Игоряша открыл левый глаз и ужаснулся. По комнате скользила тень огромного костлявого чудовища. Игоряша закрыл левый глаз и открыл правый, но от такого резкого движения у него начался нервный тик. Пару раз передёрнувшись, он понял, что тень порождена необычайным совпадением двух невероятных событий – во-первых, сквозь серое затянутое паутиной окно пробился луч яркого солнца, во-вторых, по стеклу бежит огромный, отъевшийся таракан.
Игоряша хотел было рассказать жене об этом волнующем факте, но под одеялом слева никого не нашёл. Он принялся на всякий случай шарить справа, решив, что в такое необычное утро жена вполне могла лежать и не совсем там, где всегда, но справа оказался край кровати, и Игоряша чуть не упал.
Он с хрустом сел, протянул через всю комнату свои худые волосатые ноги, прочистил горло и прикрыл причинные места краем одеяла во избежание.
- Манюсик! – сипло, нараспев, прокукарекал он.
- Чаво? – ответил бас жены из ванной, где она пыталась прореживать густую поросль на бровях при помощи фарфорового чайника с крышечкой, поскольку не нашла нигде пинцета.
- А не скататься ли нам на дачу? – спросил Игоряша, наклонившись и почесав пятку. Тут голова его зацепилась за паутину, и ему пришлось долго отплёвываться и отмахиваться. Сбитый при этом паук чихнул и сонно заковылял в угол.
- Да страшновато, - ответила Маша, нечаянно ткнув носиком чайника себе в глаз. – Уж сколько там не были. Я от соседей слышала в позапрошлом году – там лес. Люди пропадают. И вой по ночам.
- Давай съездим, - настаивал Игоряша, попытавшись разогнуться. Чёртов радикулит скрючивал тело в обратную сторону, наизнанку, словно неправильно свёрнутую шаурму. – Развеемся.
- Да это ж собираться надо, - сказала Маша и присмотрелась к отражению в зеркале. Что-то не то было со ртом, но она никак не могла понять, что именно, поскольку в ванной было довольно темно.
- Да мы ж мигом, - сказал Игоряша и зевнул. Разгибаться стало лень, и он подумал, не поспать ли ему в этой новой, скрюченной, ещё не испробованной позе.
- Ну, давай, - согласилась Маша и зевнула в ответ. Из её разинутого рта вылетела проснувшаяся муха и, покружив, присела на чей-то огромный, зубастый скелет в ванной, чтобы продолжить сон. – А как?
- А куда же я машинку-то дел? – спросил себя Игоряша и как раз увидел перед лицом выдвинутый ящик полусгнившей тумбочки. Он засунул туда свою худую синюшную руку и извлёк два комплекта ключей.
Маша вдруг поняла, что вызывает её дискомфорт. Верхний правый клык перекосило, и он торчал наружу, словно суслик из норы. Она схватилась за него рукой, чтобы попытаться вытащить, но забыла про чайник, который держала в руке, от удара потеряла сознание и рухнула на пол.
- Это от чего такие причудливые? – не понял Игоряша. – А. Один от сарайчика, а второй от «Лексуса». Я его у Владимира Ивановича в две тысячи каком-то брал, неприятности со свечками посмотреть, да забыл вернуть.
- Может, на нём и поедем? – спросила Маша, подымаясь с пола и вправляя вывернутую лодыжку.
- Да не, - Игоряша встал, наконец, с кровати и упёрся рогами в потолок, отчего пришлось сесть обратно. – Я же его разбил. Там целые только три колеса и радиатор, остальное если только в переплавку.
- Ну, тогда на нашей, - сказала Маша, осматривая свои окровавленные руки. В кулаках оказались зажаты осколки чайника и вырванный зуб.
- Угу, - сказал Игоряша, ёрзая на кровати и пытаясь решить, куда девать рога. – Вот только где она, не помню.
- Ты же гараж купил пару лет назад, - сообразила Маша. Теперь надо было что-то делать с кровоточащими порезами на лице, но она уже устала и потому присела отдохнуть на кучу грязного белья, которое заполняло почти всю ванную комнату.
- Правда? – Игоряша изумился, и рога, отвалившись, закачались на люстре. – Что-то подзабыл. Тогда должны быть ещё ключи.
Он снова сунулся в ящик, но рука его наткнулась на что-то вонючее и настолько отвратительное, что он отпрянул и всё-таки упал с кровати, чуть не заснув в полёте к полу.
Маша открыла зеркальный шкафчик перед собой, и оттуда посыпались баночки с кремами, шампунями и дезодорантами, пустые бутылки, перегоревшие лампочки и прочее барахло.
- А вот и он, - обрадовалась Маша, вытаскивая ржавый пинцет, воткнувшийся в центр лба. – И пластырь как раз.
- Что ты говоришь? – переспросил Игоряша, пытаясь выползти в коридор. Ему мешали стебли филодендрона, растущего в горшке на кухне.
- Я говорю, - сказала Маша, залепив пластырем окровавленный лоб, - что гараж-то прямо у подъезда. Отчего же ты не помнишь?
Игоряша перегрыз два самых толстых стебля и выбрался в коридор.
- Вот какие-то ключи, - сказал он, подняв с пола комок пыли, в котором угадывалось нечто металлическое.
- Хорошо, - сказала Маша, заклеивая порезы на щеках. - Я почти готова. Только юбку ещё надо найти. Давно её не видела.
- А вот и телефончик мой, - сказал обрадованно Игоряша. – Он тут в прихожей на зарядке стоял, оказывается. Зарядился, прямо чудеса! Я тут как раз проснулся на прошлой неделе и думаю – вроде был у меня телефон.
Маша закончила с ранами и стояла посреди ванной в майке и колготках, соображая, где может находиться самая свежая юбка.
- Может, ты мне позвонишь? – спросила она. – Я свой тоже как раз не нашла.
- О! – отозвался Игоряша. – Да тут семьсот шестьдесят один пропущенный звонок. В основном от Владимира Ивановича. Чего он хотел, интересно знать? И ещё – как странно… На телефоне бумажка приклеена сзади. Написано «Перезвони, скотина». Откуда это?
Маша догадалась заглянуть в стиральную машинку, но дверца присохла и не открывалась. К счастью, на полу рядом стоял ломик. Но и он не справился, а лопнул с протяжным и жалобным гулким криком.
- Я тебе звоню, - сказал Игоряша. – Слышишь?
Машин телефон где-то совсем рядом издал прощальную трель и сдох. Маша, однако, успела оглянуться на звук. На полуистлевшей верёвке над ванной сушилось прошлогоднее бельё. Телефон, похоже, находился в кармане юбки.
- Надо же, - сказала Маша. – У меня в юбке и карман есть.
Она сняла юбку с верёвки и обнаружила в одной из дыр повесившуюся крысу. Поразмыслив, Маша решила крысу вынуть и отложить на потом, поскольку заниматься похоронами сейчас представлялось совершенно неуместным.
Она принялась натягивать юбку через голову, просунула руки и застряла.
- Игоряша! – позвала она. – Ты мне не поможешь? Я, кажется, чуточку располнела.
Игоряша уронил от неожиданности телефон в кучу мусора под собой и понял, что найти его снова практически безнадёжно. Он вздохнул и на четвереньках двинулся к ванной.
- Извини, - сказал он. – Что-то я не разберу, где ты. Тут какая-то трава.
- Сейчас я выйду, - сказала Маша, пыхтя и пытаясь сдвинуть юбку пониже. – Должно быть, это морская капуста проросла. Я в прошлом декабре там банку открытую уронила. Лень было собрать.
Игоряша поднялся, наконец, на ноги, перешагнул через траву и громко заорал. Навстречу ему двигалось странное существо, запутанное в старую драную тряпку. С его морды, целиком облепленной пластырем, капала кровь, а жирные руки торчали вверх, словно ветки зловещего дерева.
- Да ты что? – удивилась Маша. – Это же я. Помоги юбку надеть.
- А это самое, - пробормотал Игоряша. – Экое недоразумение. Ну да…
Он дёрнул ткань вниз, что-то хрустнуло, и Маша освободилась.
- Фу, - сказала она. – Теперь хоть дышать можно.
Большая часть юбки опала вниз мелкими клочками, однако на поясе осталось ещё достаточно, чтобы Маша не придавала этому слишком существенного значения.
- А ты что не одет? – спросила она. – Я думала, мы уже выходим.
- Я быстро, - ответил Игоряша. – Где-то тут были штаны.
Он надавил на дверь в соседнюю комнату, она приоткрылась, и из щели повалились предметы одежды, среди которых Игоряша мигом отыскал джинсы и футболку, а затем ещё быстрее натянул.
- Ловко, - сказала Маша, присвистнув сквозь новую дырку в зубах. – Остался навык ещё.
- Вот с обувью беда, - сказал Игоряша. – В прихожей, кажется, лампочка перегорела. Но, думаю, и так сойдёт. – Он пошевелил пальцами на ногах. Правая оказалась босой, а левая – в драном носке.
- Да нет, - ответила Маша. – Наверно, это свет всё-таки отключили. Я всё забываю зайти заплатить. Как-то раз пошла, лет шесть назад, да заблудилась на лестничной площадке. Решила вернуться и еле нашла нашу дверь.
- Ничего, - сказал Игоряша. – На этот случай у меня вот что есть.
И он достал откуда-то из штанов старый фонарик, который тускло, но уверенно светил.
- Какой ты у меня предусмотрительный, - восхитилась Маша. – Как же хорошо, что мы поженились…
- А то, - Игоряша болезненно покраснел, и они начали пробираться к выходу.
- У меня в чём-то нога застряла, - сказала Маша. – Кажется, детская коляска. У нас разве дети есть?
- Не помню, - признался Игоряша. – Надо будет поискать.
Он начал возиться с заржавевшим замком.
- Не уверен, сумеем ли мы выйти, - сказал он. – Может, слесаря вызвать?
- Не стоит, - сказала Маша и стукнула кулаком по двери. Трухлявая древесина рассыпалась, открыв выход на площадку.
- А где лифт? – спросил испуганно Игоряша. На площадке стояла кромешная тьма.
- Может, тут? – предположила Маша, ткнув в ещё одну дверь. Дверь вздохнула и превратилась в пыль. Из открывшегося проёма пахнуло плесенью. – Нет, тут другая квартира.
- Вот же кнопка вызова, - обрадовался Игоряша. Его костлявый палец с хрустом нажал кнопку, и они услышали сначала треск наверху, затем пронзительный свист и торжественный грохот внизу. – Что это было, интересно?
- Кажется, кабина упала, - сказала Маша. – Какая, однако, жалость. Придётся пешком.
- А сколько там внизу этажей? – поинтересовался Игоряша.
- Ну и вопросы, - обиделась Маша. – Я что тебе, математик?
- Честно говоря, я запамятовал, - ответил Игоряша. – Вот я вроде учителем был. Или даже директором школы. А когда мне выходить на работу? Или я бросил эту привычку?
- Да что уж там прошлое ворошить, - сказала Маша. – Я помню только, что мне как-то раз зарплату выдавали. Такими бумажками, знаешь ли, разноцветными. А за что – хоть убей, не скажу.
Фонарик выхватил из темноты чьи-то перепуганные глаза. Маленькая фигурка метнулась прочь и ударилась в стену.
- Что это было? – спросил Игоряша.
- Может, кошка? – предположила Маша.
- Не похоже, - сказал Игоряша. – Ног больше. И уши резиновые.
Они внезапно обнаружили, что спустились до конца. Дальше лестница была засыпана грязью и обломками бетона. Правда, наружу вела тропинка через окно, покрытая многочисленными звериными следами.
- Как странно, - сказала Маша. – В прошлый раз этого не было.
Выбравшись на покривившийся козырёк подъезда, они вдохнули пьяный сырой воздух.
- Как хорошо! - сказала Маша, потянувшись.
- Да уж, - согласился Игоряша и, заметив, что на нём надеты грязные очки, решил их протереть.
Их окружал дикий лес, проросший сквозь остатки полуразрушенного микрорайона. На соседнем причудливом дереве, похожем на берёзу, но сплошь усыпанном часто моргающими глазами, покачивался ржавый кузов машины.
- О, - сказал Игоряша, протянув дрожащий узловатый палец. - Это же моя.
Ветка хрустнула, и машина полетела вниз.
- Наша, - поправила Маша обиженно.
- Вынужден заметить, - сказал Игоряша, - что у тебя пластырь отклеился на губе.
- А ты очки уронил, - парировала Маша.
Над ними, чуть не зацепив пропеллерами дом, проследовал в северном направлении аппарат ржавого цвета с четырьмя крыльями и дымящей трубой.
- А что здесь случилось? – поинтересовалась Маша. – Ну, пока мы не выходили… Кризис какой, что ли? Или война?
- Да какая разница, - отмахнулся Игоряша. – Знаешь, я уже того… Кажется, я совсем уже развеялся. Пошли спать.
И они, набравшиеся новых сил, поползли в разбитое окно, чтобы вернуться в свою уютную квартирку.
30.07.2016