28-29 июля 2016
Великобритания, Ноттингемшире
Посвящается моим бывшим мужьям, Роберту Фредерику Скотфорду и Сергею Алексеевичу Приешкину
Dedicated to my two ex-husbands, Robert Frederick Scotford and Sergei Alekseevich Prieskin/Prieshkin, with my love to them both
Зачем тебе рыцарь из паба? / Секрет
Зачем тебе рыцарь из паба?
Припрётся, весь в доску пьяный,
ругаться он станет матом,
Блюя на твой чистый пол.
Как грязный порось из лужи,
добравшися до постели,
Упавши, заснёт он тут же,
Зазвездив тебе синяк.
Храпя с перепоя громко,
Раскинется на кровати,
в одежде, в которой в пабе,
И в грязных своих сапогах.
Тебе ж остаётся ложе
На коврике у кровати,
иль стул у стола на кухне,
сидеть, там стихи писать.
Тебе же достанется вымыть
что чистым тобой же было.
Наблёванный пол отдраять,
от рвоты и блевоты.
Тебе же осколки посуды
Убрать, чтоб стеклом не поранить
себя иль детей иль мужа,
гостей и подруг своих.
А утром, продравши очи,
Недоспанный, жутко ворчливый,
Он скажет тебя, что он лучше
тебя, как он носит штаны.
Он скажет тебе, он - мужчина.
Он носит штаны и в доме
Глава и всему хозяин.
Твоё же тут дело - молчать.
И он попрекнёт каждым пенни,
что дал тебе на хозяйство,
его накормить, сготовить,
в порядке дом содержать.
Он скажет, тряся весь в злобе,
Что ты - плохая хозяйка,
Как чистишь морковку иначе,
Не так, как тебе он сказал.
От злобы увидя твой садик,
В цветах и в траве зелёной,
Он будет орать, что то плохо,
Деньги на сад кидать.
- Зачем ты фунт сбережений
Потратила тут на рассаду?
Ты, шлюха, ты ****ь такая,
Когда деньги в доме нужны?
И ты стоять будешь молча,
Лишь хлопая часто глазами,
Моргая, моргая, моргая,
Чтоб не заплакать при нём.
Потом сберёжь ты два фунта.
И купишь опять ты рассаду,
Цветы посадить - чтоб те были,
В саду, где ты в доме живёшь.
И будет тебе тут похуже.
Опять налетит, очень злобный,
Твердя, какая плохая
Ты женщина - его тут жена.
Он скажет, два фунта - то деньги.
Он их на водку потратил б.
Он их на виски потратил б.
На пиво б, в пабе своём!
Он скажет, купил бы сигары,
Табак на свою самокрутку!
Он скажет - еды бы в доме
Больше б на два фунта.
Отплакав, втихую, молча,
Накопишь ты 70 фунтов,
Потратить до пенни рассады,
Цветов на сад чтоб купить.
Прийдёт он когда с работы,
И ахнет - вокруг цветов так!
Сияют они огнями
Как радуга на Земле!
И розы, и маки, тюльпаны,
Синие незабудки,
Пахнет жимолость нежно,
Что хонисоклом зовут!
И голубая с сиренью
Лаванда цветёт кустами,
и куча разных цветочков,
и куча разных кустов.
Поймёт тут он сразу: тупая
Досталась ему хозяйка.
Расслабившись, утром выйдет
Попить он кофе в тот сад.
И скажет тебе: - Заметил.
как птиц по утру и много,
скворец ходил тут по саду,
клубнику твою проверял.
И он поставит заборчик,
И он траву ту уложит,
купила ты что в рулонах,
зелёным ковром расстелить.
И он смастерит, и сам всё,
такой деревянный столик,
скамейки, присесть, к нему же,
и место, где зонтик воткнуть.
Но рыцарь вот скуповатый.
И дерево прогниёт всё,
Рыссыпясь в труху, подарок,
Однажды вот был - и нет.
И рыцарь исчезнет тоже,
В каких то там дальних странах.
Оставив на память память,
И больше совсем ничего.
И дом свой продашь - прийдётся.
Долги и долгов ведь куча,
Тебе на женские плечи
Тащить и его и свои.
Уйдёшь далеко по дороге,
Ну прямо, как будто цыганка,
Без дома, ещё без кибитки,
И лошади нет у тебя.
И лошадь и конь - твой характер,
Чтоб выстоять в этом своём всём,
и память порой, и песни,
Стихи, сочинишь, споёшь.
Зачем тебе рыцарь из паба?
Припрётся, весь в доску пьяный,
ругаться он станет матом,
Блюя на твой чистый пол.
А после опять на дорогу
Рыцарь куда то поедет,
Останешься снова одна ты,
и, может ещё, навсегда.
А Йог? Ведь йоги не пьют так?
Не курят, хотят, чтоб здоровье
проникло во все их поры,
во всё их тело притом.
А Йоги... летают в нирване,
и днями так, и ночами,
Им пофиг вокруг кто с ними,
Голоден ли - голодна.
Им по фиг, коль дети и много,
Еды нет в доме? По фиг!
Зато он душой в нирване,
Блаженствуя где-то вдали...
И вот как он там летает,
Летает и постоянно,
Кормить то его ж всё ж прийдётся,
Ещё и детей от него.
И станешь работать, готовить,
Чтоб содержать такого,
и вдруг однажды увидешь:
как Йог съел еду и на всех.
Войдёшь ты с домой, с мороза:
как Йог забыл обещанье
подъехать и на машине
из садика дочку забрать.
А ты - ты Не Йог, не забудешь:
что дети и дети родные.
Припрёшься, зимою, по снегу.
Познав, что забыл он про вас.
А добежав в темнотище
По холоду и по снегу
Чрез лес, по короткой дороге,
Промёргшие в дом войдя, -
увидите мужа-Йога,
как он из кастрюли ложкой,
от голода весь трясяся,
съест всю еду на семью.
Летает высоко в нирване,
до фене и дети и жёны.
Найти он хочет Такое,
Чтоб было б не тут, - далеко.
Уйдёте... ведь не прожить так...
Кормить такого большого
С руками-ногами, с огромным
Прожорливым животом.
В природе вот кошки-волчицы
Дитёнышей в норках и где-то
Растят то тоже одни всё,
И так у людей порой.
Мужчин на свете вродь много.
И многие даже с штанами.
А толку от них ни чуток.
И я закрываю роток.
А, нет... а всё же добавлю.
Вот в книгах писатели пишут,
про рыцарей, добрых и всяких,
а в жизни всё ж это не так.
Реал - не мечта, приятель.
Реал - то реал, какой есть.
И разница очень огромна,
что хочется и то, что есть.
И так же Прекрасная Дама
что рыцарям чудилась, млели,
а сами то жили с другими,
хваля им притом всё Ту.
Раздвоенность ожиданий.
Что хочется и, может, сильно.
И что не такое, но это
такой вот как есть, твой реал.
Два стула, сидеть. И каждый
Сидит или там, или тама,
или старается всё же
меж двух иль на двух устоять.
Но если мечта разбита,
Она ж как хрустальная птичка,
иль ваза хрустальная, хрупкое
Стекло, что в осколках лежит.
И дети играя, поднимут
Стеклянное переливанье,
Секретом зароют в землю,
забыв и куда и где.
Ты помнишь? Мы малышами
Секретики делали, много?
И вырыв в земле, как норку
клали траву, цветы?
А сверху - закрыв - стеколышком
Таким зелёным осколком
бутылки разбившейся, чтобы
всё вместе там под землёй.
И нет, то совсем не могилка.
Секрет ведь секрет, секретик.
Осколок стекла от бутылки
И нежные лепестки.
Потом откопать, найдя где.
Стекло потереть - увидя
цветы в серебре фольги там,
и снова опять всё зарыть.
Забыть и уйти, навсегда так.
Чтоб никогда не вернуться.
Лишь в памяти помня то детство,
И нас всех, тогда малышей.
Когда после смерти душа там
Летит, и куда то, далёко,
Оставя свои все надежды,
Оставя мечты и дела.
Оставя тела, и всё что
Имело то тело, живя тут,
то что ж душа вспоминает?
Ведь лишь, может, память взяла?
И каждый, кого ты вот встретил,
В полёте далёком приснится.
И вспомнишь и всё, что было,
А больше то ничего.
Любовь, набирает всё силы.
то каждый живой и жил тут.
И ты ведь уйдёшь однажды.
Кто знает? Куда и зачем?
От дальней-дальней планеты
Летел далеко корабль.
Хотели они увидеть
Другие, других, снова жизнь.
Вернуться назад не могли вот.
Так путь был далёк - не вернуться.
И кто улетал, прощались
Со всеми и навсегда.
Забудь! Улыбнись! Живому
Жить, делать своё, чтоб снова
цветы вырастали, маки,
и зеленела трава.
Чтоб дети опять играли,
в свои все детские игры,
а вырастя, снова искали
Пару себе в любви.
- Давай будем папа и мама?, -
дети играют во взрослых,
в семью, что будет однажды
как вырастут, время прийдёт.
И ты не спугни это чудо.
Не надо мешать им! Закрой дверь!
Оно не твоё! А их тот
Секрет, пусть они малыши.
Инна
Тигги
Ианна Инна Бальзина-Бальзин
Eanna Inna Balzina-Balzin / EIBB
Зачем тебе рыцарь из паба? / Секрет
http://www.stihi.ru/2016/07/29/5255
http://www.proza.ru/2016/07/29/1067