Гл. 2. Восьмое правило Фингейла.
О чём это правило? Если верить первоисточнику, то речь идёт о том, что работа в команде очень важна, поскольку позволяет свалить вину на другого. Так бы и не задумался над этим, а тут вдруг образовалась пауза, и я залез в мировую паутину, чтобы получить подтверждение этому, а заодно и расслабиться. Ну, что сказать применительно этого правила к нашей коммуналке? Весьма интересное наблюдение и что немаловажно – полностью вписывается в реалии отдельно взятого «коллектива». Почему взял слово «коллектив» в кавычки? А как по-другому, если каждый на себя тянет одеяло? Нет, так-то, если ничего не знать из нашего закулисья, то всё как бы в норме, но если капнуть, то… Вот я и решил капнуть.
Итак, в нашей коммуналке проживает семь семей. Одинокие тоже подпадают под это определение, ибо на законных основаниях владеют жилыми метрами. В этом списке нас трое: Степановна, Гвоздиков и ваш покорный слуга. Ну, Степановне уже поздно обзаводиться едоками. Анатолий Никандрович, судя по предыдущей главе, тоже как-то не в теме. О себе скажу так, что этот пунктик в моих планах на будущее имеется.
Далее у нас мать-одиночка, воспитывающая своё чадушко по всем правилам современной педагогики. Катерина, вообще человек жизнерадостный, а отсюда и сына своего Ваньку старается держать согласно материнскому инстинкту: слушайся старших и не ковыряйся в носу. Конечно, пацану закормленному в прямом смысле что-то надо делать со своими лишними килограммами, а отсюда всякие шалости и как следствие неудобства для всех обитателей нашей коммуналки.
Кстати, пока всё как-то обходилось, да и Катерина ему спуску не даёт. Вот-вот, если гаркнет, так гаркнет. Однажды так это проделала, что дядя Вася наш всеобщий любимец и тихоня, сидевший на тот момент в туалете, чуть там весь и не остался на вечные времена. Уж после его супруга не по летам ярко крашеная особа дала волю своим эмоциям. Эх, жаль в тот момент под рукой у меня не оказалось бумаги – столько новых слов и оборотов я услышал. А всё, откуда это? От среды обитания – она работает в стекло приёмном пункте у одного местного авторитета на букву «Ш».
Ещё в нашей коммуналке обитает тихая парочка молодожёнов. Эти, вообще, непонятно какие и постоянно у них из ушей провода от наушников торчат. Вот так поздороваешься с ними, а они ничего не слышат и так загадочно улыбаются про себя и сверлят перед собой пространство выпуклыми глазами. Степановна их прозвала радистами, мол, всё чего-то слушают и слушают, а начни разбираться и окажется, что всё это время работали на американскую разведку. Она даже хотела написать, куда следует на них, да я успокоил её, что это просто сегодня такая мода – изолировать себя от реалий. Поверила.
И наконец, седьмая ячейка общества: бывший военный Спиридон Яковлевич с супругой Алевтиной. Кажется, никого не пропустил. Итого, одиннадцать душ, не считая тех, кто периодически к кому-нибудь из соседей наведывается с ночёвкой в гости. Ну, о них отдельной строкой и чуть позже.
И вот, всё это наше общество мне надо как-то втиснуть в рамки одного «коллектива», чтобы соответствовать восьмому правилу Фингейла. Для начала имеет смысл рассмотреть тезис этого самого Фингейла о работе в команде. Многие из вас помнят, что именно на этом при социализме опирались все наши открытия и начинания, ибо с малых лет мы были поделены на звёздочки, а потом на отряды и дружины и потом уже на бригады и так далее, и так далее. Вот-вот, и не дай Бог сделать шаг в сторону от этой вертикали: затаскают на всякие там «разборы полётов».
Вот и наша коммуналка пыталась исповедовать то, что с такой лёгкостью было вырублено в конце восьмидесятых «перестройкой»: принципы коллективного сосуществования и взаимодействия. Помнится, когда у Спиридона Яковлевича с его женой Алевтиной что-то там воспламенилось, мы без паники эвакуировались из своих комнат и даже Степановну вели под руки, поскольку она в горестях хотела чтобы её оставили в эпицентре возгорания. Это потом выяснилось, что в спешке она напрочь забыла о деньгах, зашитых в матрац и только спускаясь по лестнице, опомнилась, ну и заскулила, как собачонка.
Что касается меня, то я воспринял сплочение нашего «коллектива» с охотой. Тем более, мне как писаке некогда было опускаться до уровня склок, сплетен, да и не к лицу как бы всё подобное человеку в моём положении. Вот Степановна в этом вопросе была, не побоюсь этого сравнения, подобна Кальтенбруннеру. Когда она только успевала всё про всех разнюхать? С такой сноровкой и это понятно, она заняла главенствующее место в организации всех нас по вопросу коллективного соблюдения гигиены в местах общего пользования. Таких мест было несколько: кухня, ванная, санузел, прихожая и общий коридор.
А с чего всё началось-то? Степановна вытирала пол на кухне, а эти молодые, ну которые с проводами в ушах шлёп, шлёп с грязного на чистое. Понятное дело, что она им замечание, мол, куда прёте курлы вашу мать раз эдакую. Они же в виртуальном пространстве по самую макушку и дальше себе шлёп, да шлёп. Тут Степановна прямо мокрой тряпкой одного и другую в самый циферблат. Замерли как вкопанные. Надо отдать им должное, что никакой агрессии с их стороны не последовало. Собственно, а откуда ей быть – оба тонконогие, сутулые. Ага, если бы не линзы, то вообще по этой жизни передвигались бы на ощупь. Ну, выслушали всё в свой адрес и пообещали впредь так не поступать. Степановна тут же сменила гнев на милость и поинтересовалась, мол, кто их таких народил-то? Это когда они удалились, она выдвинула свою версию, что звучало примерно так: «Видать, матери у них были со справками». Потом помолчала и добавила: «Или у них что-то там, в организме не доставало». Алевтина, присутствовавшая при этом, подхватила с места в карьер и выдала: «Точно: и у той, и у другой матери не хватало по почке». А её супруг Спиридон Яковлевич ещё сделал акцент на том, что с такими как эти войны нам никогда не выиграть. Степановна поддакнула, мол, спасибо дедам за мир над головой. Катерина, которая мать-одиночка только вздохнула на всё это, вспомнив времена, когда газировкой торговали на разлив и дешёвое мороженое продавали с таких алюминиевых тележек, куда предварительно клали сухой лёд. Ваньки тогда и в проекте не было, и жизнь текла правильная и на демонстрации ходили с красными флагами и кавалеры сновали обходительные. Один из этих «обходительных» и обрюхатил её. Бедолага даже обручального кольца ни дня не поносила на пальце. Как сказала про неё Степановна, что сиськи – это, конечно, хорошая приманка для мужиков, но голову терять не надо. Они эти мужики так и рыскают, так и рыскают, а потом когда надо принимать решение, их и след простыл.
И вот все мы, а я себя от «коллектива» не отделяю, решили после всех дебатов заняться переустройством отношений внутри нашей коммуналки. Для начала Анатолий Никандрович, работавший в какой-то конторе не то бухгалтером, не то счетоводом, сам изъявил желание оформить всё документально, мол, и график дежурства, и смету на ремонт мест общего пользования предоставит согласно всем требованиям. Никто не был против этой инициативы. Когда через какое-то время бумаги легли на стол, и мы все ознакомились со всей этой документацией, Спиридон Яковлевич предложил установить дежурство у входной двери, сославшись на то, что в доме по соседству обокрали квартиру директора обувного магазина. Вот тут мнения разошлись, поскольку брать ни у кого нечего было, если не считать матраса Степановны с её зашитыми внутри сбережениями.
Казалось бы, вот она бумага и надо только взять после прочтения и подписать, но Алевтина, жена Спиридона Яковлевича не на шутку вздыбилась, мол, не её это амплуа – мыть полы. Тогда я предложил, если будут ещё такие отказы, просто взять и нанять человека, который будет за определённую сумму проделывать эту работу в нашей коммуналке. Повисла тишина. Судя по всему, общественность прикидывала в уме, сколько это будет выходить в рублях. Я решил поторопить их и хотел развить эту тему, выставив на всеобщее обозрение и «минусы», и «плюсы» моего предложения. Вот-вот, но не дали и буквы произнести. Та же Алевтина раскрыла свой накрашенный рот и выдала:
- Это что вы хотите нас заткнуть капитализмом… загнивающим?
- С чего вы взяли? – Я оторопел.
- Да-да, батенька, попахивает оппортунизмом,- подключился её супруг. – Это вам не восемнадцатый год. Не прокатит, уважаемый… Наёмный труд – это…
Его оборвала Степановна:
- Чего руками размахался? Значит, будем жить в грязи? Если твоя Алевтина в руках до сих пор не научилась тряпки держать, так что нам теперь всем за компанию погибать? Я так скажу, этим «власовцам» я бы и не доверила бы мыть пол.
- Я попрошу подбирать выражения. – Спиридон Яковлевич набычился.
Тут подтянулась и Катерина, выставив свой бюст на всю ширь. Им она буквально припёрла Алевтину к стене. Её голос звучал отрезвляюще:
- Только мне вякни. Я так гаркну, что…
Тут же тихоня дядя Вася ретировался в свою комнатёнку, ибо, он хорошо помнил тот случай, когда это гарканье его застало на унитазе. Ага, насилу откачали. Второго такого конфуза он не пережил бы. Его супруга тётя Нюра замахала на Катерину руками, мол, хватит доводить людей своими обертонами до белого каления. Ну, та, хоть и мать-одиночка, но с годами понятливость всё же прописалась у неё в голове и она, перейдя на шёпот, произнесла:
- А как по-другому с этими недобитками общий язык находить? – И посмотрев на Алевтину, выдохнула: - А?
- Я не позволю, - Спиридон Яковлевич попытался придать своему голосу командные нотки, но закашлялся и только смог просипеть: - Хоть моя фамилия и Власов, с тем Власовым мы даже не родственники. У меня заслуги… перед страной.
На что Катерина ему ответила:
- У того тоже генеральские погоны были даны за заслуги.
Степановна поддакнула, подступив к Спиридону Яковлевичу сбоку, мол, это ещё надо проверить всю информацию о якобы не родстве на детекторе лжи.
Я ещё подумал: «Какие они все милые: и про предателя Власова знают, и загнивающий капитализм им покоя не даёт, и про всякие детекторы лжи в курсе. Надо спасать положение, а то разругаются в конец…» Пришлось стукнуть по столу, сделав вид, что охотился на муху. Сработало – повисла пауза.
Договорились, что первый месяц будем сами следить за чистотой. Собственно, сами понимаете, что Алевтина и молодая пара не смогли соревноваться с теми, кто с малых лет умел выживать половую тряпку. Кстати, ваш покорный слуга эту науку освоил ещё в армии, когда драил палубу одного засекреченного крейсера. Навык пригодился. Ну, Катерине сам Бог велел быть на высоте. У этих матерей-одиночек мастерство ещё то. Они всё думают, что так они быстрее устроят свою личную жизнь. Нет, бывает, что получается, но в основном, как сказал однажды дядя Вася: «Всё это мечты…» Даже Гвоздиков – романтик, ни разу не выезжавший за свою жизнь за пределы города и тот сопел, но нёс дежурство своё исправно. Когда в конце месяца подвели итог, выяснилось, что есть неплохой результат. Ещё Степановна внесла предложение: для тех, кто будет не так расторопен, назначать штрафные очки. Вы знаете, уже в следующем месяце Алевтина обратила на себя внимание – научилась воду из полового ведра выливать прямиком в унитаз, а не на пол. Оставалось ещё молодой паре подтянуться в этом вопросе. Тем не менее, дядя Вася, работавший почтальоном, встал на их сторону, объяснив свою позицию тем, что они ещё совсем дети и вон еще, сколько у них всего впереди.
Собственно, нам потребовалось, какое-то время, чтобы создать свою команду, способную, если что отстаивать интересы своей территории. Тут всё развивалось согласно первой части восьмого правила Фингейла. Сердце радовалось, ибо это была такая проверка для всех нас, а тем более всё чаще по телевизору стали рекламировать всякие евроремонты, и трудно было не поддаться соблазну изменить всё вокруг себя.
И первой, как не странно из общего строя вывалилась Катерина. Наверное, это было связанно с неудачным её романом с одним залётным кавказцем. Он пару раз показывался в нашей коммуналке и всё, как заводной цокал языком, на что ему Степановна сделала замечание:
- У нас так не принято, уважаемый.
- Извини, мать… - Кавказец раскланялся. – Сколько у вас много места…
- Ты… это губы не раскатывай. Нас тут почитай одиннадцать душ и каждый стоит ваших двух, а то и трёх…
- Понимаю. – Кавказец сразу стал каким-то грустным.
После этого разговора он ещё раз забегал с ночёвкой к Катерине, а потом исчез. Через неделю она появилась на кухне вся зарёванная и попросила у дяди Васи закурить. Степановна дала нам мужикам знак, чтобы мы убрались, ибо женские тайны не должны касаться мужских ушей. Хотя какие там тайны – бросил её кавказец и всех дел-то.
Прошло ещё какое-то время, и покатилась Катерина по наклонной плоскости. Надо было что-то срочно предпринимать. Степановна даже попыталась меня задействовать, мол, баба в самом соку, вот ей и не терпится. Я сразу же ушёл в глухую оборону.
- Ну, что ты не мужик, что ли? Да ты просто будь с ней, мы никто и худого слова про вас не скажем. Надо выручать, а то потом возврата не будет. Вон и Ванька стал неуправляемый. Как бы чего не натворил…
- Ну, я поговорю с ней, конечно…
- Он, видите ли, с ней поговорит. Ей ласка нужна и мужская опора… - Степановна гнула свою линию. – У тебя всё равно никого нет. Нет же? Ты мне в глаза смотри – я знаю, что нет. Ну, что тебе стоит сделать нормальную бабу счастливой? А?
- Я так не умею… У меня и планы другие…
- А ты в эти свои планы её впиши вместе с Ванькой, а я за тебя свечку в церкви поставлю. Хочешь?
Я попробовал вместо своей кандидатуры на эту миссию предложить Гвоздикова, мол, человек степенный и всё такое.
- Ты чего хочешь, чтобы она в расцвете сил под поезд бросилась, как эта… Как её?
- Анна Каренина?
- Да нет, эта из пятого подъезда… Футы чёрт… Марковна? Вот тоже мучилась женщина, мучилась, а потом раз и не стало её. А всё почему? Нет в людях милосердия, голубок… Ну так, что решим?
- Надо что-то придумать…
- Вот тебе и карты в руки… Ты у нас образованный, книжки пишешь… Я читала… Что-то в тебе есть, а вот что не могу понять… Уж больно заумный какой-то. Так ты подумай, а я пока по хозяйству тут пошумлю.
Вот задачка, так задачка: у этой, видите ли, что-то там сломалось внутри, а мне надо всё это теперь разобрать, да по-новому сложить. Ну, почему бы Гвоздикову на неё не запасть? Она женщина молодая, выразительная, опять же бюст при ней и я вам доложу эта деталь стоит того, чтобы рискнуть своим здоровьем… Хотя вот этого самого здоровья у нашего Анатолия Никандровича и не так много осталось. И этот факт так просто не замолчать. Во-первых, глаза постоянно слезятся. Во-вторых, в последнее время на суставы стал жаловаться. И, в-третьих, подолгу засиживается на унитазе. Как бы там с геморроем не было бы осложнений.
Ну, а если попробовать познакомиться ей через объявления в газете? Тут я мог бы поспособствовать – связи имеются. А вдруг всё сложится в лучшем виде? А если не сложится? Хоть перекрывай, блин горелый, движение поездов. Ещё Степановна стоит над душой. А что я? У меня вон какие планы и туда не хочу никого вписывать. Ещё не время. Тут ещё это восьмое правило Фингейла. Теперь, если что с ней случится, я, выходит, буду крайним, поскольку не проявил милосердия.
Вот тут я запротестовал по всем правилам и экстренно собрал соседей, исключив из этого списка Катерину по понятным причинам, ибо речь шла об её будущем, и ей лучше о нём пока было не знать. Мне хотелось это самое восьмое правило сломать, так сказать, взять и всё поменять местами. Ох, доложу вам, что трудное это занятие. Кстати, собрались не все: молодая пара даже дверь не открыла в свою норку. Степановна махнула рукой, мол, толку от них всё равно никакого – сами ещё, как дети.
В двух словах сказал, о чём будет разговор. Дядя Вася одобрительно кивнул. Он был без жены. Та трудилась в своём стекло приёмном пункте. Чета Власовых не возражали в силу своих возможностей поучаствовать, а тем более, никто не требовал от них пройти освидетельствование на детекторе лжи на счёт родства с предателем бывшим генералом Власовым. Анатолий Никандрович тоже не имел ничего против этой темы. Он вообще романтик, а таким людям свойственно где-то даже блеснуть своим альтруизмом, если он, конечно, у них ещё имеется в наличии.
Слово взяла Степановна. Говорила проникновенно. Алевтина даже прослезилась. Ну, после такого начала стали думать и предлагать. Спиридон Яковлевич решил подключить даже своего старого сослуживца, мол, вдовец и ещё при погонах. Степановна уточнила возраст, на что Спиридон Яковлевич сказал, что в положении Катерины возраст это пустое.
- Не скажи, - Степановна, подбоченилась. – Вон взять Никандровича – ещё не старый, а не потянет…
Гвоздиков учтиво заметил, что у него автоматический самоотвод, по причине плохого самочувствия.
- Да ладно, не напрягайся, Никандрович, - Степановна понимающе улыбнулась. - Кто же тебя бросит без твоего согласия под колёса вездехода? Тут врагов твоих нет. А вот Катерину надо спасать…
Я предложил попробовать дать объявления в газеты, мол, такая-то желает познакомиться для создания семьи…
Собственно, ничего другого так и не придумали. На следующий день я обошёл все наши газеты, и сунул в них объявление, которое послужило отправной точкой в будущую жизнь Катерины. Где-то через пару недель на пороге нашей коммуналки нарисовался первый претендент на её сердце. Степановна проводила гостя к Катерине, а сама, прикрыв дверь, произнесла: «Хороший человек… Пахнет приятно…»
Так в нашей коммуналке появился ещё один жилец – Виктор. Вот так мы сообща опровергли восьмое правило Фингейла.