Суд над Равальяком, убийцей короля Генриха IV
Убийство истовым католиком Жаном Франсуа Равальяком (1578—1610) французского короля Генриха IV (1553—1610) стало одним из самых знаменательных событий в мировой истории. Как известно, Генрих IV был потомственным гугенотом (протестантом) и оставался таковым даже после объявления его наследником французского католического престола. Однако когда погиб от кинжала убийцы его кузен и монарх Генрих III, народ не впустил нового короля в столицу. Противостояние длилось несколько лет, пока Генрих IV не воскликнул решительно: — Париж стоит мессы! — и не перешел в католическую веру. (Генрих вынужден был принять католичество после резни в Варфоломеевскую ночь, но сбежав от врагов, он вновь вернулся в протестантизм). Короче, этот беспринципный человек в политических интересах то и дело перебегал из одной веры в другую. Все бы ничего, но происходило это в эпоху грандиозных религиозных войн во Франции, когда протестанты отменили церковную мессу, что стало одним из главных яблок раздора между гугенотами и католиками.
31-летний Равальяк из Ангулема, городка на западе страны, чуть ли не с детства возмущался такой беспринципностью монарха. Фанатично верующий католик, он не мог понять и принять веротерпимость в отношении еретиков. После того, как Генрих IV затеял войну с Испанией, поддержал протестантских немецких князей в их конфликте с императором Священной Римской империи Рудольфом II (католиком), и, по слухам, собрался низложить самого римского папу, на Равальяка снизошло «видение» — он должен принести французского короля в жертву Богу.
Жан Франсуа трижды пытался проникнуть в Лувр с намерением убедить монарха, чтобы тот немедля принудил всех гугенотов стать католиками. А для большей убедительности герой припрятал остро наточенный кинжал. Всякий раз настойчивого посетителя задерживала охрана, и после обыска и допроса его выпроваживали вон. Любопытно, что кинжал у злоумышленника никто не обнаружил.
Некоторые документы свидетельствуют, что Жан Франсуа был сумасшедшим одиночкой. Однако после убийства короля члены парламента, судившие Равальяка, попытались выявить заговор. В частности, были поставлены вопросы: от кого убийца получил кинжал? как узнал маршрут королевского кортежа?
Многие персоны были на подозрении у следователей. Вот некоторые из них.
Вдова погибшего Мария Медичи. Накануне убийства муж короновал ее и официально провозгласил регентшей при малолетнем сыне Людовике. Связано это было с готовившимся отбытием короля на войну
Итальянский нотариус, фаворит королевы, а заодно супруг ее ближайшей подруги — Кончино Кончини.
Герцог д’Эпернон (бывший фаворит Генриха III) и посол Испании граф Фуэнтос — оба заклятые враги Генриха IV.
И многие-многие другие — отставные вельможи французского двора и «обиженные» католики и протестанты. Генрих IV все свое царствование находился меж ненавидевшими друг друга группировками, и ему было чего опасаться — за 15 лет на него совершили 10 покушений.
Многие из потенциальных заговорщиков, как выяснилось уже после суда, знали Равальяка, который, как никто другой, подходил на роль цареубийцы — фанатик-идеалист, полагавший, что со смертью носителя зла заканчивается и сами зло.
Накануне убийства Равальяк два дня отслеживал выезды Генриха IV из Лувра. Наконец 14 мая 1610 г. ему повезло: королевский экипаж застрял на тесной улочке, и охранники стали расчищать путь. Злоумышленник подбежал к карете, вскочил на ступицу заднего колеса и в открытое окно трижды пронзил грудь Генриха кинжалом.
После покушения Жан Франсуа не стал убегать, хотя и оказал бешеное сопротивление задержавшим его. Равальяк почему-то был искренне уверен, что его немедля увенчают лаврами героя. На самом деле, если бы гвардейцы спешно не доставили убийцу в отель Гонди, его неминуемо растерзала бы разъяренная толпа. Для начала преступника избили до полусмерти и подвергли жесточайшему допросу, пытаясь сходу выявить сеть заговорщиков, но узнали только его собственное имя. Тогда же убийцу посетил иезуит отец Коттон. Очевидцы слышали, как он уговаривал Рaвaльякa: «Сын мой! Не обвиняй добрых людей!» (Под «добрыми», надо полагать, святой отец имел в виду заговорщиков).
Дело передали в парижский парламент. Председателем суда стал глава парламента Гарле, «преданный патриот Франции». Процесс длился всего 2 недели. Регентша Мария Медичи не горела желанием проводить всестороннее расследование; естественно, ее настроение было доведено и до судейской коллегии. Судьи, однако, проявили некоторую строптивость и постарались докопаться до истины. Увы, у них ничего не получилось. Равальяк оказался крепким орешком.
На многочисленных допросах, проводившихся по очереди судьями, председателем суда, консультантами, представителями католической митрополии, монахами, врачами Сорбонны Жан Франсуа повторял, что убив короля, он лишь исполнил волю французского народа и своих «видений»; что сделал он это сознательно, без какого-либо внешнего подстрекательства; что вынашивал идею убить Генриха давно, еще со времени Нантского эдикта (1598), давшего гугенотам свободу вероисповедания и прекратившего во Франции религиозные войны; что ждал только, когда будет коронована Мария Медичи, дабы не оставить страну без монарха.
«Три дня убийцу допрашивали с пристрастием, но не получили от него сведений о сообщниках даже тогда, когда пригрозили привезти из Ангулема его отца и мать и казнить их». (Ж. Бенцони).
«Нехотя назвал Равальяк имя своего исповедника — иезуита Д'Обиньи», который, представ перед судом, «не колеблясь, решительно отрицал свое знакомство с Равальяком» (http://www.textfighter.org/).
Судьи не смогли сломить сопротивление подсудимого ни уговорами, ни страшными пытками. Равальяк ни слова не сказал о соучастниках его преступления. Обвиняемый повторял одно и то же, что он посланник Божий и повинуется только Божьему персту. «Когда его спросили, кто он по профессии, он ответил, что «призван усовершенствовать процессы, происходящие при дворе»». (А. Кастело).
Поскольку никаких свидетельств о заговорщиках судьи не получили, они вынуждены были признать, что Равальяк — фанатик-одиночка, искушаемый дьяволом. Об этой подробности им поведал свидетель Дюбуа, некогда сидевший в тюремной камере с Равальяком. По его словам, он «ночевал в одной комнате с Равальяком и… видел однажды сатану, приходившего к его соседу в виде «огромного и страшного пса»». За цареубийство полагалась казнь четвертованием (преступника привязывали за руки и ноги к четырем лошадям, и те разрывали его на части). А за связь с дьяволом следовал еще и целый арсенал пыток с применением серной кислоты, горящей серы, кипящего масла, расплавленного свинца, каленых щипцов и пр.
По приговору парламента Равальяк был подвергнут страшной пытке и казнен 27 мая 1610 г. в центре Парижа на Гревской площади, при огромном стечении разъяренной толпы («был весь Париж»).
На эшафоте, под угрозой отказа в отпущении грехов, Равальяк «снова и снова повторял, что действовал в одиночку. Он был искренне убежден, что от этих слов, сказанных им за минуту до начала варварской казни, зависело спасение его души».
Очевидцы зафиксировали, что убийца был явно растерян, т.к. вместо поклонения толпы, благодарной ему за освобождение от «недостойного» короля, он получил от нее лишь хулу и проклятия. Находясь во власти внушенных ему идей, — отмечали они, — Равальяк был уверен, что на его стороне все королевство. «Когда он осмелился попросить успокоительные капли, чтобы иметь мужество вынести предстоявшие ему смертные муки, ответом убийце был яростный вопль собравшихся здесь людей. Мучительная казнь длилась целый час». (А. Лаврин). Еще до пытки на эшафоте цепочки солдат и лучников с трудом защитили преступника от самосуда толпы.
По окончании четвертования парижане стали глумиться над останками. Окровавленные части тела таскали по улицам, и это не только не было запрещено, но даже поощрялось властями.
Затем, когда народ натешился в своем кровавом остервенении, то, что удалось собрать, бросили в костер, а прах развеяли по ветру». (Э. Фисэль).
По приговору суда, из Франции были изгнаны родители убийцы (их дом был снесен); им запрещено было под страхом смертной казни возвращаться во Францию. А всем прочим его родственникам (братьям, сестрам, теткам и потомкам) запретили на веки вечные носить фамилию Равальяк.
Рис.
Убийство Генриха IV (1610).