ГЛАВА ВТОРАЯ
Сначала Москва им не понравилась: это огромная масса куда-то вечно спешащего народа, крики уличных торговцев, шум и гам. И они вспоминали милый, родной Лейпциг, их дом, утопающий в цветах, у крыльца двух гномиков - Шульца и Питера, дедушку и бабушку, хохотушку Берту, которая помогала матери по хозяйству. Не хотелось расставаться с Карлом - пушистым, рыжим озорником-котом с огромными зелеными глазами, но у бабушки, кроме него, близких не было. Этот хитрюга любил жареные колбаски, которые ему "тайно" давала Берта, а все делали вид, что не знают об этом. Жаль было покидать подружек - Эльзу, которая жила на соседней улице и училась вместе с Анной, вредную рыжую Марту, Соню, Клару и других девочек. Но вместе с ними приехали любимые плюшевые медвежата - Тедди, Кэтти и Макс.
Фирма предоставила им квартиру в огромном, так называемом, доме Алексеева, который был построен в конце семидесятых годов. На первом этаже было много торговых заведений: два трактира, в том числе, знаменитый "Четыре компаньона", пивная Корнеева, в которой продавали настоящее немецкое пиво, лавки - в них торговали иконами, часовой магазин. Именно здесь и разместился магазин фирмы "Зингер".
В доме были все удобства: водопровод, канализация, центральное отопление, чуть позже появится и телефон. В их квартиру на втором этаже был отдельный вход со двора. На улицу выходили окна кабинета отца, кухни, столовой и гостинной, а детской, классной комнаты и спальни родителей - во двор. Двор им очень понравился, его украшали фонтанчик в виде дельфина с голубым шариком, клумба с астрами, клены и одна серебристая елочка, он был огорожен фигурной, литой решеткой, посторонний войти в него не мог.
Энергичный, сорокапятилетний Герман ставил перед собой две задачи - организовать работу так, чтобы она приносила большую прибыль, а для этого расширить рынок продаж, в этом жена была ему не помощница - типичная немецкая фрау, для которой главное дом и семья, и вторая, более трудная и, пожалуй, более важная - устроить судьбу дочерей. За кого попало дочерей не отдашь, а выдать, как говорится, можно только по чину. Все дочери получили хорошее домашнее образование - прекрасно знали русский язык, легко изъяснялись по-французски, музицировали, пели. Да и внешностью их Бог не обидел - в будущем обещали стать красавицами. Но Москву этим не удивишь. Герман определил с немецкой пунктуальностью, что сделать в первую и вторую очередь. Во-первых, связи, без них никуда, во-вторых, гимназия с хорошей репутацией.
А пока семейство Шульц обживалось на новом месте, и это была уже забота Марии, или Марии Карловны, как ее теперь называли. Она еще раз похвалила себя за то, что не послушалась Германа, не бросила все в Лейпциге, и теперь, вешая нарядные шторы в гостиной, в кабинете, в детской, предавалась воспоминаниям. С грустью думала о матери, но надеялась, что с ней будет преданная семейству Шульц Берта. Тут ее мысли переключались на то, что надо бы нанять горничную и кухарку.
Вместе с ней девочки знакомились с Москвой. Им нравились и Красная площадь, и Кремль, видели они и Собор Покрова Божьей Матери на Руси, и Большой театр со знаменитой квадригой. А еще они любили ходить в уютную булочную в Столешниковом переулке: за мраморным столиком можно было выпить чашку горячего шоколада и съесть пирожное. У каждой было свое любимое: у Ани эклер с заварным кремом, у Лины - марципановое, у Лизы - Наполеон. На Тверской их поразил Елисеевский магазин с огромными хрустальными люстрами, и чего там только не было - и рыба, и фрукты, и вина. Нравилась им и сама Тверская, покрытая булыжниками, по которым прыгали извозчичьи дрожки на высоких рессорах, а зимой с гиканьем, свистом да бубенцами неслись тройки загулявших купцов.
Недалеко находилась не менее знаменитая не только в Москве и Петербурге, но и в других городах булочная Филиппова, в которой продавались сушки, бублики, баранки, пирожки с различной начинкой - рыбой, рисом, капустой и изюмом. А знаменитые калачи и сайки подавали на стол самому губернатору Закревскому. Отец рассказывал байку, которая увеличила известность Филиппова, - якобы во время завтрака генерал-губернатор в одной из саек обнаружил таракана, потребовал немедленно доставить к нему Филиппова, да тот не растерялся - быстро откусил кусок сайки с тараканом, заявив, что она с изюмом, вот так и появились эти булочки на московских столах. Девочки и Мария Карловна слушали Германа, открыв рот, удивляясь, как много он знает интересного.
Для того, чтобы соответствовать московским меркам, они купили тульский самовар, его называли "генерал стола", москвичи были известные водохлебы. Большой самовар был покрыт накладным серебром и выглядел, действительно, по-царски. Отдали за него много, но он, как говорится, того стоил.
Наконец Герман определился с выбором гимназии - он решил отдать дочерей в платную гимназию Фишер, хотя плата за обучение была приличная. Учились в ней семь лет, но классы соответствовали уровню подготовки. Девочки сдали экзамены по русскому, немецкому и французскому языку, и Аню приняли в четвертый класс, а Магдалину и Лизу в третий. Сестры были в восторге, учились они легко, скоро у них появились подруги и общие интересы. Герману пришлось раскошелиться, так как увлечения дочерей не входили в обязательную гимназическую программу. Анна занималась рисованием, Лина сочинительством, а Лиза музыкой и танцами. С разрешения гимназического начальства сестры ходили в Консерваторию и цирк, а когда узнали, что недалеко есть каток, стали посещать и его. В зимние выходные девочки приходили в городской парк и два или три часа катались под холодным, но ярким январским солнцем, его лучики искрились на снегу, а голубой лед звенел под лезвиями их коньков. Играла музыка, и они выделывали различные пируэты, такие раскрасневшиеся, довольные и счастливые. Все они были одеты в короткие пальтишки - Аня в малиновое, Лиза в вишневое, а Лина в сиреневое, в белых пуховых шапочках и таких же шарфиках и в черных, тонких перчатках. Здесь, на катке, в Аню влюбился симпатичный, синеглазый мальчик-гимназист, он все время пытался обратить на себя ее внимание, но Ане он чем-то не нравился, а вот Лиза, наоборот, была бы рада общению с ним. Но это были просто увлечения, свою любовь сестры встретили позже, уже закончив гимназию. На летние каникулы вместе с родителями они уезжали в родной Лейпциг. А самым любимым праздником семейства Шульц было Рождество. Огромная елка до потолка, украшенная конфетами в золотых обертках, игрушки, привезенные из Германии, и в сапожках подарки от родителей - таким сестры помнили его долгие годы. Время летело незаметно.
КОНЕЦ ВТОРОЙ ГЛАВЫ.