Фото: иллюстрированное приложение к газете «Новое время» за ноябрь 1914 г. Офицеры 2-й бригады Дикой дивизии. В центре - командир, великий князь Михаил Александрович и командир Чеченского конного полка Святополк-Мирский А.С.
К началу Великой войны царская Россия располагала одной из крупнейших по численности армий, причём она была подлинно народной. Воспринимая войну с Германией, как справедливую, на призывные пункты, не дожидаясь повесток, шли записываться добровольцы: из рабочих, крестьян, студентов и интеллигенции. Кровь за Отечество готов был проливать не только простой люд, но и князья, графы и другие высокопоставленные представители всех народов Российской империи. Вооружённые силы России полностью закончили мобилизацию на 45-й день. Под ружьё было поставлено 3388 тыс. военнослужащих и более 570 тыс. ратников ополчения. Они составили 1830 батальонов, 1243 эскадрона (сотни), 908 артбатарей при 6720 орудиях. Тотальный характер войны, масштабность боевых операций и тяжёлые боевые потери на фронтах вынуждали правительство искать новые источники пополнения армейских рядов. Одним из таких резервов оказались горцы Сев. Кавказа и Закавказья, которые в мирное время были освобождены от воинской повинности и платили воинский налог. Они повсеместно стали выражать чувства патриотизма и пожелания встать на защиту своей родины России, её Народа и Государя Императора. И далее несколько примеров. Адыги, населявшие Суворово-Черкесский аул на Тамани, ещё в годы Кавказской войны XIX в. служили в иррегулярных воинских частях на стороне России. Некоторое время они входили в казачье войсковое сословие. Помня о своём боевом прошлом, так же, как и казаки Кубанского казачьего войска (далее ККВ) адыги откликнулись на начавшуюся войну.
25 июля 1914 г. по сообщению Кубанских областных ведомостей: «В 5 часов вечера, черкесское население Суворово-Черкесского общества, Таманского отдела, в присутствии местных властей в мечети совершило молебствие о ниспослании победы русскому оружию» (1). Немногочисленное карачаевское население Кубанской обл., ещё в годы Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. способствовало успеху похода Марухского отряда ген. П.Д. Бабыча, при изгнании высадившихся турок из Абхазии, так же выразило свою гражданскую и патриотическую позицию. В телеграмме от 5 августа 1914 г. на имя атамана Баталпашинского отдела войскового старшины Безладнова говорилось: «Карачаевский народ, узнав об объявлении Германией России войны, уполномочил меня (начальник 1-го участка штабс-ротмистр Федоренко) просить Вашего ходатайства через начальника Кубанской обл. всеподданнейше повергнуть к стопам Его Императорского Величества Государя Императора чувства беспредельной преданности и верности престолу и Отечеству, готовность во всякую минуту принести не только всё свое достояние, но и саму жизнь и просить Его Императорского Величества сформировать из карачаевцев отдельную кавалерийскую часть и отправить таковую на театр военных действий» (2). О своей патриотической позиции заявили и представители коренного и некогда многочисленного причерноморского адыгского населения, проживавшего на тот момент в Черноморской губ. Первыми откликнулись мусульмане дер. Карповка, доставившие в июле 57 руб. на нужды войны.
Затем 200 руб. передали Красно-Александровцы, Псеушховцы, представили 50 руб., и уже после объявления войны Турцией, поселяне дер. Псебе собрали 30 руб. Наконец, Красно-Александровцы вновь на 25 чел. доставили по одной смене тёплого белья на сумму 100 руб. и т.д. Учитывая всё это, Главнокомандующий войсками Кавказского военного округа (ВО) ген.-адъютант граф Илларион Воронцов-Дашков обратился через военного министра к Николаю II с предложением использовать «воинственные кавказские народы», для того, чтобы сформировать из них воинские части. Царь не заставил себя долго ждать с ответом. В соответствии с Положением о частях, формируемых из горцев Кавказа на время настоящих военных действий от 6 августа 1914 г. в составе императорской конницы создается «Кавказская туземная конная дивизия». 23 августа 1914 г. об этом был объявлен Высочайший указ Императора. Дивизия сразу после её формирования получила высокий статус в структуре российской армии. Не имевшая никаких боевых традиций, она за несколько месяцев превратилось в элитную, неоднократно доказав свою боеспособность. Несмотря на то, что ещё за полвека до начала ПМВ, народы Кавказа воевали против России и ещё свежи были воспоминания о геноциде, которому они подверглись, горцы восприняли начало войны, как свою беду и решение о создании КТКД вызвало среди них целую бурю эмоций. Из многих мест стали приходить телеграммы с просьбами о поступлении на службу царю и Отечеству. Итак, соединение состояло из трёх бригад, каждая из которых делилась на два полка шести сотенного состава.
Позже в полках стало по четыре эскадрона и пулемётные группы, в которых воевали в основном балкарцы. I-я бригада - Кабардинский полк (из населения Большой и Малой Кабарды) и 2-й Дагестанский конный полк (из лезгинских племён Дагестана). II-я бригада - Чеченский полк и Татарский (из татарских племён Елизаветпольской и Бакинской губ.). III-я бригада - Ингушский полк и Черкесский (из черкесов, адыгейцев, карачаевцев и абхазов), а также Осетинская пешая бригада (включая Аджарский пехотный батальон из Батумской обл.), 8-й Донской казачий артдивизион, конно-подрывная команда, команда связи и др. Согласно утверждённым штатам, каждый конный полк должен был иметь 22 офицера, 3 военных чиновника, 1 полкового муллу, 575 строевых нижних чинов и 68 нестроевых. При каждом эскадроне имелся свой мулла, который с оружием в руках принимал участие в боевых операциях. «В обоз никто из горцев идти не соглашался, считая обозную службу унизительной, и обозные команды пришлось составить из русских солдат», - писал в своём очерке о КТКД офицер А.А. Арсеньев. Жалованье простого всадника составляло около 20 руб. в месяц, плюс 3 руб. за каждый Знак отличия Военного ордена. Он был учреждён 13 февраля 1807 г. при ордене Св. Георгия манифестом императора Александра I, как специальная награда для солдат и унтер-офицеров за «неустрашимую храбрость», проявленную в бою против неприятеля. Представлял собой серебряный крест и носился на орденской ленте тех же цветов, что и орден Св. Георгия. Награждение производилось по 1917 год.
До 1913 г. Знак отличия Военного ордена, кроме официального названия имел и неофициальные: Георгиевский крест 5-й ст., солдатский Георгиевский крест, солдатский Георгий («Егорий») и др. С 1913 г. в статуте официальное закреплено - Георгиевский крест и не было в России, на протяжении столетий более высокого отличия, чем Георгиевский кавалер. Здесь стоит пояснить, что в империи существовал очень престижный для офицеров - орден Св. Георгия. Им награждали только на фронте, за выдающиеся заслуги. Для нижних воинских чинов помимо Знака отличия ордена Св. Георгия предназначалась ещё и Георгиевская медаль. Полный бант состоял из восьми наград, 4 крестов и 4 медалей. Тех, кого награждали Георгиевским крестом, одновременно повышали в чине (звании). За IV степень – до ефрейтора, за III – до унтер-офицера, за II – до подпрапорщика, а за I – производили в офицерский чин прапорщика, но при условии, что награждённый имел среднее образование. В то время в составе российской армии уже находились Кавказская (конная) кавдивизия и пять Кавказских казачьих дивизий. Поэтому, когда произошло рождение нового воинского соединения исключительно из горцев Кавказа, было решено назвать его - «Кавказская туземная конная дивизия». Этим подчеркивалась её местная, кавказская природа. Согласно словаря В. И. Даля, слово «туземный» объясняется не иначе, как «принадлежность какой-либо стране, земле». В дивизии рядовых называли не «нижними чинами», как это было принято во всей императорской армии, а «всадниками». У горцев не существовало обращения на «вы».
К своим офицерам и генералам всадники обращались на «ты», что нисколько не умаляло значения и авторитета командного состава в их глазах, и никак не отражалось на соблюдении ими воинской дисциплины. «В горцах не было никакого раболепства перед офицерами, они всегда сохраняли собственное достоинство и отнюдь не считали своих офицеров за господ - тем более за высшую расу». Так говорил офицер-кавалерист Ингушского полка, писатель - Анатолий Львович Марков. Уважение всадников офицеры должны были заслужить храбростью на поле боя. Честь отдавалась только офицерам своего полка, реже дивизии, из-за чего нередко случались всевозможные «истории». Другой русский офицер Кабардинского конного полка, юрист по образованию, А. Арсеньев вспоминал: «Отношения между офицерами и всадниками носили характер совершено отличный от отношений в полках регулярной конницы, о чём молодые офицеры наставлялись старыми. Например, - вестовой, едущий за офицером, иногда начинал петь молитвы или заводил с ним разговоры. В общем, уклад был патриархально-семейный, основанный на взаимном уважении, что отнюдь не мешало дисциплине; брани - вообще не было места... Офицер, не относящийся с уважением к обычаям и религиозным верованиям всадников, терял в их глазах всякий авторитет и в дивизии не задерживался». Чтобы правильно понять природу «Дикой дивизии», нужно иметь представление об общем характере кавказцев, её составляющих. Многие даже не говорили по-русски, но это были прекрасные воины, верные присяге, чувству долга, воинской чести и доблести.
Продолжение следует в части 3 http://www.proza.ru/2016/07/22/666