Тоненькая, нежная девочка, окутывающая себя перламутровым пледом перманентного шафранового заката.
Она никогда не спешит. Не потому что некуда, а для того, чтобы мир, в котором и без того много суеты, опрокинул шторку своего объектива, навечно запечатлев ту секунду, в которой она никуда не спешит.
Всегда опережает меня как минимум на плюс 4. При этом даёт варианты равноденствия: либо забирает с собой в будущее, либо покорно ждёт.
Маленькими каблучками дробит в крошки асфальт, неторопливо простилая свой каждодневный маршрут, развивая за собой шлейф безупречной нерушимости.
Тонкими пальцами ловко расправляется с белыми айсбергами бумаг, гравирует на каждой свою гласную букву, превращая рутинный труд в искусство вершить судьбы. Врожденная кротость гармонично уступает буйству дикой стихии пылкого нрава. Патетичность и умиротворение, сплетаясь нитями в ажурное кружево, исполняют ритмичный парный танец, приковывая взоры тех, кому удостоилось прикоснуться к её величию.
Все в ней, в прекрасной неземной девушке с лазурными глазами.
Моя израненная плоть с лёгкостью поддаётся искусным манипуляциям врачевателя. Со знанием дела, еле ощутимо, легковесно исцеляет каждый мой орган, поражённый метастазами тяжелого недуга.
На нерве, в предвкушении каждой ночи, под громкие басы волнующей музыки, она игриво обнажает передо мной свое белое тело вкуса смородины, покрывая оголенные плечи дымчатой завесой волос. И всякий раз, когда сатиновая кожа победоносно вытесняет шёлк белья цвета мяты, с замиранием сердца жду пощады. Развязывая ленты, касаюсь истины.
Кто она?
Мастер слова, знаток человеческих душ и мыслей, ваятельница беспримерных чертог лабиринта своей девственной стихии, в коридорах которых я готова блуждать, в заведомо неправильном направлении, теряясь во времени, в пространстве, в ней, в себе...