги воспринимаются во время приступов, как сверхбыстрые и Рая просит подругу не шевельиться или двигаться медленно. Ира шагает по комнате маленькими шажками, медленно-медленно и шепотом спрашивает:
- Так?
Все проходит через минуту-другую и игра подолжается. И такие странные приступы возобновлялись каждый день, иногда по два- три раза. Потом все прошло.
Люди настолько разные, что даже странно, как все уживаются. Иногда Рая думает, что она бабочка по сути. Если в человеке собраны качества всех живых видов, если человек - конгломерат вселенной, то в каждом из нас живет по виду живых существ. Вот она, Раиса - собака из млекопитающих, бабочка из насекомых, из птиц, кто она из птиц? Не ворона, не утка, не курица, надо подумать, не водяная, не лесная... Не очень-то знакома с птичьими... Может быть синица, не уверена. Дерево - сосна, наверное. Из цветов? Ромашка.
Выбор Раисы иногда приводил к курьезам - честность честностью, но возведенное в абсолют кредо иногда граничило с абсурдом и пожалуй глупостью, а жажда справедливости, честности и порядочности приводила к недоверию, неприятию молодой Раисы тем или иным сообществом, коллективом, компанией и т.п. Кто ее знает с ее честностью, заложит, донесет, лишь бы правда не пострадала! Да, вот и приводило это ее кредо к отчуждению, изоляции и одиночеству. Хотя Рая не припомнит случая, чтобы она кого-либо заложила, подвела или донесла на кого-нибудь. Этого не случалось. Грань между своим внутренним выбором и выбором других людей она знала и право чужого выбора не нарушала. Не одобряла, не поддерживала, но и не боролась уж очень-то активно. Ей была очевидна кривда иного мышления и поведения. Причем эта кривда была довольна активна, настойчива и агрессивна, непримирима, как и правда некоторых. И в таких случаях Раиса становилась объектом злых насмешек, недружелюбия и тому подобное, но ведь активное зло не щадит никого, и любого старается пригнуть, но речь не об этом...
Было это в юности. Последнее пионерлагерное лето. Мама одноклассницы Ольги Н. достала две путевки в пионерский лагерь "Искорка" от крупного НИИ города. Пятнадцатилетние девицы - Рая и Оля поехали. В этом лагере они были первый раз и последний раз в лагере вообще. Впереди маячил девятый и десятый класс, выпускной и прощай детство! Ну вот, а ребята в лагере были здесь уже спаянным коллективом, не первый год приезжали. Вот в одну из первых ночей Раю разбудила воспитательница, женщина лет тридцати-тридцати пяти. Она потрясла раю за плечо. Рая открыла глаза.
- Всавай, тебя ребята на терассе ждут. Приглашают, познакомиться хотят.
Рая крайне удивилась и тому, что будит ее сама воспитательница, даже не вожатая, что ребята ждут ее среди ночи знакомиться, и еще больше тому, что Ольгу, почему-то не разбудили и не позвали. Встала, оделась и пошла на терассу. Свет был погашен. Скудное освещение проникало только с улицы - тускло светила лампочка над крыльцом, освещая ступеньки и вход на терассу. Рая шагнула через порог. Не сразу, привыкнув к темноте, Рая стала различать фигуры ребят тихо сидевших по стенам тонувшего в сумерках помещения. То там, то тут проступали их едва раздичимые силуэты. Рая приземлилась так же у стенки. Ей протянули чашку. Вино.
- Пей за знакомство и у Сержа день рождения!
Рая сказала в темноту дежурное "Поздравляю" и выпила вино. Она не была домашней девочкой. И пионерского лета у нее было предостаточно - ее лагерь находился в Луге и туда она отъездила семь лет своего школьного детства, с восьми и до четырнадцати лет каждое лето по три смены отбывала. Там были и друзья - знакомые мальчики и девочки, там был опыт курения и выпивания вина. За вином бегали в Лугу, это называлось "сбежать за территорию". Сигареты "Друг" курили не в затяг, закрывшись в чемоданной, сидя на подоконнике окна, выходившего за территорию. Сидеть на подоконнике и с высоты второго этажа каменного корпуса смотреть на волю, на домашних ребят и курить (Ха! А кто вам позволит такое на вашей свободе!") - это было кайфово! Правда, ночами не сидели, это точно. Теперь пришлось познать законы нового места.
Рая не разглядела именинника, но влилась в действо, как требовалось. Сидели, болтали, разливая вино по стаканам. Через некоторое время послышались шаги по ступеням. Деревянные ступени скрипнули под ногами сторожихи. Она поднялась, прильнула к стеклянной двери, прижалась лбом к стеклу, сделав руки домиком около седых висков. Постояла так секунд пять, оторвалась от стекла, повернулась и заскрипела по ступеням, сходя вниз. На терассе была гробовая тишина. Все замерли.
- Видела...
- Ни фига она не видела...
- Сейчас директрису приведет...
- Нам хана.
- Да не видела она нас, не ссыте...
- Так, расходимся. Быстро и тихо.
- Давайте еще посидим, не боитесь, старуха никого не разглядела.
В общем, разошлись, от греха подальше. Утром стало известно, что после завтрака весь отряд должен быть в директорском корпусе. После завтрака все сидели у кабинета директрисы. Прогнозы были самые мрачные. Разглядела старая карга. Донесла. Вызывали в кабинет по одному, допрашивали и оставляли там же. Каждый вошедший должен был отвечать на вопросы, давая показания, предъявляя таким образом свою версию события. Дошла очередь до Раи. Она вошла, когда в кабинете директора сидели практически все участники ночной посиделки.
- Рая Победова, расскажи, ты была ночью на терассе?
- Была.
- Что ты там делала?
- Сидела.
- Ты вошла и села? И все?!
- Да.
Все внимательно следили за Раисой.
- Был день рождения у Сергея, я не знаю фамилии... Я вошла и поздравила его.
- Как ты его поздравила?
Это был ключевой вопрос допроса. Все ждали, затаив дыхание. Что скажет эта новая девочка?
- Пожала руку. - Тихо ответила Раиса. Тут все, и взрослые и подростки захохотали, просто заржали. Это было очевидным враньем, но спасло, кажется всех. Кроме того, Рая поняла, что выдержала испытание. Своя девка. Принята. Директор огласила приговор: собирать чемодан. Ее выгоняют из лагеря. Но и после этого, тем более после этого, она больше ничего не сказала.Ольга была в шоке. Ведь это ее мама достала путевку. Теперь будет скандал. Как мама будет оправдываться на работе? Рая, правда, не знала, как ее мама будет оправдыыаться. А вечером предстоял конкурс "А ну-ка, девушки!". Рая была участницей конкурса, готовилась. Ей разрешили выступить, а потом - домой! В актовом зале полно народу. Начальство, а главное - директриса- на первом ряду сидит. Рая гладила на время мужскую рубашку, что-то шинковала, отвечала на вопросы викторины. Но ее конек, конечно, танец! Заключительным этапом конкурса было исполнить концертный номер - спеть-станцевать. И Раиса танцевала цыганочку. Директриса плакала от восторга. Раисе присудили первое место, наградили избранными произведениями Пушкина и главным призом стала высочайшая милость - Директриса оставила Раю в лагере. Об этом было объявлено чуть ли не на мероприятии при вручении призов. Рая с улыбкой и удивлением вспоминает, что потом она сидела с парнем, приходившем из-за территории, и целовалась на скамейке прямо под окнами кабинета директора. Старшая вожатая, проходившая, крикнула им улыбаясь и качая головой:
- Вы бы хоть не под директорским окном целовались!
А то, что в их корпусе была незаселенная палата с пустыми кроватями и голыми матрасами - раздолье для любви, об этом даже и говорить не стоит. Как не лишилась Раиса девственности в этом лагере, остается только удивляться. Тут так и хочется поставить смайлик-улыбочку. И было это в лето 1973 года... А говорят люди в те годы не знали, что такое секс...Ха! Вам и не снилось! Да мы целовались, где только можно и нельзя! И замуж рано повыходили и нарожали вас рано и сейчас молоды и душой и телом!
Закончилась смена в лагере. Рая сидела в автобусе у окна. Мальчик, тот, с которым у нее была любовь, светловолосый юноша семнадцати лет, отдыхавший на какой-то даче близ их лагеря, только что поцеловал ее на прощание. Он не взял ее адреса, не попросил домашнего телефона. Рая смотрела в окно и по ее щекам катились крупные слезы обиды... И впервые пришла догадка: ТАК с нею будет всегда... Почему она обобщила этот опыт, придала ему знаковое значение? Это загадка. Но она поняла - ее женская доля быть любимой и оставленной... "Спасибо, прости, прощай..." Может быть этот мальчик был из тех, что планировал именно такое отношение с женщинами и предписал и ей такую судьбу. Скорее всего так. Она увидела негативную сторону фото, образно говоря. Да и Бог с ним, он тоже не был героем ее романа, так, парень и все..., но все же, все же...