- Тебе нравится здесь, маленький? - Миловидая черноволосая женщина присела на корточки и притянула к себе пятилетнего Гришу.
- Да, мама, нравится. А мы будем ловить рыбу? В речке или в море? А ты мою удочку привезла? Которую мне папа подарил на день рождения.
- Конечно привезла. А рыбу будем ловить и в речке, и в море. И ты поймаешь самую большую рыбу. Воооот такую. А потом мы ее зажарим и съедим. А тебе я дам самый вкусный кусочек. Хвостик. Ладно?
Разговор этот происходил на одной безымянной речке, впадающей в море. В Черное море. Самое теплое и ласковое море, омывающее берега нашей страны. Куда в любое время года едет соскучившийся по солнцу народ. Разумеется, предпочтение отдается лету. Ведь именно летом у детей каникулы, и именно летом море самое теплое, самое подходящее для купания. Что поделать, для северных людей непременно нужно хотя бы раз в году погреться под солнцем, позагорать, набраться живительного тепла на год вперед, заодно насладившись счастливыми улыбками детишек. Но семья, о которой пойдет речь, приехала не с Севера, как большинство прочих курортников, а с юга, из солнечной Армении. Да, солнца в Армении много, даже с избытком, а вот с водой проблемы. Есть в Армении чудесное высокогорное озеро Севан, на котором оборудованы вполне приемлимые пляжи с лежаками, навесами и душевыми кабинами. Однако, высокогорье делает свое обычное дело и уже к полудню неосторожный белый человек становится красным и к вечеру обрастает пупырчатыми волдырями. Добавьте к этому постоянный холодный ветер, опять же холодную воду с водорослями и становится понятным, почему южане предпочитают Черное море своей жемчужине.
- Северянам нужно солнце? Отлично. На Севане его больше, чем надо. А нам, армянам, необходима теплая соленая вода, в которой плавать гораздо комфортнее, чем в нашем озере с его холодной, пресной водой.
Вот так и получилось, что семья ни минуты не колебалась в выборе места отдыха. Море и только море, - вердикт был единодушным и каждый член семьи занялся подготовкой к долгожданной поездке. Глава семьи - Роман Ильич - составил список необходимых вещей, куда вошли: финская палатка на четыре человека, спальные мешки в количестве трех штук, так как предполагалось, что Гриша будет спать с матерью, переносная газовая плитка с тремя сменными баллонами, ракетки для бадминтона, воланы, два мяча (футбольный и волейбольный), спортивный рюкзак с инструментами и дополнительный список автозапчастей, ибо путешествие планировалось совершить на раритетной машине марки "Победа", собранной на досуге своими руками, а потому хозяин прекрасно знал, что именно в дороге понадобится. Виолетта, или Виола, как называл свою жену Роман Ильич, составила свой собственный список. Как говорится, кесарю - кесарево, а потому в этом списке было пять пунктов, в четырех из которых были перечислены выбранные для вояжа вещи - по каждому пункту для каждого члена семьи. Там были записаны все те вещи, которые являлись совершенно необходимыми, а также отдельными подпунктами шли вещи, потенциально нужные, то есть те, которые могли пригодится, а могли и не пригодится, например, грелка для Гриши. Или выходное платье для себя. Не возьмешь, а как быть, если вдруг пойдем в ресторан? Значит, надо брать не только платье, но и туфли? И что? Брать выходную одежды на всех? Так муж строго-настрого ограничил багаж двумя чемоданами, которые уже практически полностью заполнены необходимой одеждой, а ведь еще есть пункт пятый, в котором перечислена утварь, которая совершенно точно понадобится - шесть вилок, ложек; два ножа, несколько пластиковых тарелок и две кастрюли - побольше и поменьше. Черпак. Упаковка разовых стаканов и пара настоящих, фарфоровых. Полиэтиленовые пленки взамен скатерти. Солоница. Вот, пожалуй, и все. Теперь иди и вмести все это в два чемодана, вдобавок к куче отложенной одежды.
Списки составляли также дети, два брата. Гриша, с которым мы уже знакомы, помимо удочки, внес в список огромное количество донельзя необходимых вещей. Любимую рогатку. Блокнот с цветными карандашами и фломастерами. Конструктор "Лего". Сачок. Циркуль. Собственный ножик и скотч.
- Ну, Гриша, зачем тебе скотч? Что ты собираешься им клеить?
Гриша фыркал, но скотч из сумки вытаскивать не спешил. На повторный вопрос отчаявшей матери Гриша солидно, кратко ответил, как обрубил.
- А вдруг?
Иные проблемы были у четырнадцатилетнего Роберта, старшего брата Гриши. Робби третий год занимался боксом, показывал отличные результаты и вообще был по жизни парнем крепким, а главное, целеустремленным, а потому желал, помимо боксерских перчаток, непременно взять с собой тяжеленную грушу, на которой два часа в день тренировался до седьмого пота и еще более тяжелые гантели. Тут, однако, родители выступили единым фронтом и боксеру ничего не оставалось делать, как отказаться от своих планов и взять в дорогу лишь спортивный костюм, перчатки и эспандер.
Всю неделю Роман Ильич, или просто Ильич, как называли его родные и соседи, возился с машиной. Смазывал, драил, чистил и осматривал каждую деталь. Наконец, ранним июльским утром машина выехала из Еревана и уже поздним вечером, часов в восемь, когда смеркалось, завернула на дорогу к берегу речки. Заметим, место это было выбрано не с кондачка. Миша, двоюродный брат Ильича отдыхал на этом берегу уже третий год и загодя подробно объяснил тому, как добраться до нужного места и вот уже неделю с семьей ждал своего кузена. Завернув на нужную дорогу, семья вскоре достигла пологого берега, на котором уже стояла около десятка машин. Уставшие, но довольные успешной встречей, семьи уложили детей спать в машину и долго сидели за беседой, строя планы по обустройству. Наконец, Ильич с женой устроились в машине родственников, отложив установку палатки на следующий день.
Главное, как выражались вожди развитого социализма - планирование. И действительно, с раннего утра Ильич вместе с братом живо установили палатку, закрепили ее всеми мыслимыми веревками и тросами, и уже к полудню семья перебралась в новое жилище и, стало быть, наступил долгожданный отдых - с плаванием, рыбной ловлей и даже походом по грибы, правда, неудачным, поскольку удалось найти всего один грибок со скользской шляпкой и неприятным запахом. Зато рыбная ловля процветала. Роберт нашел небольшой заливчик, где в изобилии водились бычки. По совету одного из отдыхающих, Робби набрал с подводной части волнореза мидий, сварил их в пустой консервной банке на костре и лов пошел. Роберт обожал младшего брата, а тот считал его за своего божка, поэтому тенью ходил за ним и тщательно копировал все его поведение. Братья никому про свое открытие не сказали. Просто тихо, по-будничному брали удочки и, стараясь не привлекать к себе внимания, исчезали из лагеря.
Схема ловли была следующей. На крючок насаживалась часть мидии, затем мидия с крючком подводилась к морде бычка, который медленно плыл по дну залива. Разумеется, тупая рыба немедленно заглатывала наживку и оставалось лишь подцепить ее и выкинуть на прибрежную травку. В первое же утро братья сообща поймали с полсотни бычков и, весьма гордые своей добычей, заявились домой. Единственный человек, который отнюдь рыбе не обрадовался, была Виола.
- Робби, будешь разделывать эту рыбу сам. Понял? Сами поймали, сами и разделывайте, сами и жарьте. А меня оставьте в покое. У меня и без вас дел по горло.
Надо отдать детям должное. Роберт, нимало не смущаясь, тут же начал разделывать рыбу, а Гриша ему помогать. Подоспел и глава семейства, так что на завтрак семья в обе щеки уплетала вкуснейших жареных бычков, а дети строили далеко идущие планы по ловле более крупной добычи.
- Ну, как, Гриша? Как тебе рыба, - спрашивал Роман Ильич.
- Хорошо, папа. А когда будем в море рыбу ловить?
- Тебе что, надоело ловить бычков? Хочешь поймать большую рыбу?
- Да. Акулу.
- Малыш, в Черном море акулы не водятся.
- А мне Робби говорил, что водятся. Только они не кусаются.
- Ну, ну, - развел руками отец. - Раз Робби говорит...
Постепенно жизнь в импровизированном лагере установилась. Робби подружился с Лилькой, старшей дочерью Миши, а Гриша - с ее младшей сестренкой Верой. Лильке было двенадцать лет, однако известно, что южные девушки рано взрослеют и поэтому она смотрелась даже старше Роберта. Ну, а Вера была старше Гриши на два года и немедленно взяла над ним шефство. Младшие дети утром и вечером плескались в море, а в жару ходили в ближайший лесок собирать ягоды дикого кизила и ежевики, в огромном количестве росших выше по берегу речки, в то время, как старшие дети присматривали за ними, болтая обо всем на свете. Погода стояла великолепная. Ни ветра, ни облачка на небе. Море тихое, спокойное, а прибой лизал всего несколько метров галечного пляжа. Дети играли, взрослые по вечерам устраивали посиделки, иногда чуть ли не всем лагерем. кто-то уезжал, приезжали новые люди, но атмосфера на берегу оставалась спокойной и благостной.
Позже, с содроганием вспоминая тот день, Роберт с удивлением отметил, что с раннего утра, когда они втроем - отец, Гриша и он сам пришли на берег моря, прибоя не было вообще! Море практически не двигалось. Ну, может, чуть-чуть. Чуть заметная рябь. На небе, как всегда, ни одного облачка. И кругом тишина, нарушаемая мерным журчанием далекой речки, поскольку семья всегда отходила от устья, дабы достичь чистой, соленой воды. Этому удивилась и Виола, которая принесла семье нехитрый завтрак - хлеб, сыр, яйца с маслом и какао.
- Чудеса да и только. Сколько лет были на море, ни разу такого не видела. К чему бы это?
- Тебе бы радоваться этому, а ты тревожишься.
- Не знаю, как ты, дорогой, но у женщин всякое непонятное явление вызывает тревогу.
И без всякого перехода она обратилась к Грише.
- Ты чего не кушаешь. малыш?
- Не хочу, мама.
- Ты должен покушать, Гришенька. Не то пойдет дождик и ты не сможешь купаться в море.
Отец счел своим долгом вмешаться.
- Виола, не хочет есть, пусть не ест. Захочет, так нас с потрохами съест.
Мать пожала плечами.
- Ты что, не видишь, какой он худенький?
Поскольку Роман Ильич, как всякий нормальный отец двух и более детей, был немного философом, то он лишь пожал плечами и поплелся к морю.
Отметим, что все туристы в лагере, как на подбор, специально не покупали газет и не слушали радио, чтобы в полной мере, хотя бы несколько дней в году насладиться отсутствием цивилизации. Иначе они бы узнали, что по радио объявлено штормовое предупреждение и что на побережье надвигается ураган. Или торнадо, как его величают в Америке. Или тайфун, как говорят в Азии. Суть от этого не меняется. Бывалые моряки также прекрасно знают, что полный штиль зачастую означает, что очень скоро разразится настоящая буря. Конечно, метеорологи как-то объясняют это явление, однако, увы! метеорологов среди "дикарей-туристов" не наблюдалось. И очень скоро, к полудню, подул ветер. Сначала слабый. Потом все сильнее и сильнее. По морю сразу пошли барашки. Началась зыбь. Стал накрапывать дождь. Сразу стало неуютно и некомфортно, поэтому практически все курортники направились в свои палатки.
Для туристов нет ничего хуже дождливой погоды. Представьте - вы на свои родные, кровные денежки отправляетесь за тридевять земель, чтобы насладиться тамошней природой, повидать местные достопримечательности, а вместо этого вынуждены запереться в палатке и прислушиваться к шуму дождя и реву ветра. Конечно, некоторые ортодоксы специально едут в такие места, где ожидаются землятрясения, цунами и оползни, однако они именуются учеными и получают за это зарплату, а потому речь не о них! речь о нормальных быветских (это новое слово - "бывших советских") людях, которые тихо, скромненько, никого не задевая, хотят отдохнуть на свои, потом заработанные деньги. А тут - дождь, ливень, гроза, молнии, порывы ветра. А в палатке полутьма, скученность. Еле горит дохлый фонарь, подвешенный на вершине палатки, своим тусклым светом подчеркивая безрадостность ситуации. Ни привычных шуток, ни смеха, ни разговоров. Все, словно сговорившие, молча лежали на спальных мешках, вглядываясь в крытую пленкой часть палатки, откуда пробивался неяркий свет. Так прошел весь день. Лил проливной дождь, люди сидели в палатках, изредка негромко переговариваясь. К вечеру дождь на полчаса перестал и семья воспользовалась этим, чтобы быстренько пообедать, сбегать в импровизированный туалет, то есть в дальние, густые и мокрые кустики, и пообщаться с соседями, живо обсуждая погоду и жалуясь друг дружке на бытовые неудобства.
В такой обстановке семья легла спать. Хотя, по правде говоря, никто не спал. Не спалось. Каждый думал о своем. Гриша, лежа с матерью, чувствовал исходящую от нее тревогу, а потому хныкал и просился к брату. Робби, в свою очередь, досадовал, что так и не смог осуществить задуманное, поскольку именно сегодня вечером у него наклевывалась многообещающая прогулка вверх по речке с девочкой из соседней "Волги". Виола с тревогой прислушивалась к сильным порывам ветра, треплющим полог палатки и корила себя за то, что поддалась уговорам мужа "отдохнуть от цивилизации". Что до Романа Ильича, то сей достойный муж был огорчен единственно потому, что не мог закурить - в маленькой тесной палатке и так нечем было дышать.
- Мама, мама, я хочу к Робби.
- Малыш, веди себя смирно и не капризничай, не то дождь будет идти и завтра, и послезавтра.
- Мам, ничего, пусть идет ко мне.
Через минуту Гриша уже копошился в спальном мешке брата, пытаясь поудобнее устроиться.
Ночью, перед рассветом к шуму дождя прибавился новый, неясный гул.
- Рома, что за шум? - с тревогой окликнула мужа Виола, - может, выглянешь, посмотришь?
Роман Ильич без лишних разговоров вскочил, отстегнул дверную молнию и направил фонарик в темноту. От увиденного у него волосы встали дыбом. Мирная речка превратилась в бушующий поток, который с каждым мгновением становился все грознее. Выхваченная под проливным дождем картина ужасала. До большой воды оставались считанные метры и, казалось, поток вот-вот захватит палатку и унесет ее в открытое море.
Роман Ильич трусом и паникером не был и сразу делать выводы не стал. Припомнив, что накануне чуть ниже по берегу расположилась семья из Грузии, он направил луч света туда и замер от страха. Потоки воды уже смывали их палатку. Еще мгновение - и мощные, грязные струи воды, несущие ветви, деревья и камни, полностью смыли и палатку, и стоящую рядом машину с прицепом и уволокли все это в бывшую речку, превратившуюся в неистового, всепожирающего монстра. Роман Ильич бросился к семье и нечеловеческим голосом завопил.
- Дети. Виола. Вставайте! Быстрее.
Но было поздно. Поток стремительно захватил их палатку и унес с собой в пучину. Роману Ильичу удалось лишь ухватиться за спальный мешок жены и это спасло их обоих. Течение прибило их к стоящему чуть ниже их жилья огромному буку. Воспользовавшись тем, что на какое-то мгновение поток воды ослаб, Роман Ильич буквально выдернул жену из спального мешка и поволок вверх к дороге. Не обращая внимания на проливной дождь, супруги вглядывались в темноту, Виола плакала и звала детей.
- Ну, сделай же что-нибудь! Спаси их, умоляю тебя.
Рядом замерцал чей-то фонарик.
- Господи, да что ж это такое! А где ваши дети, Рома? - спросил Миша.
Потом, догадавшись, что случилось, сразу перешел к делу и предложил помощь.
- Сейчас искать их бессмысленно. Посмотри сам, ничего не видно. Часа через два рассветет, пойдем все вместе искать. А сейчас пошли к нам в палатку. Да не бойтесь, нашу палатку вода не снесет. Видел же, как высоко она стоит.
Супруги дали себя увести, а уже в палатке родичей у Виолетты началась истерика. Соседи, как могли, успокоили несчастную женщину, напоили горячим чаем, а Роман Ильич курил одну сигарету за другой и с нетерпением ждал рассвета.
И вот рассвет наступил. Хмурый, пасмурный. Правда, под утро дождь перестал идти, однако свинцовые тучи по-прежнему покрывали небо. Было холодно и сыро. Закутавшись в одолженную куртку, Роман Ильич в компании с Мишей побежал по знакомой тропинке и опешил. Речка все еще стремглав несла свои грязные воды в море, но того, ночного напора уже не было. Зато вся территория лагеря вплоть до вершины тропы была покрыта мусором. Ветками, пнями и корягами. Масин, которые находились в низине, не было, равно, как и палаток, установленных рядом с ними. Его собственная "Победа" застряла в густых кустах, наполовину в воде. Но каких-либо следов детей не было видно. Маленький отряд избороздил все побережье вправо и влево от устья речи, но безрезультатно. Волны мешали что-либо в море разглядеть, тем более, что вся акватория была сплошь покрыта принесенным ночным потоком мусором. Вне себя от отчаяния Роман Ильич стоял перед темными, грязными водами, а в голове сверлила единственная мысль.
- Неужели все потеряно? Неужели их не спасти?
Как бы отвечая его мыслям, Миша положил руку ему на плечо.
- Рома, у Влада есть надувная лодка. Давай одолжим ее, выйдем в море, сами поищем детей.
Действительно, Роман Ильич вспомнил, что у соседа, Владика есть надувная моторная лодка, на которой они пару раз ездили на рыбалку. Помнится, еще Владик по очереди катал всех детей, в том числе и Гришу с Ромой.
- Владик, я к тебе за помощью.
Сосед, атлетического сложения мужчина приблизительно одного с Ромой возраста кивнул.
- Уже слышал. Чем помочь?
- Уступи на время лодку. Мне надо найти детей.
Владик молчал и молчание это Роман Ильич расценил по-своему.
- Я заплачу, ты не думай. Если даже не деньгами, то вот этой золотой цепочкой.
Владик от возмущения вспыхнул.
- Да ты за кого меня принимаешь? Что я, жлоб какой-нибудь? Да ты посмотри на море. Ну, как я на ней выйду в море, а? Ведь ты водить не умеешь. Лодку-то водил? Это ж тебе не машину водить.
- Владик...
- Да понимаю я все. Понимаю. Погоди.
Владик некоторое время молчал, затем решительно сказал.
- На лодке я пойду один! Ты мне будешь только обузой.
Владик поднял руку, отметая возможные возражения.
- Лодка расчитана на двоих. Если мы выйдем вдвоем и найдем детей, то попросту не сможем поднять на борт. Ясно? И еще. Вы мне поможешь завести ее в море.
Через двадцать минут Рома и Владик спустили лодку к устью реки. Рома с Мишей разделись и стали вместе толкать лодку с Владом в море, преодолевая немалые волны. Наконец, линия прибоя была преодолена и, отряхнувшись, Влад запустил мотор, медленно отьехал метров на двадцать и повернул направо. Роман Ильич стоял на берегу, наблюдал за движением лодки и молил бога спасти детей.
Роберт пришел в себя, когде холодная вода захлестнула его и швырнула в бурный поток. В кромешной тьме он практически ничего не видел и лишь чувствовал, как вода проникает в спальный мешок, как забился и прижался к нему маленький Гриша, как течение стремительно несет их куда-то вниз, бьет о какие-то препятствия и как он, вернее они вместе с братом вот-вот пойдут ко дну. Дикий страх охватил подростка и на доли секунды Робби сам забился в судорогах, как и Гриша. Через некоторое время, однако, тело немного привыкло к холодной воде, или, возможно, сама вода стала немного теплее - этого Робби не понял, но совершенно определенно почувствовал, как их вынесло в более тихое место. Одновременно страх прошел и появилась острое чувство ответственности за жизнь брата.
- Наверняка нас вынесло в море. Надо всеми силами дождаться рассвета, а там уже станет видно, куда плыть. А сейчас надо всеми силами продержаться.
Робби нащупал молнию и расстегнул ее. В тот же миг течение сорвало и утащило с них мешок. Последняя связь с землей оборвалась. Они остались совсем одни. Два человека, два брата. Наедине с грозной стихией. Под проливным дождем, в холодной, грязной воде. Началась битва за жизнь.
Роберту было двенадцать лет, когда его близкий друг уговорил записаться вместе с ним в секцию бокса. Так получилось, что через пару месяцев друг забросил бокс, а он - нет, чем заслужил уважение тренера.
- Парень, - сказал тогда ему тренер, - ты знаешь, что в спорте главное? Запомни. Воля! Воля и только воля. Пусть у тебя такое же тело, как у Майка Тайсона, такая же реакция, но воля, как у полевой мыши. Ты, парень, никогда не станешь не то, что чемпионом мира, ты даже не станешь мастером спорта. Поставил себе цель - кровь из носа - выполняй. А теперь за работу.
Поэтому Робби бегал, прыгал, насмерть забивал грушу, а по утрам обливался холодной водой. Но тогда все было понятно. А сейчас? Как выбраться из такого положения, тренер его не учил, и поэтому он пока не представлял, что делать.
Гриша заплакал.
- Робби, где мы? Я хочу домой, к маме, к папе.
- Гриша, мы в море, Нас унесло в море.
- Робби давай поплывем к берегу, я хочу домой.
Юноша как мог, успокоил Гришу и был приятно удивлен, обнаружив, что сам почти успокоился. Потом попытался принять подходящую позу, чтобы тратить как можно меньше энергии, рассудив, что когда рассветет, ему понадобятся все силы, чтобы догрести до берега. Это оказалось очень трудным делом. Сначала Робби прижал брата лицом к себе левой рукой, правой рукой подгребывая для удержания равновесия и болтая ногами, чтобы удержаться на поверхности. Затем он поменял позу, повернув Гришу к себе спиной. Это оказалось получше. И все равно, удерживаясь в таком положении, юноша скоро устал. Пришло понимание, что так они долго не выдержат. Поэтому Робби поджал ноги, заставляя Гришу принять ту же позу, и откинулся на спину, удерживая равновесие покачиванием локтей. Так было гораздо лучше и Робби покрепче обнял брата и застыл в этой позе, ожидая рассвета и считая про себя или вспоминая ребят из секции.
Клонило ко сну, но он знал, что если уснет, то может уже не проснуться. На ум сразу же пришли слова тренера.
- Работай, парень! Работай и думай!
Так шло время. Робби удерживал равновесие и думал, что же случилось с матерью и отцом.
А когда рассвело, он обнаружил, что руки и ноги затекли, так, что двигаться было уже невозможно. Гриша захныкал, но у Роберта уже не было сил его успокаивать.
- Гриша, помолчи, - строго и внушительно сказал ему старший брат.
Гриша понял и замолк.
Потянулись тягучие минуты и часы.
Влад барражировал вдоль берега по следующей схеме. Пройдя, по его расчетам, с километр, он повернул к морю и проплыл около пятидесяти метров, затем повернул обратно и проплыл два километра параллельно берегу, затем начал повторять маневры, все дальше и дальше отдаляясь от берега. На десятом заходе ему попался труп женщины, который он опознать не смог, зато точно знал, что это - не то, что он ищет. Поскольку ей ничем нельзя было помочь, то он поплыл дальше. Выглянуло робкое солнце и плыть стало веселее. На третьем часу поисков, около десяти часов утра, Влад их нашел.
- Робби, как ты?
Юноша с трудом разжал губы и пробормотал что-то нечленораздельное. Уж на что Владик был силен, все равно ему потребовались огромные усилия, чтобы одной рукой держаться за жесткое сиденье, а другой втащить в лодку сразу обоих, поскольку разжать мышцы юноши оказалось невозможным. Уложив детей на скамейку, лодка устремилась к берегу, где собралось достаточно народа. Удачно преодолев полосу прибоя, лодка уткнулась в песок и в ту же минуту братья оказались на руках Ромы.
Среди жителей лагеря оказалась одна умелая медсестра, которая сразу же взяла инициативу в свои руки - растерла спиртом руки и ноги детей, заставила их выпить теплой воды и укутала обоих в теплые вещи. Затем детей отвезли в ближайшую скорую помощь. Там врачи уложили детей в теплую воду, вновь и вновь растирали конечности и уже к вечеру отпустили домой.
Несколько дней родственники жили вместе. В тесноте, но не в обиде. Робби и Гриша полностью пришли в себя и, казалось, начисто забыли о происшедшем. Но только казалось. Как обычно, за завтраком мать обратилась к Грише.
- Ты почему не ешь?
И, как обычно, последовал стандартный ответ.
- Не хочу.
Виола обернулась к морю, а подбородок у Гриши неожиданно задрожал.
- Мама, мамочка. Я все съем, только прошу тебя, не надо больше дождя. Я тебя очень прошу.
Первым прыснул Робби. Потом Роман Ильич. А через минуту хохотали уже все, в том числе сам Гриша.