- Уотсон, проснитесь, - чья-то худая рука сжала моё плечо и на миг показалось, что это Холмс, что он жив, и у нас впереди очередное захватывающее приключение, но тут я проснулся окончательно, вспомнил, что Холмс мёртв, а сам я - жалкий пьяница , увозимый из Лондона от греха подальше, и худая рука, стало быть, принадлежит Мэртону, а я не помню, как снова заснул
- Вы себя хорошо чувствуете? - спросил Мэртон, участливо склоняясь надо мной. - Спите и спите, да всё беспокойно.
- Конечно, я себя нехорошо чувствую, - проворчал я. - У меня абстиненция, то есть, выражаясь вульгарным языком, похмелье. Меня тошнит, голова раскалывается, и я страшно хочу пить, а в этом графине - помои. Мне нужно хоть пива что ли.
- Не получите, - спокойно сказал Мэртон. - Отныне трезвость - ваше кредо, потому что, если ваши бредовые сны имеют под собой хоть какую-то почву, вы, мой друг, вляпались по уши. Ходячие мертвецы - хорошая страшная сказка для детей, пока под неё не начинают преследовать и убивать. Вы говорите, Холмс пытался расследовать дело Крамоля?
- Та-ак… - обречённо протянул я. - О чём ещё я успел проболтаться во сне?
- Ваша привычка бормотать во сне здесь не при чём, - Мэртон положил передо мной на вагонный столик скомканный перепачканный кровью манжет. - Видимо по рассеянности вы забыли это в кармане, и когда вы спали, уронили на пол.
- Или, вернее, вы это вытащили из моего кармана, - заметил я, нимало не сомневаясь, что так и было.
- Думайте, как вам угодно, но факт от этого не перестанет быть фактом.
- Чего же вы хотите от меня?
- Правды, - бессовестно глядя мне прямо в глаза заявил Мэртон. - О том, что Холмса интересовало исчезновение Крамоля, в конце концов, я знаю от него самого. Вы рассказали мне и о том, что ведомство мистера Холмса-старшего интересовалось ходом расследования.
- Чего же вы ещё хотите от меня, - повторил я с немного другой интонацией, - если сами обо всём прекрасно осведомлены?
- Хочу знать, какая связь между мистером Холмсом-старшим, вашей афганской карьерой и вот этим кусочком ткани.
- А если я сам не знаю, какая тут связь?
- Тем лучше. Расскажите, что знаете, а связь тогда поищем вместе. Оно и увлекательнее.
- Вы сами не знаете, о чём просите, Мэртон. Впрочем, ладно - я устал ломать над этим голову в одиночку, сами виноваты. Но поклянитесь мне прежде, что без согласования со мной вы шагу не сделаете и рта не откроете. Потому что для меня на карту поставлено многое. Я не вёл безупречной жизни, Мэртон, и на совести у меня много пятен - я и в убийстве бывал замешан, и деятельность Холмса тут не при чём, но в долине Шантадирага произошло такое, что и сейчас вспоминать жутко.
- Да хватит уже предисловий, - подстегнул Мэртон. - Вы к делу переходите. Отчего вы решили, что Крамоль имеет отношение к вашей военной карьере?
- Когда я прибился к полку полковника Харди, - начал я, прикрыв глаза, чтобы воспоминания сделались ярче, - его не особенно многочисленная часть оказалась в кольце неприятеля. Мятежники не подходили слишком близко к расположению, потому что лагерь был укреплён, и у нас имелось оружие, но согласно разведданным, нам было невозможно покинуть долину Шантадирага без боя, а для боя сил было недостаточно. Поэтому все ждали подхода основных частей, вот только ожидание затянулось, а сейчас, в свете последовавших событий, я думаю, что никаких основных частей, да, пожалуй, и никакого окружения там в помине не было. Харди был болен, страдал от загноившейся раны, не выходил из своей палатки, где его пользовал личный лекарь - не я - и его во всём замещал майор Кругер. Как это нередко бывает при недостатке пищи и воды в осаждённых лагерях, среди личного состава началась эпидемия тифа. И вот во время этой эпидемии к нам пришло то, из-за чего полк позже назвали проклятым - странный синдром, когда больной вдруг впадал в летаргическое состояние, подобное смерти. Первого мы в конце концов и приняли за мертвеца: один из моих помощников зашёл в госпитальную палатку и увидел, что пребывавший в загадочной каталепсии сержант лежит, бледный восковой бледностью с широко раскрытыми остекленевшими глазами. Его похоронили в тот же день, почти в тот же час - таков был приказ майора во избежание распространения заразы, хотя разумнее было бы сжигать тела, но я не стал настаивать - и без того моральный дух был примерно как у бочки с порохом, к которой подсоединён горящий фитиль. Итак, его закопали в землю, а на следующую ночь разразилась гроза, хлестал ливень, и лагерь буквально размыло…
Пока я рассказывал ему о событиях грозовой ночи, Мэртон смотрел на меня скептически.
- Вы не верите? - спросил я. - Это понятно, я тоже не поверил.
- Да нет, - Мэртон пожал плечами. - Просто мне приходилось иметь дело с мёртвыми. Они - безобиднейшие создания, а вы мне, похоже, собираетесь поведать какую-то готическую пугалку.
- Полагаете, я сейчас как раз в таком настроении, чтобы морочить вам голову? Тогда, в грозу, я своими глазами видел восставшего мертвеца. Мне говорили позже, что это - бред, что я заболевал, а я и впрямь почти тотчас же сам свалился в горячке…, - я снова прикрыл глаза, вспоминая…
Когда я очнулся, в палатке тускло горела керосиновая лампа, подвешенная на крюк. Оруэлл держал моё запястье и, шевеля губами, считал пульс. На ящике чуть поодаль, вытянув длинные ноги, сидел Рост.
- Что… что это было? - прохрипел я. Горло отчаянно болело.
- Вас нашли снаружи без сознания, - сказал Рост. - В жару и бреду. Теперь вам чуть получше.
- Это был не бред, - запротестовал я. - Кто-то пытался меня задушить. А перед этим я видел нечто совершенно невозможное…
- Понятно, что вы видели невозможное - в таком-то состоянии. Вы бредили, говорю вам, были возбуждены, только я ни слова не понял. Вас мистер Салли нашёл случайно, выйдя по нужде. Бог знает, что бы с вами сталось, пролежи вы под дождём до самой побудки. Вы и так сутки уже в себя не приходите, как мёртвый - вот только сейчас зашевелились.
-Мёртвый… - повторил я, вспоминая события минувшей ночи. - Господи, Рост! Оруэлл! Я видел мёртвого сержанта - вот так же, как вижу вас! Неужели мы похоронили его живьём? Это ужасно!
- Успокойтесь, доктор, - Оруэлл мягко придержал меня за плечо. - Вам просто привиделось в бреду. Сержант умер и похоронен - о чём вы говорите?
- Уверяю вас, это не могло быть просто галлюцинацией! Да спросите, наконец, Мак-Гивера, он его тоже видел. Он же и вызвал меня из палатки, а потом… потом… Что же со мной случилось потом?
Оруэлл и Рост в замешательстве переглянулись. Рост нахмурился, Оруэлл казался растерянным.
- Мак- Гивер? - переспросил Оруэлл.
- Мак- Гивер покончил с собой вчера ночью, - хмуро сказал, наконец, Рост. - Его нашли в палатке с простреленным черепом рано поутру. А вы говорите, что видели его?
- Это не свидетельство, - Оруэлл покачал головой. - Доктор заболевал - видите же, он и галлюцинировал, раз видел мёртвого сержанта, так что и Мак- Гивер то ли там был, то ли нет. Ливень хлестал всю ночь - все следы смыло. А судя по посмертным признакам, он мог покончить с собой и вечером, и глухой ночью. Выздоравливайте, доктор, поправляйтесь поскорее - вы нам очень нужны, потому что, говоря по правде, дела наши дрянь - ещё трое в коме.
- Позовите мне мистера Салли, - попросил я.
Голова болела и кружилась, но один вопрос требовал безотлагательного выяснения.
- Доктор, надо ли сейчас? - запротестовал Оруэлл. - Ночь…
- Ничего-ничего, позовите, - неожиданно поддержал меня Рост. - Салли выспится днём, а доктору неспокойно - вы же видите. Думаете, он вам о чём-то расскажет? Он говорил, что только увидел вас лежащим на земле, в грязи под струями ливня.
- Отчего у меня болит горло? - спросил я. - Чувство такое, словно его сдавливали, да я и помню смутно чужие руки.
- А может быть, на вас напал Мак-Гивер? - предположил Оруэлл. - Что, если он перед самоубийством спятил. А то и не спятил - так, озверел, а когда свалил вас с ног, подумал, что задушил, да и испугался.
- Мак-Гивер был спереди от меня, - сказал я. - В поле моего зрения, а кто-то другой напал сзади.
- И вы считаете, что это был - мертвец? - поднял брови Рост
- В шотландских деревушках и в северной Ирландии, откуда я родом, и откуда родом был Мак-Гивер, - сказал Оруэлл, - в воскресение покойников верят. Называют их мак-гонер, а на некоторых наречиях - макгон, махкон или магон. Не так-то и давно у костра ребята болтали страшные сказочки, и Мак-Гивер с ними. Суеверный, как все ирландцы, он мог попросту испугаться загадочной комы, в которую впал сержант перед смертью, а потом и вам, заболевающему, заморочил мозги. Жар всё перевернул в вашем воображении - вот вам и чудится, будто вы видели, а на деле только, может быть, слышали. Или пережили иллюзию: вспышки молний, гроза. Погода-то, кстати, так и стоит весь день мрачная, но для температурящих это лучше, чем зной. Вот и вы очнулись.
- Мёртвый сержант тоже был в поле моего зрения, впереди от меня, - припомнил я. - Нет, за шею меня ухватил кто-то ещё… Так вы позовёте мистера Салли?
Оруэлл безропотно встал и вышел, и уже через несколько минут вернулся вместе с мистером Салли.
- Как вас зовут по-настоящему? - спросил я, не жилая обращаться к парню похабной кличкой.
- Сэби, - тихо назвался он. - Себастьян.
- Скажите, Себастьян, ведь это вы сообщили всем о смерти сержанта - ну, того, коматозного, что недавно похоронили? Как вы поняли, что он умер?
Сэби коротко вздохнул и переступил с ноги на ногу.
- У него был ужасный вид, - наконец, ответил он. - Живые так не выглядят. У него были открыты глаза, и кожа… у живых не бывает такой кожи. Он умер, доктор, это было сразу видно. Он умер.
- Конечно, он умер, - подхватил Рост. - Вы совсем больны, доктор, вам лучше поспать. Оруэлл, дайте доктору успокоительного. А вы можете идти, мистер Са… Себастьян.