Только-только пригреет солнышко, появляются первые лужицы, а сердца охотников начинают биться все чаще и чаще. Все в ожидании весеннего открытия охоты на водоплавающую пернатую дичь. Это очень интересная и, сравнительно, скоротечная охота. Она открывается на две недели и, конечно, всем охотникам очень хочется попасть на нее. А причин не попасть всегда бывает более, чем достаточно: и плохая погода, и грязь, и аврал на работе… Если перечислить все проблемы, то понимаешь, что для «современного» охотника проще не попасть на охоту, чем поехать. И когда объявляют дату открытия, а у тебя в это время вдруг появляются свободные выходные, то сердце ликует и сжимается одновременно. Ликует от радости и предвкушение поездки, а сжимается в ожидании какого-нибудь подвоха. Вот и в этот раз неожиданно вечером перед выездом ломается машина. Благо, что на охоту собрались с товарищем, у которого машина «Нива-Шевролле», тоже являющаяся вездеходом, таким необходимым для весенней грязи в калмыцкой степи. Еще лишний раз убедились, что когда, казалось бы, все «предусмотрено», обязательно появится еще что-то «непредусмотренное».
Все вещи упаковываем в машину, которая оказывается забитой до предела: кроме охотничьей амуниции, спальных принадлежностей, и других «таких необходимых» охотничьих вещей, пакуем и три огромные сумки с чучелами. Глядя на эту гору «самого необходимого», как-то на ум приходят воспоминания детских стишков о сборе в поход некого товарища: «Взял самовар. Почему бы не взять?». Мозг тут же реагирует: действительно было бы неплохо. Жаль дома нет его. Вот интересное зрелище бы было: приезжают гости к стану, а у нас – самовар кипит. Но идейку, на всякий случай, на заметку взял…
Вечером, уже в потемках, мы подъезжаем к дому егеря Цацинского охотхозяйства Карнаухову Анатолию Николаевичу. Уже несколько лет на весеннюю охоту мы приезжаем именно сюда. Здесь есть вагончики, в которых можно остановиться на ночлег. А главное егерь умело распределяет охотников по местам охоты, так, что никто никому не мешает. И в этот раз, выписав нам путевки, Анатолий Николаевич объяснил дорогу на место, где в этот раз мы будем охотиться. А, заодно, познакомил и с охотниками, которые будут охотиться по соседству. У них были три подсадные утки, одну из которых они пообещали нам дать на эти два дня.
Особенностью весенней охоты является то, что охотиться можно только на селезней. Для этого, конечно, лучше всего использовать подсадных уток. Что такое подсадная утка? Это утка-провокатор. Когда подобрано подходящее место, на чистую воду высаживается такая утка. Сколько раз я наблюдал эту картину с улыбкой! Получив свободу, утка делает рывок в сторону от охотника, но тонкая веревка, привязанная за колечко на лапке, ее удерживает. Утка пробует клювом избавиться от преграды, но быстро успокаивается и начинает плавать. Пределы предоставленной ей свободы ограничиваются длинной веревки от колышка, который воткнут в дно водоема с небольшой площадкой у поверхности воды для отдыха, до колечка на лапке . Потом, успокоившись, она начинает обследовать окрестности, не забывая время от времени чистить перышки. Вдруг утка преображается: начинает беспокоиться, вертя головой, и громко крякать. Опытный охотник сразу насторожится, зная, что она увидела или услышала селезня. А селезень, слыша призывные крики, прямиком летит к ней. Охотнику остается только замереть, подпустить птицу на расстояние выстрела и прицельно выстрелить. После удачного выстрела селезень, блеснув своим еще зимним разноцветным оперением, падает недалеко от провокаторши-утки. А утка, потеряв к нему всякий интерес и увидев, что больше некого звать, начинает снова спокойно плавать, выискивая что-то в воде и не обращая внимания на селезня, который только, что летел на ее призыв, а теперь лежит неподвижно недалеке, покачиваясь на волнах. Удача на такой охоте во многом зависит от активности и «любвеобильности» утки. Ограничением же ее являются правилами весенней охоты, разрешающие в день добыть не более двух гусей и трех селезней уток.
С утра, еще по потемкам, мы пошли на воду. Это только называется «выйти на воду». На самом деле нужно сначала доехать до предполагаемого места охоты, насколько это может позволить размякший грунт. Потом метров триста идти по грязи, поверхность которой усеяна небольшими лужицами от растаявшего снега. Идешь, а ноги скользят и разъезжаются в разные стороны. Следует учесть, что идешь ты не на легке, а еще несешь с собой ружье, патроны, мешок с чучелами и ящик с подсадной уткой. Хорошо еще, если грязь за ночь немного прихватило морозцем. Вот, наконец, ты достигаешь кромки берега и вступаешь в воду. Теперь уже по воде тебе предстоит пройти еще иногда и метров пятьсот-семьсот по мелководью. Когда доходишь до места охоты, кажется, что уже невозможно сделать больше ни одного шага.
Рассвета еще нет. В темноте находим блюдца чистой воды рядом с невысоким камышом. Кажется, место выбрали удачное. Немного отдышавшись, разбрасываем чучела и становимся на места. До рассвета есть еще немного времени.
Время идет быстро и вот уже тонкая нить зарницы тронула горизонт. Вроде, становится немного светлее. Может, это только кажется? Ведь на самом деле и в десяти метрах вокруг ничего не видно.
Но вдали слышится первый выстрел. Задумчивость как рукой сняло. Все внимание в небо. Вдруг над головой с шумом пролетает стайка чирков. От неожиданности даже пригибаю голову. Ну и шум они устроили! Но стрелять нельзя. В стае в такой темноте невозможно определить селезня. Да и хочется взять достойный трофей. Ведь чирок много меньше кряковой утки. А селезень кряквы в зимнем оперении – это очень красивая и привлекательная дичь. Да и гастрономические качества достойные. Поэтому продолжаю наблюдать.
Подсадная утка забеспокоилась, стала озираться по сторонам и закрякала. Как громко звучит ее призывный крик, когда вокруг тишина, а ты весь в напряжении всматриваешься в сумеречное небо! Но где селезень, которого она зовет?
Ага. Вот и он. Летит метров в тридцати над водой, вертя головой в разные стороны, высматривая утку. Около меня рассыпано десятка полтора чучел. Решил, наверное, что утку проще найти в такой толпе, поэтому резко сворачивает к этой искусственной стае. Когда я вижу яркое оперение селезня, вскидываю ружье и стреляю. Он, сложив крылья, комом падает в двадцати метрах от меня. Лежит, не шевелится. Значит не подранок. Подобрать можно и потом.
Продолжаю стоять, стараясь унять внутреннюю дрожь. Ну, что ж. Начало есть. Можно и осмотреться. Теперь уже совсем рассвело, и красное зарево поднялось над горизонтом. Как вокруг красиво! Проснулись разные мелкие птички и теперь летают, перепархивая с камышинки на камышинку. Только вчера я спрашивал у егеря, что это за пестрая птаха. Оказалось, это самец камышанки, который летом просто серый. Я часто видел их на рыбалке и даже представить не мог, что весной они такие красивые: разноцветные перышки, кажется переливают всеми цветами радуги. Вот он подлетел совсем близко. Стою не шевелюсь, наблюдая за ним. Кажется, можно протянуть руку и поймать его. Но с шумом из-за спины налетает стая свиязей. Успеваю среагировать и вскидываю ружье. Кто же из них селезень? Все выглядят одинаково. Поэтому опускаю руки и без выстрела провожаю взглядом стаю. Понятно, камышанки уже и след простыл…
Где-то рядом за спиной раздается писк лысух. Этих черных уток с белым лбом и куриным клювом осенью мы с удовольствием стреляем на шулюм, но сейчас выбрать из них самца невозможно. Поэтому просто скашиваю взор, пытаясь различить, где они плавают среди камыша. Но как не присматривался, ни одной не увидел. А ведь, кажется, плавают рядом. Звук по воде так обманчив!
Вдруг снова раздаются призывное кряканье «провокаторши». Весь во внимании, пытаюсь определить, откуда ждать следующего пернатого ухажера. Он налетает прямо на «штык». Скорее автоматически, чем сознательно, вскидываю ружье и нажимаю курок. Промах! Но второй выстрел точно отправляет дробь в цель. И вот уже второй селезень качается на волнах рядом с первым.
А утка кричит не утихая. Понимаю, что не этого сбитого селезня она увидела. Внимательно осматриваюсь по сторонам, стараясь не шевелиться, ища другого «ухажера». Неожиданно он, пролетев над самым камышом, спикировал и плюхнулся в воду рядом с подсадной. Стрелять нельзя. Можно зацепить и утку. Резко взмахнул рукой и крикнул. Селезень сразу взлетел свечкой вверх, но после выстрела рухнул к двум предыдущим.
Ну, вот дневная норма по селезням выполнена. А гуси с утра еще в поднебесье редко, но пролетали. А сейчас их вообще не видно. Что х. Понадеемся на вечернюю зорьку. Некоторое время стою, созерцая природу. Вода, камыш, чистое бездонное небо, прозрачный воздух… Кажется, протяни руку, коснись него, и он зазвенит чистым звоном…
Вокруг слышны выстрелы. Похоже, удача сегодня улыбнется всем.
Собираю дичь и посадив в переносной ящик утку, направляюсь к машинам. Да уж… Вроде бы и недавно шел здесь, а грунт явно развезло. Иду, а ноги разъезжаются в разные стороны. Постоянно взмахиваю руками, стараясь удержать равновесие. Иногда это удается, иногда и нет. Благо не глубоко и резиновый костюм по грудь… Несколько раз припадаю на колено, но воду не зачерпываю. Наконец, добираюсь до берега. Ребята все уже там. Все отстрелялись хорошо и собрались у машин. С радостью пью предложенную кружку чая из термоса, который кто-то предусмотрительно захватил с собой. Открываю ящик с подсадной и выпускаю утку погулять по суше. Молодец. Сегодня хорошо потрудилась. Здесь же отдыхают и другие подсадные утки. Они, переваливаясь с боку на бок, ходят по земле, собирая кусочки хлебушка, которыми их с удовольствием кормят благодарные охотники.
Немного отдохнув, едем на стан. Там уже собралось много охотников. Некоторые только приехали, надеясь поохотиться вечером. Другие, уже отохотившись, собрались варить шулюм из сбитых трофеев.
Что такое шулюм? Берем ощипанных уток, режим на порционные кусочки, засыпает туда их потроха, лук, соль, специи и ставим на огонь. Когда мясо почти сварилось, докладывает нарезанный картофель и морковь. Как только картофель сварится, добавляет нарезанной зелени. И шулюм готов. Снимаем с огня и ставим на стол. Кажется, аромат заполняет все пространство. Как зачарованные, охотники ожидают, когда перед ними появится полная тарелка. И под рюмочку начинаются охотничью рассказы. Как передать настроение, царящее вокруг? Охотники, только получившие путевки, с удовольствием принимают предложение задержаться на минутку и откушать это угощение. Сначала они отказываются, говоря, что им нужно найти себе место, разбить лагерь, но потом, повздыхав, остаются…
За разговорами время течет быстро. Пора уже и на вечернюю зорьку. План по уткам на сегодня выполнен, поэтому беру патроны только с крупной гусиной дробью. Вспомнив, как красиво было утром, не забываю взять и фотоаппарат, который утром был забыт в рюкзаке. Подсадную решил на вечерку не брать.
Почему-то, во второй раз дорога кажется гораздо короче, чем утром. Довольно быстро добираюсь до своего места. Пока шел, то там, то здесь из низкорослого камыша взлетали утки, лимит по которым, к сожалению, на сегодня уже выполнен. Днем, когда все охотники вышли из воды, утки этим воспользовались и расселись по заводям и в камыше. Когда до чучел оставалось метров пятьдесят, от них поднялась целая стая чирков. Близко подпустили. Такое чувство, что они знают, что я не собираюсь в них стрелять!
День склонился к закату, но утки практически не летают. Кроме тех, что я поднял пока добирался в засидке, видел только несколько вдалеке. Солнце ярко красного цвета почти целиком скрылось за горизонтом. Делаю снимок. Где-то вдалеке промелькнула первая стайка. Похоже, зорька началась. Начали то там, то тут, в поднебесье стали пролетать утки. Утки были разных видов и размеров. Но все летели очень высоко. Так, что не возможно было их рассмотреть.
Незаметно солнце окончательно скрылось за горизонтом и последние его лучи тают в нависающих облаках. Наступили сумерки и сразу повеяло ночной прохладой. Неожиданно над головой пролетела пара чирков. Одна, затем другая свиязь спикировала и села к чучелам, начав беспокойно барахтаться в воде.
Где-то вдали раздался гусиный гомон. Далеко.
Становится уже совсем темно. Почти у меня за спиной раздался сильный всплеск воды. От неожиданности вздрогнул: неужели утка села в пяти метрах от меня? Осторожно поворачиваюсь и вижу, что рядом в камыше нерестятся щуки. Над водой выступает довольно широкая, приметно шириной в ладонь, спина самки, вокруг которой трутся, значительно меньше по размеру, самцы. Пытаюсь их сфотографировать, но темнота не дает сделать качественный снимок. Что ж. Пора выбираться на берег.
А гомон гусей все ближе и ближе. Неужели налетят ли?! Фотоаппарат прячу под куртку и снимаю с плеча ружье. Гуся летели со стороны угасающей зори. Неожиданно они появились на фоне еще немного светлой полоски неба у самого горизонта. Идут, снижаясь, прямо на меня. Может в темноте реагируют на расставленные чучела?
Когда они оказываются метрах в тридцати, выцеливаю ближайшего ко мне и нажимаю на курок. Пламя, вырвавшееся из канала ствола, на миг ослепляет меня. С почти сразу же слышу сильный всплеск воды от упавшего гуся. А стая уже пролетела надо мной. Разворачиваюсь и стреляю в угон. Промах! Стреляю еще… Даже не понял попал или нет. Совсем темно. Но через несколько секунд слышу всплеск. Похоже попал. Что делать: попробовать найти сейчас или заняться поисками завтра утром? А если подранок? Уйдет и забьется в крепь. Тогда попробуй, найди его! Да и кто меня регламентирует временем: можно хоть всю ночь искать. Пока не упадешь совсем обессилив…
Пошел в ту сторону, где раздался последний всплеск. Хорошо, что из-за облаков выглянула луна. Какое подспорье! Теперь есть шанс найти. Бреду по воде, глубина которой понемногу начинает увеличиваться. Через несколько шагов она уже достигла пояса. Еще немного и зальет патронташ с оставшимися патронами! Останавливаюсь, снимаю его и вешаю на шею. Мысль одна: как бы хватило высоты резинного комбинезона! Неожиданно совсем рядом метрах в пятнадцати на небольшом плесе увидел какой-то плавающий холмик. Неужели гусь?! Иду, но комбинезон на пределе. Не доходя пару метров, вижу, что это гусь. Но и дойти глубина не позволяет. Что делать?! Совсем немного осталось! Да и завтра высока гидрокостюма не увеличится…
Принимаю единственное решение, которое пришло на ум: укоротив максимально ремень ружья и патронташа и повесив их на шею так, чтобы они оказались почти под подбородком, я одной рукой максимально сжал верх гидрокостюма и пошел вперед. Ну, не должна вся одежда за несколько секунд пропитаться ледяной водой!
И, действительно, пять шагов на глубину, хватаю гуся за шею, и – пять шагов обратно. Вода довольно быстро пропитала куртку, но вниз костюма не пошло. Не останавливаясь, как можно быстрее иду к месту своей засидки. С каждым шагом уровень вода становится все ниже и ниже. Вот уже она по пояс и продолжает снижаться. Фух. Вырвался. Останавливаюсь перевести дух.
Промок, но не сильно. Перевешиваю патронташ на пояс, а ружье – на плечо, перекинув через голову. Вот так удобней. Теперь можно спокойно идти.
Подходя в своему месту, вдруг вспоминаю о первом упавшем гусе. Совсем о нем забыл! Найдя куст камыша из которого стрелял, стараюсь вспомнить направление откуда летел косяк и куда мог упасть гусь. Определившись, пошел искать. Как легко искать, когда вода немного выше колен и не надо думать об увеличивающейся глубине! Прошел метров пятьдесят, но гуся не увидел. Может оставить на завтра? Нет. Решаю еще сделать несколько кругов вокруг предполагаемого места падения. И, пройдя несколько раз по спирали, увеличивая круги, я натыкаюсь на первого сбитого гуся.
Вот так. Два белолобых гуся дополнили сегодняшнюю добычу. О таком можно только мечтать. Но пора выбираться из воды и ехать на стан.
Когда вышел из воды, вдалеке увидел белеющие пятна машин. Еще по дороге слышал, как нетерпеливые охотники мне пару раз сигналили. Наверное, сейчас будут бурчать, что меня долго ждали. Но когда подошел к машинам и все увидели мою добычу, мне послышались только поздравления. Еще бы! Никто из наших на вечерней зорьки не сбил не только гуся, но и не одной утки.
Приехав на стан, не стал даже ужинать. Только разделся, повесив куртку сушиться и решил на пару минут прилечь отдохнуть… Проснулся под утро, когда уже нужно было снова выходить на утреннюю зорьку.
В этот раз с нами решил поехать и егерь – Анатолий Николаевич. Оставив брата выписывать путевки, если приедут запоздавшие охотники, он тоже решил поохотиться.
Утро нас встретило морозцем. Это и хорошо и не очень. Хорошо потому, что вся грязь схватилась ледком, и идти на свои места было гораздо легче. Не очень это потому, и вода схватилась легким ледяным салом. Поэтому подсадных уток мы с собой не взяли, а оставили в машине. Лед бал тонкий, поэтому мы не опасались, что порежем костюмы. Когда все разошлись по своим местам и я добрался до чучел, то увидел, что они все покрыты изморосью. Это плохо. Такое уже было в моей практике. Утки будут чувствовать подвох и станут облетать стороной засидку. Поэтому я быстро собрал резиновых «помощников» в мешок и спрятал в плотном камыше. Теперь надежда на манок. Хотя почему только на манок?! Быстро достаю из мешка одно чучело утки и, сняв с него наледь, опускаю метрах в двадцати от того места, где собираюсь стоять. Одинокая плавающая утка, которая кричит при помощи моего манка – ну, чем не подсадная? Остается только ждать рассвета.
Только засерело, утки начали взлетать. Сначала было просто слышно всплески воды и хлопанье крыльев. Взлетать взлетают, а ничего пока не видно. Из-за спины, как всегда неожиданно, со свистом проносится стайка чирков-свистунков. Прям как истребители! Просвистели и исчезли. Только их и видели.
Стоп! У меня же манок! Начинаю «играть» на этом музыкальном инструменте, стараясь подражать вчерашнему соло моей подсадной. Поупражнявшись пару минут, я услышал далекое покрякивание селезня. Ответил ему. Теперь, когда он подлетел ближе, лучше просто затаиться. Если услышит и различит фальшь в крике «фальшивой утки» – уйдет в сторону. Еще издалека увидел его. Летит немного в стороне, опустив вниз голову и стараясь рассмотреть ту, которая его звала. Вот он увидел покачивающееся на волнах чучело и изменил маршрут полета, направившись к нему. Оставалось только вскинуть ружье и выстрелить. Первый есть.
Тут как будто взмахнули волшебной палочкой. Утки начали летать во множестве и совсем не высоко. Везде вокруг стали раздаваться выстрелы. На меня налетели три шилохвости. Пусть не такие крупные как кряквы, но тоже достойная добыча. Можно было смело взять пару дуплетом, но тогда норма по уткам будет выполнена. Поэтому выбираю того селезня, который на мой взгляд был самый крупный, и стреляю. Расправив крылья шилохвость стала планировать к воде. Пару секунд - и она уже вне выстрела. Отлетев на метров сто утка вдруг сорвалась с планирующего полета и камнем упала вниз в камыш. Точно заметив это место я быстро бреду туда по воде, стараясь дойти туда как можно быстрее. Даже если это подранок, постараюсь его добрать. Но по практике знаю, что если птица планирует, расставив крылья, то скорее всего она бита на смерть.
И точно. Еще издалека у кромки камыша увидел лежащую без движения утку. Повесил его на антабку, которая была на патронташе и стал возвращаться обратно.
Неожиданно слева от себя увидел налетающую стаю кряковых. Вокруг меня был только низкий камышок, но глубина еле достигала колен. Быстро упал на колени, стараясь как можно ниже наклониться к воде так, чтобы не зачерпнуть ее костюмом, а низкорослый камыш меня спрятал. Утки, заметив движение, но не видя опасности, свернули на меня, явно заинтересовавшись, стараясь рассмотреть, что там только что двигалось. Подпустив их ближе, рассмотрел, что стая состоят из селезней. Выстрел – и последняя разрешенная утка падает в воду.
Гусей сегодня ждать, похоже, бесполезно: за все утро в пределах видимости не пролетело ни одной стаи. Если и можно надеяться, что налетят, то только вечером. А мы планировали в обед ехать домой. Поэтому, собрав все вещи и дичь, стал выбираться на берег.
Там уже собрались охотники. Сегодня опять все удачно отстрелялись. Егерь, Анатолий Николаевич, сказал, что нашел брошенную и вмерзшую в лед сеть, в которой была и живая рыба. Ее бросили браконьеры, видимо, давно. Мы, оставив все вещи на берегу, пошли обратно в воду. Метрах в трехстах от берега мы действительно наткнулись на сеть. Хорошо, что взяли с собой топорик, которым легко стали разбивать хрупкий лед. Один из нас разбивал лед, а остальные выбирали рыбу. Живую отпускали, снулую, но с красными жабрами выбирали и складывали в пакет, а пропавшую оставляли в сетке, собирая ее в кучу и укладывая на палку, которую держали еще двое охотников. Жалко было смотреть сколько рыбы было просто так погублено. А длина сети была не менее трехсот метров. Когда выбрались на берег, разожгли костер и уничтожили остатки браконьерской снасти. Это была, похоже, та самая ложка дегтя в бочке меда. Хотя нет: мед отдельно, а деготь тоже отдельно. Испортить воспоминания о такой охоте просто невозможно.
Ну, вот и все. Очередная охота подошла к концу. Не знаю, успеем ли мы до закрытия собраться выбраться еще куда-нибудь. Конечно, очень хотелось бы. Ведь за буднями и повседневной жизнью, каждая охота выглядит каким-то небольшим, но ярким событием. Этаким красочным кусочком жизни, который будет вспоминаться многие годы.