Виктория

Сегодня снилось, что отдыхаю с детьми в каком-то советском пансионате. Отдых складывался как-то не очень удачно, персонал пансионата состоял из действующих и бывших педагогов, которые относились к нам настороженно, и вовсе не настроены были на то, чтобы предоставлять какие-то услуги. Наконец, в один из последних дней проживания я пришел в номер, и вижу, что дверь висит на одной петле. Не хотелось портить себе настроение и я решил принять душ, в надежде, что пока моюсь, персонал сам заметит неполадку и устранит ее. В момент, когда я из душа вышел, дверь обвалилась окончательно, и я предстал как есть под радостный хохот отдыхающих, среди которых было немало детей пионерского возраста. Тут я испугался, кабы не подумали, что вся эта сцена подстроена специально и побежал куда-то прятаться от взоров общественности. Тут в комнату без стука и предупреждения вваливается весь многочисленный педагогический персонал пансионата, настроенный весьма решительно. По всему видно, что пришли с инспекцией. К счастью я успел обмотаться полотенцем и в таком виде принимать делегацию было чуть более комфортно, чем стоять нагишом перед пионерами. Комиссия на мои просьбы устранить неполадку совершенно не реагировала, наконец одна из теток, прервав мое мычание, обратилась ко мне с вопросом: "Чем у вас пахнет? У вас в комнате чем-то пахнет!", причем в интонации явно звучали обвинительные нотки. Мои недоуменные гримасы ее не убедили, и она уже спросила напрямик: "А скажите, вы куда стрелять ездите и где оружие храните?" Стало понятно, что в комнате пахнет то ли порохом, то ли наркотиками, и сейчас вызовут милицию и устроят обыск. Кроме того, стало понятно и то, что обыск в вещах они делают регулярно, но найти до сих пор ничего удавалось, и это отсутствие улик является единственным недостатком в сложившейся картине обвинения. Наконец, они ушли, сделав какие-то важные заметки в своих тетрадях, но дверь по-прежнему лежала на полу и мне было страшно интересно как я проведу свою последнюю ночь в этом прекрасном, но явно небезопасном месте. Кроме того, младшая дочь мне доложила, что педагоги преследуют ее сестру, рисуя той картины ее посмертной участи на Страшном суде. Это слишком, решил я и, наскоро одевшись, пошел устраивать педагогам 37 год. Я нашел их всех в одной комнате, где они предавались своему любимому занятию - проводили педагогическое совещание. Игнорировать мое появление было невозможно, и вскоре в комнате осталась всего одна девушка - остальные все разбежались под разными предлогами. Девушка довольно спокойно взяла всю ответственность на себя, и через какое-то время я узнал в ней того самого человека, продавшего мне путевку в этот пансионат. Девушка чуть иронично улыбалась, как бы сетуя на мою забывчивость. Я грозил устроить скандал и написать в социальные сети отзыв о качестве работы ее туристического агенства. Девушка убеждала не торопиться и обещала во всем разобраться, причем называя меня по имени, а я все никак не мог вспомнить как ее зовут, пока не исхитрился, и не прочитал "Виктория" на ее бейдже. Это придало мне еще большую уверенность, и я пару раз в ходе переговоров назвал ее Викой, на что она мягко всякий раз меня поправляла, что ее зовут Викторией. Закончилось все на удивление счастливо. Не свадьбой и не помолвкой, нет. Девушка набрала на дисковом телефоне какой-то номер, и после коротких переговоров объявила, что мне возвратят на кредитную карточку то ли сорок, то ли шестьдесят процентов от уплаченной за путевку суммы. Несмотря на такое счастливое окончание моего сна, я проснулся с твердым сознанием того, что отдыхать нужно только дома, впредь никаких советских санаториев и пансионатов. И имя запомнил: Виктория!