Всё не так, как кажется Главы 17-20

Глава семнадцатая

Она приревновала его к «этой белобрысой дылде»! Какая уничижительная характеристика предполагаемой соперницы! Матвей ликовал. Она увидела в нем Мужчину! Он надеялся, ждал, и это произошло. Теперь их отношения изменятся. И все благодаря ревности, этому старому как мир, чувству. Рита и не догадывается, какую услугу ему оказала, да и он ничего подобного не предполагал. Во время обеда едва сдерживался, чтобы не отбросить ее руку и не высказаться на простом русском языке. Вообще, эта московская команда вызывала у него двоякие чувства. С одной стороны, все они были профессионалами высокого уровня, а с другой – их поведение, за исключением Михаила Левченко, было слишком фривольным. Рита постоянно флиртовала с ним и, судя по всему, чувство меры, ей было неведомо. Олег обладал весьма своеобразным юмором, в основном ниже пояса, и не стеснялся его демонстрировать в присутствии дамы. Впрочем, дама относилась к этому снисходительно.

Матвей вдруг подумал, а как бы они вели себя в присутствии его отца – неужели столь же разнузданно? Вряд ли. В отце было что-то такое, что заставляло других держаться на высоте. Отсутствие Георгия Ивановича было замечено в первый же день, едва они успели поздороваться.

- Я слышала, Генеральный директор отправился в длительную командировку, - непринужденно заметила Рита. – И куда, если не секрет?

Матвей решил, что постарается врать, как можно меньше.

- Это не имеет никакого отношения к тендеру. Сейчас отец работает на будущее.

- Значит, секреты?

- Значит, секреты, - подтвердил Матвей.

Сколько всяких неприятных и даже скользких моментов пришлось ему преодолеть за эти два дня! Во время обеда Олег, не закончив очередной соленый анекдот, вдруг замер и даже приоткрыл рот, лишь потом выдохнул:

- Вот это да! Таких и на экране нечасто увидишь, а чтобы вот так – в заводской столовой, я и представить не мог!

Матвей проследил за его взглядом, и кровь бросилась ему в лицо. Лена в белом костюме с подносом в руках подходила к свободному столу. Созерцание этого зрелища подействовало на Матвея сокрушающе, ему еле удалось взять себя в руки. Олег тем временем продолжать изливать свои восторги:

- Это что-то! Кто она?

- Ты о ком? – невозмутимо поинтересовался Матвей. – У нас много привлекательных девушек.

- Не придуривайся! Таких не может быть много. Я имею в виду брюнетку в белом костюме. Ты ее знаешь?

Матвей как бы нехотя посмотрел на Лену.

- Знаю. Она работает в отделе продаж.

- Познакомь.

- Я тебе не сутенер. Если хочешь, сам знакомься, - слишком резко ответил он, вместо того чтобы свести все к шутке. Но он не смог сдержаться, в эту минуту он ненавидел Олега. Тот, впрочем, не обратил внимания на его выпад и разочарованно протянул:

- Похоже, мне ничего не светит. Она не одна. И они так довольны друг другом!

Теперь и Матвей видел, что она не одна. С Андреем Уткиным! И почему они так приветливо общаются? Неужели ее неожиданно возникшие накануне планы как-то связаны с ним? Матвей еле дождался окончания обеда и, оставив Риту в своем кабинете, прошел в отцовский, чтобы позвонить Лене. И теперь сидел, радостно улыбаясь, вспоминая недавний разговор – слова-прикосновения, слова-обещания.
Однако расслабляться было не ко времени. Эксперты пока почти ничего не сказали о приборе, но он их просто так не отпустит, заставит высказать свое мнение со всей определенностью. Сейчас он чувствовал в себе такие силы, что был готов сразиться с самим Дьяволом.

Он застал Риту что-то хмуро печатавшей на своем планшете. Ее настроение испортилось еще в конце обеда. Она легко переносила соленые шутки, но вот восхищение другой женщиной в ее присутствии показалось ей оскорбительным. Хотя Матвей не пел Лене никаких дифирамбов, ее неудовольствие распространилось и на него. Наверное, и вчерашнее прощание вспомнила. После ужина в ресторане Матвей по телефону вызвал гостям такси до гостиницы. Рита тут же подошла к нему:

- Может, пригласишь меня к себе на чашечку кофе?

Матвей еле сдержался, чтобы не выпустить наружу раздражение и брезгливость, накопившиеся в нем по отношению к этой самонадеянной хищнице.

- Извини, - с некоторым сожалением произнес он, - я не завожу новых отношений, пока со старыми не покончено.

- А причем здесь вообще «отношения»? – Похоже, ее недоумение было искренним.

- Ну, поначалу все так говорят, а потом…

Женское внимание Матвею было не в диковинку, но еще никогда он не ощущал себя дичью до такой степени.

- А ты осторожный. Ладно, зализывай раны и, когда будешь в полной боевой готовности, дай знать.

- Непременно.

Он вернулся домой не в лучшем настроении, но тут получил сообщение от Лены, и все изменилось. А сейчас все изменилось кардинально. Она его приревновала! Сделав над собой усилие, Матвей вернулся к рабочим вопросам.

- Думаю, нужно по результатам вашей проверки написать какую-нибудь бумажку, - нейтральным тоном предложил он.

- Само собой, - отозвалась Рита. – Как только вернемся в Москву, напишем отчет для начальства. – Могу переслать тебе копию.

После уклончивых высказываний экспертов было совершенно непонятно, что они напишут в своем отчете. Вполне возможно, что-нибудь не слишком внятное. А ведь Государственная комиссия при принятии решений, прежде всего, будет опираться на отчет экспертов.

- Так не пойдет, - веско произнес Матвей. – Вы ознакомились с прибором, с документацией, провели пробные испытания. Протоколы государственных испытаний мы вам уже давно выслали. В Москве новых данных не появится, так что основные выводы можно сделать уже сейчас.

Рита не сдавалась, похоже, ей нравилось держать его в подвешенном состоянии.

- Написание отчета дело трудоемкое, у нас осталось слишком мало времени до отъезда. Кстати, пора вызывать такси.

- Я вас сам довезу, - внимательно глядя на нее, предложил Матвей.

Он чертыхнулся про себя. Что я делаю? Я же подаю ей ложные надежды. Только этого не хватало! Однако его непреднамеренные действия дали свои плоды.

- Хорошо. Мы напишем краткую справку о предварительных выводах экспертов, - улыбнулась Рита, - а копию официального отчета я тебе потом перешлю.

Вскоре появились Олег с Михаилом, и общими усилиями они произвели на свет вполне официальный документ, в котором были сформулированы основные выводы. Главное, было отмечено, что прибор соответствует всем требованиям, заявленным в техническом задании. Отдельные замечания касались, в основном, оформления различных документов.

 Пребывая в отличном настроении, Матвей по пути на вокзал был в ударе – остроумные замечания по любому поводу легко срывались с его губ, на улыбки он тоже не скупился. Его доброжелательность и гостеприимство не знали границ. Подхватив Ритину сумку, он проводил гостей до нужного вагона. В общем, обменявшись рукопожатиями, они расстались чуть ли ни лучшими друзьями.

Затем Матвей заехал в суд за свидетельством о расторжении брака. Вместо ожидаемой радости он ощутил глубокую грусть. Этот странный период его жизни под названием брак был наполнен всевозможными, и чаще всего неприятными, эмоциями, но все меркло перед его всепоглощающей любовью к очаровательному малышу. Теперь все в прошлом. Нужно забыть обо всем и идти дальше. У него есть, к чему стремиться. Так он уговаривал себя, отправляясь на встречу с отцом.

Георгий Иванович старался держаться бодро, но предстоящая в понедельник операция явно тяготела над ним. Иногда его взгляд становился задумчивым, а то и вовсе отрешенным. Матвей сомневался, нужно ли ему сообщать о визите московских гостей. Результаты вроде бы обнадеживающие, но стоит ли его волновать даже приятными новостями? Отец сам избавил его от сомнений.


- Сынок, я уже Женьку предупредил и тебе хочу сказать то же самое. Я очень люблю, когда вы меня навещаете, но, пожалуйста, не приходите ко мне в выходные. У меня не так много сил, как я хочу показать. Мне нужно сосредоточиться на себе. Обо мне не беспокойтесь. Аня будет рядом, она очень хорошо умеет молчать.

Матвей взял отца за руку.

- Пап, я все понимаю, ни о чем не беспокойся. Мы все очень любим тебя. Новости будем узнавать от Анны Максимовны. Но в понедельник ты от нас не отделаешься.

Георгий Иванович улыбнулся:

- И не собираюсь отделываться. Ты был прав, работа, материальное благополучие – все это второстепенные вещи. У меня есть вы, вот что главное. – На прощание они обнялись.

Матвею на удивление быстро удалось выбраться из облака грусти и беспокойства, навеянных посещением суда и больницы. Ведь его ждала встреча с Леной! При мысли о ней все неприятные ощущения, будто легкое покрывало, соскользнули с его широких плеч. Он чувствовал себя молодым, сильным и влюбленным.

Без десяти семь Матвей уже был в условленном месте. Он смотрел на сходивших с эскалатора людей, и его сердце стучало все громче. И вот, она появилась. Матвей не мог отвести от нее глаз, душа и тело стремились к ней с такой несокрушимой силой, что он и сам не заметил, как заключил ее в объятия. Опомнился, лишь когда осознал, что слишком долго прижимается губами к ее волосам, а в ответ никакой реакции – ни положительной, ни отрицательной.

- Еще раз здравствуй, - хрипло произнес он, - извини, что так набросился на тебя, но сегодня столько всего произошло.

Наконец, он решился взглянуть ей в лицо. Она слегка разрумянилась и выглядела смущенной.

- А то, что произошло, хорошее или плохое?

- Преимущественно хорошее, но ведь в жизни все не так однозначно, иногда и хорошее воспринимается не без боли.

Она сжала ему руку, демонстрируя свое понимание и поддержку. Как же ему всю жизнь этого не хватало! Тем временем они вышли из метро, и Лена поинтересовалась, куда они держат путь.

- Ко мне домой, - невозмутимо сообщил он и заметил встревоженный Ленин взгляд, но решил не отступать. – Я уже несколько раз бывал у тебя в гостях. Пора и тебе нанести ответный визит. Я живу неподалеку, так что доберемся пешком.

Он разговаривал спокойно, своим уверенным видом исключая всякую возможность отказа. Даже не услышав, а почувствовав ее вздох, он понял, что она приняла решение.

- «Ответный визит» звучит так по-светски, но я готова вести себя, как светская дама.

А вот, готов ли он вести себя, как джентльмен? – подумал Матвей. Во всяком случае, постарается. Ну, хотя бы поначалу, а там видно будет.

Вскоре они подошли к добротному двенадцатиэтажному зданию. Дворик был небольшим и не слишком зеленым, но выглядел симпатично. Они поднялись на десятый этаж. Матвей с удовольствием отметил, что его квартира Лене понравилась. «Просторная!» - с удовлетворением отозвалась она, едва переступив порог, впечатлившись размерами прихожей. Он вспомнил ее «клетушки» и поежился, затем проводил в гостиную.

- А в Курдюмове ты в какой квартире жила?

- В разных, - нехотя произнесла она, а затем добавила: - Когда я училась в девятом классе, мы с мамой переехали в сталинский дом. Там тоже просторно, а потолки еще выше, чем у тебя. Правда, в квартире всего две комнаты. А у тебя сколько?

- Четыре.

- Да ты настоящий буржуй!

Она с улыбкой подошла к окну и ахнула:
 
- Залив! Совсем рядом!

Этот безобидный разговор о квартирах натолкнул Матвея на весьма очевидную мысль. Как же он раньше об этом не подумал? Он уже месяц ломает голову над тем, что заставляет Лену бежать от прошлого, и почему-то ни разу ему не пришло в голову, что причиной тому неудачное замужество. Конечно, в его предположениях неприятности в личной жизни стояли на первом месте, но он их связывал с разочарованием в друзьях, в возлюбленном, но не в муже! Прямой вопрос был готов сорваться с его языка, но он сдержался. Так можно испортить их встречу в самом начале. Придется еще потерпеть, хотя с каждой минутой делать это становилось все труднее.

Гостиная была оформлена очень лаконично, но все необходимое в ней имелось – диванчики, кресла, столики, стереоаппаратура и телевизор, а также узкий открытый шкаф, полки которого были заполнены всякой всячиной – от сувениров до книг и журналов. Поскольку гостиную в особых случаях использовали в качестве столовой, то имелся обеденный стол. Сейчас он был покрыт белой скатертью и сервирован на две персоны. Матвей после визита к отцу заехал в итальянский ресторан и запасся всем необходимым для романтического ужина. Не забыл и о цветах. В центре стола стояла большая ваза с букетом из двадцати пяти роскошных красных роз.

Именно на цветы обратила внимание Лена, когда вдоволь налюбовалась видом из окна.

- Какая красота! – воскликнула она. – Только букет выглядит как-то слишком торжественно. Или мы что-то отмечаем?

Матвей невесело усмехнулся:

- Можно и так сказать. Сегодня я получил свидетельство о разводе.

- И какие ощущения? – осторожно поинтересовалась Лена.

- Двоякие. Почему-то думал, что радости будет больше.

Лена незаметно подошла к нему и прислонилась к его плечу. Конечно, Матвей мог сдержаться, он уже привык сдерживаться, но он так устал от этого! Он развернул ее к себе и крепко обнял, ожидая, что она его оттолкнет. Но она еще теснее прижалась к нему. Ну, как он мог на это отреагировать? Матвей наклонился и прикоснулся к ее губам легким поцелуем, она не отстранилась, а затем он ощутил робкий ответ, и они стали самозабвенно целоваться. Вот тут выдержка ему изменила. Наверное, он слишком сильно прижал ее к себе, так как она сначала замерла, а потом попыталась оттолкнуть его. «Нет! Не надо!» - сорвалось с ее губ. Матвей, с трудом собрав в кулак всю свою волю, сначала ослабил объятия, а затем отпустил ее.

- Но почему? – тихо спросил он.

Лена раскраснелась и выглядела очень взволнованной.

- Давай сначала чего-нибудь выпьем, - предложила она. Голос ее немного дрожал. –

 Мне казалось, что ты пригласил меня на ужин.
Сегодняшний день был особенно богат на всевозможные события и переживания. И вот, казалось бы, наступил тот миг, которого он так долго ждал, и что? Матвей ничего не понимал. Ведь она ему поначалу ответила! Почему передумала? Он был в таком состоянии, что только крик, удар или рыдания могли бы ослабить скопившееся в нем напряжение. Но он не мог себе такого позволить.

- Что ж, давай займемся ужином, - холодно произнес он и направился в кухню, даже не оглянувшись на Лену, которая шла вслед за ним.

Матвей поставил разогреваться лазанью, затем открыл две бутылки с вином – белым и красным, которые выбирал с особой тщательностью. Лена тем временем перекладывала в салатницы всевозможные закуски. Вскоре они сидели за накрытым столом друг напротив друга, глаза в глаза, но Матвею вдруг показалось, что в таком расположении нет ничего интимного, скорее, они напоминали противников или, по крайней мере, оппонентов. Он налил Лене белого вина, себе красного и предложил краткий тост:

- За нашу встречу! - Лена молча чокнулась с ним.

Они приступили к еде, обмениваясь ничего не значащими фразами. Напряжение между ними нарастало. Первым не выдержал Матвей:

- Лена, почему ты меня оттолкнула? - Он не стал задавать уточняющих вопросов, не хотел подсказывать ей варианты ответов.

Она вспыхнула:

- А ты не догадываешься?

- Нет.

Она молчала, а Матвей вглядывался в ее удивительные глаза, пытаясь хоть что-то в них прочитать.

- Пожалуйста, ответь на мой вопрос. Для меня это очень важно.

Она молча протянула ему свой бокал, и он тут же его наполнил, затем налил себе. Они чокнулись без тостов, потом отпили по паре глотков.

- Думаю, тебе нужен честный ответ, - глухо произнесла она.

- Другой не имеет смысла.

- Тогда пеняй на себя. У тебя сегодня очень тяжелый день, не буду всего перечислять, для стресса хватило бы и одного развода. Возможно, ты до конца не осознавал, что все-таки испытываешь какие-то чувства к жене. А сегодня ты ее потерял! Да еще сын! Говорят, для мужчин лучшее средство для снятия стресса – это секс!

Матвей попытался ее перебить. Какую несусветную чушь она несет!

- Нет! Не перебивай! Дай мне сказать до конца. Я очень хотела бы тебе помочь, но я не могу быть лишь средством, чем-то вроде успокоительной таблетки. – У нее на глазах выступили слезы, но она не дала им пролиться и пробормотала: - Я обещала себе, что слез больше не будет.

Матвей подскочил к ней и, подняв со стула, заключил в объятия, не обращая внимания на ее вялое сопротивление. Ему очень хотелось пойти дальше, но наученный горьким опытом, он решил не спешить. То, что ты мне говорила, полная чушь, шептал он, поверь. Все не так, как кажется. Мы с тобой обязательно должны поговорить обо всем откровенно. Эти тайны мешают нашим отношениям. А они должны развиваться. Мы и так зашли слишком далеко, шептала она в ответ. Дружба не предполагает таких действий. Матвей немного отстранил ее и посмотрел ей в глаза.

- При чем здесь действия? Важны чувства. Скажи, почему ты ответила на мой поцелуй?

Она спрятала лицо на его груди.

- Я ведь тоже не железная. Не знаю, как это получилось, но сейчас ты для меня самый близкий человек. Все произошло слишком быстро и пугает меня. Я стала зависимой от тебя в эмоциональном плане.

- Но ведь и со мной происходит то же самое! – воскликнул он и, не слушая возражений, приник к ее губам.

Ее сопротивление постепенно ослабевало, и вскоре они полностью растворились друг в друге – мужчина и женщина с истерзанными душами, ищущими не забвения, а возрождающимися для новой жизни. Матвей физически ощущал, как зарубцовываются его душевные раны. Его руки пустились в путешествие по ее телу, а она гладила его волосы на затылке. Матвею не терпелось сделать следующий шаг – подхватить ее на руки и унести в спальню. Но он стал осторожным, в общении с Леной принцип «пришел, увидел, победил» может и не сработать. И тут зазвонил Ленин телефон. Они по-прежнему стояли возле ее стула, а сумочка висела на его спинке. Похоже, после того, как вчера пропустила его звонки, она поставила громкость на максимум. Лена тоже услышала звонок.

- Не отвечай, - хрипло попросил Матвей.

Ей, похоже, уже удалось избавиться от наваждения.

- Мне слишком редко звонят. Возможно, это что-то важное.

Матвею понравилось, что она не стала выходить из комнаты, чтобы ответить на звонок. Достав телефон, она опустилась на стул.

- Здравствуй, Артем, - каким-то обреченным тоном поздоровалась она.
Матвей был в ярости. Этот звонок из прошлого может испортить вечер. И, вообще, неужели этот тип еще на что-то надеется? Этому не бывать! Но, несмотря на ярость, он не пропускал ни слова, как тогда, на берегу ручья, в тот день, когда они познакомились. Я же просила не учитывать меня в своих дальнейших планах, тускло говорила она. У тебя такие прекрасные перспективы, не ставь на них крест из-за пустых фантазий. Наша старая дружба останется при нас, но это единственное, что я могу тебе обещать. Да, ты молодец, что все это время не звонил, я понемногу прихожу в себя. Но почему ты не предупредил о своем приезде? Конечно, мы встретимся и пообщаемся. Завтра в двенадцать на канале Грибоедова, на выходе из метро. Нет, заезжать за мной не нужно.

Разговор явно напрягал Лену и, хотя был не слишком длинным, полностью изменил ее настроение. Когда он закончился, она выглядела отчужденной.

- Я так понял, что старый друг приехал в Питер, - мрачно произнес Матвей.

- Да, на выходные. Ему никак не удается продать свой бизнес в Чехии по выгодной цене. Собирается спустить его за бесценок и обосноваться в Курдюмове в надежде, что я туда вернусь. Никакие доводы на него не действуют. Но я не хочу туда возвращаться!

- А я тебя никуда и не отпущу, - внушительно произнес Матвей, властно целуя ее в губы.

Лена отстранилась. Не нужно никуда спешить, говорила она. Мы сегодня слишком взбудоражены. Возможно, этот неожиданный порыв лишь попытка заполнить образовавшуюся внутри пустоту. А если это не поможет? Мы оба будем разочарованы, и станет только хуже, так как и дружбу потеряем. Матвей был уверен, что он уж точно не разочаруется. А вдруг разочаруется она? Тогда никакой надежды на будущее не останется.

- Какая интересная картина! – вдруг воскликнула Лена, устремив взор на стену за спиной Матвея. – Пейзаж кажется каким-то потусторонним.

- Картина называется «Фантастический пейзаж», и написал ее Женька, мой младший брат.

- А он, похоже, талантлив, - удивленно заметила Лена. – А мне показался легкомысленным и неглубоким.

Они немного поговорили о живописи, время от времени прикладываясь к бокалам, а потом Лена стала собираться домой. Матвей предложил проводить ее, но она возразила: мне нужно побыть одной и о многом подумать. Ему пришлось смириться. Невзирая на ее возражения, он донес вазу с цветами до машины и буквально всунул ей в руки.

- Только позвони мне, когда доберешься до дома, - хмуро приказал Матвей на прощание.

После ее отъезда он места себе не находил. Как же так? Совсем недавно они ощущали необыкновенную близость, а спустя двадцать минут разговаривали, словно чужие. Казалось, были в каких-то миллиметрах от решающего шага, но неожиданный звонок опять вернул ее в прошлое. Пора покончить со всеми тайнами! Он решительно взял телефон:

- Гарик, когда ты сможешь приступить к моему делу?

- Да хоть прямо сейчас.



Глава восемнадцатая

Я сидела за столом и, подперев голову руками, смотрела на роскошный букет, а в голове крутились строчки из незатейливой песенки:

В сердце бушует зима
Стали крепче морозы
Окончена наша игра
Мёрзнут от холода красные розы

«Окончена наша игра». До недавнего времени я не осознавала, что испытываю к Матвею не только дружеские чувства. Что с этим делать? На душе было очень тревожно. Сегодня мы подошли к опасной черте и, если бы не звонок Артема, то еще неизвестно, где бы я проснулась завтра утром. Что за наваждение? В моей жизни был только один мужчина, да меня больше никогда ни к кому не тянуло. До сегодняшнего вечера я и целовалась только с Данькой, если не считать случайных и нелепых эпизодов вроде того, что произошел на сцене во время танца. Что же произошло? Долгие месяцы у меня в голове не мелькало ни одной фривольной мысли – я не жила, а выживала, пытаясь избавиться от прошлого. Неужели оно меня потихоньку отпускает? Во всяком случае, целуясь с Матвеем, я о прошлом точно не думала. Меня удерживало совсем другое. Я не хотела стать просто оказавшейся под рукой подходящей заменой той, которую он потерял. А он твердит свою нелепую фразу «Все те так, как кажется». А как? Почему ничего не объясняет? Впрочем, и я ничуть не лучше. Он обо мне вообще ничего не знает. Конечно, нужно все рассказать, но как набраться решимости?

Я вдруг вспомнила о завтрашней встрече с Артемом. От прошлого все равно никуда не деться, так что нет смысла отгораживаться от него и бояться. Жизнь, как известно, полосатая, а в моей жизни были не только черные, но и белые полосы.



Проводив Даньку в армию, я полдня прорыдала, а потом жизнь в образе мамы вступила в свои права. Мама настаивала на том, чтобы я поступала в областной университет на дневное отделение, а я собиралась поступать на заочное. Мы с Данькой давно спланировали свое будущее. Сразу после его возвращения из армии мы поженимся, будем учиться на заочном отделении и работать. Нам нужно обзавестись собственным жильем. О том, чтобы жить с моей мамой и речи не шло, а Данькина квартира с двумя маленькими смежными комнатами подойдет лишь как временный вариант. Тетя Наташа очень хороший человек, но мы мечтали о самостоятельности. В общем, я решила действовать по нашему плану, а мамины доводы в расчет не принимать. Главное, как-то пережить год разлуки с Данькой.

Через несколько дней он позвонил. Это был очень короткий разговор, но такой пылкий и страстный, что меня потом еще долго трясло. А через неделю пришло его первое письмо. Для Даньки всегда было мукой писать сочинения. В обычной жизни он не отличался многословием, но его словарного запаса и харизмы вполне хватало на то, чтобы сделать его речь яркой и выразительной. Но все это куда-то девалось, стоило ему оказаться один на один с чистым листом бумаги. Это первое письмо было довольно коротким и корявым по стилю, в нем просто перечислялись произошедшие с ним события. Свои чувства ко мне он выразил количеством восклицательных знаков в конце сакраментальной фразы «Я люблю тебя».

Поскольку у Даньки не было регулярного доступа к интернету, с мобильной связью тоже были проблемы, наше общение сводилось к обмену обычными письмами. И Данька постепенно совершенствовался в эпистолярном жанре. Я зачитывала его письма до дыр, некоторые помнила наизусть. «Леночка, я так тоскую по тебе! Раньше взглядами, прикосновениями я мог выразить свои чувства, а теперь остаются только слова. Ты не представляешь, как мне приходится с ними воевать, чтобы выстроить в нужном порядке». Или вот еще один отрывок из его письма. «Я, как сентиментальная барышня, на ночь кладу твои письма под подушку, закрываю глаза и начинаю вспоминать или мечтать, потом все перепутывается, и я не могу отличить одно от другого».

Я тем временем поступила в университет, на заочное отделение, как и собиралась, и устроилась на работу в крупную фирму, занимающуюся оптовой продажей продовольствия по всему региону. Два раза в неделю посещала спортивный клуб, в свое время Данька уговорил меня не порывать со спортом окончательно. Об учебе тоже не забывала. В Курдюмове размещался консультационный пункт от университета, и я регулярно появлялась там, чтобы получить новые задания и сдать на проверку выполненные. В общем, занятий у меня было предостаточно, но каждую минуту своего существования я тосковала по Даньке. Выручали письма, которыми мы обменивались почти ежедневно. Как-то мама застала меня за чтением одного из них, когда остальные, целая стопка, лежали на столе.

- Значит, ты переписываешься с Даней?

- Само собой.

- Почему же я ни одного письма не видела в почтовом ящике? Ведь я возвращаюсь домой раньше тебя. – Недоумение на ее лице вскоре сменилось возмущением: - Письма приходят на почту? – Я кивнула. – Неужели я хоть когда-нибудь дала тебе повод… - Она не закончила фразу и вышла из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

Я вела себя по отношению к ней жестоко и, возможно, несправедливо, но ничего не могла с собой поделать. Мама признавала неоспоримые Данькины достоинства, но все время как будто ждала от него какого-то подвоха, что он вот-вот сделает какую-нибудь пакость. Казалось, она даже чувствует себя разочарованной, что это никак не происходит. Зато не скрывала сожаления по поводу отъезда Артема в Москву на учебу. Видимо, надеялась, что за год Данькиного отсутствия Артем сумеет переключить мое внимание на себя. Она так и не поняла, насколько сильны и прочны наши с Данькой чувства. Я работала, училась, общалась, но на самом деле находилась в режиме ожидания – ожидания его возвращения из армии.

На работе у нас образовалась неплохая компания, и мы иногда куда-нибудь ходили все вместе. Как-то после вечеринки в честь дня рождения моей непосредственной начальницы меня вызвался проводить новый сотрудник Илья. Он был симпатичным, веселым и нравился женщинам. Мы шли по улице, оживленно переговариваясь, когда к нам подошел хмурый подросток, высокий и угловатый. Мне он показался смутно знакомым.

- Мужик, надо поговорить, - обратился он к Илье.

- Прости, не курю, - весело отозвался Илья.

- Я тоже. Вредно для здоровья. Отойди на пару слов.

Илья пожал плечами и вслед за парнишкой отошел на несколько шагов. Они говорили негромко, и я ничего не расслышала. Илья вскоре вернулся, кипя от возмущения:

- Что за бред нес этот щенок! Говорил, чтобы я не подходил к тебе ближе, чем на расстояние пистолетного выстрела, и даже не смотрел в твою сторону, а то от меня и мокрого места не останется. Якобы твой дружок – боксер-тяжеловес.

- Сто девяносто два сантиметра, девяносто шесть килограммов, - весело озвучила я Данькины параметры.

- И это у вас серьезно?

- Более чем, - гордо ответила я. – Как только он вернется из армии, мы поженимся.

- Но ведь тебе еще нет восемнадцати!

- К тому времени исполнится.

Мы поженились через месяц после Данькиного возвращения. Свадьба была такой, как нам и мечталось. Чтобы собрать всех приглашенных, пришлось арендовать зал в Доме Культуры. Были и музыканты, и лимузин. Все оплачивал Данька.

- Откуда деньги взялись на всю эту красивую «лабуду»? – в свой вопрос я вставила Данькино словечко. - Неужели кого-то ограбил?

Он усмехнулся:

- Можно и так сказать, а если подробнее, то я их выиграл в карты. Может, слышала о покер-онлайн?

Мне стало не по себе.

- Ты и впредь собираешься таким способом пополнять семейный бюджет?

- Ни в коем случае, - как-то слишком серьезно ответил он. – Это не шутки.

Понимаешь, говорил он, мы сами себя до конца не знаем и даже не подозреваем, на что способны. Мне казалось, что я всегда могу контролировать, если не ситуацию в целом, то себя самого уж точно. А тут чуть не сорвался. Оказалось, что я очень азартный. Я сел за компьютер, собираясь заработать на свадьбу, а потом так погрузился в игру, что забыл обо всем. Мне хотелось продолжать ее, продолжать и продолжать. Только спасительный щелчок в голове «Лена!» заставил меня опомниться. Я тут же вышел из игры, но потом еще долго ходил вокруг компьютера, облизываясь на него, как кот на сметану. Мне пришлось напрячь всю свою волю, чтобы избавиться от наваждения. «Ломка» длилась довольно долго, и я не хотел бы пережить все заново.

- Ты ничего об этом не писал, - промямлила я.

- Не хотел тебя волновать. И мне нужно было справиться самому. Теперь ни одной «-мании» не дам собой завладеть.

- А как же курение? – тут же ухватилась я за подходящую зацепку.

Этой пагубной привычкой Данька обзавелся в армии. Что с ним такое там происходило, что поборник здорового образа жизни и воплощение здравого смысла вдруг обзавелся сразу двумя «-маниями»? Может, одной вышибал другую?

- Так, что с курением? – повторила я свой вопрос.

Данька рассмеялся:

- Смилуйся! Оставь хоть одну щелку в моем добропорядочном образе, через которую будут выходить мои порочные наклонности. – Видимо, этой щелки оказалось недостаточно.

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Мама меня удивила, выразив желание оплатить мой свадебный наряд и, надо отметить, не поскупилась, наряд был просто роскошным. Тетя Наташа ответила симметрично, решив подарить сыну парадный костюм. В Курдюмове не нашлось подходящего размера, и мы втроем отправились в областной центр. Какие это были приятные хлопоты! И свадьба удалась на славу. Куча поздравлений, подарков и веселых розыгрышей. На свадьбе присутствовали репортеры из местной газеты. Фотографии получились очень удачными, на них мы выглядели, как принц и принцесса. Заметка так и называлась «Принц и принцесса Курдюмова сочетались законным браком».

Наше свадебное путешествие было коротким и не далеким. Но зато каким! Мы провели три дня и три ночи в номере «люкс» лучшей гостиницы областного центра, откуда почти не выходили, не в силах оторваться друг от друга.

- Что скажешь, стоило так долго ждать первой брачной ночи? – ухмылялся Данька.

- Стоило! – с восторгом отвечала я, притягивая его к себе.


Я сфокусировала взгляд на букете и вернулась из прошлого в настоящее. Интересно, почему Матвей выбрал именно красные розы – просто понравились или вкладывал в свой выбор тайный смысл? Ведь всем известно, что красные розы являются символом любви и страсти. Я улыбнулась своим мыслям, улыбнулась своему настоящему, хотя ностальгические волны прошлого еще перекатывались в моей душе.

                В сердце бушует зима
                Крепче стали морозы
                Чувства остались со мной
                А для тебя - мои красные розы

Какая навязчивая песенка! А текст – просто набор банальностей, но почему-то цепляет. Наверное, для песни даже лучше, когда нет никакой конкретики, просто образы, едва уловимые и неопределенные, какими порой бывают наши чувства и ощущения. А мои чувства и ощущения сейчас как раз и находятся в подобном состоянии. Что я чувствую к Матвею? Определенно нечто большее, чем дружба. Меня тянет к нему. Сегодня я еле устояла перед ним, да и не устояла бы, если бы не звонок Артема. Матвей разбудил дремавшую во мне чувственность, а ведь я думала, что она умерла. Но не только физическая сторона привлекает меня в Матвее, он стал для меня очень близким другом. Близким другом? Тогда почему я не рассказываю о себе своему близкому другу самого главного? Опять все запуталось.

А еще завтрашняя встреча с Артемом… В последний год он стал слишком навязчивым. Возможно, его поведение было той самой последней каплей, подтолкнувшей меня к бегству из Курдюмова. Если он и завтра заведет свою шарманку, придется быть грубой. В конце концов, я уже достаточно благодарила его за помощь в трудные времена, а расплачиваться натурой не собираюсь.

В двенадцать часов, минута в минуту, я сошла с эскалатора на станции метро «Канал Грибоедова» и сразу увидела Артема. Высокий, стройный и элегантный, он смотрел куда-то поверх моей головы. Меня он заметил, лишь когда я подошла к нему почти вплотную.

- Лена? – неуверенно произнес он.

- Здравствуй, Артем! Да, это я, но с другой прической.

Он все смотрел на меня, так и не поздоровавшись.

- Зачем ты это сделала?

Мне его поведение не понравилось, и я не стала ничего объяснять, а, взяв его под руку, потянула к выходу из метро.

- Итак, с чего начнем? – бодро осведомилась я.

- Ты здесь все лучше знаешь, так что тебе и решать.

Я сказала, что вокруг полно кафе и ресторанчиков на любой вкус, да и есть, где прогуляться – Михайловский сад, Летний сад, Марсово поле. При выборе места встречи я учла его богатые возможности. Выяснив, что никто из нас не голоден, мы отправились в Михайловский сад. Артем молчал всю дорогу, лишь изредка поглядывая на меня. А меня его поведение стало бесить. Опустившись на первую попавшуюся свободную скамейку, я жестом приказала ему разместиться рядом.

- Давай, выкладывай, что произошло со вчерашнего дня? Почему ты на меня волком смотришь? Это ведь не я добивалась нашей встречи.

Он проигнорировал мои вопросы и задал свой:

- Зачем ты изменила прическу?

Я пребывала в полном недоумении.

- Неужели я стала такой уродиной, что на меня противно смотреть?

Он усмехнулся:

- Нет, ты очень красивая женщина. Пока мы сюда шли, несколько мужиков чуть шеи себе не свернули, оглядываясь на тебя.

- Вот именно, оглядываясь, а не в ужасе шарахаясь в сторону. А ты себя ведешь так, будто готов в любую минуту шарахнуться! Кстати, мой новый имидж явно выигрышнее прежнего, хотя я к этому и не стремилась. В Курдюмове на меня мужчины редко обращали внимание, а здесь просто прохода не дают.

Его губы скривились в недоброй усмешке:

- Неужели ты до сих пор не поняла, за какого монстра вышла замуж? Да он так всех запугал, что к тебе не только подойти, но даже просто бросить взгляд в твою сторону боялись.

- Не преувеличивай его возможности.

- Зачем преувеличивать? Можно охарактеризовать его газетными цитатами: принц, чемпион, краса и гордость города и… монстр!

Кровь отлила от головы, и я почувствовала, что еще немного, и я грохнусь в обморок. Я сосредоточилась на дыхании,  а Артем, не замечая моего состояния, продолжал меня добивать:

- Пока он служил в армии, за тобой по пятам ходили его «шестерки».

- А ты откуда знаешь? – прохрипела я. – Ты тогда не жил в Курдюмове.

Едва задав этот вопрос, я поняла, что совершенно неважно, кто ему рассказал, так как это правда. Появление хмурого подростка, когда Илья провожал меня домой, вряд ли было случайным. Артем тем временем привел еще несколько примеров, каким жестоким способом Данька защищал свою собственность. Один такой случай относился еще к школьным временам. Якобы брат Тани Никитиной передал с ней записку, в которой назначал мне свидание. Данька каким-то образом записку перехватил. Потом так отвалтузил этого братца, несмотря на то, что тот был на несколько лет старше, что он несколько дней не мог встать с постели, а Таньку запугал до такой степени, что она неделю носа из дома не высовывала, даже в школу не ходила. Как такое возможно? Неужели я была настолько слепой, что не замечала его жестокости? Я никак не могла поверить, что уже тогда в нем таились темные силы, которые впоследствии вырвались наружу во всей красе.

Мне было очень плохо, как физически, так и морально. Только вчера я вспоминала наше с Данькой прошлое со светлой грустью, а сейчас прошлое повернулось ко мне темной стороной. Только бы опять не рассыпаться на кусочки, не превратиться в слезную лужу! Нет, я так просто не сдамся. Я опять будто увидела перед собой отвесную скалу, но я уже не топчусь у ее подножия, а приближаюсь к вершине. Пусть под ногами опора немного зашаталась, но вниз я не упаду, во что бы то ни стало удержусь.

- Тебе плохо? – наконец-то Артем обратил внимание на мое состояние.

- Уже лучше.

Он посмотрел на меня с какой-то непонятной печалью. Прежде я не замечала у него такого взгляда, и вдруг он показался мне совсем незнакомым. Наверное, так и есть. Наше знакомство вообще довольно странное – не раз близкая дружба сменялась отчужденностью, а потом вновь возвращалась. Мне показалось, что сейчас она снова уйдет, но на этот раз уже не вернется. И это к лучшему. Каждый из нас ждал своего от наших отношений, но никто этого не получил. Зачем же продолжать безнадежное дело?

- Приятно было встретиться, - равнодушно произнес Артем, поднимаясь. - Мне удалось вырваться всего на один день. Дела призывают вернуться в Чехию. Я решил обосноваться там. Конечно, мне еще не раз придется приехать в Курдюмов, чтобы завершить там дела. – И без всякого перехода спросил: - Тебя проводить до метро?

- Нет, спасибо. Я еще здесь посижу. Желаю тебе удачи. Прощай.

- Прощай.

Он уже сделал шаг в сторону, когда я остановила его вопросом:

- Все же скажи, что не так с моей прической?

Он невесело улыбнулся:

- С прической все нормально, просто я увидел тебя другими глазами. Ты была девочкой-мечтой, а сейчас превратилась в обычную женщину, пусть и очень красивую.

Меня просто разрывало на части от возмущения.

- Никто не остается вечно юным, - сказала я ему уже в спину. – Ты тоже уже не мальчик. Давно пора повзрослеть!

Он на секунду замер, а затем быстрым шагом направился к выходу из Михайловского сада. Я смотрела ему вслед и грустила. Ни в ком нельзя быть уверенным. Тому имелась масса примеров, и неважно, как долго вы знакомы – девять лет, как было у нас с Данькой или час, как с легкомысленным Владом с пляжа. Теперь я уже не понимала, с какой стати прониклась доверием к Матвею, знакомство с которым исчисляется неделями. Может, я опять чего-то не замечаю? Его нежелание говорить о бывшей жене и сыне кажется подозрительным. А я уже была готова распахнуть перед ним свою душу. Да и не только душу, усмехнулась я про себя. Нет, если человек глуп, то это надолго, говорил кто-то из философов. Это как раз про меня.
Тем временем голова перестала кружиться, и я вдруг ощутила зверский голод. Неподалеку имелось множество подходящих заведений, но я решила не рисковать. Если кому-то вздумается сейчас со мной познакомиться, то я затею драку.

Поесть мне удалось только в четыре часа, так как пришлось зайти в магазин за продуктами, а потом еще готовить. После еды я почувствовала себя гораздо лучше, поэтому, когда Матвей позвонил, я не стала сбрасывать звонок.

- Леночка, здравствуй, - ласково произнес он.

Наверное, утром такое приветствие отдалось бы в моем сердце сильной вибрацией, а сейчас, казалось, оно оделось в броню, и я лишь сумела кое-как выдавить из себя обычную вежливость. Его это не смутило, он стал интересоваться, где я и чем занимаюсь. Узнав, что наша встреча с Артемом закончилась прощанием навсегда, кажется, остался доволен и предложил тут же приехать.

- Я очень соскучился, - смущенно произнес он. – Очень хочется тебя увидеть.

И тут броня на моем сердце дала трещину. Я еле удержалась, чтобы не ответить согласием, но сразу же себя приструнила. Сейчас я в таком состоянии, что упаду в его объятия, не задумываясь, ему и обольщать меня не придется. Но это ведь не любовь? Мне просто одиноко, ему тоже. А что потом? Свои тайны я знаю, но какие тайны у него? Как бы мне потом опять не пришлось разочаровываться. Я ведь собиралась стать самодостаточной, вот и пора учиться не зависеть от других.

- Матвей, сегодня никак не могу. У меня такая неразбериха в голове. Нужно сделать паузу. Как бы нам не натворить чего-нибудь такого, о чем потом оба будем жалеть.

- Я так больше не выдержу! – с отчаянием вырвалось у него. Потом он взял себя в руки: – Мы должны двигаться дальше, нельзя останавливаться на полдороге. Думаю, о том, что я чувствую к тебе, ты уже догадалась, и не говори, что ничего не чувствуешь по отношению ко мне.

- Чувствую, - вяло отозвалась я. – Это меня и пугает.

- А меня радует. Ты мне очень нужна.

Нужна! Не знаю, каких слов от него ожидала, но эти меня не очень обрадовали, хотя, возможно, и зря. Объяснение в любви порадовало бы еще меньше, да я просто-напросто ему и не поверила бы. Моя противоречивая реакция на высказывание Матвея окончательно убедила меня в том, что делать решительный шаг еще рано. Я ему нужна, он мне тоже нужен, но, похоже, за этими «нужна» и «нужен» стоят совершенно разные чувства. Мне было необходимо разобраться в себе.

- Дай мне время, - попросила я, - мне необходимо разобраться в себе.

Впереди был субботний вечер и целое воскресенье. Перспектива провести их в одиночестве не слишком радовала. Но что делать? Я чувствовала себя слишком слабой и ранимой, любая неудача могла бы сломить меня, поэтому отвергла все его предложения. В конце концов, договорились, что по вечерам он будет звонить мне, как и прежде. Матвей казался разочарованным и обиженным, а я к концу разговора не ощущала ничего кроме усталости, этакой вселенской усталости, которая сродни вселенской грусти.

- Только не вздумай опять спрятаться в свою скорлупку, - на прощание пожелал Матвей. Как говорится, его бы слова, да Богу в уши.



Глава девятнадцатая

Матвей плеснул в бокал коньяку и, развалившись на диване, уставился в телевизор. Потом стал переключать каналы, но ни один его не заинтересовал. Он чувствовал себя разочарованным и обиженным. Возможно, у Лены и впрямь серьезные проблемы, но нельзя же так упиваться ими. Почему о нем не подумала? А ведь сама говорила, что он стал для нее самым близким человеком. Ему буквально пришлось ее упрашивать, чтобы разрешила звонить по вечерам. Любовь любовью, но нельзя так унижаться! Скоро она станет ноги о него вытирать. Он встал и заметался по комнате. Все же нельзя так зависеть от другого человека, тем более, если этот человек не хочет зависеть от тебя.

Впереди совершенно пустые выходные. Никогда такого не было, ему всегда не хватало времени. А что сейчас? Ему некуда себя деть. С конструкторской работой покончено, сейчас изготавливают новый образец, затем начнутся испытания. В этой работе его помощь не потребуется. С текущими проблемами можно справиться в рабочее время. После командировки, находясь в разобранном состоянии, он находил тепло и приют в отцовском доме, но сейчас отец в больнице, а туда ему путь заказан до понедельника. Встречаться с братом пока нежелательно. С тех пор, как женился, с друзьями и приятелями общение почти прекратилось. Исключением являлся Гарик, но он сейчас на пути в Курдюмов.

Что он раскопает в этом Курдюмове? Неужели проблемы Лены связаны с неудачным браком? Вряд ли они могут оказаться более тяжелыми, чем у него. Да его брак и браком-то назвать сложно. Катя свалилась на его голову, как кирпич, пробив ее до самого основания. Но и своей вины в последствиях он не отрицал. Нельзя быть таким идиотом, а теперь свое поведение в тот период иначе, как идиотским, он назвать не мог.


- Я беременна, - сказала она, и он ощутил арктический холод в груди. Хорошо хоть в обморок не грохнулся.

- А ты уверена, что я имею к этому отношение? – выдавил он.

Она разрыдалась, и он провел ее в кухню, где напоил чаем. Немного успокоившись, она заявила, что конечно же уверена, иначе не пришла бы к нему. А вот он в этом не был уверен, так как до сих пор ничего не смог вспомнить об их близости.

- Извини, что я сомневаюсь, но мы с тобой не на репетиции церковного хора познакомились, да и я был в таком состоянии, что вряд ли смог бы осуществить свои злодейские намерения.

Она вскочила.

- Но ты их осуществил! Можешь не сомневаться. Доказательство здесь.

Она похлопала себя по плоскому животу, другой рукой размазывая по лицу набежавшие слезы.

- Кстати, как тебя зовут? Вообще, расскажи о себе.

Она посмотрела на него с такой яростью, что Матвею стало не по себе.

- Значит, ребеночка мне сделал, а моего имени не запомнил? – прошипела она. – Чего еще ожидать от богатого ублюдка вроде тебя?

- Ты поосторожнее на поворотах, - осадил ее Матвей. – Не строй из себя святую невинность. Зачем ты пришла в бар – не для того ли, чтобы подцепить кого-нибудь вроде меня?

- Именно так, но тебе не понять. Ты весь из себя такой правильный и благополучный. Попробовал бы побывать в моей шкуре. Никогда бы не стала так унижаться, просто не хочу, чтобы мой ребенок рос безотцовщиной и, не дай Бог, оказался в приюте. – Она глубоко вздохнула, затем продолжила: - Меня зовут Катя. Катя Климкина. 

Она рассказывала о себе отрешенным тоном, отчего ее повествование казалось особенно удручающим. Когда ей было три года, ее мать лишили родительских прав, а Катю отправили в приют. Она была очень болезненной, наверное, поэтому ее не удочерили. В восемнадцать лет она получила комнату в коммунальной квартире в городе Волосово. Что-то у нее там не заладилось, и она перебралась в Питер.

Здесь ей удалось устроиться продавщицей в небольшой частный магазинчик и снять сносное жилье. Однако ее благополучие длилось недолго. Любовница хозяина что-то наболтала ему о Кате, и тот ее уволил. От жилья пришлось отказаться, так как она снимала его у той самой любовницы. Она поселилась в хостеле у Московского вокзала и занялась поисками новой работы. Кое-какие деньги в запасе у нее имелись. Она ходила по разным адресам, но устроиться на работу никак не удавалось. Однако она не отчаивалась, не отчаивалась до того момента, пока не обнаружила, что ее обокрали. Она никогда не носила при себе все свои деньги. Ее запасы хранились на дне чемодана в хостеле. Не обнаружив их, она впала в панику. Деньги заканчивались, транспортные расходы катастрофически быстро расправлялись с их жалкими остатками. Несколько дней она отчаянно пыталась найти хоть какую-нибудь работу. От голода кружилась голова, подгибались ноги и, проходя мимо бара, она свернула в него. Заказав на последние деньги коктейль, она отдалась воле случая. Тут ей и подвернулся Матвей. Он показался ей добрым и порядочным человеком. Дальше, по ее словам, все происходило само собой.

- Но ты не была девственницей, - на всякий случай уточнил Матвей.

- И что с того? Это не означает, что я шляюсь по барам! Если хочешь знать, в тот вечер я впервые там оказалась!

После этого всплеска она прежним монотонным голосом продолжила рассказ о последних месяцах своей жизни. Первым делом поблагодарила Матвея за деньги. Ты очень щедрый, сказала она. На эти деньги она смогла снять комнату и спокойно заняться поисками работы, что ей вскоре удалось. Теперь она работала посудомойкой в столовой. Работа не бог весть какая, но ее устраивала, до тех пор пока не появились проблемы со здоровьем. От столовских запахов ее всего лишь подташнивало, но от вида грязной посуды выворачивало наизнанку. Она перестала справляться с работой, и ее предупредили, что если ничего не изменится, то ее уволят. Последние дни ей и дома не удавалось нормально поесть, тут же приходилось бежать в туалет. В общем, вчера она отправилась к врачу, и тот поставил ей диагноз – беременность девять недель и анемия. Катя долго думала, что же ей теперь делать. Избавляться от беременности она не собиралась, даже думать об этом не хотела. Я не убийца, говорила она. Затем задумалась о будущем ребенка. Что его ждет? Почему его богатенький папаша будет предаваться красивой жизни, в то время как его ребенок и мать его ребенка будут прозябать в нищете?

- В общем, я пришла к тебе. Теперь ты все знаешь и будешь последним подлецом, если откажешься от ребенка, - заключила она и выжидательно уставилась на него. Затем, чтобы усилить давление, добавила: - У меня нет медицинской страховки, а платные врачи очень дороги, лишний раз к ним не сходишь.

Матвей отметил, что говорит она довольно грамотно, но несмотря на то, что делает неимоверные усилия, желая казаться уверенной в себе и спокойной, сильно волнуется. Едва заметная мелкая дрожь сотрясала все ее хрупкое тельце, губы были плотно сжаты. Он бы пожалел ее, если бы себя не было еще жальче.

- Я никогда не откажусь от своего ребенка, - заверил он. – Дело в том, что я не уверен, что он мой.

Теперь ее дрожь было невозможно не заметить.

- Но ведь это очень просто установить, - прыгающими губами произнесла она. – Можно сделать тест на отцовство.

- Ладно. Мне нужно подумать. А ты пока выпей чаю с сахаром, а то не доберешься до дома. Может, хочешь чего-нибудь поесть?

- Нет, меня стошнит. Лучше чаю.

На прощание они обменялись номерами телефонов, и Матвей дал ей немного денег. Она не отказалась, но приняла их с достоинством, а не выхватила из рук, как в прошлый раз.

- На днях тебе позвоню, - пообещал он на прощание.

Закрыв за ней дверь, Матвей прошел в гостиную и обессилено плюхнулся в кресло.

- Ну, я и влип, - обреченно подумал он. – Неужели она говорит правду?

В такую правду верилось с трудом. Ему было бы намного легче и проще, если бы он хоть что-то помнил о той злополучной ночи. Но воспоминаний не было – ни подтверждающих Катины утверждения, ни опровергающих их. Придется ждать, когда можно будет сделать тест на отцовство. Матвей включил компьютер, и вскоре его настроение улучшилось. Во всяком случае, долго пребывать в неопределенности не придется.  Этот злополучный тест можно сделать после девяти недель беременности, разумеется, если нет никаких осложнений. Ему хотелось немедленно все уточнить. Он позвонил Кате, но она не отозвалась. Время от времени он повторял свои попытки, почему-то начав беспокоиться, и, как оказалось, беспокоился не напрасно. Она ответила только около десяти вечера. Голос ее был едва слышен.

- Матвей? – неуверенно произнесла она.

- Да. Как ты себя чувствуешь?

- Уже лучше. Как ты узнал, что я попала в больницу?

Матвею стало не по себе.

- Лучше расскажи, как ты там оказалась.

- Возвращалась от тебя и в автобусе потеряла сознание.

У Матвея внутри все заледенело. Какое же он чудовище! Он ведь видел, что она плохо себя чувствует, но не предложил ей прилечь или хотя бы задержаться подольше, а по-быстрому напоив чаем и сунув немного деньжат для очистки собственной совести, выставил за дверь.

- Что говорят врачи? - хрипло спросил он. – Почему ты потеряла сознание?

Видимо, она очень устала, так как ответ был едва слышен:

- Голодный обморок. В последнее время мой организм совершенно не принимал пищу. К тому же, - тут она тихонько всхлипнула, - у меня анемия и угроза выкидыша. Можешь радоваться.

- Чему радоваться? – зловеще поинтересовался он.

- Тому, что ребенка, возможно, не будет.

- Ты с ума сошла?! Не говори чушь! Чей бы ни был ребенок, я не желаю ему гибели. В общем, отдыхай, завтра я тебя навещу. Назови адрес.

- Значит, ты мне поверил?

- Нет, это означает лишь то, что завтра я тебя навещу.

Так началось его хождение по мукам. Катина беременность протекала очень тяжело. Матвей купил ей дорогую медицинскую страховку и следил, чтобы оказываемая ей помощь соответствовала гарантированному уровню. Катя несколько раз напоминала ему о тесте на отцовство. Ты столько для меня делаешь, говорила она, хотя ни в чем не уверен. Когда ты убедишься, что ты отец, тебе будет гораздо приятнее это делать. Он был согласен с ней, но в первой половине беременности об этом думать не приходилось. Ее часто укладывали в стационар, в основном из-за опасно низкого уровня гемоглобина. Когда на двадцать восьмой неделе она в очередной раз оказалась на больничной койке, после ее напоминания Матвей решил поговорить с врачом.

- Вы вообще соображаете, о чем говорите! – накинулась на него врач. – Ваша подруга едва жива, постоянная угроза выкидыша! Или вы таким способом хотите избежать отцовства? – Матвею никак не удавалось вставить слово, так разошлась пожилая врачиха, отчитывая его. – Посмотрите на себя! Мало того, что вы в два раза старше нее, так и в три раза крупнее. Как у вас рука поднялась? – Она хихикнула и пробурчала: - Хотя рука здесь ни при чем. Можете не жениться, не признавать ребенка, но зачем же их убивать? Подождите с тестом до рождения ребенка.

Матвей расстался с врачом, чувствуя себя оплеванным. Он всего лишь хотел проконсультироваться, а его обвинили черт знает в чем. Но все же доводы врача на него подействовали, и он решил отложить проведение теста до лучших времен. Матвей снял для Кати однокомнатную квартиру неподалеку от своего дома, чтобы ему было удобнее навещать ее, а потом и ребенка. Постепенно он сживался с мыслью о скором отцовстве. Пока о предстоящем событии знал только Гарик.

- Как тебе известно, - говорил старый друг, - моя семейная жизнь не сложилась, но я ни о чем не жалею. У меня есть Юлька! Она и сама по себе настоящий подарок, а заодно как бы оправдывает мое, в общем-то, довольно бессмысленное существование. Может, тебе даже повезло. Никаких проблем с женой, никаких разбитых сердец, только ребеночек в чистом виде.

- Гарик, ты всегда был оптимистом. Общение с тобой целительно, - рассмеялся Матвей.

На тридцать второй неделе Катю опять положили в стационар с намерением не выпускать оттуда до родов. Он регулярно навещал ее, хотя не был уверен, что его визиты идут ей на пользу. Увидев его, она сразу замыкалась в себе и съеживалась, как испуганный зверек. Исполнив долг, он с облегчением покидал ее палату. Однажды его перехватила медсестра и сообщила, что заведующий отделением хотел бы с ним поговорить. После беседы о тесте на отцовство Матвей старательно избегал общения с врачами, а тут его чуть ли ни под руки ввели в кабинет заведующего. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти с волевым, но в то же время добродушным лицом. Они обменялись рукопожатием и представились друг другу. Заведующего звали Ларионов Леонид Сергеевич.

- Присаживайтесь, - предложил он, указывая на стул.

Матвей бросил взгляд по сторонам, мечтая как можно скорее убраться отсюда. Его сюда пригласили явно не для того, чтобы погладить по головке и вручить конфетку. Однако давить на себя он никому не позволит.

Вы взрослый человек, начал свою речь Ларионов, поэтому не буду долго ходить вокруг да около. Судя по тому, что вы оплачиваете Катино лечение и навещаете ее, ее судьба и судьба ребенка вам не безразличны. В этот момент никакого добродушия в его лице не угадывалось. Он смотрел очень жестко, будто обвиняя своего визави в смертных грехах. Так вот, я считаю необходимым проинформировать вас о возможных вариантах развития событий, чтобы вы смогли принять правильное решение. Матвей напрягся, стараясь не проронить ни слова, а потом еще долго прокручивал в голове слова эскулапа, чтобы принять «правильное решение».

Тогда ужасная информация едва не сбила его с ног. Конечно, он знал, что у Кати очень тяжелая беременность, но не думал, что все настолько плохо. Врачи не исключали возможности того, что роды могут закончиться для Кати трагически. Конечно, они сделают все возможное, чтобы этого не допустить, но ничего гарантировать не могут. Мало того, что она физически не развита на свой возраст, так и ее анатомическое строение, данное природой, совершенно не способствовало благополучному разрешению. К тому же еще анемия, которую никак не удавалось побороть. «Просто преступление – допустить беременность такого ребенка». При этих словах врач бросил на Матвея такой презрительный взгляд, будто тот был педофилом.

- Наступает время ответственности, - жестко произнес Леонид Сергеевич. – Вы должны поговорить с Катей и решить будущее ребенка, кто будет о нем заботиться, если он останется без матери. – Неожиданно лицо врача осветила улыбка: - Мальчик, похоже, на удивление стойкий. Просто удивительно, что он еще держится, учитывая то, как протекает беременность.

Ларионов что-то говорил о всяких медицинских нюансах, но Матвей почти не слушал. Мальчик… До сих пор для него это был просто «ребенок», нечто абстрактное, а теперь он ясно увидел, как сидит с ним на берегу речки и ловит рыбу, они смеются, а затем он сажает сына на плечи… Сына… Матвею стало не по себе. Он резко встал и, пробормотав «Я обо всем подумаю», вышел, не попрощавшись.

Что делать? Этим вопросом он мучился несколько дней, а потом отправился на консультацию к юристу. Тот выпотрошил Матвея до основания и, рассмотрев все возможные варианты, предложил заключить брак. «В конце концов, в запасе всегда есть развод», - оптимистично заключил он. Матвей никак не мог принять окончательное решение. Если они поженятся, то он автоматически будь признан отцом ребенка. А если ребенок все-таки не его? Назад дороги не будет. С другой стороны, что станет с мальчиком, если он останется совершенно один? Матвей понял, что совсем не равнодушен к малышу. Он уже несколько месяцев переживает за его жизнь и жизнь его матери, да в последнее время его собственная жизнь была посвящена исключительно им. Если поначалу он еще пытался следовать прежним привычкам, то постепенно отказался от них, даже не заметив, как это произошло. Не мог же он встречаться с подружками, ходить по вечеринкам, когда жизнь его возможного ребенка висела на волоске!

Во время очередного посещения больницы Матвея опять пригласили к заведующему. Тот держался с ним подчеркнуто официально и холодным тоном сообщил, что через неделю Кате сделают операцию. Мы не можем ждать естественных родов, говорил он, это слишком опасно и для матери, и для ребенка. Матвей молчал, чувствуя, как вокруг него сжимается кольцо. Кесарево сечение операция довольно распространенная, продолжал вколачивать в него свои гвозди врач, и относительно безопасная, но только не в этом случае. Мы будем стараться спасти обоих, но неизвестно, что из этого получится. И вдруг без всякого перехода спросил:

- Что вы решили?

- Я женюсь, - выдавил Матвей, приняв окончательное решение именно в эту минуту.

Катя восприняла его решение настороженно.

- Значит, ты мне поверил? – съежившись в комок, спросила она.

- Неважно, во что я верю, - хмуро ответил Матвей, - но у мальчика должен быть отец.

Началась лихорадочная подготовка к бракосочетанию. Заведующий отделением оказал активную помощь, в рекордные сроки оформив необходимые документы и обеспечив медицинским транспортом. В ЗАГСе никаких проблем не возникло. Очередная подружка Гарика помогла купить подходящее платье и туфли, она же напомнила о кольце и букете. Через три дня они поженились.

А на следующий день, ломая все планы врачей, у Кати начались естественные роды. Матвею не хотелось вспоминать те несколько часов неопределенности, тревоги и даже ужаса. Наконец, Леонид Сергеевич вышел к Матвею. Лицо его было серьезным и немного печальным, но все же в глазах блестел едва заметный огонек. Он пожал Матвею руку:

- Поздравляю, вы стали отцом.

- А что с Катей?

- Она в реанимации. Состояние крайне тяжелое, но надежда есть. Насколько она велика, узнаем в ближайшее время. А вы пока можете познакомиться с сыном, только сначала нужно переодеться в стерильную амуницию. – Тут суровое лицо врача расплылось в улыбке: - Мальчишка боец! Он самостоятельно дышит, все органы работают нормально, никаких аппаратов к нему подключать не придется. Ему просто нужно окрепнуть и набрать вес, так что с выпиской торопиться не будем, у вас  имеется достаточно времени, чтобы подготовить детскую.

И вот, улыбчивая сестра протягивает ему маленький сверток. Матвей даже не почувствовал его веса. Он знал, что новорожденные очень маленькие, но не предполагал, что до такой степени. Он увидел крошечное личико, на котором каким-то чудом умещалось все необходимое, и его сердце дрогнуло. У этого крохи нет никого, кто бы мог о нем позаботиться. Наряду с пронзительной жалостью в нем зародилась такая сильная любовь, что ему стало больно, даже дыхание перехватило. А малыш тем временем открыл свои глазки-бусинки и уставился на него, затем улыбнулся. Умом Матвей понимал, что все это лишь бессознательные гримасы, но душа шептала совсем другое. Малыш почувствовал присутствие близкого человека. Сын почувствовал отца.

- Лешеньке пора отправляться в кроватку, - проворковала медсестра, забирая невесомый сверток из рук Матвея.

- Почему вы его так назвали? – очнулся Матвей. До него дошло, что они с Катей не обсуждали имя сына, хотя пол ребенка был известен уже давно. В последнее время Матвей вообще пребывал в странном состоянии – постоянно что-то делал, даже принимал решения, но все происходило будто бы и не с ним.

- Так его мамочка назвала, - пробился к нему голос медсестры. - И потом, корчась от боли, Катюша все бормотала: «Леша, Лешенька мой!»
Против этого имени Матвей ничего не имел. Что ж, значит, его сына будут звать Алексей Матвеевич Истомин. Совсем неплохо звучит.

Теперь Матвею предстояло сообщить собственному отцу о том, что тот стал дедом. Он решил не упоминать о своих сомнениях в отцовстве. Это уже не имело большого значения. Официально он его отец, и других отцов у его сына нет и не будет.
Разговор состоялся в кабинете Георгия Ивановича через две недели после рождения Лешки. Матвей сообщил свои новости одним предложением:

- Я женился, и у меня родился сын.

- Ты женился на Ларисе?

- Нет.

Отец, как всегда, понял его с полуслова.

- Случайность? – Матвей кивнул.

Несмотря на всю свою деликатность, Георгий Иванович не удержался от нескольких вопросов. Из ответов на них он узнал, что его новоиспеченная невестка все еще не оправилась от родов, хотя непосредственная угроза ее жизни миновала. Внук потихоньку набирает вес и развивается. Заметив на губах сына любящую улыбку, Георгий Иванович немного расслабился.

- Похоже, ты повторяешь мою судьбу. Но знаешь, я ни разу не пожалел, что на свет появился ты. И до сих пор не могу не радоваться этому. Надеюсь, и у тебя, в конце концов, все удачно сложится.

Матвей попросил отца сообщить мачехе и брату о новых родственниках, а остальным пока ничего не говорить. Пусть мать и дитя сначала окажутся дома, и в добром здравии. Через пятнадцать минут Женька был уже у него в кабинете и набросился с поздравлениями и объятиями: «Ну, ты и темная лошадка, Матюха!» Вскоре позвонила Анна Максимовна с предложениями всевозможной помощи. Матвей от всего вежливо отказался, обещав познакомить семью с ее новыми членами, когда те придут в форму.

Катя лежала в отдельной палате. Когда ей стало лучше, она настояла на том, чтобы сына перевели к ней. Теперь за обоими присматривала персональная сиделка. Страховка таких услуг не предусматривала, но Матвей не скупился. Все вечера он проводил в этой палате и под руководством сиделки научился ухаживать за маленьким сыном. Ему казалось, что у него с малышом была какая-то особая связь, так как, стоило ему взять сынишку на руки, как тот сразу затихал, даже если сиделке не удавалось его успокоить. Катя постепенно становилась самостоятельной, и сама обслуживала себя.

Используя выходные дни по полной программе, в содружестве с Гариком и его подружкой Матвею удалось оборудовать детскую в бывшей комнате для гостей и закупить все необходимое из одежды и для ребенка, и для матери. Наконец, наступил день выписки. В этот же день появилась его семья в полном составе с поздравлениями и подарками. Они сияли улыбками, восторгаясь малышом. С Катей держались очень приветливо, но она выглядела безразличной, лишь ревниво хмурилась, когда кто-то брал Лешку на руки.

- Матвей, да он почти твоя копия! – радостно воскликнула Анна Максимовна. – Черные волосы и прямые брови. У Гоши такие же!

Сердце Матвея радостно подпрыгнуло. Действительно, у Лешки точно такие же брови. Матвей уже давно решил, что не будет делать тест на отцовство. Они с малышом так сроднились, что их уже никому не разорвать, и не важно, чьи гены ему достались. И все же, пусть лучше остается неопределенность со знаком «плюс», чем определенность со знаком «минус». Матвей взял месячный отпуск и полностью погрузился в семейную жизнь.

От воспоминаний его отвлек телефонный звонок. Он нехотя потянулся к трубке, но, увидев, кто звонит, просто взорвался:
- Леночка! Я так тоскую по тебе! – вырвалось у него.



Глава двадцатая

 Я сжала голову руками и уставилась на букет. Он остался таким же свежим, как и накануне. Где-то я слышала, что если цветы дарят с любовью, то они долго не вянут. Хорошо бы так. На душе стало очень тоскливо. Я понимала, что обидела Матвея – поманила его, а потом пошла на попятную. Но ведь все не так… Я усмехнулась, так как едва не повторила его излюбленную фразу «Все не так, как кажется». А как? Мне безумно хочется сейчас быть с ним, уже давно ничего так не хотелось. Так почему же я не с ним? Он ведь тоже этого хочет, уж в этом я уверена. Опять проклятое прошлое вмешалось. Встреча с Артемом и сама по себе произвела на меня тягостное впечатление, да еще новые сведения о Даньке. Но если продолжать копаться в прошлом, можно еще и не на такое напороться. Нет, хватит вязнуть в этом болоте! Нужно жить в настоящем, а для осознания прошлого время еще придет.

Мне не сиделось на месте и, прихватив сумочку, я просто выбежала из дома. Через десять минут я оказалась в парке. В выходной день здесь было слишком многолюдно, то и дело попадались компании, устроившие пикник. Раздавалась музыка, веселые голоса, только я одиноко бродила по дорожкам, как неприкаянная. Однако, когда ко мне прицепился какой-то подвыпивший парень, я умчалась быстрее ветра, мечтая опять оказаться в одиночестве. Эти метания вскоре мне надоели, и я уселась прямо на траву. С чего это я решила, что для того чтобы стать самодостаточной, нужно гнать от себя единственно близкого человека? Кто сказал, что быть самодостаточной такое уж благо? И никакая я не «Душечка», просто нормальная женщина, которая хочет любить и быть любимой. Я понимала, что непоследовательна не только в своих действиях, но и в мыслях, но это меня ничуть не смущало. Что плохого в том, что я сейчас позвоню Матвею? Мы не слишком хорошо расстались, наверняка и у него не самое лучшее настроение.
Я набрала его номер, но даже не успела и слова сказать, как он огорошил меня порывистой фразой:

- Леночка! Я так тоскую по тебе!

Мое сердце будто только того и ждало, так как тут же пустилось вскачь.

- Я тоже, - выдохнула я.

Матвей сразу начал командовать.

- Сейчас же приезжай ко мне. Я не могу сесть за руль, так как немного выпил. Бери такси. Он назвал номер службы такси, которая, по его мнению, является наиболее предпочтительной.

Через десять минут около меня остановился роскошный автомобиль, и предупредительный водитель распахнул передо мной дверцу.

- Куда едем? – вежливо поинтересовался он.

- На Приморскую.

- А конкретнее?

Я рассмеялась и позвонила Матвею, чтобы уточнить адрес. Минут через двадцать такси остановилось у знакомого подъезда, где уже ждал Матвей. Он подбежал к автомобилю и сам расплатился с водителем, а затем подхватил меня на руки.

- Ты с ума сошел, - смеялась я, - сейчас же отпусти.

- Обязательно отпущу, но только в спальне. Иначе ты убежишь, исчезнешь, растворишься, а я этого больше не выдержу.

Не знаю, встретился ли нам кто по дороге, я ничего не замечала, только смотрела на него и не могла отвести глаз. Как ни удивительно, мы добрались до квартиры без приключений, но Матвей не опускал меня на пол до тех пор, пока мы не оказались в спальне. Прижав к себе и крепко поцеловав, он отодвинулся.

- Мы должны отключить телефоны, - хрипло сказал он.

- Да.

Едва я положила свой мобильник на прикроватную тумбочку, как оказалась в его объятиях. Объятия были такими страстными, поцелуи такими яростными, а сердца бились так сильно и часто, что просто удивительно, как мы не упали замертво, еще не добравшись до кровати. Но мы до нее все-таки добрались и несколько раз умирали и возрождались заново, пока совсем не обессилели.

- Я никуда тебя не отпущу, - хрипло шептал Матвей, - ты моя. И я твой. Навсегда.

Навсегда. Мне вдруг стало страшно. Примерно такие слова я уже слышала. Как же мне не хотелось вспоминать прошлое! Особенно сейчас. Я прижалась к Матвею и поцеловала его в плечо. Он пылко откликнулся на мою ласку, и любовный марафон продолжился. Мы так сосредоточились друг на друге, что окружавший нас мир перестал существовать. Матвей опомнился в воскресенье около полудня. Вскочив с кровати, он схватился за телефон.

- Анна Максимовна, здравствуйте! Как там отец?

Выслушав ее ответ, он облегченно выдохнул:

- Передайте ему привет. – Затем одарил меня радостной улыбкой, продолжая разговаривать с мачехой. – Со мной все в порядке, просто батарейка в телефоне села, а я не заметил.
 
Он вернулся в постель и, лежа на животе, ласково смотрел на меня, затем стал перебирать мои волосы.

- Думаю, сейчас нам нужно подняться, позавтракать и отправиться к тебе на квартиру за вещами.

Я его перебила:

- Не нужно спешить. У нас с тобой и так слишком быстро развиваются отношения.

- Спешить?! – возмутился Матвей. – Да я не знаю, как пережил эти недели вдали от тебя. Пора с этим покончить! Мы должны быть вместе. Всегда. Выходи за меня замуж.

К такому повороту событий я была совсем не готова.

- У тебя еще чернила не успели высохнуть на свидетельстве о разводе! - возмутилась я. – Дай мне какой-нибудь халат.

- Это брак никогда не был настоящим, - процедил он и встал, ничуть не стесняясь своей наготы.

Достав из шкафа мужской халат в синюю и голубую полоску, он протянул его мне, а сам натянул джинсы. Пришла пора поговорить серьезно, произнес он. Наверное, он прав, но я не хотела никаких серьезных разговоров. В моей жизни уже были сильные чувства, и обещания вечной любви тоже были. Я боялась обмануться в человеке во второй раз. Откровенный разговор о прошлом наверняка помог бы, но я продолжала трусливо избегать его. Совсем недавно мне было очень хорошо, но почувствовать себя до конца счастливой все равно не удалось. Тяжелое прошлое тянуло меня вниз, не давало вздохнуть полной грудью. Охваченная страстью, я на время забывалась, но, едва страсть утихала, я опять ощущала какую-то двойственность. Прежняя Лена и новая Лена пока существовали отдельно. Это напоминало раздвоение личности и даже вызывало у меня беспокойство, уж не больна ли я психически.

Как я успела понять, Матвей был очень решительным и властным, и мои метания были ему непонятны. Он согласился пока не настаивать на браке, но продолжал убеждать в необходимости совместного проживания. Хорошо, что у него хватило такта не упоминать об убогости моей квартиры, когда он расписывал преимущества совместной жизни. К единому мнению мы так и не пришли, и я отправилась принять душ. Вскоре он присоединился ко мне, и на время гармония в наших отношениях была восстановлена.

Знакомство с квартирой Матвея произвело на меня противоречивое впечатление. Она была очень просторной и удачно распланированной, обстановка стильной и лаконичной, но чего-то ей не хватало.

- Ну, и как тебе? – обеспокоенно поинтересовался мой гид.

- Квартира отличная, - задумчиво произнесла я. – Только она напоминает рекламный проспект, а не жилье. Не хватает уюта.

Матвей радостно улыбнулся:

- Я тоже так считаю, так что тебе и карты в руки. Вдохни в нее жизнь.

Помимо воли в моей голове промелькнуло несколько идей, касавшихся некоторого переустройства гостиной и спальни. Затем я опомнилась.

- Кто занимался обустройством квартиры – твоя жена?

Матвей нахмурился:

- Нет. Всем занимался дизайнер задолго до появления Кати в моей жизни.

Тут мне в голову пришло еще кое-что.

- Где же детская? – спросила я. - Я не вижу в квартире никаких следов присутствия ребенка.

- Детская была оборудована в той комнате, которая теперь именуется гостевой.

- Но где же он будет спать, когда придет к тебе в гости?

- Он не придет, - выдавил Матвей и отвернулся.

Да, нам просто необходимо поговорить обо всем откровенно. Наш разговор прервал телефонный звонок. Матвей не отключил телефон, и до него добрался брат. Матвей больше слушал, чем говорил, лишь изредка вставлял слово-другое.

- Перезвоню тебе через полчасика, - пообещал он и отключился.

- Женька сейчас в полном раздрае, - хмуро произнес он, глядя на меня. – Мне необходимо с ним встретиться. Пожалуйста, подожди меня здесь. Нам о многом надо поговорить.

Я согласилась, что поговорить обо всем нам просто необходимо, но спешить ни к чему. Пусть он спокойно пообщается с братом, а я пока займусь домашними делами. Тяжело вздохнув, Матвей притянул меня к себе, и мы не заметили, как нежное прикосновение переросло в страстный поцелуй. Нетерпеливый звонок Жени заставил нас опомниться. Матвей вызвал мне такси, пообещав позвонить, когда освободится.
Теплый летний день выдавил большинство горожан за город, но народу на улицах все равно хватало. Из окна такси я наблюдала за встречающимися прохожими, и мне показалось, что я не увидела ни одного мрачного лица. Как все-таки на нас влияет природа и, в частности, погода. Не зря говорят, что в южных странах люди более жизнерадостные. Я старалась думать о чем угодно, но только не о тех изменениях, которые произошли в моей жизни в последние два дня. Наверное, я так привыкла страдать, что уже просто не могу поверить ни во что хорошее, не могу никому довериться до конца. Это и Матвея касается. Он, похоже, тоже не спешит передо мной раскрыться. Какая-то бесправная жена, которая не внесла ни одного штриха в обустройство квартиры, сын, для которого в отцовской квартире нет больше места… Похоже, он жесток. Пусть по отношению ко мне это пока никак не проявилось, но оставлять без внимания такие штрихи нельзя.

Было еще кое-что, что мешало мне чувствовать себя по-настоящему счастливой в объятиях Матвея. Я с ужасом признала, что до сих пор внутренне не свободна, до конца себе не принадлежу. Просто не могла перечеркнуть долгие и, надо признать, счастливые годы. Пусть впоследствии Данька запятнал наше счастье своими поступками, но ведь эти годы были. Были! И они до сих пор во мне до конца не умерли. Данька вошел в мою плоть и кровь. Я вдруг почувствовала себя изменницей, будто и впрямь изменила мужу. Господи, за что мне такие муки? Данька, как ты мог?!


Наша совместная жизнь начиналась так безоблачно. Единственным камнем преткновения в наших отношениях являлся бокс. Я ненавидела этот вид спорта всей душой. До знакомства с Данькой такого не было. Следя по телевизору за какими-нибудь международными соревнованиями, я активно болела за наших боксеров. Все изменилось, когда я впервые с трибун наблюдала за первенством города по боксу, в котором принимал участие Данька. Тогда мы учились в десятом классе. Каждый удар, который пропускал Данька, отзывался во мне такой болью, будто это я получала его. В конце концов, я зажмурилась и так просидела до финального гонга. Тот бой Данька выиграл нокаутом. Поверженного противника под руки увели с ринга. Вокруг раздавались восторженные возгласы: «Красивая победа!» Что же в ней может быть красивого? – недоумевала я. Ведь такая победа для побежденного обернулась тяжелым сотрясением мозга! Конечно, все виды спорта, в том числе и художественная гимнастика, изобилуют травмами. Но нигде кроме бокса это не является самоцелью. Наоборот, все старательно стремятся избежать этого.

После того боя я еще пару раз приходила на трибуны, но мое мнение о боксе не изменилось. Мне казалось странным, что, запрещая корриду, бокс оставляют неприкосновенным. Данька снисходительно относился к моим «женским страхам», как он это называл, и отказывался переключиться на какой-то другой вид спорта. В армии он стал чемпионом округа в тяжелом весе, ему даже предложили остаться на сверхсрочную, чтобы продолжать выступать за вооруженные силы. Славу богу, и без моего нажима он от этого отказался. Все же какое-то время вокруг него так и вились спортивные менеджеры, соблазняя всевозможными посулами. Одно предложение было особенно заманчивым, и он заколебался. Озвучив его во всех подробностях, Данька поинтересовался у меня:

- Что скажешь?

Конечно, я не хотела, чтобы он принимал предложение, ведь бокс и травмы неотделимы.  Также я понимала, что без моего согласия он его и не примет, но, несмотря на свою молодость, я понимала и другое – столь важное решение он должен принять сам. Даже не знаю, откуда у меня взялась такая мудрость в восемнадцать лет. Наверное, натерпевшись в детстве и отрочестве давления матери, пусть и с наилучшими побуждениями, я не хотела уподобляться ей.

- Решай сам, - наконец, высказалась я. – Я приму любое твое решение, только не забывай, что нашим детям нужен здоровый отец, а у тебя вчера опять кровь из носа шла, причем, без всякого повода.

Данька рассмеялся и подхватил меня на руки.

- Кровотечение – ерунда, обычное дело. Меня останавливает другое. Если я стану профессиональным спортсменом, нам придется часто расставаться, а я этого не хочу. Хватит, в армии натерпелся. Целый год врозь!

Этот разговор закончился пылкими объятиями. Вообще-то нам не нужно было никакого повода, чтобы тут же загореться, достаточно было одного взгляда. Страсть могла охватить нас в любом месте, и нам не всегда удавалось добраться до дома, так что просто удивительно, что мы ни разу не попались в компрометирующей ситуации.

Тем временем под чутким Данькиным руководством мы реализовывали давно намеченные планы. Данька поступил на заочное отделение автодорожного факультета и начал обучение по специальности «предприятия сервиса и станции технического обслуживания автомобилей», предварительно устроившись механиком  в авторемонтную мастерскую. У Даньки были золотые руки. Еще в детстве он чинил все бытовые приборы, велосипеды и даже мопеды. Но больше всего его интересовали автомобили. В дальнейшем он собирался стать владельцем соответствующего предприятия и, надо сказать, делал все от него зависящее, чтобы это осуществить.

Мы жили в Данькиной квартире вместе с его матерью. На собственное жилье пока денег не хватало. Тетя Наташа была настолько деликатной и практически незаметной, что нас такое соседство совсем не напрягало. Однако ее здоровье становилось все хуже, у нее было очень слабое сердце, и никаких радикальных средств для изменения ситуации не существовало. Ей нужно больше отдыхать, сказал врач, и желательно больше проводить времени на свежем воздухе. А о работе и думать забыть. Разумеется, мы с Данькой советы врача восприняли как руководство к действию. Однако после увольнения с работы и оформления инвалидности тетя Наташа совсем сдала.

- Мама, ну, нельзя же так! – возмущался Данька. – У нас парк под боком, а ты из квартиры не вылезаешь.

- Не могу я бесцельно слоняться по парку, - оправдывалась она. – Не привыкла без дела сидеть. Вот, если бы я могла жить в деревне…

Деревенский дом, хоть и вконец запущенный, все еще существовал. Иногда мы ездили туда с друзьями на шашлыки и рыбалку. В ближайшие выходные мы выбрались в деревню с тетей Наташей. Данька к тому времени приобрел подержанный автомобиль, так что путешествие было вполне комфортным. Тетя Наташа, оказавшись в родных местах, будто очнулась от тяжкого сна, даже румянец на щеках появился. Мы с Данькой переглянулись и сразу поняли, что нужно делать. Деньги, которые откладывали на новую квартиру, решили потратить на ремонт дома. Все лето выходные в компании Данькиных друзей мы проводили в деревне. Большинство работ выполняли сами, оказалось, что я неплохой маляр. В отдельных случаях привлекали специалистов. В результате к концу августа дом был не только пригоден для жилья, но и снаружи выглядел вполне презентабельно.

Тетя Наташа перебралась туда и сразу же ожила. Она возобновила знакомство со старыми подругами и, как нам казалось, впервые за долгое время наслаждалась жизнью. Данька тем временем планировал, что еще нужно сделать, чтобы приблизить деревенские удобства к городским. С течением времени все его планы постепенно претворялись в жизнь.

Наша жизнь тоже на месте не стояла. Мы работали, учились, копили деньги на будущее. Лишь однажды отступили от принципа экономии и съездили в отпуск на Кипр. Море, солнце, пять звезд, все включено… Мы не были слишком привередливыми и избалованными, так что нам все безумно нравилось. Мы решили, что когда осуществим первоочередные планы, будем регулярно путешествовать.

Я вдруг заметила, что в моих воспоминаниях постоянно проскальзывает одно и то же словосочетание «мы решили». А было ли это так на самом деле? Если хорошенько вспомнить, то инициатором всех наших планов был Данька, а я лишь соглашалась с ним. Но ведь он так хорошо все обосновывал, и все казалось таким логичным. Вряд ли я смогла бы предложить что-то лучшее. Главное, мне нравились его предложения, так зачем же возражать? Я уверена, если бы я с чем-то была не согласна, он наверняка бы это учел. Только теперь это уже не проверить. Эх, Данька, Данька.

Он отказался от профессионального спорта, но с боксом не расстался. В свободное время посещал боксерский клуб и участвовал в любительских соревнованиях, где неизменно одерживал победы. Весь сервант был уставлен его кубками.

- Какой же ты дурак! – говорили Данькины друзья по клубу. – Ты бы мог стать чемпионом страны или того больше, а довольствуешься тем, что отправляешь в нокаут провинциальных слабаков вроде нас. Почему ты не займешься спортом всерьез?

- Жена не разрешает, - смеялся Данька. Ну, не мог же он сказать, что отказался от спортивной карьеры потому, что не хотел со мной расставаться даже на один день. Однако такие заявления не добавляли мне популярности среди его друзей-спортсменов.

Я же с удовольствием сочетала художественную гимнастику с танцами и выступала на различных городских мероприятиях. Когда мне требовался партнер, Данька неизменно брал эту роль на себя. Он выглядел очень внушительно, но не казался громоздким, так как обладал своеобразной грацией, и все же совсем не походил на танцора. Поначалу его появление на сцене вызывало смешки, потом все привыкли. Но чем бы мы ни занимались, нас постоянно тянуло друг к другу. В течение дня мы по несколько раз созванивались, просто чтобы услышать любимый голос, оставляли друг другу милые записки.

Рождение детей мы решили отложить до тех пор, пока не закончим учебу, и Данька не начнет свое дело. Он уже присматривал подходящее здание для будущей автомастерской или сервисного центра, как он его называл. Поскольку тетя Наташа почти весь год проводила в деревне, срочной необходимости в покупке квартиры не было, так что накопленные деньги можно было пустить в оборот. Подходящее здание нашлось, но денег на его покупку не хватило, пришлось взять кредит. Данька оставил работу и полностью сосредоточился на воплощении своей мечты. Огромный ангар на окраине города, расположенный в двадцати метрах от шоссе, соединявшего Курдюмов с областным центром, предоставлял большие возможности. Помимо сервисного центра Данька собирался разместить там спортивный зал для занятий боксом и тяжелой атлетикой, а также кафе. Этот проект высасывал из нас все деньги, заставляя влезать в новые долги. Но наш энтузиазм был неистребим. Мы были уверены, что со временем все окупится.

Примерно в это время в нашей жизни опять объявился Артем. После окончания школы он резко изменил свои планы, уехав в Москву. Проучившись там несколько лет, переехал в Англию для продолжения образования. Затем каким-то образом перебрался в Чехию, где основал свой бизнес. Все эти годы мы не теряли друг друга из виду, но общались, в основном, в социальных сетях. Он редко приезжал в Курдюмов, да и тогда мы почти не встречались. Мы были заняты своими делами, а он проводил время с родителями, которые очень по нему скучали. Года три назад от сердечного приступа умер его отец. Я думала, что это заставит Артема вернуться на Родину, но после похорон он вскоре уехал, возложив ответственность за бизнес отца на управляющего. В следующий раз он появился в Курдюмове на похоронах матери. Он погибла в автомобильной аварии, за рулем был ее знакомый, возможно, кандидат в новые мужья.

Мы с Данькой были и на похоронах, и на поминках. Я даже помогала обслуживать гостей. С этого момента наша прежняя дружба возродилась, и планы Артема изменились. Свои дела в Чехии он передал нанятому управляющему, а сам сосредоточился на бизнесе отца, решив его расширить. Артем выглядел таким воодушевленным, что оставалось только недоумевать, почему он раньше этого не сделал. Зная о наших финансовых проблемах, он предложил свою помощь. Но Данька решительно отверг его предложение.

- Финансовая зависимость и дружба несовместимы, - резко заявил он.

Моя карьера тем временем шла в гору. Я уже была начальником отдела и получала весьма солидную зарплату, что в наших обстоятельствах было совсем не лишним. В общем, жизнь кипела, бурлила, но несмотря на всевозможные трудности и занятость, мы просто купались в счастье. Казалось, этому не будет конца. Но Беда была уже близко, подкрадывалась на тонких паучьих лапках.


Продолжение следует...