Эдвард Вашгерд (Э2рd)
«Дом – работа, дом – работа,
выходные, отпуск, смерть
Жить рабом так неохота!
Вот такая каловерть…»
КОМУ И КАК ПРИХОДИТ СМЕРТЬ…
Философия гибели бренного тела. Чернуха бытия.
Кто-то её ждёт, красавицу, – не дождётся, кто боится, а кто-то ваще-е-е не верит в её существование, и это правильно. Она может придти в самом разном обличье: вруном врачём – двоечником, закончившим ВУЗ по недоразумению, КамАЗом пьяным, балконом рухнувшим, да мало-ли… Лучше, когда явится она в облике ребёнка-дошкольника, серьёзного не по годам:
- Пойдёшь? – спросит тебя эта малышня, - и пойдёшь, не пременёшь.
Майор полиции, вся красная, от кирпичного лица с мужскими чертами и усиками, до воспалённых от бессонницы свекольных глаз сидела у себя в кабинете с трубкой у раскалённого несправедливым разносом уха. Её только что отымел по ебонитовому, ещё НКВДэшному, старинному чёрному-пречёрному телефону непосредственный начальник, - полковник Любимый, Степан Петрович. Ещё бы, четыре трупа в начале недели! Когда такое было?! Прокурор молчит вопросительно. Хуже некуда: ни свидетелей, ни зацепок, бичи, они и в Африке бомжи.
Бросив неубиваемую трубку на рычаг аппарата, она задумалась: «Уйду к чёртовой матери… Всё! Надоело!». – А, что выслуга лет у неё давно была, на Севере год за два пишут, а выше майора уже не прыгнешь, - не девочка-поди уже. Да и как кому это ж надо дать по-французски, чтобы очередное звание в этом дурдоме получить?
Вновь зазвонил телефон. Зазвонил, это мягко сказано, сталинский аппарат не звонил, поднимал из мёртвых, в любом состоянии духа и тела.
- Майор Мусафранова… Слушаю, - Устало ответила в неприветливое, серое, безрадостное утро еле живая от бессонницы женщина. – Так-с, значит ИКС равен трём? – Проговорила она, наконец, в чёрную дыру трубки.
На пороге кабинета, в позе сражённого вражеской пулей на полном ходу бойца невидимого фронта, замер Любимый, чётко расслышавший последний вопрос в трубку Мухосрановой, как он любил навеличивать её, для пущей своей безраздельной власти. Лицо начальника, и без того длинное, как у рокоссовской кобылы, вытянулось еще больше: Он и не подозревал о дедуктивных способностях отдела, работавшего уже в ХХI веке криминалистики. Фантастика! Если такими методами раскроет убийства, к награде представлю и на звание подам, - потеплел к расторопной подчинённой начальник.
- ИКС равен четырём! Балбес!!! - Рявкнула в трубку майор, всё ещё не замечая полковника в проёме двери. – Ты, что тупишь?!! – Продолжала общаться она с невидимым собеседником. – Запорю-ю-ю с-с-с-волочь!!! – Вдруг сорвалась на визг женщина-криминалист, также густо применяя ненормативную лексику.
Полковник и сам, по-молодости, в мусарне, не чуравшийся эффективных способов дознания ещё больше оттаивал душой от усердия своей лучшей сотрудницы, коллеги, применяющей проверенные жизнью способы установления истины. Четыре трупа! С ума ж можно сойти. Его с самого утра уже трижды взбодрили, требуя незамедлительного раскрытия этого нашумевшего, неслыханного преступления… По горду муссировались слухи, один нелепее другого. Вспомнился Битцевский маньяк…
- И, последнее… - Рыкнул генерал, и продолжал вещать ещё сорок минут. - И наконец! - И ещё час.
Пытки у нас запрещены законом, но телефон к пытошным, заплечным инструментам не относится.
Заметив, наконец, в конец ошарашенного начальника в дверях, майор ещё больше вспыхнула до сургучно-протокольного цвета. Она по служебному телефону решала задачку с сыном-двоечником в то время, как надо было раскрывать резонансное преступление…
Картина преступления начала складываться уже после обнаружения пятого, еле-еле унёсшего ноги, ушедшего от неминуемой гибели мужичонки. Он был крайне нетрезв, но всё же ещё жив, так что добиться от него вразумительных ответов на поставленные вопросы было трудно, почти невозможно. Опыт полиции, преемственно почерпнутый из почившей в бозе народной милиции, был применён классически. Полумёртвого бомжа даже не били, - применили секретную «сыворотку правды», - всё таки ХХI век на дворе! После ста граммов элексира у него появилось вполне осмысленное выражение на отлёжанной на панцирной сетке камбалиной роже маскировочного землистого цвета. После второй дозы амброзии он полез обнимать своих спасителей. Третья порция зелья дала возможность записать под протокол события трёхдневной давности:
Смерть во двор-карэ пятиэтажек пришла с помойки. В виде выброшенного какой-то манерной бабой старого процессора. Группа «археологов» искала в городище артефакты, выброшенные социально успешной публикой.
«Профессор», знающий толк в сути выброшенных вещей, рванул с мясом крышку компьютера и «замёрз». Его столбняк не остался незамеченным учёными коллегами. Они подтянулись к первооткрывателю и, также остолбенели: к тыльной стороне жестянки корпуса скотчем была приклеена заначка, - пачка американских долларов весом в две тонны. Разделили всё по-честному, «по-справедливости», нашедшему деньжищи худому Профессору, конечно же, досталось меньше всех. Таковы волчьи законы всего подлунного учёного мира.
Смертный бой специалисты поиска учинили по горячим следам сразу. Дрались за истину запойно, люто. Зачинщика бойни убили на месте. Следующие трое погибли уже на поминках товарища от непомерного количества катаной водки за упокой его убиенной бессмертной души. Пятый участник кровавых событий ушёл в ночь в полном беспамятстве. К утру всё было кончено…
В костре помойки рожей на углях остывал удачливый счастливчик - Профессор. Три археолога сидели вкруг накрытого по-царски большого тарного ящика, задрав свои синие неземные лица в родной им дальний Космос. Звёздное небо их тоже не согревало. Ушедший в себя и в волшебную ночь Свидетель в беспамятстве, на автопилоте почистил карманы погибших сотоварищей. Остатки суммы пошли на вещдоки и пропали, как всегда куда то в неизвестном направлении. Мистика жанра.
Манерная дамочка, поддерживающая порядок в нежданно ограбленном ей доме, не получила обещанной мужем шубы и рыдала, собираясь к маме. Жизнь отсыпалась на костях её жертв после бессонных ночей.
Город Норильск. Полдень 26 июля 2016г.
Ясно. Газ сдуло.Миллион на миллион. 17оС