Лето прошло своим чередом, просияло сквозь листья и ветви деревьев и кустов яркими и неугомонными солнечными лучами и теплыми сухими ветрами, пропело трелями веселых жаворонков, соловьев и кузнечиков. Оно, жаркое и засушливое, как бы, разделило наш мир того, девяносто девятого года, на две составляющие целого. В одной части сплело в непростой тугой узелок рабочие рутинные дни с небольшой зарплатой и почти бесплодные часы пребывания в затоне, а во второй усердно трудилось на грядках сначала зеленеющего, затем цветущего и впоследствии налившегося сочными ароматами садового участка.
Пришла теплая солнечная осень сентябрьской поры, поры сбора того самого сочного урожая винограда и вишни, поздних сортов яблок и груш, овощей и смородины. Листики на деревьях и кустах медленно желтели, краснели, сохли и потихоньку опадали под напором свежего ветерка, в оголяющихся кронах деревьев явственней проглядывались спелые дары осени. Дни становились короче и прохладнее, мне приходилось пошевеливаться быстрее, чтобы успеть после работы съездить на дачу и что-нибудь оттуда привезти. Дачный участок понемногу пустел, скудел, щедро одаривая нас своими сладкими витаминами, которые мы смогли на нем уберечь от палящего летнего солнца и сухой погоды и вырастить для своей семьи.
Незаметно яркий сентябрь подходил к своему благополучному финалу, когда однажды меня вызвал к себе заместитель начальника по пути:
- Командир, за сколько дней можешь запустить земкараван в работу? Есть платная работенка, не выходя из затона.
- А что с командой? Да и мне через десять дней на сессию ехать? На днях должен вызов прийти на последний курс, плавно перетекающий в дипломный проект, - одновременно задавая вопросы и обрисовывая обстановку, пояснил я.
- Работа по очистке слипа Калачевского судоремонтного завода. Сколько тебе надо человек для нормальной работы только в дневное время? Соберешь команду, начнете работать, и езжай спокойно на свою сессию, - тихо ответил он, сразу отрезав мне пути к отступлению, давая понять, что вопрос о невозможности запуске земснаряда в навигацию не обсуждается.
- Шесть человек хватит, и я так понял, там будут рабочие слипа помогать троса по берегу носить?
- Да, договоренность об этом с руководством завода есть. Диспетчер слипа будет на радиостанции постоянно и по первому вашему слову предоставит людей.
- Тогда на запуск надо дня три при условии, что на борту будут со мной хотя бы механик и моторист.
- Договорились, через два дня Мячковские будут в твоем распоряжении, позже остальных твоих работников подтянем.
- Самое главное, еще электромеханика моего верните, он знает, где и что. А я на сессию поеду, не будете Мячковскому помощника давать? Ему одному тяжеловато будет, – опять спросил я.
- Снимем со шлюза на время работы Чехонина. Справится?
- Вполне, - успокоился я.
Через три дня половина моего экипажа с удовольствием вернулась в родные пенаты и принялась помогать мне в запуске судовых и систем и двигателей. А через двое суток рутинного труда вооружения нас повели вглубь затона, где располагался двенадцатитележковый слип для поднятия судов. К тому времени акваторию, прилегающую к подъемному сооружению, освободили от стоечных и рабочих судов и барж, оставив нам свободное пространство для отвала грунта, хотя, какой там грунт, всего лишь присыпанные наносным илом рельсы. Работать, правда, предстояло необычным способом, волочащимся, когда основными рабочими папильонажными и становыми лебедками становились две кормовые, а мы должны были спускаться на них кормой, положив всасывающий наконечник на пару рельс, по которым из-за наносов не желали спускаться под собственным весом в воду тележки, поднимающие суда. Они, эти самые тележки, постоянно «спрыгивали» с рельс, как только доходили до кочек, таким образом создавая проблемы работникам во время подъема теплоходов и барж. Поэтому и грунта в выкидном патрубке почти не было, так, мутная вода и примесью ила и песка. Вследствие чего и запросили в расположенном по соседству затона техучастке почистить слип земснарядом…
Между делом проходящего вооружения земкаравана на меня пришла справка-вызов для выезда на лекционную и экзаменационную сессию, где я должен был появиться через десять дней и мне довелось только один день поработать необычным способом, а затем я отправился в Нижний Новгород...
Опять вдали замаячил родной город на Волге, родной мамин дом, жаль только, что учеба в академии заканчивалась, вкус к специальным техническим предметам, курсовым проектам и чертежам, пояснительным запискам и расчетам к ним только раззадорил меня, напрягая слегка замшевшие мозги, мозги, забывшие парты и лекции, звонки на урок и перемену. Я уже как-то начал задумываться о втором высшем образовании, каком-нибудь юридическом или экономическом, что, собственно диктовало веление идущего семимильными шагами прогресса времени со своими компьютерами и спутниковыми телефонами, пейджерами и выпуском новых проектов речных судов с более современной аппаратурой для работы…
А что, подходил к концу двадцатый век, менялось одно столетие и уступало свое место веку двадцать первому, понесшему впоследствии всех нас вперед и только вперед, практически ежедневно выдавая новшества в области электроники и компьютеризации. Надо же было ему соответствовать и вскакивать на подножку уходящего поезда, мне ведь было всего только тридцать два года, всего…