М.М.КИРИЛЛОВ
ВАЛДАЙСКОЕ ОЗЕРО
Очерк
«Волатильность» экономики в мире умножилась на её «турбулентность» и жить спокойно теперь совсем не приходится. Всё хочу спросить соседа, что эти недобрые и непонятные слова означают. К тому же ещё каждый день взрывы и стрельба по всему миру. Куда податься обычному человеку? Подумал: чтобы успокоиться, «съезжу-ка» я мысленно в тихие места на Валдае, где бывал лет сорок тому назад. Я о них уже и подзабывать стал.
Знакомство моё с здешними местами началось 46 лет тому назад. Авиационная часть, в которую я был командирован, располагалась недалеко от станции Бологое на шоссейной трассе Москва-Ленинград. Тогда ещё Петербург назывался Ленинградом.
От станции Бологое, писал я тогда, едешь, как в лесной купели плывешь. Сосны и сосны вокруг. Собеседник — местный житель — рассказывал мне: «На петербургском тракте у Хотилова— церковь, которой 200 лет. Поставили её еще по указу Екатерины в честь великого князя, умершего от оспы в той деревне по дороге в Петербург. Хотилов (ныне Хотилово) упоминается со времен Петра, описано у Радищева. Место ямщицкое, кабацкое, вольное: хочу поживу, хочу поеду дале. Отсюда и название...» С этого времени упоминался и Валдай.
Устроился я у своих стажёров в медицинском пункте части. Рядом, в лесу, лётный городок и речка. Подальше – военный аэродром.
Когда полетов нет — тихо вокруг. Тишина такая, что я и не припомню. На берегу рубят баню из сосновых бревен. Воздух просто напоен запахом мокрой сосны.
Речка быстрая, с перекатами, дно песчаное. С высокого места видно, как щука носится за мелочью. В тихих плесах — лилии. Вода чистейшая — пить можно без боязни. И жесткая: один раз намылишься — и кожа скрипит... Утром спустился к реке — туман клубится над теплой водой. Роса на траве, ладонью заденешь — умыться можно. Низко-низко утки летят...
Дети в летном городке здоровые: все возле речки да в лесу, в который и ходить не надо — ветки в окна лезут.
Места эти тяготеют к Ржеву. Где-то здесь берет начало Волга — аорта России. Дед мой по отцу — ржевский крестьянин. Они еще в прошлом веке перебирались из-под Ржева в Питер, работали там на заводах, селясь слободой — отсюда, говорят, и Ржевка пошла.
Наладив свои дела на стажировке в авиационной части, по совету старожилов в воскресенье решил я посетить Валдайские места и, прежде всего, прекрасное озеро, на котором он стоит. Это отсюда было недалеко по дороге на север.
Что я тогда знал о Валдае? Разве что про «колокольчик – дар Валдая». Но об этом знали все. Сел на проходивший автобус и поехал. Вышел у речного вокзала города на Валдайском озере.
Небольшая дощатая пристань на сваях, группка людей, в основном, местных жителей, с мешками и сумками. Но и туристы были. Знакомых никого не встретил. Теплоход ходил на остров Рябиновый, расположенный где-то посреди озера, каждый час. Пришлось ждать. Купил билеты в оба конца. Впереди от пристани до горизонта расстилалась совершенно гладкая поверхность воды. Позади пристани возвышалась покрытая лесом возвышенность, на которой смутно определялись очертания самого города Валдая. Было нежарко, дышалось легко.
Наконец, как-то незаметно подошёл небольшой однопалубный теплоход с невысокой рубкой. Этакая плоскодонка с низкими бортами. По краям палубы стояли скамьи.
Расположился я на носу теплохода, среди людей, и корабль поплыл. Вода озера послушно раздвигалась, постепенно унося нас от берега. Неожиданно там, где небо смыкалось с поверхностью озера, стали прорисовываться очертания неведомой сказочной земли с куполами церквей и крепостными постройками. Они появились неожиданно как бы из ничего и стали постепенно приближаться, вырастая на плоском лесистом острове во всю свою немалую величину. Как остров Буян у Пушкина. Красота неописуемая.
Теплоход аккуратно причалил к дощатой пристани, пассажиры сошли на берег и разбрелись по острову кто куда. Я прибыл в неизвестность. Пошёл к монастырским постройкам. Собор Иверской божьей матери, которому, по словам попутчиков, не менее 200 лет, возвышался над монастырскими корпусами. Говорили, что построен он был ещё по велению патриарха Никона по архитектурному подобию греческого Афона.
Стены церковных и монастырских строений были обшарпаны, повсюду виднелись следы разрушений от артиллерийских снарядов времён войны, многочисленные отметины от пуль. Монастырские кельи были заняты под жильё. Иначе бы людям вообще негде было бы жить. Во дворах висело бельё., играли дети. Церковь видимо работала, но люди (их было немного) проходили мимо неё. Колокольного звона я не слышал, да и о знаменитых колокольчиках почти никто из моих попутчиков ничего не знал. Только один из них утверждал, что в соборе в запасниках будто бы хранится всё богатство колокольного искусства России.
Судьба собора оказалась сложной, в том числе в войну и после её окончания. Здесь размещался госпиталь для раненых, позже для инвалидов войны, а ещё позже, чуть ли не 60-х годов, краеведческий музей.
Монастырь был окружён толстой и высокой крепостной стеной, шедшей вокруг острова. Среди немногочисленных частных домов с огородами видел аптеку и парикмахерскую. Бросались в глаза бедность и запустение.
Я прошёл через весь остров и вышел к его южным воротам. Ворота были высокими и могли бы пропустить танк. Во многих местах они поросли кустарником. За воротами, метрах в 50-ти, виднелось то же озеро, но уже с другой его стороны, плоский берег которого зарос кустарником и невысокими деревьями. Я немного посидел здесь на поваленном дереве. Осмотрелся. Не было видно ни собак, ни птиц. Всё здесь было особенно заброшенным. В то же время место это казалось каким-то загадочным и обособленным от обжитой части острова. Мне показалось, что оно могло бы быть, наверное, использовано как великолепная съёмочная площадка в каком-либо приключенческом фильме.
Нужно было торопиться к отбытию теплохода в город, и я направился на островную пристань. С палубы на возвышенности хорошо был виден город Валдай. Озеро радовало, но уже не было столь сказочным.
Возникшая сказка уступила место жалкой реальности. Идеальной природной форме, как часто бывает в России, соответствовало убогое социальное содержание.
Больше я в этих местах не бывал. Наверное, за прошедшие полвека всё здесь стало богаче. Залечили военные раны, людей, ютившихся в кельях, расселили, городок на острове расстроился, возобновилась служба крупнейшего на Новгородчине Святогорского Собора Иверской божьей матери. Вырос, наверное, и сам город Валдай, в котором я тогда так и не побывал. «Сказка», видимо, перестала быть такой обшарпанной, какой была тогда. Место-то знаменитое: самая середина петербургского тракта, сердце России. Жизнь движется вперёд, несмотря на сохраняющиеся трудности.
Июль 2016 г., г.Саратов.