СВЕТ В ЧУЖОМ ОКНЕ
«Господи, как я только позволила себя уговорить?»
Эта мысль в который раз пришла Ларе в голову, когда она уже стояла под балконом второго этажа пятиэтажки, готовящейся к сносу, вцепившись обеими руками в разобранную стремянку. Над головой, слегка прогибаясь под ногами взбирающегося вверх Сережи, поскрипывали ступеньки, и, хоть и стояла глухая ночь, Лара то и дело пугливо озиралась, опасаясь – вдруг этот звук выдаст двух нарушителей общественного порядка. Или даже преступников, потому как девушка не знала, является проникновение в квартиру давно расселенного дома мелким хулиганством или же тяжким преступлением.
- Сереж! – тихонько позвала она, когда скрип стих. – Покровский!
- Чего? – раздалось приглушенное, сверху.
- Чего, чего, мне залезать?
- Давай. Тебе подсветить или фонарей хватит?
- Не надо, хватит, - проворчала Лара, и, размяв закоченевшие пальцы, последовала за своим другом детства.
Только то, что она знала Сережу, как говорится, с пеленок, помогло ему уговорить Лару впутаться в это безумство. А как это еще можно было назвать, когда ночью двое юнцов, завладев отцовской стремянкой, лезут в дом, где уже больше полугода заварены двери подъездов и отключено электричество, с одной лишь целью – узнать, почему в окне второго этажа горит свет? Лара бы ни за что не согласилась, но Сережа был настроен так решительно, что не поддавался уговорам, а оставить его одного было как-то не по-товарищески. Вот Лара и согласилась, правда до конца не была уверена в том, что приняла верное решение.
Стремянка стояла крепко и удачно – верхний край ее упирался точно в перила балкона, где Лару уже поджидал Сережа. Он заботливо помог ей перелезть, а когда Лара подняла голову, то отчетливо увидело то, о чем он ей все уши просвистел – за мутным стеклом, где-то в глубине квартиры теплился тусклый огонек.
- И что теперь? – осторожно спросила она. – Может, пойдем, пока на бомжей каких-нибудь не наткнулись?
- Лар, ну какие бомжи? – отмахнулся от нее Сережа. – Сюда, кроме как по лестнице, не заберешься, я проверял. И что, они будут карабкаться туда-сюда?
- Ну, мы же залезли. Ладно, если тебе так невмоготу, давай, делай уже, что задумал. И поскорей, пока нас не засекли.
Сережа и сам спешил, но скорее от нетерпения, чем от опасения быть пойманным. Балконная дверь была заперта, зато окно рядом, хоть закрытое решеткой, оказалось лишь прикрытым. Сережа ловко просунул руку сквозь прутья, подтолкнул раму и через открывшуюся щель дотянулся изнутри до ручки балконной двери.
- Вуа-ля, - игриво похвастался он и свернул ее набок.
Дверь открылась, и Сережа первым зашел в квартиру.
Сомнения Лары оказались напрасными – действительно в квартире не было никаких бомжей. Ободранные обои на голых стенах, обшарпанный потолок, старый расшатанный шкаф советских времен с распахнутыми настежь дверцами, запылившиеся трехлитровая банка на полу в углу, желтый эмалированный чайник на подоконнике… В таких разносили какао или кофе детям в пионерских лагерях. В квартире осталось лишь то, что бывшие хозяева не захотели забирать в новое жилье. А еще лампочка… Одинокая лампочка Ильича, повисшая под потолком на черном проводе, озарявшая неярко то, от чего у Лары мурашки побежали по коже.
Прямо на полу горой были свалены фотографии: старые черно-белые, моментальные карточки «Polaroid», блеклые и яркие цветные. Сережа присел на корточки, взял наугад несколько снимков, а Лара ощутила только одно желание – поскорее убраться отсюда.
- Сереж, - взмолилась она, - Сереженька, давай уйдем отсюда, а?
- Ты чего? - Он изумленно обернулся на подругу, - Лар, что с тобой, ты вся дрожишь.
- Сереж, - мне как-то не по себе здесь. Давай уйдем, а. Ну вот посмотри, фотографии. Ну, кто оставляет фотографии в доме, который вот-вот снесут. Моя бабушка не выбрасывает снимки даже дальних родственников, тех, которых не помнит. Говорит: «Не могу представить, что их будет кто-нибудь ногами топтать, что они в грязи будут валяться». А эти бросили, понимаешь. Просто оставили. А здесь, смотри, ребенок.
Лара трясущимся пальцем указала на пожелтевшую фотографию, на которой весело улыбался восьмимесячный малыш.
Сережа отложил снимки, поднялся и, любя, обнял подругу за плечи.
- Лар, успокойся, ладно, - ласково произнес он. – Тут нет ничего страшного, правда.
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Понимаю. Смотри, - Сережа снова присел и снова взял в руки снимки, - что такое фотографии. Это жизнь, запечатленная на пленку. Детство, юность, школа, свадьба, иногда похороны. Все, что хочется помнить. Но иногда люди хотят забыть. Тот, кто жил здесь, видимо, из таких. Он решил оставить прошлое в этой квартире, Лар. Старое жилье – старая жизнь, а новое – все с чистого листа. Вот такое равенство.
- Он решил оставить всю жизнь, - на глаза Лары навернулись слезы, и она сказала это всхлипнув, - смотри, сколько снимков. Разве так можно?
- Ну, откуда нам знать, что у этого человека случилось.
- А свет зачем? И вообще, почему он горит, если в доме электричества нет? От батареек? Это ж, какие батарейки должны быть? Сереж, пожалуйста, пойдем отсюда. Ты хотел посмотреть – ты посмотрел. Нам тут больше делать нечего.
Лара развернулась и пошла обратно к балкону. Уже у двери она обернулась, чтобы посмотреть, что делает Сережа. Он стоял на том же месте, все еще держа снимки в руках. Чуть погодя он бросил их обратно в кучу, обернулся к Ларе и задумчиво промолвил.
- А знаешь, свет в окне – это же тоже символ жизни. Если окна горят - значит, внутри кто-то есть, значит - дом живет. Здесь нет никого, странно. Видимо, хозяин, уходя, все же не смог до конца расстаться со своим прошлым. Отрекся от него, но уничтожать не захотел. Оставил его жить, но вдали от себя.
- Сереж, - перебила Лара,- хватит философствовать, идем.
Он поднял руку и дотянулся до провода. Там, возле патрона Сережа нащупал крохотный выключатель.
- Лар, включи фонарик, - попросил он, - а то шею себе свернем в потемках. Прошлому незачем жить, если от него отказались.
Сережа нажал на клавишу, и свет погас…
Когда они, наконец, спустились, Лара увидела в руках друга чайник – тот самый, что стоял на подоконнике в странной квартире.
- Зачем он тебе? – спросила она поморщившись.
- Сам не знаю, - пожал плечами Сережа, - просто как-то жалко его стало, вот и взял. В хозяйстве пригодится.
- Ну-ну, - Лара только головой покачала. – Только пить из него не вздумай, а то мало ли…