К Юлии.
Прихожу, исполненный волнения – оно стало ещё сильнее, когда я вступил в приют любви.
И вот я в твоей горнице, Юлия, вот я в святая святых той,
кого боготворю всем своим сердцем; в сердце моём – любовь!
Светильник любви указывал мне путь,
и я прошёл незамеченным, но не в этом суть.
Здесь дивный уголок, уголок обетованный, свидетель былого –
нежных потупленных взоров, страстных, сдержанных вздохов, множества волнующего иного!
Ты видела, как зародилась и разгоралась первая моя пылкая страсть – ты была этому рада,
во второй раз увидишь ты, какая ей дарована награда.
Свидетель моего вечного постоянства, будь же свидетелем моего блаженства от твоих чар земных
и навсегда скрой ото всех восторги вернейшего и счастливейшего из смертных!
Как прелестна эта уединенная обитель! Тут всё услаждает и поддерживает страсть, снедающую меня.
О, Юлия, во всём здесь я узнаю тебя,
и огонь моих желаний охватывает всё, что тебе принадлежит.
Мои чувства в упоительном дурмане. Здесь какой-то неуловимый аромат разлит,
он нежнее запаха розы и тоньше запаха ириса.
Мне всё слышится здесь твои ласковые слова вполголоса.
То тут, то там разбросаны твои одежды и моему пылкому воображению чудится, будто они утаили от взоров тебя.
Вот воздушный чепчик – как украшают его твои густые белокурые волосы, которые он пытается прикрывать от меня.
А вот счастливица-косынка, она закрывает иногда твой взор от меня, как платочек,
один-единственный раз я не буду роптать на него.
Вот прелестное, простенькое утреннее платье во вкусе той, которая носит его; крошечные туфельки – в них легко проскальзывают твои изящные ножки, когда я вижу их идущими впереди.
А вот расшнурованный корсет – он прикасается, он обнимает… дивный стан… две нежные округлости груди…
упоительная мечта… китовый ус сохраняет оттиск…
восхитительные отпечатки, осыпаю вас поцелуями ласк!
О, боже, боже, что будет со мною, когда наши сердца…
Ах, мне чудится, будто моя счастливая рука уже ощущает биение твоего нежного сердца.
Юлия, моя чудесная Юлия! Я тебя вижу,
чувствую тебя повсюду, кажется, что и ты меня слышишь,
вдыхаю тебя вместе с воздухом, которым ты дышишь.
Ты проникаешь в глубь всего моего существа; сердце бьёт в груди, как по наковальне.
Как воспламеняет и мучит меня один лишь вид твоей опочивальни.
Нет, я изнываю от нетерпения, я терзаюсь.
О, приди же, прилети, иначе я погибну, не дождусь.
К счастью, я нашёл чернила и бумагу.
Поведаю же обо всем, что творится со мной бумаге, как смогу,
дабы укротить свои разбушевавшиеся чувства, от ожидания мысленно уйти;
описывая порывы исступленной страсти, я направлю её по иному пути.
Мне почудился какой-то шум. А вдруг появится твой бессердечный отец?
Право, я не трус. Но как сейчас ужасно умереть, когда ты уже почти рядом, наконец!
Моё отчаяние было бы так же сильно, как снедающая меня страсть.
О, небо, подари мне хоть час жизни, остаток же дней своих предаю твоей воле. Да воцарится твоя власть!
О, страстное желание! О, тревога! О, жгучий трепет! Это долгая буря без сна.
Кто-то отворяет дверь!.. Кто-то входит!.. Она!.. Она!..
Вглядываюсь, вижу её,
слышу, как затворилась дверь. Сердце моё,
бедное моё сердце, ты изнемогаешь от бурного волнения, от её совершенства.
О, крепись, иначе тебе не вынести блаженства!
––––––
Жан-Жак Руссо. ПИСЬМО LIV.
К Юлии
Прихожу, исполненный волнения, — оно стало еще сильнее, когда я вступил в приют любви. И вот я в твоей горнице, Юлия, вот я в святая святых той, кого боготворю всем своим сердцем. Светильник любви указывал мне путь, и я прошел незамеченным. Дивный уголок, уголок обетованный, свидетель былого — нежных потупленных взоров, страстных, сдержанных вздохов! Ты видел, как зародилась и разгоралась первая моя пылкая страсть, во второй раз увидишь ты, какая ей дарована награда. Свидетель моего вечного постоянства, будь же свидетелем моего блаженства и навсегда скрой ото всех восторги вернейшего и счастливейшего из смертных!
Как прелестна эта уединенная обитель! Тут все услаждает и поддерживает страсть, снедающую меня. О Юлия, во всем здесь я узнаю тебя, и огонь моих желаний охватывает все, что тебе принадлежит. Мои чувства в упоительном дурмане. Здесь разлит какой-то неуловимый аромат, он нежнее запаха розы и тоньше запаха ириса. Мне все слышится здесь твой ласковый голос. То тут, то там разбросаны твои одежды, и моему пылкому воображению чудится, будто они утаили от взоров тебя. Вот воздушный чепчик, — как украшают его твои густые белокурые волосы, которые он пытается прикрывать. А вот счастливица-косынка, один-единственный раз я не буду роптать на нее. Вот прелестное, простенькое утреннее платье во вкусе той, которая его носит; крошечные туфельки, — в них легко проскальзывают твои изящные ножки. А вот расшнурованный корсет, он прикасается, он обнимает… дивный стан… две нежные округлости груди… упоительная мечта… китовый ус сохраняет оттиск… восхитительные отпечатки, осыпаю вас поцелуями! О боже, боже, что будет со мною, когда… Ах, мне чудится, будто моя счастливая рука уже ощущает биение твоего нежного сердца. Юлия, моя чудесная Юлия! Я вижу тебя, чувствую тебя повсюду, вдыхаю тебя вместе с воздухом, которым ты дышишь. Ты проникаешь в глубь всего моего существа. Как воспламеняет и мучит меня один лишь вид твоей опочивальни. Нет, я изнываю от нетерпения, я терзаюсь. О, приди же, прилети, иначе я погибну.
К счастью, я нашел чернила и бумагу. Поведаю же обо всем, что творится со мной, дабы укротить свои разбушевавшиеся чувства; описывая порывы исступленной страсти, я направлю ее по иному пути.
Мне почудился какой-то шум. А вдруг появится твой бессердечный отец? Право, я не трус. Но как сейчас ужасно умереть! Мое отчаяние было бы так же сильно, как снедающая меня страсть. О небо, подари мне хоть час жизни, остаток же дней своих предаю твоей воле. О, страстное желание! О, тревога! О, жгучий трепет! Кто-то отворяет дверь!.. Кто-то входит!.. Она!.. Она!.. Вглядываюсь, вижу ее, слышу, как затворилась дверь. Сердце мое, бедное мое сердце, ты изнемогаешь от бурного волнения. О, крепись, иначе тебе не вынести блаженства!