Жил-был мужичок. Обычный такой мужичок, щупленький да светленький. Вихры у него с детства были светлые, мягкие, кудрявые. Звали его Иваном, а за глаза Одуваней. Но детство-то давно за горизонтом спряталось, седины на вихрах проступили, а Одуваней он так и остался. Жил Одуваня отшельником на отшибе возле леса в старом большом доме. Никого из родных не осталось. Хотя поговоривали, что он аж их купеческого рода происходил. Сам же Одуваня давно про это забыл и никогда не вспоминал. А зачем, в самом деле, душу бередить? Один он на свете как перст, перед Богом за себя лишь одного в ответе. Жил Одуваня не тужил, но было у него одно свойство характера, которое нет-нет, а сбивало его с ровного рядка ботвы в грядке. Любил он быть правильным. Вот чтобы все как надо, без сучка и задоринки, чтобы все метелки по своим уголкам. И это вроде бы казалось хорошим свойством, добрым. Но сыграло оно с ним злую шутку и бедой обернулось...
Все началось с почтальона. Пришел почтальон к Одуване и говорит:
- И что это ты, Ваня, все сычом сидишь и в окно глядишь. Жизнь вся мимо и проскочит! Выпиши себе хоть газетку какую, или журнал! Вон у нас всякого сколько полезного сейчас выходит - “Здоровье”, “Сельский вестник”, “Сам себе агроном”, “Садоводство”... Будешь своим огородом по-научному заправлять, сорта изучать, экологию соблюдать.
- Я сам знаю, что с картошкой делать и как яблоки собирать. Иди куда шел по добру по здорову… - ответил Одуваня сердито.
Послал Одуваня почтальона ко всем агрономам подальше, а потом подумал, что прав был этот хмырь на велосипеде. Пора заняться наукой серьезно. Что вот так и дуб дубом и помирать что ли? Взял Одуваня и выписал себе журнал “Здоровье”.
Каждый месяц почтальон привозил и торжественно вручал Одуване новенький глянцевый номер, да заодно о погоде парой слов перекидывался, новости сообщал. Одуваня внимательно читал каждый абзац, каждую страницу. Вникал, обдумывал. Иногда ночами не мог спать, соображая, как там кровяные тельца в нем плавают и как сердечная мышца сокращается. Стал Одуваня к себе почаще прислушиваться, ощущать, что в его внутренностях происходит. Правильно ли желудок булькает, хорошо ли легкие воздухом наполняются. Забросил Одуваня совсем хозяйство, огород выпалывать перестал опасаясь радикулита, яблоки собирать - опасаясь артрита, из дома выходить - опасаясь вирусного бронхита.
Однажды приехал почтальон на своем звонком велосипеде, а Одуваня к нему и не вышел навстречу. Почтальон забеспокоился, бросился к дому, стал во все окошки стучать, дверь чуть не высадил. Но никакого ответа не было. Затих и забылся в болезненном сне дом Одувани. Бросился Почтальон за подмогой, пригнал односельчан целую дюжину с топорами и лопатами, да и выбили они дверь ко всем агрономовым бабушкам. Ворвались односельчане в дом и увидели страшную картину: Одуваня лежал на палатях голый (кожа должна всегда дышать, иначе каюк) и дышал тяжко, быстро-быстро, как будто спешил надышаться, как будто воздух ему вот-вот перекроют.
- Ваня, ты с дуба рухнул? Чего разлегся-то? - крикнул почтальон, набросившись на Одуваню и тормоша его за руки, - Вставай, чего валяешься как контуженный? Оглох? Я тебе весь дом растарабанил! - Мужики с топорами столпились в сенях и молча глазели на Одуваню.
В ответ Одуваня только стонал тихо и губами подергивал еле-еле. Почтальон увидел рядом на лавке журнал “Здоровье” и начал его листать, будто в нем таилось мгновенное спасение Одувани. В самой середине красовалась статья “Секреты молодости”. И там черным по белому написано - ученые доказали, что современный человек не правильно дышит, а поэтому быстро стареет и мозг его разрушается раньше положенного.. Нужно дышать по специальной системе, часто, быстро и считая каждый выдох, чтобы было не меньше сорока в минуту. А ночью вообще нужно заворачивать голову в простынь в три слоя, иначе гипервентиляция!
- Йошка-матрешка! - выругался почтальон. Да я тебе сейчас такую гиперляцию устрою, узнаешь!
Он разорвал журнал крупными клешнеобразными ручищами на куски, схватил Одуваню за плечи, поднял всего его как был голого и начал трясти, словно пыльный коврик, дурь надо было срочно вытряхивать, пока не покалечила мозг.
Но Одуваня был равнодушен к почтальону, к односельчанам с топорами, к погоде и к булькающим звукам, вырывавшимся изо рта почтальона. Он продолжал считать выдохи и боялся обсчитаться… Взгляд его все сильнее затуманивался и дыхание все больше напоминало мелкий кашель больного чахоткой. К вечеру Одуваня умер.