Захват
1984 год. Конец мая. Город Донецк. Областной военкомат по улице Петровского. Две тысячи призывников толпятся в ожидании своей дальнейшей судьбы – куда всесильный и могучий бог войны направит служить. В какой род войск, а самое главное – куда. Были счастливчики, кому довелось служить в Германии, Польше, Венгрии. Были баловни судьбы, служившие при штабе. А остальной контингент призывников шёл колонной по три туда, куда поворачивался меч Ареса: стройбат, погранвойска, морская пехота, флот и т.д. Велико разнообразие военных профессий! Избранные, те, кого фортуна поцеловала в макушку, служили в десанте. Обширная территория Советского союза накрывалась плотной сеткой воинских частей. От мыса Кушки до Мурманска, и от Калининграда до Владивостока. Как говорили замполиты во всех частях – служба в рядах ВС СССР почетный долг каждого гражданина. В общем-то, никто не брался оспаривать эту аксиому. Служить шли радостно, не смотря на все тяготы и лишения, которые под собою подразумевалось служение Отечеству.
Итак. Позади мелькание нагих ягодиц – в те баснословно-далёкие годы призывники в на призывных комиссиях ходили по специалистам полностью обнажёнными, пройдены основные и дополнительные профессии. Остался самый строгий и самый важный доктор – психиатр.
Я в группе таких же юношей захожу в просторный кабинет. Высокие окна с большими квадратами стёкол. Белые стены украшены плакатами со страшными картинками: череп человека в разрезе и прочие внутренние органы. Висят в красочных рамках непонятные графики с синими и красными стрелками с греческими и латинскими буквами.
Нас рассаживают за длинные столы. С трудом по семь-восемь человек, - в тесноте да не в обиде – рассаживаемся на лавках. В помещении светло. Время три пополудни. В воздухе висит гомон и заразительный смех. Не шутит только самый отъявленный пессимист.
Вот порог переступает со строгим лицом, на носу блестит стёклышками пенсне в металлической оправе, в отутюженном белом халате больно серьёзный мужчина, для нас, восемнадцатилетних, почти старик. Обводит аудиторию суровым взглядом, под которым умолкают постепенно один за другим смущённые тяжёлым молчанием вошедшего подростки.
- Здравствуйте, товарищи призывники! – обращается ко всем сразу и, сопровождаемый сотнями глаз проходит за стол-конторку, раскладывает на наклонной плоскости бумаги, которые вынимает постепенно из толстой картонной папки-скоросшивателя. – Здесь собрались глухие? Почему никто не отвечает на приветствие?
Из разных уголков послышалось робкое и негромкое «Здравствуйте!».
- Что за овечье блеянье? – выделяя каждое слово паузой, говорит мужчина. – Почему отвечаете вразброд, как стадо баранов, а не будущие профессиональные защитники родины?
Уже с высоты прожитых лет, вспоминая иногда первые шаги по тернистой дороге воинской службы, я понимаю, сказано было сильно: «Профессиональные защитники родины». На нас тогдашних, восемнадцатилетних пацанов это произвело неизгладимое впечатление, и помню, как на повторное приветствие мужчины мы грянули хором: «Здравия желаем!»
Удовлетворённо улыбаясь и потирая ладони, мужчина представился. Сообщил, что он врач-психиатр. Что каждого из нас видит насквозь. Что таких, как мы вчерашних сорвиголов и завтрашних солдат он перевидал на своём веку больше, чем на сосне хвоинок. Поэтому, выражаясь кратко и чётко, он ввёл всех нас в курс того, чем будем заниматься в ближайшие часы.
Изнурённые ответами на, как нам казалось, глупые вопросы, которые писали заострёнными карандашами на разлинованных и пронумерованных листках, большинство из нас не понимали сути происходящего.
Психологическая экзекуция закончилась довольно оригинально. В конце истязаний в комнату вошёл неприметный мужчина невысокого роста в партикулярном мышиного цвета мятом костюме, тупоносых зелёных туфлях на толстой подошве. Обритая наголо голова тускло блестела в дневном свете. Он кивком поздоровался с врачом-психиатром, взял стул и сел рядом с ним.
- Продолжайте тестирование, - сухо проговорил он и углубился в чтение газеты, которую вынул из внутреннего кармана пиджака.
Появление незнакомца отразилось на нас, врач же продолжил свои изуверства. Остался последний этап. Он вышел на середину комнаты и остановился. Мы немного позволили себе немного расслабиться и усиленно шептались между собою, делясь впечатлениями.
Мужчина в партикулярном костюме оторвался от чтения и громко кашлянул. Вслед за ним прокашлялся врач-психиатр. Как маленький камешек, слетая по крутому склону вызывает обширный обвал, так и покашливание произвело должный эффект. Тишина восстановилась моментально, и слышно было, как солнечный луч царапает оконное стекло.
- Остался последний тест, товарищи призывники, - бодро проговорил врач-психиатр. – Ответьте, пожалуйста, на следующий вопрос. На ветке берёзы висит шесть яблок. Два упало. Сколько осталось расти на ветке.
Со всех сторон последовали ответы, мол, четыре или даже три.
Я тоже собрался сразу крикнуть, осталось четыре, но остановился.
- Что за хрень, откуда на берёзе яблоки, нас что, инопланетяне в плен захватили? – возмутился я.
Врач-психиатр сразу принял стойку, спросил фамилию, я ответил. Он посмотрел на мужчину в мышиного цвета костюме. Тот кивнул головой и вышел. Врач движением головы указал мне следовать за ним. Я вышел.
Моя интересная и насыщенная приключениями военная срочная служба началась в тот же момент, когда я покинул просторное светлое помещение большого здания Донецкого областного военкомата.
Якутск. 25 июля 2016г.