Над рекою лебеди

    

     Бытует в народе такое выражение: «лебединая верность», которое многим кажется избитым и пустым по значению. Но, что это чувство реально существует, меня убедил один случай произошедший в небольшой таёжной деревушке.
     Рыбачили мы с братом на одной небольшой, глухой речке. Дело было в первых числах октября. В это время неплохо ловится хариус, нагуливая жир перед ледоставом. Мы построили временный домик на берегу, в живописном месте, под тремя огромными елями. Эти великаны окружали собой ровную поляну, раскинувшуюся в нескольких метрах от реки. Время у нас было предостаточно, чтобы как можно комфортнее устроить своё временное пристанище. Мы наготовили дров, сырые сложили в поленницу под навес, а сухие, для растопки, разложили под топчаном, рядом с печуркой. Наконец, управившись с хозяйственными делами, которые отняли у нас пару дней – ведь жить нам здесь предстояло больше месяца (всё зависело от того какой будет рыбалка). На следующее утро отправились обследовать зимовальные места, на которые уже в это время должен скатиться хариус. Поднялись по реке километров на пять, на первый раз, как бы для разминки.
     Я шёл не торопясь и не мог налюбоваться окружающей красотой этой дикой природы. Среди охряной, с редкими бардовыми кустами, лиственной согры, как огненные сполохи, местами искрились гроздьями кусты калины. Черёмуха, сбросив листву стояла, словно девица перед купанием – нагая, позабывшая снять украшения-серёжки. Они тяжёлыми соблазнительными гроздьями свешивались с ветвей, словно напрашиваясь, чтобы их отведали. Я не смог удержаться от соблазна и некоторое время, срывая спелые гроздья, наслаждался сладко-терпким вкусом лесных ягод. Время от времени с красавиц рябин с шумом взлетали выводки рябков. Они тоже готовились к зиме, набивая зобы сладкой, после осенних заморозков ягодой.
     И вот, наконец-то мы на месте. Дальше идти нет резона – если у рыбы жор, то этого расстояния вполне хватит, чтобы добраться с рыбалкой к стану, до вечера. Настраиваем удочки, и начинается удивительная по своей красоте и азарту, хариусовая рыбалка! Эмоции переполняют, и мы время от времени перебрасываемся восторженными восклицаниями:
  - Ух ты! Смотри-ка, что делает, того и гляди удилище сломает! – Кричу я брату.
  - Да у меня только что такой же попался – откликается он.
    Через некоторое время, пресытившись рыбалкой и сбив азарт, решаем возвращаться к стану. Благо рыбы было выловлено достаточно для первого раза.
На подходе к домику почувствовал запах дыма. Что такое, может, кто в гости забрёл? И действительно, у небольшого костерка сидели и спокойно попивали чаёк, два наших знакомых рыбака из недалёкой таёжной деревушки. Пообщавшись немного, мы проводили наших гостей и занялись своими делами – брат начал чистить и солить рыбу, а я пошёл ставить петли-перевёртыши на рябков в ближайший пихтачок.
     Медленно бреду еле заметной тропинкой вдоль речушки – её проложили немногочисленные деревенские любители-рыбаки. Кручу головой, выглядывая, где бы нарвать гроздьев рябины для приманки на мои хитроумные ловушки. Останавливаю свой взгляд на противоположной стороне реки. Там, прямо от воды начинается склон горы, разукрашенный природным художником в самые невообразимые цвета. Вообще, начало октября, по моему, самое прекрасное время года. Создаётся такое впечатление, что природе за лето надоела зелень, и она решила порадовать себя и людей разнообразием красок. Просто взяла и плеснула на тайгу всю цветовую палитру, имеющуюся у неё. И теперь любовалась сама на эти неповторимые сказочные, осенние этюды. Вот уж воистину  говорится, что природа, самый лучший художник!
     Прожили мы на реке до конца октября, но ожидаемого «свала» рыбы, так и не дождались. Решили съездить домой, запастись продуктами и остаться здесь ещё на некоторое время, ждать пока хариус «покатится». Мы ждали больших морозов, во время которых пойдёт густая шуга, сгоняющая рыбу на зимовальные места. Стало уже заметнее холодать, особенно по ночам. Образовались первые забереги. И вот, наконец-то первый хороший мороз – градусов за двадцать! Рыба катилась два дня, за это время мы хорошо порыбачили, запасшись на зиму крупным, до килограмма весом хариусом.
     Перед отъездом, до полуночи сидели у костра, как бы прощаясь со своим обжитым ставшим родным, за время рыбалки, местом. Ночью пошёл снег. Он крупными хлопьями плавно падал на костёр и, не долетая до поленьев, таял, превращаясь в маленькие, паровые облачки. Мы смотрели, любуясь, на это маленькое чудо, и совсем не хотелось идти спать. Вдруг, высоко в ночном небе,
Послышались какие-то гортанные звуки. Брат посмотрел на меня:
  -  Лебеди? Так поздно? Это что-то невероятное! – пробормотал он – как же они бедные летят в такой холод?
     Утром решаем съездить в деревушку на берегу реки, в которую впадает наша, поменьше. Там жило много наших знакомых и друзей. Решили попрощаться – до следующего года возможно больше не увидимся. Заехали в первый крайний дом, к Петровичу. Он обрадовался встрече с друзьями, быстро сообразил чайку с запашистым таёжным мёдом. За чаем рассказал об утреннем событии, которое потрясло всю деревню:
  -  Утром, забегает ко мне сосед:  - Петрович – кричит – иди смотреть, стая лебедей на плёсе, в полынье плавает, красивые и много!
     Выскочили мы из избы и на берег, а там уже народ собрался – любуются, птицы-то и взаправду красивые, белоснежные! И тут, один из приезжих,(видно в гости к кому-то приехал) прибегает с карабином, с оптикой. Люди думали , что он хочет через оптику рассмотреть их получше, а он устроился поближе к птицам, на бугорке, прицелился и выстрелил! Народ, не ожидая такого, шарахнулся от него. А птицы, эти белоснежные красавцы, с криком, словно белое облако, взмыли над смертельной полыньёй, подняв снежную пыль. Когда снег осел, все увидели бьющуюся в смертельных агониях птицу, и лёд под ней всё больше окрашивался кровью!
     Петрович замолчал, посидел немного, видимо переваривая случившееся, затем медленно продолжил:
  -  Ну, дали наши мужики горе-охотнику хорошенько, только птицу-то этим не воскресишь! А лебеди покружили-покружили немного,  потом поднялись высоко и улетели, не переставая кричать, горестно и гортанно. Видимо так они прощались с членом своей стаи. Но один лебедь отделился от улетающих и, надрывно крича, начал кружиться над убитой птицей. Затем он опустился возле неё, пошевелил неподвижное тело клювом, потёрся об неё грудью, что-то непрестанно крича, словно причитая. Он видимо всё ещё пытался поднять её, звал с собой и, наконец, успокоившись, застыл около подруги, обняв крылом и положив голову на окровавленные крылья.
     Петрович замолчал, молчали и мы, взволнованные его рассказом. Потом попрощавшись, и не заходя больше ни к кому из знакомых, с тяжелым сердцем поехали домой. Мы ехали и всю дорогу молчали, думая каждый о чём-то своём, а в ушах стоял грустный крик улетающих последних лебедей.
    С Петровичем мне довелось увидеться только на следующее лето. Мы шли на лодке с друзьями вверх по реке, и я на некоторое время упросил их заскочить к нему в гости, проведать – здоров ли? За чаем вспомнили прошлогоднюю историю с лебедем.
  -  Когда лёд хорошо схватился – рассказал Петрович – мы с соседом решили пойти посмотреть птицу – всё-таки не каждый день лебедя близко увидишь. Подошли, смотрим – лежит убитая лебёдушка, а лебедь (он покрупней немного) обнял её крылом, перевил своей шеей, да так и замёрз рядом с любимой. Он даже мёртвую не захотел её оставить, вот так!
     И закончил, глядя нам прямо в глаза:
  -  Людям бы надо учиться у этих птиц верности и настоящей любви!