Нищая, отсталая лапотная Россия?
В 1913 году основной отраслью российской экономики было сельское хозяйство, дававшее 55,7 % дохода. Несмотря на это, шел бурный рост промышленного производства, по которому Россия занимала пятое место в мире (США – 35,8 %, Германия – 15,7 %, Великобритания – 14 % и Франция – 6,4 %, Россия – 5,3 %). В то же время, Россия постоянно увеличивала эту долю благодаря опережающим темпам развития, а по концентрации производства (доле крупных современных предприятий) вышла даже на первое место в мире. (БCЭ. 3-е изд. 1975. Т. 22. С. 226.)
И это соотношение постоянно менялось. По темпам роста промышленного производства Россия твердо удерживала первенство. Если бы так продолжалось и дальше, то менее, чем за 10-12 лет она была бы уже мировым лидером.
Россия представляла собой образец многоукладной экономики. Частный сектор сочетался с кооперативным (в 1914 году было 30 тысяч кооперативов с числом членов свыше 10 млн. человек) и с мощным государственным сектором хозяйства, который задавал тон (ему принадлежали две трети железных дорог, рудники, паровозостроение, военные заводы). Это значит, что национальный продукт в меньшей степени, чем на Западе, присваивался верхушечным частным капиталом, а служил всему государству. Прогрессивно-подоходный налог, в отличие от западных стран, отсутствовал вовсе.
С 1891 г. действовали таможенные тарифы, ограничивающие товарный импорт и благоприятствующие импорту капитала, направленного на развитие отечественного производителя.
«В России иностранный капитал функционировал принципиально иначе, чем в странах колониального и полуколониального типа. Основанные с участием иностранных капиталовладельцев крупные промышленные предприятия являлись неразрывной частью российской экономики, а не противостояли ей». (БCЭ. 3-е изд. 1977. Т. 24-II. С. 116.)
В 1897 г. введен золотой рубль, равный 2,16 дойчмаркам или 0,51 $. В 1913 году золотой запас России более чем на 100 % покрывал бумажные деньги (тогда как у главных военных противников, Германии и Австро-Венгрии, золотое покрытие составляло лишь около 50 %). Покупательная способность конвертируемого рубля оставалась незыблемой и в военное время, превратив его в одну из основных мировых валют.
Среднегодовые темпы роста российской экономики на протяжении четверти века превышали развитие всех других развитых стран: 8 % в 1889–1899 годах и 6,25 % в 1900–1913 годах (снижение объясняется войной с Японией и попыткой “первой революции”). Причем, успешно развивались не только сельское хозяйство, металлургия, нефтяная, лесная отрасли, но и самые передовые: химия, электротехника, машиностроение (с 1909 по 1913 годы производство двигателей внутреннего сгорания выросло на 283,5 %), авиастроение (достаточно назвать самые мощные в мире самолеты “Витязь” и “Илья Муромец” И.И. Сикорского).
С 1900 по 1913 год экспорт русских товаров вырос в два раза, значительно превышая ввоз. В 1913 году вывоз составил 1,52 млрд. рублей при ввозе на 1,37 млрд. рублей (в предыдущие годы разница была больше). Вследствие положительного торгового баланса происходило постоянное увеличение золотого запаса (накануне Мировой войны он составил 1,7 млрд. рублей и стал третьим в мире).
С 1880 по 1917 год было построено 58 251 км железных дорог, ежегодный прирост составил 1575 км. В том числе и Транссибирская магистраль, успешно действующая до сих пор, в отличии от сегодняшнего БАМа. Количество перевозимых грузов ежегодно увеличивалось на 7 %. Пароходный торговый флот за десять довоенных лет увеличился на 32,1 %, его грузоподъемность – на 41 %. За такое же время при советской власти, с окончания гражданской войны до 1956 года, железных дорог было построено вдвое меньше – 36 250 км с ежегодным приростом 955 км.
Доходы промышленных рабочих на основании их зарплаты в 1913 году составляли в среднем 2 рубля за 9-часовой рабочий день в европейской части России. У наемных сельскохозяйственных рабочих официальные заработки были на 30–50 % ниже, однако у них были неучитываемые натуральные доходы, включая питание. Доходы самих крестьян трудно подсчитать, однако в денежном эквиваленте они, судя по всему, должны были превышать зарплату западных сельскохозяйственных рабочих.
Часто в доказательство “низкого уровня жизни” дореволюционной России сравнивают с Западными показателями официальной статистики на душу населения (зарплату, потребление и т.п.). Но ведь уровень жизни зависел и от неучитываемого статистикой натурального хозяйства, распространенного в России, то есть действительное потребление было гораздо выше.
Согласно официальной статистике (Руccкий календарь 1914 и 1915 гг. А. Cуворина. CПб.-Пг), средние доходы населения в западных странах были в два-три раза выше, чем в России, затушевывая однако тот факт, что и средние цены на продовольствие, основные необходимые товары, жилье, (потребительскую корзину, как мы бы сейчас сказали) – в два-три раза выше.
В частности, приводят “безнадежное отставание” России от Запада по потреблению мяса (29 кг на душу населения в 1913 году). Но, во-первых, у православных половина дней в году постные, даже продавать мясо считалось неприличным во время поста. И, во-вторых, из-за неучитываемого натурального (личного, приусадебного) хозяйства согласно официальной российской статистике сельские жители (даже в скотоводческих местностях) потребляли мяса в 10 раз меньше (6,2 кг), чем горожане (68,6 кг), – чего быть никак не могло (кур, уток и гусей в сельской местности вообще не никто не считал, не говоря уж о рыбе и дичи)! Однако общая средняя цифра получалась 29 кг.
Более реальной к истине представляется другая цифра - предписанная норма потребления мяса в армии: в день «? фунта [307 г] или деньги на его покупку», то есть 112 кг в год – а это уже совсем другая картина. («Россия. 1913 год». СПб., 1995. С. 305, 293).
Уровень жизни включает в себя и отдых: число нерабочих (воскресных и праздничных) дней в году в России составляло 100–110 у рабочих, 140 у крестьян (в западных странах – 65, в Англии – только 55). Социальное страхование рабочих в России было введено к 1912 году (раньше Запада), были и другие законы по охране труда, о которых президент США Тафт публично заявил: «Ваш Император создал такое совершенное рабочее законодательство, каким ни одно демократическое государство похвастаться не может».
С другой стороны, уровень жизни определялся в России не только материальными показателями, но и русской нестяжательной культурой труда, довольствующейся необходимым для жизни достатком (тогда как на Западе важнее максимальная денежная прибыль); и тем, как народ распоряжался своим достоянием (русский центр всегда оказывал помощь окраинным народам, а западные империи лишь извлекали прибыль из колоний). Разные народы могут считать для себя первоочередными разные потребности (биржу или церковь). Но можно ли, например, монахов многочисленных монастырей считать отсталыми потому, что у них “нулевое душевое потребление” мяса и некоторых других товаров?
«Дайте нам 20 мирных лет и вы не узнаете России», – говорил тогдашний премьер-министр П.А. Столыпин, начавший в 1906 г. крупномасштабные реформы. Потому он и был в 1911 году убит теми силами, чьи антирусские планы перечеркнула бы окрепшая Россия.
Ленин признавал, что при успехе Столыпинских реформ революция будет невозможна (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 12. C. 193.); и Троцкий позже констатировал: если бы реформа была завершена, «русский пролетариат ни в каком случае не смог бы прийти к власти в 1917 году» (Троцкий Л. История русской революции. Берлин, 1931. Т. I. С. 72.) Увы, достойной замены Столыпину не нашлось.
Подъем России в начале ХХ века подтверждали и многие западные ученые. Так, профессор Эдинбургского университета Ч. Саролеа писал в работе “Правда о царизме”: «Одним из наиболее частых выпадов против Русской Монархии было утверждение, что она реакционна и обскурантна, что она враг просвещения и прогресса. На самом деле она была, по всей вероятности, самым прогрессивным правительством в Европе… Легко опровергнуть мнение, что русский народ отвергал царизм и что революция застала Россию в состоянии упадка, развала и истощения…
2. «Отсталое» сельское хозяйство.
За 1908–1912 годы в сравнении с предыдущим пятилетием производство пшеницы выросло на 37,5 %, ячменя – на 62,2 %, овса – на 20,9 %, кукурузы – на 44,8 %. Именно Россия, а не США, Канада или Аргентина была главным мировым экспортером зерновых: в годы хорошего урожая (например, в 1909–1910 годы) их вывоз составлял 40 % мирового экспорта, в годы плохого урожая (1908 и 1912 годы) уменьшался до 11,5 %; в 1913 году – 30 % (8,1 млн. тонн).
Мировые цены на пшеницу нового урожая формировались после проведения ежегодной Нижегородской сельскохозяйственной ярмарки, на которой и определялся ее уровень в текущем году. Не буду вдаваться в детали производства другой сельскохозяйственной продукции, так - как по многим актуальным сегодня продуктам учет вообще отсутствовал. Тогда никому бы и в голову не пришло подсчитывать количество фруктов-овощей, птицы, рыбы, яиц или молокопродуктов. Мелочевка, не заслуживающая серьезного внимания.