Часть 2.
Начало здесь: http://www.proza.ru/2014/02/28/936
С детства, сколько я себя помнил, слышал только крики и ругань. Мать с отцом постоянно выясняли отношения. Хорошо, что на время отправляли в деревню к родителям матери. Только там было спокойнее. Когда подрос, с утра на весь день уходил на тракторный или скотный двор, и никто никогда не интересовался, где я пропадаю.
С двенадцати лет, во время летних каникул, начал пасти скотину. В шесть часов утра, полусонный, приходил на конюшню, находил в табуне, только что пригнанном из ночного Карюху, надевал на неё узду и обязательно давал кусочек хлеба. Она аккуратно, влажными мягкими губами брала его, съедала, а потом благодарно, слегка всхрапывая, клала голову мне на плечо.
Оседлав кобылку, рысью не спеша, направлялся в степь, к загону молодняка, который находился в шести километрах от села. Выпустив телят, я до обеда слегка дремал в седле, обняв шею Карюхи, изредка просыпаясь и собирая разбредшееся стадо. В полдень, загнав скотинку на баз, приступал к приготовлению обеда. Из соломы разводил костерок, ставил на него небольшую кастрюльку с водой, высыпал в неё горсть пшена, добавлял немного подсолнечного масла, и варил кулеш
Так проходило лето.
В Саратов возвращаться не хотелось. Там опять ожидала эта ненавистная учёба, и побои отца. Всегда, если его вызывали в школу, события развивались по одному и тому же сценарию. Обычно отец молча воспринимал жалобы учителей, и никакой реакции на них, у него на первый взгляд не было, но когда мы с ним приходили домой, и он рассказывал матери, зачем его вызывали в школу, она тут же начинала, не разобравшись орать. Он, всегда сначала сидел, слушая её вопли, потом хватал ремень, и с яростью приступал к порке. Мать в этот момент лишь причитала сквозь крик:
- Только по голове не бей!
Однажды, не вынеся этих издевательств, я, поздней осенью, уже учась в пятом классе, в первый раз убежал из дома. Спрятавшись в колодце теплотрассы, трое суток просидел там. Еду мне носили одноклассники, но видимо, кто – то из них проговорился о моём местонахождении. На четвёртые сутки меня нашла мать, и за шиворот притащила домой.
В следующий раз, когда отец опять меня избил, я глотая слёзы, вышел к железной дороге и, запрыгнув на тормозную площадку проходившего мимо «товарняка», пустился в путь, сам не зная куда. Было очень холодно, поезд иногда набирал сумасшедшую скорость, площадку сильно трясло и раскачивало. Боясь быть сброшенным с неё, я привязал себя ремнём к валу тормоза; в таком положении, согнувшись в «три погибели», и трясясь от холода, провёл всю ночь.
Утром, когда состав в очередной раз остановился, вдали увидел знакомое название станции – «Балашов». Сама судьба шла мне на встречу, потому что от Балашова до ст. Святославка, где жили мои дедушка с бабушкой, было всего тридцать километров.
Выйдя на привокзальную площадь, присел на лавку, и стал обдумывать, как мне добраться до дома стариков. В кармане было пусто, и сесть на поезд, идущий в нужном направлении, не представлялось возможным. Оглядевшись, я заметил не далеко стоящии машины, загруженные круглым лесом, около одной из них копался мужчина средних лет. Набравшись храбрости, направился к нему.
- Скажите, а вы куда едете?
- Везём лес, на» Конезавод 173». – у меня сразу, радостно забилось сердце.
- А можно я с Вами поеду?
- Да садись, всё веселее вдвоём будет!
Не ожидая особого приглашения, быстро залез в кабину, не веря своему счастью, от «173» до Святославки было всего семь километров. Скоро тронулись в путь. Всего в колонне было пять машин. Проехав город, вышли на грейдер, вернее на то, что от него осталось. Впереди, до горизонта, простиралось бездорожье - трясина изрезанная колёсами машин. На окраине, колонну поджидал гусеничный трактор, который присоединился к ней.
Машины, надрывно гудя моторами, медленно поползли по этому непролазному месиву. На подъёмах трактор по очереди вытаскивал их на верх. Так, медленно, но верно, продвигались вперёд.
Водитель машины, открыл «бардачок», и достал оттуда пачку сигарет. По кабине разнёсся запах копчёностей. Когда шофёр в очередной раз, выскочил на улицу, что бы помочь товарищам, я приоткрыл этот ящичек, и увидел в нём начатый круг копчёной колбасы. Сгорая от стыда, отломил маленький кусочек, и с жадностью его проглотил. С того момента когда ел в последний раз, прошло больше суток.
Любая дорога, когда ни - будь, кончается. Кончилась и эта. Уже в сумерках доехали до «173»го. Поблагодарив шофёра, двинулся в дальнейший путь, и уже в два часа ночи постучал в дверь деда.
Утром старики спросили, почему я к ним явился в начале учебного года. Пришлось объяснить, что начались осенние школьные каникулы. На этом все вопросы закончились. После обеда, дед отправился на узел связи, и дал телеграмму родителям, о том, что беглец находится у них.
Каждый день с утра, я уходил в сельский ДК, где проходила подготовка к празднованию 7 ноября. К тому времени уже сносно играл на семиструнной гитаре, и с удовольствием участвовал в репетициях местных самодеятельных артистов.
Незаметно пролетела неделя, и нужно было возвращаться домой.
Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2015/10/20/463