Ахоюшки

 
Вот и закончилось  очередное чешское лето.

Утро. Питер. Автобус останавливается на остановке. Выходят слегка помятые от долгой поездки пассажиры, разбирают багаж. Он — один из этих людей. Взяв свои сумки, отходит к свободной скамейке.

Огромные здания в стиле сталинского ампира на московском проспекте слева и справа демонстрируют величие  и триумф человеческого духа и мысли … перед этим  самым простым человеком. Он  высоко задирает голову, пытаясь рассмотреть лепнину в обрамнении окон последних этажей и под самой крышей, и еле видит их, поскольку они так далеко. Да и не для него они, мелкого и никчемного, серого человечишки. Ростом не вышел. Коммунизм не достроил, страну просрал и окончательно скатился в примитивное накопительство и мещанство.
 
Все это великолепие и грандиозность не для нынешних, а для совсем других людей, великих  людей великого будущего.
 
А ему..., а что ему - ему хватает и квартиры в чешском захолустье, где пара супермаркетов, неторопливые соседи, встречающие тебя смешным словом «Ахой», что на их языке означает «привет», регулярного почасового автобуса до райцентра , брусчатых тротуаров, удивительно вкусной и дешевой еды в местном ресторанчике, отличного пива, прекрасного  холмистого ландшафта,  где уютно сочетаются и лес, и крыши черепичных домов, и маковки церквей и шпили костелов, множества лесных тропинок, на которых внезапно можно встретить и лисицу, и оленя, а иногда даже услышать предупреждающее хрюканье кабана прямо перед собой...
 
Но ноги идут не по холмистому лесу богемского края, а вдоль зачем-то забравшегося на огромной высоты пьедестал  восьмиметрового мужика, держащего шапку, в которой легко может уместиться ящик чешского пива  на московской площади города с мужским названием и женской (колыбель революции) судьбой.  И ноги его почему-то  начинают самопроизвольно переходить на чеканный шаг и мерно и ровно отбивать удары подошв о гранитную мостовую. А ели голубого цвета ( ну прямо как там, в Чехии!)  идеально  одинаковой высоты и такой же идеально прямой линией указывают ему направление движения.

        И он преображается, втягивает  живот, начинающийся отвисать от двухнедельного ежедневного приема  чешского напитка, ящик которого как мы уже знаем может уместиться в  шапке Предводителя, взгляд его заволакивает мутная пелена, в глазах появляется блеск, удивительным образом похожий на блеск глаз родного дедушки - колхозного агитатора в молодые годы, и мозг  начинает подходить к пониманию  замысла всей этой грандиозной композиции, раскинувшейся на 13 гектарах не самой дешевой городской земли.

И в этот самый момент, когда ему остается всего лишь только миг до превращения в человека новой формации, нога наступает на одну из многочисленных дыр между гранитных плит. Он спотыкается, чертыхаясь, с глаз слетает пелена , на  лице вдруг начинает понемногу появляться улыбка, и  позабыв родного дедушку вместе с его треклятым колхозом,  видимо, вспомнив что-то хорошее, он останавливается, и  громким и задорным голосом обращаясь одновременно ко всем и ни к кому в частности - произносит:
 - АхОюшки всем вам!!!