Глава 11. 655 год.Замок
Ликвидацию пожара в Тиоле и наводнения в Долине Радости таинственные обитатели подводного Замка отметили у Лаилы. Застолье затянулось до позднего вечера. Причина смертельной болезни Ирдага за столом не обсуждалась, но старый повар то и дело поглядывал на Барди. Лаила в медицине разбиралась мало, волновать её мужчины не хотели. Но Барди и от Нука что-то скрывал, умалчивал, поэтому и вышел из-за стола с расстроенным видом. Помедлив, Нук отправился вслед за ним. Он тоже отвечал за Ирдага и вправе знать, что с ним приключилось. Здоровый с виду мужчина за год превратился в развалину и не сегодня-завтра готов отдать Богу душу.
Нельзя сказать, что недуг академика застал его опекунов врасплох. Они были в курсе, что тот обращался за консультацией к ведущим профессорам в области медицины. Ложился на обследование в известные клиники у себя на родине и за рубежом. Оставляя Ирдага на попечение медицинских светил, Барди не интересовался ни ходом лечения, ни диагнозом, который поставили пациенту его лечащие врачи. Подумаешь, болеет. Ведь лечится! К тому же в самых лучших клиниках. Главное, Ирдаг продолжал исполнять свои обязанности, а их у знаменитого академика было предостаточно. Сам Ирдаг тоже не терпел разговоров на медицинские темы. Даже с Кэлой. С юношеских лет обладая отменным здоровьем, он не доверял ни врачам, ни их рекомендациям.
Круглосуточное наблюдение не распространялось на интимную жизнь академиков. Личные разговоры между подопечными, как правило, тоже не прослушивались. Вечерний разговор друзей Барди «подслушал» без всякого умысла и в тот момент, когда Ирдаг рассказывал, что стало причиной его болезни. Тогда-то и выяснилось, что Ирдаг облучился.
Барди встретил отца и молча указал на кресло. Нук тихо спросил:
— Что случилось?
— Ирдаг схватил дозу. В ту ночь, когда состоялась космическая связь. Ровно год назад.
— А чем занимались мы?
— Не мы, а я, — уточнил Барди, — была моя смена.
— Помнится, я тоже присутствовал. Та ночь была исключительной. Я не мог оставить тебя одного.
— Угораздило же академику там оказаться! Дался ему наш Замок и морские экспедиции! После встречи с Дарэндом, когда тот подсказал Ирдагу формулу мира, академика словно подменили. Стал таким импульсивным, непредсказуемым.
— Если бы та встреча не состоялась, Ирдаг не вывел бы Формулу.Это была вынужденная мера.Ты знаешь.
— И всё же не уберегли мы Ирдага. Он не знал, на что шел, а нам были известны и время, и дата.
— Мы беспокоились не о нем. Почему академик не спал, как все нормальные люди? Увлёк за собой матроса!
— Его настырные поиски, в самом деле, усложняли нашу работу. Теперь объясняйся с Дарэндом, что мы волновались о нем самом, а не об академике Ирдаге.
— Да, Дарэнд точно волновался! Еще бы! Что он нам говорил, Барди?
— В ночь Контакта Огненный Бог черпал энергию из самого Ока Вселенной. Напрямик.
— Но Сфера же снабжает его этой самой энергией?
— Крэйндару требуется «высококалорийная пища». А Сфера — малопроизводительная штука. Месяца её непрерывной работы Крэйндару хватает только на закуску.
Ирдаг схлопотал высокую дозу неизвестного излучения. Матрос погиб, а в записной книжке академика появилась запись — координаты, дата и время космического излучения. На волнах был установлен специальный буй. Сигнал из Космоса больше не приходил. Ни через месяц, ни через год.
* * *
Известие о болезни Ирдага не было для Крэйндара новостью. Врачи обещали академику от силы две-три недели, и это он, Крэйндар, в течение года поддерживал его здоровье на сносном уровне. Переварив услышанное, Барди забеспокоился:
— Ему можно помочь?
Крэйндар промолчал. Барди не переспросил. Судьба Ирдага бесповоротно определилась. Он выполнил возложенную на него миссию. В дальнейшем работа могла продолжаться и без него.
— Достойный проводник моей воли, в какой-то момент стал излишне любознательным, что обернулось против него. — читая мысли юноши, пояснил Крэйндар. — Ирдаг смертельно болен и знает это. Бразды правления Центром уже переданы Арди. Вот кто истинный гений. Такие, как он, рождаются раз в тысячу лет. Он никогда бы не поверил, что мозг эльцэтрианина способен вывести Формулу Мира, и мне бы просто так не подчинился. Мне нравятся такие люди. Их фантазия сидит на крепкой цепи и не соскакивает с нее в неурочное время. Такие, как он, делают жизнь, и жизнь их любит. Подобные ему не выносят давления, в какой бы форме оно ни проявлялось. Было бы несправедливо давить на его сознание, поэтому я остановился на Ирдаге. Мне не безразлична его участь, — Крэйндар похлопал Барди по руке, — но переживать из-за Ирдага не стоит. Он сам сделал выбор и не поступил бы иначе.
Барди подумал о Кэле. Вот кто не смирится с гибелью Ирдага. Такого, как он, молодая девушка никогда не встретит.
— Встретит, — откликнулся на его мысли Крэйндар, — и будет счастлива. Гениальность весьма обременительный дар, который мешал Ирдагу обрести в этой жизни полноценное удовлетворение. Неугомонный академик пребывал в постоянных поисках, а вот мы приблизились к намеченной цели. «Торнадо» готов, команда укомплектована. Осталось утвердить кандидатуры двух женщин. Врача и опытного психолога, способного организовать коллектив для путешествия в замкнутом объеме звездолета.
Барди посмотрел на своего величественного соседа внимательными глазами. Юноше вспомнилась фраза, сказанная Ирдагом после пожара в Тиоле: «Я уже не нужен. Спасали нашу Кэлу. Другая погибла двести лет назад. Эту сохранили. Для кого?»
— Через месяц первый в истории Эльцэтры звездолет стартует на Уриду — спокойно продолжал Крэйндар. — До неё год утомительного пути. Еще год уйдет на исследование планеты: геологическая разведка, поиски удобного места для строительства военных баз и укрытий. Еще год займёт обратный путь. Три года «Торнадо» будет вне досягаемости Центра слежения за полетами и в твоем полном распоряжении, Барди. Мы видимся не слишком часто. Моё отсутствие вынужденно. В настоящее время я полон энергии на пять процентов своей ёмкости. Маловато, но вполне достаточно, чтобы сделать вызов всем, кто стоит на моем пути. Тебя интересует, кто займет место психолога?
Барди насторожился.
— Ирдаг при смерти. Вечером Кэла станет вдовой.
— Ирдаг при смерти?
— Я не о нём. — глаза Огненного Бога вспыхнули. — В качестве дипломированного врача—психолога на Уриду полетит Кэла. Она и члены комиссии пока не знают о ее назначении. Ее выбрал я. Я так решил, и так будет. Ты встретишься с Кэлой, Барди, и ты сделаешь ее счастливой.
Заметив смущение влюбленного приятеля, Крэйндар великодушно улыбнулся.
— Я не могу взять ее дважды. Моя участь — дарить любовь тем, кто умер для людей, но пока жив для Огненного Бога. А сейчас пора навестить Ирдага. Он так хотел встретиться со мной.
Когда Крэйндар объявил, что Кэла вот-вот овдовеет, Барди был готов возмутиться: похоронить Ирдага заживо! Но вместо справедливого гнева попросил Крэйндара спасти бедного академика, если не поздно.
— Поздно, — резко оборвал Крэйндар. — Ирдаг был мертвецом еще год назад. Я предпринял все, что было в моих силах, пока сохранялась его тайна. Но воскрешать из мертвых дважды? Мой же визит к нему — это последняя дань человеку, завоевавшему наше уважение и выполнившему мою волю. Он не поверил в «божественное озарение» и отрицал случайные совпадения, узрев в них последовательную закономерность. По его версии Огненный Бог — спроецированный через Космос фантом, выполняющий некую космическую программу, безвольными участниками которой стали жители Эльцэтры. От меня же он узнает, что Огненный Бог, рожденный Лейдэрой, полтора года был рядом с ним и все это время он был проводником моей воли. Докопаться до истины. Это было его желание. Я выполню его. Мне приятен этот всплеск эмоций.
Сомневаясь, что смерть может вызвать положительные эмоции, Барди неуверенно пожал плечами. Но если Ирдагу необходимо утвердиться в своей правоте хотя бы перед смертью, Барди готов понять желание Огненного Бога окунуться в мир переживаний.
Глава 12. "...ты сам сгубил себя".
Через месяц после пожара Арди и Ирдаг вновь встретились в рабочем кабинете шефа. Руководитель проекта болел целый год, но мало кто догадывался о его недомогании. Теперь болезнь вышла наружу, и скрыть ее невозможно: молодой мужчина изменился до неузнаваемости. Похудел, осунулся. Поредевшие волосы едва прикрывали его высокий, высохший лоб.
— Хорошо рассмотрел? — устало съязвил Ирдаг.
Арди насупился и с болью в душе обнял Ирдага. Точнее, его призрак, ибо от прежнего Ирдага почти ничего не осталось.
— Еще держусь, хотя надоело чувствовать свою беспомощность и бесполезность. Хорошо бы как тот матрос — поскорее и полегче. Врачи давали мне две недели, а я протянул год. Значит, моя жизнь была еще нужна. Мы же уложились, Арди? «Торнадо» готов, команда практически подобрана. Через месяц звездолет полетит на Уриду, а я в спец-попутке поскорее туда. — Высохший палец Ирдага уткнулся в потолок. Арди не сумел возразить. — Устал. Пора отдыхать.
Ирдаг с трудом поднялся. Арди поспешил предложить ему помощь. Ирдаг не отказался и почти повис на подставленном ему плече. Сердце Арди сжалось от сострадания к этому еще молодому и некогда сильному человеку. Он бережно подхватил обессилевшего друга за спину, а свободной рукой ободряюще похлопал по плечу. Проводив Ирдага до дверей номера, Арди секунду помедлил и вошел следом. Ирдаг не возражал. Ему не хотелось оставаться этим вечером наедине с болезнью.
В просторной комнате горел ночник, и пахло лекарствами. Ирдаг неуверенной походкой дошел до дивана и прилег. Арди присел рядом. Неожиданно дверь в спальню раздвинулась, к ним заглянула Кэла. Заметив Арди, она скрылась, но почти сразу вернулась в знакомом голубом халатике с ярким желтым кругом на спине. Еще в дверях она поприветствовала мужчин и, завязывая на ходу пояс, поспешила к Ирдагу.
Арди автоматически отметил, что, несмотря на болезнь мужа и связанные с нею переживания, она всё так же неотразимо хороша и по-прежнему «чужая». Находясь рядом с ними, она как бы вовсе отсутствовала. Хорошо, что это первое впечатление скрадывала ее приветливая, немного усталая улыбка.
Поцеловав мужа в лоб, Кэла скрылась на кухне, оставив за собой аромат дорогих духов. Послышался звон посуды. Вскоре молодая женщина вошла с подносом. На нем блестел маленький чайник, стояли чашечки и изысканная вазочка с печеньем. Поставив поднос перед мужчинами, она мило улыбнулась и ушла в спальню, плотно задвинув за собой двери. Снова — легкая волна дорогих духов. Словно и не появлялась вовсе.
Арди повернул хрупкую чашечку рисунком к себе. Фабричные художники не наносили на фарфор таких угловатых, как бы только начатых узоров. Эскиз предложил частный заказчик. Арди покосился в сторону двери, за которой скрылась Кэла.
— Она не переживет, — тихо заметил Арди, возвращая чашку на низкий столик.
Ирдаг криво усмехнулся. Его реакция поразила Арди. Усиленно переваривая мелькнувшее у него подозрение, он посмотрел в ту сторону, куда уставился Ирдаг. Знакомая фотография молоденькой Кэлы в синей рамке. Восхитительная и тревожная, как и все, что было так или иначе связано с этой молодой женщиной. Фотограф уловил удачный момент и запечатлел это мгновение на снимке. Легкое, стройное тело скользило вдоль границы между светом и тенью. Придерживаясь рукой за невидимую, но осязаемую ею разграничительную нить, молодая девушка шла навстречу зрителям и одновременно сквозь них. "Кэла давно смирилась с болезнью мужа." Ирдаг не помешал осознать эту нехитрую истину.
— Я не разобрался в ней, — спокойно констатировал Ирдаг. — Наверное, среди нас есть люди, явившиеся из прошлой, незавершенной жизни. Она одна из них. Вернулась, чтобы начать всё заново, и растерялась. Не помнит прошлого, не знает, с чего начать в настоящем. Она так и не отреклась от своего Огненного Бога и переживет мой уход без слез и страданий. Я лишь заполнил пустоту в ее растерявшейся душе. А знаешь, — неожиданно предложил Ирдаг. — отправь ее на Уриду, вместо этой, как ее…
— Парида, — подсказал Арди.
— Точно, Парида. Рекомендуй вместо нее Кэлу. Когда меня не станет. Не паникуй. Мне не страшно. Напротив, процесс слишком затянулся. Точно, отправь Кэлу на Уриду. Звезды, кометы, Огненные Боги, они заменят ей меня. А теперь иди. Завтра столько работы, а я задержал тебя.
Когда Ирдаг вошел в спальню, Кэла уже спала или ему показалось. Не раздеваясь, он прилег рядом и уставился в синий балдахин, прикрывший зеркальный потолок. Деликатная Кэла предусмотрительно освободила его от вынужденного созерцания своего высохшего, костлявого тела.
Они пробыли вместе полтора года. Не срок, но для него вся оставшаяся жизнь. Любовь, триумф и уход. Он не боялся и ни о чем не жалел. Он достиг всего и не видел себя в будущем. Ирдаг повернулся на бок, посмотрел на лицо спящей жены. Ночник скудно освещал тонкий профиль, делая красивое лицо женщины почти неузнаваемым.
— Он не хотел, чтобы ты погибла при пожаре, тогда как моя жизнь уже потеряла ценность. Никто не толкал меня той ночью, никто не ожидал от меня подобной прыти. Матрос погиб сразу. А мне врачи обещали всего две недели. Он распорядился иначе и вытащил меня с того света, чтобы успеть завершить постройку «Торнадо» и подготовить команду. Повторное воскрешение не вписывалось в его программу.
— Огненный Бог. — Ирдаг не замечал, что говорит вслух. — Ты подкинул мне древнюю Книгу и вернул эту невероятную женщину, которая продолжает грезить тобой. Ты дал нам Формулу, доступную лишь незначительной горстке ученых. Ты предупредил эльцэтриан об Арсаде и подарил мне год жизни. Ты не обнаружил себя явно, однако череда минувших событий не могла быть вереницей случайных совпадений. Я верую!
Повернувшись, Кэла уткнулась в плечо мужа и проснулась.
— Я задремала. Арди ушел? С тобой всё в порядке?
— Да, дорогая, успокойся. Хотя, как успокоиться, когда лежишь рядом со скелетом?
— Напрасно так думаешь, — запротестовала Кэла. Обняла его и крепко прижалась к мужниной груди.
Ирдаг сжался. Его измученное болезнью тело ответило на ее ласку, а обезвоженные губы прошептали:
— Неужели я не противен тебе, Кэла? Или это воспоминание о прошлом?
— Ни то, ни другое, — замялась Кэла, — мне хорошо с тобой и… удобно.
— Восхитительно! Наконец-то найдено верное слово. Впрочем, — он задумался, — мне тоже в первую очередь было удобно. Мы не досаждали друг другу. Я не нарушал твоего независимого одиночества, а взамен ты позволяла мне наслаждаться твоим телом и семейными радостями.
— Этого мало? — Невесело усмехнулась Кэла. — Может быть, это намек на то, что ты пытался понять мою душу, а я сопротивлялась и не отвечала взаимностью?
— Пожалуй, нет, — поразмыслив, признал Ирдаг. — вмешательство могло бы нарушить гармонию между нами. Мы притерлись, а что еще нужно для счастья? Ну, а если я исчезну, умру?
— Ты останешься в моих воспоминаниях, и они утешат меня.
— Разумно, — одобрил Ирдаг. — Наверняка я мыслил бы так же. Ничто не вечно. Разумно не тосковать, а благодарить судьбу за то, что любимый человек всегда был под боком. Наверное, я мог бы начать всё заново и без тебя. А ты сможешь? — спросил он и насторожился.
— Не думала, но, наверное, смогу, — тихо, но с уверенностью в голосе произнесла Кэла, понимая, что он ждет именно такого ответа. — Переместившись из света в тень, я снова обрету покой и одиночество.
— Сложно. Но именно сложность и привлекала меня к тебе. Наверное, так не должно быть. Я безнадежен, Кэла.
— Знаю, — невозмутимо проговорила Кэла.
— Давно? — растерялся Ирдаг. Больше оттого, что женщина выглядела неестественно спокойной и равнодушной.
— Сразу после твоей последней вылазки в океан. Поиски Замка завершились не совсем удачно. Ты проигнорировал предупреждение, хотя в Книге про это упоминалось.
— А ведь верно! В ней что-то такое было, — оживился Ирдаг. Глаза его заблестели. — Твой Огненный Бог снова не виновен.
— Уж в этом я точно уверена. Над Замком повышенная радиация, и ты схватил большую дозу.
— Радиационный фон неоднократно измеряли. В течение года он оставался в норме, а в ту ночь случилось то, что произошло в Замка двести лет назад.
— Тебя это удивляет?
Ирдаг приподнялся на локте и с тревожным интересом уставился в лицо жены. Через раздвинутые шторы в спальню пробралась освободившаяся от туч Руна, чтобы слушать Ирдага. Но тот обессилено опустился на подушку. Его рассеянный взгляд уткнулся в жесткие складки нависающего полога — замечание жены ненадолго его оживило. Хотя причем здесь книга и предсказание? Ничто не остановило бы его. Рано или поздно он получил бы то, за что расплачиваются жизнью.
— Полтора года мы не принадлежали себе. Нами управлял фантом, наведенный из Космоса. Он манипулировал нашим сознанием, не причиняя особенного вреда. Подпитывающий его источник находится в подводном Замке. Я нашел Замок и за стремление проникнуть в запретную область, должен расплатиться жизнью.
Ирдаг сел, взял Кэлу за руки.
— Мы знаем, что я обречен. Ты слишком умна, чтобы утешать стоящего на краю обрыва. Это лишнее. Мне надо побыть одному, Кэла.
Женщина не возражала. Взглянув на осунувшееся лицо Ирдага, она ощутила острую боль, но совладала с собой. Лишь провела прохладной рукой по его влажному лбу и успокоила:
— Хорошо, я пойду, но буду рядом.
Уже в дверях спальни Кэла задержалась и, с трудом подбирая слова, проговорила:
— Это не фантом, Ирдаг. Мальчик из затонувшего Замка — не вымысел. Он не умер и всегда был рядом. Я сожалею, но ты сам сгубил себя.
Глава 13. Моё имя Крэйндар".
Кэла вышла. Оставшись в одиночестве, Ирдаг расправил на одеяле складки и положил сверху руки. Еще недавно сильные и надежные, теперь они никуда не годились. Подняв одну, он с трудом придвинул ее к глазам, ужаснулся и поспешил вернуть под одеяло. Всё кончено. Закрыть глаза и углубиться в воспоминания. На это у него еще хватало сил. Цепкая память сохранила все важные моменты жизни. В том числе и тот вечер, когда Кэла впервые вошла в эту комнату. Сейчас она без лишних расспросов оставила его одного. Две линии судьбы так и не пересеклись. Они просто не мешали друг другу.
Один. В сущности, одиночество — его естественное состояние, и может быть это обстоятельство не огорчало Кэлу. Он просто приучил себя к удобной мысли, что ее вполне устраивает предложенный им распорядок совместного проживания. С другими женщинами он особенно не церемонился. Обрывал одних, выпроваживал других, не считаясь с правилами хорошего тона. Только Кэла задержалась с ним на длительный срок, и он втайне благодарил ее за выдержку. Вот и сейчас, призвав на помощь самообладание, она оставила смертельно больного мужа в одиночестве. Как он сам того захотел.
Жизнь прошла. А он, в сущности, ещё молод. Арди, почти его ровесник, полон сил и энергии. Он же устал жить.
Ирдаг с трудом поднялся. По телу незамедлительно растеклась немощь. Пришлось снова опуститься на подушку и прислушаться к происходившим в его теле переменам. Разложение организма вступило в завершающую стадию, без особенной боли. Он просто угасал, и последнюю неделю уже заметно для окружающих.
Докопаться до природы излучения, подкосившего его год назад, ему так и не удалось. После его кончины выяснить это, видимо, тоже никому не удастся.
Сосредоточившись, Ирдаг с невероятным усилием мобилизовал уходящие силы и достаточно твердой поступью добрался до окна. Тоже с трудом раздвинул плотные шторы и распахнул настежь ставни.
Безбрежный водный простор и убегавшая по волнам серебристая дорога ненадолго отвлекли его от мрачных мыслей. Всё остальное — вековые деревья, соседний лабораторный корпус и мощная ограда — превратилось в бесформенное пятно. В густой мазок, нанесенный на величественную картину с единственной целью — оттенить просветленную красоту водной глади.
Главное волшебство начиналось звездной ночью. Миллионы лет могучий Океан и Руна были близко, но не рядом. Но такими ночами как эта, освободившись из крепких объятий туч, влюбленная в океан Руна устремляла навстречу его страстным водам свой глубокий, завораживающий свет. В ответ между влюбленными возникала особенная магическая связь, когда из таинственной глубины всплывал ирреальный плод их вечной любви — дорога, уходившая в никуда.
— Возможно, для меня, — с грустью подумал Ирдаг, прислушиваясь к редким ударам угасающего сердца.
Его рациональный ум не помешал измученной болезнью душе отозваться на величественную красоту, открывшуюся из окна спальни. Обычно его эмоциональные проявления скрывались под непроницаемой маской цинизма, но то, что зовется душой, воплощалось в его живописные полотна, в его пение, голос... Перед тем как уйти навсегда, Ирдаг с сожалением осознал, что достаточно небрежно относился к истинным ценностям жизни. В итоге лишь Океан и ночное светило оставались с ним до последней минуты.
Машинально скрутив штору в тугой жгут, Ирдаг справился с минутной слабостью. Если бы появилась возможность прожить жизнь заново, он повторил бы ее от начала до конца, даже будучи уверенным, что не обретет желанного удовлетворения. Серебристая дорожка за окном довела его задумчивый взгляд до горизонта — что дальше? И, как откровение, в его измученной болезнью душе созрело внутреннее убеждение, умиротворившее закат его жизни. Мир — слишком сложная штука, чтобы функционировать без Творца. Есть Некто, одухотворяющий все творения свои, от крошечной букашки до каждого человека. Есть Некто, который останется с ним, с умирающим Ирдагом, до последней минуты, укрепляя его в вере.
Утвердившись в своем озарении, Ирдаг с беспокойством осмотрелся. Он был уверен, что в комнате кто-то затаился. Испугавшись за свой рассудок, Ирдаг сосчитал до десяти и обратно. Дряхлели мышцы и сердце, но разложение не затронуло разума, и чувственные галлюцинации, если это они, не связаны с больным воображением. Выпустив из рук штору, и раздосадованный тем, что продолжает ощущать необъяснимый страх, Ирдаг тяжело переступая больными ногами, двинулся к кровати, машинально отметив, что в спальню через неплотно прикрытые шторы проскользнул узкий пучок призрачного света, осветивший дальний угол комнаты и фотографию молоденькой Кэлы. Ирдаг на секунду задержался. Фотография молоденькой девушки с неуловимыми чертами лица на освещенной потусторонним светом стене показалась ему зловещей. Его жена безоговорочно верила, что связана с Огненным Богом мистическими нитями. На фотографии она действительно, напоминала его трагически погибшую подругу.
Ирдаг уже добрался до постели, когда в освещенном углу комнаты раздался звук лопающейся струны, заставивший его приподняться и поверить тому, что последовало дальше. Проникнувший в помещение свет собрался в плотный сгусток, и на глазах Ирдага из него материализовался Тот, кто передал ему Формулу мира! Только сейчас Божество явилось не в виде фантома или голограммы. Оно обладало объемом и плотью!
Величественный незнакомец восседал на массивной скамье, покрытой серебристой тканью. В складках плотной материи вспыхивали и гасли подвижные искры. Сам он был в легкой, золотистой одежде, оставлявшей открытыми его могучую шею и кисти рук. Изучающие глаза Незнакомца испускали магическое излучение, вернувшее больному ощущение здоровья и молодости. Больные ноги Ирдага налились давно забытой силой, и она подняла его с ложа. Не сопротивляясь, он сделал несколько шагов в сторону Незнакомца, чувствуя исходившую от него приятную свежесть. Величественный гость раскрыл ладонь. Ирдаг положил на нее свою. На широкой ладони великана его сморщенная ладошка выглядела маленькой и беззащитной, как у шестилетнего ребенка.
— Огненный Бог? — Почти беззвучно вскрикнул Ирдаг.
— Мое имя Крэйндар.
— Крэйндар. — повторил Ирдаг. — Ты пришел укрепить мою веру?
— Я не думал об этом. Я пришел просто так.
Спокойный, удивительный голос, казалось звучавший отовсюду, завораживал своим мягким, низким тембром, но, еще сомневаясь, Ирдаг тихо промолвил:
— Ты не фантом? Ты настоящий, живой?
Крэйндар улыбнулся. Теряясь в своих ощущениях, Ирдаг попросил незнакомца поговорить с ним. В ответ в глазах великана вспыхнули и погасли фиолетовые блики. Прикрыв глаза, он пообещал Ирдагу поговорить с ним, а потом уйти. Вместе. Необычное предложение. Ирдаг не оставил его без внимания.
— Куда? — с иронией поинтересовался он. — Мое тело развалилось, и разум с трудом сопротивляется болезни. Я умираю, и только тебе известна причина моего недуга.
Крэйндар промолчал, продолжая разглядывать маленькую руку на своей ладони.
— Умираю, так и не разобравшись в смысле жизни.
— А стоит ли? — отпуская иссохшую руку Ирдага, откликнулся нежданный гость. — Но если разгадка поможет тебе уйти со смирением, поговорим и о нем.
Больной академик вдруг почувствовал, что готов довериться незнакомцу, как никому прежде, и сел рядом с ним.
— Сотни лет эльцэтриане задавались тем же непростым для всякого живущего вопросом о смысле жизни. Из чего следует, что ответ так и не был найден. Поставим вопрос иначе. Нужны ли вы Эльцэтре? Наделив людей разумом, Бог совершил ошибку, о которой давно сожалеет. Вопреки задуманному, дарованный людям разум впитал семена сомнений и вместо добра и сострадания взращивает зло и ненависть. Так в чем же смысл вашего существования?
Ирдаг задумался:
— У нас до обидного короткая жизнь. Возможно, отсюда наша жадность, неудовлетворенность и спешка.
— На протяжении многих веков вы сами планомерно её сокращаете, засоряя собственные гены, клетки и физические поля, которые вас окружают. У прошлых цивилизаций страдала угнетенная безнравственными догмами душа, но они воспевали тело. У твоих современников засорена не только она. Засорены и тело, и разум. Впрочем, зачем диктовать вам праведные заповеди, уже сформулированные вашими мудрецами, если вы не стремитесь их соблюдать. — Крэйндар осуждающе усмехнулся и поднял согнутую в локте руку. Стена напротив легко, как театральный занавес, отошла в сторону, открывая залитую утренним светом опушку лиственного леса и тихий пруд. Свежий воздух был наполнен цветочным благоуханием.
— Так было. — прокомментировал Крэйндар, покосившись на зачарованного соседа. — Это вы превратили озера в гниющие, зараженные радиоактивными отходами болота, а леса и пастбища — в гиблые, бесплодные пустыни. В этом смысл вашей жизни? Где земля, дарованная вам Богами? Вы уничтожаете всё, что вас окружает, не задумываясь о будущем собственных детей. Вы не в состоянии договориться между собой. И вы же мечтаете о вечной жизни. Кому вы нужны, Ирдаг? Вы обречены на жалкое существование, ибо ваши дети следуют дорогой, проложенной вашей ненавистью, алчностью и злобой.
«Восстановив» стену, Крэйндар о чем-то задумался. За распахнутыми настежь ставнями плескался океан, а бежавшая по волнам дорога звала в никуда. Ирдаг не проронил ни слова, чувствуя нестерпимый стыд за себя и своих соплеменников. Как, в сущности, ничтожны были его помыслы, да и сама его жизнь.
— Это не так, — мягко вклинился в его мысли Крэйндар. — Есть горстка великих неуемных, прокладывающих путь по бездорожью. Среди них был ты, Ирдаг. Твоя судьба состоялась. Ты часть Великой жизни, принимавшей тебя таким, какой ты есть. Что лучше? Успокоиться в Башне предков или слиться с Вечностью, куда возвращаются все избранные?
— Кто ты?! — воскликнул потрясенный Ирдаг.
— Я? — Крэйндар улыбнулся. — Я Мозг, заполняющий эту Вселенную. Я Вечность, и я предлагаю тебе слиться со мной.
— Ты Творец?
— Зачем тебе знать? Этому нет названия. К тому же ты не разобрался и с собственной жизнью.
Выслушав такое, Ирдаг вновь почувствовал сильную слабость. Крэйндар прав. Занимаясь поисками фантома, он забыл про себя.
— Я не боюсь смерти. Но если ты знаешь… Что ждет меня после?
— Содружество разноплановых клеток, из которых состоит твое тело, пока не исчерпало отпущенного ему ресурса, но как индивидуальная личность ты закончил свое существование. Другое дело — мозг. Лишенный сознания, он остается биологическим хранилищем накопленных тобою знаний. Особым органом, способным мыслить и чувствовать вне твоего тела. Природа затратила миллионы лет на создание подобного чуда. Мне было бы жаль превращать его в прах, когда его можно сохранить.
— Пожалуй, мне тоже, — согласился Ирдаг. Впервые за время разговора к нему вернулось чувство юмора. Он всегда восхищался своими мозгами. Вот и сейчас они подсказали ему решение, которое подвело черту под его жизнью, раскрывая её ускользавший от понимания смысл. В предложении Крэйндара скрывалась философская глубина. Индивидуальное сознание покидает бренное тело, чтобы слиться с вселенской Сущностью в облике Крэйндара.
— О да! Ты всегда, ты везде и всюду! Это удивительная истина, и она уйдет вместе со мной. Мы недостойны тебя, Крэйндар! Наши души лишены ценности. Вот она — величайшая тайна, которую в последнюю секунду постигает разум. Наделенная сознанием, освободившаяся от тела душа способна возродиться в любой точке Вселенной, где возникнут условия, подходящие для развития мыслящей материи. Но Вечность интересуют не все. И это справедливо.
Разум страдальца, отключившись от мирской суеты, наверстывал то, что уже не додумать. Срок его жизни вышел, сердце устало биться, душа рвалась на свободу, а измученный болезнью ученый продолжал:
— Человеческий эмбрион получает от матери необходимое ему питание, и выходит на свет человеком. Для тебя материнским лоном стала Вселенная. Ты создаешь себя во всём объеме пространства и времени. Куда выйдешь ты, Крэйндар, когда израсходуешь её плоть? — Ирдаг ужаснулся собственному предположению и замолчал.
— Ты многое понял, — без тени иронии похвалил больного Крэйндар. — Не комментируя, скажу: ты у начала великого пути. Еще не поздно сойти или продолжить превращение. В новом обличии ты забудешь все предшествовавшие жизни, и можешь бездумно и безвозвратно исчерпать свой энергетический потенциал. При этом твоя вновь обретшая плоть душа будет метаться и страдать от неизбежного уничтожения, и на этом завершится ее цикл.
— Я сделал выбор за себя и за всех, кто последует потом, — волнуясь, поспешил заверить его Ирдаг. — Нелепо завершать свой путь в Башне памяти, когда тебе предлагают возрождение.
—Твой выбор принят. Твоя жизнь продолжится во мне до самого возрождения. Поспешим. Мозг может отключиться в любую минуту. Ты мой, и ты во мне!
— Я твой, и я в тебе, — медленно повторил Ирдаг, опускаясь у ног великана.
Ирдаг находился почти в бессознательном состоянии, но продолжал фиксировать ход событий. Крэйндар поднялся со скамьи. Замутненное сознание Ирдага восприняло его как нечто всеобъемлющее, которое склонилось над ним и простерло руки. Нездешний свет заполнил спальню, охватывая Ирдага странным трепетом. Он чувствовал себя сильным и полным жизни. Рядом с ним сидела его ласковая, ещё молодая мать. Она положила на его влажный лоб прохладную руку, отвела поредевшую прядь волос и, поцеловав, прошептала единственное слово: «доверься». В следующую минуту тело Ирдага вспыхнуло и собралось в светящийся шар, который втянули в себя ладони Крэйндара. Неиспользованная жизненная энергия страдальца влилась в бездонную, всепоглощающую и всесодержащую Сущность.
Ранним утром Кэла не смогла открыть дверь. Заподозрив неладное, супруга Ирдага вызвала сиделку и бросилась к Арди. Без особых усилий мужчина взломал дверь и стремглав влетел в спальню. Ирдага в ней не оказалось. С жутким предчувствием беды Арди подбежал к раскрытому настежь окну. Не увидев того, что ему на секунду представилось, Арди обернулся к стоявшей за его спиной Кэле. Молодая женщина читала записку. Губы ее дрожали. Прочитав взволновавшее её послание, она протянула листок Арди. Оторвавшись от окна, тот мигом проглотил короткий текст, написанный рукой Ирдага: «Он слился вновь в единое со мной». Посмотрев на опустевшее ложе, Арди вернулся к окну и снова выглянул наружу. Прощальная записка осталась на тумбочке. Кэла потянулась к ней, чтобы убрать и сохранить. Оказавшись в руке, листок, зажатый тонкими пальцами, свернулся в трубочку и превратился в пепел! Кэла вскрикнула, Арди резко обернулся.
Теперь тайну исчезновения Ирдага знали только они. За молодым академиком приходил Огненный Бог. Для остальных смертельно больной ученый тайком вышел из дома и не вернулся.