Флэшка

Флэшка.

1

«Когда  же наступило  начало  конца? В  какой  момент? Говорят,  что  жизнь  подаёт нам знаки. Но,  к  сожалению,  редко кто  из  нас  обладает  той  степенью  мудрости,  прозорливости,  назовите  это  как угодно,  хоть даром ясновидения,  чтобы  увидеть  эти  знаки, а,  главное, правильно их   расценить. И, может  быть,  если  бы  все  люди обладали  этими  способностями,  то.. » 
  Мысли,  не  покидавшие Эсму на  протяжении уже  многих  месяцев,  прервало  жужжание  телефона.  На  работе  начальство требовало,  чтобы  сотовые  телефоны  ставили  на  беззвучный режим. Сотрудников, нарушивших это  правило,   в  первый  раз ожидал  строгий  выговор, с  занесением  в  личное  дело. Во  - второй -   штраф  в  размере  десяти  процентов  от  заработной  платы. В  третий – увольнение. То же  самое  касалось опозданий.  Только предъявление  больничного  листа считалось уважительной  причиной. Если  же  нужно  было отлучиться,  то  сотрудники  писали  заявление  и  эти часы  удерживались  из  заработной  платы. А  за   самовольный уход  с  работы увольняли  сразу.
  Предыдущий  президент  компании, в  которой  Эсма работала  с  момента  открытия  вот  уже  одиннадцатый  год, был человеком грубым,  резким,  но  очень  отходчивым. За  время  его  правления  компанией не  было не  то,  чтобы  увольнения – кроме  тех  случаев,  когда  это  желание  было  добровольным  -  даже  выговоров  не  было. Он  мог  орать,  кричать,  рвать  бумаги,  стучать  кулаками  по  столу  и  топать  ногами. Но, выпустив  пар,   забывал  мгновенно  обо  всём и  мог  через  минуту  разговаривать с  провинившимся  сотрудником, как  ни  в  чём ни  бывало. Все  сотрудники  компании  жили,  как  большая  семья,  глава  которой  был  неуравновешенным,  но уже  настолько родным  и  близким,  что  никому  и  в голову  не  приходило обижаться  на него.  Можно было  спокойно опоздать  на  работу  или  не  придти вообще,  ограничившись  тем,  что  ставилось  в  известность непосредственное начальство.
 Всё  кардинально  изменилось с  приходом  нового  руководителя. Произошло  это  совершенно неожиданно. Ничто  не  предвещало  перемен.  Просто,  однажды  шеф  компании  собрал  всех  сотрудников в  зале  заседаний.  Это было  в  понедельник, в  самом начале рабочего  дня.  Сотрудники  встревожено шушукались. Никто не  имел  понятия,   по  какому  поводу проводится собрание. Только  секретарша Ниночка,   которая,  казалось,  была  прототипом  анекдотов  про  блондинок, в  отличии от  своего  обычного  состояния  полного пофигизма к  окружающему,  появилась  в  зале  с  таким обалдевшим  выражением на  кукольно – красивом  лице,  что  все  мгновенно замолчали и  уставились  на  неё. Но  никто  не  успел  и  рта  раскрыть,  чтобы  поинтересоваться,  что  же  стало  причиной  того, что голубые  глаза  Ниночки   - и  без  того  огромные - буквально вылезали из  орбит. Вслед за  ней  в зал  вошёл  шеф  компании. 
- Сидите –сидите,  не  вставайте. -  Сказал  он,  быстрым  шагом проходя  к  креслу,  стоявшему  во  главе  огромного  стола.  Но,  остановившись  у  кресла,  он  не  сел в  него,  а,  упираясь  обеими  руками в  спинку – он  вцепился  так  крепко, что  побелели  костяшки пальцев -  встал  и несколько минут, молча, смотрел  куда- то  вперёд,  невидящим  взглядом. Он  был  бледен. На висках  и над  верхней  губой блестели капельки  пота.  На  идеально выбритых  щеках  играли  желваки. Всем  стало  не  по  себе. В  зале  нависла  мертвенная  тишина.
-  Я  должен  сообщить  всем,  что  больше  не являюсь  владельцем  нашей  компании. -  Он  так  и  сказал - «нашей». -  Я  не  могу  назвать  причину.  Через  час  придёт  новый  владелец. Спасибо  всем .. – Голос  шефа  дрогнул  и Эсма  отчётливо  увидел, как  в  его глазах  блеснули  слёзы,  которые  он, явно,  с огромным усилием,  подавил.  – Простите,  если  когда-то  кого-то  обидел ненароком. Я вас всех  очень  люблю  и  уважаю. Прошу  вице - президента и всех начальников  отделов пройти через .. -  Он  взглянул  на  часы – ..через  час  в  мой кабинет.
  С  этими  словами  он,  так  же, как  и  вошёл, широким  и  быстрым  шагом,  покинул  зал.
 Эсме казалось,  что  тише  уже  просто  быть  не  может,  но,  оказалось,  что может. На  лицах  сотрудников, на  всех,  до   единого,   появилось одно  и  то  же  выражение. Примерно, такое  же,  с каким в  зал вошла  Ниночка.
  Как –только  за  ним  закрылась  дверь,  все заговорили  разом.  Причём,  большинство  вопросов  были  адресованы  Ниночке.
- Как?
-Что?
- В смысле?
- Ниночка?! Ты  вообще  в  курсе?
 - Да  я  понятия  не  имею!  Пришёл  с утра – бледный,  даже  кофе  не  выпил! Только  корвалол  три  раза  просил!  Потом сказал : «Собери   всех  в  зале  переговоров,  срочно!» И  всё!
- А чего же  ты  с  таким  обалдевшим  видом зашла? – Спросила Эсма.
 Ниночка  затравленно  посмотрела  на  неё  и, пожав  плечом,  пошла  к  двери. Но, прежде, чем отойти  от  собравшихся  кучкой  сотрудников, она  сделала Эсме,  с  которой  они  сдружились  почти с первого рабочего дня  и  несмотря  на  то,  что  Эсма  была  почти  на  десять лет  старше,  чтобы  та  вышла за  ней.
 Подождав  несколько  минут,  Эсма  незаметно  покинула  зал  заседаний.  Она  увидела  Ниночку  в  коридоре. Та,  нервно расхаживала  перед дверью приёмной. Увидев  Эсму,  Ниночка бросилась к  ней. 
- Сигареты  есть? Я  забыла  утром  купить!
- Есть.  Только  они  в сумке,  в  кабинете  у  меня. Да  что  случилось – то?
- Пойдём!! – Сказала  Ниночка и почти  побежала,  таща  Эсму под руку в сторону её  кабинета.
  Когда  они  вошли  в  кабинет, Ниночка,  обхватив  себя  руками,  стала  ходить по  кабинету,  как  заведённая. При  этом  её трясло так,  будто  Ниночку  била  лихорадка.  Эсма  протянула Ниночке пачку  сигарет  и зажигалку,  то руки  той  так  дрожали, что  Эсма  поняла – сигареты  и  зажигалка  окажутся  на  полу. Поэтому,  она сама  прикурила  сигарету  и  протянула  её  подружке.  Рука  Ниночки  дрожала,  зубы  стучали. Ниночка была  бледной,  губы, покрытые  нежно - розовым   блеском,  отдавали  синевой.
-  Нин, не  пугай  ты  меня  так. – Сказала Эсма,  прикуривая вторую  сигарету, уже  для  себя.
 - Ща-ща! – Ниночка так  и  сказала «ща-ща».  – Дай  мне  минутку.
 Эсма,  кивнув,  подошла  к  окну  и  раскрыла  его настежь. Холодный  январский  воздух, словно  давно ждавший  этого  момента,  ворвался  в  кабинет,  в  котором,  благодаря  отоплению,  было  настолько жарко, что  Эсма, да  и все  остальные  сотрудники  компании,  ходили  в  лёгкой  одежде,  которую  специально приносили  с  собой  на  работу.
 Стоя  у  окна, Эсма  курила  и  смотрела  на  раскинувшийся  далеко  внизу город. Шёл   то  ли мокрый  снег,  то ли снежный  дождь,  одним словом,  явление непонятное,  но,  вполне  привычное,  для  Баку, начиная  с  ноября и  заканчиваясь  чуть  ли  не в  апреле. 
- Да  обалдеешь  тут!  - Пробормотала, наконец,  Ниночка,  подойдя  к Эсме.  Затем,  понизив  голос  до  шёпота, оглянувшись  на  дверь  несколько   раз,  добавила: -   Когда  я  в  последний  раз  корвалол  ему  принесла,  он  стоял у  окна,  с  пистолетом в  руке..

- Что?? – Так  же,  шёпотом  и оглянувшись  на  дверь, спросила  Эсма.
 Ниночка,  глядя  на  неё расширенными от ужаса  глазами, молча, очень-очень  медленно, кивнула головой.
 - Послушай.. Что же  случилось?
Так  же,  молча  и  медленно, Ниночка отрицательно  покачала  головой и пожала  плечами.
 Они выкурили  ещё  по  одной  сигарете,  так  же,  стоя  у  окна,  в полном  молчании. Затем,  отпив  пару  глотков  холодного кофе  из стоявшей  на столе чашки  Эсмы,  Ниночка  вышла  из  кабинета. Уже  в  дверях  она  сказала:
- Мне что-то  всё  это  совершенно не  нравится.
- Ещё  бы. – Ответила Эсма.
 Минут через  десять  она  уже  сидела  в  кабинете  шефа вместе  с  вице -президентом  компании – братом  шефа,  который,  в сущности,  кроме  того, как ставить  свою  подпись  на  необходимых  документах  и  с умным видом  присутствовать  на  собраниях,  ничем  другим  не  занимался – и  другими  начальниками  отделов.
- Итак, возможно  уже  сегодня,  новый  хозяин  компании  приступит к  своим  обязанностям. Человек  он  неоднозначный. Будьте  все  предельно  аккуратны,  предупредите  всех сотрудников. – Сказал шеф,  оглядывая  сидящих  за  столом.
  В  отличии  от предыдущего,  это  собрание  проходило  больше  двух  часов.  Затем,  раздался  щелчок  селектора.
- Назим- мяллим,  к  Вам пришли. – Раздался  голос Ниночки.
- Кто? Я  же  сказал,  что  никого не  принимаю! – Рявкнул  шеф.
- Не  сердитесь,  Назим – мяллим. – Раздался  в  селекторе  бархатный  голос,  от которого, почему-то,  у  Эсмы  побежали по  всему  телу  мурашки. -Нина  не  при  чём.  - Эсме  показалось,  что  не  только  её  одну  резануло  по  слуху  это  сухое "Нина". С  первых  дней секретаршу  шефа  все  до  единого звали Ниночкой.  - Это  я  настоял,  чтобы  она  сообщила  Вам. 
 Услышав  голос,  лицо шефа скривила  гримаса, в  которой  как-то  сразу  смешалось  всё  -  боль, отчаяние,  ненависть  и  …страх….
- А.. Сабир- мяллим.. Проходите,  конечно . – Сказал   шеф и  встав  со  своего  места,  направился  к  двери. Сидевшие  в  кабинете  недоуменно  переглянулись.
 Когда  шеф  распахнул  дверь,  в  кабинет вошёл мужчина,  лет  тридцати,  с  ранней  сединой в  идеально подстриженных, коротких  волосах. Казалось, что он  сошёл со  страниц «Forbes». Шикарный  костюм сидел  на  нём  просто  идеально. Часы,   цена  которых  соответствовала  стоимости  дорогой  машины,  были единственным  украшением. Под  взглядом холодных, серых  глаз, на  секунду  задерживавшегося на каждом,   Эсма подумала  о  том, что    «заморозило»  не  только  её, но  и  всех,  находившихся  в  кабинете..
 А их  шеф,  ставший  давно родным  и  любимым,  был бледен.
  - Позвольте представить.  Это - Сабир Ильясович  Ахмедов. 
   Взгляд  серых, вернее,  светло  - голубых,   глаз Сабира  был острым,  и Эсме  показалось,  что от этого взгляда  веет  реальным  холодом.   Судя  по  нависшей  тишине, все, как один, поняли -  это  и  есть  новый  владелец  компании.. И  этот человек никогда  не скажет  «нашей компании». Он будет  единственным её  полноправным хозяином..


2

Телефон  продолжал жужжать.  Это  поступали  сообщения.  Номер его она  закинула  в  «чёрный  список».  А вот функции «заблокировать сообщения», к  сожалению, не существовало.
 Телефон   жужжал, практически,  не  прекращая.  Но Эсма так  и  не  протянула  руку  к  телефону.  Не стала читать  смс-ку. Что  нового он может написать? Очередную  мольбу о  прощении? Или,  наоборот, пошлёт  её  куда  подальше, чтобы  потом,  тут  же  отправить  ещё  одну  смс-ку с  извинениями? С признаниями  в  любви и с мольбой  дать ему  ещё  один  шанс? Шанс  на  что? Она  понимала,  что  никогда  не  сможет  его  простить. Предательство  не  прощается. Она  прекрасно  понимала,  что  никогда  больше  не  будет ему  верить. И,  даже,  если  он  никогда  больше  её  не  предаст,  яд  недоверия, как  кислота,  будет  выжигать  её  душу, отравлять  её  мысли. И  она  будет ругаться  с  ним  без  причины,  обвинять  его  в  том,  чего он,  возможно,  и не  будет  делать. Раньше,  когда  он  звонил  ей  и предупреждал,  что  будет дома  поздно,  потому  что занят  по  работе,   или  сидит  где-то  с  друзьями,   у  неё  не  возникало  даже  тени  подозрения,  что  он  ей  врёт. А теперь,  каждую  минуту,   её  мысли  будут  заняты  тем,  а не изменяет  ли он  ей  в  данный  момент?   Нет,  так  жить она  не сможет. А, главное,  не  хочет.
 Раздался  звонок  на  городской  телефон. Эсма  даже  не  сомневалась,  что на  экране  определится  номер  мужа.  Она  знала,  что он  может  звонить бесконечно. Жужжание  мобильного  телефона  не раздражало  и  так  бывшие  на  пределе  нервы.  А вот слышать  громкий,  протяжный  звонок  городского  телефона  она  была  не  в  состоянии.
- Да!
- Эсма! Послушай, умоляю,  не  бросай  трубку! Я  ведь  всё-равно  буду  звонить! Я  тебе  клянусь, если  ты  не выслушаешь  меня,  я  плюну  на  всё  и  прилечу!
 Он находился  в  Германии,  куда   его  направила  нефтяная  компания,  в которой  он  работал.  У Эсмы  снова  мучительно  сжалось сердце,  когда  она  вспомнила,  как  помогала ему  собирать  вещи,  как  она  плакала,  думая  о предстоящей  разлуке  на  целый месяц! А  как  он  её  утешал!! Какие  говорил  слова..    И  ночь  перед  отлётом  была  незабываема.. Они  были  полны  нежности и  страсти..  Потом,  он  уснул, а  она лежала рядом  и тихо,  стараясь не  разбудить,  целовала  его  лицо,  шею,  плечи,  руки,  вдыхала  его аромат..
 А в  аэропорту??!! Он  покрывал  её  лицо,  мокрое  от  слёз,  и шептал:
- Я  тебя  люблю! Ты  -  моя  жизнь! Смотри  мне,  не  балуй! Если узнаю,  что  ты  хоть  краешком  глаза  на  кого –то  посмотрела,  выколю  тебе  глаза!!
   На  пиджаке  светлого  костюма,  там,  куда  она  уткнулась лицом,  остались  мокрые  пятна  от  слёз. Этот костюм они  покупали  несколько  дней  назад вместе. И там,  в магазине  мужской  одежды  она  тоже  плакала,  не  стесняясь  своих слёз,  а  он,  зайдя  за  ширму,  чтобы  примерить  костюм,  то  выставлял обнажённую,  мускулистую,  волосатую  ногу  в  бирюзовом  носке,  то  высовывал  голову  и  корчил  ей  смешные  рожи.  Или  же  игриво  манил её  пальцем,  предлагая  пройти  к  нему за  ширму. А  она,  утирая  слёзы,  смеялась  и шептала :
- Идиота  кусок!
Она  вспоминала, как  стояла  у огромного  окна,  в  зале  аэропорта  и  смотрела  на  самолёты. Они разговаривали  по   телефону  и вдруг,  она  увидела  его! Он  шёл последним по  прозрачной  «кишке»,  ведущей  к  трапу  самолёта,  с перекинутой  через  согнутую  руку  дублёнкой. И,  вдруг,  она  увидела у  нег   на  шее шарф.  .. Ноги  подкосились  и она,  держась  руками  за  металлический  поручень,  присела.. Это    был   её,  кашемировый, синий,  с  мелкими, цветными вкраплениями,  шарф, который  Руфат купил  ей в Париже.  Когда  он  умудрился  взять его с  собой?  И  где  он  всё  это время его  прятал? Наверное,  в  кармане   дублёнки  или  в кармане  сумки,  в которой  был ноутбук. 
- Он пахнет  тобой, любимая.. -  Шептал  Руфат. – Ты  же не  против того,  что  я забрал  его  с  собой?
 - Нет.. Совсем  даже  нет.
- Честно  говоря,  у меня  была  мысль  взять  твои  трусики,  ну,  те  самые, красные, мои любимые,  но  я  подумал, что  не  смогу  носить  их  на шее,  а шарф  будет  в  самый  раз.
 Эсма засмеялась сквозь  слёзы.
- Господи, какой  же  ты  дурак!
- Не богохульствуй,  дитя  моё! – Пробасил  Руфат..
   Они разговаривали даже  тогда,  когда  он  уже  был  на  борту  самолёта. Потом он  сказал,  что  пора  выключать  телефон.. Она уже  ревела  в  голос.. Дав  отбой  она  тут  же,  с  трудом  различая  буквы  от  слёз,  застилавших  глаза  и капавших  на  экран телефона,  стала  писать ему  сообщения,  одно  за  другим,  полные  любви,  тоски и  нежности..
   В крошечных  окнах  иллюминаторов  виднелись  игрушечные  силуэты людей.
  Она смотрела,  как  самолёт  медленно  и  плавно,  сдвинулся  с места..  .. проехал, набирая  скорость,  по  взлётной  полосе..  шасси оторвались  от  земли…В  этот миг Эсма  почувствовала,  как  сердце,  словно,  сорвалось  с места  и медленно поплыло  куда-то  вниз,  к  пяткам.
  Самолёт  уже  давно исчез.. Если  бы  не  дикое  желание  закурить,  то  не известно,   сколько  ещё  она  простояла  бы  в  аэропорту.. Она  прошла  в  туалет.  Уборщица -  молодая, полная  женщина -  протирала  и  так  блестевшие  металлические  аксессуары.
- Можно  я  закурю? – Тихо  обратилась к  ней   Эсма, еле  шевеля  губами. Женщина,  взглянув  на  неё,  улыбнулась  и  кивнула.
- Зайдите   в  кабинку. Только  воду  хорошо  спустите,  чтобы  «бычок»  не  плавал..
-  Спасибо.. – Прошептала  Эсма.
 Слёзы постепенно  утихали. Отчаяние,  охватившее  её  с  той  самой  минуты,  когда  Руфат  сказал  ей  о  том,  что  его  направляют  в  Германию,  и  не  покидавшее  до  сих  пор,  уступило  место  тихой  грусти.. И, к  её  страшному  удивлению, к  этому  чувству  присоединялось  ещё  и  другое. Вернее,  оно  только - только  зарождалось,  благодаря мысли,  которая возникла  у Эсмы  в  тот  момент,  когда  она, выйдя  из  туалета  и  сунув в  карман  уборщице  купюру,  в  знак  благодарности  за  то,  что  та  позволила  ей  покурить,   спускалась по  эскалатору.   Это  было  чувство  радости.. Радости  от  сознания  того,  что  с  той  минуты,  как  самолёт  взлетел,  начался  новый отсчёт  времени,  оставшегося  до  той  минуты,  когда  она  будет  встречать  Руфата!! И она  так  отчётливо,  так ярко  представила  себе  этот  миг,  что  у  неё,  на  мгновение,  перехватило  дыхание  от  радости! Перед мысленным взором  ожила картинка,  зеркальная  сегодняшней! Вот,  она стоит  в толпе  встречающих.. И  мгновенно  узнаёт  своего  мужа  среди прибывших.. Она  бежит  к  нему,  бросается в его  объятия,  которые  он  раскрыл! Вот,  он,  легко,  словно  пушинку,  поднимает  её  на руки,  и  кружит её, и  они  целуются! Она,  конечно  же,  снова ревёт.. Но  это -  совсем  другие  слёзы! Это -  слёзы  счастья,  они совсем  не такие  жгучие  и горькие, которые  она  лила  уже столько дней.
  За  руль  Эсма  уже  села  совершенно  успокоившись.  Но, тем не  менее,  ей  не  удалось  сдержать  слёзы,  когда  она,  открыв  двери,  зашла  в  квартиру.. Первое,  что  она увидела -  были тапочки Руфата. Как  - обычно,    они валялись  в  разных  концах  широкого холла.  Эсма  уже  давно  смирилась  с  тем, что Руфат  не просто  снимал  тапочки, а,  буквально,  сбрасывал  их  с  себя. И где  окажется каждая тапка  в   отдельности -  было  неизвестно. Однажды,  одна  из  них  зацепилась  за  люстру. И  обнаружилась только  вечером,  когда  Эсма  включила  свет  в  гостиной. Эсма  долго  гонялась  потом  за  Руфатом,  после  того,  как  он,  поднявшись на  стол,  скинул  тапочку  вниз. Самое  же  смешное  было  в  том,  что  когда  она  швырнула  в  него  своей  тапкой, та  тоже  зацепилась за  люстру.  И ей  пришлось  уговаривать Руфата  достать  её. Только  после  того,  ка Эсма  обещала,  что  приготовит ему  хингял, Руфат  полез  на  стол  вторично. Эсма,  с  грустной  улыбкой,  утирая  слёзы,  подобрала  тапочки и,  аккуратно  сложив,  убрала  их  в  стенной  шкаф. Переодевшись  в  домашнюю спортивную форму,  она  стала  потихонечку  прибираться. И  каждая  вещь  мужа,  которая  попадалась ей в  процессе уборки,  вызывала  в  душе нежные  воспоминания.. Вот  его  домашние  джинсы,  комком валяющиеся на  полу,  около кровати,  с  той  стороны,  где  спал  Руфат. Одна  брючина  была  вывернута  наизнанку. Эсма  подняла  их  с пола и отнесла  в  ванную комнату вместе  с  другими  вещами, которые  собиралась  стирать. Прежде,  чем сунуть вещи в  стиральную  машину, Эсма,  как  - обычно,  встряхивала каждую  из  них  и  проверяла карманы.  Встряхивая очередные  несколько  вещей,  Эсма  услышала лёгкий  звон. Она  стала  проверять все  карманы,  но  ничего  так  и не  нашла,  а звук  не  прекращался. Тогда,  она стала  проверять тщательнее и обнаружила  в  кармане  спортивной куртки  Руфата, в которой  он  ходил на  тренировки в  тренажёрный  зал, небольшую  дырку. Эсма решила,  что  в дырку,  возможно,  закатились мелкие  деньги,  и стала  тщательно  проверять подкладку. Так  и  есть! В самом углу,  поверх  материала, Эсма  нащупала  что-то. Стараясь не расширить,  Эсма  подвела предмет к  дырке в  кармане  и   аккуратно достала  его. Она  с удивлением  рассматривала  странную  вещицу. Это  была  флэшка. Вернее,  не  просто  флэшка,  а что-то,  вроде  кулона,  в форме  скорпиона Это был  знак  Руфата по гороскопу. Сама  же  флэшка  помещалась  в  специальное  углубление. Изумлению  Эсмы  не  было  предела,  когда  она, приглядевшись,  увидела,  что  кулон -  золотой.  Тельце  скорпиона  было инкрустировано белыми,  довольно  крупными,  камнями.   И  даже  на первый  взгляд  было  понятно,  что  камни  -  бриллиантовые.  А вместо  глаз – два  крупных,  красных  камня. Вероятнее  всего,  это были рубины..
 Эсма  вспомнила,  как  недавно  смотрела передачу, в которой  одна  актриса,  рассказывая  о  трагедии,  произошедшей  в её семье,  говорила  о  том,  что   увидев,  казалось бы,  совершенно  безобидную  безделушку, она  почувствовала  дикий  приступ  тревоги. «Мне  казалось,  что  меня  с головой  накрыла огромная,  чёрная  волна. Даже  дышать  стало  трудно. »  Состояние  Эсмы  сейчас  было точь –в – точь таким,  как  рассказывала  об  этом  актриса. С  трудом заставив  себя   трудом загрузить  вещи  в стиральную  машину  и  включить  её,  Эсма  вышла  из  ванной  комнаты.
  Её  разрывали двоякие чувства. Она вспомнила,  как  на днях  застала Руфата,  копавшегося  в  ящиках  стола. На  её  вопрос,  что он  ищет, он  ответил :
- Да,  блин,  флэшку  у парня  с работы  взял,  кое- что  скачать  нужно  было. Куда  дел -  не  знаю?
- Важное  что-то?
- Да,  не  очень.
 Прокручивая  в  голове этот  случай,  вспоминая всё в мельчайших  деталях,   Эсма,  словно  глядя  на  это  со стороны,  видела всё очень  отчётливо. Несмотря  на показное  безразличие,  в  голосе  и  глазах  Руфата  была  тревога.  Но  тогда  она  ничего  этого  не  заметила.. 
Ей  хотелось,  забросить  всё  и,  достав  ноутбук,  просмотреть  -  что  же  там,  на этой  флэшке. В  то же время,  она боялась этого  до  безумия.
Специально  растягивая время,  Эсма занялась  уборкой.  Покончив  с уборкой,  Эсма  поставила  чайник. И,  хотя, прекрасно знала,  что  самолёт  летит  из  Баку  в  Берлин  почти четыре часа,  к  тому  же  Руфат  сможет  позвонить  ей  только  после  того,  как  представитель  компании  встретит  его  в  аэропорту  и передаст местный  номер, она всё  это  время    постоянно  доставала  из  кармана  мобильный.
 Налив  себе  чай,  Эсма  прошла  в  гостиную,  достала  ноутбук..
 Миллионы  раз  потом  она  думала  над  тем,  а что  было  бы,  если  бы  она  не  нашла  эту  флэшку? До каких  пор  она  жила  бы  в  неведении? И  не  было  ли  бы  это  неведение  лучше? И  тут же  задавала  себе  вопрос -  лучше  для  кого? Для Руфата? Само  собой. А  для  неё? Ведь  она  была  счастлива  в своём  неведении.
  Она  застыла  с  чашкой  в  руке, глядя  на  экран  ноутбука.. А  на  нём мелькали,  сменяя  друг  друга, фотографии  её  мужа. Её  любимого,  единственного  мужчины.. В  объятиях  другой  женщины.. Фотографий  было  много.. На  природе,  в  ресторанах,  на  некоторых  фотографиях Эсма  узнавала  сотрудников  Руфата.  Были фотографии,  на которых  девушка  была  за  рулём  машины. Машины  были  разные. Дорогие. Так  же,  как  и  наряды  девушки – разные  и  дорогие..  Были  и  откровенно  интимные.. Первые  несколько  минут  сознание  Эсмы  просто  воспринимало  информацию  в  виде  картинок, сменяющих  друг  друга,  как  в  калейдоскопе. Затем,  медленно  отложив  чашку -  Эсма  вцепилась в  неё  так  крепко,  что  пальцы  рук  онемели,  ногти  впились  в  мягкую  ладонь,  но  Эсма  не  чувствовала боли. Она  только  с  удивлением  посмотрела  на  отпечатавшиеся следы  от  ногтей.  Встав  с дивана,  на котором  она  сидела,  скрестив  ноги «по -турецки» и  пристроив  ноутбук,  Эсма, отложив  ноутбук  на  диван, абсолютно  механически,    подняла  с пола  сумку  от ноутбука,  достала  из  кармашка  специальный  бархатный  коврик,  постелила  его  и  только  потом поставила  ноутбук  на большой,  яйцеобразный  стол,  полированная  поверхность  которого,  как  зеркало,  отражала  потолок  и  люстру.  Свет,  преломляясь  в  хрустальных  подвесках  люстры,  отбрасывал радужные  блики.  Эсма,  отодвинув  стул  с высокой  спинкой,  села  за  стол. На  экране  ноутбука плыла  компьютерная  заставка -  что-то  космическое,  а,  может,  какое-то  физическое  явление,  например,  то  же  самое  преломление  света.   «Да, какая,  к  чёрту,  разница?!» - Подумала  Эсма,  поймав  себя  на мысли  о  том,  что  её  волнует  изображение на  экране. Стиснув  зубы,  Эсма  провела  пальцем  по  клавиатуре.   Заставка  исчезла. И  на  Эсму,  с экрана  ноутбука,  смотрел  Руфат.. На  этой  фотографии  он  спал.. В  своей  любимой  позе -  прикрыв  лицо согнутой  в  локте  правой  рукой. Видна  была  только  нижняя  часть лица. Тонкие ноздри,  красивые,  крупные  губы,  чётко  очерченный  подбородок. Торс -  сильный,  накачанный,    с  красивым  треугольником  волос  на  груди,  уходящей  тонкой  полоской  вниз..  А  левой  рукой  он обнимал  девушку.  .. Девушка  тоже  была  обнажена  по  пояс.  Плед с  тигровым  рисунком  прикрывал  нижнюю  часть  тел их  обоих. Фотография  была  сделана сверху,  при помощи палки для  сэлфи.  Ракурс  был  превосходным. Телефон  находился  в  левой  руке  девушки, правая рука  слегка прикрывала  пышную  грудь. Светлые  волосы  красивыми  локонами  обрамляли  её  лицо. Несколько  прядей  лежали на  груди  Руфата,  резко контрастируя  с его  тёмными  волосами,  покрывавшими его  торс.  Эсма  внимательно  вглядывалась  в  лицо девушки. Та  была  красива. Очень. Как-то,   даже,   нереально красива.
 Эсма  просматривала  одну  фотографию  за  другой. Внимательно,  пристально  вглядываясь  в  лица  Руфата  и  девушки,  которая, казалось,  на каждой  фотографии  была  ещё  красивее,  чем на  предыдущей. Эсма  прекрасно знала,  что  и  сама  она  довольно  красива,  но  такую  красивую  девушку  Эсма  видела  только на  страницах  глянцевых  журналов  или  в  рекламах.
  Оцепенение,  охватившее Эсму,  постепенно  отпускало. Где-то  в  груди что-то  ныло.. Это «что-то», казалось,  медленно  подступало  к  горлу. Нытье  превращалось  в  тонкий,  скулящий  звук,  который вырвался,  наконец, превратившись  в оглушающий, пронзительный, протяжный стон.  В  наступившей  тишине  тихо звенели  хрустальные  подвески на люстре..
  Часто,  в  книгах  или  в  фильмах,  Эсма  наталкивалась  на такую  фразу: «Всё,  что  происходило  потом она  (или он) вспоминала (или вспоминал) с  трудом. Всё  было  как в  тумане.. Она (или  он)  не  отдавала ( или  не  отдавал) себе  отчёта. Все  действия происходили,  словно,  помимо  её (или  его) воли.»
   Обычно,  это состояние  наступало у  людей  в  том  случае,  когда  им приходилось пережить какое-то  потрясение..
  Эсма  всё  помнила  отчётливо, и   все  действия её  были совершенно  осознанными.
 Она  скопировала  флэшку  и отправила  письмо  на  электронную  почту мужа..
  Это  произошло  вчера. А  ей  казалось,  что  прошла  вечность..  Руфат звонил  ей, наверное,  сотни раз.  Домашний  телефон  она  отключила. На  мобильные  звонки  не  отвечала.  Смс- ки  читала  только  первые  несколько  штук.  И вот  теперь  он  позвонил  ей  на  рабочий  номер.
- Хорошо,  я  тебя  выслушаю.  Но  занимать  рабочий  телефон долго  я  не  могу.
- Тогда  разблокируй  мой  номер,  и я  позвоню  тебе  на  мобильный!
- Хорошо.
  Поставив трубку  городского телефона,  Эсма  взяла  в  руки  мобильный. Не успела  она  разблокировать  номер  мужа,  как  телефон задрожал  в  её  руке. С  экрана  на  Эсму  смотрел  Руфат.  Этот  снимок  был одним  из  её  любимых.Возможно,  потому,  что  был сделан  в  один  из  самых  счастливых  дней. В  прошлом году они отмечали пятилетний юбилей со  дня  свадьбы.  Та  неделя  в  Париже  была  незабываема  прекрасна.
«Неужели уже  тогда что-то было  не  так? Нет,  не  может  быть! Мы  были  так  счастливы! Все  эти  пять  лет. Несмотря  ни на  что. ..»

3.

 Он  говорил  долго.. Просил прощения. Умолял. Клялся в  том,  что  кроме  неё  он никого не  любит. Эсма  слушала  его отрешённо.  Молча. Только, когда  Руфат,  периодически спрашивал,  слышит  ли она  его,  потому,  что  она  не  говорила  ни  слова, Эсма  бросала  краткое «Да,  слышу.»
  Он говорил,  говорил.. А  она,  прижимая  телефон  к уху  плечом,  продолжала   набирать  в  компьютере текст  приказа  об  увольнении  по  причине  повторного  нарушения  внутренних  правил  компании,  то  есть, неоднократное  опоздание  на  работу,  девочку  из  отдела  маркетинга..
  Девочку  - Севу -  было  жалко. Но,  с  другой  стороны,  она  уже  получила  и выговор   с  занесением в  личное  дело, и  зарплату   урезали.  Когда  она вместе  со  многими  сотрудниками   опоздала  в  первый  раз  и  все, как  один,  указали  в  объяснительных,  что  причиной    опоздания  стало  то,  что  водитель  автобуса  вынужден  был  сменить  привычный  маршрут,  в следствии  проведения  ремонтных  работ, связанных  с  предстоящей  в Баку  гонкой  «Формулы -1»,   Сабир –мяллим  собрал  вечером всех  в  зале  переговоров.
 Глядя на  него,  Эсма,  не в  первый  раз,  задавала  себе  вопрос -  а  есть  ли  у  этого  человека  хоть какие-то эмоции?  Он  уже  месяц  был  новым владельцем компании. С его приходом  работы  прибавилось. Режим стал  жёстким. Но! Благодаря  новым контрактам  и  увеличения прибыли компании,  всем подняли зарплату. Причём,  кроме  брата  бывшего  шефа,  который сам,  добровольно,  написал заявление  об уходе,  Сабир не  уволил   без  причины  ни одного  сотрудника. Более  того,  в  тот,  первый  свой  рабочий  день,  в  конце  рабочего дня, он  собрал  всех  в  зале  переговоров.
 Когда  все  расселись  по  местам,   и  в  зале  нависла   тишина,  он,  стоя  у  окна,  скрестив  ноги  и заложив  руки в  карманы  брюк,  обвёл  взглядом каждого.
  Эсма  в  тот  день  с  трудом  подавила в  себе  желание  отвести  взгляд.  Она,  почему-то,  вспомнила  в  тот  момент  отрывок  из  фильма,  ни  название, ни содержание  которого  она,  как  ни  старалась,  так  и  не смогла  вспомнить. В  этом  фрагменте  молодому  падишаху,  наследнику  престола,  преподносят  в подарок  льва.  Увидев,  что  юноша  боится  подойти  к  клетке, один  из  приближённых,  склонившись  в почтительном поклоне,  шепнул  ему  на ухо : «Владыка,   никогда,  никому  и  ни  при  каких  обстоятельствах не  показывайте, что  Вам страшно.  . Потому,  что  Вы  в  силах  сами  подавить и  уничтожить  свой  страх   в  себе. Но,  если  зверь  или человек  почувствует,  что  Вы  его  боитесь,  то  он  подавит,  а  затем  и  уничтожит  Вас.»  И  юный   падишах, преодолевая  свой страх,  подходит  к  клетке  и  смотрит  в  глаза льву  до  тех  пор,  пока зверь,  глухо  прорычав,  отводит  взгляд..
 «Интересно,  кто  из  нас падишах, а кто  -  царь  зверей?» - подумала  Эсма,  но, видимо,  благодаря  этой,  бредовой,  неизвестно  откуда  взбрендившей  в  голову  мысли,  она и  не  отвела  взгляд.
 - Я  прекрасно знаю,  что  приход нового руководства  всегда  сопровождается  с увольнением старых  сотрудников  и набором  новых. Так  вот,  хочу  поставить  всех  в  известность,  что  я  не  собираюсь  тратить  ресурсы  компании, а  так  же,  время действующих  сотрудников  для  того,  чтобы  обучать  новых. От  всех  вас  требуется во – первых,  качественно и  своевременно   выполнять свои обязательства;  во-вторых,  соблюдать  внутренние  правила  компании. Двух  этих  составляющих  достаточно  для  того,  чтобы  ни один  из  вас не  тревожился  о  том,  что  на его  место  приведут  нового человека.  Я  не  хочу,  чтобы  качество  вашей  работы  пострадало  из-за  того,  что  ваши  мысли  будут заняты  такими мыслями. Увольнения  возможны  в  двух  случаях. По собственному  желанию. И,  в  следствии нарушения трудовой  дисциплины. Если кому-то  нужно  срочно  отлучиться  во  время  рабочего  дня,  то он  должен  написать  заявление  и  передать его  секретарю. Если меня  по  какой-либо  причине  нет на месте,  то  это заявление  секретарь  должен  передать начальнику  отдела кадров.  Начальник  отдела  кадров  имеет  право  подписать и  отпустить  подавшего  заявление  сотрудника,  если посчитает указанную причину   уважительной.   В  этом случае,  именно    начальник  отдела кадров  несёт личную  ответственность.  Если,  вдруг,  по какой- либо  причине,  ни  меня,  ни начальника  отдела  кадров  на  работе  нет, только  в  этом случае  непосредственное начальство  сотрудника  имеет  право принять   решение  по этому  вопросу. И, следовательно,  в  этом случае личную  ответственность несёт  он. В  случае  самовольного отлучения  с работы,  любой сотрудник, независимо  от  занимаемой  должности,   будет  незамедлительно  уволен. Приказ  об  общепринятых правилах трудовой  дисциплины и  внутренних  правил  компании  уже  отправлен  всем  на электронную  почту. Так же,  каждый  из  вас,  в  том числе  и те, кто   в связи  с родом трудовой деятельности  не  работают  с  компьютерами -  то  есть,  охрана,  водители и  сотрудники  по хозяйственной части – сегодня, в  конце  рабочего  дня, получит распечатанную  форму  данного  приказа. В двух  экземплярах. На  каждом нужно расписаться. Один  -  оставить  себе,  второй -  сдать  начальнику  отдела кадров.
 При  этих  словах  он  посмотрел  Эсме в  глаза. Он  кивнула,  давая  этим  знать,  что  услышала  и  поняла его. В  ответ его  брови  чуть  вздрогнули.. Это  была  единственное   мимическое  изменение  в его  лице,  с  той  минуты,  как он  вошёл  в  зал. Пока  он   говорил,  Эсма  отметила  про  себя то,  что  в  отличии  от  предыдущего  шефа, который  всегда  говорил  много,  эмоционально,  путаясь  в словах,  перескакивая  с  одной  темы  на  другую, пересыпая свою  речь  кучей  слов  - «паразитов»,  нередко переходя  на  крик,  в  речи этого, Сабира( «Как- там его,  Ильясовича, что ли?» -  подумала Эсма) не  было  ни единого  лишнего  слова,   да  и тон  голоса  оставался  неизменным   - ровным,  спокойным,  леденяще  -холодным.
 Собрания,  которые   довольно  часто проводил  предыдущий  шеф,  затягивались  на  пару  часов. Нередко,  выйдя  из  зала  переговоров,  сотрудники так  и  не могли понять -  в  чём  же  была  суть? Но  уходили  всегда  в приподнятом  настроении.  Казалось,  что   их  собрали  просто  для  того,  чтобы  посидеть  шумной  компанией.
  А между  первым  и  вторым  общим собранием,  которое  провёл  Сабир,   прошло  не  меньше месяца. И второе  собрание,  так  же  как  и  первое,  заняло  всего  несколько  минут.   И  так  же,  как  и  в первый  раз,  тишина  наступала  почти мгновенно.  В  отличии  от предыдущего шефа,  приходившего  в  зал  переговоров  последним,  чуть  ли  не  по  прошествии  с  получаса  с  назначенного  времени  и ещё  несколько  минут уходило  на  то,  чтобы  создалась  относительная  тишина -  на  протяжении всего  собрания  сотрудники  не  прекращали  шушукаться  и  говорить  на  совершенно  отвлечённые  темы -  то  этот  ждал  всех  в  зале  переговоров,  стоя  у  окна,  в своей  излюбленной  позе -  прислонившись  к  подоконнику, скрестив  ноги  и  заложив  руки в  карманы  брюк. Зная,  что  глава  компании  уже  в  зале,  сотрудники  приходили  на  собрание  минута  в минуту, уже  приближаясь  к  дверям  зала переговоров,  все  умолкали  и,  войдя  в  зал,   тихо  здоровались,  стараясь  не  смотреть ему  в  глаза,  садились  вокруг огромного,  овального  стола,   тихо  отодвигая, затем,  придвигая  стулья. Как -  только  усаживался  последний  человек,  в  зале  наступала  гробовая  тишина,  которую  нарушал  сухой,  металлический  голос.
 - Я  прекрасно  знаю,  что  сейчас  творится  на  улицах  города. Так  же  я  знаю,  что далеко не все сотрудники имеют  собственные  автомобили. Но  это не  даёт  никому  права опаздывать  на  работу.  Все,  кто  сегодня  опоздал  и  указал   в  своих объяснительных,  что  причиной  является  непредвиденное  изменение  маршрута  общественного  транспорта,   получили строгий выговор  с  занесением  в  личное дело. Впредь,  такие  объяснительные  даже  не  будут  мною  рассматриваться. Примите  к  сведению  тот  факт,  что  маршруты  общественного  транспорта  могут  меняться  не  то,  чтобы  ежедневно,  а  даже  несколько  раз  в  день. И выходите  из  дома,    имея в  запасе,  как – минимум, час времени. Ваш  приход на  работу  фиксируется  на проходной. Если  Вы пришли раньше начала  рабочего дня,  то  у вас есть  три  варианта. Первый -  вы  можете  выйти ровно  на  такое  же  количество времени  раньше  в  тот  же день. Второй – суммировать  общее  время  и использовать  одним  разом. Третий -  получить надбавку  к  заработной  плате.  Решать  вам.  Других  вариантов  нет.   Первое  опоздание -  строгий  выговор  с  занесением  в  личное  дело. Второе  -  удержание  десяти  процентов  от заработной  платы. Третье – увольнение.  Только крайне  уважительные  причины опоздания  могут  быть приняты  к  сведению. И после  рассмотрения  на собрании лично  мною,  начальником  отдела  кадров  и  непосредственным   руководителем  сотрудника,  будет  принято  какое-либо  решение относительно  конкретного  сотрудника.  Все  свободны. 
    Предыдущий  шеф  на  протяжении всего  собрания и  в самом  конце  неоднократно спрашивал,  нет  ли  у  кого-то вопросов. И вопросы  всегда были. Нередко,  именно из-за  этих  вопросов  собрание  затягивалось  часами. Этого  же  совершенно не  волновало -  есть ли у  кого -  то  вопросы. Он  просто ставил  всех  перед  фактом.  А  словами  « Все  свободны.»   он  ставил  точку.
  Когда  он  вышел,  несколько минут  в  зале  сохранялась тишина.  Первым  тишину  нарушил  юрист  компании -  Акиф. Откашлявшись,  он   тихо  сказал:
- В  принципе,  всё  довольно  справедливо. И  в  наших  же  интересах  не  только  не  опаздывать,  но  и  приходить  раньше  времени, а потом  воспользоваться  одним  из  трёх,  предложенных, вариантов.
- А-ха! А  у  нас  работы  прибавиться! – Недовольно  просипела  Света –ханум,  главбух  компании.  Голос  у  неё  сел  пару  дней  назад.  На  вопросы  коллег  о   том,  что  стало причиной,  она,  закатив  глаза,  сообщала,  что  надорвала  голос  в  караоке. Свете  -ханум  относилась  к  той  категории  женщин,  которые,  переступив  тридцатилетний  рубеж,  минимум ещё  тридцать  лет,   не  меняются. За её  плечами было  три  брака.  Каждый из  мужей  оставил  её  по  одному  ребёнку  и квартире.  Последние  три  года Света  -ханум  пристрастилась  к  молодым  парням. Она  совершенно  не  скрывала  свои  отношения. Её   абсолютно не  коробило  то,  что  все  её  кавалеры  были  на  её  содержании.
- Я  плачу  им  за  удовольствие,  которое  они  дарят  мне. А что? Когда  какой-нибудь старый  хрыч содержит  юную  красотку,  то  это   нормально.  Почему  я  не  могу  себе  это  позволить? Дети -  выросли,  у каждого  своя  жизнь. Я  сделала  для  каждого  всё,  что  нужно -  обучила,  женила,  выдала  замуж. И  даже  до сих  пор  я  им  помогаю. Так  что,  вполне  могу  позволить себе  жить  так,  как  считаю  нужным.
 - А вам  за  это   платят! – Парировала  Лена  -  девушка  из  технического  отдела. Эти  два  отдела – технический  и  бухгалтерия  вечно  воевали  друг  с  другом. – Вы тоже  приходите  пораньше и с  используйте  овер –тайм  в свою  пользу. Думаю,  в  накладе  не  останетесь.
 - Лена,  заткнись. – Беззлобно просипела  Света –ханум,  махнув  в  сторону  девушки холёной  рукой,  унизанной  золотыми кольцами  с  такими  крупными  бриллиантами,  что  они,  казалось,  искрились  как- то  сами  по  себе, независимо от  того,  падал  на  них  свет или нет.
 Лена,  фыркнув,  дёрнула  плечом.
  Ещё  несколько  минут сотрудники  компании  обсуждали  слова  шефа. В конечном  результате, все  пришли  к  тому  мнению,  что,  в  принципе,  юрист  совершенно  прав. И  гораздо выгоднее приходить  на работу  раньше,  чем опаздывать.
  После  того  собрания  только два  сотрудника  получили  строгий  выговор,  а  один  ещё  и  лишился  десяти  процентов от  заработной  платы. Но  опоздания  прекратились.
 И  только Сева  умудрилась  опоздать  трижды. И  именно  приказ  о  её  увольнении набирала  на  компьютере Эсма,  практически,  не вникая  в  то,  что  говорил  её  Руфат.
- Эсма! Ты  меня   слышишь?! – В  очередной  раз  спросил  он.
- Да,  слышу.  – Ответила  Эсма,  пробегая  глазами  набранный  текст,  проверяя,  нет ли  ошибок. Убедившись,  что  всё  в  порядке,  она  сохранила  документ  и  отправила  на  печать.
 Тихо пискнул  факс  и через  секунду  выплюнул  лист. Эсма  взяла  документ  в  руки,  ещё  раз  внимательно  перечитала, затем,  зарегистрировала  его  и,  сняв  копию,  положила  в  отдельный  файл.
 Покончив  с  этим,  она  встала  из-за  стола,  подошла к  окну,  открыла его  и,  сев  на  подоконник  закурила. А Руфат всё говорил …  говорил..
- Послушай,  у меня  к  тебе  несколько  вопросов. – Перебила  его  Эсма.
- Я  отвечу  на все твои вопросы! – Тут  же, с  готовностью,  отозвался  Руфат.
- Как давно  вы  вместе?
- Полтора  года..
  Сердце  Эсмы  сжалось. Полтора  года. Значит,  когда  они  отмечали  пятилетний  юбилей  со  дня  свадьбы,  в Париже,  он уже изменял  ей.. Неужели она была  так  слепа? Или  -  глупа?? Ведь  она ничего,  абсолютно ничего  и никогда не  чувствовала! Может,  это  происходило  от  того,  что  она  безгранично ему  верила? И  даже  мысли  об измене  не  могла  допустить?
Сильно, до  боли сжав  большим  и указательным  пальцами руки переносицу,  Эсма,  зажмурилась  и, сделав  глубокий  вдох,  задержала  дыхание. Несколько предательских  капель,  всё-таки, пробившись  сквозь  густые  и  длинные  ресницы,  медленно потекли  по  щекам..  Эсма, открыв  глаза, закинула  голову  далеко  назад. Слёзы,  словно,  вода  в  сосуде,  наполнили глаза,  но Эсма   не  позволила им скатиться  по  щекам. Она  заставила  их горьким,  колючим  комом, застыть  в  горле. 
- Эсма! Дорогая! Жизнь  моя! Ты  меня слышишь?!- Разрывался  на  том конце  линии Руфат.
- Да,  слышу.   – Голос  её  был  ровным. Каких  ей  это  стоило  усилий,  было  известно  одному  Богу.
- Послушай,  милая! Прости меня! Просто .. Я  .. не  знаю,  как так  получилось.. Но  я не смог  устоять. Это -  всего лишь  физиология..
- Замолчи! Не  унижай  меня  ещё  больше! – Сквозь  зубы  процедила Эсма,  произнося  слова  по  слогам.
- Хорошо! Хорошо! Прости! Я  понимаю,  нет,  я  не  понимаю, что  говорю!!
- Вы  работаете вместе?
 - Хм.. Ну,  как  бы,  да.
- В смысле?
- Она – вице-президент  нашей  компании. Её  отец -  очень  крупная  шишка.  Настолько,  что  она  носит  фамилию  матери..
 Услышав  это,  Эсма  почувствовала,  как  к  горлу  поступила  тошнота..
- А, значит,  благодаря  вашим отношениям,  твоя  карьера  так  резко  пошла вверх? Вот  видишь,  ты,  наконец,  оказался в  нужном месте  и  в  нужный  момент.. 
    Говоря  это, Эсма,  снова,  сжала  пальцами  переносицу.  Ох, какая  же  она  была  дура!!! Как же  она  радовалась  тому,  что  дела у  Руфата  на  работе  становились  всё  лучше  и  лучше! И  зарплату  повысили,  и  новую должность дали,  и служебную  машину  выделили! Ведь  она всегда  говорила ему,   что  нужно набраться  терпения и  рано  или поздно, но  начальство,  обязательно, оценит  его по  достоинству! Руфат,  действительно,  был  хорошим  специалистом.   Часто,  он  возмущался  тем,  что  начальство,  как  и во многих  других  компаниях,  поднимая  зарплату  или повышая  должность  какому-либо  сотруднику,  руководствуется  не  тем,  что   даёт  объективную  оценку  трудовым  качествам  сотрудника,  а  тем,  кто   и чьим  протеже  является.
- А кто  я? У меня  нигде  никого нет! Я и попал –то  в  эту  компанию  совершенно  случайно! Их  программист  уехал  в  Америку,  а  я  был единственным,  кто  на  собеседовании  выполнил  задачу,  которую  не  мог  решить  весь информационный  отдел,  потому  что  тот программист  просто  специально  извлёк  нужную  информацию! Отомстил,  образно  говоря. А  доказать ничего  не  могут! Хотя,  вот  правильно он  и  сделал! Красавчик! С  этими  уродами по –другому нельзя!
- Милый,  случайностей  в  жизни  не  бывает! – Целуя  мужа  в  макушку,  говорила Эсма. – Всё – закономерно! Каждый  оказывается  в  том месте  и  в тот  момент,  когда    приходит  время. А время  это  приходит  именно  тогда,  когда  это  нужно! Просто  мы,  люди,  настолько  глупы  и  самонадеянны,  что  думаем,  будто  от  нас  что-то  зависит. Нет,  милый,  ни  - фи- га  подобного! Конечно,  нельзя  сидеть  на  попе  ровно! Нужно работать,  идти  к  своей  цели  и  молиться  о том,  чтобы  наши  желания и  то,  что  предопределено  для  нас  заранее,  кем-то  там,  оочень  высоко, совпадали!
Примерно  такими  словами  утешала и  подбадривала  она своего  мужа. Любимого  и  единственного  на  свете  мужчину.. Твёрдо  уверенная в  том,  что  и  для  него  она -  любимая  и единственная  на  свете  женщина..   
- Иди  сюда,  философ  ты  мой,  доморощенный! – Хватал её  Руфат  и  крепко,  до  боли,  до хруста  в косточках,  сжимал  и начинал  целовать. А  она,  «ойкнув»,  замирала  и таяла … Успев  пробормотать,  прежде,  чем  туман  от предвкушения  того,  что  произойдёт  дальше,  не  заволакивал  всё  вокруг,  приглушая  свет  и  звуки:
- Почему  это  доморощенный? У меня,  между  прочим,  два  высших  образования  и  куча всяких  дипломов…
  Именно  эти моменты  ожили в  памяти,  и Эсму  вновь  накрыла волна боли.. Но было  уже  не  так  больно  и  не  так  страшно..  Никогда не  пережить  вторично то, что   произошло  уже  один  раз.  Ведь,  порезавшись  в первый раз,  или  упав  и разбив  колени  в кровь,  или же,  впервые,  почувствовав  вкус поцелуя,  человек  испытывает всю остроту  чувства,  доселе  неизвестного  ему.  И сколько  бы  потом вы  не  резались,  не  падали, разбивая колени в кровь, или  не  целовались,  вам  никогда  больше  не  пережить  того, что  вы почувствовали в первый  раз..
  - Ну,  зачем  ты  так?
- Да,  в принципе,  ты прав. Ты,  действительно,  умный  и замечательный. Судя по   всему,  она  знает,  что  ты  женат,  но её  это  мало  волнует.
- Милая.. Я  знаю,  мне  нет  оправдания. Но.. Позволь,  я  тебе  объясню! Это  всё  как-то  неожиданно  получилось! И  .. Ну,  ты  же  понимаешь,  что  резко  оборвать  всё  я  просто  не могу! От  этого зависит  моя  карьера! Да,  что там карьера? Я  же  вылечу  отсюда,  как  пробка! У них  такие  связи,  что  меня потом,  с  моими- то  знаниями,  ни  одна  приличная  компания  на  работу не  возьмёт! Если повезёт,  продавцом в  магазин  бытовой  техники смогу  устроиться! Ты  же  понимаешь,  в  каком мире  мы  живём! У всех всё  везде  завязано! 
 Теперь  Эсма   почувствовала приступ  тошноты. Такое  омерзение вызывало каждое,  произнесённое  мужем  слово! Не  осталось ни боли,  ни обиды.. Просто  ощущение  того,  что  прикоснулась  голой  рукой  к  чему-то  скользкому,  противному.. Эсму  реально  передёрнуло  и  даже  на  зубах  появилась оскомина..
- Ещё  один  вопрос.
- Да,  милая,  сколько  угодно!
- Она  сейчас  с  тобой?
- Нет! -   По  тому,  как  он  сразу  ответил,  Эсма  поняла,  что  он врёт.
 Видимо,  Руфат  почувствовал,  что  Эсма,  впервые, не  поверила ему. И  поэтому  он стал  снова говорить  ей  о  том,  как  раскаивается,  как  жалеет,  снова  стал  молить  о  прощении..
 Эсма  слушала  его,  из  последних  сил  сдерживаясь  от  того,  чтобы  не  обложить  мужа  матом  и  не  послать  к  чёрту..
 - Знаешь, Руфат,  я  тебе  скажу  одно. Я  не  прощу тебя  никогда. Более  того,  никогда  больше  не  будет  того, что  раньше. И  ты сам  это  прекрасно знаешь.  К  тому  же,  я  записывала наш  разговор. Если  ты   хотя  бы  ещё  раз  позвонишь  или  напишешь  мне  смс,  я отправлю  этот  разговор  твоему  вице- президенту.  Уверена,  ты  прекрасно знаешь,  чем  это  для  тебя  обернётся. Не стоит  рисковать карьерой. Кстати,  если  тебе  удастся  женить  её  на  себе,  то  можешь  считать,  что  жизнь  удалась.  Все  твои  вещи я соберу  и отвезу  к  твоим родителям.   На  развод  я подам  завтра  же. Детей у  нас  нет, из  совместно нажитого  имущества  у  нас  только  домашний  кинотеатр  и  ноутбук.  Я  оплачу  ровно  половину,  просто  потому,  что  в  ноутбуке слишком  много  нужной  мне  информации,  а  домашний  кинотеатр  мы  подбирали специально  к  интерьеру  гостиной. Никогда,  слышишь,  никогда  больше  не  смей появляться  в  моей  жизни. Даже  при  случайной  встрече сделай  вид, что  ты  меня  не  знаешь. Потому,  что  я  буду  делать именно  так.
 Эсма  говорила  всё  это  ровным  голосом,  без  единой  запинки,  словно,  читая с листа  заранее  написанный   текст.  Дав  отбой,  она  тут же  заблокировала  номер  Руфата..
  Сидя  на  подоконнике,  она курила,  смотрела  на  раскинувшийся  внизу  город.  Погода была промозглая. И  полностью  соответствовала  тому, что  творилось  у  неё на  душе.  Боль,  которая,  зародившись противным,  тонким  скулением, вырвалась  душераздирающим  криком,  на  который,  в  наступившей  тишине,  тихим  перезвоном  откликнулись  хрустальные подвески  люстры уже прошла. Так  же,  как  и омерзение.. Осталась только  пустота. И,  немного,  совсем  чуть – чуть,  где–то  на  самом дне опустошённой  души, тлела  угольками горечь разочарования..
 Придя  домой,  Эсма  аккуратно  собрала  все  до  единой  вещи Руфата  в  дорожные  сумки,  которые  купила  по  дороге.  Поверх  одежды  в  одной  из  сумок,  она  положила  конверт  с деньгами. Ровно половину   стоимости домашнего  кинотеатра  и ноутбука. Затем, она  приготовила  себе  ужин. С  аппетитом  поела, вымыла посуду. Выпила чай. Был  девятый  час вечера,  когда  она  позвонила  свекрови.
- Здравствуйте,  Тамара- ханум.
- Здравствуй,  детка. Как  ты?
- Спасибо,  всё  хорошо.
 Со  свекровью  у  Эсмы  с первого  дня  сложились  очень  тёплые отношения. Тамара-ханум была  доброй,  мягкой   женщиной.  Очень  эрудированной. Эсма  могла  часами  болтать с  ней  по  телефону  и,  минимум,  раз в  неделю,  они  ходили,  друг к  другу,  в  гости. Каждый  раз  мама Руфата  кормила  их  до  отвала,  ещё  и  с собой  давала  всякие  пироги,  запеканки.  А, придя,   в гости к  ним, она  не  сидела, сложа  руки. Тут же  принималась  что-то  готовить,  печь и после  её  ухода  ещё  несколько  дней  Эсме  не  нужно  было  ломать  себе  голову  над  тем,  чтобы  приготовить  на  ужин.
  Услышав  голос свекрови,  Эсма,  снова,  ощутила приступ  тоски  и  боли.
- Что  случилось,  детка?  - Спросила  тут  же  свекровь.
  И Эсма,  не скрыв,  рассказала  ей  всё. Свекровь  слушала  её,  молча,  ни  разу не  перебив. Когда Эсма  замолчала,  то  свекровь,  помолчав несколько  секунд, спросила:
- Эсма,  детка,  ты  точно  решила  развестись? Руфат,  конечно,  совершил  подлость. Он  - предатель. Никаких  оправданий  ему  нет.  Я  не  буду  говорить  банальных  слов  о  том,  что  все мужчины  изменяют.  К сожалению,  это  - правда. Горькая,  но какая  уж есть. Только  дело  в том,  что  не  все  женщины  прощают.  Я  и  сама  не  смогла простить  измену  мужа. Многие  меня  ругали. Да,  разведённой  женщине  очень  тяжело. Только  я  уверена,  что с  таким  характером,  как  у  меня  и  у  тебя, продолжать  жить  под  одной  крышей,  ложиться в  одну  постель  и  есть за  одним столом  с  тем,  кто  тебя  предал -  просто  невозможно. Узнав  об измене  своего  мужа,  я,  поддавшись на уговоры  своих  и  его родителей, не  развелась  сразу. Тем  более, что  и времена тогда  были другие,  и нравы  гораздо  строже.. Но, стоило  ему  оказаться  вне  поле  моего  зрения,  я  постоянно  думала  о  том, что  он  где-то с  другой  женщиной, изменяет  мне.  Каждый  раз,  когда  он  говорил  по  телефону   - тогда  о  мобильных  и слышать  никто  не  слышал,  так  что  все  звонили на  домашний  -     я  вся  превращалась  в  слух!  Мне  казалось,  что  под  видом  того, что  он  разговаривает  с кем –то  по  работе  или   с  друзьями,  он  говорит  с  другой  женщиной! И  назначает ей  свидание. А  о том,  что  каждый  раз,  ложась  с  ним в  постель,  я  готова  была  выть  волком,  я  уже  молчу.  Эти три месяца кошмара  были самыми тяжёлыми,  сложными  в  моей  жизни. Да, после  развода  было очень тяжело одной -   и материально,  и  физически. Но, зато, морально  мне  было  гораздо легче. Замуж   потом  я так  и не вышла,  хотя,  варианты  были. Но  я  не  хотела. Потому,  что  в  каждом  из  этих  мужчин  я  видела  предателя. Наверное,  это неправильно. И,  возможно,  некоторые  из  них  не  предали бы  меня  никогда. Но я  не  хотела  проверять  это  на  деле  и  пережить  такое  вторично. Поэтому, я  поддерживаю  тебя  в твоём  решении. А  мой  сыночек,  кобель,  конечно,  скотина ещё  та. Но  - он  мой  сын,  милая.  Думаю,  что  эта  девочка,  наигравшись,  пошлёт его  подальше. А,  может,  она  его,  действительно,  любит. Это  известно  только ей  и Богу. Но,  к  сожалению,  она  не  понимает  того,  что  изменяя  с  ней  тебе,  он  будет изменять  и  ей,  с  другой. Но,  возможно, ей  это  совершенно не  важно,  и  она  будет жить  с  ним,  зная  о его  изменах  и наставляя, в  свою  очередь,  ему  рога. Это их  выбор. Я тебя  прошу  только  об  одном -  не  вычёркивай  меня  из  своей жизни. Я  тебя очень  люблю..
  Эсма  слушала свекровь,  так  же,  молча,  не  перебивая. По   щекам  текли  слёзы. Но   они не были  горькими.. Эти слёзы были,  словно,  бальзам на  раны.
- Спасибо  Вам,  Тамара –ханум. Я  Вас тоже  очень- очень люблю. Моя  дверь  всегда  открыта для  Вас.  Вы,  уж  не  обижайтесь,  но  мне  трудно  будет  приходить  к Вам,  так  что,  приходите  Вы ко  мне. В  любое  время.
- Приду,  детка. Конечно. Вот  в  эту  субботу  и  приду.  Я  тебе  пирожков  напеку.    Долму из  листьев   я  уже  дома  заверну,  у  тебя  просто  приготовим  и  поедим. У  тебя  на субботу  никаких  планов  нет?
- Нет! – Улыбаясь,  сквозь  слёзы,  сказала Эсма.  –Даже  если  и  были  бы,  ради Вас  я  всё  отменю.
- Ой,  вот отменять  только ничего  не  нужно!
- Честное  слово,  тётя  Тамара,  никаких  планов.
-  Ну,  вот  и славно. Значит,  в  субботу  увидимся. Целую  тебя, детка.
- И я Вас. Тамара- ханум,  Вы  не  обидитесь,  если  я  вещи  Руфата  с  такси пришлю?
- Здрасьте, пожалуйста! А  с чего  это  мне  обижаться?
- Я  заплачу  таксисту,  он  сам  всё поднимет.
- Ещё  и платить за  этого  засранца. – В  сердцах  сказала Тамара –ханум. – Ну,  хорошо,  детка,  ты  дай  таксисту  номер  моего  телефона,  пусть позвонит,  когда приедет.
- Обязательно. Только  Вы не  спускайтесь  сами  и не  поднимайте  вещи.
- Хорошо,  милая. До  субботы.
- До  субботы. Буду  ждать!
  Только  Эсма  поставила  трубку  городского  телефона,  как  раздался  звонок  на  мобильный. На экране  высветилась  фотография  мамы. Эсма,  сделав  глубокий  вдох,  выдохнула  частями. Зема –ханум -  мама Эсмы -  была   очень  своенравной,  капризной  женщиной. Единственная  дочь высокопоставленного  чиновника  ЦК-а-  для  людей  сведущих  эти  две  буквы  говорят  о многом, а для  современного поколения,  это  равносильно  чему-то,  вроде  члена  правления государства -  она была  избалован  с  самого  детства. А  удачное  замужество только усугубило эти  черты  её, и  так  непростого,  характера. Безапелляционная,  амбициозная,  привыкшая  к  подобострастному  отношению,  она, будучи,  в сущности, довольно  неплохим  человеком,  была  чаще всего  просто  невыносима. Отец Эсмы -  по  уши  влюблённый  в  жену  и души в  ней  не  чаявший,  потакал  всем её  капризам.. Самое  смешное  было  в  том, что  его  имя – Полад – в  переводе  означало  сталь. Но о  какой  стали  могла  идти  речь,  когда  дело  касалось  его жены? Этот  огромный  мужчина,  обладавший  довольно  жёстким,  если  не  сказать,  жестоким,  характером,  перед  своей обожаемой  красавицей  женой и  дочкой,  становился  совершенно  безвольным. 
   Когда  Эсма  сказала  родителям  о  своём  желании  выйти замуж,  то  отец,  который  очень  сильно  переживал,  что его  единственная  дочь  к  двадцати  семи  годам  так  ещё  и  не  создала  семью  и не  подарила ему  внуков,  о  которых  он  безумно  мечтал,  сетуя  часто  о  том,  что  завидует  свои  друзьям- ровесником,  которые  уже давно  обзавелись  многочисленными  внуками,  был настолько рад,  что  даже  не  поинтересовался тем,  как зовут  будущего зятя. Зато,  Земфира –ханум, в  отличии от мужа,  через  два  дня,  наведя  по  своим,  только  ей  известным,  каналам,  справки,  устроила  Эсме  такой  жуткий  скандал,  что  в  результате  сама слегла  с  нервным  срывом.
- Идиотка!!!! Дура  несчастная!!  Сян  бизИм  башымызЫ эщщяйИн   башынА  да  йох,  бир  дяфялИк  гуйругунА багладЫн!! Бу йердЯн  чыхАн гёбялЯй,   йетИм-йесИр  ичИн  бёютмющдЮк сянИ??(Ты  привязала  нашу  голову  даже  не  к  голове  ишака,  а  напрямую  к  его хвосту! Для  этого,  выскочившего, как  гриб,   без рода,  без  племени,   мы  тебя  вырастили?) Кто  только  к тебе не  сватался?! Ты  никого  не  признавала! Не считала достойным  себя!! Для  чего?! Чтобы  досидеть до тридцатника и выскочить  за какого -то оборванца?? Он  с  матерью,  одиночкой,  живёт  в двухкомнатной  хрущёвке!! Где-то  на  Зых Шоссесиндя!!!!!! Даже  не выговоришь!! Язык заворачивается. К  чёрту на  куличках  даже  ближе,  чем  на  это,  чёртово Зыхское Шоссе,  добраться!
 Она  кричала,  била  посуду. Эсма  не  отставала  от  неё,  парируя  аргументами.
- Во-первых, он  не  без рода  и не  без  племени! И он  не  гриб! И мама у  него нет  одиночка,  а просто развелась! И  ну и  что,  что  на Зыхе? И  ничего,  что  двушка, в хрущёвке! Не  все рождаются  сразу  дочками  члена ЦК и удачно выходят замуж!!  А кто  ко мне  сватался -  тебе  лучше  знать! Это  ты считала,  что  Вашему  Королевскому  Величеству -  при  этих  словах  Эсма  сделала в сторону  матери глубокий  реверанс,  широко  разведя  руки в сторону и  склонив  голову  так  низко,  что,  чуть не  упала  ниц, едва  не потеряв равновесие :  – не  подходят  всякие  там..
  Эсма  повертела  руками  в  воздухе,  пытаясь вспомнить  конкретные  случаи  сватавшихся  к  ней  и  эпитеты,  которыми награждала, спровадив гостей,  Земфира-ханум. Но,  так  и не вспомнив,  продолжила:
 - И,  если хочешь знать,  то  наше  государство  занимается сейчас как-раз тем,  что  обустраивает  Зыхское Шоссе! И  бульвар  туда протягивают! Так,  что  через  пару  лет,  этот  район  станет  очень  даже  респектабельным! А хрущёвки сносят,  на  их  месте  строят  новостройки  и  выделяют квартиры!!! И   мне  не тридцать  лет! Если ты  забыла,  то  мне только в  прошлом месяце  двадцать  семь  исполнилось!
   Скандал  длился несколько  часов  подряд. Бедный  Полад   метался  между   женой  и дочкой,  которых  обожал в равной  степени,  но  каждую,  естественно,  по- своему. Но,  если Эсма  никогда  не  пользовалась  тем,  что  любовь  к  ней  делала отца  бессильным,  то  Земфира- ханум,  наоборот,  отыгрывалась  по полной.
- Это  всё ты!! Твоё  воспитание!! Слова  поперёк  ей  никогда не  говорил!! Другой  бы  на  твоём месте,  как  только  восемнадцать  стукнуло,   выдал  бы  замуж  за достойного  парня! А ты  только  нюни  пускаешь!! «Доооченька,  когда  же  ты  внуками  порадуешь?!»
 На  лице Полада  появилось такое  неподдельное  изумление,  что  Эсма,  не выдержав,  расхохоталась. Чем  привела  в  бешенство  свою  мать..
  Через  три  месяца  свадьба,  всё-таки,  состоялась. Эсма с Руфатом стали  жить в  квартире,  принадлежавшей  Эсме. Эсма  уже  пять лет работала  в  компании,  куда  устроилась сама,  подав  cv и,  честно  говоря,  совершенно  не  надеявшаяся  на  то,  что  её возьмут на  должность   помощника  начальника отдела кадров. Ведь она  только  что  окончила институт и  не  имела  ни единого дня  трудового  стажа.  Но  ей   повезло. Причём,  крупно. Через  год  её  начальница вышла замуж за   итальянца и  укатила  с  ним. За  этот год  Эсма   настолько хорошо  проявила  себя,  что  перед  тем,  как  уйти с  работы,  её  начальница  лично  попросила  шефа  назначить  на своё  место Эсму.   Шеф  не  отказал. И,  без  того неплохая   заработная  плата  Эсмы  увеличилась почти  трижды. Она,  посоветовавшись дома  с  родителями,  открыла в  банке  счёт. Несмотря  на  то,  что  родители не  очень  одобрили её  решение  открыть  валютный  счёт,  Эсма  поступила  по –своему. Через  три  года  произошла крупная  девальвация в России и,  воспользовавшись  моментом,    Эсма,  по  совету  своей  подруги,  работавшей  в фирме,  занимавшейся  недвижимостью,   и  с её  же  помощью, приобрела  за очень  выгодную  сумму отличную квартиру в  Махачкале,  причём, со  всей  обстановкой.  Благодаря ей же,  Эсма  заключила  контракт  на  три года  с  иностранной  компанией,  арендовавшей  её  квартиру  для  своих  сотрудников. Получив  довольно  крупную сумму  на  руки,  Эсма  снова открыла  валютный  счёт. И снова   ей  повезло!  Через  два   наступила очередь  девальвации в Азербайджане.  За  это  время в  банке  у  Эсмы  накопилась довольно неплохая  сумма. И,  словно  что-то  почувствовав,  Эсма, буквально  за  несколько  дней,  сняла  половину  суммы.  Благодаря  этому   и  помня  о  том,  что  самый высокий  процент,  по  которым  меняли  валюту  в  России, произошёл  на  третий  день,  Эсма  тут же  поменяла  деньги,  увеличив   имевшуюся в  наличии  сумму   в  три раза.  Этих  денег  ей хватило  на  то,  чтобы  купить  отличную  трёхкомнатную  квартиру,  правда,  не  в центре,  но в  довольно  неплохом,  спокойном  районе. Эту  квартиру  Эсма  тоже  сдавала. Через  год  она  купила машину,  недорогую,  экономичную, в отличном  состоянии.
 Так  что,  к  двадцати  семи  годам Эсма  являлась обладательницей  двух  квартир,  причём,  одна из  них  находилась  на  территории  России,  которые  приносили ей  хороший  доход.
  После  скандала  с  мамой,  заручившись поддержкой  отца,  Эсме удалось,  всё-таки,  уговорить  маму  встретиться  с Руфатом.
  С  первого  взгляда  поняв,  с кем  он  имеет дело,  Руфат  выбрал  единственно  верную  тактику  поведения. Он сыпал  комплименты,  в меру  льстивые  и  сдержанные, весь  вечер  он  проявлял максимальное  внимание  к  персоне капризной  ханум, внимательно  слушал  её, поддакивая  во  всём. В  конечном счёте,  провожая его, Земфира  -ханум снизошла  до  того,  что  поблагодарила Руфата  за  роскошный  букет,  который  он  преподнёс  лично  ей. Эсме  он  принёс  одну,  алую,  розу.  Хотя,  когда  он, войдя  в  квартиру,  преподнёс Земфире –ханум тот самый  букет,  она,  приняв  букет,  прошла  в  кухню-студию  и  довольно небрежно  швырнула  на  столешницу. Но увидела  это  только  Эсма,  потому,  что  Руфат, в  сопровождении   её  отца,  так  и  светившегося  от  счастья,  что  его  дочь,  наконец-то, привела  в  дом  потенциального жениха, прошёл  в  зал.
  После  свадьбы, несмотря  на  то,  что  Руфат  со  своей  мамой,  Тамарой  -ханум,  к  этому времени жили в  большой  квартире,   которую  им выделили  взамен старой, в  новостройке– их  дом, ветхую  хрущёвку,  снесли,  потому, что  он  стоял  как –раз  на  том месте,   куда  должен  был  протянуться  бульвар  - молодые  решили  жить  отдельно  и, сделав  хороший  ремонт,  поселились  в  квартире  Эсмы.
 Все  пять лет  Руфат вёл  всю  ту  же  тактику  поведения с  Земфирой  -ханум. Был  всегда  предельно  внимателен,  ни  разу  не  появился  в  гостях  у  родителей  Эсмы без  роскошного  букета  для  Земфиры –ханум и  какой- нибудь безделушки  для  коллекции Полад –мяллимя -  тот увлекался  нэцкэ. Что бы  ни  говорила  Земфира –ханум,  Руфат  всегда  поддерживал её  мнение. Однажды,  когда  Эсма,  уже  дома,  стала возмущаться  тем,  что  он стал  поддерживать  её  маму,  зная  прекрасно,  что  его  мнение,  на самом деле,  кардинально  отличается от  мнения  Земфиры  -ханум,   Руфат,  крепко  обняв  Эсму,  сказал:
- Родная, ты  же  прекрасно знаешь,  если  я  хоть  слово  скажу  поперёк, то  Земфира –ханум  меня  живьём съест! Да  и тебе  достанется! Ты  ведь  и  сама  понимаешь,  что  она  способна  отравить нам  жизнь.  Я  хочу,  чтобы  она меня  любила. Это  пойдёт  только нам  на  пользу.   Да, на самом деле,  я придерживаюсь совершенно  другого  мнения  в  этом  вопросе. Но! Спорить  на  эту  тему  и  отстаивать до  последнего  своё  мнение  я  готов  с кем угодно,  только не  с  твоей  мамой. 
 - Ох,  лицемер!- Сказала  Эсма,  взъерошивая  волосы  мужа  на макушке.
- Нет,  милая. Не лицемер,  а дипломат..
 И вот,  теперь,  Эсме  предстояло  сообщить маме  о  том,  что  она решила   развестись. Скрывать   причину  развода  она  не  собиралась. Но  от  одной  мысли  о  том,  что  ей  предстоит услышать  от  мамы, у  Эсмы ныло где-то  в  самом  центре  живота. Понимая,  что  избежать этого  разговора,  в  любом случае,  ей  не  удастся  и  чем раньше  всё  останется позади,  Эсма   провела  пальцем по  экрану  мобильного..
- А я  тебе  всегда  говорила!! Этот  плебей,  нищеброд  и ногтя  твоего  не стоит! Стоило сидеть до  тридцати лет,  чтобы  выскочить за  этого  кретина!  А  я  тебе говорила! Но  ты  же  меня  никогда  не  слушаешь!! – Кричала  мать  на  том конце,  а  Эсма,  отрешённо  слушала  её  и курила,  сидя  на подоконнике. Она   прекрасно  знала,  что  не дождётся  от матери ни сочувствия,  ни  поддержки. Одни  только  упрёки.. Так  было  всегда. При  любой  ситуации. Отец -  вот  кто  всегда  её  выслушивал,  сочувствовал,  жалел  и,  целуя  в  макушку,  успокаивал, что  всё  будет  хорошо. Именно  поэтому,  Эсма  уже  давно, ещё  подростком,   дала  сама  себе  слово, что  ни под каким  предлогом  не  будет поддаваться  на  провокационные  слова  мамы,   и  уже  много лет твёрдо  сдерживала  данное  себе  обещание. Это  давало  возможность  сберечь нервы и  поскорее  закончить ту  или иную  неприятную  тему.  Конечно,  совсем уж  молчать  она  не  молчала,  но, как  только  чувствовала,  что  заводится,  она тут  же  мысленно  говорила  себе : «Стоп!! Эсма,  стооооп! Ты  всё-равно ничего не докажешь! И  скандал  может затянуться до бесконечности».  А  вот  с  отцом  Эсма  могла  расслабиться,   пожаловаться  и  от  души  нареветься,  уткнувшись  в  круглый, упругий  живот.  После,  ей  всегда  становилось очень  легко. Словно, папин живот,  как  губка,  впитывая  в себя  её  слёзы,  если  уж  и  не  забирал  проблемы совсем, то,  уж  точно,  делал  их  намного  более легко разрешимыми, потому  что  Эсма смотрела  на  эти проблемы  совсем уже  по-другому – гораздо  спокойнее, без  эмоций. И это позволяло  ей трезво оценивать  ситуацию  и находить верные  решения..
- Вообще –то,  мама, все  пять лет ты была  в  восторге от  своего  зятя. И я  была  счастлива  все эти  пять лет.
  Пропустив  мимо  ушей  первую  фразу,  Земфира –ханум,  презрительно  фыркнув  в  трубку,  сказала:
- Да  ты  была  слепа все  эти  пять  лет! У  него же  на  роже  написано -  кобель! Этот лицемер  изменял тебе  постоянно,  только ты,  дура,  ничего  не  видела! 
- Спасибо  тебе, мамочка. Ты,  как  -всегда,  умеешь  поддержать  так,  что  хочется  удавиться. Спокойной  ночи.
 - И  тебе  того  же  желаю. Идиотка! – Сказала  Земфира- ханум  и  дала  отбой.
 Эсма,  с  облегчением,   выдохнула.. С папой  она поговорит  завтра. Пусть  сегодня  мама  выплеснет на бедного все  свои эмоции, а  завтра  Эсма позвонит  ему  и попросит придти к  ней  вечером,  после  работы. И вот  с  папой –то  она  и  поговорит,  и  поплачет..
 Но,  странное  дело,  рассказывая отцу,  ничего не  утаив,  Эсма  не  проронила,  ни единой,  слезы. Более  того,  она  не  испытывала  ничего. Абсолютно. Словно,  пересказывала  ему  сюжет фильма  или книги. Как-будто,  это  не  её, Эсмы,  жизнь,  разрушила флэшка,  выпавшая  из  кармана  мужа..

4

   Чтобы  не  встречаться с Руфатом даже  в  суде,  Эсма  наняла  адвоката.  Развели  их  быстро,  без  всяких  проволочек,  чего  и  следовало  ожидать.  Когда Эсма  рассказала Ниночке  о том,  что  произошло и о своём  решении  развестись,  та так  горько разрыдалась,  что  Эсме  пришлось  долго успокаивать  свою  подружку.
- Господи! Как  же  так? Ведь я  всегда вами  восхищалась! Вы  такая  красивая  пара! Вы  же  были так  счастливы! А  он?! Он –то  как  мог??! У меня  в  голове  просто  не  укладывается,  понимаешь?  И все  вокруг  твердят  мне  о замужестве? Да  ни за  что! Зачем?
- Ну,  не у  всех  же  всё  так  происходит, Нинуль. – Гладя  подругу  по  роскошным,  белокурым  волосам,  сказала Эсма.
- Знаешь,  что?  - Ниночка вскинула  на  неё,  полные  гнева, огромные  глаза.  Слёзы, крупными горошинами,  катились  по щекам. – Если  уж  с   вашей  парой  такое  произошло,  то ..
 Она не смогла договорить фразу  до конца  и,  уткнувшись  лицом в  плечо  Эсмы,  затряслась  в  рыданиях.
- Козёл! Вот,  козёл! – Бормотала  она..
 А Эсма,  утешая  подружку,  снова,  с удивлением,  думала  о  том,  что  опять,  совершенно  ничего  не  испытывает.
 «Что это? Я  думала,  что  буду  рыдать при каждом  воспоминании  о  том,  что  произошло. Думала,  мне  будет  каждый  раз  невыносимо  больно  отвечать  на вопросы. Думала, что  каждый  раз,  заходя  домой,  готовя  ужин,  а  потом,  ужиная  в  одиночестве и ложась в постель,  мысли  о  том,  что  я  осталась одна,  будут бесконечно терзать меня.  А  я  ничего не  испытываю. Ни - че –го. Только  пустота. Такая  невыносимая, что  иногда  мне  страшно от  мысли  о  том,  что  я  могу  провалиться  в  эту  пустоту.»
  - Ладно, мась. Пойду  я  к  себе. -  Сказала,  всхлипывая, Ниночка. –  Сейчас Кай  приедет.
    Каем  Ниночка называла  Сабира  Ильясовича. Это  Эсма   так  окрестила  нового шефа. Однажды,  после  того,  как  она  вышла из  его кабинета -  она  заходила  к  нему,  чтобы  подписать  приказ  об увольнении Светы –ханум,  главбуха,  которое  повергло весь  коллектив  в шок -  остановившись  у  стола  Ниночки,  смотревшей  на  неё  широко распахнутыми  глазами,  Эсма,    выбивая  дробь на  поверхности  стола  длинными, вызывавшими  зависть своей красотой  и  ухоженностью  ногтями  у  всей женской  половины  коллектива, задумчиво сказала:
- Он напоминает  мне  Кая.
- Кого? – Изумлённо переспросила  Ниночка.
- Ну,  мальчика из  сказки  Андерсена, которого заколдовала  Снежная  Королева. Ему  в  глаза  и  в  сердце  попали  осколки  льда.  Посмотри  мультфильм, не  пожалеешь. – Последнюю  фразу  Эсма  произнесла, уже  выходя  из  приёмной.
 Ниночка, кивнув,  застрочила  по клавиатуре  и Эсма  поняла,  что  та  уже  дала  поиск  в  интернете.
 Через  некоторое  время раздался  звонок  по  внутреннему  телефону.
- Точно! – Раздался  восторженный   вздох  Ниночки. – Кай! Кстати,  шикарный  мультфильм. И как  это  я  его  до сих  пор не  видела?
- В твоём детстве  показывали другие,  дебильные,  мультфильмы. 
-Теперь бы  ещё Герду  найти, чтобы  она  его  поцеловала  и  разморозила. Может, попробуешь?
 - А с  чего  это  я  должна  пробовать?
- Ну,  ты  у  нас  женщина  красивая,  знойная.
- Иди ты  в  жопу! – Беззлобно сказала  Эсма.
- Да  я  и так  уже  там. –Тяжело  вздохнула  Ниночка.
- Почему  это?
- А что? Не так? Скоро за четвертак  перевалю, мужа  - нет,  детей -  нет,  работа – нервная. И  детство,  как  видишь,  было  тяжёлое.
- В смысле?
- Ну,  в  том,  что  дебильные  мультфильмы  смотрела.
- Нин! Отвали,  а? У меня  куча дел!
- Ох, деловая  ты  наша. Слушай,  а  Кай  точно с головой  не  дружит.
- Это  потому,  что  он  Свету уволили?
- И поэтому  тоже.
 - Ой.. -  Тяжело  и  протяжно  вздохнул  Эсма. -  Не знаю,  что и сказать. Кстати, ты  Свету  сегодня  видела?
- Да. Сидит  в  кабинете  у  себя,  рвёт и мечет. Говорит,  что найдёт управу  на самодура.
- Ну,  это  вряд  ли.
- Конечно.   
 В  этот  момент  дверь  в  кабинет Эсмы  распахнулась без  стука и  Света,   лицо  и шея  которой  были покрыты багровыми  пятнами,  ворвавшись,  плюхнулась на диван.
- Потом поговорим. – Сказала  Эсма.
- Кто- то  пришёл?- Спросила  Ниночка.
- Да. – Коротко  ответила Эсма.
- Света,  что  ли?
- Да.
- Ну,  ладно. Давай. – Быстро  сказала Ниночка и дала  отбой.
  Эсма,  с  искренним  сочувствием,  смотрела  на Свету.
- Нет,  ты  представляешь,  что  творит,  подлюга? Он,  что,  думает,  что  на  него управы  не  найдётся?  –  Кричала   Света. – Да я  в   суд на него  подам!
- И проиграешь,  Светочка. – Мягко сказала  Эсма,  вставая со своего  места. 
  Обойдя  низкий, стеклянный  столик,  на котором стояла  пепельница,  Эсма  села   на диван,  рядом со  Светой  и протянула  той сигареты  и зажигалку. Света  закурила,  сделала  несколько затяжек,  и  только  потом,  совсем  тихо,  растерянно,  пробормотала:
- Ну,  да. Ты  совершенно  права. Что  я  могу ему  сделать? Кто -  он и кто – я?
- Дело  совсем  не  в  этом,  Свет. Закон  он  не  нарушает. Уволил потому,  что  нарушен  один  из  пунктов  внутреннего закона. 
Света, удручённо качая  головой,  сказала:
- Честно  говоря, я тоже  хороша. Наверное,  решила,  что  её  меня  не  тронет.  В себя  поверила.
  Причиной  увольнения  Светы,  главного  бухгалтера компании,  стало  то,  что  в  прошлую  пятницу  она  ушла  с работы  после  обеда.  Она  поехала  с  очередным,  молодым любовником,  на выходные,  на  горнолыжный  курорт,  который  находился  в  Шахдаге.  Она  воспользовалась  тем,  что  Сабир тоже   уехал после  обеда. Света  как-раз    была  в приёмной,  когда  шеф  уходил,  и  слышала,  как  он  сказал Ниночке,  что  сегодня уже  не  вернётся  на  работу. Узнав,  что  она  направляется  к  нему  за  подписью,  он  спросил,  могут  ли  эти  документы  подождать  до  понедельника. Света  ответила,  что  могут.
 Вернувшись  к  себе,  Света,  быстро  собралась,  отдала  необходимые  распоряжения своим  девочкам и  упорхнула.
 А  через час  вернулся  шеф.   Когда  Ниночка  принесла  ему  кофе, он  сказал  ей:
- Нина,  пригласите  Свету – ханум. Скажите,  чтобы зашла через -  он  посмотрел на часы -  десять минут.  У  неё  были  документы  на подпись. 
 Ниночка,  бывшая в  курсе  того, что  Света –ханум  ушла,  и  патологически  боявшаяся  своего  шефа,  хотя  ни разу  не  слышала  от  него ни единого  грубого  слова,  не  имела  ни одного нарицания ( при  всей  своей  «блондинистости» Ниночка  была  идеальным секретарём )-  поняв,  что  покрывать  Свету –ханум не  имеет никакого  смысла и может  только нанести  вред  ей  самой,  разложив  кофейные  принадлежности перед  шефом,   держа пустой  поднос  перед  собой,  как  щит,  сказала,  внутренне  дрожа  от ужаса,  но  ровным  голосом:
- Сабир  Ильясович,  я  не  могу пригласить  Свету –ханум.
Рука  шефа,  которую  он протягивал  в  этот момент  к  чашке  с  ароматно дымящимся  кофе,   на секунду  замерла.  Затем,  он взял  чашку,  сделал пару  глотков  и  лишь  потом, отложив  чашку,  откинулся  на  высокую,  кожаную спинку кресла  и спросил,  своим,  как –обычно,  ровным  тоном.
- Позвольте  полюбопытствовать.  По какой  причине  Вы  не можете  пригласить  Свету –ханум?
- По той, что  её  нет  на  работе.
  Ни  один  мускул не  дрогнул  на его лице.  Он  снова  протянул   руку  к  чашке,  сделал ещё  несколько  глотков. Поставил  чашку. Потом  сказал :
-  А Эсму –ханум Вы  пригласить можете?
- Могу!  - С  готовностью  ответила  Ниночка.
- Пригласите,  будьте  добры. Немедленно.
 Он кивну,  давая  этим понять,  что  Ниночка свободна  и может приступать  к  выполнению данного им распоряжения.
  Ниночка, чуть  ли не  бегом,  вышла  из  кабинета -  так  сильно ей  хотелось  поскорее оказаться  вне  зоны  видимости шефа.
- Эсма!! – Громко  прошептала  она,  набрав  внутренний  номер. – Бегом  к  Каю! Он  сказал   - «немедленно»!!
- Подожди,  ты  же  говорила,  что  он  уехал  час назад  и сказал,  что сегодня его  уже  не  будет. 
- Сюрприииз! – Язвительно  прошипела  Ниночка. – А,  фиг  его знает? Вот, взял  и  вернулся и  сходу  Светку  к  себе  позвал!
 И  Ниночка быстро пересказала  Эсме  ситуацию,  возникшую  перед  тем,  как  шеф  уехал.
- Блиииин.. Он,  наверное,  думает,  что Света  написала  заявление,  а  ты  его  подписала  и отпустила её.. -  Протянула  Ниночка.
- Точно.. Ладно,  иду.   
   Поставив  трубку,  Эсма,  несколько  секунд   сидела,  потирая  указательными пальцами рук  виски. «Может,  быстренько  написать  заявление  от имени Светы? Позвонить ей  на  мобильный  и предупредить? Нет.. Рисковать  не  буду. Если я  сейчас  задержусь, он точно догадается. Он  же  не  зря  сказал,  чтобы  я  зашла  немедленно.  Ну,  что  же. Света  сама  виновата. Я  ей,  кстати,  предлагала.»
  И  это  было  правдой.  Встретив Свету,  случайно, в коридоре,  Эсма,  узнав,  что  та  собирается  смотаться  с  работы,  сказала  ей:
- Свет,  может,  не  будешь  рисковать? Пойдём ко мне,  напиши  заявление. Придумай,  что позвонили из  дома,  сказали,  что  тебя  затопили  или ты  соседей. Не будет же он  проверять? 
- Ой,  да  ну!  - Отмахнулась  Света  и  побежала  к  лифту.
   Когда  она,  постучавшись,  вошла  в  кабинет,  Сабир  стоял  у  окна, в своей  излюбленной  позе -  прислонившись  к  подоконнику, скрестив  ноги  и заложив  руки  в карманы  брюк.
 - Присаживайтесь, Эсма  -ханум.
 Как –всегда, голос  и  тон  Сабира  были ровными,  спокойными,  взгляд -  холодный и пристальный. Но Эсма,  несколько раз,  ловила  себя  на   мыслях  о  том,  что ей  удавалось  уловить  еле заметные  изменения  в  тоне,  во  взгляде. Даже  были  случаи,  когда  на  его,  казавшейся  недвижимой маской,  лице  вздрагивали -  еле  видимо -  брови  и уголки  губ. За  сухой  речью,  без единых лишних  междометий  и слов  -паразитов,  она иногда  чувствовала  что-то,  вроде, иронии. Особенно  часто это  было  в  те  моменты,  когда  он  обращался  к  Ниночке. Эсме  казалось,  что  Сабир,  внутренне,  посмеивается  над  Ниночкой,  видя,  как  испуганно распахиваются её  глаза или  же,  как  она сосредоточенно  и  быстро  записывает  в  блокнот его распоряжения.  Честно говоря,  в  такие  моменты  Эсма  сама  еле  сдерживала  смех. Однажды,  она,  не  выдержав,  всё-таки прыснула,  но  туту  же  закашлялась  и  извинившись,  отпила  воду  из  стакана,  стоявшего  перед ней. В  этот  момент,  их  взгляды  с  Сабиром  встретились,   и она  точно  знала  - в  глубине  холодных,  серых  глаз,  мелькнула  шальная  искра -  он  понял,  что  она,  единственная,   уловила  тонкую  иронию  в  его  словах,  обращённых  к  Ниночке.
  После  того  случая,   она  не раз  замечала,  что  он, словно,  наблюдает за  ней,  Эсмой,  желая понять -  поймала  она момент  или нет.
 - Почему-то,  я  уверен,  что  никакого заявления  Света-ханум не оставляла.
Сказал он, глядя  ей   в глаза.
 - Это  так. – Ответила Эсма,  не отводя  взгляд.  Сабир  кивнул. Помолчав  несколько  минут, он  добавил:
- И,  что –то подсказывает мне,  что  никакой  уважительной  причины,  вроде  того, что  соседи заливают  её или  она соседей -  не важно -  тоже  нет.
 Эсма  уставилась на  него  с  обалдевшим видом. И  заметила,  что  в   глубине  его глаз  появилось то самое,  еле уловимое,  насмешливое выражение,  с каким  он,  обычно,  смотрел  на Ниночку.
- Да.. – Протянула  она,  всё  ещё  не  отводя взгляда.
- Ну,  что же. Всё ясно. – Сказал  он,  вновь,  кивнув.
- Я  могу  идти? – Спросила  Эсма.
  Он,  чуть  помешкав,  сказал:
- Да- да,  конечно. Идите. Подготовьте  приказ  об увольнении главного  бухгалтера. И  о назначении  на  эту  должность  её  помощника.   Виктора. Так  как на его  место,  автоматически,  переходит  Руфа - ханум,   дайте  объявление о  вакансии.
- Хорошо. – Сказала  Эсма, собираясь встать  и  в  этот момент  он,  отойдя  от  окна, спросил:
- Эсма –ханум,  не   согласитесь  ли Вы  поужинать сегодня  со  мной?
 Эсма,  так  и  не  успев встать с  дивана,  снова  уставилась на  него  с обалдевшим видом.  Глаза  его  были  не  серыми,  как  обычно,  а светло –голубыми.  И  смотрел  он  на  неё с  такой  мольбой,  что  Эсма  подумала  сначала,  что  ей  это  показалось. Но  он стоял  перед  ней,  сцепив  пальцы рук  «замком» так  сильно,  что костяшки пальцев  побелели.
 - Да,  конечно.  – Сказала  она,  чуть  помедлив.
- Спасибо. -  Почти  выдохнул  он.  – Тогда,  я  зайду  за Вами  в  конце  рабочего  дня. Какую  кухню  Вы предпочитаете? – Он  говорил  это,  не свойственным  ему  тоном -  волнуясь  и очень быстро. И  в  глазах  его  стояла  тревога. Словно,  он  боялся,  что  она  может  передумать.  А выбор  кухни,  как бы,  гарантирует,  что  этого не  произойдёт.
- Сытную. – С  улыбкой  ответила  Эсма.  Он  улыбнулся.  Улыбка  была такой  красивой,  что Эсма  просто  не  могла  отвести  взгляд  от его  лица. Оно,  и так  очень красивое,  но  всегда  какое-то  ледяное, теперь, словно,  светилось изнутри  и глаза  его  совершенно не  были  похожи  на  привычные  льдинки.
 Он  подошёл  к  ней,  очень робко  взял  её  руку  в  свою,  и  поцеловал. Затем,  не выпуская  её  руки,  он  проводил  Эсму  до  двери,  открыл  её,  вышел  вместе  с ней  в  приёмную. Ниночка  смотрела  на  них и  её  глаза,  постепенно расширяясь,  стали занимать чуть ли  не пол –лица. Открыв  дверь  приёмной,  Сабир  пропустил  Эсму  вперёд  и  сказал:
- Значит,  в  шесть  я  зайду  за  Вами.
- Ну,  надеюсь. – Сказала  Эсма. Её  обуяла  какая-то непонятная  и давно  не  испытываемая  шальная  радость.
 Ещё  в  коридоре  она  услышала,  как  разрывается  внутренний телефон. Эсма  не  сомневалась,  что  это  звонила Ниночка.
- Что это  было?! – Услышала  она,  ещё  не  до конца  успев  приложить трубку  к  уху.
- Сабир  пригласил  меня  на ужин.
 Зависла  гробовая  тишина. Затем,  Ниночка выдохнула, по  слогам:
- А  -  хрее -  нееть…
- Я, примерно,  так  же  подумала.
Раздался  щелчок  селектора.
- Ниночка,  принесите  мне,  пожалуйста, кофе. – Услышала  Эсма.  И  она, и Ниночка замерли. А Ниночка  растерялась настолько,  что   не   смогла,  как  - обычно,  ответить : «Сейчас, Сабир - мяллим». И  тот,  видимо,  решив,  по тишине  в  селекторе,  что  Ниночки в  приёмной  нет,  спросил:
- Ниночка,  Вы  на  месте?
- Да! – Пискнула  Ниночка  и  тут  же   добавила,  всё  так  же,  пискляво: - Сейчас  несу,  Сабир –мяллим.
- Спасибо.
 Селектор  снова  щёлкнул
- Ниночка?! – Прошептала  Эсма в  трубку.
- А –ха.. – Так  же,  шёпотом,  ответила  Ниночка. - Ой,  Эсмааа… Чё-то  я  очкую,  Славик. – Сказала  она  фразу одного  из героев молодёжной комедийной  передачи.
- Чё-то  я  тоже..-  Пробормотала  Эсма.


5

 Он,  чуть ли  не   поминутно,  смотрел  на  часы. Причём,  сначала он  смотрел на  ручные часы. Потом  переводил взгляд  на  те, что  висели  на  стене. И, в  конце-концов,   на  те,  что  высвечивались  на  экране  телефона. Проводив  Эсму  и  вернувшись  в кабинет,  он несколько минут  ходил,  как  заведённый, пока не  увидел  своё  отражение  в  начищенном,  до  зеркального  блеска, огромном   окне.   Он,  замер,  на несколько  секунд,  а потом  расхохотался -  такой  глупой,  счастливой  улыбки на своём лице  он  не  видел  давно..  слишком  давно..
   Подойдя  к  своему  столу  он,  не  садясь в  кресло,  нажал  кнопку  селектора и попросил  Ниночку   принести ему  кофе. Он  давно  уже  знал,  что  все,  абсолютно,  обращаются  к Нине  только  так. И  он, единственный,  кто  звал её  Ниной. Казалось  бы, что  ничего  в  этом  такого нет. Но,  почему-то,  у  Ниночки  каждый  раз  сжималось сердце,  когда  она слышала  сухое : «Нина.»
 И  вот, независимо от  себя,  он  назвал её  Ниночкой  впервые. Но  Ниночка,  почему-то,  молчала, и ему  пришлось спросить,  на месте  ли  она. Когда он  услышал,  как Ниночка  пискнула,  ему  с  трудом  удалось  сдержать  смех. Только,  быстро  отпустив кнопку  селектора, он  счастливо  и беззаботно  рассмеялся.  Когда  Ниночка вошла,  неся  поднос  с кофейными принадлежностями,  он,  чувствуя,  что  если сейчас увидит  её  лицо,   то,  вряд  ли,  сможет  сдержаться,  специально  стал  возиться  с  документами,  придав  лицу, обычное, выражение  ледяного  спокойствия. Он  слышал, как  тоненько тренькнули  блюдце с чашкой,  затем,  хрустальные сахарница  с  коричневым  сахаром и вазочка  с  крохотными безе  -  он  пил  кофе  только  так.. Боковым зрением  он видел, как  дрожала  рука Ниночки, пока  она  раскладывала  всё  это на  столе. Не  в  силах  удержаться  от желания подтрунить над  своей  секретаршей -  эта  красотка,  с первого  дня,  вызывала  в  его душе  этакое  желание -  Сабир,  собрав всю  волю  в  кулак,  повернулся  на  крутящемся  кресле  и  спросил:
-  У Вас всё  в  порядке,  Ниночка?
 Ниночка,  вцепившись  в  поднос,  пробормотала,  разделяя  слова  на  слоги,  и кивая в  такт  каждому,  глядя  поверх  его  головы:
- Да, Сабир – мяллим,  всё  в  порядке.
-Ну,  хорошо. Можете  идти.
- Спасибо. – Так  же,  по  слогам,  медленно и  кивая  в  такт  головой, не  отводя  взгляда  от  облюбованной  точки,  ответила  Ниночка. Затем,  развернувшись,  и, мягко  ступая  роскошными,  длинными  ножками,  обутыми  в  красивые  туфли  на огромных  каблуках ( Сабир  до  сих  пор  поражался  тому,  как  женщины  могут вообще  даже  просто  стоять  на  таких?!),  Ниночка  пошла  к  дверям.  Уже  взявшись  за  ручку  двери, Ниночка   обернулась и,  увидев, что  на  лице  шефа  блуждает  улыбка, не  сумев  сдержаться,  спросила:
- А у  Вас?
- Что? – Спросил  Сабир,  глядя на  неё  с   искренним  недоумением?
- А  у  Вас, Сабир –мяллим,  всё в  порядке?
 - Да.. Более  чем. – Абсолютно  серьёзно  ответил  он.
 Ниночка, широко  улыбнувшись,  сказала:
- Ну,  вот  и  слава Богу..
  «Да..  Слава Богу» .. Думал  Сабир,  глядя  в  закрывшуюся  за  Ниночкой  дверь.. Протянув  руку,  он  взял  со  стола  чашку  с кофе, отпил  несколько глотков. Затем, съел  пару  штук безе -  они таяли во  рту, обостряя  вкус кофе..
  Он  постоянно  смотрел  на  часы  и  думал о  том,  как  давно  он не  испытывал чувства,  переполнявшие  его. Он  робел,  словно,  юноша,  которому  предстояло  первое  свидание. Думал  о  том,  какие  заказать цветы. Он  уже  решил,  что  закажет букет заранее. Спустится  вниз,  заберёт букет  у  курьера  и поставит  их  на  переднее  сиденье. Нет,   лучше,  на  заднее. Или,  всё – таки,  на переднее? Что лучше? Если она увидит  букет  сразу,  когда  он  откроет  для  неё  дверь  автомобиля или же он  поднесёт ей  букет после  того,  как  усадит  её? Наверное, второй  вариант  лучше. Ведь тогда,  чтобы  достать  букет  с заднего  сиденья,  ему  нужно  будет дотянуться  до него,  и он, Сабир,  окажется  очень близко  к Эсме. Настолько,  что сможет  снова  увидеть  вблизи её  глаза,  поразившие  его  ещё  в тот  день, когда  он  увидел  её  в первый  в  раз,  в  зале  переговоров. Она  сидела  по  правую руку  и смотрела  на  него  своими большими, миндалевидными,  чёрными глазами.  Ему  нравилось, что  она,  практически,  единственная,  кто  не отводил  взгляд.  Её  глаза,  обрамлённые  густыми,  длинными  ресницами, с какой-то  поволокой,  притягивали  его  к  себе,  словно магнит.  А  ещё он  замечал малейшее  изменение её  взгляда. И,  поняв  однажды,  что  она,  единственная,  уловила иронию  в его  словах  и  в  глубине  её  бархатных  глаз,  появилось неподдельное удивление, он  почувствовал,  как  внутри, словно,  разлилось  какое-то  тепло.. Он отчётливо   увидел,  как  в  глубине  её  глаз,  словно блики на  чёрной  поверхности воды,  мелькнули  искорки.  Потом,  желая  убедиться  в  том,  не  показалось ли ему  это,  он,  специально  наблюдал  за её  реакцией  и  каждый  раз,  с удовольствием  отмечал про себя  то,  что она  опять, единственная,  уловила очень глубоко завуалированные иронию или юмор. Эти,  молчаливые,  диалоги  между  их  глазами стали  для  него  просто  необходимы. И  часто,  только  ради этого,  чтобы  встретиться с ней  взглядами,  он  подтрунивал над Ниночкой. Она  была  самым удачным  для  этой  цели  объектом. Но  однажды,  встретившись  с  ней  взглядом,  Сабир  почувствовал,  как  по  его спине  прошёл  холодок.. Он,  сначала,  решил,  что  ошибся. Но нет.. Слишком  хорошо  ему было  знакомо,  то,  что  он  в  них  увидел. Это  была пустота..  Он знал  всё  о  ней. О  том,  как  она,  появившись однажды,   где-то  в  области  живота,  постепенно,  как воронка,  затягивает  в  себя  всё. Все   эмоции и  желания. Все  мечты и фантазии.  И, наконец,  забрав  себе  все  чувства,  она  предлагает  взамен  маски. Тот,  кого  поглотила  эта  пустота,  начинает примерять их на  себя. И,  найдя  ту,  что  больше  всего, по  его  мнению,  ему подходит , прячется  за  ней. Словно,  рак - отшельник,  не  расстающийся  со своей  раковиной.  И чем дольше он  скрывается  под  этой  маской,   тем сложнее снять  её.. Даже,  когда  появляется  это  желание,  тот,  настоящий, испытывавший  когда-то реальные  чувства, которые  поглотила  пустота, уже  не  помнит,  каким он  был раньше.  Сабир,  слишком  хорошо,  это  знал.. Потому,  что  в  самом начале,  когда  маска,  которую он  выбрал, перепробовав многие,  казалась ему  спасением,  Сабир   дал  себе  слово,  что  все,  кто  знал  его  прежним,  должны  его забыть. И,  в первую  очередь,  это  должен  сделать  он сам.  Сабиру  это  удалось настолько  хорошо,  что,  когда  в его  жизни  однажды   наступил   момент,  когда ему  показалось,  что  он  готов  её  снять,  у  него  не получилось. Но, встретив Эсму,  он  с каждым разом,  встречаясь с  ней  взглядами,  понимал,  что ему  смертельно хочется сорвать  с себя  эту  маску. И вновь  стать  прежним. Стать самим  собой. Настоящим. Умеющим чувствовать. И  молчаливые  диалоги  их  взглядов  каждый  раз  пробивали в  его  защите  невидимую,  но ощутимую  брешь. Последним ударом  стал  тот день,  когда  он  увидел  пустоту  в  глазах  женщины,  чувствовавшей  его без  слов. А в  том,  что это  именно так,  что  Эсма его  чувствует,  он  не  сомневался. И,  когда  он  узнал, что  именно  с  её подачи,   он  получил  прозвище  Кай,   он  понял,  что не ошибся.. Но  он знал  ещё  кое – что. Себя,  настоящего,  он  хочет открыть  только ей. Для  всех  остальных  он  маску  не  снимет. Например,  для  Ниночки…Просто,  чуть- чуть приподнимет,  но не более  того…