Беглый осмотр обледеневшего лобового стекла и фонарей заставил сердце космонавта-исследователя сжаться. На месте злополучного бачка остались только ледяные контуры. Стукнув по груди два раза, Мухин подлетел под брюхо истребителю.
Изрешеченное крупнокалиберным пулеметом пузо детища ОКБ Микояна и Гуревича ощетинилось двумя ракетами «воздух-воздух» и фугасной бомбой. Балочный крепеж, на котором висела одна из ракет, держался на честном слове.
Мухин дотронулся до плоскости самолета, и его словно обожгло. Даже через многослойную спецткань скафандра он почувствовал вибрацию живого организма. Не реактивные, но какие-то бортовые двигатели или системы работали. В ушах раздался щелчок и голос командира:
– «Тархун-3», я «Тархун-1». Время.
Посмотрев на старые «штурманские» часы с фотографией Гагарина в маленькой стеклянной линзе на ремешке, Мухин удивился. Действительно, время вышло, а он не успел даже достать из кармана инструмент. «Балалайка» начала входить в тень Земли.
Несмотря на обилие света Земли, Луны и звезд, Жора включил оба фонарика на шлеме «Орлана» и вытащил из кармана молоток. После яркого солнца тусклый свет фонарей наводил на мысль о севших аккумуляторах. Где-то внизу в ярких вспышках гроз угадывались очертания Африки.
Примерившись, он что есть силы стукнул несколько раз по крепежной балке ракеты и начал разворачиваться к станции. Внезапно самолет издал точно такую же трель стуков. Мухин, отлетая, приложился к плоскости еще три раза.
И после трех ответных ударов из щели лючка рядом с балкой полетел белый порошок.
– Внутри истребителя явно находился живой разум,– стремительно возникшая мысль, металась в голове, раздвигая черепную коробку.– А порошок, точно не алебастр!
Включив дрожащими руками ускорение на двигателях сейфера, Жора взял курс на удалявшуюся МКС.
Хотя командир вывел изображение с видеокамер на три монитора, смонтированных в верхней части пульта контроля и управления, члены экипажа наблюдали за товарищем через иллюминаторы рабочего отсека.
Первым, на станции Мухин, увидел набухшее кровью лицо Льва Николаевича. Волосы у него на голове и усах стояли торчком:
– Ну чо, скоммуниздил чего или опять нам втирать будешь?
Подлетели с идиотскими улыбками и «хлебом с солью» американцы. На импровизированном подносе перетянутый резинкой лежал медицинский шприц с красной жидкостью.
Вместо иглы на нем болталась трубочка для коктейля. Стефания в знак благодарности за поиски сумки постоянно угощала Мухина гранатовым соком из своих запасов. Зная это, Жора, выдавливая содержимое шприца, все время шутил:
– Кока-кола?
На что астронавт, не оставаясь в долгу, произносила в ответ заученную фразу:
– Нет, плять, «Ахдам».
За ними маячил бортинженер. Для кворума не доставало только китайца. В данный момент его нельзя было оторвать от кварцевого иллюминатора. Тайконавт никогда не пропускал на витке вид своей деревни и, каждый раз хлопая в ладоши, радовался, что земля круглая. Это был единственный иллюминатор, через который, иногда оголяясь до купальника, получала порцию ультрафиолета Стефания.