Музыка легендарного Мухтара Ашрафи своей ориентальной неповторимостью и мощью неожиданно предстала передо мной через призму архитектуры.
И произошло это благодаря воспоминаниям его сына Фируза Мухтаровича, известного узбекского зодчего, человека интеллигентного и эрудированного, который с легкого пера А.Пушкина и, освоенных в детстве карандашей и изографов, успешно поверял алгеброй гармонию и художественное своеобразие архитектуры и музыки под аккомпанемент отцовского рояля.
Портрет в интерьере
Чтобы создать портрет М.Ашрафи в интерьере ХХ века, наполненного противоречивыми событиями во всех сферах жизнедеятельности общества, мне невольно пришлось пройти «протоптанной» тропой целого отряда его коллег, преемников, музыковедов и историков. Многие из них, как водится, в своих воспоминаниях хотя бы вскользь упомянули и свою роль в становлении настоящей легендарной личности. Это закономерно, но далеко не всем интересно...
Другое дело воспоминания Сына, который, обладая иным талантом и креативным взглядом на многообразный современный мир, уже на пороге вечности с большим достоинством и глубоким почтением вновь и вновь рассказывал о своем Отце, практически воспитавшем себя на многонациональной культуре минувшего столетия.
Именно с его помощью передо мной стал прорисовываться настоящий, живой образ Мухтара Ашрафовича - композитора, дирижера и мудрого педагога, оказавшего личное влияние на формирование нескольких поколений музыкантов, которые затем приняли вместе с ним активное участие в становлении новейшей национальной музыкальной культуры.
Конечно, в наших беседах речь шла, прежде всего, о творчестве с большой буквы. Сначала об архитектуре - ведь именно на этой стезе прямой наследник талантливого композитора добился существенных успехов, спроектировав и построив немало зданий и сооружений как в родной стране, так и за рубежом, за что и был неоднократно награжден государственными наградами и даже избран действительным членом Международной Академии архитектуры.
Но уже через несколько минут, затронутая архитектурно-строительная тема на злобу дня, в нашей неторопливой беседе с Фирузом Мухтаровичем плавно перетекала в сферу музыкального наследия талантливого музыканта, которое представлялось ему через призму архитектуры, требующей в определенных обстоятельствах бескомпромиссности, личного внимания и времени при решении сложных задач.
А еще Сын говорил о многом другом, личном и глубоко запавшем в его сердце. Я не удивлялась и не перебивала, так как все точки соприкосновения были удивительно близки. К примеру, у его всемирно знаменитого Отца это был знакомый с детства нотный стан с набором знаков и параллельными горизонтальными линиями. И у Сына тоже был и свой "стан" и свои линии, которые то пересекались на листах выбеленного упругого ватмана, то уходили в неизведанное пространство, оставляя яркий след на земле.
Музыка в пространстве
Как-то в одной из бесед с Фирузом Мухтаровичем разговор зашел о выборе профессии. -Трудно не согласиться, с постулатом,- заметила я,- что бытие определяет сознание и зачастую сильно влияет на выбор жизненного пути. Но Ваша юность прошла в сложные послевоенные годы, когда был актуален вопрос о массовом строительстве жилья для наших сограждан, а не об архитектурных изощрениях. Заурядный стандарт в послевоенном строительстве и в архитектуре должны были негативно отразиться на выборе профессии хорошо образованного юноши, но Вы не отказались от мечты в пользу музыки. Почему?
-Все очень просто,- объяснил архитектор,- музыкальную школу я, конечно,успешно окончил. Однако мне с ранних лет очень нравилось рисовать и чертить. И я даже самостоятельно научился планировать конкретные здания и сооружения, наполняя их собственными архитектурными фантазиями, которые надеялся со временем претворить в жизнь.
-Я тогда очень много читал, изучал азы классической архитектуры, но наиболее сильное впечатление на меня произвел знаменитый «Модулор» Ле Корбюзье, причудливо-фантастические работы Антонио Гауди, и безусловно проекты академика архитектуры Алексея Щусева, по замыслу которого и возник в нашем мегаполисе неповторимый ГАБТ им.А.Навои, которым на протяжении многих лет руководил мой Отец.
-А однажды мне попались «Лекции по философии искусства» немецкого теоретика Ф.В.Шеллинга и я впервые познакомился с мнением автора, что «...архитектура - это музыка в пространстве, как бы застывшая музыка». Именно эта мысль вдохновила меня на творческие «подвиги» в большей степени, чем сложные музыкальные вариации, над которыми денно и нощно трудился сам Маэстро.
Отец создавал музыку будущего, а меня, как это ни странно, она вдохновила на сложную реставрацию памятников архитектуры и создание мемориалов выдающимся предкам: Аль-Хорезми, Амиру Темуру, Улугбеку, Алишеру Навои в исторических городах-памятниках нашей страны. И, разумеется, на собственные оригинальные проекты. При этом хочу заметить, что родители всегда с пониманием относились к моему увлечению.
И не напрасно.- Ведь даже во всех своих ранних работах Фируз Ашрафович хотя и не был сторонником стереотипной агрессии в архитектуре, но при этом всегда критически относился к помпезной и бездушной псевдо архитектуре, которая особенно в последние годы стала заполонять пространство наших городов, не имея при этом никакой перспективы.
Все было просто и значимо в наших продолжительных беседах под крышей его квартиры или городского мемориального музея, где когда-то проживала семья известного композитора и дирижера. Так, без назидательных ноток в голосе, а скорее с восхищением, Фируз Мухтарович подробно рассказывал о своем талантливом деде - известном народном певце и дутаристе Ашрафжане Хафизе.
Это он, став самым первым учителем Мухтара, привил ему любовь к музыке и всячески поощрял первые импровизации смышленого семилетнего сынишки. В дальнейшем эти увлекательные занятия предопределили судьбу будущего маэстро,который, нисколько не сомневаясь, сначала поступил на учебу в Бухарскую восточно–музыкальную школу по классу дутара. И одновременно стал посещать Бухарский институт просвещения,а через два года закончил и Самаркандский научно-исследовательский институт музыки и хореографии по классу музыкально-теоретических предметов.
Вхождение в профессию
Вот с таким солидным «багажом» Мухтар Ашрафович и начал в 1929 году свою творческую биографию. Поначалу ему доверили должность заведующего художественной частью Самаркандского радио. А вскоре способный молодой специалист был замечен и направлен в столицу, где в 1930 году был принят в Узбекский музыкально-драматический театр(ныне ГАБТ им.А.Навои. Благодаря активному творческому подходу, он сумел за короткий отрезок времени в одном из самых крупных в Центрально-азиатском регионе храме Мельпомены пройти путь от заведующего музыкальной частью до художественного руководителя, главного дирижёра и директора.
Но кроме "администрирования" М.Ашрафи находил время и для сочинения музыки, при этом отчетливо сознавая, что его профессиональных знаний и навыков катастрофически не хватает для создания масштабных произведений.
Поэтому в 1934 году он решительно отправился в Московскую консерваторию им. П.И.Чайковского для изучения композиции. А уже после войны в 1948 году экстерном окончил и Ленинградскую консерваторию им.Н.А.Римского-Корсакова по классу дирижирования.
Похоже, что с годами Фируз Мухтарович стал с пониманием относиться к такому упорному и продолжительному «вхождению» знаменитого Отца в профессию. Тем более, что в дальнейшем Мухтар Ашрафович постарался и своим детям дать основательное базовое образование, считая это самой оптимальной инвестицией в их будущее. Уже спустя много лет, будучи преподавателем дирижирования и заведующим кафедрой оперной подготовки, профессором и ректором Ташкентской госконсерватории, он внушал эту мысль всем своим студентам и особенно тем, кто приезжал в столицу из «глубинки».
А еще Мухтар Ашрафович постоянно повторял своим ученикам, что, "...закончив скромную бухарскую школу с религиозным уклоном, он сумел в совершенстве владеть десятью языками (кстати, одиннадцатый, английский, выучил в Каире, работая главным дирижером Национального оркестра. А вот,его сын Фируз, окончив одну из лучших ташкентских школ,объясняется всего на двух..."
У Мухтара Ашрафовича рано проявились и другие способности. Так, возглавляя в республике театр «номер один», он уделял много внимания и общественной деятельности, участвовал в работе Союза композиторов. Но, несмотря на это, композитор регулярно максимум времени проводил за роялем, сочиняя все новые и новые произведения. В настоящее время в архиве музея бережно хранятся рукописные партитуры четырех опер и балетов. В том числи и первой узбекской оперы "Буран" и "Великий канал" (совм. с композитором С.Василенко),"Дилором" и "Сердце поэта", балетов "Амулет любви", «Тимур Малик», «Стойкость», «Любовь и меч».
Про дружбу
-Бег времени невозможно остановить, - задумчиво рассуждал достойный сын композитора и дирижера. - И, конечно, эмоциональная Мнемозина частенько пытается вернуть меня в «прекрасное далеко». Благо до недавнего времени были и прямые свидетели общения двух композиторов, искренних не только в своем творчестве, но и в дружбе. При этом, он, конечно, имел в виду Арама Хачатуряна. Ведь не каждому, по мнению Фируза Мухтаровича, так в молодости повезло с другом, как его Отцу.
Будущие композиторы, несмотря на разницу в возрасте, близко сдружились еще в годы ученичества в московской консерватории. Среди однокашников того времени они отличались не только недюжинным талантом,но и повышенной трудоспособностью, стремлением к использованию в своих музыкальных работах образного содержания, различных форм и жанров. Эта творческая направленность всячески поощрялась и профессурой альма-матер.
Поэтому не удивительно, что уже в первых крупных профессиональных опусах двух молодых композиторов специалисты отмечали развитый самобытный стихийный и мелодический дар, незаурядное чувство гармонического колорита и экстравертный темперамент. Именно благодаря этим качествам М.Ашрафи и А.Хачатурян в далекие тридцатые годы высоко поднялись над композиторами – современниками.
Кроме того, у этих талантливых сочинителей классической музыки,живших далеко друг от друга, удивительным образом совпали и самые плодотворные периоды творческой жизни, которые пришлись на вторую половину пятидесятых годов. Их первые крупные оркестровые симфонические произведения заставили говорить о них, как о ведущих советских композиторах, сумевших объединить самобытную мелодику народных песен и танцев с конструктивной четкостью европейских музыкальных форм.
Искушение музыкой
Дружба двух состоявшихся талантливых композиторов ХХ века,которая,по мнению одного из поэтов-современников,была «понятием круглосуточным», вынесла все испытания, связав крепкими узами и их семьи.И,когда юный Фируз поступил на учебу в Московский архитектурный институт, то какое-то время жил в семье Хачатурянов.По его воспоминаниям, в годы ученичества Арам Ильич, мягко говоря, постоянно «искушал» молодого человека музыкой, искренне считая, что внук и сын Ашрафи,наверняка,генетически к ней предрасположен.
Но тут вмешался «ответственный» Отец,сумевший популярно объяснить своему заботливому другу, что придерживается иного мнения. Так как,всерьез опасается, что в перспективе «наследнику» музыкальных традиций деда и отца не миновать постоянных сравнений по принципу: «яблоня от яблони» или «отцы и дети», которые вполне могли оказаться не в пользу Фируза. Кстати, по этой же причине не стала музыкантшей и его любимая дочь,ныне всемирно известная ученая,академик Мукаддима Ашрафи,всецело посвятившая себя изучению восточной миниатюры.
Постижение мира
В одной из бесед с Фирузом Мухтаровичем речь зашла о самом главном - о воспитании детей. По его мнению, именно личный пример родителей становится более эффективным в воспитании детей и постижении ими взрослого мира,чем бесконечные нотации и наказания. К примеру,его отец и мать,профессиональный врач, полностью посвятившая себя семье, были очень дружны и общительны, поэтому в их доме постоянно собирались друзья и коллеги,люди высокообразованные и искренне убежденные, что настоящее искусство это высшая форма постижения мира.
Спустя годы Фируз Мухтарович,по его признанию, стал задумываться о том, почему в его далеком детстве люди были более отзывчивыми и менее меркантильными? К примеру, его отец частенько одалживал личные деньги своим иногородним ученикам,а так же и под разными предлогами старался привести их к себе домой,чтобы накормить.
-Я думаю,-говорил Фируз Мухтарович,- что поколение наших отцов было менее завистливо и с должным уважением относилось к чужим успехам. Помнится, когда в 1966 году в ГАБТе им. А.Навои ставили балет А.Хачатуряна «Спартак», то автор лично присутствовал на репетициях. Но, вот симфоническим оркестром театра дирижировал Отец, и при этом все время интересовался мнением автора и друга.
Но Арам Ильич с радостью повторял, что «...лучше продирижировать балетом он бы не смог!» Было ли это проявлением тонкого воспитания автора балета - судить трудно, но к творчеству друг друга оба композитора относились с большим пиететом. А еще, по воспоминаниям Сына, его Отец отличался удивительной сдержанностью и лишь одно обстоятельство могло вывести его из себя.- Так, обладая от природы уникальным музыкальным слухом, и,отчетливо слыша звучание каждого инструмента в оркестре, он искренне возмущался фальшивым нотам. Которые, кстати,не переносил и в отношениях между людьми.
Память сердца
Последние годы свой жизни Фируз Мухтарович посвятил памяти выдающегося отца, став директором и хранителем уникального ташкентского мемориального музея М.Ашрафи, создав коллектив единомышленников, превративших небольшую квартиру не только в хранилище раритетов, но и в подлинный островок культуры, постоянно радующий разнообразными музыкально-поэтическими программами многочисленных почитателей высокого искусства.
А еще это место, где на полках бережно хранятся собственноручно написанные композитором Ашрафи "Героическая симфония", несколько маршей, кантат, сюит, вокально-симфоническая поэма, обработанные народные песни и романсы на слова Физули, А.Навои, А.Лахути и X.Гуляма, музыка к спектаклям и саундтреки к кинофильмам. Многие из этих произведений народного артиста республики и СССР были в те далекие годы отмечены Государственными наградами и премиями республики,а также, им.Дж.Неру и Г.А.Насера.
Конечно, в наши дни сложно представить мечтал ли о такой благодарной памяти сам Маэстро, создавший свой удивительный мир музыки по-восточному яркой и темпераментной. Но вот потомки,живущие в ХХI веке, бесконечно благодарны ему, потому что в стенах этого мемориала в его честь часто звучит старый рояль, раздаются голоса талантливых корифеев и молодых исполнителей. А за традиционной пиалой чая постоянно встречаются ветераны сцены, композиторы, дирижеры, художники, поэты и писатели, всегда готовые поделиться воспоминаниями о днях прошедших.
В одной из последних бесед, "незабвенная" архитектура опять «уступила» место музыке. И Фируз Мухтарович заметил, что жизнь М. Ашрафи была полной, яркой и насыщенной, благодаря незаурядному таланту, проявившемуся как в творчестве, так и в личной жизни, оставив о себе хорошую добрую память на долгие времена.
И к нему, как и ко многим замечательным музыкантам минувшего столетия, вполне применимы слова немецкого философа Фридриха Ницше «Без музыки жизнь была бы ошибкой!». И это правда.
Но в настоящее время публичные исполнения произведений всемирно известного композитора М.Ашрафи зависят прежде всего от тех, кто занимается планированием очередного репертуара. И, увы, с пожеланиями меломанов это часто не совпадает...
А вот многочисленные здания и сооружения, знаменитые мемориалы и отреставрированные архитектурные памятники, которым посвятил свой талант его Сын Фируз, не подвластны конъюнктуре. И, похоже, еще многие лета будут радовать своей удивительной музыкальностью.