Летом 1954 года Василий Шукшин приехал в Москву поступать во ВГИК. Город чужой, знакомых нет. Решил переночевать прямо на улице рядом с высоткой на Котельнической набережной. Лёг на скамейку и закрыл глаза.
– Ты чего здесь валяешься? – вдруг раздался поблизости резкий голос.
– Я приезжий, ночевать негде.
– Переночуй у меня.
– А вы кто – сторож?
– Ха-ха-ха. Насмешил. Какая разница, кто я? Живу рядом. Пошли.
Войдя в дом, Вася обомлел. Он, мальчик из алтайского села, не мог даже вообразить такой роскоши – ковры, скульптуры, хрустальные люстры прямо в подъезде!
– Чего рот разинул? – усмехнулся незнакомец. – Сразу видно, что ты провинциал.
Шукшин обиделся, но виду не подал. Это в родном селе можно было обижаться на мальчишек: «Я вам не Васька-зазнайка, меня зовут Василий. Так и называйте». Ребята посмеивались и, ясное дело, никакого уважения не выказывали. Вася был очень одинок в юные годы. Отца расстреляли по доносу, отчим погиб на фронте. Мать да младшая сестрёнка Наташа – вот и все его близкие. Хотя была ещё Маруся Шумская – первая любовь. Но она осталась в прошлом…
– Что встал, как пень? Заходи!
Незнакомец вошёл в прихожую. Вася – следом. Ну и хоромы! Целых пять комнат!
– Вы один здесь живёте?
– С женой и сыном. Но они спят и не будут нам мешать. Проходи на кухню.
Хозяин поставил чайник. Вася исподтишка поглядывал на него. Худощавый мужчина, с резкими чертами лица и проницательными глазами. Сразу видно – желчный тип и не очень-то добрый.
– Что волком смотришь? Не нравлюсь? Пей чай и рассказывай – кто ты и откуда.
– Василием зовут. Приехал из Алтайского края. Хочу быть писателем. Но меня почему-то не приняли. Сказали: «Лучше иди в актёры».
– Кто сказал?
– Женщины из приёмной комиссии. Я дал им почитать свои рассказы. А они отказались брать – да ещё графоманом назвали.
– Ну и дуры! А ты простофиля. Вот что я тебе скажу: никогда не слушай баб! Всегда поступай по-своему – и не проиграешь.
Вася хотел ответить, но в это время на кухню вошла интересная белокурая женщина и заявила:
– Ваня, кого это ты привёл на ночь глядя? Шёл бы лучше спать.
– Какое твоё дело, Маришка! Не мешай. Иди отсюда!
– Как ты смеешь так со мной разговаривать! Я тебе не прислуга!
– Да пошла ты…
Вася был в шоке. Нет, конечно, он хорошо знал подобные выражения. Но никак не думал, что муж может так оскорблять жену при постороннем. И этим «чужаком» был он сам! «Наверно, хозяева поссорились без меня, а я стал последней каплей», – невольно подумал Вася.
Блондинка гневно сверкнула глазами и вышла, явно не желая терять достоинство. Весь её вид говорил, что неприятный разговор с мужем будет продолжен – но уже без нежеланного свидетеля.
– Смотри и мотай на ус, парень, – едко заявил хозяин. – Бабам нельзя показывать слабину – попадёшь под каблук. А это для мужика позор.
– А если любишь женщину?
– Тем более! Не подавай виду, что влюблён, даже когда сходишь с ума от страсти. А то баба на шею сядет – и уже не снимешь. В таком случае, единственный выход – развод и девичья фамилия.
– А ваша жена не обижается на такое отношение?
– Пусть только попробует обидеться! Вылетит отсюда в два счёта.
Вася вспомнил отчима – дядю Павла. Как он любил маму! Взял её с двумя детьми и не испугался, что его предшественника расстреляли. Сколько раз Вася провоцировал отчима – не счесть. Но тот ни разу даже не выпорол дерзкого подростка. Вот она – выдержка и любовь. А тут сразу видно – супруги живут, как кошка с собакой.
– Осуждаешь меня? – спросил хозяин. – Напрасно. Вот женишься – и поймёшь, почём фунт лиха. Вспомнишь тогда мои слова – да поздно будет.
– Это совет?
– Да. Держи бабу в ежовых рукавицах. И будет тебе счастье.
Вася невольно вспомнил свою деревенскую любовь Марусю Шумскую – её чистый взгляд и спокойное достоинство. Такую девушку невозможно оскорбить. Ничто дурное к ней не прилипало.
– Что, не нравятся мои слова? Тогда забудь всё, что видел и слышал. Скажи-ка лучше, Василий, ты бы хотел учиться на режиссёра?
– А что это такое?
– Ну, ты и темнота! Режиссёр – первый человек в кино. Каждое его слово – закон.
– Просто раньше я думал, что актёры собираются и сами решают, что и как будут играть.
– Ха-ха-ха. Насмешил. Как может стадо баранов что-то решать? Им нужен пастух – иначе разбегутся или волки сожрут.
– Откуда вы знаете? Сами режиссёр, что ли?
– А ты малый сообразительный! Далеко пойдёшь. Да, я режиссёр. «Сказание о земле Сибирской» – смотрел такой фильм?
– Ещё бы! Вы гений!
– Не льсти мне. Я этого не люблю. Хотя мне приятно поклонение. Но без подобострастия.
– Я никому не льщу! Просто мне нравится это кино.
– Иди во ВГИК на режиссёрский. Что-то мне подсказывает, парень, что из тебя выйдет толк.
– Спасибо за совет.
– Правда тебе придётся держать экзамен перед очень важным человеком. Зовут его Михаил Ромм. Простоватых он не любит. Если начнёт «валить», постарайся удивить его.
– Хорошо, попробую.
Новый знакомый как в воду глядел. Вскоре Вася Шукшин отправился во ВГИК и предстал перед всемогущим Михаилом Роммом.
– Молодой человек, представьте, что вы – Пьер Безухов на Бородинской битве, и опишите, что вы чувствуете.
– Ничего не чувствую, – буркнул Шукшин. – Роман Толстого я не читал. Слишком много писанины.
– Возмутительно! И вы ещё хотите стать режиссёром! Кем вы работали перед тем, как приехать в Москву?
– Директором сельской школы.
– Позор и бескультурье!
– Вы ничего не понимаете! – вдруг закричал Шукшин. – Нужно было заготовить дрова, натопить школу, починить мебель, раздобыть учебники и выучить ребятишек, у которых совсем не простая жизнь. Тут не до Льва Толстого. Он-то, между прочим, граф был и работал только для своего удовольствия.
Михаил Ромм помолчал немного и сказал:
– Знаете что? Я ставлю вам пятёрку. За искренность и самобытность.
И началась у Василия Шукшина с того дня новая жизнь – путь к славе…