Как мой брат воевал на Западе и на Востоке

Александр Смирнов 83
Снимок, сделанный в Москве во время кратковременной стоянки перед отправкой на войну с Японией : слева направо-Мои братья Геннадий и Павел, справа-сослуживец Геннадия. У Геннадия заметен шрам на левой щеке от ранения осколком мины.


Брат Геннадий старше меня на 8 лет, это означало, что у нас не могло быть общих дел, занятий и игр, поэтому в моей памяти мало что сохранилось о периоде его жизни в деревне. Он, как и старший брат Павел, с 14-летнего возраста учился в районном центре Островское, расположенном в 18 километрах от деревни, и они жили там, приезжая к родителям за продуктами. Геннадий, в отличие от Павла, не чурался физического труда, рос крепким парнем, что впоследствии помогло ему выжить на фронте. Рассказывали, как они с братом ходили с продуктами из деревни в райцентр. Правильно, Павел шёл впереди налегке, а поклажу всю дорогу нес Геннадий. Он закончил 10 классов школы к началу войны и до призыва в армию работал секретарём сельского совета, занимаясь, в частности, организацией призыва военнообязанных на службу в армию.

Павел с юных лет отличался целеустремлённостью. Первым из деревни поступил за два года перед войной в ВУЗ - Ленинградский политехнический институт. Воевал на фронте в артиллерии главного командования, получил страшное ранение после бомбёжки, попав под колесо пушки. Врачи спасли его, но он стал инвалидом, нога стала на семь сантиметров короче.  Однако он не сломался, снова поступил в ВУЗ, на этот раз в МГУ, намереваясь стать адвокатом. И надо же такому случиться: пройдя войну, избежав плена, преодолев часть Керченского пролива, где его подобрали моряки, выжив после ранения, он погиб в 1946 году в центре Москвы, на тротуаре, куда заехал троллейбус, управляемый неопытной женщиной-водителем.

Геннадий был призван в армию в 1942 году, когда ему не исполнилось и 18 лет, естественно попал в пехоту, как и большинство деревенских мужиков. Перед войной он заработал, как я помню, два мешка зерна, и они долгое время были хорошим подспорьем для нас. Многие из призванных погибли на фронте, в том числе в Сталинграде  и мой отец: из 15 мужчин, призванных в армию, вернулось не больше половины. В числе их оказались и два моих брата, правда, с серьёзными ранениями.

Геннадию определённо повезло: он выжил не только в войне с Германией, но и участвовал в боях с японской армией. Но я думаю, что дело не столько в везении, сколько в его умении воевать и бороться за жизнь в чрезвычайных обстоятельствах. После короткого обучения он был направлен на фронт. Этот период времени был неудачным для нашей армии: она отступала на многих фронтах и для сдерживания немцев наспех сформированная часть из плохо обученных новобранцев, включая Геннадия, была брошена на место прорыва фронта. Командиры тоже не имели боевого опыта, участок не был оборудован окопами и укреплениями, к тому же была поздняя осень или начало зимы, почва была покрыта плотным слоем мокрого снега. Так на мокром снегу, под огнём противника молодые бойцы пролежали многие часы, сбиваясь от страха и холода в кучки, многие из них погибли или были ранены. Без приказа отступать было нельзя, за этим мог последовать расстрел.

 Только на следующий день им разрешили отойти, потому что они оказались почти что в окружении. В первом бою брат остался жив, ему на этот раз повезло. Но долго это продолжаться не могло, и в следующем бою он был тяжело ранен осколками мины сразу в шести местах, в том числе в лицо. Повезло, что не повредило глаза. Результат и не мог быть иным, ведь брат был пулемётчиком, а пулемётчик в бою - первая мишень. Статистика говорила, что пулемётчик редко доживали до 3-4 боёв.
 
Лечился он несколько месяцев, после излечения снова был направлен на фронт. Опытные бойцы подсказали, да и сам он понимал, что следующая удача для него, как пулемётчика, маловероятна, и когда на построении пополнения спросили: «есть ли пулемётчики?», он промолчал, зато, когда вызвали миномётчиков, быстро присоединился к ним. Миномёты, в отличие от пулемётчиков, в бою располагались вне видимости противника, в низинах. Брат провоевал миномётчиком сравнительно недолго: он был отозван с фронта и направлен на краткосрочные офицерские курсы танкистов. На фронт он вернулся  в начале 1944 года. Он воевал в Белоруссии и Польше, участвуя в боях в качестве командира легендарного танка Т-34,и ему удалось выжить и избежать ранений в многочисленных боях. Незадолго до окончания войны с Германией их часть железнодорожными эшелонами  была направлена на Дальний Восток, на границу с Маньчжурией.

Война с Японией, по его мнению, напоминала первые месяцы войны с Германией, только роль немцев играли наши войска, в первую очередь танковые соединения. С начала войны с Японией они мощными клиньями прорвали оборону японцев и, не очищая территорию, на большой скорости двинулись вглубь Маньчжурии, окружая крупные японские соединения. Японские танки ни в какое сравнение не шли с нашими прославленными танками, причём японская армия не имела такого боевого опыта, какой имела к этому времени наша. Поэтому разгром японской армии был неминуем, через небольшой период времени после начала войны части японской армии начали сдаваться в плен.
 
Геннадий рассказывал, о курьёзном случае, который произошёл при одной такой сдаче. Командир окружённой японской крупной воинской части направил в танковый батальон, в котором служил брат, парламентёра с предложением о сдаче в плен, но только при условии, что сдачу в плен будет принимать командир в звании не ниже его звания, то есть не ниже полковника. А командиром батальона был капитан. В кодексе самураев при сдаче в плен низшему по званию противнику полагалось делать харакири.  Пришлось вызывать из штаба полковника, после его приезда всё пошло как следует, японцы сдались вместе с оружием. Нельзя сказать, что всё шло гладко. Упорные бои шли в течение пары недель в районе Муданьдзяньского укреплённого района. Однако скоро сопротивление японцев было подавлено, и война завершилась через три с половиной недели после её начала.
 
Китайцы очень тепло встречали своих освободителей. Они отличались огромным трудолюбием, однако при этом большинство из них жили в крайней нищете и антисанитарии. Брат рассказывал, что участки земли у них были крохотными, удобрений мало, поэтому крестьяне часто зазывали проходящих военных, чтобы они справили нужду на их участке.

 В Маньчжурии были захвачены огромные продовольственные склады японцев, поэтому никаких проблем с питанием армии и особенно со спиртными напитками не возникало, проблема заключалась в охране складов от их захвата голодающими китайцами. Кроме того, среди военнослужащих начало широко распространяться пьянство, и командованию пришлось наводить жёсткий порядок.

В Маньчжурии, в городах, особенно в Харбине, жило большое количество русских эмигрантов, которые в основном были дружественно настроены к русским военным. Брат рассказывал об одном таком случае: он зашёл в дом русских эмигрантов, где его пригласили отобедать, а перед этим помыться в ванне. После выхода из ванны он обнаружил, что его бельё исчезло вместе с гимнастёркой, брюками и пистолетом! В голову полезли мысли о провокации, но затем всё быстро разрешилось: дочь хозяйки принесла выстиранное и отглаженное бельё, вычищенные брюки и гимнастёрку и, конечно, пистолет.

 За обедом, на котором были выставлены необычные для гостя деликатесы, состоялась дружественная беседа об интересной истории семьи хозяев. Рассказ брата был намного короче и касался больше боевых событий его жизни. Как казалось Геннадию, миловидная дочь хозяев проявляла явный интерес к нему и приглашала заходить  к ним в гости.    Многие из эмигрантских девушек, с согласия их родителей, были явно не прочь выйти замуж за наших офицеров, да и наши зачастую не возражали бы, но тогда существовал запрет на браки с иностранцами и на въезд их в Советский Союз. Сколько драматических, а то и трагических историй произошло на этой почве!

Брат завершил войну в Корее, причём, отстав от своей части на севере Кореи из-за неисправности своего танка, он уговорил корейцев погрузить танк на платформу вагона и поездом прибыл в Пхеньян. Практически Северную Корею в конце войны корейцы сами очистили от японцев, к этому времени там наводили порядок приверженцы Ким Ир Сена. Корейцы очень враждебно относились к японцам, как к оккупантам, и нашим офицерам нередко приходилось защищать от расправ жён интернированных японских командиров, иногда это переходило в защиту на постоянной основе. Через несколько месяцев после окончания войны японки были отправлены на родину. Брат отмечал, что японцы, как и корейцы, отличались более высокой чистоплотностью по сравнению с китайцами.

Через некоторое время после окончания войны танковое соединение брата было переведено в Китай, в провинцию Манчжурия, где он, в частности, занимался обучением китайских танкистов.
 
Во время посещений малонаселённых районов Манчжурии, в которых жили преимущественно монголы, его удивили некоторые традиции жителей глухих поселений в то время. Как он рассказывал, при посещении какой-нибудь фанзы хозяин мог предложить гостю воспользоваться услугами своей жены, и считалось проявлением неуважения хозяину отказаться от этого предложения. Возможно, такая практика пришла из древних времён в связи с демографическими проблемами, когда из-за низкой рождаемости и малочисленности населения у властей возникали сложности при освоения огромных просторов.  Однако среди жителей были распространены  специфические болезни, такой контакт был небезопасен, поэтому приходилось изворачиваться, чтобы избегать его.
 
 После нескольких лет службы в Китае их перевели на Дальний восток, в район озера Ханко. Он прослужил в этом регионе много лет в разных должностях, от командира взвода до заместителя командира полка, занимаясь помимо боевой подготовки также обустройством гарнизонов.

Во время конфликта в районе острова Даманский его танковое соединение было переведено на военное положение, в полевые условия и демонстративно маршировало полным составом вдоль границы с Китаем, демонстрируя мощь нашей армии. Невольно возникали мысли о возможном столкновении с китайской армией, со своими бывшими учениками. Слава богу, этого удалось избежать. В дальнейшем он перевёлся дослуживать до пенсии в Западную Украину, где ему с семьёй не по своей воле, после развала Советского Союза, пришлось стать гражданами другого  государства.

    Продолжение мемуаров: Моя учёба в МАИ в 1951 - 1957 годах http://www.proza.ru/2017/02/05/5