- Ну вот смотри...
Васильев сделал неопределённое движение рукой, словно описывая параболу - от высокого тополя в углу двора и до самой луны, только что явившейся на небо, словно там находилось то, на что он предлагал посмотреть.
- Жизнь определяет один принцип: стремись к приятному, неприятного избегай.
Его собеседник, плотный мужчина в белой рубашке, с усами в форме подковы, кивнул:
- Это ещё Фрейд подметил, что в основе всего стремление к удовольствию.
- Но это правда.
- Правда, - мужчина провёл по усам ногтем большого пальца на правой руке: сверху вниз - правый, потом сверху вниз - левый. - Но не вся.
- Естественный путь человека - живи и радуйся. Тогда почему же, нет-нет, да и укусит сомнение?
Полная луна, почти полная, набивалась в третьи к этим двум дуракам на крыше пятиэтажки-хрущёвки.
- Почему тогда человек всё время бежит от этого пути, если он естественный, - естественный, значит - от природы, значит, правильный? Плоть умерщвляет, как будто всё дело в теле. Духовность осваивает по чужим книгам. Или вот монахи.
- Монашество ты не равняй, - веско заметил плотный в белой рубашке. - Монашество - это другое. Это - пусть лучше удовольствий поменьше, но зато и тревог меньше. И под присмотром. По распорядку. В армии то же самое, кстати. Смирно-вольно. Просто жизнь штука грязная. Хочется почистить. А потом опять то же самое хрю-хрю, - он засмеялся и потрепал Васильева по плечу. - Это луна! Брось, пошли вниз, хрюша.
- Я где-то читал...
- "...о людях, что спят по ночам"?
- ...что человек делит экологическую нишу с гиенами и шакалами. Трупоеды мы. Беспринципные пожиратели остатков чужой трапезы. Что ж, похоже на истину. Такие и живут.
- "... ты можешь смеяться, клянусь - я читал это са-а-ам", - донеслось откуда снизу.
- Ничего своего. А кто-то морковками подкармливает - туда иди, сюда поверни... Надоели ваши морковки. И эта глупая луна... на этом глупом небосклоне. Ну, вот и опять... морковка.
- Васильев, - послышалось уже совсем снизу, - ид-и-и-и!
- Иду.
Васильев подошёл к краю крыши и не остановился.
- Вот тебе, бабушка... Да что же это? Надо линять, а то скажут - это я его столкнул...
Васильев слышал быстро удаляющиеся шаги. Асфальт во дворе старый, трещины. Васильев сел. Потом встал. Пошёл было за шагами, но свернул в сторону, к невысокому фигурному забору. Облокотился на него, и так стоял долго. Потом снова пошёл, вдоль забора. Остановился: на асфальте каблучки, две пары. Тук-тук, стук-стук. Замерли:
- Ой, мужик лежит... Посмотри - он живой?
- Не знаю.
- Ой, пойдём, а? А ты что хочешь - звонить?
- А что?
- Не звони! Скажут ещё, это мы его...
Васильев снова пошёл по забору, одной рукой отталкиваясь и одну ногу приволакивая. Он пока не понял, кто там лежит, если он здесь идёт. Но сейчас не это было главное. Главное то, что он жив и вот, идёт - сам, без посторонней помощи и без морковки.
Луны уже не было в небе.
28 июля 2016 г.