Когда эта история задумывалась, она была совершенно иной, это должна была быть история другого человечества. Со временем задумка изменилась, поменяла дух, а затем еще раз поменяла направление, отчего, мне кажется, стала лучше. Так что теперь пролог стал ненужным, сдеградировал до чего-то вроде авторского размышления или введения, но никак не пролога.
Кроме того, наполнен чем-то, что можно назвать научной романтикой, хотя многие найдут в нем только перегруженные терминами четыре страницы текста, мало как связанные с основной историей.
***
Этот мир непохож на наш. Отдаленный от нас невообразимо огромным расстоянием и временем, целой историей, которую мы знаем, нашим собственным существованием. Где-то там, в районе созвездия Скульптора, слишком глубоко в космической бездне, даже еще дальше, за спиральной галактикой NGC 55, поперетыканной облаками розовато-светящегося газа и купающейся в молодом сиянии неспешно рождающихся звезд, лежит одинокая звездная система. Невидимая и неизвестная человеческому сознанию, скрытая пеленой пяти миллиардов световых лет. Именно тогда, недолго до появления нашей родной белесо-лазурной Земли, когда ничто ни белизну, ни лазурь не обещало, а будущее пристанище, казалось бы, такого уникального, может быть даже единственного примера жизни во всей Вселенной, было раскаленным докрасна и добела слегка приплюснутым шаром магмы, лавы и убийственной смеси газов, заканчивала очертание своей формы безымянная солнечная система.
Несколько миллиардов лет назад в светло-фиолетовой туманности впервые загорелся свет – из центра красного сверхгиганта высвободились первые фотоны, беспомощные свидетели возбуждающего немой восторг и животный страх рождения атома гелия из двух атомов водорода. Эти фотоны, на только им доступной скорости, начали свое бесконечное путешествие в не имеющем конца пространстве, освещая и наполняя теплом новый мир. Они пролетели всего семь минут, и некоторых поглотил материя еще не проснувшейся будущей голубой звезды, по массе сравнимой с солнечной. Свет летел, освещал. Еще две минуты, и человеческий глаз бы увидел грязно-серо-коричневые пустынные просторы, на северном полюсе принимающие еще более темный, черноватый окрас – след по недавно упавшему метеориту. Если бы человеческое существо могло бы оказаться на этом куске скалы в тот момент, за почти четыре миллиарда и девятьсот девяносто восемь миллионов лет до появления первых австралопитеков, и была бы тут атмосфера, уши бы его почувствовали короткий резкий взрыв, а легкие бы его разорвались от быстрой перемены давления.
Свет летел, освещал. Очередные пять минут, и перед нами бы предстал массивный газовый шар, представляющий собой как бы растянувшуюся на сто пятьдесят тысяч километров каплю бензина. Изумрудная зелень на полюсах переходила плавно в нерешительную лазурь, затем резко темнела, как бы холодела и становилась морозным аквамарином. Потом планета словно меняла настроение, и переодевалась в нежную помесь розоватой бежи, которая преображалась на экваторе в депрессивный фиолет. Густая атмосфера все время бепокоилась, завихрялась, смешивала оттенки, что означало только одно – тут не было покоя, только анархия жестоких ветров и некончающихся, вечных, ураганов, ведь на глубине около шестидесяти тысяч километров плотное железное ядро неназванной планеты выбрасывало раскаленное тепло, медленно остывая и вызывая ослепляющие взрывы молний.
То и дело на зеленых полюсах и фиолетовом поясе появлялись тени, издалека кажущиеся миниатюрными и незначимыми, но на самом деле в этих сероватых точках, будто пятнах от теннисных шариков на корте, могла бы с легкостью уместиться современная Земля, а в некоторых чуть поменьше – Марс и Меркурий. На самом деле это три спутника затмевают гигансткую материнскую планету, занимающую почти полностью их небосвод, ведь их орбиты лежат всего-лишь на расстоянии от четырехста до семиста тысяч километров.
Ближайший спутник – тоже газовая планета, кроваво-красная и тихая, родившаяся благодаря гравитации и тому, что по какой-то причине мать-гигант не использовала свою материю до конца. За алым сателлитом следовал непримечательный каменный шар, метеорит, способный уничтожить нашу Землю и носящий шрам по столкновению с некоторыми меньшими, состоящими изо льда, объектами. Кратер занимает почти половину радиуса самого метеорита, что делает его похожим на звезду смерти.
Двести тысяч километров дальше, и из темноты фотоны извлекают два остальных спутника огромной планеты, вращающиеся вокруг общего центра массы. Немного более массивный – целиком покрыт самой настоящей водой, а тот поменьше – серая песочная пустыня, испещренная бездонными долинами и выстреливающая шестикилометровым вулканом, которая в некоторых местах переливается бриллиантовым блеском выброшенного из ее внутренностей льда.
Свет летел, освещал. То и дело он выхватывал затерявшиеся кометы, завешенные в невесомости пылинки или метеориты, скользящие в унылые закоулки темной вселенной. Наконец, спустя очередные двенадцать минут, фотоны долетели до следующей планеты. Если бы в это время на космическом корабле пролетали люди, в отраженном и поглощенном свете, они бы увидели шар изо льда и камня в три раза больше шара земного. Молодая поверхность планеты – это практически однородные гладкие ледовые равнины, территории, лопнувшие и поперечеркнутые темными желтовато-зелеными линиями. Лопнувшие части поверхности выглядят так, будто покрыты они более яркими пятнами, расходящимися на сотни и тысячи километров. Захотели бы несуществующие космонавты спуститься на эту с виду негостиприимную планету, увидели бы они, что линии параллельны друг другу и что они парами то тянутся на десятки метров вверх, то опадают, создавая глубокие рвы и впадины, разломы. Из разломов с периодичностью в несколько минут выстреливают гейзеры расскаленного метана и водяного пара, они раставливают ледовую скорлупу и дали начало зелени – примитивным анаэробным одноклеточным водорослям. Поверхность планеты не окутывает атмосфера, тут нет кислорода, азота, углекислого газа, а, несмотря на это, микроскопические водоросли уже расширяют свои земли, уже захватывают места поближе к наиболее активным разломам, дающим им то необходимое для существования – смесь метана и водяного пара. Эволюция, хотя не была еще замечена, исследована, поддана критике, обозвана антибожественной теми, кто не успел даже появиться, и не нашедшая еще среди них своих ненавистников, уже пришла в действие, уже стала той движущей силой, которая решит, смогут ли эти изумрудные крапинки, порастающие лед температуры минус сто сорок шесть градусов Цельсия, подвергающиеся космическому излучению и не требующие тепла отдаленных солнц, выжить.
Жизни нужно так мало – нужно только горячее ядро, которое будет раскалять планету изнутри, давать ей жар, а он будет растапливать лед в толще небесного тела. Под давлением пару нужно всего лишь вырваться, подхватывая вместе с собой случайные химические элементы в скорлупе планеты, а радиация докончит начатое, склеивая это все воедино. Так получатся простейшие составные кирпичики, а они только будут следовать правилам этой вселенной. Реакция за реакцией – и получится оболочка, примитивное создание, которое с помощью вездесущей химии выхватывает метан и превращает в питание. Это изменяет мир вокруг него, и так рождается эффект домино: одно изменение тянет за собой следующее, одно событие провоцирует другое, ничто не останется без влияния, ничто не останется неизмененным. Бабочка уже махнула крыльми, жизнь на безымянной планете, медленно пересекающей черноту своей безымянной солнечной системы безымянных, и все еще необнаруженных звезд, сделала первый шаг.
Нужно так немного – может, только предположение, хоть одна водоросль, хоть одна клеточка случайно найдет выход в подледный океан, а, может, жизнь на поверхности под пока еще звездным небосводом – приглянется ей больше?
Вдруг бледно-черное небо, серо-блестящий лед погрузились в кромешную тьму – солнце размером с электрическую лампочку медленно сжирало что-то невидимое. Свет еще боролся, пытался проскользнуть, уклониться, но темный шар поглотил молодую звезду. Новое затмение: единственный спутник этой планеты в первый и последний раз отбирал свет, это был первое и последнее затмение здесь. На расстоянии двухсот семи тысяч километров плыла в два раза меньшая ее сестра, закрытая за таинственной вуялью густых темно-оранжевых туч, которые завистливо и брезгливо отражали свет обратно в космическую пучину. Всему виной слишком активные тектонические плиты, с яростным усердием кромсающие скальную поверхность и выбрасывающие море магмы и обжигающего жара вместе с отравляющими атмосферу газами. Магма, медленно остывая, превращается в продолговатые вьющиеся многокилометровыми узкими лентами плато, возвышающиеся над низинами; в них пробегают многочисленные источники вылевающие рассплавленные металлы, и огненные реки текут несколько километровыми впадинами. На северо-западе южного полушария находится регион скалистых гор, поднимающиеся остроконечными пиками на десять-двенадцать километров.
Но планета вальяжно и грациозно, будто осознающая свой темперамент, проплывает дальше, освобождая солнце.
Свет летел, освещал. Прошло уже двадцать шесть минут, световой шар, мерно и бесконечно расширяясь, преодолел уже четыреста шестьдесят восемь миллионов километров, это словно шестилетняя рыжеволосая девочка в погожий июньский полдень выдует мыльный пузырь, способный поглотить Солнце, Меркурий, Венеру, Землю и Марс и все пространство, отделяющие их. А ведь система еще не кончалась. Спустя еще минуту, свет выхватил множество камней и льда. Размерами они были от обыкновенной пылинки или кубика льда в бокале с мартини до астероидов длиной домов в три-четыре этажа. Все они вращались с невероятной скоростью, сталкивались, ломались, одни поглощали другие, но ни малейшая крупинка не могла покинуть бешеный водоворот. Свет рассеивался и отражался, из-за чего нельзя было выловить контуров – все смешивалось в однородную серость. Еще минута и еще – астероидов становилось все больше, они вращались все сильнее и быстрее и оттого казались еще темнее. Разнообразие форм этих астероидов – потрескавшиеся шары, продолговатые несколько метровые со следами множества столкновений – говорят о какой-то катастрофе, случившейся задолго до появления здесь света. Наконец, очередные двадцать две минуты, фотоны покинули пояс атероидов, но только сейчас стало ясно, что именно они сделали видимым: заметно приплюснутый на полюсах шар. В полтора раза больше той разноцветной планеты, то есть около трехста пятидесяти тысяч километров. Астероиды вращались вокруг этого гиганта. На огромной, казалось никогда не заканчивающейся поверхности, сквозь бледную голубизну неба и дымку облаков видно было три водных простора. Контуры черного континента в форме скругленной равносторонней трапеции на северо-востоке на северном полушарии и буро-красный материк, напоминающий практически идеально нарисованную окружность и занимающий большинство южного полушария, а также нитиобразная, тянущаяся с севера на юг с западной стороны, суша разделяли водную гладь на океан в центре, на севере и юго-востоке. К тому же, отчетливо виднелись кляксообразные озера на южном континенте.
Происхождение пояса астероидов не оставляло место сомнению – массивная планета попросту разорвала либо уже сформировавшееся космическое тело, либо вовсе не дала ему на это возможности.
Свет летел, освещал.
А потом, спустя всего полтора часа, которые прошли с момента пробуждения первой звезды, эта система озарилась светом. Одновременно, в одночасье, голубой подгигант, поглотивший фотоны своего старшего брата, вспыхнул сам горячей жарой. Затем, вселенские часы отсчитали только двадцать минут, до планеты гиганта долетел свет желтого карлика. Тридцать четыре минуты – и новый свет очередного желтого карлика.
Теперь в вдвойне двойной солнечной системе никогда не было темноты.
На тех планетах, на которых были, или появятся, облака и тучи, никогда небо не окрасится ярко-красным цветом заката, океаны не будут казаться кровавыми из-за купающихся в них лучах звезд. Небо не будет никогда темнеть, ночь никогда не наступит, никто никогда не увидит созвездий, пушистых и захватывающих дух хвостов комет, никто, глядя на иссиня-черное небо, не будет загадывать желаний, высматривая догорающую падающую звезду.
Судьба этих планет изменилась навсегда.
Черновик 1: http://www.proza.ru/2016/08/31/1942
Глава 1.Часть первая: http://www.proza.ru/2016/09/06/1100