БУНКА (Новелла)
___________________
Мужчина в возрасте Христа: тридцати трёх лет от роду – такой худобы, что посеревшие от пыли и выжженные под солнцем лохмотья, в которые превратились защитного цвета гимнастёрка и брюки галифе, кое-как стянутые внизу обмотками, висели на его плоском теле, как шерсть свисает на бездомном псе по весне после долгой и злой зимы, нагнулся к концу доски, захватил его мозолистыми костлявыми ладонями и, пытаясь поднять, охнул невольно от прожигающей внутренности боли, исходившей от пустого желудка и распространившейся, как пожар при сильном ветре по деревянным домам горевшей улицы, по всем органам когда-то здорового молодого тела, и присел.
Помутившееся сознание ещё цеплялось остатками мыслей, связанных скорее с инстинктом сохранения, нежели с чем либо иным, подсказывало ему о необходимости немедленно подняться, ухватиться за доску и с напарником, таким же доходягой, как он сам, нести её в конец сарая.
Превозмогая дикую боль, подло охватившую всё его немощное тело, – он поднялся: предательски скрипнули суставы коленей и позвоночника, соединявшие кости, которые только и остались от того, что было телом, да ещё кожа плотно облегала каждый сустав и каждую косточку.
Прикрыл на секунду глаза, как бы прогоняя из поля зрения возникшую мутность, в которой всеми цветами радуги прыгали и искрились звёздочки, круги и какие-то замысловатые фигуры гонялись одна за другой...
Зрение вернулось видением: мимо него шли два молодца с розовыми щеками, упругие мышцы переливались под новыми гимнастёрками, и несли, – трудно поверить, – сразу три доски с такой лёгкостью, будто это были не тяжеленные сырые толстые доски, а лёгкие воздушные пушинки, опустившиеся на руки от летящей высоко в мирном небе стаи белых лебедей.
Чувствуя, что возникшее видение, окажись оно реальностью, может стоить жизни его и напарника, он, собрав в горле всю оставшуюся энергию, и , вдохнув воздух всей ввалившейся внутрь грудью до уколов в лёгкие, как при сорокаградусном морозе, крикнул, но только хриплые еле слышные слова выкатились из ссохшегося горла: "Ребята! Я вижу: вы – новички! Вы погубите нас обессиленных. Носи'те по одной доске!" – рыжая бородёнка, росшая из впадин бывших щёк, дёргалась от сказанных слов, будто помогая им вылететь и достичь цели.
Откуда-то из темноты сарая возник тот, от которого зависело, будет ли вечером после изнурительной работы, сжигающей остатки тела, восполнена хоть сотая часть истраченной энергии неполным черпаком баланды, сваренной из нечищеной грязной свёклы с ботвой, вызывающей рвотный рефлекс от соприкосновения со стенками желудка и неимоверной силой воли удерживаемой внутри; или очередной раз придётся тренировать её в ином ремесле – стараться заснуть на пустой желудок и пытаться сохранить контроль над сознанием, ускользающим из реальности в мир диких инстинктов.
Короткое дуло "шмайсера" уткнулось в ребро напротив сердца, скользнуло по тонкой без прослойки коже и, раздвигая рёбра, больно укололо, казалось, самое сердце. В то же время красные толстые губы скривились в пренебрежительной улыбке и прошипели змеиным шёпотом: "Руссиш швайн! Коммунист! Агитатор! Бунка!"
Последнее слово было приговором: из бетонного бункера, – куба с ребром один метр никто ещё живым не выходил, и никто не отсидел положенных семь суток с пайком: один стакан тухлой воды в день...
18 июля 2016 года, Смоленск © В.С.Коробов