;;
;;;
Что приходит из плохих снов?;;
Испугавшись картин, которые я видел,;;
Страшась вещей, что скрылись прочь;;
Глубоко в моей душе,;;
Я начал молиться...;
;;;
Agonoize, “Evil;Illusion”;;
;;;
Бескрайний космос... Смотрящие из черноты зияющие глазницы. Множество пустых глаз бесконечности. И шепот... Шепот, который слышится как шепот души. На таком языке с нами говорят звезды.
Он звучит как звучат еле шевелящиеся губы, с которых не срывается ни единого звука. Чувствуешь вибрации, тебя касаются слова, у которых нет тела. Это может быть любой язык, любой, в зависимости от того языка, который ты понимаешь. Вот так говорят с нами со смертными те, кто смерти не ведает.
Мое имя Амарант Мраготан Эсель Эль Файен;Рат-Дик.;Мы темные ангелы,;крыльями;для которых;стали;космические корабли, управляемые мыслью.;Они;пересекают;вечную ночь – сияющий мириадами звезд космос.;
;
Передо мной был зияющий провал иллюминатора и;растекающаяся вдалеке феерия. Я не просто видел, я чувствовал, я был участником творящегося там танца разрушения. Я вкушал агонию, я наслаждался медленной музыкой, я наблюдал за смертью звезды, голубого гиганта, который затягивала чудовищная невидимая воронка. Невидимая глазу, но ощутимая на уровне чувств.
;
Нор-Тален... Или;Спаситель, как мы его называли;с иронией. Могущественный Бог Разрушения или;Чернобог, темная разрушительная сторона Единого Бога, которого в светлых мирах называют Родом.;
;
Род, материальным воплощением которого является Солнце, может дарить жизнь, как это делает небесное светило для планет, а может ее отнимать, так же как звезда-пульсар убивает все живое на множество секторов вокруг себя или как порой то же Солнце опустошает земли на планетах, превращая их в пустыни.
Его я чувствовал впереди, могущественного бога, в жерле огромной черной дыры. Его я чувствовал у себя внутри, в своем сердце, и внутри своего тела. Как холодный заледенелый осколок, застрявший во плоти, как холодное обжигающее пламя, охватившее мою кожу.
;
Близость столь опасного объекта, как черная дыра, могла быть чревата для космического города крупными неприятностями. Но это было одновременно и защитой. Никто не хочет иметь дело с;всегалактическим;монстром. Словно крысы мы ютились под его боком, перемещались вслед за его всепожирающим движением.
;
Здесь была наша база – космический город;Халеен-Эмельен-Дьента, затерявшийся среди звезд своеобразный муравейник или улей. Улей из биороботов, я сам был как один из них.
В Эмелен-Дьента мне принадлежал небольшой сектор,;специально выделенные в личное пользование апартаменты. Одновременно;мои и одновременно ничьи. Привилегии,;полагающиеся;мне обществом.;Забавно думать о том, что стоит потерять мне свой ранг, как;все это испарится и;исчезнет;в один миг.;
;
Впервые за долгое время я мог позволить себе расслабиться. Небольшой перерыв;в моей сложной работе.;Так было положено по уставу, это время нам дано для восстановления равновесия в психике. Его не так много, как хотелось бы, но все же это что-то...;Если бы только в такие;минуты возможно;было отогнать воспоминания.;Нет, видения не;мучили, но они преследовали, не отступали ни на шаг ни в этой реальности, ни в той другой, что открывается за закрытыми веками.;
;
;
Стоит;только;прикрыть глаза, как картины боев и напряженных моментов настигают вновь. Я все еще находился в прошлом, я все еще был на последней покоренной планете.;
;
Последняя планета...;Мир,;потерянный в туманности, среди огромного шарообразного скопления. Некрасивые люди с оранжевой кожей и синими глазами защищали его. Теперь же никого из защитников нет. Есть только руины всего того, что было построено за их многолетнюю историю, и горстка тех, кто покорился. Есть только наши жрецы и управители. Теперь там;будет новый мир, в корне отличающийся от предыдущего. Построенный на костях свободолюбивых существ и на покоренной воле тех, кто склонил головы.
На черных звездных крейсерах, составляющих основу флота, почти не было компьютеров и прочей электроники. Компьютером был сам человек и его нервная система, способная связывать и обрабатывать огромные потоки информации. Я был частью огромной сети, и был связан телепатически с такими же, как и я, офицерами. Во время своей работы мы были практически единым целым. Есть только информационное пространство, подчиненные и корабли. И мощный сигнал тех, кто отдает нам приказы, кто заставляет нас прогибаться под своей телепатической мощью.
Но даже в космосе, находясь на орбите планеты, нельзя было спрятаться от чужой боли. Телепаты, так или иначе,;связаны;с окружающим миром. Те люди, что были внизу, кричали, когда горел их мир. Они кричали, когда последняя надежда на то, что их защитники одолеют нас или что придет помощь со стороны, таяла как снег, уступая место боли, глухому отчаянию и слезам.;
;
Я смотрел чужими глазами на то, что творилось внизу. Фрагментами проносились картины, виденные нашими жертвами. Падали горящие корабли, разнося в стороны обломки строений. Рушились и исчезали защитные купола. Люди метались туда-сюда в поисках спасения. Некоторые из них падали и по ним топтались их сородичи. Плакали дети. В небе зияло красное зарево. С небес летели бомбы... Жуткие вытянутые корабли, похожие на насекомые, застыли посреди неба на равном расстоянии друг от друга. Они брали планету в оцепление.
И я видел, как они прятались под землю. Там оставалось последнее для них укрытие. Ненадежное, но иных путей для них больше не оставалось. Они сами выбирали в итоге свою собственную ловушку.;
;
Тает кроваво-красный закат, тянутся острыми когтями тени... В последний раз солнце смотрит на руины, прежде чем погаснуть вдалеке. Но тем, кто лежит на земле, все равно.;Их застывшие глаза направлены;в;никуда. Поверхность усеяна телами вперемешку с обломками. Не осталось почти ничего, лишь остатки строений и бурый песок.;
;
Я открыл глаза, чтобы согнать тревожные видения. Бледно-серые стены, оттеняющие черные провалы иллюминаторов... Все одна и та же картина, где бы;ни;оказался. Но все-таки я должен попытаться сейчас отдохнуть, насколько это возможно.;;
;;
Изображения кораблей перед глазами неожиданно сменились. Высокий плоский алтарь, как постамент или маленькая сцена. Девушки, совсем молодые, в ярких разноцветных одеждах, младшие жрицы стояли рядом с черными полуживотными пугающими изваяниями богини Хат-Хог. Совсем еще девчонки, они выглядят как белые мраморные;статуи,;разодетые в;разноцветные одежды. В руках жриц и перед ними музыкальные инструменты, невиданные ни в одном из миров кроме этого.;;
;
Начинает звучать музыка. Тревожные, низкочастотные искусственные звуки. Потом раздаются голоса. Вроде бы;красивые, но с неуловимым искажением. Медленный растянутый напев. Слова звучат как заклинания, плотно оседают в памяти и проигрываются в голове даже после того, как мелодия стихает. Музыка идет неторопливая с размеренным ритмом, и от нее кровь начинает стыть в жилах. Мелодия звучит громко, и от нее нигде не спрятаться.;
;
Я почти ребенок еще, если возможно быть ребенком в моем мире, мои ноги согнуты в коленях на холодном гранитном полу. Камешки впиваются в кожу, мне неудобно, однако не смею сделать ни малейшего движения. Вокруг меня стоят на коленях такие же черноволосые мальчишки и их взгляды направлены вперед, на плоский алтарь.
Порой мне кажется, что весь этот исписанный таинственными выгравированными на камне знаками многоугольный пирамидальный зал и есть один сплошной алтарь Хат-Хог. А наши силы, отданные на покорность и прослушивание музыки, и есть жертва могущественной богине.;
;
Лучики неяркого мерцающего света переливаются в красивых волосах мальчиков. Никто не смеет пошевелиться. За спиной стоит наш Учитель с кнутом в руках. На моих предплечьях уже есть пара красных полос и мне не хочется получить удары снова.;
;
Учитель в свое время был безжалостным палачом, теперь же он поставлен над мальчишками-данаву. Задача наставника сделать из нас воинов, конечно же, в его понимании. Он мог избить до полусмерти любого из нас. Убивать же он не имел права, иначе, пожалуй, в живых не осталось бы уже никого. Нанесенные нам раны мы должны были залечивать самостоятельно, используя свои силы и знания. Помощи не будет. Те, кто рядом, отвернутся,;и не будут смотреть на тебя. Ты сам по себе.;
;
Несмотря на громкость музыки и на ее;воздействие;на разум, никто из нас не;смел;закрыть уши ладонями. Никто не смел даже;выставить;мысленный барьер, так как за этим последует наказание. Учитель - телепат, и он все видит и слышит.;
;
Я стоял на коленях,;и мне не нравилось это положение. Оно было унизительным, каким-то слишком покорным, и моя душа бунтовала. Но уже тогда мое тело было как камень, ни малейшего движения, ни единого дрогнувшего мускула не могло позволить себе. Тогда я еще не знал, что спустя много лет мне это положение будет приносить удовольствие.;
;
Мой измученный слух улавливал слова песни, которую пели жрицы... Однако разум отказывался признать, на каком из языков они звучали. Действительно как заклинания опутывали душу. Холод от всех углов храма-алтаря богини Хат-Хог подбирался ко мне, дрожью проникал в тело. Меня колотило. Я все так же не;смел;пошевелиться, как неожиданно послышался приятный женский голос и окружающий меня храм-алтарь богини разбился на множество стекляных осколков:;
;
-Не все песни бывают такими.;
;
Перед моим внутренним оком всплывает немного вытянутое лицо. Черты его не настолько острые и тонкие, как у женщин-данаву, а более округлые и мягкие. Кожа персикового оттенка не настолько бледная, как у моего народа. Яркие зеленые глаза, русые волосы, завязанные в хвост. Взгляд, направленный на меня, почему-то исполнен сочувствия.;
;
Я никогда не мог понять подобного выражения лица. Положение этой женщины в сто раз хуже моего. Она была меньше чем игрушка в моих руках. Так почему же она на меня так смотрит? Откуда здесь в ее сердце сквозит сочувствие?;
;
Милена, ты снова оживаешь в моих воспоминаниях.;
;
-Неужели. А какие песни ты знаешь? - спрашиваю я, скрещивая свои ноги в кресле. Она никогда не упускала возможность показать свое превосходство надо мной.
;
-Тебе это будет понять непросто, такой жизни ты никогда не знал.;
;
;
Она подняла свои зеленые глаза на;меня и;хрупкими;пальцами коснулась моей щеки.;И хотя ее пальчики были такими маленькими, притом они оказались такими бархатными и такими теплыми….;
;
-Ты не знаешь, что такое вставать раньше рассвета, чтобы;видеть;как восходит солнце. Что такое прохладным утром зайти в сад и чувствовать, как на тебя падают холодные живительные капельки росы…;Как без этого ты сможешь понять наши песни?;
;
-Довольно,- сказал тогда я, и убрал со щеки руку. Чувства которые;она;описывала;были действительно мне непонятны, незнакомы, следовательно неинтересны. Притом я чувствовал раздражение, что существует действительно;нечто,;в чем она меня превосходит.
;
-Хорошо,- сказала она,- я тогда покажу тебе. Но так как здесь нет наших музыкальных инструментов, я позволю взглянуть тебе на одно воспоминание.
Я не стал;ничего;говорить, и поймал образ из ее сознания. Здесь не было картин, одна только музыка, вернее воспоминание о ней. Но картины рождались сами, стоило только мысленно прокрутить мелодию. Звучали слова. И пусть смысл мне их был неизвестен, образы Милены позволяли их расшифровывать.;
;
Улыбка все не сходит с твоего лица, словно ты надеешься, что я подавлюсь;этой информацией. Мои глаза закрываются, разум расслабляется, отпускает свою хватку, чтобы потонуть в мелодии целиком, отключиться от окружающего меня мира.;
;
И действительно что-то было не так... Песня повествовала о рабстве, незаметно опутывающем сознание, в котором нет оков, нет цепей, нет тюрем и клеток. Осознать степень этого рабства - это уже больше, чем наполовину, освобождение. Остальное дело за малым, ведь самое сложное - это осознание, так как трудно понять, ощутить невидимую неуловимую удавку;из;лжи и паразитов в собственной душе. Их почти невозможно заметить. Но если все-таки сделать это, они теряют значительную часть своей власти.;;
;;
Моё сердце сжалось, словно от какой-то спрятанной в глубине боли. То, о чем рассказывалось здесь, было запретным в моем мире. Что-то запретное на уровне ощущений, что-то закрадывающееся в подсознание...;
;
Милена... Ведь ты еще совсем ребенок по сравнению со мной, но возможно твоя душа мудрее моей.;
;;
Я понимаю, что хочу быть с тобой жестоким. Но притом внутри меня как будто выросла прозрачная стена, о которую разбиваются все мои намерения, и того, что могу сделать с тобой, становится все меньше. Я могу позволить тебе больше, чем кому-либо, даже больше, чем правителям городов, и понимаю, что ты приобретаешь надо мной некую невидимую власть. Я осознаю, что по неизвестной причине начинаю тебе доверять, хотя до этого не делал подобного ни с кем, и пытаюсь сдержаться, но невидимая стена разбивает и это намерение.;
;
Возможно, я сошел с ума, так как сам не знаю, что со мной происходит. Учителя о подобном мне никогда не рассказывали.;;
;
Мой немигающий взгляд был направлен прямо в глаза Милены. И пусть ее тело, материальная оболочка, в этом мире принадлежала мне, ее сущность не принадлежала никому. Она была свободна. Она выше того, чтобы быть чьей-то собственностью, пусть некие темные зерна и проросли в ее душе. И что бы я ни;сделал, это не изменит ничего.;