Записная книжка в мобильном телефоне... Сколько интересных номеров можно найти в ней, если никогда ее не чистить. Сколько людей всплывает в памяти,а вместе с ними огромное количество жизненных эпизодов из безвозвратно уходящей реки времени. Если вы, как я, решили почистить свою телефонную книгу первый раз за десять лет, то можете испытать легкую или тяжелую степень ностальгии. Каждая буква здесь — часть жизни, иногда приятная, иногда не очень. Вот, например, Абрамов. С трудом вспоминаю, кто это. То ли парень, который вручил мне листовки, призывающие немедленно застеклить балкон, то ли менеджер какой-то фирмы. Стереть. Кто там дальше?
Алексин. Рыжеволосый мужчина, чрезвычайно похожий на изъеденного молью финского туриста после недельного алкогольного тура по золотому кольцу России. Мой коллега по самой первому и самому нелюбимому месту работы. Вроде не делал мне ничего плохого, но злил гораздо больше тех людей, которые это плохое делали. Может быть, потому что он постоянно бегал с доносами к директору предприятия, может, от того, что строил из себя самого умного. Всю молодость пил, затем в 35 образумился, от этого очень уважаем. Удаляем.
Арбузова. Помню-помню. Староста класса, носила очки, знала наизусть все геометрические теоремы и их доказательства, чертила ненавистные втулки и прочие детали за весь класс (за отдельную плату, естественно), за что ее если не любили, то уважали. Говорят, вышла замуж за случайно забредшего в наши края московского музыканта. Больше о ней ничего не знаю. Вряд ли я позвоню ей когда-то. Кнопка «удалить» опять нажимается.
Аня. Милая девочка. Мы с ней даже встречались, но это было больше похоже на игру, то ли в дурака, то ли в дочки-матери. Несколько месяцев, прогулки по парку, пара приятных моментов и легкая улыбка, растаявшая под осенним дождем. Надеюсь, у нее сейчас все хорошо. Вряд ли я ей когда-либо позвоню. Она мне – тем более.
Бурдаков. Случайный попутчик, поведавший мне самую грустную историю в моей жизни. Рассказ о его любви к дагестанской девушке. Помню, что там было такое хитросплетение судеб, традиций и моральных принципов, что Санта-Барбара вместе с «Героем нашего времени» нервно курят в сторонке. Если проводить аналогию, тамошний Казбич был уничтожен в ходе операции «Антитеррор». Что не помешало дагестанской девушке любить его, как Хатико любил своего хозяина. Вряд ли нас с тобой сведет судьба, Бурдаков. Да и не помнишь ты меня, пьяный был.
Любимая. На этом слове мой взгляд задержался минут на десять. От нее осталась всего лишь горстка воспоминаний, но зато каких. Каждая ее фраза для меня значила куда больше, чем все люди из записной книжки моего телефона. Палец предательски дрогнул и застыл в воздухе. Ее не вернуть. Никто не виноват. Прости. Контакт тоже полетел в корзину.
Список был почти чист, осталось удалить только Эмми, девушку с красивым и редким именем, которую я видел пару раз на мероприятиях, куда меня не приглашали, но на которые я отчего-то попадал. Что ж, прощай.
Я посмотрел на пустой телефон. По коже пробежал приятный холодок. Будто всю жизнь спавшая во мне пустота проснулась, потянулась и начала скакать на одной ноге. И это было очень приятно.
С социальными сетями было намного сложнее. Тут в моем списке обитали совсем другие люди. Безумно далекие физически, и порой невероятно родные. И многие из них значили для меня куда больше, чем те, кого я встречал в жизни. Это было тяжело, удалять себя из сети. Не приятное избавление от ненужного груза, как с телефоном, а вырывание куска плоти. Но я все же нажал на кнопку «удалить аккаунт». Ведь начатое всегда надо завершать, не так ли?
С этой мыслью я достал из кармана брюк паспорт и зажигалку. Приятное теплое пламя загорелось в ночной темноте. Так смешно, вроде бы, всего лишь бумага, а такое ощущение, что сгорает последнее, что тебя еще держит тут. Всю жизнь меня считали человеком, не замечая, что под моей кожей всегда жила пустота. Она хорошо умеет маскироваться, знаете ли. Даже иногда умеет улыбаться. Но только от этого никому не становится лучше. Всю жизнь мне говорили, что я – человек. А мне хотелось быть травой или туманом. Или хотя бы волком. Смешные люди. Но теперь я свободен от них самой беспредельной и честной свободой.
Мобильный телефон и одежда гражданина лежали на земле. Основания недостаточные, для того, чтобы считать его мертвым, поэтому полицейские записали исчезнувшего в список «пропавших без вести», а зря. Если бы они присмотрелись внимательно, то увидели бы, как от одежды пропавшего идет след волчьих лап. Без всяких следов борьбы или насилия.