Кошка, бегущая берегом лужи

иронический женский роман.


Посвящается моему другу и вдохновителю Соранг Бартлем.


ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Любопытство сгубило кошку. Никогда не понимала эту поговорку — все кошки, которых мне довелось знать близко, были существа ловкие и нахальные, способные выкрутиться из любой ситуации с выгодой для себя. Но, оказалось, бывают такие положения, из которых выбраться, не потеряв лица (да и просто - выбраться), весьма проблематично...

Этот дом я увидела почти случайно. Он стоял немного в глубине узкого проулка, скромно прикрыв окна второго этажа кудрявой челкой из дикого винограда. Я уже почти прошла мимо, когда краем зрения зацепила яркий блеск — будто в винограде запуталась утренняя звезда — и слегка замедлила шаг, чтобы разглядеть, стоит ли это фотографировать.
Дом был окружен плотной стриженой изгородью в мой рост, а блестело что-то на стене возле самой двери, так что пришлось свернуть и приблизиться. Заодно я выяснила, что проулок никуда не ведет, заканчиваясь высокими глухими воротами. Дом вблизи выглядел не так приветливо, как издали, но весьма респектабельно и слегка загадочно, но сквозь изгородь блестящая штука была совсем не видна. Я пару раз подпрыгнула, я вообще прыгучая (видимо, это компенсация за маленький рост), но фотоаппарат больно стучал меня в живот, а класть его на землю не хотелось. Я раздвинула ветки изгороди и мне в глаз прыгнул яркий солнечный зайчик. Ага, вот оно! Нащупав слабину, я сунулась прямо в куст. Чего не сделает фотограф-любитель ради хорошего кадра... Когда моя голова высунулась с той стороны изгороди, я сдула с глаз челку и подняла взгляд.
Рядом с дверью в дом (новой, с блестящим круглым звонком и ковриком «welcome») торчал кусок старой каменной кладки, будто руина, оставленная для красоты. У ее подножия стояло несколько горшков с геранями, сверху живописно свисали плети плюща, а посередине немножко криво висело старое, позеленевшее от времени зеркало. Я с трудом просунула руку назад в куст и вытащила свой многострадальный фотоаппарат. Намечалось несколько очень приятных, атмосферных кадров...
Ну, раз пять щелкнуть затвором я успела... После чего рядом с моей головой нарисовались ноги в черных брюках и узконосых туфлях, и мягкий тенор вежливо заметил:

- Интересуемся?

Я дернулась назад, но куст держал крепко, сзади в мой зад уперлась чья-то подошва — и я вспомнила поговорку про кошку.
Хотя пока что ничего страшного не случилось. Решив, что все-таки лучше вперед, чем назад, я продралась сквозь ветки до конца и выпрямилась. Ощущая себя ужасно глупо (коленки в земле, одежда в беспорядке, волосы растрепаны и нашпигованы веточками и листьями), я храбро попыталась улыбнуться бесцветному джентльмену передо мной.

- Сэр, ради Бога, извините, я понимаю, что нарушила границы частной собственности, но вы понимаете, меня так очаровал ваш дом...

Джентльмен молча и совсем не по-джентльменски, хотя весьма умело, ощупал мои бока, попутно освободив от сотового телефона и документов. Из-за поворота к нему подошел второй, чем-то неуловимо схожий, но чуть повыше, в такой же одежде, и я поняла, что во-первых, это не хозяева, а охрана, а во-вторых, что именно его ботинок упирался недавно в мою задницу.
Охранники переглянулись.

- Пройдемте в дом, - предложил первый. - Вы расскажете нам о себе.
- Да нечего мне рассказывать! - возмутилась я. - Студентка на каникулах, я просто шла мимо и решила сфотографировать красивый уголок.
- Вот и посмотрим, что вы там наснимали.

Ситуация становилась похожей на фарс. Да мало ли, что у них там в доме! Делать мне больше нечего, как ходить куда-то с неизвестными мне людьми. Но главное — если они вздумают смотреть фото, то непременно увидят, что мы наснимали вчера с Наташкой... после бутылки мартини за встречу и четырех двойных мохито с белым ромом... И почему я утром не стерла этот позор! А теперь...

- Сэр, пожалуйста, это смешно! Я извинилась, урона никакого не нанесла, отпустите меня — и вы никогда меня больше не увидите.

С тем же успехом я могла обращаться к стенке за его спиной. Второй охранник шагнул чуть в сторону, собираясь обойти меня сзади, и я, совершенно не думая, рванулась вперед, больно толкнувшись плечом в его левую подмышку, на ходу додумывая, что там наверняка был пистолет. Не ожидавшие от меня такой прыти, охранники ломанулись следом, но не зря я вхожу в команду колледжа по легкой атлетике — я легко их сделала, на узком участке газона под окнами мне в любимых кроссовках было удобнее маневрировать, чем двум этим бизонам в начищенных узконосых туфлях. Я, правда, чуть не проскочила проем в изгороди, но вовремя среагировала и пулей вылетела на улицу. В боку кололо, голова кружилась, чертова камера оттянула мне шею, но я, не останавливаясь, неслась по проулку к людям — нормальным людям! - и не заметила нового препятствия на пути. Как обычно...


***
Айфон, лежащий на пассажирском сиденье, деликатно пискнул. Пришлось оторваться от руля, протянуть руку и включить громкую связь.

- Добрый день, Стивен! Вы не забыли, что в 14.00 читаете лекцию по прикладной математике?

Голос, бодрый и  деловитый, как утренние новости, принадлежал мой помощнице, Полин. Основу своей деятельности она видела в том, чтобы постоянно мне о чем-то напоминать. Не знаю, как это сказывается на повышении моего КПД, но нервы треплет ужасно.

- Добрый. А где именно я её читаю?
- В Мидлсекском университете. Здание Вильямса на территории Хендона.

Какое-то время я безуспешно пытаюсь развернуть в голове карту северо-восточного Лондона. Но большая часть мозга занята предстоящей встречей, а меньшая попыткой вести машину. Еще какой-то частью моей головы владеет мысль о теме предстоящей лекции.  Спрашивать об этом Полин мне не хочется, это значило бы признать себя совершенно зависимым от её звонков – напоминалок. Но её, похоже, такие тонкости не интересуют:

- Маршрут  до станции метро «Хэндон Централ»  я заложила в ваш Джи Пи Эс. Тезисы лекции о методологичеких перспективах математических моделей управления в вашем айфоне, отосланы почтой только что. 
- Спасибо, Полин. Что-то еще?
 Пора заканчивать разговор, сейчас все это не так важно. Сейчас главное - побыстрее оказаться на месте встречи.
- Да, Стивен, посмотрите пожалуйста на свои ноги.

Ну это уж слишком.  Смотрю на собственные ботинки. Ноги как  ноги, ничего особенного.

- Если носки одинакового цвета, то я отключаюсь. Позвоню, когда вы будете подъезжать к кампусу.
- Полин, а что бы вы делали, если они разные?
Спрашиваю, чтобы сбить  свою супер-помощницу с толку. Но это обречено на провал, с Полин такие номера не проходят.
- Тогда, Стивен, я посоветовала бы вам заглянуть в карман позади пассажирского сидения, там лежат три пары носков : белые, черные и синие.

Айфон звякнул, выключаясь. Вот так, белые, черные и синие. А спроси я, почему нет зеленых, она бы, наверняка, ответила, что я не ношу зеленых  костюмов. Удручающе компетентна.  Если бы она еще не смотрела на меня с таким ожиданием чего-то непонятного, я бы поверил, что сам её запрограммировал.  Новое  чирикание айфона не дало мыслям принять философское настроение.

- Гуру, почему я до сих пор не наблюдаю твою ученую задницу на условленном месте? Я еще ни разу не писал отчета о срыве операции по причине опоздания эксперта. Не создавай прецедент!
- Это потому, что ты в окно не смотришь. Выгляни и увидишь, как я паркую свою ученую задницу. Черт!!!!

Откуда взялись эти мусорные баки? Капот воткнулся во что-то отвратительно пластмассовое. Пришлось вылезать и смотреть, во что я там въехал.
 Откуда взялась девчонка, я так и не понял.
 
- Садитесь скорее! Они уже близко! Быстрей!!

Они действительно были уже совсем близко: два амбала неслись по улице в направлении мой машины, а позади набирал скорость третий, и его я даже очень не плохо знал.

- Ну что вы застряли?!

Сидеть за рулем моей машины и еще командовать – это изумительная наглость. Но спорить я сейчас не собирался.  Понятно было без слов, что встреча отменяется. Я плюхнулся в почти уже отъезжающую машину, успел, чиркая отставшим ботинком, захлопнуть за собой дверцу, прежде чем увидел перед капотом своего знакомого амбала. Амбал кивнул мне головой с самым зловещим видом… Что-то это все значило.



ГЛАВА ВТОРАЯ.

Я поняла, что не дышу, когда в зеркале заднего вида замелькали совсем уж маленькие домики в окружении буйной зелени — так похожие на русские «дачи», которые я видела в свою последнюю поездку на историческую родину, что от удивления я пришла в себя, осторожно съехала на обочину и шумно выдохнула, откинувшись головой на спинку сиденья. А в следующую секунду я осознала, что хозяин машины сидит рядом, молча глядя в стекло. Ох, как неудобно... Я скосила глаза и из-под ресниц глянула на него, но лица не разглядела, только кончик носа, а смотреть пристально было невежливо.

- Простите, что я вас так... угнала.

Он посмотрел весьма раздраженно и холодно.
         
- Что вы натворили?
- Ничего, - вздохнула я печально. - Просто несколько фотографий.
- Вы журналист?
- Я человек! - возмутилась я. - Просто человек, который шел мимо и решил сделать на память снимок красивого уголка Лондона!
- Дайте сюда, пожалуйста, - он протянул руку, и я как-то сразу поняла, что вредничать не нужно.

Я сняла с шеи камеру и отдала ее, с интересом наблюдая, как быстрые пальцы ощупывают старенький фотоаппарат и нажимают всякие кнопочки — что-то он во всем этом понимал, чего я не понимала вообще. Низко наклоняясь, как все близорукие люди, он просмотрел сегодняшние фото, потом отмотал назад и замер, лишь хмыкнул озадаченно. Блин, это ж он досмотрел до... Чувствуя, как горячая волна краски заливает щеки и шею, я с достоинством заметила:

- Это нарушение частной жизни граждан.
- Те трое собирались сильно нарушить вашу частную жизнь, - отозвался он, с интересом разглядывая наши с Наташкой пьяные рожи. Но уши у него покраснели. - А я всего лишь любопытствую, чем в свободное время занимаются молоденькие девушки.
- Мы не виделись с ней три года, - сказала я, но прозвучало это, будто я оправдываюсь. - И вообще, вас это не касается! Спасибо, конечно, за помощь, но сейчас я очень хочу домой. Вы отвезете меня?

Он прищурился и откинул назад длинные волосы, раздумывая.

- У вас есть сотовый?
- Есть, - я хлопнула себя по карману и тихонько выругалась. - Нет... этот придурок отобрал...
- Ладно, - вздохнул мой случайный знакомец. - Только поменяемся местами.

Я послушно вылезла на обочину и обошла машину, чувствуя себя ужасной авантюристкой, вздорной скандалисткой и грубиянкой. Машина резко взяла с места, водитель развернулся и погнал обратно, не говоря ни слова. Чувствуя, что надо же что-то сказать, я указала вперед.

- Здесь лучше по объездной. Меньше машин.
- Я знаю, - кивнул он, коротко взглянув на меня. - Заскочим по пути в одно место.
- Да, конечно, - покорно согласилась я. - Если там есть кофейный автомат — будет вообще супер.
- Голодны?

Спрашивает еще... Я бы сейчас съела даже корм из «СабВэя»... я, сторонница здорового питания...

- Немного.
- Ну так давайте заедем перекусить, - легко предложил водитель. - На встречу я все равно уже не попадаю.

Мы долго колесили по узеньким улочкам пригорода, выбирая кафе поинтереснее. Мой новый знакомый оказался привередой — то ему не нравились столики, то окна, то персонал... Наконец, мы остановились около крошечного углового кафе с массивной дверью, выкрашенной в зеленый цвет. Над дверью висела табличка с надписью «Зеленая дверь». Ужасно оригинально.
Моего спутника вроде бы все устроило, и он поскорее затолкал меня внутрь помещения.

- Заказывайте, только поскорее, пожалуйста, - нетерпеливо попросил он и отправился куда-то в поисках удобств.

Кофе оказался не особенно хорош, зато сэндвич с толстым куском ветчины был в самый раз для голодной студентки. Я доедала второй, когда из глубины помещения до меня донеслись сдавленные крики и шум драки. Теоретически это меня совершенно не касалось. Но практически... ну, вы же помните поговорку про кошку.

Я оставила чашку на столике и двинулась на звук. Крики вроде стихли, и было непонятно, откуда они доносились, но коридор вел меня прямо, пока не уперся в дверь с картинкой. Я прислушалась. Вроде кто-то возился с той стороны, но это был совсем не повод врываться в мужской туалет. Я легонько стукнула в дверь костяшками пальцев. Никто не отозвался. Нажав на ручку, я тихонько приоткрыла щелочку, рассчитывая, в случае чего, сразу захлопнуть дверь, но застыла на месте. На полу, залитом водой из сорванного крана, среди фонтанов, брызг и шипения воды, сосредоточенно боролись двое мужчин, одним из которых был мой случайный спутник, и похоже, он потихоньку сдавал позиции. Здоровенный амбал с толстыми складками на шее и руками, похожими на татуированные окорока, прижал его к полу и навалился всем телом, пытаясь задушить. Ноги поверженного скребли по полу, он отчаянно цеплялся за жизнь и пальцы убийцы, но против лома, как известно... Раздумывать было некогда. Я быстро огляделась, сняла керамическую крышку с ближайшего  туалетного бачка, с усилием приподняла ее  и опустила на коротко стриженную круглую голову. Детина рухнул к моим ногам, как куль. Спасенный с трудом поднялся, сел и поморщился.

- А вы решительная девушка. Спасибо.
- Кто это такой? - меня трясло крупной дрожью.
- Не знаю, - пожал тот плечами и потер горло. - Вы поели?
- Вы можете думать о еде?! Я только что убила человека!               
- Это вряд ли, - скептически приподнял бровь мой спутник, наклонился и приложил пальцы к шее лежащего ничком здоровяка. - Очухается минут через десять. Нам нужно поскорее уходить отсюда.

Мы вышли из кафе и уселись в машине, казавшейся теперь надежным пристанищем.

- Куда теперь? - спросила я, когда по бокам снова замелькали ровные крылечки пригородных домов, а у меня перестали клацать хотя бы зубы - руки дрожали все равно.
- Теперь ко мне.
- Вот еще! - только этого мне не хватало... я взялась за ручку дверцы машины. - Остановите сейчас же! Я доберусь сама!
- Мне нужно переодеться, - объяснил он, и был совершенно прав: его костюм промок и измялся, будто с помойки. Я вздохнула.
- У меня, между прочим, кроссовки тоже насквозь.
- Так снимите их, - предложил мой товарищ и, чуть помедлив, добавил. - В кармане позади своего сиденья возьмите сухие носки. Выбирайте любой цвет, какой понравится.

Я посмотрела на него с недоверием, но он сосредоточенно вел машину, не обращая на меня никакого внимания. Я выбрала белые носки, пристроив кроссовки понадежнее рядом с вентилятором. Вместе с носками вывалились какие-то провода и карманный плеер. Интересно, интересно... что мы слушаем? Сборка оказалась довольно пестрая, но несколько знакомых песен я нашла. Я решительно сунула в уши наушники, нажала на кнопку и закрыла глаза. Как бы еще развидеть картину побоища в туалете...
В этот момент прямо подо мной зажужжало, так, что я подскочила от неожиданности.

- Вы сидите на моем айфоне.

Я вытащила из-под себя крутой плоский телефон, который жужжал, как рассерженный шмель, и переливался разноцветными огоньками.

- Нажмите на связь. Пожалуйста.

И почему я его слушаюсь, интересно? Я что, секретарь? Но на кнопку я все же нажала.

- Какого черта у тебя случилось, Гуру?! Ты там жив еще?
- Все в порядке. Почти, - спокойно отозвался водитель, которого почему-то звали Гуру, и вопросительно посмотрел на меня. Я выкрутила звук в плеере на максимум. Больно надо слушать его разговоры с какими-то там...


***
- Какого черта у тебя случилось, Гуру?! Ты там жив еще? - заорал в трубку Питер Маккой.
- Все в порядке. Почти, - и я почти не покривил душой. Ну, разве только самую малость.
- Я страшно рад за тебя, только вот у меня все совсем не в порядке! И у источника все совсем не в порядке, если только не считать нормой дырку в башке. Операция сорвана, источник - в морге, а тебя носит неизвестно, где, и ты говоришь, что у тебя все в порядке! Где ты вообще?
- Пробей мою квартиру на наружку и ни о чем пока не спрашивай, ладно?
- Твою квар... черт, что происходит?!
- Две минуты, Питер, - ругаться с ним можно бесконечно, а действовать нужно быстро.

Айфон перестал ругаться и замолчал. Минуты через полторы в нем щелкнуло и недовольный голос Питера сообщил:

- Один на углу улицы, один у черного хода. И ты ничего не объяснишь мне, Стив?
- Объясню позже, - пообещал я. - А пока включи защиту свидетелей, я свяжусь с тобой из точки 212.
- Час от часу не легче, - вздохнул айфон и выключился.

Девушка рядом со мной отсутствующим взглядом смотрела в окно, кивая в такт какой-то из моих любимых песен. Интересно, какой именно? Похоже, она действительно ничего из нашего с Питом разговора не слышала, но рано или поздно сказать ей придется. Но сначала придется как-то объяснить, почему сейчас она не может отправиться домой сушить кроссовки, а должна ехать с незнакомым ей человеком в Шотландию. Дела...

Машина начала притормаживать и медленно выкатилась на обочину. Ничего примечательного вокруг не наблюдалось, обычный лондонский пригород, видимо, причина остановки именно в этом месте находилась внутри серебристой  тойоты , в которой молча сидели двое, а на сиденье между ними тренькал айфон.
 
- Вы не собираетесь ответить? И почему мы стоим?

Девушка дернула за оранжевый проводок наушника, и моим глазам  предстало порозовевшее ухо с заложенной за него волнистой темно-русой прядью. И на какой из этих вопросов отвечать первым? Предпочитаю сначала нажать на кнопку громкой связи.

- Стивен, где вы? Почему я не вижу вас на карте? И почему вы до сих пор не в кампусе? Лекция уже должна начаться.
 
Полин! Я и забыл про неё. И уж тем более забыл про лекцию. Но если она не видит мой айфон на карте, значит, Пит начал работать и скоро, очень скоро мы на время исчезнем: карточки, телефоны, документы все перестанет работать. Нас как будто бы не станет. И нужно срочно позаботиться о себе на ближайшее будущее. Скоро мы не сможем расплатиться за бензин или позвонить.

- Полин, к сожалению, лекцию придется отменить.  Меня не будет в городе какое-то время. Не пугайтесь. Всем, кто будет интересоваться, отвечайте, что  профессор в длительной командировке за рубежом. Пускай я отправился в Африку на симпозиум.
Надо отдать должное Полин, она была неподражаема.
- Хорошо, Стивен, я найду, что сказать. Если вы все еще на своей машине, то в багажнике за запасным колесом лежит коробка с НЗ.  Она может вам пригодится, если вы попали в переделку. 
- Спасибо, Полин. Надеюсь, там есть носки трех цветов?
- Конечно. Позвоните, когда вернётесь в Лондон.

Связь оборвалась. Может, она инопланетный робот, исполненный человеколюбия? Или, что гораздо вероятнее, приставлена ко мне правительственной организацией, имя которой нельзя называть под угрозой табу, как имя вождя дикого африканского племени.
   
- И что это должно означать?

Девушка на сиденье рядом вся подобралась, как пред прыжком. Подтянула ноги в белых носках, невероятно больших для неё, прижала к груди старые промокшие кроссовки, и схватилась за пластмассовую ручку дверцы машины так, что аж пальцы побелели. Кажется, сейчас выскочит и побежит, лови её потом, объясняйся с каким-нибудь сердобольным дальнобойщиком, что это не сексуальное домогательство. С неё станется фуру тормознуть. Да, досталось ей сегодня. Но это все было только началом. Жалеть её некогда.

- Спокойно, спокойно. Давайте хоть познакомимся, прежде чем продолжать.
 
Примирительно поднимаю руки от руля.

- Хотите, выйдем из машины. Если так вам разговаривать спокойней. Хотя на самом деле времени у нас нет и торчать здесь – не самая лучшая идея.   
– Как вас зовут, я и так знаю.  А меня – Онега.
- Красиво. Надеюсь, вы уже поняли, что мы с вами влипли. В мое обычное расписание не входят драки в туалетах и бегство на своей машине в обществе неизвестных мне девушек.
- Да? А почему на вас нападают неизвестные амбалы?
- Я могу и вас о том же спросить. Почему за молодой симпатичной девушкой гоняются какие-то подозрительные личности?
- Говорила же я вам. Что просто фотографировала понравившийся  дом, а они неизвестно что подумали.
 
Так шаг сделан. Сидит спокойно и ручку отпустила. Сдула смешно прядь со вздернутого носа и думает: что мне еще возразить… Думай, думай. Ну приди уже к какому-то выводу. Это же легкая задачка, линейная.

- Я просто оказалась не в том месте , вот и все. А вот почему они нас в кафе нашли, или это были не они?

Молодец! Додумалась, что в кафе нас именно нашли… теперь немного подтолкнем и ты сама мне все объяснишь.

- Если принять за аксиому, что я пока ничего незаконного не совершал, то амбал в туалете связан с теми, кто гнался за вами у того дома. И им явно что-то от вас нужно. Мне кажется, это какие-то очень серьезные люди. Раз они нас так быстро выследили.
- Почему выследили?

Голос стал жалобным, но недоверчивым пока. Так не пойдет. Мне нужно, чтобы ты сама меня попросила. Не связывать же и не везти в багажнике.

- Мне кажется, это очевидно. Номер моей машины они прекрасно видели. Любая серьезная контора по номеру в момент найдет владельца, а уж по владельцу и его телефону найти человека в Лондоне не сложно. Телефон, даже выключенный, подает сигнал, и найти его на карте большого города не сложно. Поверьте профессору, читающему курс  теоретической физики.

- То есть они и сейчас знают, где мы.
- Вероятнее всего - да.
- Отвезите меня домой. Я хочу домой. Мне страшно...

Милая. Давай. Постарайся.

- А где ваш телефон?
- Я же говорила, они его у меня отобрали.
- В таком случае я бы на вашем месте домой не спешил. Вероятно, там они вас точно ждут. Что вы все-таки такое видели, что так кому-то понадобились?

На самом деле я уже предполагаю, что с ней не так. Но открывать все карты пока ни к чему.

- Вы думаете, мне нельзя домой?

Вот теперь она действительно напугана. Еще чуть-чуть и хватит. Жалко девчонку.
 
- По крайней мере пока вы не поймете, что же случилось на самом деле. Соваться  волку в пасть не стоит.
- Может в полицию…

Смотрит все-таки с надеждой.

- А вы уверены, что это была не полиция или силовые структуры?
 
Смотрю в окно, будто раздумываю. Ну вот – момент истины.

- Давайте мы на время спрячемся. И попробуем разобраться. Я знаю кое-кого в разных правительственных учреждениях. Мне есть кого спросить. А пока лучше нам просто исчезнуть. Я, знаете ли, как-то не привык к тому, что меня душит неизвестно кто в туалете.
- Куда спрячемся?
- Вот только не надо пугаться. Я отвезу вас в самое безопасное на свете место –  в дом моей бабушки в Шотландии. А вы что подумали?
- К вашей бабушке?

Глаза большие и недоверчивые.  Но уже расслабилась. Я трогаю машину с места и она даже не реагирует.

- А что, не похоже, что у меня есть бабушка? Как у любого человека, она у меня есть. Совершенно замечательная. Вам понравится.

Ну вот, уже улыбается. Немного недоверчиво, но все же. Как немного надо девушке, чтобы улыбнуться. Только что боялась и меня, и амбалов… И вот уже нос морщит насмешливо.

- А она умеет варить варенье, ваша бабушка?
- Понятия не имею. Зато она отлично играет в покер!

Машина набрала скорость и полетела по шоссе на север. Она ведь тоже радовалась. В конце концов, я соскучился. Об этом тоже не стоило забывать. Ветер в окно ерошил волосы девушки, и музыку мы включили на полную громкость, сойдясь во вкусах на почве стилизованного фолка.  Айфон  я самому себе  отправил почтой, хорошо, что встретилась нам по дороге. Жалко было машинку. Я к ней привык.



ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

За окном тенями мелькали деревья, постепенно темнея и сливаясь с серыми сумерками. Небо тоже было серым, сиреневые хлопья облаков быстро неслись навстречу и растворялись где-то позади, в мареве у горизонта. Там был Лондон, а здесь - только цепочки огоньков на поворотах да тусклое серебро дорожной разметки...
Я бездумно смотрела в окно. Не то, чтобы мне не о чем было поразмышлять, просто я выгнала из своей головы все мысли до единой, заполнив пространство музыкой. Этот прием здорово срабатывал перед экзаменом, когда нужно было просто отдохнуть и успокоиться, а не повторять в сотый раз одно и то же. Вот и сейчас мне хотелось того же — достаточно того, что я еду, неизвестно, куда, неизвестно, с кем, и мне совершенно непонятно, чем все это кончится.

- Так вы — студентка? - он все еще пытается поддерживать вежливую беседу!
- Угу, - не хочу разговаривать. Не хочу и не буду.

Длинная неловкая пауза.

- Какой курс? - попытка номер... и снова провал.
- Пятый.
- О, осталось совсем немного!

Он улыбается. Я чувствую, что он улыбается! Будто мы просто решили провести уик-энд на природе, будто наши жизни сегодня не были отправлены коту под хвост вместе с планами на будущее... Вот псих.

- Послушайте... Онега. Нам с вами теперь придется некоторое время общаться... А вы ведете себя так, будто я похитил вас. Давайте дружить.

Я с легким вздохом поворачиваюсь к своему спутнику. Костистые запястья выглядывают из коротковатых рукавов рубашки, сухие длинные пальцы на руле... Лохматая голова слегка наклонена к плечу, будто он прислушивается. За стеклами очков в тонкой оправе — сочувственные светлые глаза в темных ресницах. Тоже мне... ботаник.

- Давайте, - равнодушно соглашаюсь я. Мне сейчас все равно. Дружить — так дружить. - Вы ботаник?
- Я математик, - он смотрит вперед, но я снова чувствую, что улыбается.
- А-а-а... - тяну я, изображая вялый интерес.
- А вы, конечно, гуманитарий?
- Английская литература, - киваю я, снова отворачиваясь к окну. - Долго еще?

Он указывает пальцем вперед.

- Видите впереди пятно света? Это городишко Торнхилл.
- Нам туда?
- Нет, нам нужно будет объехать его стороной. Но оттуда уже совсем недалеко до дома моей бабушки.

Тьма по краям дороги уплотнилась, дорожная разметка исчезла, и вскоре машину затрясло на кочках неплохой, но все же грунтовой деревенской дороги. Но деревню мы тоже проехали, почти не сбавляя скорости.

- Ваша бабушка, что, отшельница? - тоскливо спросила я, когда мимо нас проплыл крайний дом деревни — чисто выбеленный, с яркими желтыми квадратами окон с кружевными узорами занавесок, до невозможности уютный.
- Да, она живет на опушке большого леса, - серьезно ответил мой спутник.
- Очаровательно... хотя бы телефон у нее есть?
- Конечно! Правда, связь может быть неустойчивой. В последний раз, когда я разговаривал с ней, голос ее звучал так глухо... будто из брюха серого волка.

Я смерила его уничтожающим взглядом.

- Очень смешно.
- Приехали, - радостно рассмеялся Стив, притормаживая у заборчика чистенького палисадника.

У этого домика были такие же сияющие золотом окна, и герани в горшках, и коврик, и выложенная черной и белой плиткой дорожка. Он приветливо попыхивал каминной трубой, несмотря на летнее время, будто приглашая в гости любого... Стив толкнул низенькую калитку, калитка гостеприимно распахнулась, тоненько скрипнув...

- Стой, где стоишь, мерзавец! У меня ружье и разряд по стрельбе, и я не стану дырявить воздух! - жестко произнес из темноты решительный женский голос.

Стив замер на месте, загородив меня спиной.

- Мадлен... ну это уже ни в какие ворота... - начал он, но его прервал грохот чего-то железного, упавшего на плиты дорожки, и истошный крик.
- Стивен! Мальчик мой! О Господи, я чуть не застрелила тебя!

В свете фар на дорожке появилась невысокая пожилая женщина, состоявшая, казалось, из одних округлостей. Даже очки на носу были круглыми. И сам нос. И пучок белоснежных волос. И испуганные глаза.
Стив бережно обнял ее. Старушка едва доставала ему до плеча.

- Кто на этот раз? - устало спросил он.
- Это все Мэтт, - всхлипнула Мадлен, уткнувшись внуку в плечо. - Мэтт Хьюз, чтоб его! Вышел из тюрьмы, пропил все, что оставалось в доме и повадился лазать по нашим погребам и кладовкам. Его уже дважды ловили, но снова отпускали. Я говорила, что от этого человека толку не жди, но меня никто не послушал. Но я не позволю какому-то...
- Милая, но ведь это очень опасно, - Стив развернул старушку лицом к двери и тихонько повел по дорожке. - Никакое варенье не стоит твоей жизни.
- Мое ежевичное варенье и абрикосовый джем? - возмутилась та. - Еще как стоят!

 Стив обернулся ко мне (наконец-то вспомнил!), и я шагнула вперед, подхватывая старушку под руку.

- Будьте добры, отведите мою бабушку в дом. А я подберу ружье и закрою машину, ладно?



***
Этот дом всегда вызывал у меня смешанные чувства. Он был... слишком идеальным. Мне всегда казалось, что Мадлен, привыкшая вкладывать в работу всю душу, чуть-чуть перестаралась с деревенским уютом. И камин с закопченным сводом и ящиком для дров. И кресло-качалка с небрежно брошенным пледом и уютно устроившимся сверху толстым полосатым котом. Открытая книга на столике рядом... я слегка прищурился, вглядываясь. Ну конечно - "100 рецептов домашнего печенья".  Заставленная рамками и рамочками каминная полка - интересно, чьи счастливые лица на этих старых фото? Совесть шевельнулась в своем надежном убежище - ведь я никогда не интересовался, чем живет моя...  бабушка, когда нет необходимости спасать чью-то правительственную задницу...

- Ну что, милые мои, чай готов, сию минуту за стол, - в голосе Мадлен, едва угадываемая, звенела сталь, и я не стал сопротивляться.

Девушка со странным именем уже выходила из ванной, держа руки перед собой, будто для проверки. Так забавно. Она едва достает мне до плеча макушкой. Интересно, ее пальцы сейчас прохладные или теплые? Я резко осадил себя: только глупых и бесцельных вопросов не надо... и слегка смешался, поймав удивленный взгляд серых глаз. Мы разошлись в дверях ванной комнаты и я поспешил к умывальнику - не стоит будить в старушке зверя.

В кухне было уютно до ужаса. Трещали в камине дрова, сухо щелкал маятник стенных часов с облезлой кукушкой - пока мы чаевничали, она дважды вылезала на нас посмотреть. Чашки были маленькими, печенье слишком сладким, а чай с молоком я ненавижу с детства. Варенье... пожалуй, варенье было неплохим. Не удивлюсь, если Мадлен покупает его в супермаркете Торнхилла. Но зато разговоры за чаем... Я выдержал ровно двадцать минут и приподнялся, чтобы идти в гостиную, но под суровым взглядом Мадлен мой порыв завял, как рассада без полива. Старушка улыбнулась Онеге.

- И что же, он так и не вернулся?
- Вернулся, - кивнула девушка, пальчиком придвигая вазочку с вареньем поближе. - Только она его не приняла. Даже дверь не открыла.
- Ну и правильно! - воскликнула Мадлен, нахмурившись, и зачем-то взглянула на меня. - Нечего им потакать.

Я пожал плечами. Может, порешать в уме уравнения?

- Но она же его любила, - вздохнула Онега. - Так и осталась одна.
- А он? - Мадлен потянулась и достала с полки новую баночку варенья.
- И он. Так и живут отдельно. Шлют друг другу открытки на Рождество...
- Ох, это так трогательно... - Мадлен часто заморгала и вынула из кармана платок с кружевами...

Ну, это уже перебор. Хватит с меня. Я прокашлялся и выразительно посмотрел на старушку. Она сделала вид, что ничего не заметила. Подливая мне чаю, поинтересовалась:

- Скажи мне, милый, когда ты в последний раз нормально обедал?

Если у Мадлен есть какие-то соображения насчет того, что и как надо делать, ее не переупрямишь. Я вздохнул и смирился с неизбежным.

- Видимо, когда я в последний раз навещал тебя... бабушка.

Она улыбнулась.

- Завтра я накормлю вас настоящим обедом. Онега никогда не пробовала таких пирогов.

Я кивнул и посмотрел на свою пленницу. Она, похоже, вполне освоилась в этом гнездышке. Ее щеки зарозовели, глаза блестели ярче, она улыбалась, склонив голову к Мадлен, когда они, как две заговорщицы, обсуждали что-то полушепотом... Я вдруг представил, что это ко мне она склоняется с такой лукавой улыбкой, машинально заправляя за ухо русую прядь... Кукушка со скрипом выехала из своего домика, чтобы сообщить нам, что уже половина одиннадцатого. Мадлен поморщилась.

- Стивен, мальчик мой, смазал бы ты ее, что ли... Никакой эстетики.

Я поднялся, стряхивая остатки наваждения.

- Все, что захочешь, милая, только завтра, хорошо? У нас был тяжелый день.
- Конечно, конечно! Ох, вот я старая, заболталась... Сейчас устрою вас, как следует. Обе гостевые комнаты свободны, да еще твоя детская... В какой вас разместить?
- В двух гостевых, - твердо ответил я.

Девушка коротко взглянула на меня и покраснела.

- Мадлен, давайте, я помою посуду, - предложила она.
- Спасибо, девочка, - обрадовалась старушка. - Тогда я уже бегу застилать постели... Стив, помоги-ка мне.
- Давно пора... - пробормотал я, предназначая упрек лишь для ушей своей родственницы.
- Гм, - она выпрямила спину и важно прошествовала впереди меня к лестнице на второй этаж.


***
...Этот дом очаровал меня с первого взгляда, от самого порога, от жестяных ведёрок с геранью у входа, от тяжелого бронзового кольца на двери... Он был уютным, светлым, гостеприимным... Идеальным.  Я вошла и аккуратно перешагнула через ружье, лежащее на полу рядом с подставкой для зонтиков. Полосатый коврик в прихожей был чисто выметен, в комнате, у камина, перед креслом-качалкой (какая прелесть!) лежал второй такой же, а в самом кресле свернулся кот, будто подобранный в тон коврикам. С фотографий на каминной полке улыбались многочисленные родственники. Надо же, какие приятные люди. Мне, выросшей в маленькой современной семье (мама-папа-я), очень не хватало вот такой семейственности, с общими сборами на Рождество, глупыми шутками и дурацкими свитерами, совместным просмотром праздничной программы и обязательным пудингом... Меня захлестнула горячая волна жалости к себе. Вот бывают же такие большие дружные семьи!

- Ну что, милые мои, чай готов, сию минуту за стол, - Мадлен тепло улыбалась, но я хорошо помнила про ружье, стоящее в прихожей. Ох, бабушки...

Ванная пахла лавандой и антисептиком. Я насухо вытерла руки пушистым полотенцем и улыбнулась своему отражению в зеркале. Если не думать о том, как я тут оказалась - это просто чудесное место. Выходя, я столкнулась со Стивом. Все-таки этот нескладный лохматый человек смотрелся в уютном гнездышке Мадлен удивительно к месту. Мы потоптались в дверях, смущая друг друга, и наконец-то разошлись. Узкие викторианские двери - это очень неудобно, как оказалось.

Что может быть лучше неспешного деревенского чаепития! Когда уютно потрескивают дрова в камине и угли светятся красными огоньками сквозь дырочки заслонки. Когда со стены уютно тикают настоящие часы с кукушкой - механизм бы только смазать. Когда по старенькой скатерти в мелкий цветочек разбегаются чашки, вазочки с печеньем, блюдца, розетки с разноцветным вареньем, пузатый чайник пышет жаром и ведутся задушевные разговоры... Я разогрелась и расслабилась от тепла и участия, и как-то совершенно незаметно стала рассказывать Мадлен обо всех своих печалях и горестях. Я бы и о последних событиях рассказала, но, взглянув случайно на своего сообщника, осеклась. Он сидел, нахохлившись, и вяло покачивал в длинных пальцах чашку с остатками чая. Ему не нравились эти разговоры - точно вам говорю. Это было видно по напряженным плечам и тусклому, усталому взгляду за радужно поблескивающими стеклами очков. Я вдруг отчетливо вспомнила драку в туалете. Он же, наверное, весь в синяках...
Но Мадлен заметила лишь пустую чашку внука и бросилась подливать чай. Она щебетала что-то про пироги, охала про ужасное питание, а я сидела и думала: зачем он меня сюда притащил? Неужели те ужасные люди не найдут нас в этом глухом углу? Разве можно так рисковать жизнью бедной старушки?! О чем он вообще думал!

- ...Обе гостевые комнаты свободны, да еще твоя детская... В какой вас разместить? - слова Мадлен вернули меня к действительности, и тут же меня окатило страхом, будто холодной водой из ведра. Что значит - "вас"?
- В двух гостевых, - спокойно ответил Стивен и безмятежно посмотрел на меня. Меня резко бросило в жар.
- Мадлен, давайте, я помою посуду, - что угодно, только бы подальше от него! Ужас, зачем я краснею?
- Спасибо, девочка, - обрадовалась старушка. - Тогда я уже бегу застилать постели... Стив, помоги-ка мне.

Он послушно вышел следом за бабушкой, а я осталась в кухне оттирать чашки - я же знаю, как ревностно относятся хозяйки к белизне фарфора... - и не думать о том, о чем я совершенно нечаянно подумала...



ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

- Не учи меня работать, Стив Хендерсон, я знаю, что делаю!
- Тише, Мадлен, она услышит.
- У нее шумит вода, - Мадлен взмахнула простыней в крупных нежно-розовых цветах, и в комнате повеяло лавандой и розовым маслом. - Что от меня требуется?
- Продолжать поить ее чаем и кормить пирогами, - я помог ей расправить ткань на кровати. - Всего пару дней, я надеюсь. А потом переведем ее в убежище понадежнее.

Старушка с силой вдавила круглые кулачки в подушку.

- Понадежнее? Ты издеваешься?
- Мадлен, у тебя здесь мило, но все же...
- Мило? Мило???

Я понял, что зря это сказал, и поспешил укрыться в соседней комнате. Свою постель я и сам как-нибудь застелю. Но дверь решительно толкнули снаружи.

- Кто еще будет ее охранять? - Мадлен сердито бросила на кровать стопку белья... кажется, расписанного бледно-голубыми облаками... о Боже.
- Никто. Пока что мы с Питом думаем, что оторвались, и нас никто не побеспокоит.
- Вы думаете! Пит Маккой болван, способный только в карты рубиться на рабочем месте.
- Пит Маккой лучший электронщик в конторе, и ты не можешь не согласиться с этим, даже несмотря на то, что позорно проиграла ему двадцатку пять лет назад.
- Шесть, - вздернула круглый подбородок Мадлен. Я улыбнулся. Старушка поджала губы и сухо поинтересовалась. - Смешная девочка. У нее есть шанс?

Я растерянно посмотрел на свою мнимую бабушку и нахмурился.
 
- Ты же знаешь, мы сделаем все возможное.

Она молча кивнула и пошла к выходу.

- Этого может оказаться недостаточно, - тускло сказала Мадлен, обернувшись ко мне в дверях.

Мне оставалось лишь пожать плечами. Строить прогнозы пока рано, слишком мало у нас информации.
Я вышел из комнаты и направился вниз. Нужно было тщательно проверить все входы и выходы, и желательно так, чтобы Онега ни о чем не догадалась. Сунув голову в кухню, я увидел девушку, стоящую спиной ко мне у мойки - она протирала блюдца полотенцем, складывала стопкой и тихонько напевала себе под нос.

- Мне кажется или здесь жуткий сквозняк? - небрежно спросил я, входя, и она слегка вздрогнула.
- Не знаю... мне не холодно, - негромко сказала Онега, и действительно, ее щеки горели, как сигнальные огни семафора.

Я прошел к окну и проверил задвижку.

- Было приоткрыто, - объяснил я. - Наверное, Мадлен проветривала, когда готовила пирог.
- Наверное, - Онега глянула на меня и снова опустила глаза к своему фарфору. Ее глаза блестели, она выглядела не вполне здоровой.
- С вами все хорошо?

Девушка быстро свернула полотенце и повесила его на спинку стула.

- Да, спасибо, просто устала, знаете - дорога, да еще это... происшествие... утром.
- Я понимаю.
- Пойду, пожалуй, - шмыгнула носом Онега и бочком протиснулась мимо меня.
- Спокойной ночи, - пожелал я вслед удаляющейся фигурке.

Обойдя весь дом и проверив надежность каждого засова и каждой задвижки, убедившись, что только конченый псих может попытаться пролезть внутрь через камин, и что все нужные для связи с центром приборы в исправности, я снова поднялся наверх. Возле двери Онеги я замедлил шаг и прислушался. Тишина. Это хорошо. Потом тихонько постучал в дверь бабушки, и получив разрешение, нажал на ручку.
Мадлен сидела за столом и писала. Увидев меня, она спустила очки на кончик носа и посмотрела на меня поверх стекол.

- Чего тебе?

Это было не очень-то вежливо, и выглядело весьма высокомерно. Но ругаться мне не хотелось.

- Я все проверил, вроде чисто. И... насчет девушки. У тебя же есть аптечка?
- Ты думаешь, она больна? - странным, напряженным тоном спросила старушка.
- Ну, не знаю... Я сейчас заходил в кухню... У нее румянец и глаза блестят... как при высокой температуре.
- Стивен, ты идиот.
- Хорошо, - согласился я. - Но ты проверь, ладно?
- Конечно, - вздохнула Мадлен. - Только от этого у меня нет лекарства.

Я кивнул.

- Я куплю все, что будет нужно.
- Ты непроходимый идиот.
- Я это уже слышал, Мадлен, - устало и слегка раздраженно заметил я. Мадлен всегда плевать хотела на субординацию. - Спокойной ночи.


***
Я лежала в самой уютной на свете кровати, пахнущей розами и лавандовым мылом, и рыдала в подушку, стараясь, чтобы никто не услышал. Все жуткое напряжение этого бесконечного дня, страх и неопределенность, все полученные синяки и ссадины, все неожиданно переплавилось в жгучие слезы, ручьем лившиеся из глаз, слезы, которые я даже не пыталась остановить, понимая, что нужно дать волне схлынуть. Постепенно дыхание стало выравниваться, и я, почувствовав некоторое облегчение, смогла мыслить здраво. Прошел всего день - всего один день с того момента, как я решила запечатлеть чертов дом на пленку, и теперь я, лишившись денег, вещей и документов, прячусь в глухом углу Шотландии от  жаждущих моей крови спецслужб вместе с каким-то Стивеном, которого называют "Гуру" - долговязым математиком из какого-то Богом забытого маленького университета. Или физиком... Да какая разница! Он все равно совершенно чужой мне человек! И бабушка его... милая старушка, но странная - вспомнить хотя бы ружье, которым она чуть что принимается размахивать. Кто я для них? Почему они меня укрывают?
Внезапно я замерла и резко выпрямилась, забыв дышать - так поразила меня пришедшая в голову мысль. А что, если... Ну, конечно. Я выскользнула из кровати и стала быстро одеваться. И как мне раньше не пришло это в голову! Он не случайно оказался на месте происшествия! И точно знал, что делать, и очень уверенно говорил по телефону с этим... Питом... и бабушка у него... с ружьем. Она вовсе и не бабушка!

Я тихонько приоткрыла дверь и высунула нос наружу. В доме было очень тихо и темно, не бормотал телевизор, ночное освещение было выключено. А ведь еще совсем не так поздно... Очень подозрительно.
Бесшумно спустившись по лестнице вниз, я прокралась в прихожую и стала ощупью искать свои кроссовки. Их не оказалось на месте. Подавив приступ паники, я вспомнила, что Мадлен собиралась поставить их сушиться, и проскользнула на кухню. Пропажа обнаружилась у печки. Тихонько чертыхнувшись, я проверила обувь - не подпалилась ли подошва, но вроде бы все было в порядке. Захватив из вазочки несколько печений, я вернулась ко входу и обулась, стараясь не шуметь. Сейчас больше всего на свете мне хотелось вырваться отсюда, бежать к людям, нормальным людям, которые смотрят по вечерам телевизор и читают перед сном при свете ночника, которые задают глупые вопросы и всегда готовы оказать помощь попавшей в беду девушке. Я осторожно отодвинула язычок дверного замка и откинула цепочку. Дверь отворилась и бесшумно защелкнулась за моей спиной. Путь был свободен.
Воровато обернувшись на притихший темный дом, я быстро прошла по клетчатой дорожке, перелезла через калитку, чтобы она не выдала меня своим скрипом, и оказалась на дороге. Сориентировавшись, в какой стороне деревня, я легко зашагала по обочине в сторону золотистой грозди огоньков, лежавшей чуть в стороне от трассы. Радость переполняла меня. Я смогла! Я справилась!
Моя тень внезапно упала на землю впереди меня и заплясала на кочках. Сзади меня накрыло широким световым веером, а следом послышался глухой шум двигателя...

Не знаю, о чем я подумала в тот момент. Память стыдливо прячет подробности, но, вероятнее всего - что "они" меня выследили и кинулись в погоню. Кто эти самые "они" - я представляла смутно, путая тех, кто спасал мою жалкую жизнь, с теми, кому она была до лампочки. Но в ту секунду, когда я услышала рокот мотора, я прыгнула в сторону, вырвавшись из светового плена, и, споткнувшись, покатилась в темноту.
Я лежала под кустом и с ужасом вслушивалась в наступившую тишину. Машина остановилась, хлопнули двери. Голосов не было слышно, а поднять голову я не решалась. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец, я рискнула приподнять макушку над жесткой травой. На дороге было тихо и темно. Я попятилась подальше в кусты, и под их прикрытием медленно поднялась на четвереньки. Ничего не случилось. Я поползла, вздрагивая, как суслик, по широкой дуге огибая злополучное место, стараясь все время находиться в тени кустарника. Наверное, я ужасный шумлю, - мелькнуло в голове, - а они стоят там, в темноте, и насмехаются над глупой девчонкой. Сейчас они включат свои мощные фонари, направят их в мою сторону, и я окажусь в круге безжалостного света - исцарапанная, зареванная, трусливая тварь, прячущаяся между кустов... Слезы снова подступили к глазам, я сморгнула их и вдруг решилась. Вскочив на ноги, я рванула обратно к дому со всей скоростью, отмеренной мне природой.
Мне казалось, что за мной гнались. Может быть и так. А может, никого и не было, и все это лишь фантазии, рожденные моим воспаленным мозгом, а водитель автомобиля спокойно проехал мимо, торопясь к своему позднему ужину. Но я бежала так, будто от этого действительно зависела моя жизнь. Я перемахнула через калитку, даже не заметив ее, и промчавшись по дорожке, забарабанила в дверь кулаками, нервно оглядываясь через плечо. Открывать мне никто не спешил, а из-за поворота дороги плеснуло вдруг светом, будто от фар... Я в отчаянье стукнула в дверь ногой, и почти без сознания от страха упала в руки удивленного и встрепанного со сна Стивена.



ГЛАВА ПЯТАЯ.

Мы снова сидели на кухне и молчали. Онегу немного отпустило, и ее зубы уже не выстукивали дробь по краю стакана, в который я на треть плеснул коньяку. Из сбивчивого, путаного рассказа я понял примерно половину и теперь ждал, когда же мне сообщат подробности. Не то, чтобы мне не приходилось просыпаться по тревоге в три часа ночи... Просто уж от этой филологини я как-то не ждал подвоха и в кои-то веки решил, что высплюсь.

- Так вы решили сбежать.

Она только хлюпнула носом. Более несчастное существо я видел всего раз в жизни, когда сестра купала своего персидского кота. Маленькая понурая фигурка напротив меня цеплялась за стакан, будто за спасательный круг, глядя такими же тоскливыми и испуганными глазами.

- Онега, я не собираюсь вас ругать или отчитывать. Мне нужно понять - была ли реальная опасность.
Она вздохнула жалобно.
- Я... не знаю. Тогда мне казалось, что была.
- А сейчас?
- А сейчас уже не кажется, - сказала девушка чуть слышно и взглянула на меня снизу вверх. - Мне было очень страшно.

Я встал и отошел к окну. Подальше от нее. Подальше от жалости, от сочувствия. Вот, что бывает, когда уходишь на скамейку запасных... теряешь носорожью шкурку оперативника. Я вспомнил свою цель и внутренне встряхнулся.

- Вы видели машину, которая ехала за вами? Номер, может, хотя бы, марку?

Она помотала головой и лихо отхлебнула из стакана. Я задумался. Нда... Утром нужно будет проверить, где ее носило ночью, а на сегодня, пожалуй, хватит. Скроив разочарованную мину, я махнул рукой.

- Идите спать. Завтра разберемся, - обещание прозвучало достаточно сурово, чтобы Онега слегка вздрогнула, кивнула и выскользнула из-за стола. - Да кроссовки-то снимите!

Она послушно разулась и вышла в прихожую. В дверях ее слегка качнуло. Я посмотрел на испачканные в земле коленки и локти и подавил вздох. Я ей не нянька.

- Ну что? - конечно, Мадлен не спала, кто бы сомневался.
- Мне кажется, она говорит правду, - я прислонился к косяку в темной комнате старушки. - Хотя, все может быть...  Завтра придется лезть в придорожные кусты. А потом я схожу в деревню, надо разузнать о чужаках.

Мадлен не включала ночник, поэтому ее лица я видеть не мог. Голос звучал ровно и деловито.

- Лучше я сама, - слабое шевеление в темноте у кровати, тихонько скрипнули пружины, и темная фигурка отделилась и неторопливо прошествовала к комоду. - Заодно посмотрю на ее реакцию.
- Ты хочешь взять ее с собой? Мадлен, это может быть опасно.
- А как ты собираешься с ней работать? - ворчливо поинтересовалась старушка, звякая пузырьками.
- Я думал вызвать Джона, - признался я неохотно. Нелегко признавать собственное бессилие.

Мадлен тихонько вздохнула.

- Превращаете мой дом черт знает во что...
- Ты знала, что это возможно. Он профессионал.

"Бабушка" проплыла мимо меня к кровати, окутанная шлейфом валерьяночного запаха.

- Я все-таки пожилой человек и люблю покой. А Джона люблю не особенно, - вздохнула она.

Я улыбнулся и взялся за ручку двери.

- Лишь бы тебе хватило выдержки не выйти из роли и снова с ним не поругаться.
- Лишь бы у меня хватило для него выпивки, - едко заметила она мне вслед.


***
Утро я встретила, пытаясь справиться с головной болью. В широком пятне света на подоконнике разлегся полосатый кот-коврик, умиротворенно щуря глаза. Я села в кровати, поморщившись - от ночных пряток с догонялками тело болело в самых неожиданных местах. В дверь вежливо стукнули пару раз.

- Онега, я принесла вам чай! Надеюсь, вы спите одетая.

Створка приоткрылась и в проеме показался большой поднос, заставленный вкусностями, а следом вкатилась круглая фигурка Мадлен. Старушка осторожно опустила поднос на столик у кровати, прошла к окну, согнала с подоконника кота и приоткрыла форточку.

- Можете не вылезать пока из-под одеяла, - добродушно сказала она. - Но дышать у вас тут нечем.

Она неторопливо разлила по чашкам бодрящее тепло, намазала тосты джемом и маслом и протянула мне один.

- Онега, я хотела попросить вас составить мне компанию сегодня.
- Конечно, - кивнула я, высунув руку из теплого кокона, чтобы принять хлеб. - Куда вы собираетесь?
- В деревню, нужно кое-чего подкупить. Обычно я прошу кого-то из соседей закупиться на мою долю, но сейчас...
- Мы съели все ваши запасы.

Она улыбнулась и подмигнула мне.

- Мой внук так мало ест, что я рада хоть каждый день ходить в магазин, чтобы порадовать его. Может, хоть вы на него повлияете... ведь одни кости!

Я страшно смутилась и, наверное, даже покраснела. Надо будет как-то объяснить милой женщине, что никакого влияния на ее внука я не имею. Я вспомнила, как сурово он смотрел на меня ночью на кухне, и поежилась.

- Когда мы выходим? - я так и не придумала, что еще сказать.
- Не торопитесь, милая, - сказала Мадлен, поднимаясь. - Конечно, хотелось бы успеть до обеда... Стив ушел куда-то с утра пораньше, наверняка вернется голодный...

Я сползла ниже и спрятала нос в одеяло. Кажется, я догадываюсь, куда ушел Стив... Мне стало противно и тоскливо внутри.

- Я буду готова через полчаса.
- Вот и славно! - обрадовалась старушка. - Как раз все успеем. И даже заглянуть в паб, старый Олли обещал мне рецепт фирменного кекса.

Она плотно прикрыла за собой дверь, а я осталась сидеть в кровати, сжавшись в комок, собираясь с духом - по комнате гулял веселый сквозняк.

Три чашки обжигающего чая и пять тостов сделали свое дело - я смогла привести себя в порядок, одеться и спуститься вниз. Мадлен появилась через минуту - на ее плечи была накинута вязаная шаль, а в руке она несла корзину.

- Так странно, - заметила я, когда мы вышли на дорогу, которая при ярком свете была совсем не страшной, а скучной и пыльной. - Я никогда не задумывалась, как живут люди в глубинке. И даже не предполагала, что здесь в магазин до сих пор ходят с такими милыми корзинками. Как в кино.

Мадлен помолчала. Я уже подумала, что она обиделась, но она снова улыбнулась.

- А мне нравится. Знаете, как в любимых мною романах Агаты Кристи. Мне приятно представлять, что вот с такой корзинкой - или у окна с кружевной занавеской, или у живой изгороди с ножницами - я чем-то похожа на несравненную мисс Марпл.
- Вы так же проницательны? - улыбнулась в ответ я.

Мадлен пожала плечами.

- У меня большой жизненный опыт.
- Точно так сказала бы и она!

Мы рассмеялись и пошли дальше, болтая обо всем на свете, будто были знакомы много лет.

Выйдя из магазина с полной корзиной, мы направились в паб. По дороге мне пришлось несколько раз ждать свою спутницу, которой непременно нужно было перецеловать всех встречных тетушек. Я чувствовала, как корзина становится все тяжелее и оттягивает мне руки. К тому моменту, когда Мадлен вынырнула из глубин питейного заведения с вожделенной бумажкой в руках, мне хотелось только одного - поскорее снова оказаться в своей комнате. Деревенская общительность и дружелюбие оказались слишком большим испытанием для горожанки.

- Нет, вы представляете - он еще пытался сделать вид, что не помнит своего обещания! А потом - что не помнит, о каком кексе шла речь. И еще - что не помнит, куда сунул тетрадь с рецептами. Вам не кажется, что у этого человека расстройство логического мышления?

Я кивнула.
 
- Но может быть, всего лишь склероз, - задумчиво добавила Мадлен. - Все-таки семьдесят девять лет...

В конце тропинки, по которой мы шли, показался райский уголок, в котором меня наверняка освободят от чертовой корзины и дадут посидеть в одиночестве. Но не тут-то было...
Дверь распахнулась нам навстречу и с порога прогремело:

- Вот и они, Стив! Тетушка Мадлен, как я скучал по вашим пирогам!
- Господи, Джонни! - всплеснула руками старушка и лучезарно улыбнулась. - Каким ветром тебя принесло, разбойник!



ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Корзину вынули из моих покорных пальцев, легонько подтолкнули - не стой в дверях! - будто мы с Мадлен гости, а он - радушный хозяин. Я попыталась слинять в свою комнату, но это оказалось попросту невозможным - мне не оставили шанса. Джонни развил бурную деятельность на кухне, поминутно спрашивая, что где лежит, и не переставая говорить. Я присела на табурет в уголочке и тихонько разглядывала нового гостя, впадая от созерцания то ли в транс, то ли в нирвану...

Джона было много. Он едва не цеплялся макушкой за абажур и, поворачиваясь, каждый раз замедлял движение, чтобы не сшибить плечом многочисленные вазочки и баночки на полках. При этом он так ничего и не разбил, двигаясь плавно и точно, будто линкор на учениях. Он быстро и ловко разобрал наши покупки и принялся доставать разноцветные пакеты из объемистого рюкзака цвета хаки.

- Как знал, что у вас тут гости, - усмехнулся Джон, небрежно роняя опустевший рюкзак на пол. - Что бы вы без Джона делали.

Мадлен вздохнула.

- Джон... не стоило... правда.

Он обнял старушку и подмигнул мне поверх ее плеча.

- Мадлен, вы помните, сколько ваших пирогов и варенья было потрачено, чтобы не дать помереть от истощения молодому растущему организму?

Мадлен фыркнула.

- Пусти меня, Джон, - она окинула его одобрительным взглядом и сказала с нежностью. - Хорош...

Это было самое простое, что можно было сказать о Джоне. Он был хорош. Он был текуч, как капля масла, и грозен, как работающий трансформатор. В его легкий, небрежный  треп были вплетены умные и ироничные замечания, в искрящийся смех - глубокие вибрирующие ноты низкого голоса, лениво растягивающего слова... Мощный торс под тесноватой футболкой перетекал в гибкую талию, подчеркнутую широким военным ремнем,  тяжелые плечи и сильные руки невероятным образом сочетались с крепкими, тонкими запястьями и пальцами пианиста... На пальцах я зависла, как старый компьютер, завороженно наблюдая, как Джон режет колбасу и вскрывает консервные банки...
Кажется, меня так и не представили ему. По крайней мере, я этого не помню. А когда стол был накрыт к обеду, кто-то (кажется, Мадлен) наконец вспомнил о Стивене.

- Стив? Где ты ходишь! - загремел Джон, и я беспокойно поежилась в своем углу от чувства неловкости. Я совсем забыла о своем спасителе, о человеке, мысли о котором еще вчера заставляли меня мучительно краснеть... Но рядом с Джоном все казались такими... ненастоящими.


***
Я выдержал паузу и, придав лицу выражение сдержанной радости, вошел в кухню и торжественно поставил на стол пыльную бутылку.

- Ради такого случая...

Джон потер ладони.

- Тааак... Стиви разоряет запасы бабушки на черный день.

Мадлен махнула рукой.

- Когда  он еще наступит! Садитесь, мальчики. Онега, двигайся ближе, садись вот здесь, к печке, а то что-то сыро.

К печке - это рядом с Джоном, ясное дело. Я взглянул на Мадлен и получил в ответ кивок и суровое движение тонких бровей. Так... значит, в деревне уже небезопасно, девушка была права - за ней кто-то охотится. Но кто - свои или чужие? А она - подозревает ли об этом? Я мельком посмотрел на девушку, и меня неприятно кольнуло под ложечкой. Черт, Джон еще ничего не сделал! Можно сказать, даже не начинал... а в глазах уже романтический туман.

Не то, чтобы меня сильно раздражал Джон Портланд. Мы редко пересекались. Он постоянно пропадал в поле, а я, большей частью, занимался аналитикой. И уже не припомнить, как сложилось, что именно Джону поручали работу с женским контингентом. Достаточно было посмотреть на него, вальяжно занявшего половину кухни и вытянувшего под столом длинные ноги в тяжелых армейских ботинках... чтобы все вопросы снялись сами собой. В общем, Джон был хорош. Ну... не хуже, чем я в математике. Хотя в данный момент аргумент казался мне слабоватым.

Джон разлил вино и поднял первый тост. Я знал, и Мадлен тоже знала, что будут еще тосты, и мне еще не раз придется спуститься в погреб, а потом Джон извлечет из глубин рюкзака бутылку виски... В определенный момент Мадлен чинно пожелает нам доброй ночи (и я ей немного завидую), а мы втроем будем пить и слушать музыку, пока не придет мой черед отправляться спать.  Все это было скучно и предсказуемо. Пожалуй, предстоящий день будет волнующим только для одного человека, и чем он закончится, зависит не от нее... а от настроения Джона Портланда. И от того, как давно он вернулся из командировки.
 
- Сто лет, Джон! Честное слово... Где тебя носило?
- То там, то здесь... - Джон лениво потянулся, прикрыв сияющие глаза ресницами. - Сам понимаешь - служба. Только вчера с самолета.

Я больше не смотрел на Онегу. Работа есть работа.

Когда ручка двери моей спальни неожиданно осталась у меня в руках, я решил, что просто неудачно ее повернул. Закрыв за собой дверь, я остановился у порога. Тишина царила на этаже, и только снизу невнятно доносились низкий голос Портланда и смех Онеги. Я снял пиджак и уронил его на стул. На душе было смутно от усталости и как-то тоскливо. Видимо, я значительно перекрыл свою норму сегодня, плюс ночной переполох, который не дал мне как следует выспаться. Объяснив себе свое состояние, я кое-как разулся и посмотрел на часы. Час ночи. Завтра Джон сможет предоставить мне хоть какую-то информацию. Я прислушался. Девушка вновь засмеялась. Я сдернул с кровати покрывало. Не буду раздеваться, я пьян, и мне все равно.
Внизу все затихло. Я лежал в темноте, вслушиваясь в тишину, и ждал, что вот сейчас снова засмеется Онега... или что-то пророкочет Джон со своей неподражаемой интонацией - будто он сам недоумевает, как мог такое сказать, и посмеивается над собой и немножко над собеседником... И тишина заставляла меня затаить дыхание.
Я дотянулся до воды и выпил залпом стакан. Тишина шуршала одинокой мышью за плинтусом, старый дом спал, крепко храня свои секреты за закрытыми дверями спален. Этот дом никогда не был мне родным, все это привычный спектакль, давно навязший в зубах, и люди, собравшиеся здесь сегодня - даже не друзья. Уж девица эта - точно. Неожиданно вспомнилось, как она стояла надо мной с крышкой от бачка в руках - растрепанная, мокрая, с безумным и решительным взглядом... Я отогнал воспоминания и попытался заснуть, но сон никак не шел. Пить надо меньше.
Вдруг я поймал себя на том, что лежу и придумываю предлог, чтобы спуститься вниз. Выругавшись, я повернулся на бок, лицом к окну. Мне нет никакого дела до методов Джона. Мне нужно просто сделать свою работу. В полной тишине негромко щелкнула дверь одной из спален - открылась и закрылась. Я догадывался, чья, судя по направлению звука. Мне захотелось что-нибудь разбить, но я не двинулся с места. 
Я лежал, смотрел, как постепенно сереет сумрак за окном, и трезвел.



ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Похоже, в последнее время просыпаться с похмелья становится для меня уже привычкой. Интересно, сколько мы вчера выпили... По-видимому, немало, потому что память напрочь отказывалась восстанавливать события вчерашнего вечера. Последнее, что помнится четко - это Джон с бокалом, полным янтарного огня вперемешку со льдом. Джон... да, его забыть сложно. А что потом? Мозг отозвался на усилие приступом пульсирующей боли и звоном в ушах. Я сжала виски ладонями и со стоном попыталась сесть. Отлично, что вчера у меня хватило сил дойти до кровати, и теперь я могу страдать в одиночестве, так, что меня никто не видит. Я нащупала на прикроватной тумбочке кувшин и, звякая и расплескивая воду, налила полный стакан. Так гораздо лучше! Я снова откинулась на подушки, отметив, будто между прочим, два факта. Первый: почему-то на мне была чужая футболка. Второй: белья на мне не было вовсе.
От ужаса у меня на миг даже перестала болеть голова, я резко села и нервно оглядела комнату. На подоконнике вместо кота в лучах утреннего солнца грелась недопитая бутылка виски, разбрасывая вокруг золотисто-желтые зайчики. А на полу, прямо под окном, валялся полупустой рюкзак цвета хаки. Мне захотелось завыть. Почему, ну почему я абсолютно ничего не помню?!
Защелка клацнула, и дверь в мою комнату приоткрылась. Я рывком натянула одеяло до подбородка, но в комнату никто не рвался. Спустя пару секунд нетерпеливый баритон из коридора проговорил:

- Если идешь - иди, - и в комнату вплыл кот. Он прямиком направился к окну, узрел, что место под солнцем занято бутылкой и покорно развалился на рюкзаке.
- Ну, конечно, - Джон Портланд вошел следом. - Так и знал, что я здесь его оставил.

Он спокойно, по-хозяйски, прошел через спальню и поднял рюкзак с пола. Подумав секунду, захватил бутылку и только тогда повернулся ко мне.

- Привет, - улыбнулся Джон, будто солнце решило обосноваться и на его лице. - Как спалось?

Я открыла было рот от возмущения, но не смогла выдавить из себя ни слова. В конце концов, почему он должен стучать, входя ко мне в спальню, если в данный момент на мне - его футболка, не говоря уже обо всем остальном, что, возможно, случилось, а возможно - не случилось вчера вечером...
Джон, не дождавшись ответа, подошел к кровати.

- Что, совсем плохо, да? - он пошарил в одном из карманов рюкзака. - Но у меня для тебя что-то есть.

Жестом фокусника он вынул из рюкзака пластинку аспирина.

- Та-дам! Сейчас мы все починим.

Джон долил воды в стакан, присел на край кровати и вдруг откинулся назад, головой на мои колени, протягивая мне одной рукой воду, а на ладони другой - две белые таблетки.
Я машинально выпила лекарство и, не зная, куда девать руки, сложила их на груди. Джон молча смотрел на меня, и кажется, моя растерянность его веселила. У меня никогда не хватит духу спросить... никогда не хватит...

- Спасибо за вечер, - сказал Джон тихо.
- Я... я... ничего не помню, - призналась я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

Брови Джона поползли вверх.

- Вообще? - уточнил он.

Я кивнула, стараясь не глядеть ему в глаза.
Ироническая ухмылка попыталась нарисоваться на лице Джона Портланда, но он усилием воли согнал ее и вполне серьезно сказал:

- Значит... нужно повторить?

После чего скатился с кровати и, подхватив рюкзак, ушел, аккуратно прикрыв дверь.

Я закрыла лицо руками. Ни одной мысли в голове, даже самой малюсенькой. Даже хвостика от мысли. Все разбежались, как крысы с тонущего корабля, потому что в данный момент я чувствовала, что эпично иду ко дну.


***
- Ужасно хочется есть! - Джон вошел в кухню со своим старым рюкзаком и початой бутылкой виски в руках. - А где Мадлен?
- Еще не вставала, - ровно отозвался я и подавил зевок. - Так что все в твоих руках.

Джон бросил рюкзак в угол и пристроил бутылку на полочке рядом со старым подсвечником.

- Не привыкать, - подмигнул он и шагнул к плите.

Разговор не клеился. Я пытался себя заставить спросить, нашел ли Джон то, что искал (что мы оба искали), но это было тесно связано с другим вопросом, задавать который мне не хотелось. Еще меньше мне хотелось слышать ответ.
Джон между тем сообразил яичницу с колбасой на двоих, сварил кофе и разлил по крошечным чашечкам.

- Эксклюзив от Джона Портланда. Кофе по-маррокански...

Я придвинул к себе чашку, с наслаждением вдохнул бодрящий аромат и отхлебнул порядочный глоток. Горло обожгло, дыхание перехватило, а на глазах выступили слезы. Джон протянул мне стакан воды.

- ...С перцем и кардамоном. Плохо спал?

Молча отодвинув чашку, я взялся за вилку и нож. Джон улыбнулся.

- Нервы, нервы... - и толкнул по столу в мою сторону маленький черный предмет.

Я машинально остановил его движение, накрыв ладонью. Это была флешка. Обычная, дешевая, потертая черная флешка без надписей и украшений, без цепочек, камушков и прочей дребедени, которой любят украшать свои вещи девушки. Стало противно... будто я вдруг обнаружил, что меня обманывал лучший друг. Хотя, какой она друг? Я поднял глаза. Джон пожал плечами.

- Это было нетрудно. Хотя носила она ее не в сумочке, - многозначительно приподнял он бровь.
- Она обнаружит пропажу, - сказал я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. - К тому же, на флешке наверняка есть маячок.

Видимо, мое раздражение все же прорвалось наружу, потому что Джон отодвинул от себя пустую тарелку и прищурился.

- Не учи меня работать, Хендерсон. Это моя флешка, мне дал ее Пит Маккой. Я поменял лишь начинку.

Я чувствовал себя ужасно глупо. Тоже мне, профессионал...

- Не выспался.
- Ерунда, - легко отозвался Джон Портланд, вставая.
- Мальчики, хозяйничаете без меня? - в кухню вплыла Мадлен в халате и сняла с полки чайник с цветочками, брезгливо отодвинув бутылку с виски в сторону.

Мы с Джоном переглянулись.

- Все нормально, Мадлен, - сказал я. - Джон нашел флешку, сейчас я посмотрю, что там, и передам информацию в центр.
- А девушка? - деловито спросила старушка.

Я встал и сгреб флешку со стола.

- Пойду проверю.
- Девушку оставят под наблюдением, она может привести нас к своим агентам, - ответил Джон устало. - Надеюсь, мы все понимаем, что она не невинная овечка.

Мадлен дерзко взглянула на Джона, что с ее ростом выглядело довольно комично.

- Если я и произвожу впечатление милой и недалекой старушки, Джон Портланд, то лишь потому, что это эффективно. О чем ты говоришь?
- Стив, ты в порядке? - не слушая ее, сказал Джон, глядя мне вслед. Но я не обернулся. Пусть думает, что хочет.


***
...Окончить сеанс самобичевания и выползти из-под одеяла меня заставил голод. Жутко хотелось горячего чая с чем-нибудь сытным, типа мадлениного пирога со свининой.  "Конечно, ты проголодалась, ты же всю ночь..." - мелькнула предательская мыслишка, но я отпихнула ее в сторону. Хватит, я взрослый человек, имею право спать, с кем хочу, - возразила я, резко натягивая джинсы. Но от этого мысли снова закружились хороводом, предлагая мне выбрать, с кем же я все-таки хочу... я выругалась сквозь зубы, сердито прошагала к окну и сняла с сушилки белые носки Стивена, которые носила с тех самых пор, как... Что-то рыжее мелькнуло за окном. Полосатый лентяй, которому в облом было идти ко входной двери, строил мне умильные мордочки, сидя на садовой дорожке. Я сдвинула в сторону цветочный горшок, повернула задвижку и приподняла раму.

- Иди, оболтус.

Но вместо кота передо мной вдруг выросла темная тень, что-то плотно прижалось к лицу, закрыв нос и рот. Я попыталась вдохнуть, но от этого в голове помутилось, а в глазах потемнело, будто меня с ног до головы укутали в мокрую отвратительно пахнущую тряпку. Последняя мысль была о том, что мои кроссовки остались стоять у порога... Ну что ж... слабое, но утешение.


***
По экрану бежали строчки, в которых Джон Портланд не понял бы ни черта. Но для меня за каждым значком стояли конкретные данные - люди, события, договоры и соглашения... Стоило только провести все это через детектор Хендерсона... ну да, я его разработал, и это лучший дешифратор в конторе, между прочим! "Давай, самоутверждайся за счет работы..." - горько усмехнулся я своим мыслям. Теперь уже все равно. Джон - профи в своем деле, а я - в своем, и я знать не хочу, где и как он обнаружил эту проклятую флешку, хотя фантазию не остановишь... Он сказал: "Это было нетрудно". Я глядел на экран, и строчки отражались в моих очках, это можно было увидеть, чуть скосив глаза. "Это было нетрудно"... Я замер и задержал дыхание, глядя на появляющиеся после обработки ряды равнодушных нулей, заполнившие уже половину экрана. Это должно было быть нетрудным. Мы оба идиоты.
Я вскочил, выдернул флешку из гнезда, не обращая внимания на возмущенный писк компьютера, и ринулся вниз по лестнице.

Напротив кухни я столкнулся с Джоном, который шел откуда-то из глубины дома. "Со стороны спален" - прокомментировал внутренний голос. Плевать.

- Джон, флешка пуста. Нам подсунули липу.

Джон взглянул на меня растерянно.

- Онеги нет в комнате. Вещи перевернуты, окно открыто, слабые следы борьбы, но возможна имитация.

Мадлен выглянула из кухни с чашкой чая в руках.

- Быстро они среагировали... Что будем делать?

Мы с Джоном отозвались одновременно.

- Искать.
- Девушку или флешку? - саркастически заметила старушка, присаживаясь за стол, и взяла печенье из вазочки.

Мы с Джоном понимающе переглянулись.

- Конечно, девушку, Мадлен, - сказал Джон Портланд, опускаясь на стул напротив, будто ничего не случилось. - Только она знает, куда засунула эту чертову флешку.

Я все еще торчал в дверях, не спеша войти и сесть, что было бы самым разумным, но и не решаясь бежать проверять комнату Онеги, что было довольно бессмысленно, учитывая, что Джон уже произвел осмотр.

- Они перерыли все ее вещи, - тем временем говорил Джон, обращаясь к нам с Мадлен. - Но я уверен, они все равно остались с носом - я вчера прошел по комнате с металлоискателем... - он холодно улыбнулся. - Чисто, как в норе фейри.
- Если она не сбежала, подстроив "похищение", - возразила Мадлен.
- Да, - согласился Джонни. - Это возможно.
- Нет, - сказал я уверенно, и они повернулись ко мне с удивленными лицами.
- Что - нет?
- Нет, невозможно. Она не могла сбежать без флешки - это верная смерть. Девушку похитили.

Джон потупил взгляд, будто я сморозил глупость, а Мадлен, поправив очки, сказала:

- Почему ты так уверен, что она не взяла флешку с собой? Я понимаю твои чувства, Стивен, но факты...
- Джон проверил не все ее вещи, - сказал я, шагнув в прихожую и возвращаясь с парой стареньких белых кроссовок. - Подай мне нож, пожалуйста.

Мои коллеги молча смотрели, как я прощупываю и вскрываю подошву одного, а затем другого ботинка, и извлекаю на свет маленькую пластинку с ценной информацией. Молчание длилось и длилось, поэтому я сходил за ноутбуком и проверил свой трофей. Радостно подпрыгивающие цифры и таблицы высыпались из дешифратора и сообщили мне, что я молодец. Я отставил в сторону технику и, наконец, посмотрел в глаза Джону и Мадлен. Мадлен ободряюще улыбнулась.

- Ты умница, Стив. Я горжусь тобой, как родным внуком.
- Пойду собираться, - Джон вырос из-за стола, решительный и деловитый. - Сбор через час в прихожей.
- Куда это вы? - нахмурилась старушка.
- Надо вытаскивать девчонку, - отрезал Джон, и я впервые за все время знакомства с ним испытал к нему горячее чувство благодарности.



ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

...Лицу было жарко от солнца, щеку напекло и сквозь сомкнутые веки светило красным.  Я попробовала хотя бы повернуть голову на бок, но тело почему-то меня не слушалось. Никаких других неудобств я не ощущала, а полусонный мозг отказывался решать настолько сложные задачки, как определение моего местонахождения и будущей судьбы. Наконец мне удалось сдвинуть тяжелую голову с места, она мягко перекатилась к плечу и красное сияние погасло. Мозг будто вздохнул от долгожданной прохлады и отключился.

В следующий раз я пришла в себя, когда было темно. Открыв глаза, я попыталась сесть и оглядела помещение, в котором оказалась.
Прямо напротив меня располагалось освещенное луной окно с решеткой, и косой квадрат тени, будто шкура зебры, падал на пол пустой комнаты. Ни мебели, ни ковров, ни штор. Просто коробка, в углу которой был брошен ватный матрас, на котором я в данный момент "отдыхала". Голова немного кружилась и мутило, то ли от голода, то ли от наркоза.
Снаружи до меня не долетало ни звука, в углу тонко, чуть слышно звенел одинокий комар, мой единственный сокамерник. От осознания собственного одиночества стало тоскливо, но пока не страшно, я подтянула колени к груди и обняла их руками, пытаясь привести мысли в порядок. С чего бы начать... Мои просторные носки ярко белели в темноте. Носки Стива. Он дал их мне, когда моя обувь промокла, и сейчас старые кроссовки наверняка спокойненько стоят в прихожей Мадлен на полочке. А я осталась и вовсе без обуви, хотя совсем недавно была счастливой обладательницей шикарных туфель на высоченном каблуке...

(Четырьмя днями ранее...)

...В пабе было шумно. Мы с Наташкой примостились в уголке, а рядом, сдвинув несколько столов, праздновали день рождения какой-то общительной девицы, и ее многочисленные гости дружно и регулярно поднимали бокалы и кружки за ее здоровье. Громкие, все более остроумные и пикантные пожелания сопровождали взрывы смеха и аплодисментов. Мы с моей лучшей подругой склонили головы поближе, будто мы шепчемся на уроке за последней партой... только, чтобы услышать друг друга, нам приходилось кричать.

- Может, в другой раз? - спросила я, нервно оглянувшись на беспокойных соседей. - Ты уверена, что стоит ждать?
- Уверена! - отрезала Наташка. - Он обещал! Просто пробки, понимаешь. К тому же, я не могу выйти за него без твоего одобрения.

Я фыркнула. Наташка каждый раз так говорила. В конце концов, мы обе знали, что никакого одобрения ей не требуется, она все решает сама, и я уже запуталась в длинном списке ее женихов и бойфрендов. Но в этот раз было что-то особенное...

- Это что-то совершенно особенное, Онежка, - доверительно прокричала она мне в ухо. - Он чудо, вот увидишь.
- Я скорее напьюсь, как сапожник, - мрачно заметила я и налила себе мартини. - Чем дождусь, когда он появится.

В голове уже клубился приятный туман, и стоило остановиться, пока он не превратился в липкую вату, как обычно бывало, если я превышала свою норму. Но мы с Наташкой не виделись три долгих года, и потом, в тумане легче откровенничать о своей бестолковой жизни, особенно когда тебя так внимательно и сочувственно слушают.

- Я никогда не встречала таких, - помотала головой подруга. - И ты не встречала, я уверена. Ты вообще страшно невезучая, Онежка... знаешь, чего тебе не хватает? Тебе не хватает меня.
- Мне тебя не хватает, - согласилась я. Туман густел и размывал мысли.
- А знаешь, почему? - продолжила Наталья, переждав особенно громкие овации за соседними столиками. - Потому что я знаю всех в этом долбаном городе. Я бы быстро нашла тебе нормального мужика. Вот, у Фила есть парочка друзей... вполне приличных.
- Я не хочу... приличных, - решительно выговорила я, стаскивая под столом свои дорогущие туфли на шпильках, которые мы с подругой купили сегодня в "Либерти". Новая обувь давила и натирала.
- В смысле? - нахмурилась от непонимания Наташка. Все-таки мы очень много выпили, и хотя Наташка пить умела, но мое заявление звучало странновато.

Я поторопилась объяснить:

- Я хочу всего одного!
- Неприличного? - уточнила она.
- Да! - я помотала головой. - То есть - нет! Знаешь, если честно, мне все равно... Лишь бы - мой...

Наташка кивнула глубокомысленно и отхлебнула из кружки. Никогда не понимала, как она может пить горькое пиво в таких количествах...
Из тумана выплыло незнакомое мне лицо и заколыхалось позади наташкиного стула.

- Девочки, а вот и я, надеюсь, вы оставили мне бутылочку.

Наташкины глаза засияли и она подтащила долгожданного Фила к себе.

- Онега, это Филип! Я обязана вас познакомить. Фил, это моя самая лучшая подруга...

Фил придвинул стул и сел рядом с Натальей, приветственно подняв бокал.

- Я столько слышал о вас, Онега, что считаю, что мы давно знакомы. Мы с Наташей хотим, чтобы вы непременно были подружкой невесты, да, Наташа?

Наташка сияла и прижималась к своему сокровищу. Сокровище выпило за знакомство и тихонько склонившись к ушку невесты, зашептало что-то нежное, отчего у той еще ярче заблестели глаза. Я почувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Пожалуй, хватит уже пить.
Наталья чмокнула своего любимого в висок и поднялась.

- Милый, посиди одну минутку, ладно? Онежка, пойдем, пошушукаемся.

Я встала, стараясь держаться ровно, Наташка подхватила меня под руку и потащила в глубины заведения. На ногах она держалась гораздо лучше меня. И почему такая несправедливость? Мне скоро 25, а я даже пить не умею толком...

- Онежка, выручай, - дрожа от восторга, зашептала Наташка, придавив меня к стенным плиткам дамской комнаты. - Фил сказал, что его родители пригласили нас сегодня к себе... Знакомство с родителями! Понимаешь, балда! Это серьезно!
- Я  тебя... поздравляю, - согласилась я, пытаясь справиться с туманом, застилавшим мне глаза. - Это... важно.
- Никогда раньше... - продолжала подружка и в ее голосе звучали слезы. - А я никак не успеваю заехать домой. Одета я вполне прилично, а вот ноги... Ну куда это годится!

Я сфокусировалась на ее модельных ногах в старых белых кроссовках. Даже мой буксующий мозг понимал, что в таком виде к родителям будущего мужа не ездят.

- Ой, Наташ... что же делать?
- Сымай туфли, - скомандовала Наташка, как, впрочем, командовала всегда. Я послушно вылезла из тесной обуви. На полу было холодно в тонких колготках. Подруга быстро стащила с себя кроссовки, носки...
- Юбку бы... карандашик... - с досадой проговорила она, глядя на себя в большое зеркало. - Ладно, кэжуал - так кэжуал, сойдет. Джинсы новые, модные и в цвет. Да не мерзни ты, обувайся!

Я натянула носки и кроссовки, сразу почувствовав себя уютно и комфортно, а Наташка взгромоздилась на шпильки, выпрямилась и прошлась вдоль умывальников.

- Это просто счастье, что у нас с тобой один размер, Онежка, - сказала она. - Ты меня спасла, дорогая.
- Ерунда, - отмахнулась я.
- Я приеду завтра и мы обменяемся обратно, - уверила меня подруга. - Эти кроссы дороги мне... как память.

Я пожала плечами.

- Да ладно, не переживай.

Наташка посмотрела на меня пристально.

- Ты до дома-то доберешься? Может, вызвать такси?
- Не надо, я посижу еще немножко. Удачи тебе.
- Ох... - Наташка тревожно оглядела нас в зеркале: себя в безупречно стильной блузке, узких джинсах и модных туфлях, и меня - маленькую, почти подростковую фигурку в старой растоптанной обуви... - Мои кроссовочки любимые... Ты их побереги, Онеж, ладно?
- Буду носить, не снимая, - пообещала я серьезно.
- Вот почему-то верю... - вздохнула подруга. - Уж погоди, я тобой займусь, - пообещала она значительно и подтолкнула меня к выходу.

Мы вернулись к столику, где нас нетерпеливо дожидался Фил. В моей голове немного прояснилось и я смогла отметить сурово сжатые губы и глаза цвета воды в Темзе - в общем, приятное, мужественное лицо, в данный момент озабоченное какой-то серьезной проблемой. Сама проблема, видимо, сейчас радостно улыбалась, слегка покачиваясь на высоченных каблуках, хотя в остальном невозможно было сказать, что эта женщина три последних часа методично напивалась в компании лучшей подруги. Уверена, я выглядела гораздо хуже.
Наташка от души расцеловала меня на прощание, Фил оторвал ее от меня, и пообещав завтра заехать и вернуть мою обувь, потащил невесту к двери. Уже у самого выхода подруга обернулась и помахала мне рукой. Я в ответ показала ей скрещенные на удачу пальцы. Потом оглядела стол, заставленный разноцветными бутылками и заказала себе кофе. Посижу немного, приведу себя в порядок, а потом вызову такси и поеду домой. Все равно меня никто не ждет...

В паб вошли несколько рабочих, и кивнув бармену, расселись за разными столиками. За ближайшим ко мне расположился крупный немолодой мужчина с усталыми складками у губ и цепким взглядом темно-серых глаз. Он мельком оглядел мою нелепую личность, чуть задержавшись на батарее выстроившихся передо мной бутылок, и усмехнулся углом рта.

- Не ваше дело, - нахамила я, не сдержавшись. - И я пила не одна.
- Я не спрашивал, - отозвался работяга равнодушно.
- Я имею право выпить с подругой, которую не видела три года, - заявила я.
- Шла бы ты домой, дочка, - ответил тот. - Поздно уже.
- Не указывайте мне! - взвилась я. Остатки хмельного тумана кружились в голове, придавая моей заячьей душе непривычную смелость.

Тот только досадливо дернул плечом. Я рассудила, что мои права достаточно защищены, и набрала номер на мобильнике.
...Назавтра, проснувшись с трещавшей по всем швам головой, я с трудом вспомнила, как добиралась до дома. За кроссовками Наташка не пришла ни в этот день, ни в следующий... А на третий я сама попала в такую переделку, что мне стало не до забот о том, где теперь гуляют мои роскошные модельные туфли на 12-сантиметровом каблуке.


***
На сборы у меня ушло пять минут. Ну... шесть. Я быстро сбежал вниз и наткнулся на понимающий и слегка насмешливый взгляд Джона Портланда, но комментировать мою поспешность Джон не стал. Он тщательно протирал промасленой тряпкой части снайперской Long Range, аккуратно разложенные на кухонном столе. Рюкзак цвета хаки, все так же полупустой, лежал у входа в кухню.

- Сейчас закончу, и пойдем.

Я кивнул. Все выглядело очень серьезно.

- Помочь?
- Собери нам чего-нибудь пожрать, - сказал Джон и пожаловался. - Все время хочу есть почему-то.

Я не ответил, сосредоточенно вглядываясь в нутро холодильника. Джон закончил, быстро собрал винтовку и осторожно, почти ласково, прислонил ее к рюкзаку.

- Настрою навигатор и покатимся, как по рельсам, - сообщил он моей спине. И через некоторое время забормотал. - Так... Маячок работает... слабенько, правда. Посмотрим...

В кухню вошла Мадлен, увидела масляные пятна на столе, сдвинула тонкие брови и молча взялась за тряпку.

- Есть! - воскликнул Джон. - Нам нужен Эрвин.
- А кто у  нас Эрвин? - спросил я.
- Эрвин у нас морской порт в ста милях к северо-западу, - отозвалась Мадлен. - Там сейчас только музей и несколько прогулочных яхт, но после Второй мировой осталась уйма складов и доков. Если вы найдете там Онегу - вы везунчики.
- Вроде за городом где-то... - засомневался Джон, вглядываясь в экранчик.
- За городом большой лес у реки и Песочница - гринписовские угодья.
- Там, наверное, везде охрана, - предположил я.
- Наверное, - сдержанно ответила Мадлен. - Десяток добровольцев. А еще там старая бумажная фабрика, несколько водонапорных башен в глуши и затопленный карьер. И связи там, кстати, нет.

Джон Портланд поднялся и взял рюкзак.

- Нечего гадать, надо ехать. На месте разберемся.

Мадлен тихонько фыркнула. Я вскинул сумку на плечо и немного помедлил в дверях.

- Мадлен... спасибо.

Старушка посмотрела на меня поверх очков и чуть заметно кивнула.

- Удачи, мальчики.


***
- Слушай, винтовка - это хорошо, это предусмотрительно, но нас двое.

Джон вел машину, неотрывно глядя на дорогу. За сорок минут мы не сказали и двух слов, разговаривать не особенно хотелось. Я изучал на планшете карту местности, пытаясь предугадать ожидающие нас сложности. Выходило так, что на месте нам придется очень много ходить пешком, путаясь в подлеске и поминутно утопая то в песке, то в мелких заболоченных озерцах. Песочница - место, где морские птицы выводят птенцов, охраняемая государством территория, почти не заселенная людьми. Это вам не доки. Трудно было представить, что нас ждут оживленные перестрелки с преступниками, если даже мы их отыщем в этой глуши.
Джон Портланд пожал плечами.

- Ну, я к ней привык. Но тебе могу предложить что-нибудь попроще.

Он протянул длинную руку назад и подтянул к себе спортивную сумку, которую я сначала принял за чехол от палатки. Расстегнул молнию, пошарил рукой в глубине и небрежно бросил мне на колени Глок 17 и армейский нож. Я проверил магазин пистолета и удовлетворенно кивнул.

- Нож забери, у меня свой. Что еще у нас есть?

Джон пожал плечами.

- Пара гранат, пара пистолетов... запасные патроны. Дюжина сигнальных ракет... Я не стал особо заморачиваться.

Я покосился на сумку. Ну, наверное, с точки зрения Джона это означало "не заморачиваться"...

- Ладно... И какой план? Минут через десять мы подъедем к городу.

Джон прищурился на дорогу, раздумывая.

- Ты нашел объезд?

Я развернул планшет.

- Да. Через 15 километров будет речка, сразу за мостом есть съезд на грунтовку, этой дорогой пользуются, чтобы срезать угол и прямиком подъехать к заповеднику. Но только... может быть сначала стоит все-таки попробовать разузнать в городе?

Джон усмехнулся.

- Городишко-то маленький, почти деревня, чужак сразу виден... Как думаешь, двое мужчин, путешествующих вместе, смогут затеряться в толпе?

Я промолчал, потому что в голосе Портланда мне почудилась насмешка.

- Нет, Стиви, - покачал головой Джон. - Поехали лучше сразу на место, пока не сдох наш маячок. Но на всякий случай я бы, пожалуй, подстраховался...

Он не стал продолжать и мягко свернул к заправке.

- Запас карман не тянет, - подмигнул он мне и вышел из машины.

Разболтанной походкой Джон прошел через площадку и скрылся в дверях магазинчика. Решив, что глупо сидеть внутри, я вылез и осмотрелся. Дорога шла по невысокой насыпи, с двух сторон расстилались заливные луга с торчащими тут и там рощами. Будто великанские овцы, подумалось мне. Ближе к горизонту овечьи шубки сливались в единое темно-зеленое полотно, а за ними не виделось - угадывалось - взморье. Воздух едва уловимо пах солью. Солью и травами.

- Вот ты где! - я удивленно обернулся, услышав в голосе Джона какие-то новые, незнакомые мне нотки. Он вышел из лавки не один, его сопровождал пожилой человек, вероятно, продавец или владелец. Джон лучезарно улыбнулся мне и мотнул головой.
- Стиви, этот милый человек покажет нам дорогу. Правда, здесь здорово?

Несколько секунд я молчал, не понимая, что от меня требуется. Глаза Джона сияли, улыбка могла растопить айсберг... Внезапно я чуть не задохнулся от возмущения. Ах, ты паразит...

- Воздух такой необычный... - выдавил я из себя. - Пахнет солью... и травами. Как в итальянском ресторане.

Старик смотрел на нас с тщательно скрываемым любопытством и едва заметным отвращением. Джон негромко рассмеялся и погладил меня по плечу.

- Такой чувствительный.

Меня затошнило. Между тем они с владельцем магазина обсуждали пути и места возможных стоянок.

- Нет, там вам негде будет разместиться, - покачал головой старик. - У них не предусмотрено. Ни мотелей, ни кемпингов. А вы надолго?
- Нет, на пару дней, - ответил Джон. - И у нас есть палатка.
- Ну, тогда никаких проблем не будет, - пожал плечами местный житель. - Езжайте спокойно и празднуйте свою годовщину. Продуктами только запаситесь.

Джон снова улыбнулся.

- Да, мы захватили с собой кое-что. Разве только еще бутылочку вина... как ты думаешь, Стив?
- Думаю, трех бутылок нам хватит, - сказал я, вложив в ответ столько яда, что Джон пару раз совсем по-девчоночьи хлопнул ресницами. Он повернулся к старику.
- Спасибо, что помогли.

Тот дружески махнул рукой и поплелся обратно. А мы медленно пошли к машине.

- Подстраховаться? - в бешенстве процедил я, когда старик уже не мог нас слышать. - Подстраховаться???
- Заткнись, Хендерсон, - прищурился Джон. - Что ты, как баба, истерику устраиваешь? В роль вошел?
- Ах ты...

Он хлопнул дверцей, не обращая на меня никакого внимания. Я несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, и сел в машину, приложив дверь чуть сильней необходимого.
Пару минут мы сидели, молча осознавая ситуацию. Потом Джон повернул ключ зажигания и спокойно сказал:

- Если уж нас все равно запомнят, пусть это будут ложные впечатления. Яркие - но ложные.

Я смотрел в окно. Я понимал, что Джон прав, и что он вовсе не обязан объяснять мне это, а я безнадежно завяз в кабинетной работе и подрастерял навыки. К тому же, личное отношение к делу... это было непрофессионально. И Джон тоже понимал это.

- Но пожалуй, стоило тебя предупредить... - неохотно признал Джон.
- Не извиняйся, пупсик, - отозвался я, не поворачиваясь.

В ответ Джон ткнул меня кулаком в бок.

- Сукин сын.
- Да пошел ты.

В машине ощутимо стало легче дышать.


***
Лязгнула дверь и я сразу и окончательно проснулась. В зарешеченное окно потоком лился солнечный свет, в широком луче плясали пылинки, и испугаться по-настоящему никак не получалось. Я разглядывала людей, вошедших в мою камеру. Их было двое: один неуловимо походил на того амбала с татуировками, которого я вырубила в туалете (казалось, с тех пор прошла тысяча лет). Другой был постарше: редеющие волосы тщательно зачесаны на пробор, рубашка-поло и невыразительное, скучное лицо. Он выглядел так обычно... подобные лица видишь каждый день, их невозможно запомнить.
Амбал встал за спиной невзрачного мужичка и сразу стало ясно, кто тут главный. Старший улыбнулся одними губами.

- Надеюсь, вам хорошо спалось.
- Кто вы и что вам от меня нужно? - я села на своем матрасе и прислонилась спиной к стене.

Мужчина покачал головой.

- Так сразу и к делу? Ну, что ж. Все очень просто - вы отдаете нам флешку, мы отпускаем вас домой.

Мысли судорожно заметались у меня в голове, но я постаралась не дать панике отразиться на лице.

- Какую флешку?

Его улыбка стала разочарованной.

- Не нужно, мисс, это совершенно излишне.
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- До свидания, мисс.

Они молча развернулись и вышли, клацнув дверью. Я осталась одна. Что, черт возьми, происходит?

Время тянулось немилосердно медленно, но на самом деле, наверное, прошло не больше двух часов, прежде чем я снова услышала звук открываемой двери. Вошли все те же, точно так же остановились посреди комнаты - один позади другого.

- Ну, что же, милая моя, вы готовы поделиться со мной информацией? - спросил лысоватый своим культурным, тусклым голосом.
- Послушайте, - заторопилась я. - Это какая-то ошибка. Я действительно не понимаю...

Посетители повернулись к двери.

- Я не знаю ни о какой флешке!

Грохот двери - и снова тишина. Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Это совершеннейшее безумие. Кому могла понадобиться моя флешка? Это же чушь, какие-то зарисовки, стихи. Мое "литературное творчество"... я относилась к нему с трепетом, но понимала, что никому во всем мире это не может быть интересно. Тут мне неожиданно вспомнилось мое фиаско с фотоаппаратом и что из этого вышло. Да, но это же не фотографии! Ладно, допустим, на пленку случайно попало что-то, что мне знать не полагалось. Но мои стихи?!

Дверь снова заскрипела. Я подобралась, внутренне готовая к разговору, но в этот раз что-то пошло не так. В дверь вошли два амбала и сразу направились ко мне. Я попыталась вжаться в стену, но меня оторвали от матраса и швырнули на середину комнаты. Толстые руки одного громилы стали методично стаскивать с меня одежду, а другой тщательно проверял все карманы, отвороты и швы. Я извивалась и брыкалась, как могла, но это было все равно, что пинать трансформаторную будку.

- Убери лапы! - заорала я, когда дело дошло до белья, и пнула его в голень. Ноль эмоций. С меня сорвали лифчик и у меня на глазах выступили злые слезы унижения. - Тварь!

В комнату бесшумно вошел мой знакомый дознаватель. Он спокойно посмотрел на происходящее и улыбнулся мне, будто ничего особенного не происходило.

- Видите, милая моя, как вы осложняете себе жизнь? А заодно и моим сотрудникам - у них много более важной работы, чем копание в вашем белье.
- Пошел ты!

Он кивнул амбалу и тот, больно скрутив мне руки, поддернул меня в вертикальное положение. Лысый наклонил голову к плечу.

- Так жаль, что вы не хотите сотрудничать.
- Да чего вам надо, извращенцы?! - всхлипнула я.

Лысый наклонился ко мне поближе.

- Думаю, мы уже все, что нужно, нашли.

Он внезапно наклонился и резко дернул металлическое украшение у меня на плавках. Раздался треск рвущейся ткани. Амбал, державший меня за локти, внезапно убрал руки, и я упала на бетонный пол. В следующую секунду раздался знакомый уже лязг закрывающейся двери.

Я разревелась. Сидя на пыльном холодном полу, я рыдала в голос, одной рукой размазывая слезы и грязь по щекам, а другой пытаясь собрать в кучу свою одежду. Трусы порвали, сволочи... Когда-то мне казалось ужасно оригинальным спрятать свою рабочую флешку в съемном украшении на белье - и всегда под рукой, и никто не сунет нос в мой личный дневник. Кто ж знал, что все так обернется... Я снова надела на себя лифчик, натянула джинсы и футболку. К этому моменту слезы почти закончились. Ладно, они забрали мою флешку. Все мои личные записи, любовные откровения, сопливые стихи. На что оно им сдалось - совершенно непонятно, но я это переживу. Теперь нужно подумать о будущем. И в ту же минуту я вдруг ясно поняла, что думать не о чем - никто не собирается меня никуда отпускать. Никакого будущего у меня нет.

Скомканный белый носок валялся у самого окна. Я подползла к нему, оглянулась в поисках парного, нашла его в углу и так же ползком вернулась на матрас. Машинально, не думая, я развернула и разгладила носки, натянула их на замерзшие ноги... Глаза наполнились горячими слезами, слезы потекли по щекам, закапали с носа. Ох, Стив... как мне не хватает твоей уверенности, спокойствия. Твоих внимательных глаз, рук, твоей понимающей улыбки. Как мне не хватает тебя...

- Спаси меня, пожалуйста, - прошептала я, задыхаясь от слез и отчаяния. - Спаси меня...
 


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Шины мягко шуршали по траве, в приоткрытые окна, низко склонившись, заглядывали любопытные шиповник и орешник. Если бы не серьёзность повода, я мог бы даже порадоваться уединённости и дикости этих мест. Но теперь моё богатое воображение рисовало передо мной довольно мрачные картины. Отыскать нашу пропажу в этой глуши казалось почти нереальным. Уж лучше доки, мелькнула предательская мыслишка.
У Джона с воображением было туго, а может, он просто умел держать себя в руках получше, чем я. Он чуть слышно насвистывал сквозь зубы, внимательно оглядывая обочины, отыскивая место для стоянки.

- О, вот сюда и станем, - он ткнул длинным пальцем вперёд, где слева от дороги открывалась весёлая полянка под сенью склонённых ив. За деревьями поблёскивала вода.

- Пойдёт, - кивнул я. - Надо поддерживать легенду, как это ни противно.
- Расслабься, ухмыльнулся Джон, съезжая с дороги. - Бокал вина и хороший массаж - вот что тебе нужно.
- Иди ты, - вяло предложил я.

Мы загнали машину под ивы, где длинные ветви скрыли ее из глаз. Из багажника появились старенькая палатка, два спальника и видавший виды котелок. Джон Портланд быстро и умело стал разбирать стропы и арматуру, а я, рассудив, что ему моя помощь не нужна, подхватил котелок и спустился к озеру. Где-то в камышах оживлённо переругивалась птичья мелочь, трещали кузнечики в траве. Плюхнула хвостом большая рыба у дальнего берега, и по водному зеркалу побежали круги. Вдалеке за деревьями торчала крыша какого-то строения — то ли башни, то ли вышки, надо бы узнать, что там такое. Я зачерпнул котелком воды и вернулся в лагерь.
Около палатки весело плясал костёр, а Джон заканчивал приведение лагеря в жилой вид. Зашвырнув пару шлёпанцев и полотенце в сторону палатки, он повесил свою куртку на низкую ветку и удовлетворённо, как режиссёр, осмотрел «сцену». Поляна выглядела так, будто на ней уже пару дней отдыхали беспечные и слегка безалаберные туристы.

- Порядок, - кивнул он, забрал у меня котелок, приладил его над огнём и расслаблено привалился к дереву. Я молча пошёл к машине за планшетом.
- Чаю, Стив? - крикнул мне вслед Джон.

Я покачал головой.

- Нет. Что наш маячок?

Джон пожал плечами.

- Еле-еле. Он дает окружность примерно метров пятьсот. Точнее никак. Будем искать.
- За озером я видел вышку. Если по карте, то это, скорее всего, старая фабрика с водокачкой.

Джон легко поднялся, подошёл, достал из машины бинокль и перекинул сумку с оружием через плечо.

- Ну, тогда вперёд.

Я был рад, что он не стал выделываться и тянуть время, но, похоже, ситуация его не слишком тревожила. Хотя Джон, конечно, ни за что не признается. Я же вел себя, как нервный штатский, сам понимал это, и от этого становилось мерзко на душе. Я смотрел на Портланда, шагавшего впереди своей мягкой, пружинистой походкой, на его самоуверенную спину, и в памяти всплывало то, что я вспоминать совсем не хотел - женский смех, внезапная тишина и тихий щелчок закрывающейся двери спальни... Я разозлился на себя и прибавил шагу.
Вскоре Джон остановился и приложил бинокль к глазам. 

- Ни черта не видно, - он отодвинул ветку, закрывавшую обзор. – Вот главное здание. Но по виду и ощущению пустое. Территория слишком обширная, охранять неудобно.

Я встал рядом и глянул в планшет.

- А водокачка?
- Что можно спрятать в башне? Там же только бак с водой и лестница, - хмыкнул Джон.
- В том-то и дело, что нет. Лет двадцать назад гринписовцы пытались приспособить её под отель для туристов, полностью перестроили, но потом это дело так и заглохло. Так что внутри — восемь комнат, два холла и смотровая площадка на самом верху.
- Комнаты — это хорошо... - пробормотал Джон, разглядывая башню в бинокль. - А площадка — плохо... Пойдём поближе, осмотримся.

Нам пришлось сделать крюк в сторону озера, чтобы скрытно подобраться к старой башне — рядом с ней проходила лишь неширокая полоса кустарника, в котором толком не спрячешься. Наконец, мы выбрали удобную точку, с которой башню было видно целиком, и залегли в ложбине между кустов. Джон не отрывался от бинокля и бормотал себе под нос, скорее, для того, чтобы я чувствовал свою причастность к происходящему.

- Площадка — это ооочень плохо... - повторил он мрачно. - Охранник на самом верху, вооруженный, хорошо, хоть без оптики. Внизу два джипа, значит, народу больше пяти человек... Окон пять. На окнах решетки.

Он посмотрел на меня.

- Будем ждать сумерек. На рожон не полезем.

Я кивнул.

- Я понимаю, - сказал спокойно, но внутри все сжалось от противного липкого страха за Онегу. - Что от меня требуется?

Джон быстро глянул на меня и помедлил на секунду дольше, чем требовалось.

- Наблюдай. Я на разведку.

Он оставил мне сумку, сунул за пояс пистолет и растворился среди качающихся веток и солнечных бликов. Я старался не злиться на него. В сущности, он прав — я давно растерял навыки работы в поле, поэтому толку от меня на таком задании немного. Так что пусть каждый делает свое дело, в конце концов, это я нашёл пресловутую флешку и привёл Джона к водонапорной башне, где прятались явно не защитники природы. Я вгляделся в серые тени у подножия башни, где сейчас что-то происходило. Несколько фигур выбежали из двери, а спустя десять секунд один из джипов сорвался с места и покатил по направлению к дороге.

- На первом этаже её нет, - неожиданно раздался голос Джона рядом с моим ухом. - И что-то затевается.
- Четверо укатили на джипе в сторону города, - доложил я.

Портланд кивнул.

- Значит, осталось минимум трое. Расклад неважный. Нахрапом не возьмём. Придётся работать скрытно. Но я не нашёл, где её держат — никаких признаков присутствия... Ни отблеска, ни движения. На решётке окна на третьем этаже торчит какая-то тряпка... и всё.

- Что за тряпка? Может, знак?

Джон дёрнул плечом и почесал в затылке.

- Просто кто-то вывесил сушить носки, но это полный бред в данной ситуации.

...«В кармане за вашим сиденьем вы найдёте носки трёх цветов...» Перед глазами заплясали огни ночной дороги, оранжевый наушник в порозовевшем ухе и трогательно поджатые к груди ноги в огромных носках...

- Белые носки? - спросил я.
- Что? - Джон нахмурился. - А, да, вроде белые. Белые носочки — дурдом, да?

Я кивнул. Конечно, дурдом. Молодец, девочка.

- Она там. В той комнате.
- Уверен?
- Это мои носки, - ответил я, будто это всё объясняло.

Но Джон понял. Его глаза засияли.

- Отлично! Молодец, девочка.


*** 
Я проснулась от скрежета ключа в замочной скважине и сжалась на своем матрасе. Как мало нужно для того, чтобы человек стал бояться человека. В комнату вошли двое знакомых уже громил и остановились с двух сторон от двери. Они вызывали отвращение и лёгкое презрение, но боялась я не их. Мягко ступая, вошел невзрачный человек и, склонив голову к плечу, посмотрел на меня с укором.

- Я вижу, вы надумали поиграть со мной, милая. Только вот беда — я лишён чувства юмора и не расположен к играм.
- Я не понимаю, о чём вы говорите, - в горле у меня пересохло, и слова давались с трудом. - вы забрали мою собственность, хотя, убейте меня, не пойму, зачем она вам понадобилась.
- Я бы, на вашем месте, выбирал слова аккуратнее, - заметил мой мучитель, и я прикусила язык. - Видимо, в условия игры входит изображать неведение... Хорошо.

Он заложил руки за спину и чуть заметно вздохнул.

- На флешке, которую мы у вас нашли, не было нужной нам информации.

Я нервно рассмеялась.

- Конечно! Я тысячу раз вам уже говорила, что на ней...
- На ней ничего нет.
- Того, что вам нужно?

Он печально покачал головой.

- Совсем ничего. Ни единого файла. Это пустышка.

Я замерла.

- То есть... как — совсем ничего? А стихи, литературные обзоры...
- Меня перестал развлекать ваш спектакль, дорогая, - сказал страшный человек и кивнул своим псам. Амбалы молча двинулись ко мне. Я вскочила и вжалась спиной в стенку.
- Я действительно ничего не знаю! Это моя флешка, я храню на ней свои работы, очерки, рецензии, она не представляет ценности, но она не пуста!

Никто больше не слушал меня. Сильные руки оторвали меня от стены и швырнули на пол. Потом я увидела летящий к лицу кулак, попыталась закрыться, но это было всё равно, что пытаться остановить поезд. Кажется, на несколько секунд я потеряла сознание. Когда я снова пришла в себя, то попыталась подняться с пола, но сил хватило только на то, чтобы сесть. Серый человечек вздохнул.

- Я не сторонник насилия. Отдайте то, что мне нужно и...
- И вы отпустите меня? - я усмехнулась и поняла, что у меня разбиты губы.
- И вас перестанут бить, - спокойно закончил тот.
- Я не знаю, что вам нужно. Вероятно, вы меня с кем-то спутали.

Мучитель снова склонил голову к плечу.

- Мне нужна флеш-карта с информацией, которую вам передали в пабе «Королевская кошка».

Я напрягла память. Как назывался тот проклятый паб, где мы с Наташкой напились до розовых соплей? Кажется, да, там было что-то про кошку. 

- Мне никто ничего не передавал.

Бандит улыбнулся, и стало ещё страшнее.

- Вот видите, вы уже не отрицаете, что были в этом пабе. Будьте же благоразумны.
- Я говорю правду, - меня трясло, и я с ужасом ожидала, что сейчас он снова кивнёт охране.
- Вы были там одна? - спросил он задумчиво.

Я знаю, что это было нехорошо, даже подло. Но я ничего не могла с собой поделать, я дико, отчаянно хотела, чтобы меня больше не били... Я просто хотела жить.

- Нет, с подругой. Но мы не обменивались информацией, а отмечали встречу. Мы обе надрались, и я ничего не помню.
- Она передавала вам что-нибудь материальное? - резко спросил мучитель.
- Говорю же вам — нет!

На этот раз я не успела заметить кивок, и удар настиг меня неожиданно. Меня отбросило на матрас, и я посчитала разумным больше не подниматься. Ужасно болела голова, глаз быстро заплывал.

- Вам придётся напрячь свою память, - садист продолжал говорить издевательски спокойно. - Ваша подруга передала вам нечто - возможно, это была не флешка, и вы были не в курсе, но вы взяли и сохранили это. Я хочу знать, что это было.

Я заплакала. У меня не было больше сил сопротивляться, выгораживать кого-то, защищать. Лицо отекло, голова раскалывалась, и следующий удар вполне мог просто добить меня. Слёзы струились по щекам и капали на матрас. Я прошептала:

- Кроссовки...
- Что, простите? - он склонился ко мне почти с участием, но я ненавидела его до дрожи.
- Это были старые кроссовки, - повторила я чуть громче. - Она просила меня сберечь их.
- И где они сейчас?

Я закрыла глаза, окончательно сдаваясь.

- Там, откуда вы меня забрали.

Я слышала, как он выдохнул, как прошуршали шаги. Я очень хотела, чтобы они ушли и оставили меня одну, чтобы я могла в тишине осмыслить предательство, которое только что совершила, подставив под удар всех — Наташку, её прекрасного принца Фила, Мадлен, Джона и Стивена...

- Бери троих ребят и поезжайте обратно. Старушка — не проблема. Заберёте вещь и сразу обратно, не светитесь.
- Но, сэр, там ещё двое... - оказывается, эти громилы умеют разговаривать!
- И что? Пристрелите их. Пошёл.

Снова стук шагов, теперь тяжелых. Какая-то возня в дверях.

- Ну, что ещё? - раздражённо крикнул мой мучитель.
- Нашли машину, сэр. У озера. По всему - вроде туристы, но самих их нигде нет.
- И что я с этой информацией должен делать? Опросили местных? Кто вчера въезжал в заповедник?

Докладывающий голос стал тише, и я мучительно вслушивалась в разговор, будто от него зависела моя жизнь.

- Вчера двое мужчин заправлялись у южного въезда. Хозяин магазина говорит, они собирались на пикник.
- Мужики? На пикник?

Голос хохотнул.

- Ну да. Заправщик плевался... они не совсем... в общем, из голубых. Говорили, у них какая-то годовщина.

Долгое молчание повисло в комнате. Наконец, главный сказал:

- Туристов отыскать непременно.
- Есть, сэр. А с этой что?

Ох, а я надеялась, что про меня забыли.

- Эту... переведите пока на третий этаж. Пока ребята не вернутся.

Снова меня грубо схватили и вздёрнули в вертикальное положение. Потом потащили по узкой лестнице, которая всё никак не кончалась, и швырнули на пол в совершенно пустой комнате. Там не было даже матраса, ничего. Зато дверь была обычная, деревянная, а не тюремная, как внизу. Замок захлопнулся, и я наконец-то осталась одна. Я медленно встала и пошла к окну, держась за стену — голова всё ещё кружилась. Оконный проём был забран крупной ржавой сеткой, приваренной по краю к железной раме. Сквозь её ячейки я могла просунуть руку, не более того. Я попробовала раскачать её, но сил у меня не хватало. Хлороформ, двухдневный голод, побои... немудрено, что в глазах у меня временами темнело. Я постояла, прижавшись носом к сетке, подышала воздухом. Отсюда было видно, что лес совсем не такой уж большой, он тянулся от моей тюрьмы ещё метров на пятьсот, потом начинал распадаться на отдельные рощи, между которыми блестела вода. А дальше к горизонту, за бледной полосой песка, в жемчужно-сером мареве угадывалось море.

Обойдя комнату по периметру, я убедилась, что никаких лазеек мне не оставили. Замок на двери был самый обычный, то есть без ключа или специальных инструментов не открывался. Идея снять дверь с петель слегка развеселила меня и направила мысли в новое русло. Мне подумалось, что Джон или Стив запросто решили бы эту проблему. Интересно, что с ними сейчас? И справятся ли они с четырьмя громилами, которые по моей вине... Конечно, справятся, не смей даже думать иначе! Если только они все ещё у Мадлен... Так хотелось надеяться, что двое сильных, уверенных мужчин ищут меня, пытаются спасти... Но шансов было немного. На деле имелась только влюблённая парочка, так некстати решившая отпраздновать что-то в этой глуши. Будет жаль, если они тоже пострадают.

Потом мысли вернулись к моей собственной участи. Ничего хорошего меня не ожидало, это и ежу понятно. Если амбалы вернутся с флешкой, меня, скорее всего, убьют — на что я им сдалась? Если же нет — меня снова будут бить. И всё равно убьют. Если только я не позабочусь о своём спасении... Я посмотрела на окно. Мысль, конечно, идиотская, но хоть что-то. Я стащила с ног носки и аккуратно расправила их на сетке, стараясь, чтобы их было хорошо видно издалека. Я буду смотреть в окно, и может быть, первая увижу этих туристов. Я привлеку их внимание, предупрежу об опасности, а они, возможно, помогут мне. Человеку определённо нужна хоть какая-то надежда, и мне немного полегчало.


*** 
С новой точки обзор был похуже, зато удалось ближе подползти к башне. Носки трогательно белели на фоне ржавой решетки, но в окне никто так и не показался. Мы с Джоном устроились в траве под низкими ветками и приготовились ждать. Лежать на животе было не очень удобно, наконец, Портланд не выдержал, перевернулся на спину и выудил из сумки фляжку с водой.
      
- Мне вот что непонятно: неудобно же держать пленника так высоко. Нафига они ее туда засунули?
- Может быть, она пыталась бежать?

Джон с сомнением покачал головой.

- Не знаю. Они ее забрали, чтоб выпытать про флешку. Так? Если она им рассказала, то значит, она им больше не нужна.
- А если нет? - я кивнул, принимая флягу, и сделал пару больших глотков.
- А если нет, то куда так шустро намылились ребята на джипе? Думаю, они отправились проверять инфу.
- Ты дал знать Мадлен?
- Пит уже там. Боюсь, наши болваны не представляют, куда сунули нос.
- Значит, они будут держать Онегу до тех пор, пока не удостоверятся, а потом...
- Мы успеем, Стив. Пит своё дело знает. Из ребятушек никто не проговорится шефу, это уж точно. Но он не дурак. Может запаниковать, если их долго не будет. Так что ждём удобного случая и попробуем вызволить нашу с тобой принцессу.

Я приложил бинокль к глазам и отвернулся, преувеличенно внимательно разглядывая башню.

- «Твою», ты хотел сказать. Не «нашу».

Джон закашлялся. Я удивлённо посмотрел на него и увидел, что он смеётся, беззвучно ржёт самым наглым образом. Когда приступ прошёл, он выдохнул.

- А я-то думаю, какого хрена ты рычишь на меня второй день! Вроде нигде я тебе дорогу не перешёл. А оно, оказывается...

Я слушал его с каменным лицом.

- Может, просветишь меня?

Джон Портланд светло улыбнулся.

- Не трогал я её. Ничего не было.

Он покачал фляжку, проверяя, сколько воды осталось, и опустил глаза в притворном смущении.

- Нет, мне, конечно, пришлось её обыскать, но пользоваться женщиной в таком состоянии... не в моих правилах. Как-то не по-джентльменски, знаешь. Так что можешь перестать дёргаться и начать жить.

Надеюсь, облегчение, которое я испытал при этих словах, не было уж так очевидно написано на моём лице. В груди потеплело, будто распустился тугой комок, стало легче дышать.

- Сразу не мог сказать?

Джон почесал переносицу.

- Да как-то не подумал... Не думал, что для тебя это может быть важно.

Я снова вернулся к наблюдениям. Джон ещё поёрзал, устраиваясь поудобнее.

- А она очень даже ничего... без ничего.
- А в глаз?

Ожидание, как всегда, вгоняло в ступор и сон. Разомлевший Джон развлекал меня рассказами о своих неудачах на любовном фронте, короче, безбожно врал. Я смотрел в бинокль и пару раз заметил лёгкую тень за сеткой окна. Значит, жива и может ходить — уже неплохо.

- ...Ну вот, а та голландка — Хильда... Так посмотреть — ничего особенного. Сам не знаю, с чего я втрескался в неё по самое...

Приглушённо хлопнула входная дверь, и Джон осёкся, подобравшись, как пружина. Невысокий, интеллигентного вида человек вышел во двор и задумчиво остановился, глядя вдаль. Посмотрел на часы. Потом достал телефон и, приложив к уху, медленно пошёл прочь.
Джон выдохнул мне в ухо:

- Я пошёл. Если что — отвлекай.


*** 
Время тянулось и тянулось. После того, как уехал джип с громилами, в башне и во дворе будто всё вымерло. Я стояла сбоку от окна, вглядываясь в переменчивую зелень кустарника, окружавшего башню, в кромку леса, пока ноги не стали противно дрожать от усталости. Тогда я опускалась на бетон и пыталась дремать, прислонившись к стене. Лицо болезненно пульсировало, в голове шумело, но ненадолго мне удавалось забыться. Потом я снова проспалась, будто меня толкнули, и возвращалась на свой пост у окна, замечая, как медленно солнце ползёт к горизонту.

Чуть сплюснутый малиновый диск коснулся верхушек дальних деревьев, когда я в очередной раз открыла глаза. Подойдя к сетке, я привычно окинула взглядом двор и лес, но ничего не изменилось с прошлого раза. Потом я опустила глаза и вздрогнула: мой давешний мучитель вышел во двор, задумчиво почесываясь. Он неторопливо прошёл к кустам, постоял там и медленно побрёл прочь по дороге. Вглядевшись, я заметила поднятую к лицу руку и поняла, что он говорит по телефону. Видимо, в башне связь была плохая. 
Я сначала обрадовалась, что он ушёл, но потом мне стало ещё тоскливее от того, что я никак не могу воспользоваться этим. Я прижалась лицом к ржавой сетке и всхлипнула. Сижу, как принцесса в башне, только дракон злее, чем в сказках, и рыцарей что-то не видать. В следующую секунду за железную раму на окне бесшумно ухватилась чья-то рука, и тихий, насмешливый голос пропел:
      
- Рапунцель, Рапунцель... чёрт, где мои кусачки?

Я, как бандерлог на удава, смотрела на появившуюся из сумерек вторую руку с инструментом, на лицо Джона Портланда, сосредоточенно сдвинувшего брови от напряжения. Наконец, раздался резкий щелчок, затем другой, и край сетки закачался, отрезанный от рамы. Джон, выдохнув, ненадолго исчез, а потом снова подтянулся и быстрыми пальцами стал распутывать проволоку. Тут я будто очнулась и молча кинулась ему помогать. Когда мы расплели достаточный кусок сетки, чтобы я могла пролезть, Джон скинул с плеча моток верёвки и проворно закрепил её конец на раме. Потом озорно улыбнулся мне:

- Ну, что, поехали?

Ниже окна шел узкий карниз из выступающих кирпичей, служивший моему спасителю опорой. Теперь мы стояли на нём вдвоём, тесно прижимаясь друг к другу, пока Джон переводил дух. Потом он сделал петлю из верёвки вокруг ноги, прижал меня ещё крепче и мы плавно заскользили вниз. Рассказывать было дольше - через три секунды мы мягко опустились в пыль, Джон молча указал направление, и мы, таясь, перебежали двор, чтобы скрыться из глаз в густых уже сумерках под деревьями. Не говоря ни слова, я шагала следом за высокой фигурой в серой куртке, стараясь не сопеть и не спотыкаться. Наконец, Джон остановился, жестом велел мне пригнуться, и исчез. Я дрожала, свыкаясь с вечерней сыростью и вновь обретённой свободой. Я слушала лесные звуки, шорохи, и они казались мне музыкой. Вот сонно заорала какая-то птица... хрустнула ветка под осторожной ногой. Две высокие фигуры вынырнули из темноты, и одна из них склонились ко мне.

- Как ты? - сказал знакомый голос, такой родной, в нём плескалась тревога... за меня?

Не совсем соображая, что делаю, я потянулась и обняла Стива за шею, прижавшись губами к его губам.


*** 
Я послушно наблюдал за человеком с телефоном, не представляя, что собрался делать Джон, но доверяя ему безоговорочно. От меня требовалось немного — обеспечить надёжное прикрытие. Я приготовился ждать, но события вдруг стали развиваться в опасном направлении. Человек на дороге резко развернулся и быстро зашагал обратно к башне, будто приняв какое-то решение. Было ещё недостаточно темно, он бы наверняка заметил Джона во дворе или у стены — если тот не рискнул сунуться внутрь. Но внутри я ему уже не помощник. Нужно было быстро что-то предпринять. Я выпрямился во весь рост и самым своим интеллигентным голосом позвал:

- Эй, мистер!

Тот остановился и обернулся, шаря рукой у пояса.

- Простите, Бога ради, мне так неудобно... - я подходил к нему ближе, не переставая громко и с выражением молоть чушь. - Представляете, заблудился! Мы с другом приехали сюда отдохнуть, ну, вы понимаете... Здесь очень красиво, и мало туристов, хотелось посидеть в тишине... Так вот, мы с ним спустились к воде, а потом я решил посмотреть, нет ли в камышах лодки...

Рука бандита слегка расслабилась, он зацепился пальцем за пояс брюк и сделал вид, что внимательно слушает. Он продолжал молчать и смотрел на меня насмешливо.

- Лодки там не оказалось, но я вышел немного в стороне от нашей поляны. Думал, сразу найду, но тут стало темнеть, я пару раз крикнул моему... другу, но он не отозвался, наверное, уже вернулся к палатке и занялся ужином... Так глупо получилось...

Насмешка в глазах человека стала неприкрытой, как раз перед тем, как я подошёл к нему вплотную и резко смазал по носу основанием ладони. Он мешком повалился к моим ногам, не успев даже осознать, что с ним произошло. Я быстро осмотрелся, подхватил свой трофей под мышки и потащил в кусты. Там я выудил из сумки Джона пластиковую затяжку, крепко связал ему руки за спиной, сунул кляп и обшарил карманы. Пистолет (значит, я был прав), зажигалка, бумажник, телефон — последние пять звонков на один номер... Видимо, не дозвонился. Это хорошо.

Пока я возился с пленным, совсем стемнело. Разглядеть содержимое бумажника было невозможно, а включать фонарик я опасался. Внезапно кусты раздались в стороны и тёмная фигура выскочила прямо на меня, споткнулась о лежащего на земле пленника и смачно выругалась.

- Что у тебя тут такое?
- Как Онега? - ко мне разом вернулась вся тревога, забившись в груди ускоренным метрономом.
- В порядке. А это что?
- Он не вовремя решил вернуться в башню. Я его обыскал, но в темноте не могу рассмотреть бумажник.
- Валим отсюда, в машине разглядим. Скоро они его хватятся, а мы не знаем, какие у них инструкции на этот счёт. Да и девушке надо бы оказать первую помощь.

Джон взвалил на спину тяжелую ношу и повёл меня сквозь заросли куда-то, где на земле, сжавшись в комок, сидела маленькая жалкая фигурка. Я наклонился к ней.

- Как ты?

Она выпрямилась и, коротко всхлипнув, вдруг обняла меня за шею и поцеловала. Её губы были горячими и очень мягкими, припухшими, и я ощутил на них металлический привкус. Здравая часть рассудка говорила, что я, наверное, делаю ей больно, но я просто не мог отпустить её, и продолжал целовать осторожно, нежно, пьянея от радости, что вот она здесь, со мной, жива и почти здорова...

- Маньяки-извращенцы, мне тяжело, между прочим. Может, хотя бы свалим добычу в машину? Потом целуйтесь хоть всю дорогу, хотя предупреждаю — я буду делать вид, что мне противно.

Я подхватил девушку на руки и мы с Джоном пошли к дороге, хотя он продолжал ворчать, что его ноша менее приятна, чем моя. И я был с ним полностью согласен.

Мы быстро свернули палатку, побросали вещи в багажник, Джон уложил сверху так и не пришедшего в себя бандита и захлопнул крышку. Онегу посадили на заднее сиденье, а мне пришлось выполнять роль штурмана, так что о поцелуях в машине Джон зря распространялся. Выехав на трассу, мы связались с Мадлен.

- У нас всё в порядке, если не считать ноющего от простой царапины старика. Что с вашими делами?
- Порядок, - отозвался Джон, не отрывая взгляда от дороги. - Скажи Питу, пусть высылает группу, сейчас я скину координаты. С нами девушка и довесок в виде плюгаша в багажнике. У меня такое чувство, что проще выбросить его где-нибудь по дороге, да и дело с концом.
- Приезжайте, разберёмся, - деловито сказала Мадлен. - Отбой.
- Его нельзя выбросить, - вдруг подала голос Онега.
- Я пошутил, - поспешил успокоить её Джон.
- Я знаю, - серьёзно кивнула она.- Это он у них был главным. Он выпытывал у меня про флешку. 

- Ясно, - сказал Джон спокойно, но мне показалось, что он разделяет моё желание сбросить поганца с ближайшего моста.

Онега помолчала и добавила:

- Я всё им рассказала. Про кроссовки, про Наташку... - она вдруг заторопилась, пытаясь оправдаться. - Они меня обыскивали... нашли пустую флешку, хотя я не понимаю, почему она была пустая, я сама её проверяла, я постоянно с ней работаю, всё было на месте... Но он сказал, что это пустышка... и потом они стали меня бить... я думала, что всё... И рассказала про кроссовки. Простите меня, ребята...

Я перегнулся назад и взял её за руку.

- Всё хорошо, слышишь? Ты ни в чём не виновата. Никто не пострадал.

Она кивнула сквозь слёзы и прислонилась щекой к холодному стеклу.

- Спасибо... - всхлипнула она и добавила тихо и жалобно. - Так жалко мою флешку... там были все мои работы... стихи...

Джон Портланд смущённо потёр переносицу, покосился в мою сторону, но промолчал.



ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

Домик Мадлен тепло светился окнами, хотя только начало смеркаться. Мне страшно захотелось оказаться в моей спальне, в постели с цветами и запахом розового масла, захотелось укрыться от всего - и спать, спать... Дня три, не меньше. И чтобы никто не тревожил. Или... ладно, пусть рядом будет... но додумать список избранных я не успела, потому что меня вынули из машины и потащили в дом, хотя я вполне могла сама идти. В свете, льющемся из открытой двери, я заметила несколько свежих царапин на краске, но дверь быстро закрылась.

- Проходите, мальчики. Отнеси её в комнату, Стив.
- Не начинайте без меня.
- Сейчас пиво открою.
- Здорово, парни, как оно, ничего?
- А тебя, я смотрю, помяли, а, Пит?
- Ерунда, пройдёт.
- Ныл, как барышня, весь вечер.
- Мадлен, освободи гостиную, ладно?

В груди тоскливо сжалось. Этот дом только казался уютным и тёплым. Он притворялся, как и его обитатели. И как я сразу этого не разглядела...

- Я могу идти сама.
- Что?

Я набрала в грудь воздуху и сказала чётко и громко:

- Я могу идти сама. И я не заблужусь.

По лицу Стива нельзя было ничего прочесть. Он осторожно поставил меня на пол. Мы стояли на площадке наверху лестницы и молчали.

- Спасибо, что... в общем, спасибо.
- Ну что вы. Все хорошо.

Было что-то окончательное в этой прохладной вежливости и лёгкости, с которой он повернулся и деловито стал спускаться вниз. Я нажала ручку и вошла в знакомую комнату. Нет, всё не было хорошо. Совсем. Потому что всё оказалось ложью.


***
Я спустился вниз и присоединился к коллегам. Никто не спросил: «Как она?», «Всё в порядке?», никто не задал ни одного нормального, глупого человеческого вопроса, как сделали бы в каждом доме, но я сжал зубы и постарался вникнуть в суть обсуждения. Всё не было в порядке, всё было хреново, если честно, но это никого, кроме меня, не касалось.

- Ты следишь за моей мыслью, Стивен?
- Да. Думаю, что у нас есть фора часов... пять.

Джон увлечённо потер ладони.

- Ну что, мы можем и успеть.
- Тогда вам нечего прохлаждаться, - ворчливо сказала Мадлен и поднялась. - Пойду, соберу вещи.
- Я голодный, как стая волков! - пожаловался Джон.
- Сделаю вам бутерброды.

Питер Маккой вошёл, чуть не столкнувшись с Мадлен в дверях, тихо охнул, поморщившись, и прикрыл рёбра рукой. Он внимательно посмотрел на нашего пленника:

- Ты же понимаешь, что тебя ожидает, если ты скормил нам неверную информацию?

Тот нервно кивнул.

- Отлично. Как зовут твоего шефа - как вы его зовёте?
- Мы зовём его «шеф», - прохрипел бандит.
- С юмором... - холодно улыбнулся Пит и повернулся ко мне. - Сейчас ребята подъедут, заберут твоего юмориста. Начальство дало добро на операцию, но если что — мы на подхвате.

Я молча кивнул.

План принадлежал Джону. Он предложил воспользоваться тем, что мы довольно бесшумно нейтрализовали группу похитителей, и устроить засаду в явочной квартире. После того, как Джон Портланд вежливо попросил, наш пленник любезно согласился передать своему боссу кодовое слово, означающее, что флешка у него. Пит связался с центром, вызвал группу поддержки по названному адресу, а мы втроём собирались выехать, как только передадим наш «трофей» в центр — не хотелось оставлять его в доме без присмотра.

Когда всё было решено, а Мадлен внесла из кухни набитый припасами рюкзак, мы немного потоптались в прихожей.

- Ладно, вперёд, - Джон шагнул в ночь, кивнув старушке. - Время.
- Тебе точно надо с нами, Пит? - спросил я.
- Что он, девчонка? - фыркнула Мадлен.
- Подумаешь, ребро, - отмахнулся Питер и потопал к машине.
- Ладно.

Я тоже вышел за дверь, чуть помедлив на пороге.

- Ну, что ещё? - спросила моя «бабушка». С вызовом, как мне показалось.

Я лишь покачал головой и ушёл. Не о чем было говорить. Мадлен сама знает, что делать — на каждый случай есть инструкции. Мне вдруг показалось, что эти три дня мне просто приснились — эти три сумасшедших дня - и драка в туалете, и оранжевый наушник, и виски в бокале, и белые носки на решётке окна... И мягкие губы с привкусом металла. Сон оборвался, пора просыпаться.


***
Стояла такая тишина, что мне на минуту показалось, что все ушли и бросили меня одну. И эта мысль даже не испугала меня. Там, в прихожей, когда Стив ещё держал меня на руках, мне вдруг окончательно стало понятно, что здесь я никому не нужна и не интересна. Нет, это не эгоизм, не капризы маленькой девочки, на которую взрослые не обращают внимания — просто им было всё равно, есть я или нет, что будет дальше со мной и моей никчёмной жизнью... Всего за три дня я привыкла полагаться на кого-то, кто решит проблемы за меня (ага, для начала создав их) — и что мне делать теперь? Я свернулась калачиком, поглубже зарывшись в пышное одеяло. Надо поспать. Утром всё решится само собой, хотя, конечно, по-прежнему уже ничего не будет...

Утро встретило меня солнечными бликами и занудным мявканьем кота за окном. Прислушиваясь к себе, я оделась и собрала сумку, стараясь не оставить в этом доме ничего, что напоминало бы обо мне. Хотя, скорее всего, Стив сюда даже не вернётся... Воспоминание о Стиве холодело где-то в груди, я корила себя за глупый порыв там, в заповеднике, но тогда мне казалось... Стоп. Хватит. Я глубоко вздохнула и вскинула сумку на плечо.
В прихожей на полочке стояла пара новых серых спортивных туфель — видимо, купленных для меня взамен моих разнесчастных кроссовок. Их подошвы были девственно чисты. В кухне было пусто. Сухо тикали часы, мерно капала вода из неплотно прикрытого крана. Я машинально протянула руку и повернула вентиль.

- Куда это ты собралась, моя милая?

В дверях стояла Мадлен. Её кругленькие щёки румянились от возмущения, очки поблёскивали на кончике носа.

- Домой.
- Вот ещё! Не отдохнула, не позавтракала!
- Мадлен.

Старушка внимательно посмотрела на меня. Молча кивнула, поняв, что я не собираюсь с ней ни о чем спорить.

- Твои документы восстанавливаются, до тех пор тебе лучше побыть здесь, - сказала она совсем другим тоном, без намёка на заботливое квохтанье.
- И сколько мне ждать?
- Думаю, к обеду вопрос решится.

Я скинула сумку на пол и вздохнула:

- Хорошо. Тогда можно и позавтракать.
- Я же говорила, - заметила Мадлен и взяла чайник.

Мы молча сидели и пили чай из разноцветных фарфоровых чашечек, намазывая на душистый деревенский хлеб абрикосовое варенье. Говорить мне не хотелось. А у Мадлен, похоже, не было такой функции — поддерживать пустые разговоры без необходимости. Будто робот, подумала я. Весь этот мир — мир машин, выполняющих свои функции. Шестерёнки и мигающие лампочки под цветастой скатертью и полосатыми ковриками. Я отодвинула чашку.

- Я буду в своей... буду в комнате.

Я поднялась по лестнице и снова вошла в пустую комнату, села на край кровати. Теперь всё здесь мне было противно. Я старалась не думать о Джоне, о Стиве, о том, где они сейчас, чем заняты... Чем-то важным, несомненно.

Не знаю, сколько я так просидела, ни о чём не думая, вернее, думая обо всём понемножку. Наконец, в дверь тихонько постучали, и вошла Мадлен с конвертом в руках.

- Ну, всё, дорогая, ты можешь отправляться. Телефон, паспорт и остальное привезут на твою квартиру к вечеру. Ты как раз успеешь добраться.
- Кто привезёт? - наверное, мой вопрос прозвучал глупо, потому что старушка слегка поджала губы, но всё же ответила ровно и спокойно:
- Думаю, курьер. Не переживай, никто тебя больше не побеспокоит.
- Спасибо.

Надеюсь, в моём голосе не было заметно сарказма.

- Вот здесь деньги. Я вызвала такси, - продолжала Мадлен.
- Зачем? Не нужно.
- А как  ты собираешься попасть в Лондон без денег?

Я сдалась. Конечно, она права. И эта их «контора», несомненно, должна мне компенсировать все неудобства. Это разумно и правильно. Никто не виноват, что я не хотела ничего... компенсировать.
Мы спустились вниз, постояли в прихожей, пока к палисаднику не подкатил блестящий чёрным лаком кэб. Тогда я неловко кивнула, неожиданный ком в горле мешал говорить, и шагнула на клетчатую дорожку. Мадлен стояла на пороге и вдруг окликнула меня. Я обернулась.

- Прости нас, девочка. Мне так жаль... Надеюсь, с тобой всё будет хорошо.

Она щурилась на солнце, но в глазах и голосе чувствовалась печаль. Ей действительно было жаль. Я кивнула.

- Непременно будет. Прощайте, Мадлен.


***
Мы долго колесили по городу, прежде чем выехали к нужному кварталу, осторожно пробираясь по запруженным торговцами и прохожими улицам. Наконец перед нами выросла уродливая бетонная громада многоквартирного дома, похожего на термитник. Сходства добавляли фигурки людей, деловито сновавших туда-сюда, исчезавших в провалах подъездов, спускавшихся по наружным переходам или неожиданно возникавших на балконах с разноцветными тряпками в руках.

-Приехали, - сообщил Джон.

Пит выглянул в окно и застонал.

- Хуже не придумаешь.
- А ты думал, он совсем дурак? - беззлобно огрызнулся Портланд. - Всё продумал.
- Одной группы мне не хватит, - покачал головой Питер. - Надеюсь, вы не подкачаете, парни.

Я вышел из машины и тоже оглядел дом. Ну и гадюшник.

- Я отгоню машину к выходу, - сказал Пит Маккой, выруливая в тесном пространстве.
- Ок. А нас ждут вершины, - Джон подмигнул мне. - Потому что квартира на десятом этаже, а лифт тут не предусмотрен.

Тут уже застонал я.

Мы молча поднялись на десятый этаж и открыли дверь ключом, найденным у нашего бандита в портмоне. Квартирка была самая обычная — крошечная кухня, небольшая гостиная и спальня, в которой помещалась только кровать. Был ещё балкон, выходивший на задний двор в непосредственной близости от пожарной лестницы. Я внимательно осмотрел его, подёргал лестницу и вернулся в комнату. Джон вышел из спальни.

- Ну что, это явно не постоянная точка. Этот их шеф хитёр, как барсук, и наверняка имеет ещё несколько нор на всякий случай. Если он не явится на нашу приманку, боюсь, мы долго будем его ловить.
- Он может кого-то прислать вместо себя, - заметил я.
- Может, - Джон почесал затылок. - Что гадать, поживём — увидим. Но эта квартира — просто дыра. На кухне кран сломан, причём давно. А кровать просто ужасная.
- Ну, ты спец.

Джон ухмыльнулся.

- Я рассказывал тебе про голландку?
- Три раза.
- Хильда. Её звали Хильда. Я влюбился, как мальчишка.
- Сколько тебе было?
- Двадцать четыре. Сразу после колледжа, - мечтательно вздохнул Джон Портланд.- Такая прозрачная кожа и огромные серые глаза...

Я хмыкнул. Перспектива выслушивать восторги по поводу «бывших» Джона меня не особенно вдохновляла.
Портланд мигом всё понял, но лишь пожал плечами:

- Нужно же нам о чём-то разговаривать. Хочешь, расскажи об этой девочке... Онеге.

Я покачал головой.

- Я ничего о ней не знаю. Просто она оказалась не там и не тогда.
- Случайно?
- Хотела сделать несколько снимков. В непосредственной близости от места встречи с информатором. Охрана её замела, а она сбежала... и помяла мою машину.

Я улыбнулся, вспоминая, как меня «угнали». Сейчас всё это казалось далёким и несбывшимся сном.

- Да... - Джон откинулся на спинку потёртого дивана. - Любопытство сгубило кошку...
- Надеюсь, не сгубило,- ответил я, и настроение сразу испортилось. - У неё всё будет хорошо.

Джон внезапно насторожился и предостерегающе поднял руку. Я уловил слабый скрежет, будто кто-то не мог попасть ключом в замочную скважину. Хорошо, что я выкрутил лампочку в общем коридоре. Джон бесшумно поднялся и указал мне на себя, потом на кухню. Я кивнул и отошёл за дверь, встав так, чтобы видеть входящего.
Замок щёлкнул, и дверь приоткрылась. Кто-то окинул внимательным взглядом пространство, но гостиная выглядела пустой. Человек уже решительно открыл дверь и шагнул внутрь. В сумрачной прихожей я мог разглядеть лишь силуэт, но этот силуэт показался мне женским, и я слегка растерялся. Высокая женщина закончила возиться с ключами, выпрямилась и привычно вошла в гостиную. Я увидел за её спиной тень Джона Портланда и взвёл предохранитель. Она услышала щелчок и резко обернулась.

- Кто здесь?
- Полин?

От неожиданности я чуть не выронил пистолет.

- Что вы здесь делаете?
- Я здесь живу, - она смотрела на меня спокойно, чуть насмешливо. - Почему вы прячетесь за дверью, Стивен? Ваша командировка прошла успешно?

Мысли метались в голове, как бешеные мотыльки. То, что у моей секретарши есть ключ от явочной квартиры, меня не особенно смутило — по моему опыту, у Полин есть абсолютно всё, от носков до кодов к хранилищам банков. Но то, что она оказалась здесь так некстати, заставляло сделать очень неприятные выводы.

- Да, я уже вернулся, - промямлил я, всё ещё пытаясь решить, как мне себя вести.
- Может быть, вы опустите пистолет? - любезно поинтересовалась Полин. - Это так необходимо?
- Безусловно, - Джон Портланд вдруг оказался прямо за её спиной. Он быстро и осторожно, почти нежно, провёл по её плечам и рукам, и это движение завершилось позвякиванием наручников. - Вот так, милая. Хильда, если не ошибаюсь?

Если она и растерялась, то я этого не заметил. Слегка вздёрнув тонкие брови, она сказала:

- Ошибаетесь. Меня зовут Полин Картер, и я секретарь вот этого человека. По какому праву вы надели на меня эту дрянь?

Но Джона трудно было сбить с толку. Он посмотрел на женщину с высоты своего роста, улыбнулся и покачал головой.

- Ай-яй-яй... Нехорошо забывать старых друзей.
- Друзей? - Полин (или Хильда) держалась бесподобно - холодное недоумение и лёгкая растерянность.
- Ну, не совсем друзей... - Джон сделал вид, что смутился. - Мы были больше, чем друзья... да, Хильда?

Он толкнул её на диван и сел рядом, по-хозяйски положив руку на её колено, обтянутое тонким чулком. Я с удивлением обнаружил, что и не подозревал о пристрастии моей секретарши к изысканным вещам. Женщина молча стерпела бесцеремонность, лишь слегка сморщив нос.

- И что же вы думаете делать? - в её голосе слышалась лёгкая обеспокоенность. - На грабителей вы не похожи.
- Мы будем ждать, - пообещал Портланд. - Терпеливо ждать, когда сюда заявится ваш шеф и всё такое. Вы же понимаете, о чём я?
- Ни слова, - она пожала плечами. - Ладно, и сколько мы будем ждать? Я бы хотела посетить ванную комнату.

Джон убрал руку с её колена.

- Да пожалуйста.

Она поднялась, удивлённая такой щедростью, одёрнула юбку и уверенно прошла в коридор. Я выглянул следом.

- Джон... Думаешь, стоит..?
- Не переживай, я там всё проверил.
- А если она...

Разгневанная Полин появилась в дверном проёме.

- Задвижка сорвана!

Джон удовлетворённо кивнул.

- Конечно. Это я её сломал.
- И как прикажете мне...
- Ну, если вы о моих предпочтениях, то я бы хотел...

Она яростно развернулась на каблуках и скрылась. Джон повысил голос:

- Кто бы мог подумать, что вы такая скромница?

Я потёр лицо ладонями, пытаясь собраться с мыслями.

- Так. Джон, послушай. Это чертовщина какая-то.
- Да, - отозвался он. - Я тоже так думаю.

Я схватился за голову.

- Но Полин! Как такое возможно?

Портланд задумчиво покрутил в пальцах ключи от наручников.

- Ну, если я не ошибаюсь... а я не ошибаюсь, то эта дамочка способна ещё и не на такие фокусы.
- Избавь меня от описаний. Ведь она имела доступ ко все аналитической информации!
- Очень удобно.

Полин молча вошла в комнату и заколебалась, куда сесть — на диван рядом с Джоном или в продавленное кресло. Победило кресло. Женщина глубоко вздохнула.

- Это всё какое-то нелепое совпадение! Вы ошибаетесь, обвиняя меня в чём-то, о чем я не имею и понятия!
- Ну, значит, скоро все недоразумения разрешатся, - улыбнулся Джон.
- Но я тороплюсь, - она жалобно посмотрела на него чистыми серыми глазами. Полин никогда не использовала косметику на работе, кроме того — носила очки в тонкой стильной оправе, и я не обращал внимания, какие у неё выразительные глаза. Пожалуй, её можно было назвать красивой, если бы не слегка длинноватое лицо и жёсткая складка у губ.
- Вы же только пришли, - заметил Джон Портланд. - И мы вновь обрели друг друга. Неужели ты снова хочешь меня бросить?
- Я не собиралась тебя бросать.

Я понял, что Джону моя помощь вряд ли понадобится, и вышел на кухню, чтобы переговорить с Питом. До меня доносились обрывки разговора из гостиной, голоса всё повышались:

- Какого чёрта, Хильда! Я чуть с ума не сошёл, когда ты исчезла!
- Прости, Джон, я не могла иначе. Это сложно объяснить... Ты был таким наивным, таким искренним мальчиком... А я... я запуталась. Мои проблемы не для тебя.
- А меня ты спросила? - голос Джона надломился. - Почему ты решила всё сама?
- Я... я не знаю, - почти прошептала Полин. - Я очень привязалась к тебе и не хотела причинить вреда.
- Глупая девочка. Я бы справился со всеми проблемами, я бы спас тебя, уберёг ото всех несчастий!
- Нет, - всхлипнула женщина. - Нет, Джон. Ты бы не смог. Это не люди, это чудовища, поверь мне!

Я осторожно заглянул в гостиную. Джон стоял на коленях перед креслом, а Хильда гладила его по лицу.

- Что они делали? - чужим голосом прошептал Джон Портланд.

Женщина закрыла глаза.

- О... Они весьма изобретательны, - в её голос прорвалась сдерживаемая ненависть. - Когда они узнали о нас, узнали, что ты служишь правительству... Меня били. Потом снова. И снова. А когда поверили, что я ничего тебе не рассказывала, когда ты просто уехал... Я работала в публичном доме. В наказание. Ты не представляешь, чего мне стоило вырваться оттуда!

Шея Джона напряглась.

- И ты...
- Я уехала в Англию. Говорят, в Лондоне легко затеряться...- она печально покачала головой. - Но они снова меня нашли.
- Бедная... бедная моя девочка...

В моей руке бесшумно задрожал телефон, и я шагнул обратно в кухню, успев заметить, как Портланд потянулся губами к губам женщины, властно положив руку ей на затылок. Джон всегда остаётся Джоном.

Выслушав Пита, я задумчиво посмотрел в окно. Всё-таки, как мы, мужчины, уязвимы, когда влюблены. Несомненно, сильные чувства мешают работе... И далеко не все способны жить с такой лёгкостью, как Джон Портланд, не без артистизма (и не без удовольствия) обрабатывающий в гостиной подозреваемую. Я бы так не смог.

Я вернулся в гостиную незамеченным — люди были слишком заняты друг другом. Мне пришлось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Джон Портланд оторвался от своего важного занятия и ласково посмотрел на растрёпанную женщину:

- Всё будет хорошо, милая. Мы дождёмся этого ублюдка и освободим тебя. Навсегда.
- Думаю, что мы его не дождёмся, - сказал я самым нейтральным тоном, на который был способен. Хорошо, что я недолго размышлял на кухне, а то ситуация успела бы стать совсем неловкой.

Грудь Хильды высоко вздымалась под наполовину расстёгнутой блузкой, глаза блестели.

- Что? О чём вы говорите?

Джон легко поднялся с колен и стёр со щеки помаду.

- Эх, жаль. Надо сказать Питу, чтобы впредь действовал чуть менее... быстро и эффективно.

И пошёл открывать дверь подоспевшей группе конвоирования.

Я печально посмотрел на свою бывшую секретаршу, со слезами на глазах пытавшуюся застегнуть пуговицы дрожащими от унижения пальцами.

- Я разочарован в вас, Полин. Это же Джон. Уж вы-то должны были знать.

Полин яростно сверкнула глазами.

- Идите к чёрту!
- Она знала, Стив, не ведись, - весело подал голос из прихожей Джон. - Она очень старалась и думала, что близка к победе, правда, милая? Но... курс Королевского колледжа театрального искусства... Кто бы мог подумать такое о Джоне Портланде?



ЭПИЛОГ.
...Кто знает, зачем она взяла трубку... В первые дни  после возвращения Онега просто отлёживалась в постели, пытаясь восстановить душевное равновесие. Зализывала раны. Потом дошла очередь до автоответчика. Прослушав первые десять из сотни с лишним сообщений, она просто стёрла все остальные нажатием кнопки. Позвонила родителям, сказала, что несколько дней её не будет в городе, и снова заползла в нору, обложившись подушками, любимыми книгами и карамельным печеньем. На телефонные звонки просто не реагировала, хотя подруга Наташка звонила трижды. Постепенно ушибы и ссадины затянулись, отражение  в зеркале перестало пугать, а к концу второй недели Онегу посетила шальная мысль накраситься. Она отмела её за полной ненадобностью, и тут зазвонил телефон.
Девушка замерла с печеньем в руке. Звонок надрывался ещё несколько секунд, а потом переключился на автоответчик, и она услышала жутко интеллигентный голос Стива:

- Онега... Простите, что беспокою, но я хотел бы заехать к вам по одному делу. Если вы меня слушаете — я буду через час с четвертью. Если нет... Я всё равно приеду через час с четвертью.
- Я слушаю, - сказала она севшим голосом.

В трубке помолчали.

- Так я могу..?
- Приезжайте. Мне всё равно.

Онега даже не предполагала, насколько её выбьет из колеи этот звонок. За этот час с четвертью она последовательно прошла несколько стадий паники, начиная от «Боже, мне нечего надеть!» - и до «Пусть посмотрит, до чего они человека довели!» В конце концов, она в изнеможении рухнула на кровать (прикрытую пледом — это всё, на что хватило сил) и выдохнула. Как можно было так обманывать себя, если несколько слов в телефонной трубке лишили её с таким трудом обретенного покоя! И что понадобилось этому человеку теперь, когда она почти забыла его (да, почти!) Какие-то дурацкие документы, подписка о неразглашении чего-нибудь, да мало ли... Наверняка, очередная чушь на благо отечества.
Время тянулось медленно. Девушка поминутно взглядывала на часы, дважды кипятила чайник, трижды перекладывала книги на полке. В очередной раз она налила себе кипятку, решив быть спокойной и выдержанной, взяла печеньку... Звонок в дверь заставил её вздрогнуть, опрокинуть чашку, вскочить, уронить печенье и наступить на него, спасаясь от брызжущего кипятка. Онега шёпотом выругалась (она всегда ругалась только шёпотом, всё-таки будущий филолог) и пошла открывать.

Она почти забыла, какой он высокий. Сейчас он стоял, слегка сутулясь, отросшая прядь падала ему на глаза, и Онеге безумно хотелось протянуть руку и отвести её в сторону. Вместо этого она отступила на шаг и сказала, пряча руки за спину:

- Проходите. Извините, что не убрано.
- Ничего, - Стивен вошёл и остановился на коврике у порога. - Я на минутку, собственно. Вот. Это вам.

Он протянул ей прямоугольную обувную коробку, и можно было не сомневаться, что находится внутри.

- Зачем? Не стоило... - начала она вежливо, но он перебил её.
- Простите меня, Онега. Простите за всё. Что подвергал вашу жизнь опасности, что позволил вас похитить... что вам пришлось пережить всё это.
- Вы не виноваты, - признала она неохотно. - Я сама лезла в неприятности. Вы с Джоном спасли мне жизнь, я ценю это.
- Да, кстати, - он полез в карман и достал маленькую серебристую флешку. - Джон тоже извиняется. Он вынужден был... эээ... изъять это у вас, вернее, не саму флешку, а информацию с неё. Но это позволило нам понять, что вы не имели отношения к заговору.

В голове Онеги кружился разноцветный туман. Всё, что она пыталась забыть, вдруг разом проснулось и нахлынуло на неё сверкающим водопадом.

- Стивен... - она заставила себя произнести его имя вслух. - Насчет Джона... Я сама не знаю, что на меня нашло... Вообще-то я не пью. Вернее, пью очень редко, а до такой степени и вовсе...

Он улыбнулся ласково и слегка смущенно.

- Все нормально. Джон вёл себя, как джентльмен.

Она отшатнулась и округлила глаза.

- Вы хотите сказать... что он... и я?

Стив чуть заметно кивнул.

- Джон любит розыгрыши. Этот был не из удачных.
- Я задушу его, - жалобно сказала Онега.
- Потом, ладно? - Он наклонился и снова ощутил её горячие, мягкие губы, только теперь они пахли карамелью. Губы даже не пытались сопротивляться. Они с облегчением раскрылись ему навстречу, будто всю жизнь только его и ждали, и разноцветный туман укрыл их обоих...

- Может, ты всё-таки поставишь коробку?
- А там есть носки трёх цветов?
- А чёрт их знает... Я уволил свою секретаршу.
- Кто же теперь будет тебе указывать?
- Ну... Так как я и сам уволился... То, видимо, никто.
- Ты — что? - она снова отодвинулась.

Стивен вздохнул.

- Поставь чертову коробку и иди сюда.
- Не смей мною командовать, - отозвалась Онега и обхватила его руками за шею.


КОНЕЦ