Из небольшого альбома выпала пожелтевшая фотография - Надежда подхватила ее на лету, изменившись в лице.
Вот и все, что у меня осталось от былого наследства, - сказала она, протягивая картонку, на которой была изображена пышная дама, сидевшая на стуле, и молодцеватый господин с бородой, опирающийся на высокую тумбочку. – Это мои прабабушка и прадедушка, крупные домовладельцы Ростова – на - Дону. Расстреляны, все имущество экспроприировано. Моим предкам осталась вот эта комната на последнем этаже нашего дома.
Надя развела руками, охватывая периметр небольшой комнаты в коммунальной квартире на последнем этаже большого дома, что напротив горсада. - Так все здесь и живем, поколение за поколением. Сыну перегородочку сделали – все ж отдельно от родителей.
За красивого армянского юношу Сурена она вышла по большой любви – обходительный терапевт районной больницы за время ее непродолжительной болезни успел свести Надежду с ума. Не взирая на десятилетнюю разницу в возрасте, Надя была настолько хороша, что разница была незаметной – миниатюрная от природы, Надя была украшением невысокому коренастому джигиту из местной армянской диаспоры, обрусевшей за более чем двести лет соседского проживания. С округлым лицом и золотистыми вьющимися волосами, подчеркивающими глубину ее карих глаз, она напоминала пасхальных девочек со старинных открыток, где было написано «Христос воскресе!» и – рядом голубок.
Сказать, что свекровь ее приняла, как родную, было нельзя – ни доброго слова, ни поцелуя от нее Надя не дождалась за всю жизнь, даже внук, появившийся далеко не сразу, не изменил отношения.
Но Надя на нее не обижалась, хотя не сразу выучила обиходную армянскую речь, а русский язык свекровь не употребляла, Сурен, всегда находившийся рядом и переводил мамину речь.
Сурен, недавно оставшийся без отца, принял ответственность за дела всей семьи с кавказской решимостью. Кроме того, он серьезно занимался воспитанием младшего брата, который был на много лет моложе самого Сурена и годился ему скорее в сыновья, чем в братья. Поэтому порядок во дворе их белого дома, сложенного из мелового камня еще дедом, был возложен на плечи младшего братика. Здесь было много похожих домов – в этом армянском селе, основанном еще в екатерининские времена, где обрабатывая землю, армяне – переселенцы выкорчевывали белые камни и складывали из них сначала ограду, затем – целый дом.
Появление в материнском доме молодой жены отношений между братьями не нарушили, скорее, даже укрепили, так как Надежда была по образованию преподавательница русского языка, и легко найдя общий язык с двенадцатилетним деверем, писала с ним диктанты и изложения. Мальчик, по степени родства "деверь", был горд, что у его старшего брата такая красивая и умная жена, всегда благоухавшая французскими духами, и он старался как мог соответствовать.
Мечтая о своем большом доме, Надя и Сурен сделали попытку выращивать картофель на большом огороде свекрови и продавать урожай. Несколько лет кропотливого труда принесли небольшие, но уверенные плоды – они заложили фундамент, в периметре которого уже был размещен гараж для еще немецкой «эмки», принадлежавшей недавно отцу Сурена, и которую он мечтал «поставить на ноги», а также размечены кладовки и подвал. В этот год решено было взять в аренду больше земли и купить лес - надо будет вывести стены и крышу, а в дальнейшем весь дом обложить кирпичом, утеплив стены изнутри красивой штукатуркой с лепниной и росписью.
Когда Надя рассказывала своему дорогому супругу о когда-то принадлежавших их семье домах и магазинах старого Ростова, он по-началу даже сомневался, не показывая виду – она и так ему была дорога, без этих легенд. Но, разглядывая множество фотографий из семейных альбомов, сомнение у него постепенно исчезло. Надя рассказывала обо всем, как сказку или семейное предание, не особенно вникая в смысл.
Перебирая банковские акции на предъявителя, выданные Ростовским государственным банком в 1900 году на миллион рублей, теперь они мечтали уже
вдвоем, как эти деньги им помогли бы достроить начатый дом, в котором они разместят своих детей, расставят на полках огромную библиотеку, оставшуюся от Надиных предков и занявшую в два ряда целую стену большой Надиной комнаты в коммунальной квартире ее когда-то родового дома.
Заработанные на картофельных латифундиях деньги тратились быстро, а картошка вырастала один раз в год.
Врачевание и преподавание в школе доходов не приносило, поэтому Наде пришлось сначала закладывать, а потом продавать семейные украшения – не просить же у хмурой свекрови взаймы?..
Незаметно пропали в ненасытной утробе Ростовского ломбарда бабушкины серьги с бриллиантовыми слезками-подвесками, за ними остались не выкупленными золотые прадедушкины часы-луковица Буре, что так радовали мелодичной музыкой, следом мамино колечко с изумрудом… Стройка почти завершилась покрытием шифером крыши, как грянул первый гром.
Подросший Надин деверь, взявшийся не на шутку хозяиновать в материнском доме ввиду частого отсутствия старшего брата, решил починить старую проводку в подвале, залитом весенней водой – еще дышавшего, его достали из подвала соседи, безуспешно делая попытку привести юношу в чувство.
Сурен приехал, когда все было кончено.
Не веря своим глазам, он на руках внес парня в местную больницу, крича и ругаясь, замахиваясь на нерасторопных врачей, пока сам не свалился без чувств.Его коллеги из "Скорой"и соседи обступили Сурена и с трудом привели в сознание. Но ненадолго – весь год Сурен провел в психиатрической клинике Ростовского мединститута, ища душевного покоя. Несчастье, постигшее семью, не намного сблизило свекровь с невесткой, часто встречавших друг друга в больнице.
Еще какое – то время Сурен заговаривался, все на свете забывал, но на картофельных полях, освобожденный от работы с пациентами, он потихоньку восстановился.
Последняя Надина драгоценность – золотые часики, усыпанные бриллиантами – была заложена и перезаложена, но дело было закончено, и муж был жив и почти здоров. Большой красивый дом на окраине Ростова уже светился по вечерам окнами, приглашая зайти в его уютное нутро, взойти по крутым входным ступенькам к высокому крыльцу с перильцами.
Уже перевезли из тесной квартиры в дом все книги, расставили их по полкам, пахнущими свежим лесом, туда же положили старинные альбомы с фотографиями Надиных родственников и предков…
Уже поставили в гараж старенькую «эмку», заталкивая ее всеми правдами и неправдами, собрав для этого толпу армянских друзей Сурена и, решив сначала отпраздновать новоселье, лишь затем покрасить вес дом.
Хотя, лучше не красить, а вскрыть лаком, - решил Сурен и уже накупил целую батарею банок с лаком, разместив их между красками в гараже, рядом с неподвижной красавицей – «эмкой».
Но как это бывает в историях про неудачников, «беда грянула неожиданно»: пока взрослые готовили праздничный стол - дети играли со спичками.
Дальше даже противно рассказывать, представляя, как горят краски и взрываются банки с лаками, как внезапно вспыхивают и трещат свежевыструганные полки с антикварными книгами, как испепеляются под обрушенной крышей толстые альбомы с фамильными фотографиями, как сжимается в жерле огня кожа кресел, вырезанных итальянским краснодеревщиком еще в конце девятнадцатого века…
Только успели выскочить сами и выхватить из огня детей. Обвинять зачинщиком этих забав племянника, сына единственной сестры, Сурен не стал - он снова слег в клинику Невского.
Надя, спасая мужа, решилась на последний шаг – она родила сына.
Так, на пятом этаже огромного дома, в котором находится самый крупный в городе магазин духов "Ландыш", и появился мальчик Артурик – праправнук домовладельца этого самого дома.
Когда он идет из школы по звенящим от холода наружным железным лестницам к своей высокой квартире, где с ними проживают еще три семьи,то он из окошек нижних этажей видит силуэты чужих людей, варящих, гладящих, и курящих в открытую форточку. Артурик уже большой и понимает, что не одинок в этом жужжащем городе, и живет он в самом пахучем доме, а папа – он приходит и уходит, потому,что болеет. А когда папа выздоровеет, они построят большой дом, в котором у него будет своя комната. Так сказала мама.
А бабушка плачет и гладит Артурчика по головке, приговаривая по- русски «бедний малчик». Скоро будет восьмое марта и он купит маме духи «Серебристый ландыш» - как раз такие деньги он и накопил… А то мама вздыхала, что у нее закончились все духи, а купить не на что.