Русалочка

Людмила Зинченко
               
После длительного рейса со штилями и штормами, под бирюзовой высью  неба и глухой тьмою низких туч, под лунным светом и палящим солнцем, корабль Художник Пахомов возвращался к родным берегам. Порт Вест-Луга, куда он направлялся, находился в Финском заливе. От моря веяло прохладой, оно издавало глухой рокот и мощные солёные валы  разбивали свои белые шапки о нос корабля, обдавая его  брызгами. Капитан Кувшинов только что принял утренние рапорты и оставался на мостике,  любуясь своим судном. Это был первый рейс Кувшинова в качестве капитана корабля. Закончив Макаровку, он походил немного штурманом, затем первым помощником капитана, полтора года провел в Глазго, по обмену в Морской академии и, наконец, сбылась его давняя мечта – он принял на себя командование судном. И ни каким нибудь – “Художник Пахомов” был одним из лучших в Ленинградском пароходстве, а с приходом нового капитана  судно и вовсе стало образцовым. Выучка экипажа, безукоризненная чистота, дисциплина  – все это отдавало Соединенным Королевством. Капитан поставил перед собой цель – добиться того, что бы “Художник Пахомов” стал не хуже, а лучше кораблей королевского флота. А Николай Кувшинов, русоволосый и стройный, со внешними данными кинозвезды, самый молодой капитан в Ленинградском пароходстве, которому пророчили блестящую карьеру, привык всегда добивался своих целей.
Они миновали Тихую бухту и Николай зачем-то  вспомнил глупейший эпизод, что произошел тут с ним два года назад. Тогда командир   порта  Гайдар Мусаевич Мукачев пригласил их на банкет по случаю очередной госнаграды. Коньяк, специально привезенный из Дагестана лился рекой и в перерыве между тостами они вышли покурить на балкон. Полная луна расстелила  дорожку по морю и только поплыл в воздухе запах хорошей гаваны, они услыхали женский крик. Кажется кто-то тонул. Кувшинов, не задумываясь выбежал из дому  и бросился в волны. Через некоторое время собравшиеся на берегу увидели картину, достойную Голливуда: стройный силуэт юноши в свете луны со спасенной им женщиной на руках на фоне морского прибоя. Впрочем на этом романтика закончилась. Потерпевшую быстро привели в чувство – ею, как опознали местные, была девушка из соседнего поселка, Ира, она работала в портовой столовке. От девушки разило алкоголем, а ноги были почему-то связаны бельевой веревкой. Её увезла скорая, а Кувшинов получил славу героя и отличного пловца, которая быстро потом разнеслась по всему пароходству. Вечером, следующего дня, когда он, еще под хмельком, возвращался на корабль, кто-то остановил его. Это была та же девица. Капитан поближе разглядел её: грубо вылепленное лицо, без претензий на интелелект; волосы, стянутые резинкой подчеркивали низкий лоб;  из-под сильно облегающей майки, задравшейся на животе, выпирали складки жира. В руках она держала букет розовых, чуть завявших гладиолусов, похоже долго ждала.
– Я вас хотела отблагодарить, – сказала девушка.
– Ладно, махнул рукой тот, – а что у тебя ноги-то были связаны?
– Мы с девками бухнули чутка и решили поиграть в русалок – кто проплывает больше со связанными ногами, –  сказала она – это вам – она подошла ближе и протянула букет. Из-за цветов  замаячили сиськи, размера четвертого и жаром пахнуло на моряка. “Хоть и не мулатка под пальмами” – пронеслась шальная мысль и он  прижал ее к себе.
– Пойдемте в Тихую бухту – шепнула девушка.

 Все и особенно ночь в этой бухте, девчонка оказалась горячей, быстро промелькнуло в памяти Кувшинова, но он постарался прогнать это ненужное воспоминание. Николай не принадлежал к тем, кто считал, что у моряка должно быть по любовнице в каждом порту. “Если хочешь, что бы у тебя была идеальная команда, в первую очередь, должен быть безупречен ты сам” – так полагал он. Николай считал, что такие интрижки порочат честь морского офицера, которой он дорожил больше всего. К тому же может повлиять на карьеру, и потом, в Англии он встретил девушку, она писала в Оксфорде диссертацию о морских млекопитающих. Не то, чтобы Кувшинов был без ума от нее, но, это была отличная партия, а через год Лида должна была приехать в Москву.
Отпустив на берег часть команды, свободную от вахты, он отправился по делам в офис порта. Встретил знакомого, тот рассказал, как лишился должности Гайдар Мукачев (Кувшинов слыхал что-то такое, а сейчас узнал из первых рук.)  Тот ехал пьяным на своем мерсе,  его остановил дпсник, выписал штраф. Вместо того, чтобы выплатить эти жалкие 20 тысяч из своего кошелька, он приказал перечислить деньги из бюджета, что совсем на него не похоже, Мукачев был мужик не жадный.
– Это он дочку свою выдавал замуж, копил на  хорошую свадьбу, вот и погорел. Короче, тут проверки и поперли Гайдара из порта, сейчас он к себе в Махачкалу уехал, там что-то в правительстве делает.
Походив по коридорам, узнав новости и выправив нужные бумаги, Кувшинов шел на корабль в приподнятом настроении. Ему шепнули, что кандидатура Кувшинова  в списке на должность командира порта.
– Конечно ты не пройдешь, Николай и не мечтай, в море походи еще, рано тебе в кабинет, – заверил передавший этот слух, старший мичман, но, разумеется, было приятно.
Под дверью своей каюты Кувшинов увидел записку. Развернул ее, там прилежным почерком было написано: “Николай, мне нужно увидеть вас. Это очень важно. Буду ждать вас завтра с 8 вечера на том же месте  в Тихой бухте. Ира. Если вы не придете, то узнаете обо мне из газет.”
“Вот дура-то, – со злостью подумал Николай – конечно, побежал, делать мне нечего” и в сердцах порвал бумажку. Впрочем, утром  он поменял решение. Кто знает, что выкинет эта идиотка? Бросится в воду опять и еще записку дурацкую накатает, потом отмывайся. Нет, придется идти, поговорить с ней.
После обеда он постучался в каюту к своему первому помощнику. Тот взял больничный, Кувшинов знал, что недомогание связано с вчерашней попойкой в кафе “Прибой”, но решил закрыть на это глаза. Наскоро обсудив оснащение корвета 18 века, модель которого клеил его помощник в свободное время, Кувшинов, с напускной беспечностью, перешел к главному.
–  Владимир Владимирович, простите. У меня тут встреча с приятелями в Тихой бухте, вдруг переберем лишнего, не затруднит ли вас меня забрать на шлюпке часу в десятом вечера?– капитан решил подстраховаться, а вдруг эта девка еще гопников с поселка потащит – а сотовый там не ловит.
– Не вопрос, кептен, – сказал помощник, удивляясь про себя, какие тут могут быть друзья у их капитана, – а можно я штурмана захвачу, чтоб веселее было?
– Конечно. Спасибо, Владимир Владимирович. Отличная у нас команда!

К вечеру погода испортилась. Подул норд-вест. Низкие тучи нависли над морем.  Близился шторм. Капитан поздно закончил свои дела и появился в Тихой бухте лишь когда стемнело. Волны пенились, сталкивались между собой и с угрюмым рокотом накатывали на берег. Он с трудом разглядел у воды белую фигуру. Подошел ближе. Девушка бесстрашно сидела  на большом прибрежном камне, поджав под себя ноги и смотрела вдаль. Она, казалось,  не замечала брызг, когда волны с размаху налетали на камни и соленые столбы почти вертикально поднимались в черное небо;  не услыхала и шагов капитана. Тот кашлянул. Девушка вздрогнула и резко повернулась. Как изменилась, – отметил про себя капитан, – похудела, очки  нацепила.
Девушка стушевалась.
– Здрасте, – прошептала она.
– Здравствуйте, – нарочно официальным тоном произнес капитан – ну и что такого важного вы хотели сказать мне?
– П-п-простите, заробела, я уж отчаялась, думала не придете из-за шторма, но вы такой, я, я не знаю как сказать, – окончательно смутилась девушка. Капитану тоже стало как-то не по себе и показалось, что она сейчас расплачется.
– Ну говорите, – смягчился он.
– Я столько всего хотела сказать, когда думала о вас. Я тут вот на этом месте вас два года ждала. Каждый вечер приходила. И летом, и зимой, и в дождь. Как приду с работы, поем быстро и сюда, смотрю в море, думаю хоть 100 лет бы так просидела.  И ваш корабль вчера с этого камня увидела, как его буксировали. Я и  сейчас думала, вы на шлюпке пойдете, – сбивчиво и быстро говорила девушка –  но, конечно, штормит. У нас в поселке считают, что я рехнулась, после того, как тогда тонула. А я себе сказала, что обязательно вас дождусь, вот только, правда, глаза испортила, очки выписали, – она сняла с себя очки и начала тереть  их о белую майку, убирая соленые капли – Но я знала, что вы вернетесь. Я читала в интернете  про вас, на вашем сайте. Я так мечтала снова увидеть вас.
Она стремительно подошла к капитану и протянула руки, тот молча вывернулся из ее объятий. Руки девушки безвольно опустились, на глаза снова накатились слезы.
– Я все понимаю, – тихо  сказала она через несколько минут – Но я полюбила вас, как только увидела тогда, той ночью, когда вы меня вытащили. Вы самый красивый, смелый, умный из всех людей, кого я встречала, я раньше думала, такие только только в кино бывают. Не думайте, я знаю, кто вы и кто я. Я понимаю что вашего мизинца не стою, но, пожалуйста, побудьте со мной эту ночь, я не прошу большего. Одну только ночь, мне хватит на всю жизнь. Пусть я вам не нравлюсь, пусть, но я вас умоляю, – она снова потянулась к нему. Капитан, желая обойти её, оказался в воде. Она шла на него, а он пятился в темное рокочущее море, так что  волны  чуть не сбивали его с ног. Девушка  старалась перекричать прибой и беспокойные чайки эхом вторили её словам: “Одну лишь ночь!!!”
Она кинула куда-то в воду очки, стянула джинсы, трусы, майку, лифчик, последней она сдернула с голову резинку и длинные волосы ветер картинно откинул назад. Теперь стояла перед ним не поселковая девка из столовой, а прекрасная, гордая Афродита; или русалка; или царица морская. Ее тонкая кожа, белее пены, что ласкала ее бедра и ноги, светилась в темноте и неземным наслаждением веяло от ее стана, она протягивала к нему гибкие красивые руки и капитан был не  в силах более уворачиваться от объятий. Он судорожно и исступленно стал целовать губы, шею, прекрасную грудь, так стояли они в волнах прибоя, прижавшись друг к другу и забыв обо всём.
Внезапно ветер донес плеск весел и это  отрезвило капитана. Старший помощник со штурманом ехали за ним. Вот-вот они появятся из темноты  и увидят, как их образцовый капитан жмется с какой-то поселковой шлюхой, об этом быстро узнают в параходстве, будут шуточки шутить – все это молниеносно пронеслось в голове Кувшинова и, неожиданно для себя, капитан быстро вынул из кармана свой офицерский кортик, освободил его от ножен одной рукой, и всадил его под левую грудь девушки. Другою закрыл ей рот.
Девушка недоуменно и испуганно посмотрела на него, кажется даже ничего не поняла  и начала медленно опускаться в море. Кувшинов помог ей. Пузыри пошли по темной воде, но быстро исчезли в шумных волнах.
– Ей капитан, где вы? – услышал Кувшинов крик первого помощника и различил в темноте силуэт приближающейся шлюпки.
– Только-только все разошлись, – привычным движением  он одернул китель, выпрямился и пошел навстречу – гребите сюда, я здесь.