Фото из газетного материала о боях дивизии в Карпатах 1915 г.
С раннего детства им прививалась пламенная любовь к оружию и лошади. Будучи взрослыми, они по-восточному, тяготели к чинам, отличиям, повышениям и наградам. Горскими обычаями они были воспитаны в чувстве почтения к старшим, к высокой дисциплине, выносливости и выдержке. В истории Дикой дивизии не было ни единого случая единоличного дезертирства! (3). Офицеры в КТКД были кадровыми и среди них немало русских, главным образом гвардейцев из аристократических фамилий, а также много представителей родовитых фамилий кавказских народов или знатных состоятельных людей. Вообще, дивизия совмещала в себе многое из разряда несовместимого. Её офицеры переливались, как цвета радуги, по меньшей мере, двумя десятками национальностей. Были французы - принц Наполеон Мюрат и полковник Бертрен; два итальянских маркиза - братья - Альбици. Был поляк - князь Станислав Радзивилл и персидский принц Фазули (Фейзулла) Мирза Каджар - полковник 16-го драгунского Тверского полка, прикомандированный к Татарскому полку. Впоследствии он командовал Чеченским полком, а затем и 1-й Кавказской конной дивизией в звании ген.-майора, в боях совершил целый ряд подвигов. А сколько ещё было представителей русской знати, грузинских, армянских и горских князей, а также финских, шведских и прибалтийских баронов... Всё это придавало КТКД большой и неповторимый колорит. В полковой офицерской среде все были равны, и никому в голову не могло прийти считаться каким-либо образом с национальностью другого - все были членами единой полковой семьи.
Изначально начальником дивизии был назначен князь Орбелиани. Когда же стало известно о возвращении из Лондона великого князя Михаила Александровича, то Наместник Кавказа граф Воронцов-Дашков попросил Государя в знак внимания и милости к кавказским народам назначить его командовать дивизией. Младший Августейший брат Николая II, ген.-майор Свиты Его Величества родился 22 ноября 1878 г. Он хоть и находился в политической опале, но был весьма популярный, как в народе, так и среди аристократии. Очень высокого роста, стройный, сам лихой спортсмен и конник, человек честный и чистый он блестяще командовал Дикой дивизией, которая покрыла себя в дальнейших боях неувядаемой славой. Начштаба дивизии 23 августа был назначен 42-х летний генштаба полковник Яков Давидович Юзефович, «литовский татарин», происходивший из тех крымских татар, которых ещё в средневековье пригласили короли Великого княжества Литовского к себе на службу. И там, на польских и литовских землях, многие из них навсегда и осели, сохранив при этом свой язык и веру. В послужном списке Юзефовича указано - «потомственный дворянин Гродненской губ., магометанского вероисповедания». Принял участие в Русско-японской войне 1904-1905 гг. Потом служил в Генштабе, а с июля 1914 г. - в Ставке ВГ. Попасть в дивизию было делом непростым и очень почётным. Набор добровольцев проходил на конкурсной основе. В первую очередь предпочтение отдавалось людям, имевшим боевые навыки. Конечно, это были ветераны русско-японской войны, как правило, имевшие награды.
Их количество было относительно невелико, но многие из них начинали службу в дивизии сразу в качестве урядников. В национальных полках поддерживалась иерархическая структура, сходная со структурой большой позднее родовой семьи, свойственной всем горским народам. Многие всадники были близкими или дальними родственниками. По свидетельству молодого офицера Ингушского полка А.Л. Маркова, представители ингушской семьи Мальсаговых в этом полку были «столь многочисленны, что при сформировании полка на Кавказе был даже проект создать из представителей этой фамилии отдельную сотню». Нередко в полках можно было встретить представителей нескольких поколений одной семьи. Известен случай, когда в 1914 г. ушёл на войну со своим отцом 12-летний подросток Абубакар Джургаев. Горцев зачисляли в дивизию со своим конём, седлом и снаряжением к нему, холодным оружием – шашкой и кинжалом, форменной одеждой. Исходя из «Таблицы предметов», всадники обязаны были иметь при себе в военно-походное время «винтовку трёхлинейную казачьего образца, трёхлинейный револьвер, существующий в казачьих частях, с обязательным запасом боевых патронов - в патронташах по 30 и в накладных на черкесках для газырей карманчиках - «в нагрудных газах» по 28 (4). Поступающих на службу охотников, осматривали врачи и фельдшера, а также уже назначенные командиры сотен. Всё тщательно проверялось: форменная одежда, холодное оружие, конское снаряжение и сами лошади. «Охотники» должны были иметь крепкое телосложение, способности к военной службе.
Возраст призыва был установлен от 21 года до 40 лет. Однако, при определённых обстоятельствах, комиссии принимали добровольцев и старше сорока. Горцам выплачивалась сумма в 150 руб., хотя расходы на подготовку одного всадника были более значительными и составляли примерно около 500 руб. (для сравнения: только 1 хорошая лошадь по ценам того времени стоила от 150 до 180 руб.). Здесь зададимся вопросом - Почему всё же КТКД в простонародье стали звать «дикой»? Рассказ об этом больше похож на красивую кавказскую легенду, нежели на быль. Кавказ вообще славится своими рассказами и сказителями. После того, как «туземная» дивизия была полностью укомплектована всадниками, её срочно отправили в Санкт-Петербург. Там, во время смотра, ингушский полк пустил лошадей в галоп, чтобы таким образом продемонстрировать командиру КТКД, как всадники могут действовать во время атаки. Михаил Александрович немало удивился и спросил у сопровождающей его свиты: «Что это за дикий полк?». Многие из стоящих рядом с Великим князем растерялись, так как программа смотра предусматривала лишь прохождение и приветствие. И лишь один генерал быстро пришёл в себя и доложил, что горцы не знают русского языка и, видимо, решили показать, как будут воевать. Выслушав объяснение генерала, великий князь Михаил ответил: «Это есть для меня лучшее приветствие». Говорят, что именно после этого, с лёгкой руки Августейшего командира, «туземную» дивизию и прозвали «дикой». И далее, касаясь вопроса создания дивизии, остановиться чуть подробнее на примере формирования трёх (из 6-ти) конных полков: ЧЕРКЕССКОГО, КАБАРДИНСКОГО и ТАТАРСКОГО.
ЧЕРКЕССКИЙ конный полк начал формироваться 30 августа 1914 г. Местом изначального большого сбора намечался г. Екатеринодар (Краснодар), где находился штаб ККВ и другие воинские службы. Но затем решено было сборным пунктом объявить лагерь на берегу р. Уруп под г. Армавиром. В Екатеринодаре же решались многочисленные вопросы по обеспечению полка различным имуществом. Ведь создание горских полков не было предусмотрено мобилизационными планами. 1-я сотня Черкесского конного полка формировалась в Майкопском отделе ККВ. В неё вошли 17 участников боёв в Маньчжурии. 2-я сотня, куда с боевым опытом вошли 10 ветеранов русско-японской, была сведена в Екатеринодарском отделе. 3-я сотня формировалась из карачаевцев в Баталпашинском отделе ККВ и насчитывала 15 чел., ранее воевавших. Первые три сотни от мест своих сборов до Армавира шли походным порядком. Что касается 4-й, так называемой «абхазской» сотни Черкесского полка, то в ней был ряд мегрельских и грузинских фамилий. Так вот она с 22 сентября, следовала верхом до г. Туапсе и далее, до Армавира, поездами, куда прибыла 2 октября 1914 г. Следует отметить, что абхазы не могли участвовать в составе Императорской армии в русско-японской войне, так как были объявлены царским правительством «виновным народом» за восстание 1877 г. «Виновность» была снята лишь после первой русской революции в 1907 г. (5). Командир абхазской сотни штаб-ротмистр Г.Ф. Бъерквист докладывал командиру Черкесского конного полка, что все прибывшие добровольцы выглядят молодцами.
Из 128 всадников - 21 мусульманин и 107 - православных. Конский состав с сёдлами годен для выполнения задач. Необходимо отметить, что охотников всех сотен сопровождали к общему лагерю сбора общественные деятели, представители аулов. Основной штат полка был утверждён 16 августа 1914 г. Офицерами были грузины, черкесы, армяне, русские, в том числе казаки и обрусевшие потомки разных европейских национальностей, которых в царской армии служило немало. Связующим же звеном между офицерами и всадниками стали урядники из числа казаков-кубанцев, имевших богатый опыт военной службы. Русскими были и столь необходимые конному полку кузнецы, оружейники, пулемётчики, подрывники, медицинские и ветеринарные фельдшеры. Командиров полков КТКД назначили лишь во второй половине августа. В частности, 23 августа получил назначение на должность командира Черкесского полка подполковник князь Александр Чавчавадзе. Он был сыном героя войны с Турцией ген. Захария Чавчавадзе. Закончил Пажеский корпус, самое престижное учебное заведение России. Последние 10 лет занимал должность адъютанта наместника на Кавказе. К нему в г. Тифлис на ул. Великокняжескую, дом 53, где размещались штаб Кавказского ВО, и канцелярия наместника И.И. Воронцова-Дашкова шли телеграммы, депеши, прибывали офицеры. Там же разместилось и командование дивизии: исполняющий обязанности командира - ген. М.А. Пржевальский, начштаба полковник Генштаба Я.Д. Юзефович, дивизионный интендант полковник Нейкирх, при них небольшая группа офицеров и писарей.
Продолжение следует в части 4 http://proza.ru/2016/07/22/688