На берегу моря на скамеечке, сидел старик и смотрел куда то вдаль. Был вечер. Темнело. Старичок держал в руках газету. Людей на набережной было не много, сезон закончился, туристы разъехались, а те немногие, что оставались, прятались в номерах или кафе. Старик все сидел, почти не меняя позы. О чем он думал? Куда смотрел? Говорят морем можно любоваться вечно, вполне возможно. Волны мягко накатывались одна на другую, догоняя, друг дружку у берега. Море было спокойно, белые кучерявые барашки виднелись вдалеке. Солнце заходило за горизонт, бросая последние лучи на землю, озаряя в последний раз на сегодня наш город своим светом. Еще несколько минут и станет совсем темно. К старику подошел мальчик, позвав его домой. Старик помотал головой и остался сидеть, а мальчик ушел. Минут через 20 вернулся снова.
-Иди, Костик, иди домой. Мама волноваться будет. Я прейду. Не волнуйтесь.
-Ты это говорил полчаса назад. Мне спать пора. Лучше иди, а то мама снова ругаться будет.
- Я сказал, иди. Прейду.
-Костик, хочешь, завтра поедем на лодке кататься?
-Хочу, ответил мальчик.
-Не просто на лодке, а на настоящем боевом корабле?
-Очень! Как будет здорово!
-Видишь, вон там судно?
-Да
-Вот, на нем и пойдем.
-Такой большой корабль! А как мы туда попадем?
-Я организую.
-Ура! А можно мне друзей позвать.
-Нет, Костик вдвоем пойдем с тобой.
-А мама отпустит?
-Да, думаю да.
-Ты знаешь, Костик, я когда то служил на таких кораблях.
-Ты говорил.
-Может и говорил, буркнул дед, -посмотри на горизонт, там много много лет назад произошла трагедия.
-Какая?
-Давно дело было. Я тогда только мореходку окончил и был распределён на траулер. Война шла. Бои. Немцы наступали и на суше и на море. Наш флот, держал оборону. Севастополь, стоял до последнего. Я мальчишка, ставил заградительные мины. Чтобы немецкие суда подрывались н а них и не могли подойти к берегу. Как-то раз мы вышли в обычный рейс, хотя как обычный, каждый рейс был как последний. Значит, был задание поставить 30 мин. Ну работаем. Вдруг видим, идет наш «Знамя Революции» и главное, идет прямо на место, только что заминированное. Мы ему сигналы подаем, чтобы обходил срочно. Он меняет курс, склоняется левее. Через несколько минут видим немца, севшего на хвост нашим. Что делать? А «Знамя» не может тягаться с немцем, старый он, корабль, начала века, артиллерия не достает пара снарядов попадет и на дно пойдет. Мы решили помочь, отвлечь немца. Отошли от «Знамени» якобы в другом месте травим. А наш идет самым малым, по рации передали, где примерно стоят мины, смотрит, слушает, чтобы не взорваться. А мы тем временем продолжаем работу. Немец уверено идет за «знаменем» и о господи, открывает огонь. Команда тушит пожары, заделывает пробоины. Немец подходит ближе. Расстрельная позиция. Наши пулеметы молчат, отвечать нечем. Не долетит. Катастрофа. Через десять минут, «Знамя Революции» пошел ко дну. Некоторые из членов команды прыгали за борт, плыли к нам. Фашисты, гады, стреляют по воде, по тонущим! Расправившись зверски. С « Зарей» немцы переключили свое внимание на траулер. На наше крохотное судёнышко налетел шквал огня, попал снаряд в днище. И в ту же минуту когда мы пошли ко дну, гниды, подорвались на мине. Взрыв. И от грозного корабля не осталось и следа.
Все погибли. Со всех трех судов. Выжил только я, чудом. Выплыл ели живой на берег, подобрали жители, отнесли в госпиталь. Из госпиталя под бомбёжками, переправляли раненых в Новороссийск. Долго я залечивал раны. Как оправился, пришли ко мне комиссары, обвинили, как врага народа. Били, морили голодом. Меня! Героя, выжившего в такой мясорубке! Мне б медаль дать, а они..эх! Через что я прошел! Дали в итоге, двадцать лет тюрьмы и лагерей в Сибири, на Колыме. После смерти Сталина, выпустили, оставив на поселение. Без права выезда. Так прошло еще пятнадцать лет. В семидесятых, мне было разрешено уехать. Я вернулся к себе на родину, посилившись под Севастополем. Всех кого я знал до войны, либо не было в живых, либо я потерял с ними связь за долгие лагерные годы. И снова я остался один. Но я был дома. До сих, пор иногда, спрашиваю себя, зачем я уехал их Сибири? Ведь, там за годы, я оброс друзьями, знакомыми, даже невеста была, правда недолго с месяц. Ностальгия замучила. Хотелось дом повидать. От нашего дома ничего не осталось, на его месте стоит новый отстроенный. Люди в нем живут другие, не помнящие ужасов войны. Скучно, одиноко мне было взял я из детдома девочку, твою маму. Вырастил, воспитал, выучил, потом и ты, Костик родился. Мама решила тебя в честь меня Константином назвать. Я ее долго отговаривал. Дай, бог, чтобы у тебя судьба была легче моей. Я ведь тоже сирота, отца убили во время Гражданской войны. Остался с матерью. Мама у тебя, Костик, очень хорошая, привязался я к вам, полюбил, вы стали моей семьей.
Старик замолчал. Костик сидел рядом тихо.
-А сегодня, дружок, наткнулся в газете на статью… В ней рассказывалось о гибели «Знамени» и немецкого корабля. Многое приукрашено, придумано. Взгрустнулось. Вспомнилась молодость. Как давно это было! Ну, пошли домой, Костик. А то в и самом деле поздно.
Старик и мальчик встали со скамейки и пошли по набережной. На прощанье Костик еще раз обернулся и посмотрел на линию горизонта, туда, где когда то погибли бойцы, и как будто наяву увидел случившеюся трагедию.