Когда Мухин заметил вблизи защитного периметра станции НЛО, он не стал мешкать. Не ставя в известность даже командира корабля, Жора, присвоив объекту «красный» уровень опасности, включил ускорители на «Прогрессе». Дорога была каждая секунда.
Руководитель операций по траекториям МКС и офицер, отвечавший в Хьюстоне за гиродины, упали в обморок. Ни один радар на станции и земле не уведомил о внештатной ситуации ЦУПы в России и США, а МКС тем временем уходила со своей орбиты.
Весь околокосмический бомонд повергло в шок. Миллиарды баксов, евро и рублей на глазах у всего мира улетали в известном только Жорику направлении. Мухин же, уходя с орбиты и внимательно следя за космическим кораблем, шедшим на таран, был спокоен, как удав. Еще бы, «Слеза космонавта» помогала вытворять и не такое.
Отмечая постоянные неувязки с экипажем в течение всего полета и неожиданно опасное сближение с НЛО, Мухин, перебирая в голове возможные причины этих неудач, задавал себе один и тот же вопрос: почему? Все традиции, которым следовали из поколения в поколение космонавты, были соблюдены. Анализируя этапы подготовки к полету, он сосредоточился только на последних часах перед стартом.
– Вечером перед вылетом на Байконур,— спрашивал себя Мухин,— «Белое солнце пустыни» смотрели? Смотрели. Утром на завтраке после каждого тоста «ура» кричали? Кричали. За тех, кто на орбите, пили? — наморщив лоб.— Пили. На дорожку присаживались? Присаживались. У стелы с Ильичем фоткались? Фоткались.
Сколько вышло экипажей из автобуса перед стартовой площадкой? Два. В автобусе шторы зашторили? Зашторили. Автобусное колесо все облепили? Все. Никто капли через силу не выдавливал? Нет. Все отлили по-гагарински, почти по литру каждый. Кажется, я понял, где собака порылась.
Мы не на заднее колесо ссали, а на переднее. Водила вместо передней двери открыл заднюю. Там баба какая-то тоже до ветру просилась, вот он и запутался. Теперь ясно, из-за какого м...дака пострадала вся мировая космонавтика. А я думаю, почему у меня все из рук валится?
После ЧП на станции командир собрал весь экипаж в рабочем отсеке и хотел получить общую оценку содеянного космонавтом-исследователем Мухиным.
Стефания Тайпер, зная, что Жора выходил в космос на поиски ее сумки третий раз, отнеслась к действиям исследователя положительно.
Ее можно было понять. Все остались живы. Станция продолжала бороздить околоземную орбиту. Зарплата капала. Командировочные тикали, как любил говорить Жорж. Астронавт Билл соглашался со своей напарницей полностью.