КИНОПОВЕСТЬ "ВСЕ ОНИ СОЛДАТЫ..."
50.
24 АПРЕЛЯ 1861 ГОДА. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ.
КАБИНЕТ В ОДНОМ БОГАТОМ ПЕТЕРБУРГСКОМ ДОМЕ.
...мы снова явились в тот, уже хорошо знакомый, кабинет в богатом петербургском доме, в котором и начинался рассказ об этой истории...
Но сегодня на дворе радостный весенний день, и в окна комнаты не мелкий град стучится, а щедро льются потоки весёлого солнечного света.
У журнального столика, в небольших, но удобных креслах, спиной к зрителю и лицами к окнам, сидят уже знакомые нам два господина : старший, хозяин кабинета, и младший, его гость.
На протяжении всей сцены, как и раньше, они так ни разу к нам не повернутся, мы опять не увидим их лиц.
Перед мужчинами на тёмной гладкой поверхности журнального столика ярко сияет белый кофейник, прелестные маленькие ослепительной белезны кофейные чашечки, сахарница, небольшой молочник со сливками, вазочка с печеньем, маленькие серебряные кофейные ложечки, красивая бутылка ликёра, искрящиеся в потоках солнца ликёрные рюмочки…
Глаз с невольным любованием останавливается на этой дорогой и красивой посуде, отмечая её прелестные формы.
Между сидящими у столика мужчинами замечаем пепельницу -- гость и хозяин курят сигары, запивая затяжки кофием и ликёром. Беседуют.
Зритель оказался в кабинете в тот самый момент, когда младший мужчина с интересом расспрашивал:
-- … что там за история с селом Бездна Казанской губернии? В газетах ничего внятного нет, кроме общих фраз о крестьянских волнениях, а слухи ходят довольно интересные.
-- Там наши люди поработали отлично, не оставив ни малейших следов своего присутствия : семинарист нашел богомольного юродивого, правильно его настроил, а тот уж самостоятельно поднял бунт. И с немалым кровопролитием, спешу доложить!
-- Вот так вот? А что за юродивый? Откуда взялся?
-- Тамошний житель. Малограмотный Антон Петров. Наш молодой человек научил его в одном месте Положений, в формах, приуроченных к составлению уставных грамот среди разных граф (название деревни и т. д.) находить рубрику «Число душ по 10-й ревизии с указанием тех, которые после 9-й ревизии отпущены на волю». Вот эти-то сакраментальные слова и были поняты Антоном Петровым, с помощью нашего семинариста, разумеется, как указание на то, что уже давно воля была дана, только помещики её скрыли от крестьян.
-- Интересная мотивация для народа. Но это-то не новость. Об этом простолюдинам мы говорили уже давно. Твердили прямо, без таких вот бумажных «уток». Что это дало конкретно? Не могу понять пока Вашей мысли, извините, пожалуйста.
-- Так крестьяне приходили к Петрову, чтобы тот исследовал, привезенные ими экземпляры Положения о земельной реформе, те, которые им были вручены властями…
Гость в растерянности:
-- Зачем? Как … исследовал?
-- В одних текстах Петров находил указанные мною слова, зачитывал их ходокам, и те уезжали домой счастливыми. В других же он, по своей
малограмотности, не мог найти соответствующего места в их экземпляре. Те ходоки оказывались обречёнными на дальнейшую крепость и уезжали в слезах…
Гость остаётся в недоумении:
-- Получается, уезжали, узнав, что воли не получили? Но что нам до этого? Дичь какая-то! Ничего не понимаю. Простите великодушно и объясните сызнова, окажите любезность!
-- Да тут всё просто : неудовлетворённые и недовольные со временем стали группироваться вокруг Антона Петрова и отказываться повиноваться своим помещикам. К ним позднее стали присоединяться и другие крестьяне. Таким образом, со временем, многотысячная толпа обозлённых объединилась вокруг этого блаженного, отказываясь разойтись не только после настойчивых уговоров, а даже, когда против них были выставлены солдаты.
-- О! Вот в чём ваша хитрость! Блестяще!
Помолчал, затягиваясь сигарой, а потом полюбопытствовал :
-- А что за войска?
-- 12 апреля в Бездну вошли две роты Тарутинского полка под командованием генерал-майора графа Апраксина.
-- Ого! И холопы не испугались стрельбы?
Хозяин дома с немалой гордостью в голосе:
-- Вообразите : не испугались. Нашему юноше удалось убедить народ, что после третьего залпа солдаты не станут более стрелять. Простолюдины закрывали собою дом, в котором находился Петров. И самого Антона Петрова, разумеется.
-- Много жертв?
-- Достаточно. 350 человек, из них 57 убитых и неизвестно, сколько ещё скончается от ран…
-- Отлично! Браво! А что наш герой? Антон Петров?
-- Арестован, и после проведения дознания, 19 апреля, расстрелян публично по приговору военно-полевого суда.
-- Ве-ли-ко-леп-но! Но откуда у Вас такие подробные сведения?
-- А наш семинарист не подчинился распоряжению и не уехал с началом событий. Уверяет : не смог уйти, не убедившись в том, что всё пошло, как надобно. Поэтому лишь только вчера прибыл в Петербург, тогда же и доставил Профессору подробное донесение. Не напрямую, разумеется, а через своих непосредственных руководителей.
Гость возмущён :
-- Безобразие! Какой риск! А, если бы этот Петров на него указал, как на своего наставника?!
-- Но иначе бы мы ничего не узнали! Как по Пензенской губернии, например. Известно, что были волнения в деревне Студенки, но там представителям власти удалось народ уговорить, бунт погасить в зародыше. Однако, готовилось ведь ещё и большое выступление в деревнях Алтуфьевка и Закревское, практически одновременно с волнениями в Студенках. А ни каких свидетельств об этом, ни от тамошних молодых людей, ни от их руководителя мы не имеем.
-- Почему?
-- Думаю, потому что выполнили наше распоряжение буквально : исчезли, растворившись, на необъятных российских просторах. Когда-то теперь объявятся, когда мы узнаем подробности? И знают ли они их сами? Подозреваю, нет, потому-то и не торопятся сюда с докладами.
-- Но руководителю молодёжи, ведущему всё дело в губернии, исчезать и не нужно было, он должен был лишь передать приказ уходить с началом народных выступлений, примечать происходящее и докладывать о нём сюда. Почему посмел уйти? Однако…
Гость, хоть и удовлетворён, но всё же качает головой и повторяет своё старое требование:
-- Но Вы повторите им наше решение : уходить сразу, как только начнутся бунты. Ещё до того, как они разгорятся.
-- Приказ повторён. Я предвидел это Ваше замечание. А руководитель покинул губернию, вероятно, имея к тому веские основания. Это Вам не молодёжь желторотая, он -- личность непростая, человек опытный, надёжный, чепухой его не спугнёшь. Найти его пока не удаётся, но на замену в Пензенскую губернию уже послан другой представитель с аналогичными полномочиями.
-- Хорошо. Благодарю. Порадовали Вы меня сегодня, как эти потоки чистого солнечного света. Вот если бы и общественность откликнулась должным образом на народные выступления! Не типичным для русских постоянным надутым молчаливым недовольством всем и вся, а открытой поддержкой… Нам ведь удалось изобразить, что происходящее -- порыв истинно народного протеста? Что имеет место быть именно народный бунт, без чьего-то стороннего вмешательства?
-- Удалось-удалось!
Хозяин заразительно засмеялся и продолжил :
-- И откликнулась! Именно! Откликнулась общественность!
-- Что? Кто?
-- Студенты Казанского университета и тамошней Духовной семинарии организовали в Казани на Куртинском кладбище демонстративную панихиду по Антону Петрову и его единомышленникам. На панихиде было около четырёхсот человек, кстати, не только студенты, но и мастеровые, разночинцы, последних, правда, было немного. Торжественную речь держал профессор Казанского университета Афанасий Прокопьевич Щапов. Наш, кстати, человек. Настраивающий молодёжь против властей уже далеко не первый день и не первый год. Вождь. Кумир молодёжи. Он-то и был вдохновителем этой самой гражданской панихиды. Молодёжь только воплотила его замысел в жизнь практически. Расходились с песней : « Не найдется что ль у нас иного друга Пугачева, чтоб крепкой грудью встал он смело за дело…»
Гость, откинувшись на спинку кресла, довольно засмеялся, потирая руки:
-- Вот так вот?! Не оскудела земля русская дураками! Что бы мы с вами, граф, без этих олухов делали!? Понятно недовольство простого угнетённого народа. Но этим-то чего не хватает? Живи, учись, служи! Строй себя и свою жизнь, глядишь, и мир потихоньку вокруг тебя организуется и изменится к лучшему… Так нет же! Так и тянет бунт организовать и в нём участие принять! Словно, в разрушенной стране им и их детям будет лучше жить! Браво! Порадовали вы меня сегодня необыкновенно! Ай, порадовали! Вот ещё бы раздобыть речь этого профессора для публикации…
-- Так она есть!
-- Что-о-о-о!
-- Тут, вместе с моим сегодняшним докладом и многими другими деталями и подробностями, но уж не столь важными. Наш-то молодой человек ещё и на панихиде поприсутствовал. Текст речи профессор именно с ним и передал своим столичным друзьям, и именно для публикации...
Старший мужчина протянул младшему папку.
На что тот, принимая бумаги, сказал радостно:
-- Блестяще! Это настоящий успех. Выпьем за это!
-- Непременно! Поздравляю Вас!
Гость радостным голосом, держа приветственно поднятой рюмку, провозгласил:
-- А я Вас. Отлично мы с Вами поработали. Пусть пока только один, но, всё же немаленький, кирпичик в фундаменте Российской империи мы не просто расшатали, а вынули! Если так и дальше пойдет… То, Бог весть, к каким результатам придём… Но не станем загадывать! Просто выпьем! За прекрасные новости! За удачу!
Чокаются.