Потомкм рода Том III. Период Российской империи и (Александр Дзиковицкий) / Проза.ру

1
ПОКОЛЕНИЯ РОДА
СКВОЗЬ ПРИЗМУ ИСТОРИИ
(исторические события,
через которые прошла линия жизни одного рода)
в 4-х частях
Издательство “Lambert”
г. Саарбрюккен, Германия
2016 г.
2
Автор, А.В. Дзиковицкий, предлагает Читателю ознакомиться с
последним, III томом трилогии “Поколения рода сквозь призму
истории” (на обложке – второе название “Потомки рода сквозь призму
истории”), который, в отличие от первых двух томов, включивших
каждый по одной части книги, состоит из двух частей. Первая часть
этого тома укладывается почти точно по временным границам в XIX
век, а вторая – почти точно в советский период. Особое место уделено
восстаниям и войнам и тут приведены факты, зачастую непринятые в
изложении официальной историографией как СССР, так и РФ.
Настоящий III том книги “Поколения рода сквозь призму истории”
– это четвёртая работа автора в качестве писателя-историка, хотя с
писательским ремеслом он знаком гораздо раньше, чем приступил к
написанию книг.
3
ЧАСТЬ III
В Российской империи
Глава 1. Жизнь в двух государствах. Григорий Стефанович
Дзиковицкий
(не позднее 1766 – до декабря 1835 годы)
Иль ты не шляхтич? Или шляхтич шляхтичу
не ровня? Мало, что ли, у магнатов родни
среди шляхты? А сколько барышень из своих
домов они повыдавали за достойнейших своих
придворных?.. Говорят, в других местах
больше делается между шляхтичами различий,
но там и шляхта доброго слова не стоит!
Г. Сенкевич. “Огнём и мечом”.

I. О ПЕРВЫХ ГОДАХ ЖИЗНИ
Григорий Стефанович Дзиковицкий был вторым после Онуфрия сыном в семье Стефана и Евдокии Дзиковицких и появился на свет не позднее 1766 года на древней земле предков – в Пинском повете Брестского воеводства Великого княжества Литовского, где у его деда Владислава Ивановича и отца Стефана Владиславовича имелся собственный не очень большое наследст-
4
венное имение. Конечно, будучи младшим братом, Григорий не мог рассчитывать на такое же наследство, как Онуфрий и потому не был столь привязан к родным местам.
Любого человека воспитывают не только семья, хорошие или плохие учителя, но и окружающая жизнь, события совершающейся с его активным или пассивным участием истории. Ян-Дуклан Охоцкий, – современник и практически сверстник Григория Дзиковицкого, также родившийся в семье мелкого шляхтича, – оставил замечательные воспоминания из своей жизни.
Пригласим его стать нашим проводником и гидом в этой уже далёкой и во многом неизвестной эпохе.
О первых годах жизни мальчиков-шляхтичей Охоцкий писал:«У нас в деревнях была одна неизменная рутинная система воспитания. Едва ребёнок был в состоянии произносить первые слова, его начинали учить креститься – класть на себя крёстное знамение нашего искупления и веры. Первыми нашими словами были слова молитвы, которые мы перенимали от матерей наших.
Потом нас учили катехизису веры, в лоне которой Бог допустил нас родиться; учили нас любить ближних. Любовь к родному краю влагали в сердца собственными примерами; заповедовали безграничное послушание родителям, законам и властям, установленным от Бога для поддержания общественного порядка.
Мы должны были хранить уважение к старшим, соблюдать братство с равными и ласковость и снисходительность к низшим.Учили нас немного читать и писать, ездить верхом и биться на палках… Немного подготовленного таким образом мальчика отдавали на девятом или десятом году в иезуитские школы. Плети были в них единственным и универсальнейшим средством воспитания и усмирения… После уничтожения иезуитского ордена в деле воспитания иезуитов заменили базильяне (униатский орден. – Примечание автора). От иезуитов по наследству, получив власть и обязанность воспитания, они приняли и их традиционную систему.
5
В половине XVIII века воспитание в Польше стояло на самой низкой степени, но оно соответствовало потребностям того времени. Окончивший школу воспитанник знал латинский язык лучше родного, умел биться на палках и даже на саблях».
Но в каждом шляхетском доме тогда занимались музыкой. Почти каждая бедная шляхтяночка играла на польской гитаре (с семью струнами), все полячки учились пению в монастырях, что,видимо, было и в семье Григория. В домах же более зажиточных панов все дамы вообще играли на фортепиано, на арфе и даже на гуслях, которые были тогда в большом употреблении.
* * *
Ещё до рождения Григория, в 1764 году, на престол Речи Посполитой вступил избранный под давлением российской императрицы Екатерины II её бывший любовник граф Станислав-Август Понятовский. После десятилетий пребывания в качестве польских королей иностранцев-саксонцев, Речь Посполитая радовалась теперь, что её корону возложили “на природного Пяста”.
Пока Григорий был маленьким мальчиком, по Пинскому повету прошлись восставшие участники гайдамацкой Колиивщины,здесь собирались конфедераты, боровшиеся с русской оккупацией страны, рассеянные войсками русского бригадира А.В. Суворова. Затем Речь Посполитая пережила свой первый раздел между Россией, Австрией и Пруссией, после которого Пинский повет пока ещё остался свободным от иностранной интервенции.
Конечно, все эти бурные события раннего детства не могли не оставить впечатлений в памяти Григория.
«Жители провинций строго оберегали одну из своих привилегий, а именно право съездов или сеймики для выбора депутатов в трибунал и каждые два года для выбора послов на Сеймы. Они никогда не пропускали этих съездов и, несмотря на то, что председательствующий на сеймике воевода или какой-нибудь влиятельный в провинции вельможа уже давно с друзьями согласи-
6
лись, кто заменит прежнего депутата или посла, и всегда наверное могли отстоять своего протеже, всё-таки собравшимся господам казалось, что “liber voce” (свободный голос. – Примечание автора) существует и они сами избрали кого хотели. Была это безвредная иллюзия…
На сеймиках послам подписывали “Laudum” (инструкцию. – Примечание автора): право истребовать неаполитанские суммы,вывезенные некогда королевой Боной, настоять на открытии Олькушских горных промыслов, просьбы о признании новых
блаженных в Риме, рекомендации господина воеводы “ad panem bene merentium”, но главное – строго было приказано послам не дозволять ни малейшей пошлины на вино. Под конец сеймика шляхта напивалась до последнего нельзя и без милосердия рубилась саблями. Не один часто возвращался к своей жене с разрисованным лицом».
В день 21 августа 1780 года шляхта Пинского повета на предсеймовом сеймике в городе Пинске приняла инструкцию послам, отправлявшимся на ординарный Варшавский Сейм. Среди 65 подписавшихся шляхтичей имеется подпись Григория Дзиковицкого (НИАБ, г. Минск. Фонд 319, оп. 2, д. 901). Но вряд ли это был младший из сыновей Стефана Владиславовича. Имеется большая вероятность того, что это был кто-то из членов рода,который в настоящее время являлся его главой, то есть был патриархом всего клана.
В инструкции своим послам – регенту канцелярии Великого княжества Литовского, кавалеру ордена святого Станислава Каэтану Коженёвскому и подстаросте судебному гродскому повета Пинского, поручику кавалерии национальных войск коронных Игнацию Куженецкому – пинская шляхта среди шести пунктов поместила и следующий: «Благодарить короля за сохранение их
свобод и вольностей» (Акты, издаваемые Виленскою археографическою комиссиею для разбора древних актов).
7
II. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЁМ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ.
ПРОТ ПОТОЦКИЙ
Несмотря на государственно-политический упадок и катастрофу первого раздела, Речь Посполитая переживала тогда экономический подъём, бойко развивалась торговля продуктами сельского хозяйства, создавались новые торговые компании, привлекавшие небольшой капитал средней и мелкой шляхты под хорошие проценты. Такое положение несколько улучшило материальное состояние всей шляхты. Магнаты использовали черноморские порты – Херсон и Одессу – для торговли со странами Европы. Если до раздела Речи Посполитой все важнейшие торговые дела совершались во время ежегодных так называемых “контрактов” во Львове, то теперь роль главной биржи перешла к городу Дубно. В конце 1770-х – начале 1780-х годов “душой” этих контрактов был подскарбий князь Адам Понинский, пытавшийся совмещать жизнь купеческую с жизнью великосветского
вельможи. «У князя Понинского собиралась бесчисленная толпа.[…] все самые важные дела у него улаживались, так что у князя более бывало деловых людей, нежели в канцелярии контрактов,[…] где формально уже заключались все сделки. Правду сказать,в то время больших сумм там не было, но сносили небольшие
капиталы, выпивали водку, съедали завтраки, а к кассе трудно
было пробиться» (Охоцкий Я.-Д.).
Используя выгодную конъюнктуру на продукцию сельского хозяйства в Европе, а также многочисленные шляхетские привилегии, крупные вельможи стали заниматься оптовой торговлей.
Магнатские хозяйства Жевусских, Потоцких, Оссолинских, Любомирских и других, расположенные в украинских воеводствах Малой Польши, были тесно связаны с внешним рынком, и для обслуживания этих связей в городах Ямполе (на Днестре), Дубно и других строились магазины (склады). В них систематически
подвозился хлеб для экспорта за границу через черноморские порты. Как торговый центр, расположенный на перекрестье до-
8
рог, большое значение стал приобретать расположенный на севере украинского Брацлавского воеводства, граничащего с турецкими владениями, городок Бердичев. В нём происходили знаменитые ярмарки, на которые съезжались купцы из России,Левобережной Украины, Польши, Литвы, Галичины, Молдавии,Валахии, Турции. Кроме того, Жевусские продолжали торговать в Гданьске и Торуни. Сангушки по реке Западный Буг отправляли ежегодно в Гданьск от 3 до 6 судов с рожью, пшеницей,гречихой, полотном, поташью, селитрой и имели доход от 20 до 30 тысяч злотых. Чарторыйские систематически отправляли по нескольку сот волов на ярмарку в польский город Влодав.
Во второй половине XVIII века в хозяйстве Речи Посполитой сложилась система крупных магнатских хозяйств-латифундий.Почти вся Волынь была Острожской ординацией (майоратом),принадлежавшей последнему ординату князю Янушу Сангушко,познанский воевода Потоцкий владел огромными княжествами
Зборовским и Тернопольским, а также огромными имениями в Немирове, Ладыжине и Бершади, князь Радзивилл являлся владельцем очень больших имений в Полесье, громадными территориями распоряжались князь Любомирский и Салезий Потоцкий.
После раздела Речи Посполитой крупный магнат Салезий Потоцкий с сыном Щенсным Потоцким перенёс свою резиденцию из Кристополо, оказавшегося за пределами государства, в Брацлавское воеводство, в своё поместье Тульчин, расположенное недалеко от бурно развивавшегося от посреднической торговли
Бердичева. Здесь он организовал двор, почти не уступавший королевскому, завёл первые в этом крае тополи, а со временем,уже после 1780 года, воздвиг в этом провинциальном захолустье первый дворец.
В начале контрактов 1782 – 1783 годов всё было по-прежнему.Все дела обделывались у подскарбия Понинского. Но вскоре появился новый человек, постепенно перетянувший к себе всё вни-
9
мание шляхты, стремившейся увеличить свои накопления – граф Антоний-Протазан Потоцкий, член знаменитой магнатской фамилии, родственник владельца богатого поместья в Тульчине.Прот Потоцкий, как его все называли, только что возвратился из-за границы, был образован, умён, талантлив и с особенной
страстью к торговым оборотам. «Последнюю склонность в нём поддерживал и его гувернёр-ментор ксёндз Оссовский. После отца ему досталось воистину магнатское состояние: огромное имение без гроша долгу и 6 миллионов в голландском банке. Он сейчас же прикупил Цудиновской волости и Любар, и вошёл в компанию с банкирами Кабри, Теппером и Шульцем. Он выплачивал безоговорочно по их обязательствам, они выплачивали по его бумагам» (Охоцкий Я.-Д.).
Интересно описание внешности Прота Потоцкого, оставленное нам Охоцким: «Был он высок, но тяжёл и сутуловат. Между высоко поднятыми плечами виднелось лицо, длинное, с двойными губами. Казалось, будто он держит во рту кусок говядины.Глаза у него были большие и выпуклые. И, вообще, наружность
Потоцкого была очень некрасива. Жена его, напротив, считалась красавицей, и он рядом с ней напоминал группу Венеры и Сатира».
Под конец нынешних контрактов кредит Понинского начал уже колебаться. Все довольно явно стали удаляться от пана подскарбия, а дела начали постепенно переходить к Потоцкому.«Только игра и выпивка оставались ещё у подскарбия. «Жить в кредит было неслыханное дело. Дело Понинского было совсем другого рода. Долги превышали капитал, продажа была невозможна, а потому необходимо было прибегнуть к ликвидации.
Самый главный долг был Прота Потоцкого. Соединив его со счетами Кабри, Теппера, Шульца и других банкиров, он достигал до 20 миллионов» (Охоцкий Я.-Д.).
В марте 1783 года «комиссия Просвещения объявила Понинскому процесс за неуплату 360 тысяч с процентами и забрала по-
10
местье Вильское […]. На следующие контракты […] кредит Понинского окончательно рушился, деньги перешли к Проту Потоцкому, тем более, что князь продал ему Цудыновскую вотчину, и неслыханное до сих пор слово “patioritatis” пробежало по целому Дубно […]. Так упал этот громадный колосс, или, лучше сказать, гигантская машина, 10 лет вертевшая делами Польши.Игрой своей и упадком Понинский разорил многих. С этих пор все важные дела и общее доверие перешли к Проту Потоцкому».
Важнейшей попыткой этого времени к оживлению и расширению торговли между Чёрным и Балтийским морями, по рекам Висле и Днепру, было учреждение в 1783 году компании на акциях под названием “Торговой Черноморской” или “Херсонской
торговой компании” по проектам бывшего иезуита Оссовского. Она составилась из 40 акционеров, которые внесли в капитал компании по 1.000 червонцев каждый (40 тысяч червонцев равнялись 120 тысячам злотых). Первоначальный срок существования компании назначен был пятилетний (с 1 мая 1783 года), по
истечении которого предполагалось устроить её окончательно.
Управление всеми делами компании и распоряжение её оборотами были предоставлены одному из акционеров – графу Проту Потоцкому. В бюро, во время контрактов, нельзя было пробиться сквозь толпу, несшую ему свои капиталы.
Центральным имением Антония-Протазана Потоцкого было село Махновка в Брацлавском воеводстве, недалеко от имения Салезия и Щенсного Потоцких в Тульчине и от богатевшего ярмарочного города Бердичева. Свою Махновку он, большой любитель построек, задумал сделать первоклассным торговым городом и затмить славу имения родственников в Тульчине. Потоцкий построил в Махновке много каменных построек: здание для управления имениями, костёл, разные общественные здания, дома для помещений “разных должностных” и тому подобные, а также собственный дворец с обширными пристройками.
* * *
11
В 1784 году, когда Григорий ещё пребывал в родовом гнезде на Пинщине, по недавно построенному “Королевскому” водному пути в Варшаву впервые добрался караван из Пинска в количестве 10 судов с продуктами местного хозяйства – мёдом, воском, грибами и копчёной рыбой. Руководил флотилией пинский
шляхтич Стефан Стаховский. Прибытие каравана из глухомани полесских лесов, рек и озёр стало сенсацией на всю столицу. На “полесских индейцев”, как тогда, под влиянием романов об американских индейцах, называли в читающем обществе полещуков, пришёл посмотреть сам Станислав-Август Понятовский. В
честь памятного события была выбита медаль, а дневник путешествия и реестр привезённых товаров взяты на хранение в королевский архив.
Возвращение участников торговой экспедиции на Пинщину, их рассказы о полученных впечатлениях не могли не интересовать умы местной шляхты, привыкшей веками жить в привычных рамках патриархального уклада. И особенно, конечно, рассказы о совсем другой, более насыщенной событиями и впечатлениями жизни будоражили воображение молодёжи, всегда стремящейся к чему-то более удалённому, чем тихая и скромная жизнь в устоявшемся от отцов и дедов местном замкнутом мирке. Таким был и Григорий Дзиковицкий, жадно впитывавший в себя всё, что происходило в “большой жизни”, слушавший рассказы о выгодах шляхты, вложившей свои деньги в компанию Прота Потоцкого, и мечтал также каким-либо образом приобщиться к “цивилизации”.
Жизнь многочисленных родственников и соседей в Дзиковичах и других соседних сёлах представляла мало привлекательного для полёта юношеской фантазии. Большинство здешних обитателей, насчитывая много поколений благородных предков, по причине малоземелья и скудости достатка вынуждено было вести убогую трудовую жизнь мелких хлебопашцев. «Вельможи по-прежнему арендовали им (мелкой шляхте. – Примечание ав-
12
тора) имения и дворяне опять переделались в воларей, скотопасцев и свинарей; это дворянство было без воспитания и малейшей образованности, не мечтавшее даже вывести детей своих из подобного печального состояния. Им достаточно было сидеть на мешках, полных карбованцами. Не раз случалось […] видеть
несколько стад кабанов, или десятки лошадей одного властителя, пасомых вместе под самоличным надзором господина. На нескольких возах вёз барин сухари и пшено для пастухов, и сам, из одного котла с ними, ел кулеш. Такие дворяне, более десятка лет арендовавшие имения вельмож, обыкновенно привязывались к этой земле как к своей родине, также и к вельможам, у которых арендовали. Они были обязаны бывать на сеймиках для поддержания партии своего вельможи и служили ему словом и делом» (Охоцкий Я.-Д.).
В конце 80-х – начале 90-х годов XVIII века Пинщина оставалась глухим, обособленным от остального мира углом и жители повета испытывали большие неудобства с отправлением почты даже в близлежащие города и местечки, не говоря уже о далёких селениях. Эти неудобства были вызваны тем, что на
Пинщине было мало почтовых дорог и почтовых станций. А это объяснялось, прежде всего, природными условиями края: лесистость, многочисленные реки, большая заболоченность не способствовали строительству почтовых путей.
Спустя несколько десятилетий о Пинске, в котором ничего с тех пор не изменилось, польский писатель Юзеф Крашевский писал так: «Въезжаю в широкую грязную улицу: по обеим сторонам тянутся ряды деревянных домов, кое-где белеется каменный или поновее; остальные все старые и невзрачные. А мимо
тащится длинный обоз чумацких повозок из-под Кобрина, Пружан с рожью, пшеницею, всякого рода хлебом, которые возвращаться уже отсюда будут нагружённые солью; вокруг них увиваются кучи жидов в беличьих, лисьих, бараньих или овчинных шубёнках, с чёрными, рыжими, красными, седыми бородами и
13
без бород, в ермолках, шляпах, шапках, в чулках, босиком, в туфлях и сапогах, богатые, оборванные, словом, какие только могут быть жиды. Далее рынок, всегда оживлённый и полный движения; по правую руку – большой костёл, бывший иезуитский, и валы старинного какого-то замка князей, может быть,
ещё пинских.
Как не удивляться чудному инстинкту, который за столько веков умел избрать это место для оседлости, у стечения нескольких рек, на дне баснословного моря? Сколько уже лет этому городу, а до сих пор не имеет даже каменных стен; скупой, как здешние торгаши, полный денег – и не хочет строиться, не любит мостовой и доволен своей грязью, развалинами и деньгами.
Часть города, противоположная нашему въезду, называется Каролин; это дополнение Пинска, такое же болотистое, как и самый город, но надо его осмотреть, чтобы видеть важнейшую часть Пинска; берег, куда пристают суда с солью, откуда отходят с хлебом, водкою и тому подобным. Взгляд на берег весьма напоминает столь знакомые всем виды Голландии – рассохшиеся и изломанные барки с голыми мачтами (щеглами), стоящие на суше; множество лодок, обояников, челнов, барок; пинчуки в серых охабнях, с чёрными кушаками, с огнивом на ремешке, с люлькою (трубка) в зубах, с длинным и важным колтуном, вспершиеся на вёсла; жиды, сторожащие у берега; гости,
выходящие из рогожаных кают, заспанные после ночного плавания; жидовки, запрашивающие в корчмы; факторы (торговцы), расспрашивающие потихоньку. Грунт этой картины: широко разлитая вода, озеро, болота, далее пески и пасмурное небо, как небо Голландии, и воздух густой, напитанный солью. Желал бы я живописцу представить вид этого места, особенно весною, когда растаяли снега и морем разлились воды, торговля ожила, толпы теснятся к берегу, плывут плоты, барки и чернобыльские дубы (дубовые челны), встречаемые с радостью и благослов-
14
ляемые хозяевами, а вся эта грязная и болотная людность Пинска стоит, смотрит, дышит этим движением торговли и промышленности».
* * *
Если даже сам Пинск представал в качестве такого захолустного городка, то что можно было говорить о его окрестностях – о Дзиковичах, Местковичах, Велятичах, Завидчичах и других сёлах повета? Молодым людям, жаждавшим достигнуть в жизни чего-то большего, чем могло доставить им положение мелкого
сельского шляхтича, в деревне или даже в Пинске делать было нечего. Им здесь было безумно скучно. Деревню предпочитали люди гармоничные – тихие, трудолюбивые, скромные. Они ничего не искали и не стремились изменить привычный уклад жизни на неизвестные опасности внешнего мира. Таким, видимо,
был старший брат Онуфрий, которому по наследству должна была перейти то ли большая часть отцовских земель, то ли даже вся недвижимость, чтобы предотвратить столь пагубное раздробление и обнищание потомков.
Григория же в дорогу гнала не только удручающая шляхтича бедность большинства живших в этих местах Дзиковицких, но и пример тех молодых людей, которые, выйдя из родовых гнёзд, покинув скудные провинции, взлетели до значительных высот на службе у знатных вельмож. Григорий также вознамерился
взлететь высоко и считал, что имеет к тому те веские основания, что имя Дзиковицких было связано с Речью Посполитой с самого начала её образования, а более дальние предки восходили ко временам великого литовского князя Витовта, ставшего легендарным в истории страны.
В 1786 году Люблинский трибунал решил декретом и назначил съезд для раздела имений Понинского по всей стране, во всех воеводствах. Прот Потоцкий деятельно взялся взысканиями, взяв помощником также принадлежавшего к компании подлясского хорунжего Юзефа Моржковского. Это было счастьем
15
для шляхты. Тесный союз Потоцкого с банкирами позволил ему аккуратно выплачивать проценты всем, вложившим в компанию деньги, а деятельность Моржковского – успокоить волнения кредиторов.
Проучившись 5 или 6 лет у базилианцев, Григорий должен был окончательно решать свою дальнейшую судьбу. «Выйдя из школы, необходимо было сейчас же приискать себе занятие; лениться родители не позволяли. Сыновья должны были или заниматься хозяйством дома под руководством отца, или поступать в
военную службу, или готовиться в монастырь; иных помещали в
правительственные канцелярии и в так называемые палестры при земских трибуналах и городских судах […]. При всякой подобного рода канцелярии, даже уездной (поветовой), можно было всегда найти сто и более практикующихся молодых людей; в числе их иногда бывали сыновья самых богатых в уезде фамилий» (Охоцкий Я.-Д.).
Младшему сыну Стефана Дзиковицкого должны были достаться лишь остатки того, что можно было выделить из и так не слишком богатого шляхетского имения. И потому последние несколько лет он только и думал о том, чтобы отправиться на
поиски судьбы – настроения, отнюдь не редкие в бедной Пинщине. Онуфрий Стефанович, старший брат Григория, как первородный наследник, пошёл по стезе хозяйственной, а Григорий мог бы стать военным, если бы речь шла о нормально устроенной армии. Однако тогда в армии Речи Посполитой все офицерские должности заранее были предназначены для занятия представителями знатных семейств. Простым шляхтичам оставалась только служба в качестве товарищей, то есть рядовых воинов с низким и нерегулярно выплачивавшимся жалованьем. А в посполитом рушении, то есть в общем ополчении шляхтичи служили за свой счёт – тогда не было даже никаких крестов и орденов для награждения их заслуг. В качестве награды воина-шляхтича король мог произвести в рыцари, украсив грудь цепью
16
с королевским портретом, а также наделить такого воина коронными имениями. Но это всё было крайне призрачно и ненадёжно. Гораздо более выгодным и перспективным, чем военная служба, казалось поступление на службу к какому-либо преуспевающему магнату.
У мелких землевладельцев, каким был отец Онуфрия и Григория, система управления своими небольшими имениями была более развитой, чем у магнатов. Но обычный путь, который проходили их младшие, и потому безземельные сыновья на пути к достижению собственного независимого положения в обществе, был традиционен: сначала должность мелкого официалиста – эконома ключа (волости) или даже одного фольварка у магната, затем державная посессия, далее посессия заставная (держава – это аренда, а застава – это ссуда, обеспеченная передачей заставнику в эксплуатацию магнатского имения) и, наконец, владелец собственного имения. Таким был типичный жизненный
путь младших отпрысков мелкой шляхты, у которых сбережения были малы или даже вовсе отсутствовали.
Но в круг тех лиц, которые “ходили державами и заставами” на пути к своему благополучию, временами, при неблагоприятном стечении обстоятельств, попадали и старшие сыновья местных землевладельцев. Всё это находилось в состоянии беспрерывного движения, изменения, наконец, различных сочетаний. Одни состояния рушились и падали, другие на их развалинах нарождались. Но лишь в сравнительно редких случаях сохранялись и развивались, а чаще распадались. В одних случаях путь к состоянию был короче, в других – длиннее, а в третьих – всё ограничивалось достижением небольшой собственности. В одних случаях магнатский комиссар становился дедичем (собственником с передачей имения по наследству), а в других утративший имение дедич шёл в комиссары, а прогоревший комиссар становился экономом и так далее.
17
И вот как раз в это время и взлетел на вершину славы и экономического процветания общегосударственного масштаба гузовский староста Антоний-Протазан Потоцкий, главная резиденция которого находилась в селе Махновка. Сама жизнь заставляла Григория очертя голову броситься на поиски своей фортуны, поскольку выбор у него был небогат: либо унылое прозябание в
деревне, либо служба у блистательного вельможи. Но при этом лишь последнее давало шанс Григорию нанести позолоту на изрядно потускневший родовой герб, что не представлялось возможным его предкам уже несколько веков ввиду отсутствия у них должностей, ведущих к славе и богатству.
Григорий мечтал покинуть тихие Дзиковичи, руководствуясь сформулированной ещё в античные времена идеей: “Случай пробегает мимо – блажен, кто схватил его за волосы”. И именно потому Григорий принял решение оставить родную деревеньку и податься под покровительство графа Антония-Протазана Потоцкого. 4 июля 1786 года в пинской городской ратуше Григорий Стефанович Дзиковицкий получил паспорт, который тогда требовался при выезде с прежнего места жительства.
Перед тем, как покинуть родовое гнездо, Григорий обязан был придти к главе либо всего рода Дзиковицких, либо Дома Харитоновичей. И, по тогдашнему церемонному обычаю, поцеловать его в руку. Тот, скорее всего, в ответ обнял его, поцеловал в лицо, и выразил надежду, что у молодого человека всё сложится удачно на чужой стороне. Затем напомнил о древности их рода, честью которого Григорий должен был всегда дорожить, перекрестил на прощание и отпустил.
Конечно же, гораздо менее церемонным было прощание с братом Онуфрием и родителями. Правда, никто и подозревать не мог, что их младший сын и брат покидает родные Дзиковичи навсегда. Родители Григория были небогаты, и потому не смогли дать ему в дорогу ничего, кроме не самого лучшего коня и некоторой суммы денег на расходы, необходимые в дороге и на пер-
18
вое время по приезде на место. Кроме этого, Григорий получил нарядный костюм из числа тех, что были накоплены в гардеробе отца из числа подарков от патрона-магната, провизии в дорогу и, конечно же, для отличия от путешествующих простолюдинов, саблю, которой он не только сообщал о своём благородном происхождении, но и мог защитить себя от возможных неприятностей, нередких на дорогах в то время.
Явиться ко двору магната в сопровождении собственного слуги, конечно, означало бы сразу подняться в глазах окружающих на некую ступень. Но… Для младшего отпрыска обедневшего провинциального шляхтича, если такая мысль и приходила в голову, она оставалась лишь несбыточной грёзой. В чём не было
недостатка – так это в благословениях и напутствиях. Собравшись в путь, Григорий отправился ко двору графа Антония-Протазана Потоцкого в Махновку.
Село Махновка являлось центром повета, но наряду с ним всё большее значение в местной жизни приобретало другое владельческое местечко – Бердичев. Ещё в середине ХVІІІ века при кармелитском костёле Бердичева была открыта школа с обучением на польском языке, в 1758 году основана одна из самых больших в то время типографий. Здесь также существовала небольшая больница с аптекой при костёле.
Мирное правление Августа III, Станислава Понятовского и незначительные пошлины на иностранные товары немало способствовали наплыву купцов в Бердичев. Значение торгового центра Бердичев получил ещё в 1765 году, когда король Станислав-Август учредил здесь десять ежегодных больших ярмарок. К тому же сюда прибывали христианские паломники для поклонения чудотворной иконе, что также содействовало развитию местной торговли. И благодаря торговле евреи уже тогда составляли значительную часть местного населения.
Торопясь к своей судьбе, молодой шляхтич Дзиковицкий везде скакал ровной рысцой и потому делал за сутки вёрст по 50 и да-
19
же по 60, останавливаясь лишь изредка, дабы дать передохнуть коню, возле какой-нибудь корчмы, где и сам мог перекусить и отдохнуть от дороги.

Фрагмент карты с южными границами бывших Речи Посполитой и её Брацлавского воеводства (Palat[inat] of Braclaw).

Ни имение Тульчин, ни Махновка на карте не обозначены, видимо, из-за их малолюдности в 1799 году, когда составлена была карта. Но в самом верху слева видно торговое местечко Бердичев (Berdyczow), сравнительно недалеко от которого располагались означенные имения Потоцких.
20
Без особых происшествий Григорий вскоре прибыл к цели своего путешествия. Гузовский староста граф Прот Потоцкий, находившийся в это время на вершине власти, успеха и популярности, не увидел никаких препятствий к тому, чтобы взять в свою службу молодого шляхтича из старинной фамилии. Любой мог бы сказать тогда, что жизнь Григория теперь устроена окончательно и бесповоротно. И он сам бы согласился с таким утверждением. Отныне следовало только нарабатывать авторитет, заслуги и ждать карьерного роста на службе у вельможи. Таким образом, Григорий Дзиковицкий, сжёгши за собой все мосты на-
зад, положил начало “украинской” или “махновской ветви” Дзиковицких Дома Харитоновичей.
Вообще, следует заметить, наиболее предприимчивые, активные представители рода, не имея якоря в родовых местах, на малой родине, в виде недвижимости или достойной службы, отправлялись временами в иные места. Туда, где появлялась возможность выгодной женитьбы или находилась подходящая под свои запросы служба. Таким именно образом отдельные ветви рода Дзиковицких оказались со временем в разных уездах Волынской, Подольской, Минской губерний, дав начало отдельному существованию фамилии “Дзиковицкий” в новых местах.
* * *
Вопрос об эксплуатации магнатских латифундий решался в двух направлениях: путём организации собственного фольварочного хозяйства под надзором собственной магнатской администрации и через сдачу имений в державную или посессорскую аренду мелкой и средней шляхте. Как правило, в латифундиях
применялись сразу оба способа хозяйствования. Управление имениями при помощи магнатской администрации современники считали дорогостоящим и убыточным, поскольку “службовцы” немилосердно обкрадывали своих принципалов. Н.И. Кос-
томаров утверждал: «В XVIII столетии в Польше считался бы пошлым дураком тот, кто, управляя панским имением, не сумел
21
нажить состояния настолько, чтобы самому купить хорошее имение».
И действительно, известно было много фамилий, благополучие и преуспеяние которых имело своим началом службу у магнатов в качестве пленипотентов, губернаторов, комиссаров и даже более мелких администраторов. Однако сказанное здесь о воровстве магнатских “службовцев” всё же нельзя распространять поголовно на всех шляхтичей-администраторов, так как гораздо большее число их, чем разбогатевших, не только не приобрело собственных имений, но и в последующем даже впало в нищету вслед за разорением своих покровителей.
Не имея собственных средств для того, чтобы взять в аренду какое-либо магнатское имение, Григорий Стефанович мог мечтать только о получении какой-либо административной должности в управлении какого-либо из вельмож. Видимо, в Махновке, при многолюдном и роскошном магнатском дворе Прота Потоцкого, Григорий Стефанович как раз и получил какую-то штатную должность, связав судьбу своего благополучия с фортуной графа.
* * *
В начале 1787 года, зимой, через здешние места ожидался проезд короля Станислава-Августа, который направлялся на встречу с русской императрицей Екатериной II и австрийским императором Иосифом II в Киев. Снега тогда выпали неслыханно глубокие, а между тем все экипажи королевского поезда были лёгкие, на колёсах и потому проезд был сильно затруднён. В середине марта Станислав-Август посетил несколько магнатских имений, где его встречали с огромной пышностью и большими для себя расходами при стечении многочисленной шляхты. К столу Станислава-Августа всегда подавался краковский хлеб, имевший ту особенность, что никогда не черствеет. Его пекут большими булками величиной с каретное колесо.
22
По дороге король заехал и в расположенное недалеко от Махновки местечко Бердичев, где его принимала хозяйка и владелица этого местечка княгиня Радзивилл. На балы в честь Станислава-Августа собирались и жившие поблизости магнаты, среди которых, конечно, был и граф Антоний-Протазан Потоцкий, ходатайствовавший перед королём о делах своей компании.
Во время переговоров с русской императрицей король не забыл о Потоцком. Между прочими делами было упомянуто и о черноморской торговле компании графа, причём ей было обещано всякое покровительство и содействие со стороны России. Король даже получил для кораблей “Торговой Черноморской компании” право ходить под русским флагом и заходить в черноморские порты России.
* * *
Охоцкий Я.-Д. писал: «С начала этого [1788] года весь народ был взволнован грядущими преобразованиями, которые должен был совершить наступающий Сейм. Литература много способствовала распространению в обществе мысли о необходимости реформ; об этом толковали и газеты, и брошюры, и серьёзные
сочинения, выходившие в это время. На малых предварительных сеймиках, на которых выбирались послы на общий Сейм, явилось множество кандидатов и ещё больше выбирающих; всякий, имевший право голоса, хотел им воспользоваться. Сченсный (Щенсный) Потоцкий, воевода русский, отказался от звания сенатора, чтобы иметь право быть выбранным послом на Сейм. Он желал быть маршалом (председателем. – Примечание автора) Сейма. Послом его выбрало Брацлавское воеводство, в котором лежала его резиденция Тульчин. […]
Сейм 1788 года считался не обыкновенным, а конфедерационным (экстраординарным). Сделано это было ввиду того, что на обыкновенном Сейме существовало liberum veto, позволявшее одному уничтожать постановление всех, а на Сеймах конфедерационных дела решались по большинству голосов».
23
На начавшемся Сейме, который через два года получит название Четырёхлетний, надежды Щенсного Потоцкого занять должность маршала Сейма от Короны, то есть от собственно Польши с украинскими воеводствами, не оправдались. Послы от
Короны выбрали себе маршалом Станислава Малаховского, к
которому примкнули Станислав и Игнаций Потоцкие, а также
бывший иезуит ксёндз Гуго Коллонтай. Послы от Литвы выбра-
ли себе маршалом Казимира-Нестора Сапегу. «Во время Четы-
рёхлетнего Сейма, – писал Охоцкий Я.-Д., – когда в Польше
пробудился патриотизм и любовь к национальному, все завели
снова казаков в своей службе. Князь Потоцкий сам носил одеж-
ду, сшитую по рисункам одеяний XV века, а слугу своего, родом
француза, по имени Перо, одел казаком, выбрил ему лоб и наз-
вал Покотило. Никто и узнать не мог в этом подбритом казаке
уроженца берегов Сены».
В этом же году русский князь Потёмкин, получивший звание
польского шляхтича от Станислава-Августа ещё 13 лет назад,
решил натурализоваться, то есть стать активным членом Речи
Посполитой. Как член государства, он подарил своему второму
отечеству 12 пушек с гербами Польши, с полной амуницией и
службой, взятой из Смелянских волостей. Сейм с благодар-
ностью принял этот подарок. Король Станислав-Август первый
начал увеличивать регулярное войско. Четырёхлетний Сейм по-
становил поднять численность армии до 100 тысяч. Но из-за не-
достатка средств это было выполнено только на бумаге.
30 мая 1789 года Сейм принял постановление о проведении
люстраций в староствах с целью уточнить и упорядочить пола-
гающиеся с них отчисления в государственную казну, столь не-
обходимые для обеспечения реформ.
* * *
14 июля 1789 года в Париже со штурма 900 ремесленников,
торговцев и мещан и 2 отрядов гражданской милиции королев-
ской тюрьмы-крепости Бастилии, во Франции началась револю-
24
ция, после которой около четверти века бурлила не только эта
страна, но и вся Европа и Ближний Восток. Российская императ-
рица Екатерина II была в числе ожесточённых противников
французской революции, но, желая сохранить свободу действий
на Востоке и в неспокойной Польше, не смогла принять участия
в первой коалиции европейских монархов против Франции. Из-
за этого ходила даже поговорка в то время “Польша спасла
французскую революцию”, ибо считалось, что участие в то вре-
мя русских войск неизбежно привело бы к поражению револю-
ции.
Патриотический лагерь в Польше, рассчитывая на союз с
Пруссией и благожелательный нейтралитет Австрии, действовал
без оглядки на Россию и отрицая её протекторат. Якобы друже-
ственная Польше алчная Пруссия выразила готовность догово-
риться с Россией о дальнейшем разделе польской территории.
Но из Петербурга не поддержали тогда этот план, так как Ека-
терина II решила попытаться вновь сделать ставку на Станис-
лава-Августа Понятовского.
В Варшаву в это время прибыли Иосиф (Юзеф-Антоний) По-
нятовский, племянник короля, Костюшко, бригадир службы Се-
веро-Американских Штатов, Виртембергский, генерал из царст-
венного немецкого рода и много ещё других офицеров, пожелав-
ших поступить в реставрированную польскую армию. Заняв
должность начальника штаба польской армии, 3 октября 1789
года Юзеф Понятовский получил чин генерал-майора, а также
был назначен шефом Пешей Гвардии Коронной. «Иосифу Поня-
товскому дали ордена Святого Станислава и Белого Орла. Он
жил очень роскошно: король и дядя – архиепископ-примас –
давали ему много денег. Все его очень любили. Один его экипаж
с лошадьми стоил 10 тысяч, он командовал в Великой Польше,
князь Виртембергский – в Малой Польше, а Костюшко – на Ук-
раине и учредил свою главную квартиру в Немирове» (Охоцкий
Я.-Д.).
25
* * *
Весьма примечательным был дух, царивший в среде молодёжи
того времени. Он назывался “тенжизною”, что по-русски соот-
ветствует понятию “молодечество” и включал в себя и галант-
ность, и безрассудную храбрость, и благородство, и высокое
чувство собственного достоинства – словом, всё то, что нас
привлекает в “Трёх мушкетёрах” Александра Дюма. От молоде-
ческого поведения ни один шляхтич не смел и не мог укло-
ниться под угрозой потери всяческого уважения к себе со сто-
роны людей своего круга. Подраться на саблях значило почти то
же, что чокнуться стаканами. Каждый шляхтич должен был
быть отличным наездником и стрелком из ружья и пистолета.
Погасить свечу пулей, попасть в туза на карте или убить выст-
релом на лету ласточку почиталось тогда делом обыкновенным.
Шляхтич не смел ездить в карете или коляске – такое право пре-
доставлялось лишь больным и женщинам. Семидесятилетние
старики ездили верхом в дальний путь, например, от берегов Бе-
резины до Варшавы. Только некоторые богатые модники, воз-
вратившиеся из изнеженного Парижа, игнорировали старинные
польские обычаи и законы, предписанные молодечеством. Но
всякое исключение, как известно, лишь подтверждает общее
правило. Таких изнеженных модников было крайне мало и всё
шляхетство, относясь к ним с пренебрежением, преследовало их
насмешками и сатирой.
Охоцкий говорил: «В конце концов целый наш народ был
“тенжизною”, потому что подражал вождям этой тенжизны: Ио-
сифу (Юзефу-Антонию) Понятовскому, Евстахию Сангушко,
Казимиру Сапеге – генералу артиллерии и маршалу литовского
Сейма, Вельгурскому, К. и А. Ржевуским (Жевусским), Валев-
скому, Дзялынскому, Ченскому, Ниесоловскому, Потоцкому и
другим. Была эта молодёжь весёлая, милая, честная, служила
она украшением самых знаменитых салонов и лучшего общест-
ва. Были все люди высокого положения, сенаторы, сановники,
26
послы Сейма – цвет нашей молодёжи. Им все подражали, пере-
нимали их одежду, обращения, слова, даже их пороки.
Времена тогда ещё были хорошие. Под маской легкомыслия
кипели высокие чувства и пульс народной жизни бился ещё пра-
вильно. Одежда молодёжи была следующая: на перевязи с вы-
шитыми словами “Народ с королём и король с народом” висела
сабля, шпоры или серебряные подковки под красными сапож-
ками весело бренчали; шапочка надевалась набекрень со спу-
щенным к правому уху трёхцветным шнурком, оканчивавшимся
страусовым пером или султаном. За обиду не звали к суду, ни-
каких суперарбитров не выбирали: каждый сам охранял свою
честь и никогда ни на чей суд не согласился бы отдать эту
честь».
О Юзефе Понятовском осталось такое свидетельство совре-
менников: «Он имел одну, впрочем, рыцарскую слабость, свой-
ственную многим героям. А именно: он был страстный люби-
тель прекрасного пола, и притом разборчив только в красоте, а
не в звании женщины. Несколько раз князю Понятовскому пред-
лагали блистательные партии, и он мог бы породниться с вла-
детельными фамилиями, но он всегда отвечал одно: что чувст-
вует себя не в силах сохранить супружескую верность и потому
отказывается от женитьбы, зная по опыту, что все женщины бо-
лее или менее ревнивы. На основе этого правила он всю жизнь
остался холостяком и волокитой» (Булгарин Ф.В.).
На волне настроений молодечества появился на сценах Варша-
вы великолепный сценарист и актёр-комик Алоиз Жулковский,
быстро поднявшийся в сценической деятельности и ставший
широко известным и горячо любимым многими поклонниками
его таланта. Как-то одному шляхтичу показалось, что Жулков-
ский высмеял его в своей комедии. Взбешённый, он вызвал ав-
тора комедии на дуэль.
– Хорошо, – спокойно согласился Жулковский, – но в таком
случае за мной – право выбора оружия.
27
На следующий день в условленном месте блюститель собст-
венного гонора поджидал “обидчика”. И вот появился Жулков-
ский, управляющий шестёркой лошадей, которые тащили боль-
шую старинную пушку. Когда же он, устроившись на отведён-
ной позиции, стал деловито засыпать порох, а затем поместил в
жерло солидный запас картечи, нервы у шляхтича не выдержали
– вызов был взят обратно.
* * *
Вскоре, в 1790 году, созданная Сеймом Гражданско-Военная
комиссия постановила организовать два военных лагеря для
подготовки нового войска – один возле местечка Големб под ко-
мандованием принца Виртембергского, а другой под Брацлавом
под начальством Юзефа Понятовского, в котором находился и
Тадеуш Костюшко. Однако средств на лагеря опять катастро-
фически не хватало.
1 марта этого 1790 года в далёких Североамериканских Шта-
тах, живших тогда довольно обособленно от Европы, прошла 1-я
перепись населения. По её результатам в стране, ставшей в бу-
дущем самой сильной в мире, проживало всего 3.929.214 чело-
век, включая и негров-рабов. Индейцы, поскольку они не подчи-
нялись властям, в переписи даже не учитывались.
В 1790 году широко известный в то время польский общест-
венный деятель ксёндз Станислав Сташиц писал, что последняя
люстрация показала, как испорчены в обществе обычаи, как за-
быта религия: доходы староств, показанные под присягой и са-
мих старост, и проводивших перепись люстраторов, во много
раз меньше действительного дохода; доход со староств, с кото-
рых старосты имели до сих пор по 60 и 120 тысяч злотых, в
люстрациях определён в 35 и 80 тысяч злотых.
Григорий Стефанович, будучи с точки зрения Истории малень-
ким человеком, оказался свидетелем многих великих дел и боль-
ших перемен в жизни людей. И сам он в этих переменах хоть и
незаметное, но участие всё-таки принимал. Какие ему довелось
28
тогда слышать речи! Казалось, всё самое лучшее, возвышенное
и патриотичное вдруг разом поднялось во весь рост и заявило о
себе. Брат обнимал брата, будь тот богат или беден, умный нера-
зумному готов был дорогу к счастью указать. И перед всеми сия-
ла одна цель – возрождение Отчизны, за которую молодые горя-
чие головы готовы были с радостью свою жизнь без остатка по-
жертвовать. В то время, как Григорий Дзиковицкий, находясь
возле сильных мира сего, был в курсе происходивших событий и
живо интересовался новыми веяниями и настроениями, в его
родных Дзиковичах время, казалось, затормозило свой бег. Там
мало что менялось и только отзвуки больших перемен докаты-
вались сюда в виде слухов и пересказов, которые, однако, силь-
но волновали воображение здешних обитателей, готовя их, ви-
димо, к будущим переменам.
Новые польские военные лагеря были задуманы, прежде всего,
как учебные центры для обучения солдат военному ремеслу, что
было крайне необходимо для страны, долгие десятилетия не
имевшей современной регулярной армии. Я.-Д. Охоцкий вспо-
минал позднее: «Лагерей подобных в Польше не бывало очень
давно, кажется, ещё со времён Иоанна (Яна) III. Всем хотелось
поглядеть на них. Подчаший Олизар задумал ехать осматривать
войска, пригласил с собою несколько и депутатов из молодёжи.
[…]
Стоянка продолжалась от половины августа до конца сентяб-
ря. Съезд был до того велик, что не только местечко Големб, но
и все окружающие сёла были переполнены приезжими. В Пула-
вах также помещалось множество гостей и балы давались ежед-
невно […]. Принц Виртембергский приезжал ежедневно на ба-
лы. Человек он был очень гордый, недоступный и нелюбимый
как в обществе, так и в войске. Принц был зятем князя Адама
Чарторыйского, генерала Земель Подольских, а впоследствии
фельдмаршала австрийской службы.
29
Вновь устроенные войска имели очень хороший вид: новые
красивые мундиры гранатного цвета все были одинаковы, полки
различались только номерами на пуговицах, цветом выпушек и
обшлагов. Пушки, упряжь и зарядные ящики – всё это было но-
вое. Каждый солдат являлся сытый, весёлый, свежий и храбрый.
В дни манёвров разбивались возле палатки Виртембергского
два огромных намёта и там устраивался завтрак в 11 часу. […]
Завтрак давался от имени генерала Виртембергского, офицеры
играли роль хозяев, но серебро, столовое бельё и ливрейная при-
слуга – всё было с гербами Чарторыйских и, вероятно, все рас-
ходы тоже были князя Адама».
* * *
Поскольку 2-летнего срока полномочий польского Сейма для
завершения всех намеченных реформ явно не хватило, депутаты
собственной волей приняли решение о продлении в 1790 году
своей деятельности ещё на один срок. Поэтому этот Сейм вошёл
в историю под названием Четырёхлетнего. Основной его задачей
была разработка и принятие новой конституции Речи Посполи-
той.
Но, среди прочего, этот Сейм обратил внимание и на положе-
ние евреев в государстве. В это время по религиозному составу
население Великого княжества Литовского представляло из себя
следующую смесь: 39% было исповедующих униатство, 38% –
католики. На третьем же месте были иудеи, которых было аж
10%! (Правда, по другим данным, в Речи Посполитой в 1790 го-
ду на 8 миллионов жителей считалось 300 тысяч евреев, что со-
ставляло лишь 3,75%). Но какая бы цифра ни была верной, всё-
таки евреи в Польше были не только обладателями большой
собственности, но и составляли особое “государство в государ-
стве”. Общественные еврейские дела управлялись общинными
правлениями – кагалами, которые имели между собой беспре-
рывное сообщение и в общем деле всегда действовали заодно.
Евреи всегда держали ту сторону, от которой надеялись полу-
30
чить для себя больше пользы. Как написал в своей книге в 1815
году И. Ляхницкий, к разделу Речи Посполитой евреи относи-
лись с полным спокойствием, но когда поляки заговорили о ре-
форме евреев, обитающих на их земле, тогда в стране началось
брожение. Главный раввин созвал съезд представителей еврей-
ских общин в Зельве на Литве. Воззвание раввина начиналось
словами: “Беда стряслась над страною и взволновался народ…”.
Но если шляхта, при всём пренебрежении к евреям, старалась
лишь ограничить их могущество и влияние на Речь Посполитую,
то простой народ их просто ненавидел. Ф.В. Булгарин утверж-
дал: «Ненависть к жидам в литовском крестьянине сильнее всех
других страстей». Интересно, что даже известный еврейский
деятель XIX века Бернар Лазар в книге “Антисемитизм, его ис-
тория и его причины” вынужден был оправдать такую нена-
висть: «Поскольку враги евреев принадлежали к самым различ-
ным расам, проживали в землях столь далёких одни от других,
поскольку ими управляли самые различные законы, основанные
на совершенно противоположных принципах, поскольку они не
имели ни сходных нравов, ни одинаковых обычаев, вдохновля-
ясь совершенно несхожими идеями, не допускавшими одинако-
вых суждений о всех вещах, – приходится признать, что общие
причины антисемитизма всегда заключались в самом Израиле, а
не в тех, кто с ним боролся» (Bernard Lazare).
Из населения княжества, не исповедовавшего униатство, като-
лицизм и иудаизм, оставалось только 6,5% православных, 4%
староверов, бежавших сюда из России от преследований и всё
ещё не высланных назад, в Россию, 1,5% протестантов и 1% му-
сульман из числа потомков тех татар, что были приняты на
службу ещё при великом князе Витовте.
* * *
Чтобы отправить письмо из Пинска в Столин, расстояние до
которого составляло 15 миль (1 миля – примерно 7,8 километра),
надо было послать его через почтовую станцию в Гродно, а это
31
более 60 миль только в одну сторону. Сообщение шло долго,
окружным путём и теряло свою актуальность. Другие же почто-
вые станции находились ещё дальше – в Вильно и Ровно. По-
этому жители повета обратились в местный cеймик с просьбой
об усовершенствовании почтовой службы на Пинщине. 28 марта
1791 года Гражданско-Военная и Порядковая комиссии Пин-
ского повета приняли постановление, в один из пунктов кото-
рого вошла жалоба жителей на работу почты, которая сдержи-
вает общение людей – купцов, торговцев, родственников, слу-
живых и так далее. Гражданско-Военная и Порядковая комиссии
направили акт с постановлением послам Пинского повета в Вар-
шавском Сейме королевскому шамбеллану и мечнику Матеушу
Бутримовичу и городскому писарю подстолию Павлу Ширме,
чтобы те обратились к директору почт с просьбой об изменении
движения почт в Пинском повете.
* * *
3 мая 1791 года Польша, наконец, получила новую конститу-
цию, которая, если бы была реализована, поставила страну по
уровню государственного устройства вровень с её соседями. В
частности, по ней отменялась выборность королей, право liberum
veto, создавалась регулярная армия, ограничивалась власть
панов над крестьянами и право шляхты на вооружённые дейст-
вия против короля или друг друга. Конституция 3 мая уничто-
жала и федеративное устройство Речи Посполитой – деление на
Корону и Великое княжество отменялось. Созданием унитарно-
го государства авторы конституции надеялись сплотить общест-
во в условиях катастрофически сложившейся обстановки.
Хотя Россия, занятая в турецкой войне, не смогла силой вос-
препятствовать польским реформам, в самой Речи Посполитой
нашлись внутренние противники. В частности, Салезий Потоц-
кий, отец Щенсного Потоцкого, недовольный нововведениями,
задумал покинуть отечество и переехать в Америку. Для прода-
жи своих имений он вступил в переговоры с графом Протазаном
32
Потоцким и его компаньонами-банкирами. В Тульчин приехал
главный агент банка Прота Потоцкого – ксёндз Оссовский. Од-
нако в последний момент от подписания продажной крепости
Салезия Потоцкого удержал посол Сейма от Брацлавского вое-
водства Мощинский.
Несогласные с реформами магнаты и шляхта стали группи-
роваться вокруг союзника русских по подавлению Колиивщины
и поддерживаемого Екатериной II магната К. Браницкого.
Россия к концу 1791 года успешно закончила турецкую войну
и двинула высвободившиеся войска в Польшу. Ещё до начала
вооружённых столкновений король собственноручно писал к
Щенсному Потоцкому, заклиная его не вводить отечество в
опасность и оставить свои намерения на противоборство с влас-
тями Речи Посполитой. В письме был приведён пример из рим-
ской истории – пример Кариолана. Газеты напечатали это пись-
мо короля.
Брокгауз и Ефрон: «Когда началась кампания 1792 года против
России, Станислав-Август присоединился к её сторонникам
(патриотам. – Примечание автора), дал клятву соблюдать кон-
ституцию 3 мая 1791 года». Однако сил у короля было недоста-
точно. Несмотря на предпринятые ранее усилия, к 1792 году
польское войско не превышало даже 60 тысяч человек.
* * *
Григорий со своими отцом и братом, находясь на расстоянии,
временами поддерживал связь при помощи писем, доставляемых
почтовыми экипажами. Правда, связь эта была недешёвою и
корреспонденция доставлялась адресату с большим опозданием.
Выполняя перед согражданами обязательства, возложенные на
них в поветовом сеймике, послы в Сейме от Пинского повета М.
Бутримович и П. Ширма составили в Варшаве посольское пред-
ложение о реорганизации почты на Пинщине, которое вручили
великому писарю Великого княжества Литовского Дзедушицко-
му, генералу почт края, 28 апреля 1792 года. В нём шла речь об
33
урегулировании движения почт от Варшавы до Пинска и от
Пинска до Столина, пока ещё входившего в состав Пинского
повета. Послы предлагали для улучшения почтовой связи в бу-
дущем продлить почтовые тракты от Столина до Ровно и от
Пинска до Слонима. Проект предусматривал также улучшение
уже существующей на Пинщине почты. Особое внимание было
уделено строительству новых почтовых трактов и станций. Что-
бы связать Пинск с Варшавой, авторами проекта был разработан
почтовый тракт Пинск – Брест-Литовск – Варшава с указанием
расположения почтовых станций (предположительно на расстоя-
нии 3 – 4 миль). Между Брест-Литовском и Пинском намечалось
построить пять почтовых станций. На почтовом тракте Пинск –
Слоним намечалось строительство трёх станционных домов. По-
сольский проект предполагал учредить на всех этих станциях
должность почтмейстера и его заместителя, обязательно с при-
нятием присяги, особенно на тех станциях, которые были распо-
ложены в селениях, имеющих панские дворы. Случалось, что ка-
кой-нибудь ясновельможный пан, владелец деревни, приезжал
на почту и ради интереса велел ломать сургучные печати, читать
письма, а после прочтения иные задерживать. Чтобы такого не
случалось, проект предусматривал ответственность работника
почтовой станции за вверенные ему послания. Воплотить в
жизнь этот проект не удалось. Причиной тому стал последний
раздел Польши.
* * *
Осмелевшие из-за русской поддержки сторонники гетмана
Браницкого составили заговор и, с благословения Екатерины II,
объявили в мае 1792 года о создании Тарговицкой конфедера-
ции, призванной вернуть Польшу в её прежнее состояние внут-
ренней и внешней немощи. Затем коронный гетман Браницкий и
его сподвижник по Тарговицкой конфедерации польный гетман
Жевусский “отдались под опеку” России.
34
Слово Яну-Дуклану Охоцкому: «Военная комиссия предписа-
ла выслать в лагерь князя Иосифа Понятовского по два комис-
сара с каждого повета Киевского воеводства. Я и Гжицкий были
назначены из Житомирского повета. Нам приходилось ехать на
молдавскую границу, возле которой стоял Понятовский.
Кроме нас было уже при лагере шесть комиссаров. Один из
них – Мощинский – получил приказание идти с эскадроном в
Тульчин, принадлежавший князю [Щенсному] Потоцкому, и за-
брать оттуда надворное войско (личное войско магната. – При-
мечание автора), пушки, весь арсенал, порох и оружие. Вещи ве-
лено было отослать в местечко Полонное, а людей привести в
лагерь. Полонное должно было быть обращено в крепость; туда
же приехали инженеры. К ним в помощь, для сбора людей и над-
зора за рабочими, велено было послать комиссаров от поветов
Волынского, Киевского и Кременецкого. На работу являлись
ежедневно по 3 тысячи с лошадьми и по 6 тысяч пеших рабочих.
При них находился пеший Острогский полк под предводитель-
ством князя Любомирского. Но все эти работы ни к чему не по-
вели и так, без пользы, брошены. В две недели крепости выст-
роить невозможно.
Из Тульчина Мощинский привёл 300 человек пехоты, 180
всадников, 40 казаков, 6 пушек с лошадьми, упряжью и артилле-
ристами, 10 возов пороху, готовых патронов и разного оружия
на тысячу человек. Кроме того, было привезено 30 небольших
пушек, вроде крепостных. Вместе с людьми [Щенсного] Потоц-
кого пригнали 200 штук волов. Офицерам выданы были паспор-
ты (некоторые, впрочем, просили принять их на службу и были
приняты теми же чинами), а солдаты расформированы по пол-
кам.
Посланы были в другие барские дворы комиссары с приказа-
нием привести надворное войско и вскоре было доставлено ко-
миссаром Грохольским 120 казаков на отличных лошадях. Из
Корсуня прибыло тоже 100 доброконных казаков. Князь Чарто-
35
рыйский подарил 400 казаков, лошадь каждого из них стоила не
менее 30 червонцев, все были в новых мундирах и ни одного не
было старше 30 лет. Когда князь [Юзеф Понятовский] выехал их
осматривать, они приветствовали его криком: “Здорово, батька
Иозип!”. Из всех этих казаков сформирован полк в 10 сотен и
назван полком “Верная дружина”. Часть этих казаков князь ос-
тавил для своего конвоя.
Каждый день летали курьеры в Варшаву и из Варшавы. Но мы
только то и знали, что король обещает прибыть в лагерь, что вез-
де волнуются и готовятся защищать родину, и целые массы
шляхты стали под Люблином и Владимиром, ожидая королев-
ских приказаний. Из газет видно было, что война недалека, и что
Сейм вручил королю полномочия вести её и заключать тракта-
ты, а народ призывал на защиту родины и на принесение жертв
на общую пользу. Писали, будто король на заседании Сейма рас-
плакался и обещал лично вести войско и даже умереть за свой
народ. Королю дана была диктаторская власть, министры объяв-
лены неответственными, и Малаховский отсрочил заседания
Сейма до окончания войны, сам проливая слёзы среди взволно-
ванных и плачущих депутатов». Временное прекращение заседа-
ний Сейма произошло 29 мая 1792 года, но в прежнем составе
он уже не состоялся.
В лагере Юзефа Понятовского, где также находился и Тадеуш
Костюшко, все с нетерпением ожидали прибытия Станислава-
Августа. Снова слово Охоцкому: «Но король только всё соби-
рался ехать, а в лагере не являлся. Говорят, его не пустила новая
любовница, маркиза Люли. К нам было только прислано 400
крестов новь установленного военного ордена. […] В лагере всё
это возбуждало много энтузиазма. Сочинялись песни и музыка,
и со всех сторон слышались слова гимна “Дай нам, Боже…”.
В лагерь Понятовского ежедневно прибывали разные господа,
приводя с собой по пяти, десяти и более человек на хороших ло-
шадях, вооружённых и обмундированных… Ждали скорого по-
36
хода и лагерь шевелился. Заговорили о приближении неприя-
тельской армии под начальством Каховского, только она, как
слышали мы, двигалась очень медленно. […]
Князь Понятовский и Костюшко не были в дружбе. Вообще о
Костюшко говорили очень редко. Сам князь Иосиф относился
всегда с уважением и хорошо, но его приближённые не пропус-
кали случая отыскивать смешные стороны в генерале Костюш-
ко».
Так и не дождавшись приезда любвеобильного и необязатель-
ного короля, князь Понятовский решил выступать без него. Ар-
мия тронулась к Бугу и стала около Винницы на правой стороне
реки, что было не так уж и далеко от Махновки, где находился в
это время Григорий Дзиковицкий. Но автору неизвестно, был ли
тогда Григорий сторонним наблюдателем или участником собы-
тий. Был уже июнь, стояла жаркая погода и всё войско Юзефа
Понятовского купалось в Буге. Охоцкий вспоминал об этих
днях: «Только что мы пришли, пикет привёз связанных двух жи-
дов. У них нашли в плащах между сукном и подкладкою поста-
новления, прокламации и письма от имени [Тарговицкой] кон-
федерации. Кроме того, у них было найдено 48 червонцев. Соз-
ван был сейчас военный совет, и даже часу не прошло, как обоих
повесили. Деньги, найденные у них, князь отдал арестовавшему
их пикету.
Говорили, что конфедерация в Тарговицах, что в Тульчин со-
бирают громадные запасы фуража и провианта, что там должна
быть стоянка большого количества войск. Собрали военный со-
вет и, после недолгого совещания, постановили курьера [от
Щенсного Потоцкого] не пускать и писем от Потоцкого не при-
нимать [, поскольку тот присоединился к тарговичанам].
Мне было приказано с полковником Пиотровским и 150 каза-
ками идти в Бердичев и взять в тамошней крепости гарнизон, ар-
тиллерию и прочие вещи. По дороге в Бердичев я и Пиотровский
встречали множество землевладельцев Киевского воеводства,
37
спешивших укрыться в безопасные места, и преимущественно в
Галицию, перед наступающими военными смутами. Хотя и рас-
сказывали, что Тарговицкая конфедерация никого безоружного
не тронет, что цель её – только при помощи иностранных войск
восстановить старый порядок, уничтоженный Сеймом, но тем не
менее панический страх обуял всех и все бежали и крылись. […]
В Бердичеве я сейчас же оделся в мундир и представился кня-
гине Радзивилл. Экипажи её уже были готовы, она хотела уез-
жать в Галицию. Мои представления о том, что ей не грозит ни-
какая опасность и что войско находится под начальством Поня-
товского, удержали её на несколько дней отъезда. Когда пришёл
отряд наших казаков, их выстроили против дома княгини. Все на
них смотрели с удивлением: до сих пор подобного войска ещё
никто здесь не видел.
Я отдал письменный приказ гарнизону [Бердичева] явиться на
смотр. Ударили в барабан и люди собрались – всего не более 100
человек. Сложив оружие, они отошли в сторону и тогда я объя-
вил им приказ главнокомандующего, требующего зачисления их
в действительную службу. Ни одним словом не заявили они сво-
его желания исполнить приказ. По ближайшем рассмотрении
оказалось, что в одной и той же роте служили дед, отец и сын –
калеки и старики, никуда не годные. Пришлось выбраковать. И
только тех, которые были моложе 40 лет, взять в службу, а ос-
тальным – выдать паспорта. Годных нашлось 49 солдат, 4 офи-
цера и 5 барабанщиков. Кроме того, 8 артиллеристов. Были ещё
в этом гарнизоне 50 музыкантов, тоже в военных мундирах. Ко-
гда я хотел взять их, ксёндз начал просить, почти упал к ногам,
чтобы я их только не брал.
– Желаете ли вы идти на службу? – спросил я их.
Большая часть крикнула: “Желаем”.
– Кто желает – выступай вперёд!
И вышло из рядов более 30 человек. Из них я выбрал 24, умев-
ших играть на трубах, и присоединил к ним одного барабанщи-
38
ка. Порешил составить таким образом трубачей для казаков
“Верной дружины”. Мундиры им тотчас же сшили бердичевские
портные. Равно так же беспрекословно исполнил еврейский ка-
гал все мои требования реквизиций: лошадей, овса и хлеба.
Ещё три дня пробыли мы в Бердичеве, пока всё было кончено.
Моим писарям помогали три местных ксёндза, пиша паспорты
для всех негодных к службе и не желавших служить».
* * *
Трудно сказать, что делал в это время Григорий Дзиковицкий.
Прот Потоцкий сам не принимал участия в борьбе враждующих
сторон, но многие шляхтичи из его окружения взяли оружие в
руки. Так что полностью в стороне от бурных событий послед-
него периода существования Речи Посполитой Григорий точно
не мог остаться. Конечно, участие в крупных событиях – ещё не
признак крупной личности. В эти события вовлекаются массы
простых людей, в обычной жизни никак себя не проявляющих.
И, конечно, мирская слава или бесчестье скоротечны по времени
и ограниченны в пространстве. Но, тем не менее, сама прикосно-
венность людей к большим историческим делам даёт возмож-
ность их потомкам оценивать своих предков по поведению в
конфликтные периоды, гордиться или стыдиться за своих пред-
ков. И, судя по тому, что Григорий Дзиковицкий ровным счётом
ничего не получил от прикосновенности к бурным обществен-
ным конфликтам, можно предположить, что он не был среди
конфедератов. Местное же русское население, как признавал сам
Юзеф Понятовский, в основном поддержало приход русских
войск на украинские земли.
В жизни людей нередко случается, что мелкое препятствие
может помешать достижению великой цели. Против же дости-
жения сравнительно небольшой цели Григория Стефановича
встало великое препятствие – Речь Посполитая была обречена.
Пруссия, не желавшая упустить своего куска от ожидаемого но-
вого дележа Польши, поспешила присоединиться к русским.
39
Дадим вновь слово Охоцкому: «В Любаре многолюдство было
страшное, особенно многочисленны были уезжавшие в Гали-
цию. Город был буквально ими переполнен. Курьеры в Варшаву
и из Варшавы летали по-прежнему. Были слухи о наступлении
неприятельской 100-тысячной армии генерала Каховского в на-
ши пределы, а между тем лагеря нашего и не думали укреплять.
У нас было всего-навсего 24 тысячи человек, считая в то число
всех волонтёров. Неравенство сил наводило на нас ужас. У не-
приятеля к тому же была армия дисциплинированная, привык-
шая к битвам. Король только обещал приехать, не думая испол-
нять обещания. […] Армия наша начала уже быстро отступать, и
не трудно было предсказать ожидавшие её в будущем пораже-
ния. […]
Понятовский и Вельгурский пошли степями к Полонному,
Костюшко двинулся к Заславлю. Багаж и тяжести направлены
были прямо через Борушковку к Полонному под прикрытием
одного батальона и эскадрона кавалерии. В Борушковке тянется
гребля через болото и речку. Мост был надпилен неприятелем, и
едва только обоз на него въехал – провалился. В ту же минуту
русские явились из засады и ударили на прикрытие. Резня была
ужасная. И только очень небольшая часть обозов была спасена
казаками и эскадроном кавалерии и обратно доставлена в лагерь.
Двести повозок и две пушки достались неприятелю.
Неприятель через Мирополье перешёл к Цуднову и там оста-
новился. Наши пришли в Полонное далеко уже не в совершен-
ном порядке. Всю ночь затопляли тяжести, порох, амуницию и
всё, что не могли взять с собою. Более тяжёлые пушки также за-
гвоздили (вбили гвозди в затравку) и отошли к Шепетовце.
Костюшко шёл на Зеленицы, за ним в погоню двигался Фер-
зен, а Каховский занял наш лагерь под Любаром. Под Зеленица-
ми Костюшко на равнине успел выстроить часть своих войск и
встретил Ферзена. Несмотря на превосходство сил и лучшее воо-
ружение неприятеля, наш генерал удержался в своей позиции.
40
Ферзен отступил, но Костюшко не мог его преследовать, так как
Каховский с другой стороны уже наступал на него.
На другой день после битвы, начиная с Костюшки всем, при-
нимавшим участие в сражении и отличившимся, главнокоман-
дующий князь Понятовский роздал ордена Virtuti militari. Полу-
чили кресты все офицеры без исключения в полку казачьем
“Верная дружина”».
Этот же казачий полк был затем под самым сильным огнём во
время сражения под Дубенкой и после войны в нём осталось
всего 4 сотни по 90 человек каждая. Князь Юзеф Понятовский
считался атаманом этого полка и потому с этого времени стал
всегда носить бурку, в которой и встретил смерть...
Охоцкий: «После сражения под Дубенкою армии уже более не
встречались. Наши отступили к Варшаве, а неприятель наступал
шаг за шагом до самого Маркушева, где наши генералы устрои-
ли лагерь.
В это время Тарговицкая конфедерация из Тульчина перешла в
Бердичев и сформировала Комиссию Киевского воеводства. Но
из помещиков дома почти никого не было, а кто и оставался – не
хотел вмешиваться в эти дела. Потоцкий принуждён был, за неи-
мением приличного кандидата, объявить маршалом некоего Ко-
ленского – городского писаря житомирского, протежированного
гетманом Браницким».
* * *
В этом же июне 1792 года король Станислав-Август был вы-
нужден присоединиться к Тарговицкой конфедерации и отдать
приказ войскам прекратить противодействие тарговичанам и ин-
тервентам. Племянник короля Юзеф Понятовский, не желая
быть соучастником своего дяди-короля в унижении Речи Поспо-
литой, сдал команду, подал в отставку и выехал за границу. То
же самое сделал Костюшко и другие лучшие генералы. Россий-
ское войско заняло Варшаву. Отказались от своих должностей и
эмигрировали Мнишек, коронный маршал Сейма Станислав Ма-
41
лаховский, литовский маршал Сейма Сапега, генерал артилле-
рии Хрептович, князь Станислав Понятовский и даже, осознав
то, что он натворил, сам глава Тарговицкой конфедерации гет-
ман Браницкий.
Затем Екатерина II и её правительство приняли предложение
Пруссии о новом разделе Польши, что и было зафиксировано в
секретном союзном договоре от 12 января 1793 года. Пруссия
заняла земли на западной границе.
Взамен прежнего представителя России в Речь Посполитую
был направлен новый посланник, который должен был провести
в жизнь намерения Екатерины II. Н.И. Костомаров: «Сиверс
прибыл в Гродно 20-го (31-го) января, и прибытие его, как во-
дится, было предлогом к празднествам и весёлостям. Ему оказы-
вали чрезвычайные почести. [Щенсный] Потоцкий устроил для
него великолепный обед, затем последовали другие обеды и ба-
лы. Конфедераты, между собой несогласные, одинаково заиски-
вали милостей и расположения посла Екатерины…
Через десять дней после приезда своего в Гродно, Сиверс при-
был в Варшаву, получив от Булгакова весть о казни [француз-
ского короля] Людовика XVI. Это казалось чем-то пророческим
для него, въезжавшего в столицу государства, также осуждён-
ного на казнь, которой исполнение возлагалось на него […]. 3-го
(14-го) февраля в 12 часов дня Сиверс отправился представ-
ляться королю в щёгольском экипаже, запряжённом прекрасны-
ми лошадьми, с блестящей прислугой. Народ толпился на улице
и по окнам домов. У всех было тревожное желание взглянуть на
лицо этого нового гостя: ни один ещё русский посланник не воз-
буждал такого любопытства, внимания, надежд, страха, ни один
ещё не являлся в польскую столицу в такую знаменательную
эпоху крайнего бессилия Польши и крайнего могущества над
ней России. Все дамы были в глубоком трауре. Польша надела
его по Людовику XVI, но вместе с тем бессознательно надела
42
его и по себе. Изобильные синие ленты Белого Орла и красные Станислава нарушали однообразие чёрных одежд».
11 марта 1793 года генерал Кречетников объявил в Полонном манифест “О присоединении польских областей к России”. 2 июня 1793 года вышел манифест Екатерины II о втором разделе Речи Посполитой. Охоцкий: «К России присоединёны воеводства Киевское, Брацлавское, Подольское и часть Волынского по Вакровичи, Литва присоединена по реку Неман.
Жителям вменено в обязанность принести присягу на поддан-
ство в течение 3-х лет. Присяги на подданство требовали и от
войск, находившихся под начальством Любовидзского, назна-
ченного [Тарговицкой] конфедерацией. Офицерам предоставля-
лось право не давать присяги и выходить в отставку, но солдаты
должны были непременно присягать. Любовидзский немедленно
присягнул, и с ним его 12-тысячный корпус.
Сейчас же по объявлении второго раздела Польши банкиры
варшавские и их компаньон Прот Потоцкий прекратили плате-
жи, что произвело затруднение и денежный кризис, продолжав-
шийся до самого начала царствования Павла I».
* * *
Литовская конфедерация под предводительством двух Коса-
ковских – епископа и гетмана – соединилась с польской, и члены
обеих конфедераций из Брест-Литовска, где они находились, пе-
решли в Гродно. Здесь они составили новый компрадорский
Сейм Речи Посполитой.
Охоцкий: «В передней у короля на карауле были солдаты из
Мировского полка. Два из них стояли у трона в зале Сейма. Про-
чие места и двери заняты были чужеземною стражею. Физионо-
мия его (короля), прежде оживлённая, приятная, с всегдашним
милым выражением, которое влекло к нему сердца всех, теперь
исхудалая, изменившаяся, со впалыми щеками и жёлтая, каза-
лось говорила о недавней тяжкой болезни. Король не подымал
43
даже глаз. Едва можно было узнать в нём прежнего Станислава-
Августа.
Варшава была совсем не похожа на ту, какою я знал её ещё не-
давно. Какое-то печальное беспокойство господствовало повсю-
ду. Театры и балы были ещё многолюдны, но посещались пре-
имущественно только военными.
Конфедерация продолжала свою работу. Ходили слухи, что
Щенсному Потоцкому обещана корона. Но его уже не было в
Варшаве.
В стране в это время господствовало совершенное спокойст-
вие, какое обыкновенно и в природе всегда господствует перед
бурей. Конфедерация не имела у нас никакого влияния, так как
наше [Киевское] воеводство присоединено было к империи.
Снова возобновлёны были земские и городские суды».
* * *
15 июня 1793 года генерал Кречетников направил приказ но-
воназначенному губернатору Брацлавского воеводства Ф.Ф.
Берхману о проведении полной ревизии края. Составление “ге-
неральной карты всего края здешнего, к России присоединён-
ного, с камеральным описанием” было поручено инженер-
генерал-майору Кнорингу, для чего последнему были приданы
уездные землемеры и “исправные и надёжные” штаб-офицеры,
на которых и было возложено описание путём объезда и “отоб-
рания сведений” по приложенной форме от владельцев или уп-
равляющих городов, местечек, староств, сёл и деревень.
Под сильным нажимом российского посланника И.Я. Сиверса
Гродненский Сейм ратифицировал акты 2-го раздела. В ноябре
того же года Сейм отменил конституцию 1791 года и вернул
прежние порядки. Взамен отменённой Сейм принял навязанную
захватчиками конституцию, которая окончательно превращала
Речь Посполитую в вассала Российской империи. Такой “Основ-
ной закон” получил признание смирившихся тарговичан, многих
магнатов, крупной шляхты. Его поддержала и римская курия.
44
* * *
После второго раздела Речи Посполитой давние друзья и ком-
паньоны Прота Потоцкого прекратили платежи по старым обяза-
тельствам, а их банкротство разорило и самого графа. Красави-
ца-жена первая его оставила в несчастье и отделила своё имение.
Антоний-Протазан Потоцкий, предприимчивый и никогда не те-
рявшийся, завёл у себя в Махновке фабрику бумажных табаке-
рок и основал типографию, вложив в них всё ещё остававшиеся
у него немалые средства. В новой типографии наряду с книгами
про Потоцких издавались учебники, молитвенники, осуществля-
лись переводы иностранных произведений. Книги печатались на
нескольких языках. Кроме того, у Потоцкого было здесь нес-
колько мануфактур, организованных по-новому: рабочие были
вольнонаёмными и работали по контрактам. Вероятно, возле
магната, продолжавшего жить в роскоши и не желавшего отка-
зываться от прежних привычек богатого вельможи, продолжало
кормиться многочисленное мелкое шляхетство, среди которого
находился и Григорий Стефанович Дзиковицкий. Григорий, не-
смотря на возраст около 27 лет, был ещё не женат. Скорее всего,
финансовые потери графа Потоцкого отразились и на его достат-
ке, но возвращаться на родину, не добившись успеха, ему не
представлялось возможным. Оставалось надеяться только на то,
что всё в конце концов как-то образуется здесь.
Охоцкий: «Контракты 1793 года не походили на прежние. Ат-
мосфера была тяжёлая, дел совершалось немного, все были пог-
лощены общественными делами. Были, правда, балы и театр, но
и в половину не так многолюдны, как прежде. Конфедерация за-
претила представления наиболее любимых публикою пьес “Ген-
рих VI на охоте” и “Возвращение посла” (депутата) – сочинения
Богуславского и Немцевича».
В это время, 24 января 1794 года, в селе Подлис Ковельского
повета будущей Волынской губернии в семье униатского свя-
щенника Ницепора (Никифора) Максимиллиановича Перхорови-
45
ча Дзиковицкого и его жены Регины появились на свет два бра-
та-близнеца – Фёдор и Григорий.
* * *
В России, в сильно теперь расширенном крае еврейского про-
живания, поднялись новые вопросы. Евреи получили права ку-
печества и мещанства, каких не имели в Речи Посполитой, полу-
чили права равного участия в сословно-городском самоуправле-
нии, но должны были разделить и ограничения тех сословий: не
переселяться в города внутренних губерний России и быть высе-
ленными из деревень. При огромном теперь объёме еврейского
населения российской администрации уже не представлялось
выходом прикрыть оставление евреев в деревнях правом их
“временного посещения”. Для облегчения проблемы многие ма-
лые местечки были приравнены к городам – так открывалась ле-
гальная возможность евреям оставаться жить на прежнем месте.
Но при многочисленности еврейского населения в сельской
местности это не было достаточным решением.
Казалось, евреям естественно теперь было переселяться в об-
ширную и малонаселённую Новороссию, которую Екатерина II
открыла им. И новопоселенцам предоставлялись льготы. Однако
эти льготы оказались недостаточными, чтобы вызвать среди ев-
реев колонизационное движение. Тогда в 1794 году Екатерина
решилась побудить евреев к переселению мерами противопо-
ложными: приступить к действительному, а не провозглашаемо-
му их выселению из деревень в города. В то же время она обло-
жила всё еврейское население двойной податью по сравнению с
той, которую платили христиане. К слову, такую подать уже
давно платили старообрядцы; но в отношении евреев этот закон
оказался и не эффективным и не длительным. Но в какой-то ме-
ре всё предпринятое дало некоторый желаемый результат и ев-
рейское население Новороссии довольно заметно увеличилось.
* * *
46
Поляки же в это время были озабочены совсем иными проб-
лемами. Никто не ожидал внезапного революционного взрыва.
Начало ему положила кавалерийская бригада генерала Мадалин-
ского, 12 марта отказавшаяся повиноваться правительству тар-
говичан. Затем Мадалинский совершил стремительный рейд к
Кракову, который вскоре был взят повстанцами. Во главе вос-
стания встал Тадеуш Костюшко, срочно вернувшийся на родину.
24 марта 1794 года Тадеуш Костюшко встретил под Раклавица-
ми слабый русский отряд генерал-майора А.П. Тормасова и раз-
бил его.
Но это восстание практически никак не затронуло не только
Брацлавское наместничество, где жил Григорий Дзиковицкий,
но и вообще все территории, отторгнутые у Речи Посполитой по
второму разделу. В этих поветах люди жили почти так же, будто
не произошло никакого нового восстания и занимались собст-
венными делами и заботами. Так, владелец Бердичева князь Рад-
зивилл, ссылаясь на то, что раввины судят бедных евреев не-
справедливо и стараются извлекать из них только денежную вы-
году, издал 27 марта 1794 года распоряжение, чтобы евреи сами
избирали, большинством голосов, на три года четырёх судей и
одного писаря, которые ведали бы все дела между ними; сторо-
нам было предоставлено право приносить жалобы на решения
этого “суда по светским делам” перед князем.
После взятия Варшавы и последнего, третьего и окончательно-
го раздела Речи Посполитой, русское правительство приступило
к переустройству новых приобретений. В течение 1793 – 1795
годов 65 высокопоставленных царских чиновников (М. Кречет-
ников, М. Кутузов, И. Ферзен, А. Безбородько, А. Марков, М.
Новосильцев, М. Репнин и другие) получили во владение земли
с почти 80 тысячами крестьян, которые были конфискованы у
Короны, церкви и оппозиционной шляхты на малоросских тер-
риториях Малой Польши. Новые чины и звания за лояльность
России получили здесь магнаты Сангушки, Потоцкие, Жевус-
47
ские, Браницкие и другие. Многие другие “за неверность” под-
верглись конфискации имущества.
При переходе польско-литовского еврейства под власть рос-
сийского государства представители господствовавшего в еврей-
стве класса приложили все старания, чтоб убедить российское
правительство в необходимости сохранить вековой кагальный
институт, соответствовавший интересам и русской власти. В
конце XVIII века один из губернаторов присоединённого к Рос-
сии края писал в докладной записке: «раввин, духовный суд и
кагал, сопряжённые между собою тесными узами, имея всё в
своей силе и располагая даже самою совестью евреев, владыче-
ствуют над ними совсем отделённо, без всякого отношения к
гражданскому начальству». Желание духовных лидеров еврейст-
ва нашло поддержку в правительстве.
* * *
В результате нарушенных торговых связей довольно часто
прежние польско-литовские магнаты разорялись, что толкало их
на продажу своих поместий. Так, в 1796 году С. Любомирский
продал за 5 миллионов рублей в царскую казну своё имение По-
бережье на Днестре (три города и 179 сёл с земельной площадью
280 тысяч десятин), а Протазан Потоцкий – город Ямполь. Одна-
ко Прот Потоцкий не собирался быстро сдаваться и всё ещё на-
деялся на удачу, влезая во всё большие долги. В 1796 году он
испросил позволения о переименовании своей резиденции Мах-
новки из селения в местечко и разными выгодами и льготами
привлёк туда из Бердичева и других мест множество евреев для
поселения. Махновка даже получила статус уездного центра
Брацлавского наместничества.
Старания, а ещё более огромные издержки владельца имели
успех, и в то время Махновка, особенно по учреждении в ней
административных учреждений повета, имела вид порядочного
и опрятного городка, называвшегося тогда по большому числу
каменных строений “Каменной Махновкой”.
48
Все старые местные учреждения Речи Посполитой, восстанов-
ленные Тарговицкой конфедерацией, существовали до 1797 го-
да, когда на российский престол взошёл новый император Павел
I. Охоцкий писал: «Царствование Павла I сказалось повсюду
большими переменами. Наместничества были уничтожены и пе-
реименованы в губернии. При этом Брацлавское совершенно
раскассировано: часть его присоединена к Киевской губернии, а
часть к Подольской. Вместо Изяславской губерния названа Во-
лынской». При этом переустройстве Махновка вместо уездного
центра Брацлавского наместничества изменила статус на уезд-
ный центр Волынской губернии. В то же время Павел I восста-
новил всё, что было связано с судебной системой в Речи Пос-
политой – законы, трибунал, земские суды и даже польский язык
судопроизводства. Охоцкий отмечал в этой связи: «Радость всех
жителей по поводу этих милостей трудно даже описать, а благо-
дарность к императору высказывалась при всяком случае».
* * *
В 1797 году Михал-Клеофас Огинский переехал из Констан-
тинополя в Париж, где вошёл в контакты с Директорией и Та-
лейраном с целью восстановления Польши, но скоро потерял ве-
ру в успех этого дела и получил разрешение вернуться в Россию.
Павел боролся со всеми признаками вольнодумства, пришед-
шими в Европу из революционной Франции. Одним из внешних
признаков этого являлась новая французская мода – круглые
шляпы, жилеты, сюртуки с высокими воротниками. Сардинский
посол, публично высмеяв приказ о запрещении круглых шляп,
был в 24 часа выслан из России.
III. «РАСШЛЯХТОВАНИЕ» И «РАЗБОРЫ» ШЛЯХТЫ
Для укрепления своей власти на новых землях царское пра-
вительство привело всю местную шляхту к присяге на верность
царю. Но… Как писал В. Круковский, «После раздела Речи Пос-
политой алчными соседями и захвата Белоруссии Российской
49
империей царское правительство с удивлением обнаружило, что
на “воссоединённых” землях более 10% населения – дворяне-
шляхта (на самом деле меньше, около 7-8%. – Примечание
автора), в то время как в империи в среднем – только 1%. Тер-
петь такое было невозможно, и началось систематическое, пла-
номерное и беспрерывное “расшляхтование” нашего народа, ко-
торое постепенно осуществлялось почти сто лет.
Шляхта наша в XVI веке добилась конституционно закреп-
лённых прав на самоуправление, на выборы депутатов в Сеймы
и сеймики, суды и трибуналы. Шляхта выбирала даже короля.
Отсюда идёт её независимый характер, её гонор, чувство собст-
венного достоинства. Теоретически каждый шляхтич (в соответ-
ствии со Статутом Великого княжества Литовского) мог быть
избран королём. Это свидетельствовало не только о широкой де-
мократии, но и формировало специфический менталитет шля-
хетского сословия.
Естественно, что царское правительство после инкорпорации
Белоруссии [и Малороссии] серьёзно взялось за нашу шляхту.
Лишение “дворянства”, высылка в Сибирь, притом целыми сёла-
ми и шляхетскими домами, суды и расправы...».
В этот же период были сделаны две копии со старинной копии
конца XVI – начала XVII века “Переписи войска Великого кня-
жества Литовского 1528 года”, которые должны были использо-
ваться как документы, по которым можно было подтверждать
шляхтичам свою принадлежность к этому сословию.
Первый указ к сокращению кадров шляхетского сословия был
издан уже в 1797 году, и затем всё время дополнялся новыми.
«Эта политика поставила целое сословие в положение оправды-
вающихся, вынужденных придумывать доказательства своей
принадлежности к шляхте. В результате очень многие были низ-
вергнуты в самый низ социальной лестницы. Главной жертвой
“разбора” стала многочисленная мелкая шляхта.
50
Для того, чтобы подтвердить дворянское звание, требовалось
представить документы о владении кем-нибудь из предков зем-
лёй, либо о принадлежности к шляхте. У многих требуемых до-
кументов не оказывалось – были уничтожены войнами и пожа-
рами, утеряны, остались за границей.
Часто свои родовые архивы шляхта сдавала на хранение в мо-
настыри. Более того, по установленной процедуре подтвержде-
ния едва ли каждому сотому представилась бы возможность до-
кументально доказать своё дворянство. Частные купчие и про-
чие договора, которые имелись на руках, не являлись достаточ-
ными и убедительными доказательствами. В результате массо-
вый характер приобрела подделка документов, подтверждающих
принадлежность к привилегированному сословию» (“Подделка
документов об шляхтецком происхождении на Белоруссии во
второй половине XIX века”).
* * *
В присоединённом к России Юго-Западном крае продолжало
сохраняться много прежних, польских особенностей местной
жизни. Так, вместо полицейских-будочников в городах на пере-
крёстках стояли конные милиционеры. Лошади у них, как у сре-
дневековых рыцарей, были в стальных панцирях и со страусо-
выми перьями над гривой. А всадники, вооружённые копьями и
палашами, носили атласные пунцовые жупаны, зелёные кунту-
ши с откидными рукавами и белые шапки. Для приезжавших
сюда коренных русских такая полиция казалась выглядевшей
чисто по-польски.
Император Павел, чтобы дать приличное занятие множеству
польской шляхты, оказавшейся после уничтожения Речи Поспо-
литой лишённой привычного источника существования, пору-
чил генералу Домбровскому (не тому, что был во главе польских
легионов во французской армии) сформировать Конно-Польский
товарищеский полк на правах и преимуществах прежней поль-
ской службы. Полк не получал рекрут, но комплектовался ис-
51
ключительно добровольцами-вольноопределяющимися, “на вер-
бунках”. Шляхта образовывала первую шеренгу и каждый сол-
дат из шляхты назывался товарищем. Вторую шеренгу состав-
ляли вольноопределяющиеся, не доказавшие шляхетского про-
исхождения и называвшиеся шеренговыми. Служили в этом
полку “по капитуляции”, то есть вступали в службу по конт-
ракту на 6, 9 или 12 лет. Унтер-офицеры из товарищей называ-
лись наместниками и производились при наличии вакансии в
офицеры.
Солдаты Конно-Польского товарищеского полка были одеты
как старинные польские уланы пинской бригады: носили длин-
ные синие куртки с малиновыми отворотами, синие шаровары с
такими же лампасами, уланские шапки вроде стоячих конфеде-
раток, и отпускали волосы до половины шеи а-ля Костюшко.
В 1797 году по образцу и в дополнение к уже созданному
Конно-Польскому товарищескому полку, и также вербунками,
был сформирован Литовско-Татарский полк. Оба полка были от-
личными и по выправке, и по устройству, и по храбрости. Они
были вооружены карабинами и пиками с флюгером, как уланы,
но имени улан в русской армии тогда не существовало.
* * *
В Махновской округе продолжалось экономическое соперни-
чество двух основных местных центров – Махновки и лежащего
в непосредственной близости от неё местечка Бердичева, кото-
рое тогда ещё не входило в состав единого уезда. Со времён Ре-
чи Посполитой некоторые местечки и города были владель-
ческие – и владелец устанавливал свои дополнительные налоги с
жителей. Такими были и местечки Махновка и Бердичев.
В наследие императору Павлу досталось упрямое сопротив-
ление польских помещиков всякому изменению их прав, в том
числе и над евреями, и право суда над ними, как в прежней
Польше. Так, в жалобе бердичевских евреев на князя Радзивилла
писалось: «Чтобы иметь своё богослужение, долженствуем пла-
52
тить деньги тем, коим князь отдаёт в аренду нашу веру». А о
бывшем фаворите Екатерины II помещике Зориче те же евреи
писали, что он «оставил без платежа один только воздух». В то
же время со стороны владельцев местечек можно усмотреть и
прямо противоположное отношение к своим подданным-евреям.
В частности, в том же 1797 году владелец Бердичева князь Рад-
зивилл дал некоторым бердичевским евреям привилегию на ис-
ключительное право торговли сукном в Бердичеве.
Изо всего около миллионного еврейского населения, прожи-
вавшего на землях Речи Посполитой, присоединённых теперь к
Российской империи, примерно 200 – 300 тысяч проживало в де-
ревнях, занимаясь в основном виноторговлей, из-за чего еврей-
ство получало большие барыши и неприязнь крестьянства. Все
акты Павла I о евреях свидетельствуют, что этот государь, в от-
личие от своих христианских подданных, относился к еврейско-
му населению с расположением. Когда сталкивались интересы
евреев и христиан, Павел I отнюдь не брал христиан под свою
защиту. И если он в 1797 году и приказал принять меры к огра-
ничению власти евреев и духовенства над крестьянами, то это, в
сущности, было направлено только лишь на защиту крестьянст-
ва. Павел же признал за радикальным нелегальным еврейским
течением – хасидизмом – право на открытое существование. Па-
вел распространил еврейское право купечества и мещанства на
Курляндскую губернию. Одно за другим он последовательно от-
клонил ходатайства христианских общин Ковно, Каменец-
Подольска, Киева и Вильно о выселении евреев из их городов.
* * *
В 1798 году в Бердичеве насчитывалось 864 дома и проживало
4.820 человек. В городе действовали две шёлковые фабрики, ко-
жевенный завод, кирпичный завод, две мельницы. В том же 1798
году в Махновке работали заведённые Протом Потоцким ману-
фактуры: парчовая, суконная, каретная и крахмальная.
53
Для того, чтобы привести в известность имения, конфиско-
ванные в приобретённых от Речи Посполитой провинциях, пра-
вительство России решило провести в 1798 году перепись (люс-
трацию) новых имуществ. Люстраторы Винницкого староства
отыскали инвентари (описания доходов и расходов имений)
Махновской люстрационной комиссии за 1789 год и, основы-
ваясь на них, раздали всё Винницкое староство в посессионную
аренду кредиторам старосты Прота Потоцкого. Среди кредито-
ров, естественно, отсутствовал Григорий Стефанович, с этих пор
оказавшийся в очень неустойчивом материальном положении.
Местечко Бердичев с 1798 года стало терять свой вес в качест-
ве крупного торгового центра Правобережья.
* * *
С вторжением новых, торгашеских порядков, в прежнюю, про-
низанную идеями феодального долга и чести жизнь присоеди-
нённой к России польской шляхты, разрушение её привычного,
устоявшегося веками стереотипа поведения было лишь вопро-
сом времени. В своих “Воспоминаниях” Ф. Булгарин, происхо-
дивший из литовской шляхты среднего достатка, писал: «А было
и хорошее в семейном твёрдом союзе и в повиновении старшим
в роду. Было хорошее и в рыцарских нравах старинного дворян-
ства! Невзирая на издание закона, по которому все заёмные
письма признавались недействительными, если были писаны на
простой, а не на гербовой бумаге, в так называемой Литве требо-
вание подписи на гербовой бумаге почиталось оскорблением, а
подписывание – унижением своего достоинства. Разорялись на
честное слово.
Князь Доминик Радзивилл, взяв иногда игральную карту, коп-
тил её на свече и писал кончиком щипцов на закопчённом месте:
“Выдать (такому-то, в такой-то срок) тысячу (более или менее)
червонцев. X.D.R.”. И поверенный князя не смел даже помор-
щиться, а выплачивал немедленно. На честное слово можно бы-
ло поверить жизнь, честь, имение. В нашем славянском племени
54
стыд (то есть бесчестие) был величайшим наказанием, и честное
слово – твёрже всех залогов и подписей. Я застал это на деле и
под клятвой передаю моим детям».
* * *
Видимо, дела Прота Потоцкого шли не очень удачно и “Тор-
говая Черноморская компания” окончательно расстроилась, а
управляющий её делами и оборотами магнат разорился. Не толь-
ко все его огромные имения, но и любимая Махновка, перешли в
руки кредиторов, а многочисленные жители, кормившиеся пре-
жде вокруг процветавшего владения, оказались без средств к су-
ществованию и должны были как-то сами устраивать свою даль-
нейшую судьбу. Прот Потоцкий промелькнул в истории как ме-
теор, оставивший после себя много воспоминаний, связанных с
несбывшимися надеждами, и много разбитых банкирским кра-
хом состояний. С разорением Потоцкого, этого великодушного,
но опрометчивого и романтического магната, погибли все често-
любивые мечты и стремления Григория Дзиковицкого.
Во многих исторических романах их главный герой, стремясь
“схватить пробегающий случай за волосы”, добивается даже
большего, чем смел мечтать в начале своего пути. В других, бо-
лее реалистичных, он погибает. Но практически никогда не го-
ворится о третьем возможном результате – неудачном, но при
котором герой остаётся жив. Именно такая судьба, разрушившая
все юношеские мечты, досталась Григорию Стефановичу Дзико-
вицкому. Привыкнув смолоду надеяться на удачу, которая пона-
чалу, вроде бы, действительно ему сопутствовала, теперь он по-
нял, что ничего хорошего в своей жизни ему ожидать больше не
следует. Григорию оставалось только одно: согнув спину, начать
трудиться хотя бы для того, чтобы просто не оказаться на самом
дне. Подавленный злосчастной судьбой, отказавшей ему в знат-
ности, богатстве и высоких покровителях, которые дали бы ему
возможность самому добиться его самых смелых юношеских
55
мечтаний, Григорий теперь думал только о том, как ему устро-
ить свою дальнейшую жизнь.
Имения графа Антония-Протазана Потоцкого, расположенные
в местечке Махновка и его окрестностях, а с ними и типография,
заведённая за 3 года до разорения, были конфискованы в госу-
дарственную казну и предназначены к продаже любому желаю-
щему их выкупить.
На Украине крупные землевладельцы-магнаты продолжали из-
влекать доход из своих имений по старой, ещё польской систе-
ме. Отвечая на запрос из Сената, волынский гражданский губер-
натор в конце 1799 года писал: «По здешнему обыкновению
многие помещики наследственные свои деревни по большей
части отдают в посессии и получают знатные доходы» (Сташев-
ский Е.Д.). Но теперь, после разорения Прота Потоцкого, у Гри-
гория Дзиковицкого не было ни средств, ни покровителей для
того, чтобы взять в посессию хоть какую-то доходную статью в
имениях окрестных магнатов.
К тому же продолжалась государственная политика на вытес-
нение мелкой шляхты из состава благородного сословия. Указ от
августа 1800 года установил ей срок для предоставления доку-
ментов, подтверждающих шляхетское происхождение, в 2 года.
Затем последовал Указ от 25 сентября 1800 года, который под-
твердил чиншевой шляхте её права, однако к шляхте были те-
перь отнесены только те, кто значился в Шляхетских сказках
1795 года. Такая политика правительства заставила Григория
Стефановича Дзиковицкого начать, наконец, хлопоты о получе-
нии документальных свидетельств своей принадлежности к шля-
хетству, о чём ранее он даже не считал нужным беспокоиться.
В самом ближайшем соседстве с Махновкой находилось селе-
ние Мшанец. Из одного места в другое можно было дойти пеш-
ком за какие-нибудь полчаса – час. Не знаю, с какого времени,
но именно здесь на рубеже XVIII – XIX веков приобрёл свой
дом Григорий Дзиковицкий и начал простую жизнь сельского
56
беспоместного шляхтича, по достатку мало чем отличавшуюся
от соседских крестьянских семей. Григорий Стефанович, нужда-
ясь в подтверждениях своего права быть записанным в сословие
российского дворянства, начал переписку по этому вопросу с
родными, жившими в Пинском уезде. И, поскольку отец был
уже в преклонном возрасте, Григорий переписывался в основ-
ном с братом Онуфрием.
Четырнадцать лет прошло со времени разлуки с семьёй. На
лбу Григория, когда-то белом и гладком, за эти годы появилась
не одна морщина, походка отяжелела, а шея покрылась красным
загаром от постоянного пребывания в полях и на покосах. Но он
всё ещё не женился, поскольку не мог быть уверенным, что его
семье будет на что существовать.
18 января 1801 года жившему в селении Мшанец Махновского
уезда Григорию Стефановичу Дзиковицкому старшим братом
Онуфрием из Дзиковичей было отправлено письмо. Это была
часть переписки, свидетельствующей о том, что Григорий не за-
бывал свою малую родину и интересовался жизнью родствен-
ников, а также связанной с необходимостью получения докумен-
тов, подтверждающих его принадлежность к шляхте.
В это время род Дзиковицких был сильно разветвлённым и
расселился уже по многим местам. Так, в 1801 году разные Дзи-
ковицкие проживали в Пинском уезде в Больших Дзиковичах,
Малых Дзиковичах, Местковичах, Острове, Жолкине. Кроме то-
го, некоторые ответвления рода осели в северных уездах со-
седней Волынской губернии – кроме Махновского, из линии
Перхоровичей в Кременецком, вероятно кто-то в Луцком и Ко-
вельском.
* * *
В 1801 году император Павел I ошеломил всех европейских
монархов предложением решать все международные конфлик-
ты, устраивая между правителями соперничающих государств
поединки. Сам же он намеревался вызвать на дуэль премьер-
57
министра Англии Уильяма Питта-младшего. К несчастью для
народов, Европа не поддержала инициативу русского импера-
тора.
В 1802 году махновская типография, ранее принадлежавшая
Проту Потоцкому, перешла в собственность московского купца
С. Селезнёва. При нём печатались книги на русском, польском и
немецком языках. Кредиторы-посессоры, которым были розда-
ны имения Прота Потоцкого, жаловались на обременительность
установленных инвентарей, и летом 1802 года люстрационная
комиссия приостановила свою работу, занявшись исправлением
отмеченных недочётов.
* * *
Указ от 20 сентября 1802 года постановил, что выдача сви-
детельств о дворянском происхождении возможна только после
указа Сената. Григорий Дзиковицкий, при помощи старшего
брата Онуфрия собрав некоторые документы, подтверждающие
принадлежность их отца и деда к шляхетству, предъявил доказа-
тельства своего права быть приписанным к этому сословию.
Дворянским депутатским собранием Махновского уезда в 1802
году был утверждён и внесён в родословную книгу уезда 41 че-
ловек лиц мужского пола, среди которых был записан и Григо-
рий Стефанович Дзиковицкий. А вслед за тем, согласно “копии
фамильного списка дворян Дзиковицких” (Государственный ар-
хив Житомирской области. Фонд 146, оп. 2069), Григорий с по-
томками был признан Волынским дворянским депутатским соб-
ранием в качестве дворянина со внесением в первую часть ро-
дословной книги губернии от 31 декабря 1802 года. А как мы
помним, в первой части записывались лица, либо пожалованные
в дворянство, либо получившие дворянство по наследству, но в
обоих случаях – лишь до ста лет назад. Из этого очевидно, что
Григорий смог предоставить только документы, подтверждав-
шие шляхетство его отца и деда.
* * *
58
В начале 1803 года для русской армии было намечено сфор-
мировать несколько новых кавалерийских полков. В это же вре-
мя в австрийскую миссию в Петербурге прибыл австрийский
офицер-улан граф Пальфи. Его уланский мундир в стиле старо-
польского одеяния очень приглянулся петербургскому обществу
и самому цесаревичу и великому князю Константину Павлови-
чу, носившему звание инспектора всей кавалерии. До того в рус-
ской армии не было уланских полков, но император Александр
Павлович согласился на их создание. Он отдал под создание
уланского полка ещё не сформированный Одесский гусарский
полк, дав ему имя цесаревича. Штаб-квартира полка была назна-
чена в местечке Махновка. Полк состоял в инспекции генерала
Боуэра, которому было поручено выбрать в уланы людей из дру-
гих кавалерийских полков и дополнить их лучшими из рекрутов.
«В командиры своего полка, – писал Ф.В. Булгарин, – цеса-
ревич избрал одного из лучших кавалерийских офицеров рус-
ской армии, шефа знаменитого Тверского драгунского полка, ге-
нерал-майора барона Егора Ивановича Меллер-Закомельского.
Его высочество с пламенной любовью занялся формированием
полка своего имени, и по нескольку раз в год ездил в Махновку,
а между тем из Петербурга высланы были толпы разных ремес-
ленников, а некоторые выписаны были даже из Австрии, для об-
мундирования полка.
Обучение людей и выездка лошадей производились успешно.
Его высочество находился в беспрерывной и постоянной пере-
писке с генералом Меллер-Закомельским и занимался всеми
подробностями по части устройства полка. Ездовые его высоче-
ства беспрестанно разъезжали между Петербургом и Махновкой
и привозили то офицерские вещи, то деньги в полк». В начале
весны 1804 года уланский полк цесаревича Константина Павло-
вича был сформирован.
Опять же слово Ф.В. Булгарину: «Геройский дух одушевлял
тогда офицеров, и все, которые имели возможность отличиться,
59
составили себе громкое имя. Вся армия была одушевлена духом
молодечества и во всех полках были ещё суворовские офицеры
и солдаты, покорившие с ним Польшу и прославившие русское
имя в Италии. Но уланский его высочества цесаревича Констан-
тина был одним из лучших полков по устройству и выбору лю-
дей, и по тогдашнему духу времени превосходил другие полки в
молодечестве. Страшно было задеть улана!
В гвардии и армии офицеры и солдаты были тогда проникнуты
каким-то необыкновенным воинским духом и все с нетерпением
ждали войны, которая при тогдашних обстоятельствах могла
каждый день вспыхнуть».
* * *
Связи с представителями рода Дзиковицких, проживавших всё
ещё на наследственных землях “в околицах Дзиковичей Великих
и Малых”, к этому времени у Григория были сведены к нере-
гулярной переписке. Однако, поскольку брат и отец его всё ещё
жили на общей для них древней родине, сведения друг о друге у
всех какие-то имелись. И в 1804 году, когда проходила очеред-
ная волна “разбора шляхты”, все они подавали свои документы в
Минское дворянское депутатское собрание как представители
одного рода Дзиковицких. Вскоре, всего через полтора года пос-
ле определения Волынского дворянского собрания, 18 июля
1804 года Минское дворянское депутатское собрание вынесло
декрет, согласно которому было признано право на “старожит-
ное” шляхетство всего рода Дзиковицких герба Дрыя с внесе-
нием его в шестую часть родословной книги Минской губернии.
Тогда же было начато и составление генеалогической таблицы
рода Дзиковицких, которую автору удалось увидеть в 2007 году
в Национальном историческом архиве Беларуси (НИАБ) в горо-
де Минске. Тогда в таблицу было внесено, начиная с Сенько
(Семёна) Домановича Дзиковицкого, всего 347 имён. Но это, од-
нако, всё равно был не полный список всех когда-либо живших
Дзиковицких. К примеру, здесь не упоминался вовсе боярин
60
Юшко Колейникович Доманович, отмеченный в переписи вой-
ска литовского за 1528 год. К тому же, даже часть уже внесён-
ных имён была затем вычеркнута и их потомство также не ука-
зывалось. В частности, Григорий Стефанович оказался в числе
таких 107 вычеркнутых из таблицы рода только по той причине,
что списки шляхетских родов составлялись в Минском дворян-
ском депутатском собрании на шляхту, проживавшую в это вре-
мя на территории Минской губернии. А Григорий Стефанович с
территории Минской губернии, как мы знаем, выбыл.
* * *
Окончательный вариант люстрации 1798 – 1799 годов по Вин-
ницкому староству был закончен и представлен на утверждение
главноуправляющего Волынской и Подольской губерний Эссена
только в конце 1804 года. С этого времени арендаторы казённых
имений, бывшие когда-то кредиторами графа Прота Потоцкого,
распоряжались имениями, имели права и несли обязанности уже
на основании новых, установленных русскими властями распо-
ряжений, а жившие на этих землях всё более отдалялись от жиз-
ни в традиционных для Речи Посполитой правил. Правда, про-
изошло это не сразу, а довольно постепенно, растянуто во вре-
мени.
В начале XIX века на Волыни главным способом эксплуатации
крупных магнатских имений была их раздача отдельными фоль-
варками или целыми ключами (волостями) в посессию. Собст-
венное магнатское управление было, скорее, исключением из
правила. Таким исключением, в частности, был владелец Корец-
кого имения Юзеф Чарторыйский.
В это время, как отмечал Оскар Авейде, в отличие от пре-
следований шляхты, польская «народность не была вовсе пре-
следуема; напротив, вследствие значительно высокого просве-
щения, можно сказать, что развитие народности в Литве и Руси
(то есть в Белоруссии и Малороссии) пользовалось отчасти осо-
бым, заботливым попечением правительства. Хотя эти провин-
61
ции и были разделены на губернии и подчинены, хотя админист-
рация, а отчасти законы и официальный язык, были введены
русские, но всё это только отчасти, только вполовину, а потому
образовалась двойственность в управлении, послужившая един-
ственно в пользу стремлений автономично-польских».
Накануне обретения поляками политического бытия с помо-
щью Наполеона выдающийся представитель радикальных пат-
риотов ксёндз Станислав Сташиц провозгласил: “Пасть может
великая нация, погибнуть – только никчёмная”.
В то же время министр иностранных дел России в 1803 – 1805
годах князь Адам-Ежи Чарторыйский, происходивший из ари-
стократической польской фамилии, предложил императору
Александру I соединить Польшу и Россию личной унией, возло-
жив на себя польскую корону взамен восстановления Речи Пос-
политой в границах до первого её раздела. Александр несколько
лет колебался, но так и не решился на такой шаг.
* * *
В конце 1804 – начале 1805 годов Конно-Польский товарищес-
кий полк стоял в городе Баре Подольской губернии, привлекая
местную шляхту вступать добровольцами в свои ряды.
В 1806 году французский император-полководец Наполеон
разбил и оккупировал Пруссию. Из польских земель, отошедших
ранее к Пруссии, было создано вассальное Франции Великое
герцогство (княжество) Варшавское, во главе которого встал
саксонский король. Вернувшийся опять на родину племянник
последнего польского короля князь Юзеф Понятовский стал во-
енным министром и приступил к созданию польского войска. И
хотя всё происходившее за пределами Российской империи мало
касалось жизни Григория Стефановича, события вокруг поте-
рянного отечества не могли не интересовать его.
В марте 1807 года, когда Конно-Польский товарищеский полк
находился в Гродно, в него вступила товарищем ставшая затем
знаменитой “кавалерист-девица” Н.А. Дурова, переодевшаяся в
62
мужское платье и взявшая имя Александра Васильевича Соколо-
ва. Тогда же существовавший в составе русской армии конный
Литовско-Татарский полк был разделён на Литовский и Татар-
ский полки. Они были полностью одинаковы по структуре, по-
рядку формирования и тому подобное, но только в первый из
них преимущественно стремилась шляхта из числа считавших
себя природными литвинами, а во второй – ведущая свою родос-
ловную от поселившихся в Великом княжестве Литовском татар,
служивших великим князьям и получивших шляхетское досто-
инство.
В 1807 году окончательно разорилась и закрылась типография
в Махновке и в том же году Наполеон разбил русскую армию,
вызвав новые надежды поляков на возрождение своей отчизны.
После этого был заключён Тильзитский мир и даже союз между
Францией и Россией, по которому герцогство Варшавское было
признано государством второго разряда, принадлежащим к
Рейнскому союзу вместе с королевством Саксонским.
Бедность и нужда царили тогда по всему герцогству, но в Вар-
шаве веселились. Кроме публичных забав во всех частных домах
давали обеды, вечера, балы, на которых, разумеется, первые ро-
ли играли офицеры, потому что вся молодёжь была на военной
службе.
Ф.В. Булгарин сообщает: «Сообщение между Россией и гер-
цогством Варшавским было свободное. Каждому помещику и
свободному человеку западных и южных губерний, присоеди-
нённых от Польши по последнему разделу, гражданские и во-
енные губернаторы выдавали беспрепятственно паспорта в Вар-
шаву.
Множество дворян, богатых и бедных, служили в польском
войске герцогства Варшавского, и едва ли не третья часть офи-
церов были из русских провинций. Некоторые богатые люди
приводили с собой по несколько сот человек шляхты, обмунди-
ровывали и вооружали их на свой счёт, формировали роты, эс-
63
кадроны, батальоны и даже целые полки. На всё это смотрели
равнодушно, и ни позволения, ни запрещения не было».
К сожалению, автору неизвестно, как и за счёт чего в это вре-
мя жил Григорий Стефанович Дзиковицкий. Однако, исходя из
факта его поздней женитьбы, я не могу исключать и вероятности
того, что он также в эти годы служил в польском войске гер-
цогства Варшавского. С другой стороны, не имея достаточных
средств, Григорий Дзиковицкий, если не состоял на службе в
войске герцогства Варшавского, то вынужден был вести жизнь
скромную и полную забот о хлебе насущном.
В 1807 году в военных действиях между Россией и Францией
принимал участие и Конно-Польский товарищеский полк. В со-
ставе этого полка в боях под Гутштадтом, Гейльсбергом и Фрид-
ландом принимала участие и “кавалерист-девица” Н.А. Дурова.
* * *
По российским указам от 1 января и от 6 марта 1808 года было
предписано чиншевой шляхте, занесённой в 1795 году в Шля-
хетские сказки и на основании этого уже считавшейся относя-
щейся к шляхетству, также предоставить доказательства своего
происхождения под угрозой исключения из сословия.
* * *
Весной 1809 года Австрия начала очередную войну против
Франции. Военные действия начались тогда, когда главные силы
французской армии ещё только возвращались из Испании, но со-
юзник Наполеона в лице герцогства Варшавского под командо-
ванием князя Юзефа Понятовского вступил в войну сразу же.
Победа значительно подняла авторитет Варшавского герцогства
и его армии в глазах Европы и укрепила политическое положе-
ние герцогства.
Однако большая политика, занимавшая европейские столицы
и заставлявшая скрипеть гусиными перьями историков и хро-
нистов, мало касалась будничной жизни большинства простых
людей. А что говорить о тех, кто жил в государствах, не участ-
64
вовавших непосредственно в военных действиях? В то время,
как в континентальной Европе происходили события, менявшие
судьбу всего человечества, на её окраинах люди жили своими
мелкими заботами и страстями, не задумываясь о Большой Ис-
тории.
Исторический фон.
Возьмём, к примеру, остров Исландию. В 1809 году в его
главном городе Рейкьявике стоял датский гарнизон, состоявший
из трёх десятков солдат, капитана и губернатора, у которого бы-
ла красивая дочь. В июне этого года на рейде появился бриг под
чёрным флагом и потребовал сдачи города. Датский офицер
приказал открыть огонь, но был ранен ядром с брига, и солдаты
сразу сложили оружие. Пираты высадились, и их глава оказался
исландцем, ранее хорошо известным часовщиком Юргеном Юр-
генсоном. Этот тип, как выяснилось, был влюблён в дочь губер-
натора и потребовал её себе, а своим пиратам разрешил грабить
жителей, объявив себя королём Исландии. Но хороши исланд-
цы! Никакого сопротивления кучке бандитов не было оказано.
Тысячи потомков яростных “пенителей моря”, завоевателей
Англии, Нормандии и североамериканского Виланда покорно
сносили безобразия нескольких десятков разбойников, не сопро-
тивляясь и даже не спасаясь бегством. И ведь против них выс-
тупали не свирепые мавры, соперничавшие с королевскими фло-
тами Испании и Франции, а кучка отбросов из портов Северного
моря. К счастью для неё, девушка успела тяжело заболеть.
* * *
14 октября 1809 года в Вене был заключён мирный трактат
между Австрией и Францией, по которому Галиция официально
отходила к Варшавскому герцогству, заметно увеличив его тер-
риторию.
После разгрома в 1809 году антифранцузской пятой коалиции
отношения между Францией и Россией стали всё более обост-
ряться. 27 мая 1810 года русский император объявил манифест о
65
продаже государственных имуществ из числа имений, отобран-
ных ранее в казну в землях Речи Посполитой. Продажа в част-
ную собственность с публичных торгов арендных имений, об-
рочных статей и казённых лесов преследовала цель создать осо-
бый фонд для погашения государственных долгов, сделанных
из-за войны с Францией. Но до продажи имения должны были
быть измерены и описаны особыми комиссиями. Измерение зе-
мель и лесов с составлением плана, описанием качества земель и
лесных пород деревьев было возложено на поветовых землеме-
ров и лесных фаршмейстеров. В то же время, в том же 1810 году
русское правительство приобрело у наследников последнего
польского короля Станислава-Августа здание принадлежавшего
ему Варшавского монетного двора со всем его оборудованием.
В 1810 году Михал-Клеофас Огинский поступил на русскую
службу, был назначен сенатором и вскоре стал одним из дове-
ренных лиц императора Александра I.
* * *
В Российской империи “русским” был всякий, кто исповедо-
вал православие, неважно, кем он был по этническому проис-
хождению. “Русским” считался не просто подданный русского
царя, а тот, кто признавал духовную власть Русской Православ-
ной Церкви. Поэтому литвины-белорусы и украинцы станови-
лись “русскими” лишь в той части, которая при рождении была
окрещёна по православному обряду. Та же часть, которая кре-
стилась по обряду католическому, автоматически становилась
“поляками”. Поздняя женитьба Григория Стефановича – лишь
около 1810 года, когда ему было никак не меньше 44 лет, даёт
повод думать, что ему что-то мешало обзавестись семьёй. Одна-
ко в этом году он всё-таки женился, взяв себе в жёны шляхтянку
Домицелию из небогатой фамилии Вышинских. Хоть и был же-
них сам беден, грамотой владел лишь в том размере, что давало
домашнее и монастырское образование, полученное им в дет-
стве, но, повращавшись в среде больших панов, омужичиться и
66
разорвать духовную связь со своими предками-шляхтой он боял-
ся больше всего на свете.
Российское общественное мнение не поощряло соединение се-
мейными узами русских и поляков, и потому вполне естествен-
ным было, что Григорий Стефанович женился на такой же, как и
он, католичке. Венчание совершилось в величественном римско-
католическом храме местечка Махновки, единственном здесь
здании подобного рода, построенном четверть века назад гра-
фом Протом Потоцким. К сожалению, храм этот в дальнейшем
был разрушен и на замену ему в начале XX века был выстроен
новый костёл, но уже в другой стороне местечка. Церемония
бракосочетания была, несмотря на скромность средств молодо-
жёнов, исполнена со всем тем великолепием, какое католичес-
кие ксёндзы умеют придавать своим мероприятиям.
Жила молодая семья в селении Мшанец (Мшанцы) Махнов-
ского уезда, где, возможно, проживали родители жены. “Шля-
хетские дворы” в сёлах Правобережья вообще мало отвечали
своему звучному статусу: это был обычный деревянный двор с
соломенной крышей и построенный в сруб. Шляхетский двор,
хоть и считался таковым, никак не являлся усадьбой и практи-
чески ничем не отличался от соседних крестьянских хат. И двор
Дзиковицких ничем не отличался от других дворов мелкой сель-
ской шляхты.
Можно сделать и кое-какие выводы из малограмотности буду-
щих дочери и сыновей Григория Дзиковицкого – Яны, Яна,
Ильи и Антония, с которыми он жил рядом бок о бок во Мшан-
це, не покидая надолго семью: Григорий Стефанович, видимо,
плохо знал русский язык. Во всяком случае, не мог на нём пи-
сать. Хотя вполне сносно писал по-польски, что видно из со-
ставленной им самим “Генеалогии Дзиковицких герба Дрыя”. В
году, примерно, 1811 в молодой семье Дзиковицких родился
первый ребёнок. Это была девочка, которую крестили в Мах-
новке в римско-католическом костёле и нарекли именем Яна.
67
* * *
В 1811 году сенатор Михал-Клеофас Огинский представил
проект образования из бывших польских провинций Великого
княжества Литовского в составе Российской империи, но одоб-
рения Двора он не получил.
В августе 1811 года на проходивших публичных торгах по рас-
продаже казённых имений в “кондициях”, то есть условиях, ог-
раничивающих право полной власти покупателя, говорилось:
«Живущие в продаваемых имениях великороссийские и другие
вольные люди – мещане, евреи и доказывающие шляхетство – в
продажу лично не входят и остаются впредь до распоряжения
казны на своих местах, неся в пользу помещика все повинности
и платежи по люстрации [1789 года] или сделанными с прежни-
ми владельцами условиями». Претендентов на покупку казён-
ных имений, вопреки ожиданиям правительства, оказалось мало
и лишь небольшая часть их была распродана. Например, некий
капитан Козловский отказался от покупки уже сторгованного
было им имения в местечке Юзвин Махновского уезда, ссыла-
ясь, между прочим, на то, что лес, вопреки данному описанию,
ни к чему не годен, будучи не лесом, а кустарником. «А пахот-
ные земли большей частью песчаные, болотистые и, простираясь
узкими полосами, для экономии невыгодны. Вместо 252 душ
крестьян состоит на грунте 180, да и те предъявили ему выписки
из привилегий, данных им бывшими польскими королями и Ре-
чью Посполитой».
Тем не менее, часть продаваемых хозяйств всё же нашла сво-
его покупателя. К примеру, некий Бенедикт Дзиковицкий из
Пинского уезда, женой которого, вроде бы, была также урож-
дённая Дзиковицкая, приобрёл бывшее панское имение хутор
Дворок, расположенный около самой северной окраины Пинска,
заложив тем самым основу благосостояния своих потомков.
* * *
68
В Наполеоне поляки увидели личность, способную вернуть им
свободу и отомстить за кровавый суворовский потоп. Польские
эмигранты записывались добровольцами в отряды Наполеона,
воевавшие в Испании и Африке. Тем временем через его поль-
скую возлюбленную, пани Валевскую, шляхтичи убеждали На-
полеона в необходимости похода на Россию. В 1811 году Напо-
леон приступил к подготовке похода, для которого он предпола-
гал использовать и силы подчинённых ему государств. Важней-
шее значение при этом он уделял зависимым от него государ-
ствам, граничившим с Россией на западе: герцогства Варшав-
ского с саксонским королём во главе, Пруссии и Австрии.
К 1812 году в армии Бонапарта целые рода войск (например,
легкая кавалерия – уланы) состояли из поляков. Для сравнения,
российские армии у западных границ империи к началу кампа-
нии 1812 года насчитывали 150 тысяч человек. В армии Напо-
леона насчитывалось одних только польских до 125 тысяч и ли-
товских 25 тысяч добровольцев. Естественно, в таком составе
“Великая армия” могла пойти войной только на Россию. В то же
время, с 1801 по 1812 годы в русскую армию в дополнение к ра-
нее взятым рекрутам с территории Литвы было взято ещё 130
тысяч человек, не считая шляхты, которая пополняла россий-
ский офицерский корпус.
Первая русская армия под командованием Барклая де Толли
стояла на Немане; вторая, возглавляемая генералом от инфан-
терии Багратионом, расположена была в 100 километрах южнее,
от Немана вплоть до Западного Буга. Третья армия генерала
Тормасова в 43 – 46 тысяч человек находилась в 200 километрах
к югу от второй армии, прикрывая путь на Киев и в украинские
воеводства. Наконец, на петербургском направлении стоял ещё
корпус Витгенштейна.
* * *
22 июня 1812 года Наполеон объявил войну, а через два дня
он, перейдя через реку Неман с армией в 600 тысяч человек,
69
вступил в Россию. В самом начале военной кампании император
пообещал восстановить княжество Литовское. Поэтому в Виль-
но Наполеона встречали цветами, а 1 июля 1812 года состоялось
объявление о возрождении Великого княжества. Конечно, воз-
рождение и устройство литовской государственности требовало
времени, но тогда в 1812 году продолжение походов было бы
невозможно. Потому, прибыв в Витебск, Наполеон снял шпагу и
сообщил, что кампания 1812 года закончена. Возможно, что кар-
та Европы выглядела бы совсем по-другому, если бы он сдержал
своё слово…
Но тут возникли разногласия с поляками, горевшими желани-
ем отомстить России за разделы Речи Посполитой и подавление
их восстаний. Кроме того, они представляли Великое княжество
Литовское только в составе Польши. И поскольку поляки со-
ставляли костяк армии, Наполеон прислушался к ним, а не к
литвинам. Это вызывало разочарование в среде литовской шлях-
ты, но Наполеону было тогда не до этих “мелочей”.
На самом деле Наполеона мало волновала судьба как поляков,
так и литвинов. Его интересовала война, как процесс обретения
славы. 3 (15) августа в Витебске он отмечал свой день рождения.
“Властелина вселенной” осыпали комплиментами. Кроме того,
Наполеон понимал, что стоящая на месте армия разлагается. И
он принял решение о начале похода в Индию по примеру Алек-
сандра Македонского.
Владелец несвижского замка князь Доминик-Иероним Радзи-
вилл также вступил в армию Наполеона. Дорога в Индию лежа-
ла через Москву. В своих мемуарах, написанных позднее в изг-
нании на острове Святой Елены, Наполеон писал, что главные
ошибки своей жизни он совершил именно в Витебске. А война
из освободительной превратилась в обыкновенную, захватни-
ческую. Началось массовое дезертирство. Несмотря на отсутст-
вие больших сражений, наполеоновская армия потеряла во вре-
мя движения к Москве большую свою часть. Для снабжения сол-
70
дат провиантом у литовских крестьян отбирали последнее. Ре-
зультат не заставил себя ждать. Появившиеся партизанские от-
ряды громили команды провиантёров и отдельные боевые части,
охранявшие коммуникации.
IV. МАХНОВКА И БЕРДИЧЕВ
Хотя путь французских войск, как оказалось, малороссийских
территорий не касался, в здешних губерниях началось заметное
оживление, поделившее местную интеллигенцию на два лагеря.
Симпатии поляков, естественно, были в большинстве на стороне
Франции. Так, волынский помещик и писатель из Гальчина,
Чайковский, даже организовал казачье “ополчение” для помощи
Наполеону. Однако в целом Украина осталась спокойной и киев-
ским генерал-губернатором М. Кутузовым были только отправ-
лены в российскую армию вспомогательные силы и ускорено
проведение начавшихся ранее обширных работ по строительству
и ремонту оборонительных сооружений в Киеве.
Таким образом, можно считать, что в той борьбе, которую ве-
ла французская армия вместе с союзным польским войском про-
тив русской армии, оккупированные Россией польские террито-
рии Правобережной Украины участия не приняли. Семья Гри-
гория Стефановича оказалась в стороне от грандиозных собы-
тий, затронувших прямо и непосредственно всех его дальних и
близких родственников, проживавших в Пинском уезде.
Пока герцогство Варшавское истекало кровью и материально
жертвовало на дело своего национального освобождения, может
быть и призрачного, польское население Волыни, Подолии, Ки-
евщины продолжало в основном жить собственной жизнью, со-
чувствуя герцогству и Франции, но ограничиваясь поддержкой
национального дела лишь отправлением отдельных доброволь-
цев в польские легионы. Без какой-либо системы или организа-
ции.
71
Благодаря голоду и чрезвычайной дороговизне хлеба в 1812
году в Одессе, купцы города Бердичева, находившегося у грани-
цы Махновского уезда, сильно разбогатели на посреднической
торговле. Экономист А. Суботин писал: «Бердичевские купцы
деятельно посредничали между отдалёнными местностями, име-
ли отделения во многих других городах еврейского края и даже
агентов во многих городах внутри России за “чертою еврейской
оседлости”. Польские паны продавали здесь при посредстве ев-
реев продукты своего хозяйства, а на вырученные деньги, по
широте своей натуры, покупали массу разнообразных товаров».
Уже после 1812 года происходило интенсивное заселение Бер-
дичева ремесленниками-евреями, что привело к широкому раз-
витию в местечке ремесла и торговли. Благодаря этому роль
главного экономического центра местной жизни из Махновки
начала переходить к Бердичеву, лежавшему в то время за преде-
лами Махновского уезда.
В связи с большим значением оптовой торговли, Бердичев был
наполнен многочисленными легальными и нелегальными скла-
дами, и требуется указать, что город в XIX веке стал одним из
главных контрабандистских центров в Восточной Европе. По-
этому понятно, что действительным средоточием всей экономи-
ческой и общественной жизни Махновского, как и других при-
легающих уездов Волынской губернии, являлся именно Берди-
чев.
В 1816 году в местечке Бердичеве была основана полотняная
мануфактура, где работало по найму 8 человек. В первой поло-
вине XIX века Бердичев быстро рос как по численности насе-
ления, так и по оборотам торговли, производству фабричных и
ремесленных изделий.
* * *
9 марта 1814 года супруги Григорий Стефанович и Домицелия
Дзиковицкие крестили своего второго ребёнка, но первого нас-
ледника мужского пола – сына Яна. Обряд состоялся там же, где
72
и предыдущий – в уездном центре местечке Махновка, в римско-
католическом костёле. Причём, тогда ещё в метрике было отме-
чено дворянское достоинство родителей новорожденного.
* * *
С октября 1814 по июнь 1815 года в Вене заседал конгресс
представителей европейских государств. Победители должны
были решить судьбу Европы и вопрос о дальнейшей судьбе
польских земель. Либеральный император России Александр I
время от времени давал некоторые обещания полякам, стремясь
завоевать у них симпатию. В том числе он намекал на возмож-
ность восстановления территории Речи Посполитой в границах
1772 года и предоставления Польше особого автономного ста-
туса, поляки же в обмен должны были согласиться на признание
русского императора своим наследственным королём.
Однако вопрос о Польше был решён в Вене иначе. Ранее за-
хваченные Россией польские земли, в том числе и земли Право-
бережной Украины (которую поляки называли Русью) и Литвы,
оставались отныне в её составе в разряде российских внутрен-
них губерний. Остальные же польские земли вновь оказались
поделёнными между Россией, Пруссией и Австрией, причём
большая часть герцогства Варшавского с самой Варшавой пе-
решла под названием Царства (или Королевства) Польского под
скипетр российского государя.
Убедившись, что ни Речь Посполитая, ни Великое княжество
Литовское не будут восстановлены союзниками по антинаполео-
новской коалиции, с 1815 года бывший русский сенатор Михал-
Клеофас Огинский перебрался жить во Флоренцию. Он получил
известность и остался в истории как композитор благодаря на-
писанным им полонезам, отличавшимся оригинальностью и ха-
рактерностью. Самый известный из них называют “Полонезом
Огинского”, хотя сам автор назвал его “Прощанье с Родиной”.
* * *
73
Стремясь чем-то возместить полякам за свои невыполненные
обещания, Александр I не только предоставил широкую автоно-
мию Царству Польскому, но и всячески уделял внимание и вы-
казывал своё расположение к полякам. Однако это не могло воз-
местить им утерянные надежды. Разуверившись в возможности
реального восстановления Речи Посполитой в границах 1772 го-
да, поляки в Варшаве всё чаще стали вступать в конфликты с
русской администрацией и её сторонниками в польском обще-
стве.
Надеясь сблизить русских и поляков путём заключения браков
между ними, Александр I убедил польскую (точнее литовскую)
княгиню Радзивилл выйти замуж за русского генерала А.И. Чер-
нышёва. Но затем, находясь в Петербурге, княгиня спросила го-
сударя:
– Ваше Величество, может ли женщина развестись с мужем,
который ежедневно понемногу её убивает?
– Конечно, – ответил император.
– Так вот, государь, Чернышёв морит меня скукой! – сообщила
княгиня и после этого преспокойно отправилась в Варшаву.
В то время, когда эпицентр польско-русских конфликтов нахо-
дился в Царстве Польском, шляхта бывших литовских земель,
ставших российскими губерниями Западного и Юго-Западного
краёв, продолжала считать себя насильно отделённой частью
единой шляхты Речи Посполитой, и события в Царстве Поль-
ском находили самый заинтересованный и сочувственный отк-
лик в Литве и на Руси. Правда, не у всех хватало материальных
возможностей хоть чем-то проявить такое сочувствие. А кое-кто
старался просто выжить в новых условиях бытия и как-то при-
способиться к ним. Общественное мнение, отражавшее точку
зрения старой шляхты, неприязненно воспринимало растущее
число новых российских чиновников из числа бывшей польско-
литовской шляхты.
* * *
74
На комиссию, проводившую ревизию 1816 года, была возло-
жена обязанность рассмотреть права лиц, называвших себя шля-
хтой, с точки зрения наличия записи о них в шляхетских ревиз-
ских сказках 1795 года. Из рассмотрения была исключена шлях-
та, получившая подтверждение Дворянских Депутатских собра-
ний, и ожидавшая подтверждения в Герольдии Сената. Право
ут-верждения в шляхетском звании Сенат передал губернаторам.
Те, кто не смог подтвердить своё шляхетство, записывались
вольными хлеборобами, государственными крестьянами либо
мещанами.
Ещё в 1811 году, после проведения ревизии, был разработан
указ от 29 марта 1812 года, по которому шляхетское звание при-
знавалась только за теми, за кем оно уже было утверждено.
Как было установлено в результате “разборов шляхты”, по ре-
визии 1811, а затем и 1816 годов в местечке Белозёрке Креме-
нецкого повета значился проживающим Ницепор (Никифор)
Максимиллианович Перхорович Дзиковицкий вместе с женой
Региной и сыновьями-близнецами. Никифор был потомствен-
ным униатским священником, родился 9 февраля 1771 года и
умер не ранее 1818 года. Его дети Григорий и Фёдор родились
24 января 1794 года и тогда же были занесены в метрическую
книгу церкви села Подлис Ковельского уезда. Но теперь они
числятся в составе шляхты Кременецкого уезда. С 10 июня 1812
года (как сообщает формулярный список от 1 февраля 1818 года)
Григорий Никифорович Перхорович Дзиковицкий, сын бывшего
униатского священника Никифора Максимиллиановича и его
жены Регины, по окончании наук вступил в службу писцом в
канцелярию начальника Контрольных таможен в Волынской
губернии.
За уничтожением управления контроля с 30 июня 1815 года
Григорий Никифорович Перхорович Дзиковицкий остался вне
службы. Но с этого времени он занимался приведением в поря-
док письменных дел и сдачей их в ведение начальника Радзи-
75
вилловского таможенного округа в Волынской губернии (на гра-
нице с Австрией).
13 октября 1815 года Григорий Никифорович Перхорович Дзи-
ковицкий был определён по делам канцелярии волынского граж-
данского губернатора. 31 декабря 1815 года Григорий Никифо-
рович Перхорович Дзиковицкий произведён в низший классный
чин – коллежского регистратора.
По прошению 22 февраля 1816 года Григорий Перхорович
Дзиковицкий был уволен со службы, после чего находился в
Радзивилловской пограничной таможне “при письменных де-
лах”. В это время в его формулярном списке даются такие при-
мечания: происходит из дворян, селений и крестьян не имеет.
Под судом и в штрафах не был, в военных походах участия не
принимал. Способен к продолжению статской службы и достоин
к повышению чина (Государственный архив Житомирской об-
ласти. Фонд 146, оп. 2059).
Как мы помним, юридическое положение польской шляхты в
Российской империи до сих пор не было окончательно опреде-
лено. Вопрос о принятии иностранцев в русское дворянство был
окончательно разрешён только в 1817 году. «Государственный
Совет представил государю, что, так как дворянское достоин-
ство русскими подданными приобретается не иначе, как заслу-
гами, то и иностранцы, присягнувшие на подданство России и
просящие о причислении в русское дворянство, по дипломам
этих государей, не иначе могут быть причисляемы, как за заслу-
ги российскому государю и государству» (Романович-Славятин-
ский А.).
* * *
В начале XIX века, после эпохи бурных перемен и войн, пот-
рясших всю Европу, в духовной жизни общества разных госу-
дарств в очередной раз проявилась тоска по средневековому ры-
царскому идеалу и единению на основе христианских ценнос-
тей. Это вылилось в последнюю масштабную попытку противо-
76
стоять “эпохе Просвещения” путём появления духовного пласта
культуры, воспевавшего средневековые идеалы и ценности. Это
духовное направление получило название “романтизма” и про-
явилось прежде всего в литературе. В Англии наиболее ярким
его представителем был Вальтер Скотт, во Франции – Виктор
Гюго и Александр Дюма, в Германии – Стефан Цвейг, в Польше
– Генрик Сенкевич, Адам Мицкевич и много других писателей,
поэтов и философов. Этих последних, то есть поляков и литви-
нов, толкало в объятия “романтизма” чувство гордости за рыцар-
ское прошлое их родины, которое они воспевали в своих про-
изведениях, и чувство несогласия с её нынешним урезанным и
униженным состоянием.
До самой смерти императора Александра I обстановка в Цар-
стве Польском была более или менее спокойной. Тадеуш Кос-
тюшко умер в Золотурне в 1817 году. Тело его было перевезено
в Краков. Куда напряжённее были дела в Вильно, где начали
действовать тайные организации “филоманов” и “филаретов”, в
работе которых активно участвовал знаменитый поэт Адам
Мицкевич.
* * *
В 1817 – 1818 годах проходила очередная волна “разбора шля-
хты” в присоединённых к России западных и юго-западных гу-
берниях. Именно в связи с этим появилось на свет свидетельство
от 18 октября 1817 года, данное в Пинске двенадцатью шляхти-
чами и “гражданами” Минской губернии Пинского повета, вла-
деющими привилегированными землями в районе Больших и
Малых Дзиковичей. Все они являлись отпрысками разных До-
мов и линий рода и остались на землях “дедичных”, когда дру-
гие разошлись искать свою фортуну в соседних краях. Среди
других нуждавшихся в подтверждении шляхетства Дзиковиц-
ких, эти свидетели клятвенно подтвердили принадлежность к их
общему шляхетскому роду семейства бывшего ксёндза Перхо-
77
ровича Дзиковицкого, проживающего в это время в Волынской
губернии.
Прошение на имя императора Александра Павловича от
ксёндза повета Кременецкого Ницепора (Никифора) бывшей
парафии Мульчицкой, сына Максимиллиана Перхоровича
Дзиковицкого от 2 июля 1818 года
78
В заявлении ксёндз писал, что прошло уже два века, как их
предок Афанасий Перхорович Дзиковицкий выехал «из грунтов
дедичных», расположенных в околицах Дзиковичей. Факты,
подкрепляющие доказательства своего шляхетского происхож-
дения, Перхоровичи Дзиковицкие в 1818 году представили в
Минское Дворянское Депутатское собрание в качестве дополне-
ния к общим документам рода от 1804 года.
На основании представленных документов и свидетельств
Перхоровичи Дзиковицкие добились от Волынского губернского
Дворянского Депутатского собрания, на территории которого
они ныне проживали, получения 2 июля 1818 года “Вывода ро-
довитости шляхетской”. В этот же день бывший ксёндз Креме-
нецкого повета Волынской губернии Никифор Перхорович Дзи-
ковицкий подал прошение на имя императора Александра Пав-
ловича, в котором указывал на древнее происхождение рода
Дзиковицких и, основываясь на этом, просил признать его сыно-
вей в дворянстве и дать указание Волынскому Дворянскому Де-
путатскому собранию о внесении их в дворянскую родословную
книгу губернии.
По определению Волынского Дворянского Депутатского соб-
рания, «состоявшемуся 1818 года за № 79, признан в дворянстве
Никифор Максимиллианов сын Дзиковицкого Перхоровича с
сыновьями Григорием и Фёдором для внесения в шестую часть
родословной книги. Документы, вошедшие в состав сего опреде-
ления, получены из собрания ксёндзом Ницепором Перхорови-
чем Дзиковицким» (Государственный архив Житомирской об-
ласти. Фонд 146, оп. 2059).
27 октября 1817 года в Пинске паны Якуб, Пётр и Анджей
Онуфриевичи Дзиковицкие, сыновья старшего брата Григория
Стефановича, составили завещание на полученные ими ранее
земли в Малых и Больших Дзиковичах от двоюродного деда Яна
Владиславовича Дзиковицкого, в пользу панов Мартина Анд-
жеевича Дзиковицкого и Мацея Якубовича Серницкого.
79
Но Дзиковицкие, жившие в Махновском уезде Волынской гу-
бернии, зная о принятом Минским Дворянским Депутатским
собранием решении в отношении Дзиковицких, на руки никаких
документов не получили, довольствуясь тем дворянством, кото-
рое было за ними на тот момент признано. Да им было тогда и
не до этого: Домицелия Дзиковицкая носила под сердцем нового
ребёнка.
Известно, что в это время в Пинском повете в околицах Дзико-
вичи Великие и Малые имелся землевладелец Теодор Анджее-
вич, который владел землями совместно со своими братьями Иг-
нацием и Иваном. Братья относились к Дому Костюковичей ро-
да Дзиковицких. О детях последнего из братьев рассказ ещё бу-
дет ниже. В том числе и в связи с доказательствами их принад-
лежности к шляхетству.
А в семье Григория Стефановича 1 сентября 1818 года в Мах-
новском костёле был крещён третий ребёнок – сын Илья. В мет-
рике всё так же, как и при рождении первых, уверенно было
записано о сословном статусе родителей – “дворяне Григорий и
Домицелия с фамилии Вышинских”. И так же было указано мес-
то жительства семьи – село Мшанец.
* * *
В 1818 – 1819 годах в числе многих социальных революций в
Европе совершилась и революция в мужском костюме высших
классов общества. Стали уходить в прошлое короткие штаны
при башмаках с пряжками, узкие в обтяжку панталоны с сапога-
ми сверх панталонов. Стали входить в употребление широкие
“либеральные” панталоны с гульфиком впереди, которые опус-
кались сверху сапог или, на балах, при башмаках. Однако, по-
нятное дело, мелкая провинциальная шляхта, и раньше носив-
шая одежду, отличавшуюся от костюма знати, также и теперь не
могла следовать моде, одеваясь почти так же, как и окружавшее
её крестьянство.
* * *
80
30 июня 1819 года Фёдор Никифорович Дзиковицкий из Пер-
хоровичей Дзиковицких, окончив изучение наук в институте,
при бывшем Виленском лицее учреждённом, вступил в службу в
нижний земский суд Речицкого повета (уезда) Витебской губер-
нии землемером. 14 июля 1819 года он был произведён в чин
коллежского регистратора. Это был самый младший, начальный
чин XIV класса. Нижний земский суд был судом лишь по имени.
Он состоял под председательством земского исправника или ка-
питана из 2 или 3 заседателей, в зависимости от обширности уез-
да... Нижний земский суд был административным органом. А
землемер – это техник, снимающий на план земельные угодья и
вообще части земной поверхности. В межевых законах установ-
лены следующие должности землемеров: в губерниях и областях
– губернские и областные землемеры, которые заведуют губерн-
ской чертёжной и входят в состав губернского правления на пра-
вах членов, помощники их (в некоторых губернских городах);
уездные землемеры – по одному на каждый уезд.
В 1821 году Фёдор Никифорович Перхорович Дзиковицкий
всё ещё служил землемером в Речице.
* * *
Необузданный нрав великого князя Константина несколько
смягчился, когда после развода с первой супругой, принцессой
Кобургской, он 12 мая 1820 года женился на Иоанне Грудзин-
ской, принадлежавшей к старинной шляхетской польской фами-
лии. Свадьба, состоявшаяся два месяца спустя после развода,
была совершена почти тайком в часовне замка. Но слухи о ней
тотчас распространились по городу, и при выходе из дворца но-
вобрачные увидели толпу народа, осыпавшую их приветствиями
и благословениями. Поляки были польщены и в то же время
успокоены, надеясь найти защитницу в молодой супруге князя.
В самом деле, Иоанна Грудзинская, морганатическая, законная
супруга великого князя, получившая вскоре титул княгини Ло-
вич, приобрела на него огромное влияние; это был “лев, укро-
81
щённый голубкою”. Она иногда говорила ему: «Константин, на-
до сначала подумать, а потом действовать; ты же поступаешь
как раз наоборот».
Весной 1821 года восстала против турецкого гнёта давно пора-
бощённая Греция. Это восстание имело огромнейший резонанс
во всей Европе и многие добровольцы из разных стран на свои
средства отправлялись на Балканы, чтобы лично участвовать в
освободительной борьбе греков. В том же году возникла самая
значительная из прежде существовавших польских тайных орга-
низаций – Патриотическое общество. Его целью было подгото-
вить восстание за освобождение Польши на основе конституции
3 мая 1791 года. Литва и Правобережная Украина (Русь) также
оказалась в сфере деятельности общества.
Именно с 1821 – 1822 годов состояние польской народности на
территориях Руси и Литвы вплоть до восстания становилось ху-
же год от года. О. Авейде свидетельствовал: «Конституционная
жизнь соседнего Царства, в котором был и столь желанный
шляхтой Сейм, и исключительно польский официальный язык, и
народная армия, равным образом производила сильное и неоспо-
римое влияние на жителей Литвы и Руси. Самая система управ-
ления в этих провинциях, как было сказано, помогала развитию
упомянутых влияний.
Но вообще можно сказать с полной справедливостью, что весь
этот период времени до 1831 года был относительно временем
наилучшего благосостояния, каким только пользовались эти нес-
частные провинции от падения Польши до настоящего време-
ни».
* * *
31 декабря 1822 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий, продолжая занимать должность землемера, был произ-
ведён в следующий (XII класса) чин – губернского секретаря.
В семье Григория Стефановича Дзиковицкого в селении Мша-
нец появился четвёртый ребёнок – сын Антоний. 17 января 1823
82
года он был крещён в Махновском костёле Липовецко-Махнов-
ского деканата Луцко-Житомирской римско-католической ду-
ховной консистории, о чём сохранилась запись (Государствен-
ный архив Житомирской области. Метрические книги Махнов-
ского костёла).
В начале 1823 года установились связи польского Патриоти-
ческого общества с руководителями одного из двух центров де-
кабристского заговора в России – “Южного общества”. Бердичев
был важным средоточием польского национального движения.
Тут располагался один из центров польского тайного Патриоти-
ческого общества.
14 октября 1823 года Фёдор Никифорович Дзиковицкий пере-
ведён из землемеров в уездном городе Динабурге Белорусско-
Витебской губернии в Луцкий уезд Волынской губернии на ту
же должность.
Году примерно в 1825 Григорий Никифорович Дзиковицкий
уже женат.
* * *
Великий князь Константин был самым нежным, самым покор-
ным, самым покладистым мужем. Княгиня Лович знала о своём
влиянии, и он доказал ей это самым очевидным образом, отрёк-
шись ради её руки от российского престола. Своим влиянием
она пользовалась в интересах отчизны, так же, как, разумеется, и
в интересах мужа. Она не могла, однако, изменить настолько
нрав последнего, чтобы его привычки не остались важным пре-
пятствием для правильного осуществления конституции.
В декабре 1825 года “Северное общество” декабристов высту-
пило с попыткой революционным нажимом на власть ввести в
России конституционное правление. Надежды поляков на вос-
становление Речи Посполитой окончательно рухнули в 1825 го-
ду со смертью Александра I. Пользуясь непопулярностью вели-
кого князя Николая Павловича в армии, лидеры декабристов
агитировали за его брата Константина Павловича. Для привле-
83
чения симпатий политически неграмотной и монархически нас-
троенной солдатской массы, офицеры-декабристы использовали
лозунг: “Да здравствует Константин и его жена Конституция!”.
Однако “Северное общество” было разгромлено в Петербурге
при неудачной попытке восстания, а в январе 1826 года на Ук-
раине был разбит восставший Черниговский полк, что означало
конец “Южного общества”. Многие декабристы оказались в
ссылке на каторжные работы в Сибири. Однако Патриотическое
общество сохранилось, хотя было полностью ликвидировано на
территории Руси и сильно пострадало в Царстве. Новый импера-
тор Николай Павлович, младший из братьев, не любил поляков с
детства и считал их национальные чувства “химерой”.
В 1826 году умер наместник Царства Польского старый Зайон-
чек, и великий князь Константин объединил в своих руках обе
должности – и наместника, и главнокомандующего. Сверх того,
новый “король” Николай I поручил ему начальствование над
русскими военными силами в “восьми воеводствах” – в литов-
ских и украинских землях. Первая из этих мер могла заставить
поляков опасаться ещё более сурового режима; вторая была спо-
собна заставить их поверить в присоединение “восьми вое-
водств”.
* * *
Указ от 8 июня 1826 устанавливал порядок перевода в иное
сословие людей, необоснованно отнёсенных к чиншевой шлях-
те. Указом 18 июня 1826 года было объявлено, что шляхтичами
могут считаться только те особы, которые были записаны в это
сословие до 1795 года, что для рода Дзиковицких вообще было
нереально, так как территория Пинского повета отошла к Рос-
сийской империи лишь после подавления восстания Тадеуша
Костюшко в 1795 году.
В 1826 году в Луцком уезде Волынской губернии в семье
Григория Перхоровича Дзиковицкого родилась дочь Аделаида.
84
Стремясь одновременно и к ослаблению влияния на местную
жизнь на землях Киевского генерал-губернаторства польских
панов-землевладельцев, и к повышению своего авторитета в ка-
честве заступников среди крестьян, русское правительство ста-
ралось взять под своё наблюдение отношения между теми и дру-
гими. Всё более активно вмешиваясь в дела по так называемым
“злоупотреблениям помещичьей властью”, правительство 6 сен-
тября 1826 года издало рескрипт, согласно которому оно хотело
«без огласки прекращать всякие беспорядки и излишества и зло-
употребления в образе управления помещичьими крестьянами».
Однако, поскольку меры, применяемые к панам, были характера
“увещевательного”, особых перемен во взаимоотношениях па-
нов и их подданных не произошло.
Конец 1820-х – начало 1830-х годов принесли пополнение в
семьях различных Домов и ветвей рода Дзиковицких. Так, в
Пинском повете проживал представитель рода по имени Яков
(неизвестного автору Дома), родившийся не позднее 1827. В
1827 году у младшего из трёх братьев из Дома Костюковичей
рода Дзиковицких – Яна (Ивана) Анджеевича – родился первый
сын, названный Николаем. В том же 1827 году, когда Фёдор Ни-
кифорович Перхорович Дзиковицкий получил чин коллежского
секретаря, в семье его брата Григория появилась вторая дочь –
Мария. Опять же в 1827 году в семье Ивана Ивановича Дзико-
вицкого родился старший сын Николай, крещённый, как и отец,
по римско-католическому обряду. Деда новорожденного, как и
отца, тоже звали Иваном Ивановичем. После прадеда Ивана
вглубь веков по восходящей шли Самуил, Фёдор, Трофим, Гриц,
Кирилл и, наконец, Костюк. То есть основатель Дома Костюко-
вичей в роду Дзиковицких. В 1828 году в семье Григория Ники-
форовича Перхоровича Дзиковицкого родился сын Феофил-
Феодор-Эдмунд. В 1829 году в семье Григория Никифоровича
Перхоровича Дзиковицкого родился второй сын – Ириней-
Владислав-Мечислав.
85
* * *
К этому времени молодые поляки уже не тешили себя надеж-
дой на монаршее снисхождение к их разделённой родине. 15 де-
кабря 1828 года в Польше восемь подхорунжих под руководст-
вом инструктора муштры Петра Высоцкого организовали тайное
общество под названием “Военный союз”, занявшееся непос-
редственной подготовкой к восстанию. Основную его числен-
ность составляли польские офицеры, шляхта, участники преж-
них нелегальных обществ. “Военный союз” стал впоследствии
ударной силой следующего польского восстания.
* * *
6 апреля 1829 года в Минское Дворянское Депутатское собра-
ние Григорием Стефановичем Дзиковицким были представлены
документы, подтверждающие его принадлежность вместе с деть-
ми к числу отпрысков рода Дзиковицких. Однако он сильно
опоздал – документы рода вместе с генеалогической таблицей, в
которой его имя оказалось вычеркнутым, уже ушли в Санкт-
Петербург на рассмотрение Герольдии.
1 декабря 1829 года в селе Мшанцы было прилюдно объявлено
о предстоящем назавтра венчании в Махновском костёле 18-лет-
ней старшей дочери Григория и Домицелии Дзиковицких и её
жениха Симона Томашевича Домбровского. На церемонию при-
глашались все родственники и друзья. 1 декабря при свидетелях
Казимире Вижаньском и Марианне, жене Томаша Вижаньского,
венчание состоялось. С этого времени дочь Яна покинула роди-
тельский дом и переехала в семью мужа.
Оскар Авейде: «Заговоры дореволюционные, их состав, число,
сила, влияние и деятельность росли и увеличивались, с одной
стороны, после стеснения и нарушения правительством консти-
туции, по мере образования оппозиции законной и незаконной и
по мере проявления и увеличения неудовольствия жителей, как
в Царстве, так и в провинциях. Эти-то заговоры произвели вос-
стание 1830 и 1831 годов». Под конец своей жизни Григорий
86
Стефанович стал свидетелем этого восстания, но, хотя бы по
причине возраста, он не мог уже играть в событиях, связанных с
восстанием, никакой роли.
Незадолго до польских событий в семье Григория и Домице-
лии Дзиковицких родилась дочь, ставшая пятым ребёнком в се-
мье, а 31 января 1830 года в Махновском костёле она была кре-
щена и наречёна именем Бригида. В этом же году в Махновке
была открыта одноклассная церковно-приходская школа. Не-
смотря на её наличие, а также открытое ранее, в 1820-х годах,
дворянское уездное училище, дети семьи Григория Стефановича
и Домицелии не имели возможности их посещать: приходскую
школу потому, что были католиками, а дворянское училище из-
за неутверждённости их отца в шляхетском происхождении.
Кроме того, после постановления от 11 июля 1828 и указа от 14
апреля 1830 шляхтичи, не предоставившие доказательств своего
благородного происхождения, должны были быть записаны в
мещане или государственные крестьяне. Это напрямую относи-
лось и к Григорию Стефановичу Дзиковицкому.
V. НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ
В ноябре 1830 года в Варшаве вспыхнуло давно готовившееся
польское восстание, получившее в польской истории название
Ноябрьского.
С самого начала руководство восстанием оказалось в руках
аристократии, которая вручила диктаторские полномочия гене-
ралу Хлопицкому. Однако его попытки договориться с цариз-
мом мирным путём вызвали недовольство восставших низов и
их предводителей из среды буржуазии и части шляхты. Под их
давлением Сейм объявил о низложении Николая I как короля
польского.
Режим военной диктатуры был заменён национальным прави-
тельством (Жонд Народовый) во главе с князем Адамом-Ежи
Чарторыйским, крупным магнатом и политическим деятелем. В
87
планах повстанческого правительства предусматривалось вос-
становление Речи Посполитой и получение ею государственной
независимости. В книге писателя и историка С. Кеневича “Леле-
вель”, посвящённой этому известному деятелю того времени,
также вошедшему в состав повстанческого правительства, гово-
рилось: «Люди, родившиеся, как и сам Лелевель, ещё во времена
старой Речи Посполитой, люди, которые целью своей жизни
считали уничтожение преступного раздела Польши, такие люди,
естественно, представляли себе Польшу в её границах до разде-
ла. Каждое стремление к “неполной” Польше они расценивали
как пагубный компромисс; Чарторыйского осуждали именно за
то, что в дипломатических переговорах он ограничивал требова-
ния территорией королевства, созданного Венским конгрессом.
Лозунг границ 1772 года был, таким образом, общим для всей
польской эмиграции, этот лозунг признавал и Лелевель: “Всякое
уменьшение древних границ следует оценивать как ущемление
интересов нации, нарушение её независимости”, – подчёркивал
он».
* * *
«В селе Десятникове, по пути из Читы в Петровский завод, в
1830 году декабристы встретили 110-летнего бодрого старца, ко-
торый прибыл сюда в числе первых семейских изгнанников при
Анне Иоанновне в 1735 году; […] он хорошо помнил обстоя-
тельства дальнего переселения и первоначального устройства
[…].
О водворении семейских […] в Забайкалье декабристы узнали
следующее: “Прибыв за Байкал в Верхнеудинск, явились там
комиссару, который от начальства своего имел повеление посе-
лить их отдельно в пустопорожней местности. Комиссар повёл
их, в конце великого поста, в дремучий лес по течению речки
Тарбагатай, позволил им самим выбрать место и обстроиться,
как угодно, дав им четыре года льготы от платежа подушных по-
датей. Каково было удивление этого чиновника, когда посетил
88
их чрез два года и увидел красиво выстроенную деревню, огоро-
ды и пашни в таком месте, где за два года был непроходимый
лес” (Записки барона Розена.)» (Селищев А.М.).
* * *
В польской столице уже вовсю полыхала война, а лучший пол-
ководец Николая I граф И.Ф. Паскевич-Эриванский хворал в
Тифлисе. 16 декабря 1830 года фельдмаршалу доставили пись-
мо. Вице-канцлер Карл Васильевич Нессельроде сообщал, что
государь “решился задавить гнусный мятеж в Польше”.
Восстание быстро распространилось на землях не только Цар-
ства Польского, но и в губерниях бывшей Речи Посполитой,
включённых ныне в состав собственно России – в Литве и на Ру-
си. В начале февраля 1831 года крупные силы царских войск
(около 115 тысяч человек) вступили в Царство Польское для по-
давления восстания. Повстанцы оказали мужественное сопро-
тивление, но численность польской армии не превышала 55 ты-
сяч человек, причём они были разбросаны по всему краю.
Из трёх губерний Руси наиболее сильным восстание было на
территории, прилежащей к Царству – на Волыни. Возглавил его
на Бердичевщине и вообще в губернии местный помещик Карл
Ружицкий. Шляхта околиц Бердичева и Махновки приняла ак-
тивное участие в восстании, хотя, как отмечал участник этого
восстания М. Чайковский, далеко не все шли в ряды повстанцев
с охотой, а больше из страха перед общественным мнением шля-
хетского сословия. Кроме того, по его свидетельству, накануне
восстания между польскими шляхтичами и русскими офицерами
(в Бердичеве в это время размещался штаб Охтырского гусар-
ского полка) сложились дружеские отношения – они ездили
один к другому в гости, обменивались литературой.
Поначалу повстанцы здесь действовали успешно и даже раз-
громили российский отряд вблизи Чуднова, однако вскоре, око-
ло села Жеребки, потерпели поражение. Вообще, восстание на
литовских и украинских землях сильно ослабляло то, что учас-
89
тие в нём приняли почти исключительно шляхта и католическое
духовенство. Народ же в массе своей остался в стороне. Крес-
тьяне, основное население, будучи настроены в целом враждеб-
но к помещикам-полякам и будучи, в отличие от них, привер-
женцами православия, не только не поддержали восставших, но
даже следили за своими панами, сообщая обо всём подозритель-
ном властям.
В апреле 1831 года на помощь повстанцам юго-западных гу-
берний был направлен 5-тысячный корпус широко известного в
тогдашней Польше генерала Дверницкого. Это был тот самый
Дверницкий, которому Наполеон, вторгшийся в Россию, собст-
венноручно прицепил крест и на кого сам царь Александр I на
смотре побеждённых польских полков в Варшаве приказал на-
деть свой плащ, любимец простых солдат, с которыми он на би-
ваках выпивал стопку водки. Дверницкий ранее входил в Пат-
риотическое общество и был в числе руководителей Ноябрь-
ского восстания.
Выступив на Волынь, генерал прошёл туда с боями через
Сточко, Пулавы, Новое Село. Здесь он стал рассылать воззвания,
листовки и прокламации, призывая крестьянское население к
восстанию, но никто за оружие не брался. Крестьянам было ма-
ло услышать слово “свобода”. Поколениями воспитанные в раб-
стве, они не знали, что материального им даст эта свобода, и от-
сиживались по домам, в то время, как Дверницкий в ярости на-
зывал их прирождёнными холопами. У него, шляхтича, была
иная психология, нежели у среднего мужика.
Повсюду ходили слухи, что на Волынь из Подолии пробивает-
ся со своим отрядом знаменитый разбойник и бунтарь Устим
Кармелюк. Однако он не дошёл – его поймали и сослали в Си-
бирь, а отряд его разбежался.
В этом же апреле корпус Дверницкого стал над рекой Стырь
недалеко от Берестечка, как раз напротив русского корпуса Ри-
дигера. Значительная часть окрестной шляхты влилась в войско
90
Дверницкого. Но, несмотря на её приток, силы были неравны –
русские превосходили поляков втрое. Польский генерал издал
прокламацию о ликвидации крепостничества. Это прибавило
ему сил за счёт местных хлопцев из числа тех, кого должны бы-
ли забрать в рекруты, но ещё не успели. Однако такая помощь
оказалась не слишком значительной.
Смяв корпус Ридигера, Дверницкий перешёл Стырь, направ-
ляясь на Кременец, а в Берестечко прислал гарнизон – кавале-
рийский полк под командованием капитана Белевского. 27 апре-
ля, когда Дверницкий неожиданно узнал, что от Волочиска про-
тив него идёт корпус царского генерала Рота, который мог зайти
в тыл польскому войску и ударить с территории Австрии, он из-
дал приказ об отступлении корпуса в Галицию. На австрийской
границе всех польских офицеров австрийские власти, разору-
жив, арестовали, а рядовых солдат выдали в качестве пленных
русским. Таким образом, до восточных границ Волынской гу-
бернии, где располагался Махновский уезд с жившим в его пре-
делах семейством Григория Дзиковицкого, корпус генерала так
и не дошёл.
В конце апреля фельдмаршал И.Ф. Паскевич, направленный на
подавление восстания, выехал в Польшу. В конце мая польские
войска потерпели тяжёлое поражение при Остроленке, потеряв
более 8 тысяч человек.
Неспешно, основательно и наверняка Паскевич обложил Вар-
шаву, отрезав город от остальных повстанческих сил. 15 августа
в Варшаве произошло выступление народных низов, недоволь-
ных неудачами польских войск и повстанцев и требовавших
смены польского правительства и всеобщего вооружения наро-
да. Повстанческое правительство отказалось выдать всем ору-
жие, которого и без того крайне не хватало, и распустило Пат-
риотическое общество. Князь Чарторыйский, потеряв веру в ус-
пех восстания, выехал в Париж, где впоследствии его дом –
91
“Отель Лямбер” – стал центром шляхетско-аристократической
эмиграции.
Польский главнокомандующий Круковецкий, испуганный соз-
давшимся положением, сделал попытку завязать тайные перего-
воры с Паскевичем. Последний предложил полякам амнистию и
некоторые гарантии на будущее время; но о “восьми воевод-
ствах”, составлявших территории Великого княжества Литов-
ского и Правобережной Украины, не могло быть и речи, и ам-
нистия не должна была распространяться на литовских пов-
станцев, в которых царь видел просто взбунтовавшихся русских
подданных, не достойных ни малейшего снисхождения. Эти
предложения были сообщены польскому правительству и с него-
дованием отвергнуты. Круковецкий ответил фельдмаршалу, что
поляки “взялись за оружие для завоевания независимости в тех
границах, которые некогда отделяли их от России”. Таким обра-
зом, накануне потери самой Варшавы поляки продолжали требо-
вать возвращения Литвы и Украины.
* * *
Альбин Иванович Дзиковицкий (из Дома Костюковичей) ро-
дился 19 августа смутного 1831 года, когда заканчивалось поль-
ское восстание, и был вторым сыном в семье Яна Анджеевича
Дзиковицкого, дворянина Волынской губернии, признанного та-
ковым в 1804 году и потому внесённым в 6-ю часть дворянской
родословной книги. Альбин был, естественно, крещён по
римско-католичес-кому обряду (РГИА в г. С-Петербурге. Фонд
1405, оп. 48, д. 5303).
* * *
6 сентября русская армия, намного превосходившая числен-
ностью и вооружённостью польские войска, начала штурм Вар-
шавы. Перед боями князь Паскевич приказал солдатам оставить
ранцы на местах ночлега и облачиться в парадную форму “для
лучшего отличия в пылу боя от неприятельских войск”. В 19-ю
годовщину Бородинского сражения, 8 сентября, Варшава пала.
92
Паскевич сделался героем, светлейшим князем Варшавским и
препроводил в Москву, в Оружейную палату, богатые трофеи –
знамёна, королевский трон, дворцовый флаг, а также “ковчег с
покойницей конституцией”. Вскоре после того восстание было
подавлено и в других частях Польши. В Царстве Польском це-
ной крови и изгнания многих тысяч участников восстания в эми-
грацию воцарились “уважение, а иногда и панический страх”,
воплощённые прежде всего в образе фельдмаршала.
* * *
25 сентября 1831 года, после полудня, в семье Григория Сте-
фановича и Домицелии Дзиковицких в Мшанцах родился ре-
бёнок – шестой и последний. Через два дня мальчик был окре-
щён в Махновском костёле и получил имя Юзеф. Восприем-
никами при этом были Марцин Безовский и вдова Марианна
Любецкая.
В период Ноябрьского восстания 1830 – 1831 годов Григорий
Никифорович Перхорович Дзиковицкий находился в статской
службе, но был признан участником “польских походов”. Види-
мо, он исполнял какие-то обязанности при русских войсках.
Стал кавалером орденов Святой Анны 2-й степени и Святого
Владимира 4-й степени, награждён серебряной медалью “за
польские походы”.
После подавления восстания была проведена реформа управ-
ления Польшей. Упразднялись Сейм и Государственный Совет,
министерства были заменены комиссиями, польская армия была
упразднена. Восстание 1830 – 1831 годов коренным образом
ужесточило отношение царского правительства к польской шля-
хте на Правобережье. Указом 19 октября 1831 года беднейшая
часть шляхты выделялась из дворянского сословия и из неё соз-
давался новый разряд населения – однодворцы и граждане за-
падных губерний. Хотя формально в однодворцы и граждане пе-
реводились те, кто не был утверждён в дворянском звании Ге-
рольдией, в начальной стадии этого процесса правительство ру-
93
ководствовалось не столько данными о происхождении, сколько
материальным положением шляхтичей.
31 декабря 1831 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий получил чин IX класса – титулярного советника.
На территории Царства Польского размещались русские вой-
ска, находившиеся в подчинении наместника, каковым стал Пас-
кевич. Несколько позже воеводства и поветы были переимено-
ваны на русский лад в губернии и уезды.
В 1834 году в Польше было введено военное положение с пра-
вом ареста любого подозрительного лица, запрещалось даже
упоминать имена Мицкевича, Словацкого, Лелевеля. Универси-
теты в Варшаве и Вильно были закрыты. Однако политика руси-
фикации Царства Польского успехом не увенчалась.
Оскар Авейде отмечал: «Тотчас по окончании революции пра-
вительство с задетой за живое гордостью выступило против лиц
и общества, сделавших революцию. С другой стороны, неуме-
ренная и горячечная деятельность эмиграции, все наши дипло-
матии и заграничные кружки, посылки эмиссаров, заговоры,
неудачные восстания и эмиграции исторгали у бедной страны
год за годом всё новые и всё большие жертвы. После общей во
всей стране правительственной реакции, последовавшей в пер-
вое время после восстания и выражавшейся конфискациями,
строгими наказаниями – как то: ссылкой в Сибирь и в каторж-
ную работу и даже высылкой в Россию детей мятежников,
жизнь сделалась более нормальной, чрезвычайные репрессивные
меры заменёны были обыкновенными.
О действиях правительства в Литве и Руси надобно сказать то
же самое, что и о Королевстве, с той разницей, что здесь в си-
стеме правительства не было уже ни малейшей терпимости
польской народности, а напротив того, в систему эту входило
уничтожение и преследование её и усиленное, настойчивое и
насильственное введение вместо её русской народности. В гим-
назиях и уездных училищах было введено преподавание наук на
94
русском языке, а польский язык был совершенно исключён из
программы школьного обучения. Чиновники не только высшие,
но в значительном числе и низшие были русские. Относительно
сословных прав здесь, ещё более, чем в Королевстве, одна толь-
ко шляхта вполне пользовалась ими; целые же массы старой
польской шляхты переименованы были в однодворцев и лишены
всех шляхетских прав». Для того, чтобы лишить литвинов исто-
рической перспективы, царь Николай I не только запретил цер-
ковную унию и само упоминание о Литве, но и выслал в Сибирь
непокорную шляхту Великого княжества Литовского, конфис-
ковав у многих имения.
Участников восстания судила специальная комиссия в Киеве.
Значительная часть их была выслана в Сибирь, других отдали в
солдаты, преимущественно на Кавказ, где тогда шло его покоре-
ние. Несколько тысяч мелкой шляхты сразу же было исключено
из состава дворянства, а их имения конфискованы. Правда, часто
бывало и так, что конфискованные имения повстанцев прави-
тельство передавало их родственникам. Многие имения сдава-
лись в аренду. Костёлы и имущество католической церкви, под-
державшей восстание, также подверглись репрессиям, конфис-
кациям и закрытиям. В то же время правительство стало благос-
клоннее относиться к предложениям о воссоединении униатов с
православными. Управление униатской церкви отделилось от
католической.
Однако все эти преобразования и ущемления произошли не
вдруг, не сразу после издания императорского указа, а постепен-
но, ужесточаясь по мере издания всё новых постановлений по
этому вопросу.
* * *
Официальной причиной “разбора бывшей польской шляхты”
была необходимость «привести в известность весь состав поль-
ской шляхты и, по рассмотрении прав на дворянство каждого
семейства, доказавших оные, утвердить и образовать из них нас-
95
тоящее местное дворянство, как в великороссийских губерниях,
а не доказавших своих прав на дворянство причислить по месту
жительства к сельским или городским податным классам». К
счастью для Григория Стефановича Дзиковицкого, его лично не
успели коснуться репрессии. В 1835 году проводившаяся реви-
зия отметила его всё ещё относящимся к шляхетству Махнов-
ского уезда. И в том же году он умер, оставив на попечение сво-
его старшего сына Яна, уже женатого и имевшего собственных
детей – дочь Марианну и сына Францишка – более младших
братьев и сестру, а также их овдовевшую мать.
* * *
Григорий Стефанович Дзиковицкий прожил около 70 лет, раз-
делённых на почти равные половины – жизнь в польском госу-
дарстве, и жизнь в русском.
96
Глава 2. Времена Яна Григорьевича Дзиковицкого
(март 1814 – не ранее1848 годы)
– Но дворянин ли он? – спросил герцог. –
Благородного ли происхождения?..
– Нельзя не сознаться, что он довольно неотёсанный
чурбан, – ответил лорд Кроуфорд, поглядывая
на неуклюжую фигуру смущённого стрелка, –
тем не менее я ручаюсь, что он потомок рода Ротесов,
такого же древнего и благородного, как любая
из французских или бургундских знатных фамилий.
В. Скотт. “Квентин Дорвард”.
I. НАСЛЕДНИК МУЖСКОГО ПОЛА
Ян Григорьевич Дзиковицкий родился, видимо, 6 марта 1814
года, поскольку был крещён 9 марта, в селе Мшанец Махнов-
ского уезда Волынской губернии, и был вторым по времени
рождения ребёнком, но самым старшим из всех четырёх рож-
дённых в семье мальчиков, среди всех шести детей своего отца
Григория и матери Домицелии из рода Вышинских. Семья была
католической и Могилёвская римско-католическая духовная
консистория выдала позже копию метрики следующего содер-
жания: «1814 года марта 9-го дня окрещён младенец Иван ис-
97
правляющим должность викария при Махновском римско-като-
лическом костёле ксёндзом Иваном Скульским – дворян Григо-
рия и Домицелии с фамилии Вышинских, Дзиковицких – закон-
ных супругов, в селе Мшанцы рождённый».
* * *
Юный Ян Григорьевич Дзиковицкий, проживая в деревне
Мшанец, вёл жизнь простую, практически ничем не отличав-
шуюся от жизни соседних крестьян. Единственное, что его кар-
динально разнило с соседями – это чувство внутреннего высо-
кородства, проистекавшего из сознания того, что его предки бы-
ли “благородным шляхетством”. Это, однако, ничуть не мешало
ему участвовать в сельских развлечениях, которые разнообра-
зили повседневность жизни деревенской молодёжи. Таким раз-
влечением, традиционным с древности, было празднование зим-
них святок. И хотя Ян был католиком, это не препятствовало
ему принимать участие в праздновании зимних Святок, которые
отмечались по юлианскому, иначе православному календарю и
собирали молодых людей обоего пола не только из Мшанцев, но
и из соседних селений в одну большую компанию.
Вот как описывалось празднование зимних Святок на малорос-
ских землях.
Наступает вечер перед днём Рождества Христова, рождест-
венский Сочельник. Тьма сгущается и спускается на землю, по-
крывая своими тяжёлыми тенями снега бело-пушистые. И вот,
вспыхивает на востоке ярко-трепетным светом первая звезда.
Её-то и ждут не дождутся, поскольку теперь только можно сесть
в этот день за трапезу, веруя, что загорелась та самая звезда, что
возвестила когда-то волхвам о рождении Сына Божия в Вифле-
еме Иудейском. Поскольку продолжается еще рождественский
пост, еда не обильна, но особенна и традиционна: на столе – со-
чиво (или кутья), сваренная на меду каша из ячменя, пшеницы
или риса с изюмом, а также взвары – варёные на меду сушёные
яблоки, груши и сливы, оладьи медовые да пироги постные. (А
98
впереди ещё две кутьи – под Новый год и под Крещение). В каж-
дом доме пекли к этому дню фигурное печенье из пшеничной
муки – фигурки, изображающие домашний скот, птиц и пасту-
хов. Эти фигурки выставлялись в окнах, чтобы прохожие их ви-
дели, а также рассылались в подарок родным. Хранили их до
Крещения, после чего размачивали в святой воде и съедали.
С самого Сочельника до 1 января ни одна хозяйка не выметала
сор из избы, чтобы потом собрать весь его в кучу и сжечь посре-
ди двора. Считалось, что так и беды все из дома выметутся, и
урожай будущего года будет защищён (и в саду, и на огороде).
Ещё ночью начинают колядовать. Коляда – слово загадочное.
В разных областях России народ придавал этому слову самые
различные понятия. На юге называют этим именем самый празд-
ник Рождества и даже все Святки. У литвинов “колядовать” оз-
начало – Христа славить. Если же обмолвится этим словом жи-
тель Смоленщины, в его устах оно имеет значение “побираться,
просить милостыню”.
Как бы то ни было, но ходили по дворам – колядовали на
Святки – повсеместно, как в сёлах, так и в городах, включая сто-
лицы.
В первую святочную ночь колядовала обычно молодёжь, и
парни и девушки шли весёлой гурьбой по улицам, неся перед
собой на шесте или зажжённый фонарь в виде звезды, или выре-
занный из картона домик с горящей свечой внутри. Останавли-
вались у тех домов, где горел огонь, заходили и пели колядки –
песни, в которых славили хозяина со всем его семейством, за что
получали в награду или угощение, или деньги. Песни часто со-
чинялись прямо на ходу, но существовали в этом искусстве тра-
диционные, идущие из стародавних времён правила. Хозяина,
например, величали не иначе, как “светел месяц”, хозяюшку –
“красным солнцем”, детей их – “чистыми звёздами”. В деревнях
бытовали песни, идущие, вероятно, из самой глубокой древнос-
ти, в которых рассказывалось, например, о том, как “Божья Ма-
99
ти в полозе лежит, Сынойка родить; Сына вродила, в море ску-
пала…” Но были и другие – отличающиеся какой-то чисто де-
ревенской непосредственностью: “Кто не даст пирога – сведём
корову за рога, кто не даст ветчины – тем расколем чугуны…”
И что вы думаете? Колядующая молодёжь действительно мог-
ла осуществить свои угрозы, потому что на Святках дозволялось
всё, и всякое озорство считалось просто баловством. Уже после
первого, рождественского обхода домов молодёжь чаще всего
собиралась в заранее подготовленной избе на посиделки, где
устраивалась пирушка – на стол выкладывалось всё, чем одари-
ли щедрые хозяева, а на подаренные деньги покупалась выпив-
ка, ведь её на вынос не дают. После застолья начинались игри-
ща, гадания, хороводы.
Подобные обходы проводились трижды – в Сочельник, под
Новый год и накануне Крещения. И в каждой семье ждали ко-
лядующих, заранее готовили для них угощение и как дети радо-
вались их приходу.
Эти праздники несли и негласную социальную функцию: во
время Святок и колядования встречались парни и девушки из
разных соседних деревень и часто между ними завязывались
знакомства, которые порой приводили к свадьбам.
II. ВАРШАВСКОЕ НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ
В 1830 году, когда Янеку Дзиковицкому исполнилось 16 лет и
он достиг гражданского совершеннолетия, в Российской импе-
рии начались народные волнения, оставившие след в записях ис-
ториков. Так, 3 июня взбунтовались в Севастополе матросы,
солдаты и “прочие гражданского звания люди”. Потом начались
вооружённые “холерные бунты” военных поселян, выступления
саратовского и тамбовского крестьянства. Летом этого примет-
ного года не знала спокойствия и Европа – вспыхнули револю-
ции в Албании, Бельгии, Ирландии, Испании, Италии и Швейца-
рии. Сильнейшим потрясением для всей бывшей польской шлях-
100
ты стали события, произошедшие в ноябре 1830 года в Варшаве.
В сущности, великий князь Константин добросовестно потру-
дился над созданием польской армии, которая и послужила делу
польского восстания. Он так близко принимал к сердцу свою
роль защитника польской территории, что против русской кре-
пости Тирасполя вооружил Бобруйск. За этот необыкновенный
польский патриотизм поляки должны были бы обожать Констан-
тина. Но он вместо этого возбудил ненависть мелочным деспо-
тизмом, постоянным вмешательством в гражданское управле-
ние, подчёркнутым презрением к конституции.
В северных широтах в ноябре ночь наступает рано. В 6 часов
вечера 29 ноября (17-го по русскому старому стилю) 1830 года
Высоцкий, возглавлявший тайный кружок в созданной великим
князем Константином школе подпрапорщиков, сказал: “Братья,
час свободы пробил!”. Заговорщики ему ответили криками “Да
здравствует Польша!”. Он прибавил, что русские уже начали
резню в городе и что надо торопиться. В то же время польские
пехотные полки потихоньку вооружались в казармах, а студенты
– в Лазенковском лесу. Высоцкий со 150 подпрапорщиками на-
пал на казарму гвардейских улан, между тем как 14 заговорщи-
ков побежали к Бельведеру, где находился великий князь Кон-
стантин. Сообщники отпёрли им решётки, окружавшие дворец.
В ту самую минуту, когда они готовились захватить великого
князя, обер-полицеймейстер Любовицкий, пришедший к князю с
рапортом, поднял тревогу, но упал, проколотый штыками. Кон-
стантин – в халате – успел убежать и спрятался в каком-то тай-
нике. Заговорщики не посмели проникнуть к княгине Лович, но
убили генерала Жандра. Таким образом, удар, занесённый над
Бельведером, не попал в цель. В то же время Высоцкий потерпел
неудачу у казармы улан. Вскоре к нему в подкрепление пришли
2.000 студентов и толпа рабочих. Дорогой он приказал перебить
польских генералов Гауке, Новицкого, Трембицкого и других,
101
виновных в верности присяге, данной русскому царю и польско-
му королю Николаю.
Русские полки могли бы подавить восстание в самом начале,
но, отрезанные в своих казармах, не получая никаких известий и
никаких приказаний от великого князя, солдаты бездействовали.
С теми из них, кто отважился выйти на улицу, завязался бой.
Большинство польских полков ещё сдерживалось своими коман-
дирами. Один из них, Жимирский, даже увлёк за собой гвардей-
ских конных егерей, защищал во главе их Краковское предмес-
тье Варшавы, а потом двинулся вслед за великим князем, кото-
рому удалось бежать за город. Ночью Константин призвал к себе
русские полки, и в два часа утра Варшава была совершенно от
них свободна. Княгиня Лович также последовала за мужем. Во
время этих критических событий Константин держал себя стран-
но. Когда ему обещали верную победу над мятежниками, он
вдруг сказал: «Вы можете ошибиться: польские войска – лучшие
в Европе, и ничто, ручаюсь, не в силах противостоять солдатам,
мною воспитанным». Ему предложили взять город обратно – по-
следовал ответ ещё более странный: «Не желаю вмешиваться в
эту польскую драку». На его взгляд, дело должно было быть
улажено между Польшей и её королем, то есть императором Ни-
колаем, в частном порядке.
Переворот был совершён красными, то есть радикальным кры-
лом польской оппозиции; они не сумели предотвратить крайнос-
тей. Русские генералы были все пощажёны, но шесть польских
генералов были убиты как предатели Польши.
Одним из последствий отступления великого князя из Варша-
вы было то, что революция за сутки распространилась по всему
королевству. На другой день после Ноябрьского восстания 1830
года польская армия состояла из 23.800 пехотинцев, 6.800 кава-
леристов при 108 артиллерийских орудиях. Правительство раз-
вило лихорадочную активность: оно призвало старослужащих,
объявило набор рекрутов, зачисляло в полки поляков, перебе-
102
гавших из австрийских, прусских и русских земель, поощряло
образование вольных партизанских кавалерийских отрядов, рав-
но как и отрядов косиньеров, которые после первых побед долж-
ны были обменять свои косы на ружья, захваченные у неприяте-
ля.
Князь Константин, окружённый польскими войсками, готовы-
ми его покинуть, и русскими полками, деморализованными и го-
лодными, сам находился в большой опасности. Он поспешил
принять уполномоченных административного совета, отказался
что-либо обещать от имени брата, но согласился отослать от се-
бя польские полки, обязался не призывать войск Литовского
корпуса и перейти через Вислу с тем войском, которое у него
было под рукой, с условием, чтобы его не тревожили во время
отступления и снабдили съестными припасами. Встречая во вре-
мя отступления польских солдат, спешивших присоединиться к
восставшей армии, великий князь Константин приказывал им
построиться, производил мелочный осмотр, рекомендовал не за-
бывать его добрых советов, повторяя беспрестанно: «Это мои
дети; ведь это я обучал их военным приёмам». Офицерам он го-
ворил: «Я более поляк, чем все вы. Я женат на польке. Я так
долго говорил на вашем языке, что с трудом изъясняюсь теперь
по-русски».
После Вислы был перейдён и Буг.
В это время в Варшаве генерал Хлопицкий, поставив в вину
советникам революционного правительства их пустые разгла-
гольствования, насилия революционных клубов, недисциплини-
рованность армии, объявил Совет восстания распущенным и
собственной властью провозгласил себя диктатором. Хлопицкий
был в то время очень популярен и среди красных, и среди белых,
ибо первые воображали, что он поведёт беспощадную войну, а
вторые верили, что он добьётся примирения Польши с её коро-
лём. Хлопицкий постарался успокоить Австрию и Пруссию, обя-
завшись уважать их границы. Депутатов Любецкого и Езерского
103
он послал в Петербург для переговоров. Если не считать требо-
вания “восьми воеводств” (воссоединения с Польшей ранее от-
торгнутых литовско-русских земель), данные им инструкции бы-
ли довольно умеренны: послы должны были ходатайствовать пе-
ред королём Николаем о соблюдении конституции, о свободе и
гласности заседаний Сейма, о вотировании налогов палатами и
об охране королевства исключительно польскими войсками.
Чего можно было ожидать от Николая, совершенно беском-
промиссного и не склонного договариваться? 15 декабря, после
парада, он объявил своим войскам о “преступлении” поляков,
прибавив, однако: “Когда вы выступите против поляков, не за-
бывайте, что вы – братья одной крови”. Он отдал приказ фельд-
маршалу Дибичу о мобилизации русской армии. 17 декабря Ни-
колай обратился к полякам с воззванием, в котором клеймил
“гнусное посягательство”.
Когда эти факты стали известны в Варшаве, они возбудили
сильное раздражение в революционных клубах. Адам Чарторый-
ский счёл своим долгом встать во главе депутации только что
созванного Сейма и потребовал объяснений у Хлопицкого. Пос-
ледний высокомерно отказал, заявив, что намерен “управлять
именем конституционного короля”. Оскорблённый Сейм отнял
диктатуру у Хлопицкого, затем, ввиду протестов народа и
армии, возвратил её, но назначил ему в качестве помощников
двух комиссаров. Зато Хлопицкий добился приостановки засе-
даний Сейма.
В Петербурге послы Любецкий и Езерский были приняты сна-
чала канцлером Нессельроде, который высмеял столь неразум-
ное в данный момент требование “восьми воеводств”. Когда де-
путаты были допущены к императору, он повторил им то, что
говорилось в воззвании от 17 декабря. Его манифест к русскому
народу от 24 декабря, в котором он клеймил подданных, “осме-
лившихся диктовать условия своему законному государю”,
окончательно лишил депутатов всякой надежды.
104
Перед Польшей вставал тот же вопрос, что и перед Францией:
желательно ли остановить революцию, ограничившись отстаива-
нием конституции, или же довести её до крайности, бросившись
в войну с могучей Россией, а потом с Австрией и Пруссией? В
Варшаве не могло образоваться умеренное правительство. Крас-
ные, то есть партия действия, находившаяся в сношениях с Лаф-
фитом и с франко-польским комитетом в Париже, насчитывала в
Сейме две трети голосов.
Когда были получены первые известия о неудаче переговоров
в Петербурге, Сейм возобновил свои заседания. Хлопицкий на-
рисовал мрачную картину общего положения и призрачность на-
дежд на Европу; он видел спасение только в примирении с Ни-
колаем: “Он – ваш король, вы ему присягали”. Сейм вторично
отнял диктатуру у Хлопицкого и хотел оставить ему командо-
вание армией, но Хлопицкий ответил, что намерен служить
только простым солдатом. Тогда 20 января 1831 года общее ко-
мандование было поручено князю Радзивиллу, человеку преста-
релому и не имевшему никакого военного опыта.
Затем депутат Роман Солтык предложил объявить Николая и
его наследников лишёнными польского престола и освободить
от присяги на верность не только поляков в королевстве, но и их
“братьев” в восьми литовско-русских воеводствах. Сверх того,
он предложил объявить войну Австрии и Пруссии и не склады-
вать оружия до победы или до полной гибели. Чрезмерность
этих предложений на первых порах испугала собрание. Но 25
января 1831 года, когда приехал Езерский и подтвердил, что
Николай дарует полякам лишь одно прощение, послышались
крики возмущения; в одну минуту был составлен и единогласно
принят членами Сейма, начиная с председателя Сената Чарто-
рыйского, акт о низложении Николая с польского трона.
* * *
Когда начались военные действия, русский главнокомандую-
щий Дибич пригласил великого князя Константина принять в
105
них участие. Но тот, при виде русской кавалерии, отброшенной
польскими уланами, не мог удержаться, захлопал в ладоши и
воскликнул: “Браво, дети мои! Польские солдаты – первые сол-
даты в мире”. Великий князь так радовался неудачам Дибича,
напевая под его окнами “Еще Польска не сгинела”, что фельд-
маршал попросил императора отозвать из его армии великого
князя. Тем не менее, Константин был поражён в самое сердце
тем, что он называл “неблагодарностью поляков”.
В январе 1831 года фельдмаршал Дибич прибыл в Белосток,
где располагалась главная квартира русской армии. В приказе по
войскам он заявил: «Русский штык докажет полякам, что их из-
мена столь же бессильна, сколь и преступна». Зима позволяла
русским переправляться через реки по льду. 5 февраля, зная, что
приготовления поляков далеко не закончены, Дибич перешёл
границу пятью колоннами, решив идти прямо на Варшаву.
Русские генералы Розен и Пален слишком увлеклись пресле-
дованием, и польский главнокомандующий Радзивилл надеялся
разбить порознь эти две русские дивизии, заманив их в леса и
болота Грохова.
19 февраля началась первая битва при Грохове. Пален высту-
пил раньше Розена, не нашёл достаточно места, чтобы развер-
нуть свои войска, и на его глазах они были обстреляны сорока
пушками польского генерала Шембека, потеряли два знамени и
две батареи. Получив подкрепления, Пален заставил отступить
поляков, но не смог отбить у них ольховую рощу, служившую
им как бы плацдармом. 20-го бой возобновился; Розен также по-
терпел поражение при атаке ольховой рощи, потеряв 2.000 чело-
век. Дибич, поспешивший на место боя, был того мнения, что
надо подождать подхода корпуса Шаховского.
24 февраля русские взяли Бялоленку; 25-го Круковецкий отнял
её обратно. Русские с ожесточением атаковали ольховую рощу.
Хлопицкий был серьёзно ранен, и это лишило оборону общего
руководства. Русская артиллерия совершенно подавляла поль-
106
скую числом орудий и скорострельностью. Затем русская кава-
лерия массой обрушилась на польские позиции, но была встре-
чена в упор огнём пехоты и атакована с фланга Кицким. Здесь
был совершенно уничтожен русский кирасирский полк имени
принца Альберта. Но эта блестящая защита обеспечила полякам
лишь отступление к укреплениям Праги. Они оставили на месте
боя 10.000 человек, а русские 8.000. Битва была, быть может,
проиграна поляками, но они с честью померялись силами с цве-
том императорских войск. Они могли снова восстановить силы в
Варшаве, в то время как русские стояли бивуаками под откры-
тым небом в суровую зиму, нуждаясь в припасах и умирая от
разразившейся холеры.
Так как польский главнокомандующий князь Радзивилл обна-
ружил полнейшее отсутствие всяких военных талантов, Сейм за-
менил его Скржинецким, который объявил, что спасёт нацио-
нальную честь, “так как устроит великую могилу для русской
армии”. Тем не менее, он вернулся к политике Хлопицкого и по-
пробовал начать переговоры с Дибичем.
26 февраля русская пехота силой заняла Прагу и разместилась
там. Дибич не делал попытки ни перейти Вислу, ни даже сжечь
большой мост: он ожидал предложений капитуляции. Но так как
их не последовало, фельдмаршал решил расположиться на зим-
ние квартиры. Он приказал войскам отступить и разместил их по
окрестным деревням. В это время Сейм под влиянием революци-
онных клубов решил пропагандировать восстание в соседних об-
ластях. С этой целью он послал корпус Дверницкого в Подолию
и на Волынь, а корпус Серавского – в Люблинское воеводство.
В марте 1831 года польская армия имела в наличии 57.924 че-
ловека пехоты, 18.272 регулярной кавалерии, 3.000 волонтеров –
всего 79.000 человек с 158 орудиями. Русские с самого начала
могли выставить в поле 86.000 человек пехоты, 28.000 человек
кавалерии, в общем 114.000 солдат при 356 орудиях, не считая
107
гарнизонов и крепостной артиллерии. В марте и апреле поляки
наступали на Вавр, Дембе-Вельке, Игане.
Русская гвардия под начальством Бистрома и великого князя
Михаила была расположена между Бугом и Наревом, в деревнях
вокруг Остроленки. Полякам надо было помешать Дибичу сое-
диниться с ней. Для этого Скржинецкий послал 8.000 человек
остановить и задержать фельдмаршала; а сам с 40.000 тайком пе-
решёл через Буг и расположился в Сероцке. Великий князь и
Бистром, очень встревоженные, поспешили отступить; поляки
заняли Остроленку и преследовали русских по направлению к
Белостоку. 15 мая русская гвардия и корпус Дибича соединились
и смогли выставить против 40.000 поляков 70.000 русских
войск. Русские вернулись к Остроленке, вновь захватили этот
город и начали переправляться через Нарев. Чтобы помешать
им, Скржинецкий дал 26 мая кровавое сражение, но должен был
уступить превосходству артиллерии и отошёл сначала к Пултус-
ку, а потом к Варшаве.
Между тем, когда уже затихало восстание в Подолии и на Во-
лыни, первые польские победы повлекли за собой восстание в
Литве. Но генералы Хлаповский, Гелгуд и Дембинский, послан-
ные для поддержки этого восстания, не успев захватить Вильно,
вскоре должны были отойти.
Николай I был очень недоволен Дибичем, обещавшим всту-
пить в Варшаву ещё в конце февраля. 9 июня граф Орлов был
послан к фельдмаршалу с предложением подать в отставку. “Я
сделаю это завтра”, – ответил фельдмаршал. Но на другой день
он скончался от холеры. Его преемником был назначен Паске-
вич-Эриванский.
В расстроенном душевном состоянии великий князь Констан-
тин также легко стал жертвой холеры, которая сопутствовала
русской армии. На пути в Петербург он должен был остановить-
ся в Витебске, где и скончался 27 июня 1831 года. Его последние
108
слова, обращённые к княгине Лович, были: “Скажи императору,
что, умирая, я заклинаю его простить поляков”.
В июле 1831 года в русских войсках насчитывалось более
86.000 человек. То был момент, когда обе враждебные армии по-
чти сравнялись численно. И, однако, всё то, что осталось от
польской армии, сформированной Наполеоном и великим кня-
зем, растворилось в массе рекрутов, правда, храбрых, но не про-
шедших военной подготовки, тогда как русские имели под зна-
мёнами почти исключительно испытанные войска. Помимо того,
в продолжение всей войны русские сохраняли двойное превос-
ходство в кавалерии и тройное в артиллерии.
В сентябре общая цифра польских войск, сильно уменьшив-
шаяся после первых боев, поднялась до 80.821 человека. Это
был максимум того, что могло выставить государство, имевшее
4 миллиона жителей, в борьбе против империи с 60-миллион-
ным населением.
Наконец, ни один из польских главнокомандующих не мог
сравниться как стратег если не с Дибичем, то, во всяком случае,
с Паскевичем, нанёсшим последний удар польскому делу.
19 августа русская армия расположилась в нескольких милях
от Варшавы и стала готовиться к последнему штурму.
6 сентября на рассвете русская артиллерия открыла страшный
огонь по передовым редутам. Они были взяты в штыки русской
пехотой, так же как Раковец и другие деревни. Деревня Воля бы-
ла почти окружена. Польский генерал Совинский, защищавший
её, на требование сдаться ответил русским: “Одно из ваших ядер
оторвало мне ногу под Бородиным, и я более не в состоянии сде-
лать ни одного шага назад”. Когда деревня была взята присту-
пом, бой продолжался в церкви; Совинский был убит у подно-
жия алтаря; Высоцкий, будучи ранен, сорвал зубами повязки,
наложенные на раны хирургами.
Вылазка, произведённая защитниками второй линии и города
под начальством Дембинского и Круковецкого, потерпела не-
109
удачу; русские уже сильно окопались в укреплениях бывшей
первой польской линии. Всю ночь с 6 на 7 сентября русская ар-
тиллерия бомбардировала вторую линию; польская артиллерия,
которой не хватало зарядов, отвечала с перерывами.
7 сентября двести пушечных жерл гремели против городских
укреплений; польская артиллерия едва отвечала. Русская армия,
построившись тремя колоннами, начала приступ, причём гвар-
дия и кавалерия оставались в резерве. Штыковая контратака, ру-
ководимая генералом Уминским, была отбита русской картечью.
В 4 часа утра русские, имея впереди барабанщиков и полковые
оркестры, разом атаковали все внешние укрепления и взяли их в
штыки. Ничто больше не защищало Варшаву, кроме низкой ог-
рады, походившей на простую таможенную заставу для взима-
ния городских ввозных пошлин.
8 сентября в 5 часов русские заняли посты, арсеналы и склады.
В 10 часов фельдмаршал Паскевич торжественно вступил в го-
род. Он написал царю: «Варшава у ног вашего величества».
Польша потерпела поражение. Не было больше ни королевст-
ва, ни армии. Политическое творение Александра и то, что сде-
лал для польской армии великий князь Константин, – всё это
было одинаково уничтожено.
После поражения Польши Николай I приступил к жёсткой ан-
типольской политике. Варшавский университет потерял свой
юридический факультет. Национальная библиотека, основу ко-
торой составляли книжные фонды старинной Академии Замой-
ской, была перевезена в Петербург. Польская армия была рас-
пущена, а её солдаты и офицеры небольшими группками распре-
делены по русским полкам. Охрана королевства была поручена
общим силам империи. Вся русская государственная организа-
ция – система налогов, судопроизводство, денежная система –
были мало-помалу введены и в королевстве. Польские ордена
уцелели только как русские ордена и раздавались теперь наи-
более преданным слугам самодержавия. Вместо памятника, ко-
110
торый должны были поставить Юзефу Понятовскому, был пос-
тавлен памятник Паскевичу, который в силу известных причин
далеко не пользовался любовью поляков.
III. НА МАЛОЙ РОДИНЕ. НОВЫЕ «РАЗБОРЫ»
Как уже упоминалось, реальным центром всей политической и
экономической жизни Махновского уезда являлся находящийся
за пределами уездных границ город Бердичев. Наиболее замет-
ным явлением в жизни этого города были ярмарки, которых на-
считывалось до десяти в течение года. Особенно славились яр-
марки своими лошадьми. Как писал М. Чайковский, вся петер-
бургская гвардия ездила но лошадях, купленных в Бердичеве. Во
время ярмарок табуны лошадей, крупного рогатого скота, овец
разных пород занимали огромные площади вокруг города. Боль-
шие прибыли приносила торговля спиртными напитками.
Все, кто пребывал в городе во время ярмарки, были поражены
их величиной и размахом. Описывая быт шляхты первой поло-
вины XIX века, Ф. Ковальский писал: «Толпы покупателей и
праздных зрителей переходили из одного магазина в другой,
мужчины и женщины, старики и молодые, дамы в изысканных
нарядах, сопровождаемые элегантной молодёжью, паны и прос-
тые шляхтичи осаждали магазины или сами служили для них
сильным гарнизоном. По улицам, среди невообразимой толкот-
ни, непрестанно раздавались крики кучеров: “Налево держи! На-
право!”. Молодёжь по большей части красовалась на своих арга-
маках. Все продавали, покупали, а иные плутовали без конца. По
пути, с трудом протискиваясь меж толпой, мы бегло осматрива-
ли блестящие магазины – французские, немецкие, итальянские,
русские, греческие, болгарские, а широкой улицей, обстроенной
каменными домами, в которых помещались еврейские лавки,
текла бесконечная толпа покупателей».
А вот описание Л. Похилевича: «В многочисленных больших
и малых магазинах можно было получить всё, чем довольству-
111
ется умеренная нужда земледельца и чем удовлетворяются без-
граничные требования утончённейшей роскоши вельможи. Этот
постоянно многолюдный город во время ярмарки учетверяет
своё население».
* * *
В 1831 году, до 10 октября, в местечке Спичинцы на юге Мах-
новского уезда крестьяне обратились с жалобой к губернатору
на своего помещика за нанесённые им жестокие побои.
Особое внимание правительства было теперь направлено про-
тив польского шляхетства, которое явилось основным источни-
ком кадров прошедшего восстания. Чрезвычайно многочислен-
ное, очень национальное и независимое по духу и мировоззре-
нию, оно было для Николая I той силой, которую во что бы то
ни стало следовало сокрушить, раздавить, подчинить и заставить
быть такой же послушной и безропотной массой, какой было
большинство российского дворянства. После подавления Но-
ябрьского восстания был создан “Особый комитет по делам за-
падных губерний” – то есть тех “восьми воеводств”, которые
польские повстанцы бы хотели воссоединить с Польшей.
Одним из мероприятий, рекомендованных этим комитетом,
было возобновление “разборов шляхты”. Был принят указ Нико-
лая I от 19 октября 1831 года “О проверке документов о дворян-
ском происхождении…”. Он был прямо направлен против поль-
ского шляхетства, бывшего стержнем тогдашнего польского об-
щества, его идеологом и поставщиком наиболее активных кад-
ров.
Правительством была поставлена задача деклассировать как
можно большую часть многочисленного польского шляхетства,
в подавляющем большинстве настроенного крайне патриотично
и националистически, настроенного резко негативно против по-
работившей его страну Российской империи. Все, кто называл
себя шляхтой, должны были предоставить соответствующие до-
кументы. В тот же день был издан закон “О разборе шляхты в
112
Западных губерниях и об упорядочении такого рода людей”. По
этому закону шляхетское сословие бывшего Великого княжества
Литовского было разделено на три категории: “дворян” и специ-
ально созданные сословия “однодворцев Западных губерний” (в
сельской местности) и “граждан Западных губерний” (в горо-
дах). Русский историк XIX века А. Романович-Славятинский
писал по этому поводу: «Не раньше, как проученное горьким
опытом восстания 1831 года, правительство поняло свою ошиб-
ку и кончило тем, с чего должно было начать – проверкой прав
шляхты на дворянство, результатом которой было разжалование
её из дворян в однодворцы и мещане».
Дворянами отныне признавались только те, за кем это звание
было утверждено Герольдией. Оба вновь созданных сословия,
весь этот многочисленный слой, тогда же был объявлен “небла-
городным” и обязан был выплачивать налоги и нести повин-
ности. На однодворцев распространялась рекрутская повин-
ность, а граждане имели возможность её избегнуть, заплатив
1.000 рублей.
Процедура проверки была доверена Дворянским Депутатским
собраниям и предводителям дворянства. Результаты заносились
в специальные Актовые книги. В дальнейшем эти книги велись
и проверялись специально создаваемыми комиссиями из чинов-
ников. Это было связано с большим количеством фальшивых до-
кументов, предоставляемых шляхтой, поскольку оригинальные
были ими утрачены в периоды войн, разделов территорий и лик-
видации монастырей, где обычно хранились семейные архивы.
В. Круковский писал: «Царь издал 19 октября 1831 года указ,
вследствие которого доказательством шляхетского происхожде-
ния могли быть только оригиналы привилеев и грамот великих
князей и королей. А Белоруссия же горела из конца в конец на
протяжении нескольких веков, и где тут мог сохраниться кусок
пергамента или бумаги? Копии же документов, даже подтверж-
дённые в судах и трибуналах Великого княжества Литовского
113
или Речи Посполитой, не принимались во внимание. Вот и ока-
залось: за несколько десятилетий царские власти “укоротили”
численность шляхты в Белоруссии до 3%. Массово исключались
из шляхетского сословия выбранцы (военно-служилые люди),
появились новые, невиданные разряды и сословные структуры:
“недоказанные дворяне”, “не принадлежащие в крестьянство”,
“внесословные”». По оценкам, только в однодворцы было пере-
ведено более 10 тысяч человек.
Борьба со шляхтой дополнялась затем другими специальными
постановлениями. В Литве и в Западной Украине наиболее про-
польским элементом являлась мелкая шляхта. И потому с октяб-
ря 1831 года она стала главной жертвой всевозможных суровых
мер со стороны властей. В этом году в Бердичеве была закрыта
школа, в которой наибольшее число учеников происходило из
местной мелкой шляхты. Равным образом был произведён пере-
смотр денежных и иных повинностей, которые причитались
польским помещикам с крестьян. Земледелец выиграл при этом
всё, что теряли его господа. Не было ничего упущено, чтобы за-
ставить пана отказаться от земли и перевести владение землёй в
руки крестьян или русских помещиков.
В тех областях, на присоединение которых к своему королев-
ству поляки рассчитывали и где польская культура и язык явля-
лись в действительности уделом бывших господствующих клас-
сов, была предпринята систематическая борьба для искоренения
полонизма. Дело шло о русификации Литвы, об ассимиляции ли-
товско-русских земель, принадлежавших некогда Польше, в со-
ставе царской России. Университет в Вильно был упразднён,
польский язык изгнан из всех школ; из всех административных и
судебных актов. Восточные “воеводства”, которых так усиленно
добивались поляки, сделались официально “юго-западными гу-
берниями”.
* * *
114
Определением Минского дворянского депутатского собрания
от 12 октября 1832 года вновь было признано, что род Дзико-
вицких относится к числу “старожитной” шляхты и подтверж-
дено ранее вынесенное определение от 1818 года.
Для разбора всей шляхты в каждом уезде были созданы пра-
вительственные комиссии, но разбирались доказательства толь-
ко тех шляхтичей, которые были внесены в родословные книги
своих губерний до 1832 года. Рассматривать и выдавать новые
свидетельства тем шляхтичам, которые не подавали в Депу-
татские собрания губерний свои прошения до этого времени,
теперь было вообще запрещено “впредь до окончания разбора” –
то есть, как оказалось, навсегда.
Из тех шляхтичей, что были оставлены в списках сословия,
было образовано два разряда: первый – это утверждённые или не
утверждённые Депутатским собранием, но владеющие имения-
ми, и второй – не имеющие имений, но уже утверждённые Де-
путатским собранием губернии. Беспоместные шляхтичи, или,
теперь уже, дворяне 2-го разряда считались таковыми лишь до
окончания разбора их доказательств на шляхетство, после чего
они должны были быть переведены в 1-й разряд или исключены
из состава сословия. Дворяне 1-го разряда тогда же освобож-
дены от податной и военной повинности; дворяне 2-го разряда
освобождены от них до рассмотрения их доказательств на дво-
рянство; а шляхтичи 3-го разряда (выведенные из состава со-
словия) обложены податями немедленно.
Киевский губернатор Фундуклей отмечал, что «почти вся мас-
са дворян 2 разряда рассеяна по местечкам и селениям, а в горо-
дах живёт незначительное их число. Это объясняется их заня-
тиями и промыслами, преимущественно сельскими. Некоторые
из них содержат в аренде помещичьи имения и разные оброчные
статьи, но большая часть занимает разные сельские должности:
смотрителей экономий, конторщиков, писарей, счетоводов, ма-
газинщиков и тому подобные, но [так] как число этих мест огра-
115
ничено, а семейства дворян 2 разряда постоянно прибывают, то
средства их пропитания с каждым годом становятся затрудни-
тельнее, тем более, что служебное поприще для них ограничено.
Однако нужда заставляет многих не быть разборчивыми в про-
мыслах. Кроме собственного размножения этот класс увеличи-
вается ещё детьми мелкопоместных владельцев, обедневшими
вследствие раздробления наследственных имений или разоре-
ния» (Статистическое описание Киевской губернии).
Как показала дальнейшая история, большинство дворян 2-го
разряда было признано “не владеющими достаточными доказа-
тельствами” и, как и 3-й разряд, приписано к податным сосло-
виям. Так, из 78 шляхетских фамилий, пользовавшихся в Речи
Посполитой различными вариантами герба Дрыя, к середине
XIX века, когда был составлен “Гербовник дворянских родов
Царства Польского”, к этому гербу оказались приписанными
лишь 13 фамилий (то есть 1/6 часть): Борисовичи, Высоцкие,
Гамалеи, Лесенки, Кашенские, Лисецкие, Лукомские, Модли-
бовские, Оржельские, Плющи-Гнилокожи, Хлаповские, Чижеви-
чи и Чижевские. Правда, в 1841 году к указанным выше родам
путём выслуги по гражданской службе добавилось семейство
Бачижмальских. Среди фамилий, не попавших в этот царский
“Гербовник”, оказались, в частности, и Дзиковицкие.
Кроме прочего, если ранее достаточно было доказать свою
принадлежность к определённому роду, признанному в дворян-
ском достоинстве, то теперь всё делалось для того, чтобы раз-
дробить эти роды и заставить отдельные семейства доказывать
своё шляхетство в индивидуальном порядке. Естественно, дале-
ко не во всех семействах были для этого возможности. И по со-
вершенно разным причинам. В частности, особых возможностей
не было в семье Яна Григорьевича, который мог лишь добивать-
ся признания его принадлежности к роду Дзиковицких, оставив
своим потомкам проблему добиваться справедливости в течение
многих лет.
116
При такой антишляхетской политике России «До правитель-
ства доходили сведения, что в Вильне и самогитских уездах мас-
сами подделываются документы на дворянство, что во Львове,
Могилёве и Бердичеве, и особенно в последнем, фабрикуются в
обширных размерах шляхетские генеалогии и дипломы, которые
продавались по рублю. В 1833 году повелено было учредить три
комиссии: одну – для губерний Виленской, Гродненской и Бело-
стокской, другую для губерний Киевской, Волынской и Подоль-
ской, а третью – для губерний Витебской, Могилёвской и Мин-
ской» (Романович-Славятинский А.). Созданные комиссии про-
водили работу, заключавшуюся в проверке сведений о шляхет-
стве по метрическим книгам.
Тут стоит ещё раз напомнить читателю, что составление под-
дельных генеалогий для многих представителей шляхты было
мерой вынужденной. Если подлинные документы были утеряны,
а правительственная политика была направлена не на восстанов-
ление истины в отношении шляхетства, а исключительно на по-
иски оснований, по которым можно было бы исключить как
можно больше её из состава сословия, становится понятным
спрос на фальшивки. К тому же, совершенно очевидно, что про-
столюдин, приобрети он за деньги хоть какие угодно “докумен-
ты” на принадлежность к благородному сословию, никак не
смог бы вписаться в местное шляхетское сообщество, знавшее,
как говорится, “своих наперечёт” и высокомерно смотревшее на
всех прочих людей, не входивших в понятие “свой круг”.
Так что признание того или иного семейства шляхетным на
местном уровне было уже достаточной гарантией действитель-
ности благородного происхождения. Герольдия же в Петербурге
была чисто бюрократической инстанцией, призванной выиски-
вать пробелы в комплектах документов на дворянство.
* * *
Несмотря на тлевшую в польской шляхте ненависть к порабо-
тившей их русской деспотии, сил на сопротивление у неё после
117
подавленного восстания не было. В 1833 году попытка Залив-
ского поднять восстание в Люблинском воеводстве окончилась
расстрелами и виселицами. Формально независимая крохотная
Краковская республика часто служила убежищем политическим
беглецам – главной квартирой, где замышлялись вооружённые
посягательства поляков против соседних территорий. По нацио-
нальному пристрастию или по слабости Сенат Краковской рес-
публики компрометировал себя в глазах стран-оккупантов бо-
лее, чем то допускали его международные обязательства. Быва-
ли моменты, когда у кормила правления его заменяли эмигран-
ты. Сенат получал строгие предупреждения, мотивируемые при-
сутствием иностранных поляков, приютом, даваемым то солда-
там Раморино, то разбитым отрядам Заливского, но ничего кар-
динально не менялось.
* * *
Примерно в 1833 году, когда Яну Григорьевичу было около 19
лет и любовь для него тогда значила почти то же, что жизнь и
счастье, он женился. После свадьбы Ян Дзиковицкий, по-види-
мому сразу, переселился вместе с родителями, младшими бра-
тьями и годовалой сестрой Бригидой в селение, откуда происхо-
дила его жена Анна из фамилии Бачиньских – в село Садки Мах-
новского уезда, которая, как и Мшанец, располагалась недалеко
от самой Махновки. Думается, что переезд в деревню жены, не
слишком типичный для порядков того времени, был обусловлен
материальными причинами. Вполне вероятно, что у его молодой
супруги в Садках имелось собственное хозяйство, более благо-
получное, чем прежний дом Дзиковицких. В 1834 году, когда
Яну было 20 лет, в его семье родился первый ребёнок – сын
Францишек.
* * *
Православные крестьяне юго-западных губерний, в своё время
подчинившиеся унии под давлением со стороны поляков, теперь
подверглись подобному же давлению, но уже со стороны рус-
118
ского правительства, чтобы заставить их отказаться от унии.
Крестьян принуждали стать православными, чтобы они полнее
чувствовали себя русскими. В 1834 году принимается прави-
тельственное решение о немедленном введении в униатскую
церковь православного устройства и употребления православ-
ных книг московского издания. Униатская церковь и её духо-
венство были уже фактически запрещены, хотя формально про-
должали существовать, а католические монахи и монахини были
изгнаны из страны. Униаты всё чаще вставали перед выбором:
становиться католиками или переходить в православие. В ряде
мест из-за грубого административного вмешательства властей в
религиозные дела вспыхивало недовольство населения.
* * *
В 1835 году в семье Яна Григорьевича и Анны Дзиковицких
появился второй ребёнок – дочь Марианна. Совершенно оче-
видно, что молодой глава семейства Ян вытянул всю семью, за
исключением старшей сестры Яны, в это время уже бывшей за-
мужем. Будучи 21-летним человеком и имея кроме своей соб-
ственной семьи ещё мать Домицелию, трёх братьев (Илью, Ан-
тония и Юзефа) и сестричку Бригиду на попечении, он в 1835
году лишился отца.
Правительство Николая I продолжало проводить жёсткую по-
литику в отношении поляков, опасаясь, надо думать, очередных
неожиданных неприятностей с их стороны. В октябре 1835 года
император Николай, показывая варшавским нотаблям новую ци-
тадель, предупредил их, что при малейшей попытке мятежа го-
род будет разгромлен и уничтожен.
25 октября 1835 года Минское Дворянское Депутатское соб-
рание приняло уже третье по счёту определение в отношении
рода Дзиковицких герба Дрыя, которым в очередной раз приз-
нало его шляхетское происхождение. В нём, в частности, были
такие слова: «...свидетельствовали за привилегий от Королей
Польских и Великих Князей данными, с коих то Каленика, Пер-
119
шка, Харитона и Константина, родоначальников Дзиковицких,
когда многочисленное в четырёх сих Домах разродилось потом-
ство...» (НИАБ, г. Минск. Фонд 319, оп. 2, д. 901).
Относительно проверок прав на шляхетство шляхты западных
губерний отмечалось следующее: «Занятия комиссий кончились
в 1835 году; о подделках в актовых книгах сообщено было Ге-
рольдии. Но эти комиссии не принесли большой пользы: некото-
рые бердичевские и львовские дипломы признаны ими были за
подлинные» (Романович-Славятинский А.).
На 11 декабря 1835 года был составлен “Фамилийный Список
дворян Дзиковицких, в Махновском уезде проживающих”. Со-
гласно написанному по-русски Списку, главой семейства в это
время являлся Иван Григорьевич, женатый на Анне и имеющий
дочь Марианну. При этом сын Францишек, уже появившийся на
свет, в документе почему-то упомянут не был. По странной слу-
чайности не был упомянут и младший брат Яна Дзиковицкого –
Юзеф, родившийся в сентябре 1831 года и которому теперь
должно было бы быть полных четыре года. Но тут ответ напра-
шивается сам собой: он умер в детском возрасте, что, кстати, на-
ходит подтверждение и в “Генеалогии рода Дзиковицких герба
Дрыя”, составленной в 1840 году, в которой отсутствует упо-
минание об этом сыне Григория Стефановича.
Но в Списке указывалось, что в семье проживали братья Яна
Григорьевича – Илья 17 лет, Антоний 12 лет, и сестра Бригида 5
лет от роду. Кроме того, при семействе старшего сына находи-
лась ставшая к этому времени вдовой их мать Домицелия. Также
отмечалось, что это семейство на момент составления документа
ещё не было утверждено в дворянстве Герольдией, а также име-
лась сноска на то, что Иван Григорьевич неграмотен (Государст-
венный архив Житомирской области. Фонд 146, оп. 2069). Хотя,
как представляется, Ян Дзиковицкий был неграмотен в том смы-
сле, что не владел русскими языком и письмом.
120
Согласно ревизии этого года, семейство Дзиковицких упоми-
нается в качестве шляхты Махновского уезда, внесённой в 1-ю
часть родословной книги 34 декабря 1802 года, но Герольдией
ещё не утверждённое. По имевшимся в распоряжении автора до-
кументам невозможно было определить, чем добывало семей-
ство себе пропитание. Есть лишь неопределённое указание на
то, что Ян и его братья Илья и Антоний “находятся в разных
должностях”. Но, во всяком случае, из этого указания можно по-
нять, что семья Дзиковицких не занималась крестьянским тру-
дом. А чем ещё можно было тогда на селе добывать себе пропи-
тание? Очевидно, только какой-то службой у помещика. Тем бо-
лее, что Ян, “находясь в должности”, был по-русски неграмотен.
* * *
В феврале 1836 года от Сената Краковской республики Россия,
Пруссия и Австрия потребовали изгнания польских эмигрантов.
Город подвергся оккупации со стороны войск трёх держав, су-
щественному изменению Органического статута (то есть консти-
туции), чистке Сейма. Представители трёх Дворов с тех пор не
переставали требовать изменений в конституции или в личном
составе краковского правительства, и эти требования подкрепля-
лись военными оккупациями.
5 мая 1836 года в Бельгии была введена в строй первая в Евро-
пе железная дорога и с тех пор началось бурное строительство
целой сети железных дорог практически во всех развитых евро-
пейских государствах.
* * *
В 1836 году в семье Яна и Анны Дзиковицких родился третий
ребёнок – сын Ювелин. По закону того же года все “инослав-
ные” конфессии (католицизм и различные течения протестант-
ства) были поставлены в равные условия как по отношению друг
к другу, так и по отношению к государственному православию.
Но впоследствии это равенство на деле постоянно нарушалось.
121
О том, насколько тщательным было “прореживание” польско-
го шляхетства, говорит ещё и история одного из организаторов
следующего польского восстания – Ярослава Домбровского. Ро-
дившись в 1836 году в столице Волыни Житомире, он имел род-
ного дядю – владельца имений, носившего титул графа. Дворян-
ское Депутатское собрание Волыни несколько раз принимало
постановления о принадлежности Ярослава, его братьев и мате-
ри к шляхетскому сословию. Было даже признано их шляхетство
Центральной комиссией в Киеве. И, тем не менее, Герольдия в
Петербурге так и не признала дворянства Домбровских! Что уж
тут говорить о многих тысячах шляхтичей, не имевших титуло-
ванных родственников!
Согласно Месяцеслову с данными от 18 июля 1936 года Григо-
рий Никифорович Перхорович Дзиковицкий к этому времени
был определён заседателем в Подольскую уголовную палату, на-
ходившуюся в губернском городе Каменец-Подольске. В уго-
ловной палате в это время состояло 7 человек: председатель
(Т.Е. Баршевский), советник, три заседателя (вместе с Дзиковиц-
ким) и 2 секретаря. Чин Григория в это время – VIII класса, то
есть коллежский асессор.
В 1837 году были заполнены последние сведения в формуляре
о службе коллежского асессора и заседателя Подольской уголов-
ной палаты Григория Никифоровича Перхоровича Дзиковицко-
го, среди которых было указано, что Дзиковицкий совместно с
женой имеет во владении село Ход... (не читаемо) в Каменецком
(губернском) уезде Подольской губернии.
27 мая 1838 года Фёдору Никифоровичу Перхоровичу Дзико-
вицкому был Всемилостивейше пожалован знак отличия беспо-
рочной службы за выслугу 15 лет.
В 1838 году Ян Григорьевич Дзиковицкий обратился с Проше-
нием на имя его императорского величества Николая I с доказа-
тельством принадлежности своей линии Дзиковицких к общему
роду Дзиковицких, предоставив в доказательство паспорт, полу-
122
ченный его отцом Григорием Стефановичем в 1786 году в пин-
ской городской ратуше, а также письмо к Григорию Стефано-
вичу в Махновский уезд, которое его старший брат Онуфрий,
являвшийся владельцем имения, отправил из Пинского уезда в
1801 году. Однако положительных для него последствий это
прошение не дало.
22 февраля 1839 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий по собственному прошению уволен со службы.
* * *
Продолжая политику подавления польского духа в западных и
юго-западных губерниях, правительство Николая I подготовило
акцию по окончательной ликвидации униатской церкви. Соглас-
но правительственному плану, в начале февраля 1839 года уни-
атские епископы вместе с высшим православным духовенством
собрались в Полоцке. При активном участии неистового епис-
копа Иосифа Семашко Полоцкий собор ликвидировал униат-
скую церковь на землях Белоруссии.
В марте 1839 года было официально объявлено о воссоеди-
нении униатов с православными и переподчинении их управле-
нию Синода. 12 апреля 24 самых знатных духовных лица со сто-
роны униатов и православных подписали Соборный акт о своём
желании принадлежать к православию и просили Николая I при-
нять этот акт и их прошения. 23 июня 1839 года по этому поводу
издаётся сенатский указ. Униатской церкви формально не стало.
Но после этой акции часть бывших греко-католиков, не поже-
лавшая записываться православными, стала числить себя римо-
католиками. Среди них, очевидно, была и ветвь Перхоровичей
Дзиковицких.
* * *
Наличие большого числа польских эмигрантов за границей, не
стёршиеся ещё воспоминания о восстании, родственные и дру-
жеские связи многих семейств с повстанцами давали почву для
работы постоянно проникающих на территории Царства, Литвы
123
и Руси эмиссаров, посылаемых из Парижа, и для распростра-
нения эмигрантской литературы. В одном из своих докладов
1839 года генерал-губернатор Юго-Западного края Бибиков с
тревогой отметил, что пропаганда оказала уже своё действие,
ибо если в 1831 году крестьяне следили за поведением своих
господ, доносили об их подозрительных приготовлениях, сбори-
щах, арестовывали своих “господ-изменников”, то при расследо-
вании заговора эмиссара из Версаля С. Конарского «никто из
них (крестьян) не сделал при настоящем следствии никаких по-
казаний на помещиков» (Сташевский Е.Д.).
В такой ситуации русское правительство стремилось найти
способы привлечь к себе симпатии православного крестьянства
Украины и возбудить в нём вражду к своим панам-землевла-
дельцам. 28 сентября 1839 года киевский губернатор Фундуклей
представил генерал-губернатору Бибикову два проекта цирку-
лярных предписаний “о наблюдении за тем, чтобы помещики, их
посессоры и управляющие не притесняли крестьян”. Бибиков
одобрил проекты и предложил военным губернаторам Подоль-
ской и Волынской губерний “сделать подобное же распоряже-
ние, если по их усмотрению это будет нужно”. Волынский гу-
бернатор в ответ предложил ещё одну меру для борьбы с поль-
скими панами – раздачу крестьянам особых книжек с “означе-
нием в них следуемой от крестьян и отработанной крестьянами
барщины”. Бибиков утвердил этот проект для Волынской гу-
бернии.
Некоторые из земских исправников, среди которых был и ис-
правник Махновского уезда, потребовали через приставов от по-
мещиков подписок со следующим текстом: «Я, нижеподписав-
шийся, помещик (такой-то), дал сию подписку махновскому
уездному приставу (такого-то стана) в том, что крестьян, во вла-
дении моём состоящих, не буду наказывать плетьми, содержать
в колодках и брить головы, также брать от них данин деньгами,
называемыми подорожчизною (рента взамен предоставления
124
подвод. – Примечание автора) и варстатовым (рента с ремес-
ленников. – Примечание автора), равно курей, каплунов и яиц,
вопреки законам употреблять более 3 дней в барщину, хотя в те-
чение 3 дней случились праздничные и ненастные дни, и отвле-
кать от церкви, а стараться вспомоществовать, упрочивать хоро-
ший быт крестьян, в противном же случае подвергаю себя закон-
ной ответственности» (Сташевский Е.Д.). Вмешательство поли-
ции в отношения панов и хлопов вызвало протест предводителей
дворянства и самих владельцев имений, у которых всё более
складывалось впечатление, что правительство готовит какие-то
мероприятия по ограничению крепостного права. Землевладель-
цы такую подписку давали неохотно, а иногда даже и отказы-
вались, называя её незаконной.
* * *
В это время околица Большие Дзиковичи под Пинском, родо-
вое гнездо Дзиковицких, находилась почти в полной собствен-
ности Понятовских, хотя в ней и продолжало проживать множе-
ство потомков первых насельников шляхетской деревни – Дзи-
ковицких, часть из которых владела небольшими земельными
участками. Как жили их семьи, можно представить по описанию
жизни так называемых “подпанков” в Минской губернии.
«Подпанок – ничто иное, как бедный шляхтич белорусский,
который владеет одним или двумя крестьянскими дворами и
несколькими клочками земли. Случаются и такие подпанки, у
которых один мужичок только. Живут они очень бедно, а глав-
ное – на старый покрой, как живали их деды и прадеды, ходив-
шие в лаптях и сидевшие в дымных хатах. Они не знают ничего,
что делается в городах; Петербург им вовсе неизвестен. Весь
мир подпанка – соседние ярмарки, на которых он расхаживает и
приценивается к некоторым предметам хозяйственных продук-
тов. Дом подпанка почти не лучше дома его крестьянина. Лите-
ратуру его составляет бердичевский календарь, по которому он
сеет и гадает о будущем урожае. Ходит он вечно в шерачковом
125
(из серого сукна) сюртуке с бесчисленными сборками у талии и
подмышками…» (Шпилевский П.М.).
Однако Ян Григорьевич Дзиковицкий, живший на Волыни и
стоявший на одной ступени общественной лестницы с подпан-
ками, не имел ни одного своего крестьянина и не мог по причине
незнания русского языка читать даже “Бердичевский кален-
дарь”. Его повседневная жизнь была простой и бесхитростной,
практически неотличимой по условиям быта от жизни соседних
крестьян. Как и в домах всех жителей Садков, в доме Дзико-
вицких хлеб пекли сами и потому на нижней корке каравая яв-
ственно отпечатывались следы сухих дубовых, кленовых или ли-
повых листьев, которыми устилают печь, чтобы не запачкать
хлеб золой.
В то же время, не будучи богат, Ян Григорьевич ни от кого не
зависел и держался на людях с достоинством и даже с некоторой
внутренней гордостью. В его семье взрослые и дети, как было
принято в малоросских сёлах, ели за общим деревянным столом,
сидя на деревянных стульях и скамьях, но, соблюдая приличия,
осторожно отламывали от нарезанного хлеба маленькие кусоч-
ки. Деревянные ложки держали изящно и ловко, ели яичницу
или борщ из глиняных тарелок не спеша, и после каждого глотка
клали ложки на стол. В этой особой, очень спокойной и чинной
манере держать себя за столом сказывалась привитая с детства
или унаследованная сдержанность и боязнь показаться прожор-
ливыми или невоспитанными. Возможно, именно из-за таких
привитых с детства манер дочь Марианну в будущем за глаза бу-
дут называть “мадам”.
В боковой комнатке на шкафу чинно красовался большой бле-
стящий медный самовар – непременный атрибут тогдашней ус-
троенной жизни, столь же необходимый, как иконы в углу и сун-
дуки с вещами вдоль стен. В просторной горнице, сверкающей
белизной пола из простых сосновых досок, ладно пригнанных
одна к другой и гладко выструганных, одну стену почти цели-
126
ком занимала побелённая изразцовая печь с маленькими выем-
ками внизу, в которых в зимние вечера трещали сверчки, огла-
шая всю комнату своим стрёкотом. Во дворе находились хозяй-
ственные постройки, среди которых имелся хлев для коровы и
свинарник.
Лишь сознавая своё древнее благородное происхождение, Ян
Григорьевич упорно пытался отстаивать его, отправляя проше-
ния во все инстанции, которые писались специально нанимае-
мыми писарями. Но его достатка явно не хватало на то, чтобы
дать образование своим детям. Во всяком случае, даже его стар-
ший сын Францишек так и не научился читать и писать по-
русски. В семье Яна Григорьевича в 1839 году родился послед-
ний из сыновей – Базили (Василий), но то ли впоследствии, то
ли до рождения Базили появилась ещё одна дочь, имя которой
до автора не дошло, но известно, что спустя время она вышла за-
муж за некоего Чайковского и жила в Махновке.
* * *
Государственная политика Российской империи, направленная
к сокращению численности бывшей польско-литовской шляхты,
продолжалась упорно и беспрерывно. Временное присутствие
Герольдии в Санкт-Петербурге, рассмотрев определение Мин-
ского Дворянского Депутатского собрания о признании рода
Дзиковицких в дворянстве вместе с другими документами, под-
тверждающими шляхетское происхождение фамилии, признало
их недостаточными. В указе за № 477 от 16 сентября 1839 года
говорилось: «...Предки рода сего и происшедшие от них потом-
ки владели и ныне владеют имениями в околице Великих и Ма-
лых Дзиковичах и Жолкине, заключающиеся в записи, как вла-
дения в записи не за службу, по силе продолжения Свода Зако-
нов тома IX к 40 статье пункта 73 не даёт права на дворянство;
других же доказательств, из коих бы можно было видеть, чтобы
кто-либо из предков или их потомков по привилегиям королей
польских возводим был в дворянское достоинство или владели
127
дворянскими населёнными крестьянами имениями, а также на-
ходились в службе, дворянскому званию свойственной, в виду
[…] (непрочитываемое слово), почему Временное присутствие
Герольдии, признавая таковые доказательства не сообразными с
правилами Свода Законов тома IX в 40 статье и продолжении к
оной начертанными полагает означенные определения Минско-
го Дворянского Депутатского собрания о внесении рода Дзико-
вицких в Дворянскую Родословную Книгу отменить, с исключе-
нием из Родословной Книги и отобранием выданной на дворян-
ство грамоты, о чём оному собранию с возвращением подлин-
ных документов дать знать указом...» (НИАБ, г. Минск. Фонд
319, оп. 2, д. 901).
О принятом в столице решении Минское «собрание сообщило
от 10 октября 1839 года за № 2216 в Минское губернское прав-
ление, которое и сделало распоряжение о обращении сих Дзико-
вицких в однодворческое состояние» (Государственный архив
Житомирской области. Фонд 146, оп. 2069). Однако было остав-
лено призрачное право представить дополнительные доказатель-
ства древности рода в течение трёх лет. После этого вновь нача-
лись многолетние бесплодные усилия разных ветвей и линий ро-
да восстановиться в шляхетском достоинстве. Таким образом,
1839 год можно считать годом денобилитации или “лишения
благородства” рода Дзиковицких.
13 ноября 1839 года 1-й стол 4-го отделения Министерства
внутренних дел Минского губернского собрания направил рас-
поряжение № 10693 в Минское Дворянское Депутатское собра-
ние относительно Дзиковицких: «...лица, сей род составляющие,
имеют жительство Пинского уезда в околице Дзиковичах и Жол-
кине на собственной земле. Следствием сего Губернское Прав-
ление определило: Пинскому Земскому Суду с препровождении-
ем копии сообщения Дворянскому собранию предписать указом,
обязав жительствующих в его ведомстве лиц неутверждённого в
дворянстве рода Дзиковицких подписками к подаче в Казённую
128
Палату двойным числом ревизских сказок по предоставленному
людям сего рода податному сословию, тщательно наблюдать за
исполнением Дзиковицкими таковых в законный срок, сами же
сказанные Дзиковицкие, владеющие крестьянами либо дворовы-
ми людьми, то распорядиться о взятии оных (крестьян и дворо-
вых людей. – Примечание автора) в опекунское управление и о
продаже ими (Дзиковицкими. – Примечание автора) таковых
(крестьян и дворовых людей. – Примечание автора) в трёхгодич-
ный срок, обязать равномерно подписками, обо всём же после-
дующем рапортовать подробно Правлению...» (НИАБ, г. Минск.
Фонд 319, оп. 2, д. 901).
Составленная на польском языке (скорее всего, Яном Григо-
рьевичем) около 1840 года «Генеалогия Дзиковицких герба
Дрыя», относящихся к Дому Харитоновичей и его ветви рода
* * *
Несмотря на правительственный пресс, многие поляки Право-
бережья продолжали стойко держаться своих традиций и привы-
чек. Так, в 1840 году некий Стогов доносил киевскому генерал-
губернатору Бибикову, что земская полиция чуть не поголовно
находится на содержании у помещиков, во всём им потакает и
укрывает. Зависимость чиновников полиции от помещиков до-
ходит до полного угодничества перед последними. Помещикам,
например, не нравилось, когда полицейский чин объяснялся на
129
русском языке и носил форменную одежду. Тогда пристав пере-
ходил на польский язык и облачался в партикулярное платье.
Яркие картины культуры и быта польской шляхты в первой
половине XIX века оставил для потомков в своих мемуарах М.
Чайковский. Он писал: «Польской шляхте в Киеве было не по
себе, тогда как в дрянном Бердичеве, в грязи, среди евреев, ца-
рила свобода и разгул, шляхта чувствовала себя как дома и пре-
давалась полётам высокой фантазии». В другом месте он возвы-
шенно пишет: «Воздух этой Бердичевской округи был наполнен
духом высокой фантазии, вследствие плодородия почвы или, мо-
жет быть, вследствие еврейских штук».
Энергия шляхты, ранее тратившаяся на борьбу с казаками,
гайдамаками и на конфедерации, теперь шла исключительно на
охоту, картёжничество и ярмарочные развлечения: «Молодёжь
стала охотиться, разъезжать на ярмарках, вести, точно на Масле-
нице, разгульную кочевую жизнь и, как прежде переседать с ко-
ней на экипажи, так теперь опять садилась на коней. За несколь-
ко лет перед этим на 20 миль кругом едва можно было найти па-
ру борзых, а теперь все хлопотали о борзых и верховых лоша-
дях. Экипажи – фи! Они нужны только для стариков и больных.
Юноше-шляхтичу нужен осёдланный конь. Изменился свет, из-
менились люди!» (М. Чайковский). Далее Михал Чайковский до-
полняет: «Шляхта и холопы гуляли в Бердичеве каждый по-
своему, но всегда – по-козацки!».
Более спокойным было положение в окрестностях города.
Чайковский пишет: «Малороссы – народ трудолюбивый, добро-
совестно исполняет свои обязанности, не гуляки, не пьяницы, не
требуют больших денег и не копят их, но стремятся к домашней
жизни, любят семью, соловья, цветы. Крестьянские хаты в ок-
рестностях Бердичева были очень опрятны, там было множество
садов, обилие воды, народ был бойкий, необыкновенно смышлё-
ный, привязанный к справедливым и добрым панам, козацкий
130
дух сохранился здесь, быть может, более, чем где бы то ни было
на Украине».
Похожими были отклики землевладельца А. Косича, который
писал, что крестьяне окрестностей Бердичева «держатся преиму-
щественно земледелия, добывая из земли почти все средства
своего существования и, благодаря хорошей почве, умеренному
климату, не прилагая большого труда, довольствуются немно-
гим; привязанные к своему дому, семье, а потому в отхожие про-
мыслы отлучаются редко, [,..] а также не ищут переселений.
Вполне зажиточных крестьян немного; с другой стороны – мало
и бедствующих, недоимок у крестьян нет, хотя немного и сбере-
жений.
Снаружи крестьянские избы имеют довольно приличный вид,
и летом деревня, в особенности издали, с белыми домиками, ок-
ружёнными зеленью, с выдающимся зелёным куполом церкви,
представляет даже красивый вид».
Основным строением на селе была крытая соломой побелён-
ная мазанка. Большинство домиков имели одну комнату без се-
ней с двумя маленькими оконцами, из-за чего света в них было
мало. Большинство имущих крестьян имели хаты из двух комнат
с сенями. Современники отмечали также религиозность и вер-
ность патриархальным обычаям, добропорядочность, приветли-
вость крестьянского населения. Вместе с тем, уровень образо-
ванности крестьян был невысоким – лишь 4% к началу ХХ века.
Проживая в селении Садки, Ян Григорьевич бывал и в Мах-
новке, а иногда выезжал в более отдалённый Бердичев. Но вынес
он, совсем сельский житель, оттуда только впечатление тесноты,
духоты, невнятной сутолоки и показного блеска. Атмосфера тор-
гового еврейского городка вовсе не прельщала Яна Дзиковиц-
кого и он с удовольствием окунался по возвращении домой в
привычный размеренный быт деревенской жизни, хотя даже в
это время, как и столетия назад, под одной крышей с хозяевами
131
ютилась домашняя птица, создававшая специфический аромат в
хате.
* * *
Возвратимся к сухим фактам истории. Кроме давления на
шляхту, император Николай I решил вообще уничтожить память
об отдельном от России государственном существовании литви-
нов. С этой целью он просто запретил употреблять в официаль-
ных документах не только название “Литва”, но даже и “Белая
Русь”. 18 июля 1840 года этот его указ был утверждён Сенатом.
По предложению генерал-губернатора Киевской, Волынской и
Подольской губерний Бибикова в 1840 году была учреждена
Центральная ревизионная комиссия в Киеве для трёх юго-запад-
ных губерний. Для продолжения политики “разбора” шляхты по
разрядам в каждом уезде были созданы правительственные ко-
миссии, которые подчинялись Центральной комиссии в Киеве.
Теперь только прошедшие процедуру признания в уезде и в Кие-
ве могли обращаться за получением одобрения на пребывание в
шляхетстве со стороны Герольдии, находившейся в Петербурге
и рассматривавшей доказательства шляхетства того или иного
рода, поступившие из Центральной комиссии в Киеве. Разбира-
лись доказательства только тех шляхтичей, которые были вне-
сены в родословные книги своих губерний до 1832 года. Дзико-
вицкие, проживавшие в Пинском уезде, под эти требования под-
ходили. И в декабре 1840 года в Минское Дворянское Депутат-
ское собрание настойчивые Дзиковицкие предоставили допол-
нительные документы, подтверждавшие их шляхетское проис-
хождение.
27 мая 1841 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзиковиц-
кий был вновь определён Вторым департаментом на службу зем-
лемером Хозяйственного отделения Волынской Палаты государ-
ственных имуществ.
В 1841 году в Махновке случился сильный пожар, истребив-
ший половину даже каменных зданий местечка, не говоря уж о
132
деревянных. Пожар повлёк за собой дальнейшее запустение и
падение значения этого поселения.
Минское Дворянское собрание, как сказано выше, приводя в
исполнение указ Герольдии и руководствуясь Высочайше ут-
верждённым мнением Государственного Совета от 8 июня 1838
года, приняло от Дзиковицких дополнительные документы,
представленные в отведённый 3-летний срок и, как ни удиви-
тельно, по Определению своему от «31 августа 1842 года при-
знало их вновь дворянами. Но вместе с тем исключило род Дзи-
ковицких из Родословной Книги и сообщило в Минское губерн-
ское правление о записи их в однодворцы» (Доклад по Минис-
терству Юстиции 1851 г. РГИА в Санкт-Петербурге. Фонд 1405,
оп. 48, д. 5303). То есть, одновременно и признало Дзиковицких
шляхтой, и исключило из её состава, записав в однодворцы!
В 1842 году была проведена специальная ревизия в западных
губерниях, которой подлежали однодворцы, граждане и евреи.
10 декабря 1842 года. «В Волынское Дворянское Депутатское
собрание. Центральная Комиссия просит Депутатское собрание
немедленно доставить дело о происхождении Перхоровичей
Дзиковицких, признанных в дворянстве по определению Волын-
ского Депутатского собрания 1818 июля 2-го». (Имеется ввиду
Центральная комиссия в Киеве, учреждённая для ревизии дейст-
вий Дворянских Депутатских собраний Киевской, Подольской и
Волынской губерний).
Поскольку по полученной справке оказалось, что признанный
в дворянстве отец Никифор с сыновьями в 1818 году указал себя
жителем Кременецкого уезда, Центральная комиссия распоряди-
лась «отнестись к господину кременецкому уездному предводи-
телю дворянства с тем, дабы благоволил учинить разыскание в
предводительствуемом им уезде и буде находится там на жи-
тельстве род Перхоровичей Дзиковицких, то вытребовать от них
документы, вошедшие в состав определения 1818 года с №79 о
признании их в дворянском достоинстве, представил бы в сие
133
собрание для отсылки оных на ревизию Киевской Центральной
комиссии» (Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 2059).
В ответ на это кременецкий предводитель отвечал: «...имею
честь уведомить оное собрание, что упомянутых Дзиковицких
Перхоровичей ни в записке (то есть записанными в число дворян
уезда. – Примечание автора), нигде на жительстве в предводи-
мом мною уезде не имеется, а как известно, титулярный совет-
ник Феодор Перхорович Дзиковицкий состоит на службе земле-
мером при Волынской Палате государственных имуществ, и
имеет жительство в городе Житомире» (Государственный архив
Житомирской области. Фонд 146, оп. 2059).
В то же время, Минское Дворянское собрание вместе с исклю-
чением Дзиковицких из Родословной Книги, представило новые
документы по этому роду в Герольдию, «которая указом в 1843
году, обратив таковые для засвидетельствования стряпчими,
предписала внести вновь фамилию Дзиковицких в Родословную
Книгу» (Доклад по Министерству Юстиции 1851 г. РГИА в
Санкт-Петербурге. Фонд 1405, оп. 48, д. 5303). По резолюции
Временного присутствия Герольдии от 18 января 1843 года при
указе оного от 22 февраля 1843 года дело о дворянстве рода Дзи-
ковицких было возвращено в Минское Дворянское собрание, где
с тех пор и застряло на многие годы.
21 июня 1843 года. Центральная ревизионная комиссия в Кие-
ве вновь направила запрос в Волынское Дворянское Депутатское
собрание: «Независимо от уведомления Дворянского собрания
от 13 марта сего года за №1256, Центральная Комиссия просит о
скорейшем истребовании от Перхоровичей Дзиковецких доку-
ментов и о присылке таковых в сию Комиссию для совместного
рассмотрения с дополнительным делом о сей фамилии, посту-
пившим из Подольского Дворянского Депутатского собрания»
(Государственный архив Житомирской области. Фонд 146, оп.
2059).
134
* * *
В 1843 году имущие жители Бердичева обратились к прави-
тельству с обращением придать местечку Бердичеву статус горо-
да, отмечая при этом, что Сенат ещё в 1801 году “признал Бер-
дичев коммерческим в Европе местом” (а по-польски “место”,
или “място” – это “город”). В обращении провозглашалось: «В
числе естественных богатств полагается природный ум жителей.
Он великими своими успехами принесёт пользу государству и
честным людям немалую».
Тогда же киевский генерал-губернатор настаивал на присоеди-
нении местечка к Киевской губернии, ссылаясь на то, что жито-
мирская администрация, находясь на жаловании у Бердичева,
“предоставляет полный простор организованной контрабанде и
всяким вообще преступлениям, включая политические замыслы
поляков”.
Приблизительно к этому времени можно отнести и слова Чай-
ковского: «Удивительной была в то время Бердичевская округа:
полно жизни в людях, полно высокой фантазии в шляхте, а ори-
гиналов столько, что можно было подумать, будто рассыпался
мешок с ними на бердичевской ярмарке».
Но совершенно иного мнения был о городе киевский генерал-
губернатор Д. Бибиков. Он писал: «Бердичев был средоточием
контрабандного промысла в том обширном, в правильные фор-
мы приведённом виде, в котором едва ли встречался где и когда-
либо. Тогда обращались в Бердичеве миллионные капиталы, по-
хищенные утайкой казённых пошлин, и совершались все роды
преступлений безнаказательно и безгласно, за взятки в Бердиче-
ве делали всё, что хотели. Бердичев был могуществом, спасав-
шим от суда всякое преступление. Огромные ярмарки соединяли
в нём, по несколько раз в год, едва ли не большую часть поляков
Галиции, Познани, Царства Польского и западных губерний.
Они ехали туда, как по долгу. Бердичев в то время представлял
им своими беспорядками и потворством властей подобие самых
135
буйных, беспорядочных польских Сеймов, возможностью делать
всё, предаваться всем порокам и преступлениям, без всякой ос-
торожности. Огромная карточная игра, там происходившая, так-
же служила целью приезда. Поляки проигрывали и утешали себя
в каком-нибудь тайном политическом обществе».
Отрицательные отчёты губернских властей Волынской губер-
нии заставили правительство переподчинить указом от 21 февра-
ля 1844 года город Бердичев Махновскому уезду, а весь уезд –
Киевской губернии “под непосредственный и ближайший над-
зор генерал-губернатора”. Одновременно из Бердичева была пе-
реведёна в Житомир, а затем и вовсе закрыта здешняя типогра-
фия, получившая уже определённую известность в читающих
слоях населения. Одновременно с территориально-администра-
тивными реформами в Малороссии, в 1844 году старинные исто-
рические воеводства в Царстве Польском были переименованы в
пять губерний.
В 1845 году Бердичев было решено преобразовать в уездный
город с переименованием Махновского уезда в Бердичевский.
Сенат придаёт Бердичеву статус города. В этом же году был из-
дан общероссийский уголовный кодекс – “Уложение о наказа-
ниях 1845 года”. Уложение подтвердило закон 1836 года о ра-
венстве христианских конфессий в России, но, несмотря на это,
в действительности в отношении католиков методично и неук-
лонно вводились всё новые ограничительные меры. В петер-
бургских высших сферах католицизм и католики однозначно
связывались с “польским вопросом”.
На юге Махновского уезда в этом году в местечке Спичинцы,
а также в сёлах Бродецкое и Ширмовка крестьяне помещиков
Собанских отказались исполнять панщину и подчиняться влас-
тям экономии.
С 1846 года, оставаясь частновладельческим населённым пун-
ктом, Бердичев во исполнение прошлогоднего решения Сената
наконец стал уездным городом Киевской губернии, а весь уезд с
136
этого времени стал называться Бердичевским. В том же году все
присутственные места из Махновки были переведены в Берди-
чев, а Махновка, будучи удалена от торговых путей и не имея
какой-либо заметной промышленности, захирела до уровня за-
штатного городка.
* * *
Со старшинством с 15 января 1845 года Фёдор Никифорович
Перхорович Дзиковицкий был произведён в чин VIII класса –
коллежского асессора. Лица недворянского происхождения пос-
ле производства в XIV класс получали личное, а в VIII класс по
гражданской службе (по военной в XIV класс) – потомственное
дворянство.
Несмотря на конфискации, репрессии и прочие правительст-
венные утеснения польского элемента на Украине, полностью
польский образ жизни всё ещё, даже после подавления Ноябрь-
ского восстания, был здесь жив благодаря преобладанию поля-
ков в среде помещиков. Киевский губернатор Фундуклей отме-
чал: «Польский элемент преобладает в здешнем классе помещи-
ков, большая часть их имений до введения в 1847 году обяза-
тельных инвентарей была устроена и управлялась по старинной
польской системе; говорят между собою по-польски; в нравах,
образе жизни и увеселениях тоже пробиваются многие нацио-
нальные черты» (Статистическое описание Киевской губернии).
Ян Григорьевич, продолжая беспокоиться о положении своём
и своих потомков, как исключённых из дворянства, и помня о
том, что род Дзиковицких в 1804 году был признан шляхетским,
продолжал рассылать запросы. Потеряв, в отличие от отца, вся-
кую связь с родственниками, продолжавшими жить на Пинщи-
не, и не получив по смерти отца никаких документов, он даже
точно не знал, где именно жили его предки и где состоялось оп-
ределение о признании Дзиковицких в шляхетском достоинстве.
Поэтому Ян Григорьевич через и от имени Волынского Дворян-
ского Депутатского собрания разослал запросы сразу в три гу-
137
бернии Западного края – Виленскую, Витебскую и Минскую, –
надеясь получить положительный ответ и, видимо, ещё не зная,
что Герольдия уже исключила весь род Дзиковицких из дворян-
ского состояния.
Вот текст одного из запросов, датированного 6 февраля 1845
года: «Просит жительствующий Киевской губернии в Махнов-
ском уезде дворянин Иван Григорьевич Дзиковицкий о нижесле-
дующем. Определением Виленского Дворянского Депутатского
собрания, 1804 года июля 18 дня состоявшемся, просителя с ро-
дом признать в дворянском достоинстве и внести в II (тут на-
писание весьма нечёткое и предположить можно как II, так и I)
часть дворянской Родословной Книги [...], желая быть вписан-
ным в Родословную Книгу Волынской губернии [...] и просителя
известить посредством махновского уездного предводителя дво-
рянства» (Государственный архив Житомирской области. Фонд
146, оп. 2069). Естественно, ответ был получен отрицательный:
«Дворянское Депутатское собрание имеет честь уведомить, что
определение о роде Дзиковицких 18 июля 1804 года в сём соб-
рании не состоялось. 20 апреля 1845 года». Такой же ответ был
получен, естественно, и от Витебского собрания.
Только через год после начала своих запросов и поисков, 15
февраля 1846 года, Ян Григорьевич Дзиковицкий получил сооб-
щение из места действительного рассмотрения прав на шляхет-
ство рода Дзиковицких – из Минского собрания. К сожалению,
его содержание не могло обрадовать просителя.
IV. КРАКОВСКОЕ И ПОЗНАНСКОЕ ВОССТАНИЯ
ПОЛЯКОВ
В 1845 году польские революционеры разработали план ново-
го революционного выступления во всех польских землях, в том
числе и в тех, которые находились под властью Австрии и Прус-
сии. Властям Пруссии и России путём арестов и репрессий уда-
лось предотвратить всеобщее польское восстание.
138
В 1846 году произошло польское движение против австрий-
ской императорской власти в восточной Галиции, украинской по
населению и православной по религии, за исключением шляхты,
говорившей по-польски и исповедующей католицизм. В январе
1846 года Краков снова стал сборным пунктом для концентра-
ции эмигрантов, и прежние краковские власти были заменены
“Национальным правительством Польской республики”. Оно со-
стояло из семи членов, выбранных по одному представителю от
трёх оккупированных частей Польши, от польской эмиграции,
от свободного города Кракова и от Литвы. Во главе этого пра-
вительства стояли Людвик Горжковский, Ян Тыссовский и
Александр Гржегоржевский, и оно заявило миру, что “час вос-
стания пробил”. Первая атака австрийских войск была отражена.
Затем австрийцы заняли город и цитадель, но 22 февраля их
вновь изгнали оттуда. В тот же день повстанцы провозгласили
независимость Польши и образовали “Национальное правитель-
ство Речи Посполитой”.
Польское восстание распространяется по западной Галиции. В
то же время, благодаря провокаторской деятельности меттерни-
ховской полиции, подготавливавшей и организовывавшей напа-
дения крестьян на польских помещиков с целью терроризовать
их и прекратить всякие попытки к польскому национальному
восстанию, восточная Галиция оказалась объята украинским ан-
типольским террором, погромами и грабежами. Австрийскому
правительству стоило только предоставить крестьянам свободу
действий относительно шляхты – и крестьянское восстание обаг-
рило кровью страну. Австрийскому правительству удалось пу-
тём лживых, как оказалось, посулов крестьянам изолировать
Краков от Галиции. В прусской Познани также вспыхивают бес-
порядки.
Наконец, соединённые силы трёх держав подавляют восстание
и в марте вступают в Краков. Протесты со стороны Франции и
139
Англии со ссылками на Венский трактат несколько отдаляют ро-
ковую развязку...
Договор, заключённый в Вене 6 ноября 1846 года между тремя
северными державами, «имея в виду, что Краков, очевидно, че-
ресчур слабая политическая величина, чтобы противиться не-
престанным интригам польских эмигрантов, держащим этот сво-
бодный город в моральном подчинении», – санкционирует унич-
тожение маленькой республики и присоединяет её территорию к
Австрийской империи. С этой минуты не осталось больше ни
одного клочка независимой Польши.
* * *
Для того, чтобы не утерять дворянский статус, в Российской
империи многие бедные дворяне стремились определить своих
детей в государственную службу. Однако без денег было сложно
этого добиться, поскольку прежде всего надо было получить не-
обходимое образование. В 1846 году Николай Иванович Дзико-
вицкий (из Дома Костюковичей), в возрасте 19 лет, вступил в го-
сударственную службу на должность “занимающегося при де-
лах” (должность канцелярского служителя, не дававшая права на
получение чина) в уездный суд города Староконстантинова Во-
лынской губернии. В это время отца Ивана Ивановича Дзико-
вицкого уже не было в живых и потому опекой и воспитанием
среднего, 15-летнего брата Альбина, а также самого младшего
брата Феликса пришлось заниматься старшему в семье – их
брату Николаю. И если в отношении себя и Альбина ему кое-что
удалось сделать, то в отношении Феликса не удалось вообще ни-
чего и тот даже оказался вычеркнут из генеалогической таблицы
рода Дзиковицких.
В соответствии с законом, принятым в Российской империи 23
января 1847 года, шляхта, не утверждённая в дворянстве, не
имела права покупать землю с крестьянами. Кроме того, после
указа от 17 марта 1847 года шляхта, которая не предоставила
вовремя семейных списков, сама подлежала записи в государст-
140
венные крестьяне, а те из неё, кто подал – в однодворцы или
граждане. Однако на практике до конца это выполнено не было.
В апреле 1847 года Николай Дзиковицкий (из Дома Костюко-
вичей), оставаясь за главу семьи, обратился с прошением в быв-
шую Герольдию разрешить их с братом Альбином дела о дво-
рянстве, которые с 1843 года находятся в Минском Дворянском
Депутатском собрании и о вытребовании из этого собрания до-
кументов о дворянстве его рода. При этом Николай имел ввиду
дальнейшее продвижение своё на гражданской службе по чинов-
ной лестнице, а для Альбина – его поступление на военную го-
сударственную службу с дворянскими привилегиями.
22 апреля 1847 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий всемилостивейше был награждён знаком отличия беспо-
рочной службы за 25 лет в перемену прежнего за 15 лет.
* * *
Исторический фон.
В этом году была построена первая в Российской империи и в
мире вышка для выкачивания нефти из земных недр. Произошло
это событие под городом Апшероном, что в Азербайджане, ко-
торый входил тогда в состав империи. Следующая такая вышка
появилась только через 12 лет в Североамериканских Штатах.
Этот малозаметный на фоне всей тогдашней жизни факт привёл
в будущем к значительным изменениям в характере развития
всего человеческого сообщества.
Несмотря на то, что современники называли свой век “просве-
щённым”, многое из прошлого ещё довлело над их чувствами и
понятиями. Яркое свидетельство этого оставила потомкам газета
“Московские губернские ведомости”, которая в 1848 году по-
местила заметку, сообщавшую: «…мещанина Никифорова за
крамольные речи о полёте на Луну сослать в поселение Байко-
нур».
* * *
141
В 1847 году в семье Якова Дзиковицкого (неизвестно к какому
из Домов Дзиковицких принадлежавшего) родился сын Констан-
тин. Православного исповедания. В документах указано: из ме-
щан Минской губернии. В дальнейшем Константину Яковлеви-
чу предстояло стать главой довольно многочисленного семей-
ства.
3 февраля 1848 года “дело” о дворянстве Николая и Альбина
Дзиковицких (из Дома Костюковичей) было передано из быв-
шей Герольдии во Временное присутствие Герольдии.
* * *
В феврале 1848 года во Франции произошёл революционный
взрыв, опять повлиявший на всю жизнь Европы. Французский
король Луи-Филипп отрёкся от престола и бежал в Англию, но
Франция, снова превратившаяся в бурлящий социальный котёл,
после этого ещё несколько лет продолжала сотрясаться от рево-
люционных выступлений. Революционное движение захватило
даже законопослушную Пруссию. И среди прочих последствий,
мартовская революция в Пруссии послужила толчком к подъёму
национально-освободительного движения в Познани – польской
области, входившей в состав Прусского королевства. К началу
апреля польские повстанческие отряды насчитывали 15 – 20 ты-
сяч человек. Они состояли в основном из крестьян, но команди-
рами были преимущественно выходцы из шляхты. Общее руко-
водство принадлежало видному польскому революционеру Ме-
рославскому. Несмотря на недостаток оружия (многие отряды
были вооружены лишь косами), они одержали несколько побед.
Однако огромный перевес в силах позволил прусским войскам
взять верх: восстание было разгромлено и к 9 мая вооружённая
борьба прекратилась. Русская же Польша была так жестоко ус-
мирёна Николаем I, что не шевельнулась даже во время кризиса
1848 года.
* * *
142
Город Бердичев в это время стал крупнейшим торговым и яр-
марочным центром Украины. В 1848 году в нём насчитывалось
468 магазинов и лавок. В середине века в городе имелось 1.785
домов, в том числе 85 каменных. Здесь проживало более 41 ты-
сячи жителей, в том числе, вместе с членами их семейств, 736
личных и потомственных дворян, 4.700 купцов, 33.500 мещан.
Заводы (мыловаренные, свечные, маслобойные, кирпичные и
другие) и мастерские производили товары и изделия на сумму
до 50 тысяч рублей серебром в год.
Но от развития торговли, промышленности и ремёсел в Берди-
чеве существенно отставали здравоохранение и просвещение.
Для Бердичева середины XIX века были характерны антисани-
тарное состояние улиц, скученность и перенаселённость. Абсо-
лютное большинство населения было неграмотным. Те же проб-
лемы, за исключением городской грязи и тесноты, были харак-
терны и для сёл Бердичевского уезда.
Летом в Восточную Европу пожаловала ставшая знаменитой
эпидемия холеры и принялась косить людей направо и налево. В
Петербурге с риском для собственной жизни с нею боролся зна-
менитый учёный-медик Н.И. Пирогов, но в других местах боль-
ше приходилось рассчитывать на собственную удачу и на ми-
лость Бога. Холера охватила почти два миллиона человек, забо-
левших ею, и привела к смерти в Российской империи более 700
тысяч человек.
С конца 1840-х годов Бердичев, как торговый пункт, начал
быстро опускаться. Вместе с возраставшей бедностью стала ре-
деть прослойка интеллигенции, крупные еврейские фирмы поки-
нули город, и Бердичев почти полностью утерял недавнее значе-
ние.
* * *
Итог всех попыток Яна Григорьевича Дзиковицкого отстоять
свою и своих детей принадлежность к дворянскому роду, закон-
чился “Запиской 1-го стана по делу рода Дзиковицких” от 13 мая
143
1848 года, дошедшей до адресата лишь 23 сентября того же года:
«Земскому суду поручить взыскать с жительствующего в селе-
нии Садках Ивана Григорьева Дзиковицкого гербовых пошлин
за употребление в сём [Минском] собрании выписки гербовки
один лист и бумагу 30 коп[еек] серебром денег и отослать день-
ги в Минское уездное казначейство для причисления по государ-
ственным сборам» (Государственный архив Житомирской об-
ласти. Фонд 146, оп. 2069.
* * *
Огромное число заболевших и умерших в тот год от холеры,
возможно, включило в свой скорбный список и Яна Григорье-
вича Дзиковицкого, поскольку мне не удалось найти следов его
жизни после 1848 года. Если это действительно так, то прожил
он всего 34 года. Скорее всего, и похоронен он был в том же се-
ле, где и жил – в Садках.
144
Глава 3. Времена Францишка Яновича Дзиковицкого
(1834 – не ранее 1915 годы)
Все мы братья, пан Михал, да-да, братья, хоть
и одни другим служим, ибо все потомки Яфета,
и отличье лишь в том, у кого какая должность
да состоянье, а это дело наживное, сам знаешь.
Г. Сенкевич. “Огнём и мечом”.
I. НЕ ПРИЗНАВАЕМОЕ ВЛАСТЬЮ ПРОИСХОЖДЕНИЕ
В 1834 году в селении Садки Махновского уезда Волынской
губернии у Яна Григорьевича Дзиковицкого и его жены Анны
родился сын Францишек (у русских это имя имело форму
“Франц”). Францишек имел старшую сестру Марианну, а когда
ему было два года, у него появился брат Ювелин. В 1839-м году
появился на свет самый младший братик Базили (Василий). Бы-
ла и ещё одна сестрёнка, то ли младше, то ли старше Базили.
Без всякого сомнения можно утверждать, что, родившись в се-
мье небогатого и недостаточно для комфортной жизни в россий-
ском обществе грамотного отца, который не умел писать по-рус-
ски (хотя мог читать и писать по-польски), Францишек так и не
получил возможности получить достойное образование, хотя
всегда помнил о своём шляхетском происхождении и, что нема-
145
ловажно, продолжал себя таковым и считать, лишь несправедли-
вой волей оккупировавшего его родину русского правительства
лишённый права называться благородным. Он не мог не запом-
нить на всю жизнь, как его отец ещё в 1848 году, когда Фран-
цишку было уже 14 лет, продолжая добиваться признания за ним
права состоять в благородном сословии, добился лишь взыска-
ния гербовых пошлин за выдачу ему выписки из документов, ут-
верждавших, что он не может именоваться таковым.
Скорее всего, в этом же 1848 году Францишек стал старшим
мужчиной в семье, поскольку отец умер, как полагает автор, от
свирепствовавшей тогда эпидемии холеры. Вместе с заботами о
братьях и сестре, он унаследовал всяческие бумаги, которые су-
мел собрать его отец, добиваясь признания за своим семейством
права на дворянство. В дальнейшем Францишек передал своему
старшему сыну хранившиеся у него свитки, в которых были за-
фиксированы какие-то сведения о роде Дзиковицких.
Мне крайне мало известно о жизни Францишка Яновича
(Франца Ивановича), кроме того, что жил он весьма небогато, но
при этом трепетно относился к своему происхождению.
II. ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ШЛЯХТА В XIX ВЕКЕ
Образ идеального шляхтича в той среде, к которой продолжал
по внутреннему самоощущению причислять себя Францишек, во
многом продолжал соответствовать облику идеального средне-
векового рыцаря. Одна польская исследовательница, имени ко-
торой автор, к сожалению, не записал, говоря о морали польско-
го общества, отмечала: «Произошедшие некоторые изменения
или уточнения были связаны с возвышением в обществе буржуа-
зии, несущей свою, отличную от шляхетской, мораль. Известно,
что не все дворяне одинаково относились к буржуазии, однако
консервативные взгляды были взглядами основной массы дво-
рянства.
146
Представления шляхты о мещанской морали мало изменились
с XVI столетия, когда пренебрежение шляхтичей к купечеству и
ремесленникам усилилось. В общем, эти представления сводятся
к следующему: дворянин есть нечто лучшее, чем недворянин;
это ему гарантирует его происхождение. Он парит над хозяйст-
венными делами, не интересуется прибылью, всё делает с разма-
хом, склонен к риску, отважен в бою, щедр. Мещанин есть нечто
худшее от рождения. Он падок на деньги, расчётлив, трусоват и
миролюбив. У кого занятия низкие, у того и низкие мысли.
Польша желает иметь чистую, дворянскую кровь, а выскочку
презирает».
Станислав Ожеховский отмечал: «В Польше мы тех именуем
благородными и родовитыми, чьи родители никогда не были в
рабстве ни у ремесла, ни у торговли, но были над ними судьями
и начальниками».
Подобного рода воззрения шляхты на мещанство просущест-
вовали без особых изменений вплоть до середины XIX. Генрик
Жевусский писал: «Даже в заблуждениях высшей касты всегда
просвечивает какое-то достоинство. Низшие слои до такой высо-
ты никогда не поднимутся», хотя «времена теперь таковы (сере-
дина XIX века. – Примечание автора), что подлое плебейство в
своих выходках пытается подражать мужам, которым оно даже с
дурной их стороны уподобиться не в состоянии». Однако тот же
Жевусский, подчиняясь новому времени, уже не считает, что по-
гоней за прибылью шляхтич “марает себя”: «Деньги должно це-
нить и стараться, чтобы они, прирастая, увеличивали обществен-
ное достояние. Впрочем, не делая из них кумира», – добавляет
он.
Были и такие шляхтичи, хотя сравнительно немного, которые
в XIX столетии превратились уже фактически в представителей
буржуазии, хотя и продолжали пользоваться своим привилеги-
рованным положением благороднорождённых. Отражая в целом
неодобрительное отношение к ним со стороны основной массы
147
шляхетства, известный польский писатель Г. Сенкевич писал:
«Появится вдруг неведомо откуда шляхтич-коммерсант; бывает
даже, что поначалу ему везёт, и он быстро наживает состояние.
Но я не встречал ни одного, который перед смертью не обанкро-
тился бы».
Призывы к бережливости не включались в кодекс шляхетской
морали. Шляхтич предпочитал демонстрировать полную свобо-
ду от хозяйственных забот, ведь именно эта свобода служила его
отличительным классовым признаком и определяла его социаль-
ный престиж. Когда шляхетство утратило прежнее положение,
осталась ещё уверенность в своём превосходстве и остались тра-
диции. Хотя, конечно, одобрение унаследованных норм часто не
сочеталось с их соблюдением. В польской литературе нет недос-
татка в шляхтичах, знающих счёт деньгам.
* * *
Конечно, вышеприведённые слова отнести к Францишку мож-
но лишь с огромной натяжкой, однако они прекрасно передают
атмосферу в тогдашнем шляхетстве. Кроме этих сугубо внутрен-
них настроений, важной составляющей реальной жизни Фран-
цишка Яновича была самая заурядная повседневность неболь-
шой деревеньки, на фоне которой протекали дни, месяцы и годы
периода его взросления. Типичную сельскую жизнь, которая ок-
ружала тогда Дзиковицкого, красочно описала в своём романе
литвинская писательница Элиза Ожешко:
«Тропинки самыми прихотливыми узорами бежали от дома к
дому, перерезали огороды, перескакивали через плетни, прокра-
дывались вдоль стен, обрывались, исчезали и вновь появлялись
среди зелени, напоминая о том, что и здесь кипит жизнь во всех
её сложных проявлениях. Словно картинка за картинкой одна
усадьба сменяла другую; они были разбросаны повсюду, подаль-
ше и поближе, где особняком, где тесно прижимаясь друг к дру-
гу, все похожие одна на другую, отличаясь лишь своими разме-
рами, окраской цветущих растений и породой окружающих де-
148
ревьев. Утопающие в лазури и зелени, которые служили им фо-
ном, они создавали огромную живую картину, оглашавшую воз-
дух многоголосым гомоном. […]
Несколько сот людей, живущих в нескольких десятках домов,
[…] после трудового дня высыпали наружу. Повсюду мелькали
клетчатые юбки и яркие кофты женщин… Одни в своих дворах
высокими голосами сзывали на ночлег домашнюю птицу, другие
пололи огороды, третьи с коромыслом на плече несли полные
вёдра воды или тащили в фартуках громадные охапки травы,
четвёртые собирали в корзины листья салата, лебеды, свёклы
или мыли у порога дома кадки и вёдра.
С поля возвращались на широко раздвинутых волокушах од-
ноконные и двуконные плуги. За ними, понукая лошадей и гром-
ко переговариваясь, шли мужчины, молодые и старые, в длин-
ных пиджаках и полукафтанах, босиком и в высоких сапогах, в
маленьких щегольских картузиках или больших мохнатых шап-
ках; с лугов возвращались косцы, поблескивая косами или раз-
махивая зубастыми граблями. В домах скрежетали жернова и
постукивали ткацкие станки. На каждой дорожке, за каждым
плетнём слышался топот: это подростки гнали в ночное лоша-
дей. Одни лошади скакали порожняком, на других сидели босые
ребятишки в холщовых рубашках, лихо поглядывая из-под ста-
рых шапчонок со сдвинутым на затылок козырьком. В каждом
дворе заливались лаем или весело взвизгивали собаки, радуясь
приходу хозяев, и далеко разносились звонкие голоса детей,
звавших своих Жучек, Волчков, Муциков и Саргасов. В густой
зелени огородов шмыгали серые и чёрные кошки; кичливые пе-
тухи с высоты плетней бросали миру протяжное “покойной но-
чи”; утки стаями возвращались с реки, вылетали из-за горы и с
кряканьем бросались в траву.
В вишнёвых садах девушки тянулись к усыпанным ягодами
ветвям; и не один плуг останавливался где-нибудь поблизости
этих тенистых мест, и не одна коса, звякнув, запутывалась в вет-
149
вях, когда владелец её наклонял голову не то к сорванной виш-
не, не то к розовому уху девушки под воткнутым в волосы алым
цветком. Тут и там на длинных скамьях возле домов мирно бесе-
довали пожилые женщины, праздно сложив на коленях руки.
Порою проезжал к кузнице верхом на коне гибкий и статный
юноша с благородным профилем загорелого и позлащённого
солнцем лица, точно изваянный вдохновенным скульптором,
или медленно проходил под сенью высоких лип седовласый ста-
рец. И всё это составляло человеческий рой, подобный пчелино-
му, – это были люди, добывающие хлеб тяжким трудом своих
рук, люди в грубой одежде, с почерневшими от солнца потными
лицами, и всё же эти люди не были мрачными, потому что в ве-
чернем воздухе то и дело раздавались взрывы жизнерадостного
смеха женщин, юношей, девушек и детей».
* * *
О. Авейде писал, что «c 1850 года на земле нашей господст-
вовало спокойствие. Действительно, после литовского заговора
и до конца этой эпохи (до конца царствования Николая I. – При-
мечание автора) не было у нас не только никакого вооружённого
движения, но даже никакого заговора. Отсутствие заговоров
происходило от ужасного положения края, от его ничтожества
во всех отношениях, от недостатка сил. Подавляемые и силою
революционных стремлений, и казней, и суровостью правитель-
ства, мы медленно, постепенно отупевали, деревенели и, нако-
нец, впали в летаргию.
К концу этой эпохи жизнь наша не была жизнью, а только про-
зябанием, поддержкой которого, жизненной его силой были –
страшно сказать – слепая ненависть, общее недоверие, бессиль-
ная мстительность, а сверх того, часто ещё и циническое во всём
сомнение. Одни из нас вели уединённую, грустную семейную
жизнь, тихо и боязливо перешёптываясь между собою, другие
проматывали грош, добытый кровавым отцовским трудом, на
пирах и вакханалиях в Варшаве или в других европейских сто-
150
лицах. Мы были (с сердечной болью говорю об этом), как нас
называли революционисты, буквально стадом невольников! Та-
ково было наше положение к концу этой эпохи и таким же оно
оставалось во времена Крымской войны».
III. ЗАТЯНУВШАЯСЯ БОРЬБА ЗА ШЛЯХЕТСКОЕ
ДОСТОИНСТВО
Францишек Янович Дзиковицкий, как уже было сказано, не-
смотря на бедную жизнь среди самых простых людей, сохранял
в себе историческую память о благородстве своего рода и чер-
пал в этой памяти внутренние силы и моральную опору своего
существования. Кроме того, в результате многочисленных жа-
лоб, прошений и заявлений в верховные инстанции, которыми
продолжали засыпать представители многих лишённых дворян-
ского достоинства шляхетских родов, 31 июля 1849 года был из-
дан указ Правительствующего Сената, которым было, наконец,
признано, что многие лица, подобные Дзиковицким, были “не-
правильно обращены в податное состояние”.
Очевидно, за упорное непредоставление требуемых докумен-
тов, подтверждающих его права на дворянство, Фёдора Никифо-
ровича Перхоровича Дзиковицкого всё-таки вычеркнули из спи-
сков сословия. В связи с этим он подаёт 20 сентября (получено
30-го октября) 1849 года прошение на имя государя Николая
Павловича:
«Просит штатный землемер Волынской Палаты государствен-
ных имуществ коллежский асессор Фёдор Никифоров сын Дзи-
ковицкий, а в чём моё прошение, тому следующие пункты.
Волынское Дворянское Депутатское собрание, основываясь на
представленных отцом моим Никифором Дзиковицким докумен-
тов, удостоверяющих дворянское происхождение рода Перхоро-
вичов Дзиковицких, определением своим 2-го июля 1818 года
состоявшемся, признало упомянутого отца моего Никифора с
сыновьями Григорием и Фёдором, то есть родного брата моего и
151
меня, просителя, Перхоровичов Дзиковицких родовыми дворя-
нами с внесением в 6-ю часть Родословной книги Волынской гу-
бернии.
Основываясь на таковом утвердительном меня в дворянском
определении Дворянского собрания, я поступил в статскую Ва-
шего императорского величества службу и продолжал таковую
беспорочно 28 лет. На конце с разрешения Правительствующего
Сената указом от 27 июня 1845 года за № 11267 удостоен чином
8-го класса или коллежского асессора со старшинством с 15 ян-
варя того же 1845 года.
Как же таковое производство меня в коллежские асессоры ещё
пред изданием высочайшего указа, последовавшего о производ-
стве в чины, за что мне, кроме утверждения меня в дворянстве
Депутатским собранием в 1818 году, ныне особо неоспоримое
право воспользоваться потомственным дворянством. А потому,
ссылаясь на первоначальное определение Волынского Дворян-
ского Депутатского собрания, 2-го июля 1818 года последовав-
шее, и представляю в Правление копию указа Правительствую-
щего Сената, удостоверяющего о награждении меня чином кол-
лежского асессора.
Всеподданнейше прошу, дабы повелено было Волынскому
Дворянскому Депутатскому собранию, на основании пояснён-
ных документов, о внесении меня в шестую часть дворянской
Родословной книги по Волынской губернии, то есть в число по-
томственных дворян. Учинить законное постановление, и затем
выдать мне из такового урядовую копию.
Сие прошение сочинил и писал сам проситель коллежский
асессор Фёдор Никифоров сын Перхорович Дзиковицкий. Жи-
тельство моё: Волынской губернии Кременецкого уезда в селе
Людвигцах(?)» (Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 2059).
Вследствие указа Правительствующего Сената от 31 июля
1849 года, 5 ноября того же года последовало предложение
152
Минского губернского Правления “об исключении рода Дзико-
вицких из однодворческого звания” (НИАБ, г. Минск. Фонд 319,
оп. 2, д. 901).
Вскоре Фёдор Никифорович Перхорович Дзиковицкий пишет
новое прошение на имя государя, в котором добавляет метричес-
кую выписку и указывает новый адрес жительства – город Кре-
менец.
* * *
12 января 1850 года Минская Казённая Палата испросила ви-
ленского генерал-губернатора о его мнении относительно рода
Дзиковицких, предлагая исключить 15% “мужеска пола душ с
принадлежащим к ним женским полом” из однодворческого зва-
ния “по дворянскому их происхождению”.
В апреле 1850 года статс-секретарь князь Голицын в отно-
шении к управляющему департаментом Министерства юстиции
М. Топильскому “изъяснял”, что “дворяне Николай и Альбин
Дзиковицкие утруждают государя императора всеподданней-
шим прошением о скорейшем разрешении дела их о дворянстве,
находящегося с 1843 года в Минском Дворянском Депутатском
собрании” и просил «сообщить ему сведение, какое распоряже-
ние сделано по жалобе Дзиковицких, принесённой ими в 1847
году в бывшую Герольдию на таковую медленность Депутат-
ского собрания» (Доклад по Министерству Юстиции 1851 г.
РГИА в Санкт-Петербурге. Фонд 1405, оп. 48, д. 5303).
24 мая 1850 года Министерство юстиции препроводило доку-
менты о роде Дзиковицких обратно в Минское Дворянское Де-
путатское собрание.
Поскольку в дело о Николае и Альбине Дзиковицких вмешал-
ся князь Голицын, появился следующий документ.
«Усмотрев из доставленных вследствие сего департаменту
Министерства юстиции бывшим герольдмейстером сведений,
что по означенной жалобе Дзиковицкого потребовано 26 марта
1848 года из Минского Депутатского собрания объяснение, ко-
153
торое ещё не доставлено, г[осподин] управлявший Министер-
ством юстиции поручил исправляющему должность герольдмей-
стера наблюсти за скорейшим доставлением оного и вообще за
своевременным, на законном основании, окончанием дела о дво-
рянстве рода Дзиковицких, о чём был уведомлен г[осподин]
статс-секретарь князь Голицын 9 июня 1850 года» (Доклад по
Министерству юстиции 1851 г. РГИА в Санкт-Петербурге. Фонд
1405, оп. 48, д. 5303). Николай Иванович Дзиковицкий (из Дома
Костюковичей) продолжал добиваться признания за ним и бра-
том Альбином права на дворянство, и в июне 1850 года по по-
ручению министра “дело” рассматривалось Герольдией. В ре-
зультате Дзиковицкому было рекомендовано обратиться в I Де-
партамент Правительствующего Сената.
19 декабря 1850 года Николай Иванович Дзиковицкий обра-
тился с прошением к министру юстиции В.Н. Панину, который
уже 9 лет исполнял свою должность, о признании его рода в дво-
рянском достоинстве. В нём он, в частности, писал:
«Злостная судьба, преследуя меня целую жизнь, и незаконные
распоряжения присутственных мест, происходящие от несообра-
жения, делаясь законами, заставляют меня прибегнуть под пок-
ров вашего сиятельства как начальника справедливости и вве-
рить в руки Ваши судьбу мою и моего семейства, объясняя дело
следующим образом: род фамилии Дзиковицких, к которой и я
принадлежу, по определению Минского Дворянского Депутат-
ского собрания, в 1804 году последовавшему, признан в дворян-
ском достоинстве со внесением в шестую часть дворянской Ро-
дословной книги. Определение это вместе с документами о дво-
рянском нашем происхождении представляемо было на рассмот-
рение Временного присутствия Герольдии, которое, признав
оные недостаточными, предписало было в 1839 году род фами-
лии Дзиковицких из Родословной книги исключить...».
154
Письмо Н.И. Дзиковицкого министру юстиции графу В.Н.
Панину (1-я страница)
Дальнейшее содержание письма практически полностью легло
в основу составленного в июле 1851 года доклада по 1-му столу
I отделения департамента Министерства юстиции:
«Занимающийся при делах Староконстантиновского уездного
суда дворянин Николай Иванов Дзиковицкий в прошении своём
155
к вашему сиятельству изъясняет, что род Дзиковицких, к кото-
рому он принадлежит, по определению Минского Дворянского
Депутатского собрания, в 1804 году последовавшему, признан в
дворянском достоинстве со внесением в шестую часть дворян-
ской Родословной книги [...].
Некоторые из членов сей фамилии ещё прежде того записа-
лись в однодворцы. Проситель же с родным братом своим Аль-
бином, на основании [...] узаконения, которым определены к за-
писке в однодворцы только те лица, кои не представили допол-
нительных документов, в однодворцы не записались, а проше-
нием, поданным в 1848 году Правительствующему Сенату по
департаменту Герольдии, ходатайствовал отделить его от прочей
фамилии и утвердить затем в дворянстве. Но разрешения и по-
ныне не получил.
Между тем, проситель и брат его искали случая поступить в
государственную службу: первый в гражданскую, по Минис-
терству юстиции, а второй – в военную. И посему проситель с
предъявлением документов, объясняющих означенное положе-
ние дела, ходатайствовал об определении его в Староконстан-
тиновский уездный суд, но Волынское губернское правление в
том отказало потому, что об исключении Дзиковицких из одно-
дворческого звания не получено разрешения Сената, несмотря
на то, что проситель представил удостоверение Ковельского
уездного предводителя дворянства в том, что он с братом Аль-
бином состоит записанным в число дворян 2-го разряда и [...] не
может лишиться права на поступление в службу.
На сие распоряжение губернского правления он принёс 16-го
сентября 1850 года жалобу Правительствующему Сенату по инс-
пекторскому департаменту, но и поныне не последовало по оной
решение. А между тем Дзиковицкий уже четыре года занимается
по Министерству юстиции без зачисления службы.
Сверх того, проситель об определении его и брата его на служ-
бу приносил государю императору всеподданнейшую просьбу
156
[...]. Посему Дзиковицкий просит сделать распоряжение о при-
нятии на правах дворян его, просителя, в гражданскую службу
по Министерству юстиции, и родного брата его Альбина в воен-
ную».
Заключение по этому докладу последовало следующее:
«А как из настоящего отзыва коллежского советника Филосо-
фова оказывается, что дело Дзиковицких останавливается в де-
партаменте Герольдии по-прежнему за недоставлением Мин-
ским Дворянским Депутатским собранием, несмотря на сделан-
ные [...] департаментом подтверждения [...], то I отделение по-
лагало бы отнестись к виленскому военному, гродненскому,
минскому и ковенскому генерал-губернатору просить его ока-
зать содействие к скорейшему исполнению Минским Дворян-
ским собранием означенного указа Временного присутствия Ге-
рольдии. [...]
Что же касается ходатайства Дзиковицкого о распоряжении к
принятию его в гражданскую службу на правах дворян [...], то
усматривая, что на сделанное Староконстантиновским уездным
судом представление об определении просителя в тот суд, Во-
лынское губернское правление отказало [...], и отказ сей Дзико-
вицкий признаёт несогласным с законами [...], следует ему, буде
он считает себя вправе, обратиться с жалобою в I департамент
Правительствующего Сената. [...]
Отделение признаёт необходимым пояснить просителю, что
ходатайство его о допущении его брата в военную службу на
правах дворян до Министерства юстиции не относится».
Как выяснилось, те представители рода, которые в это время
проживали за пределами Минской губернии, оказались в менее
благоприятной ситуации. Так, киевский генерал-губернатор Би-
биков, учредивший в 1840 году Центральную ревизионную ко-
миссию в Киеве с целью ещё более проредить польскую шляхту
Правобережья, в своей знаменитой речи помещикам Киевской
губернии 8 мая 1851 года заявил: «Когда я приехал, застал здесь,
157
что все были дворяне – лакей за каретой, дворянин-кучер на коз-
лах, дворянин-форейтор, дворянин-сторож, дворянин в кухне
стряпал, дворянин подавал ему сапоги, и когда он, рассердясь,
хотел взыскать с него, тогда служитель отвечал ему: “не имеешь
права, я тебе ровен”. Государь император именует себя первым
дворянином в России; спрашивается: может ли он подать руку
также дворянину-повару или лакею?
Была фабрика дворянских документов в Бердичеве, где прода-
вались патенты по рублю серебром; были и комиссии для про-
верки действий Депутатских собраний, но не принесли никакой
пользы. Я собрал комиссии в одну Центральную, которая, по
разборе так называемого дворянства, исключила из этого благо-
родного сословия 64 тысячи семейств, не имевших права оста-
ваться в оном. [...]
Когда Герольдия, утвердив уже многие роды, окончит рас-
смотрение дел дворянских, то каждый из нас, господа, будет
уверен, подавая руку подобному себе, что подаёт руку такому
же дворянину, как он сам» (Романович-Славятинский А.).
* * *
Альбин Дзиковицкий (из Дома Костюковичей) получил обра-
зование в частном учебном заведении, но в каком именно неиз-
вестно, так как архивные данные об этом умалчивают.
Воинская служба Альбина Дзиковицкого началась 23 декабря
1851 года вступлением в Учебную артиллерийскую команду лёг-
кую № 3 батарею, находившуюся в Санкт-Петербурге, младшим
канониром. Поскольку дело о признании Альбина Ивановича в
принадлежности к дворянству слишком затянулось, он пошёл в
армию на общих основаниях, надеясь решить свой вопрос уже
во время службы.
26 января 1852 года по просьбе министра юстиции графа Па-
нина дело о роде Дзиковицких было “ускорено”. Для оконча-
тельного выяснения вопроса о праве на дворянство польского
шляхетства в 1852 году русским правительством было опреде-
158
лено “качество и значение” тех чинов бывшего королевства
Польского и Великого княжества Литовского, которые дают сво-
им потомкам права на принадлежность к благородному сосло-
вию. Естественно, в рамках всё той же антишляхетской поли-
тики.
В “Записке по делу Перхоровича Дзиковицкого” от 15 февраля
1852 года было окончательно постановлено: «Коллежского асес-
сора Фёдора Никифорова сына Дзиковицкого вписать в третью
часть дворянской родословной книги дворян Волынской губер-
нии и о том составить протокол».
* * *
15 марта 1852 года Минская Казённая Палата вынесла опре-
деление, согласно которому небольшая часть близкородствен-
ных Дзиковицких в Пинском уезде (во 2-м Дзиковицком участ-
ке) сумела прорвать антишляхетскую блокаду и официально
вырвалась из приписки к составу однодворцев. Как и предпола-
галось, решение о возврате отнятого шляхетского достоинства
затронуло только 15% от численности всего рода, что составило
153 человека, из которых 150 были землевладельцами, и лишь 3
человека – из числа безземельных. С этого времени род Дзико-
вицких, вышедший из одного общего корня, был искусственно
разделён на “древних дворян” и “простолюдинов”.
Интересно также взглянуть на приведённые цифры и с другой
точки зрения. Исходя из них, легко сделать вывод, что в сере-
дине XIX века всех Дзиковицких мужского и женского пола
было около тысячи человек. А если сделать поправку на то, что
при составлении даже первоначального варианта генеалоги-
ческих таблиц рода в нём оказалась вычеркнутой почти треть
имён и затем уже не вписывались потомки вычеркнутых, можно
сделать вывод об общей численности рода. Получается, что всех
их было тогда от 1.500 до 2.000 человек.
28 августа 1852 года по указу № 8158 Фёдор Никифорович
Перхорович Дзиковицкий был зачислен в число дворян Волын-
159
ской губернии в III часть родословной книги (то есть за выслугу
по гражданской службе). 13 октября 1852 года в записке 1-го
стола департамента Герольдии это решение было утверждено.
23 ноября 1854 года кременецкий земский суд докладывал в
Волынское Дворянское Депутатское собрание по поводу Фёдора
Никифоровича Перхоровича Дзиковицкого: «Во исполнение
предписания Волынского губернского правления честь имею до-
нести, что следуемые с коллежского асессора Дзиковицкого
деньги, всего 3 рубля гербовых пошлин, по делу его в департа-
мент Герольдии о дворянском происхождении, взысканы пос-
редством пристава 3-го стана и отосланы в местное уездное каз-
начейство» (Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 2059).
26 января 1855 года по указу № 1415 были зачислены в число
дворян Подольской губернии в III часть Родословной книги
(благодаря гражданской службе отца) сыновья Григория Ники-
форовича Перхоровича Дзиковицкого – 27-летний Феофил-
Феодор-Эдмунд и 26-летний Ириней-Владислав-Мечислав.
IV. КРЫМСКАЯ ВОЙНА
Поводом к будущей войне России с Турцией послужил воз-
никший ещё в 1850 году спор о том, кому должны принадлежать
ключи от особо чтимых христианских храмов в Иерусалиме и
Вифлееме: православным священникам или католическим.
В России в середине XIX века развернулось строительство но-
вых путей сообщения – железных дорог, имевших весьма важ-
ное значение для страны с огромными расстояниями и большой
удалённостью одних экономических и политических центров от
других. В 1852 году за счёт государственной казны началось
строительство железной дороги между Санкт-Петербургом и
Варшавой, имевшей как экономическое, так и военное значение
для Российской империи. Протяжённость пути составила 2.546
вёрст и оказалась самой большой во всей тогдашней Европе.
160
Поскольку турецкий султан в споре с Россией о принадлеж-
ности ключей к христианским храмам в Палестине под давлени-
ем Франции отдал предпочтение католикам, Россия разорвала
дипломатические отношения с Турцией. В июле 1853 года рус-
ские войска вторглись в вассальные турецкие княжества Молда-
вию и Валахию. В ответ Турция объявила войну России.
10 октября 1853 года командир учебной артиллерийской бри-
гады направил запрос в отношении Альбина Ивановича Дзико-
вицкого в Минское Дворянское Депутатское собрание, прося
уточнить, признан ли род Дзиковицких в дворянском достоин-
стве. Это нужно было ему для того, чтобы определить права на
льготы по службе по предстоящему выпуску из учебного заведе-
ния.
На греческих землях, находившихся под властью Турции –
Эпир, Фессалия и другие, – начались массовые выступления гре-
ков за воссоединение с независимой частью Греции и за вступ-
ление её в войну на стороне России. В январе 1854 года грече-
скими войсками были заняты Эпир, а затем и Фессалия.
В марте 1854 года Турция начала наступление против Греции.
Поражения турецких войск ускорили вступление в войну на их
стороне Англии и Франции, которые также в марте 1854 года
объявили войну России. Первоначально, однако, высадить в Рос-
сии десанты они не смогли, так как везде получали сильный от-
пор. Польская эмиграция, как аристократического, так и демо-
кратического направления, стала обсуждать возможность и це-
лесообразность нового восстания на польских землях России.
Однако сами эти земли оставались недвижимыми. Тем не менее
эмиграция не оставляла своих планов организовать в составе ту-
рецкой армии польский легион. Особую активность в этом на-
правлении проявили деятели, связанные с “Отелем Лямбер”. Из
него, в частности, рассылали анкету возможным участникам ле-
гиона, где согласные должны были подтвердить свою готов-
ность служить под главенством Чарторыйских. Другое, красное
161
крыло эмиграции, поддерживая идею создания легиона, объеди-
нялось в основном вокруг имени генерала Юзефа Высоцкого,
бывшего одно время в числе руководителей нелегального Демо-
кратического общества.
15 мая 1854 года Карл Маркс писал: «Создание польского ле-
гиона якобы не встретило возражений со стороны послов Фран-
ции и Англии, но зато натолкнулось на препятствия другого ро-
да. Генерал Высоцкий представил Порте и лорду Редклиффу до-
кумент с несколькими тысячами подписей, уполномочивающий
его действовать от имени значительной части польской эмигра-
ции. Со своей стороны, полковник граф Замойский, племянник
князя Чарторыйского, представил аналогичный документ, также
с множеством подписей, согласно которому другая группа поль-
ской эмиграции уполномочивает его действовать от её имени.
Посол Англии, учитывая их разногласия и желая примирить пре-
тензии обоих соперников, а также воспользоваться услугами
Высоцкого и Замойского, посоветовал сформировать вместо од-
ного польского легиона два». Но, видимо потому, что два других
врага польской государственности – Австрия и Пруссия – фак-
тически оказались в этой войне на стороне Англии и Франции,
вопрос о польских легионах на Западе так и не был решён.
В мае Англия и Франция послали к греческому городу-порту
Пирей свой флот и вскоре оккупировали часть греческой терри-
тории.
* * *
В сентябре 1854 года в Крыму англо-франко-турецким союз-
никам удалось, наконец, высадить свой десант и закрепиться
там. С этого времени Крым стал основным театром военных
действий. Союзники преследовали цель прежде всего овладеть
базой Черноморского флота – Севастополем. Вот почему, закон-
чив высадку своих войск у Евпатории, они двинулись к Севас-
тополю. Попытка главнокомандующего русскими войсками А.С.
Меншикова задержать противника на реке Альме в результате
162
ошибок командования закончилась неудачей. После поражения
на Альме Меншиков, оставив для обороны Севастополя 8.000
пехоты и 18.000 моряков, отвёл свои войска к Бахчисараю. На-
чав осаду Севастополя с юга, где были созданы русские укреп-
ления, союзники совершили огромную ошибку. Если бы они
двинулись на город со стороны незащищённого севера, они без
сомнения взяли бы его с ходу.
4 января 1855 года А. Дзиковицкий был переведён фейервер-
кером 4 класса в батарейную № 2 батарею 10-й артиллерийской
бригады в Крыму: «По приказу инспектора всей артиллерии [...]
(по представлению командующего всеми резервами и запасны-
ми батареями Гвардейской и Гренадёрской пешей и конной ар-
тиллерии от 25.12.1854 года за № 3767) бомбардир Учебной ар-
тиллерийской бригады из вольноопределяющихся Альбин Дзи-
ковицкий по хорошему поведению, усердию к службе, знанию
фронта и требуемых наук [...] производится в фейерверкеры 4-го
класса, с назначением в батарейную № 2 батарею 10-й артилле-
рийской бригады» (Сборник приказов по Южной армии и воен-
но-сухопутным и морским силам в Крыму за 1855 г.).
Русские войска в Крыму неоднократно ударами по армии со-
юзников с тыла пытались принудить противника снять осаду с
Севастополя. Но так как главные силы русской армии продол-
жали оставаться на западной границе в ожидании нападения со
стороны Австрии, Пруссии и Швеции, то численное превосход-
ство сохранялось за вооружёнными силами союзников, к кото-
рым в начале 1855 года присоединились войска Сардинского ко-
ролевства (Всемирная история в 10 томах, том VI).
Крымская война полностью обнажила хозяйственную и воен-
ную отсталость Российской империи в сравнении с передовыми
странами Европы. Прозрение было мучительным. Гордый импе-
ратор Николай I, привыкший смотреть на себя как на могущест-
веннейшего монарха среди прочих правителей, до сих пор даже
в мыслях не мог допустить возможности пойти на постыдный
163
для России мир с оказавшимися неблагодарными противниками.
Но Господь избавил его от такого унижения. Подхватив силь-
нейшую простуду, он понял, что умирает. Прощаясь с семьёй и
завещая государство сыну Александру, Николай Павлович про-
изнёс: «Мне хотелось принять на себя всё трудное, всё тяжёлое,
оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое. Прови-
дение решило иначе. Теперь иду молиться за Россию и за Вас…
Служи России».
18 февраля 1855 года император Николай I скончался.
Однако война продолжалась. С апреля 1855 года осаждавшие
снова начали усиленный обстрел Севастополя, а в мае – июне
несколько раз пытались взять город штурмом. Их атаки были от-
биты, но положение севастопольцев с каждым днём становилось
всё более тяжёлым. Не хватало пороха, приходилось отвечать
одним выстрелом на два-три, затем на пять-шесть и, наконец, на
восемь-десять выстрелов противника. Не хватало леса для
строительства блиндажей, и поэтому потери гарнизона возросли
до 2 – 3 тысяч убитых и раненых в день.
Огромный вред делу обороны Севастополя наносили извечные
беды России – казнокрадство и лихоимство. Некоторые истори-
ки даже считали именно их основной причиной поражения рус-
ских. Огромные суммы, шедшие из Петербурга на оборону Се-
вастополя, оседали в карманах тех, через чьи руки они прохо-
дили. Ядра не входили в некачественно изготовленные мортиры,
а последние разрывались от обычных зарядов. В городе не было
хлеба, сена, денег на жалованье, прочих припасов, необходимых
для ведения военных действий. Севастопольские ребятишки со-
бирали уже стреляные и неразорвавшиеся ядра и сдавали их ко-
мандованию, которое опять направляло их к орудиям, ведущим
огонь по союзникам.
Потери были огромными. Подкрепления, отправленные из
Южной армии Лидерса, начали подходить в Крым в апреле, но
их было мало, так как Южная армия прикрывала от Австрии
164
Бессарабию. Всё это побудило главнокомандующего Горчакова
приказать Остен-Сакену переформировать особо пострадавшие
полки. Из Волынского вышел только один батальон. Это было
сделано к маю 1855 года.
* * *
К маю осада союзниками Севастополя длилась уже восемь ме-
сяцев, а город всё не сдавался. Его регулярные бомбардировки
собирали на стороне противника толпы зрителей, для которых
осада представлялась почти театральным представлением. На
холмах за батареями устраивались на пикник жёны военных,
корреспонденты, путешествующие джентльмены, торговцы и
свободные от службы офицеры. Полковые оркестры развлекали
их музыкой, в основном произведениями Шуберта и Ланнера.
Все сходились на том, что лучшие музыканты – в недавно при-
бывшем сардинском корпусе. Они славились своими попурри из
многочисленных опер. Тем летом многие находившиеся в Кры-
му английские дамы, включая первую красавицу лагеря ослепи-
тельную леди Пэджет, всерьёз увлеклись бравыми итальянцами
в их бандитских шляпах с чёрными петушиными перьями. Леди
Пэджет не смущало присутствие здесь же её мужественного суп-
руга Джорджа, командира сильно поредевшей кавалерии, кото-
рую английский командующий лорд Фицрой Раглан, похоже, со-
бирался использовать лишь в роли конной полиции для борьбы с
мародёрами после захвата Севастополя.
Французы тоже развлекались, как умели. Они устраивали мас-
совые купания, выезды на рыбалку для любителей тишины, ска-
чки для сторонников активного отдыха. Алжирские зуавы орга-
низовали собственный театр, который ставил непристойные
фарсы.
Если плескавшимся в море и загоравшим приезжим Крым ка-
зался земным раем, защитники Севастополя жили в настоящем
аду. Не намного легче было и солдатам союзников в окопах на
передовой линии. Их то и дело бросали в атаки на прочные го-
165
родские укрепления, к важнейшим из которых относились Мала-
хов курган и 3-й бастион, известный как Большой редан. Штур-
мы превращались в такую мясорубку, что французам перед каж-
дым из них выдавали для храбрости по литру вина.
* * *
Те из поляков, которые ранее лелеяли мечту об участии в вой-
не в составе польских легионов, теперь, после утраты надежды
на их создание союзниками, просто ожидали исхода Крымской
кампании. И лишь наиболее решительные поодиночке стали от-
правляться в Стамбул с целью как-то разрешить этот вопрос уже
на месте. Так, известный поэт Адам Мицкевич, в 1848 году пы-
тавшийся создать польский легион в Италии, едет теперь с той
же целью в Стамбул. К несчастью, здесь он заболел холерой и в
октябре 1855 года скончался. Но к кому-то судьба была более
милостива. В частности, польский политический деятель, выхо-
дец из шляхты Житомирского уезда Волынской губернии и
бывший участник восстания 1830 – 1831 годов, которого мы уже
цитировали выше, М. Чайковский, сумел-таки организовать не-
большие отряды, с которыми и поступил на турецкую службу.
Уже после окончания Крымской войны он остался жить в Стам-
буле, принял ислам, имя Садык-паши и продолжал распростра-
нять на Кавказе и на Украине воззвания, призывавшие к борьбе
против царизма.
В русской армии в то время было очень большое число офице-
ров польской национальности. Немало было поляков и среди
нижних армейских чинов. И те, и другие были, как правило, хо-
рошими солдатами, а вековые традиции уважения к воинскому
ремеслу часто позволяли полякам делать неплохую военную
карьеру, даже несмотря на определённые стеснения для них, су-
ществовавшие в русской армии.
* * *
Фейерверкер 4 класса Альбин Дзиковицкий в это время “нахо-
дился в делах”, как тогда называли участие в боях: 13 мая в Чор-
166
гунском отряде под начальством генерал-майора А.П. Хрущова
(когда русские войска пытались оказать помощь осаждённым в
связи с разгоревшимися боями перед 5-м бастионом и редутом
Шварца) и у реки Чёрной 5 июня в том же отряде на позиции
Мокрой Долины под начальством генерал-майора Бельгарда (5
июня началась четвёртая бомбардировка Севастополя, когда
противник обрушил на защитников огонь 614 осадных орудий,
русские несли огромные потери, и у Чёрной речки русские вой-
ска пытались хоть чем-то помочь защитникам города и ослабить
натиск французско-английских войск). Согласно сведениям, пре-
доставленным музеем “Героической обороны и освобождения
Севастополя”, командиром батареи, в которой служил тогда
Альбин Дзиковицкий, до 26 мая 1855 года являлся полковник
Дахнович-Гацийский, а с 26 мая – подполковник Шатилов. Со
вторым Альбин Иванович прослужил совсем немного – чуть бо-
лее 2-х недель.
Перед очередной атакой на Малахов курган и Большой редан
союзники начали массированную бомбардировку Севастополя.
Но накануне штурма французские командиры Жан-Жак Пелисье
и Пьер-Франсуа Боске так повздорили, что последнего сняли с
передовой и послали возглавлять резерв. Уже это внесло в ряды
французов неразбериху. К тому же Пелисье на два часа сдвинул
начало атаки, перенеся её на 3 часа ночи, но не счёл нужным со-
общить об этом британскому командующему лорду Раглану.
Французы собирались идти вперёд по сигнальной ракете, однако
за 15 минут до назначенного времени ошибочно приняли за неё
прочертивший небо одиночный искрящийся снаряд. К этому мо-
менту ни одна из двух штурмовых групп ещё не была готова к
штурму, но обе подчинились приказу. Зато русские артиллерис-
ты ждали неприятеля в любой момент, и ни один француз до их
укреплений не добрался. В книге В.Г. Шавшина “Бастионы Се-
вастополя” об этом было рассказано так: «На рассвете в поне-
дельник 6 июня (17 июня по западному календарю) 1855 года
167
противник начал общий штурм укреплений города, приурочив
его к 40-летию битвы при Ватерлоо... ».
Раглан, наблюдая за истреблением союзников, решил не оста-
ваться в стороне. Посовещавшись с сэром Джорджем Брауном,
он приказал поддержать французов хотя бы из солидарности.
Это решение стало трагедией для 400 поднятых в атаку англи-
чан, хотя им и сопутствовал скромный успех. Ирландскому 18-
му полку из бригады генерала Юра удалось пробиться через
кладбище и занять несколько домов на окраине Севастополя. К
своему удивлению, солдаты обнаружили там женщин с детьми.
Ирландцы убедили их не бояться и, рассчитывая на успех обще-
го штурма, расположились на отдых. Пока кругом грохотало
сражение, они наслаждались этим заброшенным островком мир-
ной жизни. Используя вместо тарелок книги из хозяйских биб-
лиотек, солдаты и офицеры устроили себе завтрак из свинины из
своего походного пайка и даже приготовили кофе. В одном из
домов нашлось пианино, и вскоре звуки выстрелов заглушила
весёлая ирландская песня. Захваченная в путь выпивка подняла
настроение настолько, что ирландцы стали шататься по домам,
напялив на себя платья и чепчики.
«К семи часам утра защитники отбили все атаки противника
на оборонительной линии Корабельной стороны. Бастионы
центра города враг штурмовать не решился... Стойкость и муже-
ство защитников Севастополя потрясли Европу и заставили
задуматься союзников», – писал В.Г. Шавшин.
А оказавшиеся в Севастополе ирландцы продолжали пьянство-
вать. Конфликты, возникавшие из-за дележа более ценных ве-
щей, решались кулачными поединками в кольце множества зри-
телей. Русским, видимо, было не до них. Ирландцы так увлек-
лись, что узнали о неудачном окончании штурма лишь ночью.
Тем не менее, полк отступил почти без потерь – раненых и пья-
ных в стельку унесли на сорванных с петель дверях.
168
В результате штурма французы потеряли 3.553 человека, поло-
вину из них составили убитые. Англичане лишились всего сотни
бойцов.
* * *
11 июня 1855 года Альбин Дзиковицкий по собственному же-
ланию был прикомандирован к лёгкой № 4 батарее 11-й артил-
лерийской бригады для нахождения и обороны оборонительной
линии города Севастополя и состоял в составе Севастопольского
гарнизона. Здесь командиром батареи был капитан Савин-1, ко-
торый с 7 мая заведовал полевой артиллерией на 1-м отделении
(дистанции) оборонительной линии. Первая дистанция состояла
из пятого, шестого, седьмого бастионов, ряда люнетов и других
фортификационных сооружений. Орудия лёгкой № 4 батареи 11-
й артбригады стояли на редуте Шварца, люнете Белкина и на 5-
м бастионе. Пятый бастион входил в первую дистанцию оборо-
нительной линии под командованием генерал-майора А.О. Асла-
новича. Левее пятого бастиона был построен редут № 1 – Швар-
ца, получивший название по имени командира лейтенанта М.П.
Шварца. Редут, вооружённый 8 крепостными 12-фунтовыми
пушками, имел важное значение, прикрывая пространство меж-
ду четвёртым и пятым бастионами. Впереди редута Шварца и
пятого бастиона вырыли ров глубиной до 6 футов. Перед рвом и
по бокам укреплений насыпали земляные валы до 7 футов высо-
ты и 6 ширины. Правый фас пятого бастиона укрепили, постро-
ив люнет № 7, которым стал командовать лейтенант М.Ф. Бел-
кин.
Артиллеристы в обороне Севастополя сыграли немалую роль.
4 августа произошло сражение на Чёрной речке, в результате ко-
торого, несмотря на весь героизм русских воинов, произошло
резкое ухудшение положения защитников города. В этом сраже-
нии от соседней с батареей, где служил А. Дзиковицкий – от
лёгкой № 3 батареи той же 11-й артиллерийской бригады – в
169
чине подпоручика принимал участие известнейший русский пи-
сатель граф Л.Н. Толстой.
В.Г. Шавшин в книге “Бастионы Севастополя” писал: «Одно
за другим поступали к Пелисье (французский главнокомандую-
щий. – А.Д.) от разведчиков и лазутчиков донесения о больших
передвижениях русских полевых войск, и наступления ждали на
позициях интервентов ещё 1 августа, когда несколько дивизий
стояли в ружье всю ночь до рассвета; никто не спал там и в сле-
дующую ночь.
На 5 августа назначено было начать пятое по счёту и самое
жестокое бомбардирование Севастополя. Утром 4 августа вдруг
раздались первые пушечные выстрелы, направленные на Гас-
фортову и Телеграфную горы: это левое крыло отряда Липран-
ди, находясь под командой генерала Бельгарда, выйдя к деревне
Чоргун и заняв деревню Карловку, исполняло то, что должно
было исполнить по диспозиции.
Над рекой по всей долине стоял плотно густой туман, сквозь
который едва серела предрассветная полоса на востоке, и в этом
тумане и тишине загремели, будоража гарнизоны неприятель-
ских укреплений, четырнадцать орудий, осыпая снарядами гору
Гасфорта, и восемнадцать, действовавших против Телеграфной
горы.
Эта гора, расположенная на правом берегу Чёрной, была пред-
мостным укреплением союзников и занята была сардинцами, как
и Гасфортова.
Пушечная пальба была не беспорядочной, а выдержанной, и
это понравилось одному из казаков конвоя Горчакова, и в про-
межутке между выстрелами он похвалил артиллеристов:
– Пришибисто бьют наши! Не пущают пороху прахом...
Правым крылом своего отряда, состоявшим из полков 17-й ди-
визии, распоряжался сам Липранди, однако и командовавший
этой дивизией генерал-майор Веселитский был боевой коман-
дир. Когда получено было от Липранди приказание, чтобы после
170
короткого артиллерийского обстрела занять Телеграфную, Весе-
литский выдвинул для обстрела одну батарею, для атаки – один
батальон Тарутинского полка, и едва батарея успела сделать по
два выстрела на орудие, он послал уже тарутинцев в атаку.
Так как первый успех выпал на долю Липранди, то к нему и
направился Горчаков, чтобы там, на месте, на Телеграфной горе,
осмотревшись и взвесив все шансы, решить, как действовать
дальше. Гасфортова гора обстреливалась уже с двух сторон – и
из отряда Бельгарда и с Телеграфной, когда появился Горчаков,
встреченный Веселитским и Липранди. Сардинцы стянули уже
на Гасфортову гору на одном склоне, с фронта, большие силы,
но не меньшие и на другом склоне, обращённом к Федюхиным
высотам. Кроме того, в помощь сардинской артиллерии, распо-
ложенной на высотах вправо от Гасфорта, гаубичная батарея
англичан спешила на рысях из резерва.
Наконец был послан адъютант к генералу Бельгарду с прика-
зом вести свой отряд на штурм, а другой адъютант – к началь-
нику 5-й дивизии: эта дивизия ускоренным маршем должна бы-
ла идти на поддержку Бельгарду. И уже двигался первый со
своими полками – Симбирским и Низовским (Днепровский был
в отряде Бельгарда. – Примечание автора) – к горе Гасфорта, а
второй с четырьмя своими шёл подкрепить его прорыв, когда
внезапно раздавшееся “ура” в стороне колонны Реада и ожив-
лённая ружейная пальба французов приковали внимание Горча-
кова к своему правому флангу. Он не мог не знать того, что го-
раздо легче была бы задача штурмовать гору Гасфорта, как он и
хотел сделать, оставив против Федюхиных гор только необхо-
димый заслон на случай наступательных действий французов.
Но вместо того, чтобы послать своего адъютанта к Реаду, чтобы
тот не ввязывался в дело против Федюхиных высот, Горчаков
послал его навстречу 5-й дивизии, чтобы, изменив маршрут, спе-
шила она к нему, а не к Бельгарду, так как штурм Гасфортовой
горы был им оставлен.
171
Было только семь часов утра, когда последний из трёх славных
полков был оттиснут к речке, зловеще называвшейся Чёрной.
Полки 7-й дивизии – Витебский, Полоцкий, Могилёвский – пе-
реходили вброд Чёрную под сильным огнём французов, а едва
перешли, были встречены тремя полками французов. Большую
пользу наступлению, как бы неудачно оно ни велось, оказали
две тяжёлые батареи, установленные на Телеграфной горе гене-
ралом Липранди. С расстояния почти в полтора километра они
давали чувствовать себя так сильно, что заставляли несколько
раз французов менять позиции своей артиллерии. Но это были
слишком слабые успехи; налицо был разгром двух пехотных ди-
визий.
В девять утра шестичасовой и упорный, несмотря на большое
неравенство положения противников, бой на Чёрной речке окон-
чился.
Вечером Горчаков писал всеподданнейшее донесение: “Артил-
лерия, невзирая на относительные невыгоды её расположения,
действовала с большим успехом: не раз заставляла она молчать
неприятельские батареи, расположенные на господствующей
местности, и сильно поражала пехоту...”».
* * *
Пока у русских летнее время бежало – или тянулось, – в зави-
симости от того, приезжали люди под Севастополь за впечатле-
ниями или сидели в окопах на подступах к городу, боевые дей-
ствия у союзников чередовались с развлечениями. Если англича-
не не устраивали скачек, они играли в крикет. На следующий
день после боя на Чёрной речке гвардейская дивизия сразилась с
“Клубом бараньей ноги” – офицерской сборной разных полков.
В перерывах между очередями подач, если не очень мешала ка-
нонада, игроки и дамы наслаждались превосходными закусками.
Пока общество развлекалось за городом, генералы Пелисье и
Симпсон обсуждали план нового штурма Севастополя, намечен-
ного на 8 сентября (27 августа по православному календарю).
172
Точнее говоря, Пелисье излагал свои соображения, а Симпсон
дремал, кивая головой и временами громко всхрапывал. Когда
совещание завершилось, англичане узнали, что им снова пред-
стоит брать Большой редан. Пелисье сказал Симпсону подни-
мать людей в атаку, как только над Малаховым курганом взо-
вьётся французский флаг.
Приступ решили начинать в полдень, чтобы ошеломить врага,
а заодно и будущих военных историков. Уже через 10 секунд
над Малаховым курганом появился французский флаг. Для бри-
танцев это было полной неожиданностью. Симпсон засомневал-
ся. Неужели французы так быстро добрались до цели? Он по-
дождал 15 минут и послал к кургану офицера уточнить, дейст-
вительно ли пора поднимать в атаку англичан. Генерал Макма-
хон, уворачиваясь от штыковых выпадов и летящих ядер, заве-
рил вестового, что был бы весьма признателен за поддержку.
Получив ответ, Симпсон снова задумался. Внезапно один из
штабных офицеров сообщил, что англичане пошли вперёд без
приказа. Как потом выяснилось, солдат не удалось удержать в
окопах и они бросились на Большой редан, даже не захватив
штурмовых лестниц.
В этих событиях довелось принять участие и Альбину Дзико-
вицкому, находившемуся, правда, не на самом главном направ-
лении удара союзников – в районе 5-го бастиона. Русская артил-
лерия, как всегда, косила наступавших сотнями, но союзникам
всё же удалось захватить внешнюю линию укреплений. Первый
натиск позволил союзникам достичь намеченных рубежей, и они
на них закрепились.
Теперь в бой послали второй эшелон английской пехоты, од-
нако по странному недосмотру командующего он состоял ис-
ключительно из недавно прибывших в Крым новобранцев. Бри-
танцы в очередной раз отступили от Большого редана, но фран-
цузы заняли Малахов курган.
173
«27 августа 1855 года защитники пятого бастиона, редута
Шварца и люнета Белкина отбили три атаки неприятеля.
Около двух часов дня более четырнадцати тысяч французов
бросились на эти укрепления. Впереди бежали цепи штуцер-
ников, солдаты с лестницами и фашинами, сапёры с шанцевым
инструментом. Тучи русской картечи встретили врага. 30 авгус-
та 1856 года начальник оборонительной линии генерал-лейте-
нант К.Р. Семякин в рапорте скупо опишет эти события: “Пере-
довые, достигнув рвов помянутых двух укреплений (5-го бастио-
на и люнета Белкина. – В.Ш.), там и остались, в редут же Швар-
ца, с помощью лестниц, ворвались, но не прошли дальше блин-
дажа и траверза.
Подоспевшие подкрепления – батальон Житомирского и бата-
льон Минского полков и сверх того командующий Екатерин-
бургским полком – подполковник Верёвкин лично и весьма ско-
ро привёл в редут из соседственных траншей, одну сводную ро-
ту. На редуте завязался рукопашный бой, продолжавшийся око-
ло часу... неприятель был выбит”.
На люнет №7 М.Ф. Белкина устремились около двух тысяч
французов под командованием полковника Трошю. Когда про-
тивник показался у обрыва, перед спуском в ров люнета, дежур-
ный гальванер взорвал три фугаса, заложенные на случай штур-
ма ещё весной 1855 года. Французы, потеряв множество солдат,
отхлынули назад. Только около 200 человек успели добраться до
рва, но были разгромлены ротой Подольского полка под коман-
дованием подпоручика Банковского и группой матросов во главе
с поручиком морской артиллерии П.П. Назаровым.
Героизм защитников города заставил французского главноко-
мандующего Пелисье отказаться от дальнейших попыток захва-
тить русские бастионы» (Шавшин В.Г.).
К удивлению союзников, в этот же день остатки севастополь-
ского гарнизона оставили город и перешли на его северную сто-
рону. Пелисье поздравил Симпсона с успехом, и они на радостях
174
расцеловались. Потери лёгкой № 4 батареи в составе гарнизона
Севастополя с 27 апреля, то есть ещё до прибытия в неё Альбина
Дзиковицкого, по 27 августа, то есть по день оставления города,
составили 46 человек. За отличие при обороне города батарее
были пожалованы серебряные трубы с надписью “За Севасто-
поль в 1854 и 1855 годах” (Из письма к А.В. Дзиковицкому от
заместителя директора по научной части музея “Героической
обороны и освобождения Севастополя” С.В. Костюченко от
11.10.2002 г.).
Сам Альбин Иванович Дзиковицкий приказом по Южной
Крымской армии генерал-адъютантом князем Горчаковым-1 от
20 октября 1855 года за № 734 за отличие в сражении «За пос-
ледние дни обороны Севастополя и открытие штурмов 27 авгус-
та» был произведён в прапорщики (в послужном списке утверж-
дено 26 октября). Получил также за Крымскую войну медаль “За
защиту Севастополя” и “Бронзовую медаль на Андреевской лен-
те в память войны 1855 – 56 годов” (ЦГВИА СССР. Фонд 409,
л/с 382 – 929).
V. ПЕРЕД НОВЫМ ПОЛЬСКИМ ВОССТАНИЕМ
К концу 1855 года военные действия были фактически прекра-
щены, а 18 марта 1856 года между воюющими странами был
подписан Парижский мирный трактат, по которому Россия при-
знавала целый ряд условий, ущемляющих её значение, как вели-
кой державы. К счастью Николая I, он не увидел поражения Рос-
сии. Признать проигрыш в войне пришлось его сыну – Алек-
сандру II. Вступление на престол нового русского императора
стало не только событием международным, и не только русским,
но ещё и польским, так как оно означало конец военной диктату-
ры, установленной его отцом в отношении поляков.
После окончания Крымской кампании на территории Правобе-
режья распространялись воззвания, направленные против власти
русского царя. Они издавались в Стамбуле Садык-пашой, кото-
175
рый ранее носил фамилию Чайковский и возглавлял польские
военные отряды на турецкой службе.
10 апреля 1856 года Альбин Иванович Дзиковицкий был за-
числен в 6-ю роту гарнизонной артиллерии Шостенского артил-
лерийского гарнизона Черниговской губернии. Ближе к концу
всё того же года, примерно в ноябре, что указывает на возмож-
ное довоенное знакомство и обручение, католик Альбин женил-
ся на девице Каролине, дочери дворянина и католика Мартина
Войцеховского. Судя по последующим сведениям, соседние Ко-
вельский уезд Волынской губернии и Пинский уезд Минской гу-
бернии были родными местами и для Каролины, и для Альбина.
Ковельщина, возможно, была малой родиной жены.
В мае 1856 года новый российский император Александр II по-
сетил Варшаву и там объявил об амнистии в отношении поль-
ских эмигрантов. В августе того же года при своей коронации
царь объявил об амнистии в отношении сосланных участников
Ноябрьского восстания.
«Со времени Парижского мира и вступления на престол импе-
ратора Александра II настало для поляков время возрождения –
писал Оскар Авейде. – Нельзя не упомянуть ещё о стремлениях
помещиков на Литве и Руси, постоянно и непрерывно проявляв-
шихся в адресах к государю. Адресы эти содержали просьбы об
учреждении университета в Вильно, о преподавании наук в гим-
назиях на польском языке, о разрешении иметь выборную зем-
скую полицию, о позволении учредить кредитное общество и то-
му подобное. Замечу, между прочим, что из всех прошений
только одно, о преподавании польского языка в литовских гим-
назиях, было уважено правительством. Кружков молодёжи (да и
не молодёжи) было у нас в течение этого периода довольно мно-
го. […]
Общество Тройницкого в предднепровской Руси. Общество
это образовалось под конец Восточной войны. Первоначально
оно было только собранием лучшей, избраннейшей университет-
176
ской польской молодёжи в Киеве. Из этого союза, из этого круж-
ка произошли потом три совершенно противные между собой
политические партии. Итак: часть членов сгруппировалась в до-
вольно многочисленный кружок под названием “русинов”, или
собственно “украинцев”. Другие члены Тройницкого общества
образовали вместе с разными лицами из местных жителей рево-
люционный польский заговор, бывший отраслью Центрального
комитета и имевший своей главой Провинциальный комитет на
Руси. Третьи, наконец, соединились с консервативной шляхтой,
между которой было много личностей шляхетско-иезуитских
понятий. Они представляли тамошних белых».
* * *
В 1850-х годах роль Бердичева, бывшего теперь центром
прежнего Махновского уезда и входившего теперь в состав Ки-
евской губернии, как торгового города, продолжает падать и в
известной мере перехватывается Киевом. В 1856 году самая
крупная Бердичевская ярмарка – “Онуфриевская” – была пере-
ведена в Киев.
В сословие однодворцев и граждан русским правительством
было переведено около 200 тысяч человек. Практически уже за-
вершая начатую с конца прошлого века программу сокращения
польско-литовского шляхетского сословия, 1 августа 1857 года
был издан указ, согласно которому созданный ранее разряд од-
нодворческого населения окончательно отрывался от шляхет-
ского сословия и причислялся отныне и навсегда к “государст-
венным крестьянам” и “вольным людям”. Так что подвешенное
состояние подавляющего большинства Дзиковицких, выброшен-
ных властями из состава благородного сословия, окончательно и
бесповоротно определилось не в их пользу.
19 августа 1857 года в семье Альбина Ивановича и Каролины
Дзиковицких в городе Киеве родился первый из их детей – Вла-
димир-Альбин Альбинович и был, как и родители, крещён по
римско-католическому обряду. В дальнейшем в документах он
177
был отмечаем, как “происходящий из дворян Киевской губер-
нии”. Но это произошло лишь потому, что его отец имел офи-
церский чин, дававший ему право на так называемое личное дво-
рянство.
При проведении ревизии 1858 года шляхтичи-однодворцы, не
закреплённые в таком статусе документально, записывались
“вольными хлеборобами”, то есть относились к сословию, кото-
рого уже не существовало (оно было отменено в 1848 году).
Неоседлых шляхтичей записывали на выбор либо в крестьяне,
либо в городские сословия (кроме граждан). Фактически все они
записались мещанами. Вероятно, именно тогда и Францишек
Янович записался в мещанское сословие местечка Махновка
Бердичевского уезда, что указывало на его неоседлость – то есть
отсутствие недвижимости. Эта мера, однако, не затронула шлях-
ту, ранее уже записанную однодворцами и гражданами, из чего
следует, что и Францишек Янович, и его отец до самой послед-
ней возможности сопротивлялись решениям властей о “разборах
шляхты” и упорно продолжали обозначать себя дворянами.
28 октября 1859 года в семье Альбина Ивановича и Каролины
Мартиновны Дзиковицких родилась двойня – сын Феликс-
Филипп и дочь Юзефа-Ядвига. Феликс-Филипп Альбинович
стал вторым после Владимира-Альбина сыном в семье своего
отца. В документах указывалось, что происходит он из дворян
города Киева и, несомненно, после рождения был, как и все в
семье, крещён по римско-католическому обряду.
10 января 1860 года Альбин Иванович Дзиковицкий был вновь
“по распоряжению начальства переведён” в Шостенский поро-
ховой завод, куда и был зачислен 25 февраля того же года.
* * *
Первые признаки будущего польского восстания на Руси (Ма-
лороссии) обнаружились почти сразу после окончания Крым-
ской войны. Будущие его участники группировались вокруг Ки-
евского и Харьковского университетов, Ришельевского лицея
178
города Одессы, а также Немировской, Житомирской и Белоцер-
ковской гимназий. Генерал-губернатор Юго-Западного края
князь Васильчиков в начале 1861 года писал: «Вообще в дейст-
виях студентов-поляков в последнее время замечается проявле-
ние национального их духа, своеволие, неуважение к властям и
стремление к восстановлению Польши». Студенты-поляки боль-
шей частью носят конфедератки и другие принадлежности на-
ционального костюма. Дух между польской молодёжью самый
отчаянный, и они только и мечтают о возрождении своей нацио-
нальности.
О. Авейде сообщал: «Первым в эту эпоху важным фактом,
имевшим уже манифестационный характер, было публичное
празднование в [Варшаве] на улице Лешко 29 ноября 1860 года
годовщины восстания 1831 года. Наконец, 25 февраля [1861 го-
да] состоялась давно возвещённая и приготовляемая манифеста-
ция. Манифестация продолжалась, а вернее, повторялась два дня
– 25 и 27 числа, что кончилось пятью жертвами убитыми и нес-
колькими ранеными».
Отзвуки варшавских событий ощущались и в Пинске, населе-
ние которого в начале 1860-х годов достигло 11 тысяч 155 чело-
век обоего пола.
На Правобережье в марте 1861 года религиозные и патриоти-
ческие манифестации поляков состоялись в Киеве, Каменец-
Подольском, в Проскуровском уезде, в Бердичеве, Гайсине, Ра-
домысле, Немирове, Тетиеве, Луцке, Дубно, Брацлаве, Виннице,
Тульчине. Одновременно с ними начались волнения студентов
Киевского университета и учащихся гимназий. Изредка поль-
ские манифестации поддерживались украинскими крестьянами.
Так, 29 марта 1861 года в манифестации, состоявшейся в Луцке,
приняли участие украинские крестьяне. Аналогичные случаи
были зарегистрированы полицией в Бердичевском, Владимир-
Волынском и других уездах. Но в целом украинское крестьян-
ство не поддержало польских манифестаций.
179
О. Авейде: «8 апреля произошла перед Замком [в Варшаве] эта
столь памятная по многочисленности жертв катастрофа. В этом
несчастном столкновении городского населения с военной силой
пали, как известно, сотни убитых и раненых. После катастрофы
8 апреля наши манифестации не прекращались ни на минуту, а,
напротив, ещё более развивались. Оппозицию духовенства со-
ставлял весь наш клир, то есть и высшая его иерархия, и низшие
органы».
16 июня 1861 года в семье Альбина Ивановича Дзиковицкого
и его жены Каролины родилась ещё одна дочь – Елена-Мария.
Брожение польского населения Российской империи продол-
жалось. Авейде писал: «К важнейшим провинциальным мани-
фестациям должно отнести следующие. Виленская, бывшая, ка-
жется, в июне. Ковенская манифестация, бывшая 12 августа».
Массовые демонстрации в Варшаве и других городах Царства
Польского в 1861 году были поддержаны польским населением
Правобережной Украины. В Киеве, Житомире, Каменец-Подоль-
ском и других городах появились объявления, призывающие по-
ляков прекратить проведение балов и прочих увеселительных
мероприятий, одеться в траур и бороться за восстановление
Польши. Объявление 2 октября 1861 года Житомира на военном
положении, а потом и Царства Польского, накалило обстановку.
Хотя власти перешли к подавлению выступлений военными си-
лами, польское население не прекратило борьбы. С 1-го по 10-е
октября состоялись манифестации в Луцке, Бердичеве, Владими-
ре-Волынском, Белой Церкви, Торчинске и других местах.
Авейде: «Ещё большее значение имела памятная манифеста-
ция в Городло 10 октября. Варшавские манифестаторы за две не-
дели вперёд объявили о предположенном съезде в Городле из
всех провинций прежней Польши, чтобы в годовщину соедине-
ния Литвы с Польшей, бывшего во времена Ягеллы, возобновить
акт этого соединения. На полях городельских в виду русского
180
войска и самого генерала Хрущёва совершился этот действи-
тельно многозначительный в своё время публичный акт».
С осени 1861 года на базе революционных кружков в Варшаве
был создан Городской комитет, переименованный потом в
“Центральный национальный комитет”. Это была организация
красных. Подпольная организация белых берёт своё начало где-
то до февраля 1862 года, а к февралю уже существует централь-
ная власть общества в Варшаве под названием “Дирекция”, и её
главные воеводские органы в Царстве Польском. «О сношениях
Варшавы с доднепровской Русью, – пишет Авейде, – мне ничего
не известно, но что там находились лица, состоявшие в связи с
Дирекцией, в том нет сомнения. Судя по несколько знакомой
мне натуре тамошнего общества, предполагаю, что белые гнез-
дились наиболее в Подольской губернии, как в местности, более
других консервативной. Здесь считаю нужным присовокупить
одно краткое замечание, а именно, что белые, несмотря на борь-
бу с заговорщиками (то есть красными. – Примечание автора),
неоднократно находили уместным помогать своим противникам
и даже иногда считали это своим долгом.
О Литве было известно только то, что там главный агент [крас-
ных] Дюлёран что-то делает, что какая-то организация мало-
помалу формируется, но что она спорит с Дюлёраном и не хочет
иметь с ним никаких сношений. Положение дел в русских губер-
ниях было ещё более жалко; Русь была настоящей “terra incognita”
(латынь: “неизвестной землёй”. – Примечание автора) для
Центрального комитета. После Льва Франковского, насколько
мне известно, не было даже туда послано ни одного агента. До-
ходили только до Варшавы глухие слухи, что остатки “Тройниц-
кого общества” что-то замышляют, и что во главе партии стоит
отставной полковник Эдмунд Ружицкий, помещик Волынской
губернии».
Генерал русской службы Кренке вспоминал: «Варшавские
брожения того времени сообщились и полякам Киевской губер-
181
нии. В 1861 и особенно в 1862 году выходки поляков начали
принимать всё более и более резкие формы; ещё только заду-
мывая мятеж, они уже считали себя победителями и приняли
надменный, до смешного, тон в обращении с русскими. Стали
появляться мальчишеские демонстрации, например, при встре-
чах на улицах поляки перестали кланяться тем русским, перед
которыми ещё очень недавно низко склоняли свои головы; на
улице, на узких киевских тротуарах, поляки, при встрече с рус-
скими, шли прямо, чуть не сталкивая встречного с тротуара, не
делая никакой взаимной уступки места, чтобы удобно было ра-
зойтись; так поступали и мужчины, и женщины, и даже гимна-
зисты, последние всегда ходили группами в 5, 6 и более человек;
при встрече с русскими смотрели прямо в глаза и хохотали; жен-
щины облеклись в траур; на мужчинах появились национальные
польские костюмы; в костёлах пелись революционные гимны;
польские студенты явно отделились от русских, составляли
сходки, по ночам собирались в польских трактирах или частных
домах и распевали мятежные песни так громко, что на улице бы-
ло отчётливо слышно; в театре польские студенты, собираясь
большими группами, освистывали тех артистов, которым апло-
дировали русские и прочее».
В январе 1862 года особая канцелярия наместника Царства
Польского сообщила киевскому генерал-губернатору о том, что
ряд студентов Киевского университета связан с помещиками
различных уездов Украины и что со студентами в близких отно-
шениях состоял литограф Густав Гоффман, арестованный за
принадлежность к заговору.
22 августа 1862 года Центральный комитет на Руси, возглав-
лявший подготовку польского восстания, был переименован в
Провинциальный комитет на Руси под председательством пол-
ковника Эдмунда Ружицкого, сына известного руководителя
восстания 1831 года в Волынской губернии Карла Ружицкого.
Провинциальный комитет утвердил начальников по подготовке
182
и проведению восстания: в Киевской губернии – штабс-капитана
В. Рудницкого, в Подольской – А. Яблоновского и Волынской –
Э. Ружицкого. Подготовкой руководящего состава восстания за-
нимался подпоручик В. Боровский, а подготовкой конников –
берейтор в Киеве Р. Ольшанский.
В декабре 1862 года была проведена новая реорганизация Про-
винциального комитета на Руси. Председателем был избран А.
Юрьевич. Вместо Яблоновского и Франковского в комитет были
введены студенты Киевского университета Л. Сырочинский и Б.
Жуковский. Этот новый состав не менялся уже до начала вос-
стания.
Для нужд подготовки восстания на всей Руси с поляков соби-
рались денежные взносы. Кроме добровольных взносов финан-
сированием тайной организации занимались также крупные по-
мещики и купцы, создавшие для этих целей торговые дома в
Бродах, Луцке, Дубно, Ковеле, Бердичеве и других городах. От-
дельные богатые помещики выдавали повстанческой организа-
ции крупные суммы. Примером тому может служить граф К.
Плятер из Липовецкого уезда Киевской губернии. Для подготов-
ки восстания он выдал 127.700 рублей. Когда же восстание на-
чалось, он добавил ещё 140.000 рублей.
В ряде случаев польские помещики прибегали и к такой мере
сбора денег на восстание, как дополнительное обложение крепо-
стных крестьян. Это, правда, пресекалось царскими властями.
* * *
Нельзя сказать, что царское правительство в это время бездей-
ствовало. Ещё летом 1862 года правительство предприняло оче-
редную попытку расчленить недовольных, привлекая на свою
сторону шляхту в обмен на некоторые, ранее задуманные, ре-
формы. Наместником в Царстве Польском был назначен вели-
кий князь Константин, начальником гражданского управления –
польский аристократ маркиз Александр Велёпольский, сторон-
ник соглашения с царём и восстановления конституции 1815 го-
183
да. Однако все эти меры не приостановили подъёма освободи-
тельного движения. На великого князя Константина и маркиза
Велёпольского были произведены покушения.
VI. ЯНВАРСКОЕ ВОССТАНИЕ ПОЛЯКОВ В 1863 ГОДУ
Для того, чтобы предотвратить намечавшееся восстание, Велё-
польский предложил призвать в армию молодёжь Варшавы по
особо составленным спискам, куда внесли всех подозревавших-
ся в причастности к заговору. Это событие вынудило ускорить
начало восстания. Чтобы предотвратить уход в армию своих
кадров, Центральный комитет в Варшаве заблаговременно вы-
вел новобранцев из города и 22 января 1863 года объявил о нача-
ле восстания, опубликовав манифест, излагавший его програм-
му.
В том же январе и Провинциальный комитет на Руси опубли-
ковал свой первый директивный документ – Инструкцию об ор-
ганизации и проведении восстания на Украине. Кроме прочего,
она призывала население вступать в ряды повстанческой органи-
зации. Против готовящегося восстания были мобилизованы вой-
ска, полиция, жандармерия, чиновничий аппарат, сильная на Ук-
раине православная церковь, печать.
Таким оьбразом, восстание в Царстве Польском началось без
достаточной подготовки, и первые нападения повстанцев на цар-
ские гарнизоны некоторых городов не имели успеха. Восстание
на территории Украины ввиду общей слабости подготовки при-
шлось отсрочить, хотя готовиться к нему стали более активно.
* * *
Начавшееся восстание в Царстве Польском всколыхнуло не
только все польские эмигрантские круги, но и сплотило разбро-
санных по всей России поляков, вызвав в них порыв патриотиз-
ма. Так, 8 февраля 1863 года московский обер-полицмейстер до-
носил: «До настоящего возмущения в Польше было много им не
сочувствующих даже из поляков, которые пренебрегали их соб-
184
раниями и отвергали предложения денежных вспомоществова-
ний. После возмущения же в Польше у поляков-студентов воз-
буждено почти у всех взаимное единодушие, и они будто бы все
согласились выйти из университета и немедленно ехать на ро-
дину».
В русском же обществе, даже так называемом “либеральном”
и “просвещённом”, польское восстание вызвало, в целом, не-
приятие. Хотя и были отдельные случаи перехода русских на
сторону польских повстанцев, они были редки и единичны.
Открыто враждебную позицию по отношению к восставшим
заняло прусское правительство. Стремясь предотвратить распро-
странение польского освободительного движения в своей части
бывшей Польши, правящие круги Пруссии предложили царско-
му правительству военную помощь для подавления восстания в
Царстве Польском. В феврале 1863 года была подписана конвен-
ция между Россией и Пруссией о совместных полицейских ме-
роприятиях против повстанцев. В Польшу для усмирения вос-
стания был послан в качестве командующего войсками генерал
Ф.Ф. Берг, карательные функции в Литве были возложены на ге-
нерала М.Н. Муравьёва.
Родной брат основателя нелегального “Союза спасения” Алек-
сандра Муравьёва, сам бывший декабрист, Михаил Муравьёв,
отвергнув и прокляв собственное прошлое, любил повторять,
что он не из тех Муравьёвых, которых вешают, а из тех, которые
вешают. За что и получил у поляков прозвище “Вешатель”.
Назначенный диктатором восстания Людвик Мерославский,
находившийся в Пруссии, не смог его возглавить, так как обе его
попытки перейти границу потерпели провал. В начале марта
диктатором восстания был назначен близко стоявший к белым
Мариан Лянгевич. В это время большая неудача постигла поль-
скую организацию на Руси, где 13 марта в Сквирском уезде Ки-
евской губернии десятский Гржимало-Грудзинский предал уезд-
ную организацию во главе с её начальником И. Поповским. В
185
руки властей попали важные документы, благодаря чему пов-
станческой организации был нанесён ряд новых ударов.
В самом Царстве в течение марта, теснимый русскими войска-
ми, отряд Лянгевича был вынужден уйти на территорию Авст-
рии.
* * *
До конца марта «Русь, – как говорит Авейде, – была для нас
по-прежнему terra incognita. Бобровский посылал было к ним ка-
кого-то молодого человека (тамошнего, кажется, уроженца) кня-
зя Гедройца, но и это ничего не подействовало: Гедройц не при-
вёз никакого рапорта, а просто словесное уведомление, что Русь
готовится к восстанию в апреле месяце (в особенности Волынь),
и что во главе всех приготовлений стоит Эдмунд Ружицкий.
После падения диктатуры Высоцкий просил назначить его
главнокомандующим на Руси и дозволить ему сформировать в
Галиции сильный четырёхтысячный отряд. Бобровский охотно
исполнил его желание и обещал от имени Временного прави-
тельства дать оружие и деньги. В то же время Бобровский назна-
чил Мариана Соколовского (находившегося тогда в Галиции)
комиссаром Временного правительства на Руси, дал ему соот-
ветствующие инструкции и приказал образовать новый состав
Провинциального комитета или “Отделения” наподобие литов-
ского. Вооружённых действий никаких там ещё не было. Первая
половина данного Соколовскому поручения была исполнена:
старый состав комитета был удалён, а дела сданы в руки комис-
сара. Оставалась другая половина: образовать “Отделение” Руси,
и Соколовский исполнил её как нельзя хуже. Чтобы как-нибудь
оправиться от нового удара, нанесённого бессмыслием Соколов-
ского, мы назначили комиссаром Руси помещика Хамца, приез-
жавшего прежде вместе с Ружицким в Варшаву в качестве упол-
номоченного от русской организации, с поручением образовать
Отделение и привести в порядок дела провинции. Для того, что-
бы согласовать внутренние провинциальные усилия с галиций-
186
скими и вообще заграничными военными приготовлениями, Ха-
мец получил приказание безотлагательно войти в сношения с
Майковским, бывшим тогда нашим уполномоченным комисса-
ром в Галиции. Соколовский должен был передать свои обязан-
ности своему преемнику при посредстве этого же Майковского».
* * *
Восстание в Царстве Польском с наступлением весны всё бо-
лее нарастало. 4 апреля 1863 года Ф.Ф. Берг писал военному ми-
нистру Д.А. Милютину, обрисовывая картину грандиозного ос-
вободительного движения, охватившего уже не только Царство,
но и Галицию и Познанское княжество. Он указывал, что коли-
чество “врагов России” не измеряется только числом повстан-
цев, борющихся с оружием в руках. «С русскими, – говорил он,
– сражается население всех классов, борются города и деревни,
каждый дом становится военной крепостью». В борьбе поляков
за своё освобождение приняли участие и некоторые иностран-
цы-добровольцы, в частности французы. Часть их состояла в от-
ряде гарибальдийцев, сформированном другом Джузеппе Гари-
бальди полковником Франческо Нулло, другие сражались в
польских легионах и в отряде зуавов Дебрюкка.
* * *
Весь план восстания на Руси был построен на взаимодействии
польских повстанцев Юго-Западного края со вступлением на эту
территорию хорошо подготовленного и экипированного воору-
жённого отряда из Галиции под командой генерала Высоцкого,
который одновременно назначался командующим всеми воору-
жёнными силами поляков на Украине. Высоцкий, по согласова-
нию с Ружицким, сам назначил срок восстания – 26 апреля – и
обещал подоспеть к назначенному дню со своими 4 тысячами
человек и небольшим запасом оружия.
Провинциальный комитет на Руси, в свою очередь, рассчиты-
вал поднять восстание одновременно во всех 36 уездах Правобе-
режья. Он предполагал также, что в течение нескольких дней
187
мелкие повстанческие группы, соединяясь в более крупные, со-
вершат нападения на волостные полицейские караулы и гарни-
зоны уездов, чем деморализуют местные органы царской власти.
В то же время губернские повстанческие отряды атакуют регу-
лярные царские войска. На помощь повстанцам, как предпола-
галось, двинутся из Молдавии и Галиции отряды Высоцкого. И
те, и другие должны были составить регулярные вооружённые
силы Жонда – Провинциального комитета.
«О причинах, замедливших галицийские приготовления, – пи-
сал Авейде, – и о судьбе этих приготовлений скажу лишь нес-
колько слов. С нашей стороны мы доставили Высоцкому всё,
что было в наших силах, то есть несколько десятков тысяч руб-
лей серебром, 4.000 штук ружей и не помню сколько штук хо-
лодного оружия. Остальное приходилось на долю Галиции, но,
несмотря на все старания Высоцкого и наших агентов, этого-то
остального нельзя было вовремя получить от галициан. Сильная
и деятельная оппозиция князя Адама Сапеги и несогласие мест-
ных комитетов и действовавших личностей ставили нам на вся-
ком шагу непредвиденные препятствия. Неизвестно, как долго
продолжалось бы такое положение, если бы Сапега, наконец, не
соединился с нами. Притом следует прибавить, что недостаток
энергии Высоцкого, хилость его здоровья, претензии образовать
отряд щегольски одетый, который соответствовал бы самым ме-
лочным требованиям регулярного войска, и другие причины ме-
шали во многом скорому окончанию приготовлений».
В изданной в 1863 году, по горячим следам, книге “Восстание
поляков в Юго-Западной России в 1863 г.”, её автор И.Д. Ивани-
шев писал: «Уже несколько месяцев носился в Киеве слух о том,
что поляки трёх западных губерний намерены принять участие в
восстании; слух этот находил подтверждение в открытии не-
больших складов оружия, как в самом Киеве, так и в губернии;
но многие думали, что приготовления были сделаны отдельны-
ми лицами с целью пробраться вооружёнными в Царство Поль-
188
ское. Восстание польского дворянства и мелкой шляхты среди
народа русского и ввиду мер, принятых со стороны начальства,
– усиления войск и досмотра приезжающих в пограничных гу-
берниях, – казалось многим делом слишком рискованным». А
генерал Кренке вспоминал, что уже за месяц до начала восста-
ния в Юго-Западном крае «в уездах показывались вооружённые
поляки одиночками, иногда по два и по три, или пешком, или
гарцующими на прекрасных лошадях».
Повстанческая организация на Руси, сложившаяся накануне
восстания и составившая затем ядро повстанческих отрядов, в
основной своей массе представляла польскую молодёжь конс-
крипционных возрастов от 18 до 30 лет. На её долю приходится
свыше 67% от общего числа впоследствии репрессированных. В
дальнейшем, уже в ходе самого восстания, повстанческие власти
продолжали комплектовать свои вооружённые силы путём как
вербовки “охотников”, то есть добровольцев, так и принудитель-
ных наборов, которые допускались только в отношении поль-
ского населения и католиков.
Восстание на Руси имело ярко выраженный шляхетский сос-
тав. Дворянство всего Правобережья, составляя лишь 3,09% от
населения, среди повстанцев насчитывало около 2/3 состава.
Причём, среди этой шляхты было довольно много помещиков.
Следует также заметить, что весьма существенную роль в дви-
жении сыграло на Руси сословие однодворцев, которое было
второй после шляхты крупнейшей прослойкой в составе пов-
станцев. Но это, по сути, – те же самые вчерашние шляхтичи,
исключённые из своего сословия царским правительством, но не
желающие мириться с этим.
Украинский историк М. Лещенко писал, что созданные на Ру-
си отряды насчитывали от нескольких десятков до тысячи и
больше человек. Так, два отряда, которые действовали в Берди-
чевском и Липовецком уездах, имели каждый в своём составе по
300 – 350 повстанцев. В Заславском и Острожском уездах Во-
189
лынской губернии действовал отряд в тысячу человек. Всего, по
неполным данным, на Правобережной Украине было сформиро-
вано около 20 повстанческих отрядов, в которых было примерно
10 тысяч бойцов. Правда, по сведениям, которые сообщил “дик-
татор на Руси” А. Юрьевич польскому историку и одному из ру-
ководителей восстания в Царстве Польском А. Гиллеру, на Пра-
вобережье встало под ружьё лишь 6 тысяч человек.
В Бердичевском уезде восстанием было охвачено около 20 сёл.
Руководителями его на Бердичевщине стали Владислав Падлев-
ский, Адам Пашковский, Платон Кржижановский, Александр
Шарамович, Леон фон Чеконский и Адам Вылежинский. Ими
распространялась так называемая “Золотая грамота”, в которой
повстанцы обещали передать крестьянам бесплатно землю, на-
деясь на их поддержку. Однако, по свидетельству М. Чайковско-
го, который поддерживал с организаторами восстания связи, не-
которые шляхтичи признавались, что грамота написана лишь
для того, чтобы отвернуть крестьян от правительства и, достиг-
нув цели, опять вернуться к старым порядкам. Поэтому крес-
тьянство осталось с недоверием к этим обещаниям и не поторо-
пилось вступать в отряды повстанцев, а во многих деревнях нао-
борот – помогало правительственным войскам.
* * *
Вообще, не только здесь, но и по всему Правобережью между
малороссийскими крестьянами и польскими повстанцами уста-
новились сложные отношения. Правительство во многих уездах
создало вооружённые караулы – так называемую сельскую стра-
жу. Чтобы вовлечь в неё крестьян, власти ввели для них ряд
льгот. И крестьяне очень охотно вступали в эти караулы. Они
надеялись, что таким способом получат волю от помещиков и,
кроме того, смогут даже “посчитаться” с ними. Крестьяне-
стражники, руководимые полицией, проводили облавы на пов-
станцев, участвовали вместе с войсками в стычках, подавляли
отдельные разрозненные очаги восстания и так далее. По своей
190
численности сельская стража во много раз превышала силы пов-
станцев. На одного повстанца приходилось приблизительно 52
сельских стражника!
* * *
План проведения восстания на Руси предусматривал в ночь с
26 на 27 апреля сбор записавшихся добровольцев в намеченных
местными повстанческими начальниками пунктах; затем объе-
динение повстанческих групп в уездные и губернские отряды;
после этого – передвижение названных отрядов на главный
сборный пункт в Овручский уезд Волынской губернии. Цент-
ральный Национальный комитет в Варшаве рассчитывал, что, в
случае успеха восстания на Руси, удастся использовать на обще-
национальное дело средства местных помещиков, а также будет
отвлечена часть царских войск от подавления восстания в самом
Царстве.
В Киевской губернии восстание концентрировалось в 4-х ос-
новных районах: 1) Киевском и Радомышльском уездах, 2) Тара-
щанском и смежных с ним уездах, 3) Сквирском и 4) Бердичев-
ском уездах.
Поскольку Францишек Янович Дзиковицкий проживал имен-
но в Бердичевском уезде, то и основное внимание в настоящей
книге уделено событиям, имевшим место быть в этом уезде. Тем
более, что, по сохранившимся в семье преданиям, Францишек
Янович каким-то образом сам был “участником этого восста-
ния”. Правда, нигде документального подтверждения такому
преданию автору найти не удалось, что может означать одно из
двух: либо то, что он оказался среди того небольшого числа сча-
стливчиков, которые сумели уйти от преследования и затаились,
либо то, что “участие” заключалось всего лишь в знакомстве с
настоящими повстанцами и сочувствии делу восстания.
Восстание началось, как и было запланировано, 26 апреля (8
мая по новому стилю). В первый же день созданное ранее “Вре-
менное правительство на Руси” (Жонд) распространило воззва-
191
ние “К полякам на Руси”. Одновременно с выходом воззвания
Жонда в Киевскую и Волынскую губернии выехала группа аги-
таторов во главе с диктатором на Руси Антоном Юрьевичем.
Первыми выступила молодёжь Киева – студенты универси-
тета, гимназисты, служащие и офицеры. Здесь был создан отряд,
который, по словам киевского уездного исправника, состоял
“частью из конных и частью пеших повстанцев до 400 человек”.
Связующим пунктом его были дом и манеж берейтора Р. Оль-
шанского. Вечером 26 апреля из Киева вышло несколько пов-
станческих групп, сумевших затем объединиться в один отряд
под начальством В. Рудницкого.
Одновременно с выходом повстанцев из Киева польское дви-
жение обнаружилось в других местах губерний Киевской и Во-
лынской. Оно не имело, однако же, достаточной силы для того,
чтобы действовать с оружием в руках во всех уездах. Так, в По-
дольской губернии выступления были лишь в Ольгопильском
уезде.
Наиболее активно восстание протекало в Волынской губер-
нии, лучше всех подготовленной к нему Э. Ружицким. Здесь оно
началось во всех 12 уездах, и только в трёх из них (Ровенском,
Луцком и Дубенском) не приняло массового характера.
В Киевской губернии поляки поднялись в 10 уездах из 12.
Четвёртым районом восстания в Киевской губернии, как гово-
рилось выше, был Бердичевский уезд. Его руководители Вла-
дислав Падлевский (отец Сигизмунда Падлевского, одного из
виднейших деятелей революции в Варшаве), Адам Пашковский
(мировой посредник) и поручик Платон Кржижановский органи-
зовали повстанческие группы в сёлах Турбове, Булаи, Пузырки,
Спичинцы, Белая, Большая Чернявка, Прилуки, местечках Вах-
новке и Погребище. Повстанцы предполагали вступить в сосед-
ние уезды – Липовецкий и Гайсинский Подольской губернии,
где готовилось восстание, и, сформировав единый отряд, уйти в
Волынскую губернию под общее руководство Ружицкого.
192
27 апреля, уже на второй день восстания, в Киевской губернии
потерпели поражение в стычках с войсками повстанческие отря-
ды в сёлах Романовка и Бородянка Киевского уезда, Кисливце,
Кривое и Луках Таращанского уезда, Узине Васильковского уез-
да. Группа агитаторов из Киева во главе с диктатором Юрьеви-
чем, выступавшая в различных сёлах перед крестьянами, в ночь
с 27 на 28 апреля по приказу полиции была схвачена сельской
стражей и ликвидирована в селе Соловьёвке.
Уже в начале восстания, в апреле 1863 года были изданы пра-
вительственные распоряжения о наложении секвестра на имения
“лиц, причастных к беспорядкам, возникшим в пограничных с
Царством Польским губерниях”.
В том же 1863 году в Махновке случился очередной большой
пожар, который уничтожил около 150 жилых строений.
* * *
Сбор повстанцев Бердичевского уезда начался в селе Юзепов-
ке в ночь с 26 на 27 апреля (8 – 9 мая). Тут были мелкие шлях-
тичи, однодворцы и несколько крестьян. Из Юзеповки повстан-
цы пошли в село Зозулинцы, а потом в село Сошенку и местечко
Самгородок. Здесь, по словам станового пристава Дембского,
повстанцев собралось до 200 человек.
Вечером 28 апреля (10 мая) повстанцы Бердичевского уезда,
собравшиеся в Самгородке, напали на становую квартиру, сож-
гли бумаги в канцелярии, прервали телеграфную связь и, аресто-
вав станового пристава Дембского, ушли на юг. В то же время,
по официальным сообщениям, 28 апреля в окрестностях города
Бердичева 7-й ротой Кременчугского пехотного полка при со-
действии крестьян из сельской стражи была разбита, как тогда
официально говорили, “шайка” из 300 человек. При этом взято
было в плен 26 повстанцев.
29 апреля повстанцы Бердичевского уезда провели на марше,
пройдя село Овсянки. В этот же день киевский генерал-губерна-
тор Н.Н. Анненков отправил телеграмму Александру II: «Мятеж
193
распространяется в уездах: Бердичевском, Васильковском, Тара-
щанском, Сквирском и Радомысльском. По направлению шаек
видно, что мятежники пробираются лесами в Радомысльский и
Овручский уезды и распространяют слух, что Высоцкий должен
выступить из Галиции. Мятежники обольщают крестьян обеща-
ниями, а в то же время разоряют имения преданных правитель-
ству лиц; Погребище графа Ржевусского разорено. Крестьяне от-
вергают “Золотые грамоты” и усердно помогают войскам, разде-
ляя с ними опасности и действуя с самоотвержением, некоторые
из них ранены. В Бердичевском уезде крестьяне взяли более 100
мятежников с оружием...».
В тот же день – 29 апреля – закончилась поражением пов-
станцев стычка их с войсками в Турчинском лесу Таращанского
уезда Киевской губернии.
30 апреля повстанцы Бердичевского уезда вступили в село
Шиндеровку. Тут они разделились на две части: одна ушла в се-
ло Белое, а другая – более 100 человек – напала на Ротмист-
ровскую почтовую станцию Липовецкого уезда Подольской гу-
бернии.
Об отношении к повстанцам крестьян-стражников в Винниц-
ком уезде докладывал Р.И. Брауншвейг генерал-губернатору:
«Секретно. Начальник Винницкой уездной полиции донёс мне,
что крестьяне во многих местах, а в особенности в 3 стане, при-
мыкающем к Бердичевскому уезду, где шайки восставших поля-
ков почти свободно и явно доселе пресмыкаются, стали робки и
до того упали духом, что объявили даже, что без содействия
войска они не в состоянии поставить опору восстанию».
В таких условиях власти пошли на перегруппировку сил, кото-
рые должны были подавить восстание. В частности, начальни-
ком войск в 5 уездах Киевской губернии 29 апреля был назначен
генерал-майор Кренке, в 5 других уездах – генерал-лейтенант
Багговут, а Бердичевский и Житомирский уезды в военном отно-
194
шении были подчинены волынскому губернатору генерал-майо-
ру князю Друцкому-Соколинскому.
* * *
Поскольку восстание на Руси началось, Центральный комитет
в Варшаве, несмотря на неготовность Высоцкого, решил уско-
рить помощь извне. Авейде писал: «Ждать было нечего, мы дали
приказ Высоцкому перейти границу с такими силами, какие бы-
ли у него готовы». Но, к несчастью для восставших, все эти ре-
шения и распоряжения исполнялись не тут же, не сразу, и уходи-
ли дни, столь драгоценные для успеха дела повстанцев.
30 апреля повстанческие отряды потерпели поражение в сёлах
Зеленица Овручского уезда и Иваничи Владимирского уезда Во-
лынской губернии. В частности, у Иваничи 50 вооружённых
повстанцев, шедших на Русь из Галиции, были поголовно взяты
в плен казаками 27 Донского полка, которым помогали крестья-
не-стражники. Русским достались 11 лошадей, припасы, гранаты
и 10 возов оружия, столь необходимого повстанцам. Правда, в
тот же день в этой губернии польский отряд примерно в тысячу
человек под командой самого Ружицкого вытеснил этап из Лю-
бара, который, потеряв одного солдата, отступил в Житомир, по-
сле чего Ружицкий занял местечко Полонное Новоград-Волын-
ского уезда. Здесь отряд стоял несколько дней. На его разгром
был выслан летучий отряд из 2-х рот солдат и 3-х сотен казаков
под начальством флигель-адъютанта штабс-капитана Казнакова.
1 мая отряд военного начальника повстанцев Киевской губер-
нии В. Рудницкого был настигнут карательными войсками и
сельскими стражниками и у села Верхолесье произошла стычка.
Отряд повстанцев был разбит. В. Рудницкий, Ф. Опоцкий, Г.
Шарамович и другие его руководители были взяты в плен, а Бо-
ярский (Комар) и С. Тарасович убиты. Как это произошло, рас-
сказал на допросах сам Шарамович.
Будучи окружёнными сельскими стражниками и положив без
сопротивления оружие, «мы, окружённые крестьянами, пошли
195
вперёд, возы наши шли сзади, в то время раздался у одного из
возов выстрел. Объяснить этот факт можно только двумя слу-
чаями: или кто-[то] из крестьян хотел утащить двустволку и не-
чаянно зацепил курок, или же, что и вероятнее всего, выстрел
произошёл от потрясения возов, так как все двустволки лежали
вместе» (ЦГИА УССР в г. Киеве. Фонд 442, оп. 819, 1869 г., д.
39, л. 76).
На самом деле это была провокация, организованная полици-
ей, но вина за последствия была взвалена на самих же постра-
давших повстанцев. Сфабрикованный выстрел был только пред-
логом для расправы. Документы гласят, что «инсургенты числом
21 человек положили оружие добровольно на повозки и хотели
идти в волостное правление, откуда крестьяне хотели передать
их в руки правительства. Но вместо того, крестьяне, не внимая
добровольной сдаче оружия, убили 12 человек инсургентов
дрючками и холодным оружием, а 9 остальных израненных бро-
сили в погреб» (ЦГИА УССР в г. Киеве. Фонд 489, 1863 г., д. 92,
л. 9).
* * *
3 мая против повстанческого отряда в 350 – 400 человек, со-
средоточенного в сёлах Булаи и Белая Бердичевского уезда под
предводительством Владислава Падлевского, поручика П. Кржи-
жановского, А. Пашковского и комиссара Л. Чеконского, были
двинуты войска в составе 2-х эскадронов драгун, 2-х рот пехоты
и крестьяне из отрядов сельской стражи. Уклоняясь от схватки,
повстанцы отступали в сторону Волынской губернии, но у мес-
течка Погребище они были настигнуты и атакованы. Исход был
для них самым неблагоприятным: повстанцы были разбиты,
убитых около 40 человек, потерян весь обоз и отнято знамя. В
числе убитых был командир отряда Пашковский. Комиссару Че-
конскому удалось бежать за границу, а Кржижановский и Пад-
левский были взяты в плен и позднее, осенью 1863 года, рас-
стреляны в Киеве.
196
После этого поражения восстание в уезде, да и во всей Киев-
ской губернии пошло на убыль и через 4 – 5 дней прекратилось.
Остатки отряда, ведя оборонительную тактику, выдержали стыч-
ки у сёл Булаи и Белая 4 мая. Преследовавшие отряд крестьяне
взяли около 70 человек в плен. Около 100 человек, по большей
части конные и на подводах, ускакали в Житомирский уезд, но 5
мая близ села Ивницы были окружены крестьянами и разбиты.
Озверевшие крестьяне пощады не знали. Даже официальные ис-
точники вынуждены были, против своей воли, частично призна-
вать это. Упоминавшийся выше Иванишев замечает: «Итак, если
и было избиение безоружных, то это составляет редкие исклюю-
чения. В самом деле, дошедшие до нас сведения очень скудны.
Одно упоминает, что двое повстанцев были убиты близ села Ив-
ницы, во время обыскивания мятежников, вероятно из мести, по-
тому что в деле при Ивницах один из поляков убил 4-х крес-
тьян».
Далее тот же Иванишев отмечает, что «восстание в Волынской
губернии, несмотря на более выгодные для него условия, дли-
лось не более двух недель. Сосредоточение больших масс мя-
тежников, не позволявшее крестьянам действовать везде столь
же самостоятельно, как в губернии Киевской, и опытность в во-
енном деле предводителя главных шаек Ружицкого нисколько
не помогли полякам».
Когда посланный в местечко Полонное летучий отряд штабс-
капитана Казнакова, имевший задачу разбить Ружицкого, вошёл
в село Романова, он встретил здесь крестьян, как было доложе-
но, “запуганных повстанцами”, но затем, «после некоторого раз-
думья крестьяне воодушевились и всем обществом, конные и пе-
шие, отправились вслед за войсками в леса. Шайка была настиг-
нута у Мирополя 5 мая, причём мятежники потеряли 200 чело-
век (140 убитыми), оружие и обоз. Крестьяне перехватывали бе-
гущих и после поражения привели более 70 пленных. После по-
ражения при Мирополе шайка Ружицкого прорвалась в Подоль-
197
скую губернию (в уезды Литинский и Винницкий)» (Иванишев
И.Д.).
Что тут надо было Ружицкому? Ничего. Это был просто ма-
нёвр. Зная, что его стремление двигаться на запад, дабы соеди-
ниться с ожидавшимся со дня на день отрядом Высоцкого, изве-
стно русским, Ружицкий, оторвавшись от преследователя, спе-
циально повернул на юг, дабы уберечь от нового удара превос-
ходящих сил противника свой отряд.
За эти дни, а именно к 8 мая, в Житомирском уезде “вслед-
ствие усердной деятельности крестьян” было схвачено 232 пов-
станца, а также оружие и порох, находившиеся при них. Как до-
кладывал начальник Волынской губернии, благодаря крестьянам
в уезде вообще в течение всего восстания так и не смогла соз-
даться мятежная шайка.
В то время, как Ружицкий двинулся на юг к Подольской гу-
бернии, флигель-адъютант Казнаков, следуя по направлению на
запад, настиг и разбил 10-го мая на границе уездов Острогского
и Заславского отряд в 1.000 человек под предводительством по-
мещика Цехонского. Поляки потеряли 78 человек убитыми, в
том числе предводителя и 3-х ксёндзов. В плен взято 56 чело-
век». В этом бою Казнакову оказали помощь казаки 37-го Дон-
ского полка под начальством подполковника Янова и, как всег-
да, крестьяне после стычки участвовали в преследовании бегу-
щих.
Отряд Ружицкого, узнав о наличии значительных сил русских
впереди по южному направлению продвижения, был вынужден
вновь повернуть в Волынскую губернию. Здесь его встретили
две пехотные роты из Орловского и Кременчугского полков и
отряд из 25 казаков и на границе Староконстантиновского и За-
славского уездов Ружицкий был разбит. Потери составили более
100 человек убитыми, 12 пленными, часть обоза и 50 лошадей.
Оставшиеся люди вместе с самим Ружицким рассеялись в ок-
рестностях.
198
В это же время, то есть 13 мая, 12-я рота Орловского пехот-
ного полка под начальством штабс-капитана Чупурновского, у
села Мякоты в Острогском уезде, неподалёку от границы За-
славского, разбила отряд повстанцев в 100 человек под коман-
дой Гримбаума и его помощника Любинецкого, отставного ка-
питана русской службы. Отряд потерял убитыми 23 человека и
оружие. Бежавшие повстанцы утонули в болоте, кроме одного,
задержанного крестьянами.
Остатки же рассеявшегося отряда Ружицкого вместе со своими
предводителями по частям перешли 16 мая в Галицию, где 350
человек были сразу же обезоружены австрийцами. Ружицкий
также перешёл в Галицию, но австрийцы его не смогли задер-
жать и русские какое-то время не знали, куда он исчез.
* * *
В Царстве (Королевстве) Польском в мае 1863 года образо-
валось Национальное правительство (Жонд Народовы), в кото-
ром большую роль играли представители белых. Жонд устано-
вил связь с аристократической частью эмиграции и назначил
князя Владислава Чарторыйского своим дипломатическим пред-
ставителем в странах Западной Европы.
В то же время повстанческое движение собственно на террито-
рии Царства ширилось. Первоначальные неудачи отнюдь не
обескуражили патриотические силы. Приток добровольцев в от-
ряды нарастал. Общая численность повстанцев составляла 15 –
20 тысяч человек. Но им противостояла русская армия в 126 ты-
сяч человек при 176 орудиях. Поэтому повстанцы избегали сра-
жений с крупными воинскими соединениями. В весенние меся-
цы боевая деятельность отрядов развернулась преимущественно
в юго-восточной и юго-западной частях Королевства, а также в
Плоцкой губернии, где действовал 2-тысячный отряд Падлев-
ского.
Пока шло подавление восстания на Руси, Высоцкий в Галиции,
по словам Авейде, «успел окончательно сформировать и собрать
199
три отряда, состоявшие более чем из 2.000 человек; восстание на
Руси уже окончилось, и Ружицкий находился в Галиции. Никто,
однако, тогда ещё не предполагал, чтобы действительность была
столь грустной; даже сам Ружицкий был убеждён, что восстание
на Руси существует, и что только ему не посчастливилось, да и
то потому, что он нарочно приближался к австрийской границе
для соединения с Высоцким, которого он всякий день дожидал-
ся».
В связи с восстанием поляков на Правобережной Украине
Альбин Иванович Дзиковицкий, будучи поляком, был распоря-
жением начальства переведён от 6 июня 1863 года во 2-ю ар-
тиллерийскую роту, состоящую при Тульском оружейном заво-
де. Подальше от очага борьбы.
Закатом повстанческого движения на Руси была стычка 19 ию-
ня 1863 года у местечка Радзивиллов. Авейде писал: «Высоцкий,
соответственно полученному из Варшавы приказанию, перешёл
границу около местечка Радзивиллова. Желание во что бы то ни
стало завладеть русским гарнизоном в Радзивиллове и самые,
так сказать, элементарные ошибки Высоцкого тут же, на первом
шагу, разрушили созданную с таким трудом силу. Описывать
всех происшествий не буду, довольно сказать, что на улицах
этого упорно защищаемого русскими местечка пало до 300 чело-
век повстанцев и сверх сего много было раненых. Майковский,
видя, что люди гибнут напрасно, что Высоцкий совершенно по-
терялся, приказал ему на свою личную ответственность, от име-
ни революционного правительства, оставить напрасный бой и
отступать от Радзивиллова. После возвращения оставшихся пов-
станцев на галицийскую территорию Майковский удалил Вы-
соцкого и назначил на его место Ружицкого. Мы вполне под-
твердили распоряжения Майковского».
Подводя итоги вооружённого выступления на Руси, следует
отметить некоторые чисто организационные причины, привед-
шие к поражению: с самого начала обнаружился ряд непредви-
200
денных осложнений. В Киевской губернии мелким повстан-
ческим группам удалось объединиться в отряды из 12 уездов
только в 4-х, а в Волынской из 12 уездов – в 6-ти. Ни одному от-
ряду из Киевской губернии не удалось достичь главного сбор-
ного пункта в Овручском уезде. Жонд Народовы не оказал помо-
щи мелким группам и отрядам, разбросанным по уездам Право-
бережья. Не выполнил он и своих обещаний организовать в на-
чале восстания экспедиции в Подольскую и Волынскую губер-
нии из Молдавии и Галиции.
* * *
После случившегося под Радзивилловом было совершенно яс-
но, что восстание на Руси потерпело поражение. Однако его ру-
ководящие органы не желали с этим мириться и надеялись, что
им вновь удастся возродить движение, создать отряды, возоб-
новить борьбу. Для этого, прежде всего, поскольку уже к сере-
дине мая “Временное правительство на Руси” и подотчётные
ему органы прекратили свою деятельность, необходимо было
возродить старые или создать новые структуры повстанческой
власти, всех ушедших в подполье привлечь вновь к работе.
Комиссар Жонда Народового Хамец к июлю 1863 года сумел
создать новый центральный для всей Руси повстанческий орган
– “Исполнительное отделение на Руси”. В его состав вошли Э.
Ружицкий, одновременно командующий повстанческими сила-
ми, сам комиссар А. Хамец, Б. Жуковский, Т. Чапский и Косац-
кий. В июне – октябре 1863 года на Правобережной Украине бы-
ло четыре вооружённые стычки между повстанцами и царскими
войсками. Все они произошли на территории Волынской губер-
нии и закончились поражением повстанцев.
Несмотря на то, что в Царстве в течение лета 1863 года восста-
ние всё более и более крепло и набирало сторонников среди раз-
ных слоёв общества, в том числе среди крестьян, на Руси было
иначе. Несмотря на возрождение подпольной повстанческой ор-
ганизации, с каждым днём всё отчётливее становилась безна-
201
дёжность повстанческого движения. Всё отчётливее вскрыва-
лись недостатки в организации восстания: неподготовленность и
оторванность от широких масс, особенно крестьянских.
VII. ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ВОССТАНИЯ
Участники восстания 1863 года на Правобережье наказыва-
лись значительно суровее, чем повстанцы 1831 года. Расстрелы,
сибирская каторга, полная конфискация имущества кардиналь-
ным образом изменили положение шляхты на Правобережье.
Так, один из прямых наследников Яна Тышкевича, потомка Ге-
диминовичей и первого владельца земель махновских, Артур
Тышкевич, провёл в ссылке 20 лет и вернулся лишь после ам-
нистии.
В Киеве для суда и следствия над участниками восстания был
учреждён военно-полевой суд. Затем в течение 1863 – 1864 го-
дов приказами командующего Киевским военным округом (од-
новременно и генерал-губернатором) Анненковым для произ-
водства следствий об участниках восстания были учреждены
военно-следственные комиссии КВО в уездах, в том числе в Ро-
венском, Заславском, Владимирском и так далее. Кроме того, в
центрах губерний были учреждены полевые военные суды (для
Волыни – в Житомире). Генерал Кренке, ярый ненавистник по-
ляков, в связи с этим обвинял киевского генерал-губернатора,
который не был столь кровожадно настроен против повстанцев:
«Молва ходила по городу Киеву и по Киевскому округу, что Ан-
ненков подкуплен поляками. Конечно, это клевета, о ней не сто-
ило бы и говорить, но я привожу её для того, чтобы показать,
что Анненков рядом систематических промахов навлёк на себя
такое подозрение. Число военно-судных и следственных комис-
сий было недостаточно, на одну комиссию приходилось до 600
подсудимых, следствия затянулись, чрез это пропали следы мно-
гих виновных, тогда как, действуя по горячим следам, можно
было бы уличить в мятеже почти всех помещиков» (“Из воспо-
202
минаний генерал-лейтенанта В.Д. Кренке”). В этом свидетель-
стве генерала можно увидеть ту возможность оказаться незафик-
сированным среди “мятежников”, благодаря которой, возможно,
Францишек Янович оказался вне поля зрения карательных орга-
нов.
Установив на Правобережье режим жёсткой военной диктату-
ры, власти предприняли новые шаги к ослаблению польского
влияния в крае. Около середины августа 1863 года по указанию
из Петербурга, по примеру Виленского округа, с польских поме-
щиков Юго-Западного края было повелено взыскать в качестве
единовременной контрибуции 10% от дохода имений. 30 августа
был объявлен указ об обязательном выкупе крестьянских наде-
лов, то есть на Правобережье сразу же уничтожалась крепостная
зависимость крестьян от своих помещиков. Процесс конфиска-
ции имущества и землевладений повстанцев на Украине длился
затем 10 лет – по май 1873 года.
Поражение восстания на Руси значительно облегчило борьбу
властей с освободительным движением в Царстве и Литве. Пере-
бросив туда дополнительные воинские силы, правительство пра-
ктически уже к осени 1863 года, залив польские и литовские
земли кровью повстанцев, установило свой контроль над ситуа-
цией.
* * *
20 декабря 1863 года Альбин Иванович получил 28-дневный
отпуск, из которого по болезни в срок не явился. Однако он
представил “законное свидетельство”, которое было признано
начальством уважительным. После окончательного поражения
повстанческого движения на Украине Альбин Дзиковицкий был
вновь переведён от 25 января 1864 года на прежнее место служ-
бы – в 12-ю гарнизонную артиллерийскую роту при Шостенском
пороховом заводе.
* * *
203
В повстанческой организации Руси в тех уездах, где ранее про-
изошли провалы, повстанческие органы власти больше уже не
были восстановлены, а в остальных с начала 1864 года началась
деморализация. Уездные управления и “Исполнительное отделе-
ние на Руси” затратили немало усилий на то, чтобы удержать
уездные повстанческие власти от распада. До начала апреля
1864 года им это в какой-то мере удавалось, но потом, когда цар-
скими властями в Царстве Польском был арестован диктатор
восстания Р. Траугут вместе с несколькими деятелями Жонда,
управление на Руси было потеряно и повстанческая власть рас-
палась. Исполнительное отделение на Руси, оказавшись не в си-
лах восстановить прежнее положение, в мае 1864 года прекрати-
ло своё существование.
Приказом от 11 мая 1864 года Альбин Иванович Дзиковицкий
был прикомандирован к Шостенскому капсюльному заведению
гарнизонной № 12 артиллерийской роты, переформированной
теперь в Шостенскую артиллерийскую команду.
С весны 1864 года начали затихать бои и в Королевстве, а к
осени того же года восстание фактически закончилось. Только
один осколок движения – отряд легендарного Бжуски на терри-
тории Литвы – продолжал действовать до апреля 1865 года, при-
меняя тактику партизанской войны.
Общая численность репрессированных участников восстания
на Руси составила 4.470 человек (выше указывалось, что число
повстанцев было от 6 до 10 тысяч человек, что подтверждает на-
личие определённого числа участников восстания, избегших
репрессий). В том числе: к смерти было приговорено 19, к зак-
лючению в крепости, каторжным работам и другим видам нака-
зания – 2.928, к высылке за границу – 28, отдано под надзор по-
лиции – 486, под арестом и судом в 1864 году ещё оставалось
1.009 человек.
После подавления восстания 1863 – 1864 годов были введены
новые ограничения в правилах подтверждения шляхетства. Для
204
этого надо было предоставить за три года документы, подтверж-
дающие право владения землей с крестьянами либо принадлеж-
ность к шляхетскому сословию во времена Речи Посполитой.
Подавляющее большинство мелкой шляхты таких документов
предоставить не могло.
Согласно переписке между штабом инспектора пороховых за-
водов и волынским губернатором, сохранившейся в архивах под
названием “О предоставлении отпуска прапорщику артиллерий-
ской роты № 12 при Шостенском пороховом заводе Дзиковиц-
кому”, в 1865 году власти всё ещё не были уверены в оконча-
тельном “замирении” поляков на Правобережье, и с особым
тщанием следили за поездками туда поляков из других районов
России.
Инспектор пороховых заводов – Волынскому губернатору:
«4 марта 1865 года. Прикомандированный к Шостенскому кап-
сюльному заведению, гарнизонной артиллерийской № 12 роты,
при Шостенском пороховом заводе состоящей, прапорщик Дзи-
ковицкий, происходящий из уроженцев западных губерний, про-
сит об увольнении его по домашним обстоятельствам в 28-днев-
ный отпуск, Минской губернии в Пинский уезд и Волынской гу-
бернии в Ковельский уезд. Вследствие чего покорнейше прошу
Ваше Высокопревосходительство уведомить меня, не встречаете
ли какого-либо препятствия к увольнению помянутого офицера
в просимый им отпуск.
Инспектор пороховых заводов генерал-лейтенант (подпись не-
разборчива)».
Как видно из последующего, “домашними обстоятельствами”,
по которым Дзиковицкие хотели съездить на родину, была бере-
менность жены Каролины, хотя, возможно это было не единст-
венной причиной.
Волынский губернатор – Киевскому, Подольскому и Волын-
скому генерал-губернатору:
205
«22 марта 1865 года. № 6047. Вследствие отзыва управляю-
щего канцелярией Вашего Высокопревосходительства от 16
марта № 816 имею честь довести до Вашего сведения, что я со
своей стороны не встречаю препятствий к дозволению прико-
мандированному к Шостенскому капсюльному заведению гар-
низонной артиллерийской № 12 роты при Шостенском порохо-
вом заводе прапорщику Дзиковицкому отправиться в отпуск в
Ковельский уезд Волынской губернии. (Далее строка непонятна,
возможно “Волынский губернатор”) генерал-майор (подпись не-
разборчива)».
Затем в деле имеется довольно небрежно составленная запис-
ка, видимо её писал кто-то из канцелярии генерал-губернатора,
причём, с искажением фамилии “Дзиковицкий” на “Дзиков-
ский”:
«№ 1042. 3 апреля 1865 года. Ответ на № 718. Волынский гу-
бернатор отношением от 22 марта за № 6047 уведомил Его Вы-
сокопревосходительство, что он со своей стороны не возражает
препятствий к дозволению прикомандированному к Шостенско-
му капсюльному заведению гарнизонной артиллерийской № 12
роты при Шостенском пороховом заводе прапорщику Дзиков-
скому отправиться в Ковельский уезд Волынской губернии.
За отсутствием и по поручению генерал-губернатора имею
честь уведомить Безака для объявления о том Дзиковском». (Без
подписи).
Очевидно, Дзиковицкие не успели попасть в отпуск до рожде-
ния сына, ибо спустя 6 дней после последнего документа, 9 ап-
реля 1865 года в семье Альбина Ивановича Дзиковицкого родил-
ся Станислав-Николай Альбинович – пятый по счёту после двух
братьев и двух сестёр ребёнок. И, естественно, он был крещён
по римско-католическому обряду. В документах было отмечено
о его происхождении: «из обер-офицерских детей Глуховецкого
уезда Черниговской губернии».
* * *
206
Правительство стремилось не просто подавить вечно бунтую-
щую польскую шляхту, а заменить её на русских помещиков,
всегда лояльных к престолу. Указ от 10 декабря 1865 года запре-
щал “полякам”, то есть католикам, покупать имения.
Более сурово, чем на территории Киевского генерал-губерна-
торства, действовало правительство только на территории Ви-
ленского генерал-губернаторства, охватывавшего земли Литвы.
Во второй половине 1860-х годов перед царским правительством
вновь встала проблема ликвидации польского влияния на этих
землях. Опора полонизма здесь виделась в шляхте, которая была
либо польского происхождения (католики), либо литовского
(православные), но давно полонизированного. Введённый здесь
закон о военном положении запрещал лицам мужского пола,
кроме крестьян, удаляться с места жительства более чем на 30
вёрст без разрешения местных властей. Польская шляхта лиша-
лась возможности даже отмечать семейные праздники, так как
существовал запрет собираться вместе нескольким человекам.
По каждому малейшему поводу накладывался штраф.
Указом от 19 января 1866 все шляхтичи, не доказавшие своего
дворянства, записывались крестьянами либо мещанами. Местная
администрация в Виленском генерал-губернаторстве до того
преуспела в деле подавления шляхты, что регулированием нала-
гаемых на неё штрафов вынужден был заниматься преемник на
посту генерал-губернатора Кауфман. В 1866 году им был состав-
лен перечень “проступков”, подлежащих штрафованию: упот-
ребление польского языка в общественных местах и в официаль-
ной переписке, ношение траура, различных польских отличий,
неуважительное отношение к православной церкви, её духовен-
ству и так далее.
В 1866 году в Бердичеве был ликвидирован католический мо-
настырь “босых кармелитов”, конфискованы их земельные вла-
дения и промышленные предприятия.
207
В этом же году в России произошло первое покушение на
жизнь российского монарха – на императора Александра II, при-
ведшее после череды последующих покушений к его гибели.
17 мая 1867 года был издан царский манифест о так называе-
мом прекращении судебного разбирательства дел повстанцев
1863 года. Предписывалось окончить заведённые дела “полити-
ческого свойства” и не заводить новых дел на тех лиц, которые
принимали косвенное участие в восстании. Однако это не изви-
няло Александра II в глазах польских патриотов. В 1867 году по-
ляк Антон Березовский стрелял в русского монарха в Париже,
где тот был на Всемирной выставке и возвращался в тот день с
военного парада в открытом экипаже вместе с императором
французов Наполеоном III. Объявленный Березовским мотив по-
кушения – вековое угнетение Польши Россией.
В июне-июле 1866 года в Сибири на Кругобайкальском тракте
произошло восстание среди ссыльных участников восстания
1863 года. В его руководстве оказались Нарциз Цалинский, 30-
летний пианист Густав Шарамович, Владислав Катковский и
Яков Рейнер. После подавления восстания они все четверо были
казнены.
* * *
После указа от 19 февраля 1868 года сословия однодворцев и
“граждан Западных губерний” были упразднены. Однодворцы
были приравнены к крестьянам, а гражданам давался год на то,
чтобы сделать выбор между крестьянским и мещанским сосло-
виями. Этот указ был окончательным актом юридической ликви-
дации шляхетского сословия бывшего Великого княжества Ли-
товского. Литовский народ, в основном крестьянство, подлежал
русификации. Преподавание отныне велось на русском языке.
Литовский язык, как и польский, вытеснялся из сферы употреб-
ления. Во второй половине XIX века не было издано ни одной
книги на “белорусском диалекте”.
208
Польская шляхта выжденно решила отойти от прямой кон-
фронтации с правительством, чтобы сохранить себя как тако-
вую.
С 11 августа 1868 года прапорщик Альбин Иванович Дзико-
вицкий находился во временном отпуске впредь до разрешения
увольнения в отставку, о которой он просил в связи с резко
ухудшившимся здоровьем. 27 декабря 1868 года высочайшим
приказом Альбин Иванович был “уволен от службы за болезнию
подпоручиком с мундиром и пенсиею”, которую он должен был
получать по месту жительства – в Житомирской губернии
(РГВИА в г. Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851).
31 января 1869 года Константин Яковлевич Дзиковицкий (не-
известного автору Дома) вступил в военную службу рядовым
солдатом по 2-му разряду по набору в 115-й Вяземский полк.
Либеральный царь-реформатор Александр II проживавшим в
России евреям скорее покровительствовал, причём надеялся
просветительством сделать их “такими, как все”. Как результат,
в 1870 году в официальном правительственном постановлении
говорилось, что «питейная торговля в Западном крае почти ис-
ключительно сосредоточилась в руках евреев и злоупотребле-
ния, встречающиеся в этих заведениях, выходят из всяких гра-
ниц терпимости».
В том же 1870 году в Бердичев пришла железная дорога, свя-
завшая город с расположенным в этом же уезде местечком Ка-
затином, позже – с Шепетовкой. После этого Махновка, в кото-
рой проживал Францишек Янович Дзиковицкий и его замужние
сестры, оставшись в стороне от дороги, стала хиреть и всё более
превращаться в заурядное сельское поселение.
С 17 августа 1870 года рядовой солдат Константин Яковлевич
Дзиковицкий – младший писарь, а с 27 сентября – уже старший
писарь с производством в унтер-офицеры.
В 1871 году на прежнее место жительства на Правобережье
была возвращена партия ссыльных из Архангельской, Астрахан-
209
ской, Вологодской, Костромской и Казанской губерний. В том
же году было окончательно запрещено преподавание на поль-
ском языке даже в Царстве Польском, включая и низшие учи-
лища.
27 октября 1871 года Константин Яковлевич Дзиковицкий был
переведён в Штаб 29-й пехотной дивизии и зачислен младшим
писарем. 31 декабря 1871 года – стал старшим дивизионным пи-
сарем.
* * *
После отмены крепостного права и серии реформ, связанных с
именем царя Александра II, начала быстро разрушаться до того
более-менее равноправная сельская община. В русской и укра-
инской деревне появились зажиточные собственники, которые,
пользуясь нуждой большинства односельчан, принялись отби-
рать у общины “страховочные общинные земли”, ставя осталь-
ных на грань физической смерти в неурожайные годы. Этих де-
ревенских капиталистов потому и прозвали “кулаками”, что они
в кулак собирали земли с гарантированным урожаем, распреде-
лявшиеся прежде малыми участками среди членов всей общины.
Эти капиталисты не были в полной мере крестьянами. Газеты
того времени писали, что землю покупают в основном “несею-
щие” – то есть те деревенские богатеи, которые до того времени
не вели собственного сельского хозяйства и занимались торгов-
лей или мелким ростовщичеством. И землю “кулаки” скупали не
для работы на ней, а для спекуляции или сдачи её в аренду. При-
чём аренда была кабальной – за бесплатный труд (отработки)
или за половину урожая (исполу).
И не зря, видимо, сельские жители Пинщины к традиционной
в их понятии категории “злых людей” к прежним знахарям, ча-
родеям, утопленникам и удавленникам причисляли ещё и бога-
чей. Они верили, что если умерший при жизни был хорошим че-
ловеком, то тело его сгниёт, и он того не почувствует, а если
плохим – он будет чувствовать, как гниёт его тело. “Злые люди”
210
остаются на земле до тех пор, пока их внутренности не сгниют
полностью, после чего дьявол входит в их трупы и они начина-
ют ходить по домам. В домах же такие покойники «дышат (ху-
хукают) ночью над детьми, отчего дети скоропостижно умира-
ют. Не даром же, говорят, часто умирают дети. Пугают часто но-
чью живых по домам, иногда до полусмерти, убивают животных
и даже людей, которые делаются после смерти чёрными» (Бул-
гаковский Д.Г.).
В 1870-х годах, как столетия назад, Пинское Полесье всё ещё
продолжало оставаться местностью глухой, отрезанной от ос-
тального мира непроходимыми лесами и болотами. Среди сель-
ских жителей здесь крепко сидели древние поверья. Например,
пинчуки твёрдо знали, как появился медведь: «Когда ходил
Христос по земле, то один человек хотел испугать его: вывернул
кожух шерстью наверх, надел на себя и пошёл на четвереньках
навстречу Христу. Христос узнал, что это человек, узнал и наме-
рение его, что он хочет испугать его, и поэтому сказал ему: “Ну,
ходи так всегда – веки вечные”. Вывернутый кожух и прирос к
телу человека. А что это правда, то говорят: у медведя лапы, как
человеческие руки» (Булгаковский Д.Г.).
Впрочем, существовала на Пинщине и другая версия появле-
ния на земле медведей, связанная с распространённой в те вре-
мена забавой, когда по ярмарочным местам ходили люди с при-
ручёнными медведями, танцевавшими под игру скрипки или ба-
лалайки. «Был один человек, который весьма любил музыку.
Вот он стал искать такого музыканта, который бы играл ему по
душе, и всё находил, что плохо играют. Наконец, сам Бог заиг-
рал на скрипке; мужик пустился плясать и Бог так здорово иг-
рал, что сами ноги у мужика ходили, так что он принуждён был
привязать себя к колоде, чтобы не плясать, но и с колодою по-
шёл плясать. Потом Бог сказал тому человеку: “Ты любишь му-
зыку, так вечно пляши”. С той поры тот человек сделался медве-
дем» (Булгаковский Д.Г.).
211
Но жизнь здесь, хоть и сосредоточенная на своём тесном мир-
ке, никогда не замирала. В 1872 году в имении Хойно на Пин-
щине была построена Свято-Воскресенская церковь. А в 1873
году начала работать так называемая Западная экспедиция по
осушению болот Полесья, которой предстояло изменить весь
ландшафт большой территории и действовавшая затем в течение
25 лет. Также начала строиться железная дорога, которой в буду-
щем предстояло соединить Пинск с большим миром и навсегда
покончить с его вековой обособленностью.
* * *
В 1874 году началось возвращение на Украину бывших ка-
торжных, ссыльных и репрессированных лиц прочих категорий.
Это освобождение шло постепенно и небольшими группами. В
этом же 1874 году Францишек Янович Дзиковицкий, будучи в
возрасте 40 лет, женился на русской девушке Варваре из города
Дмитриева Курской губернии. И вот тут возникают возможнос-
ти для предположения, что Францишек Янович всё-таки был
осуждён по делу о восстании 1863 года и вследствие этого выс-
лан в Курскую губернию. И что здесь он и познакомился со сво-
ей супругой Варварой. Однако документальных подтверждений
этому найти не удалось, почему и факт высылки Дзиковицкого
во внутренние губернии – лишь предположение.
В том же году унтер-офицер Константин Яковлевич Дзиковиц-
кий (неизвестного автору Дома) женился на мещанке Клавдии
Ивановне Нагорской (1853 года рождения).
В 1875 году в семье Францишка Яновича и Варвары Дзиковиц-
ких появился сын Иван, которого мать родила в своём родном
городе (Дмитриеве), но который был по сословному состоянию
отца приписан к мещанскому обществу местечка Махновка Бер-
дичевского уезда Киевской губернии.
25 сентября 1875 года в семье Константина Яковлевича Дзи-
ковицкого и его жены Клавдии Ивановны тоже появился перве-
нец – сын, которого также назвали Иваном. Тогда же молодой
212
отец Константин Яковлевич поступил и в дальнейшем закончил
курс в Рижском пехотном юнкерском училище.
В 1875 году в Местковичах появился новый Свято-Троицкий
храм. Тогда в деревне числилось 23 двора. 132 десятины земли
находились в собственности хозяев мещанского сословия. Фоль-
варк принадлежал Сачковским.
В середине 1870-х годов разразился национальный кризис на
Балканском полуострове, который находился под гнётом султан-
ской Турции. После того, как 30 июня 1876 года началась серб-
ско-турецкая война, Россия ускорила свою подготовку к вмеша-
тельству в конфликт. В частности, была проведена частичная
мобилизация войск.
* * *
В 1876 году был издан закон, которым воспрещалось как появ-
ление в печати каких бы то ни было написанных по-малорусски
или по-белорусски сочинений в виде книг, брошюр или газет,
так и постановка с использованием этих “испорченных” вариан-
тов русского языка театральных представлений. Интересно, что
большое количество книг, в которых во второй половине XIX и
в начале ХХ века в России публиковались исторические доку-
менты, извлечённые из архивов Польши и Великого княжества
Литовского, также печаталось в общем русле русификации. В
частности, в тех редких случаях, когда в них встречалась фами-
лия Дзиковицких и при этом приводились документы на поль-
ском языке в оригинале с параллельным дублированием их на
русском языке, видна разница в написании. Если оригинал при-
водил фамилию “Дзиковицкий”, то русский перевод настойчиво
предлагал читать её как “Диковицкий”. Точно так же произошло
и с известной магнатской фамилией Радзивиллов, которая в этих
трудах приобрела форму “Радивил”.
Видимо, именно тогда большинство проживавших в Пинском
уезде представителей рода Дзиковицких стало писаться на офи-
циально навязываемый русский манер – Диковицкими. Дзико-
213
вицкими продолжали писаться только те члены рода, которые
оказались за пределами Виленского генерал-губернаторства, а
также те в его пределах, которые находились на государствен-
ной военной или гражданской службе, так как в силу этого дав-
нее написание их фамилии с “дз” было прочно зафиксировано в
служебных документах.
7 декабря 1876 года в семье Альбина и его жены Каролины
Дзиковицких родился последний ребёнок – сын Антон-Амвро-
сий. Окрещён он был, как и все дети, по римско-католическому
обряду. А когда ребёнку ещё не было трёх месяцев от роду, 25
февраля 1877 года, Альбин Иванович высочайшим приказом
был вновь определён на службу в Киевский пехотный полк. В
составе этого полка Альбин Дзиковицкий был в походах в Бол-
гарии и Румынии в русско-турецкую войну 1877 – 1878 годов, “в
память” о которой получил “тёмно-бронзовую медаль”. Кстати,
именно в эту войну русская армия впервые использовала новую
военную технику – 12 сухопутных (безрельсовых) паровозов и
несколько автомобилей мальцевского завода.
В 1877 году у Константина Яковлевича и Клавдии Ивановны
Дзиковицких родилась дочь Александра.
В том же году в главном городе Бердичевского уезда Киевской
губернии был основан чугунолитейный завод, выпускавший ап-
паратуру для сахарной промышленности. В конце века он стал
собственностью бельгийского акционерного общества.
Началась военная служба 18-летнего Феликса-Филиппа Аль-
биновича Дзиковицкого (из Дома Костюковичей) 5 октября 1877
года принятием на службу в состав 47 пехотного запасного ба-
тальона на правах вольноопределяющегося 3 разряда, то есть не
имеющего дворянских льгот и не имеющего среднего образова-
ния.
1 сентября 1878 года Феликс-Филипп Альбинович Дзиковиц-
кий был командирован в Киевское пехотное юнкерское учили-
ще, но 13 сентября, не выдержав приёмного экзамена для пос-
214
тупления в юнкерское училище, он был откомандирован обрат-
но в батальон. 16 октября 1878 года Феликс-Филипп Альбино-
вич Дзиковицкий был переведён в 127 пехотный Путивльский
полк.
4 ноября 1878 года, по достижении 21 года, вступил в военную
службу рядовым Владимир-Альбин Альбинович Дзиковицкий
на правах вольноопределяющегося 2-го разряда в тот же 127-й
пехотный Путивльский полк, где уже начал служить его млад-
ший брат Феликс.
13 мая 1879 года, Владимир-Альбин Альбинович Дзиковицкий
был произведён в унтер-офицеры. На следующий день, 14 мая,
Феликс-Филипп Альбинович Дзиковицкий был также произве-
дён в унтер-офицеры.
В 1879 году у подпрапорщика Константина Яковлевича и
Клавдии Дзиковицких родилась дочь Елисавета.
1 сентября 1879 года Владимир-Альбин и повторно его брат
Феликс-Филипп Дзиковицкие были командированы в Киевское
пехотное юнкерское училище, где, сдав экзамены, 20 сентября
они были переименованы в юнкера.
1 ноября 1879 года Альбин Иванович Дзиковицкий для даль-
нейшего несения службы командирован в Киевское Управление
уездного воинского начальника. 23 марта 1880 года высочайшим
приказом произведён в подпоручики и переведён в 47-й резерв-
ный батальон, стоявший в Киеве, куда и был зачислен 17 июля
1880 года.
Однако состояние здоровья Альбина Ивановича было крайне
тяжёлым и вскоре он попадает в Киевский военный госпиталь,
откуда живым ему уже не суждено было выйти.
В архиве сохранился документ: «Великому Государю Импера-
тору Александру Николаевичу. Просит подпоручик 47 резервно-
го пехотного кадрового баталиона Альбин Иванович Дзиковиц-
кий о нижеследующем:
215
Совершенно расстроенное на службе моё здоровье лишает ме-
ня возможности продолжать службу Вашего Императорского
Величества.
Представляя у сего медицинское свидетельство за № 822 о бо-
лезненном моём состоянии и установленный законом реверс
всеподданнейше прошу, дабы повелено было уволить меня от
службы с положенным по закону пенсионом и другими заслу-
женными мною преимуществами. г. Киев. Февраля 22 дня 1881
года.
Сие прошение со слов просителя писал писарь Киевского во-
енного госпиталя Генрих Феликсович Буяльский» (РГВИА в г.
Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851). При этом имеется подлинная
подпись Альбина Ивановича: “Подпоручик Альбин Иванович
Дзиковицкий”. По почерку видно, что делал её уже смертельно
больной человек – криво, со штрихами...
Вскоре в свидетельстве о смерти Альбина Ивановича было за-
писано: «...оказалось, что подпоручик Дзиковицкий, 50 лет от
роду, на службе с 1851 года, около 10 лет страдает кашлем и
одышкой с обильным отделением слизисто-гнойной мокроты,
резко выраженный грианоз и отёк нижних конечностей; крайнее
истощение и исхудание тела...» (РГВИА в г. Москве. Фонд 400,
оп. 12, д. 9851).
Похоронен Альбин Иванович Дзиковицкий 24 февраля 1881
года на Киевском римско-католическом кладбище.
* * *
Подсказанные либеральной Европой реформы, которые все го-
ды своего царствования проводил император Александр Нико-
лаевич, с их главным результатом – непросчитанным освобож-
дением крестьян от крепостной зависимости, не только умень-
шили государственный бюджет на одну треть, но и выбросили в
города миллионы люмпенов, дети и внуки которых в дальней-
шем активно участвовали во всех смутах и “революциях”. И
первой их жертвой стал сам император. После целой серии поку-
216
шений 3 марта 1881 года накануне еврейского праздника пурим,
в результате террористического акта революционистов Алек-
сандр II погиб. Совсем не готовившийся к исполнению монар-
ших обязанностей и воспринимавший неожиданно доставшуюся
ему корону как тяжёлый, но необходимый долг перед страной и
народом, на престол взошёл второй сын погибшего царя – Алек-
сандр III. Александр Александрович был со всеми крайне веж-
лив и предупредителен. Он не любил поляков, но, принимая у
себя польского графа Велёпольского, он в виде исключения го-
ворил с ним по-французски, так как знал, что поляки не любят
говорить по-русски.
13 марта 1881 года в Лифляндской губернии у Константина
Яковлевича и Клавдии Ивановны Дзиковицких родился сын
Владимир. Православного исповедания.
В 1881 году население Бердичева составляло 73.760 человек, в
том числе почти 87% евреев. В то же время, к 1880-м годам в гу-
берниях, входивших в черту оседлости, евреям принадлежало до
76% крупно-промышленных винокуренных заводов, а в Юго-
Западном крае они арендовали 89% таких предприятий. В дру-
гих отраслях хозяйства позиции евреев были меньшие, но также
довольно заметны. К началу 80-х годов XIX века в Бердичеве
насчитывалось до 43 заводов и предприятий мануфактурного ти-
па, в том числе 4 мыловаренных, 3 кожевенных, 5 кирпичных.
Тут производились шерстяные и бумажные товары, галантерея,
сукно, мыло, кожа, металлические изделия, обувь, разнообраз-
ные пищевые продукты.
* * *
В это же самое время деревня Малые Дзиковичи – собствен-
ность графа Красицкого. В 1880-х годах здесь проживало всего
23 человека, носивших четыре прежде шляхетские фамилии и
имевших здесь свои хозяйства: Диковицкие, Козляковские, Ост-
ровские и Полюховичи. Но через реку раскинулись гораздо бо-
лее многолюдные Большие Дзиковичи, население которых было
217
кровно связано с жившими в Малых. Во 2-й половине XIX века
как Большие, так и Малые Дзиковичи входили в один право-
славный приход Велятичской церкви, что говорило об отсут-
ствии в обоих Дзиковичах собственной церкви, но при этом де-
ревни относились к разным волостям: Большие Дзиковичи – к 5-
му полицейскому стану левобережной Хойнской волости, а Ма-
лые Дзиковичи – тоже к 5-му стану, но уже правобережной Ле-
мешевичской волости.
То, как выглядели типичные обитатели таких шляхетских де-
ревень, какими являлись в 1880-х годах обе деревушки с насе-
лявшими их “расшляхтованными” Дзиковицкими, хорошо опии-
сала в своём романе жившая в то время местная уроженка Элиза
Ожешко, фамилия которой, кстати, встречается среди шляхты
Пинского повета в инструкции местного сеймика от 1780 года.
Она литературно изобразила здешний небогатый люд, связан-
ный между собой близкими и дальними родственными связями,
собравшийся из близлежащих деревень осенью, по окончании
полевых работ, на свадьбу:
«…все собравшиеся на свадьбу, видимо, тщательно позаботи-
лись о том, чтобы одежда их приличествовала случаю, однако
никакие требования моды или деспотические обычаи не стесня-
ли их. Кое у кого из девушек были на платьях оборки – несом-
ненная претензия на шик, но у большинства весь наряд состоял
из скромной юбочки и лифа, схваченного цветным пояском,
осеннего цветка в гладко убранных волосах да колечка из под-
дельного золота или брошки с блестящим стёклышком, куп-
ленных у случайно зашедшего коробейника.
Мужчины, пожалуй, представляли более яркое зрелище, неже-
ли женщины. Чёрные тужурки смешивались с белыми полотня-
ными сюртуками; рядом с серыми домоткаными куртками вид-
нелись ослепляющие взор канифасовые костюмы канареечного
цвета; среди тёмных длинных кафтанов, которые носили стари-
ки, зеленел, будто ровно подстриженный куст, травянистый
218
сюртук Стажинского. Всеми цветами радуги переливали при-
чудливо повязанные шейные платки и галстуки. Только перед
белоснежной рубашки и высокие, по колено, сапоги с заправлен-
ными внутрь брюками вносили некоторое разнообразие в пёст-
рую толпу этих рослых загорелых людей, которые одинаково
смело и гордо держали голову.
Это был простой деревенский народ, но народ, никогда не ис-
пытавший страшного гнёта подневольного труда и никогда не
падавший ниц, чтобы подвергнуться смертельно оскорбитель-
ному наказанию кнутом. Это был народ, для которого в далёком
прошлом сияло солнце человеческих прав и человеческого дос-
тоинства; оно и поныне ещё бросало на их души и жизненный
путь бледные, не совсем ещё угасшие лучи. Это был народ, ко-
торый безудержно, страстно, не останавливаясь перед жестоки-
ми раздорами, а порой и перед преступлением, рвался к земле.
Он рылся в ней подобно кроту, тихо и незаметно, он был связан
с ней кровными узами, и каждое биение её жизни, все её судьбы
ощущал в собственных жилах и в собственной судьбе. Это был
народ, покрытый загаром, омытый обильным потом, с огрубев-
шей кожей лица и рук, но зато были у этих людей прямая, ни пе-
ред кем не гнущаяся спина, сильные руки и, несмотря на узкий
кругозор, проницательный и смелый взгляд.
Соберутся они вместе – и кажется, что поднялась из земли ду-
бовая роща. Заговорят более страстно и с большим пылом – и
кажется, что вы слышите эхо речей, что звучали в ту пору, когда
Рей из Нагловиц за кружкой пива и бараньим жарким вёл беседы
в Чернолесье. (Миколай Рей – выдающийся польский писатель
XVI века, в Чернолесье жил его современник-поэт Ян Коханов-
ский. – Примечание Э. Ожешко). Засмеются они – и из-за румя-
ных губ засверкают белые как снег зубы. Снимет кто из них
шапку – и откроется взору чистый лоб, белое лицо и грива ры-
жих, золотистых, чёрных или русых волос, всегда густых, как
лес, и причудливо, но гордо откинутых назад. Однако так выгля-
219
дели только молодые, у тех же, что постарше, даже ещё и не сов-
сем старых, поступь была медлительная, речь спокойная, пусть
зачастую и многословная, лица, изборождённые морщинами и
редко озаряющиеся улыбкой. Видно было, что жизнь, которую
они вели, очень скоро их усмиряла, делала равнодушными, сго-
няла с лица румянец и взваливала на плечи невидимое бремя.
Толстое брюхо владельца фольварка Корозы и багровая физио-
номия Стажинского были здесь исключением [...] (Таким же, на-
верное, исключением мог бы считаться, соберись вместе все
здешние Дзиковицкие, Иван Бенедиктович Диковицкий – хозяин
собственного хутора Дворок вблизи северной окраины Пинска,
доставшегося ему от отца, который давным-давно, ещё до Напо-
леона, купил панское имение. – Примечание автора).
Пожилые женщины и старухи, так же, как и их ровесники-
мужчины, большей частью худощавы, а многие малорослы и
очень тщедушного сложения; такие же измождённые были у них
лица и такая же медлительная, хотя порой и запальчивая, речь.
Только одна черта отличала их от мужчин: церемонность в об-
хождении с людьми и жеманство. Придерживая юбки огрубе-
лыми руками, казавшимися под белоснежной оторочкой рукавов
чуть ли не оранжевыми, они учтиво приседали перед знакомыми
при встречах на тропинках или в дверях, уступали друг другу
дорогу и вели глубокомысленные или скромные разговоры. Оде-
ты они были в просторные кофты и старомодные мантильи с
широкими воротниками, а волосы прятали под пышными плоё-
ными чепцами либо косынками и простыми платками».
* * *
К этому времени в семье Францишка и Варвары Дзиковицких,
проживавших теперь в Махновке, было уже четыре ребёнка –
Иван, Антон, Леонид и Павел. Как говорится, мал мала меньше.
Здоровья молодая мать была, видимо, не очень крепкого, но
весьма набожна и приучала детей к соблюдению положенных
православных обрядов, не докучая, впрочем, своему мужу-като-
220
лику. Чем хуже становилось её здоровье, тем больше она заду-
мывалась о судьбе своих маленьких мальчиков: как-то они смо-
гут вырасти, как устроиться в жизни? Ведь достаточных для их
воспитания и образования средств семья не имела. Даром, что
Варвара происходила из более-менее обеспеченной мещанской
среды.
Однако её укрепляла вера. Она верила в загробную жизнь, по-
тому что ей казалось невозможным, чтобы человеческая душа
могла погаснуть, как свеча – сразу и навсегда. Ведь не даром же
Творец одарил своё творение сознанием и стремлением к беско-
нечному. И Варвара надеялась, что даже после смерти, посколь-
ку она очень любила своих мужа и деток, ей удастся как-то по-
могать им выстоять перед превратностями земного существова-
ния. Вскоре Варвара Дзиковицкая покинула этот свет. Франци-
шек Янович, побыв всего несколько лет семейным человеком,
остался вдовцом с четырьмя мальчиками на руках. Это, видимо,
произошло где-то около 1882 года.
* * *
22 мая 1881 года продолжавшему обучаться в Киевском пехот-
ном училище Феликсу-Филиппу Альбиновичу Дзиковицкому
“по слабости зрения” было разрешено носить очки. В то же вре-
мя и его старшему брату и сослуживцу Владимиру-Альбину
Альбиновичу Дзиковицкому по причине обнаружившейся сла-
бости зрения специальным распоряжением начальства было доз-
волено носить очки, что было зафиксировано в его послужном
списке от 29 мая 1881 года.
30 мая 1881 года вдова Альбина Ивановича Дзиковицкого на-
писала прошение на имя государя императора Александра Алек-
сандровича с просьбой «дабы повелено было назначить мне с
детьми пенсию из Государственного Казначейства, каковую я
желаю получать по месту моего жительства из Киевского гу-
бернского казначейства [...]. Место жительства имею в городе
221
Киеве в Лукьяновском участке дом № 1-й» (РГВИА в г. Москве.
Фонд 400, оп. 12, д. 9851).
7 июня 1881 года ей было выдано свидетельство полиции, не-
обходимое для подкрепления вышеуказанного прошения: «...она
поведения хорошего, состояния бедного, имеет детей: четырёх
сыновей, из которых: Владимир и Феликс находятся на казён-
ном воспитании в Киевском юнкерском училище; Антоний 14 и
Станислав 16 лет воспитываются на ея, Дзиковицкой, счёт, пер-
вый – в Киевском реальном училище, а второй в Ремесленном
училище; и двух дочерей: Юзефу-Ядвигу 20 и Елену-Марию 19
лет, находящихся при матери, которые и существуют на сред-
ства, получаемые от незначительного дохода с деревянного до-
ма, оставшегося по смерти Дзиковицкого и состоящего в городе
Киеве Лукьяновского участка по Большой Дорогожицкой ули-
це» (РГВИА в г. Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851).
По окончании курса наук по 2-му разряду (то есть с получе-
нием среднего образования) приказом по Штабу войск Киевско-
го военного округа от 17 августа 1881 года Владимир-Альбин
Альбинович и его брат Филипп Альбинович Дзиковицкие были
переименованы в подпрапорщики.
25 августа Владимир-Альбин Дзиковицкий был прикоманди-
рован к 44 резервному полку и пехотному батальону.
Через несколько дней, 5 сентября, приказом по местным вой-
скам Киевской губернии Владимир-Альбин Дзиковицкий был
переведён в 44-й резервный пехотный батальон, а уже 31 де-
кабря 1881 года приказом по 9-й местной бригаде переведён в
40-й резервный пехотный батальон, который в дальнейшем был
переформирован в полк.
Согласно послужного списка, составленного на подпрапорщи-
ка 127-го пехотного Путивльского полка Филиппа Альбиновича
Дзиковицкого (из Дома Костюковичей) от 13 сентября 1881 го-
да, он был записан как православный (РГВИА в г. Москве. Фонд
400, оп. 9, д. 20072). На момент составления послужного списка
222
Феликс-Филипп, как отмечается, был холост, вне службы и под
штрафами не был.
8 апреля 1882 года Владимир-Альбин Альбинович Дзиковиц-
кий был произведён в прапорщики. Летом 1883 года он женился
на дочери городского врача надворного советника (это чин VII
класса по Табели о рангах) Игнатия Мольского. Звали её Кази-
мира-Кристина, ей было тогда 22 с половиной года (родилась 20
декабря 1860 года), и была также римско-католического вероис-
поведания.
К этому времени Станислав-Николай Альбинович Дзиковиц-
кий (из Дома Костюковичей) окончил курс в Киевском Алек-
сандровском ремесленном училище. 20 июня 1883 года, пользу-
ясь правами по образованию 2 разряда (среднее), он поступил в
40-й резервный пехотный кадровый батальон вольноопределяю-
щимся 3-го разряда. Выбор был не случаен, поскольку Станис-
лав-Николай вступил в тот батальон, где уже служил в чине пра-
порщика его старший брат Владимир-Альбин Дзиковицкий.
14 августа 1883 года Станислав-Николай Дзиковицкий был ко-
мандирован в Киевское пехотное юнкерское училище. Согласно
аттестату, он, пользующийся правами по образованию 2-го раз-
ряда, обучался, состоя по поведению в 1-м разряде и исправлял в
училище должность фельдфебеля.
19 октября 1883 года Владимир-Альбин Дзиковицкий был про-
изведён в подпоручики.
З апреля 1884 года в семье Владимира-Альбина Альбиновича
и Казимиры-Кристины Дзиковицких появился первенец – сын
Ричард-Генрих, крещённый по католическому обряду. В доку-
ментах он значился как “сын дворянина”.
* * *
Константин Яковлевич Дзиковицкий оказался единственным
на то время представителем рода, поселившимся в Прибалтике и
давший начало местной, “прибалтийской ветви” клана Дзико-
вицких. 13 ноября 1883 года у прапорщика Константина Яков-
223
левича и Клавдии Ивановны Дзиковицких родился сын Констан-
тин. Православного исповедания. Что из себя тогда представ-
ляла Лифляндия, можно понять, прочитав письмо от 27 июня
1884 года, написанное из-под Риги великому князю Константину
Константиновичу известным писателем И.А. Гончаровым:
«Вот уже три недели с лишком, как я перенёс сюда, в этот
немецко-польско-жидовско-латышский угол, свои пенаты, то
есть свою лень, нелюдимость и уединение […].
Теперь следовало бы мне сказать что-нибудь об этом крае, где
я теперь, но сказать почти ничего не могу. О нём много офици-
альных донесений, ещё больше пишут в газетах – часто разное,
одно другому противоречащее. Да оно и быть иначе не может.
Край бродит и не убродится, по-видимому, долго. Амальгама
немцев, латышей, евреев, поляков и иных ещё не отливается в
одну массу. Пока – все врозь.
Немцы, сказывали мне, стараются в поместьях своих не давать
латышам ничего, а латыши стараются взять себе всё; жиды хотят
брать как можно больше и у тех, и у других и так далее. Всё это
натурально и практикуется всюду между людьми. И лютеран-
ские пасторы противятся переходу латышей в православие, тес-
нят наших священников и тех, кто смел перейти в православие.
[…]
Латыши многочисленны, как волны морские. […] Народ не-
симпатичный, упрямый, плутоватый – и выпить водки не глупы!
Говорят, будто их немцы притесняют: не преувеличено ли это?
Их, кажется, не скоро притеснишь: они постоят не только за
свои права, но и за то, на что никаких прав не имеют! Скорее, не
боятся ли немцы их большинства и оттого стараются, где могут,
держать их в руках, даже, будто бы, с помощью правительства!
Не знаю. […]
Кроме того, они разделяют с баронами и некоторую, впрочем,
взаимную, враждебность немецкой и славянской рас, подогре-
ваемую в остзейских немцах ещё их политическою зависимос-
224
тью от России. Им обидно (как и полякам), кажется, зависеть от
сильной, великой, но, по их мнению, менее культурной страны,
чем… кто?
Германская культура и интеллигенция, конечно, старее, об-
ширнее, пожалуй, выше русской. Но она есть всеобщее европей-
ское достояние вместе с французской, английской, другими
культурами и, между прочим, также и русской […]. А что же
сделала для последней рижская, митавская (Митава – столица
герцогства Курляндского с 1561 года. – Примечание автора) и
ревельская культура? Особенно, кажется, ничего. Она берёт всё
из-за Немана и воображает, что в каждом рижанине, ревельце и
митавце непременно кроется Кант, Гумбольдт или Гёте! Ах,
добрые наивные провинциалы!
Чего им хочется? Слиться с Германией – Боже сохрани! Они и
руками, и ногами от этого! Там, несмотря на парламентаризм,
ещё не умер режим Фридриха II. И этих милых баронов там ско-
ро бы привели к одному знаменателю! Они это очень хорошо
знают и не хотят. Нет, им здесь, у нас, под рукой русского царя
живётся привольно, почётно, выгодно! Им хочется сохранять
status quo (по-латински: “существующее положение”. – Приме-
чание автора) своего угла, жить под крепкою охраною русской
власти, своими феодальными привилегиями, брать чины, ордена,
деньги, не сливаясь с Россией ни верой, ни языком, сохраняя за
собой значение, нравы и обычаи средневекового рыцарства и ти-
хонько презирая русских – будто бы за некультурность. […]
Снабжает нас Рига своими прославленными сигарами, но как
они плохи не только сравнительно с гаванскими, но даже с куль-
турными немецкими заграничного изделия сигарами! […] Глав-
ным же перлом рижской культуры считается “Кюммель” (тмин-
ная водка. – Примечание автора), и даже “Доппельт-Кюммель”,
рассылаемый по всей Европе и даже в Америку!
Помню я этот “Доппельт-Кюммель”: лет шесть назад я хотел
попробовать этой славы Риги и принял в себя рюмку. Тут я по-
225
мянул царя Давида и всю кротость Его! Это всё равно, что при-
нять пару гвоздей в желудок. Как уживается этот яд с добрым
пивом в немецких желудках – не понимаю!
Жиды здесь, по своему обыкновению, прососались всюду. Это
какой-то цемент, но не скрепляющий, как подобает цементу, а
разъедающий основы здания! Они и слесари, и портные, и са-
пожники, и торгуют чем ни попало, в ущерб, конечно, местной,
не только латышской, но и немецкой промышленности! Ох, я
боюсь, как бы их и здесь не побили! Их же развелось много: в
одной Риге на 200 тысяч жителей их считается до 30 тысяч! Да,
кроме того, они наползают сюда из Витебска, Динабурга, Плоц-
ка как гости, на летний сезон.
Хороши гости! Когда они в купальные часы, раздеваясь на
морском берегу, разложат на целую версту своё ветхозаветное
тряпьё, то не знаешь, куда девать нос и глаза» (Российский ар-
хив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII –
XX веков, т. V).
* * *
В 1885 году в Лифляндской губернии у подпоручика Констан-
тина Яковлевича и Клавдии Дзиковицких родилась дочь Зинаи-
да. В разное время Константин Яковлевич Дзиковицкий занимал
должности командира роты, был членом полкового суда, отме-
чался за хорошие результаты стрельб, был казначеем полковой
казны.
Но, в 1887 году, согласно послужному списку, поручик Кон-
стантин Яковлевич Дзиковицкий “проявил большую незаботли-
вость к казённому интересу”, за что командир полка отстранил
Дзиковицкого от должности казначея. С этого случая у основа-
теля “прибалтийской ветви” рода Дзиковицких начались долгие
неприятности, попортившие ему немало нервов.
А в это время, 22 октября 1887 года, у поручика Константина
Яковлевича и Клавдии Дзиковицких родилась дочь Анна.
* * *
226
23 августа 1886 года Станислав-Николай Альбинович Дзико-
вицкий выдержал экзамен и получил аттестат об окончании Ки-
евского пехотного юнкерского училища. В том же августе Ста-
нислав-Николай был произведён в подпрапорщики и отправился
для продолжения службы в 41 резервный пехотный батальон.
Вскоре, 1 ноября 1886 года, командир батальона дал следующее
удостоверение своему подчинённому.
«Подпрапорщик 41 резервного пехотного кадрового баталиона
Станислав Дзиковицкий во всё время служения его в баталионе,
то есть с 24 августа сего года и по настоящее время вёл себя хо-
рошо, к служебным обязанностям относился весьма усердно и за
означенным подпрапорщиком не было ничего замечено, что бы
могло дать повод думать о его неблагонадёжности в политичес-
ком отношении и в преданности России. Что подписью и прило-
жением баталионной казённой печати удостоверяю. г. Острог.
Ноября 1 дня 1886 года. Командир 41 резервного пехотного ба-
талиона. Полковник (подпись)» (РГВИА в г. Москве. Фонд 400,
оп. 9, д. 23986).
Согласно рапорту начальника бригады от 29 ноября 1886 года,
направленному в Главный штаб с просьбой о производстве под-
прапорщика Дзиковицкого в подпоручики с переводом в 47 ре-
зервный пехотный батальон, Станислав-Николай был переведён
и зачислен в новое подразделение 9 декабря того же 1886 года.
Тогда же он был произведён и в подпоручики.
13 ноября 1887 года Владимир-Альбин Дзиковицкий был про-
изведён в поручики.
21 марта 1889 года по распоряжению начальника 9-й местной
бригады поручик Владимир-Альбин Дзиковицкий был команди-
рован в город Радомысль для осмотра казарм местных войск и
составления сметы о стоимости работ, откуда возвратился ровно
через десять дней.
227
22 марта 1889 года подпоручик Станислав-Николай Альбино-
вич Дзиковицкий был назначен заведывающим охотничьей ко-
мандой в 47 резервном пехотном батальоне.
* * *
В результате разрушения и ограбления крестьянской общины
появившимися зажиточными “кулаками” в деревнях России и
Украины в 1889 году начался страшный голод. Гибель сотен ты-
сяч крестьян и физическая деградация ещё нескольких миллио-
нов человек были усилены тем, что частные владельцы в массо-
вом порядке приняли решение о выполнении заранее заключён-
ных контрактов с иностранцами на поставку им из Российской
империи хлеба.
В 1889 году в Лифляндской губернии, которую не затронул на-
чавшийся всероссийский голод, у поручика Константина Яков-
левича и Клавдии Ивановны Дзиковицких родилась дочь Елена.
В 1890 году, вопреки надеждам, голод в России лишь усилил-
ся. Под предлогом соблюдения ранее заключённых контрактов с
иностранцами, многие владельцы хлебных запасов вывезли даже
зерно, на которое контрактов не было. При этом они преследо-
вали цель спрятать продовольствие за границей, чтобы потом,
когда в результате голода и дефицита правительство будет вы-
нуждено закупать зерно по двойной и тройной цене, получить
сверхдоходы на несчастьях соплеменников.
Но правительство России реагировать таким образом не стало,
и не только не принялось закупать у владельцев хлеб втридоро-
га, но и даже предоставило почти все паровозы страны под его
вывоз. В результате повсеместно прекратилось железнодорож-
ное сообщение, а люди из голодающих губерний не могли поки-
нуть зоны бедствия, так как голод к этому времени продолжался
уже целый год и все лошади уже пали.
* * *
228
5 ноября 1890 года у Владимира-Альбина Дзиковицкого, слу-
жившего в это время в городе Ковеле Волынской губернии, ро-
дился второй ребёнок – дочь Станислава.
12 февраля 1891 года за переименованием полка поручик Вла-
димир-Альбин Дзиковицкий перешёл в состав 165 пехотного
Ковельского полка командующим 14 ротой, но уже 10 июля сдал
роту старшему в чине.
15 мая 1892 года Владимир-Альбин Дзиковицкий был произ-
ведён в чин штабс-капитана.
11 июня 1892 года в семье Владимира-Альбина Дзиковицкого
и его жены Казимиры-Кристины родился и был крещён в рим-
ско-католической вере Казимир Владимирович. Он стал третьим
ребёнком. В документах он был записан, как происходящий «из
дворян, уроженец города Ковеля Волынской губернии».
26 мая 1895 года в Ковеле в семье штабс-капитана Владимира-
Альбина и его жены Казимиры-Кристины Дзиковицких появил-
ся четвёртый ребёнок – дочь Мария.
В 1895 году Антоний-Амвросий Альбинович Дзиковицкий
(младший брат штабс-капитана Владимира-Альбина) закончил
учебный курс медицины и получил звание лекаря.
* * *
18 октября 1890 года в Лифляндии в семье штабс-капитана
Константина Яковлевича Дзиковицкого и Клавдии Ивановны
родился сын Яков. Православного исповедания.
С новым командиром полка полковником Барановским, при-
нявшим эту воинскую часть в 1890-х годах, у штабс-капитана
Константина Яковлевича Дзиковицкого сложились крайне натя-
нутые отношения. 6 раз ему объявлялся строгий выговор, 1 раз
Константин был арестован на 1 сутки за “разные упущения по
службе” и 2 раза он был подвергнут аресту на гауптвахте за по-
дачу жалоб не по команде (то есть через голову вышестоящего
начальника).
229
Несмотря на то, что у Константина Яковлевича Дзиковицкого
не всё складывалось благополучно в военной карьере, его стар-
ший сын Иван стремился стать военным. Приближалась осень и
окрестные леса уже зазолотились жёлтыми листьями, когда меч-
та Ивана стала перерастать в практические усилия. 24 сентября
1893 года, ровно за один день до своего 18-го дня рождения,
Иван Константинович Дзиковицкий, обозначенный в докумен-
тах как православный, сын штабс-капитана и грамотный, был за-
числен добровольно поступившим в переменного состава Риж-
ский учебный унтер-офицерский батальон. А через год с неболь-
шим, 14 декабря 1894 года, в семье его родителей появился пос-
ледний, десятый ребёнок – сын Борис. По более поздним доку-
ментам значилось, что он – сын отставного штабс-капитана из
мещан, уроженец Лифляндской губернии, православный.
20 августа 1895 года, по окончании почти 2-летнего обучения
в учебном унтер-офицерском батальоне, Иван Константинович
Дзиковицкий получил чин младшего унтер-офицера, а через 4
дня после этого назначен на службу в 131-й пехотный Тирас-
польский полк, расположенный в Киевском военном округе, ку-
да прибыл 28 августа и зачислен в 13 роту. Таким образом, при-
балтийская ветвь рода оказалась сравнительно недалеко от мах-
новской, что создало предпосылки для будущих контактов меж-
ду их представителями.
Через месяц по прибытии Иван Константинович – уже стар-
ший унтер-офицер. К своим служебным обязанностям Иван Дзи-
ковицкий, судя по всему, относился очень ревностно, так как
спустя всего три месяца после получения чина старшего унтер-
офицера, 24 декабря 1895 года, он стал уже фельдфебелем и был
награждён узким серебряным шевроном за переход на сверх-
срочную службу, срок каковой назначено было считать с 1 сен-
тября 1896 года.
* * *
230
С воспитанием старшего сына Францишку Яновичу Дзиковиц-
кому повезло, так как родная сестра его умершей жены – Агрип-
пина Спасская – взяла мальчика на проживание к себе и смогла
дать ему среднее образование в училище, о котором Дзиковиц-
кие махновской ветви рода ранее не смели и мечтать.
Сам же Францишек Янович весь остаток своей жизни провёл в
местечке Махновка, проживая, видимо, то ли недалеко, то ли во-
обще в доме своей сестры, вышедшей замуж за католика и ме-
щанина из числа “расшляхтованных” Антона Ливерского. Фран-
цишек Янович Дзиковицкий всю свою жизнь хранил бумаги,
собранные до него его предками, пытавшимися доказать принад-
лежность их рода к шляхетству. Впоследствии же он передал со-
хранённые им документы своему старшему сыну Ивану.
К этому можно, для контраста, добавить слова сенатора Д.Г.
Анучина, который в конце XIX века был первоприсутствующим
в департаменте Герольдии. Он писал: «С каждым днём я всё бо-
лее и более убеждаюсь в полном равнодушии дворян к своим
интересам вообще и, в частности, к охранению и содержанию в
порядке своих сословных дел; в то же время я вижу, что поляки,
например, в этом отношении действуют замечательно хорошо:
все документы у них в целости, иногда за несколько столетий, и
приложены к прошениям, метрики налицо и прочее. Верите ли,
что более сорока процентов поступающих прошений Сенат не
может удовлетворить по неприложению денег, документов, мА-
рок. Есть члены княжеских фамилий, не знающие своего рода
далее деда…».
Можно также добавить, что и в селе Дзиковичи к концу XIX
века достаточно полно историю своих предков знали далеко не
все. Преобладающее большинство Дзиковицких о таких вещах
не слишком заботились, довольствуясь общим знанием о своём
шляхетском происхождении. Лишившись шляхетского звания,
живя в нужде и бедности, как простые крестьяне, они довольст-
231
вовались лишь общими воспоминаниями о благородстве прош-
лого бытия их предков.
* * *
В начале XX столетия в деревне Малые Дзиковичи числился
всего 21 хозяин (все они были приписаны к мещанскому сосло-
вию). Все вместе они имели 101 десятину земли. Для сравнения:
тогда же имение Хойно, являвшееся центром соседней волости,
в которую входили Большие Дзиковичи, составляло 3.342 деся-
тины. Здесь действовали телеграф, телефон, появилось электри-
чество. Кроме Орд, владевших здесь фольварком, земельные
угодья в Хойно имели Бреза и Александр Чудиновичи. Из этого
сравнения видно небогатое состояние населения бывшей шля-
хетской деревни.
* * *
Несмотря на то, что в начале XX века Францишек Янович жил
довольно далеко от семьи своего женившегося старшего сына,
связь между ними не прерывалась. И кроме встреч во время при-
езда молодых в Махновку, пожилой уже Францишек Дзиковиц-
кий и сам не прочь был посетить дома и Ивана, и других своих
детей.
Так, в 1905 году Францишек Янович приезжал в гости в семью
старшего сына и одна из его внучек – двухлетняя Клава – за-
помнила, как он качал её на коленях, а она трогала его пышную
бороду своими ручонками, при этом называя своего деда “де-
вушкой”, поскольку по малолетству ещё плохо говорила.
* * *
Умер Францишек Янович Дзиковицкий уже во время Первой
Мировой войны. Очевидно, это произошло во второй половине
1915 года, когда он в августе, ввиду немецкого наступления,
приехал в Бердичев в семью старшего сына. Похоронили его на
так называемом “польском”, то есть католическом кладбище го-
рода, но его могилу автору, побывавшему на кладбище Берди-
чева в начале XXI века, найти уже не удалось.
232
VIII. ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА ДЗИКОВИЦКИХ
ПО ЛИНИИ АВТОРА. «МАХНОВСКАЯ ВЕТВЬ»
233
ЧАСТЬ IV
Из империи монархической в империю партийную
Глава 1. Падение Российской империи.
Иван Францевич Дзиковицкий
(1875 – 1927 годы)
Чтоб ты жил во время перемен!
Самое страшное пожелание
у китайцев злейшему врагу
I. СУДЬБЕ НАВСТРЕЧУ (1875 – 1900 годы)
В городе Дмитриеве – уездном центре Курской губернии 27
февраля 1875 года в семье Францишка Яновича (Франца Ива-
новича) и Варвары Дзиковицких родился первый ребёнок – сын
Ваня, названный так в честь деда Яна Григорьевича. Его отец,
католик по вере, имел, по семейным преданиям, ранее неприят-
ности с властями из-за своей причастности к восстанию поляков
на Украине, а мать, русская и православная, происходила из ме-
щан Дмитриева.
Видимо, к родным в Дмитриев мать Вани ездила только на
время родов, но постоянно отец и мать новорожденного прожи-
вали в местечке Махновка Бердичевского уезда Киевской губер-
234
нии, родном городке отца мальчика. В Дмитриеве осталась его
тётка, сестра мамы Агриппина Спасская…
* * *
Семья жила очень скромно, а после того, как у Вани появились
братья, – Леонид, Антон и Павел, – даже стеснённо. Согласно
существовавшим тогда законам, и Иван, и его братья крещены
были, как и их мать, в православие, но, поскольку в Махновке
проживало много знакомых и родственников по линии отца,
придерживавшихся римско-католической религии, споров и раз-
ногласий на эту тему в семье никогда не возникало. Это не зна-
чит, конечно, что к вере здесь относились равнодушно, просто
из неё не делали повода к разногласиям.
Отношения в семье были хорошими и, конечно, детей стара-
лась особенно приласкать мама. Несмотря на скромный доста-
ток, в праздники всегда детишкам перепадало что-нибудь инте-
ресное. Так, Иван вспоминал впоследствии: «Тогда я ожидал с
радостью праздника потому, что знал, что получу от мамы ка-
кой-нибудь подарок – пирожок, возможность покататься и тому
подобное, что только может интересовать ребёнка» (Письмо
И.Ф. Дзиковицкого к Анастасии Ивановне Бондаревской от
21.11.1899 г.). Естественно, слово “покататься” подразумевало
катание на извозчике, поскольку другого транспорта в тогдаш-
ней Махновке просто не было. Железные же дороги, которые
уже строились в России, ещё не были столь широко распрост-
ранены – их рельсы не доходили пока даже до уездного центра
Бердичева. Да, впрочем, и отношение к относительно новому
средству передвижения было примерно такое: “с этими желез-
ными дорогами всего ожидать можно…”.
Так, в тёплой атмосфере небогатой семьи, среди любящих ро-
дителей, братьев, знакомых и родственников, подрастал стар-
ший сын. В 1882 году ему исполнилось уже 7 лет и встал вопрос
о том, как быть дальше. Ведь с этого возраста надо было решать,
как и какое образование должен получить ребёнок. Отец Вани
235
был не слишком грамотным, но сына родители хотели видеть
образованным человеком. Обучение мальчика в гимназии Фран-
цу Яновичу было явно не по средствам, в училище, видимо, то-
же. Оставалось только начальное образование, которое давали
бесплатные школы. Однако, когда решался этот вопрос, от сест-
ры жены – Агриппины Спасской из города Дмитриева – посту-
пило другое предложение. Семья её, хоть и не была богатой, но
всё же имела кое-какой достаток, и при этом была бездетной.
Агриппина предложила взять старшего сына сестры к себе с тем,
чтобы он поступил в Дмитриеве в городское училище, за кото-
рое она бы платила, а Ваня жил бы в её семье: и мальчику на
пользу, и ей в радость.
Сына отвезли в Дмитриев и он стал приезжать лишь на кани-
кулы. Дмитриев был тогда заурядным уездным городком, отсто-
явшим от губернского центра на 160 километров и располагался
на реке Свапа. Население его составляло около 7 тысяч человек
обоего пола.
В городских училищах наибольшее число уроков отводилось
на арифметику и практическую геометрию, на втором месте сто-
ял русский язык, на третьем – естествознание и на четвёртом –
отечественная география и история. Главным достоинством го-
родских училищ являлось то, что они давали сравнительно ши-
рокий круг знаний. Немало молодых людей, не имевших средств
для обучения в гимназиях, воспользовалось городскими учили-
щами для того, чтобы получить значительно более высокий уро-
вень образования, чем могла дать начальная школа. В отличие от
Ивана, которому, можно сказать, посчастливилось, остальные
его братья получили лишь обычное начальное образование.
В семье тёти Ивану жилось хорошо, его любили и ласкали, и
он навсегда сохранил самые лучшие чувства к ней, переписы-
ваясь, а иногда приезжая в гости, ещё долгие годы.
236
По окончании шестилетнего обучения Иван вернулся в роди-
тельский дом, но к этому времени его мамы уже не было в жи-
вых.
Cудя по дальнейшей жизни, он с этого времени, то есть при-
мерно с 1888 года, имел какие-то заработки. Судя по более позд-
ней переписке, он занимал какие-то мелкие должности типа под-
ручного писаря-секретаря. У его отца на руках оставались ещё
младшие дети и, вероятно, Иван оказывал некоторую помощь в
содержании их.
* * *
Решительный и твёрдый, правивший тогда император Алек-
сандр III решил раз и навсегда покончить с застарелой пробле-
мой еврейского винокурения в России. Однако в 1894 году он
неожиданно заболел и умер, не увидев исполнения своего наме-
рения. Но начатое им дело не окончилось, как было после смер-
ти Николая I, и оказалось доведённым до конца.
Уже после смерти Александра III вступивший на престол его
сын под именем Николая II отпраздновал брак с немецкой прин-
цессой, получившей в православии имя Александры Фёдоровны.
1 (14 по новому стилю) января 1895 года вступило в силу “По-
ложение о казённой продаже питей”. Введение государственной
винной монополии в России моментально подорвало господст-
вующее положение евреев в этой сфере хозяйства, лишив их
баснословных прибылей, и позволило значительно увеличить
доходы государства. Не в этом ли состояла одна из причин ярой
ненависти евреев к российскому самодержавию, выразившаяся в
непомерно большом проценте евреев среди революционистов
разного толка?
* * *
В этой главе в основном будут упоминаться три ветви рода
Дзиковицких, по воле Божьей оказавшихся в ближайшем жи-
тельстве друг от друга в Киеве и Киевской губернии. Перечислю
их в следующем порядке.
237
1) Прежде всего, естественно, это семейство Ивана Франце-
вича и его близкокровной родни.
2) Затем идут потомки участника Крымской войны Альбина
Ивановича Дзиковицкого, жизнь и судьба которого более под-
робно изложены в предыдущей части настоящей книги.
В полном Послужном списке подпоручика 47-го Резервного
пехотного кадрового батальона А.И. Дзиковицкого, составлен-
ном при оставлении им службы в 1880 году, можно почерпнуть
следующие сведения.
– Родился в 1831 году и происходит из дворян Волынской гу-
бернии;
– Вероисповедания римско-католического;
– Обучался в частном учебном заведении;
– Женат на девице Каролине Мартиновне, дочери дворянина
Войцеховского;
– Имеются дети. Четыре сына: Владимир-Альбин, родившийся
19.08.1857 г.; Филипп, родившийся 28.10.1859 г.; Станислав-
Николай, родившийся 09.04.1865 г.; Антон (в других источниках
упоминается явно он же под именем Антоний-Амвросий), ро-
дившийся 07.12.1876 г. Две дочери: Юзефа-Ядвига, родившаяся
28.10.1859 г. (двойняшка с братом Филиппом) и Елена-Мария,
родившаяся 16.06.1861 г.
– Жена и дети вероисповедания римско-католического;
– Недвижимого имущества не имеет;
– Под судом и в штрафах не был;
– В походах и делах находился. В 1855 году во время осады
города Севастополя, а также был в походах в войну 1877 года в
Болгарии и Румынии;
– Субалтерн-офицер, имеет медали: «За защиту Севастополя»
бронзовую на Андреевской ленте в память войны 1855 – 1856
годов и тёмно-бронзовую медаль в память Турецкой войны 1877
и 1878 годов;
238
17 марта 1896 года – штабс-капитан Владимир-Альбин Альби-
нович Дзиковицкий (старший сын уже умершего к этому време-
ни Альбина Ивановича Дзиковицкого), служивший в городе Ко-
веле Волынской губернии, был награждён серебряной медалью в
память царствования Императора Александра III для ношения на
груди на Александровской ленте. 14 мая того же года – он был
награждён орденом Святого Станислава 3-й степени.
3) Семейство Ивана Константиновича Дзиковицкого, отец ко-
торого служил в городе Риге.
Согласно Послужного списка его отца, составленного 1 января
1895 года, можно узнать следующее.
– Штабс-капитан Константин Яковлевич Дзиковицкий родил-
ся 20 мая 1847 года и происходит из мещан Минской губернии;
– Вероисповедания православного;
– Окончил курс в Рижском пехотном юнкерском училище по
второму разряду (неполное среднее образование);
– Женат на мещанке девице Клавдии Ивановне Нагорской;
– Имеются дети. Четыре сына: Иван, родившийся 25.10.1875
г.; Владимир, родившийся 13.03.1881 г.; Константин, родивший-
ся 03.11.1883 г.; Яков, родившийся 18.10.1890 г. Пять дочерей:
Александра, родившаяся 24.03.1877 г.; Елисавета, родившаяся
05.09.1879 г.; Зинаида, родившаяся 20.06.1885 г.; Анна, родив-
шаяся 22.10.1887 г.; Елена, родившаяся 14.04.1889 г.
Как выясняется из других источников, уже после составления
этого Послужного списка у Константина Яковлевича родился
ещё один сын – Борис, пошедший по военной стезе и с которым
мы ещё встретимся ниже по тексту повествования.
– Жена и дети православного вероисповедания;
– Недвижимого имущества не имеет;
– Суду и штрафам не подвергался;
– В походах и делах против неприятеля не находился.
Старший сын Иван Константинович оказался на военной слу-
жбе по призыву, но затем добровольно продолжил сверхсроч-
239
ную службу. Отец оставался в Риге, там же проживали братья и
сёстры Ивана, но при этом сам он служил в Киевском военном
округе и здесь же в конце концов и женился.
В конце 1895 или в начале 1896 года служивший в городе Риге
штабс-капитан Константин Яковлевич Дзиковицкий, постоянно
отмечавшийся за отличную стрельбу и получавший призы, был
предан за какие-то финансовые нарушения военному суду с ли-
шением чинов, ордена Святого Станислава 3-й степени и прочих
прав и преимуществ. Однако случившийся как раз по случаю ко-
ронации императора Николая II Манифест об амнистии от 14
мая 1896 года отсрочил увольнение Константина Яковлевича.
* * *
В 1896 году Ивану Францевичу Дзиковицкому исполнился 21
год и, согласно закону о воинской повинности, он должен был
пройти жеребьёвку. Если выпадет жребий – его должны приз-
вать на военную службу, если нет, то по состоянию здоровья оп-
ределить либо в 1-й, либо во 2-й разряд ратников, то есть в опол-
чение, резерв на случай войны. В 1-й разряд записывали годных
к строевой службе и из него пополняли армию, во 2-й разряд за-
писывали негодных к строевой и во время военных действий из
него формировали подразделения для тыловой службы. Иван
Дзиковицкий не вытянул жребий и по состоянию здоровья и фи-
зических данных был приписан к ратникам 1-го разряда.
* * *
Жизнь в Российской империи формировала “русских поля-
ков”, “русских немцев” (русских не только в плане подданства,
но, прежде всего, с точки зрения национально-культурной ори-
ентации). Национальные корни постепенно переставали оказы-
вать определяющее влияние на образ мыслей, становясь не бо-
лее чем семейным преданием. Ни в конце XIX, ни к началу Пер-
вой Мировой войны даже самый отчаянный поляк-оптимист не
мог вообразить себе, что в ноябре 1918 года вновь появится на
карте Европы независимое Польское государство.
240
Иван Дзиковицкий в середине 1890-х годов (в возрасте около
20 лет)
* * *
В 1896 году проводилась широкая подготовительная работа по
проведению в России Первой всеобщей переписи населения, на-
меченной на 28 января 1897 года, и тогда же Иван Францевич
Дзиковицкий начал строить свою жизненную дорогу на пути
службы в гражданском ведомстве. Для переписи требовалось
большое число грамотных людей, способных обеспечить её не-
обходимым количеством переписчиков. Принял активное учас-
тие в переписи и Иван Францевич, за что в последующем полу-
241
чил специально учреждённую по этому случаю бронзовую ме-
даль на ленте государственных цветов.
И. Дзиковицкий. 1898 год. Несмотря на качество фото,
можно разглядеть медаль за участие в Первой переписи, из-
за которой, видимо, и был сделан этот памятный снимок
242
Проведённая перепись даёт ясное представление о том месте,
где жил Иван Дзиковицкий. Так, всего населения в уездном
центре Бердичеве насчитывалось 53 с третью тысячи человек, из
них почти 80% евреев. В то же время в самом уезде без Бер-
дичева насчитывалось 226 тысяч с лишним человек, из которых
евреев было 10,3%. Почти всё еврейское население уезда живёт
в местечках. В частности, в Махновке из общего числа жителей
5.343 человека евреев насчитывалось почти 45,6%. Процент же
евреев в сёлах и деревнях весьма низкий.
По числу портных – 1.680 человек – уезд выделяется во всей
Киевской губернии. В частности, местечко Махновка сбывает
готового крестьянского платья на 3.000 pублей в год. В уезде
сапожников и башмачников насчитывается свыше 1.100 человек.
Широким распространением здесь пользуется своеобразный вид
обуви, так называемые “пасталы” – лёгкая обувь из простой жел-
товатого цвета кожи. Мебель местного производства вывозится
из Бердичева и других пунктов уезда за пределы края, даже на
Кавказ и за границу.
* * *
Хотя, как писали тогда, «несмотря на увеличенное в последние
годы содержание чиновников вообще, всё-таки чиновничество
наше в большинстве своём находится не в благоприятном поло-
жении относительно его материального быта» (Карнович Е.), всё
же, как, видимо, надеялся Иван, государственная служба даст
ему в жизни определённую стабильность и перспективы. Однако
поступить в службу оказалось более сложно, чем решить для се-
бя этот вопрос. В Своде законов Российской империи гово-
рилось: «Определение на службу лиц, не имеющих права на чин
при вступлении в оную, предоставляется непосредственному на-
чальству, на полной ответственности коего оставляется рассмот-
рение документов тех лиц и правильное принятие их на службу»
(Свод законов Российской империи).
243
В случае же с Иваном оказалось одно препятствие, а именно
то, что его отец был поляком, каковых в то время запрещалось
допускать к государственной службе. Возможно для того, чтобы
наработать заслуг, он и принял участие в подготовке Всеобщей
переписи населения, а затем, за безвозмездное исполнение обя-
занностей при её проведении, в числе многих других был удос-
тоен учреждённой по этому случаю медали. Это был большой
плюс для его стремлений.
Вполне вероятно, что какую-то помощь оказали и родственни-
ки в преодолении этого препятствия. Кроме всего прочего, в
“Бердичевском календаре” я обнаружил, что писарем Махнов-
ского волостного правления в 1897 – 1899 годах был некто Пётр
Божков, что наводит на определённые мысли, если учесть, что
Ивану удалось получить место в соседнем Радомысльском уезде,
став письмоводителем при мировом посреднике с фамилией
Божков. Скорее всего, действуя через знакомого, Иван устроил-
ся в службу к его родственнику.
Что же представляла из себя его служба? После отмены в Рос-
сии крепостного права для освобождённых крестьян были соз-
даны специальные учреждения – сельские и волостные сходы,
возглавляемые сельскими старостами и волостными старшина-
ми, волостные правления и суды. Для надзора за деятельностью
этих учреждений и лиц была введена особая должность миро-
вого посредника, который утверждал решения крестьянских уч-
реждений, а также назначал и смещал всех должностных лиц в
них (Ерошкин Н.П.). У каждого мирового посредника был свой
определённый участок и имелся небольшой штат сотрудников,
которые выполняли техническую сторону его работы. Вот в та-
кой штат и был зачислен Иван, главной обязанностью которого
было, как отмечалось в одном из писем, “смотреть дела”. Хотя к
этому времени во всей России эти должности были уже заме-
нены, в ряде губерний, в том числе и в Киевской, это ещё не
произошло. И мировые посредники здесь играли, пожалуй, глав-
244
нейшую роль в общественной жизни на селе, исполняя, кроме
всего прочего, роль единогласного судьи для крестьян своего
участка с правом применять к ним наказания.
* * *
1 сентября 1897 года служивший в Киевском военном округе
фельдфебель Иван Константинович Дзиковицкий (сын штабс-
капитана Константина Яковлевича Дзиковицкого, служившего в
Риге и положившего начало прибалтийской ветви рода) остался
на 2-й год сверхсрочной службы.
8 ноября 1897 года в Ковеле в семье штабс-капитана Влади-
мира-Альбина Альбиновича Дзиковицкого (из Дома Костюко-
вичей) родился пятый ребёнок – дочь Елена.
22 апреля 1898 года фельдфебель Иван Константинович Дзи-
ковицкий стал считаться “охотником”, с присвоением, как поль-
зующемуся правами 2 разряда по образованию (то есть не имею-
щему среднего образования), на плечевые погоны опушки из 3-
цветного шнура, положенного для вольноопределяющихся.
24 июля 1898 года в Риге его отец штабс-капитан Константин
Яковлевич Дзиковицкий был уволен из армии “без мундира” (то
есть без права на ношение мундира в отставке), без следующего
чина (обычно при увольнении офицеру присваивался следую-
щий чин) и даже без права на пенсион из казны (оставалась
только эмеритальная, то есть накопительная за 20 лет службы
офицером, пенсия). Всего в службе Константин Яковлевич Дзи-
ковицкий состоял 29 лет, в офицерских чинах – 20 лет, а в пос-
леднем – 8 лет. После увольнения Константин Яковлевич остал-
ся на постоянное жительство в Лифляндской губернии, где про-
служил так долго, что сроднился с теми местами.
В 1898 году имя Антония-Амвросия Альбиновича Дзиковиц-
кого (младшего брата штабс-капитана Владимира-Альбина) впе-
рвые появляется в “Российском медицинском списке, изданном
по Высочайшему его императорского величества повелению”,
где фиксировались по годам медики, имеющие право на произ-
245
водство врачебной практики. Он был отмечен, как земский врач
села Вознесенское Золотоношского уезда Полтавской губернии.
* * *
В 1898 году закончила свою 25-летнюю работу Западная экс-
педиция по осушению болот Полесья. Благодаря этой работе бы-
ли прорыты многие сотни вёрст ирригационных каналов и вве-
дены в сельскохозяйственный оборот огромные территории быв-
ших заболоченных земель. В результате сократились места тра-
диционного обитания птиц и животных, веками привыкших вы-
водить своё потомство на просторах Полесья, в том числе и
Пинского.
* * *
В начале 1899 года в Киеве произошли студенческие волне-
ния. «По поводу открытия памятника Мицкевичу в Варшаве в
Киевском университете была буйная история между студента-
ми-поляками и русскими. Драгомиров (киевский генерал-губер-
натор), узнав об этом, вскипел и закричал: “Всех студентов, без
разбора, драть нагайками!”.
15 марта. В Киеве университет закрыт, 52 студента высланы.
Н.П. Петров был на вокзале железной дороги, когда они уезжали
из Киева, видел торжественные проводы, которые им были ус-
троены всеми студентами, которых на вокзале набралось до 1000
человек, другим пассажирам не было места войти на станцию.
Студенты, провожавшие, пели Марсельезу и другие самые без-
нравственные песни». Так ужасается в своих дневниках А. Бог-
данович.
* * *
Часто и подолгу отлучаясь для исполнения своей службы из
Махновки, к мещанству которой он был приписан, Иван Фран-
цевич Дзиковицкий тем не менее не порывал своих связей с ней.
При первой же возможности он приезжал домой, где у него бы-
ло много друзей и знакомых, постоянно интересовался события-
ми, происходившими в местечке, в том числе и событиями об-
246
щественной жизни, как, например, выборы мещанского старос-
ты. В Махновке оставался и его двоюродный брат (по сестре
отца тёте Регине) Андрей Чайковский, с которым он дружил с
детских лет. А вообще, учитывая, что местечко насчитывало все-
го около 3 тысяч жителей, можно утверждать, что практически
все в Махновке были Ивану знакомы. Незнакомыми, пожалуй,
могли оказаться лишь те, что приезжали откуда-нибудь, либо те,
кто жил в прилегающих сёлах и не слишком часто появлялся в
местечке. С одной из таких гостий – молоденькой девчушкой
Настей, Иван познакомился в 1899 году.
Несмотря на значительную разницу в возрасте (Настеньке бы-
ло всего 15 лет, в то время как Ивану было уже 24), они полю-
били друг друга. С этим не то рассудительным господином, не
то безрассудным влюблённым юношей связывались у Настеньки
все её мечты, которые обыкновенно составляют содержание све-
жей, чистой и взаимной любви, длящейся затем долгие годы.
Тут были и летние утра, и лунные вечера, далёкие прогулки и
тихие беседы, чтение творений любимых поэтов и слёзы разлу-
ки, когда Иван уезжал по своим служебным обязанностям, и
умиротворяющие надежды, частые письма, невыразимая радость
свидания, обеты, клятвы, планы на будущее, пламенные поце-
луи, сладость которых Настенька потом долго чувствовала на
своих губах. Иван Дзиковицкий, врасплох захваченный любо-
вью, даже несколько отдалился от отца, братьев и прежних прия-
телей.
Настенька жила в нескольких верстах от Махновки, в селе
Волчинец вместе с сёстрами, матерью и отцом – православным
священником Иваном Бондаревским. В архивных документах я
обнаружил свидетельство того, что в 1884 году старостой мес-
течковой Махновской мещанской управы был записан Иван Ни-
кодимович Бондаровский. Предполагаю, что это мог быть какой-
то из родственников отца Настеньки. С другой стороны, возмож-
но, что предание о православном священнике, сохранённое в се-
247
мье, это плод какой-то ошибки или фантазии, а реальным отцом
Настеньки как раз и был этот самый Иван Никодимович. Марфа
Никифоровна Бондаревская (муж её почему-то практически не
упоминался) имела ещё трёх старших дочерей: Лилю, Евгению и
Марию. Был у Насти и брат, но он был уже женатым и жил со
своей семьёй в Казатине, тоже в Бердичевском уезде. У старшей
сестры Лили был жених – некто Сергей Фёдорович, и она мало
интересовалась делами в семье, будучи поглощена своими соб-
ственными мечтами и планами.
* * *
Настенька была румяной, очень живой и весёлой девочкой, хо-
тя слабой здоровьем и часто простужавшейся. Она очень любила
танцы и праздники. Поскольку между молодыми людьми воз-
никла самая настоящая любовь, с тоской и слезами при частых
расставаниях, с радостью и восторгом при встречах, Иван и Нас-
тенька решили пожениться. Но тут возникло препятствие. Дело
в том, что, по законам того времени, девушка могла вступить в
брак только по достижении 16-летнего возраста, и лишь в осо-
бых случаях архиереям было предоставлено право давать разре-
шение на брак за полгода до брачного совершеннолетия.
Поскольку же молодым людям хотелось как можно скорее соз-
дать семью, они решили попросить Настину маму, у которой че-
рез мужа были определённые связи в церковной среде, помочь
получить разрешение на брак в духовной консистории при епис-
копе. Но, хотя в конце концов архиерей дал своё согласие на до-
срочный брак, молодая семья образовалась уже после того, как
можно было обвенчаться и без специального разрешения. Дело в
том, что Иван, будучи не по годам предусмотрительным чело-
веком, старался к моменту свадьбы устроить понадёжнее своё
служебное положение.
Каким же был Иван Дзиковицкий? Его в будущем появившие-
ся дети запомнили таким, что до крушения Российской монар-
хии он редко бывал дома, всё время находясь на службе, и по-
248
тому охарактеризовать его, как человека того времени, им было
трудно. Если же верить восточному гороскопу, то к Ивану Фран-
цевичу, символом которого был знак Зодиака “Свинья”, должна
была бы подойти следующая характеристика:
«Рыцарский характер (это верх для Свиньи). Галантная, ус-
лужливая, щепетильная до крайности. Вы можете довериться ей,
она не продаст вас и никогда не будет стараться обмануть кого-
либо. Она наивна, доверчива, беззащитна. Короче, можно ска-
зать, что Свинья – “шляпа”. Однако не верьте её видимой сла-
бости, она только миролюбива.
У Свиньи мало друзей, но она их сохраняет на всю жизнь и ра-
ди них способна на большие жертвы. Очень внимательна, осо-
бенно к тем, кто нравится […] У Свиньи живой характер, но она
никогда не станет возражать вам или дискутировать, если она
вас любит. Короче, она не расположена к сутяжничеству и будет
готова на все уступки, чтобы избежать спорных процессов, хотя
и будет уверена в своей правоте. Будучи импульсивной и чест-
ной, она всегда проигрывает в пользу того, кто менее щепети-
лен.
Свинья может посвятить себя любой профессии, она всегда
проявит себя добросовестным и трудолюбивым работником».
Можно верить предсказаниям гороскопа, можно не верить, но
по отдельным фактам биографии Ивана Францевича создаётся
впечатление, что всё сказанное выше – его реальный психологи-
ческий портрет. И особенно меня поразило утверждение, что по
характеристике знаков Зодиака для Ивана Дзиковицкого важны-
ми являются годы 25, 36 и 52. Я сравнил их с его биографией и
обнаружил: в 25 лет Иван Францевич завёл семью и поступил на
новое место службы; в 36 лет им было принято решение оста-
вить прежнюю службу и начать с нуля новую карьеру; в 52 года
Иван Францевич Дзиковицкий умер…
Ещё меня озадачило одно из писем Анастасии Ивановны, в ко-
тором она говорит об Иване Францевиче, как о “черноглазом
249
красавце”. Дело в том, что у всех шестерых их будущих детей
глаза были синие! А такое просто биологически невозможно, ес-
ли бы один из супругов имел карие глаза. Единственное более-
менее внятное объяснение этому, которое я смог обнаружить,
находилось в “Толковом словаре русского языка” Т.Ф. Ефремо-
ва, в котором определение “черноглазый” относилось не только
к человеку, действительно имеющему чёрные глаза, но и к чело-
веку, имеющему тёмные глаза. Из этого объяснения получается,
что у Ивана Дзиковицкого могли быть тёмно-синие глаза. И тут
я вспомнил, что про моего дедушку его же сёстры говорили, что
в молодости он обладал поразительными тёмно-синими глазами,
которые сильно нравились женщинам! Видимо, он их унаследо-
вал от своего отца Ивана Францевича. Я, правда, таких у него
уже не застал, поскольку с возрастом глаза моего дедушки уже
“выгорели” и поголубели…
* * *
16 сентября 1899 года у старшей сестры Насти – у Лили –
были именины. Иван, уже вхожий в эту семью на правах жениха
Насти, послал своё поздравление и в ответ получил
приглашение на праздничный вечер. О том, какие у Ивана были
к этому времени отношения с членами Настиной семьи, говорит
приписка на Настиной открытке, которую она послала в тот же
день, сделанная её сестрой Марией: «Милый мой котик! Ты
просил, чтобы я от тебя поцеловала маме руки; а она тебя – в
твою головку. М[ария] Б[ондаревская]». Вечером Иван встречал
праздник в Волчинце.
Осень в этом году была как никогда летней. Затянулось “бабье
лето”. Ещё 30 сентября в Москве температура воздуха была
такой, как будто зима не приближалась. 23 градуса по Цельсию!
На Украине было ещё теплее. В конце века железная дорога
связала уездный центр Бердичев c Житомиром. С этого времени
роль Бердичева в качестве железнодорожного узла значительно
возросла.
250
Людмила Ивановна Бондаревская (Лиля) – старшая сестра
Анастасии Ивановны. Фото примерно 1900 года
5 октября 1899 года, когда Иван выезжал через город Корос-
тышев к месту службы, Настенька провожала его до Бердичева,
а затем, расставшись со слезами на глазах, поехала в Махновку.
251
10 октября Настенька пишет: «Как вспомню, что тебя здесь
нет, то так мне станет жутко, я не могу тебе описать всего, что
происходит со мною в подневольной с тобою разлуке. Я готова
бежать, кричать, куда и чего – сама не знаю. Котик мой дорогой,
с тех пор, как мы расстались с тобой, у меня не высыхают глаза
от слёз, я плачу и буду плакать, пока тебя не увижу, мою доро-
гую крошечку.
Дорогой Ваничка! Если можно и хочешь, то проси скорее пос-
редника, чтобы он скорее тебя отпустил хоть на миг» (Письмо
А.И. Бондаревской к И.Ф. Дзиковицкому от 10.10.1899 г.).
Через две недели после этого письма было отправлено другое,
в котором основную часть составляло послание Настиной мамы.
Настя же писала: «Я чувствую, мой котик, что скорее моё тело
предадут земле, чем я дождусь праздника Рождества
Христова» (Письмо А.И. Бондаревской к И.Ф. Дзиковицкому
от 23.10.1899 г.). Именно после этого праздника должно было
состояться венчание Ивана и Настеньки.
* * *
Будущая тёща Марфа Никифоровна в вышеприведённом пись-
ме сделала приписку от своего имени: «Дорогой мой будущий
зять Иван Францевич! Получив от вас письмо, я узнала, что вы
равно такое терпите мученье, как и Настинька, а для того, чтобы
прекратить ваши и её мученья, не отлагайте свадьбы на после
Рождества Христова, а лучше приезжайте и получите брак.
Дорогой Иван Францевич! Посудите сами, что может быть
лучше для вас и для неё после Рождества Христова – то же са-
мое; но напротив – вы и она сбережёте здоровье, это первое, а
второе – что вы будете только смотреть дела, то есть ваше заня-
тие, третье, – теперь два совершенно лишних расхода: вы расход
имеете там, а мы здесь. Притом вы хотите, чтобы как устро-
иться, сразу начать жить на высокую ногу. Это совсем лишнее.
Моя дочь всегда будет вам неизменным другом при хороших и
252
даже при самых критических обстоятельствах. Вы можете быть
вполне уверены.
Дорогой Иван Францевич! Вы, не стесняясь, попросите Миро-
вого Посредника, чтобы он вас отпустил на три дня; я надеюсь,
что господин Посредник – человек, имеющий чувства, не отка-
жет вам в таком важном деле. Обсудите это как можно скорее и,
если вы остановитесь на том, что и мы, то пришлите нам ваши
документы, ибо время осталось очень мало, всего лишь три не-
дели (до Поста, когда нельзя было играть свадьбы), то нужно так
делать, чтобы успеть приготовиться не спеша.
Дорогой Иван Францевич! Советую вам свадьбу делать очень
скромную, без музыки. Конечно, хорошее венчание и сделать
хороший ужин, а гостей пригласить ваших и наших родствен-
ников. Я и Настинька просим вас, чтобы вы ответили на каждое
слово в точности. Вы можете приехать только в день вашей
свадьбы и уехать на второй день после брака, конечно не сами, а
с Настинькой, которая так страстно любит вас».
* * *
Как только Иван получил такое послание, он тут же попытался
ответить на все поставленные вопросы, исходя из своего пони-
мания проблемы. Но начал он со стихов, обращённых к Настень-
ке:
«Расстались мы, но твой портрет
Я на груди моей храню.
Как бледный призрак лучших дней
Он душу радует мою.
И. Дзиковицкий» (Письмо Ивана Францевича к Анастасии
Ивановне от 27.10.1899 г.).
Далее Иван говорит о том, что является главной заботой:
«Прошу тебя, моя радость, поменьше беспокоиться. Я тоже те-
перь не буду так беспокоиться и с нетерпением буду ожидать то-
го радостного дня, когда мы с тобою предстанем, моя ненаг-
лядная, пред аналоем». Далее он пишет относительно вопросов
253
Настиной мамы: «Относительно свадьбы скажу Вам, что она до
праздников состояться не может. Это для нашего же счастья.
Понятно, я сам бы хотел, чем скорее, чтобы прекратить страда-
ния, как свои, так равно и твои, дорогая моя Настинька, чтобы
не подрывать понапрасну здоровья, которое необходимо впере-
ди. Но что я сделаю, несчастный человек? Да если бы даже я и
пожелал, то сейчас нельзя ещё потому, что мой посредник со
дня на день ожидает перевода в Киев или же в один из уездов,
более видных из Радомысля. Прошу Вас, дорогие мои, подожди-
те до Рождества Христова, не очень здесь далеко осталось
ждать».
Через неделю после своего предыдущего письма, но уже полу-
чив описанный ответ Ивана, Настя послала новое, в котором
звучит её ещё по-детски чрезмерно эмоциональное восприятие
окружающих людей и растерянность в связи с отношением к
ней, как официальной невесте Ивана Дзиковицкого:
«Милый Ваничка! Мария Петровна просила меня, чтобы я от
неё засвидетельствовала тебе глубочайшее почтение, а также и
её мать. Ливерским я передала поклон от тебя, но они считают,
что этого для них мало. Они хотят, чтобы ты написал им письмо,
а также и Чайковскому.
После твоего отъезда в Радомысль я встретилась с Андреем
Чайковским на почте и он нахалом ко мне пристал, чтобы я ему
объяснила, почему ты к нему не зашёл, как был у нас и почему
не остался в Казатине. Кричал на всё горло, что я счастливица,
что ты только ради меня приехал из Радомысля. Мне было так
стыдно всё это слушать, что я даже не помню, как я оттуда уш-
ла. Но, благодаря Бога, что кроме господ Баклановского (Яков
Васильевич Баклановский в эти годы – начальник Махновского
почтового отделения), Рабухина и Левицкого (долгие годы воль-
ной аптекой в местечке владел Андрей Тимофеевич Левицкий,
который умер в 1896 году и владельцами аптеки стали его нас-
254
ледники. Видимо, здесь имеется ввиду один из них) никого
больше не было.
Мадам Ливерская (Марианна, жена Антония Ливерского и сес-
тра Францишка Яновича Дзиковицкого, приходившаяся Ивану
родной тётей) при встрече с моей мамашей читала ей нотацию о
том, что мама позволяет тебе тратить деньги на конфекты, кото-
рые ты покупал мне. Ей, видно, жаль, что ты не купил ей, а мне.
Прошу тебя, моя радость, не пиши Ливерским и Чайковскому
об этом ничего, а то они отомстят мне чем только пожелают. Да-
же тем, чем ты никогда не можешь подумать. Чайковский сер-
дит за то, что ты не женишься на его сестре. (Неужели можно
было жениться на двоюродных сёстрах? – Примечание автора).
Я получила приглашение на храмовый праздник к Соколец-
кому псаломщику господину Боряковскому на 8-е ноября. Если
до того времени поправлюсь моим здоровьем, то я поеду с семь-
ёй господина Барановского в воскресение 7-го, а приедем оттуда
9-го в Махновку.
Милый мой Ваничка! Если б ты мог меня видеть теперь, какая
я, ты бы не узнал меня. Раньше я была румяная всегда, а теперь
приняла восковой цвет лица. Ваня, котик мой! Если мне прихо-
дится пойти в местечко [Махновку], то с большим трудом, и то,
несколько раз отдыхаю по дороге.
Дорогой Ваня! Скажу тебе о том, что я 27-го октября получила
письмо от Лили, в котором пишет, что она приехала в Одессу
благополучно, при том прислала карточку с Сергея Фёдоровича,
и просила, чтобы ей прислать карточку с тебя. Лиля тебя в пись-
ме называет своим покровителем и спасителем, просит, чтобы
мамаша поцеловала от неё её будущего дорогого шурина, то
есть тебя, моя кукла. [У неё] свадьба будет в январе месяце, но
какого числа – не пишет» (Письмо А.И. Бондаревской к И.Ф.
Дзиковицкому от 01.11.1899 г.).
Настенька, получившая письмо Ивана со стихотворением, ей
посвящённым, ответила тем же, причём, с упоминанием того са-
255
мого вопроса о глазах Ивана Дзиковицкого, который я рассмат-
ривал выше по тексту:
«Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно чудесной,
Когда их приподнимешь вдруг
И, словно молнией небесной,
Окинешь бегло целый круг.
А. Бондаревская» (Письмо Анастасии Ивановны к Ивану
Францевичу от 15.11.1899 г.).
Почти вслед за этим письмом Настенька послала следующее:
«Дуся мой! Я ездила в Соколец на храмовый праздник 8-го но-
ября в 10 часов вечера, а домой приехала 9-го в 11 часов дня.
Гостей на вечере было много – человек сорок – из которых, ко-
нечно, молодых людей было больше. Время провели все очень
весело, исключая меня. Ты просил не танцевать, но я, смотря на
танцующих, плакала или совсем уходила в другую комнату.
Плакала потому, что не было тебя со мной, так как я никогда в
жизни не ощущала, и не буду, столько радостей, как в сооб-
ществе с тобой, бесценный и обожаемый Ваничка» (Письмо
Анастасии Ивановны к Ивану Францевичу от 17.11.1899 г.).
Иван пишет: «Цыпа моя дорогая, ты в своём письме говоришь,
что я от тебя что-то скрываю, то есть не скрываю, а скорее ожи-
даю конца того, что меня ждёт, и хочу сообщить тебе не то, что
когда-то будет, а что меня ждёт в то время, когда оно исполнит-
ся, потому что мне об этом надоело самому не только говорить,
но даже и думать. Я скоро надеюсь получить место волостного
писаря, которое ожидаю с 1 ноября. Это-то и было причиной к
тому, что я тебе не писал целых 10 дней. Я хотел тебя сразу об-
радовать. Проси Бога, моя дорогая, чтобы он помог мне в этом
деле.
Знай я наверное, когда получу желаемое место, то я бы дейст-
вовал совсем иначе, а то ожидай со дня на день.
256
На 25 я приглашён к Божкову и узнаю, какую ты ведёшь с ним
переписку.
Я здесь живу один на чужой стороне, живу только мыслью о
тебе, моя дорогая голубочка. Настинька, ты не поверишь, моя
кошечка, с каким нетерпением и радостью я ожидаю приближе-
ния праздника Рождества Христова.
Цыпа моя дорогая, ты ни о чём не беспокойся, не расстраивай
своё здоровьице. Ты мне пишешь, что совсем ослабла. Это, на-
верное, от соколецких танцев или беготни, отказаться от кото-
рых для тебя большой труд. Голубчик мой дорогой, я тебе не раз
уже говорил, что тебе надо вести тихую, спокойную жизнь. По-
слушайся моего совета, мой ангел, для нашей же общей пользы
и счастья.
О! Если бы это было хоть такое расстояние, как до Житомира,
то я бы уже не раз приехал к тебе» (Письмо Ивана Францевича к
Анастасии Ивановне от 21.11.1899 г.).
18 декабря Настенька писала, что 26 ноября она «сильно забо-
лела и пролежала до 13-го декабря, ничего не помня, что со
мной происходило, а от 13-го я уже хожу, но с большим трудом,
и то в комнате, а на свежем воздухе ещё не позволяют. Прости
мне, моя радость, что я так мало пишу. Право, я не в состоянии
писать больше потому, что мысли путаются в голове от сильной
слабости. Причина болезни – простуда и скука за любимым су-
ществом, то есть за тобой, мой ангел.
Дорогой Ваничка, приезжай на праздники непременно, а то я
не успею оправиться, как опять заболею. Черноглазый красавец,
я тебя жду как Бога с неба, я без тебя замучилась совсем» (Пись-
мо Анастасии Ивановны к Ивану Францевичу от 18.12.1899 г.).
24 декабря Иван Дзиковицкий получил возможность приехать
домой, повидался с родными и невестой, а к Новому году, про-
вожаемый Настей и Ливерским, опять вернулся на службу. 1 ян-
варя 1900 года он пишет возлюбленной:
257
«Милая и дорогая моя Настинька! Поздравляю тебя, моего
славного друга, с Новым годом и от души желаю всего хоро-
шего. Дай Господи, чтобы наступивший Новый год принёс с со-
бою для нас всё новое, чтобы жизнь наша потекла новым путём,
освещаемая взаимной нашей друг к другу любовью, правдивым
отношением к предстоящим нашим семейным обязанностям и
всем тем, что необходимо для спокойной счастливой жизни.
До Радомысля я доехал благополучно, куда приехал в 3 часа
ночи во вторник, по дороге заезжал в Коростышев к Грузскому
(“Бердичевский календарь” зафиксировал, что Антон Грузский в
1897 году был исполняющим дела, а в 1899 году уже действи-
тельным волостным писарем в Быстрикской волости, почтовый
адрес правления которой находился в Бердичеве), сделать это за-
ставил меня холод. Пробыл у него 2 часа, поужинал, напился
чаю и немножко развлёкся от охватившей меня тоски. После вы-
езда моего из Махновки, наверное, твоё сердечко болело. Пред-
полагаю я это потому, что у меня оно всю дорогу было как в
тисках. Я, по приезде в Бердичев, пошёл в город по льду через
реку и почти всю дорогу плакал навзрыд, очень мне было тяже-
ло.
Дорогая моя деточка, я забыл тебя попросить, чтобы ты пере-
дала господам Барановским моё поздравление с праздником.
Мне жалко, что я не мог зайти к ним вместе с тобою, когда был
в Махновке. Поздравь от меня с Новым годом нашу маму и по-
желай ей, поцеловав за меня руки, всего хорошего. Марии Ива-
новне (сестре Насти) передай то же самое» (Письмо Ивана
Францевича к Анастасии Ивановне от 01.01.1900 г.).
Через два дня после этого письма Иван вновь пишет невесте:
«Я Новый год провёл дома, утром и вечером ходил в церковь,
после обеда снялся, а когда пришёл от фотографа, то как раз в
это время почтальон принёс мне от тебя весточку. С твоим доро-
гим письмом я провёл остальную часть дня и вечер, читая его.
258
Была ли ты у Чайковских? Я писал Ливерскому (дяде Анто-
нию. – Примечание автора) письмо, просил его сообщить, кто
избран мещанским старостой, но ответа ещё не получил. (Тот же
“Бердичевский календарь” отметил избрание мещанским старос-
той Махновки в 1899 году Франца Шпатковского).
Относительно себя скажу, что со дня на день ожидаю пере-
мены в волостях нашего участка, каковые должны произойти, по
моему соображению, до 20 января, а если не произойдут, то тог-
да надо что-то думать, иначе, цыпочка моя дорогая, ты не пове-
ришь, я сам не знаю, что мне делать, в какую сторону броситься.
Мне совестно, мой котик, против тебя и против мамы – я решил
ещё обождать [со свадьбой] до 20 января. Спешить нельзя пото-
му, что я могу только попортить себе в служебном отношении»
(Письмо Ивана Францевича к Анастасии Ивановне от 03.01.1900
г.).
В письме от 10 января Настя сообщала, что 7 и 9 числа она с
мамой ходила в гости в семью Барановских, которые «если б ты
знал, как они все жалеют и обижаются на нас, что мы их не по-
сетили на праздниках. Я с мамой зашли к Чайковским и проси-
дели у них от 4 часов до 8 вечера. (Кроме двоюродного брата
Ивана Францевича – Андрея Чайковского – в этой семье были и
его двоюродные сёстры – Констанция, Иоганна и Софья. – При-
мечание автора). Как видно со всего, что Чайковские остались
очень довольные нашим посещением и отвезли нас на своих ло-
шадях домой» (Письмо Анастасии Ивановны к Ивану Франце-
вичу от 10.01.1900 г.).
Здесь же Настя сообщила, что на Новый год они с мамой ез-
дили в гости к её брату в Казатин.
15 января Иван вновь пишет невесте: «Дорогая дуся! Относи-
тельно свадьбы пока не могу сказать тебе ничего. Вчера я про-
сил посредника назначить меня хоть помощником в Брусилов-
скую волость, а он сказал: “Подождите”. Не хочет пускать, мо-
жет, Бог даст, выдумает что-нибудь лучшее. А тут время остаёт-
259
ся мало. Венчаться можно только до 13 февраля (начало Вели-
кого поста). 23 января я думал приехать к тебе для устройства
всех дел, а теперь не знаю.
Благодарю тебя, моя незабудочка, что ты прислала мне пись-
мо. Это из Дмитриева от тётки. Они просят прислать твою и
мою [фото]карточку, а также приглашают нас после свадьбы
приехать к ним» (Письмо Ивана Францевича к Анастасии Ива-
новне от 15.01.1900 г.).
Это письмо было последним письмом того периода жизни
Ивана Дзиковицкого, которое мне удалось увидеть. Но в опреде-
лённой степени оно завершало и начальный, досемейный этап
жизни Ивана. Вскоре, 4 февраля 1900 года, в кругу родствен-
ников и ближайших друзей в Махновке Иван и Настя стали му-
жем и женой. Их юность закончилась.
II. СЛУЖАЩИЙ ЮГО-ЗАПАДНОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ
(1900 – 1912 годы)
Станция была от города далеко, в широких
долинах. Вокзал – небольшой, опрятный.
На вокзале – приветливые лакеи, ласковые носильщики,
благосклонные извозчики на козлах домовитых
тарантасов, запряжённых парой в дышло.
И.А. Бунин. Жизнь Арсеньева.
Иван то ли потерял надежду на получение более приличного
места на службе у мирового посредника, то ли он просто вспы-
лил, так как, судя по “Бердичевскому календарю”, на более при-
личное место по службе посредник Божков взял не его, а своего
родственника Петра Божкова. Во всяком случае, на месте во-
лостного писаря в 1900 году в Махновке находился уже другой
человек. Так это или нет, но вскоре после свадьбы Иван остав-
ляет свою должность и поступает на новую службу на Юго-
260
Западные железные дороги. Юго-Западные дороги принадлежа-
ли частной компании, которую считали богатой и передовой в
смысле строительства. Начальник дороги получал сорок тысяч
рублей в год, в то время как жалованье министра было семнад-
цать.
* * *
22 октября 1900 года в Ковеле Владимир-Альбин Альбинович
Дзиковицкий был произведён в капитаны. В этом году самый
младший брат капитана Дзиковицкого – Антоний-Амвросий
Альбинович – продолжал находиться в прежней должности зем-
ского врача села Вознесенское Золотоношского уезда Полтав-
ской губернии.
* * *
В новом веке Россия вступала и в эпоху социал-демократии,
хотя правительство всё ещё продолжало считать своими глав-
ными врагами наследников революционеров из Народной воли,
развернувших террор против отдельных лиц из высших эшело-
нов власти, и поляков, которых из-за частых прежних восстаний
называли “зловредной нацией”. И в то время, как террористы
преследовались, а натиск на польские культуру, язык, обычаи и
тому подобное составлял характерную черту правительственной
политики, на социал-демократов смотрели чуть не сквозь паль-
цы, считая их умничающими болтунами. В начале ХХ века дав-
но навязываемое царской властью название “Белоруссия” закре-
пилось уже не только за восточной частью бывшей Литвы, но и
за Понеманьем, вытеснив оттуда на запад название “Литва”, ко-
торое с этого времени стало относиться к землям древней Аук-
штайтии – современной Литве.
* * *
Что касается взглядов Ивана Дзиковицкого, которых он при-
держивался в то время, то к нему вполне применима характерис-
тика, данная в целом мелкому чиновничеству России того вре-
мени: «Наличие среди мелких и средних чиновников значитель-
261
ного числа выходцев из разночинных слоёв населения вовсе не
говорило об утверждении среди них разночинной идеологии.
Наоборот, эта часть чиновничества являлась наиболее вернопод-
данной и не проявляла в отличие от дворянства какого-либо не-
довольства в отношении самодержавия» (Зайончковский П.А.).
И хотя Иван Дзиковицкий был не чиновником, то есть служа-
щим, имеющим чин по Табели о рангах, а всего лишь канцеляр-
ским служителем, то есть служащим более мелкого уровня, это
ничуть не меняло сути.
Единственное, что действительно затрагивало Ивана, так это
его положение на службе и связанный с этим материальный до-
статок его семьи. Ведь, опровергая расхожее впоследствии мне-
ние о якобы роскошной жизни служащих в Российской империи,
в серьёзных исследованиях писалось: «Столь же далеки от исти-
ны существующие мнения и в отношении материального обес-
печения [даже] чиновников. Большие оклады губернаторов, се-
наторов, директоров департаментов и других высших чинов, со-
ставлявшие 5 – 15 тысяч рублей, заставляют забыть, что матери-
альное положение мелких чиновников ничем не отличалось от
положения рабочих, а генеральские оклады по 10 – 15 тысяч
рублей затмевают тот факт, что жалованье младших офицеров
соответствовало среднему заработку мастеровых на петербург-
ских заводах» (Волков С.).
* * *
Подготовка к будущей кровавой смуте в России велась не
только политико-идеологическая. Со стороны еврейских банков
всего мира на “дело революции” в России были выделены де-
сятки миллионов. Высший свет оказался сплошь заражён масон-
ством. Партии эсеров, кадетов, большевиков, меньшевиков, воз-
главляемые евреями, разделили всё общество на враждующие
группировки. Кроме легальных и полулегальных партий, создан-
ных под руководством евреев, следует особо выделить боевую
организацию Всемирного израильского союза в России под наз-
262
ванием “Еврейский Бунд”. В первые же годы своего существо-
вания “Бунд” организовал 350 стачек, в которых участвовало 60
тысяч русских рабочих. В Киевском университете в 1901 году
начались студенческие волнения и царь велел направить туда
войска. Командующий Киевским военным округом генерал-
адъютант М. Драгомиров ответил телеграммой: “Армия не обу-
чена штурмовать университеты”. Царь повторил приказ. Драго-
миров отдал соответствующие распоряжения командирам частей
и продиктовал ещё одну телеграмму, явно ёрничая: “Ваше Вели-
чество, артиллерия в готовности, войска на боевых позициях,
противники Отечества не обнаружены…”.
* * *
Жалованье не только начальства, но и других служащих Юго-
Западной железной дороги превышало обычный уровень и по-
ступить сюда на службу было удачей. Вполне вероятно, что по-
мощь в этом оказал брат Анастасии, живший в Казатине, став-
шем после строительства сети железных дорог крупным желез-
нодорожным узлом, так как именно сюда вскоре после свадьбы
и прибыла семья Дзиковицких и именно здесь и начал работать
Иван Дзиковицкий в новом качестве. Здесь же 7 октября 1901
года у молодой семьи появился первенец – дочь Зинаида, а се-
мья некоего Ассаулюка, сослуживца и соседа Ивана, ставшая хо-
рошими знакомыми Дзиковицких, была приглашена на крести-
ны. Господин Ассаулюк стал крёстным отцом девочки.
Управление Юго-Западными дорогами находилось в Киеве и
имело в подчинении отдельные участки дороги. Одним из таких
являлся участок Казатин – Фастов, с центром в Казатине. Кроме
этих крайних пунктов в состав участка входили станции Черно-
рудка, Бровки, Попельня и Кожанка, а поскольку новая служба
Ивана Францевича была связана с исполнением каких-то реви-
зорских обязанностей по документации, то вся семья постоянно
была вынуждена переезжать с одного места жительства на дру-
263
гое, и в разное время сумела пожить на всех станциях этого
участка.
* * *
19 августа 1901 года капитан Владимир-Альбин Дзиковицкий
был награждён орденом Святой Анны 3-й степени.
3 ноября 1901 года в Ковеле в семье капитана Владимира-
Альбина Альбиновича Дзиковицкого и его жены Казимиры-
Кристины Игнатьевны (урождённой Мольской) родился Болес-
лав Владимирович-Альбинович. Был он последним, шестым ре-
бёнком, и, как все его братья и сёстры, был крещён по римско-
католическому обряду.
* * *
1 сентября 1901 года фельдфебель Иван Константинович Дзи-
ковицкий, служащий в Киевском военном округе, остался на 6-й
год сверхсрочной службы, а 21 октября того же года был наг-
раждён серебряной медалью с надписью “За усердие”.
В январе 1902 года, незадолго до того, как ему должен был ис-
полниться 21 год, Владимир Константинович Дзиковицкий (брат
фельдфебеля Ивана Константиновича) состоял учеником на за-
воде “Проводник” в городе Риге, где тогда жила их семья. На
том же заводе учеником состоял и его 19-летний брат Констан-
тин. А 11-летний брат Яков находился тогда на обучении в
Псковском кадетском корпусе.
Из полицейских справок в отношении Константина Яковлеви-
ча (отца перечисленных молодых людей) за январь 1902 года
следует, что “За поведением его ничего предосудительного не
замечено, и вообще, ведёт образ жизни безукоризненный...”.
В 1902 году прошения проживавшего в Риге отставного
штабс-капитана Константина Яковлевича Дзиковицкого, кото-
рые он направлял на Высочайшее имя, на имя военного минист-
ра и в другие инстанции, привели “ввиду крайне необеспеченно-
го материального положения” (РГВИА) его многочисленной се-
мьи, к исключению из правил: ему была, наконец, назначена ка-
264
зённая пенсия, которую следовало получать через Рижское гу-
бернское казначейство. Но права на ношение мундира и на оче-
редной чин Константин Яковлевич не добился.
* * *
На фотографиях Ивана Францевича Дзиковицкого этого вре-
мени я вижу человека довольно привлекательной внешности.
Короткая стрижка и “прусские” усы хорошо сочетались с фор-
менным кителем. Взгляд далеко не глупого человека. Чувству-
ется, что он привык держать себя с достоинством и, хотя в душе
был чувствительным и эмоциональным, умел не показывать это-
го на людях.
Иван и Анастасия Дзиковицкие. Фото начала ХХ века
Как следует из воспоминаний, он действительно никогда не
прибегал к лести или угодничеству, но, тем не менее, умел ла-
дить и с коллегами, и с начальством. Анастасия, бывшая хрупкая
и восторженная девочка, оказалась по характеру более жёсткой,
чем можно было себе представить по её прежним письмам. Тем
265
не менее, на отношениях супругов отрицательно это не сказа-
лось и Иван Францевич лишь мог быть доволен, что во время
его частого отсутствия в доме жена успешно справлялась с мно-
гочисленными заботами по содержанию и жилья, и ребёнка. По
отношению друг к другу Иван и Анастасия были внимательны и
заботливы и годы супружества ничуть не уменьшили их взаим-
ную любовь.
* * *
Начало века было в России периодом бурного развития эконо-
мики. Строились новые заводы, прокладывались дороги, в том
числе в 1902 году началась и постройка брукованной – выложен-
ной булыжником – дороги между Махновкой и Бердичевом вза-
мен прежней грунтовой. Но особенно бурно шло железнодо-
рожное строительство. В то же время, в результате скупки на
селе зажиточными “кулаками” земельных наделов у бедных од-
носельчан, сотни тысяч крестьян оказались без средств к суще-
ствованию. В результате этого в 1902 году по всем чернозёмным
губерниям Украины и Центра России прокатилась волна беспо-
рядков и бунтов.
Хотя на Юго-Западных дорогах были сравнительно высокие
заработки, рабочие и здесь активно участвовали в забастовочной
борьбе за дальнейшее повышение оплаты труда и сокращение
рабочего дня. Иногда конфликты принимали особенно острый
характер. Так, в июле 1903 года, когда семья Дзиковицких жила
на станции Бровки и Анастасия носила под сердцем второго ре-
бёнка, в Киеве произошли крупные волнения. «Беспорядки в
Киеве, – пишет А. Богданович, – были ужасные, а в газетах пи-
шут совсем мало. Например, напечатано сегодня правительст-
венное сообщение, в котором говорится, что усмирявшими за-
бастовавших железнодорожных рабочих войсками было убито
только 2 человека и 27 ранено. Грингмут принёс письмо от соб-
ственного корреспондента Савенко, который был послан в Киев.
Это письмо, которое рисует всё совсем в другом свете, Е.В. (муж
266
А. Богданович) послал сегодня Плеве. Бунтуют не только желез-
нодорожные рабочие, но к ним присоединились и все другие»
(Богданович А.). Конечно, подобные инциденты, вплотную под-
ходившие к стенам тихого гнезда семьи Ивана Францевича и
Анастасии Ивановны Дзиковицких, не могли не вызывать их
волнения и беспокойства.
30 сентября 1903 года в семье Ивана Францевича Дзиковиц-
кого появилась вторая дочь – Клавдия. В метрической книге бы-
ла сделана запись: «В метрической книге, хранящейся при Свя-
то-Успенской Киевской губернии Сквирского уезда села Бровок
приходской церкви в первой части ея о родившихся на 1903 год
под № 27-м женска пола находится написанного следующая ста-
тья: “Тысяча девятьсот третьего года м[есяца] сентября 30 дня, а
19 октября того же 1903 года крещена Клавдия. Родители ея:
служащий на Ю.З.Ж. дороге мещанин Бердичевского уезда м[ес-
течка] Махновка Иван Францевич Дзиковицкий и законная его
жена Анастасия Ивановна, православного исповедания.
Восприемниками были: начальник станции Бровки мещанин
города Варшавы Станислав Иванов Вельгомондович и жена пса-
ломщика Бердичевского уезда села Волчинец Мария Ивановна
Брояковская (сестра Анастасии. – А.Д.). Таинство св[ятого] кре-
щения совершил приходской священник Иоанн Похилевич с
псаломщиком Ефграфом Щербиновским”» (Метрическая выпис-
ка Клавдии Ивановны Дзиковицкой).
* * *
По “Российскому медицинскому списку” за 1903 год Антоний-
Амвросий Альбинович Дзиковицкий отмечен, как вольнопрак-
тикующий врач в городе Киеве. А фельдфебель Иван Константи-
нович Дзиковицкий 1 сентября этого года вновь остался на
сверхсрочную службу уже на 8-й год.
В конце января 1904 года с нападения Японии началась рус-
ско-японская война на Дальнем Востоке. 24 февраля 1904 года
фельдфебель Иван Константинович Дзиковицкий был уволен в
267
запас по болезни, но уже 1 мая того же года он вновь поступил
(уже на 9-й год сверхсрочной службы) в тот же 131-й Тирас-
польский полк, находящийся в Киевском военном округе, на
должность фельдфебеля 13-й роты. Нельзя сказать со стопро-
центной гарантией, что в это время были лично знакомы семья
Ивана Францевича и другие рядом проживающие (в Киеве и
Киевской губернии) Дзиковицкие, но то, что они знали о су-
ществовании друг друга и о других здешних сородичах – не под-
лежит никакому сомнению.
* * *
В мае 1904 года крупная военно-морская крепость Порт-Артур
была отрезана от основных сил русской армии и осаждёна. В ав-
густе произошло сражение под Ляояном. Несмотря на то, что
японские войска были здесь на грани поражения, русские отсту-
пили и тем самым обрекли гарнизон Порт-Артура бороться про-
тив превосходящих сил противника в одиночку. Таким образом,
общая неспокойная обстановка в стране подогревалась сообще-
ниями о неудачах на фронте. Революционеры всех мастей бала-
мутили народ, называя правительство слабым, неумелым, неспо-
собным справиться даже с маленькой Японией, и под трескотню
подобных заявлений вели широкую саморекламу и агитацию.
Уже в этом же 1904 году на Черноморском флоте матросы из
числа ленинского крыла социал-демократии вместе с анархиста-
ми и эсерами вели активную пропаганду против царя.
Правительство, озабоченное положением на фронте, пыталось
переговорами и компромиссами успокоить ситуацию, отказыва-
ясь от применения жёстких силовых мер, тем самым лишь спо-
собствуя нарастанию хаоса. В октябре «Сухомлинов, который
теперь в Киеве командующий войсками, говорил, что “курс”
Мирского добра не принесёт, что Киев – неспокойный город,
что этот “курс” там скоро откликнется» (Богданович А.).
В октябре произошло крупное сражение на реке Шахэ, про-
должавшееся около двух недель. И вновь русские не смогли дос-
268
тичь успеха. Сражение закончилось безрезультатно, а последний
шанс отвлечь японские силы от Порт-Артура был упущен.
Мобилизации в армию и общее ухудшение материального по-
ложения в связи с войной были на руку революционерам, кото-
рые использовали эти факторы в своей пропаганде. Осенью 1904
года в России постепенно нарастала волна митингов, демонст-
раций и стачек. И всё чаще в требования об улучшении условий
работы и жизни революционерам удавалось вплетать политичес-
кие – “Долой самодержавие!” и “Долой войну!”.
В декабре 1904 года начальник русского Квантунского укреп-
лённого района генерал Стессель сдал Порт-Артур противнику.
Порт-Артурская эскадра погибла. Японский флот стал безраз-
дельно господствовать на море, а сухопутные силы Японии, ско-
ванные ранее блокадой крепости, были переброшены против
главных сил русской армии. Сдача крепости не только тяжело
отразилась на моральном состоянии армии, но и вызвала бурю
негодования во всех слоях российского общества, чем, естест-
венно, вновь воспользовались революционеры.
Брожение в Петербурге переросло к 8 января 1905 года во все-
городскую стачку. 9 января толпы народа с петицией к царю от-
правились к Зимнему дворцу. Царь в это время находился в
отъезде и не знал о готовящемся расстреле. Демонстрация была
встречена винтовочными выстрелами. Возмущение привело к
разгрому нескольких охотничьих магазинов и оружейной мас-
терской. Рабочие стали вооружаться и строить баррикады. До
сих пор до конца не ясно, кто в действительности стоял за собы-
тиями этого Кровавого воскресенья, но они, события, оказались
как нельзя кстати на руку революционерам. События в Петер-
бурге эхом прокатились по всей стране: прошли забастовки в
Москве, Риге, Варшаве, Тифлисе. В ряде городов произошли
столкновения с войсками и полицией, по всей стране прокати-
лась волна стачек, которые поддержали студенты, врачи и учи-
269
теля. Вслед за русскими заволновались окраинные территории
империи.
4 февраля 1905 года член боевой организации социалистов-
революционеров (эсеров) И.П. Каляев совершил покушение на
московского генерал-губернатора великого князя Сергея Алек-
сандровича, в результате которого тот был убит. Это убийство
получило огромный резонанс в русском обществе.
7 февраля в Киеве прекратили работу все 2.600 служащих
Управления Юго-Западных железных дорог, предъявив свои
требования из 40 пунктов начальнику Управления. Требования
носили в основном экономический характер. 11 февраля упол-
номоченные от Главных железнодорожных мастерских также
предъявили свои требования к администрации. Во избежание
обострения ситуации руководство решило пойти на уступки и,
добившись удовлетворения большинства своих требований, слу-
жащие Управления 15 февраля приступили к работе. Служащие
на участках, как Иван Дзиковицкий, участия в забастовке не
принимали, но, возможно, от принятия руководством требова-
ний забастовщиков они что-то выиграли.
Иван Францевич и Анастасия Ивановна Дзиковицкие
270
В таких условиях Россия продолжала вести войну. В феврале
1905 года произошло грандиозное сражение под Мукденом, в
результате которого русская армия потерпела новое поражение,
после чего она была морально подавлена и практически потеря-
ла боеспособность. Её так же, как и всё российское общество,
начали подтачивать революционные идеи и лозунги. Весной
1905 года с новой силой развернулось стачечное движение,
вслед за ним усилилась активность либералов и крестьянское
движение.
В Бердичеве 11 марта 1905 года рабочие токарного отделения
завода “Прогресс”, расположенного в непосредственной близос-
ти от железнодорожного вокзала у Торговой полощади в месте,
именовавшемся в те годы “рогаткой”, надели своему мастеру
Бычковскому на голову мешок, а затем бросили его в тачку и с
криками “Ура!” вывезли за ворота завода. Администрация объя-
вила об увольнении 10 организаторов этого хулиганского пос-
тупка, но потом вынуждена была восстановить их на прежнем
месте. Даже в маленьком Волчинце, родном селе Анастасии
Дзиковицкой, где продолжала жить её мама, произошла забас-
товка сельскохозяйственных рабочих.
Заключительным аккордом бесславной войны с Японией стало
Цусимское морское сражение в мае 1905 года, в котором погиб-
ла 2-я Тихоокеанская русская эскадра. Как писал М. Касвинов,
«Япония торжествовала, побледнев от кровотечения. Её дейст-
вительное состояние было таково, что через несколько дней пос-
ле Цусимы, 18 мая 1905 года, японское правительство обрати-
лось к президенту США Теодору Рузвельту с просьбой взять на
себя мирное посредничество. 25 мая Николай II выслушал аме-
риканского посла и сказал, что на переговоры согласен». В усло-
виях нарастания революционных настроений правительство про-
сто не могло себе позволить продолжение войны.
* * *
271
В 1905 году, когда уже началась так называемая “первая рус-
ская революция”, капитан Владимир-Альбин Дзиковицкий сог-
ласно секретного предписания Штаба Варшавского военного ок-
руга за № 666 был командирован в город Тимашёв для приёма и
привода лошадей, предназначенных в 149 пехотный Черномор-
ский полк, откуда вернулся в свой полк, стоявший в Ковеле, 26
мая. Как было отмечено в его послужном списке, Владимир-
Альбин “поручение не выполнил без упущения”.
За время его армейской службы капитан Владимир-Альбин
Дзиковицкий был на должностях командующего ротой, занимал
должности члена и председателя полкового суда, а в 1905 году
стал командующим батальоном.
Проживавшая в Киеве Каролина Мартиновна, вдова умершего
24 года назад участника Крымской войны Альбина Ивановича
Дзиковицкого, в 1905 году в связи с мероприятиями, посвящён-
ными 50-летию героической обороны Севастополя и различны-
ми материальными пожалованиями героям той обороны, обра-
щается в Главный штаб с прошением о назначении ей новой
пенсии – “за защиту Севастополя” Альбином Ивановичем. Под-
пись её уже не та, что в 1881 году – неровная, старческая, а сами
документы у нотариуса заверяла её дочь Юзефа-Ядвига Альби-
новна, ставшая в замужестве Цецецкой, но проживающая всё по
тому же адресу вместе с матерью в Киеве, в Лукьяновском уча-
стке, дом 1. Одновременно было подано прошение о назначении
пенсии за отца Еленой-Марией Дзиковицкой, также жившей по
тому же адресу. В полицейском свидетельстве при этом проше-
нии указывалось: «...имеет в Киеве собственный дом, стоящий
до 8.000 рублей. Дом этот приносит дохода в год 948 рублей, а
расхода по нём же 938 рублей 58 копеек [...] при ней проживает
мать Каролина Дзиковицкая 73 лет» (РГВИА). Однако в юбилей-
ной пенсии им было отказано, так как таковые назначались толь-
ко тем семействам, «главы коих состояли под покровительством
Александровского комитета о раненых за полученные раны и
272
повреждения. Подпоручик же Дзиковицкий вовсе не был ранен»
(РГВИА).
В июне 1905 года распропагандированные матросы подняли
восстание на броненосце “Князь Потёмкин”, входившем в состав
Черноморского флота.
16 июня 1905 года фельдфебель Иван Константинович Дзико-
вицкий выдержал установленный экзамен на чин прапорщика
запаса армейской пехоты. Экзамен проводился в войсковой ко-
миссии при штабе 129-го пехотного Бессарабского полка, а 29
июля в лагере при городе Киеве на реке Сырце был подписан
аттестат о производстве Дзиковицкого в чин прапорщика. Одна-
ко нужно было ещё соблюсти некоторые формальности. В част-
ности, был составлен 1 августа 1905 года Послужной список, из
которого следовало, что Иван Константинович Дзиковицкий к
этому времени был женат на Надежде Леонтьевне, в девичестве
Чеботарёвой.
И вот эта-то фамилия всплыла у меня в памяти: когда я, ещё
будучи школьником, интересовался у дедушки фамилиями на-
ших родственников, среди нескольких была названа и эта! Де-
душка, правда, не мог сказать, кем Чеботарёвы приходились нам
– он только знал, что “какой-то дальней роднёй”. Но зато теперь
это явилось фактом подтверждения того, что семья прапорщика
Ивана Константиновича Дзиковицкого была знакома с семьёй
железнодорожного служащего Ивана Францевича Дзиковицко-
го. Кроме того, девичья фамилия матери Ивана Константино-
вича – Нагорская – запомнилась сестре моего дедушки Клавдии.
Она мне её также называла в качестве какой-то родственной
фамилии, но не могла сказать, что это за родственники были.
Исходя из того, что фамилии Чеботарёвых и Нагорской запом-
нились детям Ивана Францевича и Анастасии Ивановны, логич-
но предположить, что Иван Константинович приезжал в их дом,
его здесь принимали и у обоих Иванов Дзиковицких происходил
разговор об их общем происхождении и предках.
273
2 августа 1905 года Иван Константинович Дзиковицкий дал
обязательную для военных подписку о том, что ни к каким тай-
ным обществам он не принадлежит.
* * *
В августе правительство подписало мирный договор с Япони-
ей и опубликовало манифест о создании в России представи-
тельного выборного органа – Государственной думы. Манифест
некоторых обрадовал, но наиболее радикально настроенных ре-
волюционеров лишь раззадорил на ещё большие буйства, укре-
пив их во мнении о слабости власти. В то же время и монархис-
ты, не видя решительных шагов правительства по наведению в
стране порядка, стали организовывать так называемые чёрные
сотни – “Союз русского народа” и “Союз Михаила Архангела”, –
которые поставили перед собой цель противодействия револю-
ции и защиту самодержавия. Но деятельность этих организаций
так же, как и деятельность правительства, была не в силах враз
покончить с революцией.
Осень стала новым этапом в развитии революционного кризи-
са.
2 сентября 1905 года всё ещё не получивший офицерского чи-
на фельдфебель Иван Константинович Дзиковицкий был коман-
дирован вместе с полком в Баку, куда прибыл 10 сентября “для
содействия гражданским властям”.
В начале октября по инициативе большевиков началась забас-
товка на Московско-Казанской железной дороге. 8 октября за-
бастовка охватила уже весь Московский железнодорожный узел,
кроме Николаевской железной дороги, соединявшей Москву с
Петербургом, на которую были введены войска. В последующие
дни стачка стала общегородской, перекинулась в Петербург, а
затем переросла во всероссийскую под лозунгами “Долой само-
державие!” и “Да здравствует всенародное восстание!”.
10 октября в Киеве прекратили работу около тысячи рабочих и
служащих станции Киев-II. 11 октября к забастовке присоеди-
274
нились все железнодорожники Киевского узла. В этот же день
устроили политический митинг служащие Управления Юго-
Западных железных дорог.
Несмотря на предупреждения, под давлением партийных вож-
дей 17 октября Николай II подписал манифест о намерении да-
ровать гражданские и политические права и свободы всем под-
данным империи, включая евреев, и об отмене для евреев “чер-
ты оседлости” – ограничений по месту проживания.
Только 19 октября 1905 года, после долгого хождения доку-
ментов по различным инстанциям, Иван Константинович Дзико-
вицкий был, наконец, произведён в прапорщики с переводом в
132-й пехотный Бендерский полк. Его мечта об офицерском чи-
не воплотилась в реальность.
В это время в охваченной беспорядками России на защиту
трона выступили чёрные сотни. Поскольку же среди революцио-
неров очень большой процент составляли евреи, основной удар
черносотенцев пришёлся по ним. М. Касвинов писал: «Волна по-
боищ и разграблений прокатилась по Одессе, Киеву, Екатерино-
славу, Елизаветграду, Бердичеву и другим южным городам. В
Белостоке, Житомире и других областях запада империи прои-
зошли польские погромы, направленные против интеллигенции.
Чёрная сотня только за 10 дней октября 1905 года (с 18 по 29
число) учинила еврейские погромы в 660 городах и местечках, в
некоторых по два-три раза подряд».
18 ноября в Киеве вспыхнуло вооружённое выступление сол-
дат сапёрного батальона, которое, однако, в тот же день было
подавлено. В это неспокойное время Иван Францевич и Анаста-
сия Ивановна Дзиковицкие ожидали нового пополнения в семей-
стве. Иван Францевич старался держаться в стороне от полити-
ческих бурь и потрясений, аккуратно продолжая исполнять свои
служебные обязанности, но общее нервозное ожидание чего-то
нового, непривычного, какая-то лихорадочность рабочих и слу-
жащих на железной дороге вселяли в него чувства беспокойства
275
о будущем семьи и службы. Но представители фамилии из дру-
гих Домов, будучи военными, несомненно участвовали в меро-
приятиях по разгрому революционеров. Так, 20 ноября 1905 года
капитан Владимир-Альбин Дзиковицкий был награждён орде-
ном Святого Станислава 2-й степени, что позволяет предполо-
жить о его действиях в кризисное для Российской империи вре-
мя.
7 декабря под призывом “Да здравствует беспощадная борьба
с преступным царским правительством!” в Москве началась но-
вая всеобщая политическая забастовка, переросшая к 10 декабря
в вооружённое восстание. И хотя оно происходило только в од-
ном городе, поддержка его в той или иной мере имела место
практически по всей стране. Так, 12 декабря рабочие многих
предприятий Киева, среди которых были, в частности, Главные
железнодорожные мастерские, начали забастовку, которая пре-
кратилась уже только после поражения восстания. В разгар этих
событий, 15 декабря, появилась на свет третья дочь в семье Ива-
на и Анастасии Дзиковицких – Евгения. Произошло это на стан-
ции Мотовиловка, где в это время служил Иван Францевич.
К 18 декабря с восстанием в Москве правительству удалось
справиться, а 22 декабря прекратилась общегородская забастов-
ка в Киеве. Медленно и неуверенно революция шла на убыль и
так же постепенно приходила в себя государственная власть.
С 12 января по 18 апреля 1906 года прапорщик Иван Констан-
тинович Дзиковицкий был командирован в Харьков в 122-й пе-
хотный запасной батальон для обучения молодых солдат, назна-
ченных на укомплектование его, 132-го пехотного Бендерского
полка.
В конце апреля 1906 года была созвана I Государственная ду-
ма. Партийные лидеры-евреи, проникшие в Думу на поднятой
ими революционной волне, озаботились, прежде всего, правами
именно своего народа. По этому поводу известный публицист
М.О. Меньшиков написал следующее: «В Государственной думе
276
затевается хуже, чем государственная измена, затевается нацио-
нальное предательство – разрешение целому иностранному на-
роду сделать нашествие на Россию, занять не военным, а ком-
мерческим и юридическим насилием нашу территорию, наши
богатства, всякую власть в обществе. Под скромным именем ев-
рейского равноправия отстаивающие его русские идиоты в са-
мом деле обрекают Россию на все ужасы завоевания. Вы, невеж-
ды в еврейском вопросе, вы, политические идиоты, посмотрите
воочию, что делается уже в захваченных евреями христианских
странах, которые опаршивлены еврейским вселением. Вы гото-
вите нашествие крайне преступного народа, составлявшего в те-
чение четырёх тысяч лет гнойную язву на теле всякой страны,
где этот паразит селится.
Франция, где всего сто тысяч евреев – агонизирует, чувствуя,
что насквозь проедена еврейством.
Бездарные польские короли назвали в Польшу паразитское
племя и за несколько поколений польские жиды развратили ры-
царскую знать. Теперь развращённая, расслабленная Польша ох-
вачена тем воспалением, которое всюду вносят с собой парази-
ты.
“Жиды погубят Россию!” – горестно пророчествовал Ф. Досто-
евский, но мы, наказанные Богом глухотой и каким-то ослепле-
нием, не слышим и не видим подкрадывающейся гибели!» (Ива-
нов Н. “2000 лет врозь”).
Влияние евреев в России уже в это время было столь значи-
тельным, что они этого не считали нужным даже скрывать. «Ни-
когда ещё, – писал еврей Ландау, – не были столь значительны
результаты, никогда ещё не было столь сильно общественное
давление в пользу еврейского дела, как в 1905 – 1906 годах!»
(Иванов Н. “2000 лет врозь”).
29 апреля 1906 года вернувшийся из командировки прапорщик
Иван Константинович Дзиковицкий был командирован вместе
277
со всем Бендерским полком на Кавказ – в город Кутаис, где про-
исходили антиправительственные волнения.
В июле 1906 года ввиду явной антигосударственной деятель-
ности I Государственной думы указом императора она была рас-
пущена. Группа депутатов I Государственной думы, состоявшая
по партийной принадлежности в основном из кадетов и трудо-
виков, 9 – 10 июля обратилась к населению с так называемым
“Выборгским воззванием”, в котором, в знак протеста против
разгона Думы, содержался призыв прекратить уплату налогов и
сорвать набор рекрутов в армию.
Но теперь правительство приступило к более решительным
действиям по окончательному преодолению кризиса и подверг-
ло подписантов аресту и преданию суду. В августе 1906 года бы-
ли введены военно-полевые суды, призванные более быстро и
действенно разрешить ту массу “революционных дел”, на кото-
рую обычным судам потребовались бы месяцы работы. В декаб-
ре 1906 года депутаты распущенной Думы, подписавшие “Вы-
боргское воззвание”, были по суду приговорены к тюремному
заключению.
В начале 1907 года состоялись выборы во II Государственную
думу, однако участие в выборах ряда радикальных партий, ранее
бойкотировавших выборы в I Думу, привело к тому, что II Дума
оказалась составленной в значительной части из числа антипра-
вительственно настроенных депутатов. Монархист В. Шульгин
по этому поводу написал в воспоминаниях “Годы. Дни. 1920”:
«Вторая Государственная дума, как известно, была Думой “на-
родного гнева” и “невежества”, – антинациональная, антимонар-
хическая, словом, – революционная. Она так живо вспоминалась
мне теперь! – говорил он, имея при этом в виду 1917 год. – Ведь
все эти гнусные лица, которые залили Таврический дворец, – я
их видел когда-то... не их именно, но такие же. Это именно было
тогда, когда 1907 год выбросил на кресла Таврического дворца
самых махровых представителей “демократической России”.
278
Нас было сравнительно немного тогда – членов Государст-
венной думы умеренных воззрений. Отбор был сделан в первый
же день “провокационным” с нашей стороны способом. Когда
Голубев читал указ об открытии Думы, при словах “по указу Его
Императорского Величества” – все “порядочные” люди встали.
Все “мерзавцы” остались сидеть. “Порядочных” оказалось, ка-
жется, 101».
* * *
В это время Высочайшим приказом от 24 января 1907 года
Владимир-Альбин Альбинович Дзиковицкий был произведён в
подполковники с увольнением от службы с правом ношения
мундира и с пенсией в общем размере 831 рубль 60 копеек в год.
Во время увольнения штаб-квартира полка находилась в городе
Ковель Волынской губернии, но после выхода в отставку Вла-
димир-Альбин Дзиковицкий переехал жить в старый родитель-
ский дом в Киеве. Налицо явно присутствовало появление некой
“киевской диаспоры” Дзиковицких из совершенно разных их се-
мейств…
* * *
Правительство, продолжая наводить в стране порядок, выдви-
нуло против социал-демократической фракции Думы обвинение
в подготовке вооружённого переворота. Так как согласно закона
депутаты были неприкосновенны и их нельзя было арестовать
без согласия самой Думы, правительство предложило депутатам
вывести социал-демократов из своего состава. Но, поскольку
Дума затянула с решением, правительство 3 июня 1907 года рас-
пустило её. Социал-демократическая фракция после этого была
арестована, а избирательный закон изменён в целях недопуще-
ния в органы власти заведомо антигосударственных партий и
союзов, ведущих работу на подрыв России. С этого же года на-
чальником Бердичевского отделения жандармско-полицейского
управления железных дорог был поставлен подполковник С.Ф.
Шебанов.
279
Можно считать, что с этого времени революция в стране была
окончательно побеждена и вновь наступил период относитель-
ной стабильности и порядка.
* * *
Семья Дзиковицких 15 июля 1907 года
В начале июля Дзиковицкие всей семьёй ездили в Киев. Оче-
видно, Ивану Францевичу необходимо было прибыть в Управле-
ние Юго-Западных дорог по служебным вопросам, а заодно он
280
взял с собой семью. Все вместе они сходили в фотоателье на
Фундуклеевской улице, где сделали общий снимок. Младшая
дочь Евгения во время съёмки с плачем потребовала себе куклу,
которую подарила тётя Александра Титова из Одессы средней
дочери Клаве. Так этот маленький семейный эпизод оказался
увековеченным на снимке, а на его обороте проставлена дата –
15 июля 1907 года – и место их тогдашнего жительства: Мото-
виловка.
Вскоре семья Дзиковицких опять переезжает, теперь на стан-
цию Попельня, а Анастасия Ивановна вновь ждёт ребёнка. Де-
вочек своих Иван Францевич любил, но очень хотел иметь и
продолжателя рода – мальчика. Рождения четвёртого ребёнка
Дзиковицкие ожидали уже в спокойной обстановке. Хотя кое-
где в Киевской губернии ещё случались какие-то волнения, всё
это было уже только отголоском прошедшей революционной бу-
ри. Будущее, казалось, вновь обрело целостность и определён-
ность. Так, А. Богданович 17 сентября 1907 года переписала в
свой дневник сообщение, присланное ей: «В Москве всё тихо,
спокойно. К выборам в Думу ровно никакого интереса. Даже
предвыборных собраний кадеты не устраивают. Попробовали
устроить одно: председатель позволил себе оскорбительные вы-
ражения по адресу чина полиции, за что тот собрание закрыл, а я
оратора, для примера, посадил на три месяца. Революционеры
собирались недавно на съезд, на котором тоже признали, что в
Москве дела обстоят очень плохо, но, к сожалению, считают,
что в Петербурге – хорошо, а в Черниговской, Харьковской и
Киевской губ[ерниях] – очень хорошо, а в остальных – посред-
ственно. Главным образом мне приходится теперь бороться с
простым политическим хулиганством, так всё измельчало в ре-
волюционном лагере».
* * *
1 октября 1907 года Приказом по 33-й пехотной дивизии
прапорщик Иван Константинович Дзиковицкий оставлен на слу-
281
жбе как “полезный и отвечающий офицерскому званию”
(РГВИА).
16 октября 1907 года на станции Попельня в семье Ивана
Францевича и Анастасии Ивановны появился четвёртый ребё-
нок. Каково было узнать Ивану Францевичу, ожидавшему сына,
что родилась опять девочка?! Назвали её Александрой.
* * *
Исторический фон.
Чтобы лучше почувствовать дух того времени, дух той эпохи,
можно ознакомиться с сообщениями о событиях, которые удос-
тоились того, чтобы в течение одного месяца, с конца октября
1907 года по старому стилю, быть помещёнными в русских газе-
тах. Вот некоторые из них, наиболее рельефно, на мой взгляд,
отражающие тогдашнюю жизнь и то, как её видели и ощущали в
семье Ивана Францевича Дзиковицкого. Итак.
– 20 октября 1907 года на Кавказе в городе Тифлисе в 4 часа
дня на Ольгинской улице выстрелом в висок убит городовой.
Нападения и грабежи принимают эпидемический характер. По-
лицейская хроника ежедневно отмечает пять – шесть воору-
жённых грабежей в городе.
– 21 октября из Одессы передавали: «Бесчинства евреев в уни-
верситете усиливаются. Во время экзаменов по анатомии сту-
дент-еврей Шор, недовольный полученной неудовлетворитель-
ной отметкой, бросил в профессора Батуева чернильницей. Про-
фессор, облитый чернилами, принуждён был прекратить экза-
мен». В тот же день в Ивангороде на призывном пункте аресто-
ваны два молодых человека, раздававшие новобранцам прокла-
мации, призывающие уклоняться от службы. Тогда же сообща-
лось и о прошедшем в Америке Конгрессе аэронавтов: «На со-
стоявшемся в Нью-Йорке съезде аэронавтов обсуждались техни-
ческие успехи, достигнутые в области аэронавтики. По общему
мнению, успехов, достигнутых в этой области, ещё не доста-
282
точно для того, чтобы применить воздушный шар к полярным
исследованиям».
– 24 октября читающей публике было преподнесено такое не-
слыханное в то время событие из светской жизни: «Богатейшая
невеста мира, обладательница 100 миллионов долларов мисс
Гледи Вандербильд выходит замуж за венгерского графа Влади-
слава Сечени. Помолвка уже состоялась. Но ей предшествовали
крупные затруднения. Дело в том, что наследница знаменитого
миллиардера поставила категорическим условием своего согла-
сия на брак обязательный доступ ко двору. Между тем, по обы-
чаю австрийского двора, ко двору имеют доступ лишь лица, ко-
торые насчитывают в своём роду не менее 16 предков “благо-
родной” крови, а “основатель дома” Вандербильдов умер всего
30 лет назад, да и он был всего лишь “владельцем маленького
парусного судна”. Как добился граф Сечени согласия австрий-
ского императора – неизвестно. Но помолвка состоялась, значит,
условие принято».
– 28 октября газеты порадовали своих читателей, интересую-
щихся наукой и исследованиями других планет: «Известный ис-
следователь Марса, профессор Слипперс, возвратившись из пу-
тешествия в Анды, где продолжительное время занимался наб-
людением на обсерватории Лоуэлля, заявляет, что сделанные им
открытия подтверждают вполне теорию Лоуэлля о существова-
нии на Марсе разумных существ. Привезённые Слипперсом фо-
тографические снимки подтверждают образование новых, двой-
ных каналов, которых до настоящего времени на Марсе не наб-
людалось. Благодаря новейшим наблюдениям возникает надеж-
да ближе разрешить интересующую всех гипотезу о существо-
вании на Марсе разумных существ».
– 30 октября появилось приглашение к спортсменам из России
поучаствовать в Олимпийских играх: «Международный олим-
пийский комитет доводит до сведения, что в течение лета 1908
года в Лондоне будет проходить IV олимпиада. В виду того, что
283
желательно бы было, чтобы в предстоящих состязаниях приняли
участие русские спортсмэны, комитет просит сообщить, не най-
дётся ли среди Санкт-Петербургских спортивных обществ лиц,
могущих принять участие в следующих спортивных состяза-
ниях».
– 31 октября появилось газетное сообщение, касающееся инте-
ресов фабрикантов и заводчиков: «На 1912 год Япония пред-
полагает устроить в Токио всемирную промышленную выстав-
ку. Германия уже согласилась принять в ней участие, Франция,
Англия, Мексика, Канада и Новая Зеландия дали благоприятные
ответы. Председатель комитета выставки барон Клонек просит
содействия иностранной печати для популяризации выставки за
границей».
– 1 ноября газета “Русь” коснулась живо волновавшего в то
время российское общество “еврейского вопроса”: «Вопреки со-
общениям газет, никакого законопроекта по еврейскому вопросу
в министерстве внутренних дел не вырабатывалось и не выраба-
тывается. Поводом возникновению слухов, по-видимому, послу-
жил обсуждаемый в министерстве вопрос о расширении черты
оседлости. По этому вопросу велась переписка с некоторыми гу-
бернаторами, однако определённого решения пока не намеча-
ется». В тот же день сообщалось, что некий «легковой извозчик
с биржи “Горки”, ярославский мещанин Пётр Топорков, привле-
чён к ответственности по 29 статье Уложения о наказаниях за
неимением на пролётке номера и хромую лошадь. На вид Топор-
кову 13 – 14 лет».
– 3 ноября о телеграфных сообщениях из Севастополя в газе-
тах писалось: «Вчера на кладбище сыскной полицией обнаружен
большой склад бомб. В пещере лежали сложенные в два ряда 18
шарообразных бомб вполне снаряжённых, начинённых сухим
пироксилином. При разряжании бомбы взрывались с необычай-
ной силой. По подозрению задержаны двое мужчин и одна жен-
щина, у которых найдены оболочки бомб». А из Парижа в тот
284
же день пришла такая телеграмма: «Сантос-Дюмон произвёл ут-
ром на открытой площади ряд пробных полётов на вновь им изо-
бретённом аэроплане. Опыты увенчались успехом. Аппарат про-
летал на высоте шести метров и производил впечатление летаю-
щей птицы».
– 4 ноября из Киева пришло сообщение: «Вчера в Лукьянов-
ской тюрьме на почве возникших между политическими заклю-
чёнными и тюремной администрацией недоразумений произош-
ли беспорядки. Вызванные к месту происшествия войска стре-
ляли, никого не ранив». В тот же день из Санкт-Петербурга при-
шла такая новость: «На набережной реки Фонтанки между Из-
майловским и Обуховским мостами, за последнее время в тече-
ние дня снуёт масса маклаков – скупщиков готового платья и
других вещей. Нередко доводится видеть в праздник, как подгу-
лявшие рабочие и мастеровые спускают за бесценок в погоне на
“выпивку” этим маклакам свои пиджаки, пальто, сапоги, часы,
самовары и так далее. Ничуть не стесняясь прохожих, тут же на
набережной у перил часто происходит “сменка”, то есть разува-
ние и раздевание. На эту постыдную куплю и продажу не меша-
ло бы обратить внимание».
– 5 ноября из Одессы сообщали: «На Чёрном море третий день
свирепствует ужасный шторм, жертвами которого сделались
несколько пароходов и парусных судов, частью совершенно по-
гибших, частью потерпевших значительные аварии. Из Одессы
вследствие шторма, сопровождавшегося снежной метелью, не
отошли пароходы в Крым, на Кавказ и в Болгарию». Тогда же из
Лондона сообщали следующее: «По сведениям одной из газет из
Токио, на Формозе взбунтовалась рота китайских солдат, нахо-
дящихся на японской службе, убила 63 японца, полицейских чи-
нов, частных лиц, в том числе несколько женщин и детей, и бе-
жала на необитаемую часть острова». На собрании петербург-
ских и московских старообрядцев, происходившем 5 ноября, по-
становлено было бывшего доцента санкт-петербургской духов-
285
ной академии архимандрита Михаила (Семёнова), перешедшего
в раскол и назначенного старообрядческим епископом, не при-
знавать в виду того, что предки его были иудейского вероиспо-
ведания.
– 6 ноября из города Сочи Черноморской губернии писали:
«Немцы-колонисты принялись за посадку цветной и кочанной
капусты, которая поспеет к концу марта или началу апреля и от-
правится в Москву. Тем же занимаются и эстонцы у Адлера. Ес-
ли бы была железная дорога, здесь несомненно развилось бы
огородничество в колоссальных размерах и Россия получала бы
свежие продукты тогда, когда на севере ещё не подумывают да-
же готовить грядки». Того же 6 ноября начальник городской
тюрьмы в Ростове-на-Дону Закржевский приговорён судом к за-
ключению на 10 дней на гауптвахту за удар по щеке, нанесён-
ный политическому арестанту.
– 7 ноября сообщалось: «Успех военных аэропланов заставил
техников подумать о способах обороны от новых и страшных
врагов. Первый шаг в этом направлении уже сделан в Германии.
Здесь сооружён блиндированный тройной бронёй автомобиль.
Он снабжён 4-цилиндровым двигателем в 60 лошадиных сил,
дающим скорость в 45 километров в час. Его вооружение состо-
ит из скорострельной пушки 5-сантиметрового калибра, которая
делает по 24 выстрела в минуту под углом 70 градусов. Автомо-
биль снабжён запасом снарядов для 102 выстрелов; на нём по-
мещаются проводник-техник и трое служащих. О действии авто-
мобиля судить ещё рано за отсутствием опытов. Но несомненно,
что разрушительная сила его достаточна велика, и всё дело лишь
в том, чтобы “поймать” на прицел зазевавшийся воздушный ко-
рабль, гибель которого в этом случае почти неминуема». Также
7 ноября из Тирасполя сообщили, что в селе Глинном крестьяне,
приняв проходившего заводского рабочего за “анархиста”, под-
вергли его жестоким истязаниям. Рабочий притворился мёрт-
286
вым, и это спасло его от смерти. Впоследствии крестьяне созна-
лись в своей ошибке.
– 9 ноября из Одессы сообщали, что, по сведениям статисти-
ческого бюро, население этого города за последние три года
уменьшилось приблизительно на сто тысяч. Теперь в Одессе на-
селения около 400 тысяч вместо недавнего полумиллиона.
Уменьшение, главным образом, коснулось еврейского населе-
ния, эмигрирующего из пределов России. В тот же день 9 ноября
из Лондона сообщали, что первые после англо-бурской войны
парламентские выборы в Оранжевой республике дали подавляю-
щее большинство бурам. Теперь можно сказать наверняка, что
известный герой бурской войны генерал Девет будет членом
вновь формируемого кабинета. Таким образом, в Южной Афри-
ке без пролития крови восстановлено фактически то же поло-
жение, что было до войны.
– 10 ноября в “Биржевых Ведомостях” было опубликовано
“Сенатское разъяснение”, по которому машинистам-евреям, со-
стоящим на железнодорожной службе, было разрешено право
повсеместного жительства в Российской империи.
– 13 ноября в Севастополе военно-морской суд приговорил к
каторжным работам на 12 лет матроса Кузьму Семердина за кра-
жу двух пулемётов и четырёх винтовок с миноносца “Зоркий” с
целью усиления средств революционеров.
– 14 ноября социал-демократическая фракция в Думе вполне
сорганизовалась. Избран комитет из пяти лиц (четыре меньше-
вика и один большевик) для руководства деятельностью фрак-
ции. В тот же день в Бердичевском уезде Киевской губернии
раскрыта шайка разбойников с учительницей сельской школы во
главе, переодевавшейся для грабежей в мужской костюм. Пяте-
ро арестовано; учительница скрылась.
– 15 ноября, в 3 часа ночи, в Москве по Садовой-Самотёчной
улице мчался извозчик, седоки которого во всё горло распевали
революционные песни. Городовой 1 участка Сретенской части
287
Родионов извозчика остановил, а седоков, назвавшихся дворяни-
ном Сергеем Охтерлоне, московским цеховым Александром
Ильиным и дворянином Василием Королёвым, задержал и от-
правил в участок. Задержанные за пение революционных песен
привлекаются к законной ответственности.
– В зале Преображенской читальни Санкт-Петербурга лидер
Союза русского народа доктор Дубровин устроил вечером 16 но-
ября собрание. На нём присутствовало до 500 человек. В своей
речи Дубровин поносил третью “крамольную” Думу, доказывая,
что она гораздо более крамольна, чем первые две. Кроме того,
он осыпал градом ругательств “полужида Гучкова, сына жидов-
ки с харьковской площади, оказавшегося в Думе гораздо хуже,
опаснее и безчестнее Милюкова”. Собрание дикими криками
поддерживало своего черносотенного “батьку”.
– 17 ноября газета “Русь” сообщала: «Продовольственным от-
делом при министерстве внутренних дел вновь получены тре-
вожные сведения о надвигающемся голоде в Бессарабии, в Бело-
руссии, в Могилёвской и Минской губерниях. Для выяснения
степени нужды туда будут командированы чиновники». В тот
же день под рубрикой “факты и слухи” в русской печати появи-
лось такое сообщение: «Новое открытие гениального Люмьера –
цветная фотография, стала достоянием не только профессиона-
лов-фотографов, но и любителей. Последние, чтобы содейство-
вать развитию этой новой отрасли светописи, объединились в
общество, которое предполагает устроить ряд лекций и выставку
фотографических снимков в красках».
20 ноября того же года А. Богданович записала: «Была у мит-
рополита киевского Флавиана. Про киевские студенческие бес-
порядки он сказал, что пошумят и опять успокоятся. Когда я
вернулась домой, застала у нас П.М. Лазарева, который, услы-
шав от меня мнение Флавиана по этому вопросу, сказал, что и
Сухомлинов того же мнения».
288
И действительно, революционный порыв уже настолько вы-
дохся, что наступило долгожданное умиротворение. Во главе
правительства встал талантливый государственный деятель П.А.
Столыпин, заявивший с думской трибуны революционерам:
“Вам нужны великие потрясения, а нам – великая Россия”. Он
твёрдой рукой вёл государственный корабль и потому несколько
раз подвергся попыткам покушения на его жизнь со стороны ре-
волюционных террористов.
* * *
Начальное обучение детей по закону было бесплатным, а с
1908 года даже обязательным и потому старшая дочь в семье
Дзиковицких – Зинаида – уже начала посещать школу.
25 января 1909 года прапорщик Иван Константинович Дзико-
вицкий, после трёх с лишним лет отсутствия на территории Ки-
евского военного округа, выступил вместе с полком из Кутаиса
на постоянные квартиры в город Киев, куда и прибыл 2 февраля.
До 1910 года страна жила в условиях стабильности, порядка и
крепкой власти. Новое оживление революционного бурления на-
чалось лишь в конце 1910 года, когда опять стало расти коли-
чество стачек и демонстраций.
Однако не только революционерами определялась тогдашняя
жизнь. Обычные люди сталкивались с более приближёнными к
ним событиями. Например, в 1911 году жители Киева пережили
незаурядное событие, которое удостоилось быть отмеченным да-
же в газетах: «Вчера в 9 часов вечера на Крещатике среди мно-
гочисленной гуляющей публики вдруг появилась женщина в не-
обычном одеянии. “Шароварщица” – крикнул кто-то. Послыша-
лись свистки, началась давка – всем хотелось взглянуть на бед-
ную даму, которую прижали к стенке. Толпа увеличивалась. Бы-
ла вызвана полиция. Под охраной роты солдат преследуемой
удалось выбраться из плена и избежать расправы».
7 мая 1911 года прапорщик 131-го пехотного Тираспольского
полка Иван Константинович Дзиковицкий написал прошение в
289
Минское губернское дворянское депутатское собрание, в кото-
ром просил выдать ему список лиц, вошедших в родословные
таблицы рода Дзиковицких. При этом он отмечал, что его дед
Яков должен также значиться в этих списках и потому он, Иван
Константинович, также хотел бы быть приписанным к дворян-
скому сословию как законный наследник своих предков. Види-
мо, ему пришлось пережить горькое разочарование, когда он уз-
нал, что Дзиковицкие по его линии были исключены из состава
благородного сословия как раз той государственной властью, ко-
торой он ревностно служил.
В 1911 году Антоний-Амвросий Альбинович Дзиковицкий
продолжал быть вольнопрактикующим врачом в Киеве.
* * *
Успокоение в обществе, наступившее после подавления рево-
люции 1905 года, оказалось недолгим. Постепенно вновь начала
нарастать политическая нестабильность. В 1911 году резко воз-
росло количество забастовок, а в сентябре, во время посещения
Киева императором Николаем II, в театре произошло очередное
покушение на жизнь Столыпина. На сей раз оно удалось. Россия
потеряла человека, способного избавить её от ужасов революци-
онных кровопролитий и сделать величайшей державой. Чёрные
сотни с трудом удалось удержать от немедленных расправ с ев-
реями в Киеве (убийца Столыпина Богров был евреем), но волна
погромов, как и в 1905 году, прокатилась по многим другим го-
родам Малороссии.
* * *
23 ноября 1911 года теперь уже подпоручик 131-го Тирасполь-
ского полка Иван Константинович Дзиковицкий пишет коман-
диру о своём желании перейти в гражданский чин и получить
должность полкового казначея. Вскоре, уже 11 декабря того же
года в Киеве это ходатайство было подписано и подпоручик
Иван Константинович Дзиковицкий, как прослуживший менее 3
лет в этом чине, стал губернским секретарём (XII класс) с 22 де-
290
кабря 1911 года. В семье Ивана Константиновича и Надежды
Леонтьевны Дзиковицких детей всё ещё не было.
Иван Францевич Дзиковицкий около 1910 года
Во время нового оживления революционной активности Иван
Францевич Дзиковицкий вместе с семьёй проживал на узловой
291
станции Казатин. Теперь его служба отличалась от прежней и он
дежурил в будочке, расположенной на перроне. В его обязаннос-
ти входило соблюдение расписания движения поездов и, пос-
кольку он должен был безотлучно в течение смены находиться
на своём посту, старшие дочери, помогавшие маме в ведении до-
машнего хозяйства, носили ему на станцию обеды в узелках.
Здесь, в Казатине, наконец, родился 23 января 1912 года дол-
гожданный сын – Геннадий. И случилось так, что ко времени его
крещения в Казатин приехал по служебным делам начальник
Управления Юго-Западных железных дорог, который, получив
приглашение участвовать в церемонии крещения, согласился
стать крёстным отцом мальчика. Конечно, то, что он выступил в
подобной роли, говорило, что начальство относилось к Ивану
Францевичу с уважением. Однако, несмотря на такое уважение,
Иван Францевич уже подумывал об оставлении службы по же-
лезнодорожному ведомству. Особенно упорно настаивала на
этом Анастасия Ивановна, уставшая переезжать с места на место
и мечтавшая о постоянном жилище для растущего семейства.
* * *
Будущий белогвардейский полководец А.И. Деникин об этом
времени писал: «Ещё с 1908 года, после аннексии Боснии и Гер-
цеговины, шли в Австро-Венгрии полным ходом приготовления
к войне против Сербии и естественной её покровительницы Рос-
сии. Военная партия из немецких и мадьярских кругов нашей со-
седки словом, пером и делом работала над созданием в стране
враждебного России настроения, в особенности подогревая и
провоцируя вожделения поляков и украинцев. Воззвания, призы-
вающие “в предстоящем столкновении стать на сторону Австро-
Венгрии”, наводняли, правда без видимого успеха, наши пригра-
ничные губернии, особенно Волынскую и Подольскую.
Словом, соседняя “дружественная” страна явно бряцала ору-
жием, а мы, повторяя свою ошибку периода перед японской вой-
ной, молчали».
292
Продолжая претворять в жизнь столыпинский план создания в
России крупного слоя самодостаточных земельных собственни-
ков, царское правительство систематически стремилось увели-
чить площадь крестьянского землевладения. Министр земледе-
лия Кривошеин, беседуя с приехавшим в Москву немецким про-
фессором Зеерингом, возглавлявшим специальную комиссию,
которой было поручено ознакомиться с результатами Столыпин-
ской крестьянской реформы, сообщил: «России необходимы 30
лет спокойствия, чтобы сделаться наиболее богатой и процве-
тающей страной во всём мире».
Но как раз в этом спокойствии судьба отказала Российской им-
перии. «Летом 1912 года Австрия пододвинула 6 корпусов к гра-
ницам Сербии и 3 корпуса мобилизовала в пограничной с Рос-
сией Галиции. Напряжение росло и был момент, когда мой полк
получил секретное распоряжение, согласно программе первого
дня мобилизации, выслать отряды для занятия и охраны важней-
ших пунктов Юго-Западной железной дороги в направлении на
Львов. Там они простояли в полной боевой готовности несколь-
ко недель» (Деникин А.И.).
Видимо, это окончательно заставило решиться Ивана Дзико-
вицкого на оставление службы. Идя навстречу желанию жены,
он уволился летом 1912 года со службы в Казатине, а спустя не-
которое время перевёз семью в уездный город Бердичев.
В 1912 году Антоний-Амвросий Альбинович Дзиковицкий от-
мечен в качестве земского врача в городе Хорол Полтавской гу-
бернии.
293
III. НАКАНУНЕ БЕДСТВИЙ (1913 – 1917 годы)
Отзвенели лета трели,
Глуше стали голоса.
Рощи жёлтые редели,
Холодели небеса.
В.А. Ильин. Осенью.
1913-й. Этот год вошёл в историю России как последний год
мирного развития страны, успешно развивавшейся и процветаю-
щей. В дальнейшем весь ХХ век при оценке хозяйственной си-
туации за точку отсчёта, за уровень, по которому определялось
развитие или упадок экономики, обычно брался именно 1913-й
год. И именно тогда Иван Францевич принял решение об остав-
лении прежней службы.
Крупнейший после Киева город губернии, находившийся не-
далеко от родных мест Ивана и Анастасии Дзиковицких – Бер-
дичев – был избран для нового поселения их семьи. Это был го-
род, к которому 60 лет назад перешёл от Махновки статус уезд-
ного центра. Наряду со своим политическим значением круп-
ного города губернии, Бердичев был развитым экономическим
центром. Здесь находилось множество промышленных и продо-
вольственных складов, лавок и магазинов. Имелись механичес-
кий завод “Прогресс”, кожевенные заводы Бурко, Шленкера,
обувная фабрика Левковского, мебельные фабрики “Войцехов-
Вена” и Межеричера, сахарный завод Корнилова и даже станция
дирижаблей. Здесь проходили ярмарки, которые когда-то были
даже более знамениты, чем ярмарки в Лейпциге. Был в городе
свой художественный театр, в котором иногда выступали артис-
ты большой величины. Горожане гордились тем, что в 1850 году
здесь в костёле святой Барбары венчался с графиней Ганской ве-
ликий французский писатель Оноре де Бальзак. О благополучии
города говорил хотя бы тот факт, что большинство его населе-
294
ния составляли евреи, которые, как известно, избегают тех мест,
на которых лежит печать запустения и упадка, как случилось с
этим городом сегодня.
Городским головой Бердичева был отставной генерал-майор
граф Антоний Николаевич Швиндт, который ещё в 1899 году в
чине полковника командовал расквартированным в городе 4-м
кадровым обозным батальоном. При прекращении в городе бес-
порядков во время революции 1905 – 1907 годов он отличился
своей твёрдостью и решительностью.
В доме почти напротив городского головы проживал коллеж-
ский советник Алексей Иванович Барабаш, с 1 октября 1913 го-
да назначенный председателем Бердичевского съезда мировых
судей.
* * *
Ричард-Генрих Владимирович-Альбинович Дзиковицкий обу-
чался в это время в Киевском Политехническом университете,
где в 1913 году на него, как студента, в полиции заводилось “де-
ло”. Видимо, он не смог удержаться от влияния студенческой
бунтарской среды. В то время ему было 29 лет.
Младший брат бывшего фельдфебеля, затем прапорщика, под-
поручика, Ивана Константиновича Дзиковицкого, перешедшего
в 1911 году в гражданскую службу с чином губернского секрета-
ря, Борис Константинович получил воспитание в Нижегород-
ском графа Аракчеева кадетском корпусе и 31 августа 1913 года
вступил в воинскую службу в Константиновское артиллерий-
ское училище (в Санкт-Петербурге) юнкером рядового звания на
правах вольноопределяющегося 1-го разряда.
* * *
Исторический фон.
В это время большую популярость в мире получил английский
писатель-фантаст Герберт Уэллс, произведения которого перево-
дились на многие языки мира, включая русский. Интересно то,
что Уэллс вместе с соотечественником философом и математи-
295
ком Бертраном Расселом впервые сформулировали идею созда-
ния Сверхбомбы огромной разрушительной силы. Оба идеолога,
состоявшие в масонской ложе, провозгласили и цель её соз-
дания. В 1913 году Уэллс публично призвал к созданию супер-
бомбы с “гуманной”, как он говорил, целью: принудить нации
отказаться от своей независимости и передать власть Мировому
правительству! Слава Богу, что до реального воплощения этих
идей в жизнь прошёл ещё не один десяток лет, так как в против-
ном случае неизвестно, как сложилась бы судьба миллионов лю-
дей.
* * *
По приезде в Бердичев Иван и Анастасия Дзиковицкие вместе
с детьми остановились на квартире у Петра Григорьевича Са-
виовского, который находился в каких-то отношениях с ними и
проживал довольно далеко от центра города – за рекой и кос-
тёлом, в доме № 3 по улице Большая Юридика. Этот Савиовский
состоял на службе в ведомстве А.И. Барабаша в качестве судеб-
ного пристава и, очевидно, именно он поспособствовал Ивану
Францевичу в устройстве его дальнейшей судьбы. Видимо, бла-
годаря такой протекции Иван Дзиковицкий был представлен
председателю съезда мировых судей и смог получить некую
мелкую должность в судебном аппарате, которая доставила ему
небольшое, но постоянное жалованье. Впрочем, у Савиовских
семья Дзиковицких прожила недолго. Вскоре она переселилась в
более просторное жильё в двухэтажном кирпичном домике на
“аристократической” Пушкинской улице, который принадлежал
бездетной семье самого Барабаша. Сам коллежский советник
вместе с женой Марией Ивановной занимал верхний этаж, а
нижний и различные пристройки постоянно сдавались в наём. За
исключением небольшой комнатки с отдельным входом, кото-
рую снимала одинокая старуха-еврейка, Дзиковицкие заняли ос-
тальные помещения нижнего этажа, условившись платить за всё
скромную плату в 6 рублей в месяц.
296
Между хозяевами и новыми жильцами установились очень
дружеские отношения и вскоре Барабаши не только отказались
получать с Дзиковицких какую бы то ни было плату, но даже,
видя их стеснённость в деньгах, сами старались помочь им хоть
чем-нибудь. Так, Мария Ивановна взяла себе за правило каждый
август, перед началом учебного года, спускаться к Дзиковицким
и приносить свой подарок – золотую монету на учебники и фор-
му для учившихся старших дочерей. Правда, эта же Мария Ива-
новна разводила во дворе дома цветы, которые она очень люби-
ла, и часто ругалась на детей, которые в своих играх иногда за-
бегали на клумбы и портили их.
* * *
В Бердичеве были две частные женские гимназии, обучение в
которых было весьма недёшево. Лучшей из них считалась гим-
назия Ольги Калистратовны Копронович, в которой учились до-
чери наиболее влиятельных в городе людей и, в частности, доче-
ри городского головы Татьяна и Зинаида, племянница Бараба-
шей Вера Сафронова, а также девочки из других подобных се-
мейств. Кроме своих судебных обязанностей Алексей Иванович
Барабаш исполнял ещё общественную работу – являлся попечи-
телем педагогического совета в указанной гимназии, а его жена,
как и жена графа Швиндта Евгения Михайловна, состояла в
этом совете одним из членов. Поэтому неудивительно, что стар-
шие дети Дзиковицких стали учиться в этой же гимназии, и пос-
кольку для преуспевающих учениц существовало освобождение
от платы за учёбу, старшие дочери Зинаида и Клавдия, относив-
шиеся именно к таковым, были освобождены от оплаты занятий.
И деньги Дзиковицкие вносили только за третью дочь – Евге-
нию.
Арифметику, чистописание и географию преподавал суровый,
строгий педагог А.А. Пасечник, которого уважали, но боялись
все ученицы. Пасечник легко приходил в негодование по поводу
нерадивых, но часто ставил в пример другим Клавдию Дзико-
297
вицкую, считая её самой способной ученицей и называя при
этом “паинькой”. Сестра начальницы гимназии – Полина Калис-
тратовна Копронович – была классной дамой в младших классах
и контролировала в них учёбу и поведение девочек.
Класс женской гимназии Копронович. Дама в центре – сама
начальница гимназии О.К. Копронович. В самом низу справа –
Зинаида Дзиковицкая
Во дворе дома Барабашей находился флигель госпожи Олиш-
кевич, которая так же, как Барабаши, сдавала помещения под
жильё. У неё в это время проживали две учительницы из гимна-
зии Копронович – классная дама Вера Николаевна и преподава-
тельница немецкого языка Каролина Владимировна Рунге.
* * *
Осев в Бердичеве, Иван Францевич вошёл в новую для него
среду знакомств. Однако, отличаясь не слишком большой общи-
тельностью и большой привязанностью к семейному очагу, поч-
298
ти все его связи так или иначе были связаны со службой. Среди
новых знакомых были Андрей и Кирилл Михеевичи Карбовские,
служившие при мировом съезде, судебные приставы И.В. Галиц-
кий, П.В. Лисовенко, А.И. Назаренко, В.И. Жмур, Д.Д. Андриев-
ский, мировые судьи Залозный, Меленевский, Мамелюк, Влась-
ев, Совицкий, почётный судья граф Игнатьев и другие из числа
судейских. Кроме того, городской голова, являясь частым гос-
тем Барабашей, также состоял в знакомстве с Иваном Франце-
вичем, хотя отношения между ними оставались только вежливо-
официальными, такими же, как, к примеру, с председателем зем-
ской управы Кузнецовым или уездным предводителем дворян-
ства Уваровым.
А вообще, гости редко появлялись у Дзиковицких и почти все-
гда это были либо родственники, либо сослуживцы.
* * *
В начале века в России бурно расцветали наука, культура и ис-
кусство. Появились всемирно известные учёные – Мечников,
Павлов, Мичурин, исследователи и путешественники, актёры,
художники. Имена Репина, Серова, Врубеля, Васнецова вошли в
список мировой классики живописи, а такие писатели, как Л.Н.
Толстой, А.П. Чехов, В.Г. Короленко, Д.Н. Мамин-Сибиряк,
А.И. Куприн вошли практически в каждый грамотный дом тог-
дашней России. Выход каждого нового произведения получал
широкий резонанс и рождал многочисленные домашние споры о
его достоинствах и недостатках. Можно сказать, что общество
как бы негласно накладывало обязанность на каждого своего
члена быть в курсе культурной жизни России, без этого человек
практически исключал себя из той среды, которая претендовала
на название культурной и образованной части общества.
Иван Францевич вёл жизнь скромную, тихую и кропотливую,
как и большинство мелких уездных служащих, хотя и старался
соответствовать требованиям, о которых говорилось выше. Он
не курил, не был любителем спиртного, довольно много, когда
299
позволяла служба, читал. В основном, правда, газеты. Иногда,
при хорошем настроении, наигрывал на дрымбе – маленьком
струнном инструменте – и напевал при этом какие-то религиоз-
ного содержания песни. Изредка он посещал театр и регулярно
вместе с женой и дочерьми ходил в церковь.
Любопытный снимок. При помощи системы зеркал Иван
Францевич сфотографирован так, что его одновременно
видно в пяти различных ракурсах
Анастасия Ивановна занималась воспитанием детей, часто уст-
раивала чтения вслух и дети слушали тогда рассказы Чехова,
Мамина-Сибиряка, Пушкина. Для взрослых выписывался попу-
лярный журнал “Нива”, для детей – “Светлячок” и, специально
для Ивана Францевича, газета “Южная копейка”. Под видом вы-
пуска домашней стенгазеты Анастасия Ивановна завлекла детей
в литературную образовательную игру. Она сама и все старшие
дети должны были сочинять рассказики, стихи и подписываться
под ними самими себе придуманными “цветочными псевдони-
мами” – Ромашка, Василёк, Колокольчик. Каждый новый вы-
пуск стенгазеты становился заметным событием в семье. Все, в
300
том числе и отец, давали свою оценку газете в целом и называли
наиболее понравившиеся им публикации с объяснением, почему
именно они понравилась.
Однако в доме книги не скапливались и единственной нас-
тольной была двухтомная книга по медицине доктора Бильца,
которая была необходима как из-за всевозможных заболеваний
то одного, то другого ребёнка, так и из-за постоянных недомо-
ганий самой Анастасии Ивановны.
Здесь же, в городе, проживали братья Ивана Францевича –
Леонид и Антон, которые завели небольшие столярную и сапож-
ную мастерские, дававшие им средства для содержания своих
семей. Младший брат Павел, неженатый, также перебрался в
этот уездный центр поближе к родне и работал на одном из за-
водов.
Часто семья Ивана Францевича, и почти каждый год на празд-
ник Петра и Павла, что после Пасхи, взяв телегу, ехали в Мах-
новку, к своим католическим родственникам мещанам Ливер-
ским. В местечко приезжали почти к самой обедне и вместе с
Ливерскими и Чайковскими шли в католический костёл. Здесь в
костёле с 1913 года служил ксёндзом 25-летний уроженец Плот-
ской губернии Юзеф Станиславович Карпинский. После обедни
все вместе встречали праздник в большом доме Ливерских. В се-
мье Ливерских, по воспоминаниям детей Ивана Францевича, бы-
ло 11 человек детей, из которых только одна девочка. Думается,
однако, что часть из этих 11 детей была детьми других родствен-
ников – Чайковских. Все дети из трёх семейств – Дзиковицкие,
Ливерские и Чайковские – пока взрослые отмечали праздник в
своём кругу, резвились на природе в огромном саду Ливерских,
примыкавшем к их дому. Дети родственников, повторяя за свои-
ми родителями, при обращении к Ивану Францевичу называли
его на польский манер – “дядя Ян”.
* * *
301
С наступлением лета 1914 года, всего через год после посе-
ления в Бердичеве, стабильность и уравновешенность нового об-
раза жизни семьи Дзиковицких подошла к концу. 7 июня этого
года родился последний ребёнок – дочь Мария. 5 июля 1914 года
юнкер Константиновского артиллерийского училища Борис
Константинович Дзиковицкий был произведён в унтер-офицер-
ский чин.
А вскоре после этого началась война с Германией. Германской
гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц впоследствии вспоминал о
ведшихся перед ней тайных переговорах: «...Когда я выразил в
этом сомнение (то есть в том, что Англия не вступит в Первую
Мировую войну и будет держать нейтралитет – А.Д.), кайзер
возразил: “Я имею слово короля, и мне этого достаточно”. Так-
то и удалось старому пиратскому государству – Англии опять
вызвать резню в Европе...». И русский, и германский импера-
торы были людьми чести, они верили на слово... Но получилось
иначе. 1 августа (19 июля по старому стилю) германский посол в
России граф Пурталес вручил русскому министру иностранных
дел Сазонову ноту с объявлением войны.
Интересно, что в окружении императора Вильгельма II на на-
чавшуюся войну смотрели как на попытку возрождения в новое
время средневековой немецкой государственности – “Священ-
ной Римской империи германской нации”, созданной когда-то
императором Карлом Великим.
В России на следующий день после объявления войны толпы
народа выплеснулись на улицы и организовались в манифеста-
ции с заявлениями в преданности российскому престолу. Двор-
цовую площадь столицы переполнили демонстранты, среди ко-
торых было немало студентов. Стихийные волнения привели к
разгрому немецкого посольства и множества немецких фирм. На
улицах кричали “ура” и пели “Марсельезу”, как самую извест-
ную песню союзника России – Франции.
302
Конечно, разговоры против монархии, за республиканскую
форму правления в России велись давно, ещё со времён декаб-
ристов. Однако после начала войны значительная часть полити-
ческих партий (за исключением большевиков и социалистов-
трудовиков) объявила мораторий на оппозицию и выразила
свою готовность оказывать всемерную поддержку действиям
царского правительства. Петербург, как город, звучащий по-
немецки, был переименован в Пет-роград.
В Бердичеве, как и по всей России, также прошла патриоти-
ческая демонстрация, участие в которой принял и Иван Франце-
вич, взявший с собой сына. Казалось, ещё никогда не было так
сильно единение императора и всего народа, как в эти дни нача-
ла войны. 22 июля духовенство в Киеве во главе с митрополитом
Флавианом, отслужив в Софийском соборе литургию о победе
русского оружия, организовало многотысячную манифестацию в
поддержку правительства. 8 октября, когда газеты опубликовали
утверждённое царём положение Совета министров о лишении
отсрочек от мобилизации учащихся высших учебных заведений,
в Киеве два дня ликующие студенты манифестировали по ули-
цам города, за что были удостоены поздравления от самого Ни-
колая II.
Но никто не мог тогда представить, началом каких испытаний
и бедствий станет для России эта война. В неё быстро вступили:
на стороне Германии – Австро-Венгрия, затем Турция, а на сто-
роне противоположной оказались Англия, Франция и Россия,
ещё до войны составившие союз, известный под названием Ан-
танта. В дальнейшем в военное противоборство включались всё
новые и новые страны и потому эта война осталась в истории
как Первая Мировая.
* * *
В Списках медицинских работников за 1914 год Антоний-
Амвросий Альбинович Дзиковицкий числится земским врачом в
уездном городе Сквира Киевской губернии.
303
Юнкер Борис Константинович Дзиковицкий (из прибалтий-
ской ветви рода), в связи с начавшейся войной с Германией, был
произведён (то есть выпущен. – А.Д.) из артиллерийского учи-
лища по ускоренному выпуску. 1 декабря 1914 года Высочай-
шим приказом Борис Константинович Дзиковицкий был произ-
ведён в подпоручики с зачислением по полевой лёгкой артил-
лерии, а 5 декабря он уже отправился к месту службы.
* * *
«Когда первые санитарные поезда стали прибывать с ранены-
ми в тыл страны, настроение в народе резко упало. В церквах
служились панихиды по новопреставленным убиенным воинам,
и списки имён людей, павших смертью храбрых, запестрели в
печати. Спасая Францию, в Восточной Пруссии погибла армия
генерала Самсонова. Сам генерал, не желая попасть в плен, по-
кончил свою жизнь, застрелившись из револьвера» (Касвинов
М.К.).
Но, несмотря на ряд неудач, в целом военная кампания 1914
года закончилась в пользу Антанты. К концу года стал очевид-
ным провал германских расчётов на молниеносную войну “до
осеннего листопада”. Начиналась длительная война на истоще-
ние. А между тем экономика воюющих стран, их хозяйство, не
были подготовлены к ведению войны в новых условиях. Воен-
ная промышленность не успевала возмещать потери техники и
удовлетворять новые возросшие потребности.
Особенно тяжёлым оказалось положение русской армии. Из-
расходованное оружие и боеприпасы почти не возмещались, а в
результате активных наступательных действий в Пруссии и Кар-
патах лучшая, обученная и дисциплинированная казармой часть
русской армии оказалась значительно выбитой. В ряде её частей
оставалась лишь половина прежнего личного состава. Учитывая
бедственное положение России, германское командование при-
няло план переноса основных военных операций на восток –
304
против неё, поставив себе цель разгромить Россию в кампании
1915 года и вывести её из войны.
3 января 1915 года в газетах было распространено распоряже-
ние: «Очередной призыв к исполнению воинской повинности
произвести в 1915 году повсеместно с пятнадцатого января по
пятнадцатое февраля» (Газета “Киевские губернские ведомос-
ти”, № 1 от 03 января 1915 г.). Последним успехом русской ар-
мии весной 1915 года стала капитуляция окружённой австро-
венгерской крепости Перемышль, когда были захвачены 900
орудий противника и попали в русский плен 120 тысяч солдат
Габсбургской монархии.
Готовясь к продолжению военных действий, военное минис-
терство России разместило в Великобритании заказ на 5 миллио-
нов снарядов, 1 миллион винтовок, патроны и прочее. Заказ дол-
жен был быть отгружен уже в марте 1915 года, но так и оказался
невыполненным этим союзником. В значительной мере как раз
поэтому в русской армии вскоре разразился жесточайший кри-
зис боеприпасов и вооружения.
Окончив курс в Киевском 1-м Коммерческом училище, где он
получил среднее образование, 28 февраля 1915 года Казимир
Владимирович-Альбинович Дзиковицкий (из Дома Костюкови-
чей) вступил добровольцем в военную службу, начав её в 13 ро-
те 27-го пехотного запасного батальона. А вскоре после этого
началось крупнейшее немецкое наступление, когда из 268 диви-
зий германского блока против России было задействовано 120
дивизий и чуть не вся тяжёлая артиллерия.
19 апреля 1915 года Радко Дмитриеву, в то время командую-
щему 3-й армией, пришлось принять на себя главный удар мощ-
ного тарана генерала Макензена, возглавлявшего 11-ю герман-
скую армию, переброшенную по приказу начальника германско-
го генерального штаба Фалькенгайна с западноевропейского те-
атра военных действий. Силы были неравны. В телеграмме от 22
апреля 1915 года главнокомандующему Юго-Западным фронтом
305
генералу Н.И. Иванову Радко Дмитриев докладывал: «У против-
ника почти исключительно тяжёлая артиллерия. Наша лёгкая
бессильна. Назначаемые запасы мортирных снарядов не удов-
летворяют и дневной потребности. Крайне необходима экстрен-
ная подача полевых мортирных...».
Кроме того, немцы впервые в этом сражении применили мощ-
ные миномёты, которых у русских не было. В то время, как авст-
ро-германская артиллерия к началу операции имела в запасе по
1200 снарядов на каждое лёгкое орудие, дневной расход боепри-
пасов в русской армии для гаубичной батареи был установлен в
10 выстрелов, то есть 1 – 2 выстрела в день на орудие!
* * *
А в ближнем тылу шла своя жизнь. Так, с апреля 1915 года
начальником Киевского отделения жандармско-полицейского
управления железных дорог стал С.Ф. Шебанов, до того зани-
мавший должность начальника Бердичевского отделения того
же ведомства.
1 мая 1915 года Казимир Владимирович-Альбинович Дзико-
вицкий был командирован из своей части на учёбу и зачислен
юнкером в Константиновское (1-е Киевское Великого Князя
Константина Константиновича) училище. А его отец, отставной
подполковник Владимир-Альбин Дзиковицкий умер 3 мая 1915
года в возрасте 57 лет и 4 мая похоронен на Киевском римско-
католическом кладбище. Последнее место жительства отставно-
го подполковника и всей его семьи было то же, что и у его ро-
дителей – город Киев, улица Большая Дорогожицкая, дом 1.
* * *
Как и следовало ожидать, в сражении у Горлицы противнику
удалось прорвать фронт. Стойкость русских солдат не смогла
возместить нехватку боеприпасов, скудость средств связи и
транспорта, слабость службы разведки, просчёты командования.
При абсолютном превосходстве врага в тяжёлой артиллерии и
жесточайшем снарядном голоде у русских, немцы, устилая путь
306
трупами, неумолимо ползли на восток. Техническое превосход-
ство врага подавляло. 9 июня пал Львов.
Немецкие войска, наступая, сеяли ужас и разрушения, систе-
матически нарушая законы и обычаи войны. Пытки и убийства
пленных в руках немцев и австрийцев были не исключением, а
правилом. В первые же недели войны немцы стали применять
разрывные пули дум-дум, ранее запрещённые Гаагской конвен-
цией. Мирные города беспощадно обстреливались из тяжёлых
орудий. И неудивительно потому, что дороги, ведущие в тыл,
были запружены мирными беженцами, устрашёнными чинимы-
ми немцами зверствами.
На волне паники и разочарований в России широко развилась
шпиономания, чему, возможно, способствовали большевики и
близкие к ним революционеры, заявившие устами проживавше-
го в Швейцарии Ленина о своём отношении к войне: “чем хуже,
тем лучше”. Так, 11 июня 1915 года со всероссийским сканда-
лом был отстранён от должности военный министр Сухомлинов,
обвинённый в том, что под его покровительством и вокруг него
свился шпионский клубок. Злые языки утверждали также, что
императрица, по происхождению немка, передаёт немцам все
русские военные секреты, а многие русские офицеры, носившие
от предков немецкие фамилии, прямо действуют в пользу врага.
Но, как говорится, когда вору надо скрыться, он сам кричит:
“хватайте вора!”. История не подтвердила существовавших слу-
хов, зато установила, что сами большевики за свою подрывную
деятельность получали золото из германской казны.
Примеров же героизма как на фронте, так и в тылу, Россия, как
всегда при внешней войне, дала немало. Многие богатые, знат-
ные и влиятельные люди поставили своим долгом уход за ране-
ными и увечными, жертвовали огромные суммы на присмотр за
ними и лечение. Сам Николай II ходил по госпиталям, подбад-
ривая и раздавая награды раненым. Сестра императрицы Елиза-
вета настолько всецело посвятила себя служению добру и под-
307
держке несчастных, что признана была церковью впоследствии
Святой великомученицей.
* * *
В центре – Александра Харлампиевна Игнатенко, слева –
Зинаида, справа – Клавдия Дзиковицкие
308
В Бердичеве также был открыт огромный госпиталь. Нехватка
обслуживающего персонала с лихвой восполнялась доброволь-
ными помощниками со всего города, приходившими в своё сво-
бодное время помогать медсёстрам в их тяжёлой работе. Не бы-
ли исключением и девочки в семье Дзиковицких. Зина и Клава,
как старшие из них, постоянно были заняты в госпитале, где по-
могали медицинской сестре Александре Харлампиевне Игнатен-
ко, с которой они очень сдружились, несмотря на разницу в воз-
расте. У добровольно ставшей медсестрой Александры Харлам-
пиевны одна из сестёр была замужем за генералом Линевичем,
который находился на Юго-Западном фронте и впоследствии
принимал участие в Брусиловском прорыве. Дома же девочки и
многие взрослые горожанки “щипали корпию”, то есть изготав-
ливали материал для раненых, напоминавший позднее изобре-
тённую вату. В гимназиях временами силами учениц организо-
вывались благотворительные вечера, спектакли, средства от ко-
торых также шли на госпитали.
От дома, где жили Барабаши и Дзиковицкие, до гимназии Коп-
ронович ходьбы было минут сорок, но когда в гимназии прохо-
дили благотворительные спектакли, Алексей Иванович брал из-
возчичью пролётку, приглашал в неё принаряженных по данно-
му случаю Зинаиду и Клавдию Дзиковицких, и вёз их с собой на
просмотр. После его окончания все они, также на извозчике, воз-
вращались домой, довольные как катанием, так и зрелищем.
Но вообще, жизнь в условиях войны заметно ухудшилась. Це-
ны на продукты постоянно росли. В позднейшей советской лите-
ратуре отмечалось: «Во время империалистической войны
жизнь трудового населения стала ещё тяжелее. Поскольку Бер-
дичев находился в прифронтовой зоне, тут дислоцировались во-
инские части, лазареты, штабы. В перенаселённом до крайности
городе ещё больше ухудшились жилищные условия, подорожа-
ли продукты питания». К тому же требовались средства на ле-
карства для детей и всё чаще болевшей Анастасии Ивановне.
309
Начались беспорядки и внутри России. Работа железнодорож-
ного транспорта стала ухудшаться.
23 июня 1915 года вступил в военную службу молодым солда-
том-добровольцем один из сыновей Ливерских – Болеслав. Ему
в это время оставалось ещё четыре месяца до 20-летнего возрас-
та, с которого начинался возраст призыва. В послужном списке
Болеслава Антоновича было отмечено, что он происходит из ме-
щан Киевской губернии, римско-католического вероисповеда-
ния, и что он выдержал испытание на звание аптекарского уче-
ника.
В это сложное и для страны, и для семьи Дзиковицких время,
умер один из сослуживцев Ивана Францевича, судебный прис-
тав Галицкий. Официальное сообщение, появившееся в “Киев-
ских губернских ведомостях”, гласило: «Приказами председате-
ля Бердичевского съезда мировых судей, состоявшимся 25 июня
1915 года – исключён из числа лиц, служащих по Бердичевскому
съезду мировых судей судебный пристав Иван Васильевич Га-
лицкий, за смертью его, последовавшей 24 июня 1915 года.
3 июля 1915 года – назначен исполняющим должность судеб-
ного пристава при Бердичевском съезде мировых судей меща-
нин Иван Францевич Дзиковицкий, поручив ему исполнение ре-
шений по 13 и 14 участкам Бердичевского округа» (Газета “Ки-
евские губернские ведомости”, № 75 от 11 июля 1915 г.).
Что это значило? В плане деловом на судебных приставах ле-
жала масса обязанностей, требовавших кропотливого, постоян-
ного и аккуратного отношения к службе. В обязанности входи-
ло: вручение тяжущимся повесток и бумаг, исполнение судеб-
ных решений и действий, поручаемых председателем суда или
судьёй, охрана наследства, передача и отсылка по принадлеж-
ности денег и иных ценностей, кроме того, письменное ведение
документации по всем этим делам и отчётность по ним. То есть,
на такую хлопотную работу был способен только человек, дей-
ствительно трудолюбивый и ответственный.
310
Далее. Должность судебного пристава могли занимать только
лица, удостоверенные в “благонадёжной нравственности”, что
подразумевало как лояльность, так и морально-нравственные ка-
чества кандидата.
Ну и, конечно, денежное содержание приставов было гораздо
выше, чем у рядовых работников судебного аппарата, что было
как нельзя более кстати в условиях роста цен.
В целях экономии Анастасия Ивановна также в меру своих
возможностей старалась сократить расходы семьи. Она посто-
янно брала у кого-то из знакомых швейную машинку и, достиг-
нув определённого мастерства, обшивала всех детей и себя, из-
готавливая красивые и прочные, при этом получавшиеся недо-
рогими платья, юбки, кофточки и так далее. За этим занятием
она проводила столько времени, что младшие детишки даже
иногда сердились на неё, так как не могли понять, почему это
мама так мало играет с ними.
Всё это, вместе взятое, несомненно, позволило семье легче пе-
реносить условия военной дефицитности и подорожания, но но-
вая должность Ивана Францевича предусматривала его отъезд к
месту службы в местечко Погребище, что находилось на юго-
востоке уезда, верстах в 60 от Бердичева.
* * *
Упорно сопротивляясь, русская армия в течение июня – июля
оставила Галицию. В этих боях один из старших сыновей Ливер-
ских – Янусь – когда-то учившийся на ксёндза, из-за любви сна-
чала отказавшийся от духовной карьеры, а затем поступивший в
армию вольноопределяющимся, то есть добровольцем, был
убит.
Летом 1915 года верховное главнокомандование решило при-
звать ратников ополчения 2-го разряда для пополнения корпу-
сов, обескровленных в галицийских боях. (В это время 1-й раз-
ряд давался лицам со средним образованием, 2-й – не имевшим
такового). Задолго до официального объявления об этом слухи о
311
призыве уже стали достоянием общественности. Однако теперь,
в условиях продолжающегося германского наступления, паники
в русских прифронтовых местностях и официальной подготовки
к эвакуации правительственных учреждений из опасной полосы,
желающих идти на фронт значительно поубавилось. Кроме того,
как общегосударственная проблема, встал вопрос о дезертирстве
и уклонении от службы.
Поскольку австрийский главнокомандующий генерал Конрад
предпринял крупное наступление на Луцк – Ровно, а русские
войска были крайне ослаблены, по всему Киевскому военному
округу предприняли новую экстренную мобилизацию ратников.
Ополченческие дружины, ни разу не бывавшие в боях, кидались
против сильного противника и, неся огромные потери, легко от-
брасывались австрийцами со своего пути.
Наиболее тяжёлым был август. Противник предпринимал
крупные атаки, поддерживаемые тяжёлой артиллерией, а рус-
ские корпуса были вынуждены “отмалчиваться”, отвечая пре-
имущественно штыковыми контратаками. В этот месяц русская
армия потеряла почти 600 тысяч солдат и офицеров.
* * *
В 1915 году, во время наступления германских войск на Се-
верном и Северо-Западном фронтах, 4-й Сибирский казачий
полк, куда прибыл потомок известного декабриста А.Б. Аннен-
ков, происходивший из дворян Волынской губернии, вёл тяжё-
лые бои против немцев в Белоруссии в окружении и потерпел
поражение от превосходящих сил противника. После гибели
всех старших офицеров Анненков собрал в кулак остатки полка
и вывел их к Гродно, где присоединил их к другим отступаю-
щим частям русской армии. В районе Пинских болот из-за тяжё-
лых для наступления условий местности, Анненкову удалось ос-
тановить врага. Анненков предложил создать для борьбы в по-
добных условиях партизанские добровольческие отряды, не-
большие по численности, но хорошо вооружённые и маневрен-
312
ные. Он направил рапорт на имя начальника Сибирской каза-
чьей дивизии с просьбой содействовать их созданию и стал ко-
мандиром одного из них. Вскоре отряд Анненкова начал удиви-
тельные по своей смелости и результатам налёты на отдельные
немецкие части и тыловые подразделения. Вскоре Анненков ста-
новится командиром всех сибирских партизанских отрядов. Не-
мецкое командование устраивало спецоперации по уничтоже-
нию партизан, постоянно увеличивая сумму денежной премии за
голову Анненкова, но так и не добилось ни его поимки, ни лик-
видации.
* * *
13 августа 1915 года Иван Францевич писал из Погребищ до-
мой: «Здравствуйте, мои дорогие мама и детки! Дорогая Нас-
тинька, твою открытку получил. Я ждал от тебя известий с боль-
шим нетерпением, меня почему-то беспокоили разные тревож-
ные мысли, я думал, что ты мне напишешь целый лист, но я
знаю, что ты, моя хлопотунья, вечно занята своими птенцами и
другими хлопотами и не имеешь возможности много расписы-
вать, но и за эти несколько строк целую твои ручки – они меня
успокоили.
У нас говорят, что 15 августа будет объявлена мобилизация
ратников ополчения 1 разряда за два года (по годам рождения. –
А.Д.). На этот раз был бы пошёл и я, но теперь надо благодарить
Бога, он меня от этого избавил. Я ещё не знаю, как мне быть, яв-
ляться ли в Воинское присутствие или Съезд сам сообщит, что я
состою на должности, которая освобождает меня от призыва. Я
вместе с сим написал рапорт в Съезд и просил сообщить Воин-
скому присутствию.
Детям Зине, Клаве и Жене желаю в добрый час с Божьей по-
мощью начинать ученье. Пусть помолятся Богу и идут в учили-
ще, я шлю им своё благословение и прошу их стараться и слу-
шаться своих наставников в школе. По возможности, в сво-
313
бодные от уроков часы, помогать маме. За хорошие успехи все-
гда постараюсь их наградить чем смогу.
Я не знаю, как у тебя дела относительно прислуги, привезут
наши или нет. Если нет, то я привезу.
Отец, сообщи мне сейчас же открыткой, оно тебе теперь будет
о чём нужно (далее – непонятное предложение. – А.Д.).
Шурочку, Геничку и Марусю целую и желаю как Вас всех, так
и их видеть скорее в добром здравии и прошу их слушаться ма-
мусю и не баловаться, а я за это привезу гостинцы. Крепко це-
лую мамусю и деток и желаю как можно скорее видеть. Ваш
Ваня» (Письмо Ивана Францевича Дзиковицкого к жене от
13.08.1915 г.).
Из этого письма можно сделать вывод о том, что старый уже
отец Ивана Францевича в это время приехал в Бердичев и, види-
мо, ввиду возможной эвакуации должен был уезжать вместе с
семьёй сына. Потому Иван Францевич и спрашивал, что необ-
ходимо Францишку Яновичу приобрести на случай переезда
вглубь России.
* * *
Перед лицом военной катастрофы ряд оппозиционных партий
в России решил пойти на единение с правительством ради спа-
сения родины. То явление, которое было в западных парламен-
тах в Первую Мировую войну, то есть объединение враждовав-
ших в мирное время партий, случилось и в Российской империи.
10 июля 1915 года был создан Главный по снабжению армии ко-
митет Всероссийских Земского и Городского союзов, так назы-
ваемый Земгор. Под названием “Прогрессивный блок” 22 авгус-
та 1915 года объединилось шесть фракций Государственной ду-
мы с тремя фракциями Государственного совета. Земгор явился
одной из опор Прогрессивного блока. Его представители входи-
ли в состав Особых совещаний.
Это было, конечно, большим шагом к спасению России, но
мгновенного результата он дать не мог. А пока из прифронтовой
314
полосы продолжали течь густые толпы беженцев. Кроме стихий-
но возникавших слухов, панику увеличивали какие-то непонят-
ные заявления властей о предстоящей эвакуации. Издавались
какие-то приказы об определении мест эвакуации для различных
государственных учреждений. В частности, для лиц, служащих
по Бердичевскому съезду мировых судей, таким местом был оп-
ределён уездный город Борисоглебск в Тамбовской губернии и
было приказано всем служащим приготовить семьи для отъезда
по первому же указанию начальства.
В бердичевском доме Дзиковицких все вещи были собраны,
упакованы и расставлены так, чтобы их погрузка заняла возмож-
но меньшее время. Анастасия Ивановна с детьми почти в бук-
вальном смысле слова “сидели на чемоданах”.
* * *
А.И. Деникин писал: «В конце августа я получил от генерала
Брусилова приказание идти спешно в местечко Клевань, нахо-
дившееся между Луцком и Ровно, в 20 вёрст от нас, где нахо-
дился штаб 8 армии. Приведя дивизию форсированным маршем
в Клевань к ночи, я застал там полный хаос. Со стороны Луцка
наступали австрийцы, тесня наши ополченческие дружины и
спешенную кавалерию, никакого фронта по существу уже не бы-
ло, и путь на Ровно был открыт».
* * *
Дабы хоть как-то успокоить население и попытаться ослабить
напор беженцев на полуразрушенный железнодорожный транс-
порт, власти издали в конце августа объявление для жителей Ки-
евского военного округа: «Во избежание различных толкований
подтверждается, что при эвакуации принудительное выселение
обязательно только для здоровых, годных к военной службе
мужчин в возрасте от 17 до 45 лет. Мужчины в возрасте свыше
45 лет, женщины и дети, по желанию, могут оставаться на мес-
тах» (Газета “Киевские губернские ведомости”, № 92 от 1 сен-
тября 1915 г.).
315
Однако подобные заявления мало помогали. О размерах по-
вального осеннего бегства свидетельствует хотя бы тот факт, что
даже в удалённом от Бердичева и от фронта Киеве и даже значи-
тельно позже этого бегства, «в момент переписи 12 – 14 февраля
1916 года город едва лишь вышел из состояния паники, вызван-
ной эвакуацией осенью 1915 года. Совершенно отсутствовали
высшие учебные заведения, большинство средних и, надо пола-
гать, большая часть населения, выехавшего в момент паники, не
успела вернуться» (История Киева).
Важнейшим итогом военной деятельности императора Нико-
лая II была реорганизация ставки, в результате чего ускорился
процесс замены неудовлетворительных или же просто переутом-
лённых начальников талантливой молодёжью, проявившей свои
способности на войне. Вместо маловлиятельного “Морского уп-
равления” в оперативном отделе Ставки был создан “Морской
Штаб Верховного главнокомандующего”, во главе которого
встал адмирал Русин.
* * *
В конце августа – начале сентября Иван Францевич, будучи
крайне обеспокоен тем, что вот-вот будет объявлена официаль-
ная эвакуация, приехал в Бердичев, чтобы находиться в это вре-
мя рядом с семьёй.
1 сентября 1915 года по окончании 4-месячного ускоренного
курса по 1-му разряду Казимир Владимирович Дзиковицкий (из
дома Костюковичей) был произведён в прапорщики с зачисле-
нием по армейской пехоте.
* * *
Преобразования, произведённые Николаем II в высших струк-
турах военного управления, положительно сказались на фрон-
тах. Иван Францевич Дзиковицкий, находясь в Бердичеве, безре-
зультатно прождал начало эвакуации: 2 – 3 сентября противник
был разбит и уже 3 сентября русские войска стали наступать на
Луцк, а 5 числа “Железная дивизия” Деникина начала атаковы-
316
вать предместья этого города. Получив такие успокаивающие и
радостные известия, Иван Дзиковицкий вновь отправился к мес-
ту своей службы.
По приезде в Погребище он уже 10 сентября пишет домой:
«Дорогая Настинька! Спешу уведомить тебя, что я доехал бла-
гополучно. Из Бердичева выехал санитарным поездом. В Каза-
тин приехал в 5 часов 45 минут, поезд на Умань уже ушёл, по-
чему я отправился к Ассаулюкам и там ожидал до ночного поез-
да, который идёт на Умань в 11 часов 30 минут ночи, и с ним
доехал дальше.
Я не знаю, как сейчас будет, мне кажется, пока что вещи мож-
но распаковать, в особенности самовар и [швейную] машину,
без которых тебе приходится терпеть большое неудобство, жаль,
что я об этом не подумал, когда был у Вас.
Постарайся, дорогая, за время вставить окна. Сделай так, как я
тебе говорил. Заставь ту женщину, которая будет стирать бельё,
а если нет, то можно специально нанять. Даже, может быть, со-
гласится сделать это стекольщик, который будет вставлять стёк-
ла. Только попроси, чтобы сейчас же дали рамы в наш сарай.
Ещё прошу тебя: купи для себя тёплые перчатки и ещё что тебе
нужно из тёплого, чтобы ты не мёрзла, а то ты такая у меня
мерзлячка, что вечно ёжишься, почему я хочу, чтобы ты не чув-
ствовала холода, а для этого не жалей денег и купи себе всё, что
нужно.
Я не знаю, как ты устроишься с дровами. Если бы тебе при-
шлось видеть того субъекта, о котором я говорил, то он, навер-
ное, продал бы дрова, хотя те, которые у них останутся, а то
можно очутиться без дров.
Напиши мне подробно, что ты узнала и что у вас слышно но-
вого. Мне бы сейчас хотелось приехать к вам и самому помочь
во всём разобраться.
317
Мне кажется, что я вас уже давно не видел. Пиши маме, чтобы
она приехала, побудет у тебя несколько дней, а ты приедешь ко
мне посмотреть моё житьё.
Я думаю, Марусю уже можно отнять [от груди]» (Письмо И.Ф.
Дзиковицкого к жене от 10.09.1915 г.).
* * *
Вдова подполковника Владимира-Альбина Дзиковицкого
умерла через 4 месяца и 9 дней после смерти мужа – 12 сентября
1915 года. 14 сентября 1915 году, после смерти матери, старший
сын Ричард-Генрих Владимирович-Альбинович Дзиковицкий
стал опекуном над имуществом своего малолетнего брата Болес-
лава и несовершеннолетних сестёр Марии и Елены. Болеслав
при этом обучался в частной мужской гимназии господина Ве-
ревского в Киеве на средства Ричарда-Генриха. Жили они все в
доме, оставшемся от родителей.
18 сентября 1915 года новоиспечённый пехотный прапорщик
Казимир Владимирович Дзиковицкий (сын Владимира-Альбина
Альбиновича) был зачислен в списки 139-го пехотного запасно-
го батальона, а 24 сентября – отправлен в Действующую армию.
10 октября 1915 года прапорщик Казимир Владимирович Дзи-
ковицкий прибыл на службу в 3-й Сибирский стрелковый полк.
24 ноября 1915 года прапорщик Дзиковицкий был назначен на-
чальником 3-го взвода гренадер и в тот же день командирован с
командой нижних чинов в 53 человека в 1-ю роту 1-го Сибир-
ского сапёрного батальона для изучения бомбомётного дела сро-
ком на 5 дней.
* * *
Несмотря на пятимесячное отступление и гигантские жертвы
русской армии, немецкий таран не смог пробить фронт. Мощь
германских дивизий была подорвана мужественным сопротив-
лением и наступательный накал австро-германцев выдохся, Гер-
мания и Австрия понесли тяжёлые потери. К концу лета под не-
мецкой оккупацией оказалась вся так называемая русская Поль-
318
ша. Но цель разбить и вывести Россию из войны оказалась не-
достижимой. Потеряв пространство, сопротивляющаяся армия
не дала окружить себя и сохранила живую силу. Она сумела за-
крепиться на оборонительном рубеже Двинск – Пинск – Тарно-
поль – Черновицы; здесь и заглохло австро-германское наступ-
ление. На Кавказском фронте русскими войсками была разгром-
лена турецкая группа войск в Лазистане, взят Трапезунд, превра-
щённый в опорный пункт для дальнейших операций.
Благодаря же перенесению центра тяжести военных действий
в 1915 году на русский фронт Франция и Англия получили пере-
дышку и смогли за это время накопить силы и средства для про-
должения войны. К началу 1916 года они уже имели перевес над
Германией в 75 – 80 дивизий.
К началу 1916 года в Берлине и Вене окончательно осознали
невозможность военной победы и начали поиск политических
комбинаций с целью заключения почётного мира или, по край-
ней мере, изменения военно-политической ситуации в свою
пользу.
Как утверждали в дальнейшем большевистские историки, го-
раздо хуже обстояли дела и с экономической, и с политической
точки зрения в России. Хотя развернувшаяся с 1915 года воен-
ная мобилизация промышленности несколько улучшила снабже-
ние армии, но, в результате неподготовленности русской эконо-
мики к столь длительной и напряжённой войне, «очень скоро на
работе военных предприятий стал сказываться общий кризис
всего хозяйства России. Развал транспорта, недостаток сырья,
топлива, рабочей силы принимали всё более грозные размеры.
Острый кризис транспорта привёл к перебоям в снабжении ар-
мии и городов продовольствием» (Федосов И.А.). «Пути были
забиты вагонами. Товарные поезда с провизией и медикамента-
ми простаивали на запасных путях. Не хватало рабочей силы для
подвижного состава». Из-за массовых мобилизаций в армию в
сельском хозяйстве России стала остро ощущаться нехватка ра-
319
бочих рук и лошадей. Всё это указывало на вероятность обще-
государственного кризиса. Лидер большевиков В.И. Ульянов
(Ленин) вещал из-за границы: «Поражения расшатали весь ста-
рый правительственный механизм и весь старый порядок, озло-
били против него все классы населения, ожесточили армию».
Депутат Думы, член Прогрессивного блока Милюков вторил
ему: «Подъём прошёл. Неудачи сделали своё дело. В особеннос-
ти повлияла причина отступления. И против власти неумелой, не
поднявшейся на высоту задачи, сильнейшее раздражение».
В то же время, согласно другим исследованиям, дела в воюю-
щей России вовсе не были так уж плохи. Правительство пред-
принимало срочные усилия к укреплению положения в стране,
старалось обеспечить армию и укрепить её боеспособность к
предстоящим в 1916 году сражениям. Согласно приводимым та-
кими исследователями фактам, в 1916 году положение с боепри-
пасами и вооружением в русской армии выправилось, причём не
за счёт оплаченных, но так и не выполненных иностранных зака-
зов, а путём мобилизации отечественных ресурсов. И войска пе-
решли в наступление, которое уже зимой начал Кавказский
фронт.
Но, в любом случае, с 1915 года шла раскачка тыла. С одной
стороны, её вели поддерживаемые англо-французскими союзни-
ками либералы, решившие, что победа должна стать “победой не
царя, а демократии”, а с другой – поддерживаемые военными
противниками большевики и сепаратисты. Облегчало эту дея-
тельность обычное расслоение: на фронт стремились патриоты,
а в тылу оседали шкурники. Облегчала её и крайняя мягкость
царской власти: Россия оставалась единственной воюющей стра-
ной, сохранявшей мирный тыл и ничем не ограниченные “демо-
кратические свободы”. Дума могла выплёскивать всякие сплет-
ни и грязные подозрения со своих трибун на всю страну, газеты
могли печатать всё, что оплатят заказчики статей, а рабочие –
бастовать по любому поводу. Опасаясь раздражать Запад, хотя
320
там были введены всевозможные военные ограничения, Нико-
лай II воздерживался от жёстких мер наведения порядка и шёл
на всевозможные либеральные уступки “общественности”. Заго-
ворщики были известны, но против них и их деятельности ни-
чего не предпринималось.
* * *
С наступлением холодов Анастасия Ивановна стала всё чаще
хворать, хотя и продолжала при этом работать на швейной ма-
шине.
Как-то раз бердичевский инспектор по просвещению господин
Портнов, от решения которого зависело назначение денежной
помощи ученицам в случае стеснённого материального положе-
ния семьи, проводил проверку домашних условий этих учениц.
Мария Ивановна Барабаш, узнав об этом заранее, спустилась на
этаж Дзиковицких, поспешив достать из сундучка корпию, и
усадила Зинаиду и Клавдию выдёргивать из неё нити и пёрыш-
ки. Портнов, придя с проверкой, был рад убедиться тому, что де-
вочки в домашних условиях остаются такими же занятыми и
трудолюбивыми, как на занятиях в гимназии. Хотя, как говори-
лось выше, они и без специальной демонстрации постоянно за-
нимались такой работой для госпиталя.
Чем ближе был Новый год, тем хуже становилось Анастасии
Ивановне. Несколько раз пришлось вызывать врача. Доктор
Вурвар, добрейший старичок-еврей, как казалось детям, хотя
ему было тогда всего 37 лет, живший на Греческой улице, счи-
тался большим специалистом в своём деле и чуть ли не самым
известным во всём Бердичеве. Согласно “Российскому медицин-
скому списку”, Вурвар Моисей Михайлович, по званию лекарь,
а по специализации – по хирургии и женским болезням, ранее
был вольнопрактикующим врачом в Москве, но затем, очевидно
по мобилизации, оказался в Бердичеве. Именно он и наблюдал
за течением болезни жены Ивана Францевича.
321
В первый же день наступившего 1916 года Иван Францевич
написал домой письмо: «Дорогая Настинька! Спешу поздравить
тебя и детей с Новым годом и пожелать Вам счастья и здоровья
на многие лета. Очень сожалею, что лично не могу поздравить
Вас, моих дорогих птичек, с годом, я это сделаю на Крещение и
прошу Бога, чтобы он помог Вам к этому времени быть здо-
ровыми.
Я собирался на Новый год в Казатин, но, кажется, что буду си-
деть дома и работать – надо переписать дела на 1916 год.
В Погребище был 30 декабря Алексей Иванович [Барабаш],
ночевал у судьи, а на другой день уехал в 11 часов утра, обещал
скоро быть для ревизии.
Я приеду 5 числа вечером, привезу тебе закуски – погреби-
щенских колбас и, если удастся купить, масла.
Хлопочи относительно прислуги, чтобы тебе можно было от-
дохнуть. Не слышно ли чего от наших из Волчинца? Моё горло
поправилось, кашель тоже почти совсем прошёл.
Я забыл тебе сказать: для того, чтобы не иметь разных недора-
зумений с машинкой, попробуй купить свою. Я думаю, можно
купить подержанную у того самого, что мы купили лампу, да и
новая, я думаю, не много дороже прежних цен, во всяком слу-
чае, попытайся узнать.
Бог даст, будем здоровы, через несколько дней увидимся. Про-
шу Геню поменьше баловаться и слушать во всём мамусю»
(Письмо И.Ф. Дзиковицкого к жене от 01.01.1916 г.).
Приехав в Бердичев перед Крещением, Иван Францевич в кон-
це января вновь отправился на службу в Погребище, но за время
пребывания дома он убедился лишний раз, что со здоровьем же-
ны творится неладное. Из Погребищ он сразу пишет письмо:
«Дорогая Настинька! Ещё нет и недели, как я виделся с вами, а
мне уже стало скучно, как бы чего-то не хватает и при этом я
беспокоюсь за тебя, не знаю, как ты себя сейчас чувствуешь и
прошло ли то, о чём говорила.
322
Если будешь видеться с нашими, поговори относительно ча-
сов; пусть мама возьмёт 15 рублей, а остальное пусть будет как
подарок в день Ангела, и даже можно дать 20 рублей – пусть
привезёт, и дай ей денег, сколько у тебя найдётся свободных, а
остальные я привезу на Масляну. Попроси их приехать к нам 21
февраля, или 20, потому что поехать к ним нам не удастся, не
будет времени.
Нового у меня ничего, всё по-старому. Писем ни от кого не по-
лучал. Получила ли ты мою открытку? По получении сего пись-
ма напиши мне, что слышно у вас нового, а главное – о своём
здоровье, за которое я больше всего беспокоюсь.
Нанимала ли кого уже рубить дрова, если нет, то поспеши
нанять. У Алексея Ивановича, мне говорили дети, сейчас живёт
какая-то женщина в той квартире, где жила Машка, так что, я
думаю, её можешь пригласить стирать бельё, о чём ты с нею
сейчас же переговори.
Как дети, хотя сколько-нибудь стараются делать так, чтобы не
волновать мамусю? Я думаю, Геничка уже теперь будет хоро-
ший мальчик, не будет ссориться с сестрёнками и во всём будет
слушать мамусю и не будет её раздражать своими проказами, за
что я всем привезу гостинца (этот абзац, и ему подобные в дру-
гих письмах, говорит о том, что при написании письма Иван
Францевич заранее учитывал, что детям захочется что-то услы-
шать от отца и он фактически делал специальную приписку в
расчёте на зачитывание его послания детям. – А.Д.). Крепко це-
лую мамусю и всех деток. Ваш Ваня» (Письмо И.Ф. Дзиковиц-
кого к жене от 03.02.1916 г.).
4 февраля исполнялась 16-я годовщина свадьбы Ивана Фран-
цевича и Анастасии Ивановны. Судя по всему, после отъезда му-
жа в конце января Анастасии Ивановне опять стало нехорошо и,
думая о своём состоянии, о будущем детей, о совместно прожи-
той с мужем жизни, она написала ему грустное письмо.
323
Иван Францевич поспешил тут же ответить и постарался успо-
коить жену: «Милая дорогая Настинька! Только что посылал на
почту и послал тебе письмо. И мне принесли, после отправки те-
бе письма, письмо от тебя, которое сильно меня взволновало и
наполнило душу тёплыми чувствами, высказать которые я могу
только лично.
4 числа я целый день был в дороге и даже забыл об этом важ-
ном для нас дне. Высказанные тобой, моя дорогая, в письме чув-
ства меня сильно растрогали. Поверь, моя дорогая, что я никогда
не могу даже допустить мысли, которая бы хотя одно твоё слово
могла опровергнуть и в этом отношении всегда спокоен. Одно
лишь меня беспокоит – твоё слабенькое здоровье, которое, про-
шу тебя, моя дорогая, сохранять всеми силами для нас и для на-
ших малышей.
Относительно меня можешь быть покойна – изменений во мне
никогда и никаких быть не может. Да что об этом говорить в
письме, всего того, что чувствуешь, не передашь. Приеду, тогда
побеседуем обо всём.
Сон твой важный, но, поверь, моя милая, что какое он имеет
значение, отгадать не могу. Постарайся помолиться этой иконе и
дать на свечи. Можно сказать священнику. Матерь Божия – на-
ша заступница и она нас не оставит своим покровительством.
Клавдя пишет, что не получили от меня письмо. Я по приезде
сейчас же послал открытку.
Пиши относительно твоего здоровья, жду с нетерпением. Це-
лую крепко тебя и детей. Ваня» (Письмо И.Ф. Дзиковицкого к
жене от 05.02.1916 г.).
В этом же письме добавлена приписка, свидетельствующая об
улучшении военного положения России: «Вчера у нас получено
радостное известие о взятии нашими войсками большой турец-
кой крепости Эрзерум».
* * *
324
С 29 января 1916 года прапорщик Казимир Владимирович
Дзиковицкий – младший офицер 5-й роты 3-го Сибирского
стрелкового полка.
27 февраля 1916 года Казимир Дзиковицкий отправился на
станцию Сеславино в распоряжение начальника тылового рас-
пределительного пункта из лечебных заведений, где находился
вследствие болезни.
29 февраля 1916 года прапорщик Казимир Дзиковицкий вновь
переведён на службу в 3-й Сибирский стрелковый полк.
Согласно одному из документов, Казимир Владимирович-Аль-
бинович Дзиковицкий прибыл в состав 491 пехотного Варнавин-
ского полка на турецкий театр военных действий 20 мая 1916 го-
да и с этого дня участвовал в делах против Турции по 19 сентяб-
ря.
* * *
Приближалась весна 1916 года, но, несмотря на все молитвы и
усилия доктора Вурвара, состояние здоровья Анастасии Иванов-
ны становилось всё только хуже. Часто по много дней она лежа-
ла в отдельной затенённой шторами комнате, находясь в полуза-
бытьи. Детей старались держать подальше от больной, чтобы не
допускать шума с их стороны. Медсестра Александра Харлам-
пиевна, особенно сильно сдружившаяся со старшей дочерью Зи-
наидой, приходила в дом и чуть не сутками добровольно дежу-
рила у постели больной, стремясь предупредить её малейшие
желания. Доктор Вурвар, регулярно навещавший Анастасию
Ивановну, выходя от неё, с грустной ласковостью смотрел на
младших детишек и всегда старался как-то приласкать, пожалеть
их. В доме постоянно присутствовало ощущение беды.
Мать Анастасии Ивановны, приезжавшая специально, чтобы
присмотреть за детьми во время болезни дочери, не могла, одна-
ко, нормально справляться с таким поручением. Тут, наверное,
дело было как в собственном возрасте, так и в буйности дети-
шек, всегда склонных к шумному озорничанью…
325
Спустя некоторое время от долгого постельного режима про-
изошло новое ухудшение состояния здоровья Анастасии Ива-
новны. Как предположил доктор, произошёл отёк лёгкого, обо-
стривший полученное прежде воспаление лёгких. Единственное,
сказал он, что можно предпринять – это отвезти Анастасию Ива-
новну в Киев, где ей могли бы провести настоящее обследование
и установить при помощи лабораторных анализов истинную
причину болезни.
Дождавшись, когда Анастасия Ивановна находилась в состоя-
нии кратковременного относительного улучшения здоровья, её
повезли в Киев. Проведённые обследования дали однозначный
ответ: туберкулёз. К сожалению, радикальных методов его лече-
ния тогда не было и болезнь можно было лишь растянуть, ведя
здоровый образ жизни, хорошо питаясь и проводя много време-
ни на солнце и чистом воздухе. Младшим детям были непонят-
ны все эти тревоги взрослых, но старшие вполне осознали тра-
гизм положения.
Иван Францевич твёрдо решил с наступлением тепла и солнца
везти жену к себе в Погребище, где на свежем деревенском воз-
духе и свежих крестьянских продуктах ей хоть на какое-то вре-
мя должно стать лучше. А пока ей было предписано строго соб-
людать необходимый режим, рекомендованный доктором.
* * *
В это время, когда всё внимание семьи было приковано к боль-
ной, жизнь вокруг продолжалась своим чередом, и события во-
енные были в ней главными.
В марте 1916 года командующим Юго-Западного фронта был
назначен генерал Брусилов, который выехал принимать долж-
ность в штаб фронта в Бердичев. Вскоре по его настоянию было
принято решение готовиться к наступлению, хотя к нему были
самые скверные предзнаменования, прежде всего – глубокий
надлом духа в среде высшего командования русской армии. Так,
предшественник Брусилова на его новом посту генерал Иванов
326
на аудиенции у императора заявил, что попытка наступать при-
ведёт лишь к разгрому и захвату врагом Правобережной Украи-
ны и Киева.
Однако мнение Брусилова было одобрено Николаем II, и на
интендантских складах в Бердичеве началось накопление продо-
вольствия и вооружения для войск. Весь государственный и во-
енный аппарат Киевского военного округа был задействован в
активной подготовке намечавшегося весеннего наступления.
По представлению Брусилова, в числе отмеченных и награж-
дённых высоких должностных лиц округа за помощь в подготов-
ке и снабжении войск фронта, упоминается и бердичевский гра-
доначальник: «Объявлена 25-го апреля 1916 года Высочайшая
благодарность Бердичевскому городскому голове, отставному
генерал-майору Антонию Швиндту» (Газета “Киевские губерн-
ские ведомости”, № 55 от 21 мая 1916 г.).
Утром 22 мая началось грандиозное наступление русских
войск на западном фронте. Вопреки всем мрачным предсказа-
ниям, произошло неслыханное в истории войны, ставшей уже
позиционной и которая начала было считаться некоторыми во-
енными специалистами войной, на которой просто невозможны
активные действия. Русская атака удалась почти на всём протя-
жении Юго-Западного фронта. Волны русской пехоты захлест-
нули вражеские траншеи и покатились дальше. Австро-венгер-
ские войска в течение всего нескольких дней были разгромлены
и беспорядочно отступали, потеряв только пленными более 400
тысяч человек.
Последствия прорыва были громадными. На полях сражений
вновь появилась победоносная русская армия. По земле, где тя-
гостным маем 1915 года пятились озлобленные и измученные
русские солдаты, в мае 1916 года шли боевые полки Брусилова!
Силы Австро-Венгрии были разбиты, и на выручку пришлось
бросить не только германские войска, чем достигалось облегче-
ние на западе, но и болгарские и турецкие войска, сняв послед-
327
ние с обороны Босфора. Это было особенно на руку русской
стратегии. Ах, если бы в тылу было нормально! В конечном ито-
ге Россия была пробита именно с тыла...
Эффект этого наступления был испорчен тем, что гвардия бы-
ла неразумно брошена штабом генерала Брусилова в болотистый
бассейн реки Стоход и понесла ненужные потери. Можно заду-
маться: не было ли это сделано кем-то нарочно?
* * *
Этой же весной пришло облегчение и радость в семью Ивана и
Анастасии Дзиковицких. То ли от прописанного ей правильного
режима, то ли от запахов наступающего лета, а может от того и
другого вместе, в болезни Анастасии Ивановны, казалось, насту-
пил перелом в лучшую сторону. Она вновь захлопотала по дому,
появился румянец, а дети вместе с ней радовались, что скоро
они все вместе поедут в деревню к отцу на всё лето.
Перед отъездом Анастасия Ивановна зашла проститься с док-
тором Вурваром. При встрече с ней врач, как он сам потом гово-
рил, даже не сразу признал её, настолько она изменилась и хо-
рошо, даже цветуще, выглядела, будучи одета, к тому же, в кра-
сивое летнее белое платье и такую же белую панаму.
Вместе с Анастасией Ивановной в Погребище поехала Витоль-
да Яновна Карбовская, родственница тех Карбовских, что были
сослуживцами Ивана Францевича (по упоминанию “Киевских
губернских ведомостей” за начало 1916 года «Высочайшим при-
казом по гражданскому ведомству от 28-го декабря 1915 г. за №
93 произведён за выслугу лет [...] из коллежских секретарей в
титулярные советники: секретарь при Бердичевском съезде ми-
ровых судей Карбовский...»). Она была специально приглашена,
чтобы освободить Анастасию Ивановну от забот по присмотру
за домом. Витольда Яновна гуляла и играла с детьми, ухажи-
вала, обстирывала и обшивала их. Пленный чех, работавший в
одном из соседних хозяйств, ежедневно приносил в дом свежие
молоко, масло, яйца.
328
Однако отголоски из большого мира всё время прорывались в
уединённую деревенскую жизнь семьи. Чего стоит журнальное
сообщение под названием “Отклики войны. Продовольственный
вопрос в Государственной думе”?! А ведь не следить за откли-
ками войны Дзиковицкие вряд ли могли себе позволить. 4 июня
1916 года в журнале “Нива”, который в семье читали, появилась
статья, в которой приводились слова депутата Государственной
думы Велихова: «Если в прошлом году наши неудачи происхо-
дили главным образом от недостатка снарядов, то нельзя не опа-
саться, что нынешняя кампания будет протекать под знаком не-
достатка продуктов питания. В прошлом году нечем было стре-
лять, а в этом году в крупных центрах нечего будет есть»…
Летом Иван Францевич, у которого окончился обязательный
испытательный срок по должности судебного пристава, был
окончательно утверждён в ней. «Приказом председателя съезда
мировых судей Бердичевского округа, состоявшемся 5 июля
1916 года. Утверждён в должности судебного пристава исправ-
ляющий должность судебного пристава при Бердичевском съез-
де мировых судей по 13 и 14 участкам Иван Францевич Дзико-
вицкий с 5 июля 1916 года» (Газета “Киевские губернские ведо-
мости” № 80 от 19 июля 1916 г.).
Жили деревенской жизнью Дзиковицкие не в самом Погреби-
ще, а недалеко от него, верстах в двух, на станции Ржевусской,
родовом поместье графов Ржевусских (Жевусских). Поначалу
они остановились у одной зажиточной хозяйки-солдатки, но за-
тем сняли большой старинный дом с садом, в котором дети с
удовольствием играли целые дни напролёт.
Тех, кого можно было отнести к интеллигенции, здесь было 8
– 9 человек, с которыми как Иван Францевич, так и Анастасия
Ивановна, в основном и общались. Так проходило последнее ле-
то их совместной жизни, когда они ещё могли вместе радоваться
и продолжали надеяться, вопреки всему, на что-то хорошее...
329
Иногда замечаешь, как беды и несчастья человека как будто
копируют беды и несчастья целого общества. Так и в этом слу-
чае: благополучие семьи подтачивалось изнутри болезнью Анас-
тасии Ивановны, а благополучие и внешние успехи Российской
империи – болезнью её тыла. И жить им обеим (империи и се-
мье) оставалось почти одинаковое время.
* * *
Увидев вероятность русской победы, Румыния вступила в вой-
ну против Германии, не будучи к этой войне готовой. Это дало
германскому генеральному штабу новую возможность: быстро и
решительно разгромить румынскую армию и двинуть “железные
фланги” фельдмаршала Макензена в стратегический обход лево-
го фланга русских. Но вскоре они были остановлены силами
вновь созданного русского румынского фронта. Большинство
этих сил и их снабжение были переброшены по Чёрному морю
Транспортной флотилией флота. И, как при Трапезунде, обош-
лось без потерь. Чёрное море стало, как говорили моряки, “рус-
ским озером”.
15 июля 1916 года Высочайшим приказом Казимир Владими-
рович Дзиковицкий был произведён в подпоручики, но до само-
го Дзиковицкого известие об этом ещё долго не дойдёт, и он
продолжал носить погоны прапорщика.
31 июля 1916 года Высочайшим приказом прапорщик Казимир
Владимирович Дзиковицкий был официально переведён в 491-й
пехотный Варнавинский полк на Кавказ, хотя фактически он ту-
да прибыл и был внесён в списки прикомандированных уже 23
марта 1916 года.
28 августа 1916 года Казимир Владимирович Дзиковицкий
был назначен начальником бомбомётной команды.
* * *
К концу лета положение с продовольствием в России обостри-
лось настолько, что стало уже угрожать существованию государ-
ства. «С осени 1916 года, в связи с острым дефицитом продо-
330
вольствия, не только шестнадцатимиллионная армия, но и тыло-
вое население стало переводиться на государственное снабже-
ние. Тогда же появились и “хвосты”, многочасовые – порой на
всю ночь – очереди за хлебом и другими продуктами. Тогда же
начались и “продовольственные беспорядки” – разгром лавок и
тому подобное» (Бордюгов Г.).
Тяжёлое продовольственное положение в стране отразилось и
на семье Ивана Францевича Дзиковицкого, которому уже не хва-
тало денег для полноценного питания детей и больной Анаста-
сии Ивановны. Правда, положение несколько спасал местный
священник отец Иаков (Лебедович), бывший другом семьи Дзи-
ковицких. Время от времени он из тех пожертвований, что ему
несли прихожане, отправлял к дому Дзиковицких телегу с про-
дуктовыми гостинцами.
К 1 сентября, когда в гимназии начинались занятия, старшие
дочери Ивана Францевича Дзиковицкого уехали из Погребищ в
Бердичев, где впервые в жизни им пришлось жить самостоятель-
но, квартируя у знакомых, в том числе у отца Иоанна (Карпин-
ского), который преподавал в их гимназии Закон Божий.
* * *
2 сентября 1916 года в бою севернее деревни Эссели всё ещё
прапорщик Казимир Дзиковицкий был ранен осколком гранаты
– касательная рана правой лопатки. Ему было прописано лече-
ние: смазывание иодной настойкой и повязка.
11 октября 1916 года “за отличия в делах против неприятеля”
приказом по Кавказской армии Казимир Дзиковицкий был пожа-
лован орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами и бан-
том.
17 октября в киевском римско-католическом приходском кос-
тёле Святого Александра Казимир Владимирович Дзиковицкий
обвенчался с Марией Студзинской, с которой был знаком ещё во
время своего довоенного жительства в Киеве. В метрической вы-
писи о бракосочетании было сказано: «1916 года октября 17 дня
331
в Киевском римско-католическом костёле Святого Александра
ксёндз каноник Антони Олендзкий, Законоучитель, благословил
брак на основании циркуляра господина Управляющего Луцко-
Житомирской римско-католической епархией от 2-го июля 1915
года за № 1490 на время войны. Прапорщика 491 пехотного Вар-
навинского полка Казимира Дзиковицкого, холостого, лет 24, с
дочерью дворянина Мариею Студзинскою, девицею двадцати
одного года, обоих его костёла прихожан, римско-католического
исповедания... Владимира и Казимиры (урождённой Мольской)
Дзиковицких, законных супругов сына, с Александра и Еуфемии
(урождённой Шиманской) Студзинских, законных супругов
дочерью, браком сочетал...» (РГВИА).
* * *
Примерно в октябре Анастасии Ивановне Дзиковицкой опять
стало плохо и она вновь слегла в постель. Поскольку здесь не
было приличных условий для лечения, пришлось везти её в Бер-
дичев, где к ней вновь зачастил доктор Вурвар. Опять приходила
сидеть с больной Александра Харлампиевна, но теперь уже на-
дежд на поправку не было. Болезнь достигла уже последней ста-
дии, которую из-за частого кашля с кровью называли тогда ча-
хоткой. Была проделана операция по вливанию физиологичес-
кого раствора в надежде продлить жизнь, но, видимо, она была
сделана не достаточно стерильно, и в месте вливания, на груди,
образовался нарыв.
Уже чувствуя приближение смерти, Анастасия Ивановна раз-
давала знакомым свои лучшие платья, которые ей уже не при-
дётся носить. Часто, когда её взгляд останавливался на малень-
кой дочке Марусеньке, из её глаз молча катились слёзы...
* * *
По Спискам медицинских работников за 1916 год Антоний-
Амвросий Альбинович Дзиковицкий продолжал находиться на
должности земского врача в городе Сквира Киевской губернии.
332
29 октября 1916 года Казимир Владимирович Дзиковицкий
приказом по Кавказской армии получил новую награду за бое-
вые отличия – орден Святой Анны 4-й степени с надписью “За
храбрость”.
В качестве одной из предпринятых немцами мер для почётно-
го заключения войны, причём второстепенной, стало провозгла-
шение 5 ноября 1916 года самостоятельного Царства Польского.
При этом был обойдён главный вопрос, интересовавший Поль-
скую верхушку, – границы.
10 ноября 1916 года подпоручик Казимир Владимирович Дзи-
ковицкий был командирован в Петроград за получением бомбо-
мётов.
В качестве органа управления оккупированными Германией
польскими территориями в декабре 1916 года был создан Вре-
менный Государственный совет. В ответ на германское провоз-
глашение польского Временного Государственного совета рос-
сийское Министерство иностранных дел 12 декабря 1916 года
вяло заявило, что Россия стремится к созданию “свободной
Польши” из всех её трёх частей. Однако о границах её тоже ни-
чего не было сказано. В декабре 1916 – январе 1917 года рус-
ским властям было не до Польши. Так, в дневнике Николая II за
этот период много говорится о Распутине и ни слова о Польше.
Для того, чтобы как-то ослабить напряжённость в сельском хо-
зяйстве в связи с нехваткой рабочих рук, стали использовать в
хозяйствах работников из числа пленных солдат австро-венгер-
ской армии. Так подошёл к концу этот тяжёлый год. 1917 год
должен был стать победным. Противники России уже были на
грани краха, у них начался голод, в армию призывали 17-ти и
45-тилетних. Россия же отнюдь не надорвалась. Учёт боевых по-
терь, который тогда вёлся очень скрупулёзно, согласно послед-
ней сводке от 13 февраля (по юлианскому стилю) 1917 года со-
ставил в русской армии убитыми и умершими от ран по всем
фронтам – 598.764 офицеров и нижних чинов. Для сравнения: в
333
германской армии на тот же период погибло 1.050.000, во фран-
цузской – 850.000 человек.
Кроме того, за годы войны Россия совершила гигантский про-
мышленный рывок, валовый объём продукции в 1916 году со-
ставил 121,5% по сравнению с 1913 годом, производственный
потенциал России с 1914 до начала 1917 года вырос на 40%.
Возникло 3 тысячи новых заводов и фабрик. По выпуску орудий
Россия в 1916 году обогнала Англию и Францию, он увеличился
в 10 раз, выпуск снарядов – в 20 раз, винтовок – в 11 раз.
Никакой разрухой и не пахло. Наоборот, все современники от-
мечают, что сельская местность, несмотря на уход части муж-
чин, разбогатела. Армейские поставщики, снабженцы промыш-
ленных предприятий скупали по высоким ценам всё – кожу, са-
ло, масло, зерно, скот, шерсть. Хорунжий Елисеев, ездивший на
побывку, описывал, что казачьи станицы стали жить намного
богаче, в хатах появилось много дорогих вещей – часы, швейные
машинки, зеркала, казачки покупали нарядные “городские” пла-
тья.
Накануне 1917 года практически все в Европе полагали, что он
станет годом победы над Германией. Русско-французско-анг-
лийской коалиции противостояла уже почти полностью обеск-
ровленная и истощённая Германия. Австро-Венгрия рассыпалась
на составлявшие её народы. Бывший во время войны морским
министром Великобритании У. Черчилль, располагавший как
официальными, так и агентурными данными, категорически ут-
верждал, что Россия стояла у самого порога победы. Даже один
из двух вождей большевиков – В. Ульянов (Ленин) в декабре
1916 года в Швейцарии на съезде социал-демократов заявил, что
хотя большевики и должны стремиться к революции в России,
но необходимо сознавать, что эта цель при их жизни не может
быть достигнута.
Однако тыловая болезнь России, многократно усиленная пу-
тём денежных вливаний германского генштаба и международ-
334
ного еврейского финансового лобби в наиболее революционные
организации внутри страны, изменила естественный ход исто-
рии.
* * *
В начале 1917 года положение в стране осложнилось. В отли-
чие от деревни, тяжело обстояло дело с продовольственным
снабжением городов, население которых голодало. Назначенная
министерством земледелия в конце 1916 года хлебная развёрст-
ка провалилась. Правительство ввело хлебные карточки и объя-
вило продовольственное дело основной задачей внутренней по-
литики, но это нисколько не поправило положение. В январе
1917 года Департамент полиции сообщал: «Если население ещё
не устраивает голодные бунты, то это не означает, что оно их не
устроит в самом ближайшем будущем, озлобление растёт и кон-
ца его росту не видать». Охранное отделение докладывало, что
«политический момент напоминает канун 1905 года».
В конце января 1917 года Петроград оказался на грани голода,
появились длинные очереди за хлебом. Хотя причина этого до
сих пор остаётся не до конца выясненной, поскольку на подъезд-
ных путях стояли эшелоны с хлебом, которые в столицу кто-то
умышленно не пускал, явно стремясь вызвать взрыв народного
возмущения.
Интересны дневниковые записи накануне Февральской рево-
люции 1917 года монархиста-метафизика Льва Тихомирова,
жившего в Москве. Его трудно заподозрить в любви к левым. Но
даже у него, верного власти консерватора, описывается картина
распада продовольственного рынка (это и послужило одной из
главных причин революции) и привилегий бюрократии.
«20 января. Я часто ломаю голову над вопросом, чем можно
спасти монархию? И право – не вижу средств. Самое главное в
том, что государь не может, конечно, переродиться и изменить
своего характера. Он может только вечно колебаться и постоян-
но переходить от плана к плану.
335
4 февраля: Завтра начнётся Масленица. А ничего нет. Едва до-
были молока. Мяса – один раз совсем не добились. Ни печь бли-
ны не из чего, ни есть не с чем. Мне-то, лично, всё равно, нечем.
Но прочим?
Я уверен, что у немцев меньше лишений, по крайней мере, бо-
лее равномерно. У нас есть класс, имеющий доступ к военным и
административным запасам, и он – излишествует. У офицеров –
что угодно! А солдат кормят скверно.
5 февраля: Готовятся ввести карточки на хлеб с воспрещением
продажи муки. Это будет очень тяжёлый удар, так как булочные
пекут затхлый хлеб крайне плохой выпечки. Не знаю, как Герма-
ния, а мы уже вошли в стадию хронического недоедания, голо-
дания.
10 февраля: Хлеба всё меньше, и голодающая публика стано-
вится все обозлённее. Рассказывали об одной булочной, где в
толпе кричали: “Долой правительство”, “Долой градоначаль-
ника”. Спекуляция на муку ужасна. Продают огромные коли-
чества, но мешками – по 120 рублей (сто двадцать) за мешок. В
течение двух месяцев цену раздули с 25 рублей до 120. Это – яв-
ный разбой. Но, очевидно, богатые люди покупают.
Из числа жителей блаженствуют городские служащие, кото-
рых, с их семьями, насчитано 145.000 душ. Собственно служа-
щих 20.000 высших и 40.000 низших. Одна из низших служа-
щих, молодая работница, рассказывала, что каждый служащий
получает бесплатно по 6 французских булок, 2 фунта ситника и
6 фунтов чёрного хлеба. Она продала нам несколько булок: пре-
восходная белая мука и прекрасно выпечены. Мы же в булочных
получаем за деньги свою жалкую порцию из какого-то тёмного,
невкусного хлеба, иногда из затхлой муки.
Городское управление, очевидно, закармливает своих рабочих,
чтобы не бунтовали против него. Мне кажется, что хуже не мо-
жет быть. И всё идет к перевороту».
* * *
336
Поскольку в результате кровопролитных сражений состав рус-
ской армии почти полностью сменился и она теперь состояла из
вчерашнего тылового населения, болезнь тыла – недовольство и
неверие в правительство, неумение и нежелание воевать, него-
товность к тяжёлой окопной жизни и просто отсутствие дисцип-
лины – перенеслась в действующую армию, начав свою разру-
шительную работу уже в среде самого армейского организма.
* * *
Незадолго до кончины больную Анастасию Ивановну Дзико-
вицкую перевезли опять к мужу в Погребище, откуда ей уже не
суждено было вернуться.
21 января 1917 года, успешно выполнив задание в Петрограде
и получив бомбомёты, вернулся в свою часть на Кавказ подпо-
ручик Казимир Владимирович Дзиковицкий. А на следующий
день, 22 января 1917 года, в возрасте всего 34 лет в Киевской гу-
бернии в селе Погребище скончалась Анастасия Ивановна Дзи-
ковицкая. Так завершилась земная жизнь любящей и любимой
жены Ивана Францевича, на руках которого теперь осталось
шестеро детей, которых отныне он один обязан был поставить
на ноги. С согласия священника отца Иакова Анастасию Ива-
новну похоронили внутри церковной ограды местной церкви.
А 23 января на Кавказе вновь был отправлен в командировку
подпоручик Казимир Владимирович Дзиковицкий. На этот раз –
в город Батум за получением бомбомётов и снарядов к ним.
Прибыв и получив в Батуме бомбомёты и снаряды, Казимир
Дзиковицкий завершал своё командировочное задание.
Но уже после загрузки судна, – транспорта № 61 “Святогор”, –
в устье реки Чорох, которая впадает в Чёрное море вблизи Бату-
ма, произошло неожиданное несчастье. “Святогор” 2 февраля
(15 февраля по новому стилю) 1917 года столкнулся с русским
же эсминцем. Повреждённый эсминец на долгие годы оказался
прикованным к причальной стенке завода в Севастополе, а судь-
ба “Святогора” оказалась плачевнее: в короткий срок он затонул.
337
Подпоручик Казимир Владимирович-Альбинович Дзиковицкий,
находившийся на транспорте “Святогор”, как и большинство
пассажиров на судне, погиб (скорее всего, утонул). Было ему то-
гда всего 24 с половиной года, а его жене – 21 с половиной. Де-
тей завести они не успели.
Таким образом ушли из жизни с разницей в 11 дней 34-летняя
Анастасия Ивановна Дзиковицкая, мать шестерых детей, и 24-
летний Казимир Владимирович Дзиковицкий, только недавно
создавший семью…
Хорошо ещё, что они оба не увидели того, что стало проис-
ходить на территории Российской империи в дальнейшем. Бог
избавил их от ужасов гражданской смуты. Их смерти практичес-
ки совпали по времени со смертью самой Российской империи.
IV. ВТОРАЯ РУССКАЯ СМУТА (1917 – 1920 годы)
Кажется, никогда этого и не было: ни
славной армии, ни чудесных солдат,
ни офицеров-героев, ни милой, беспечной,
уютной, доброй русской жизни.
А.И. Куприн
26 февраля в Петрограде «на улицах было совершенно спо-
койно, но очень пусто. И было это спокойствие неприятно, ибо
мы отлично знали, отчего стали трамваи, отчего нет извозчиков.
Вот уже три дня в Петрограде не стало хлеба» (Шульгин В.).
27 февраля толпы народа залили помещения Государственной
думы, правительство просто исчезло, распалось. Дума стала как
бы новым органом власти. «В эту же ночь, если не ошибаюсь,
одну из комнат занял “Исполком Совдепа”. Это дикое в то время
название обозначало: “Исполнительный комитет Совета солдат-
ских и рабочих депутатов”» (Шульгин В.).
338
Один из влиятельнейших заговорщиков против монархии – де-
путат Государственной думы Милюков – оставил письмо, объяс-
няющее причины свершения так называемой “Февральской ре-
волюции” именно тогда, накануне победоносного завершения
войны с Германией. Он писал: «Ждать больше мы не могли, ибо
знали, что в конце апреля или в начале мая наша армия должна
была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне
прекратили бы всякие намёки на недовольство и вызвали бы в
стране взрыв патриотизма и ликования…» (Некрасов Г.).
Собственно, никакой “революции” в 1917 году не было. Собы-
тия в Петрограде в феврале-марте 1917 года – это никакая не ре-
волюция, а банальный государственный переворот, точнее воен-
ный переворот, осуществлённый высшими военными чинами по
указке с Запада. Во всей этой “революции” было что-то опере-
точное: великие князья царствующего дома Романовых бодро
маршировали во главе революционных колонн и присягали Ду-
ме и её Временному правительству.
Разложению армии и падению дисциплины в немалой степени
способствовал печально известный приказ Петроградского Со-
вета рабочих и солдатских депутатов, образованного лишь 27
февраля, за №1 от 1 марта 1917 года “О демократизации армии”.
Согласно ему в воинских частях и на судах военного флота из-
бирались комитеты из выборных представителей нижних чинов
с подчинением Совету рабочих и солдатских депутатов “во всех
своих политических выступлениях”. Отменялось “вставание во
фронт и обязательное отдание чести вне службы” и “титулова-
ние офицеров”. Всё оружие отныне должно было находиться
под контролем ротных и батальонных комитетов и “ни в коем
случае” не выдаваться офицерам “даже по их требованиям”.
В ночь на 3 марта 1917 года под давлением своих генералов
император Николай II подписал Манифест об отречении от прес-
тола. Временный комитет Государственной думы по соглаше-
339
нию с Петроградским Советом сформировал Временное прави-
тельство.
Те, кто уничтожал монархию в России в 1917 году, думали,
что у них всё под контролем. Думали так: вот уйдёт прогерман-
ская семья Романовых, склоняющаяся к сепаратному миру, к
власти придёт проанглийское (масонское) Временное правитель-
ство князя Львова, полностью подконтрольное Антанте, и всё
будет нормально. Но после отречения Николая и Михаила Рома-
новых рвануло так, что Россия до сих пор не может очухаться от
потрясения.
Контроль над армией был практически утрачен. В результате
начавшейся целенаправленной кампании офицеры как армии,
так и флота, обвинённые в буржуазности и приверженности к
старому строю, ежедневно подвергались оскорблениям, избие-
ниям и порой мученической смерти. 3 марта 1917 года был убит
командир 2-й бригады линкоров адмирал А.К. Небольсин, а 4
марта – командующий Балтийским флотом вице-адмирал А.И.
Непенин. Один только Балтийский флот потерял убитыми 120
офицеров. Бунты на кораблях, падение дисциплины, дезертир-
ство стали в те дни обычным явлением.
Капитан Б.П. Дудоров, организатор авиации на Балтике, став-
ший впоследствии контр-адмиралом, в письме А.В. Колчаку от
10 марта 1917 года сообщал о событиях, происходивших в Крон-
штадте: «Там убито свыше 100 офицеров… На площади перед
собором, говорят, стояли ящики, в которые сваливались тела, и
рассказывают, что когда один ящик оказался не полон, кто-то
крикнул: “Здесь ещё для двоих место есть, ловите кого-нибудь”.
Поймали какого-то проходившего прапорщика и тут же, убив,
бросили в ящик. Офицеры все арестованы».
* * *
Когда до Бердичева дошло известие о свержении самодержа-
вия, повсеместно происходили митинги, собрания. Торжествую-
щее быдло, ещё не зная о своей незавидной будущности, позд-
340
равляло одно другого, срывало вывески с царским гербом, раз-
рушило памятник Александру II Освободителю. Власть перешла
в руки так называемого гражданского комитета – органа Вре-
менного правительства.
9 марта 1917 года в городе прошла демонстрация с участием
войск гарнизона. В тот же день создан также Совет рабочих и
солдатских депутатов. Весь тыл стал сплошной площадкой для
митингов, речей и критики государства. Лишь фронт ещё не
дрогнул и стеной стоял против врага.
Одним из первых среди крупных военачальников присягнул
Временному правительству генерал Брусилов. 11 марта присягу
принимали войска, расположенные в Бердичеве. На площади в
каре выстроились части, их окружала огромная толпа народа.
Над головами колыхались красные флаги с надписями: “Да
здравствует Государственная дума и народ!”, “Боже, храни на-
род и армию!”. В 10 часов утра в автомобиле приехал Брусилов.
Когда окончилась официальная часть, солдаты и горожане окру-
жили прославленного генерала, подняли его на руки и понесли
впереди процессии к зданию штаба.
При этом война, несмотря на переворот, официально ещё про-
должалась. Тайные переговоры Австро-Венгрии с Францией,
Англией и Италией велись весь март 1917 года. Россию о них
никто не информировал, что само по себе было предательством.
Но теперь с ней перестали считаться и воспринимать как силу.
Судя по всему, Иван Францевич находился в это время в Бер-
дичеве и принимал участие в этих мероприятиях. Старые судеб-
ные органы были сохранены Временным правительством, и по-
тому он вскоре вновь отбыл в Погребище. Сюда известия о сто-
личных событиях пришли «в начале марта 1917 года. В конце
марта в местечко приехал депутат Петроградского Совета сол-
датских депутатов В.А. Присяжнюк с поручением помочь орга-
низации Советов крестьянских депутатов на местах» (История
341
городов и сёл Украинской ССР). Это был человек, о котором от-
крыто говорили, что он дезертировал с фронта.
* * *
Февральская революция кардинально изменила ситуацию с так
называемым “польским вопросом”. Уже 14 (27) марта 1917 года
Петроградский совет декларировал право наций на самоопреде-
ление. Это решение спровоцировало взрыв сепаратистских наст-
роений по всей империи.
17 (30) марта 1917 года Временное правительство России зая-
вило о необходимости создания независимого польского госу-
дарства, находящегося с ней в военном союзе, но планировало
сделать это не ранее окончания войны и по решению Учреди-
тельного собрания.
6 апреля 1917 года польский Временный Государственный со-
вет заявил, что одобряет декларацию русского Временного пра-
вительства, но принадлежность территорий между Польшей и
Россией должна решаться совместно в Варшаве и Петрограде, а
не односторонне Учредительным собранием.
* * *
После Февраля продовольственный кризис продолжал обост-
ряться. В связи с ростом массового движения крестьян, которые
требовали решения аграрного вопроса, а во многих случаях са-
мочинно захватывали помещичьи земли, в апреле 1917 года Вре-
менное правительство сделало попытку утихомирить крестьян
путём создания в стране разветвлённой системы земельных ко-
митетов. Их главная задача заключалась в сборе материала для
подготовки законопроекта по земельному вопросу, который
предполагалось вынести на рассмотрение Учредительного соб-
рания. В этот ряд мер входил и выпуск продовольственных кар-
точек. После постановления Временного правительства от 29 ап-
реля 1917 года они были введены повсеместно. «Временное пра-
вительство в мае 1917 года создало широкую сеть продоволь-
ственных органов на местах – губернские, уездные, городские и
342
волостные продовольственные комитеты» (История государства
и права СССР), в одном из которых – в уездном Бердичевском –
стал сотрудничать и Иван Дзиковицкий. Должность его испол-
нялась на общественных началах и за свою работу в уездном
продовольственном комитете (упродкоме) он ничего не получал.
Находясь часто на выездах и встречаясь со многими людьми,
Дзиковицкий, случалось, обращал на себя внимание женщин.
42-летний вдовец выглядел неплохо, и его общественное поло-
жение также могло показаться тогда далеко не худшим. Неко-
торые из женщин появлялись в его доме в качестве гостий, рас-
сматривая в перспективе возможность замужества. Однако ощу-
тимый привесок в лице 6-х детей, начинавших, к тому же, в при-
сутствии гостий вести себя совершенно неуправляемо, не созда-
вал, естественно, благоприятных условий для венчания.
Как-то Иван Францевич познакомился с довольно ещё моло-
дой и привлекательной вдовой-помещицей, и та приезжала к
Дзиковицкому даже не один, а два или три раза. Но, несмотря на
приказания и уговоры Ивана Францевича и усилия этой женщи-
ны найти общий язык с детьми, из планов так ничего и не выш-
ло.
После её последнего отъезда Иван Францевич высказал детям
в сердцах, что он старался найти хорошую и добрую женщину,
которая смогла бы заменить им мать, но они не захотели понять,
что ему тяжело нести на своих плечах домашние заботы и одно-
временно работать и содержать всех. Но, как часто это бывает у
детей, они понимали только одно – что у них была своя родная
мама, а эта женщина для них чужой человек.
После неудач с планами устройства семейной жизни по-
новому, единственной женщиной, имевшей постоянный свобод-
ный вход в дом Дзиковицких, оставалась молодая учительница
Неонила Макарьевна Сисецкая, которая, будучи лет на 20 или
более, моложе Ивана Францевича, была, тем не менее, влюблена
в него.
343
Иван Францевич Дзиковицкий в мае 1917 года
344
Видимо, это о её родственнике в “Киевских губернских ведо-
мостях” за 1916 год упоминалось: «Назначен временно испол-
няющим обязанности секретаря при мировом судье 7 участка
Бердичевского судебно-мирового округа с 1 марта 1916 года сын
гражданина Георгий Георгиевич Сисецкий». Она занималась по
школьной программе с младшими детьми – Геннадием и Марией
– и была, будучи сама одинокой, добрым другом всей семьи,
включая детей.
* * *
В мае 1917 года в Киеве была образована Центральная Рада
Украины во главе с президентом Грушевским.
В тяжёлых внутриполитических условиях, постоянно обост-
ряемых подрывной деятельностью большевистской партии под
руководством Троцкого и Ленина и их более мелких сторонни-
ков и временных союзников из других партий, Россия остава-
лась в состоянии войны с Германией. В то время, как под влия-
нием революционной пропаганды происходило моральное и ор-
ганизационное разложение русской армии, Временное прави-
тельство решило сделать ставку на формирование отдельных
частей, подбираемых по национальному признаку. 20 мая 1917
года сын родственников – Ливерских – прапорщик Болеслав
Антонович был отправлен к новому месту службы в запасной
полк Польской бригады, где уже 7 июня его произвели в под-
поручики с зачислением по армейской пехоте. В русле такой по-
литики в июне 1917 года в Петрограде собрался Общероссий-
ский съезд военнослужащих-поляков, на котором было одобрено
решение о создании на территории России автономных польских
вооружённых сил. За формированием польских корпусов дол-
жен был наблюдать созданный съездом Главный польский вой-
сковой комитет.
Во исполнение договора с союзниками Временное правитель-
ство приняло решение о наступлении по всему германскому
фронту, которое наметило на 18 июня 1917 года. Но большевики
345
не только разгласили планы правительства, но и развернули в
полуразложившейся армии агитацию за невыполнение данного
приказа. В результате только на одном Западном фронте из 15
дивизий, получивших приказ о наступлении, 10 не вышли даже
на исходные позиции. Генерал Брусилов, ставший к этому вре-
мени Верховным главнокомандующим, в донесении военному
министру писал: «В некоторых полках открыто заявляют, что
для них кроме Ленина нет других авторитетов». И только на
Юго-Западном фронте 8-я армия под командованием генерала
Л.Г. Корнилова смогла провести успешное наступление в Гали-
ции, приведшее к почти 30-километровому прорыву фронта. Это
произошло благодаря укреплению Корниловым воинской дис-
циплины. Корнилов, несмотря на жёсткие меры, в том числе вве-
дение смертной казни, своей простотой, личной храбростью и
решительностью сумел завоевать популярность среди подчинён-
ных ему офицеров и солдат.
Последний атаман Всевеликого Войска Донского генерал-
лейтенант А.П. Богаевский говорил впоследствии о правлении
Временного правительства так: «Благодаря сентиментальности
господ Керенских и К, своевременно не расстрелявших Ленина
и всю сволочь, которую немцы преподнесли нам в запечатанном
вагоне, погибла Россия, пролилися реки крови и напрасно по-
гибли десятки миллионов людей, замученных большевиками и
погибших от голода. А ведь что стоило тому же Керенскому по-
слать в своё время только одну роту надёжных солдат к дворцу
Кшесинской и тут же, на Троицкой площади, на том самом мес-
те, где двести лет тому назад грозный Пётр вешал изменников и
казнокрадов, подвесить бы всю эту тёплую компанию, которая
совершенно безнаказанно, открыто призывала солдат к измене».
Неудача наступления обошлась русской армии в 60 тысяч но-
вых жертв и, в свою очередь, ускорила нарастание всеобщего
хаоса, развала, кризиса. Из состава Временного правительства
вышли кадеты, а большевики и анархисты уже всерьёз решали
346
вопрос военного переворота и захвата единоличной власти.
Лишь колебания в среде руководства большевиков спасли тогда
Россию, ибо отменённый в самое последнее время переворот вы-
лился в антиправительственную демонстрацию 4 июля, сопро-
вождавшуюся в Петрограде погромами и грабежами винных ла-
вок и магазинов.
Толпы демонстрантов были разогнаны войсками, и, в частнос-
ти, Киевский Совет рабочих депутатов, в котором большевики
не преобладали, в тот же день одобрил действия правительства.
7 июля был издан приказ об аресте Ленина, но тот скрылся. На
короткое время положение власти укрепилось, но, в условиях
продолжающего нарастать хозяйственного и, в первую очередь,
продовольственного развала, такое состояние не могло быть
длительным.
* * *
В июле 1917 года началось формирование польских корпусов
на территории Белоруссии и Украины, однако дело поначалу
шло довольно вяло. В июле 1917 года по примеру соседней Ук-
раины была образована Центральная Рада белорусских органи-
заций.
С октября 1917 года Центральная Рада белорусских организа-
ций стала называться Большой Радой.
* * *
В июле – августе резко возросло число крестьянских выступ-
лений. Волнения на почве недостатка хлеба, сопровождавшиеся,
как правило, разгромом складов и лавок, были зафиксированы в
Московской, Орловской, Казанской, Киевской губерниях. Так,
31 июля в Бердичевскую уездную комиссию сообщалось, что
«крестьяне села Красовки и деревни Чехи самовольно рубят цер-
ковный лес и продают» (Борьба за власть Советов на Киевщине).
Начальник снабжения Юго-Западного фронта генерал Эльснер 1
августа сообщал начальнику штаба фронта генералу Маркову:
«Председатель Бердичевской уездной продовольственной упра-
347
вы обращался ко мне за назначением в уезд казачьей сотни для
прекращения многих насилий со стороны крестьян над владель-
цами при уборке урожая, равно для осуществления обязатель-
ных постановлений главнокомандующего и приказа министра
продовольствия в отношении успешного сбора хлебов.
Так как вследствие недостатка казачьих частей в моём распо-
ряжении я выделить в Бердичев особой части не могу, прошу
предоставить для временных командировок в уезд по ходатай-
ствам председателя Бердичевской продуправы одну из находя-
щихся при штабе фронта казачьих сотен 49-го Донского полка»
(Борьба за власть Советов на Киевщине).
При таком положении дел в стране, видя бессилие правитель-
ства и его неспособность остановить катастрофу, в среде части
офицерства всё более популярными становились идеи установ-
ления в России твёрдого военно-административного управления.
Заговор по противодействию большевикам и анархистам стал
созревать в конце июля – начале августа и возглавил его извест-
ный герой войны и участник Брусиловского прорыва, назначен-
ный с 19 июля Верховным главнокомандующим генерал Л.Г.
Корнилов.
Центром заговора стала его ставка в Могилёве, а опорные
пункты возникли во многих городах и районах и, в частности,
главнейшим из них стал штаб Юго-Западного фронта в Берди-
чеве. Здесь его возглавил также ветеран Брусиловского прорыва
генерал А.И. Деникин. Государственное совещание, проходив-
шее в Москве 13 – 15 августа 1917 года, стало звёздным часом
Корнилова: везде, где он появлялся, его встречали цветами и
овациями. Верховный главнокомандующий говорил о необходи-
мости восстановления и сохранения сильной армии, ибо без неё
“нет свободной России, нет спасения родины”. Он заявил также
о необходимости поднять престиж офицеров, ограничить дея-
тельность комитетов и тем более их вмешательство в вопросы
оперативного характера. В лихорадящей России носились слухи
348
о намеченном на конец августа большевистско-анархистском пе-
ревороте, и главной задачей заговора было недопущение такого
поворота событий.
* * *
18 августа за отличия в боях против неприятеля племянник
Ивана Францевича – приближавшийся к своему 22-летию под-
поручик Болеслав Антонович Ливерский – приказом по 11-й ар-
мии был награждён орденом святого Станислава 3-й степени с
мечами и бантом.
21 августа бердичевский уездный комиссар Мамелюк сообщил
губернскому комиссару: «В Погребище в ярмарочный день про-
изошли волнения на почве дороговизны товаров. Погром пред-
отвращён. Послана временная военная охрана. Сейчас спокойно.
Прошу о скорейшей высылке в моё распоряжение воинской час-
ти. Землевладельцы в напряжённом состоянии». Однако, не-
смотря на то, что уездный комиссар посчитал погром предотвра-
щённым, ночью в Погребище загорелась мельница и располо-
женные рядом хлебные амбары. Дзиковицкие, жившие в отдале-
нии от местечка, в вечерней темноте слышали звон колокола в
Погребище и видели зарево огромного пожара, опалявшего чёр-
ное ночное небо.
Местный земельный комитет, как и другие комитеты в стране
призванный, среди прочего, способствовать разрешению конф-
ликтов мирным путём, часто занимал прямо противоположную
позицию, обостряя ситуацию, а то и провоцируя крестьян и бед-
ноту на беспорядки и бесчинства. Ни для кого не было слишком
большой тайной, кто был главным подстрекателем. После ука-
занных выше событий – беспорядков и пожара – на встрече с
крестьянами Иван Дзиковицкий открыто заявил, что подбивает
на беззаконные поступки никто иной, как Присяжнюк.
* * *
В условиях пропагандистской истерии большевиков и прочих
революционеров, использовавших любую демагогию в целях
349
привлечения на свою сторону неграмотного и запутавшегося
люда, не гнушавшихся откровенным попранием государствен-
ных интересов России ради собственной выгоды и захвата влас-
ти, не приходится удивляться тому, что большинство офицерст-
ва, да и других патриотически настроенных кругов, воспринима-
ло деятельность большевиков как “удар в спину”. Корнилов,
наиболее полно воплотивший в своём выступлении настроения
офицерства, накануне его писал одному из своих ближайших
сподвижников, генералу А.С. Лукомскому: «Как вам известно,
все донесения нашей контрразведки сходятся на том, что новое
выступление большевиков произойдёт в Петрограде в конце это-
го месяца. По опыту 20 апреля и 3 – 4 июля я убеждён, что слиз-
няки, сидящие в составе Временного правительства, будут сме-
щены, а если чудом Временное правительство останется у влас-
ти, то при благоприятном участии таких господ, как Черновы,
главари большевиков и Совет рабочих и солдатских депутатов
останутся безнаказанными. Пора немецких ставленников и шпи-
онов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдат-
ских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не
собрался. Вы правы, конный корпус я передвигаю главным обра-
зом для того, чтобы к концу августа подтянуть его к Петрограду,
и если выступление большевиков состоится, то расправиться с
предателями родины как следует».
* * *
Западные союзники России в это время проводили собствен-
ную политику, мало заботясь о внутрироссийских делах. Англия
и Франция не хотели отдать формирование польской государст-
венности на откуп Германии и Австро-Венгрии, и в августе 1917
года в Париже был создан Польский национальный комитет. В
комитете преобладающим влиянием пользовалась основная пар-
тия польской буржуазии – “национальные демократы” (эндеки)
и её лидеры – Р. Дмовский, Ст. Грабский и близкий им И. Па-
350
деревский. Правительства Франции, Англии, Италии и США
признали комитет “официальной политической организацией”.
В Варшаве 12 сентября 1917 года вместо Временного Государ-
ственного совета был создан Регентский совет, он подтвердил
позицию своего предшественника о решении вопроса россий-
ско-польских границ совместно обеими сторонами, хотя на тот
момент все эти заявления были лишь простой декларацией, так
как территория Польши всё ещё была занята германскими и авс-
тро-венгерскими войсками.
* * *
В России же в связи с ожидавшимся большевистско-анархист-
ским мятежом премьер-министр А.Ф. Керенский согласился с
мнением Верховного главнокомандующего о необходимости на-
править в столицу верные воинские части, которые смогут под-
держать порядок в городе. В результате недопонимания и, веро-
ятно, из-за боязни дальнейшего роста популярности Корнилова,
премьер Керенский после очередных переговоров с генералом
направил ему 27 августа телеграмму об отрешении от должности
Верховного главнокомандующего. Корнилов, посчитав, что вос-
стание большевиков уже началось и на Керенского оказывают
давление, отказался повиноваться и призвал войска к восстанию
против Временного правительства. 27 августа им был подписан
приказ о продвижении к Петрограду 3-го конного корпуса гене-
рала Крымова и Туземной (Дикой) дивизии в составе шести пол-
ков.
Командование Юго-Западного фронта сразу же объявило о
поддержке Корнилова. Однако даже здесь, в Бердичеве, где раз-
ложение армии было ещё не столь повальным, как на других
фронтах, агитаторы левых партий возбудили большинство сол-
дат и по городу покатилась волна митингов, на которых требова-
лось арестовать в штабе фронта всех сторонников Корнилова во
главе с командующим фронтом Деникиным.
351
Исполком Юго-Западного фронта одобрил резолюцию солдат-
ских митингов с требованием военно-полевого суда над заговор-
щиками и образовал военно-революционный комитет (ВРК). То-
варищ председателя Колчинский пытался помешать аресту заго-
ворщиков, он требовал оставить их на своих постах “под контро-
лем ВРК”, мотивируя это необходимостью “поддержания опера-
тивной работы штаба”. Однако уже 29 августа были арестованы
генералы Деникин, Марков и Орлов в Бердичеве, в Житомире –
начальник снабжения фронта генерал Эльснер, в штабах армий –
все четыре командарма.
* * *
Запрещённые после беспорядков 3 – 4 июля отряды Красной
гвардии были вновь, при благожелательном попустительстве
правительства Керенского, возрождёны и вооружены. Они стали
вполне реальной силой при бессильном Временном правитель-
стве, поскольку состояли из бывших безработных, уголовников
и дезертиров, которых настоящие рабочие откровенно боялись.
Красногвардейцы числились при заводах и фабриках, но не ра-
ботали там, а лишь получали повышенную в сравнении с други-
ми заработную плату. К тому же все лидеры большевиков, аре-
стованные после беспорядков 3 – 4 июля, были теперь выпуще-
ны на свободу и вновь стали готовиться к свержению правитель-
ства и захвату власти.
Корпусу генерала Крымова, развалившемуся под “ударами
агитаторов”, не хватило сил на взятие Петрограда. К 30 августа
его продвижение остановилось, а сам командир застрелился, да-
бы избежать позора невыполнения приказа. 31 августа было
официально объявлено о провале заговора. Члены Временного
правительства подали в отставку, у власти оказалась директория
под председательством Керенского, провозгласившего 1 сентяб-
ря 1917 года установление в России республиканской формы
правления, и страна ускоренными темпами стала катиться к
большевизации и новым потрясениям.
352
Так, в сводке управления по делам милиции от 7 сентября го-
ворилось: «Крестьяне села Безыменного Бердичевского уезда,
удалив из прихода священника Плотницкого, захватили засеян-
ное им поле, сено и продали сад. Власти бездействуют». И это
бездействие уже стало нормой по всей стране.
Чувствуя свою возросшую силу, местные большевики и под-
держивавшие их меньшевики-интернационалисты провели 10 –
12 сентября в Бердичеве конференцию войсковых организаций
РСДРП, на которой порвали свои связи с меньшевиками и соз-
дали так называемое Временное бюро войсковых организаций
Юго-Западного фронта. 23 – 27 сентября в Бердичеве была соб-
рана 2-я конференция, по решениям которой в воинских частях
стали создаваться ВРК частей, которые заявляли о взятии в свои
руки власти и командования. Это было последним этапом перед
окончательным развалом армии.
* * *
Согласно прошению, поданному 29 сентября 1917 года Мари-
ей Александровной, молодой вдовой погибшего подпоручика
Казимира Владимировича Дзиковицкого, ей была назначена
пенсия, которую ей, видимо, так и не пришлось получать из-за
вскоре случившихся в России событий.
* * *
В то время, как в окопах против немцев сидели офицеры, ме-
дики и телефонисты, все остальные солдаты проводили время за
их спинами на непрерывных митингах, на которых шла постоян-
ная агитация за расправу с этими офицерами. «Ситуация была
одинаковой на всех фронтах. Начальник штаба Юго-Западного
фронта Н.Н. Стогов (20 октября 1917 года): “Отношение к офи-
церам, за исключением немногих частей, враждебное и подозри-
тельное. Они постоянно подвергаются унижениям и оскорблени-
ям, причём терпеливое перенесение обид офицерами и жертвы
самолюбием ещё больше раздражают солдат. Постоянно слы-
353
шатся угрозы убийством, отмечены попытки избиения офице-
ров”» (Волков С.).
Единственной реальной силой, находившейся в это время в
Петрограде, способной сплотить людей и противостоять надви-
гающемуся антигосударственному мятежу, был Союз казачьих
Войск во главе с атаманом Дутовым. На 24 октября, в День Ка-
занской Божьей Матери, казаки решили провести праздничный
Крестный ход. А поскольку все они были при оружии и много-
численны, празднование должно было превратиться в грозную
демонстрацию государственно настроенных сил России, способ-
ную предотвратить кризис. Троцкий, игравший в это время бо-
лее важную роль в партии большевиков, был на грани паники.
Однако на помощь разрушителям государства опять пришёл Ке-
ренский, запретивший своим приказом проводить намеченный
Крестный ход. Зато большевики создали параллельные Времен-
ному правительству органы власти – Военно-революционный
комитет (ВРК) – которые, вопреки здравому смыслу, Керенский
приказал не арестовывать.
24 октября в Смольном заседали большевики, решавшие воп-
рос о начале переворота. Руководил совещанием Троцкий, рас-
порядившийся не пускать в здание Ленина, который упорно про-
водил линию на немедленное начало восстания. Тем не менее,
Ленин отправил в Смольный записку, в которой сообщал, что
независимо от решения Совета, верные ему войска уже начали
наступление и вскоре будут в Петрограде. Троцкий испугался и
был вынужден согласиться на все требования, выдвигавшиеся
Лениным.
Что же за войска были за спиной Ленина? Это были немецкие
и австро-венгерские военнопленные, с весны 1917 года содер-
жавшиеся на территории Финляндии и получавшие помощь и
инструкции из германского Генерального штаба. Вся же Фин-
ляндия к осени 1917 года фактически находилась под властью
большевистских советов. В октябре в Финляндию прибыл сторо-
354
жевой корабль “Ястреб”, гружённый немецким стрелковым ору-
жием, переданным в руки военнопленных, которым оно было
хорошо знакомо. Именно надеясь на отряды освобождённых из
плена немцев и на финских большевиков, Ленин двинулся на
русскую столицу. Троцкий, подчиняясь силе оружия, был вы-
нужден уступить первую роль в руководстве большевиков Лени-
ну, который и стал с этих пор символом и главой дальнейшего
революционного разгула.
* * *
25 октября в Петрограде был совершён большевистский пере-
ворот и арестовано Временное правительство. По плану немец-
кого Генерального штаба большевики должны были продер-
жаться у власти год. Этого немцам казалось достаточно для дос-
тижения своих целей. Командование Юго-Западного фронта
русской армии намеревалось отправить в Петроград часть своих
войск с целью ликвидации мятежа, однако противодействие
двух бердичевских советов – солдатского и рабочего, а также
ВРК фронта, задержало выполнение этого решения.
Депутат Государственной думы П.Н. Милюков свидетельст-
вовал о кровавых событиях в Петрограде: «С 7 – 8 часов утра на-
чалась осада Владимирского военного училища… Юнкера и
женский ударный батальон отстреливались до 2 часов и потом
сдались. С той и с другой стороны были убитые и раненые… В
стенах училища пробиты бреши; двери и окна пробиты и разво-
рочены… С момента сдачи толпа вооружённых зверей с диким
рёвом ворвалась в училище и учинила кровавое побоище. Мно-
гие были заколоты штыками, заколоты безоружные!».
Падение Временного правительства ликвидировало даже ту
слабосильную законность, что ещё в какой-то мере сохранялась
на местах. Теперь уже некому и нечем было противопоставить
захлестнувшей всю страну волне анархии, бесчинств и самосу-
дов.
* * *
355
Возбуждённые самогоном “революционные” толпы погреби-
щенских поселян, учинив погромы в местечке, отправились и на
станцию Ржевусскую, дабы покарать здешних “угнетателей тру-
дового народа”. Под их “справедливый гнев” попали начальник
почты Молодыко, страховой агент Мелетицкий и тому подоб-
ные “осколки рухнувшей тирании”. Всего 8 человек. Все они
были выволочены из своих домов, страшно избиты и увезены в
Погребище, где, очевидно, их судьбу решил Присяжнюк.
Иван Дзиковицкий, на своё счастье, в это время находился в
отъезде, а дети, которые в то время ещё не везде начали отвечать
за “вину” родителей, находились на попечении дяди Павла.
После происшедшего предупреждённому Ивану Францевичу
уже нельзя было появляться в своём доме, ибо это грозило ему
смертью. Перепоручив заботы о детях брату Павлу, он выехал в
Бердичев. А в его дом почти каждый день продолжали наведы-
ваться вооружённые “революционеры” и интересоваться отсут-
ствующим хозяином. Когда они были навеселе, шутили: “Снега-
то, вон какие хорошие нынче. Вот хозяин, видать, и катается всё.
Никак домой не соберётся”.
* * *
29 – 31 октября в Киеве вспыхнуло восстание, организованное
большевиками, в результате которого силы штаба Киевского во-
енного округа потерпели поражение и вышли из города. Вопрос
о посылке войск Юго-Западного фронта в Петроград против
большевиков по этой причине был снят окончательно.
Пользуясь развалом Российской империи, в Киеве группа по-
литиков-украинцев во главе с Михаилом Грушевским, объеди-
нившихся в общественную организацию “Центральная Рада”,
ранее уже признанную Временным правительством в качестве
местной власти на Украине, 7 ноября издала универсал, провоз-
гласивший создание независимой Украинской народной респуб-
лики (УНР) в составе России, а себя – высшим органом власти
на Украине. В ответ на это на следующий же день Киевский
356
большевистский ВРК предписал войскам киевского гарнизона
до 12 ноября избрать себе новых командиров частей и подчи-
няться только ВРК. Генеральный секретарь по военным делам
Центральной Рады С. Петлюра издал встречный приказ о непод-
чинении ВРК, но некоторые части всё же предпочли ему, ВРК,
подчиняться. Вскоре на Украине появилось два государства со
столицами в Киеве и Харькове. Естественно, что и харьковское
правительство (советское), и киевское (националистическое)
именно себя считали единственными легитимными представите-
лями народа, а конкурентов – проходимцами и авантюристами.
Так на Украине появилось новое размежевание.
* * *
Архиепископ Евлогий свидетельствовал о первых результатах
большевистской революции в Москве: «Рядами стоят открытые
гробы… Весь храм заставлен ими, только в середине проход. А в
гробах покоятся, – словно срезанные цветы, – молодые, краси-
вые, только что расцветшие жизни: юнкера, студенты… У доро-
гих останков толпятся матери, сёстры, невесты… Много венков,
много цветов… Невиданная, трагическая картина… Похороны
были в ужасную погоду. Ветер, мокрый снег, слякоть… Все при-
легающие к церкви улицы были забиты народом. Это были на-
родные похороны».
18 – 24 ноября в Бердичеве состоялся съезд большевистских
делегатов Юго-Западного фронта, который одобрил начало мир-
ных переговоров большевиков с немцами и вновь создал ВРК
фронта, объявленный ими высшей властью и подчинявшийся
лишь ленинскому Совету Народных Комиссаров и назначенно-
му последним Верховному главнокомандующему.
* * *
Ранее вяло формировавшиеся польские корпуса теперь, в усло-
виях угрозы полной дестабилизации обстановки, получили но-
вый импульс. Главным инспектором польских вооружённых сил
357
на Украине был назначен прежний командир 29-го корпуса рос-
сийской армии генерал Е. Хеннинг-Михаэлис.
Хаос революции пришёл и на земли донских казаков. Писа-
тель Н.З. Колосников рассказывал о ноябре 1917 года так: «Ут-
ром 27-го поезд подошёл к Ростову, захваченному большевика-
ми. Большевики начали обстрел подошедшего поезда. Батальон
быстро выгрузился, построился и пошёл в одну из тех знамени-
тых атак, о которых ещё и сейчас вспоминают советские исто-
рики.
Идя без оружия во весь рост, не сгибаясь, юнкерский батальон
вышиб красных из Балабановской рощи. В этом бою почти пол-
ностью погиб взвод капитана Донского, состоявший из кадетов
Одесского и Орловского корпусов. Найденные трупы мальчиков
были изрешечёны пулевыми и штыковыми ударами».
В ночь на 30 ноября в Киеве национальные “украинизирован-
ные” части (так называемые “сичевики”) Центральной Рады ра-
зоружили те большевистски настроенные части гарнизона, кото-
рые стояли на стороне ВРК. Солдат погрузили в товарные ваго-
ны и отправили за пределы Украины. В Бердичеве войска Цент-
ральной Рады выступили в ночь со 2-го на 3-е декабря, арес-
товали членов ВРК фронта, а затем закрыли большевистскую га-
зету. Но Рада, не имея достаточно войск, на местах далеко не
везде смогла установить свои органы управления. В том же Пог-
ребище власть по-прежнему находилась в руках земельного ко-
митета, который в декабре, несмотря на запрет Рады, издал пос-
тановление о проведении ленинского декрета о земле и начал
изымать землю у её владельцев.
* * *
Иван Францевич написал брату письмо с просьбой привезти
детей из клокочущего Погребища к нему в Бердичев.
Наступили уже сильные морозы. Нерегулярные поезда, гряз-
ные, с выбитыми окнами, доставили через какое-то время око-
ченевших и оголодавших девочек и сына в город. Здесь Иван
358
Дзиковицкий уже подыскал жильё в доме, примыкавшем к за-
бору железнодорожной станции у развилки Белопольской ули-
цы. Павел передал брату все те вещи и ценности, которые ещё
оставались в семье и которые он смог доставить из Погребища.
* * *
Гражданская война в России ещё не началась и в защиту гиб-
нущей страны всюду вставала в первых рядах молодёжь – юнке-
ра, кадеты, гимназисты и студенты. После ростовских боёв тела
погибших хоронили под Новочеркасском. Генерал Алексеев
произнёс над свежими могилами речь: «Я поставил бы им па-
мятник – разорённое орлиное гнездо и в нём трупы птенцов. На
памятнике написал бы: “Орлята умерли, защищая родное гнездо.
Где же были орлы?”».
Такая же картина наблюдалась везде, в том числе и в Сибири.
И.И. Серебренников в своих воспоминаниях писал об Иркутске
в декабре 1917 года: «Гражданское население города участия в
войне не принимало, если не считать организованных большеви-
ками из рабочих отрядов красноармейцев. Юнкера дрались оди-
ноко, поддержанные лишь небольшим отрядом иркутских каза-
ков. Добровольцы из числа горожан на их стороне насчитыва-
лись единицами».
В то же время на востоке Украины, в Харькове, где утверди-
лись большевики, 10 – 12 декабря был собран съезд Советов,
провозгласивший Украину Республикой Советов, избран орган
высшей власти – ЦИК Советов Украины и правительство. Цент-
ральная Рада объявлялась вне закона и была начата подготовка к
борьбе с ней. Главным инициатором этой борьбы были, разуме-
ется, большевики.
* * *
14 декабря 1917 года в плане формирования польских корпу-
сов Украина была поделена на два района: южный, где должны
были формироваться части 2-го корпуса, и северный – 3-го кор-
пуса. Формирование 1-го корпуса происходило в основном на
359
территории Белоруссии, в том числе за счёт пополнений, кото-
рые прибывали с Украины. На ту же середину декабря офицер-
ский состав 1-го корпуса превышал штаты на 10%, а вместе с
тем численность солдат была удовлетворена лишь немногим бо-
лее, чем на четверть. Видимо, такое же положение было и в двух
других корпусах.
В то же время во Франции из поляков, проживавших за гра-
ницей, была создана “польская армия”, командующим которой в
скором времени, в начале 1918 года, станет генерал Ю. Галлер.
* * *
28 декабря большевики в Киеве обсуждали срок начала вос-
стания против Рады и посланцы из Харькова советовали начать
его тогда, когда к городу подойдут советские большевистские
войска, начавшие своё продвижение к Киеву. В начале января
1918 года в Киеве на вече студентов и гимназистов, созванном
по инициативе студентов-галичан, было принято решение при-
ступить к созданию студенческого куреня сечевых стрельцов. К
формированию под угрозой “бойкота и исключения из украин-
ской студенческой семьи” должны были приступить все студен-
ты-украинцы. Руководство Центральной Рады охотно поддержа-
ло это решение. Студентов перевели в Константиновское воен-
ное училище, где их должны были обучить военному делу.
Центральной Раде удалось прознать про планы большевиков и,
пытаясь предотвратить назревающие события, 5 января 1918 го-
да гайдамацкие курени провели внезапные обыски на некоторых
заводах города и вывезли оттуда оружие, заготовленное красно-
гвардейцами. 11 января Центральная Рада провозгласила незави-
симость (“самостийность”) Украинского государства от России.
Однако большевики не отказались от своих планов. Всюду в
Киеве шла агитация, митинги, подготовка. 15 января на общего-
родском митинге было принято решение начать восстание не-
медленно. В ночь на 16 января оно началось. Центром восстания
стал завод “Арсенал”. Одновременно из Харькова на помощь
360
восставшим выступили советские войска под командованием
эсера Михаила Муравьёва.
Во время восстания практически все полки, бывшие в Киеве,
объявили нейтралитет и отказались подчиняться Центральной
Раде. Оказалось, что защищать Центральную Раду собираются
только студенты и “галичане” – сформированный из австрий-
ских военнопленных-галичан Галицко-Буковинский курень се-
чевых стрельцов, и потому восстание растянулось на несколько
дней. Лишь к вечеру 20 января Центральная Рада получила под-
держку – в Киев вошли отступавшие под натиском большевист-
ских войск части галичан под командованием Симона Петлюры
и сразу же вступили в бои против повстанцев. Руководил опера-
цией Петлюра, а непосредственным исполнителем был гражда-
нин Австро-Венгерской империи Евгений Коновалец. К вечеру
21 января мятеж был подавлен.
В это же время шли мирные переговоры между немцами и
большевиками в Брест-Литовске. Украину представляла делега-
ция Центральной Рады. Посланная в спешном порядке советская
украинская делегация от Харьковского правительства немцами
не была признана в качестве законной и потому договор от укра-
инской стороны 27 января подписала делегация Центральной Ра-
ды. При заключении договора Центральная Рада обратилась к
Германии с просьбой защитить её от большевиков.
А навстречу советским войскам 29 января из Киева послали
студентов. Молодёжь довезли до станции Круты, где и выгрузи-
ли, приказав держать оборону.
30 января к станции Круты подошли красногвардейцы. В то
время, когда юноши попытались выполнить свою задачу, их на-
чальство осталось в поезде и устроило попойку в вагонах. Весь
бой длился несколько часов. Большевики без труда разбили от-
ряд молодёжи и погнали его к станции. Увидев опасность, нахо-
дившиеся в поезде поспешили убраться подальше, не оставшись
ни минуты, чтобы захватить с собой бегущих студентов...
361
В результате Центральная Рада отступила в направлении Во-
лыни, и уже 30 января руководящие органы Советской Украины
из Харькова поспешили переехать в Киев.
* * *
Несмотря на договор Центральной Рады с Германией, украин-
ские советские войска продолжали наступательные действия. 15
февраля они взяли Бердичев и на другой день восстановили
здесь Совет рабочих и солдатских депутатов, которому была пе-
редана власть в городе.
Жильё, которое занимали тогда Дзиковицкие, состояло из двух
комнат. И хотя семья была большая и жили они тесно, одну из
этих комнат постоянно занимали бойцы той партии или группи-
ровки, которая в данное время взяла власть в городе. Перед при-
ходом большевиков в этой “гостевой” комнате стояли на постое
гайдамаки. Теперь же, когда в Бердичев вошли красные и взяли
под жильё ту же комнату, кто-то из них обнаружил на одной из
полок забытую их предшественниками горсть винтовочных пат-
ронов. Этого чуть не оказалось достаточным, чтобы расстрелять
“буржуя” Дзиковицкого. Не долго мешкая, Ивана Францевича
вывели во двор его же дома и, поставив возле забора, пригото-
вились стрелять.
Только поднявшийся по всему дому крик и плач до смерти на-
пуганных детей, а также их мольбы и ползание на коленях возле
ног революционеров, поколебали их первоначальную реши-
мость немедленно расправиться с “врагом трудового народа”.
Отложив на время исполнение своего приговора, они пообещали
вскоре разобраться с этим и вынести-таки суровое возмездие.
Однако, к счастью, удержать город большевики смогли лишь на
несколько дней.
19 февраля германские войска совместно с отрядами Цент-
ральной Рады начали наступательные операции в направлении
Киева. Одно из трёх направлений продвижения проходило по
линии Луцк – Бердичев – Фастов – Пост-Волынский. Советскую
362
оборону под Бердичевом возглавлял выбранный в январе “ко-
мандующим Юго-Западного фронта” левый эсер В.С. Киквидзе,
под командой которого находилось 1,5 тысячи солдат, среди ко-
торых насчитывалось всего около 800 фронтовиков, подчиняв-
шихся ВРК фронта.
Немцы и гайдамаки наступали четырьмя эшелонами и одним
бронепоездом. Как писали об этом впоследствии большевист-
ские историки, 22 февраля «внезапной контратакой воины смели
гайдамацкий отряд, который потерял в этом бою 100 человек ра-
неными и убитыми, орудие, 14 пулемётов. Три дня, вводя в бой
всё новые и новые силы, германское командование так и не мог-
ло сломить сопротивление отряда В.С. Киквидзе» (“Октябрьская
революция”). Остатки его были вытеснены из города лишь 25
февраля. Совет рабочих и солдатских депутатов прекратил су-
ществование.
Но вообще, «оккупация юга России германскими и австрий-
скими войсками проходила тихо, спокойно и чрезвычайно быст-
ро. Германские части сохраняли образцовый порядок и вызвали
своей дисциплиной всеобщий восторг местного населения. Не
слышно было никаких жалоб на немецкую жестокость; напро-
тив, порицали излишнюю мягкость немцев по отношению к
большевикам, густо притаившимся среди мирного селянства
Малороссии. Красные большевистские орды без оглядки убега-
ли от немцев, срывая впопыхах с городов и сёл, под угрозой рас-
стрелов, денежные контрибуции, грабя по пути что попало и за-
частую бросая награбленное за неимением времени и возмож-
ности его увезти. На железнодорожных станциях, например
между Киевом и Ромоданом, забрали телефонные и телеграфные
аппараты, столы, стулья, часы, даже ручки от окон и дверей;
кое-где они жгли поездные составы. Немцы повсеместно привет-
ствовались как желанные спасители и хранители порядка» (Ца-
ринный А.).
* * *
363
1 марта сичевые стрелки и гайдамаки вошли в Киев. 2 марта в
город вошли немцы, а 7 марта возвратилась Центральная Рада.
Избавившись от угрозы большевиков, она, тем не менее, не
смогла закрепиться у власти. Дело в том, что, по условиям
Брест-Литовского договора, за оказанную ей военную помощь
Рада должна была поставить из голодной Украины в ещё более
голодную Германию 60 миллионов пудов хлеба. Сил же выпол-
нить эти обязательства, да и, видимо, возможностей, у неё не
было. Как бы ни хотелось выполнить обещания в отношении
немцев, Рада не могла не видеть бедственного положения насе-
ления. И действительно, все, кто ранее находился на жаловании,
теперь, не имея работы, просто бедствовали. В особенно тяжё-
лом положении находились те, кому приходилось ещё кого-то
содержать, как, например, Ивану Дзиковицкому. Все старые на-
копления обесценились. К 1 января 1918 года стоимость рубля
по сравнению с довоенным уровнем упала в 23,3 раза.
Единственное, что ещё спасало семью от голодной смерти, так
это то, что Иван Францевич ещё мог пока кое-что доставать из
продуктов, выменивая их в соседних деревнях на оставшиеся от
жены драгоценности, её и свои вещи и одежду. Но такой источ-
ник существования был, естественно, не бесконечен.
* * *
Заключив Брест-Литовский договор, германское командование
перебросило высвободившиеся 92 дивизии с Восточного фронта
на Западный и решило разгромить англичан и французов в том
же месяце, не дожидаясь полного сосредоточения американских
войск в Европе. Самым грозным для Антанты был удар немцев в
Пикардии 8 – 21 марта, когда оборона англичан была прорвана и
создалась критическая ситуация. Англичане уже готовились к
эвакуации в Англию, а французское правительство готовилось к
переезду в Бордо. Только переброшенные крупные резервы Ан-
танты спасли положение.
* * *
364
После крушения российской государственности в 1917 – 1918
годах на политическую арену вышли народы, ранее не имевшие
своего государства. Это относится, в том числе, к прибалтий-
ским племенам и народностям. Именно тогда всплыло и истори-
ческое слово “Литва”. Это название было взято балтским наро-
дом летувисов (литовцев), состоявшим из племён аукштайтов и
жмуди – бывшим национальным меньшинством в Великом кня-
жестве Литовском. Маленькая часть прежней территории Литов-
ского княжества вновь стала именоваться Литвой, но язык новой
Литвы был теперь не литвинский (то есть “белорусский”), а ле-
тувисский, который никогда не был государственным. Ещё в
конце XIX и в начале ХХ века жители территории созданной те-
перь восточной Литвы часто назывались жемайтами, а литов-
ский язык – жемайтским (Жемайте А.).
Созданная Литовская республика включила в себя лишь две
небольшие области былого Великого княжества Литовского:
Жемайтию и Аукштайтию. А ведь даже самый знаменитый и
почитаемый великий князь литовский – Витовт – четырежды от-
давал Жемайтию Тевтонскому ордену! Эта территория хотя и
была для него важной, но всё-таки разменной монетой в поли-
тической борьбе того времени.
* * *
Заключение Брест-Литовского договора сказалось и на поло-
жении польских корпусов на Украине. После перехода линии
фронта 2-м польским легионом под командованием Ю. Галлера
численность польских корпусов возросла. Активная засылка на
Украину эмиссаров “Польской войсковой организации” привела
к резкому усилению сторонников Юзефа Пилсудского в мест-
ных вооружённых формированиях поляков. Однако в апреле
1918 года основные силы 3-го корпуса потерпели тяжёлое пора-
жение от повстанцев около Немирова. Остатки корпуса сдались
австро-венгерским частям и были интернированы. 2-й польский
корпус был отведён к Днепру. Командование задержало его на
365
Правобережье, рассчитывая, что немцы позволят польскому кор-
пусу объединиться с корпусом Довбор-Мусницкого для участия
в общих операциях против большевиков.
В начале мая немецкие подразделения окружили 2-й польский
корпус на востоке от Канева. Попытки отдельных солдат орга-
низовать вооружённый отпор были парализованы командовани-
ем корпуса, понимавшим бессмысленность сопротивления. 11
мая 1918 года командование корпуса подписало в Миронивцах
условия капитуляции. После этого часть офицерского состава
осталась на Украине, часть перебралась в Польшу, а другие вые-
хали на Дон и Кубань для продолжения борьбы с большевизмом.
* * *
Не решаясь потерять остатки популярности у населения,
Центральная Рада затягивала выполнение обязательств перед
немцами. Образовался замкнутый круг. Немцы были разочарова-
ны в своих ожиданиях.
До сих пор не вполне ясно, как конспиративно подготавливал-
ся переворот, который должен был устранить эту “социалисти-
ческую” Раду и заменить её “сильной властью”. Ставка немцев
была сделана на генерала П.П. Скоропадского, который был ра-
нее лично близок к царю, а во время войны командовал дивизи-
ей и корпусом. С командующим германскими войсками на Ук-
раине Германом фон Эйхгорном Скоропадский нашёл общий
язык и они оговорили дальнейшие действия. К заговору затем
был привлечён так называемый “Союз хлеборобов”, объединяв-
ший крупных земельных собственников. Переворот не потребо-
вал длительной и тщательной подготовки, так как практически
единственная опора Центральной Рады – германское “Oberkommando”
на Украине все свои симпатии целиком и полностью от-
дало переворотчикам.
На одно из заседаний созванного при покровительстве немцев
съезда “Союза хлеборобов” в сопровождении группы офицеров
явился Скоропадский. Тут же было объявлено о создании гет-
366
манского правительства и упразднении Центральной Рады. Гет-
маном Украины провозглашался Скоропадский. Произошло это
29 апреля и почти тут же новый глава Украины подписал с
фельдмаршалом Эйхгорном соглашение о поставке Германии 60
миллионов пудов зерна в течение четырёх месяцев.
Программа деятельности нового украинского правительства
гетмана Скоропадского была одобрена на съезде тысячи пред-
ставителей имущих слоёв населения 15 – 18 мая в Киеве. В ней,
в частности, предусматривалось восстановление дореволюцион-
ного управления и государственного аппарата на Украине, во-
зобновление деятельности городских дум и земских управ.
* * *
После провозглашения Украинской Народной Республики
(УНР) южные районы Белоруссии вдоль Припяти оказались под
её управлением. По циркуляру начальника Екатеринославского
почтово-телеграфного округа № 20548/52 от 28 июня 1918 года
были включены в состав Украинской державы ряд уездов сопре-
дельных территорий с украинским населением. В циркуляре го-
ворится: «Временно эти уезды подчиняются наокрам (начальни-
кам округов. – А.Д.) в следующем порядке: …Речицкий, Пин-
ский, Мозырский и Гомельский – киевскому наокру». Какие-
либо специальные почтовые отделения на этих территориях ук-
раинскими властями не открывались. Просто все местные почто-
во-телеграфные конторы и почтовые отделения стали получать
циркуляры Управления Киевского почтового округа и руковод-
ствоваться ими в своей работе. Киевским начальством не дела-
лось каких-либо различий между почтовыми учреждениями, на-
пример, Киевской или Минской губернии. На территории при-
соединённых уездов имели хождение почтовые марки УНР и
бывшей царской России с надпечаткой украинского трезубца.
* * *
В письме одного из знакомых Дзиковицких по жизни в Берди-
чеве – Владимира Любинецкого – вспоминалось то время: «Мне
367
в это время было около 16 лет. Вы жили у развилки Белополь-
ской улицы в домике, который находился рядом с железнодо-
рожной станцией узкоколейной железной дороги. Мы жили на
Семёновской улице и нас разделяла тогда дубовая роща (остаток
Семёновского леса), называвшаяся просто “Дубинкой”. Вдоль
этой “Дубинки” со стороны Семёновской улицы росли вольские
орехи, от кожуры которых руки становились тёмно-коричне-
выми.
В 1918 году моя мама сказала мне: “Возьми буханку хлеба и
сходи вот туда, к Дзиковицким, они страшно голодают”. Я тогда
пошёл к вам и впервые познакомился со всеми вами. Зина была
самая старшая и исполняла для вас всех роль матери».
Поскольку воссоздание управленческого аппарата на Украине
потребовало привлечения грамотных людей, имевших прежний
опыт работы, Иван Францевич смог вновь поступить на службу.
Это был Бердичевский уездный продовольственный комитет
(упродком), но теперь, в отличие от прошлого года, Дзиковиц-
кий работал в нём за жалованье. Служба позволила как-то сво-
дить концы с концами, хотя, конечно, это был далеко не преж-
ний достаток. Но и такое положение продлилось недолго.
* * *
Надо сказать, что Скоропадский проводил двойную политику.
С одной стороны, выполняя волю тех, кто посадил его на “гет-
манство”, и уступая давлению украинских самостийников, он
демонстрировал свой сепаратизм, а с другой – менее заметно, но
всё же играл на руку великодержавным шовинистам, сторонни-
кам монархического “восстановления” России. Шеф Скоропад-
ского фельдмаршал Эйхгорн 30 июля 1918 года был убит в Кие-
ве. Но то, что происходило тогда за пределами Украины, всё-
таки было на какое-то время отгорожено немецкими штыками.
А что же там, в России, происходило? Солженицын писал: «В те
динамичные годы не ржавели в ножнах сабли войны, но и не
пристывали к кобурам револьверы кары. Это позже придумали
368
прятать расстрелы в ночах, в подвалах и стрелять в затылок. А в
1918 известный рязанский чекист Стельмах расстреливал днём,
во дворе, и так, что ожидающие смертники могли наблюдать из
тюремных окон.
Был официальный термин тогда: внесудебная расправа. Не по-
тому, что не было ещё судов, а потому, что была ЧК».
Решения в то горячее время – страшного 18-го года – принима-
лись быстро и меняли судьбы людей на всю жизнь. В 1918 году
жизнь в России не стоила стёртого пятака… Лишь на Украине
сохранялось некое подобие законности и порядка. Это время
здесь было периодом относительной стабильности и спокойст-
вия в клокочущей от междоусобной резни и террора бывшей
Российской империи. Немецкая армия надёжно защищала укра-
инские земли от превращения их в поле битв, погромов и бес-
судных расстрелов.
Повсюду шла коренная ломка быта, векового уклада, прочно
сложившейся жизни, гибли не только семьи, но вихрь всё нарас-
тающей революции с корнем вырывал целые роды и племена. В
круговерти переломных 1917 – 1918 годов во многих давно уже
“обрусевших” семьях стала оживать полузабытая семейная па-
мять о своих иностранных корнях. Вполне уже русские люди с
лёгкостью и быстротой становились вдруг украинцами, поляка-
ми, немцами и так далее, и выезжали туда, откуда когда-то в по-
исках лучшей доли прибыли их предки. Многие из бывших род-
ственников, друзей и знакомых Ивана Францевича так и посту-
пили, отправившись в возрождённую Вторую Речь Посполитую.
* * *
26 сентября 1918 года началось общее наступление англо-
американо-французских войск на всём 420-километровом Запад-
но-Европейском фронте. После прорыва войсками Антанты Са-
лоникского фронта 29 сентября перемирие подписала Болгария.
После поражения в Палестине 30 октября подписала Турция.
369
После прорыва фронта итальянскими войсками перемирие 3 но-
ября подписала Австро-Венгрия.
После поражения и развала Австро-Венгрии остро встал воп-
рос о возвращении Польше отнятой у неё ещё в XVII веке Те-
шинской Силезии. С этим, однако, не согласилась новообразо-
ванная Чехословакия, которая заявила, что является преемницей
Австрии, и, следовательно, область должна принадлежать ей по
праву. Возник резкий кризис в польско-чехословацких отноше-
ниях. 5 ноября 1918 года оба местных совета – польский Народ-
ный совет Тешинского княжества, в который вошли Юзеф Лонд-
зин, Тадеуш Регер и Ян Михейда, и чешский Народный выбор
Силезии – поделили территорию области по этническому приз-
наку, и договорились, что окончательное решение должны при-
нять центральные органы власти. Согласно этому решению
Польше отходили бельский и тешинский поветы, а также часть
фриштецкого повета.
Затем в самой Германии вспыхнула революция, организован-
ная местными коммунистами, и 9 ноября была свергнута монар-
хия. Германское командование посчитало своё положение безна-
дёжным и 11 ноября Германия заключила с Антантой Компьен-
ское перемирие. Немецкая армия, не потерпев поражения, на
востоке находясь на завоёванной территории и чувствуя себя
победительницей, получила неожиданный приказ об отступле-
нии. В ноябре 1918 года немецкие части начали выход с занятых
ими территорий бывшей Российской империи. 13 ноября боль-
шевики аннулировали Брестский мирный договор с Германией.
В тот же день лидеры ряда национальных партий Украины соз-
дали новое руководство – Директорию, в которую вошли многие
деятели прежней Центральной Рады. В ноябре власть Директо-
рии была установлена в Бердичеве.
Советская Западная армия, в задачу которой входило установ-
ление контроля над Белоруссией, 17 ноября 1918 года двинулась
вслед за отступающими немецкими частями. Поляки Литвы и
370
Белоруссии создали организацию “Комитет защиты восточных
окраин” (КЗВО) с боевыми подразделениями, сформированными
из бывших солдат польских корпусов, и обратились за помощью
к польскому правительству. Указом польского правителя (“вре-
менного начальника государства”) Юзефа Пилсудского от 7 де-
кабря 1918 года отряды КЗВО объявлялись составной частью
Войска Польского под общим командованием генерала Владис-
лава Вейтки. 10 декабря 1918 года Красная армия вступила в
Минск.
* * *
Семь с половиной месяцев продержался на Украине гетман
Скоропадский, так и не осуществив свою мечту – организацию
свидания и примирения в Киеве Вильгельма II с Николаем II.
Германия, охваченная смутой, признала себя побеждённой и
согласилась на капитуляцию и позорный и разорительный для
себя мир. Предательство её тыла и непобеждённость её армии
стали в дальнейшем причиной того, что немцы, вскоре подавив
своих коммунистов, не считали войну законченной и через пол-
тора десятка лет допустили к власти партию Гитлера, решивше-
го исправить итоги первого этапа немецкой борьбы с Антантой.
* * *
Основной целью руководства возрождённой Польши во главе
с Юзефом Пилсудским было восстановление Польши в истори-
ческих границах Речи Посполитой 1772 года, с установлением
контроля над Белоруссией, Украиной (включая Донбасс) и Лит-
вой и геополитическим доминированием в Восточной Европе.
Ю. Пилсудский заявил: «Замкнутая в пределах границ времён
шестнадцатого века, отрезанная от Чёрного и Балтийского мо-
рей, лишённая земельных и ископаемых богатств Юга и Юго-
Востока, Россия могла бы легко перейти в состояние второсорт-
ной державы, неспособной серьёзно угрожать новообретённой
независимости Польши. Польша же, как самое большое и силь-
ное из новых государств, могла бы легко обеспечить себе сферу
371
влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских
гор».
С советской стороны, в качестве программы-минимум рас-
сматривалось установление контроля над западными губерния-
ми бывшей Российской империи (Украиной и Белоруссией) и их
советизация, в качестве программы-максимум – советизация
Польши, за ней Германии и переход к мировой революции. Со-
ветское руководство считало войну против Польши частью
борьбы против всей существовавшей на тот момент Версальской
международной системы.
19 декабря польское правительство дало приказ своим войскам
занять город Вильно (Вильнюс). 21 декабря 1918 года в Вильно
создаётся польская администрация – Временная комиссия управ-
ления округом Средней Литвы. 1 января 1919 года была провоз-
глашена Белорусская ССР. В этот же день польские части взяли
под контроль Вильно (Вильнюс).
* * *
В 1919 году, после официального признания большевиками
независимости от Советской России стран Прибалтики, литовцы
потребовали “возврата” им старинных “литовских летописей”,
вывезенных когда-то из архивов Великого княжества Литовско-
го в Россию. Советское правительство с готовностью согласи-
лось, но, чтобы определить, что из находившегося в его руках
является литовским, а что белорусским, предложило критерий
отбора: все документы на литовском языке будут немедленно
возвращены. Литовцы с радостью согласились, но… Среди бо-
лее чем пятисот томов метрики Великого княжества Литовского
таких текстов не нашлось ни одного. Абсолютное большинство
документов было написано на западном варианте старорусского
языка (старобелорусском) и лишь небольшая часть – на старо-
польском и латыни.
* * *
372
14 декабря войска Директории вошли в Киев, и гетман Скоро-
падский покинул Украину вместе с уходящими немцами. К кон-
цу года новая украинская власть распространилась на большей
части Украины. В отличие от Скоропадского Директория рас-
считывала на союз с бывшими союзниками России – Антанту.
Однако в планы большевиков не входила независимость этих зе-
мель от провозглашавшегося ими мирового революционного по-
жара.
Наступление украинских советских дивизий из “нейтральной
зоны” привело к захвату ими 3 января 1919 года Харькова, затем
Чернигова, Полтавы. 6 января 1919 был отбит у поляков частями
РККА город Вильно.
* * *
В это время продолжалось нагнетание напряжённости между
Чехословакией и Польшей. Прага решение о разделе Тешинской
Силезии по национальному признаку не признала и потребовала
ликвидации в Тешине всех польских воинских подразделений и
институтов, чтобы ни в коем случае не допустить участия мест-
ных польских жителей в выборах в Сейм 26 января 1919 года.
Началось сосредоточение польских войск в Тешине. Чехосло-
вацкие войска также прибывали из Европы и сосредотачивались
на границе. Чтобы избежать военного конфликта, польское ру-
ководство предложило Чехословакии провести плебисцит в Те-
шине и по его результатам определить принадлежность области.
Плебисцит был назначен на 26 января 1919 года. Однако, пони-
мая, что результаты будут явно не в его пользу, поскольку поль-
ское население составляло абсолютное большинство, чехосло-
вацкое правительство заявило, что в любом случае плебисцит не
признает, после чего направило Польше ультиматум с требова-
нием вывести свои войска из Тешина. 23 января 1919 года, как
только срок ультиматума истёк, чешские войска под командова-
нием полковника Йозефа Снейдарка, в составе 16 тысяч человек
373
при поддержке бронепоезда и артиллерии, перешли демаркаци-
онную линию и вторглись в Тешинскую Силезию.
В первый день чешские войска захватили Богумин и шахты
Карвинского бассейна, которые обороняли только горняки и
учащиеся польских школ. 24 января чехи заняли Карвин, Орло-
ву, Сухую и Яблонкув. Польские войска на тот момент насчиты-
вали только 3 тысячи человек под командованием командую-
щего Тешинским военным округом бригадира Франтишека Ла-
тиника. На рассвете 26 января, в день выборов в Сейм, чехи
внезапно продвинулись между Зебжидовцами и Малыми Кончи-
цами и атаковали отряд капитана Цезары Халлера, насчитываю-
щий всего 60 человек. Однако уже к 8.00 их атака была отбита
подошедшей из Вадовиц на помощь Халлеру пехотной ротой по-
ручика Ковальского.
Около полудня чехи атаковали Стонаву и выбили оттуда вадо-
вицкую роту. Получив подкрепление в Смолковицах, поляки по-
пытались вернуть Стонаву. В наступлении на Стонаву вадовиц-
кая рота была на три четверти уничтожена, после чего чехи звер-
ски расправились с пленными. Более 300 человек были убиты.
Вскоре сюда прибыл подхорунжий Круликовский с отрядом
спешившихся уланов, которые вернули всю утраченную терри-
торию и отбросили чехов. Но на левом фланге сложилась тяжё-
лая ситуация. Чешские войска непрерывно атаковали в районе
Сухой Горы, которую обороняли только 30 милиционеров пору-
чика Павласа. Около 17 часов бригадир Латиник отдал приказ об
отступлении за Вислу и оставлении Тешина. На следующий
день чехи заняли Тешин и ещё несколько населённых пунктов.
28 – 30 января произошло ожесточённое столкновение польских
и чешских войск в районе Скочова. После чего по инициативе
чешской стороны наступило прекращение огня. 3 февраля было
подписано польско-чехословацкое соглашение о перемирии и
установлении демаркационной линии по кошицко-богуминской
374
железной дороге. Под давлением Антанты Чехословакия согла-
силась, наконец, на проведение плебисцита.
* * *
4 февраля польские войска заняли Ковель, а 5 февраля укра-
инские советские дивизии захватили Киев. Польша не могла
оказать существенной помощи отрядам “Комитета защиты вос-
точных окраин”, действовавшему в Белоруссии, поскольку часть
польских войск втянулась в пограничный конфликт с Чехосло-
вакией и готовилась к возможному конфликту с Германией за
Силезию, а в западных районах Польши ещё находились немец-
кие войска. Только после вмешательства Антанты 5 февраля был
подписан договор о том, что немцы пропустят поляков на вос-
ток. 9 – 14 февраля 1919 года немецкие войска пропустили
польские части на линию река Неман (до Скиделя) – река Зель-
вянка – река Ружанка – Пружаны – Кобрин. В результате, 9 фев-
раля польские войска уже вступили в Брест.
16 февраля власти Белорусской ССР предложили польскому
правительству определить границы, но Варшава оставила это
предложение без внимания. Вскоре к линии расположения по-
ляков с другой стороны подошли части Западного фронта Крас-
ной армии. Таким образом, образовался польско-советский
фронт на территории Литвы и Белоруссии. Хотя к февралю 1919
года Войско Польское номинально насчитывало более 150 тысяч
человек, поляки поначалу располагали в Белоруссии и на Украи-
не очень незначительными силами – 12 батальонами пехоты, 12
кавалерийскими эскадронами и тремя артиллерийскими батарея-
ми – всего около 8 тысяч человек, остальные части размещались
на границах с Германий и Чехословакией или находились в ста-
дии формирования. Численность советской Западной армии оце-
нивается в 45 тысяч человек, однако после занятия Белоруссии
наиболее боеспособные части были переведены на другие нап-
равления, где положение РККА было крайне тяжёлым.
375
19 февраля – польские войска вошли в оставленный немцами
Белосток. В это же время двигающиеся на восток польские вой-
ска ликвидировали администрацию Украинской Народной рес-
публики на Холмщине, в Жабинке, Кобрине и Владимире-
Волынском. В тот же день Западная армия большевиков, проти-
востоящая полякам, была преобразована в Западный фронт под
командованием Д. Надёжного.
Начинавшаяся советско-польская война происходила одновре-
менно с интервенцией в Россию стран Антанты, активно поддер-
живавших Польшу с момента её воссоздания как независимого
государства. В связи с этим война Польши против России рас-
сматривалась “великими державами” как часть борьбы против
большевистского правительства.
Однако мнения стран Антанты относительно возможного уси-
ления Польши в результате конфликта сильно расходились –
США и Франция выступали за всемерную помощь правитель-
ству Пилсудского и принимали участие в создании польской ар-
мии, тогда как Великобритания склонялась к ограниченной по-
мощи Польше, а затем – к политическому нейтралитету в этом
конфликте.
Последние бои между Польшей и Чехословакией произошли
21 – 24 февраля. 25 февраля 1919 года польские войска вновь во-
шли в Тешин.
27 февраля большевики, после включения в состав Белорус-
ской ССР Литвы, переименовали её в Литовско-Белорусскую
ССР (республику Литбел).
Для подготовки наступления на восток польские войска в Бе-
лоруссии, получившие подкрепления, были разделены на три
части: Полесской группой командовал генерал Антоний Листов-
ский, Волынской группой – генерал Эдвард Рыдз-Смиглы, на
линии Щитно-Скидель находилась Литовско-Белорусская диви-
зия генерала Вацлава Ивашкевича-Рудошанского. К югу от них
376
находились подразделения генералов Юлиуша Руммеля и Тадеу-
ша Розвадовского.
В конце февраля польские войска форсировали Неман и нача-
ли наступление в Белоруссии (с 3 февраля находившейся в феде-
рации с РСФСР). 28 февраля подразделения генерала Ивашке-
вича атаковали советские войска по реке Щара и 1 марта заняли
Слоним, а части Листовского 2 марта взяли Пинск. В ходе вой-
ны войска обеих сторон совершали казни гражданского населе-
ния и при этом польские войска проводили этнические чистки,
объектом которых в основном были евреи. Так, после занятия
польской армией Пинска польский комендант приказал расстре-
лять 40 евреев, собравшихся на молитву, которых приняли за
собрание большевиков. Была расстреляна и часть персонала гос-
питаля. Руководство как РККА, так Войска Польского иниции-
ровало служебные расследования по результатам подобных ак-
ций и старалось их не допускать.
Задачей обеих наступающих польских групп было не допус-
тить концентрации советских войск по линии Лида – Барано-
вичи – Лунинец и подготовиться к занятию Гродно после вывода
оттуда немецких войск. Вскоре Ивашкевича сменил Станислав
Шептицкий.
В Белоруссии 17 – 19 апреля поляки заняли Лиду, Новогрудок
и Барановичи, и 19 апреля польская кавалерия вступила в Виль-
но. Через два дня туда прибыл Юзеф Пилсудский, который выс-
тупил с обращением к литовскому народу, в котором предлагал
Литве вернуться к унии времён Речи Посполитой.
Между тем, польские войска под командованием Станислава
Шептицкого продолжали двигаться на восток, получая подкреп-
ления из Польши – 28 апреля поляки заняли город Гродно, ос-
тавленный немцами.
С мая по июль польские части пополнились 70-тысячной ар-
мией Юзефа Халлера (Галлера), созданной во Франции в основ-
ном из эмигрантов-добровольцев польского происхождения из
377
Франции и США. Армия Ю. Халлера получила название “Голу-
бой армии” из-за носимой ею французской формы голубого
цвета.
Одновременно под контроль поляков переходит Западная Ук-
раина – 25 июня 1919 года совет министров иностранных дел
Великобритании, Франции, США, Италии уполномочивает
Польшу на оккупацию восточной Галиции до реки Збруч.
Тем временем наступление польских войск продолжалось – 4
июля был занят город Молодечно в Белоруссии, к 17 июля вос-
точная Галиция была полностью занята польской армией, а
администрация Западно-Украинской Народной республики
(ЗУНР) ликвидирована.
Командующий советским Западным фронтом Дмитрий Надёж-
ный 22 июля был снят с должности, на его место назначен Вла-
димир Гиттис. Однако существенных подкреплений советские
войска в Белоруссии не получили, поскольку все резервы совет-
ский генштаб направлял на южное направление против Добро-
вольческой армии Антона Деникина, которая в июле начала нас-
тупление на Москву. 25 июля 1919 года под польский контроль
перешёл город Слуцк.
* * *
Вся Украина полыхала в огне гражданской войны. Несмотря
на проводившиеся в Бердичеве облавы и погромы, «24 февраля
1919 года восставшие рабочие и крестьяне изгнали из города
ставленников Директории, образовали Совет рабочих и кресть-
янских депутатов» (Смирнов Г.И., Шкляр В.И.). С этого дня
здесь «организовываются красные сотни. Повстанческие отряды
нападают на сичевиков и разоружают их. Приказом Петлюры
войска Директории отступают в обход Бердичева в Галицию»
(“Киевщина в годы гражданской войны и иностранной военной
интервенции (1918 – 1920)”).
378
На Украине «в конце февраля – начале марта 1919 года петлю-
ровцы начали стягивать к Бердичеву значительные воинские си-
лы и 7 марта захватили город.
9 марта к городу подошли войска 1-й Украинской советской
дивизии. Командовал ею легендарный герой революции Н.А.
Щорс. В результате ожесточённых боёв за город, в которых пле-
чом к плечу со щорсовцами сражались красноармейцы Иваново-
Вознесенского полка и два бронепоезда из Луганска, 19 марта
1919 года петлюровцы были разбиты и отброшены к Новоград-
Волынску» (Смирнов Г.И., Шкляр В.И.).
Во время этих боёв, когда население города отсиживалось по
домам, боясь выйти на улицу, были взорваны интендантские
склады бывшего Юго-Западного фронта. Мощные взрывы пот-
рясли город и разметали по огромной территории содержимое
военных хранилищ. «Местное селянство, – вспоминал впослед-
ствии один большевик, – в течение многих лет привыкло жить за
счёт войска. Царская армия здесь заготовляла продукты для
войск Юго-Западного фронта, она же бросила здесь всё имуще-
ство при стихийном оставлении фронта. Проходившие австрий-
цы тоже бросили свои обозы, гайдамаки оставили своё “майно”,
и, таким образом, среди некоторой части населения выработался
тип паразита, живущего наживой и ждущего безвластия, которое
всегда существует при отходе одной из армий и при выдвиже-
нии другой» (Меженинов С.А.).
Разруха и голод (ведь Иван Францевич опять давно не имел
работы и вообще непонятно, как выживал) выработали такой же
“тип паразита” и у Дзиковицких. Вместе с сотнями других жи-
телей города Геннадий, Клава и другие дети ходили на развали-
ны интендантских складов и с целью “пожить наживой” собира-
ли там в котелки землю, густо перемешанную с солью (всё дру-
гое бескорыстные большевики забрали сами). Дома землю эту
заливали водой, соль растворялась, земля оседала на дно, а воду
379
затем сливали и выпаривали, получая почти чистый продукт, ко-
торый можно было обменять на что-нибудь съестное.
После установления в Бердичеве советской власти и создания
ревкома началась «борьба с контрреволюционными элементами,
саботажниками и спекулянтами» (Смирнов Г.И., Шкляр В.И.).
Давно уже свирепствовавший в большевистской России “крас-
ный террор” распространился теперь на Украину. В газете с по-
казательным названием “Красный террор” ещё в ноябре 1918 го-
да Лацис, один из тогдашних руководителей большевистских
репрессий, писал: «Мы не ведём войны против отдельных лиц.
Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии
материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал
делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы
должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, ка-
кого происхождения, воспитания, образования или профессии.
Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом
– смысл и сущность красного террора» (Солженицын А.И.). В
страхе террора заключалась сила коммунистов, но в нём же за-
ключалась причина всеобщей ненависти к ним.
Лев Троцкий, второй после Ленина человек в партии больше-
виков, приехавший ревизовать Киев в апреле 1919 года, прямо
приказал “перестрелять всех патриотов”, что и было сделано ки-
евскими чекистами. «Летом 1919 года террор с особенной силой
разгорелся на Украине, куда ещё в апреле был направлен М.И.
Лацис с группой своих сотрудников, который и возглавил Все-
украинскую ЧК. 25 июля “Известия” сообщали, что “по всей Ук-
раине организованы комиссии красного террора”, которые пре-
дупреждают, что в ответ на репрессии Деникина “пролетариат
произведёт организованное истребление буржуазии”. В воспо-
минаниях киевского очевидца это выглядело так: «К концу ав-
густа остались лишь чрезвычайки, в них пьяные комиссары с
дьявольской жестокостью добивали по ночам несчастных муче-
ников. В сараях, конюшнях, по дворам чрезвычаек их убивали
380
холодным оружием, железными вилами и бутылками от вина»
(Волков С.).
Позже, оправдывая свои зверства, большевики утверждали,
что апрель, май, июнь и июль 1919 года прошли на Украине под
знаком повсеместной и нескончаемой войны с так называемыми
“кулацкими бандами” – отрядами крестьян, подвергавшихся си-
стематическому ограблению и изъятию “продуктовых излиш-
ков”. Большевик Затонский вспоминал: «Весна 1919 года. Пет-
люра разгромлен усилиями организованного пролетариата и
примкнувшего к революции крестьянства. Нам чрезвычайно лег-
ко далась эта победа. Мы были вынесены стихией, притом сти-
хией крестьянской, весьма сочувствовавшей большевизму, но
весьма подозрительно, чтобы не сказать больше, относившейся к
коммунизму. Он (крестьянин. – А.Д.) видел одно. Большевики
говорят: “Бей помещика, бери его землю, вооружайся”... Комму-
нисты поют: “Давай для государства хлеб, подчиняйся дисцип-
лине” (несколько позже: “Сдавай оружие”). И немудрено, что
разворошённая, сплошь вооружённая и организованная на свой
манер (отряды) стихия обернулась против нас с такой же почти
силой, как только что поднималась против гетмана или неудач-
ника Петлюры.
Как бы там ни было, весной 1919 года вся Украина клокотала
и бурлила. То там, то сям вспыхивали крестьянские восстания,
каждое село имело свой отряд, оборонявший стратегические
подступы к своей деревенской республике, а подчас выступав-
ший в поход против соседнего городка или местечка.
Наше положение было довольно сложное. Выручала лишь ор-
ганизованность партии, выручала неорганизованность крестьян-
ской массы, да отчасти тот авторитет, который мы, как больше-
вики, всё же имели в её глазах.
По существу, любой наш полк в то время мог поднять против
нас восстание, и подчас не всегда было понятно, почему та или
иная часть борется на нашей стороне, а не против нас».
381
«Каждое взятие города в ходе Гражданской войны отмечалось
не только ружейными дымками во дворе ЧК, но и бессонными
заседаниями трибунала. И для того, чтобы эту пулю получить,
не надо было непременно быть белым офицером, сенатором, по-
мещиком, монахом, кадетом или эсером. Лишь белых мягких не-
мозолистых рук в те годы было совершенно довольно для расст-
рельного приговора» (Солженицын А.И.).
* * *
Приведённое свидетельство А.И. Солженицына, писавшего со
слов доступных ему документов, довольно мягко описывает дей-
ствительную ситуацию. Книга крупнейшего историка и совре-
менника революции и Гражданской войны С.П. Мельгунова
“Красный террор в России. 1918 – 1923” является более реаль-
ным документальным свидетельством злодеяний большевиков,
совершённых под лозунгом борьбы с классовыми врагами в пер-
вые годы после октябрьского переворота. (Кстати, при президен-
те РФ В. Путине она попала в разряд “экстремистских” и была
запрещена к публикации и распространению). Книга основана
на свидетельских показаниях, собранных историком из разных
источников, но в первую очередь из печатных органов самой
ВЧК (“Еженедельник ВЧК”, журнал “Красный террор”), ещё до
его высылки из СССР. В последние годы существования СССР
книга Мельгунова появилась в продаже, но ненадолго. Приведу
из неё совсем немного для того, чтобы стало более понятно, в
какой ситуации оказался Иван Францевич. Снабжена была книга
и фотографиями пыток, которые делали сами чекисты, но чтобы
не шокировать читателя, я их не стал помещать… Итак.
«Никакое воображение не способно представить себе картину
этих истязаний. Людей раздевали догола, связывали кисти рук
верёвкой и подвешивали к перекладинам с таким расчётом, что-
бы ноги едва касались земли, а потом медленно и постепенно
расстреливали из пулемётов, ружей или револьверов. Пулемёт-
чик раздроблял сначала ноги для того, чтобы они не могли под-
382
держивать туловища, затем наводил прицел на руки и в таком
виде оставлял висеть свою жертву, истекающую кровью... На-
сладившись мучением страдальцев, он принимался снова расст-
реливать их в разных местах до тех пор, пока живой человек не
превращался в кровавую массу и только после этого добивал её
выстрелом в лоб. Тут же сидели и любовались казнями пригла-
шённые “гости”, которые пили вино, курили и играли на пиа-
нино или балалайках...
Часто практиковалось сдирание кожи с живых людей, для чего
их бросали в кипяток, делали надрезы на шее и вокруг кисти
рук, щипцами стаскивали кожу, а затем выбрасывали на мороз...
Этот способ практиковался в харьковской чрезвычайке, во главе
которой стояли “товарищ Эдуард” и каторжник Саенко. По изг-
нании большевиков из Харькова Добровольческая армия обна-
ружила в подвалах чрезвычайки много “перчаток”. Так назы-
валась содранная с рук вместе с ногтями кожа. Раскопки ям, ку-
да бросали тела убитых, обнаружили следы какой-то чудовищ-
ной операции над половыми органами, сущность которой не
могли определить даже лучшие харьковские хирурги... На тру-
пах бывших офицеров, кроме того, были вырезаны ножом или
выжжены огнём погоны на плечах, на лбу – советская звезда, а
на груди – орденские знаки; были отрезаны носы, губы и уши...
На женских трупах – отрезанные груди и сосцы и прочее, и про-
чее. Много людей было затоплено в подвалах чрезвычаек, куда
загоняли несчастных и затем открывали водопроводные краны.
Переведённый в Москву, Петерс, в числе прочих помощников
имевший латышку Краузе, залил кровью буквально весь город.
Нет возможности передать всё, что известно об этой женщине-
звере и её садизме. Рассказывали, что она наводила ужас одним
своим видом, что приводила в трепет своим неестественным воз-
буждением... Она издевалась над своими жертвами, измышляла
самые жестокие виды мучений преимущественно в области по-
ловой сферы и прекращала их только после полного изнеможе-
383
ния и наступления половой реакции. Объектами её мучений бы-
ли главным образом юноши, и никакое перо не в состоянии пе-
редать, что эта сатанистка производила со своими жертвами, ка-
кие операции проделывала над ними... Достаточно сказать, что
такие операции длились часами и она прекращала их только по-
сле того, как корчившиеся в страданиях молодые люди превра-
щались в окровавленные трупы с застывшими от ужаса глаза-
ми...
В изданной Троцким брошюре “Октябрьская революция” он
хвастается несокрушимым могуществом советской власти. «Мы
так сильны, – говорит он, – что если мы заявим завтра в декрете
требование, чтобы всё мужское население Петрограда явилось в
такой-то день и час на Марсово поле, чтобы каждый получил 25
ударов розог, то 75% тотчас бы явились и стали бы в хвост и
только 25% более предусмотрительных подумали запастись ме-
дицинским свидетельством, освобождающим их от телесного
наказания...».
В Киеве чрезвычайка находилась во власти латыша Лациса.
Его помощниками были Авдохин, “товарищ Вера”, Роза Шварц
и другие девицы. Здесь было полсотни чрезвычаек. Каждая из
них имела свой собственный штат служащих, точнее палачей, но
между ними наибольшей жестокостью отличались упомянутые
выше девицы. В одном из подвалов чрезвычайки было устроено
подобие театра, где были расставлены кресла для любителей
кровавых зрелищ, а на подмостках, то есть на эстраде, произво-
дились казни. После каждого удачного выстрела раздавались
крики “браво”, “бис” и палачам подносились бокалы шампан-
ского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предвари-
тельно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было
проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель являлась
для этих девиц только штучной забавой и не возбуждала уже их
притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений,
и с этой целью Роза и “товарищ Вера” выкалывали иглами глаза,
384
или выжигали их папиросами, или забивали под ногти тонкие
гвозди.
В Севастополе людей связывали группами, наносили им уда-
рами сабель и револьверами тяжкие раны и полуживыми броса-
ли в море. В Севастопольском порту были места, куда водолазы
долгое время отказывались спускаться: двое из них, после того
как побывали на дне моря, сошли с ума. Когда третий решился
нырнуть в воду, то выйдя, заявил, что видел целую толпу утоп-
ленников, привязанных ногами к большим камням. Течением во-
ды их руки приводились в движение, волосы были растрёпаны.
Среди этих трупов священник в рясе с широкими рукавами, по-
дымая руки, как будто произносил ужасную речь...
В Крыму чекисты, не ограничиваясь расстрелом пленных сес-
тёр милосердия, предварительно насиловали их, и сёстры запа-
сались ядом, чтобы избежать бесчестия. Нарастание жестокости
достигло таких громадных размеров и вместе с тем сделалось
столь обыденным явлением, что все это можно объяснить только
психической заразой, которая сверху донизу охватила все слои
населения. Перед нашими глазами по лицу Восточной Европы
проходит волна напряжённой жестокости и зверского садизма,
которые по числу жертв далеко оставляют за собой и Средневе-
ковье, и французскую революцию.
30 августа 1919 года деникинцы под Броварами разбили крас-
ных. Многие жители, несмотря на то, что в городе рвались сна-
ряды, бросились к дверям ЧК искать родных и близких. Жуткое
зрелище представилось их глазам. Как писала свидетельница
Екатерина Гауг: “Сильный трупный запах ударил в лицо. Все
стены были забрызганы кровью... Пол на несколько вершков
был залит кровью. На полу, точно на прилавках мясной лавки,
лежали человеческие мозги. Посреди гаража было углубление,
куда раньше обычно спускался шофер во время починки автомо-
биля. Перед отверстием стоял огромный сруб дерева, весь окро-
вавленный. На нем лежала шашка, тоже вся в крови. Здесь ру-
385
бились головы или применялись какие-то кровавые пытки... От-
верстие же, точно водою было заполнено кровью. На стене ог-
ромная петля и лежал кусок железа – как оказалось, это было
орудие пытки калёным железом”.
“В одиночной камере истязали учительницу Домбровскую за
то, что нашли у неё чемодан с офицерскими вещами, оставлен-
ные случайно проезжавшим офицером, её родственником... Её
предварительно изнасиловали, а потом пытали. Насиловали по
старшинству чина. Первым насиловал чекист Фридман, затем
остальные. После её подвергали пыткам, допытываясь, где у неё
якобы спрятано золото. Сначала у голой надрезали тело ножом,
затем железными щипцами, плоскогубцами отдавливали конеч-
ности пальцев... 6 ноября в 9 часов вечера её расстреляли” (В.Н.
Гладкий, “Жиды”).
Вот описание одной из Киевских ЧК (“боен”, как их называ-
ли). После занятия Киева Добровольческой армией в августе
1919 года комиссия с ней ознакомилась: “…весь цементный пол
большого гаража (дело идет о “бойне” губернской ЧК) был за-
лит уже не бежавшей, вследствие жары, а стоявшей на несколь-
ко дюймов кровью, смешанной в ужасную массу с мозгом, че-
репными костями, клочьями волос и другими человеческими ос-
татками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с ты-
сячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной ко-
жи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подзем-
ный сток, вёл жёлоб в четверть метра ширины и глубины и при-
близительно в 10 метров длины. Этот жёлоб был на всём протя-
жении доверху наполнен кровью... Рядом с этим местом ужасов
в саду того же дома лежали наспех, поверхностно зарытые 127
трупов последней бойни... Тут нам особенно бросилось в глаза,
что у всех трупов были разможжёны черепа, у многих даже сов-
сем расплющены головы. Вероятно, они были убиты посредст-
вом разможжения головы каким-нибудь блоком. Некоторые бы-
386
ли совсем без головы, но головы не отрубались, а отрывались...
Все трупы были голы”.
Такое мракобесие творилось почти во всех городах, где было
ЧК. Вот что вспоминает академик А. Дородницын о тех време-
нах: “...как это ни странно, но ни разу не было, чтобы комисса-
ром тех красноармейцев был русский, не говоря уже об украин-
це. Откуда я знаю о национальной принадлежности комиссаров?
Мой отец был врач. Поэтому командование всех проходивших
воинских соединений всегда останавливалось у нас. Наше село
находилось недалеко от Киева, и до нас доходили слухи о том,
что творила Киевская ЧК... Даже детей в селе пугали именем
местного чекиста Блувштейна. Когда Киев и наше село заняли
деникинцы, отец отправился в Киев раздобыть лекарств для
больницы. Завалы трупов – жертв ЧК – ещё не были разобраны,
и отец их видел своими глазами. Трупы с вырванными ногтями,
с содранной кожей на месте погон и лампасов, трупы, раздавлен-
ные под прессом. Но самая жуткая картина, которую он видел,
это были 15 трупов с черепами, пробитыми каким-то тупым ору-
дием, пустые внутри. Служители рассказали ему, в чём состояла
пытка. Одному пробивали голову, а следующего заставляли
съесть мозг. Потом пробивали голову этому следующему, и
съесть его мозг заставляли очередного...". Да, средневековая ин-
квизиция по сравнению с чекистами – это просто благородный
институт спасения заблудших душ».
* * *
Ничем не отличалась ситуация в Бердичеве. Были созданы ЧК
и милиция, функции которых тесно переплетались, а во главе
здешней местной власти встал старый знакомый Дзиковицкого
по Погребищам – Присяжнюк. Для Ивана Францевича это озна-
чало одно – расстрел.
Во время повальных арестов и взятия заложников из “класса
эксплуататоров” среди прочих оказался Дзиковицкий. Он был
помещён в городскую тюрьму ЧК, в сырое подвальное помеще-
387
ние, где по стенам ползали черви и мокрицы. Неонила Макарь-
евна Сисецкая, молодая учительница из Погребища, переехав-
шая в Бердичев, обивала пороги тюремного и милицейского на-
чальства, пытаясь чем-нибудь помочь Ивану Францевичу, но её
даже не допускали на свидание с ним.
Начальник бердичевской тюрьмы еврей Рахман ничуть не ус-
тупал своему рязанскому коллеге-соплеменнику. Он лично руко-
водил расстрелами во дворе тюрьмы. Каждый день казнили по
10 заключённых. Иван Францевич ежедневно думал, что это его
последний день.
«Как ни странно, но в те громовые годы так же ласково дава-
лись и брались взятки, как от веку на Руси, как довеку в Союзе.
И даже и особенно неслись даяния в судебные органы. И, робе-
ем добавить, – в ЧК. Красно переплетённые с золотым тиснени-
ем тома истории молчат, но старые люди, очевидцы, вспомина-
ют, что в отличие от сталинского времени судьба арестованных
политических в первые годы революции сильно зависела от взя-
ток: их нестеснительно брали и по ним честно выпускали» (Сол-
женицын А.И.).
Тюремщик Рахман также предлагал Дзиковицкому рассказать,
где тот спрятал золото, “накопленное во времена царизма”, обе-
щая взамен свободу. Но Дзиковицкому нечем было откупиться и
надежды остаться в живых у него не было. Однако Рахман был
уверен, что его заключённый обладает спрятанным сокровищем,
и потому Дзиковицкий не был расстрелян в первые же дни. Рах-
ман полагал, что тот всё же сломается и откупится.
Дети же Ивана Францевича, узнав, где проживает Присяжнюк,
каждый день ходили к его дому и, выстаивая на коленях под ок-
нами, вымаливали пощаду для отца. Но всё было напрасно. И
уже было принято решение о помещении детей в детский приют,
передав заботу о них в “ласковые руки” советского государства.
Лишь счастливое стечение обстоятельств спасло Ивана Франце-
вича от смерти, а детей от полного сиротства и приюта.
388
9 мая 1919 года командир 6-й дивизии советских украинских
войск Н.А. Григорьев поднял в районе Елизаветграда и Алек-
сандрии антибольшевистское восстание. Против него были нап-
равлены другие красные части. А поскольку ненависть к комму-
нистам и их карательным органам была повсеместной, произош-
ло следующее.
Вспоминает большевик Затонский: «Сообщают, что один из
полков, снятый с петлюровско-польского фронта (номера сейчас
не помню, восьмой, кажется), направленный против Григорьева,
по дороге уже разгромил ЧК в Бердичеве, Казатине и Фастове и
в данный момент в Фастове уже обсуждают вопрос, двинуться
ли ему дальше на юг, через Белую Церковь, Бобринскую на Гри-
горьева или завернуть раньше на Киев и разделаться там с “Че-
кой” и “коммунистами”».
Именно тогда был освобождён из тюрьмы Иван Францевич,
причём то, что солдаты этого полка постреляли в Бердичеве че-
кистов и пожгли их бумаги, позволило Дзиковицкому скрывать
в дальнейшем от красных свой арест и продолжать жить в горо-
де. Кроме того, помог ему не быть “раскрытым” родственник его
бывших сослуживцев Франц Карбовский, занявший при совет-
ской власти какую-то должность, чуть ли не в той же ЧК. В се-
мье Дзиковицких его потом долго с благодарностью помнили.
* * *
Проводя линию на построение “счастливой жизни”, Бердичев-
ский ревком провёл национализацию предприятий и учрежде-
ний, были образованы подчинённые большевикам профессио-
нальные союзы, без членства в которых никто не мог получить
работу и карточки на продукты и промышленные товары, была
введена всеобщая воинская повинность. Периодически проводи-
лись облавы на уклоняющихся от чести служить в рядах Крас-
ной армии.
В уезд регулярно высылались продотряды для изъятия у крес-
тьян зерна и для наказания недовольных новой властью. Так, 14
389
июня 1919 года в Бердичеве была создана комиссия по организа-
ции продовольственных отрядов, создан первый продотряд чис-
лом до 500 человек и «под руководством членов исполкомов и
ответственнейших партийных работников» выехал в уезд. По-
путная задача, поставленная перед ним – сбор оружия у крес-
тьян. 2 июля отмечалось: «Вторая неделя снабжения в Берди-
чевском уезде проходит с успехом. Сочувственное отношение
бедноты, середняков, которые совместно с продовольственными
отрядами борются с кулачеством и самогонщиками, против ко-
торых принимаются репрессивные меры» (“Киевщина в годы
гражданской войны и иностранной военной интервенции (1918 –
1920)”).
Показательна хроника событий, отмеченных в Бердичевской
уездной газете в двух номерах того времени, от 30 и 31 июля
1919 года: «В Казатине скопилось до 800 беженцев из разгром-
ленных местечек уезда... Образована комиссия из представите-
лей Упродкома и милиции для наблюдения за рынком... Отдел
Трибунала XII Армии 21 июля сего года приговорил к расстрелу
за вооружённое восстание в банде Соколовского против Совет-
ской власти граждан...» (“Известия исполнительного Комитета
Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов”. Бердичев, среда,
30 июля 1919 г.). «В последние дни представителем местной во-
енной власти устроены были облавы в разных частях города для
поимки дезертиров. Арестованные дезертиры препровождены в
комиссию по борьбе с дезертирством... В Юзефовской волости
имевшие в некоторых районах беспорядки подавлены» (“Извес-
тия исполнительного Комитета Советов Рабочих и Крестьянских
Депутатов”. Бердичев, четверг, 31 июля 1919 г.).
Кроме того, что для получения работы было введено обяза-
тельное условие членства в профсоюзах, но стать членом было
очень непросто из-за того, что в условиях повальной безрабо-
тицы специально проводилась политика на оставление всех быв-
ших “буржуев” без средств к существованию. Так, «28 июля
390
состоялось заседание правления союза служащих. Комиссии
предложено строжайшим образом фильтровать новых членов,
дабы в союз не проникли всякого рода спекулянты...» (“Извес-
тия исполнительного Комитета Советов Рабочих и Крестьянских
Депутатов”. Бердичев, среда, 30 июля 1919 г.).
Поступить же на работу помимо биржи труда, которая напря-
мую подчинялась Отделу труда профессиональных союзов, бы-
ло не только практически невозможно, но и уголовно преследо-
валось. Так, в той же газете сообщалось: «О тех учреждениях и
предприятиях, где после контроля лица, принятые на службу по-
мимо Биржи, остались на работе, будет доложено в ближайшем
заседании правления для привлечения к судебной ответствен-
ности лиц, нарушивших декрет о правилах приёма и поступле-
ния на службу помимо Биржи труда» (“Известия исполнитель-
ного Комитета Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов”.
Бердичев, четверг, 31 июля 1919 г.).
Можно представить, какие сложности пришлось преодолеть
Ивану Францевичу для получения хоть какой-то работы! С ог-
ромным трудом, скрывая своё прошлое и наверняка используя
какие-то старые знакомства, он сумел втиснуться в профсоюз
Совторгслужащих и получил скромную должность помощника
бухгалтера.
Мало того, что деньги к этому времени обесценились и на них
почти нечего было купить, проводившаяся политика “военного
коммунизма” предусматривала уничтожение вообще всякой тор-
говой деятельности, а работающие в городах должны были вмес-
то заработной платы получать пайки. Военный коммунизм – та-
кие порядки, среди которых не было места купцовским спосо-
бам ведения хозяйства, время, когда поставлять городу продук-
ты деревня должна была бесплатно, по продразвёрстке, а госу-
дарство, в свою очередь, раздавало эти продукты в городе тоже
не под работу, а пайками, по спискам или по членским билетам
потребительских коммун или союзов. Естественно, все пайки
391
были разными – льготные, частично льготные, обычные, умень-
шенные. В зависимости от того, кем был получатель и какие у
него были отношения с властью и связи с новыми руководите-
лями.
Дзиковицкий, естественно, имел скудный паёк. К тому же
часть его выдавалась не продуктами питания, а “мануфактурой”
– пуговицами, иголками и прочей мелочью. Понятно, что в се-
мье все постоянно голодали. Особенно сильно недоедал сам
Иван Францевич, стараясь поддержать ослабленных скудным
питанием детей за счёт своей доли пайка. Правда, старшие доче-
ри в меру сил и удачи также старались хоть что-то принести в
дом, стирая бельё и работая по хозяйству у других, более зажи-
точных.
* * *
В июле 1919 года белая Добровольческая армия Юга России
генерала Деникина начала наступление на Москву. Советским
властям в Бердичеве стало неспокойно. «В полном сознании
смертельной опасности, которую несёт с собою генерал Дени-
кин, – сообщал Комитет Обороны в Бердичеве, – бердичевский
пролетариат на объединённом заседании Совета депутатов, про-
фессиональных союзов и заводских комитетов 9 августа создал
“Комитет пяти”, которому передал всю полноту власти в городе
и уезде» (“Киевщина в годы гражданской войны и иностранной
военной интервенции (1918 – 1920)”).
В августе 1919 года польские войска вновь перешли в наступ-
ление, главной целью которого был Минск. После шестичасово-
го боя 9 августа польские войска захватили белорусскую столи-
цу. Воспользовавшись деникинским натиском, а также повсе-
местными бунтами крестьян против большевиков, петлюровские
войска предприняли новое наступление на Украине и 21 августа,
после ожесточённого боя, взяли Бердичев. 29 августа, несмотря
на упорное сопротивление, поляками был взят Бобруйск. 30 ав-
густа войска Директории вошли в Киев, а на следующий день
392
туда же вступили части деникинского генерала Бредова. Союз-
ники решили организовать совместный парад по Крещатику. На
здании ратуши были вывешены два флага – российский трико-
лор и украинский жёлто-голубой. Однако, один из петлюровцев,
не будучи предупреждён об этом, сорвал российское знамя и на-
чал топтать его копытами своего коня. Один из белогвардейских
офицеров хотел было застрелить петлюровца, но подоспели дру-
гие гайдамаки и убили русского офицера.
После такого происшествия генерал Бредов приказал подверг-
нуть артиллерийскому обстрелу петлюровские части, находив-
шиеся в Киеве, а через три дня после вступления в город по тре-
бованию Деникина гайдамаки оставили его и отошли к Василь-
кову. Деникин издал приказ по Белой армии о том, чтобы не
брать в плен петлюровцев, а расстреливать их на месте, как из-
менников России.
Следует упомянуть в этой связи, что и на Юге и на Востоке ос-
новным лозунгом руководства белых армий был лозунг “За ве-
ликую, единую и неделимую Россию”, которому оно неукосни-
тельно следовало и на практике, даже когда под угрозу стави-
лась победа. Когда Добровольческая армия вступила на террито-
рию Украины, она немедленно начала военные действия против
Петлюры, активно боровшегося с большевиками, но ратовавше-
го за “самостийную Украину”. Большевики же, руководствуясь
совершенно иными принципами, предложили Петлюре заклю-
чить соглашение о совместных действиях против Добровольчес-
кой армии. Такие соглашения заключили они и с Махно.
В октябре части Красной армии предприняли контратаку на
город Бобруйск, попытавшись отбить его у поляков, однако по-
терпели поражение. После этого боевые действия затихли до на-
чала следующего года: стороны заключили перемирие.
В Бердичеве петлюровцы продержались чуть больше 2 меся-
цев. 28 октября 1919 года большевики вновь захватили город и
возобновили деятельность ревкома. Видимо, с новым приходом
393
большевиков у Ивана Францевича опять появились какие-то
проблемы, так как он переехал из прежнего жилья в другое, на
улицу Маховую. В то же время всё ещё продолжались сражения
и обстановка оставалась неясной. С момента занятия города
большевистскими войсками Бердичевский уездный ревком сей-
час же приступил к работе по организации новой власти как в
городе, так равно, по мере освобождения от петлюровцев, и в
уезде.
Кроме непосредственных бедствий Гражданской войны наря-
ду с голодом, а отчасти и вследствие его, массово расцвели бо-
лезни: холера, всевозможные тифы, туберкулёз, вши и прочее.
Самым ужасным было огромное скопление по сёлам больных
сыпным тифом: в некоторых деревнях насчитывались только
единицы здоровых. При поездке в район Жмеринка – Казатин –
станция Попельня можно было видеть разросшиеся в несколько
раз кладбища. Медицинская помощь отсутствовала за неимени-
ем врачей. Поздней осенью 1919, когда Иван Францевич смог
уже восстановиться на прежней бухгалтерской работе благодаря
сохранившемуся профсоюзному билету, единственный его сын
заболел. Это был тиф – очень заразная, тяжело и при высокой
температуре протекавшая болезнь, сопровождавшаяся обморо-
ками, бредом, галлюцинациями, часто завершавшаяся смертью.
Строгая изоляция больного сына уберегла от заболевания ос-
тальных, а сам мальчик, к которому иногда приходил даже док-
тор (видимо, из старых знакомых Ивана Францевича), позднее,
уже в начале весны 1920 года, смог встать на ноги.
До 15 декабря 1919 года Бердичев был ареной боёв; дважды
город был занимаем деникинцами и галичанами на короткий
срок, всего на несколько часов, после которого они были выбра-
сываемы из города. Лишь 16 декабря красные окончательно взя-
ли Бердичев и Киев и тут же вновь организовали в обоих го-
родах свои ВРК и ЧК.
394
Районы Правобережья ещё не были организованы большеви-
ками в смысле гражданского управления. Волостные революци-
онные комитеты не имели силы, на которую новая власть могла
бы опереться. В то же время, нескончаемые грабежи и мобили-
зации большевиков заставляли бурлить крестьянство.
В начале 1920 года в Бердичеве большевики от имени проф-
союзов стали проводить массовые субботники и воскресники, во
время которых разбирались завалы, ремонтировались разрушен-
ные предприятия и полуразрушенные жилые дома. Это была но-
вая форма привлечения людей к труду на государство без опла-
ты – “за идею”.
V. ПОЛЬСКО-СОВЕТСКАЯ ВОЙНА 1920 ГОДА
Ничего не бывает зря. Если вы что-то совершили,
значит в тот конкретный момент вашей жизни,
на том конкретном этапе вашего развития, в данном
поступке был смысл. И если вам кажется, что вы
могли поступить по-другому, знайте – вы не могли.
Стивен Спилберг, американский актёр
В Белоруссии в ноябре 1919 года польские войска останови-
лись на линии Дрисса – Дисна – Полоцк – Борисов – Паричи –
Птичь – Белокоровичи. Это объяснялось как нежеланием стран
Антанты и Деникина поддерживать планы дальнейшей польской
экспансии, так и нежеланием польского руководства способ-
ствовать успехам войск А.И. Деникина. Большевиков спасло от
одновременной войны с белыми и поляками лишь то, что Пил-
судский опасался, что в случае победы Деникина, приверженца
единой и неделимой России, Польше грозила вновь потеря неза-
висимости.
Начался долгий переговорный процесс между Советами и
Пилсудским.
* * *
395
Кто тогда строил новое советское государство, осуществлял
террор в отношении практически всего населения и проводил
внешнюю политику, приведшую к столкновению с возрождён-
ной II Речью Посполитой, хорошо показывают следующие слова
английского премьер-министра У. Черчилля, сказанные им 5 но-
ября 1919 года: «В советских учреждениях преобладание евреев
более чем удивительно. И главная часть системы террора, уч-
реждённого Чрезвычайной Комиссией, была осуществлена ев-
реями и еврейками».
* * *
Хотя к 1920 году Правобережная Украина почти целиком была
под властью Советов, западная её часть находилась под контро-
лем польской армии, в союзе с которой выступали гайдамаки,
заключившие с главой польского государства Юзефом Пилсуд-
ским договор о воссоздании Польши в границах 1772 года, то
есть с Правобережной Украиной, которая имела бы широкие фе-
деративные права. После поражения Деникина Ю. Пилсудский
стал готовиться к продолжению войны, но не столько с больше-
визмом, сколько за восстановление Польского государства в гра-
ницах Речи Посполитой XVIII века. В этом смысле Пилсудский
мечтал возродить и былое Великое княжество Литовское в со-
ставе объединённой II Речи Посполитой. Польша стала гото-
виться к провозглашённому её руководителем “походу на Киев”.
В будущих автономных провинциях Пилсудский делал ставку на
сторонников этого плана – С. Петлюру на Украине и С. Булак-
Балаховича в Белоруссии.
После провала мирных переговоров между Советами и Поль-
шей боевые действия возобновились. В первых числах января
1920 года войска Эдварда Рыдз-Смиглы неожиданным ударом
взяли Двинск и затем передали город латвийским властям.
С февраля 1920 года генерал-майор Булак-Балахович, происхо-
дивший из той самой литвинской шляхты, которая потеряла
шляхетское достоинство во время “разборов шляхты” в XIX ве-
396
ке, начал воевать на стороне поляков и сотрудничать с польской
разведкой в качестве командующего диверсионной группой в
Белоруссии. В марте в районе Бреста он сформировал партизан-
ский отряд и приступил к действиям в Полесье, главным обра-
зом набегам на штабы и обозы красных. С этого времени отряд
подчинялся главнокомандующему Войска Польского и находил-
ся на его обеспечении. В польских документах партизанский от-
ряд именовался “группа Балаховича” или “вспомогательный от-
ряд Балаховича”. Основной район его действий находился в рай-
оне города Мозыря. 6 марта польские войска начали наступле-
ние в Белоруссии, захватив Мозырь и Калинковичи. Четыре по-
пытки Красной армии отбить Мозырь не увенчались успехом,
неудачей закончилось и наступление РККА на Украине.
В Польше, в связи с намечавшейся войной, было неспокойно.
В марте против войны забастовали 75 тысяч горняков, под Вар-
шавой восстали два пехотных полка. Но, тем не менее, когда «ко
второй половине апреля, – как писал в своих воспоминаниях
большевистский командарм Меженинов С.А., – достаточно под-
сохло, усилилась лётная деятельность [польской] авиации. Начи-
ная с 17 апреля польские аэропланы сбрасывали прокламации на
русском языке на станции Коростень, в районе Житомира и Бер-
дичева. Прокламации призывали к борьбе против большевиков.
23 апреля 2-я галицийская бригада [гайдамаков Петлюры] с
оружием в руках выступила против Красной армии. Для ликви-
дации этого выступления на юг от Бердичева двинулись из Жи-
томира части 58-й стрелковой дивизии.
В такой обстановке между пятью и шестью часами утра 25
апреля поляки начали наступление главным образом вдоль шос-
се от Новоград-Волынского на Житомир. Здесь они встретили
сопротивление красных частей, организовавших оборону в не-
посредственной близости к городу. Утром 26 апреля поляки за-
няли город. Наши аэропланы, высланные 27 апреля, определили,
397
что бои развиваются юго-восточнее и южнее Бердичева». В тот
же день Бердичев был взят польскими войсками.
К 28 апреля поляки заняли линию Чернобыль – Казатин – Вин-
ница – румынская граница. Красный командарм С. Меженинов,
не рискуя вступать в бой, отвел войска 12-й армии, части кото-
рой были разбросаны на большом расстоянии друг от друга, по-
теряли единое управление и нуждались в перегруппировке. В
эти дни поляки взяли в плен более 25 тысяч красноармейцев, за-
хватили 2 бронепоезда, 120 орудий и 418 пулемётов. 7 мая в ос-
тавленный частями РККА Киев вступила польская кавалерия,
вскоре полякам удалось создать на левом берегу Днепра плац-
дарм глубиной до 15 километров.
С мая 1920 года казаки, насильно мобилизованные в Красную
армию после разгрома под Новороссийском и воевавшие на Ук-
раине, начали переходить на сторону поляков. Однако теперь,
когда перед большевиками не было грозного противника в лице
Деникина и лишь остатки его былой армии спешно укреплялись
в Крыму, на польский фронт можно было направить значитель-
ные силы. Большевики спешно стали стягивать в район Киева
крупные соединения.
Тухачевский в Белоруссии решил воспользоваться отвлечени-
ем части сил польской армии с белорусского направления и 14
мая начал наступление на позиции поляков силами 12 пехотных
дивизий. Несмотря на первоначальный успех, к 27 мая наступ-
ление советских войск захлебнулось, а 1 июня 4-я и части 1-й
польских армий перешли в контрнаступление против 15-й совет-
ской армии и к 8 июня нанесли ей тяжёлое поражение (армия
потеряла убитыми, ранеными и пленными более 12 тысяч бой-
цов).
На Юго-Западном фронте ситуация была переломлена в совет-
скую пользу с вводом в действие переброшенной с Кавказа 1-й
конной армии Семёна Будённого (16,7 тысячи сабель, 48 орудий,
6 бронепоездов и 12 самолётов). Она вышла из Майкопа ещё 3
398
апреля, разгромила отряды Нестора Махно в Гуляйполе, 6 мая
переправилась через Днепр к северу от Екатеринослава. 26 мая
после концентрации всех частей в Умани 1-я Конная атаковала
Казатин, а 5 июня Будённый, нащупав слабое место в польской
обороне, прорвал фронт 2-й польской армии под Самгородком и
вышел в тыл польским частям, наступая на Бердичев и Жито-
мир. Конная армия, прорвавшись в тыл противника в районе
Бердичев – Житомир – Коростень, нарушила его управление и
работу под Киевом. В ночь на 8 июня после ожесточённых улич-
ных боёв Бердичев был взят 2-й кавалерийской дивизией.
10 июня 3-я польская армия Рыдз-Смиглы, опасаясь окруже-
ния, оставила Киев и двинулась в район Мазовии. Вслед за тем,
11 июня Киев был занят красными войсками. В это же время на
запад от него, в районе станции Бродянки, польская армия жгла
свои обозы, бросала пушки и автомобили, стремясь вырваться из
кольца красных войск. Это ей удалось ценой больших потерь.
Попытки малочисленных войск командующего Юго-Западным
фронтом Егорова помешать отступлению 3-й армии Рыдз-Смиг-
лы окончились неудачно. Вся затея Польско-Украинской Феде-
рации была похоронена в этом неудачном походе на Киев.
* * *
Во время пребывания поляков в Бердичеве они преследовали
оставшихся в городе большевиков. Так, один из жителей указал
им на скрывающегося коммуниста, который был схвачен и рас-
стрелян. Тем не менее, когда красные вновь вошли в Бердичев,
того, кто выдал полякам большевика, соседи не выдали. Он су-
мел дожить даже до 1960-х годов, когда его случайно встретил и
узнал сын Ивана Францевича Геннадий, приезжавший в Берди-
чев. Это красноречиво говорит об истинном, а не парадном от-
ношении людей к власти Советов.
Польские войска, перегруппировавшись, попытались перейти
в контрнаступление: 1 июля войска генерала Леона Бербецкого
нанесли удар по фронту 1-й Конной армии под Ровно. Это нас-
399
тупление не было поддержано смежными польскими частями и
войска Бербецкого были отброшены.
На рассвете 4 июля Западный фронт Михаила Тухачевского
вновь перешёл в наступление. Основной удар наносился на пра-
вом, северном фланге, на котором было достигнуто почти дву-
кратное превосходство в людях и вооружении. Замысел опера-
ции заключался в обходе польских частей кавалерийским корпу-
сом Гая и оттеснении польского Белорусского фронта к литов-
ской границе. Эта тактика принесла успех: 5 июля 1-я и 4-я
польские армии начали быстро отходить в направлении Лиды.
Польские войска на Украине предприняли ещё несколько по-
пыток захватить город Ровно, однако 10 июля он окончательно
перешёл под контроль РККА.
В Белоруссии поляки, не сумев закрепиться на старой линии
немецких окопов, в конце июля отступили к Бугу. За короткий
период времени Красная армия продвинулась более, чем на 600
километров: 10 июля поляки оставили Бобруйск, 11 июля –
Минск, 14 июля части РККА взяли Вильно. Взятые в плен крас-
ноармейцами польские офицеры расстреливались на месте без-
условно, как, впрочем, и взятые в плен поляками большевист-
ские комиссары.
Между тем, положение польских войск ухудшилось не только
на белорусском, но и на украинском направлении, где вновь пе-
решёл в наступление Юго-Западный фронт под командованием
Александра Егорова (со Сталиным в качестве члена Реввоенсо-
вета). Главной целью фронта являлся захват Львова, который за-
щищали три пехотные дивизии 6-й польской армии и украин-
ская армия под командованием Михайло Омельяновича-Павлен-
ко. 9 июля 14-я армия РККА взяла Проскуров (Хмельницкий), а
12 июля штурмом овладела Каменец-Подольским.
23 июля в Смоленске большевиками был сформирован Вре-
менный революционный комитет Польши (Польревком), кото-
рый должен был принять на себя всю полноту власти после взя-
400
тия Варшавы и свержения Пилсудского. 25 июля Юго-Западный
фронт начал Львовскую наступательную операцию, однако ов-
ладеть Львовом так и не смог. 26 июля в районе Белостока
РККА перешла уже непосредственно на польскую территорию, а
1 августа, несмотря на приказы Пилсудского, советским войскам
почти без сопротивления был сдан Брест.
Тогда же, 1 августа, в Белостоке, где расположился Польрев-
ком, большевики официально объявили о принятии этим орга-
ном на себя властных полномочий в Польше. Возглавил комитет
Юлиан Мархлевский. В тот же день Польревком огласил “Обра-
щение к польскому рабочему народу городов и деревень”, напи-
санное Дзержинским. В “Обращении” сообщалось о создании
Польской Республики Советов, о национализации земель, отде-
лении церкви от государства, а также содержался призыв к рабо-
чим гнать прочь капиталистов и помещиков, занимать фабрики
и заводы, создавать ревкомы в качестве органов власти (таких
ревкомов было сформировано 65). Комитет призвал солдат Вой-
ска Польского к мятежу против Пилсудского и переходу на сто-
рону Польской Республики Советов. Польревком приступил так-
же к формированию Польской Красной армии (под командова-
нием Романа Лонгвы), однако не достиг в этом каких-либо успе-
хов.
* * *
Положение Польши к началу августа стало критическим – не
только из-за быстрого отступления в Белоруссии, но и из-за
ухудшения международного положения страны. Руководство
Чехословакии, используя выгодную для себя ситуацию, заявило
об отмене плебисцита в Тешинской Силезии и о своих притяза-
ниях на Заользье, то есть на всю территорию за рекой Ольза. Ве-
ликобритания фактически перестала оказывать Польше военную
и экономическую помощь, Германия и Чехословакия закрыли
границы с Польшей и единственным пунктом доставки грузов в
республику остался Данциг. Поляки, ведущие тяжёлую войну с
401
большевистской Россией, были вынуждены согласиться с аннек-
сией Заользья, но под непременным условием свободного проез-
да через Чехословакию транспортов с оружием, поступающих из
Франции для Войска Польского.
Таким образом, поляки получали 44% от всей спорной терри-
тории. То есть, 1002 квадратных километра с 139.500 человек
населения. У чехов осталось 1280 квадратных километров с
295.200 человек, из которых 150.000 составляли поляки. Новое
территориальное чешское образование получило название За-
ользье. Столица области, город Тешин был поделён надвое. С
самого начала чехословацкие власти проводили недружествен-
ную, откровенно дискриминационную политику в отношении
польского большинства, в результате чего многие поляки поки-
нули Заользье.
* * *
С приближением войск РККА к Варшаве, оттуда началась
эвакуация иностранных дипломатических миссий.
Булак-Балахович продолжал военные действия в Полесье. К
августу его отряд был развёрнут в Партизанскую Белорусскую
дивизию. По данным разведки Красной армии, в пехотных пол-
ках этой дивизии насчитывалось по 400 штыков и 4 пулемёта, а
в конном полку – 400 сабель.
Во время катастрофического развала польского фронта летом
1920 года войска Булак-Балаховича проявили себя наилучшим
образом. Ю. Пилсудский вынужден был признать это в собст-
венноручном письме на имя генерала, хотя всячески избегал де-
монстрации своей связи с отрядом “батьки”. После первых поль-
ских неудач красные армии стали быстро продвигаться вглубь
Польши. Участь её, казалось, была предрешена. Армии Тухачев-
ского, пройдя всю Белоруссию, оказались у стен Варшавы.
12 августа войска Западного фронта Михаила Тухачевского
перешли в наступление, целью которого был захват Варшавы.
Общая численность личного состава расходится во всех источ-
402
никах. Можно лишь с уверенностью сказать, что силы были при-
мерно равны и не превышали 200.000 человек с каждой стороны.
Польский плакат времён войны 1920 года «К оружию!
Отчизна зовёт!»
403
План Михаила Тухачевского предусматривал форсирование
Вислы в нижнем течении и атаку на Варшаву с запада. Согласно
некоторым высказанным предположениям, целью “отклонения”
направления удара советских войск на север был скорейший вы-
ход к германской границе, что должно было ускорить установле-
ние советской власти в этой стране. 13 августа две стрелковые
дивизии РККА ударили под Радимином (в 23 километрах от
Варшавы) и овладели городом. Затем одна из них двинулась на
Прагу (предместье Варшавы), а вторая повернула направо – на
Непорент и Яблонну. Польские силы отошли на вторую линию
обороны.
Польский план контрнаступления предусматривал концентра-
цию крупных сил на реке Вепш и внезапный удар с юго-востока
в тыл войск Западного фронта. Для этого из двух армий Цент-
рального фронта генерала Эдварда Рыдз-Смиглы были сформи-
рованы две ударные группы. В руки красноармейцев, однако,
попал приказ 8358/III о контрударе под Вепшем с подробной
картой, но советское командование посчитало найденный доку-
мент дезинформацией, целью которой был срыв наступления
Красной армии на Варшаву. В тот же день и польская радиораз-
ведка перехватила приказ по 16-й армии о наступлении на Вар-
шаву 14 августа.
Чтобы опередить красных, по приказу Юзефа Халлера 5-я ар-
мия Владислава Сикорского, защищающая Модлин, из района
реки Вкра ударила по растянувшемуся фронту Тухачевского на
стыке 3-й и 15-й армий и прорвала его. В ночь на 15 августа две
резервные польские дивизии атаковали с тыла советские войска
под Радимином. Вскоре город был взят.
А. Царинный указывал: «Польшу спас от разгрома необычай-
ный подъём патриотического настроения. Люди всех званий и
состояний вступали охотниками в ряды армии, чтобы только
обеспечить ей победу. Особенной самоотверженностью отлича-
лась школьная молодёжь. Широкой рекой текли денежные по-
404
жертвования на нужды армии. Всё население Польши, за ис-
ключением, разумеется, сочувствующих большевикам иудеев,
объединилось в одном порыве: в страстном желании отстоять
родину от большевистского ига. С другой стороны, пришли на
помощь военная наука и боевая опытность в лице французского
генерала Вейгана и 500 французских офицеров. С 15 августа но-
вого стиля в войне настал перелом».
* * *
Маршал Юзеф Пилсудский
405
16 августа маршал Пилсудский начал осуществление задуман-
ного контрудара. Полученная радиоразведкой информация о
слабости Мозырской группы сыграла свою роль. Сосредоточив
против неё более, чем двойной перевес (47,5 тысячи бойцов про-
тив 21 тысячи), польские войска (первая ударная группа под ко-
мандованием самого Пилсудского) прорвали фронт и разгроми-
ли южное крыло 16-й армии Николая Соллогуба. Одновременно
шло наступление на Влодаву силами 3-й дивизии пехоты легио-
нов, а также, при поддержке танков, на Минск-Мазовецкий.
Отбиты были попытки большевиков переправиться на левый
берег Вислы у Мацейовиц и в Плоцке; наконец, одна из больше-
вистских армий потерпела страшное поражение в трёхдневной
битве под Насельском. Это создало угрозу окружения всех войск
РККА в районе Варшавы.
Начался обратный откат большевиков. Поляки вновь перешли
к активным действиям. Коммунист-историк Зимина В.Д. в ста-
тье “Крах монархической контрреволюции на северо-западе Рос-
сии” писала: «В помощь буржуазно-помещичьей Польше герма-
нофилы пытались сколотить белогвардейские отряды из остат-
ков Западной армии. В августе Марков 2-й, Бискупский и Арсе-
ньев установили контакты с действовавшей в районе Бердичева
бандой атамана Шепелева, предполагая создать в советском ты-
лу 30-тысячный отряд, главным образом из Западной армии». Из
этого ничего не вышло.
17 августа поляки начали контрнаступление под Варшавой, а
вскоре и на Юго-Западном фронте. 19 августа поляки заняли
Брест. 20 августа 1-я конная армия Будённого начала движение
на север. К началу её выступления из-под Львова войска Запад-
ного фронта Красной армии уже начали неорганизованное от-
ступление (то есть бегство) на восток. 23 августа польская армия
взяла Белосток. В тот же день 4-я армия и 3-й конный корпус
Гая и две дивизии из состава 15-й армии (всего около 40 тысяч
человек) перешли германскую границу и были интернированы.
406
В августе на польско-советском фронте в составе 3-й польской
армии появились казаки под названием Особой Казачьей брига-
ды. Тогда же на сторону поляков перешёл Донской казачий полк
под командованием полковника Г. Духопельникова, который
позднее вошёл в состав отряда (армии) генерала Булак-Балахо-
вича. Одновременно в городе Калише из казаков, перешедших
на сторону польской армии в ходе войны, формировались каза-
чьи полки – Донской, Уральский, Оренбургский.
В конце августа через Сокаль 1-я Конная армия ударила в нап-
равлении Замостья и Грубешова, чтобы затем через Люблин
выйти в тыл наступающей на север польской ударной группи-
ровке. Однако поляки выдвинули навстречу 1-й Конной резервы
Генштаба.
31 августа 1920 года под Комаровом произошло самое крупное
после 1813 года конное сражение. 1-я Конная армия Будённого
вступила в бой с 1-й польской дивизией кавалерии Руммеля. Не-
смотря на превосходство в численности (7.000 сабель против
2.000 сабель) армия Будённого потерпела поражение, потеряв
убитыми более 4.000 человек. У Руммеля потери составили око-
ло 500 бойцов. Армия Будённого, а за ней и войска Юго-Запад-
ного фронта, были вынуждены отступить от Львова и перейти к
обороне.
В результате поражения под Варшавой советские войска За-
падного фронта понесли тяжёлые потери. По некоторым оцен-
кам, в ходе Варшавского сражения погибли 25 тысяч красноар-
мейцев, 60 тысяч попали в польский плен, 40 тысяч были интер-
нированы немцами. Несколько тысяч человек пропали без вести.
Фронт потерял также большое количество артиллерии и техни-
ки. Польские потери оцениваются в 15 тысяч убитых и пропав-
ших без вести и 22 тысячи раненых.
* * *
После отступления из Польши Тухачевский закрепился на ли-
нии рек Неман – Щара – Свислочь, используя при этом в каче-
407
стве второго рубежа обороны оставшиеся с Первой Мировой
войны германские укрепления. Западный фронт получил боль-
шие подкрепления из тыловых районов, также в его состав воз-
вратились 30 тысяч человек из числа интернированных в Вос-
точной Пруссии. Постепенно Тухачевский смог почти полнос-
тью восстановить боевой состав фронта: на 1 сентября он распо-
лагал 73 тысячами бойцов и 220 орудиями. По приказу Каменева
Тухачевский готовил новое наступление.
К наступлению готовились и поляки. Атакой на Гродно и Вол-
ковыск предполагалось связать основные силы РККА и дать воз-
можность 2-й армии через территорию Литвы выйти в глубокий
тыл передовых частей Красной армии, держащих оборону на Не-
мане. 12 сентября Тухачевский отдал приказ о наступлении на
Влодаву и Брест южным флангом Западного фронта, включаю-
щим 4-ю и 12-ю армии. Поскольку приказ был перехвачен и рас-
шифрован польской радиоразведкой, в тот же день поляки на-
несли упреждающий удар, прорвали оборону 12-й армии и взяли
Ковель. Это сорвало общее наступление войск РККА и постави-
ло под угрозу окружения южную группировку Западного фронта
и вынудило 4-ю, 12-ю и 14-ю армии отойти на восток.
20 сентября 1920 года началось кровопролитное сражение за
Гродно. Поначалу полякам сопутствовал успех, однако 22 сен-
тября войска Тухачевского подтянули резервы и восстановили
положение. Тем временем польские войска вторглись в Литву и
двинулись на Друскенники (Друскининкай). Захватив мост через
Неман, поляки вышли во фланг Западному фронту.
На Украине в это время линия фронта передвинулась в район
Коростеня – Бердичева – Житомира.
24 сентября Партизанская дивизия Булак-Балаховича рейдом в
тыл к красным захватила город Пинск, где размещался штаб 4-й
армии. После этой успешной операции дивизия Булак-Балахови-
ча получила от поляков статус “особой союзнической армии”.
Дивизия была развёрнута в армию, названную Народно-Добро-
408
вольческой (НДА), к формированию которой Булак-Балахович
приступил ещё в конце августа.
25 сентября, не имея возможности остановить наступление по-
ляков, Тухачевский отдаёт приказ об отводе войск на восток. В
ночь на 26 сентября поляки заняли Гродно, а вскоре форсиро-
вали Неман к югу от города. Отступающая на восток 3-я армия
Лазаревича не смогла восстановить фронт и с большими потеря-
ми отошла в район Лиды. 28 сентября, однако, советские войска
не смогли захватить уже занятый поляками город и вскоре были
разбиты (большая часть личного состава попала в плен).
Пилсудский предполагал развить успех, окружить и уничто-
жить оставшиеся войска Западного фронта у Новогрудка. Одна-
ко ослабленные в боях польские части не смогли выполнить этот
приказ до конца (до полного уничтожения Западной армии) и
войска РККА сумели перегруппироваться и организовать оборо-
ну. Тем не менее, поражение большевиков было таким, что А.
Царинный написал: «Самая значительная красная орда нашла
свой Седан 1 – 3 октября нового стиля под Новогрудком. Совет-
ское правительство запросило мира». В ходе Неманского сраже-
ния польские войска захватили 40 тысяч пленных, 140 орудий,
большое количество лошадей и амуниции.
Боевые действия в Белоруссии продолжались вплоть до подпи-
сания мирного договора. Несмотря на свои успехи, поляки по-
шли на подписание перемирия с большевиками, переговоры о
котором сначала начались в Минске, и закончились 12 октября в
Риге, в день, когда польская армия вновь вошла в Минск и Мо-
лодечно.
* * *
Тем не менее, армия Булак-Балаховича продолжала самостоя-
тельно вести войну с красными. По инициативе Б. Савинкова в
составе Народно-Добровольческой армии предполагалось соз-
дать отдельную еврейскую часть, в которую привлечь многочис-
ленных евреев Белоруссии. Однако польские и белорусские ев-
409
реи не обнаружили ни малейшего желания служить в НДА. За
всё время существования армии Булак-Балаховича в ней состоя-
ло всего 4 еврея, одним из которых был прапорщик Цейтлин, ко-
торый должен был возглавить намечавшийся еврейский бата-
льон.
Вероятно, одной из причин неудачи были достаточно сильные
антисемитские настроения в отрядах Булак-Балаховича, состав-
ленных преимущественно из белорусских крестьян. Савинков
писал, что балаховцы “в христианском доме ничего пальцем не
тронут, крестьянину в деревне денег дадут, а еврея ограбят”.
При подходе к местечкам отрядов Булак-Балаховича еврейское
население старалось как можно быстрее покинуть их. Иногда,
зная о наступлении балаховцев на какое-либо местечко, крестья-
не из окрестных сёл специально съезжались с подводами, чтобы
принять участие в еврейском погроме. “Батька” никогда не отби-
рал у крестьян продукты, лошадей, но всегда расплачивался за
них товаром и имуществом, отобранным у еврейского населе-
ния.
14 ноября 1920 года, после упорных боёв, войска Булак-Бала-
ховича овладели узловой станцией Домановичи и двинулись да-
лее на восток. 16 – 18 ноября НДА безуспешно штурмовала го-
род Речицу, стремясь захватить железнодорожный мост через
Днепр. В это же время 2-я дивизия НДА, двигавшаяся на северо-
восток от города Мозыря, потерпела поражение от 48-й дивизии
Красной армии. Под напором красных были вынуждены отсту-
пить части Булак-Балаховича, действовавшие юго-восточнее
Мозыря, а ночью с 17 на 18 ноября красные части ворвались в
город. Булак-Балахович лично направился к отрезанным между
Мозырем и Речицей войскам и вывел их к польской границе, по-
сле чего они были в Польше интернированы.
* * *
И хотя в Крыму и на востоке России ещё оставались осколки
белых войск, на украинском Правобережье, которое было уреза-
410
но за счёт отошедших к Польше земель, гражданская война за-
кончилась. По крайней мере формально, хотя в лесах ещё прята-
лись вооружённые отряды гайдамаков и прочих.
К концу 1920 года были разбиты белые войска генерала Вран-
геля в Крыму, а также ликвидированы остатки гайдамаков меж-
ду реками Южный Буг и Збруч.
В результате победы поляков над большевиками Пинск стал
столицей Полесского воеводства, образованного 1 марта 1921
года в составе II Речи Посполитой. После длительных перетор-
жек и споров 18 марта 1921 года в Риге был заключён мирный
договор между Польшей и Советской Россией. По договору тер-
ритория Западной Балоруссии, включая Пинск, отошла к Поль-
ше. Пинская почта в период с 1921 по 1939 год административно
подчинялась дирекции почтово-телеграфного округа в Вильно.
Но довоенная карта, по которой установили первоначальную
линию границы, оказалась неточной. Столыпинская реформа,
превратившая многие деревни в хутора, военные действия, миг-
рация населения вызвали огромные изменения. Так, например, в
Полесье на территории, обозначенной как 30 квадратных кило-
метров болот, оказалось несколько сот изб и целая сеть дорог.
При пограничном размежевании многие деревни и сёла выра-
жали желание отойти к Польше. Удалось обнаружить единствен-
ную деревню – Липени под Радошковичами, – белорусское насе-
ление которой согласилось на изменение государственной при-
надлежности в пользу большевиков. Оказалось, крестьяне рас-
считывали на пожалование им земли из соседнего поместья, ко-
торое в Советской Белоруссии было бы разделено. Однако, ко-
гда в конце концов это поместье осталось в Польше, крестьяне
попытались изменить уже подписанное решение.
Эквиваленты отданному Советской Белоруссии старались ис-
кать в виде незаселённых территорий или местностей, не прояв-
лявших желания присоединиться к большевикам. В основном
это было возможно в Полесье.
411
На землях Восточных Крессов польское правительство после
окончания войны с большевиками поселило много бывших
польских солдат-легионеров, отблагодарив их за спасение Поль-
ши не одноразовыми денежными компенсациями, а земельными
наделами, на которых они, получившие название “осадников”,
могли бы трудиться и добывать средства к существованию. Из
их же среды в значительной мере стала формироваться и мест-
ная администрация.
Э. Дурачински так оценил итоги польско-советской войны:
«Современные историки не сомневаются также, что война 1920
года, окончившаяся успехом Польши, не только спасла только
что обретённую независимость, но и перечеркнула планы Лени-
на по завоеванию Европы, то есть перенесения большевистской
революции в Германию и дальше на запад».
* * *
Во время Гражданской войны оборвались многие старые род-
ственные и дружеские связи: кто был убит, кто бежал, кто умер
от голода или болезней. Так, выжившие Ливерские переселились
из Махновки навсегда в Польшу. Один из их сыновей – Северин
– ставший довольно известным певцом, эмигрировал в США.
Семья Барабашей, намереваясь, видимо, уехать в Европу, бежала
под защиту белых и иностранных войск в Одессу, но выехать не
смогла и там застряла, страшно бедствовала и голодала. Полнос-
тью исчезли связи с Чайковскими. И так далее, и так далее...
Прежняя жизнь вместе с погибшей российской монархией на-
всегда ушла в прошлое.
412
VI. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
“Мужайся, – непрестанно
повторял епископ, – мужайся же!”
Морис Магр.
Присцилла из Александрии
«К началу 1921 года голодал не только город, но и деревня;
зимой, несмотря на заверения Троцкого, стал транспорт. Ужас
перед надвигающейся голодной и холодной смертью вызвал
массовые забастовки в промышленных городах России, прежде
всего в Петрограде» (Гаврилов Ю.). И опять ответом на все воп-
росы большевики избрали террор. «Тот 1921 год начался с при-
каза ВЧК № 10 (от 8.1.21): “...в отношении буржуазии репрессии
усилить!”. Теперь, когда кончилась Гражданская война, не осла-
бить репрессии, но усилить!» (Солженицын А.И.).
Полностью подчинив страну, большевики, основная масса ко-
торых почему-то оказалась с еврейскими фамилиями, открыли
охоту на всех действительных и мнимых врагов. «Затаились и
подлежали вылавливанию также и все прежние государственные
чиновники. Они умело маскировались, они пользовались тем,
что ни паспортной системы, ни единых трудовых книжек ещё не
было в Республике, – и пролезали в советские учреждения. Тут
помогали обмолвки, случайные узнавания, соседские доносы.
(Иногда – и чистый случай. Некто Мова из простой любви к по-
рядку хранил у себя список всех бывших губернских юридичес-
ких работников. В 1925 случайно это у него обнаружили – всех
взяли и всех расстреляли» (Солженицын А.И.).
Естественно потому, что и Ивану Дзиковицкому приходилось
жить в постоянном опасении. Для посторонних из его жизни
был как бы вычеркнут целый временной пласт. Его дореволюци-
онное прошлое отныне – железнодорожник, то есть что-то близ-
кое “простому пролетарию”. Кроме того, делался акцент на его
“революционную наследственность”. Отец Ивана Францевича
413
был даже, якобы, за революционную деятельность сослан в Си-
бирь.
Так, путём целенаправленного перекраивания одних фактов и
замалчивания других, родилась в семье новая легенда происхож-
дения и существования рода, заставившая автора этих строк по-
тратить немало усилий на поиски в ложных направлениях.
Что касается политического террора, то следует подчеркнуть
ещё раз, что происходил он на фоне просто невыносимых усло-
вий жизни, когда уж вовсе не осталось, чем топить, и поезда не
дотягивали до станций, и в столицах был холод и голод, и волна
заводских забастовок. Ширились крестьянские восстания против
террористической власти, обрекающей на голодную смерть ог-
рабленных земледельцев. Историки-коммунисты так позднее
описывали происходившее: «В результате обострения классовой
борьбы возникли серьёзные политические трудности. Поднялась
волна антисоветских мятежей. В ряде мест кулачеству удавалось
вовлекать в антисоветские выступления и середняков, недоволь-
ных продразвёрсткой. Недовольство задело также часть рабоче-
го класса – тех, кто не изжил собственнической психологии или
пал духом на почве лишений, холода и голода. Вражеская пропа-
ганда иногда втягивала их в забастовки на фабриках и заводах,
носившие антисоветский характер. 21 февраля 1921 года вспых-
нул контрреволюционный мятеж в Кронштадте среди моряков
местного гарнизона».
Поскольку же ничего из ранее обещавшегося райского буду-
щего, кроме запоздалой замены продразвёрстки натуральным
налогом большевики предложить народу не могли и не хотели,
всё яснее возникал призрак великого голода.
«В том же 1921 расширились и унаправились аресты социа-
листических инопартийцев. Уже, собственно, поконали все по-
литические партии России, кроме победившей... уже практи-
ковались и аресты студентов за “критику порядков” (не публич-
но, но в разговорах между собой). Летом 1921 был арестован
414
Общественный Комитет Содействия Голодающим, пытавшийся
остановить надвижение небывалого голода на Россию. Дело в
том, что эти кормящие были не те руки, которым можно было
разрешить кормить голодных. Как показывает патриарх Тихон,
ещё в августе 1921, в начале голода, церковь создала епархиаль-
ные и всероссийские комитеты для помощи голодающим, нача-
ли сбор денег. Но допустить прямую помощь от церкви и голо-
дающему в рот значило подорвать диктатуру пролетариата. Ко-
митеты запретили, а деньги отобрали в казну» (Солженицын
А.И.).
И беда разразилась. Вся страна, даже бывшие житницы – Дон
и Украина – корчилась от голодных спазм. Но особенно ужасная
беда постигла Поволжье. «Так как он не очень украшает венец
победителей в этой войне, то о нём и буркают у нас не более, как
по две строки, – писал Солженицын. – А голод этот был – до лю-
доедства, до поедания родителями собственных детей – такой
голод, какого не знала Русь и в Смутное Время (ибо тогда, сви-
детельствуют летописцы, выстаивали по нескольку лет под сне-
гом и льдом неразделанные хлебные зароды)» (Солженицын
А.И.).
Не знаю, каким образом удалось выжить семье Дзиковицкого
в это время. Знаю только, что все они были истощены до преде-
ла, переживали обмороки от недоедания, но вспоминать тот пе-
риод ни у кого из них либо не было желания, либо сил.
Как бы то ни было, а восстания против Советов среди бессиль-
ного от голода народа резко пошли на убыль. К тому же, в тече-
ние 1921 года по настоянию Ленина, осознавшего, видимо, неиз-
бежность гибели своего режима при продолжении прежней ли-
нии, был полностью демонтирован прежний экономический
(точнее – антиэкономический) механизм военного коммунизма и
осуществлён переход к частичному возврату прежних хозяйст-
венных отношений, получивший название “новой экономичес-
кой политики” – НЭП. Всё вместе взятое – слабость от голода и
415
отмена военного коммунизма – позволило большевикам остать-
ся у руля власти.
* * *
Отложив на время претензии к экономике, большевики обра-
тили более пристальное, чем раньше, внимание на церковь. Ещё
после своего прихода к власти коммунисты объявили церковь
отделённой от государства. Тогда же началось её преследование.
Ещё «в октябре 1918 патриарх Тихон писал в послании Совнар-
кому, что нет свободы церковной проповеди, что “уже запла-
тили кровью мученичества многие смелые церковные проповед-
ники... Вы наложили руку на церковное достояние, собранное
поколениями верующих людей, и не задумались нарушить их
посмертную волю... Казнят епископов, священников, монахов и
монахинь, ни в чём не повинных, а просто по огульному обвине-
нию в какой-то расплывчатой и неопределённой контрреволю-
ционности”» (Солженицын А.И.). Теперь же большевики реши-
ли окончательно сокрушить церковь, поставить её на колени и
при этом заставить её служить себе, любимым.
«Весной 1922 года Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контр-
революцией и спекуляцией, только что переименованная в ГПУ,
решила вмешаться в церковные дела. Надо было произвести ещё
и “церковную революцию” – сменить руководство и поставить
такое, которое лишь одно ухо наставляло бы к небу, а другое к
Лубянке (штаб-квартира ГПУ. – А.Д.)» (Солженицын А.И.).
Как всегда при больших авантюрах, всегда находятся и нуж-
ные для дела авантюристы. ГПУ сделало ставку на Илиодора,
бывшего церковнослужителя, ещё до революции рассорившего-
ся с православным Синодом и уехавшего затем в Америку. «В
1920 году бывший “верноподданный” снова появляется в Цари-
цыне, где под именем “русского папы” основывает “Живую цер-
ковь”. Объявив себя “патриархом всея Руси”, он вторично выс-
тупил, но теперь уже не против Синода, а против главы право-
славной церкви Тихона. Вот на эту “Живую церковь” и решили
416
возложить свои надежды большевики, но без внешней помощи
они (живоцерковники. – А.Д.) не могли овладеть церковным
аппаратом. Для этого арестован был патриарх Тихон и проведе-
ны два громких процесса с расстрелами: в Москве – распростра-
нителей патриаршего воззвания, в Петрограде – митрополита
Вениамина, мешавшего переходу церковной власти к живоцер-
ковникам. В губерниях и уездах там и здесь арестованы были
митрополиты и архиереи, а уж за крупной рыбой, как всегда,
шли косяки мелкой – протоиереи, монахи и дьяконы, о которых
в газетах не сообщалось. Сажали тех, кто не присягал живоцер-
ковному обновленческому напору.
Священнослужители текли обязательной частью каждоднев-
ного улова, серебряные седины их мелькали в каждой камере, а
затем и в каждом соловецком этапе...
В рамках “антирелигиозной кампании” в российском городке
Свияжске в 1922 году был даже установлен памятник Иуде, пре-
давшему Спасителя. Перед этим местный Совет долго совещал-
ся, кому именно следует посвятить статую. При этом Люцифер
был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма, Каин
оказался слишком легендарной личностью. Остановились на Иу-
де Искариоте, представив его в полный рост с поднятым к небу
кулаком» (Солженицын А.И.).
Разумеется, такая обстановка не могла не отражаться на внут-
реннем состоянии Ивана Дзиковицкого, человека глубоко ве-
рующего. Кроме прочих опасений он теперь должен был скры-
вать и свои религиозные чувства. Понятно, что при такой жизни
он казался посторонним людям мизантропом, замкнутым и уг-
рюмым человеком, которого невозможно было втянуть в разго-
вор. Одна из подруг дочери Евгении много лет спустя вспоми-
нала в письме: «Я очень много времени проводила в их (Дзико-
вицких. – А.Д.) доме, так как нас с Женей, как говорят, водой не
разлить было. Матери не было в живых. Жив был отец – суро-
вый, замкнутый человек».
417
* * *
Но жизнь продолжалась. Благодаря введению НЭПа потихонь-
ку восстанавливалось хозяйство страны. Иван Францевич, мало-
заметный помощник бухгалтера, при открывшейся вакансии
стал бухгалтером того же финотдела. Поскольку теперь он мог
иметь своего секретаря, он устроил на это место, дабы семья
могла увеличить свой бюджет, одну из дочерей – Клавдию. Но,
поскольку она училась в социально-экономической школе, как
теперь стало называться бывшее коммерческое училище, и соби-
ралась по его окончании поступать в институт в Киеве, Иван
Францевич просто стал выполнять работу за двоих. Он сказал
дочери: “С работой я справлюсь сам. Ты только учись”.
В то время по “более хлебным местам” страны разъезжали ра-
ди дополнительного заработка преподаватели из Москвы, Петер-
бурга и других крупных городов, где ещё сохранились научно-
преподавательские кадры старой школы, но работы им не хва-
тало. Таким образом оказался в школе, где училась Клава, пре-
подаватель психологии и литературы из Москвы Владимир Ми-
хайлович Носилов. И хотя был он намного старше Клавы, де-
вушка влюбилась в него, совершенно потеряв голову. Любовь её
оказалась неразделённой, но она резко изменила её дальнейшую
судьбу.
Спустя время, отчитав курс лекций, Носилов уехал.
Летом 1923 года, когда Клавдия окончила социально-экономи-
ческую школу и должна была ехать для поступления в Киев, про
себя она твёрдо решила тайно уехать в Москву, чтобы поступать
в учебное заведение, где преподавал Носилов. Клава хотела
иметь возможность хотя бы видеть его. Она знала, что преподаёт
тот в так называемом “Институте слова”. Осенью Клавдия уеха-
ла поступать. Проезжая Киев, она отправила отцу письмо, в ко-
тором говорила, что устроилась здесь на квартиру, а сама тут же
выехала в Москву. С ходу сдав успешно экзамены в этот “Ин-
ститут слова”, Клавдия сняла комнату и стала ради дополнитель-
418
ного заработка давать частные уроки на дому за 6 рублей в ме-
сяц.
Чтобы показать перед отцом, что она превосходно устроилась,
что не зря самовольно уехала в Москву, Клава, отказывая себе
во всём, скопила немного денег и купила в подарок Ивану Фран-
цевичу хлопчатобумажный костюм. Только отослав его, она ос-
мелилась написать отцу первое после побега письмо. Иван
Францевич, получив и прочитав его, долго молча сидел. Потом,
тяжело вздохнув, сказал: “Ну, если уж она так решила, то пусть
ей поможет Бог”.
Летом 1924 года, после окончания первого курса, Клава на ка-
никулы поехала домой. Была она в красивых белых туфлях, но
по дороге у одной туфельки сломался каблук. Так она и дохро-
мала до дома. Клава постучалась в дверь, но отец был на работе
и кроме самых младших – Гени и Маруси – в доме никого не бы-
ло. Да и те, испугавшись, залезли под кровать. Тогда Клава по-
дошла к окну и постучалась в него. Дети, увидев её в окне, выс-
кочили из-под кровати, открыли дверь, раскричались и распища-
лись, бурно выражая свою радость по поводу её прибытия. Они
даже не выдержали и самовольно вскрыли отцовский секретер,
где, как они знали, стояли приготовленные Иваном Францеви-
чем в подарок Клаве... новые белые туфли.
После возвращения в Москву Клавдия уже до самой смерти
отца не могла приехать в Бердичев и горько укоряла себя за это
впоследствии.
В Москве она прожила долгую жизнь, но, имея друзей и зна-
комых, замуж так никогда и не вышла. Она становилась всё бо-
лее глубоко верующей и только в вере видела весь смысл своего
земного существования, хотя время от времени ездила навещать
своих сестёр и брата.
* * *
В том же 1924 году вышла замуж дочь Евгения. Причём, её
муж Николай Туменюк был красным командиром и, к тому же,
419
большевиком. Когда он впервые пришёл знакомиться с будущим
тестем, то принёс с собой бутылку портвейна. Иван Францевич,
которого дети вообще никогда не видели пьющим спиртное, на
этот раз удивил их всех, немного выпив этого вина.
Поскольку, однако, командиру-коммунисту не к лицу было
иметь тестя из “бывших”, Евгения, сама ради мужа собиравшая-
ся стать большевичкой, настояла на том, чтобы Иван Франце-
вич, для общего блага и безопасности отдал ей на хранение ка-
кие-то три бумаги с золотым письмом и золочёными шёлковыми
шнурками, на которых были навешены красные печати. Они
хранились дома на самом дне сундука с вещами и, видимо, были
дороги Ивану Францевичу, если в течение всей Гражданской
войны и переездов в разные дома он не пожелал с ними рас-
статься. Но теперь, под напором доводов Евгении, он, скрепя
сердце, передал ей эти документы. Дальнейшая судьба их, увы,
неизвестна. Скорее всего, они были просто уничтожены...
А самой Евгении счастье не улыбнулось. Муж её быстро к ней
охладел и в открытую встречался с другими женщинами, смеясь
при этом Евгении в лицо. Во время Второй Мировой войны, как
потом кто-то передал, Евгения, как коммунистка и даже то ли
партизанка, то ли подпольщица, году в 1942 была расстреляна
немцами.
* * *
Зимой 1926 – 1927 годов Иван Францевич простудился. По-
началу он старался не обращать внимания на недомогание, про-
должая всё так же много работать. Но состояние здоровья всё
более ухудшалось и, в конце концов, привело к осложнению –
воспалению спинного мозга. Иван Францевич слёг в постель.
В течение полугода он лежал почти без движения. Дети сами
делали ему перевязки, убирали за ним, но улучшения так и не
наступало. Летом, 23 июня 1927 года, в возрасте 52 лет Иван
Францевич Дзиковицкий скончался.
420
Гибель великой Российской империи, так же, как и других го-
сударств, смерть выдающегося человека, так же, как и смерть
маленького, заметного только в собственной семье, – это лишь
частный случай. Это – окончание одного акта пьесы под назва-
нием “История”, но не окончание всей пьесы. Она, пьеса “Исто-
рия”, продолжается до тех пор, пока существует человеческий
род. И подтверждением сказанному следующее: уже после смер-
ти Ивана Францевича его дочь Клава сумела разыскать в Одессе
адрес своей прежней доброй хозяйки, которая вместе с мужем
чудом смогла пережить террор большевиков против “бывших” –
Барабаш Марии Ивановны. Та ответила письмом, в котором
горько жаловалась на условия жизни, на тяжёлые болезни и, в
частности, написала такие строчки, которые я с трудом разобрал
на полуистлевшем листе бумаги: «…измучила Алексея Иванови-
ча. Ему надо ходить на работу и на базар – что-либо купить, и
принести в дом снизу на 3-й этаж. И дров с сарая, с подвала …
принести, так что смерть не страшна. Клавочка, брось ты эти
благодарности, родная моя. Ты больше мне сделала своим учас-
тием, чем я вам. Я делала от избытка, а ты посылала от своего
малого достатка, а главное – разыскала меня и так сердечно ко
мне отнеслась…».
Похоронили Ивана Францевича Дзиковицкого на “русском”,
то есть православном кладбище в Бердичеве, а дальнейшие со-
бытия уничтожили даже малейшие следы места его захороне-
ния. Неонила Макарьевна Сисецкая, так и не дождавшаяся воз-
можности выйти замуж за Ивана Францевича, в 1930 году выш-
ла замуж за знакомого Дзиковицкого – бухгалтера Бердичевско-
го педагогического института Фёдора Статкевича. У неё роди-
лась дочь, но в 1937 году её мужа арестовали и на всю дальней-
шую долгую жизнь она осталась одинокой. Умерла она уже в
глубокой старости в 1980-х годах.
421
Глава 2. В большевистской империи.
Геннадий Иванович Дзиковицкий
(1912 – 1983 годы)
I. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ГЕНИ
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак, на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали...
Тютчев. Бессонница.
23 января 1912 года в семье служащего (не чиновника) желез-
нодорожного ведомства Ивана Францевича Дзиковицкого и его
жены Анастасии Ивановны родился пятый ребёнок. Произошло
это событие в городе Казатине Киевской губернии – крупной уз-
ловой станции Юго-Западной железной дороги, где в то время
служил отец новорожденного. Так как все остальные дети были
девочками, появление мальчика для Ивана Францевича было
действительно праздником и наследнику с самого появления на
свет уготовано было стать наиболее балуемым в семье ребёнком.
Назвали его официально Геннадием, но в семье звали Геничкой,
Геней.
422
Вскоре после знаменательного для семьи события Иван Фран--
цевич оставил прежнюю службу и со всей семьёй переехал в
Бердичев. Жили здесь Дзиковицкие сперва у Савиовских, а за-
тем в небольшом двухэтажном домике на Пушкинской улице,
принадлежавшем новому начальнику Ивана Францевича предсе-
дателю Съезда мировых судей Алексею Ивановичу Барабашу,
который занимал вместе с женой Марией Ивановной верхний
этаж. Дзиковицкие снимали нижний этаж за исключением не-
большой комнатки с отдельным входом, в которой жила ста-
руха-еврейка, разговаривавшая со смешным акцентом и держав-
шая маленькую собачку.
Семья Дзиковицких была православной, мать даже, по семей-
ному преданию, происходила из потомственной священничес-
кой среды, и соблюдение обрядов было обязательным и для
взрослых и для детей. Перед едой всегда читалась молитва, по
выходным все ходили в церковь. Вечерами, после дневных за-
бот, мама часто устраивала детям какие-нибудь литературные
развлечения – читала им что-нибудь вслух, например, детский
журнал “Светлячок”, специально выписывавшийся для млад-
ших. Но вообще Анастасия Ивановна была болезненной женщи-
ной и не всегда могла уделять детям достаточно внимания.
Отец любил детей немногословной, мужской любовью. Он не
позволял себе слишком открыто выказывать свои чувства, и для
детей он был непререкаемым авторитетом. Они боялись отцов-
ского неудовольствия и беспрекословно слушались его.
Вскоре после рождения маленькой сестрички Маруси, 19 июля
1914 года, началась Мировая война. Этот день запомнился ма-
ленькому Гене как какой-то праздник, на который его взял с со-
бой отец. Шли люди большими колоннами, играла музыка, но
больше всего поразила воображение мальчика фигура городо-
вого полицейского, который в белом мундире, с шашкой на бо-
ку, с большими усами и огромным животом показался Гене если
не царём, то, по крайней мере, кем-то близким к нему.
423
Маленький Геня в 1914 году
424
Барабаши приняли большое участие в жизни семьи Дзиковиц-
ких и отношения между теми и другими были очень дружест-
венными. Маленький Геня любил подниматься на второй этаж,
где от всего веяло какой-то загадочностью и разжигало любо-
пытство. Иногда вместе с собой он тащил туда младшую сест-
рёнку Марию, родившуюся 7 июня 1914 года и названную в
честь Марии Ивановны. Взобравшись по крутой лестнице, Геня
и Маруся попадали в другой мир – тишина, полумрак, много
ковров и тёмного бархата. Посреди комнаты, сидя в кресле с
книгой в руке, сидела хозяйка – полная, малоподвижная и доб-
рая женщина. Она откладывала книгу в сторону, тушила папи-
роску, которую курила во время чтения, и начинала ласково о
чём-нибудь разговаривать с детьми. Пообщавшись так какое-то
время, она перед уходом Гени, в продолжение всего “визита” не
выпускающего из своей руки руку сестрёнки, если только хозяй-
ка не брала её к себе на колени, обоих чем-нибудь угощала. Хо-
зяин, Алексей Иванович, который так же, как и отец детей, мно-
го времени проводил вне дома, внушал несколько иное чувство.
Хотя он очень хорошо относился к детям Дзиковицких, но в сво-
ём судейском мундире с позументами он выглядел так строго,
что Геня с Марусей немножко побаивались его даже без мунди-
ра.
* * *
Затем мама заболела, она много дней лежала в отдельной, за-
темнённой чёрными шторами комнате, и к ней ходили, ходили,
ходили врачи... Тогда на какое-то время приехала бабушка, мать
Анастасии Ивановны, которую звали Марфой Никифоровной. С
внучками и внуком она почти не общалась, и дети запомнили её
очень слабо, в основном тем, что она была довольно капризной
особой, требовавшей от отца покупать ей шоколад, как он поку-
пал, по совету врачей, для Анастасии Ивановны.
Семейный любимец Геня был шустрым и проказливым маль-
чишкой, любил шумные, с визгом и криками, игры, кого-нибудь
425
подразнить, подёргать. Он постоянно обижал своих сестёр, из
числа, конечно, младших, и потому часто выслушивал родитель-
ские наставления. Кто-то из родных, возможно дедушка Фран-
тишек Янович или Ливерские, даже дал Гене прозвище “Бандзю-
шек” (по-польски – “маленький бандит”), которое настолько
крепко к нему прилепилось, что даже спустя десятки лет его
сёстры временами вспоминали об этом. Во время маминой бо-
лезни дома хулиганистому малышу приходилось сдерживаться и
он бежал выплеснуть свою энергию на улицу.
После няни бабки Ульяны для помощи в уходе за детьми была
нанята новая прислуга – Ганна, которая поселилась у Дзиковиц-
ких вместе с дочкой Люсей. Эта Люся была нескладной, глупо-
ватой и неуклюжей девочкой, и младшие Дзиковицкие, предво-
дительствуемые своим вожаком в подобных жестоких детских
играх, приставаниями доводили бедную девочку до слёз. И хотя
сами пугались, видя плачущую Люсю и ожидая отцовского на-
казания за это, в следующий раз опять не могли удержаться от
такой “забавы”.
Вскоре по делам службы отец выехал из города в уезд, в село
Погребище, и в Бердичеве стал появляться лишь наездами. Шёл
1915 год и на фронте положение русской армии было тяжёлым,
линия фронта всё ближе придвигалась к Бердичеву и, в один из
приездов Ивана Францевича домой, семья стала паковать свои
пожитки, собираясь эвакуироваться вместе с Барабашами на вос-
ток. Геня запомнил, что квартира стала похожа на вокзал – везде
стояли ящики, коробки, чемоданы...
Но, несмотря на окружающую серьёзную жизнь взрослых, Ге-
ня оставался всё тем же сорванцом.
Из писем отца к матери того времени.
13 августа 1915 года: «Шурочку, Геничку и Марусю целую и
желаю как вас всех, так и их видеть скорее в добром здравии и
прошу их слушаться мамусю и не баловаться, а я за это привезу
гостинцы».
426
1 января 1916 года: «Прошу Геню поменьше баловаться и слу-
шать во всём мамусю».
3 февраля 1916 года: «Я думаю, что Геничка уже теперь будет
хороший мальчик, не будет ссориться с сестрёнками, и во всём
будет слушать мамусю, и не будет её раздражать своими прока-
зами, за что я всем привезу гостинца» (Переписка Ивана Фран-
цевича и Анастасии Ивановны Дзиковицких).
* * *
В начале лета 1916 года, когда врачи посоветовали Анастасии
Ивановне для поправки здоровья поселиться в сельской мест-
ности, было решено отправиться жить вместе с детьми к Ивану
Францевичу в Погребище.
Отец, готовясь принять семью, занял поначалу помещение у
какой-то еврейки, но в скором времени снял половину огром-
ного дома у одной зажиточной хозяйки. Сын её находился в дей-
ствующей армии, но потом стало известно, что он дезертировал.
Хозяйка постоянно варила самогон на продажу. Ради шутки она
часто предлагала четырёхлетнему Гене: “Паныч, хочешь выпить
немного?”. Геня, конечно, отказывался, зная, что это нехорошо,
а хозяйка беззлобно смеялась.
Так как шло лето и во всех учебных заведениях были кани-
кулы, в Погребище приехал старший сын местного священника
отца Иакова. Он учился на врача и потому с видом превос-
ходства за своё умение и небрезгливость, показывал детям Дзи-
ковицких, с которыми позволял иногда себе общаться, как надо
препарировать “по-научному” лягушек. Геня с любопытством
смотрел на его ловкие действия. Зато старшие сёстры всегда на-
чинали поднимать страшный визг от страха и отвращения.
Приехали в Погребище на каникулы также двое сыновей мест-
ного богача – владельца мельницы, учившиеся в кадетском кор-
пусе. Старшим сёстрам они показались очень привлекательными
мальчиками, им нравилась почти взрослая кадетская форма ре-
бят. Но, по-детски боясь показать свою симпатию, озорные де-
427
вочки, завидев сыновей владельца мельницы, часто начинали их
дразнить, прямо не давали им прохода, сыпали колкостями и на-
смешками, где-то выискали стишок-дразнилку:
Кадет, кадет,
На палочку надет,
На верёвочку повешен
Чтобы не был слишком бешен!..
Мальчиков, которые были старше девочек и держались до-
вольно независимо, очевидно, не догадываясь, что так выража-
ется симпатия к ним, всё это сильно задевало. Однажды они
пришли даже к Ивану Францевичу пожаловаться, но дочери уз-
нали об этом и, опасаясь отцовского наказания, убежали и спря-
тались на старом кладбище за речкой. Там и просидели они, бо-
ясь, что их найдут, до самого вечера. Тогда только, в надежде,
что отец уже не так сильно сердится, и страшась оставаться вне
дома на всю ночь, они послали на разведку домой младшего бра-
тика Геню, а затем пришли и сами.
Осенью 1916 года старшие сёстры Зина, Клава и Женя уехали
в Бердичев одни, так как уже начинались занятия в гимназии.
Там, в городе, они снимали под жильё квартиры то у одних, то у
других людей, а остальные члены семьи оставались в Погре-
бищах.
Здоровье мамы опять ухудшилось. Ей сделали операцию, но
неудачно. 22 января 1917 года Анастасии Ивановны не стало...
А потом началась революция.
Вскоре в Погребище приехал младший брат Ивана Франце-
вича и остался жить с детьми. Отец уехал зачем-то в Бердичев.
Потом папа время от времени приезжал, но снова уезжал, а дядя
Павлуша оставался с детьми постоянно. Он оказался добрым и
хорошим человеком. Гене, как и другим детям, дядя понравился.
Дядя Павлуша рассказывал, как он был на войне моряком на
крейсере на Балтийском море, как однажды его корабль подор-
вался на немецкой морской мине и из всей команды спаслось
428
только двое – сам дядя и один канонир, которого дядя Павлуша,
будучи раненым и контуженным, сумел вытащить на себе на бе-
рег. Лицо дяди от контузии несколько перекосилось, но это бы-
ло едва заметно и совсем его не портило. После этого случая
Павла Францевича демобилизовали из армии. Однако автору так
и не удалось найти архивного подтверждения этим рассказам.
Дядя Павлуша – младший брат Ивана Францевича
429
* * *
В конце лета в Погребище происходили волнения среди крес-
тьян. Была подожжёна та самая мельница, которой владел отец
мальчиков-кадетов. Геня запомнил огромное зарево во всё ноч-
ное небо и столбы взметавшихся искр на дальней окраине села.
Тогда сгорело, как говорили, очень много муки.
Осенью 1917 года Геню в возрасте пяти с половиной лет опре-
делили в первый класс местной земской школы. Учитель, препо-
дававший большинство предметов и бывший чем-то вроде ди-
ректора, отличался строгостью. Нерадивых учеников за игры во
время урока он бил по пальцам длинной деревянной линейкой,
ставил в угол классной комнаты на колени, насыпав предвари-
тельно на пол горох или ещё чего-нибудь, чтобы было больнее
стоять. Подзатыльники и затрещины вообще считались делом
обычным. Однако Геню он не трогал. Наверное, это потому, что
он хорошо был знаком с его отцом, с которым ещё в прошлом
году вместе проводил время. К тому же Геня не был похож на
остальных детей – простых крестьянских ребятишек, да и учился
он весьма прилежно. Природные способности, знакомство с пе-
чатным словом ещё в семье, прекрасная память давали Гене пре-
имущество над соучениками, хотя он и был среди них самым ма-
леньким. С того времени, выучив много довольно длинных сти-
хотворений и, даже, поэм, таких, к примеру, как “Евгений Оне-
гин” Пушкина, Геня помнил их и мог прочитать на память почти
дословно до самого конца своей жизни. Уроки “Закона Божье-
го”, которые проводил упоминавшийся уже священник отец Иа-
ков, также не представляли никакого труда для Гени, так как тут
нужна была одна только память. Хорошо относилась к мальчику
учительница Неонила Макарьевна Сисецкая, уделявшая способ-
ному малышу много времени. К сожалению, жизнь Гени сложи-
лась так, что возможностей развить и применить свои способ-
ности у него не было.
* * *
430
В октябре в Петрограде в результате большевистского пере-
ворота было свергнуто Временное правительство. Начиналась
междоусобная Гражданская война. В это неспокойное время
Иван Францевич решил забрать детей в Бердичев, поближе к се-
бе. В конце февраля 1918 года дети под присмотром дяди Пав-
луши возвращались из Погребищ назад.
На транспорте уже была сильная разруха, вагоны переполнены
и неотапливаемы. Маленькая Маруся совсем замёрзла и только
шевелила пальчиками, как ей посоветовали старшие. В разбитые
во многих местах окна влетал морозный ветер. На станции Каза-
тин была пересадка. Здесь Геня впервые увидел петлюровцев.
Все в красивых бараньих папахах со шлыками, в башлыках,
вооружённые винтовками и пистолетами, они собрались в стан-
ционном буфете и выпивали. Были они уже навеселе и потому
громко с бесшабашной удалью и присвистами пели:
Я на бочке сижу, а под бочкой склизко,
Утикайте большевики, бо Петлюра близко!
Я на бочке сижу, а под бочкой качка.
Мой муж большевик, а я гайдамачка!
По приезде в Бердичев Дзиковицкие поселились в доме, при-
мыкавшем вплотную к железнодорожной станции.
В апреле 1918 года на Украине власть перешла в руки генерала
бывшей царской армии Скоропадского, провозглашённого гет-
маном Украины. Из этого периода Геня запомнил распевав-
шуюся в городе на мотив популярного тогда “Яблочка” песенку:
Эх, яблочко, куда ты котишься?
Эх, маменька, мне замуж хочется!
Да не за Ленина, да не за Троцкого,
За пана гетмана, за Скоропадского!
Звучит это по-русски не совсем гладко, но на той смеси рус-
ского языка с украинским, на какой тогда говорил народ в го-
родах Украины, это звучало и своеобразно, и певуче...
431
Присутствие немцев также осталось в памяти. Как-то недалеко
от дома, где жила семья Дзиковицких, немецкие солдаты тянули
телефонную линию. Они вкапывали в землю столбы и крепили
на них провод. Когда солдаты, почему-то не закончив работу,
ушли, Геня заметил, что между двумя столбами провод ещё не
натянут и провисает почти до самой земли. Геня увидел воз-
можность развлечения и стал раскачиваться на проводе как на
качелях. В это время подошедший незаметно сзади солдат нео-
жиданно шлёпнул мальчика. Геня страшно перепугался и ока-
менел, не зная, что предпринять. Немец же, поругавшись по-
своему, отвёл мальчика домой и ушёл.
В ноябре 1918 года в Германии произошла революция и не-
мецкие войска стали отступать с Украины. Опять в город попе-
ременно вступали то войска петлюровцев, то большевиков. В
доме Дзиковицких квартировали солдаты враждующих сторон.
Один раз, когда после ухода петлюровцев в доме поселились
красноармейцы, ими были замечены оставленные на полке пре-
жними квартирантами патроны. Тут же они схватили Ивана
Францевича, обвинили его в связях с контрреволюцией, и выве-
ли во двор, собираясь тут же расстрелять. Геня хорошо запом-
нил, как все они, дети, выбежали на улицу и валялись в ногах у
солдат, плача и умоляя не убивать папу... Может, именно эти
детские слезы спасли Ивана Францевича и не произошло расст-
рела “многодетного буржуя”...
Летом 1919 года семья переехала в другой дом – на улицу Ма-
ховую. Бывшая учительница земской школы в Погребище, жив-
шая теперь в Бердичеве, приходила сюда, как и в прежний дом,
и по собственному желанию занималась с Геней, готовила с ним
задания.
Осенью 1919 года Геня, ослабленный хроническим недоеда-
нием, заболел тифом, повально косившим тогда людей. Около
полугода провалялся он в постели, не видя ничего и никого
432
вокруг и лишь изредка приходя в сознание. Несколько раз был
уже на грани смерти.
Кажется, это было в то время. Отец был арестован. Товарищ
Присяжнюк, старый знакомый Ивана Францевича по Погреби-
щам, стал при советской власти большим человеком – то ли
начальником городской ВЧК, то ли милиции. Генины сёстры
видели причину ареста в первую очередь в том, что они когда-то
дразнили дочку прислуги и говорили потом Гене, что Присяж-
нюк решил отомстить за это. И если бы не помощь дальнего род-
ственника, дяди Франека Карбовского, как считали дети, папа
был бы расстрелян.
В апреле 1920 года Геня сумел победить болезнь и медленно
пошёл на поправку. Как раз в это время “начальник” Польского
государства Юзеф Пилсудский организовал “поход на Киев” с
целью восстановления былой Речи Посполитой на федера-
тивных началах. 25 апреля войска поляков пошли в наступление,
быстро продвинулись и в мае уже взяли Киев. Присутствие их
было кратковременным, но Гене запомнился такой эпизод. В до-
ме квартировали три польских солдата. Когда Геня впервые пос-
ле болезни вышел на солнечный двор, то увидел, как один из
этих солдат, самый молодой, прибил скобой к столбу, стоявше-
му во дворе, патрон от винтовки и, приставив к капсюлю гвоздь,
ударил по нему. Раздался выстрел, крик, и солдат, у которого
оторвало два пальца на руке, залился кровью.
В июне 1920 года началось столь же стремительное контрнас-
тупление Красной армии, каким прежде было отступление, и
вскоре поляки оставили город и всё Правобережье.
* * *
В 1921 году на территории Украины отгремели последние зал-
пы Гражданской войны и окончательно установилась советская
власть. В этом же году была принята новая экономическая по-
литика (НЭП), в соответствии с которой в целях восстановления
хозяйства и экономики давался определённый простор капита-
433
листической деловой активности, рыночным отношениям и ог-
раниченному использованию наёмного труда. И хотя вскоре
деятельность новых капиталистических хозяев стала постепенно
ставиться во всё более стеснённое положение, экономика полу-
чила возможность роста.
Проведённое Советами ещё год назад анкетирование населе-
ния показало, что в России 86% молодёжи от 12 до 16 лет умеет
читать и писать. Это значило, что молодые люди обучались гра-
моте ещё до революции. В 1921 году Геннадий поступил в Бер-
дичевскую 7-летнюю школу, открытую теперь, при советской
власти. Его сразу же приняли в четвёртый класс, так как один
год обучения в Погребищенской школе и последующие занятия
с Сисецкой дали ему достаточные для этого знания. Обучение и
воспитание школьников проводились по-новому. Большое вни-
мание уделялось их политическому образованию, вживлению в
них, если можно так выразиться, новой морали. В отношении
Гени это дало определённые плоды. Возможно, если бы не ста-
линский режим, он стал бы в будущем убеждённым комму-
нистом. Имея неплохую образовательную подготовку, живой ум
и бойкость, Геня не испытывал трудностей в учёбе.
Отец его был постоянно занят делами и работой и Геня был
предоставлен самому себе и улице. Целыми днями он развле-
кался с такими же пацанами, как сам: курил с ними тайком,
дрался с мальчишками с других, “враждебных” улиц, бегал на
городской рынок, где хитростями и уловками пытался добыть у
торговцев хоть чего-нибудь из того, что можно было бы съесть:
то он с видом потенциального покупателя примется обходить
торговые ряды и снимать пробу с огурцов, помидоров, семечек и
прочего, пока хозяева не раскусят его хитрость и не станут кри-
чать, чтобы убирался этот “негодный мальчишка”. То насоби-
рает на улицах старого тряпья, костей, металлических обломков
и, отнеся всё это старому тряпичнику, заработает свои собст-
434
венные копейки, с которыми уже можно идти на рынок “закон-
но”.
Короче, жизнь у Гени могла бы считаться хорошей, если бы не
постоянное желание есть и не конкуренты-беспризорники, на-
воднявшие Бердичев, как и вообще всю страну. В отличие от
всех “домашних” детей, таких, как Геня, живущих в семье и дру-
жащих и дерущихся по территориальному и национальному
признаку (Геня входил в русскую компанию и дрался чаще всего
с украинской), беспризорники были вне правил. Они не призна-
вали никаких условий. Когда их было мало, они не ввязывались
в драки с “домашними”, но когда их оказывалось большинство –
тут уж пощады не жди. Главным для них было не доказать своё
физическое превосходство, а отнять у побеждённого всё, что
можно продать или использовать самим.
Однажды у Геннадия беспризорники хотели отнять рубашку.
Рубашка была новая и красивая. Отец мог бы здорово наказать,
если бы Геня явился домой без неё. Он шёл по слабо освещён-
ной улице и вдруг увидел человек пять бегущих прямо на него
мальчишек-беспризорников. У Гени мелькнула мысль о возмож-
ной потере рубашки, он бросился навстречу, с разбега ударил
одного, сбив его с ног, и побежал, не останавливаясь, к дому. У
порога дома преследователи прекратили погоню. Зайдя в свою
комнату, Геннадий увидел, что от сильного удара кулаком вся
кисть вздулась и страшно болит. К врачам он не обращался, отцу
тоже боялся показать и мужественно скрывал свою беду. Когда
боль прошла и опухоль спала, оказалось, что костный выступ у
основания указательного пальца правой руки как бы вдавился и
в дальнейшем оставался таким всю жизнь.
Собственные, связанные с улицей и друзьями, мальчишеские
интересы Гени, занятость и суровость отца, разный жизненный
опыт и отношение к окружающей действительности, в опреде-
лённой мере, как кажется, обусловили их духовное отдаление
друг от друга. Отец не заводил откровенных разговоров с сыном,
435
а Геня и не стремился к этому. Возможно также, что отец наме-
ренно избегал таких разговоров. Геня был принят пионером в
пионерскую организацию Бердичевского завода “Прогресс” и
занятия с пионерами занимали его гораздо больше, чем контак-
ты с отцом. Отсутствие разговоров с отцом и активность новой
пропаганды – всё это вместе взятое оказало значительное влия-
ние на формирование мировоззрения подростка.
* * *
Постепенно восстанавливалось полностью разрушенное хозяй-
ство страны. И для Гени, как для многих миллионов его сверст-
ников, идеалы будущей прекрасной жизни уже связывались с
коммунизмом и деятельностью первого большевика – Сталина.
Не прилагая особых усилий, как я уже говорил, в 1925 году
Геннадий получил свидетельство о неполном среднем образо-
вании, бывшем в то время весьма редким среди его сверстников.
Начитанного, живого и честного паренька в возрасте 13 лет ком-
сомольская организация завода “Прогресс” приняла в свои ряды.
В те времена комсомольцем мог стать далеко не каждый желаю-
щий. Такое право надо было заслужить, доказать, что ты мо-
жешь и хочешь быть “активным строителем нового общества”.
Очевидно, Геннадий проявил себя именно таким человеком.
По окончании учёбы надо было искать собственный источник
средств существования, искать работу, хоть как-то помочь отцу,
на руках которого находилась ещё младшая сестра Гени Маруся.
Но работу найти было не так-то просто. Ещё не окончательно
была восстановлена экономика страны, не были обеспечены ра-
ботой даже демобилизованные красноармейцы, на биржах труда
составлялись длинные списки безработных, ожидавших работы
месяцами. Но иного пути не было, надо было идти регистри-
роваться в качестве безработного и ждать случая.
Первым делом для этого необходимо было оформить докумен-
ты. Оформление их в то время, когда многие вообще не имели
никаких письменных свидетельств, было довольно простым де-
436
лом. Служащий, выписывавший документ, вносил в него все
сведения со слов пришедшего и потому последний мог по соб-
ственной воле внести в свои анкетные данные любые изменения.
В тех или иных целях эта возможность использовалась тогда
многими. Проверять было некому и слишком сложно. Восполь-
зовался этим и Геннадий. Зная, что 14-летнему безработному
быстрее найдётся работа, чем 13-летнему, он заявил, что ро-
дился в 1911 году. С того времени получила жизнь в его био-
графии эта неточность, тогда же он впервые получил возмож-
ность увидеть и ощутить на себе тупость и самодовольное упо-
ение властью советских чиновников. При заполнении дальней-
ших анкетных данных Геннадия служащий дошёл до графы “на-
циональность”. Геня ответил: “русский”. Тут и проявил чинов-
ник свою “революционную бдительность”. Он повысил на маль-
чика голос: “У тебя польская фамилия и потому ты не можешь
быть русским! Ты просто скрываешь, что ты поляк!”. Геннадий,
получивший по наследству от отца вспыльчивый характер, да
ещё и не намявший об жизнь бока, возмутился: “Как хочешь,
если желаешь, можешь записать меня поляком, а фамилию свою
я скрывать не собираюсь!”.
Советская Россия находилась тогда в крайне напряжённых от-
ношениях с Польшей, которая рассматривалась на Западе как
заслон от большевизма. В условиях укрепления сталинского ре-
жима в стране и усиления репрессивности карательного аппа-
рата, борьба с разными “вредителями”, “шпионами”, “врагами
народа” принимала всё более повальный характер. И, как и при
царях, поляки становились в числе первых жертвами чисток. И
теперь, благодаря рядовому чиновнику, Геннадий получил пер-
вый урок политического просвещения: всё оставшееся до Вели-
кой Отечественной войны время, на всё это мрачное в истории
страны 15-летие, Геннадий, по его собственным словам, “стал
белой вороной”. Но тогда, в 1925 году, он ещё не ощутил пос-
ледствий, и, как бы то ни было, а на учёт в бирже труда он пос-
437
тавлен и когда-нибудь у него будет работа. Геннадий продолжал
участвовать в мероприятиях, проводимых его комсомольской
организацией, ходил на субботники и воскресники, присмат-
ривался к работе на заводе, зная, что работу ему, когда дойдёт
очередь, дадут именно на “Прогрессе” – ведь он здесь постоянно
проводит время, здесь его знают и видят.
Зимой 1926 – 1927 годов заболел отец. Обычная простуда пе-
решла в воспаление спинного мозга, отец лежал и не только не
мог встать, но даже перевернуться. Геня и сёстры ухаживали за
ним, как могли: меняли и стирали бельё, кормили с ложечки. Ле-
том, после полугодовой болезни, Ивана Францевича не стало,
его похоронили, и надо было теперь без его помощи заботиться
о себе и устраивать жизнь. Назначенная, как сироте, пенсия 10
рублей в месяц не могла обеспечить даже голодного существо-
вания. Старшие замужние сёстры старались, конечно, помочь
своим младшим брату и сестре, но их возможности были слиш-
ком малы. Они сами еле могли прокормиться.
Геня с Марусей ходили на скромные обеды то к одной из них,
то к другой, установив определённую очерёдность. Иногда Геня
шёл с сестрёнкой к родным дядям – братьям отца Антону или
Леониду. Они занимались сапожным и столярным ремеслом и
считались нэпманами. Дядя Леонид, старший из них, был женат
на Анне, носившей в девичестве фамилию Осадчая. Их семья
была бездетной и потому сюда Геня с Марусей шли свободнее.
А в семье дяди Антона росли три девочки – Юлия, Мария и Еф-
росиния. И сюда, естественно, детям идти было менее удобно.
Государство уже довольно сильно ущемляло и давило налогами
“частный сектор” и им тоже приходилось нелегко. Но, всё-таки,
жили они пока ещё терпимо, и потому для Гени с Марусей посе-
щение домов дядей было всегда праздником. По сохранившимся
семейным преданиям, дядя Леонид умер в 1929 году, а дядя
Антон – накануне большой войны, в 1940-м. Ходили Геня с Ма-
русей “подкормиться” и в семью замужней старшей сестры Зи-
438
наиды, новая семья которой была богатой, но только когда сов-
сем было невмоготу. Там чувствовалось неприязненное отноше-
ние к бедным родственникам со стороны её свекрови. Зинаида
часто выносила брату и сестре еду тайком от матери мужа. Со-
весть, конечно, Геню мучила, ему было крайне неудобно соз-
навать себя нахлебником, и он старался не злоупотреблять здесь
своими “визитами”.
Февраль 1929 года. Слева – Мария, справа – Геннадий
Дзиковицкие, ей – 14 с половиной лет, ему – 17 лет
В результате настойчивых поисков Геня сумел найти себе не-
большой приработок: он давал 2 урока в неделю, занимаясь с
отстающими учениками-переростками, получая за это от их ро-
дителей по 3 рубля в месяц. Так он и жил с Марусей, снимая под
жильё угол у одной бедной старушки.
* * *
439
Потом наступил так называемый период массовой коллекти-
визации, когда крестьян стали насильно лишать собственного
хозяйства и объединять в коллективные хозяйства – колхозы.
Для России, где крестьянство оставалось преобладающей частью
населения, сталинская линия на коллективизацию могла озна-
чать только одно: открытый террор меньшинства в отношении
большинства. Крестьянина, всей своей жизнью, всем сознанием
буквально “вросшего” в землю, прикипевшего кровью к коро-
вушке и коню, если таковые имелись, в партийно-правитель-
ственных верхах решили освободить от этих “пережитков”. Да-
же внутри руководства партии нашлись люди, ужаснувшиеся
последствий. Ранее поддерживавшие Сталина во внутрипартий-
ной борьбе, теперь они выступили против таких намерений, под-
писав тем самым собственный приговор. Из энциклопедичес-
кого словаря: «В этот период открыто выступила антипартийная
группа правых капитулянтов и реставраторов капитализма – Бу-
харин, Рыков, Томский и другие. Без разгрома этих предателей
была бы невозможна победа социализма в деревне... Сталин ра-
зоблачил правых оппортунистов как врагов ленинизма, как аген-
туру кулака в партии».
Позже они были реабилитированы, но тогда их дискредитация
только принесла Сталину новую славу “борца за чистоту рядов
партии”. Результаты же их выступления в защиту крестьянства –
более чем скромные. Они только смогли задержать начало кол-
лективизаторских репрессий до 1929 года. Возникает вполне ес-
тественный вопрос: зачем это всё было нужно Сталину, что он
хотел от народа, за что его подвергал репрессиям?..
Из газеты: «Какое государство хотел выстроить Сталин? То,
какое ему было нужно. Которым он мог управлять самовластно,
народом которого мог помыкать. К этой цели он шёл, не счи-
таясь буквально ни с чем, опираясь на послушное окружение и
физически уничтожая ленинскую гвардию» (“Размышления К.
Симонова о И.В. Сталине”).
440
Но большинство беззаветно верило в этого кровавого “отца на-
рода”. Можно было быть недовольным каким-либо чиновником,
но не Сталиным же! Можно было кому-то не доверять, но не
Сталину же! Ни о чём не думай и не сомневайся – за всех всё
знает товарищ Сталин. И люди верили сами и, главное, добро-
вольно следили за верой других. Сколько душевных драм и тра-
гедий произошло из-за этого. Да и не только душевных: невин-
ные ни в чём, но отправленные по указке Сталина на смерть, они
перед расстрелом кричали: “Да здравствует товарищ Сталин!”...
* * *
13 июня 1929 года Геннадий вступил на рабочий путь. За него
ходатайствовала комсомольская организация завода “Прогресс”
и биржа труда направила Геннадия учеником в модельный цех
этого завода в так называемую “бронь”, то есть место, занять
которое мог не любой желающий (безработица ведь!), а только
имеющий какие-либо заслуги. Такими заслугами у Геннадия бы-
ли активное участие в комсомольских делах и работа на ком-
мунистических субботниках. Хоть и небольшими были учени-
ческие деньги, но всё же жить стало гораздо легче.
Вскоре при заводе была открыта школа ФЗУ, то есть школа
фабрично-заводского ученичества, всех новичков на заводе соб-
рали и направили в неё для обучения профессии. В их числе был
и Геннадий. Обучение “фабзайчат”, как их называли, совмеща-
лось с работой. Отлынивающих не было...
* * *
В 1929 году большевики начали репрессии против римско-ка-
толического духовенства на Украине. 25 мая 1929 года по груп-
повому делу был арестован настоятель костёла в Погребище
А.Ф. Рабалтовский. 26 октября арестован ксёндз костёла в Мах-
новке Ю.С. Карпинский, который позже, в 1937 году, был рас-
стрелян. Практически всё католическое духовенство Украины
было вырвано из духовной жизни с корнем.
441
С конца 1929 года в деревнях стала широким фронтом раз-
ворачиваться коллективизация. Зажатый в государственные тис-
ки НЭП уже находился при смерти. Города стали подключаться
к производству сельхозмашин для начавших создаваться колхо-
зов. Завод “Прогресс” тоже не остался в стороне. Он получал всё
больше заявок на изготовление запчастей к сельскохозяйст-
венным машинам, и часто, очень часто, “фабзайчата” вместе со
своими наставниками работали допоздна (какой уж тут 8-часо-
вой рабочий день!), а иногда оставались на ночь в цехе, устраи-
ваясь спать на деревянных стружках.
Коллективизация проводилась, можно сказать без всякого пре-
увеличения, зверски. Украинские крестьяне, которые привыкли
работать на своей земле, прибегали к активным и пассивным
формам сопротивления. Органы ГПУ (Главного политического
управления, пришедшего на смену ЧК. – Примечание автора),
занимаясь подавлением крестьянских восстаний, отмечали, что
«кулацкое сопротивление коллективизации, начиная со второй
половины декабря, постоянно нарастало, особенно усилившись
за последнюю декаду января, которая прошла в обстановке под-
готовки к ликвидации кулачества».
Начавшись в декабре 1929 года, в январе – феврале 1930 года
восстания стали массовыми, охватившими всю Украину. В нача-
ле марта восстания и беспорядки, в частности, полыхали в 10
районах Бердичевской округи. На 1930 год пришёлся пик сопро-
тивления слишком поздно прозревшего крестьянства – в СССР
состоялись 13.453 массовых крестьянских выступления (в том
числе 176 повстанческих), 55 вооружённых восстаний. В них
участвовали почти 2,5 миллиона человек – в 2,5 раза больше,
чем в Белом движении. Максимальное количество выступлений
произошло на Украине, в Поволжье, на Северном Кавказе, в
Центрально-Чернозёмной и Московской областях, в Сибири. Че-
кисты зарегистрировали за 1930 год 13.794 низовых теракта и
5.156 случаев распространения “контрреволюционных листо-
442
вок”. Даже инициатор коллективизации Сталин вскоре был вы-
нужден признать, что допускались “перегибы” при её проведе-
нии, хотя основную вину за это он возложил на местных партий-
ных функционеров.
Из литературы: «До того времени история ещё не знала столь
массово грандиозных репрессивных кампаний... неопубликован-
ная инструкция ЦИК и СНК СССР от 4 февраля 1930 года пред-
лагала подвергнуть выселению свыше миллиона кулацких се-
мейств... инструкция выполнялась в десятикратном размере – за
счёт ареста середняков и бедняков. Историк Р. Медведев... при-
водит и свидетельскую картинку поэтапного крестьянского вы-
селения: “Старый член партии Ландау встретил в 1930 году в
Сибири один из таких этапов. Зимой в сильный мороз большую
группу кулаков с семьями перевозили на подводах на 300 кило-
метров вглубь области. Дети кричали и плакали от голода. Один
из мужиков, не выдержав крика младенца, сосущего пустую
грудь матери, выхватил ребёнка из рук жены и разбил ему голо-
ву о дерево”» (Тендряков Владимир).
На возраставшее недовольство населения коммунисты отвеча-
ли репрессиями. В 1930 году в СССР было образовано Главное
управление исправительно-трудовых лагерей (ГУЛАГ, а перво-
начально – Управление лагерей – УЛАГ), как система собствен-
ных лагерей ОГПУ. Его появление было вызвано “наплывом”
арестантов из деревни, сопровождавшим политику ВКП(б) по
ликвидации кулачества и проведению массовой коллективиза-
ции. Первенцами в этой системе стали Соловецкий лагерь и
комплекс Усть-Сысольских лагерей особого назначения, где уже
в 1930 году находилось около 100 тысяч человек.
Страшная, ужасная действительность. И пропаганда, пропа-
ганда денно и нощно: Сталин, Сталин, Сталин... И Геннадий, как
большинство одураченного народа, бывшего просто рабочей си-
лой в тоталитарном сталинском государстве, связывал своё бу-
дущее с именем “отца народа”. Несмотря на то, что Геннадий
443
родился и воспитывался в глубоко религиозной семье, сам он
вырос неверующим. Видимо, большевистская пропаганда и ок-
ружающая действительность сделали из него атеиста. Сохра-
нилось свидетельство участия Геннадия в общественной жизни
того периода. Это – мандат делегата от завода “Прогресс” на ок-
ружную производственную конференцию рабочей молодёжи
Бердичевщины за № 108 от мая 1930 года. Документ, думается,
ясно показывает позицию Геннадия и его отношение к окружа-
ющей жизни, причём, следует заметить, способностью к двули-
чию он никогда не обладал и не способен был на компромиссы с
совестью. Для этого он был слишком прямой и честный.
В 1931 году окончился срок обучения в ФЗУ. Геннадию и его
друзьям присвоили шестой ученический разряд. Был вечер, иг-
рал духовой оркестр, вместе со свидетельствами об окончании
училища многим вручали подарки. Геннадию достались чудес-
ные туфли фабрики “Скороход” и вышитая клетчатая сорочка.
Но самым приятным подарком было то, что выпускная работа
Геннадия – модель токарного станка по дереву, – была выс-
тавлена в витрине магазина на улице Карла Либкнехта, недалеко
от здания городского Финансового отдела. С 1 ноября 1931 года
Геннадий был назначен помощником инструктора модельных
мастерских при ФЗУ.
* * *
В это же время в Государственном Медицинском универси-
тете города Казани состоял на должности некто Александр Ан-
тонович Диковицкий, ставший вторым по порядку ректором это-
го учебного заведения в ноябре 1931 года. Уж не был ли он сы-
ном земского врача Антония-Амвросия Альбиновича Дзиковиц-
кого, жившего до и во время Первой Мировой войны в Киевской
губернии? В 1932 году институт под руководством Диковицкого
дважды получал Красное Знамя (районного комитета комсомола
и Татарского совета профсоюзов), а на конкурсе 9-го Съезда
профсоюзов получил первенство по медицинским вузам СССР.
444
Правда, Александр Диковицкий недолго пробыл ректором. Уже
в ноябре 1932 года он оставил эту должность.
* * *
В 1932 году Геннадия Дзиковицкого “забрали”, как он сам вы-
ражался, в модельный цех завода, где он стал работать модель-
щиком. Закрепили за ним и двух учеников, которых Геннадий
должен был обучить мастерству. Таким образом, он быстро и
легко вошёл в среду рабочих и стал среди них вполне своим. И
также быстро и легко он становился своим и впоследствии, всю-
ду, где бы ему ни приходилось работать или служить. То есть,
по своему характеру он был человеком коммуникабельным.
* * *
К осени 1932 года в основных зерновых районах страны была
полностью завершена коллективизация, приведшая к резкому
падению производительности труда крестьян, загнанных в кол-
хозы под страхом раскулачивания. Несмотря на то, что произ-
водимого продовольствия не хватало даже для внутреннего пот-
ребления, оно ещё вывозилось в обмен на промышленное обору-
дование в Западную Европу. Последствия этого не заставили
себя долго ждать. Уже в 1932 году на страну обрушился неслы-
ханный голод, сравнимый по размаху и числу жертв только,
пожалуй, с подобными несчастьями в средневековье.
Писатель М. Симашко, живший тогда в Одессе, вспоминал:
«Осенью в городе появились первые голодающие. Они неслыш-
но садились семьями вокруг тёплых асфальтовых котлов позади
их законных хозяев – беспризорников – и молча смотрели в
огонь. Глаза у них были одинаковые – у стариков, женщин и
грудных детей. Никто не плакал... сидели неподвижно, обречён-
но, пока не валились здесь же на новую асфальтовую мостовую.
Их место занимали другие. Просить что-нибудь было бессмыс-
ленно... С середины зимы голодающих стало прибавляться, а к
весне будто вся Украина бросилась к Чёрному морю. Теперь уже
шли не семьями, а толпами, с чёрными высохшими лицами, и
445
детей с ними уже не было. Они лежали в подъездах, парадных,
на лестницах, прямо на улицах, и глаза у них были открыты.
А мимо нашего дома к портовому спуску день и ночь грохо-
тали кованые фуры, везли зерно, гнали скот. Каждый день от
причалов по обе стороны холодильника уходили по три – четыре
иностранных парохода с мороженым мясом, маслом, битой пти-
цей. В городе вместо тарани стали выдавать на месяц по полтора
фунта сине-зелёной конины...» (Симашко М.).
Самые крайние из западных специалистов считают – на одной
лишь Украине умерло тогда от голода шесть миллионов чело-
век. Осторожный Р. Медведев использует данные более скром-
ные: “вероятно, от 3 до 4 миллионов” по всей стране. Но даже в
самом голодном, 1933 году в Западную Европу было вывезено
около 10 миллионов центнеров зерна.
В 1933 году от голода вымирали не только семьями, но даже
целыми деревнями, а иногда и группами деревень. Люди ели со-
бак, кошек, крыс, грызли кору деревьев, но продолжали либо
сохнуть до подобия полуживых скелетов, либо распухать от го-
лода так, что кожа, казалось, вот-вот должна лопнуть... Вспышка
людоедства приходится на весну – начало лета 1933 года. Поеда-
ния людей были отмечены во всех областях Украины. Докумен-
ты зафиксировали сотни случаев людоедства, расследованием
которых занималось ГПУ. Дела сохранили реальные фамилии
каннибалов, а фотографии – их опухшие от голода лица. Так, в
селе Байдовка Старобельского района Донецкой области 37-лет-
няя женщина питалась трупом её умершего мужа. Покойника
некому было похоронить, а у неё не осталось физических сил
вырыть могилу. Но голодали и в России, и в той части Бело-
руссии, которая была присоединена к СССР. Гораздо в более вы-
годных условиях оказались те белорусы, территории которых
вошли в состав II Речи Посполитой.
По Бердичеву ходили слухи о существовании шаек, убивав-
ших людей и поедавших их трупы, а также продававших мясо
446
убитых. В городах, где существовало нормированное распре-
деление небольшого количества продуктов среди работающих,
было полегче, чем в деревнях. Но не намного и не всем, так как
не все имели работу.
Умершие от голода
В этот год умер младший брат отца, которого так сильно лю-
бил Геннадий и его сёстры – дядя Павлуша. Он, успевший к
этому времени жениться и обзавестись четырьмя детьми, долго
голодал. Дети были на грани смерти, все его попытки выменять
на что-либо из одежды хоть немного еды оканчивались ничем –
его то обманывали, то обворовывали... Наконец, посчастли-
вилось: удалось всё же выменять кусок колбасы, причём доволь-
но большой. По слухам, упорно ходившим по городу, появляв-
шаяся иногда на рынке колбаса была сделана из человечины.
Как бы то ни было, Павел Францевич нёс колбасу домой. Наго-
447
лодавшись сам, он не вытерпел и съел часть её прямо по до-
роге...
Теперь не установить, сжался ли у него и отвык от еды же-
лудок или колбаса была просто испорчена. Уже на самом пороге
своего дома дядя Павлуша вдруг скорчился, упал на землю и,
после мучительной агонии, скончался. Немного спустя от голода
умерли его жена Ядвига и все дети.
Я не знаю, как ухитрились в это время выжить Геннадий и его
младшая сестра. Я помню только, как мой дедушка говорил, что
был сильно ослаблен, тогда и у него часто случались головокру-
жения. Но рабочий паёк всё же спас его, а сам он об этом вре-
мени вспоминать не любил и не рассказывал мне.
* * *
В 1933 году в Германии к власти в результате выборов пришла
партия национал-социалистов во главе с Адольфом Гитлером, а
спустя два месяца в Лондоне родилась идея “пакта четырёх” –
Англии, Франции, Италии и Германии. Косвенно помог гитле-
ровцам придти к власти и укрепиться также и руководитель
СССР Сталин. Вот свидетельство из литературы.
«Гитлер пришёл к власти и удержался у власти, потому что
германский рабочий класс был расколот надвое. Раскололи его
реформисты. Это тоже известно, но это полправды. Другая поло-
вина правды заключается в том, что расколоть рабочий класс
Германии и на всём Западе Европы помог реформистам сам Ста-
лин. Сталин публично назвал социал-демократов “умеренным
крылом фашизма”. Ещё в январе 1924 года он заявил: “Нужна не
коалиция с социал-демократией, а смертельный бой с ней, как с
опорой нынешней фашистской власти”. Слова Сталина были
таким же приказом Коминтерну (Коммунистический Интерна-
ционал – организация, в 1919 – 1943 годах объединявшая ком-
мунистические партии различных стран. – Примечание автора),
как его указания Красной армии или НКВД. Отказался Сталин
от теории социал-фашизма только в 1935 году, но было уже
448
поздно – Гитлер смеялся и над коммунистами и над социал-
демократами» (“Письмо “исторического оптимиста”).
* * *
В 1933 году у Геннадия подошёл по возрасту срок призыва в
Красную армию. К его желанию служить пристраивались и мыс-
ли о том, что солдату голодная смерть не угрожает. В опре-
делённой мере армия для Геннадия была бегством от голода. Но
отбор призывников проводился очень строго, и Дзиковицкому
пришлось немало поволноваться, так как из-за вдавленного выс-
тупа у указательного пальца правой руки его чуть не забра-
ковали.
В конце концов, его всё же сочли годным к несению военной
службы и с 11 ноября 1933 года он покинул завод и Бердичев.
Как оказалось, навсегда.
II. ВРЕМЯ ТЕРРОРА
И потому запрещаем всем людям нашего государства
ни сознательно принимать в своём доме еретика, ни
соглашаться на то, чтобы он учил или проповедовал
в нём, ни чтобы еретики собирались в его доме...
Свод феодальных законов Испании “Семь партид”
В конце 1933 года союзнический пакт между Англией, Фран-
цией, Италией и Германией был, наконец, подписан, что укре-
пило положение в Германии национал-социалистов. Правитель-
ство Гитлера со всей своей энергией приступило к возрождению
страны, повергнутой Версальским договором 1919 года и после-
довавшими несоразмерными с экономическим возможностям
Германии репарациями в разруху, нищету и бесперспективность
самого существования. В этот период деятельности германская
национал-социалистическая партия, несомненно, являлась выра-
зителем чаяний тех, кто не хотел, чтобы Германия исчезла в ка-
честве независимого и суверенного государства.
449
В Германии гитлеровцы уже открыто заявляли о своих планах
уничтожения Польши, о том, что Польша должна очистить для
Германии “жизненное пространство”. Но, при этом, Гитлер, спе-
кулируя на антисоветских настроениях поляков, решил исполь-
зовать польское правительство для реализации своих планов
срыва коллективной безопасности в Европе. Между Польшей и
Германией в январе 1934 года было заключено соглашение.
Польша в заключении этого пакта видела возможность когда-ни-
будь оторвать от СССР бывшую свою территорию – Украину – и
затем выйти к Чёрному морю. Долгие годы Польша не теряла та-
кже надежды вернуть от Чехословакии исторически принадле-
жавшее ей Заользье. В 1934-м, последнем году жизни Юзефа
Пилсудского, специально созданный им для этого “Комитет Се-
ми” при Генштабе разработал план силового решения тешин-
ской проблемы.
Договор Польши с Германией о ненападении 1934 года не
имел никаких конкретных последствий, но дал возможность ру-
ководству Польского государства самоуспокоиться насчёт воен-
ной угрозы с запада.
После смерти Пилсудского в мае 1935 года преемником его
стал генерал Рыдз-Смиглы. Его правительство, как союзник Гер-
мании, делало всё от него зависящее для того, чтобы не допус-
тить создания в Европе антигитлеровского блока. В 1935 году в
Германии Адольф Гитлер, используя союзнические отношения с
ведущими европейскими странами, подписал указ о возрожде-
нии германской армии, что ранее ей было запрещено по усло-
виям Версальского договора.
* * *
В СССР в это время, а именно 10 июля 1934 года, в результате
очередной реорганизации советских спецслужб был создан На-
родный комиссариат внутренних дел СССР (НКВД), в состав ко-
торого вошли пять главных управлений. Среди этих управлений
был и ГУЛАГ, который теперь подчинялся непосредственно гла-
450
ве НКВД. ГУЛАГ осуществлял руководство исправительно-тру-
довыми лагерями.
* * *
5 декабря 1933 года Геннадий был зачислен курсантом в пуле-
мётную роту 107 учебного Владимирского Краснознамённого
полка 36-й Забайкальской дивизии. В полку готовили младших
командиров. В одну роту с Геннадием попало 20 человек его
земляков и все они были зачислены в один взвод и держались
очень дружно. «Все мы любили спорт, – вспоминал потом Ген-
надий, – особенно увлекались гимнастикой: турник, брусья,
конь. Был у нас украинский драмкружок... Мы пели украинские
песни, ставили пьесы и выступали в частях Читинского гарни-
зона».
С уважением вспоминал Геннадий командира взвода Юсупова
и комиссара Чепунова: «Это были настоящие наставники, стро-
гие, но справедливые. Чепунов, несмотря на годы, всегда участ-
вовал во всех спортивных состязаниях. Это был бог штыкового
боя. Он выходил с пехотной лопаткой против любого из нас, во-
оружённого винтовкой. И всегда побеждал. Эти люди воспи-
тывали хороших русских чудо-богатырей и в тяжёлые минуты
манёвров, летом и зимой, умели поднять дух солдат шуткой, ли-
хой песней и пляской.
Из пулемётов проводили самые сложные стрельбы. При помо-
щи квадрата-угломера умели построить “параллельный веер”,
поражать цели из полузакрытых и закрытых позиций не хуже ар-
тиллеристов».
Дисциплина в тогдашней армии, судя по рассказам дедушки,
была гораздо суровее той, с какой я встретился в своё время, и
доходила порой до самодурства. Кроме строгой дисциплины
Геннадий встретился здесь и с большими физическими нагруз-
ками. Самое, наверное, удивительное, что в Забайкалье, где
полно природной хвои и вполне можно было бы приготовить
солдатам спасительный отвар, многие бойцы переболели цын-
451
гой. Не избежал такой беды и Геннадий, из-за чего у него потом
всю жизнь были проблемы с зубами. Часто совершались по
полной выкладке – это 30 – 35 килограммов веса на плечах –
марш-броски по 50 – 60 километров, во время которых стира-
лись в кровь ноги. Да и климат здесь был другой. Геннадий пи-
сал о нём впоследствии: «Зимой 1934 года температура воздуха
опускалась до минус 57 градусов по Цельсию и мы, сыны тёплой
Украины, дышали в рукав шинели, так как у нас от мороза за-
хватывало дыхание, летом плюс 40 градусов было не редкость».
Как бы то ни было, но воинская наука давалась Геннадию сра-
внительно легко. Самыми лёгкими для него были политические
занятия. На них можно было отдохнуть от всего прочего. Веду-
щий занятия, правда, иногда замечал, что курсант Дзиковицкий
вроде бы и не слушает его, но на любой предложенный по теме
занятия вопрос Геннадий всегда отвечал, и отвечал неплохо. Он
неизменно, уделяя политической подготовке наименьшее внима-
ние, был отличником в ней.
Секрет этого прост: во-первых, он имел от природы неплохие
умственные способности, во-вторых, его неполное среднее обра-
зование было одним из самых высоких в роте и, в-третьих, сама
политическая подготовка была на довольно примитивном уров-
не.
После девяти месяцев учёбы в полковой школе курсантов ат-
тестовали на должности младших командиров и разослали в раз-
личные части Забайкальского военного округа для прохождения
дальнейшей службы. Но перед этим отобрали из всей роты наи-
более способных и оставили их служить в учебной роте, уже в
качестве командиров отделений. Среди них был Геннадий.
Осенью 1934 года в полк прибыло пополнение молодых сол-
дат и Геннадий приступил к новым обязанностям.
452
Осень 1934 года. Геннадий Дзиковицкий – командир
отделения в учебной роте
* * *
Характерной особенностью жизни Забайкалья было наличие в
составе его населения довольно значительного слоя староверов,
453
которых здесь именовали “семейскими”. О том, как ещё совсем
недавно, всего 16 лет назад, во время Гражданской войны, при
верховном правителе Сибири адмирале Колчаке и атамане Семё-
нове жили “семейские”, которых в XVIII веке поселили здесь,
хорошо описано в нижеследующем материале.
«Весною 1919 года Советом Государственного Иркутского
Университета и Средне-Сибирским Отделением Института ис-
следования Сибири я был командирован с научною целью в За-
байкалье. Своей задачей я поставил ознакомиться с языком и ук-
ладом жизни старообрядцев, так называемых “семейских” Верх-
неудинского уезда. Имея в виду условия и обстоятельства пере-
живаемого времени, в особенности в Забайкалье, я должен был,
по возможности, принять меры к более или менее безопасному
странствованию по местности, где ещё недавно происходили
полные ужаса экзекуции карательных отрядов. Сочувственно к
моей командировке отнеслась Верхнеудинская Земская Управа,
очень облегчившая мои разъезды по сёлам уезда. Свидетель-
ствую господам членам Управы мою глубокую благодарность.
3 дня (27 – 29 мая), проведённые мною в Верхнеудинске, этом
городе песку и пыли, были заняты подготовкой к отъезду и
предварительному ознакомлению с настроением деревни. Сведе-
ния, полученные мною, были неутешительны: как в городе, так
и в сёлах настроение было напряжённое: столкновения “семё-
новцев” с американцами, привоз бурятского “царя” и его мини-
стров, разговоры о разных “конфликтах” сгущали городскую ат-
мосферу. К тому же с запада сведения доходили скудные, ир-
кутские газеты не допускались к обращению в Верхнеудинске.
Только из-под полы я доставал у старика-газетчика “Свободный
Край”. “Наше Дело” совсем не получалось им.
– Не рискованно ли моё путешествие по уезду? – осведомился
я у исполняющего обязанности начальника милиции.
454
– Относительно всех местностей определённого ответа я дать
не могу. Во всяком случае, чины милиции будут осведомлены о
Вашей поездке и окажут Вам своё содействие.
В воскресенье, 1 июня, утром я отправился в путь. В огромной
колымаге, наподобие той, в какой кочуют цыгане со всем своим
скарбом, я потянулся на юг. “Трактовая”, или, вернее, узкая пе-
сочная дорога между нависшим ельником, о сучья которого цеп-
лялась моя колымага, шла среди песчаных холмов, поросших де-
ревьями. Недалеко в стороне расстилался дым от лесного пожа-
ра. В селе Саянтуй, Вахмистерово тож, находящемся в 16 вер-
стах от Верхнеудинска, я сменил лошадей и направился в старо-
обрядческое село Тарбагатай или, по местному произношению,
Тарбатай. Большая часть пути туда идёт мимо голых высоких
гор, отчасти приспособленных под пашню. Только справа среди
зелёных берегов блистает на солнце Селенга. Солнце пекло, а
ветер поднимал столбы пыли, застилавшие мою убогую на этот
раз тележку. Мой возница, мужик лет 40, по случаю праздника
немного хвативший “ханчи” и луком закусивший, уселся со
мной рядом и охотно поделился горестями жизни своего села.
Тяжело жить: неурожай, дороговизна, неурядицы. Главное в его
рассказе было сообщение о карательном отряде. Вот такого-то и
такого-то, совсем не причастных ни к какому злодеянию, пове-
дут в баню, разденут и хлещут плетьми с завязанным в них свин-
цом, – хлещут до полусмерти. Иногда можно было откупиться
деньгами. А иногда и деньги брали и секли. Грабили не только
деньги, но и имущество, не исключая и женских нарядов.
О бурных наездах карателей, действовавших именем полков-
ника Семёнова, о их разнузданной вольности мне рассказывали
в каждом селе. Дело доходило до того, что девушки и молодые
замужние бабы прятались при посещении села блюстителями
порядка. Кошмарны сообщения об этих “судных” днях – так
кошмарны, что я стал стараться, наконец, не заводить разговора
455
на эту тему. И без того много печального пришлось наблюдать
на своём пути...
…Избы тёсом покрыты и народ здоровый “хрушкой”, как го-
ворят сибиряки. Но насчёт сытости и прочего дело обстоит не
так: заболевания голодным тифом, и “рекруты” не те: жалуются
на побеги мобилизованных; да и трезвость шатается, на подати
ропщет народ, суд творит присланная милиция.
Тарбагатай (Тарбатай) было первое село, с которого я начал
своё ознакомление с семейскими. Затем мною были посещёны
старообрядческие села Куналей, Мухоршибир, Новый Заган,
Хонхолой, Никольское, Харауз. Встречался и беседовал со ста-
рообрядцами из Десятникова, Шаралдая (Шарандая, Шеролдая),
Бичуры, села Гашея, – где в последний год самовольно посели-
лось много семейских выходцев из соседних сёл. Проехать на
Хилок и на Чикой, где в нескольких сёлах также живут семей-
ские, оказалось затруднительно: пришлось бы ехать в сопровож-
дении милиции, так как, по её сведениям, в Заганском хребте,
через который лежал путь, завелись банды разбойников.
Посещённые мною сёла семейских расположены в долинах
между отрогами гор. Две или три очень длинные улицы, с до-
мами, соединёнными один с другим заборами (“заплотами”)
протянулись неподалеку от небольшой речонки. Узенькие пе-
реулочки (“пиравулки”) пересекают их. Таким проулком мимо
двора и гумна можно выйти к речке или за село, – к горе, в поле,
на выпас. Долина, где расположились семейские, представляет
довольно болотистую почву: идёшь по улице, а дорожная на-
сыпь зыблется, эластично углубляется (“зыбун”). По канавкам
стекает выдавливаемая сизо-мутная жижица. В нескольких сёлах
находятся настоящие болота, – калтус. Такова низкая часть Му-
хоршибири, где живут православные или “сибиряки”, по терми-
нологии старообрядцев. В последние годы в некоторых местах
выступило в особенности много воды, так что пришлось снести
постройки с насиженных мест и оставить гумна и огороды. Пло-
456
хо обстоит дело и в Новом Загане. Когда подъезжаешь к этой
деревне со стороны Мухоршибири, то видишь раскинувшееся
топкое болото, а за ним протянувшуюся деревню. Заганцам се-
литься уже некуда стало: с двух сторон болота, с третьей засеян-
ное поле, а продолжение долины занимает Старый Заган, вплот-
ную примкнувши к Новому Загану. В Старом Загане население
православное. Использовать для построек поле нельзя: засевная
площадь и без того невелика, – по две с небольшим десятины на
душу. А нужда в постройке большая: за годы войны дело строи-
тельства прекратилось, между тем полюбовный раздел во мно-
гих домах хотелось бы произвести. Выбрав то или иное место,
все мужики данной семьи заняты устроением дома для очеред-
ного выделения – старшего сына или брата: “Так уж у нас пове-
лось”.
Не все сёла вязнут в болотах. Иные семейские задыхаются в
песчаной пыли. Таково село Тарбагатай. Ни клочка травки не
видно на главной и старой улице этого села. Другие две улицы
находятся в более низкой части, вдоль небольшой речки. Избы
семейских – высокие деревянные постройки. Если подойти сна-
ружи, чуть рукой достанешь до окошка. Рамы и карнизы во мно-
гих избах украшены резьбой и раскрашены. Бедноватые сёла,
как, например, Харауз, похвалиться постройками не могут: по
большей части избы там низковаты и подслеповаты. Внутри из-
бы семейского чисто, опрятно. Пол вымыт и слегка посыпан
песком, а иногда застлан самотканой материей. В переднем углу
прибиты полки, на которых расставлены иконы старого письма
и медные восьмиконечные кресты в киотах. Тут же или на угло-
вом столике стоит кадильница, лежат свечи, висят лестовки (чёт-
ки); на столике положены “подручники”, употребляемые при
земных поклонах. В другом углу большая русская печь, иногда
раскрашенная каким-нибудь узором, преимущественно синими
или зелёными цветами и петухами. В стороне от печи – палати.
Стены чисто вымыты. В некоторых домах по стенам развешаны
457
лубочные картинки. …В каждом доме имеется самовар. Чай
пить семейские теперь любят. Уже утратила своё значение их
поговорка. “Кто чай пьёт, тот от Бога отчаен”. Несколько деся-
тилетий тому назад семейские старики и старухи блюли это из-
речение. Вероятно, некоторые строгие старики и теперь ещё воз-
держиваются от чая. Ведь это изречение находилось в связи с
тем, чему учили их справщики и книжники. ...Брадобритие, как
душегубительный грех, строжайше воспрещается.
...В Хонхолое 696 домохозяев при 4287 человек населения. 100
дворов принадлежат православным. Старообрядцев-беспоповцев
дворов 300; прочие – поповцы, в числе которых имеются необ-
щинники и общинники (дворов 50, имеют свою церковь).
...Много уходит на заработки из сёл Харауза, Никольского,
Хонхолоя, Тарбагатая, Мухоршибири и некоторых других. По
приискам давно уже ходят. На приисках теряют нередко здоро-
вье и жизнь. Те, кто не забалуется на чужой стороне, возвраща-
ются домой с деньжонками. Удаётся не только поправить дела
по хозяйству, но и скопить небольшой “капитул”. – “Ну, и раз-
дул кадила” – говорят о разбогатевшем.
...обстоятельство, угнетающее семейских – это современная
неурядица. “Будет ли порядок?» – опять неизменный вопрос, за-
дававшийся мне на каждом шагу мужиками. – Видно, нам не
дожить до порядку!” – меланхолично замечали, вздыхая, стари-
ки. Неурядицей вызвано и ненадёжное настроение мобилизован-
ных. Семейские, как, по-видимому, и прочие тамошние крестья-
не, не понимают значение борьбы с большевиками. “Бог весть,
за што народ убивають! Партии борютца, а народ пошто меша-
ють?” – Это замечание не раз приходилось слышать в деревне.
“Будь порядок, мы солдат дадим. Как можно без войсков? Никак
нельзя. А таперь парней взяли, а там их смущають, – говорють:
вы не идите за Кульчука, и тащуть на другую сторону. Иные на
свою сторону манють. А наши парни глупые, – мы народ тём-
ный, – боятца: возьмёть верх другая “партия” и будеть наказы-
458
вать солдат, – вот бегуть и бегуть. Нас, стариков, наказывають, а
мы што с парнями поделаем: оны нам на глаза не показывают-
ся”.
Очень беспокоят семейских недоразумения в среде наших со-
юзников. Первый большой вопрос, предложенный мне в Тарба-
гатае, был такой:
– А как на-шшэт войны Америки с Японией?
– Какой войны? – переспрашиваю я.
– А в Удинским на Берёзовке уж окопы вырыты.
Этот вопрос мне задавали в каждом селе. С первого разу меня
считали в селе, куда я приезжал, за американца и относились
благожелательно.
– Маланья! Пошто сход собирають? – кричит одна баба другой
(в Хонхолое).
– Американец приехал, подписы брать, на чьей мы стороне –
отвечает та.
Американец, то есть я, сидел около одной из этих баб и мирно
беседовал об огороде.
...В вопросе “како веруеши?” семейские в разброде. Нет ни
одного села, в котором старообрядцы были бы одного толка.
Большинство принадлежит к поповцам. Поповцы делятся на об-
щинников, зарегистрировавшихся как община по закону 1906
года, и необщинников (большинство).
...Беспоповцы нескольких толков. Старые беспоповцы и но-
вые, бывшие раньше поповцами, но затем они отказались при-
нимать беглых попов. Прежние беспоповцы, беспоповцы-помор-
цы, не сообщаются с позднейшими беспоповцами. Имеются ещё
темноверцы, самые заскорузлые фанатики: как на исчадие ада
смотрит темноверец на человека не своего толка. Темноверцы у
церкви без свечей; их могилы особь.
В Хонхолое мне указывали ещё на песочников, употребляю-
щих при крещении песок вместо воды. В каждом селе поповцы и
беспоповцы имеют свои молитвенные дома» (Селищев А.М.).
459
* * *
В декабре 1935 года срок службы Геннадия подходил к концу
и перед ним встал вопрос: куда отправиться после армии? С од-
ной стороны, он, конечно, мечтал о возвращении на родину, на
Украину. Мыслями о доме скрашивалась его служба. Но, с дру-
гой стороны, ему пора уже было устраивать свою жизнь, а такая
проблема всегда подразумевает материальную основу, достаток.
Как раз в это время шло крупное военное строительство –
аэродром – в Хилокском районе Забайкалья, ставшего терри-
торией 12 лет назад созданной на землях бывшей казачьей За-
байкальской области Бурят-Монгольской автономной респуб-
лики с центром в бывшем казачьем городе Верхнеудинске.
Правда, два года назад и сам Верхнеудинск переименовали на
бурятский лад – в Улан-Удэ.
Рабочих рук не хватало и людей выискивали повсеместно, обе-
щали им хорошие заработки и замечательные условия работы.
Такую агитацию командование проводило и среди увольняю-
щихся в запас солдат, в числе которых был и Геннадий. Недолго
думая, он согласился, даже не предполагая, что задержится в
Забайкалье на годы...
Приехав на стройку, Геннадий поначалу стал работать в сто-
лярной мастерской, поскольку иметь дело с древесиной он на-
учился ещё в Бердичеве. А посёлок рабочих и строителей этого
строительного объекта со временем вырос в целый город, полу-
чивший название Бада.
В 1935 году в “собственной” стране “вождя всех времён и на-
родов” Сталина развернулось движение за освоение новой тех-
ники и пересмотр старых технических норм, получившее наз-
вание стахановского движения. В самом конце года, когда Ген-
надий уже был демобилизован и приехал на стройку, в городе
Чите проходило первое окружное совещание стахановцев воен-
ных строек Забайкальского военного округа. Одним из его деле-
гатов стал Геннадий Дзиковицкий.
460
Вскоре Геннадия избрали председателем постройкома, осво-
бождённым от своей прежней работы, вслед за тем – делегатом
уже краевого стахановского слёта Стройтяжпрома (Строитель-
ство тяжёлой промышленности) от своей стройки...
Если смотреть только на эти внешние факты, то можно пред-
положить, что у Геннадия всё складывалось в жизни превос-
ходно и никаких проблем не существовало. Но под внешним
благополучием скрывались и определённые сложности, выбор-
ная должность по сути профсоюзного лидера ставила перед Ген-
надием обязанность защищать интересы рабочих от притесне-
ний администрации. Но, в условиях советского бюрократичес-
кого режима профсоюзы были сведены к положению ничего не
значащих и не решающих придатков при командно-администра-
тивной системе управления и выполняли роль демократической
декорации на фасаде этой системы.
В таких условиях председатель постройкома должен был иг-
рать роль марионетки. Обещанные же рабочим при вербовке хо-
рошие условия оказались на деле откровенным обманом. Сам
Геннадий об этом вспоминал так: «Работа была очень сложная и
тяжёлая, в очень ненормальных условиях. Рабочих было свыше
500 человек – все почти прибывшие из центральных областей по
договорам, которые администрация часто нарушала, и я всегда
был, как говорят, между двух огней».
За этими скупыми словами скрывались чуть ли не каторжные
порядки. Многие рабочие, если не все, с радостью бежали бы со
стройки без всякого вознаграждения, если бы не связывали их
договоры, согласно которым они были обязаны отработать свой
срок. Несмотря на скудный рацион рабочих, часто из недоброка-
чественных продуктов, администрация постоянно правдами и
неправдами сокращала его ещё. Человек, заботящийся прежде
всего о собственном благополучии, карьере, просто спокойст-
вии, шёл бы в такой ситуации по проторённой и безопасной
дороге – стал бы послушно исполнять волю начальства. Совесть
461
можно было бы успокоить тем, что “так везде”. Однако это был
путь не для Дзиковицкого. Он просто не был способен на не-
правду и на сделку с власть предержащими за счёт других и по-
тому стал “неудобным” председателем постройкома. Он нахо-
дился в состоянии перманентной войны с администрацией, по-
теряв на этом много времени и нервов. Мне кажется, что именно
тогда, в стычках с начальством и бесплодных попытках найти
правду, встречая на всех уровнях под громкими разглагольст-
вованиями о правах и достоинстве трудящегося человека плохо
скрываемую вражду и неприязнь, когда кто-то пытался дейст-
вительно обратиться к правам и достоинству, Геннадий получил
первый серьёзный удар по своим юношеско-комсомольским
идеалам. Уж во всяком случае, я уверен, столь явное расхож-
дение пропаганды и действительности для него не могло остать-
ся незамеченным. Кроме того, во всей Сибири в то время нахо-
дилось множество “раскулаченных” и высланных из центра
России и Украины крестьян, с которыми Геннадий, несомненно,
встречался и разговаривал, узнавая об обрушившихся на них
несчастьях и причинённых им несправедливостях.
Таким образом, под давлением внешних обстоятельств, Генна-
дий постепенно расставался со своими юношескими иллюзиями
относительно “светлого будущего” и в условиях социальной
прострации общества 30-х годов вынужден был замкнуться на
самом себе.
* * *
Как говорят, наша жизнь – это цепь случайностей. Геннадий
подошёл уже к тому возрасту, когда пора было подумать о
создании семьи. Случайно Геннадий попал на службу в Забай-
калье, случайно не уехал и остался здесь на стройке. Так же
случайно познакомился и с девушкой, которая стала его женой.
А произошло это так.
На стройке работала бойкая девчушка – Граня (то есть Гла-
фира) Трофимова. Вообще-то её имя, данное при рождении, бы-
462
ло Агафья, но она счала его слишком “простонародным” и пото-
му всюду представлялась “более благородным”, как ей казалось,
именем Глафира. Точно так же она поступила и со своим отче-
ством, переименовав себя из “Перфильевны” в “Петровну”.
На фото – три женщины в традиционном семейском
одеянии: блузка, сарафан с фартуком, на головах – кичка
(головной убор замужней женщины), на шее янтарные бусы.
Справа – Павлина Антоновна Калашникова, рядом с которой
её старший сын Фёдор и дочь Агафья.
Снимок предположительно 1919 года.
Глафира-Агафья была на стройке секретарём комсомольской
ячейки и Геннадий познакомился с ней вначале в связи со свои-
ми общественными делами. Ей в 1936 году было всего 20 лет,
хотя в своё время, как и Геннадий, она в документах прибавила
463
себе лишних 2 года. Была она из простой семьи, коренная забай-
калка из соседнего села Хонхолой, о котором уже говорилось в
этой главе чуть выше. Мать её Павлина Антоновна была из се-
мейской фамилии Калашниковых и всю свою долгую жизнь
придерживалась староверческого вероучения. А дедушка по ма-
тери был зверовщик – профессиональный охотник – и славился
необыкновенной силой: он спокойно брал два мешка зерна по
два пуда каждый (общий вес – 64 килограмма) и пешком отно-
сил их за несколько километров на мельницу. Здесь же, в Хон-
холое, жил брат матери дядя Ларион, у которого было четверо
сыновей. Они жили одним общим домом, имея крепкое, зажи-
точное хозяйство, но в период предвоенных репрессий всю се-
мью дяди Лариона “раскулачили” и выслали из села.
А.М. Селищев писал: «Семейские – народ рослый, здоровый,
красивый. Нередки старики и старухи 80 – 90 лет. Но молодое
поколение уже мельчает. По цвету кожи и волос отметим сле-
дующее. Наряду с великорусским светлым типом встречаются и
смуглолицые, с большими карими глазами. “Смотри, какие мы
чумазые, – заметил мне один старик в Тарбагатае. – Верно, пове-
лось так от хохлов, когда деды наши в Польше жили”». Тут на-
добно сказать, что Глафира Трофимова была как раз этого пос-
леднего типа, а её мама Павлина Антоновна прожила, практи-
чески не болея, до 83 лет.
Отец Глафиры – Перфилий Трофимов – тоже жил в Хонхолое,
но был из забайкальских казаков, не семейский. Забайкальские
казаки, как, впрочем, и амурские, отпочковавшиеся от Забай-
кальского казачьего Войска, носили своё особое прозвание – гу-
раны. Такое имя они получили потому, что свои папахи шили не
из овечьих шкур, как в большинстве казачьих Войск, а из шкур
диких козлов – гуранов. Дети его запомнили слабо, так как он
исчез бесследно в начале 1920-х годов. Возможно, он разделил
судьбу многих других забайкальских казаков, примкнувших к
атаману Семёнову, сражавшемуся против большевиков, и сло-
464
живших свои головы в бескрайних степях или в тайге Забай-
калья. Единственное, что осталось о нём в памяти, так это то,
что он был прекрасным гармонистом, его часто приглашали на
всевозможные пьянки-свадьбы-гулянки и он настолько утомил
своей гульбой богобоязненную и благонравную жену, что она
сбежала от него, прихватив с собой трёх маленьких детей.
В 1932 году в Чите Граня окончила советскую партийную
школу и сразу после того была откомандирована на стройку. Не
прошло и полгода с начала их знакомства, как Геннадий и Граня
поженились. Таким неожиданным образом судьба соединила по-
томков людей, полторы сотни лет назад покинувших пределы
Великого княжества Литовского и, кроме того, сплела в один
узелок шляхетский и казачий корни.
Что я могу сказать об этом? Конечно, молодость всегда при-
влекательна и, если человек обладает к тому же бойким, весё-
лым нравом, он уже симпатичен. Граня хорошо играла на гита-
ре, пела. Видимо, склонность к этому у неё была от отца. Но в
целом, если сравнивать их как бы со стороны, забыв, что они оба
– мои близкие родственники, то я должен признать, что Генна-
дий был более интересным человеком, красивее Грани Трофимо-
вой, более душевно выносливым и, хоть мне и неудобно втор-
гаться со своими оценками в такую область, более умным. К то-
му же по склонностям и по характеру они были полной противо-
положностью друг другу. Например, если Геннадий даже в дей-
ствительно плохом положении предпочитал говорить, что у него
всё нормально, то Граня, столкнувшись даже с маленькой непри-
ятностью, начинала повсюду искать сочувствия, жаловалась и
раздувала на словах неприятность до размеров огромного нес-
частья. А ещё, конечно, много неудобных моментов пришлось
испытать Гране в дальнейшем, поскольку почти все сёстры Ген-
надия, хоть и жили сами бедно и трудно, сочли женитьбу их бра-
та мезальянсом. Что повлияло на такое их решение, врождённое
барство или сельское происхождение жены Геннадия, уровень
465
образования или какие-то манеры и особенности поведения, мне
неизвестно. Однако факт остаётся фактом – тёплых и дружеских
родственных отношений между сёстрами Геннадия и его женой
не получилось. Но, как бы то ни было, они, в конце концов, вме-
сте прожили довольно долгую и более-менее счастливую жизнь,
любили и заботились друг о друге и я могу только по-доброму
завидовать их семейному благополучию.
У Грани была мать, старший брат Фёдор, служивший военным
фельдшером в Красной армии, и младший брат Кузьма 11 лет,
который обладал большими способностями к рисованию. Граня,
Кузьма и их мать жили в однокомнатной квартире, полученной
от стройки. У Геннадия также была полученная от стройки од-
нокомнатная квартира, но они решили жить все вместе в одной.
За время работы Геннадий подкопил кое-какую сумму – получил
безвозвратную ссуду (“подъёмные” за три месяца), сколько-то
денег скопил, – и вскоре молодая семья купила себе маленький
домик с усадьбой за 800 рублей в военном городке, через неко-
торое время купили корову. Зарабатывали они по тем временам
неплохо, стали постепенно обживаться, заводить всё нужное в
быту.
* * *
А теперь, для того, чтобы лучше понять то время и царившую
в обществе атмосферу, необходимо сделать обзор событий, про-
исходивших в мире и в стране.
В 1936 году Германия в одностороннем порядке отменила
Версальские ограничения и уже 7 марта немцы заняли демили-
таризованную зону – Рейнскую область. Хотя из-за “железного
занавеса”, опущенного коммунистами над Советским Союзом,
мировые события доходили до населения, преломляясь в лучах
пропаганды как в кривом зеркале, они, эти события, неумолимо
вели к новой мировой войне.
Обстановка в Европе и мире становилась всё более напряжён-
ной. На протяжении всех 30-х годов она неумолимо накалялась.
466
Первый очаг войны возник ещё в 1931 году на Дальнем Востоке,
когда Япония ввела свои войска в китайскую провинцию Мань-
чжурию. Второй очаг возник теперь в Германии. Интересно, что
в планы Гитлера на мировое господство вновь (после попытки
императора Вильгельма II) вошла идея возрождения “Священ-
ной Римской империи германской нации”. Именно поэтому при
нём Германия стала называться “Третьим Рейхом”.
В августе 1936 года Германия в союзе с Италией открыто вме-
шивается в гражданскую войну в Испании на стороне подняв-
ших мятеж военных во главе с Франсиско Франко. Велико-
британия и Франция ответили на это “политикой невмеша-
тельства”, а СССР активно поддержал вооружением и добро-
вольцами власть республиканцев, среди которых было много
коммунистов, социалистов и анархистов.
Начиная с 1936 года Германия пыталась подговорить своего
союзника Польшу совместно действовать против СССР. 25 но-
ября 1936 года польское правительство отклонило предложение
Гитлера подписать Антикоминтерновский пакт.
* * *
Так как в дальнейшей судьбе моего деда немалую роль сыг-
рали события, происходившие в Польше, упомянем и о них. В
этой стране, где ещё в 1924 году в результате переворота при-
шёл к власти “начальник государства” Пилсудский и был уста-
новлен так называемый режим “санации”, то есть режим оздо-
ровления политической и экономической жизни страны, так же,
как и в Германии, было много проблем.
Земли Пинщины в это время входили в состав Польского го-
сударства. В 20-30-х годах XX века деревня Хойно являлась
центром гмины Пинского повета. В Хойно, в одном из круп-
нейших на Пинщине имений, хозяйствует семья Витольда Мян-
чинского, женатого на Стефании из Орд (умер в 1954 году). Им
принадлежало 218 гектаров пашни, 1071 гектар леса, 2052 гекта-
ра прочих территорий. Управляющими работали В. и О. Готли-
467
бы, Ю. Гринштейн. В Хойно жили и представители рода Дзи-
ковицких. В частности, в 1920 году здесь родился некто Иван
Лаврентьевич Диковицкий. Тогда же в окрестностях деревни су-
ществовали поселения бывших польских военнослужащих, так
называемых осадников, вознаграждённых земельными наделами
за участие в защите страны от большевиков в войне 1920 года:
Тадеуша Бочковского, Наполеона Цыбульского, Вудолковского.
Все – под общим названием Новое Хойно.
В Местковичах потомок местной шляхты Ян Сачковский имел
более 100 гектаров земли. Работала кузница Яна Барана. В Ма-
лых Дзиковичах накануне Второй Мировой войны находилось
40 хозяйств, прописано было 178 сельчан. Практически все
местные подростки, включая и живших в Больших Дзиковичах,
ходили в польские школы.
* * *
Что же происходило в это время в самом Советском Союзе?
Коротко на такой вопрос можно ответить так: усиливающаяся
внешняя угроза не осознавалась в полной мере. Сталин гораздо
больше внимания уделял борьбе с “внутренними врагами” и
безграничному расширению своей тиранической власти.
В 1935 – 1936 годах проводилась массовая чистка партии. В
целом по стране нарастал террор, усиливалась репрессивность
режима. Вот яркая иллюстрация из литературы, хорошо пере-
дающая дух времени. «25 сентября 1936 года из Сочи в Москву,
в Политбюро, пришла телеграмма-молния: “Считаем абсолютно
необходимым и срочным делом назначение т[оварища] Ежова на
пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на вы-
соте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновь-
евского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом
говорят все партработники и большинство областных предста-
вителей НКВД”. И две подписи: Сталин, Жданов.
Эта сочинская телеграмма-молния – одна из самых кровавых
депеш в истории нашей и общечеловеческой: сигнал к 1937 го-
468
ду. Если бы соавторы этой телеграммы сами писали родившиеся
из неё бесчисленные арестантские повестки и приговоры, сами
арестовывали людей, сами их допрашивали и пытали, забивали
и расстреливали, сами закапывали и сжигали трупы, а потом
ещё, снова и снова, проделывали то же самое – с родственни-
ками и детьми убитых (и с детьми этих детей), – сколько мил-
лионов дней понадобилось бы им для всего этого?» (Осетров
Е.)...
У бывшего начальника НКВД еврея Ягоды, расстрелянного за
то, что он “оказался не на высоте”, был маленький сын, Гарик.
Затерявшийся в кровавой сутолоке, прежде чем окончательно и
бесследно исчезнуть, он сумел послать своей бабушке в лагерь
несколько писем. Вот одно: «Дорогая бабушка, я опять не умер,
это не в тот раз, про который я тебе уже писал. Я умираю много
раз. Твой внук». И сколько таких слов, написанных и ненапи-
санных, отосланных и неотосланных, звучало в те годы по всей
стране: страшный детский сиротский хор, организованный дву-
мя дядями. Короче говоря, смерть плясала по всей стране, могла
заглянуть в любой дом, от неё не были застрахованы даже, а
может и в первую очередь, ближайшие подручные Сталина. На-
род, всего 20 лет назад совершивший революцию во имя лучшей
жизни, не побоявшийся, как тогда пели, “на ужас всем буржуям
мировой пожар раздуть”, теперь оказался в плену повального
страха – страха за свою жизнь, жизнь детей, жизнь родных. Всю-
ду пели песни с именем Сталина, сочиняли стихи в его честь, все
успехи в труде превращались в его прославление. И в то же вре-
мя малейшее случайно обронённое слово, даже вполне невин-
ное, но которое можно было истолковать как неудовольствие,
было достаточно для того, чтобы проститься с жизнью.
В таких условиях пышным цветом расцвело доносительство.
Геннадий вспоминал, что были известны случаи, когда сосед за
какую-либо житейскую обиду доносил на соседа властям, что
тот является “врагом народа”. Этого было достаточно для того,
469
чтобы оклеветанного больше уже не видели и никто не знал о
том, что с ним и где он. Сестра Геннадия Клава, жившая в Моск-
ве, вспоминала о том времени, что тогда как страшную тайну пе-
редавали слух о том, что Сталин так любил убивать, что даже,
подходя к зеркалу и грозя своему отражению пальцем, говорил:
“Погоди, доберусь и до тебя!”. Это, конечно, нелепость, но она
прекрасно, на мой взгляд, передаёт ту атмосферу террора и стра-
ха, что окружала жизнь людей...
* * *
Но вернёмся к рассказу о Геннадии Ивановиче Дзиковицком.
1 января 1937 года в посёлке Бада в его молодой семье роди-
лась дочь Галина. Забот прибавилось. Геннадий, конечно, очень
любил дочку и, как я думаю, видя, что происходит вокруг, не
мог не задумываться о её будущем. Как я уже говорил, он был
неглупым человеком и потому должен был хоть раз представить
себе, что будет с Галей, если всплывёт его “буржуйское” проис-
хождение, к примеру... Недаром Геннадий всё время, когда при-
ходилось упоминать о своём происхождении, говорил только,
что его отец был железнодорожником, а дед – “революцио-
нером, сосланным царизмом в Сибирь”.
Я полагаю и почти уверен, что в то время Геннадий особенно
стал тяготиться своей должностью председателя постройкома,
именно тогда он в полную меру ощутил себя “между двух ог-
ней”. На стройке, где работал Геннадий, среди прочих репрес-
сированных более всего заметным событием стал арест одного
из руководителей – то ли главного инженера, то ли директора, то
ли ещё кого-то из начальства. Главное было не в его должности,
а в том, что этот руководитель давно уже “завоевал” стойкую
неприязнь рабочих за грубое обращение с ними и притеснения.
И тут вдруг “к счастью” оказалось, что он – враг народа! Кое на
кого такой арест вполне мог произвести впечатление обоснован-
ного. Но если бы этот арест был единичным и касался бы только
“плохих начальников”!
470
В истории сохранились известия о том, что под репрессии по-
падали и отдельные представители рода Дзиковицких (Дико-
вицких). Согласно протоколу от 20 октября 1937 года, был реп-
рессирован 30-летний Устим Семёнович Диковицкий. Таким же
был и 45-летний Диковицкий Иван Николаевич, записанный в
документах поляком, социальное положение – из мещан, до ре-
волюции успевший окончить городское училище (судя по воз-
расту, скорее всего он успел окончить только часть курса). В
1937 году, когда его арестовали и обвинили в шпионаже, Иван
Николаевич работал кочегаром землечерпальной машины №5
Рейдфлота и проживал в городе Астрахани. Особым совещанием
при НКВД СССР 14 декабря 1937 года Иван Диковицкий был
приговорён к 10 годам лишения свободы.
31 мая 1938 года в селе Айнак Славгородского района Алтай-
ского края СССР был арестован 28-летний рабочий Иосиф Гри-
горьевич Диковицкий. К его несчастью, этот уроженец Минской
губернии по документам числился поляком. Через четыре с не-
большим месяца (8 октября) он будет осуждён “судебной трой-
кой” Управления НКВД по Алтайскому краю к 10 годам лише-
ния свободы по целому “букету”, состоявшему из пунктов 2, 6, 7
и 9 – 11 политической 58-й статьи тогдашнего уголовного кодек-
са.
* * *
Обращусь опять к литературе.
«Я не могу себе представить, чтобы у человека старше меня на
пять лет процессы 37-го уже тогда не вызывали сомнений. По
крайней мере вызывали сомнения у моих сверстников, с кото-
рыми я общался. Нам трудно было понять, как это старые боль-
шевики, соратники Ленина, признаются во всём подряд, навали-
вают на себя нелепые обвинения, мог ли Константин Михайло-
вич (Симонов, писатель. – Примечание автора), которому было
уже 22, принять всё это вслепую? Сомневаюсь. Вот отринуть от
471
себя, стараться не задумываться – могло быть» (“Письмо “исто-
рического оптимиста”).
Скорее всего, примерно такое же отношение к действитель-
ности было и у Геннадия, которому в 1937 году было уже 25 лет.
Сознательно уходя от активной общественной жизни, несущей
гибель всему честному и независимо думающему, он сосредо-
точил свои интересы на природе, в которую Геннадий всегда
был влюблён. А здесь, в Забайкалье, она была особенно величе-
ственна, от неё веяло дикой мощью и первобытной свободой. В
густой таёжной чаще действительно можно было ощутить себя
человеком – властелином жизни, почувствовать свою душевную
раскрепощённость, и шагать, шагать с ружьём по глухим тро-
пам, впитывая в себя чистый лесной воздух. Вот как это опи-
сывал сам Геннадий.
«Горы, покрытые вековечной тайгой, долины, полные журча-
нием рек и ручьёв, чистый горный воздух, напоённый ароматом
хвои и багульника – этого нельзя забыть. Кроме всех этих пре-
лестей истинное наслаждение испытывает взор от неповторимой
красоты суровой, не нарушенной человеком природы.
Множество лесного зверья: лось, олень, дикие козы, кабарга,
кабаны, медведи, росомахи, барсуки, волки, лисы, соболи, куни-
цы, колонки и неисчислимые стаи голубой белки, много зайцев,
тарбаганов, сусликов, горностаев, ласок и бурундуков. В реках и
озёрах полно рыбы... В лесах столько ягоды, что собирают её
здесь гребешковыми совками, обрывая сразу весь кустик. Есть
клюква, малина, чёрная и красная смородина, голубика, черника,
костяника, княженика, морошка, моховка, знаменитая облепиха
и многие другие.
Растут по горам и на полянах разные грибы. Особенно мест-
ные жители любят рыжики и грузди и засаливают их бочками.
Кедровые леса занимают сотни и тысячи квадратных километ-
ров и здесь их орехи щёлкают все так, как у нас на Украине се-
мечки.
472
Я только возле Читы знаю около 15 минеральных источни-
ков...
Чудесный богатый край и особенно хорошие люди – коренные
жители. Честные, простые и очень гостеприимные. Говор у них
ещё до сего времени напоминает говор Великого Новгорода и
Вологды».
* * *
На международной арене спираль напряжённости продолжала
сжиматься. В 1937 году Япония начала войну за захват всего
Китая и с того времени возросло количество вооружённых стол-
кновений на советской границе.
В начале 1938 года в Тешинской области Чехословакии возник
“Союз поляков”, который был организован по образцу Судето-
немецкой партии Гейнлейна. Более того, из Варшавы этому
Союзу поступает приказ координировать все свои действия с
Судетонемецкой партией, поскольку целями обеих организаций
было отторжение от Чехословакии территорий, населённых нем-
цами и поляками. Если в 1920 году Чехословакия использовала
тяжелейшее положение Польши из-за её войны с большевиками,
то вряд ли она могла рассчитывать на что-то иное в 1938 году,
когда сама оказалась в подобной ситуации.
* * *
В это тревожное время семья Геннадия и Глафиры Дзико-
вицких жила по-прежнему тихо и незаметно. Летом 1938 года
вторгшиеся в Приморский край в районе озера Хасан японские
войска попытались вооружённой силой отторгнуть часть совет-
ской территории. Однако до большой войны дело не дошло.
Красная армия быстро разбила противника и граница была вос-
становлена.
Конечно, сложность международной обстановки и наличие од-
ного из очагов войны в непосредственной близости от места
проживания семьи Геннадия не могли не отразиться на его жиз-
473
ни. Тем более, что он числился военным в запасе. Привожу его
слова.
«За годы моей семейной жизни я каждое лето был на военной
переподготовке по три месяца и, главное, летом, это было нам
очень тяжело (тем, кто держал своё хозяйство, известно, что
именно летняя работа кормит весь год: тут и заготовка сена для
коровы на зиму, дров для печи и так далее. – Примечание авто-
ра). Но обстановка на Дальнем Востоке и в Забайкалье была
очень напряжённая ввиду беспрерывных провокаций Японии на
маньчжурской границе и, хоть и было трудно, но нужно было
стеречь границу. А население здесь очень редкое было в то вре-
мя. Вот и “отдувались” мы каждый год.
Служил я и в стрелковых, и в пулемётных частях, был зенит-
чиком, миномётчиком,– всего пришлось испытать и отведать».
* * *
В Европе в эти годы всё больше усиливался германский канц-
лер Гитлер. 21 сентября 1938 года польское руководство потре-
бовало от Чехословакии возвращения польской части Заользья,
аннексированной у Польши в 1920 году. Срок ультиматума исте-
кал 30 сентября. Ультиматум сопровождался концентрацией на
границе так называемой Самостоятельной оперативной группы
под командованием генерала Владислава Бортновского, пригра-
ничными диверсиями (нападения на посты и учреждения), а так-
же мощной пропагандистской кампанией. В Катовицах возникли
“Заользинский легион” и “Комитет борьбы за Заользинскую Си-
лезию”. Польские требования Гитлер, как союзник Польши по
договору 1934 года, включает в свой Годерсбергский меморан-
дум.
29 и 30 сентября 1938 года в Мюнхене руководители 4-х ве-
ликих держав – Чемберлен от Великобритании, Деладье от
Франции, Гитлер от Германии и Муссолини от Италии – подпи-
сали “Мюнхенское соглашение”, по которому Германии переда-
валась принадлежавшая Чехословакии Судетская область, в ко-
474
торой проживало много немцев. 30 сентября Польша вновь
предъявляет ультиматум Чехословакии по поводу Тешинской
области. 1 октября 1938 года чехи под давлением Германии,
Англии и Франции уступили эту область полякам, где тогда про-
живало 80 тысяч немцев и 120 тысяч чехов. В тот же день поль-
ские войска заняли Заользье. Операция прошла спокойно и со-
вершенно бескровно, чего нельзя сказать о чехах в 1919 году.
Никакими “мюнхенскими” соглашениями данная акция не опре-
делялась. Речь шла сугубо о двусторонних отношениях Польши
и Чехословакии. Тем не менее, руководства Англии и Франции
знали о готовящемся ультиматуме ещё в начале сентября. И да-
ли на него своё принципиальное согласие. 2 ноября 1938 года
польская армия вступила в Тешинскую область. В Карловых Ва-
рах, в Карвине и Тешине польские жолнёжи маршировали с
транспарантами, на которых было написано: “Мы 600 лет этого
ждали”.
Кроме чешской границы, польская армия перешла и словац-
кую, заняв четыре издревле населённые поляками деревни –
Гладовку, Лесницу, Сухую Гору и Татранскую Яворину. Польша
старается выглядеть, как германский Третий Рейх в миниатюре.
Глава Польши генерал Рыдз-Смиглы принимает парад и рассуж-
дает о “крестовом походе” против СССР.
Одновременно Венгрия при поддержке Германии бескровным
путём получает свой кусок от разваливающейся Чехословакии.
* * *
Осенью 1938 года военная стройка, на которой работал Генна-
дий Дзиковицкий, закончилась и рабочие стали разъезжаться.
Геннадий, уже прочно обосновавшийся на новом месте, посту-
пил работать в Бадинскую неполную среднюю школу библио-
текарем и, одновременно, счетоводом.
Как-то раз вызвали Геннадия повесткой в местный отдел
НКВД. Сам по себе факт, вроде бы, ничего не значащий. Но по
тем временам это могло уже означать что угодно. Помню, он
475
рассказывал мне, уже спустя много лет, что мысленно он попро-
щался тогда и с женой, и с дочерью. Хотя виду постарался не
подавать и успокоить растерянную и встревоженную Граню.
В отделе НКВД, куда явился Геннадий, ему сообщили, что со-
ветская власть “оказывает ему доверие” и решила “поручить де-
ло государственной важности”. Короче говоря, Геннадию пред-
ложили стать осведомителем НКВД и доносить обо всех “по-
дозрительных” разговорах между сотрудниками школы, в кото-
рой работал Геннадий. Однако Дзиковицкий не оправдал “дове-
рия”. Он тут же категорически отверг это предложение, честно
объявив, что не намерен быть соглядатаем и шпионом, и что не в
его правилах пользоваться наивностью или доверчивостью лю-
дей для собственной или чьей-то ещё выгоды.
Такой ответ в те времена уже сам по себе был актом большого
мужества. За более мелкие “провинности” люди расплачивались
спокойной жизнью и свободой. Но тут, я даже не знаю чем это
можно объяснить, откровенность Геннадия практически сошла
ему с рук. Его только припугнули, что могут заняться им самим,
– “не зря же ты поляк!” – и, кроме того, занесли в разряд “по-
дозрительных”, письменно обязав регулярно являться в отдел
НКВД и отмечать там своё прибытие. Скорее всего, это была
просто форма давления.
Когда Геннадий вернулся домой, целый и невредимый, Граня
даже не сразу поверила, что беда не грянула. Ей всё казалось,
что его отпустили только попрощаться. Хотя, должен заметить,
такое проявление человечности не было в обычае тогдашних ка-
рательных органов.
Однако примерно в это же время в селе Хонхолой был реп-
рессирован некий Григорий Савельевич Трофимов, 1918 года
рождения. Судя по фамилии и по тому, что в Хонхолое было
всего 100 дворов несемейских (казачьих), это был кто-то из род-
ственников Глафиры Дзиковицкой по линии её отца. Судьба его
неизвестна, скорее всего, погиб. Возможно, из-за своего каза-
476
чьего статуса или из-за связи с отцом Глафиры. Мне удалось
лишь узнать, что в 1996 году Григорий Трофимов был реабили-
тирован.
* * *
Предыстория Второй Мировой войны есть предыстория по-
пыток Великобритании, Франции и США столкнуть между со-
бой “изгоев” Версальского мира 1918 года – Германию и СССР.
В ноябре 1938 года в Берлине между правительствами Герма-
нии и Японии был заключён так называемый Антикоминтер-
новский пакт – договор о совместной борьбе против СССР и
возглавляемого им Коминтерна, к этому пакту вскоре присое-
динилась и Италия.
Но Сталин, уверенный в силе Красной армии и сам нацелив-
шийся на территориальные захваты, вёл довольно негибкую
внешнюю политику, соответственной была и пропаганда внутри
страны. С экранов кино, по радио, в газетах и журналах постоян-
но навязывалась народу мысль о непобедимости советских
войск. Эта мысль, казалось, находила подтверждение в тех воен-
ных конфликтах, где СССР одерживал успехи.
Правительство Сталина, опасаясь крепнувшей Германии, пре-
дложило заключить пакт о взаимопомощи Польше, но её прави-
тельство в марте 1939 года ответило отказом. Её руководители
оставляли за собой возможность договориться с Германией о
совместном “крестовом походе” против СССР.
В 1939 году Германия выдвинула Польше ультиматум, требуя
решить вопрос о государственной принадлежности немецкого-
ворящих территорий польского государства на народном пле-
бисците и предоставить немцам экстерриториальный “коридор”
для прямой сухопутной связи Большой Германии с Восточной
Пруссией. На предложение немцев решить вопрос о Польском
коридоре всеобщим голосованием местного населения весьма
вероятно, по логике событий, могла согласиться Великобрита-
ния и, не столь охотно, – Франция. Доктрина премьер-министра
477
Великобритании Невиля Чемберлена об “умиротворении” Гер-
мании основывалась не только на его стремлении избежать
большой мировой войны. Она базировалась также на понимании
того, что Версальский договор, установивший устройство евро-
пейских государств после Первой Мировой войны, содержал в
себе много несправедливостей в отношении к побеждённым го-
сударствам и далеко отошёл от духа “четырнадцати пунктов”,
положенных в его основу.
Ошибочно считают, что Англия согласилась гарантировать
Польше её территориальную целостность и вступила в войну с
Германией потому, что считала требования Гитлера о возвраще-
нии Германии Польского коридора несправедливыми. Англии,
скорее всего, не было дела до интересов Польши. Настоящей
причиной, заставившей британцев воевать, стало неожиданное
для правящих кругов Англии подписание Германией и Совет-
ским Союзом “Пакта Молотова-Риббентропа”, установившего
дружественные отношения между двумя могущественными дик-
таторами – Гитлером и Сталиным.
Под покровительством Англии и Франции родился план соз-
дания нового независимого государства в Восточной Европе –
“Закарпатской Украины” – которое должно было стать плац-
дармом для агрессии против советской Украины. 14 марта 1939
года оно было провозглашено. Однако ранним утром следую-
щего дня венгерские войска с согласия Гитлера оккупировали
Карпатско-Украинскую республику, разрушив планы Парижа и
Лондона. Одновременно с оккупацией венграми Карпатско-
Украинской республики Германия добивает Чехословакию, ок-
купируя Богемию и Моравию. Именно с этого времени наступил
“принципиальный поворот” в отношении британского премьер-
министра Чемберлена к Гитлеру.
Через несколько дней Германия аннексирует литовский город
Мемель и принуждает Литву подписать с ней договор о дружбе
и сотрудничестве. Польша, в свою очередь, выдвигает перед
478
Латвией требование о присоединении к Польскому государству
латвийской территории, населённой поляками.
После того, как Сталину стало понятно, что ни в Лондоне, ни в
Париже не хотят заключать реальное военное соглашение с
Москвой, без которого СССР при любом конфликте в Европе
мог оказаться перед необходимостью сражаться один против
объединённой Европы на западе, Японии на востоке и, возмож-
но, Турции на Кавказе, большевистский вождь принял другую
стратегию.
В августе 1939 года, когда Япония попыталась захватить вос-
точную часть зависимой от СССР Монголии, Красная армия
вступила в бои с японскими войсками.
Гитлер, чтобы обезопасить Германию от преждевременного
столкновения с СССР, решил заключить мирное соглашение со
Сталиным, которое и было подписано 23 августа 1939 года и по-
лучило название “пакт Риббентропа-Молотова”. Пакт Молотова-
Риббентропа в Европе восприняли даже не как дружественные
объятия, а целую свадьбу двух авторитарных режимов. Кстати,
такая карикатура и была – свадьба Гитлера со Сталиным… Пос-
ле заключения пакта с Германией Сталин просто-напросто вы-
дал Гитлеру множество немецких антифашистов, бежавших в
СССР после 1935 года. Затем началось промышленное сотруд-
ничество. Немцы были ошеломлены, когда увидели список того,
что по этому договору хотят от них получить русские: он состо-
ял почти полностью из военных материалов и включал не только
взятые на вооружение системы, но также и те, которые ещё на-
ходились лишь в разработке. По договору Советский Союз по-
лучал из Германии новейшие технологии, в которых отказали
США и Англия. При этом Гитлер допускал, что произойдёт не-
которая задержка, прежде чем Россия сможет использовать тех-
нологические преимущества от полученного немецкого оружия.
В период с 20 по 31 августа 1939 года Красная армия вместе с
подчинёнными ей подразделениями монгольских вооружённых
479
отрядов на реке Халхин-Гол разгромила 6-ю японскую армию и
Япония запросила мира. 15 сентября было подписано соглаше-
ние о прекращении военных действий.
Хотя Геннадий Дзиковицкий и не принимал непосредствен-
ного участия в этих боях, но их дыхание на себе он всё же ощу-
тил: «Во время “малой войны” на Халхин-Голе вместо 3-х меся-
цев отслужил 6», находясь во втором эшелоне советских войск,
написал он. Покончив с военным конфликтом на востоке, Ста-
лин теперь мог обратить своё внимание на западную границу
СССР.
III. ГИБЕЛЬ II РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ
Возможно ли это? Конечно,
возможно, раз оно не исключено.
И.В. Сталин
В Польше, освободившейся в результате польско-советской
войны 1920 года от иностранной оккупации и принявшей офи-
циальное название II Речь Посполитая, очень прочные позиции
заняли древние обычаи и нормы быта, характерные для общест-
ва прежней, I Речи Посполитой. В частности, очень стойким пе-
режитком былого рыцарства была в ней, как известно, дуэль; в
Польше она просуществовала, по крайней мере, до самой Вто-
рой Мировой войны. Согласно польским понятиям о шляхетской
чести, рыцарь не мог подчиниться чужой воле: он сам хотел
быть своим судьёй. При этом встречались люди, которые выс-
меивали этот обычай, но принимали вызов, не желая, чтобы их
сочли трусами. Однако недолгим оказался период возрождения
шляхетских традиций в Польше и, следовательно, на Пинщине.
К началу сентября 1939 года на пинском Полесье в поветах
Пинском, Лунинецком и Столинском проживало около 35 тысяч
человек (114 фамилий) потомков пинской шляхты. Заселяли они
170 деревень и хуторов. Больше всего их проживало в Пинском
480
повете – около 20.000 душ в 81 деревне, в повете Столинском –
около 10.000 душ в 40 деревнях, а в Лунинецком повете насчи-
тывалось только 5.000 душ в 48 деревнях.
Поскольку государственным языком был польский, то уже
несколько десятилетий селения, именовавшиеся Малыми и
Большими Диковичами – вновь стали именоваться Дзиковича-
ми, а представители рода, о котором говорится в этой книге,
опять из Диковицких превратились в Дзиковицких.
* * *
В 1939 году во время германо-польских переговоров немецкая
сторона дважды пыталась убедить своего официального союзни-
ка – Польшу – через польского министра иностранных дел Бека
совместно действовать против Советского Союза, но Бек не со-
гласился. Зато СССР согласился с Германией действовать сов-
местно против II Речи Посполитой.
1 сентября 1939 года, несмотря на союзнические отношения,
Германия вероломно напала на Польшу, что явилось началом
Второй Мировой войны, в которой, как был уверен Сталин,
Советский Союз, также заключивший с Гитлером договор, если
и будет принимать участие, то только по собственной воле и для
собственной выгоды. Сталин полагал, что, в отличие от Польши,
для Гитлера он слишком крупная дичь и, дав Гитлеру возмож-
ность подминать под себя слабых соседей в Европе, может и сам
безнаказанно приобретать новые территории.
В боевых действиях на стороне Германии приняли участие
также войска Словакии. Чуть позже, в начале ноября 1939 года в
словацких газетах появляются фотографии – словацкий ас Фран-
тишек Гановец на фоне сбитого польского бомбардировщика,
словацкий солдат поджигает зажигалкой польский флаг, словац-
кие конвоиры сопровождают колонну пленных польских жолнё-
жей… Воссоединение с Польшей ранее аннексированных Чехо-
словакией территорий продлилось всего 11 месяцев. Впрочем,
481
после германско-советско-словацкой агрессии против Польши,
Тешинская Силезия была захвачена Германией.
3 сентября Великобритания, Франция, Австралия и Новая Зе-
ландия объявляют войну Германии. В течение нескольких дней
к ним присоединяются Канада, Ньюфаундленд, Южно-Африкан-
ский Союз и Непал. Вторая Мировая война началась.
Однако на Западном фронте союзные англо-французские вой-
ска не предпринимают никаких активных действий. Только на
море война началась сразу: уже 3 сентября немецкая подводная
лодка U-30 без предупреждения нападает на английский пасса-
жирский лайнер “Атения”.
Из воспоминаний генерала Поплавского: «Уже из первых со-
общений о ходе боевых действий на польско-немецком фронте
можно было сделать вывод, что участь польской армии, а следо-
вательно, и Польского государства предрешена».
О том, как проходила эта короткая война, даёт представление
следующая сводка событий.
5 сентября. В районе Грундзенда части 3-й и 4-й немецких ар-
мий завершили окружение крупной группировки армии “Помо-
же”. А войска 10-й армии вступили в Кельце. Польское прави-
тельство эвакуировалось в Люблин. Туда же вывезен и весь зо-
лотой запас государства.
6 сентября. Войска 4-й армии Клюге заняли Быдгощ и вышли
к окраинам Торуня. За первые 6 дней боев в “Коридоре” нем-
цами были захвачены 16.000 польских солдат и 100.000 орудий.
Польские войска оставили Краков, в который вступил 17-й кор-
пус 14-й армии генерала Листа из состава группы армий “Юг”.
7 сентября. Ставка Главнокомандующего Войска Польского
перенесена в Брест (Бжесть-над-Бугом). Войска группы армий
“Север”, пытающиеся взять Вестерплатте, применили огнемёты,
и после 7-дневной обороны гарнизон майора Хенрика Сухар-
ского вынужден был капитулировать. Немцы вплотную подош-
ли к Гдыне. Началась тяжёлая оборона города. 4-я танковая ди-
482
визия 10-й армии из состава группы армий “Юг” прорвала фронт
у Петркува-Трибунальского и устремилась к Варшаве.
За первую неделю боёв немецкие войска в нескольких местах
рассекают польский фронт и занимают часть Мазовии, Запад-
ную Пруссию, Верхне-Силезский промышленный район и запад-
ную Галицию.
8 сентября. Советское правительство дало разрешение на за-
ход немецких судов в Мурманск и гарантировало транспорти-
ровку немецких грузов в Ленинград. Приказ наркома внутрен-
них дел Лаврентия Берии №001064 о формировании 5 опергрупп
НКВД по 50 – 70 человек в Киевском Особом военном округе и
4 групп по 40 – 55 человек в Белорусском Особом военном ок-
руге. Каждой группе придавался батальон в 300 бойцов из со-
става пограничных войск.
Немецкая 4-я танковая дивизия из состава 10-й армии, насту-
павшая из Петркува-Трибунальского, своим передовым отрядом
ворвалась с юго-востока в предместья Варшавы.
Нарком иностранных дел СССР В. Молотов направил в по-
сольство Германии телефонограмму: «Я получил ваше сообще-
ние о вступлении германских войск в Варшаву. Прошу передать
мои поздравления и приветствия германскому правительству».
9 сентября. Начало битвы на Бзуре. Польскими войсками и
ополченцами отражены три танковые атаки 4-й танковой диви-
зии. Части 3-й армии из состава группы армий “Север” прорвали
оборону польских войск на реке Нарев в районе Ломжи.
Польские войска оперативной группы генерала Эдмунда
Кнолля-Ковнацкого и армии “Познань” генерала Тадеуша Кут-
шебы ночью перешли в наступление против левого фланга 8-й
армии из состава группы армий “Юг”.
Посол Германии Шуленбург получил указание МИД Германии
возобновить беседы “с Молотовым относительно военных наме-
рений советского правительства в Польше”. В тот же день Мо-
483
лотов ответил на зондаж Шуленбурга, что “советские военные
действия начнутся в течение ближайших дней”.
Нарком обороны СССР маршал Климент Ворошилов и началь-
ник Генштаба командарм 1 ранга Борис Шапошников подписали
приказы №16633 Военному совету Белорусского Особого воен-
ного округа и №16634 Военному совету Киевского Особого во-
енного округа, согласно которым следовало «к исходу 11 сен-
тября 1939 года скрытно сосредоточиться и быть готовым к ре-
шительному наступлению с целью молниеносным ударом раз-
громить противостоящие войска противника». Глубина действий
войск фронтов устанавливалась по линии латвийской, литовской
и германской границ, далее по рекам Писса, Нарев, Висла и Сан
и по венгерской и румынской границам. Однако эти приказы не
были переданы в округа, поскольку в тот же день выяснилось,
что Варшава не занята немцами, а на франко-германской грани-
це началось продвижение французских войск к линии Зигфрида.
Началось перебазирование на аэродромы Белорусского и Ки-
евского Особых военных округов 1-й, 2-й и 3-й авиационных ар-
мий особого назначения.
10 сентября. Польский главнокомандующий Эдвард Рыдз-
Смиглы отдаёт приказ об общем отступлении в юго-восточную
Польшу, но основная часть его войск, не сумев отойти за Вислу,
оказывается в окружении.
Варшава. Третий день обороны. Отражены ещё две попытки
немецкой 4-й танковой дивизии и 8-й армии прорваться в город.
Приказом польского главного командования образован особый
Варшавский район обороны.
Части 3-й армии группы армий “Север” перерезали железную
дорогу Варшава-Брест и соединились с войсками 10-й армии
группы армий “Юг”, завершив тем самым окружение Варшав-
ской группировки польских войск.
Второй день битвы на Бзуре. Польские войска армии “Поз-
нань” Тадеуша Кутшебы разгромили 30-ю пехотную дивизию из
484
состава 8-й армии, которая в боях потеряла до 1.500 человек и
более 30 орудий. В этот день немецкие войска группы армий
“Юг” вступили на территорию Западной Украины, где под руко-
водством Организации Украинских Националистов (ОУН)
вспыхнуло антипольское восстание. Боевики ОУН уничтожили
польскую охрану железнодорожного моста около села Розвадов.
На подавление восстания из Жидачева было брошено 600 поль-
ских полицейских.
Нарком иностранных дел В. Молотов пригласил к себе посла
Германии фон Шуленбурга и заявил, что Красная армия застиг-
нута врасплох быстрыми успехами вермахта в Польше и ещё не
готова к действиям. Коснувшись политической стороны дела,
Молотов заявил, что «советское правительство намеревалось
воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и
заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие
этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и
белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог предста-
вит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и
даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором».
Но, согласно сообщению германского агентства ДНБ, создаётся
впечатление о возможном германо-польском перемирии, что за-
крывает дорогу для советских действий. Шуленбург пообещал
сделать запрос относительно возможности перемирия и сказал,
что действия Красной армии в данной ситуации очень важны.
11 сентября. Части 4-й армии форсировали Буг в районе Выш-
кува. Соединения 21-го армейского корпуса заняли Бельск. Час-
ти 7-го армейского корпуса взяли Сандомир. Части 22-го мото-
ризованного корпуса взяли Ярослав. 18-й армейский корпус, на-
ступавший от Новы-Сонч, форсировал реку Сан у Санока и дос-
тиг верховья Днестра.
Отряд ОУН Льва Шанковского разоружил около 500 польских
солдат, размещённых в сёлах Ставчаны и Оброшин.
485
12 сентября. Части 19-го моторизованного корпуса Хайнца
Гудериана наступают вдоль восточного берега Буга в направ-
лении Бреста.
Части 10-й армии взяли Радом. Немецкие войска вышли также
к среднему течению Вислы и форсировали верховья Сана. Части
14-й армии подошли ко Львову. Началась десятидневная оборо-
на города.
В районе Стрыя оуновцы напали на польские подразделения.
13 сентября. Части 3-й армии вышли на восточные окраины
Варшавы и блокировали крепость Модлин. В районе Острова-
Мазовецкого войска 3-й армии уничтожили окружённые 11 сен-
тября польские части из состава 18-й пехотной дивизии.
Части 10-й армии завершили разгром окружённой польской
группировки армии “Прусы” в районе Радома. В германский
плен попали 65 тысяч человек, захвачено 145 польских орудий.
Части 14-й армии ворвались во Львов и заняли главный вокзал.
Однако дальнейшее их продвижение было остановлено поль-
ским гарнизоном.
Польскими войсками подавлено начатое 10 сентября восста-
ние украинцев на Миколаевщине, спровоцированное действия-
ми ОУН. В ходе подавления восстания поляками сожжены сёла
Надитычи и Демьянка.
14 сентября. Части 3-й армии соединились с войсками 10-й
армии восточнее Варшавы, создав ближнее кольцо окружения
польской столицы. Так и не получив поддержки от Англии и
Франции, вооружённые силы Польши перестают существовать
как единое целое, но сохраняются локальные центры сопротив-
ления. 19-й танковый корпус Гудериана броском из Восточной
Пруссии захватывает Брест. В Брестской крепости закрепился
польский отряд генерала Константы Плисовского. Его войска
ещё в течение более двух суток будут продолжать оборону кре-
пости.
486
На второй день боёв польские войска выбили из Львова части
немецкой 4-й пехотной дивизии. В результате бомбардировок
немецкой авиации в осаждённом городе прекратилась подача
воды и газа.
15 сентября. Военный совет Белорусского фронта издал бое-
вой приказ №01, в котором говорилось, что «белорусский, укра-
инский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной
правящей помещичье-капиталистической кликой Польши с Гер-
манией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши
восстали на борьбу со своими вековечными врагами – помещи-
ками и капиталистами. Главным силам польской армии герман-
скими войсками нанесено тяжёлое поражение. Армии Белорус-
ского фронта с рассветом 17 сентября 1939 года переходят в
наступление с задачей – содействовать восставшим рабочим и
крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и
капиталистов и не допустить захвата территории Западной Бело-
руссии Германией. Ближайшая задача фронта – уничтожить и
пленить вооружённые силы Польши, действующие восточнее
литовской границы и линии Гродно – Кобрин».
Войска 21-го немецкого армейского корпуса заняли Белосток.
Части 19-го моторизованного корпуса Гудериана из состава 3-й
армии завязали бои за Брестскую крепость. К исходу дня насту-
павшие войска 4-й армии вышли на линию Осовец – Белосток –
Бельск – Каменец-Литовск – Брест-Литовск – Влодава.
Части 14-й армии подошли с юга ко Львову. Город оказался
блокирован с севера частями 4-й пехотной дивизии, с запада –
45-й пехотной дивизии, с юга – 1-й пехотной дивизии. К исходу
дня войска немецкой 14-й армии вышли на линию Владимир-
Волынский – Замосць – Львов – Самбор, а войска 10-й армии,
форсировав Вислу, с юго-запада подошли к Люблину.
Приказ наркома внутренних дел Л. Берия о задачах фронтовых
опергрупп НКВД на территории Западной Белоруссии и Запад-
ной Украины. На эти группы возлагалась организация времен-
487
ных управлений в занятых городах с участием руководителей
групп. Для обеспечения порядка, пресечения подрывной работы
и подавления контрреволюционной деятельности следовало соз-
дать в занятых городах аппарат НКВД за счёт выделения сил из
состава групп. На занятой территории было необходимо немед-
ленно занять пункты связи (телефон, телеграф, радио, почту),
государственные и частные банки и другие хранилища всевоз-
можных ценностей, типографии, где следовало наладить изда-
ние газет, государственные архивы (особенно архивы спец-
служб), провести аресты реакционных представителей прави-
тельственной администрации, руководителей контрреволюцион-
ных партий, освободить политических заключённых (сохранив
остальных под стражей), обеспечивать общественный порядок,
не допуская диверсий, саботажа, грабежей и тому подобного, а
также изъять оружие и взрывчатые вещества у населения.
16 сентября. Части 3-й танковой дивизии 19-го моторизован-
ного корпуса генерала Хайнца Гудериана соединились с частями
22-го моторизованного корпуса 10-й армии в районе Влодавы,
окружив польские войска армейской группы “Пискор”, Особой
группы “Вышкув” и остатки армий “Прусы” и “Краков”.
Части 22-го моторизованного корпуса взяли Владимир-Волын-
ский, после чего соединения корпуса были повернуты на юго-
запад в направлении Рава-Русская – Львов.
Военный совет Белорусского фронта отдал приказ №005, в ко-
тором отмечалось, что «…польские помещики и капиталисты
поработили трудовой народ Западной Белоруссии и Западной
Украины, [...] насаждают национальный гнёт и эксплуатацию,
[...] бросили наших белорусских и украинских братьев в мясо-
рубку второй империалистической войны. Национальный гнёт и
порабощение трудящихся привели Польшу к военному разгро-
му. Перед угнетёнными народами Польши встала угроза пол-
ного разорения и избиения со стороны врагов. В Западной Ук-
раине и Белоруссии развертывается революционное движение.
488
Начались выступления и восстания белорусского и украинского
крестьянства в Польше. Рабочий класс и крестьянство Польши
объединяют свои силы, чтобы свернуть шею своим кровавым
угнетателям [...]. Приказываю:
1. Частям Белорусского фронта решительно выступить на по-
мощь трудящимся Западной Белоруссии и Западной Украины,
перейдя по всему фронту в решительное наступление.
2. Молниеносным, сокрушительным ударом разгромить пан-
ско-буржуазные польские войска и освободить рабочих, крес-
тьян и трудящихся Западной Белоруссии».
К вечеру войска Белорусского и Украинского фронтов развёр-
нуты в исходных районах для наступления против Польши. Со-
ветская группировка объединяла 8 стрелковых, 5 кавалерийских
и 2 танковых корпуса, 21 стрелковую и 13 кавалерийских диви-
зий, 16 танковых, 2 моторизованные бригады и Днепровскую во-
енную флотилию – всего 617.588 человек, 4.736 танков, 4.959
орудий и миномётов. Кроме того, на границе несли службу око-
ло 16.500 пограничников Белорусского и Киевского погранич-
ных округов. Военно-воздушные силы фронтов насчитывают
3.298 самолётов.
Прибывший в Куты из Коломыя штаб главнокомандующего
польской армией маршала Эдварда Рыдз-Смиглы получил сооб-
щение начальника разведки Корпуса охраны прикордонья (КОП)
майора Гурского о том, что польский пассажирский поезд Здол-
буново-Киев не был пропущен советскими пограничниками че-
рез границу. На восточной границе Польши кроме 25 батальонов
и 7 эскадронов КОП (около 12.000 человек) других войск прак-
тически не имелось.
В ночь с 16 на 17 сентября польское правительство и верхов-
ное командование бегут из страны на территорию Румынии. В
более поздних документах говорится о том, что министр иност-
ранных дел Польши Юзеф Бек был германским шпионом. Но
489
это было неправдой. Бека интернировали в Румынии, и немцы
давили на румын, чтобы он был под жёстким режимом.
В ту же ночь защитники Брестской крепости в организованном
порядке покидают форты и отходят за Буг.
Сталин 17 сентября ввёл в ещё сражающуюся Польшу через
восточную границу свои войска. Сталинское правительство за-
являет, что “берёт под свою защиту жизнь и имущество украин-
ского и белорусского населения восточных областей Польши и
выдвинет свои войска для защиты их от немецкой агрессии”. Да-
та вступления СССР на территорию соседней страны была
выбрана именно такой, чтобы успеть ещё до капитуляции. Пос-
кольку в противном случае ни о каких “освобождениях” запад-
ных территорий не могло бы уже быть и речи. Немцы бы всё к
рукам прибрали. Да и оправдать подобное “вступление” уже ни-
как не получилось бы.
19 сентября Красная армия овладевает Вильно, 20 сентября –
Гродно и Львовом. Когда в белорусском местечке Скидаль была
установлена “рабоче-крестьянская советская власть”, местная
голытьба почувствовала себя хозяином положения по образцу
России 1917 – 1921 годов. В течение 22 и 23 сентября здесь бы-
ли застрелены, растерзаны и забиты в результате самосудной
расправы 42 человека из числа бывших польских легионеров-
осадников. А на территории Западной Украины в общей слож-
ности было убито около 1 тысячи поляков.
23 сентября войска Красной армии достигают реки Буг. 28 сен-
тября немцы занимают Варшаву, 30 сентября – Модлин, 2 ок-
тября – Хель. 6 октября складывают оружие последние подраз-
деления регулярной польской армии. Но II Речь Посполитая, в
отличие от Чехословакии и впоследствии Франции, официально
так и не капитулировала, вскоре перейдя к партизанской борьбе
с оккупантами.
В тот же день 6 октября 1939 года Гитлер выступает с пред-
ложением о созыве мирной конференции при участии всех круп-
490
нейших держав для урегулирования имеющихся противоречий.
Франция и Великобритания заявляют, что согласятся на конфе-
ренцию, только если немцы немедленно выведут свои войска из
Польши и Чехии и возвратят этим странам независимость. Гер-
мания отвергает эти условия, и в результате мирная конферен-
ция так и не состоялась. Немецкое командование начинает гото-
виться к наступлению на Запад.
* * *
Гитлер и Сталин разделили II Речь Посполитую. У “Пакта
Молотова-Риббентропа” были особые секретные пункты, из-
вестные только Германии и Советскому Союзу. О них мир узнал
только тогда, когда Красная армия пересекла границы Польши
на востоке и встретилась с вермахтом на линии демаркации при-
мерно в центре тогдашнего польского государства. Одним из та-
ких секретных пунктов был пункт о том, что многочисленное
еврейское население Западной Польши, попавшее в немецкую
зону оккупации, перемещается в Советский Союз. С точки зре-
ния нацистов, которые были убеждёнными антисемитами, это
перемещение еврейского населения со своей территории на чу-
жую было хорошим решением проблемы. Но для международ-
ных либералов это стало чувствительным ударом.
Советский Союз, в свою очередь, согласился принять на свою
территорию польских евреев, исходя из убеждения, что все ев-
реи имеют природную склонность к марксизму и, получив их,
советское государство получит много новых прокоммунисти-
чески настроенных и лояльных граждан. Тем самым менялась и
структура населения в СССР, к чему коммунисты всегда стре-
мились.
“Cвою” часть захваченной польской добычи немцы поделили
ещё на две: западные области присоединили непосредственно к
Третьему Рейху и направили для “германизации” сюда 2 мил-
лиона немецких переселенцев, а из восточных образовали гене-
рал-губернаторство рейхсляйтера Ганса Франка. Немецким ко-
491
лонистам передали лучшие земли и дома из числа конфиско-
ванных у прежних хозяев, попавших в разряд репрессиро-
ванных. Таковыми явились, в первую очередь, коммунисты (ко-
торых было не очень много) и выселяемые евреи (которых было
великое множество). И в присоединённых к Рейху землях, и в
генерал-губернаторстве поляки считались “людьми второго
сорта”.
Польское и еврейское население из “немецкой части” депорти-
руется не только в СССР, но и в центральные районы Польши. В
генерал-губернаторстве проводятся массовые репрессии против
поляков, а евреев стали сгонять в гетто.
Ержи Эйнхорн, председатель нобелевского комитета по меди-
цине, еврей и одновременно шведский врач, освобождённый
советскими солдатами из Ченстоховского гетто, высказывал пре-
тензии полякам. Он заявлял, что польских евреев за небольшое
вознаграждение охотно выдавали немцам сами поляки: «За пре-
делами гетто полно профессиональных доносчиков-поляков,
специализирующихся на распознавании евреев […] охотой на
евреев занимаются и мальчишки. Они бегут за одинокими еврея-
ми и кричат “Jude, Jude”, чтобы немцы поняли» (Газета “Завтра”,
№ 4 (845), январь 2010 г.). Еврейский историк М. Даймонт,
размышляя о том, почему немцы создали основные лагеря для
уничтожения евреев не в Западной Европе, а именно в Польше,
писал: «Иначе обстояло дело в Восточной Европе. Самым пос-
тыдным было поведение поляков. Они безропотно выдали нем-
цам 2.800.000 евреев из 3.300.000, проживающих в стране» (Га-
зета “Завтра”, № 4 (845), январь 2010 г.).
* * *
«Наибольшая часть Кресов Всходних (“Восточные Окраины”
– территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Юж-
ной Литвы, к которым иногда относят и восточные части сов-
ременных Люблинского и Краковского воеводств и всё Белос-
токское. – Примечание автора) во время советской агрессии и
492
аннексии вошла в состав СССР» (Гогун А.). Эти территории
включены в состав Украинской ССР, Белорусской ССР и Литвы.
К Белоруссии были, в том числе, присоединены и земли Пин-
щины вместе с её населением. Здесь устанавливается советская
власть, проводятся национализация промышленности и коллек-
тивизация крестьянства, что сопровождается депортациями и
репрессиями по отношению к бывшим “господствующим клас-
сам” – представителям буржуазии, помещикам, зажиточным
крестьянам, части интеллигенции. Как частный факт: Большие и
Малые Дзиковичи снова называются Диковичами, а Дзиковиц-
кие на присоединённых западнобелорусских и западноукраин-
ских землях вновь переписываются в Диковицких.
Поначалу после прихода Красной армии Вильно отошёл к Бе-
лоруссии, но уже 10 октября 1939 года (меньше, чем через ме-
сяц) Сталин подарил эту территорию Литве, надеясь подтолк-
нуть страну к вступлению в СССР. После присоединения Литвы
к СССР в её состав вошло несколько районов БССР. Среди жи-
телей Вильно, который тогда же переименовали в Вильнюс,
представители литовской национальности (то есть жемайты и
аукштайты) составляли всего 3%.
В соответствии с Договором “О передаче Литовской Респуб-
лике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи
между Советским Союзом и Литвой”, Литовская Республика по-
лучила земли, а СССР – право на размещение 20-тысячного
воинского контингента в Литве.
Передел земель с разрешения Сталина стал продолжением
конфликта между поляками и литовцами. Каждый отстаивал
своё влияние в регионе. Назвать себя белорусом в те времена
означало получить пулю от украинских или литовских национа-
листов. Естественным ответом на эти притязания стало создание
своего национального движения.
С приходом Красной армии главным врагом всех национа-
листов стала советская власть, однако выступить единым фрон-
493
том они не осмелились, отмечались лишь редкие случаи сотруд-
ничества. Заключить союз мешали сильные национальные и по-
литические противоречия. С украинцами поляки конфликтовали
из-за пограничных земель Волыни и Полесья, с литовцами – из-
за Вильно и Виленского края. Со своей стороны, Вильнюсом ин-
тересовались и белорусы.
У каждого была своя правда. В северо-западных районах ново-
образованной советской территории БССР (Белорусской Совет-
ской Социалистической Республики) боролись за независимость
бойцы Lietuvos laisves armija (Литовской освободительной ар-
мии). Они начали действовать сразу после оккупации Прибал-
тики советскими войсками в 1940 году, практически всё время
находясь на нелегальном положении. Позднее, в период наступ-
ления Красной армии на германский Рейх, литовские национа-
листы противостояли мародёрствующим немцам, а после прихо-
да советской власти начали террор против красных.
* * *
4 декабря 1939 года на присоединённой от Польши территории
была, в частности, образована и Пинская область, делившаяся на
11 районов и имевшая в своём составе 4 города – Пинск, Давыд-
Городок, Лунинец и Столин, а также 5 посёлков городского типа
(по-южнорусски – местечек).
На всех территориях, перешедших к СССР после падения
Польши, под репрессии попало много людей, в том числе и из
тех, что носили фамилию “Дзиковицкий” (“Диковицкий”). В
частности, в селе Шимковцы, что располагалась в Кременецком
районе новообразованной 4 декабря 1939 года Тернопольской
области в составе Советской Украины, проживала семья Дико-
вицких – Григорий Стефанович, по документам числившийся
поляком и родившийся в 1901 году “в деревне Дзиковина”, на
тот момент – в составе Пинского района Полесской области, и
жена его, Анастасия Яковлевна, родившаяся в 1907 году.
494
У супругов было шестеро детей: старшие дочери – Софья 1928
года рождения, Мария 1930 года рождения, Анна 1932 года
рождения, Евгения 1934 года рождения и, наконец, самые млад-
шие дети – сыновья Степан 1936 года рождения и Антоний 1938
года рождения.
Всё это семейство в числе 8 человек – от отца до маленького
сына – 10 февраля 1940 года было приговорено к спецпоселению
в посёлке Ношуль-База Прилузского района в Коми АССР (по
северной части этой автономной республики уже проходит Се-
верный полярный круг и здесь пролегает граница между хвой-
ными лесами и полярной тундрой). Даже центр этого района –
Прилузу – не на всякой карте того времени можно было найти,
поскольку это был всего лишь небольшой посёлок.
Получается, что главе семейства на момент ареста было около
(даты рождения неизвестны) 38 лет, его жене – около 32 лет, а
их детям – от 11 до 1 года отроду.
6 марта 1940 года по решению НКВД произошёл расстрел в
Катыни 5.000 польских офицеров, ранее пленённых или пере-
шедших под натиском немцев на территорию СССР. Аналогич-
ные расстрелы были осуществлены ещё в двух лагерях. Долгие
годы эта трагедия омрачала советско-польские отношения. Она
же явилась одной из причин отсутствия достаточного числа под-
готовленных офицерских кадров в будущей польской армии.
* * *
Дальнейшие события разворачивались стремительно. Только-
только поглотив часть Польши, СССР в конце 1939 года начал
войну с союзницей стран Антанты – Финляндией. Война с ма-
леньким государством оказалась, однако, неожиданно тяжёлой и
потребовала большого напряжения сил. В ходе зимней кампании
1939 – 1940 годов французское правительство Деладье постави-
ло Финляндии 145 самолётов, 496 орудий, 5.000 пулемётов,
400.000 винтовок и 20 миллионов патронов. А английское пра-
вительство Чемберлена передало Финляндии 101 самолёт, 114
495
орудий, 185.000 снарядов, 200 противотанковых орудий, 50.000
газовых снарядов, уже запрещённых к применению, а также
большое количество обмундирования и снаряжения.
В эти месяцы французские газеты стали открыто называть рус-
ских “врагом номер один”. Германия была разжалована на вто-
рое место. Именно в это время Деладье всерьёз заговорил о не-
обходимости бомбардировки советского Баку, рассчитывая по-
сле этого договориться с Гитлером и развернуть его дивизии на
восток. Но этого так и не случилось.
Интересно, что если в 1939 году в приказах по Красной армии
указывался вероятный противник в лице Англии и Франции, то
в апреле 1940 года произошла переориентация и впервые поя-
вился новый вероятный противник – “фашистская Германия”.
* * *
По состоянию на 1 марта 1940 года в систему ГУЛАГа входи-
ли: 53 исправительно-трудовых лагеря (ИТЛ), 425 исправитель-
но-трудовых колоний (ИТК), а также тюрьмы, 50 колоний для
несовершеннолетних, 90 “домов младенца”. 23 мая 1940 года в
деревне Стайки “Жабинковского” (Жабчицкого) района Брест-
ской области был арестован 45-летний крестьянин-единоличник
Игнатий Михайлович Диковицкий. Был он белорусом, образо-
вание имел начальное. Через шесть с лишним месяцев, 11 декаб-
ря 1940 года, Игнатий Диковицкий был приговорён, как “член
к/р партии”, к неизвестному автору количеству лет исправи-
тельно-трудовых лагерей в Вятлаге.
Вятлаг (или Кайский край) был организован 5 февраля 1938
года на обширной территории между городом Кирс Кировской
области и посёлком Крутоборка республики Коми. Здесь, в
очень глухой местности, полностью лишённой населённых пун-
ктов, создавались лагеря системы ГУЛАГ. Вятлаг расположен в
неблагоприятной природно-климатической зоне: болотистая
местность, повышенная влажность (до 80% в среднем за год,
осадки – в течение 200 дней в году, ясных дней – не более 40, в
496
отдельные годы – менее 15), дефицит питьевой воды, суровые
зимние холода (не менее 140 дней в году – с устойчивыми мо-
розами), летом – частые заморозки и резкие похолодания, оби-
лие насекомых-кровососов (комары, мошка, слепни и тому по-
добное). Посетивший эти края ещё в 1770 году русский путе-
шественник капитан Рычков отмечал: «Пространство северной
части Вятской страны удобно для обиталища не людям, но зве-
рям, привыкшим жить среди ужасных болот и лесов, каковы
суть там все места». Заключённые в Вятлаге занимались заготов-
кой леса, запасы которого впоследствии были исчерпаны.
* * *
В июне 1940 года Германия буквально в считанные недели
разгромила бывшую великую державу – Францию. В свою оче-
редь, Советский Союз, несколько задержавшись из-за войны с
Финляндией, в июне – июле 1940 года включил в свой состав
прибалтийские республики – Эстонию, Латвию и Литву, отторг
от Румынии земли Бессарабии и Северной Буковины.
* * *
8 июня 1940 года в деревне Вуйвич Пинского района был
арестован 55-летний Григорий Андреевич Диковицкий, уроже-
нец этой же деревни, числившийся крестьянином-единолични-
ком, белорусом и имевшим начальное образование. Через два с
половиной месяца после ареста Григорий Андреевич “за антисо-
ветскую агитацию” был приговорён к 8 годам исправительно-
трудовых лагерей в Темлаге. Заключённые Темниковского ис-
правительно-трудового лагеря, находившегося в Темниковском
районе Мордовской области Средне-Волжского края, со всех
сторон окружённого вековыми лесами, в основном в это время
использовались на лесоповалах.
13 декабря 1940 года в Диковичах как “социально опасный
элемент” был арестован 52-летний местный уроженец Антон
Григорьевич Диковицкий. Был он крестьянином-единолични-
ком, имел начальное образование и числился белорусом. Спустя
497
5 месяцев Антон Григорьевич был приговорён к 8 годам испра-
вительно-трудовых лагерей в Карлаге. Карагандинский исправи-
тельно-трудовой лагерь – один из крупнейших исправительно-
трудовых лагерей, находившийся на территории Карагандин-
ской области. Через Карлаг прошло около миллиона репрессиро-
ванных. Заключённые содержались в нечеловеческих условиях.
Вспоминает бывшая узница Карлага А. Михайловская: «Расска-
жу, как хоронили заключённых. Умирало по несколько человек
в сутки. Копали яму глубокую и широкую, чтобы вместилось не
меньше 20 – 25 человек. Бросали голых, куда голова, куда ноги,
куда руки...
Это были скелеты, обтянутые кожей. Невозможно было столь-
ко выкопать могил, сколько в сутки умирало людей. Ведь ус-
ловия были ужасные. Голод, холод, вши, клопы и непосильный
труд».
* * *
В 1940 году военкомат, учитывая общеобразовательную и во-
енную подготовку Геннадия Дзиковицкого, подготовил бумаги
для присвоения ему звания младшего лейтенанта запаса. Перед
отправкой документов на утверждение в Москву Геннадия выз-
вали к военному комиссару и поставили в известность о приня-
том решении. Позже Дзиковицкий вспоминал: “Я отнёсся к это-
му без особого энтузиазма”. И это вполне понятно: становиться
кадровым военным Геннадий не собирался и, конечно, не мог
предположить, что вскоре ему придётся надеть военную форму
на несколько лет, а не как до этого, когда он надевал её лишь на
несколько месяцев переподготовки.
* * *
В августе 1940 года Гитлер заставил Румынию отказаться в
пользу своего союзника – хортистской Венгрии – от Северной
Трансильвании, а уже в сентябре в Румынии была установлена
власть генерала Йона Антонеску, ставшего верным союзником
Германии.
498
Завидуя успехам Гитлера в Европе, итальянский вождь Муссо-
лини 28 октября 1940 года напал на Грецию, считая её лёгким
противником. Услышав об этом, Гитлер пришёл в ярость. В от-
личие от своего союзника он хорошо представлял себе послед-
ствия. Во-первых, итальянцы будут разбиты, поскольку “греки
неплохие солдаты”. Во-вторых, вступление в войну Греции даст
англичанам как минимум авиабазы на правом фланге плани-
руемого немецкого вторжения в СССР. И, в-третьих, что хуже
всего, Германии придётся выручать своего союзника, втягиваясь
в совершенно ненужную ей кампанию на Балканах. Вопреки
ожиданиям Муссолини греки не бежали, а сражались. Пока дуче
играл в войну, греки взялись за дело всерьёз. 14 ноября они пе-
решли в контрнаступление по всему фронту, а 21 – 22 ноября от-
теснили итальянцев в Албанию, занятую ими ещё в апреле 1939
года.
6 апреля 1941 года Германия напала на Югославию. После
жестокой бомбардировки её столицы Белграда, немецкая армия
приступила к оккупации страны. В то время югославская армия
представляла собой морально и политически разложившуюся
массу, в значительной степени уже заражённую коммунизмом.
Не оказав никакого серьёзного сопротивления, она разбежалась.
Сербское население относилось к белым эмигрантам из России,
готовым выступить на защиту приютившей их страны, враждеб-
но, многие сербы были настроены прокоммунистически и от-
крыто мечтали о приходе “батюшки Сталина”. Разгромив Юго-
славию в девять дней, немцы расчленили страну на более мел-
кие государства-сателлиты.
Теперь Гитлер покорил практически все страны Европы, за ис-
ключением островной Великобритании и СССР на востоке. Про-
лив, отделяющий Англию от континентальной Европы, Герма-
нии пересечь не удавалось, но положение островного государ-
ства было почти катастрофическим в результате постоянных
бомбардировок и подводной войны, организованной силами
499
подводного флота Германии против всякого внешнего сношения
англичан со своими колониями и нейтральными странами. Дви-
жение Третьего Рейха на восток оставалось лишь делом време-
ни. И оно вскоре началось. А вслед за этим в Сербии вспыхнуло
коммунистическое восстание, которое охватило почти всю стра-
ну. Начались избиения русских белых эмигрантов целыми семь-
ями…
* * *
22 июня 1941 года было воскресеньем. В этот день школа, в
которой работал Геннадий Дзиковицкий, организовала для сво-
их сотрудников выход на отдых на природу – это называлось то-
гда маёвкой. Геннадий взял с собой и свою четырёхлетнюю
дочь. Жена осталась дома.
«Наш коллектив, – вспоминал он, – выехал в очень живопис-
ную местность за 5 километров от нашей станции в урочище
Гонгота. Там протекал чистый горный ручей, была хорошая по-
ляна на берегу, а кругом горы и тайга. Мы веселились и отды-
хали, а когда вечером приехали домой, то жена мне сообщила,
что по радио объявили о нападении фашистской Германии на
нашу страну».
Верующие люди, которых, несмотря на антицерковные реп-
рессии, всё ещё немало оставалось в большевистской России,
считали, что Германия нападением на СССР подписала себе
смертный приговор, поскольку именно этот день был “Днём
Всех Святых, в Земле Российской просиявших”.
Длительная большевистская пропаганда также сделала своё
дело. Начавшаяся война многим не представлялась столь уж
страшной. Казалось очевидным, что “непобедимая Красная ар-
мия” вскоре разобьёт врага, как всегда было прежде. Геннадий
вспоминал: «Все мы были очень взволнованы этим сообщением,
но были полны уверенностью, что фашистов скоро отбросят от
наших границ».
500
Никто тогда и представить не мог, что речь идёт не об отбра-
сывании от границ, а о полномасштабном военном столкнове-
нии, и во что выльется начавшаяся война, каких она потребует
жертв и лишений.
На следующий день Геннадий получил повестку и, простив-
шись с семьёй, уехал в военкомат. В его трудовой книжке
появилась краткая запись: «22.06.1941 года. Выбыл в РККА».
IV. ВОЙНА
Глухой выстрел, высокий,
высокий разрыв шрапнели.
Началось.
Д. Лехович.
«Белые против красных».
Чем была Вторая Мировая война для народа Советского Сою-
за? Как сумела Красная армия, командный состав которой был
репрессирован и буквально разгромлен Сталиным в предшест-
вующие годы, выйти из этой войны победителем? Ведь даже сам
“вождь народа” Сталин, ставший Верховным главнокомандую-
щим, «накануне войны совершенно запутался, никого не слу-
шал, никому не верил, только себе. И в решающий момент ока-
зался банкротом... Выяснилось, что его рукой водил Гитлер»
(“Размышления К. Симонова о И.В. Сталине”).
Ответ может быть только один, причём на оба вопроса: СССР
стал победителем только благодаря своему большому населе-
нию и иностранной помощи. Все его победы, или почти все,
одерживались, если переиначить Суворова, “не умением, а чис-
лом”. Враг был просто завален трупами русских солдат и Сталин
в конце войны вполне мог бы сказать словами легендарного ца-
ря Пирра: “Ещё одна такая победа, и я останусь без войска!”.
Как говорил журналист А. Невзоров из Санкт-Петербурга, го-
воря о войне, нельзя забывать о ленд-лизе, без которого Совет-
501
ский Союз не продержался бы дольше, чем до 1942 года. Когда
триллионы тонн текла в СССР английская и американская по-
мощь. Когда все великие советские авиаторы-истребители лета-
ли только на иностранных “Аэрокобрах”, а вокруг ходили толь-
ко танки “Матильда”, не говоря уж о тяжёлых танках. Когда сот-
нями миллионов тонн шла сталь оружейная, порох, тротил, про-
дукты… Без этого, – говорит журналист, – не продержался бы
Советский Союз.
Даже по официальным советским данным немцы в этой войне,
имея в числе противников кроме СССР ещё Соединённые Шта-
ты и Великобританию, подвергшие Германию страшнейшим
бомбардировкам, сравнимым с ядерными, а также всеевропей-
ское движение Сопротивления, потеряли около 12 миллионов
человек, в то время как Советский Союз лишился 20 миллионов
своих граждан. Реальные же потери, очевидно, ещё больше. К
концу войны практически не осталось тех солдат, что начинали
воевать в 1941 году.
Вот что говорил по этому поводу писатель, бывший фронто-
вик, Виктор Астафьев.
«Мы до сих пор не знаем, сколько потеряли в Отечественной
войне народу. Вот в “Истории Великой Отечественной войны”
опубликованы карты. Вы посмотрите внимательно на них и в
тексты, которые их сопровождают, и вы увидите полное расхож-
дение. Мы просто не умели воевать. Мы и закончили войну, не
умея воевать. Мы залили своей кровью, завалили врагов своими
трупами. Вы посмотрите на любую из карт 1941 и даже 1944
года: там обязательно 9 красных стрелок против 2 – 3 синих. Это
9 наших армий воюют против 2 – 3 армий противника. И так всё
время, на протяжении всей войны. Одной армией Манштейн раз-
громил на глазах у Черноморского флота все наши армии в Кры-
му, прошёл Сиваш. Оставив потом часть войск у осаждённого
Севастополя, с двумя танковыми корпусами сбегал под Керчь и
опрокинул в море три наши армии!
502
Я понимаю, об этом писать в истории очень тяжело. Лучше,
конечно, когда под барабанный бой провозглашается, что мы по-
бедили. Но как победили? Если сейчас глянуть на центр нашей
России, на пустую деревенскую Россию, которая была основным
поставщиком рядовых солдат, то у меня создаётся впечатление,
что мы побеждённые...».
В первых сражениях советские войска понесли огромные поте-
ри в личном составе, боевой технике и вооружении. Погибли
многие тысячи, десятки тысяч рядовых красноармейцев и коман-
диров. Западный фронт лишился почти всех артиллерийских
складов и авиации. При всём том Сталин был вынужден держать
целых 40 дивизий вдали от фронта, на Дальнем Востоке, для
прикрытия границы с Маньчжурией, где существовала опас-
ность вступления в войну союзницы Германии – императорской
Японии.
К лету 1941 года гонения на церковь и её служителей в СССР
достигли таких размеров, что уже само её существование оказа-
лось под вопросом. Почти все оставшиеся в живых архиереи на-
ходились в лагерях и тюрьмах. Поэтому неудивительно, что 30
июня 1941 года во Львове митрополит Украинской греко-като-
лической (униатской) Церкви Андрей Шептицкий организовал
восторженную встречу населением передовых частей герман-
ской армии с поднесением хлеба-соли.
Немало впоследствии говорили о зверствах украинских нацио-
налистов-бандеровцев во Львове в 1941 году, устроивших еврей-
ские погромы в начале войны, по пришествии немцев. Да, были
погромы. Но что явилось их причиной? После отступления
Красной армии жители бросились в городскую тюрьму в надеж-
де найти своих ранее арестованных родственников. Но нашли
только трупы… А ведь жители Львова знали, кто по националь-
ности были те, что работали в большевистском НКВД (Б.И. Со-
ломаха).
503
И всё-таки, как уже не раз было в истории, большие прост-
ранства России и отчаянная храбрость простого русского чело-
века в сочетании с его самопожертвованием (в Белоруссии, к
примеру, погибла четверть населения. – Примечание автора),
спасли от завоевания страну и, вместе с нею, спасли Сталина.
Политический же просчёт Сталина – развал обороны и беспо-
рядочное отступление – обернулся новыми репрессиями. Вина
за поражения была взвалена на генералов и офицеров, которые
за это были арестованы и расстреляны (комиссией, после 1956
года пересматривавшей дела в Военной коллегии Верховного
суда СССР, они были реабилитированы. – Примечание автора).
* * *
Возвращаясь к рассказу о деде, я должен заметить, что, хотя
Геннадий уже далеко не симпатизировал установленному в стра-
не режиму, он оставался патриотом. Перед отъездом в армию
Дзиковицкий дал наказ жене, чтобы она сдала все имевшиеся в
доме облигации государственного займа и всю домашнюю пти-
цу в фонд обороны (корова к этому времени пала. – Примечание
автора).
В военкомате Геннадий получил назначение в 51-й стрелко-
вый полк на границе с Маньчжурией на должность командира
пулемётного взвода. Можно считать, Геннадию повезло, что
первую половину войны, самую бездарную в смысле военного
руководства и самую кровопролитную для советских войск, он
оказался не на Западном фронте. В противном случае он, скорее
всего, погиб бы, как погиб 18-летний брат жены Кузьма, моби-
лизованный в 1942 году сразу после наступления совершен-
нолетия и почти сразу же убитый. Хотя Кузьма сам стремился на
фронт и его даже снимали с поезда, когда он, ещё не достигший
совершеннолетия, пытался сам сбежать из дома на войну…
Правда, сам Геннадий считал несчастьем для себя, что в
военное время он вынужден нахо-диться вдали от фронта.
504
Геннадий Дзиковицкий в 1941 году.
На границе с Маньчжурией
* * *
Несмотря на помощь по ленд-лизу, остаётся интересна своей
циничностью позиция США. Гарри Трумэн, ставший впослед-
505
ствии президентом этой страны, в 1941 году заявил: «Если мы
увидим, что побеждают немцы, то будем помогать русским, если
же будут побеждать русские, то следует помогать немцам. Пусть
они убивают друг друга как можно больше». Главное для амери-
канцев в этой войне было экономически и политически разру-
шить, обескровить и ослабить всю Европу в целом, чтобы на
развалинах европейской цивилизации приблизиться к мировому
господству и диктату американского еврейского капитала над
другими странами.
* * *
В июле 1941 года все без исключения земли II Речи Поспо-
литой (включая Кресы Всходни), которые ранее оказались под
оккупацией СССР, теперь оказались под германской оккупацией
и были поделены между различными административными частя-
ми “Тысячелетнего Рейха”. В частности, Пинск был включён в
состав Рейхскомиссариата “Украина” в округ “Волынь”. Работа
гражданской почты была прекращена. Однако для различных
оккупационных учреждений работа почты была необходима.
Поэтому 9 сентября 1941 года в Пинске немецкая администра-
ция открыла специальную почту, которая называлась “Deutsche
dienstpost Ukraine” (“Немецкая служебная почта. Украина”).
И на всех занятых немцами землях борьбу с оккупантами по-
вело почти сразу несколько военно-политических образований,
которые условно можно разделить на пять партизанских направ-
лений: польское, украинское, литовское, белорусское и красное
(советское). Все направления также были неоднородны и внутри
себя часто имели враждовавшие между собой группировки.
* * *
46-летний Диковицкий Игнатий Михайлович, осуждённый в
СССР в декабре 1940 года за принадлежность к “социально чуж-
дой” партии, был освобождён 26 августа 1941 года. Неизвестно,
что стало причиной этого, но, скорее всего, заключённый согла-
сился “искупить вину перед советской властью собственной кро-
506
вью”. Так называлось тогда освобождение с условием дальней-
шего участия в военных действиях в составе так называемых
штрафных батальонов, из которых до 90% солдат гибло, а ос-
тальные, получив ранение, получали право продолжать службу в
обычных частях с формально аннулированной судимостью. На-
верное, по тому же сценарию был освобождён 27 сентября 1941
года приговорённый более года назад к лишению на 8 лет сво-
боды в Темлаге (в Мордовии) крестьянин из Пинщины 56-лет-
ний Григорий Андреевич Диковицкий.
* * *
Видный еврейский писатель в Америке Теодор Кауфман напи-
сал в 1941 году книгу, озаглавленную “Германия должна погиб-
нуть”, в которой он проповедовал истребление всех немцев пу-
тём стерилизации. Эта книга получила благосклонные отзывы в
главных американских журналах и газетах. Другие книги, на-
пример Луи Ницера, также способствовали нагнетанию атмос-
феры нетерпимой антинемецкой ненависти. Военная пропаганда
и официальная политика совместно создали образ немца как не-
дочеловека, заслуживающего если не истребления, то бесконеч-
ного наказания. А поскольку Япония была союзником Германии,
в США начинается также антияпонская пропаганда, приведшая
впоследствии к огромным последствиям.
В июле 1942 года в СССР появился лозунг-призыв “Убей нем-
ца!”. Первичным стимулом для развёртывания “пропаганды не-
нависти” стал рассказ М. Шолохова “Наука ненависти”, опубли-
кованный 22 – 23 июня 1942 года в ведущих советских газетах.
Затем в том же духе появились статьи советского еврейского пи-
сателя И. Эренбурга. В мобилизующей антинемецкой кампании
приняли активное участие многие советские писатели, поэты,
художники. Лозунг “Убей немца!” начал широко использоваться
в плакатах и – в качестве заголовка – в листовках. Для поддер-
жания действенности лозунга в советских газетах были созданы
507
специальные рубрики (одно из типичных названий “Убил ли ты
сегодня немца?”).
Такое активное разжигание ненависти не к режиму Гитлера, а
к немцам, как народу, не сулило ничего для него хорошего в бу-
дущем, в случае победы союзников над германскими вооружён-
ными силами. Что впоследствии и случилось, как читатель и
увидит далее.
* * *
7 декабря 1941 года Япония наносит удар по американской
военно-морской базе Пёрл-Харбор. В ходе нападения, в котором
участвовал 441 самолёт, базировавшийся на шести японских
авианосцах, было потоплено и серьёзно повреждено 8 линкоров,
6 крейсеров и более 300 самолётов США. Таким образом, за
один день была уничтожена большая часть линкоров Тихоокеан-
ского флота США. Правда, в узких осведомлённых кругах нали-
чествовало убеждение, что американское правительство созна-
тельно игнорировало поступающую к нему информацию о гото-
вящемся японском нападении, чтобы получить затем, после на-
падения на свою базу, удобный предлог для вступления в войну.
Помимо США, на следующий день войну Японии объявляют
также Великобритания, Нидерланды (правительство в эмигра-
ции), Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский
Союз, Куба, Коста-Рика, Доминиканская республика, Сальвадор,
Гондурас и Венесуэла.
8 декабря японцы блокируют английскую военную базу в Гон-
конге и начинают вторжение в Таиланд, британскую Малайю и
американские Филиппины. Вышедшая на перехват британская
эскадра подвергается ударам с воздуха, и два линкора – ударная
сила англичан в этом районе Тихого океана – идут ко дну. В тот
же день японцы прорывают британскую оборону в Малайе и,
стремительно наступая, оттесняют британские войска в Синга-
пур.
508
Таиланд после непродолжительного сопротивления соглаша-
ется на заключение военного союза с Японией и объявляет вой-
ну США и Великобритании. Японская авиация с территории
Таиланда начинает бомбардировки Бирмы.
10 декабря японцы захватывают американскую базу на острове
Гуам. 11 декабря Германия и Италия, а 13 декабря – Румыния,
Венгрия и Болгария – объявляют войну США.
23 декабря – японцы захватывают американскую базу на ост-
рове Уэйк, 25 декабря пал Гонконг. На Филиппинах в конце де-
кабря 1941 года японцы захватывают острова Минданао и Лу-
сон. Остаткам американских войск удаётся закрепиться на полу-
острове Батаан и острове Коррехидор.
* * *
В течение жизни многих поколений существенной особен-
ностью польского общества было наличие двух активных поли-
тических направлений – так называемых “аристократического” и
“народно-демократического”. Их борьба между собой и компро-
миссы не раз оказывали решающее влияние на судьбы поляков и
Польского государства. Социальной основой аристократическо-
го направления во время начавшейся войны были представители
помещиков, буржуазии, бывших государственных и военных
деятелей Польши, большинство интеллигенции. Народно-демо-
кратическое направление было представлено в основном поль-
скими коммунистами. Водоразделом между теми и другими в
нынешней войне был вопрос о послевоенном устройстве Поль-
ши и об отношении к Советскому Союзу. Аристократическое
направление желало восстановления прежних порядков в стране,
а демократическое – создания порядка, сходного с порядками в
СССР. В отношении к двум своим соседям – Германии и России
– первые придерживались так называемой “теории двух врагов”
и считали, что полякам следует добиваться независимости са-
мим или при помощи западных держав, не вступая в соглашение
ни с Германией, ни с Советской Россией. Представители же дру-
509
гого направления объявляли СССР своим другом и добивались,
чтобы Советский Союз взял их под своё покровительство. Тако-
во, в общих чертах, было состояние польского общества.
В 1941 году на территории СССР формировались части поль-
ского воинского соединения, которое предполагалось использо-
вать в боях на советско-германском фронте. Однако эта армия,
возглавлявшаяся бывшим участником “похода на Киев” в 1920
году генералом Андерсом и по мироощущению большинства
своих участников относившаяся к аристократическому направ-
лению, в конце года в полном составе вышла из СССР в Иран,
затем в Турцию, Египет, а позже участвовала в составе союзни-
ческих войск в боях в Италии, где покрыла себя особой славой в
боях под Монте-Кассино, когда ценой отчаянной храбрости и
больших потерь польская армия сумела прорвать немецкую ли-
нию обороны, которую до этого безуспешно пытались преодо-
леть в течение нескольких месяцев англо-американские союзни-
ки.
* * *
11 января 1942 года японские войска вторгаются в Голланд-
скую Ост-Индию и вскоре захватывают острова Борнео и Це-
лебес. 23 января 1942 японцы захватывают архипелаг Бисмарка,
в том числе остров Новая Британия. 28 января японский флот
наносит поражение англо-голландской эскадре в Яванском море,
а затем Япония овладевает западной частью Соломоновых ост-
ровов, в феврале – островами Гилберта. Сингапур, который до
этого британцы считали “неприступной крепостью”, пал 15 фев-
раля 1942 года после 6-дневной осады. Около 140.000 британ-
ских и австралийских солдат попадают в плен. Союзники пыта-
ются создать мощную оборону на острове Ява, однако ко 2 мар-
та капитулируют. В начале марта 1942 года японцы вторгаются
в Новую Гвинею. 8 марта, наступая в Бирме, японцы захваты-
вают Рангун, в конце апреля – Мандалай, и к маю овладевают
почти всей Бирмой, нанеся поражения британским и китайским
510
войскам и отрезав южный Китай от Индии. Однако начало се-
зона дождей и недостаток сил не позволяют японцам развить
свой успех и осуществить вторжение в Индию. 6 мая капитули-
рует последняя группировка американских войск на Филиппи-
нах. К концу мая 1942 года Японии ценой незначительных по-
терь удаётся установить контроль над Юго-Восточной Азией и
Северо-Западной Океанией. Американские, британские, гол-
ландские и австралийские войска терпят сокрушительное пора-
жение, потеряв все свои основные силы в этом регионе.
* * *
И советская и немецкая стороны ждали от лета 1942 года реа-
лизации своих наступательных планов. Гитлер нацеливал основ-
ные усилия вермахта на южный сектор фронта, преследуя в пер-
вую очередь экономические цели.
Стратегический план советского командования на 1942 год со-
стоял в том, чтобы последовательно осуществить ряд стратеги-
ческих операций на разных направлениях, чтобы заставить про-
тивника распылить свои резервы, не дать создать ему сильную
группировку для отражения наступления ни в одном из пунктов.
Основные усилия Красной армии, по замыслам Ставки Вер-
ховного главнокомандующего, предполагалось сосредоточить на
центральном секторе советско-германского фронта. Планирова-
лось также осуществить наступление под Харьковом, в Крыму и
прорвать блокаду Ленинграда.
* * *
В феврале 1942 года аристократическое направление польско-
го подполья создало на территории Польши свои вооружённые
силы – так называемую Армию Крайову (АК), которая проводи-
ла саботажи, диверсии, готовила военные кадры. Армия Крайова
возникла на базе подпольного Союза Вооружённой Борьбы, бы-
ла самой известной и крупной структурой польского сопротив-
ления, подчинялась эмиграционному правительству в Лондоне и
511
боролась за восстановление довоенной Речи Посполитой как в
политическом, так и в территориальном отношении.
В мае 1942 года, вслед за аристократическим течением, поль-
ское прокоммунистическое течение также создало свои воору-
жённые отряды, ставшие называться Гвардией Людовой (ГЛ).
Однако ни Армия Крайова, ни Гвардия Людова за пределами
проживания этнических поляков своих подпольных структур не
имели.
С национальным сопротивлением на территории бывшего Ве-
ликого княжества Литовского ситуация была иной. «В отличие,
скажем, от литовцев, белорусы ещё со времён позднего Средне-
вековья отличались низким уровнем национального самосозна-
ния. Поэтому в Западной Белоруссии сколько-нибудь значимых
подпольных структур национального Сопротивления создано не
было.
Среди красных партизан были представители разных нацио-
нальностей, которых объединяло общее руководство из Кремля
и общая цель. Советские партизаны пользовались на Кресах
Всходних значительно меньшей поддержкой, нежели в РСФСР,
восточных областях Белоруссии, центральных и восточных об-
ластях Украины, и в ряде случаев меньшей поддержкой, чем в
центральной Польше.
Посланцы страны Советов пытались проникать на Кресы
Всходние уже с лета 1941 года. На протяжении всей войны у
красных относительно успешно получилось сделать это в Запад-
ной Белоруссии, хуже – в Западной Украине и Южной Литве»
(Гогун А.).
Предпринятое советскими войсками в мае 1942 года наступ-
ление под Харьковом закончилось провалом. Немецкие войска
сумели парировать удар, разгромили советские войска и сами
перешли в наступление. Сокрушительное поражение потерпели
советские войска также в Крыму. В итоге оборона советских
войск на южном участке оказалась ослабленной. Пользуясь
512
этим, немецкое командование предприняло стратегическое нас-
тупление на двух направлениях: на Сталинград и на Кавказ.
* * *
«Всё время мы занимались боевой подготовкой, – вспоминал
об этом времени, когда он находился на границе с Маньчжу-
рией, Геннадий Иванович Дзиковицкий – и совершенствовали
оборону и укрепления». Так прошло около года. В 1942 году
Дзиковицкого направили из полка на курсы “Выстрел”, где ко-
мандиры и политработники Красной армии получали дополни-
тельную профессиональную подготовку. В связи с военным вре-
менем курсы действовали по сжатой программе и оканчивали их
всего за 6 месяцев.
По дороге в Читу, где он должен был учиться, Геннадий сумел
ненадолго заехать домой... Грани дома не было, а пятилетняя
дочка играла на полу одна, когда дверь дома открылась и вошёл
какой-то военный дядя. Он спросил: “Где мама?”. Малышка от-
ветила, что её нет, и лишь после этого военный произнёс: “Га-
лочка, ты не узнаёшь меня?”. Только после этого у неё исчезли
сомнения, и девочка с радостью бросилась к отцу.
Вскоре, дня через два, Геннадий опять уехал.
После окончания курсов Дзиковицкий получил звание лейте-
нанта и в Штабе Забайкальского фронта был назначен замести-
телем командира роты по строевой службе в один из полков,
также расположенных на границе с оккупированной Японией
Маньчжурией.
Условия службы были суровыми, максимально приближённы-
ми к боевым, однако, как стало известно осенью 1941 года,
японское правительство в конце концов решило не вступать в
войну с Советским Союзом и вести военные действия только
против его союзников на Тихом океане – США, Англии, их ко-
лоний и доминионов. Поэтому в войсках Забайкальского фронта
многие считали, что им не придётся лично участвовать в боевых
действиях. Дзиковицкого это не устраивало. «Я, – вспоминал он,
513
– как и многие другие офицеры и солдаты, просился на фронт на
Запад, но нам всё время отказывали, отвечая: “Командование
знает когда, куда и кого послать” и “Всему своё время”».
* * *
После ожесточенных боев под Воронежем и в Донбассе немец-
ким войскам группы армий “Б” удалось прорваться в большую
излучину Дона. В середине июля началась Сталинградская бит-
ва, в которой советским войскам ценой больших потерь удалось
сковать ударную группировку противника.
Наступавшая на Кавказ группа армий “А” 23 июля взяла
Ростов-на-Дону и продолжила наступление на Кубань. 12 ав-
густа был взят Краснодар. Однако в боях в предгорьях Кавказа и
под Новороссийском советским войскам удалось остановить
противника.
Тем временем на центральном участке советское командова-
ние предприняло крупную наступательную операцию по разгро-
му ржевско-сычёвской группировки противника (9-й армии
группы армий “Центр”). Однако проводимая с 30 июля по конец
сентября Ржевско-Сычёвская операция не увенчалась успехом.
Не удалось также прорвать блокаду Ленинграда, хотя советское
наступление заставило немецкое командование отказаться от
штурма города.
19 ноября 1942 года Красная армия переходит в контрнаступ-
ление под Сталинградом.
* * *
На всех водных и островных территориях Тихого океана в это
время США, будучи союзником СССР, вели боевые действия
против императорской Японии. В ноябре 1942 года в центр ти-
хоокеанского острова Новая Британия город Рабаул прибыл 6-й
хикошидан (соединение японской военной авиации).
8 декабря отряд американских бомбардировщиков В-17 под
командованием майора Маккаллара атаковал японский морской
конвой. Американцы сбросили на корабли конвоя 160 227-кило-
514
граммовых бомб, добившись трёх прямых попаданий. Серьёз-
ные повреждения получили три японских эсминца. Больше всего
досталось эсминцу “Казегумо”, на котором насчитали 30 уби-
тых. В обороне конвоя с воздуха участвовали 18 японских само-
лётов-истребителей, которые пытались атаковать бомбардиров-
щики Маккаллара. Слабо вооружённые японские истребители не
смогли сбить ни одного В-17, а лишь попортили американцам
обшивку. Так, на самолёте самого Маккаллара насчитали 109
пробоин, подобным образом изрешечёны были и три других В-
17. Для японских пилотов этим боем началась длительная поло-
са боёв над Новой Гвинеей.
В декабре 1942 года сюда был направлен американский лётчик
– лейтенант Майк Диковицкий, который затем более полутора
лет участвовал в воздушных боях в районе Новой Гвинеи и
близлежащих островов.
* * *
Интересно, что за сохранение власти антирусских интернацио-
налистов-большевиков в СССР фактически приходилось воевать
именно русским. Один из командующих Красной армией так
прямо и отмечал: «Если в подразделении русских оказывается
менее 50%, то оно небоеспособно». Корреспондент английской
газеты “Санди Таймс” Александр Верт в книге “Россия в войне
1941 – 1945 годов” отметил: до перелома в Сталинградской бит-
ве во всех речах советских руководителей и всей официальной
пропаганде воспевался исключительно русский патриотизм. И
только когда стало ясно – пусть с чудовищными жертвами, а
войну выигрываем – появился “советский патриотизм”.
В результате боёв под Сталинградом Красной армии удаётся
окружить и разгромить две немецкие, две румынские и одну
итальянскую армии.
Даже неудача советского наступления на центральном участке
советско-германского фронта (операция “Марс”) не привела к
улучшению стратегического положения Германии. В начале
515
1943 года советские войска переходят в контрнаступление по
всему фронту. Прорвана блокада Ленинграда, освобождёны
Брянск, Курск и множество других городов.
* * *
Исполниться желанию Геннадия Дзиковицкого попасть на За-
падный фронт помог случай, связанный с польскими делами. В
начале 1943 года “Союз польских коммунистов” в Москве обра-
тился к Сталину за разрешением сформировать на территории
СССР новое польское воинское формирование для последую-
щего использования его на советско-германском фронте. Поли-
тическая платформа, на которой должно было строиться новое
воинское соединение, не могла не устраивать правительство
Сталина, и потому разрешение было не только дано, но и ока-
зана огромная помощь оружием, техникой, продовольствием и
так далее. Помощь оказалась настолько широкой, что даже зна-
чительное число офицерского состава нового формирования (за
отсутствием достаточного количества своих офицеров, боль-
шинство которых либо ушло с Андерсом, либо было уничто-
жено в лагерях НКВД после того, как в 1939 году, отступая пе-
ред немецкими войсками, они перешли границу СССР) было со-
ставлено из офицеров Красной армии. При их отборе старались
только отдавать предпочтение советским офицерам польской на-
циональности, каковых, впрочем, среди них было меньшинство.
Впрочем, наполняя офицерский корпус польского подразделе-
ния советскими офицерами, Сталин рассчитывал и на больший
контроль Москвы через них на это воинское формирование.
* * *
В феврале-марте фельдмаршал Манштейн ещё раз перехваты-
вает инициативу у советских войск и отбрасывает их на некото-
рых участках южного направления, однако развить успех ему не
удаётся.
В ходе зимнего наступления Красной армии и последовавшего
контрнаступления вермахта на Восточной Украине в центре со-
516
ветско-германского фронта образовался выступ глубиной до 150
и шириной до 200 километров, обращённый в западную сторону
(так называемая “Курская дуга”). На протяжении апреля – июня
1943 года на фронте наступила оперативная пауза, в ходе кото-
рой стороны готовились к летней кампании.
* * *
По причине одобрения Сталиным инициативы “Союза поль-
ских коммунистов” офицер Геннадий Иванович Дзиковицкий,
носивший польскую фамилию и записанный в документах по-
ляком, в апреле 1943 года был вызван в Штаб Забайкальского
фронта, где после долгих бесед на предмет благонадёжности ему
выдали путевые документы на проезд в Москву, в Главное уп-
равление Сухопутных войск СССР. В том же апреле СССР ра-
зорвал дипломатические отношения с премьером польского пра-
вительства в изгнании Станиславом Миколайчиком.
Перед отъездом на западный фронт Дзиковицкому удалось не-
надолго заехать домой повидать семью, которую после этого он
не видел уже до 1946 года.
По приезде в Москву Геннадий узнал, что его направляют в
распоряжение 1-й Польской дивизии, которая начала формиро-
ваться в лесах над рекой Окой, в 30 километрах от Рязани. Так
как дивизия находилась ещё только в стадии рождения, Генна-
дию, назначенному командиром пулемётной роты во 2-м пехот-
ном полку, поручили самому заняться её комплектованием.
Роман Лесь, польский юноша-беженец, о котором автор ещё
не раз будет упоминать по ходу дальнейшего рассказа, оказав-
шийся в 1939 году с потоками беженцев на территории СССР,
также попал в новую польскую дивизию. С его слов: «Во втором
пехотном полку Первой Польской дивизии имени Тадеуша Кос-
тюшко комроты поручик Геннадий Диковицкий (неточное
написание фамилии в источнике. – Примечание автора), сиби-
ряк, потомок ссыльных поляков, подбирал крепких рослых пар-
ней для своей пулемётной роты. Так стал Роман пулемётчиком.
517
И потекли лагерные дни, как две капли воды похожие друг на
друга. Строевая, тактика, матчасть и стрельбы, стрельбы...» (Ер-
молович Н.).
Выдержка из другого места того же источника: «Представьте
себе вытоптанный тысячами ног плац в лагере над Окой, строй
пулемётной роты и сотню пытливых глаз, пристально вгляды-
вающихся в только что представленного им командира. Поль-
ские парни, невесть откуда здесь собранные и уже многое успев-
шие испытать, знали, что этому советскому офицеру они дове-
ряют свои жизни, – ему вести их в бой, готовить к нему. Какой
же он есть, каким окажется? И Дзиковицкому, только что сме-
нившему красную звезду на белого орла, надевшему польский
мундир, одиноко перед строем совершенно незнакомых и ещё
непонятных ему людей. Что они думают, чего хотят, как поведут
себя в бою?».
Геннадий Дзиковицкий вспоминал о времени формирования
польской дивизии так: «Нашими солдатами были бывшие воен-
нослужащие армии буржуазной Польши, которых прежде воспи-
тывали в духе недоверия и даже ненависти к Советской стране.
Поэтому в первое время нам, советским офицерам, было трудно
войти в полный контакт и завоевать доверие у наших подчинён-
ных».
Распорядок был насыщенным, Дзиковицкий по 12 часов в день
занимался с солдатами, а затем у него было занятие дополни-
тельное – изучение польского языка по специальной программе.
Из записей Геннадия: «Пока офицеров не было, подобрал млад-
ших командиров, из них же назначил командиров взводов, полу-
чал оружие, сам всё пристреливал и проверял, закреплял его за
конкретными людьми».
Вообще, вопрос командных кадров в формирующейся дивизии
был самым больным. «Офицеров для командования взводами го-
товила нам дивизионная офицерская школа, – вспоминал
Геннадий, – но мне удалось подобрать дельных и боевых ребят
518
для взводов и отделений и мы ускоренными темпами готовили
солдат к боям».
«В роту часто заглядывал подпоручик Казимеж Виташевский,
заместитель комбата по воспитательной работе. Приглядывался
к ребятам, разговаривал с ними. C Романом [Лесем] чаще, чем с
другими.
После одного такого посещения Виташевского Романа вызвал
комроты [Дзиковицкий] и сказал, что его хотят послать на курсы
офицеров-воспитателей. Дел после этого прибавилось. Днём Ро-
ман занимался с ротой, а к вечеру шёл за три километра на кур-
сы. Возвращался поздней ночью. Так продолжалось три месяца»
(Ермолович Н.).
Из записей Геннадия: «Вскоре мне прислали заместителя по
строевой части лейтенанта Арсения Вадейко. Это был хоть и мо-
лодой, но дельный офицер. Он хорошо владел польским языком,
и мы с ним готовили роту и наше оружие – 12 станковых пуле-
мётов системы “максим”». Постепенно взаимоотношения между
командирами и солдатами налаживались. «Солдаты, – писал
Геннадий, – узнали нас и друг друга, появилась настоящая сол-
датская дружба. Все повеселели, наступил период общего подъё-
ма духа и веры в наши общие силы».
* * *
На Тихоокеанском театре военных действий продолжались
столкновения американцев и австралийцев с японцами. В июле
59-ю японскую военно-воздушную часть перебросили на Новую
Гвинею, где японская армия продолжала сражаться не только с
союзниками, но и с ужасными условиями тропиков. Вскоре по-
сле прибытия часть начала действовать с базы в Буте на восточ-
ном побережье Новой Гвинеи.
17 августа 1943 года союзники провели один из самых успеш-
ных за всю войну налётов на японские аэродромы. Удару под-
верглись аэродромы Вевак и Бут в Новой Гвинее. Около 100
японских самолётов были уничтожены на земле, в том числе все
519
истребители Кавасаки Ки-61-1 Тип 3 “Хьен”. Японцы ответили
быстро. Через несколько дней после налёта, на аэродромы пере-
дислоцировалась японская 4-я воздушная армия. За август япон-
цы потеряли несколько пилотов-ветеранов. Их истребители не
могли вести бой на равных с новейшими модификациями истре-
бителей “Лайтнинг” и “Тандерболт”. Вскоре боевой дух япон-
ских пилотов упал до нуля. Нехватка запчастей и тропические
болезни усугубляли ситуацию ещё больше.
* * *
Перспектива возвращения русских не могла не тревожить ук-
раинских националистов, надеявшихся на создание независимой
Украинской державы под протекторатом Германии. В июне 1943
года генерал-губернатор Галичины Вехтер доложил в Главное
управление СС в Берлине о 84 тысячах украинцев-добровольцев.
Окончательный отбор прошли 13 тысяч человек. По приказу
рейхсминистра Гиммлера они были призваны на военную служ-
бу.
В июле 1943 года немецкое командование в последний раз пы-
тается вернуть себе стратегическую инициативу. Битва на Кур-
ской дуге или Операция “Цитадель” (нем. Unternehmen Zitadelle)
началась 5 июля и по своему размаху, привлекаемым силам и
средствам, напряжённости, результатам и военно-политическим
последствиям, является одним из ключевых сражений Великой
Отечественной войны. Курская битва продолжалась 49 дней.
27 июля – 3 августа западные союзники осуществили опера-
цию “Гоморра”. В ходе её проведения немецкий город Гамбург
подвергся ковровым бомбардировкам с воздуха, вызвавшим нас-
тоящую огненную бурю, в которой погибли многие сотни тысяч
жителей. Британо-американские силы в разгар Курской битвы на
советско-германском фронте высадились на Сицилии.
Победа советской армии под Курском 23 августа 1943 года оз-
наменовала окончательный переход к союзникам стратегичес-
кой инициативы во Второй Мировой войне. После окончания
520
сражения на Курской дуге германское командование утратило
возможность проводить стратегические наступательные опера-
ции. Фельдмаршал Эрих фон Манштейн, разрабатывавший опе-
рацию “Цитадель” и проводивший её, впоследствии так отзы-
вался о ней: «Она была последней попыткой сохранить нашу
инициативу на Востоке. С её неудачей, равнозначной провалу,
инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэто-
му операция “Цитадель” является решающим, поворотным
пунктом в войне на Восточном фронте». По мнению Гудерианa,
«В результате провала наступления “Цитадель” мы потерпели
решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с
таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике
на долгое время были выведены из строя».
Немцы, потерпев поражение на Курской дуге, начали откаты-
ваться на запад. Им приходится оставить Орёл, Белгород, Ново-
российск. Начинаются бои за Белоруссию и Украину. К моменту
стабилизации фронта советские войска вышли на исходные по-
зиции для наступления на Днепр. В битве за Днепр Красная ар-
мия наносит Германии очередное поражение, освободив Левобе-
режную Украину и Крым.
Как потом вспоминал В. Кубиевич, руководитель пронемец-
кого Украинского Центрального Комитета, созданного для куль-
турно-просветительской работы среди украинцев, «наш призыв
вызвал небывалый порыв галицких украинцев. Хотя немецкая
армия отступала и линия фронта приближалась к Киеву, призыв-
ные комиссии осаждали тысячи людей. Они приходили из пат-
риотических побуждений, чтобы отомстить москалям, оккупиро-
вавшим Галичину в сентябре 1939 года и зверски уничтожавшим
земляков, не допустить нового захвата родной земли вражески-
ми советскими войсками».
Косвенным итогом Курской битвы стал выход Италии из вой-
ны 8 сентября 1943 года.
* * *
521
«22 июня 1943 года ЦК КП(б) Белоруссии разослал подполь-
ным центрам директиву. В ней предлагалось всеми средствами
вести борьбу с польскими националистическими отрядами и
группами (а именно так большевики расценивали отряды поль-
ской Армии Крайовой). И действительно, красные партизаны
использовали все средства. Помимо применения массового тер-
рора по отношению к населению, поддерживающему АК, они
использовали внедрение своих агентов для ликвидации подполь-
ных структур АК, анонимные доносы немцам на членов поль-
ского подполья. […]
В конце лета 1943 года большевики перешли к вероломному
разоружению тех отрядов АК, у которых были заключены офи-
циальные договорённости о сотрудничестве с советскими парти-
занами» (Вовк М.). Так, 23 августа 1943 года в польский парти-
занский отряд из 200 человек поручика польской армии Антона
Бужиньского (Бужинского, псевдоним “Кмициц”), база которого
в это время находилась в глухих лесах на северо-запад от озера
Нарочь, прибыл вестовой от командира красных партизан Мар-
кова. «Вестовой передал Бужинскому и его командирам предло-
жение Маркова о встрече для переговоров о совместной акции
на Мядодзол. Прибывшие в штаб к Маркову поляки были тут же
разоружены. Им было предложено подчинить отряд советскому
партизанскому движению. Поляки ответили отказом. После это-
го их расстреляли.
В отряде Кмицица ничего не знали о случившемся. Они ни-
чуть не удивились, когда в их расположении появились совет-
ские партизаны, бывшие частыми гостями. Но на этот раз “союз-
ники”, нарушив все договорённости, разоружили польский от-
ряд. Появившийся Марков заявил, что теперь поляки будут под-
чиняться ему, а сами они вольются в отряд польских коммунис-
тов имени Бартоша Гловацкого. Такая перспектива вызвала не-
удовольствие у большого числа поляков. Они попытались выра-
зить своё негодование. Тогда большевики вывели в лес восемь-
522
десят человек и расстреляли. “Аковцам” пришлось покориться»
(Вовк М.).
* * *
Лагерь новой польской армии, создававшейся в СССР, всё это
время продолжал жить своей жизнью. «Через пять месяцев рота
была одной боевой семьёй, сплочённой, дружной, – читаю ста-
тью Н. Ермоловича. – И очень многое здесь зависело от Дзико-
вицкого. Конечно же, польским парням импонировало, что дед
их командира – поляк, участник восстания 1863 года, сосланный
в Сибирь. И то, что Дзиковицкий понимал по-польски, а впос-
ледствии – после ежедневных двенадцатичасовых занятий с ро-
той он ещё сам сидел над книгами – совершенно свободно овла-
дел языком. И то, что командир справедлив, человечен, хотя и
строг. Но главное, разумеется, то, что как бог владеет любым
оружием, стреляет лучше всех в роте, с завязанными глазами
разбирает и собирает “максим”. Роман Лесь сказал даже, что к
ним командиром роты прислали бывалого фронтовика. А это
было не так. Бой под Ленино был первым боем не только для ро-
ты, но и для командира» (Ермолович Н.).
Из записей Геннадия: «На занятия и в походы ходили с весё-
лыми, задорными песнями. В свободное время по вечерам соби-
рались у костров, пели песни и рассказывали о себе, а некото-
рые, бывшие уже в бою с гитлеровцами, рассказывали боевые
эпизоды. В конце августа на должность заместителя командира
роты по воспитательной работе был назначен окончивший кур-
сы Роман Лесь».
* * *
Но не всех польских партизан из отряда Кмицица постигла
участь быть расстрелянными или насильно включёнными в
красные партизаны. Те, кто был в разведке, не попались Марко-
ву. Через несколько дней они присоединились к ротмистру Зиг-
мунду Шелянджу (псевдоним “Лупашка”). Он был направлен
руководством Виленского округа Армии Крайовой к Кмицицу
523
для установления связи, но опоздал. Узнав о произошедшем, Лу-
пашка начал мстить. Он оборудовал свой лагерь около деревни
Недоросли на берегу Свиря, куда и прибыли поляки из красного
отряда Гловацкого, перебившие своих коммунистических ко-
мандиров.
«Разоружение отряда Кмицица и расстрел его бойцов послу-
жил началом вооружённого конфликта между частями АК и
красными партизанами. Теперь поляки были вынуждены вести
борьбу на два фронта (в большинстве случаев успешно).
Вскоре отряд Шелянджа стал называться 5-й Виленской брига-
дой Армии Крайовой, насчитывавшей несколько сот человек.
Главным врагом Лупашки стали не немцы, а советские партиза-
ны, которые так жестоко обманули своих союзников» (Вовк М.).
* * *
Записи Геннадия Дзиковицкого: «Много мне помогал старши-
на роты Ян Конечны и взводный Тадеуш Курпель. Конечны был
кадровым подофицером в буржуазной Польше, но быстро, с пер-
вых дней, показал свою преданность народному войску и выде-
лялся среди прочих своей военной выучкой и дисциплиной. Я
его очень уважал и прислушивался к его мнению, хотя и был для
него начальником. За месяц до вступления в бои я отпустил его
в офицерскую школу и очень рад за него – он стал хорошим ко-
мандиром. Взводный Курпель был из простых крестьян и слу-
жил в старой польской армии также подофицером, дрался с фа-
шистами в период их нападения на Польшу в 1939 году. Он был
настоящим солдатом и командиром, находчивым и отважным,
его любили и солдаты и офицеры. Перед отправкой на передо-
вую я представил его на аттестацию на звание хорунжего и пе-
ред первыми боями мы поздравили его с первой звёздочкой на
погонах».
Продолжение записей Геннадия: «В сентябре 1943 года мы по-
грузились в вагоны и выехали на фронт. Эшелоны разгрузились
возле Вязьмы, в лесах, и отсюда пешим порядком мы двинулись
524
к передовой. Проходя через сожжённые населённые пункты, мы
видели свежие следы гитлеровского разбоя, видели виселицы и
людей на них, вереницы “одичавших” женщин и детей, выходя-
щих из лесных чащ к пепелищам своих родных деревень. Фор-
сировали Днепр, вступили в горящий Смоленск, где горели даже
перроны на станции, а город был весь в развалинах.
И вот, в ночь с 11 на 12 октября, мы вышли на передний край
и заняли исходное положение для атаки укреплений гитлеров-
ских позиций, которые занимали возвышенный берег рек Мерея
и Проня. На берегу врага были мощные дзоты, вооружённые ар-
тиллерией и пулемётами. Его оборона имела три траншеи и по-
левое охранение впереди первой. Сильными артиллерийскими и
миномётными батареями прикрывались все подступы.
Наша пехотная дивизия со средствами усиления была полно-
кровной и имела около 15 тысяч бойцов, нас поддерживали ар-
тиллерийские соединения и дивизионные танки. Слева и справа
действовали советские войска. Задача была: прорвать оборону
противника и занять деревни Ползухи и Трегубово, лежащие на
запад от деревни Ленино. Между нашими позициями и оборо-
ной фашистов лежала заболоченная широкая долина, по которой
протекала Мерея и её притоки. Вся эта долина поросла камышом
и болотными травами, покрыта высокими кочками и глубокими
болотными окнами, по которым было трудно передвигаться с
тяжёлыми пулемётами, весившими по 64 килограмма каждый».
На утро 12 октября была назначена атака.
Из мемуаров генерала Поплавского: «Ночью погода стояла яс-
ная, но к утру над всей округой повис густой туман, и видимость
сократилась до двухсот метров. Мы вышли из блиндажа, стара-
ясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь плотную белесую пеле-
ну.
Через некоторое время лёгкий ветерок развеял туман. А потом
враз загрохотали орудия, и позиции врага вновь скрылись в об-
лаках дыма и пыли».
525
Из записей Дзиковицкого: «Орудия разных калибров, миномё-
ты и “катюши” превратили позиции противника в море огня,
дыма и земли. Казалось, что ничто живое там больше не сущест-
вует. От гула и разрывов звенело в голове. Не было слышно слов
и команд. Сигналы подавались ракетами, свистками и жестами.
Мы все вылезли из окопов и с интересом смотрели на этот ад,
ожидая сигнала к атаке. Появились красные ракеты. Артиллерия
перенесла огонь в глубину обороны противника, и мы за огнен-
ным валом разрывов наших снарядов ринулись вниз, в долину
реки».
Из мемуаров Поплавского: «По сигналу польская пехота поки-
нула траншеи и устремилась в атаку. Впереди шли офицеры, по-
казывая пример бесстрашия. Над головами солдат-знаменосцев
развевались на ветру национальные польские знамёна. Внешне
зрелище выглядело ярким, волнующим, но боевой опыт подска-
зывал, что атака ведётся чересчур открыто и прямолинейно.
Воины продвигались вперёд решительно, однако артиллерия не
смогла подавить все огневые средства врага, особенно на флан-
гах, и гитлеровцы усиливали огонь с каждой минутой. Полки не-
сли потери, но продолжали атаку».
Запись воспоминаний Романа Леся: «Повзводно, цепью, впе-
рёд – марш!
Поручник Дзиковицкий резко опустил поднятую вверх руку с
пистолетом, стиснутым в пальцах, и третья рота пулемётчиков
двинулась. Несколько впереди шли седьмая, восьмая и десятая
стрелковые роты, а с тылу, за пулемётчиками, штаб батальона.
Пройдя несколько сот метров, Лесь увидел широкую долину и
узкую полоску бегущей по ней речки, поросшей ивняком и ка-
мышами. Рота пока не имела потерь, но чем больше приближа-
лись к речке, тем сильнее становилось сопротивление неприя-
теля» (Нubert Н.).
Из записей Дзиковицкого: «Заняли окопы полевого охранения
фашистов и выбежали на болотистый берег реки. Стрелки, ведя
526
огонь, быстро преодолели реку и болото, но нам, пулемётчикам,
было трудней, так как пулемёты несли по три солдата и по ним
стали вести огонь из уцелевших дотов и дзотов. Появились ране-
ные и убитые. В болоте барахтались люди. Пулемёты падали в
воду и грязь».
Запись воспоминаний Романа Леся: «Вдоль долины сёк справа
с пригорка под деревушкой станковый пулемёт. Это не остано-
вило массы движущихся вперёд зелёных мундиров, но всё боль-
ше становилось неподвижных зелёных пятен, над которыми
склонялись фигуры других солдат. Чем ближе к реке, тем лежа-
щих тел становилось больше... Бредя по колено в прибрежном
болоте, рота достигла реки. Погрузившись в неё по пояс, по
шею, солдаты, нагруженные пулемётными принадлежностями,
зарядными ящиками, проваливались в илистое дно сковываю-
щей ледяным холодом речки. Здесь густо сыпали неприятель-
ские пули, раз за разом исчезал кто-нибудь под водой. Раненые
тонули, падая обмякшими телами в вязкую топь. Крики, прокля-
тия, призывы командиров, предсмертные хрипы и стоны слива-
лись с треском пулемётного огня и взрывами мин. Сбоку, спра-
ва, сапёры лихорадочно возводили из балок переправу для тан-
ков, один из которых, беспомощно перекосившись набок, зарыл-
ся уже в грязь.
– Быстрей! Быстрей!
– Юзек!
– Франек! Сюда! Сюда! Давай!
– О, Езус!
Пекло! Чтобы выйти из-под огня, нужно взобраться на склон,
вступить на мёртвое пространство, над которым несутся тучи
пуль» (Нubert Н.).
Из записей Дзиковицкого: «Я уже перешёл речку и карабкался
на склон немецкой траншеи. Оглянувшись назад, я увидел двух
солдат, тянущих из болота пулемёт. Быстро скатившись к ним, я
помог вытащить пулемёт, показал, где установить его и куда
527
вести огонь. Пока я над ними стоял и руками указывал место и
направление огня, по мне стали стрелять. Я услыхал характер-
ные щелчки пуль, какие они издают, пролетая близко над голо-
вой и, прыгая с кочки на кочку, снова побежал вперёд. Я уже
был близко от берега, когда ощутил толчок в грудь, страшную
боль, и повалился в воду».
Из воспоминаний Романа Леся: «Некогда наводить порядок,
считать потери. В суматохе хорунжий Лесь только обратил вни-
мание, как командир роты внезапно побледнел, как подогнулись
под ним ноги и он осел на землю.
– Поручник Дзиковицкий убит! – понеслось по цепи.
А над ротой уже разносится голос подпоручника Вадейко, за-
местителя по строевой части:
– Рота, вперёд!» (Нubert Н.).
Из записей Дзиковицкого: «По счастливой случайности я упал
животом на кочку, а в воде был лишь по пояс. Каска слетела с
головы, пистолет вывалился из руки и упал в реку. На какое-то
время я потерял сознание и очнулся оттого, что кто-то из фляги
лил мне в рот воду. Это был командир 3-го взвода Курпель. Он
меня перевернул на спину и заткнул дырку в груди индивиду-
альным пакетом. Я сказал ему, что он должен идти к солдатам.
Он стоял на коленях надо мной и плакал. Я ещё раз показал ему
рукой в сторону боя, и он ушёл».
Из письма Дзиковицкого в газету “Известия”: «Я думал: мне
уже помощь не нужна. Страшная боль раздирала грудь, я зады-
хался и глотал пенистую кровь, не дающую дышать.
Наши ушли вперёд, и звуки выстрелов и взрывов гранат удаля-
лись.
Подошли два санитара, как могли перевязали и, положив на
носилки, пошли дальше. Мне было очень холодно; мокрый от
воды и крови, я плохо ощущал своё тело и особенно ноги, их как
будто не стало. В голове шум и туман – думал, что умираю.
528
Время шло, я мысленно перенёсся в своё Забайкалье и с горе-
чью думал, как без меня будут жить моя маленькая дочь и жена.
В это время на поддержку прорыва пошли наши танки и 3-й
полк резерва. Несколько танков завязли в реке, появились тучи
вражеских самолётов и стали бомбить танки, переправы и бое-
вые порядки 3-го полка. Фашисты в небе открыли страшную ка-
русель – одни улетали, другие бомбили и поливали из пулемё-
тов. Дым, копоть и комья земли висели в воздухе. Одна из бомб
разорвалась недалеко от меня, я почувствовал страшное сотрясе-
ние, удар в голову и потерял сознание.
Очнувшись, увидел у своей головы огромную обгоревшую
кочку с травой, а на шинели, которой я был укрыт, слой земли и
грязи. Мне стало всё безразлично, я не чувствовал уже боли и
смотрел временами на небо, где плыли белые шарики от разры-
вов наших зенитных снарядов.
Приближался вечер, я услышал далёкий говор, он стал прибли-
жаться, я хотел закричать, но не было голоса, во рту засохла
кровь, от усилий заломило в груди. Я застонал, и ко мне подо-
шёл офицер-связист с двумя солдатами. Они задержали какую-
то двуколку и, погрузив мои носилки, сказали, куда везти» (Ер-
молович Н.). В сопровождение Геннадию дали раненого в руку
солдата. «По дороге выехали на боевые позиции “катюш” и
опять попали под бомбёжку. Ездовой убежал, а голодный конь,
уткнувшись в куст, на моё счастье стоял спокойно и грыз ветки»
(Ермолович Н.).
Уже в темноте Геннадия подобрали солдаты и привезли на
место полкового медпункта, но он оказался разбомбленным. Бы-
ли буквально разорваны в клочья 4 медсестры и уже перевя-
занные тяжелораненые солдаты, находившиеся в двух палатках.
Врачу оторвало ногу, и он потом лежал вместе с Геннадием на
полу какой-то избы, куда помещали всех раненых. Потом Дзико-
вицкого отвезли в дивизионный госпиталь и там сделали первую
из многих последующих операций.
529
Около двух месяцев скитался он по различным госпиталям,
буквально находясь между этим и тем светом. Пуля немецкого
снайпера попала в пуговицу шинели и вместе с ней прошла че-
рез грудную кость, через лёгкое и застряла подмышкой правой
руки, у самой лопатки. Найти её сразу даже не смогли и выреза-
ли только через два месяца. Пуговица же остановилась у поз-
воночника, и её извлекли, вырезав со спины два ребра.
Из записей Дзиковицкого: «Трудно передать мысли и чувства,
рождённые адской физической и душевной болью... От большой
потери крови и страшной боли часто терял сознание».
Пуговицу вырезали в Мстиславле, заодно очистили лёгкое.
Повезли в Рославль. На всех перевалочных пунктах снимают по-
вязки и выкачивают постоянно прибывающий из лёгкого гной.
На перевязках Геннадий теряет сознание. В Рославле достали
пулю, но оказалось, что от шинельной ваты и грязи в лёгком об-
разовались нарывы. Температура – под самый конец шкалы тер-
мометра, есть ничего не может, всё вокруг кажется до отвраще-
ния грязным и холодным. Из-за большой слабости в Рославле
раненого пришлось задержать – в дороге ему непременно грози-
ла смерть. Срочно необходимо было сделать вливание крови. Но
нормальной, свежей крови нет. Есть старая, которую прямо вли-
вать врач боится и уговаривает Геннадия пить её. Противно...
Геннадий поначалу отказывается, но затем товарищи по палате и
врач убедили его пить кровь, смешанную с красным вином. По-
сле шести дней почти беспрерывного сна и поглощения “коктей-
лей” Геннадий немного окреп и его вместе с другими тяжелора-
неными погрузили в вагон и повезли в Москву.
В Москве, в районе Черкизово, в бывшей школе находился
польский госпиталь. Новоприбывших раненых до размещения
по палатам на некоторое время оставили во дворе. Среди них
находились и носилки с Геннадием. Мимо него постоянно сно-
вали, ходили туда-сюда врачи, какие-то военные, раненые...
Один из последних, одетый в форму рядового, явно азиатского
530
обличья, заинтересовался лежащим на носилках Геннадием, ис-
худалым, с лицом, покрытым давно не бритой щетиной, молча-
ливым и одетым, ко всему прочему, в какую-то странную фор-
му. Решив, что на носилках находится немецкий офицер, этот
рядовой из азиатов стал ходить вокруг Дзиковицкого и на пло-
хом русском языке допекать раненого. Тут звучало и “Гитлер ка-
пут!”, и рассуждения на тему “Что, допрыгался, фашист?”, и
злорадное обсуждение плохого состояния и внешнего вида ле-
жащего “немца”. Дзиковицкий некоторое время лежал молча, но
потом, видя, что азиат никак не желает успокаиваться, а даже
ещё пуще раззадоривает сам себя, собрался с силами и довольно
внятно доходчивым русским крепким словом дал понять ретиво-
му воину, что тот уже порядком надоел. Азиат от неожидан-
ности опешил, раскрыл даже рот, затем повернулся и быстро-
быстро поспешил прочь под смешки случайных свидетелей.
В госпитале старичок-хирург Николай Иванович Соколов сде-
лал новую операцию, удалив лопнувшие в дороге швы и нало-
жив свежие. Также он вставил дренажные трубки для стока кро-
ви, и состояние Геннадия несколько улучшилось, хотя, конечно,
улучшение это было относительным, так как при росте в 173
сантиметра Геннадий весил тогда 42 килограмма, аппетит пол-
ностью отсутствовал, и он держался только на компоте, ежед-
невных 100 граммах вина и на частых переливаниях крови.
* * *
В конце 1943 года на фронте в Новой Гвинее японцы перешли
к обороне. Действия японского 4-го воздушного флота ограни-
чились ночными налётами, которые давали очень скромные ре-
зультаты.
В ноябре 1943 года на японскую базу в Бут поступила инфор-
мация об удачном использовании бомб “Та-Дан” против круп-
ных отрядов союзнических бомбардировщиков. Было решено
испытать новое оружие против масс В-24 и В-25, постоянно ви-
сящих в небе Новой Гвинеи.
531
* * *
С 28 ноября по 1 декабря 1943 года в столице Ирана произо-
шла историческая встреча глав СССР, США и Великобритании,
на которой обсуждались проблемы достижения победы союзни-
ков над Германией. На встрече в Тегеране Сталин, вошедший во
вкус “расстрельной политики” в СССР, предложил после пора-
жения Третьего Рейха сразу же расстрелять 50 тысяч немцев.
Премьер-министр Великобритании ответил шуткой: “расстре-
лять 49 тысяч 500 человек”. Но со временем идея Сталина о “на-
казании немцев” стала преобладать. Именно это и явилось осно-
ванием будущего Нюрнбергского процесса над “военными пре-
ступниками Германии”. Главным же итогом встречи глав союз-
ных государств стала договорённость об открытии англичанами
и американцами второго фронта на западе Европы.
* * *
29 декабря 1943 года под деревней Коптино под Витебском
погиб командир сапёрного отделения 386-го отдельного сапёр-
ного батальона 215-й стрелковой дивизии младший сержант Ви-
талий Антонович Диковицкий – 22-летний комсомолец, родив-
шийся и призванный в армию в Ленинграде. Похоронен он был
в 400 метрах от Коптино, а сообщение о его смерти было посла-
но в Ленинград матери – Степаниде Георгиевне Диковицкой.
28 января 1944 года под хутором Рытища Шепетовского рай-
она Каменец-Подольской области в бою был убит беспартийный
красноармеец 351-й стрелковой дивизии Алексей Иванович Ди-
ковицкий. Родился он в деревне Большие Дзиковичи, но в Крас-
ную армию был призван районным военным комиссариатом Ра-
домышльского района Житомирской области, где проживал с
женой Наталией Михайловной. Похоронен Диковицкий был там
же, где и погиб – под хутором Рытища.
* * *
С конца 1943 года основные боевые действия проходят на юж-
ном участке советско-германского фронта. В Западной Белорус-
532
сии в это время советские партизаны несли ощутимые потери от
партизан Армии Крайовой. Желая как-то переломить невыгод-
ную для себя ситуацию, красные предложили Лупашке прекра-
тить воевать друг с другом и провести переговоры о мире. «По-
ляки согласились, но состоявшиеся в январе 1944 года перегово-
ры не принесли никаких результатов. 2 февраля бригада Марко-
ва всей своей силой обрушилась на 5-ю бригаду у реки Стре-
чинка в районе Рудзишек и Лозова. Полякам удалось с больши-
ми потерями отбить все атаки красных. После этого 5-я бригада
стала именовать себя “Бригадой смерти”. Лупашка отвёл свой
отряд к Вильно, где, переформировав, снова повёл борьбу как с
советскими партизанами, так и с немцами» (Вовк М.).
* * *
Спустя некоторое время Геннадия Дзиковицкого перевели из
польского госпиталя в институт имени Обуха, где применяли но-
вейшие по тому времени способы лечения и больше было дефи-
цитных медицинских препаратов. Самым действенным, но и ве-
сьма дорогим лекарством против воспалительных процессов был
пенициллин, который поступал из США. Его очень экономили и
назначали только в редких случаях. Дзиковицкому пенициллин
не прописали, хотя и посоветовали, если изыщется возможность,
и если он хочет наверняка выжить, попытаться достать его само-
му. Иначе говоря, обратиться к спекулянтам, торгующим воро-
ванным. И опять, в который раз, Геннадию помог случай.
Дело в том, что в одной с ним палате лежал некий капитан, ко-
торым интересовались особые органы. Видимо, капитан совер-
шил какой-то проступок или преступление, – точно никто не
знал, – и боялся после выздоровления оказаться в руках палачей
из службы безопасности. Он, кажется, даже ранение получил,
пытаясь сам застрелиться. Ему был назначен пенициллин, но он
его не использовал, а тайком выкидывал в уборную. Возможно,
капитан потом просто пожалел, что столь ценный препарат он
выкидывает в то время, когда от его отсутствия может погиб-
533
нуть сосед по палате. Как бы то ни было на самом деле, он вско-
ре стал отдавать своё лекарство Дзиковицкому. Действие его
сказалось быстро. У Геннадия начался очень сильный кашель, во
время которого стал отхаркиваться гной. Кашель бил около двух
недель, после чего постепенно прекратился. У Геннадия появил-
ся аппетит, и он стал понемногу набирать вес. Но тот капитан,
который спас жизнь моему деду, становился всё слабее и слабее
и вскоре умер...
Когда окончательно стало ясно, что Дзиковицкий будет жить,
его перевели в бывшую Яузскую больницу, ставшую теперь эва-
когоспиталем № 5004. У Геннадия ещё оставались незалеченны-
ми раны, которые почему-то всё никак не затягивались и выгля-
дели, как постоянно мокрые язвы. Лечили их, прикладывая горя-
чую целебную грязь.
В отличие от многих других, не имевших в Москве ни родст-
венников, ни знакомых, у Геннадия здесь жила сестра Клавдия,
которая приходила его навещать. Посетил также во время лече-
ния Дзиковицкого в феврале 1944 года его бывший заместитель
по строевой части Вадейко. От него Геннадий узнал, что из всей
их роты после того боя под Ленино в строю осталось только 18
человек. Сам Вадейко был ранен пулей в плечо и только сейчас,
в феврале 1944 года, выписался из госпиталя. Тадеушу Курпелю,
тому взводному, что стоял на коленях и плакал над раненым
Дзиковицким, часа два спустя снарядом оторвало ногу. Ещё од-
ного взводного, хорунжего Кухарского, в том бою снарядом ра-
зорвало в клочья. После ранения Вадейко ротой стал коман-
довать Лесь, но и его на следующий день, 13 октября, свалила
пуля.
К началу весны 1944 года находившийся на излечении в Моск-
ве Геннадий Иванович Дзиковицкий уже совсем не походил на
того полуживого человека, беспомощно валявшегося на носил-
ках, который полностью зависел от других людей. Он уже ходил
534
по коридорам госпиталя, вступал в разговоры с другими выздо-
равливающими.
* * *
Последним большим воздушным боем в небе Новой Гвинеи,
который американская 348-я группа провела до передислокации
в Саидор, стал бой, имевший место 11 марта 1944 года. В этот
день дивизион майора Х. Карпентера проводил охоту в районе
Вевака и заявил 14 сбитых японских истребителей. Ещё три ма-
шины были повреждены. Лейтенант Л. Доусетт вёл пару звена
“Уайт”. В районе Вевака он заметил японские истребители, ле-
тевшие на разных высотах.
На протяжении следующих пятнадцати минут 18 американ-
ских “Тандерболтов” вели битву с 30 или 35 японскими “Оска-
рами”, “Тони” и одним или несколькими новыми “Тодзё”. Япон-
ские пилоты отчаянно маневрировали, закладывали виражи и
другие фигуры высшего пилотажа, стараясь маневренностью по-
бедить превосходящие их по всем статьям “Тандерболты”. Ко-
мандир звена “Блю” лейтенант Ричард Флейшер атаковал эту же
группу “Оскаров” и сбил два из них. Пилот одного из сбитых
“Оскаров” покинул кабину, но его парашют не раскрылся. Флей-
шер заметил, как лейтенант Майк Диковицкий сбил ещё один
“Оскар”. Для Флейшера это была пятая победа, а для Диковиц-
кого – третья. Это была одна из самых больших воздушных битв
на Тихом океане.
Весной 1944 года японская армейская авиация понесла на Но-
вой Гвинее тяжелейшие потери. Большинство самолётов было
уничтожено на земле.
* * *
Линия советско-германского фронта весной 1944 года в райо-
не Белоруссии протянулась на 1.100 километров. Здесь образо-
вался огромный выступ, обращённый вершиной на восток. Он
имел важное значение в системе вражеской обороны, так как
прикрывал кратчайшие пути к границам Германии. Для того
535
чтобы удержать свои позиции, гитлеровское командование соз-
дало здесь сильную эшелонированную оборону глубиной 250 –
270 километров. Многие города были превращены в крепости, в
лесах, на болотах возведены опорные пункты и узлы сопротив-
ления.
Ставка Гитлера считала, что летом 1944 года наиболее вероят-
ными будут активные действия советских войск на юго-запад-
ном направлении на Украине. В апреле 1944 года в Ставке Ста-
лина при планировании летней кампании было решено главный
удар нанести через Белоруссию к Балтийскому морю и границам
Восточной Пруссии, вспомогательный – на львовско-сандомир-
ском направлении, с одновременным антинемецким восстанием
в Варшаве.
Разгром немецкой группы армий “Центр”, занимавших оборо-
ну в Белоруссии, Ставка Верховного главнокомандования пору-
чила четырём фронтам: 1-му Прибалтийскому, 1-му, 2-му и 3-му
Белорусским. К проведению Белорусской операции привлека-
лись, кроме войск четырёх фронтов, белорусские партизаны,
авиация дальнего действия и Днепровская военная флотилия.
Операция получила наименование “Багратион”.
* * *
12 мая 1944 года из Дубровицкого района Ровенской области
был призван в ряды Красной армии 46-летний беспартийный
уроженец деревни Жолкино Пинского района Даниил Иванович
Диковицкий. Был он рядовым стрелком в части, полевая почта
которой шла под номером 39421, но через год его жене Евдокии
Михайловне, проживавшей в то время в Жолкино, было сооб-
щено, что её муж пропал без вести.
* * *
К маю 1944 года Геннадий Дзиковицкий чувствовал себя уже
прочно, даже стал курить и просить выписки. Раны его затяну-
лись, и 19 мая он, получив продовольственный паёк и свежее
бельё, был выписан из госпиталя. Перед отъездом из Москвы
536
Геннадий с одним товарищем, также только что выписанным,
зашёл на базар, где за бельё они выменяли спирт и отправились
попрощаться и отметить выздоровление к сестре Клавдии. Клав-
дия Ивановна вспоминала потом, как она старалась выпить по-
больше, “чтобы Геня не стал пьяным”, и опьянела сама.
* * *
Поскольку часть немецкой оборонительной линии весной 1944
года проходила по реке Припяти (Струменю), в апреле или мае
немцы, находясь в Больших Дзиковичах, полностью сожгли Ма-
лые Дзиковичи. Они хотели иметь перед собой свободно про-
сматриваемое и простреливаемое пространство. В Малых Дзико-
вичах на кладбище стоят два памятника – 81-летнему Ивану
Ивановичу и его 69-летней супруге Марии Васильевне Дзико-
вицким, которые установил их зять. Год смерти стариков указан
1944. Может, они погибли во время уничтожения деревни? Са-
мый старый из памятников на сохранившемся после пожара в
Малых Дзиковичах кладбище, на котором можно хоть что-то
прочитать, остался стоять до нашего времени. Это довольно бо-
гатый памятник «Феодору Карлову Диковицкому от сыновъ А. и
И. Диковиц.». Согласно надписи на нём, умерший жил с 1858 по
1929 год.
Поскольку в здешних местах зарыться в землю из-за её боло-
тистости было невозможно, в Больших Дзиковичах немцы пос-
троили три бетонных огневых укрепления. Точно такие же ук-
репления они возвели и в других местах своей оборонительной
линии по западному берегу Припяти.
25 мая 1944 года Геннадий Дзиковицкий прибыл в Житомир,
где должен был находиться штаб Польской армии, до размеров
которой выросла прежняя Польская дивизия, но его уже переве-
ли в Сумы. Геннадий направился в этот город, а по прибытии
попал в резервный полк. В начале июня с этим полком он при-
был на станцию Киверцы, что под Луцком. Здесь все жили в
палатках среди лесов. Офицеры, в том числе и Геннадий, про-
537
Геннадий Дзиковицкий весной 1944 года. Нашивка на левой
половине груди с вышитой серебряной нитью звёздочкой оз-
начала перенесённое тяжёлое ранение. На конфедератке ви-
ден орёл “советского” образца, который сами поляки назы-
вали “курицей”, каковую стремились заменить при первой
же возможности на традиционного орла довоенного образца
538
водили занятия с бойцами, готовя их к службе в пехотных пол-
ках.
* * *
Летом 1944 года начинается наступление Красной армии по
всей линии фронта. 6 июня 1944 года силы США, Великобрита-
нии и Канады после 2-х месяцев отвлекающих манёвров прово-
дят крупную десантную операцию и высаживаются в Норман-
дии, открыв второй фронт. На Тихом океане боевые действия
складываются также довольно успешно для союзников. В июне
1944 года американцы овладели Марианскими островами. В ре-
зультате наступления советских войск на севере Финляндия объ-
явила о своём выходе из войны. Однако немецкие войска отка-
зываются покинуть территорию Финляндии. В результате быв-
шие “братья по оружию” сражаются друг против друга. 22 июня
1944 года дивизия СС “Галичина”, состоявшая из украинцев,
была наголову разгромлена Красной армией. В дальнейшем её
остатки влились в Украинскую повстанческую армию (УПА) и
другие антисоветские бандеровские формирования.
* * *
К середине 1944 года немцы оставляют территорию Украины.
Красная армия на юге выходит к границе 1941 года и вступает
на территорию Румынии. Операция Красной армии в Белорус-
сии под названием “Багратион” успешно началась 23 июня 1944
года. Оперативная сводка о действиях Красной армии в начале
июля 1944 года:
5 июля. В районе среднего течения реки Припять к западу от
города Мозырь наши войска овладели районным центром По-
лесской области городом Туров, узловой железнодорожной
станцией Старушки, а также заняли более 30 других населённых
пунктов.
6 июля. В районе среднего течения реки Припять, к западу от
города Мозырь, наши войска овладели районным центром По-
539
лесской области городом и железнодорожной станцией Житко-
вичи.
Войска 1-го Белорусского фронта б июля овладели важным
опорным пунктом обороны немцев и крупным железнодорож-
ным узлом – городом Ковель.
7 июля. В районе среднего течения реки Припять, к западу от
города Мозырь, наши войска овладели районным центром Пин-
ской области городом Столин, а также с боями заняли населён-
ные пункты…
В процессе успешного развития операции “Багратион” у ко-
мандования 1-м Белорусским фронтом созрел замысел проведе-
ния специальной Люблинско-Брестской операции. План этой
операции, утверждённый Сталиным 7 июля 1944 года, требовал:
«Одновременными ударами правого и левого крыльев фронта в
обход Бреста с севера и юга разгромить Люблинско-Брестскую
группировку противника и выйти на реку Висла».
8 июля. К востоку от города Пинск наши войска вели наступа-
тельные бои, в ходе которых овладели населёнными пунктами...
9 июля. К востоку от города Пинск наши войска вели насту-
пательные бои, в ходе которых заняли более 30 населённых
пунктов...
10 июля. …с боями заняли более 50 других населённых
пунктов… и железнодорожные станции Альбертин, Доманово.
Одновременно на Пинском направлении войска 1-го Белорус-
ского фронта овладели городом и крупным железнодорожным
узлом Лунинец, а также с боями заняли более 40 других насе-
лённых пунктов, в том числе районный центр Пинской области
город Давид-Городок.
11 июля. На Пинском направлении наши войска с боями
продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов.
12 июля. На Пинском направлении наши войска с боями про-
двигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов. Сре-
ди них …Велятичи.
540
Бои в Больших Дзиковичах были ожесточёнными. Деревня три
раза переходила из рук в руки. Из примерно ста домов, бывших
здесь до этого, избежало пожара лишь около двадцати, в кото-
рых ютилось одновременно по несколько семей. В соседних
Местковичах боёв не было и лишь Местковичская церковь пост-
радала от случайно залетевшего сюда снаряда, повредившего
часть её стены. Окончательно Красная армия вошла в Большие
Дзиковичи лишь 12 июля. Однако, поскольку семейная память о
древней прародине Дзиковицких после смерти отца была утра-
чена, Геннадий Иванович не мог даже и предполагать, что в этих
местах хоть что-то могло быть для него интересным. Он ведь с
детских лет считал, что его род происходил из Польши, а затем
переселился на Украину.
* * *
14 июля командующий 1-м Белорусским фронтом Рокоссов-
ский поставил задачу: «61-я армия наступает в западном нап-
равлении, достигает Пинска и обходит его с севера и юга; 70-я
армия – с утра 16 июля силою двух стрелковых дивизий с диви-
зионной артиллерией должна прорвать оборону противника и
выйти в район Дивина, развить наступление на Кобрин».
Войска 1-го Белорусского фронта, форсировав реки Ясельда и
Припять, при поддержке Днепровской речной военной флоти-
лии, штурмом овладели областным центром Советской Белорус-
сии городом Пинск, а также с боями заняли населённые пунк-
ты...
К началу Люблинско-Брестской операции верховное командо-
вание немецких войск перешло к оборонительной стратегии и
рассчитывало на затягивание войны. Гитлеровское командова-
ние для спасения своего положения, создавшегося в результате
разгрома группы армий “Центр”, предприняло попытку органи-
зовать новый фронт обороны на линии Белосток – Брест. Полоса
обороны 2-й немецкой армии была расширена от Бреста на север
до реки Нарев.
541
К 16 июля для укрепления позиций 2-й немецкой армии, при-
крывавшей полосу обороны от Бреста до реки Нарев, были пере-
брошены оперативные резервы и несколько снятых с Ковель-
ского направления дивизий, объединённых двумя корпусными
управлениями. Таким образом, на стокилометровом участке гер-
манской обороны создалась довольно сильная группировка, со-
стоящая из двух танковых и семи пехотных дивизий, из шести
дивизионных групп и двух отдельных бригад с десятком охран-
ных полков.
Гарнизоном Брестской крепости стали части корпусной груп-
пы “Е” под командованием генерал-лейтенанта Шеллера. В со-
став этой группы входили остатки трёх разгромленных и понёс-
ших большие потери дивизий, каждая по численности не более
полка, а также охранная дивизия, артиллерийский и охранный
полки, батальон связи и другие.
В середине июля войска правого крыла 1-го Белорусского
фронта, развивая наступление, вышли на рубеж Свислочь – Пру-
жаны. Войска центра 1-го Белорусского фронта, перейдя в на-
ступление, форсировали реку Припять и овладели городом Пин-
ском. Разгром долговременной обороны немцев на Припяти из-
менил соотношение сил в пользу частей 70-й армии, которая
быстрыми темпами продвигалась на северо-запад, заходя нем-
цам во фланг и тыл.
Благодаря переходу в наступление войск 1-го Украинского
фронта были созданы благоприятные условия для наступления
войск левого крыла 1-го Белорусского фронта, которые заняли
оборону по реке Припять. Главный удар по Бресту решено было
нанести войсками левого крыла фронта. Наступление планиро-
валось на 18 июля.
Правое крыло выполняло поставленную задачу: «Выйти на
реку Западный Буг, захватить плацдарм и отвлечь на себя ре-
зервы противника». Так началась Люблинско-Брестская опера-
ция. Наступление 28-й армии развивалось при недостатке артил-
542
лерии, авиация обеспечивала главный удар фронта на Ковель-
ском направлении и помочь не могла. Тогда как немецкие
“мессеры” довольно часто атаковали, и в армии единственным
средством для отражения их атак была зенитная артиллерийская
дивизия. К исходу 19 июля все корпуса армии, ведя тяжёлые
бои, продвинулись до шоссе Каменец – Жабинка.
20 июля части 70-й армии перерезали шоссе Кобрин – Мало-
рита – Мокраны – Брест. Из воспоминаний подполковника А.В.
Залевского, командира полка из 160-й стрелковой дивизии 70-й
армии: «Серьёзное сопротивление противник оказал на подсту-
пах к Западному Бугу. Особенно упорный бой разгорелся в райо-
не населённого пункта Медно. Немцы подготовили здесь мощ-
ный узел обороны, подходы к которому преграждали топкие бо-
лота и озёра. Враг предполагал надолго задержать продвижение
наших войск».
Система обороны немцев от Каменца до узла сопротивления
Жабинка и далее по рекам Мухавец и Западный Буг до Леплёвки
составляла единый, хорошо подготовленный укреплённый рай-
он. Все дороги, ведущие к Бресту, были заминированы.
Сломив сопротивление противника, 28-я армия к 22 июля все-
ми своими развёрнутыми в линию корпусами вышла на рубеж
Омеленец – Замосты – Видомля – Житин – Новосады. К исходу
22 июля Западный Буг был форсирован на протяжении 40 кило-
метров всеми частями 70-й армии.
* * *
22 июля в первом занятом Красной армией польском городе
Люблине было создано марионеточное, полностью зависимое от
воли Сталина коммунистическое польское правительство –
Польский Комитет Национального освобождения. В тот же день,
опасаясь установления в будущей освобождённой Польше про-
советского режима, польское правительство в изгнании обрати-
лось к англичанам с просьбой о поддержке восстания в Варшаве,
но те отказались, сославшись, в числе других причин, на необхо-
543
димость “согласования” этих действий с советским правитель-
ством. Тогда лондонское эмиграционное правительство Польши
было вынуждено отдать приказ отрядам Армии Крайовой: во
взаимодействии с Красной армией освобождать польские города
и провозглашать там власть польского правительства в Лондоне.
В последующие дни июля 1944 года Армия Крайова, в числе ко-
торой была и польская партизанская “Бригада смерти”, приняла
участие совместно с Красной армией в штурме Вильно. Но сразу
после освобождения города войска НКВД 3-го Белорусского
фронта генерала Черняховского арестовали 7 тысяч бойцов АК,
которые участвовали в штурме. Многих офицеров расстреляли,
а солдат отправили в лагеря. Такова была судьба и других час-
тей АК, рискнувших выполнить приказ из Лондона о взаимодей-
ствии с Красной армией. Избежавшие ареста в дальнейшем про-
должали борьбу с коммунистами на территории Польши, Литвы
и Западной Белоруссии ещё целых 10 лет – вплоть по 1954 год.
* * *
Из состава армейского резерва под Киверцами, где находился
в это время Геннадий Дзиковицкий, происходило пополнение не
только пехотных, но и других, недавно организованных служб и
подразделений Польской армии, в частности, химической служ-
бы. В такое подразделение в конце концов был зачислен и Ген-
надий Иванович. Это был Второй отдельный моторизованный
противотанковый огнемётный батальон, имевший в своём соста-
ве поначалу три, затем четыре роты огнемётчиков и, для их при-
крытия, роту пулемётчиков, имевшую на вооружении 9 станко-
вых пулемётов системы “максим”. В эту пулемётную роту при-
казом от 26 июля 1944 года командиром был зачислен поручик
Дзиковицкий. Батальон предполагалось использовать для “отра-
жения танковой опасности”, применять в уличных боях в насе-
лённых пунктах. Так как батальон редко использовался для бое-
вых операций в полном составе, как правило, просто подкрепляя
то одной, то двумя огнемётными ротами другое соединение, то и
544
пулемётная рота Дзиковицкого также редко действовала как
единое целое. Чаще происходило так, что при направлении од-
ной из огнемётных рот или взвода на операцию, к ним для при-
крытия придавался взвод или отделение пулемётчиков.
* * *
С 26 июля, когда в сражение за Брест включились все пять
стрелковых корпусов 28-й армии, бои приняли исключительно
ожесточённый характер. К исходу дня завязались бои непосред-
ственно за Высоко-Литовск и за Брест. Под Коденем противник
отчаянно сопротивлялся, нанеся 1297-му полку 70-й армии зна-
чительные потери, но 27 июля полк сумел полностью овладеть
этим городом.
Оборона 2-й немецкой армии, долго державшаяся между Вы-
соко-Литовском и Брестом, начала рушиться. Комендант Бреста
генерал-майор Фельцман, заменивший на этом посту убитого 21
июля генерал-лейтенанта Шеллера, разработал план отступле-
ния гарнизона из крепости, но сам, тяжело раненный 27 июля,
эвакуировался в Варшаву. Его заменил Бибер.
Приказ №156/44 немецкого командования, вступивший в силу
27 июля в 13 часов 45 минут, заключался в следующем: осуще-
ствить прорыв гарнизона из крепости в западном направлении,
захватить переправы через реку Кшна, группе прорыва выйти к
линии Гусинка – Липница – Челесница и закрепиться на этом
рубеже к 28 июля. Штаб и тылы корпусной группы “Е” должны
были следовать во втором эшелоне и переправиться на западный
берег реки Буг не позднее 18 часов 27 июля.
Просчёт гитлеровского коменданта Бреста заключался во вре-
мени. Обходившие Брестский укреплённый район дивизии Крас-
ной армии уже к исходу 27 июля замкнули кольцо окружения
врага в том месте, достигнуть которого немцы планировали к
утру 28 июля. Части 212-й дивизии вечером 27 июля ворвались
на окраину Бреста, очистили южную половину города, крепость
и вышли на реку Западный Буг.
545
Свои воспоминания оставил старший лейтенант, командир
разведывательной роты Д.М. Неустроев. Он писал: «Наступле-
ние, а затем и штурм Бреста и Брестской крепости запомнились
мне на всю жизнь. Это были жаркие и незабываемые дни. 48-я
гвардейская стрелковая дивизия наступала на левом фланге 28-й
армии. Южнее Бреста, то есть левее нас, наступала 160-я стрел-
ковая дивизия 70-й армии... Когда мы вошли в город, то на его
месте нашли огромное пепелище. На месте домов торчали по-
черневшие трубы, как мрачные кресты на огромном кладбище
гитлеровцев. Улицы были усеяны немецкими трупами, забиты
изуродованными танками, артиллерией и миномётами...». К
трём часам утра 28 июля 1944 года весь город и крепость были
освобождены.
Войска 28-й армии своими главными силами перешли к пре-
следованию остатков разгромленной 2-й немецкой армии. С вы-
ходом советских войск на реку Вислу и захватом плацдармов на
её западном берегу Люблинско-Брестская операция была завер-
шена. В ходе операции советские войска продвинулись до 260
километров и создали благоприятные условия для последующе-
го разгрома противника на Варшавском стратегическом направ-
лении.
Когда войска маршала К. Рокоссовского подошли к Варшаве,
то немцы, предотвращая опасность выхода Красной армии на
берлинское направление, срочно перебросили из Италии и с Бал-
кан танковые дивизии “Викинг”, “Мёртвая голова” и “Герман
Геринг” и наголову разбили советскую 2-ю танковую армию, о
чём Рокоссовский в те дни откровенно поведал в интервью бри-
танскому корреспонденту А. Верту: «Если бы немцы не бросили
в бой всех этих танков, мы смогли бы взять Варшаву, но шансов
на это никогда не было больше 50 на 100».
После того, как советские войска захватили два плацдарма за
Вислой – Сандомирский и Мангушевский – командование АК
сочло момент подходящим для начала восстания в Варшаве. Тем
546
более, что и московское радио обратилось к варшавянам с при-
зывом восстать против немцев. В Кремле, видимо, не вполне
адекватно оценивали положение в Польше и рассчитывали, что в
ходе восстания в Варшаве ведущую роль будет играть находив-
шаяся под влиянием коммунистов Гвардия Людова. Стремясь
предотвратить восстание, старший офицер немецкой службы бе-
зопасности Пауль Фухс пошёл на переговоры с командующим
Армией Крайовой Тадеушем Бур-Комаровским. Немецкий офи-
цер пытался отговорить польского генерала от “авантюры”, ко-
торая могла бы, по его словам, привести к громадным жертвам
среди мирного населения. Но генерал Бур ответил: «Это дело
престижа. Поляки при помощи Армии Крайовой хотели бы ос-
вободить Варшаву и назначить здесь польскую администрацию
до момента вхождения советских войск».
Вскоре был издан приказ штаба Армии Крайовой ко всем её
бойцам: «Большевики перед Варшавой. Они заявляют, что они
друзья польского народа. Это коварная ложь. Большевистский
враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поко-
лебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России являют-
ся изменой родине. Немцы удирают. К борьбе с Советами! Бур.
Главный комендант вооружённых сил в стране».
* * *
1 августа 1944 года в Варшаве началось восстание. Когда вы-
яснилось, что ведущую роль среди варшавских повстанцев игра-
ет Армия Крайова, а немногочисленные отряды Гвардии Людо-
вой вынуждены ей подчиняться, Сталину как-то расхотелось
быстро брать Варшаву.
В начале августа в Москву прибыл премьер польского прави-
тельства в изгнании Станислав Миколайчик. Сталин предложил
ему слить воедино лондонское правительство с правительством
советской марионетки – Польского Комитета Национального
освобождения. После того, как Миколайчик отверг предложение
подчиниться ПКНО, судьба варшавских повстанцев была реше-
547
на. Сталин не хотел создавать себе дополнительную политичес-
кую проблему, столкнувшись в освобождённой Варшаве с поль-
ской властью и армией, не питавшей никаких симпатий к ком-
мунистам и признаваемых западными союзниками – Англией и
США.
* * *
11 августа 1944 года во Втором противотанковом огнемётном
батальоне заместителем командира пулемётной роты по поли-
тико-воспитательной работе был назначен хорунжий Рышард
(Ричард) Бор, о котором у Геннадия Дзиковицкого сохранились
самые тёплые воспоминания.
«Из Киверц, – писал Геннадий, – мы начали свой поход к гра-
нице Польши и через Ковель, Любомль и Хелм, форсировав реку
Буг, вошли в первый областной город Польши – Люблин (прои-
зошло это, кажется, 18-го августа. – Примечание автора). Здесь
нам дали небольшую передышку и мы водили своих солдат в
фашистский концлагерь Майданек.
В это время здесь работала Международная Комиссия по рас-
следованию фашистских преступлений, и то, что мы увидели
там, было просто трудно понять. Трудно описать все ужасы, ко-
торые предстали перед нами.
Лагерь занимал огромную территорию и был обнесён 3-метро-
вой колючей изгородью, через которую пропускался электричес-
кий ток. Над оградой были построены вышки с пулемётами и
прожекторами. Застроен лагерь был одинаковыми “финскими”
щитовыми бараками, стоявшими ровными рядами. В стороне на-
ходилась огромная печь с 12 дверками, через которые насквозь
проходили рельсы, а по рельсам двигались носилки. Окрестные
жители рассказывали нам о том, чего мы сами не видели: на но-
силки ложили сразу два трупа, задвигали в печь, закрывали
дверки и подавали огонь. Из огромной трубы беспрерывно под-
нимался удушливый дым. Возле печей были устроены цемент-
ные бассейны, в которых лежали обработанные хлорной извес-
548
тью трупы. Полчища зелёных мух сидели на мёртвых, на стенах
бассейна и на печах. Перед бараками простиралось поле и на
нём бесконечными рядами тянулись рвы, заполненные телами
убитых и замученных людей. Когда мы посетили лагерь, для
Международной Комиссии и корреспондентов торцы рвов были
отрыты и мы своими глазами видели скрюченные, высохшие
трупы людей. Почти у каждого из них была дыра во лбу или в
затылке. Мы посмотрели также склады, где немцы хранили тю-
ки прессованных человеческих волос, распоротой одежды и рас-
сортированной обуви. Всё это фашисты отправляли в Германию
на переработку.
Долго после посещения лагеря меня преследовал трупный за-
пах и картины увиденного».
После такого “просмотра” польские солдаты, возбуждённые и
негодующие, собрались идти расправляться с пленными немца-
ми, которые в большом числе содержались во временных лаге-
рях. Стоило больших усилий уговорить их отказаться от заду-
манного.
* * *
В августе были выброшены англо-американские десанты на
юге Франции, освобождены города Тулон и Марсель, а в резуль-
тате наступления Красной армии выходит из войны Румыния. К
осени 1944 года от немецких войск очищена почти вся Бело-
руссия, Украина, Прибалтика. Лишь на западе Латвии окружён-
ная группировка немецких войск смогла продержаться до окон-
чания войны.
Когда немцы были изгнаны с белорусской земли, партизан мо-
билизовали в Красную армию, а местная власть была задейст-
вована для выполнения особого правительственного задания: её
сделали ответственной за польские этнические чистки на здеш-
них землях. Формально предстояло организовать Государствен-
ные комиссии ЦК Коммунистической партии Белоруссии и Со-
549
вета министров БССР по выселению граждан польской нацио-
нальности из западных областей Белоруссии в Польшу.
* * *
16 августа 1944 года в Жабчицком районе тогдашней Пинской
области новые власти организовали массовый призыв в Красную
армию местных жителей. Попали под мобилизацию и предста-
вители рода Дзиковицких. В частности, из деревни Большие
Дзиковичи Жабчицкого района Пинской области в Красную ар-
мию был призван местный уроженец, 34-летний беспартийный
Андрей Степанович Диковицкий, оставивший дома жену Лю-
бовь Мартыновну. Тогда же был призван беспартийный 24-лет-
ний уроженец деревни Хойно Иван Лаврентьевич Диковицкий,
оставивший дома жену Анну Николаевну. В качестве рядового
стрелка забрили и беспартийного уроженца деревни Стайки 34-
летнего Иосифа Алексеевича Диковицкого, оставившего дома
жену Надежду Семёновну. Иван Лаврентьевич пропал без вести
уже через месяц после призыва из эвакогоспиталя ЭГ 4526, а
спустя два месяца пропали без вести Андрей Степанович и Ио-
сиф Алексеевич. Возможно, в то же время были призваны: ро-
дившийся в 1925 году В.И. Диковицкий, родившийся 10 мая
1925 года Григорий Устинович Диковицкий, родившийся в 1912
году К.А. Диковицкий, родившийся 28 октября 1917 года Нико-
лай Фёдорович Диковицкий и родившийся 6 марта 1926 года
Фёдор Степанович Диковицкий. Но точную дату и место их при-
зыва узнать не удалось. Известно лишь, что они являлись солда-
тами Красной армии, призванными из будущей Брестской облас-
ти. Дальнейшая их судьба также покрыта мраком безвестности.
* * *
19 августа батальон, в котором служил Геннадий Иванович
Дзиковицкий, прибыл в новый район сосредоточения – в Буды
Усняцке, и в тот же день получил первый боевой приказ: одной
ротой фугасных огнемётов, подкреплённой пулемётным взводом
550
и отделением связи, поддержать 2-ю дивизию имени Домбров-
ского.
* * *
25 августа западные союзники входят в Париж, который к
тому времени уже почти полностью контролировали отряды
французского Сопротивления.
* * *
Вскоре, 3-го сентября, в Будах Усняцких для той же цели под-
держки 2-й дивизии была дополнительно выделена ещё одна ог-
немётная рота и ещё один взвод из трёх взводов пулемётной ро-
ты Дзиковицкого.
Примерно в это время Геннадий советовал в письме к жене пе-
реехать вместе с матерью и дочкой из Забайкалья в Киев. Он на-
деялся, что тут им будет жить полегче, посытнее. Кроме того, он
думал, что после войны сможет вернуться на свою родину и
вместе с семьёй устроиться на Украине навсегда. В Киеве жила
сестра Геннадия – Александра, и к ней, временно, устроилась на
жильё послушавшаяся совета мужа Глафира.
* * *
Перед отъездом из Минска к месту своей деятельности по вы-
селению поляков членам Брестской “переселенческой” комис-
сии выдали оружие: три автомата и три пистолета. 9 сентября
1944 года сотрудники прибыли в Брест. Такие же комиссии бы-
ли направлены в Гродно, Барановичи и Пинск. Первым шагом
Брестской переселенческой комиссии было опубликование в га-
зете сообщения и вывешивание объявлений о том, что советско-
польская комиссия по выселению поляков из западных областей
Белоруссии приступила к работе. Один из сотрудников Брест-
ской комиссии впоследствии вспоминал: «На второй день мы
обнаружили, что объявления сорваны, а вместо них наклеены
воззвания на польском языке такого содержания: “Враги, вон с
польской земли! Мы со своей земли никуда не поедем!”. Предсе-
датель комиссии проинформировал об этом инциденте спец-
551
службы и руководство облисполкома. А мы поняли, что у этого
процесса даже среди поляков есть свои сторонники и свои про-
тивники. Мне доводилось работать в Брестском районе, Кобри-
не, Каменце, Жабинке, Высоком. Я производил опись имущест-
ва выезжавших в Польшу и выдавал им на руки эваколисты. В
этом документе указывалось, какое домостроение выезжающий
оставляет в Белоруссии, и предполагалось, что на новом месте
он должен получить в пользование равноценное оставленному».
* * *
А в столице Польши в это время продолжалось Варшавское
восстание, которое велось Армией Крайовой при поддержке
практически всего населения города. Подавляли Варшаву немец-
кие части генерала Фон дем Баха, проявляя невероятную жесто-
кость в отношении горожан, посмевших с оружием в руках выс-
тупить против Германии в то время, когда её позиции и без это-
го оказались в неважном положении. Советские историки писа-
ли впоследствии, что восстание это было “политической авантю-
рой буржуазного польского правительства”, которое хотело та-
ким образом первым создать в освобождённой столице свои ор-
ганы власти и воспрепятствовать созданию правительства из
коммунистов. Как бы то ни было, Геннадий Дзиковицкий много
слышал тогда о том, что наступления на Варшаву не будет до
тех пор, пока там не будет подавлено восстание.
«Варшавяне проявили немало мужества и отваги, которые вы-
нуждено было признать и немецкое командование. В его секрет-
ной инструкции отмечалось, что “повстанцы сражаются фана-
тично и ожесточённо. Наши успехи после трёхнедельных боёв
невелики, несмотря на поддержку большого числа современного
оружия”» (С. Поплавский).
* * *
Советско-польские войска в это время вели в основном, как
тогда говорили, “бои местного значения”. Наиболее значитель-
552
Сентябрь 1944 года. Геннадий Дзиковицкий в Праге –
пригороде Варшавы
553
ной операцией было занятие с 10 по 14 сентября Праги – приго-
рода Варшавы на восточном берегу Вислы.
14 сентября 2-й огнемётный батальон получил приказ сосре-
доточиться в районе Старой Милосны, в 10 километрах к вос-
току от Варшавы. 19 сентября батальон выступил в направлении
Пелцовизны, на северо-запад от Праги. И только 22 сентября ча-
сть понесла первую потерю – погиб заместитель командира 1-й
роты Яницкий.
* * *
В сентябре в результате наступления Красной Армии выходит
из войны Болгария. Немцы начинают эвакуацию войск с терри-
тории Югославии и Греции, где власть в свои руки берут народ-
но-освободительные движения. В сентябре начинается союзное
наступление на территорию Бельгии.
* * *
«Из-за неудач наших войск во время боёв на левом берегу
Вислы в районе Варшавы и эвакуации предмостных укреплений
гитлеровцы приступили к окончательной расправе с восстанием.
В течение с 24 по 30 сентября потерпели поражение героические
отряды повстанцев в юго-западной части города» (Jastak Z.).
Уже 28 сентября штаб генерала Бур-Комаровского принял реше-
ние о капитуляции на самых невыгодных условиях. Короче гово-
ря, подтянув к Варшаве крупные воинские соединения, немцы к
октябрю 1944 года, использовав полную изолированность вос-
стания, потопили его в крови. 3 октября отряды Армии Крайо-
вой в Варшаве капитулировали, выговорив себе статус военно-
пленных. В боях с гораздо лучше вооружёнными частями вер-
махта и СС погибли десятки тысяч варшавян, в том числе около
16 тысяч бойцов Армии Крайовой. Только немногим повстанцам
удалось перебраться на правый берег Вислы или отсидеться в
развалинах до прихода советско-польских войск.
В дальнейшем в своих воспоминаниях британский премьер У.
Черчилль, оправдываясь за своё нежелание ссориться во время
554
Варшавского восстания с могущественным союзником Стали-
ным из-за поляков, бывших хоть и официальными союзниками
Великобритании, но при этом лишь разменной монетой в боль-
шой политике ведущих держав, написал так: «Имея общие гра-
ницы с Польшей, Советский Союз имеет право добиться друже-
ственного правительства. К этому обязывает, помимо прочего,
кровь советского народа, обильно пролитая на полях Польши во
имя её освобождения».
Интересный факт: немцы, поражённые зверством своих добро-
вольных помощников из числа перешедших на их сторону рус-
ских, особенно рьяных из них ставили к стенке. Так, например,
командира 29-й дивизии СС (1-й Русской), зверствовавшей на
улицах Варшавы – Бронислава Каминского – они расстреляли. И
вообще, Русская дивизия №1 СС просуществовала недолго – её
полки были переданы перешедшему на сторону Германии совет-
скому генералу Власову, который считал эсэсовцев из СССР
наймитами. Их семьи были отправлены на принудительные ра-
боты в Померанию.
Трагический парадокс заключался в том, что судьба 15 – 20
тысяч повстанцев, попавших в немецкий плен, была счастливее,
чем судьба тех бойцов АК, которым пришлось иметь дело с
Красной армией. Большинство тех, кто был в плену у немцев,
после войны эмигрировали на Запад, в том числе, командующий
АК генерал Тадеуш Бур-Комаровский, а некоторые вернулись в
Польшу. Большинство тех же аковцев, что переплыли или до-
ждались советских, оказались затем в сталинских лагерях.
* * *
3 октября 1944 года в Прибалтике был убит 34-летний уроже-
нец деревни Стайки Жабчицкого района Пинской области, приз-
ванный из Морочновского района Ровенской области, стрелок 2
стрелковой роты 144-го стрелкового полка 28-й стрелковой Не-
вельской дивизии Яков Михайлович Диковицкий. Похоронен он
был в 50 метрах на восток от деревни Науднитас Бэнэсского уез-
555
да прежней Латвийской ССР, а сообщение о его гибели было от-
правлено его жене Надежде Иосифовне, проживавшей в это вре-
мя по месту рождения мужа.
12 октября 1944 года в 152-м отдельном медицинско-санитар-
ном батальоне, располагавшемся тогда в деревне Стерки Вилко-
вишского района прежней Литовской советской социалистичес-
кой республики, умер от ран 22-летний стрелок 633-го стрелко-
вого полка, призванный в Красную армию из деревни Колки Ду-
бровицкого района Ровенской области, Захар Иванович Дзико-
вицкий. Извещение о его смерти было отправлено его матери
Матрёне Васильевне, проживавшей в той же деревне Колки.
22 октября 1944 года погиб в бою в Восточной Пруссии 23-
летний боец 33-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардей-
ской стрелковой дивизии Семён Матвеевич Диковицкий, приз-
ванный ранее Пинским районным военным комиссариатом. По-
хоронен он был под посёлком, названным позднее Калинино
Нестеровского района Калининградской области.
* * *
В октябре 1944 года состоялось крупное сражение между
японцами и американцами в заливе Лейте, в котором тактичес-
кую победу одержали силы США. В сухопутных сражениях
японская армия действовала более успешно и ей удалось захва-
тить весь Южный Китай и соединиться с войсками, которые
действовали в то время в Индокитае.
* * *
14 октября огнемётный батальон, в котором служил Геннадий
Дзиковицкий, перешёл в резерв и его отвели в район Старой
Милосны, в Грошовку. В течение 4 дней здесь были отрыты и
обустроены землянки, а затем начались учения – в скором вре-
мени батальон должен был принять присягу и на солдат хотели
навести кое-какой глянец.
Люблинское польское правительство, бывшее марионеткой в
руках Сталина, особое внимание уделяло борьбе с “аковской
556
агентурой” в Войске Польском. «Информируя меня в день пер-
вой встречи, – писал Поплавский, – Пщулковский заметил:
– Политико-воспитательная работа в польских частях имеет
свои особенности и куда сложнее, чем в Красной армии. Нам
приходится постоянно вести борьбу с реакцией: подполье дейст-
вует вовсю, порой открыто. Его агенты пробираются и в наши
части. Иногда смотришь на солдата – скромный и тихий с виду
человек, вроде бы вне всяких подозрений. А оказывается, замас-
кированный аковский офицер, подкидывающий в подразделения
листовки, в которых содержится клевета на народную Польшу,
на Войско Польское, на Советский Союз».
В этих условиях, когда, как и в Красной армии, постоянно вы-
искивали “внутреннего врага”, каждый служивший ранее в АК
ставился в рядах Войска Польского на особый учёт. Показателен
следующий пример из воспоминаний Дзиковицкого.
Накануне принятия присяги, 25 октября, в 1-м химическом и
во 2-м огнемётном батальонах прошёл пробный парад. После
его окончания Дзиковицкого вызвали в штаб, где находился
представитель особого политического отдела.
Сделаю небольшое отступление: в пулемётной роте было нес-
колько человек из бывших аковцев. Они прибыли в неё в каче-
стве пополнения после подавления немцами Варшавского вос-
стания, участниками которого являлись. Один из них, – плюту-
новый подхорунжий, – прославился среди поляков-повстанцев
тем, что, переодев нескольких своих товарищей в немецкую
форму и сев на 48 захваченных у врага грузовых машин, сумел
захватить Варшавский банк и вывезти его наличность.
Так вот, когда Геннадий Дзиковицкий явился в штаб батальо-
на, ему сообщили, что на завтрашнем торжестве этот самый
плютуновый подхорунжий собирается стрелять в командующего
1-й армией Войска Польского генерала Корчица, который дол-
жен прибыть на присягу.
557
Дзиковицкий, конечно, принял все необходимые меры предос-
торожности: перед присягой под его личным присмотром коман-
диры взводов проверили, чтобы ни у одного солдата не было
патронов, предупредил своего доверенного человека, здоровен-
ного парня, состоявшего при нём ординарцем, ефрейтора Явор-
ского, чтобы тот следил за малейшим подозрительным движе-
нием плютунового подхорунжего, а самого бывшего аковца ре-
шил поставить в строю поближе к себе.
«26 октября батальоны приносили присягу. Было это полным
отступлением от традиции. В обычае было, что соединения при-
носили присягу перед выступлением на фронт, а к этому време-
ни и огнемётчики и “дымовики” уже прошли через боевое кре-
щение...
На лесной поляне под Грошовкой собрались все подразде-
ления 2-го огнемётного батальона. На торжество прибыл коман-
дующий 1-й армией ВП генерал Владислав Корчиц, представи-
тели штаба армии, а также приглашённые гости из Советской
Армии.
Ровно в 10 часов раздалась команда: “Внимание!”. Шеренги
напряглись и как бы омертвели на минуту. Командир батальона
отдал рапорт генералу Корчицу. Через минуту солдаты повторя-
ли за командующим 1-й армии торжественные слова присяги...
После присяги к солдатам обратился генерал Корчиц. Потом
прошёл парад, который завершил этот торжественный день»
(Jastak Z.).
В поведении подозревавшегося аковца из роты Дзиковицкого
совершенно ничего предосудительного замечено не было. Вече-
ром этого дня для солдат устроили просмотр кинофильма.
«В ночь с 29 на 30 октября в соответствии с решением коман-
дира 1-й пехотной дивизии 2-й огнемётный батальон занял по-
зицию в районе перекрёстка дорог на северо-западной окраине
Яблонны с задачей поддержать 2-й пехотный полк... На этом
рубеже фронт установился на долгие недели» (Jastak Z.).
558
3 ноября 1944 года командиром 2-го огнемётного батальона
был назначен прежний заместитель по строевой подготовке май-
ор Михаил Титов. Спустя годы, уже в 1970-х годах, в письме к
Дзиковицкому он вспоминал: «Вас, Геннадий Иванович, пре-
красно помню. Худощавый, избитый войной человек, вечно под-
вижный, тактичный и всегда внимательный. Таково моё было
мнение о боевом командире и оно сохранилось до сих пор».
Во время этих затянувшихся “позиционных” боёв командова-
ние батальона выслало жене Геннадия так называемую “благо-
дарность”. Привожу её текст с сохранением стиля и орфографии:
«Командование
Воинской части, полевая почта № 65485, в которой Ваш муж
Дзиковицкий Генадий Иванович выполняет воинскую обяза-
ность, защищая Родину, показал себя верным сыном своей От-
чизны, мужественным, смелым и добросовестным в ежедневной
работе и выучке, а также в тяжёлых моментах в бою.
Командование в день праздника 11 ноября шлёт Вам благо-
дарность.
11 ноября 1944 г. Командувание: Титов, Кнея, Явор».
* * *
Проходил декабрь, приближался последний год войны. Гене-
рал Поплавский вспоминал: «Поздно пришла в Польшу зима –
мягкая и бесснежная, скорее напоминавшая русскую осень. Был
уже конец декабря, а машины на дорогах всё ещё вязли в липкой
грязи. С неба изредка падали хлопья мокрого снега, но едва ло-
жились на землю, как тут же таяли, превращая в жижу размытый
грунт... над варшавским берегом Вислы клубился дым пожарищ.
В воздухе стоял тяжёлый запах гари: гитлеровцы продолжали
методически взрывать дом за домом, оставляя повсюду руины».
30 декабря командующим 1-й армией ВП был назначен “рус-
ский поляк” генерал Станислав Поплавский, который начал го-
товиться к штурму Варшавы. «Первое, с чего я начал, – писал
он, – рекогносцировка местности. На участке от Яблонной до
559
Карчева западный берег Вислы господствовал над восточным,
вследствие чего противник располагал лучшими возможностями
для наблюдения. Севернее и южнее Варшавы, вдоль западного
берега Вислы проходила защитная дамба, в которой немцы от-
рыли сплошную траншею. Однако наиболее серьёзным препят-
ствием на подступах к Варшаве была Висла. Основное русло ре-
ки не замерзало, тонкий ледок сковал лишь воду у берегов, зат-
рудняя погрузку войск на переправочные средства и их десанти-
рование. Но главное препятствие – это система укреплений. От-
носительное спокойствие на фронте гитлеровцы использовали
для создания здесь мощной долговременной обороны» (С. По-
плавский).
* * *
В Италии наступление союзников продвигалось очень медлен-
но. Несмотря на все попытки, им так и не удалось в конце 1944
года прорвать линию фронта и форсировать реку По.
К концу 1944 года немцам с большим трудом удаётся стаби-
лизировать линию фронта на западе. 16 декабря немцы перехо-
дят в контрнаступление в Арденнах, которое становится полной
неожиданностью для союзников. Немцам удаётся продвинуться
на 100 километров вглубь Бельгии.
Цитирую: «В декабре 44-го года началось немецкое наступ-
ление в Арденнах, союзников теснили, и Черчилль обратился к
Сталину: “Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне,
можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на
фронте Вислы или где-нибудь в другом месте”. Наше наступле-
ние планировалось позже, погода не благоприятствовала, но
Сталин ответил: “Очень важно использовать наше превосход-
ство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требу-
ется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, ме-
шающих артиллерии вести прицельный огонь...”. И тем не менее
он заверил, что будет приказано “не считаясь с погодой, открыть
560
широкие наступательные действия против немцев по всему
центральному фронту не позже второй половины января”.
И наше наступление началось на 10 дней раньше. Что это зна-
чило? Это значило, что не всё снаряжение и боеприпасы были
подвезены, а неподвезённые снаряды – это людские жизни. Мы,
испытавшие в 41-м году, что такое преимущество противника в
воздухе, понёсшие тогда огромные потери, лишили себя в этом
наступлении главного своего преимущества. И “История Отече-
ственной войны”, и краткая, и полная энциклопедии, и мемуары
военачальников сообщают о низких туманах и о том, что мы ли-
шили себя главного своего преимущества: авиации и прицельно-
го огня артиллерии, мощные немецкие укрепления прорывала
пехота жизнями своими, и люди подымались в атаку, шли в бой
“За Родину! За Сталина!”. Мы никогда не узнаем, сколько тысяч,
десятков тысяч полегло тогда, сколько их могло бы жить сейчас,
если бы не их жизнями прорывали укрепления: юношей, начи-
навших жить, отцов, чьи дети осиротели» (Бакланов Г.).
* * *
«16 января начались бои за освобождение самой Варшавы и в
ночь на 17 января по окрепшему льду наши части ворвались в
город» – писал Геннадий Дзиковицкий.
Неприятель в панике отступал. В течение 17 января все под-
разделения 2-го огнемётного батальона переправились через
Вислу, и, двигаясь через Завады, Черняков и Марцелин, сосредо-
точились в Сельце. Хотя батальон шёл не в первом эшелоне
наступавших войск и не принимал самого активного участия в
штурме Варшавы, однако и он имел кое-что на своём счету:
уничтожено 10 солдат противника, 4 взято в плен, ликвидиро-
вана 1 огневая точка врага. Потери батальона – 2 раненых солда-
та и 3 разбитых фугасных огнемёта.
Сравнительно недалеко от Дзиковицкого в городе находился
прежний сослуживец Роман Лесь, подразделение которого при-
561
нимало более активное участие в штурме, чем огнемётный ба-
тальон. Лесь описывал происходившие события так.
«2-й пехотный полк нашей дивизии, в составе которого я вое-
вал, вступил в город со стороны района Охота, опустошённого и
сильно пострадавшего. Однако поистине чудовищные разруше-
ния нам предстояло увидеть в центре. В городе засели недоби-
тые фашистские отряды, с которыми мы вели перестрелку. Впе-
реди шли сапёры – в Варшаве было столько мин, что на каждом
шагу нас подстерегала опасность. Стоял сильный мороз, не было
воды, в немногих уцелевших зданиях не осталось ни единого
стекла. По мере того, как мы приближались к центру, развалины
разбомбленных домов всё более затрудняли продвижение. Когда
мы добрались до площади Трёх Крестов, я увидел солдат, кото-
рые окружили сильно истощённого, заросшего бородой мужчи-
ну. Это был первый встреченный нами в руинах города человек
– он скрывался в развалинах после разгрома Варшавского вос-
стания. А несколько сот метров дальше, в Аллеях Ерозолимских,
мы увидели толпы людей, которые шли в Варшаву со стороны
Праги по замёрзшей Висле. Люди ходили среди развалин в поис-
ках своих домов и могил близких, писали на уцелевших стенах
весточки для своих семей».
Уже в 14 часов дня 17 января генерал Поплавский доложил ко-
мандующему фронтом и польскому “правительству коммунис-
тов”, как его называли, о взятии города.
В течение последующих нескольких дней 2-й огнемётный ба-
тальон сменил три места дислокации, переходя из одного пункта
в другой. «Передышка использовалась для отдыха и приведения
в надлежащий порядок оружия, военного имущества, а также
для снабжения» (Jastak Z.).
В санитарную часть, как было известно, для нужд раненых по-
ступал спирт. Теперь, когда наступило затишье и боёв не было,
этот спирт, конечно, весь расходоваться не мог. Дзиковицкий
переговорил со своим ординарцем, дал ему коня с телегой, и на-
562
казал добыть спирт, и как можно больше. Спустя время ордина-
рец возвратился. На телеге виднелся целый бочонок с желанной
жидкостью!
К концу января 1945 года немецкие войска на Западном фрон-
те останавливаются, а потом и вовсе перебрасывают войска на
Восточный фронт, где Советская армия начинает Висло-Одер-
скую операцию. С февраля 1945 года боевые действия перево-
дятся на территорию Германии. Германия к тому времени нача-
ла перебрасывать свои основные силы на защиту Берлина, и
поэтому серьёзной обороны на западе у немцев не было.
27 января 1945 года 2-й огнемётный батальон в составе других
войск начал 4-дневный переход к городу Быдгощ. «Погода, – пи-
сал Поплавский, – не благоприятствовала маршу: вновь резко
похолодало, сильные ветры крутили метели, нагромождавшие
снежные заносы на дорогах.
Войска должны были проходить за сутки по 30 – 40, а то и по
60 километров. Транспорта не хватало, и солдаты передвигались
пешим порядком, то и дело вытаскивая из сугробов застрявшие
пушки и автомобили. Люди страшно уставали, мёрзли, но не
унывали».
* * *
Как вспоминал мой дедушка, к тому времени всем уже было
ясно, что немцы, опасаясь ответного удара, не станут применять
на фронте химическое оружие. Поэтому участники марша на
Быдгощ, нагружённые вещами и оружием “до предела”, могли
позволить себе некоторое облегчение: все противогазы и прочие
средства химической защиты огнемётного батальона были по-
гружены на автомобили и солдаты шли без этой лишней на-
грузки.
А ещё дедушка с мучительным волнением вспоминал такой
случай из истории того марша: «Как же мы все ожесточились
тогда! Сейчас даже страшно вспоминать о собственной бесчело-
вечности. Был такой случай: шли мы маршем. Вокруг и вдоль
563
самой дороги – трупы убитых немцев. И так все к этому уже
привыкли, что даже порой не замечали их, перешагивали или
становились сапогами прямо на животы, спины, лица убитых...
Рядом с нами лошади катили небольшую пушку. И вот на её
пути повстречался очередной труп с распухшим животом и раз-
дутым лицом. Он, конечно же, остался бы просто незамеченным,
если бы одно колесо пушки не наехало ему на живот. Под коле-
сом что-то лопнуло, хрустнуло и... одна нога убитого припод-
нялась так, как будто труп захотел пойти. Эта отвратительная
картина вызвала в солдатах прямо-таки шквал, ураган безудерж-
ного хохота. Все вокруг буквально падали на снег от смеха.
Смеялся и я».
Город Быдгощ, куда 2-й огнемётный батальон прибыл к 18 ча-
сам 30 января, был уже к этому времени взят. Расположившись
на его окраине – в Бялых Блотах – личный состав получил новое
пополнение и, используя передышку, занялся тренировками.
5 февраля 1945 года советско-польские войска начали бои за
главную полосу сильнейшей гитлеровской оборонительной си-
стемы – Померанского (или Поморского) вала. 8 февраля на
участке от Надажыце до Валча армия прорвала передний край
главной полосы, а 10 февраля были взяты Мирославец, Любно и
перерезано шоссе Валч – Мирославец.
* * *
С 4 по 11 февраля 1945 года в Крыму проходила Ялтинская
конференция. На конференцию Т. Рузвельт и У. Черчилль яви-
лись просителями, имея в виду, что только Советский Союз спо-
собен выправить тяжёлое положение, сложившееся на фронтах
западных союзников. Когда американцы прилетели в Ялту, Руз-
вельт был под впечатлением поражения, которое нанесли немцы
американским войскам во время Арденно-Эльзасской операции
и того, что Сталин их спас от разгрома, организовав досрочное
наступление на Восточном фронте, которое вынудило немцев
отозвать с Запада треть своих войск. И, наконец, Рузвельт понял,
564
что все заверения Черчилля, что вот-вот Германия окажется у
англосаксов в кармане, а русских оставят с носом, остановят их
где-то на Висле, в крайнем случае на Одере, ничего не стоят.
Первостепенное место отводилось вопросу о зонах оккупации
Германии. Во время конференции в Ялте союзникам казалось,
что перед русскими открыта дорога через всю Европу, в то вре-
мя как западные армии ещё не форсировали Рейн. В этих усло-
виях было вероятно, что к концу войны русские займут боль-
шую часть Германии. И потому Соединенные Штаты стреми-
лись зарезервировать за собой соответствующую зону оккупа-
ции политическим соглашением.
В первоначальном проекте соглашения было принято решение
о разделении Германии на три зоны оккупации – восточную под
управлением СССР, северо-западную под управлением Велико-
британии и юго-западную под управлением США. Но в ходе
переговоров между Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом было
решено, что Франции также должна быть предоставлена в Гер-
мании зона, подлежащая оккупации. Таким образом был сделан
новый шаг в отношении признания прав Франции, хотя Рузвельт
и говорил, что “речь идёт лишь о любезности по отношению к
французам”. Весь “Большой Берлин”, остававшийся в советской
зоне, должен был быть оккупирован войсками трёх держав (к ко-
торым впоследствии присоединился французский контингент)
по соответствующим секторам. План совместной оккупации
Берлина был обусловлен тем, что этот город должен был стать
местопребыванием Союзного контрольного совета.
Также в ходе работы Ялтинской конференции были обсуж-
дены такие вопросы, как принятие решения о создании Органи-
зации Объединённых Наций (ООН), принятие “Декларации об
освобождённой Европе”, а также была достигнута договорён-
ность о создании правительства Польши на широкой основе, с
включением демократических деятелей из самой Польши и по-
ляков из-за границы. Было решено, что советско-польская грани-
565
ца должна проходить по так называемой “Линии Керзона” с
отступлением от неё в некоторых районах от 5 до 8 километров
в пользу Польши. Кроме того, Польша должна получить сущест-
венное приращение территории на севере и на западе.
Кроме всего прочего, на Ялтинской конференции весомым
подтверждением полного взаимопонимания сторон стал план
массированной бомбёжки немецких городов, к которым отступа-
ли гитлеровские войска под ударами русских. На роль жертвы
предлагались Лейпциг, Хемниц и Дрезден. Черчилль считал
Дрезден одной из “особенно привлекательных целей”, хотя знал,
что город переполнен беженцами. Вряд ли в нём были военные
объекты, но он находился на пути наступления русских, так что
Сталин одобрил его бомбёжку.
* * *
«11 февраля 1945 года Москва салютовала войскам 1-го Бело-
русского фронта, в том числе и соединениям 1-й армии Войска
Польского двенадцатью артиллерийскими залпами» (С. Поплав-
ский).
В связи с этим щедро посыпались так называемые “благо-
дарности Сталина” – бланки с оттиснутым текстом, куда от руки
вписывалась фамилия награждаемого. И, хотя 2-й огнемётный
батальон находился во втором эшелоне наступавшей армии и не
принимал прямого участия в боях за Померанский вал, “благо-
дарности Сталина” получили и некоторые из его солдат, в част-
ности, Геннадий Дзиковицкий. В переводе с польского её текст
звучал так: «Приказом от 11 февраля 1945 г. Верховный главно-
командующий Красной армии, маршал Сталин, выражает Вам,
Дзиковицкий Геннадий, поручник, благодарность за участие в
боях за взятие городов: Злотув, Яструв, Редериц, Фридланд По-
морский и других местностей Западного Поморья.
15 февраля 1945 г. Ком. полка: Титов».
* * *
566
Ночью 13 февраля 1945 года произошёл задуманный в Ялте
налёт американо-британской авиации на Дрезден. Точнее, было
совершено два налёта с интервалом в 3 часа. Сначала 245 само-
лётов подожгли город, вызвав в нём огненную бурю. Когда ули-
цы Дрездена заполнились жителями, спасающимися от огня, 529
самолётов “Ланкастер” сбросили фугасные бомбы – для уничто-
жения людей и поддержания пожаров за счёт тяги, создаваемой
просветами на месте рухнувших зданий. Участники налёта срав-
нивали горящий город с кратером вулкана, в котором кипит рас-
плавленная лава. Пилоты говорили, что жар от огня ощущался
даже в их кабинах. В Старом городе температура достигала ты-
сячи градусов по Цельсию. Выжить не мог никто, даже в бом-
боубежище.
В полдень 14 февраля произошло невероятное: 400 американ-
ских “летающих крепостей” сбросили бомбы на руины Дрез-
дена, а истребители “Мустанг” расстреляли пробиравшихся сре-
ди развалин людей. Они не пощадили даже детей, которые на-
правлялись на сборный пункт в городском парке. Потом амери-
канцы произвели ещё три авианалёта на город. Количество по-
гибших точно не установлено, но среди них было множество во-
еннопленных, в том числе из США и Великобритании. В ночь
налёта в Дрездене должно было находиться около 1 миллиона
200 тысяч человек. Командование ВВС, понимая, что массовое
убийство гражданского населения получит осуждение общест-
венности, постаралось занизить число жертв.
* * *
В феврале 1945 года проводится Будапештская операция, по-
сле которой последний европейский союзник Германии – Венг-
рия – вынуждена капитулировать. Начинается наступление в
Польше, Красная армия занимает Восточную Пруссию.
20 февраля, после безуспешной попытки продолжить наступ-
ление, польская армия перешла к обороне.
567
21 февраля 1945 года рядовой 124-й стрелковой дивизии 28-
летний Константин Иванович Диковицкий, призванный в Крас-
ную армию Любешовским районным военным комиссариатом
Волынской области из деревни Деревок был, согласно поданным
по инстанции документам, убит. Правда, это сообщение оказа-
лось преждевременным, поскольку солдат выжил и погиб позже,
через полтора месяца.
* * *
С 22 февраля 2-й огнемётный батальон расположился в городе
Валче. Вероятно, нижеприводимые рассказы дедушки относятся
именно к этому городу. Здесь, на землях бывшего Рейха, населе-
ние уже почти всё бежало на запад – не только дома, целые ули-
цы опустели. Дзиковицкий с другими офицерами своей роты ос-
тановился в брошенном доме какого-то зажиточного бюргера,
имевшего при доме торговую лавку. Так как боёв не было, ре-
шили устроить себе дружескую вечеринку. Дело за малым: до-
стать спиртное. Предположили, что в таком доме, в каком они
остановились, непременно должны быть какие-то запасы. И дей-
ствительно, под домом обнаружился большой подвал, заставлен-
ный бутылками различной формы и с множеством всяких цвет-
ных наклеек. Лестницы не было. В подпол на верёвке спустился
ординарец Дзиковицкого. К этой же верёвке привязали корзину
и ординарец, ловко отбивая у бутылок горлышки, приклады-
вался, пробуя на вкус: крепкое или слабое содержимое в очеред-
ной бутылке. Слабые напитки он тут же отбрасывал, а крепкие
складывал в корзину.
Рассказывал дедушка и такой случай. Тоже где-то здесь, на
территории бывшей Германии, их батальон должен был войти в
небольшой городок. Но прежде послали двух солдат с заданием
проверить, нет ли в городишке немцев. Солдаты честно осмот-
рели всё, никого не обнаружив, и вышли на железнодорожную
станцию. Тут они увидели брошенные цистерны и решили про-
верить их содержимое. Какова же была их радость, когда они об-
568
наружили внутри спирт! Солдаты вылили воду из своих фляжек
и наполнили спиртом. Залили его и в котелки. А потом, не от-
кладывая надолго удовольствие, начали здесь же, у брошенных
цистерн, пить...
Спирт оказался метиловым. Один из “пировавших” умер поч-
ти сразу. Другой, рослый и крепкий парень, известный в бата-
льоне своей силой и выносливостью, мучался трое суток. Он ос-
леп, внутренности у него были сожжены и он только и мог, что
стонать и корчиться. Смерть для него стала избавлением.
25 февраля 2-й огнемётный батальон в полном составе высту-
пил из Валча через Любно, Нерадз, Мирославец, Нове Ляски. 1
марта началось новое советско-польское наступление, в котором
огнемётный батальон пока не участвовал.
* * *
3 марта 1945 года на территории Восточной Пруссии под на-
селённым пунктом Варген погиб в бою уроженец деревни Жол-
кино Пинского района 30-летний рядовой 279-го гвардейского
стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии Крас-
ной армии Николай Иванович Диковицкий, в 1944 году призван-
ный Дубровицким районным военным комиссариатом Пинской
области. (В дальнейшем он был перезахоронен в братскую мо-
гилу посёлка Переславское Зеленоградского района Калинин-
градской области).
* * *
Лишь 4 марта огнемётный батальон, в котором находился Ген-
надий Иванович Дзиковицкий, отправился маршем в направле-
нии Злоченца, где получил задание захватить на западной окраи-
не города плацдарм и закрепиться на нём.
Цитирую по книге: «Перед выполнением задания на разведку
был послан 3-й взвод 1-й роты фугасных огнемётов под коман-
дованием хорунжего Якуба Коротенко. Взвод переправился по
разрушенному мосту на противоположный берег Дравы, но
вскоре наткнулся на сильный огонь неприятельских пулемётов.
569
Взвод вынужден был отступить вновь на левый берег Дравы и
занять оборону.
Два часа солдаты вели тяжёлый бой с превосходящими силами
врага. На помощь 3-му взводу поспешил 1-й взвод пулемётной
роты под командованием подпоручника Тадеуша Галамбца.
Немцы сдвинулись вправо и неожиданно открыли сильный
огонь из пулемётов и автоматов по левому флангу взвода. Под-
поручник Галамбец также приказал переместить на этот фланг
свои пулемёты. В критический момент был тяжело ранен один
из пулемётчиков – капрал Юзеф Шляшинский. Тотчас же к пу-
лемёту подполз подпоручник Галамбец и начал поливать из него
по упорно дерущемуся неприятелю. Гитлеровцы не остались в
долгу. Очередь гитлеровского пулемёта прошила подпоручника
Галамбца. Не поднялся уже в атаку со своими солдатами. Тяже-
ло раненный, он боролся со смертью, отбиравшей крепость и си-
лу из рук, стиснутых на ручках пулемёта. Увы! Смерть была
сильнее воли...
Командование пулемётным взводом принял на себя хорунжий
Коротенко. Однако этот необычно упорный бой продолжался
уже недолго. Неприятель отступил, оставив на поле боя 30 уби-
тых. 12 гитлеровцев, среди них один офицер СС, были взяты в
плен. Кроме того, уничтожены два станковых пулемёта и пат-
ронная повозка противника с большим количеством патронов.
Наши потери составили трое убитых и двое раненых» (Jastak Z.).
В записях Геннадия Дзиковицкого этот же случай описан так:
«После боёв в городе Злоченец у меня погиб командир взвода
Тадеуш Галамбец. Его убил немецкий пулемётчик из окна дома
в уличном бою. Вместе с ним был убит попавшей в голову пулей
его помощник Зыгмунт Гроховский и мой земляк, наводчик пу-
лемёта Иосиф Францевич Шляжинский, племянник Лужинецко-
го, работавшего у нас на заводе [“Прогресс”] в модельном цехе».
570
Итог всего батальона за февраль и первые дни марта – 22
уничтоженные огневые точки противника, 120 сожжённых и
убитых неприятельских солдат и офицеров, 104 взято в плен.
Частям, принимавшим участие в боях в Западном Поморье,
были присвоены почётные наименования “поморских”. “Помор-
ским” стал и 2-й огнемётный батальон.
* * *
Вследствие наступательных действий в Поморье гитлеровская
оборона была прорвана и расчленена на две части. Одна часть
гитлеровской группировки удерживалась ещё в начале марта в
Западном Поморье с главным центром обороны в Щецине и в
Колобжеге (Кольберге), другая же в Восточном Поморье – в ук-
реплённой столице Восточной Пруссии городе Кёнигсберге. Ус-
пех будущего наступления на Берлин всецело зависел от полной
ликвидации обеих группировок неприятеля и овладения укреп-
лёнными городами и портами.
В месяцы стремительного продвижения Красной армии вглубь
Третьего Рейха более 100 миллионов человек, живших в преде-
лах гитлеровской Германии, оказалось в тёмном лабиринте, где
их ждали ужасы, намного превосходящие всё, что пришлось ис-
пытать западным странам в годы Второй Мировой войны. Газета
“Daily Mail” 20 октября 2004 года опубликовала отрывки из кни-
ги британского военного историка М. Хастингса “Армагеддон”.
В ней были такие строки: «Когда эта жаждущая отмщения Орда
вошла в Германию, она представляла собой грозное зрелище.
Даже сегодня многие россияне – да и само правительство – отка-
зываются признать подлинный размах жестокостей, которые
творила Красная армия на пути к Берлину. Однако в 1945 году
командование Красной армии несомненно считало, что её бойцы
вправе вести себя на германской земле как дикари. Сильнее все-
го пострадала Восточная Пруссия – на её обширных холмистых
равнинах раскинулись поместья многих германских аристокра-
тов. В первые годы войны это было тихое захолустье, жившее
571
почти как в мирные времена. Теперь она превратилась в кро-
мешный ад. В Восточной Пруссии красноармейцы насиловали
женщин в таком количестве, что речь явно шла не о чисто сек-
суальном удовлетворении, а о стремлении надругаться над це-
лым народом. Перед лицом этого яростного наступления немец-
кое население Восточной Пруссии бежало без оглядки: по свое-
му ужасу этот исход был одним из самых мрачных в истории.
В одну из самых холодных зим двадцатого столетия сотни ты-
сяч мирных жителей (немногие счастливчики на телегах, а боль-
шинство пешком) устремились на запад по узкому коридору за-
снеженной равнины между сжимающимися клещами советского
наступления. Только одно имело значение – спастись от рус-
ских. Дороги были забиты живыми, а обочины – трупами. Мёрт-
вые младенцы лежали прямо на снегу. Некоторые беженцы, при-
дя в ужас от этого смертоносного хаоса, поворачивали домой,
говоря: “Может быть русские не так страшны, как говорят”.
Позднее им оставалось только пожалеть об этом решении. По-
равнявшись с колоннами беженцев, русские войска расстрели-
вали их из пушек и пулемётов».
Первой была уничтожена группировка немцев, осаждённая в
Кёнигсберге, но сражавшаяся с отчаянием обречённых и загнан-
ных в угол людей. «Русские разбомбили город до основания, и
всё же штурмовым группам пришлось сражаться за каждый
метр, используя огнемёты, чтобы уничтожить защитников, не
желавших сдаваться. Когда красноармейцы в конце концов овла-
дели городом, они перебили тысячи жителей. Женщин насило-
вали прямо в родильных отделениях больниц. Один врач вспо-
минает их отчаянные крики: “Пристрелите меня! Пристрелите
меня!”, но мучители выбирали для своих жертв медленную
смерть. Михаэль Вик – один из тех, кто выжил в этой бойне –
рассказывает: “Каждого встреченного мужчину они убивали, а
каждую женщину – насиловали. В ночи отовсюду слышались
крики и мольбы о помощи. Они запирали людей в подвалах и
572
поджигали дома. Они сгоняли мирных жителей на бывшие поля
сражений в окрестностях города, и там расстреливали или сжи-
гали.
Кровавая зима Восточной Пруссии – один из самых страшных
эпизодов Второй Мировой войны. Немцы по сей день испыты-
вают ярость от того, что мир так мало о ней знает. Одна женщи-
на из Восточной Пруссии сказала мне: “Это был наш холокост,
но всем на это наплевать”» (Хастингс М.).
* * *
Перед войсками, в состав которых входил 2-й огнемётный
батальон, стояла задача взять штурмом Колобжег. «Уже всё
польское Поморье было освобождено от фашистов, – вспоминал
Поплавский. – Всё, за исключением древнего Колобжега. Ос-
татки разбитых вражеских частей через леса пробирались к это-
му единственному в руках гитлеровцев порту, надеясь укрыться
в крепости или эвакуироваться отсюда морем.
На дорогах, ведущих в Колобжег, – тысячи беженцев. Повоз-
ки, машины, стада обезумевшей скотины – всё это перемеша-
лось с группами отступавших гитлеровцев, спешивших в “не-
приступную” крепость.
Действительно, Колобжег ни разу в истории не был взят штур-
мом. “Никто не сможет взять его и теперь”, – бахвалилось уста-
ми Геббельса немецкое радио» (С. Поплавский).
Под утро 8 марта 1945 года части Войска Польского присту-
пили к штурму Колобжега. 2-й огнемётный батальон, находив-
шийся всё ещё в Злоченце, получил 10-го марта приказ вклю-
читься в бои на участке 3-й пехотной дивизии. Предусматри-
валось включение огнемётчиков, вооружённых фугасными и
ранцевыми огнемётами, в штурмовые группы.
* * *
Из записей Геннадия Дзиковицкого:
«По пути немцы оказывали упорное сопротивление, уничтожа-
ли за собой мосты, минировали дома, дороги, оставляли минные
573
ловушки и так называемые “сюрпризы”. Всё немецкое население
фашисты угоняли вглубь страны и в населённых пунктах людей
не было, всё было брошено. Скот был закрыт в сараях и конюш-
нях без воды и пищи. Мы выпускали его в поля, так как тяжело
было слышать рёв оголодавших животных. Теперь у нас стало
хорошо с питанием и стало веселей».
Во время этого марша в одном из “малых боёв” у небольшого
городка Фалькенбурга Геннадий Дзиковицкий был легко ранен в
ногу осколками разорвавшейся невдалеке мины.
12 марта 2-й огнемётный батальон подошёл к Колобжегу и
вступил в бои. «12 марта огнемётчики, приданные пехотному ба-
тальону 7-го полка, выполнили все порученные им задания...
Под сильным огнём неприятеля подбирались они к укреплённым
домам и поджигали их. В тот день подожгли 10 зданий, занятых
немцами, прокладывая путь наступающей пехоте. Гитлеровцы в
панике выскакивали из пылающих домов и бросались наутёк.
Огнемётчики расстреливали убегающих из пистолетов, а иногда,
при поддержке пулемётной роты батальона, из станковых пуле-
мётов. Особую известность заслужил 1-й взвод этой роты под
командованием хорунжего Станислава Саржалы» (Jastak Z.).
С горечью вспоминал впоследствии мой дедушка, что в тех
боях огнемётчики сжигали дома, в которых находились не одни
только немецкие солдаты, а и просто гражданские лица – жен-
щины и дети, немцы и поляки, превращавшиеся волей судьбы в
безгласных заложников дикой бойни. Огнемётчики знали об
этом, но раздумывать не приходилось – законы войны жестоки.
Горючая смесь посылалась в окна домов, где укрепились гитле-
ровцы и раздавался в ответ вой до смерти перепуганных мирных
обитателей...
Из записей Дзиковицкого:
«Бои были очень тяжёлыми и стоили большой крови... У меня
в роте был убит командир 1-го взвода Станислав Саржала. Это
был замечательный человек и хороший командир. Прибыл он к
574
нам из Быдгощи. 13 лет был шахтёром во Франции и, когда уз-
нал об организации Войска Польского, вступил в его ряды. Он
пал смертью героя от осколков танкового снаряда – один попал
в грудь, другой в глаз. Смерть наступила мгновенно. Под Колоб-
жегом был ранен в голову мой заместитель по политико-воспи-
тательной работе хорунжий Рышард Бор. Пуля ударила в каску
под острым углом, проломила её и отскочила. Однако осколки
от каски проникли под кожу и остались в ране.
Военфельдшер Омельченко сделал ему перевязку и от госпи-
таля он отказался. Но на следующий день Бор уже не мог под-
нять голову – она распухла, а сам он был весь в жару. Отправили
его в медсанбат, там вылечили и через 10 дней Бор уже вернулся
в роту».
«Солдаты штурмовых групп показали множество примеров
мужества и героизма. Пулемётчики из пулемётной роты 2-го ог-
немётного батальона сильно помогли пехотным подразделени-
ям. Неоднократно в течение одного часа они меняли огневые
позиции и переходили с одного фланга на другой, стараясь наи-
более эффективно расчищать путь пехоте, вытесняющей гитле-
ровцев из укреплённых зданий» (Jastak Z.).
Победа далась нелегко. Особенно упорно гитлеровцы защища-
ли бетонные здания порта и элеватора. Со стороны моря пыта-
лись подойти их корабли и снять с берега своих солдат. Но ар-
тиллерия и самолёты советско-польских войск не дали им по-
дойти близко к берегу и 18-го марта последние остатки немец-
кого гарнизона сдались в плен. У одного из пленных морских
офицеров Дзиковицкий взял в качестве трофея кинжал – краси-
вое, с высококачественным стальным “золингеновским” клин-
ком, холодное оружие. Этот кинжал хранился у Геннадия всю
его последующую жизнь.
За время боёв в Колобжеге батальон потерял 75 солдат, то есть
свыше 15% от общего числа. Из них 51 человек получил ране-
ния, а 24 – погибли.
575
После взятия Колобжега 2-й “поморский” огнемётный баталь-
он вышел 20 марта из оперативного подчинения командирам 3-й
и 6-й пехотных дивизий. С 22 марта сосредоточился на постой в
Грыфицах, где находился штаб 1-й польской армии, а с 26 марта
сменил место постоя и сосредоточился под Грыфицами в селе
Чеслав.
В эти дни Дзиковицкий получил ещё одну “благодарность Ста-
лина” со следующим текстом: «Верховный главнокомандующий
Красной армии маршал Сталин приказом от 18 марта 1945 года
выражает Вам, гражданин поручник Дзиковицкий Геннадий,
благодарность за участие в успешных боевых действиях 1-й ар-
мии за взятие древнего славянского порта на Балтийском море
Колобжега. В честь победы в Москве 18 марта 1945 года произ-
ведено 12 артиллерийских залпов из 120 орудий.
Да здравствуют победители Колобжега!
Март, 1945 г. Командир полка Титов».
Все последующие дни пребывания в селе Чеслав были отданы
военному обучению. Здесь батальон получил новое пополнение
в количестве 125 человек. Прибыли также молодые офицеры, в
основном на должности командиров взводов. Среди них в пуле-
мётную роту Дзиковицкого был зачислен подпоручник Збигнев
Новак. Он стал командиром 1-го взвода взамен убитого Станис-
лава Саржалы. На должность командира 2-го взвода прибыл
подпоручник Станислав Чернявский. Он занял место убитого
ещё в Злоченце Тадеуша Галамбца. Несколько позже прибыл на
должность командира 3-го взвода подпоручник Болеслав Шады.
До него командиром этого взвода была женщина – хорунжий
Вера Качановская, но что с ней стало и куда она делась, я не
знаю, а дедушка мне ничего не рассказывал о ней. О Болеславе
Шады он, вероятно подзабыв, в какой взвод тот был назначен,
писал так: «Другой командир взвода, Болеслав Шады, был при-
слан мне на место погибшего Галамбца. Это был рослый, краси-
576
вый парень, уже побывавший в боях и, после лечения в госпи-
тале, прибывший в мою роту».
* * *
Далее без комментариев.
Через день после захвата Красной армией города Нейссе в Си-
лезии было изнасиловано 182 католические монахини. В епар-
хии Катовице было насчитано 66 беременных монахинь. В од-
ном из женских монастырей были застрелены игуменья и её по-
мощница, когда они с распростёртыми руками пытались защи-
тить молодых монахинь. В журнале “Норд Америка” от 1 ноября
1945 года один священник сообщал, что ему известно «несколь-
ко деревень, в которых все женщины, даже пожилые женщины и
девочки двенадцати лет, в течение недель ежедневно насилова-
лись советскими солдатами».
24 марта 1945 года советские войска вошли в Гданьск (Дан-
циг). 50-летняя данцигская учительница сообщала, что её пле-
мянница, 15 лет, была изнасилована семь раз, а другая племян-
ница, 22 лет, была изнасилована пятнадцать раз. Советский офи-
цер сказал группе женщин искать убежища в соборе. Когда они
собрались там, туда зашли большевистские звери, и под звуки
колоколов и органа, “отпраздновали” гнусную оргию, всю ночь
насилуя всех женщин, некоторых более тридцати раз. Католи-
ческий пастор в Данциге показал: «Они насиловали даже 8-лет-
них девочек, и убивали тех мальчиков, которые пытались засло-
нить своих матерей».
* * *
26 марта в Силезии под Рацибожем был ранен в бою 54-летний
уроженец деревни Жолкино Пинского района рядовой 915-го
стрелкового полка 246-й стрелковой дивизии, призванный в
Красную армию в 1944 году Пинским райвоенкоматом, Степан
Матвеевич Диковицкий. Доставленный в госпиталь 265-го меди-
цинско-санитарного батальона, на следующий день он умер от
ран, а 28-го марта был похоронен в соседнем селении Розенгруд.
577
Сообщение о его смерти было послано жене Анне Ивановне Ди-
ковицкой.
* * *
Та пропаганда ненависти к немецкому народу, что широко ве-
лась во всех странах-союзницах, и в конце войны и по её оконча-
нии дала множество самых жестоких примеров. Но я не думаю,
что мой дедушка знал обо всех тех зверствах, что позволяли себе
воевавшие рядом красноармейцы, поскольку он позднее с ужа-
сом вспоминал и о менее мерзких фактах той войны.
Сохранилась открытка, которую Геннадий Дзиковицкий по-
слал в то время жене в Киев:
«4 апреля 1945 года. Дорогая Граничка! Посылаю тебе эту от-
крытку, пусть она тебе напомнит нашу молодость и те дни, ко-
гда мы были вместе и радовались нашему счастью. Открытка эта
французская, из самого Парижа, очень буду жалеть, если она по-
теряется в дороге.
У нас весна. Хочется как никогда обнять тебя и крепко при-
жать к себе. Целую всех вас. Твой Геня».
* * *
6 апреля 1945 года в боях на территории Восточной Пруссии
погиб рядовой солдат 781 стрелкового полка 124 стрелковой ди-
визии Красной Армии Константин Иванович Диковицкий, приз-
ванный на службу Любешовским районным военным комисса-
риатом Волынской области. Похоронили солдата в братской мо-
гиле в посёлке, названном позднее Синявино, что в Зеленоград-
ском районе. Кроме Диковицкого в общей могиле нашли упо-
коение ещё 430 воинов.
* * *
После кратковременной передышки 1-я польская армия долж-
на была за 6 дней, – с 8 по 13 апреля, – совершить 200-километ-
ровый марш и сосредоточиться в районе Хойны, на правом кры-
ле 1-го Белорусского фронта для участия в новой, теперь уже
Берлинской операции.
578
11 апреля в 24 часа 2-й огнемётный батальон выступил в на-
правлении Одры (Одера). 16 апреля на рассвете началась Бер-
линская операция. Польские войска двигались на Берлин, обходя
его с северо-запада.
К полудню 23 апреля соединения польской армии, тесно вза-
имодействуя с советскими кавалеристами, форсировали канал
Альте Одер в районе Ораниенбурга и разбили 3-ю морскую ди-
визию противника. В этот день огнемётный батальон Титова со-
средоточился в 2-х километрах на восток от Биркенвердера, где
занял оборону вдоль северо-восточного, северного и северо-за-
падного края местности. 24 апреля польская армия стала перехо-
дить к обороне. К этому времени она прошла уже с начала опе-
рации 80 километров и достигла рубежа Креммен – Флатов –
Пернике – Науэн и должна была здесь прикрывать правое крыло
завершавшей окружение Берлина главной группировки фронта.
«Штаб армии переехал в Биркенвердер, – писал Поплавский, –
считавшийся дачным местом у берлинской знати. Это и на са-
мом деле был райский уголок. Окружённый сосновым бором, он
утопал в зелени. Первые весенние цветы украшали живописные
виллы богачей».
Теперь здесь отдыхали польские солдаты, забавляясь по мере
возможностей – кто бренчаньем на музыкальных инструментах,
оставленных на дачах, кто просто загорал или спал на солныш-
ке. Дзиковицкий обнаружил оставленный хозяевами велосипед и
катался на нём по городку, очень довольный своей находкой.
25 апреля 1945 года войска 1-го Белорусского и 1-го Украин-
ского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг Берлина. Из-
вестно, что Красная армия в плен СС брала редко, предпочитая
уничтожать на месте. Поэтому о дивизии СС Дирлевангера оста-
лось известно только то, что она сдалась под Берлином пример-
но 25 апреля. Всё. Больше – ничего. Ни слова, ни буквы. А ведь
это – дивизия, а не взвод или рота… Все свидетельства того вре-
мени говорят о, казалось бы, совершенно бессмысленном сопро-
579
тивлении немцев, предпочитавших умереть, чем сдаться. Дума-
ется, если бы к пленным немцам отношение было нормальным,
то и не было бы такого отчаянного и упорного сопротивления.
26 апреля 2-й огнемётный батальон был придан командованию
3-й пехотной дивизии и выступил из Биркенвердера через Пин-
нов, Вельтен, Шванте в Амаленфельд. В ночь с 26 на 27 апреля
батальон занял позицию в районе города Креммен, сменив уже
утомившийся от боёв 1-й батальон 8-го пехотного полка.
Перед позициями батальона находились лесопильня и какие-то
примыкающие к ней строения. Укрепившийся там неприятель
вёл по району обороны батальона интенсивный огонь из автома-
тического оружия. В эту же ночь был выслан взвод автоматчи-
ков, усиленный двумя пулемётами, с целью выбить гитлеровцев
из лесопильни и прилегающих строений. После многочасового
ожесточённого сражения немцы отступили на противоположный
берег протекавшего за лесопильней канала Руппинер. На поле
боя они оставили 10 убитых.
27 апреля возобновилось наступление 1-й армии Войска Поль-
ского и её соседей. Это была уже последняя операция во Второй
Мировой войне. По мере того, как Красная армия продвигалась
вперёд, Берлин становился городом практически без мужчин и в
нём росли панические настроения. Из гражданского населения в
2.700.000 человек, 2.000.000 были женщины. Неудивительно,
что страх перед изнасилованиями разносился по городу подобно
чуме. Женщины осаждали докторов, ища информацию о быст-
рейших способах совершить самоубийство. На яд был огромный
спрос.
На участке обороны 2-го огнемётного батальона 27 апреля с
утра гитлеровцы открыли сильный огонь из артиллерийских
орудий, миномётов и “панцерфаустов” (“фаустпатронов”) по ле-
сопильне и соседствующим с ней постройкам. Несколько раз
они также предпринимали контратаки, пытаясь отбить утрачен-
ный ночью объект. На позиции батальона были установлены 7
580
из 9 станковых пулемётов и командир роты Дзиковицкий также
участвовал в отражении контратак. В этот день Геннадий был
контужен.
Из его записей: «В городе Креммен чуть не погиб от взрыва
заминированного немцами склада с боеприпасами. Очень мне
было трудно после взрыва, почти совсем оглох, голова кружи-
лась и болела, но было это уже в 18-ти километрах от Берлина и
мне не хотелось в это время расставаться с боевыми друзьями.
Ведь победа была уже близка».
В виденной мною копии документа об этом событии писалось
так: «Войско Польское. Воинская часть № 2453. 30. IX. 1946 г.
гор. Скерневице.
Удостоверение. Настоящим удостоверяется, что старший лей-
тенант Дзиковицкий Геннадий, командир пульроты воинской
части № 65485 27 апреля 1945 года во время военных действий в
городе Креммен был контужен при взрыве одного из домов. От-
казался от помещения в госпиталь, оставаясь при выполнении
служебных обязанностей, за что получил личную благодарность
командира части.
С оригиналом верно. Ком. в/ч 2453 (65485) майор Тимощук».
* * *
28 апреля 1945 года итальянские партизаны захватили и пуб-
лично казнили Муссолини, повесив его вниз головой на город-
ской площади.
В конце апреля 1945 года начинается битва за Берлин. Осозна-
вая поражение, Гитлер и Геббельс покончили с собой. В после-
дующие дни немецкие войска продолжали ожесточённое сопро-
тивление, неся огромные потери, которые им уже нечем было
возмещать. «Подразделения батальона осуществили в это время
несколько удачных вылазок, в результате которых была захваче-
на местность Зоммерфельд и взято в плен много гитлеровцев с
оружием» (Jastak Z.). Приказом главнокомандующего Войском
581
Польским от 30 апреля 1945 года за № 0103 Дзиковицкий был
награждён “Крестом храбрых”.
В районе Креммена огнемётный батальон встретил праздник
Первое мая. С утра была ясная погода, ярко светило солнце, не-
бо – без единой тучки. В этот день Геннадий написал домой от-
крытку: «Дорогая Граничка! Поздравляю тебя с днём 1-го мая и
желаю счастья и здоровья. Высылаю тебе две посылки – одну на
имя мамы, одну на тебя. На адрес новой квартиры. Мамина по-
сылка будет от имени Бора Рышарда Францевича. Целую креп-
ко. Геня. 1.5.45 г.».
Вечером этого дня батальон получил приказ к 14 часам 3-го
мая сосредоточиться в районе городка Фризак. Уже 2-го мая в
войсках говорили о том, что Берлин капитулировал. Все понима-
ли: скоро конец войне.
* * *
В Берлине находилось благотворительное учреждение Хаус
Делем: родильный дом и приют. Советские солдаты ворвались в
него и многократно изнасиловали беременных и только что ро-
дивших женщин. Это не было одиночным эпизодом. Никто точ-
но не знает, сколько всего женщин было изнасиловано, но по
оценкам врачей, в одном только Берлине не менее 100.000 жен-
щин, в возрасте от 10 до 70 лет.
* * *
Последними из германской армии в Берлине погибли солдаты
из Интернационального батальона СС. В основном – французы.
Частью – норвежцы и шведы. Они дрались до последнего патро-
на, сражаясь за каждый угол. Всё было кончено, но они дрались.
После Фризака 2-й огнемётный батальон вступил на террито-
рию Берлина, где передовые части всё ещё вели бои за овладе-
ние Рейхстагом и в некоторых других точках города. Затем ба-
тальон через Фризак и Фербеллин двинулся к Магдебургу, что
на берегу Эльбы, по которой должна была проходить линия раз-
дела Германии между советскими и союзническими войсками.
582
Из записей Дзиковицкого: «Во время нашего марша к Эльбе
немцы (гражданское население. – Примечание автора) уже не
имели возможности бежать. Большинство их сидело по домам,
вывесив в окна белые простыни, полотенца и просто тряпки.
Кое-где в лесах ещё прятались небольшие группы немецких сол-
дат, но при нашем приближении они сдавались и бросали ору-
жие. Многие из них переодевались в гражданское платье и раз-
бегались по домам».
8 мая после упорных двухнедельных боёв за германскую сто-
лицу немецкое командование подписывает акт о безоговорочной
капитуляции. Германия разделена на четыре оккупационные зо-
ны: советскую, американскую, британскую и французскую.
«Утром восьмого мая в пяти километрах от Магдебурга, –
вспоминал Геннадий Дзиковицкий, – мы услышали выстрелы,
заметили, что всё небо было усеяно разноцветными ракетами.
Командир части майор Титов развернул роты в боевой порядок.
Мы думали, что немцы идут в контратаку. Пулемётная и авто-
матная стрельба всё нарастала. Мы выслали разведку, вскоре она
вернулась. Нам доложили – в городе наши части, а на том берегу
– американцы и англичане. Стрельба – это салют в честь окон-
чания войны. В честь победы. Мы тоже начали палить, счастли-
вые от того, что дожили до этого дня».
9 мая 1945 года на торжественное собрание по поводу победы
во 2-й огнемётный батальон прибыл начальник химического от-
дела 1-й армии подполковник Роман Вишневский. «Многие сол-
даты были награждены высшими боевыми наградами. Около
290 офицеров, подофицеров и солдат батальона получили награ-
ды за храбрость и мужество, проявленные во время действий на
всём боевом пути» (Jastak Z.).
Геннадий Дзиковицкий был представлен к очередному воин-
скому званию – капитана, которое было вскоре ему присвоено.
583
V. НЕМЕЦКИЕ ПАРТИЗАНЫ
Первый тайм мы уже отыграли,
Но одно лишь сумели понять:
Чтоб тебя на земле не теряли,
Постарайся себя не терять!
Песня Александра Градского
“Ничто на земле не проходит бесследно”
Последовавшее после Второй Мировой войны и победы союз-
ников разрушение Германии привело к политическому, эконо-
мическому и социальному опустошению Европы. Появились
прокоммунистические настроения. Правая идеология в целом
была отброшена в своем развитии на несколько десятилетий на-
зад. Коллапс нацистского режима привёл к разрушению всех
континентальных монархий, всех правых, национальных и попу-
листских партий и движений, которые были заподозрены побе-
дителями в том, что они в большей или меньшей степени сот-
рудничали с немецким государством перед и во время Второй
Мировой войны. Монархисты во Франции, националисты в Нор-
вегии, популисты в Словакии, русские белогвардейцы и борцы с
советской властью, множество других правых политических
группировок были публично дискредитированы и изгнаны из ев-
ропейской политической жизни.
А для поверженной Германии, как в советской зоне оккупа-
ции, так и в зонах оккупации союзников, наступили поистине
чёрные дни. Хотя ещё в январе 1945 года Черчилль обещал нем-
цам: «Мы, союзники, – не чудовища. По крайней мере, я могу
это сказать Германии от имени Объединённых Наций... Мир, хо-
тя и на основе безоговорочной капитуляции, принесёт Германии
и Японии огромное и немедленное облегчение всех бедствий и
страданий».
Этому лживому заверению американский учёный-историк
доктор Остин Aпп противопоставил правду: эти союзники, кото-
584
рые были “не чудовища”, в действительности изнасиловали
больше европейских женщин, чем было изнасиловано во всей
мировой истории. Они посадили Германию на диету голодомо-
ра. По прямому приказанию Дуайта Эйзенхауэра они убили свы-
ше миллиона немецких военнопленных. Они ограбили 12 мил-
лионов человек, лишив их своих домов, добра, еды и даже одеж-
ды, и выгнав с их родины. Они забрали у них четвёртую часть
всех сельскохозяйственных земель, забрали у них корабли, заво-
ды и сельскохозяйственные орудия труда, а затем приказали им
жить земледелием.
Они замучили и заморили голодом до смерти больше немец-
ких детей, чем было евреев, когда-либо живших в Германии.
Они изнасиловали и развратили сотни тысяч немецких, австрий-
ских и венгерских женщин и девочек от восьми до восьмидесяти
лет. За один лишь год мирного времени они умертвили в пять
раз больше немцев, чем их умерло за пять лет войны.
Насильниками были в основном солдаты Красной армии, мно-
гие из них – небелые солдаты из азиатских республик Совет-
ского Союза. Однако многие насильники принадлежали к числу
западных союзников. Все их оргии разрешались и поощрялись
официальной “союзнической” политикой, которая целенаправ-
ленно натравливала их на немцев, а также на европейцев тех на-
циональностей, которые были союзниками Германии в антиком-
мунистическом блоке.
Сильвестер Михельфельдер, лютеранский пастор, писал в
“Крисчен Сенчери”: «Толпы безнаказанных бандитов в совет-
ской и американской форме грабят поезда. Женщин и девочек
насилуют на глазах у всех. Их заставляют ходить голыми».
Согласно свидетельским показаниям, данным в Сенате США
17 июля 1945 года, когда колониальные французские войска под
командованием Эйзенхауэра, – в большинстве своем африканцы,
– вошли в немецкий город Штуттгарт, они согнали немецких
женщин в метро и изнасиловали около двух тысяч из них. В од-
585
ном только Штуттгарте войска под командованием Эйзенхауэра
изнасиловали больше женщин за одну неделю, чем немецкие
войска изнасиловали во Франции за целых четыре года. Фактом
является то, что из всех основных воюющих сторон во Второй
Мировой войне у немецких войск был несравненно самый низ-
кий показатель изнасилований и грабежей.
Своей официальной политикой союзники создали такие усло-
вия, при которых только те матери могли спасти своих детей от
голодной смерти, которые сами, или чьи сёстры становились на-
ложницами оккупационных войск. По общему признанию, аме-
риканские официальные лица снизили дневной рацион немцев
до уровня ниже, чем американский завтрак, уровня, который
медленно, но верно ведёт к смерти, если не принять меры.
Открытые изнасилования не были столь распространены в
американских и британских войсках, как в советских войсках.
Советские просто насиловали подряд всех лиц женского пола от
восьми лет и выше, а если немец или немка убивали за что-
нибудь советского солдата, пусть даже за изнасилование, то за
это убивали 50 немцев, как сообщал журнал “Тайм” от 11 июня
1945 года. Что касается американских солдат, то их “приятное
времяпрепровождение” зависело в значительной степени от
“сотрудничества” немецких и австрийских женщин. У заморён-
ных голодом и бездомных женщин такое сексуальное “сотруд-
ничество” могло быть куплено за несколько центов или кусок
хлеба.
Лондонская “Уикли Ревью” от 25 октября 1945 года писала об
американской зоне оккупации так: «Беспризорные молодые де-
вушки открыто предлагают себя за еду или ночлег... всё очень
просто, для продажи у них осталась единственная вещь, и они её
продают... как способ умереть, это может быть даже хуже, чем
голод, но это отодвигает смерть на месяцы, или даже годы».
Автор одной из статей в “Нью-Йорк Уорлд Телеграмм” кон-
статировал: «Американцы смотрят на немок как на добычу, по-
586
добно фотоаппаратам и Люггерам». Доктор Г. Стюарт в меди-
цинском отчёте, представленном генералу Эйзенхауэру, сооб-
щал, что за первые шесть месяцев американской оккупации уро-
вень венерических заболеваний возрос в двадцать раз по сравне-
нию с уровнем, который был прежде в Германии.
Накануне первой годовщины разгрома Германии, 27 апреля
1946 года, “Радио Ватикана” утверждало, что из советской окку-
пационной зоны в Восточной Германии доносятся мольбы о по-
мощи “от зверски насилуемых девочек и женщин, чьё физичес-
кое и нравственное здоровье совершенно подорвано”.
* * *
Хороший знакомый автора, исследователь-архивист А.Н. Аза-
ренков написал следующую статью.
«В Европе пронемецкое партизанское движение возникло во
многих странах, оккупированных союзниками. Повстанческое
движение возникло в Эстонии (“лесные братья”), Латвии, Литве,
Украине (УПА). Партизаны-прибалты и западноукраинцы воева-
ли против советского оккупационного режима. Этнические чист-
ки, депортации, расстрелы, национализация собственности и
ГУЛАГ – всё это вынудило людей взяться за оружие.
Партизанское нацистское движение развернулось и в самой
Германии, это не миф Геббельса, а исторический факт. Немец-
кое повстанческое движение получило название “Вервольф”
(“Werwolf”), что означает “волк-оборотень” и продолжалось
долгие годы. В тылу наступающих союзнических войск на тер-
ритории Германии нацисты создали глубоко законспириро-
ванную организацию, начальником штаба партизанского движе-
ния стал обер-группенфюрер СС Ханс Прейцман (Hans-Adolf
Pr;tzmann). Само слово “Вервольф” немцы заимствовали, веро-
ятно, из романтической саги Германа Лёнса о борьбе партизан-
ского отряда XVII века, в годы Тридцатилетней войны действо-
вавшего в районе Люнебургской пустоши в Нижней Саксонии.
587
Отряды немецких партизан формировались из добровольцев-
военнослужащих вермахта, СС, РСХА, а также немецких бежен-
цев, много было подростков. Ополченцы проходили краткий
курс начальной военной подготовки, оказания медицинской по-
мощи, использования местности для ведения боевых действий и
диверсионной тактики ведения боевых действий. Партизаны не
имели официального международного правового статуса, но по
международному праву при пленении они могли подпадать под
статус военнопленных.
Американцы при захвате немецких партизан, если те были с
оружием, расстреливали их на месте. В советской зоне окупа-
ции около 10.000 молодых людей в возрасте 15 – 17 лет были
арестованы как партизаны “Вервольфа”, их интернировали в
спецлагеря НКВД, более 50% из концлагерей ГУЛАГа не вер-
нулось, сгинув там.
Согласно лондонской “Международной Службе Новостей” от
31 января 1946 года, когда жёны американских солдат приехали
в Германию, то они получили специальное разрешение носить
военную форму, потому что американские солдаты не хотели,
чтобы оккупационные войска по ошибке приняли их за немец-
ких девушек и поступили с ними так, как они поступают с нем-
ками.
Целью немецкого партизанского движения было совершение
диверсий в тылу наступающих войск союзников. В 1944 – 1946
годах в Германии произошло множество партизанских нападе-
ний на части союзников и тех немецких коллаборационистов,
которые согласились сотрудничать с оккупационными властями.
Немецкие партизаны взрывали мосты, расправлялись с офицера-
ми противника, разрушали здания, где располагались новые ор-
ганы власти. Стандартной тактикой вервольфов был расстрел
транспортных колонн – спрятавшись в руинах зданий или ис-
пользуя для этого сложный рельеф местности, партизаны пропу-
скали вперёд себя колонну войск, после чего выстрелами из
588
фаустпатронов подбивали первую и последнюю машины. После
этого они расстреливали спешившихся солдат. […]
Партизанскому движению способствовали преступления бой-
цов Красной армии, война на физическое уничтожение немцев
только отчасти объясняется местью советских солдат. Накоплен-
ная за время войны злость порождала массовый террор против
мирного населения, когда советские танки давили гусеницами
толпы немецких беженцев, массовые изнасилования немецких
женщин и девушек, грабёж, сжигание живых людей, принуди-
тельную депортацию 12 миллионов немцев из Восточной Прус-
сии, Силезии, Судет, Югославии, Венгрии, из которых только 10
миллионов остались живы, а 2 миллиона погибли, – всё это вы-
нуждало немцев оказывать вооружённое сопротивление окку-
пантам.
Что касается географии деятельности “Вервольфа”, то в преде-
лах Третьего Рейха наиболее горячими точками были тюринг-
ские леса, Люнебургская пустошь, юго-западная Саксония, Ма-
зурия, Фризское побережье, Рейнланд. Движение национал-
социалистического сопротивления действовало не только на
территории Германии, но и на территориях сопредельных стран,
где проживали этнические немцы. Вервольфы не пользовались
широкой поддержкой немцев, хотя это никак не преуменьшает
их роль. Партизаны ни в одной стране мира не пользовались то-
тальной поддержкой мирного населения. Обычные люди парти-
зан считали опасными радикалами, ставившими под угрозу
жизнь простых жителей.
Положительная память о вервольфах сохранилась не в самой
Германии, а в Южном Тироле, Судетах, Силезии. Там в своё
время наблюдалось непропорционально большое количество ак-
ций, осуществляемых вервольфами. В этих областях “Вервольф”
считался защитником этнических немцев.
Образ защитников Бреслау (Вроцлав), который в течении нес-
кольких месяцев пребывал в осаде Красной армии и, капиту-
589
лировав лишь в мае 1945 года, запечатлён на многих немецких
картинах. Столицу Силезии, в которой этнические немцы жили
пятьсот лет, защищали мальчишки 12 – 16 лет. Они сражались и
гибли не за Гитлера или наци, они сражались за свой родной го-
род, свои семьи, своих матерей и сестёр. Даже после капитуля-
ции Германии во Второй Мировой войне в окрестностях города,
где было полно отрядов “Вервольфа”, было очень неспокойно на
протяжении нескольких лет.
В Южном Тироле немецкие партизаны воевали до конца 1960-
х годов. До Первой Мировой войны весь Тироль принадлежал
Австрии, а в 1919 году был разделён на две части, Северный Ти-
роль остался в составе Австрии, а Южный Тироль был присое-
динён в 1919 году к Италии. С приходом в Италии к власти фа-
шистов в 1922 году началась этническая и языковая дискрими-
нация этнических тирольцев со стороны фашистской Италии.
Здесь проживало примерно 200 тысяч этнических немцев (фоль-
ксдойче), политика итальянизации, предпринятая фашистами
Бенито Муссолини, привела к тому, что южные тирольцы тяго-
тели к Третьему Рейху и были пронацистски настроены. Но так
как Италия входила в ось Берлин-Рим-Токио, руководство Тре-
тьего Рейха из геополитических соображений не выступило за
аншлюс этой территории. Хотя многие тирольцы сделали карье-
ру в нацистской Германии. Так, этническим южнотирольцем
был сподвижник Гиммлера оберстгруппенфюрер СС Карл
Вольф (Karl Wolff, 1900 – 1984) […].
Создание отрядов “Вервольф” в Южном Тироле началось ещё
в 1944 году, здесь шла активная вербовка и обучение будущих
партизан. Эти партизанские отряды подчинялись исключительно
военному, а не партийному нацистскому руководству, которого
не было на территории Южного Тироля. Десятки тысяч верволь-
фов передвигались по региону, снабжённые документами Крас-
ного Креста. Этот регион оказался в стороне от боевых дейст-
вий, поэтому южнотирольские немцы враждебно встретили аме-
590
риканцев, их никто здесь не считал освободителями. Вслед за
американцами сюда потянулись итальянские партизаны. Нача-
лось массовое сопротивление этнических немцев американскому
оккупационному режиму, происходили боевые столкновения с
итальянскими партизанами. Отряды “Вервольфа” рассматри-
вались местными этническими немцами как защитники народ-
ных интересов, американцы пытались стать буфером между дву-
мя конфликтующими сторонами – тирольцами и итальянцами,
но карательные акции итальянцев против тирольцев продолжа-
лись.
Сторонниками воссоединения Южного Тироля с Австрией
была создана подпольная радиостанция, которая вещала с авст-
рийской территории, через границу были созданы тайные ка-
налы связи, здесь переправлялись караваны с оружием. В 1946
году забастовки и демонстрации переросли в вооружённые стол-
кновения, начался массовый саботаж. Тирольские вервольфы
разрушали железнодорожные пути, подрывали опоры линий
энергоснабжения, взрывали железнодорожные мосты. Подрыв
опор трансформаторов стал излюбленной тактикой тирольских
вервольфов. […]
Почти два с половиной десятилетия продолжалась партизан-
ская война тирольских партизан, эта борьба выросла из движе-
ния “Вервольфа” и постепенно из пронацистской превратилась в
освободительное движение. Многие вервольфы не верили в
идеологические установки нацистского режима, главным лозун-
гом стал призыв к спасению Родины».
VI. В ПОСЛЕВОЕННОЙ ПОЛЬШЕ
Есть только миг между прошлым и
будущим. Именно он называется “жизнь”.
Песня из кинофильма
«Земля Санникова».
591
В первый послевоенный день, 10 мая 1945 года, 2-й “Помор-
ский” огнемётный батальон расположился на северо-восточной
окраине Вандлитца, где разместился штаб 1-й польской армии.
В этот же день офицеры батальона посетили концентрационный
лагерь в Ораниенбурге. Хотя лагерь был освобождён уже около
2-х недель назад, в его бараках всё ещё находилось много боль-
ных, истощённых узников, которые рассказывали прибывшим
польским офицерам о своих мучениях, о бесчеловечном обраще-
нии с ними немцев.
Из мемуаров Поплавского: «Шла молва о скором возвращении
в Польшу, о скорой демобилизации. Говорили, что лучшая поль-
ская воинская часть поедет на Парад Победы то ли в Варшаву,
то ли в Москву... И вдруг меня вызвали в Варшаву. Я думал, что
речь пойдёт о параде, но услышал совсем другое: в Польше под-
няла голову реакция. Начались бесчинства и бандитизм. И моло-
дой народной власти потребовалась помощь Войска Польского...
Но пока что мне приказали отправить в Польшу лишь три пехот-
ные дивизии».
С 13 мая 2-й огнемётный батальон дислоцировался в районе
Марксдорфа в целях охраны переехавшего сюда штаба армии.
Здесь солдаты постоянно занимались боевой подготовкой, а в
свободное время – спортом.
С 22 мая во всех ротах Поморского батальона стали прово-
диться 3-часовые занятия, кроме того, ежедневно упражнялись в
строевой подготовке под руководством заместителя командира
батальона по строевой части капитана Козырева.
Из мемуаров Поплавского: «Несколько раз навещал нас и на-
чальник военной миссии СССР в Польше генерал-лейтенант
С.С. Шатилов. Он вручал полякам советские ордена и медали. В
те дни и я пережил огромную радость: мне вручили орден Лени-
на и Золотую Звезду Героя Советского Союза».
По-видимому, тогда получил советскую боевую награду и
Геннадий Дзиковицкий, так как в орденской книжке его записа-
592
но, что её владелец имеет право на денежные выдачи и другие
льготы и преимущества, связанные с правом на ношение ордена
Красной Звезды, с 1-го июня 1945 года. Впоследствии, когда
один корреспондент письменно просил Дзиковицкого ответить
на ряд вопросов, в их числе он задал такой: “У вас шестнадцать
советских и польских правительственных наград. Какая из них
самая памятная?”. Дедушка ответил тогда: «Орден Красной Зве-
зды. За участие в боях за город Кольберг на побережье Балтий-
ского моря».
18 июня штаб 1-й армии переехал в район Шпремберга. Туда
же под начальством заместителя командира 2-го огнемётного ба-
тальона капитана Козырева в этот день отправилась 3-я рота ог-
немётчиков и один пулемётный взвод. 22 июня сюда прибыли
остальные подразделения батальона и были размещены в Ген-
рихсфельде под Шпрембергом с прежней задачей охраны штаба
армии.
Из мемуаров Поплавского: «После парада я тотчас возвратил-
ся в Германию. В Зеелове ожидала новость: поступил приказ о
возвращении всех оставшихся соединений армии в Польшу».
«Уже 30 июня рота фугасных огнемётов с пулемётным взво-
дом выступила в путь на родину, а несколькими днями позже –
остальные подразделения батальона вместе со штабом 1-й ар-
мии» (Jastak Z.).
Опять слово Поплавскому: «Долгий путь наших полков на Ро-
дину вылился в поистине триумфальное шествие. Повсюду их
встречали ликующие толпы народа. Причём, многие люди –
поляки из близлежащих городов, сёл и местечек – часами про-
стаивали на дорогах, чтобы только взглянуть на своих верных
защитников. Нисколько не преувеличивая, можно сказать, что
обратный путь наших солдат был усыпан розами. Цветы красо-
вались на их конфедератках, украшали танки и самоходки, ору-
дия и грузовики, летели под ноги воинам, устилая ковром шоссе.
Каждый город, село высылали навстречу делегации с хлебом-
593
солью. В Польше не устраивали послевоенного Парада Победы,
но этот марш наших войск по освобождённой земле вылился в
подлинно всенародный праздник, какого ещё не знала тысяче-
летняя история страны».
Для Геннадия этот триумфальный марш остался памятным тем
солдатским “юмором”, какой был популярен среди воинов-
освободителей из 2-го огнемётного батальона. Дедушка расска-
зывал, как они, офицеры, ехали впереди колонн солдат на сы-
тых, откормленных лошадях, получавших вволю овса. При про-
хождении войск через очередной населённый пункт, когда вдоль
дороги выстраивались жители, среди которых было много хоро-
шеньких женщин и девушек, а также когда в открытые окна
близлежащих домов солдатам приветственно махали платочка-
ми или кидали цветы представительницы прекрасного пола, ло-
шади под офицерами вдруг начинали дружно и громко “пускать
ветры”. Окошки в домах начинали стремительно закрываться, а
те дамы, что находились у дороги, краснели и терялись. После
этого вся солдатская колонна взрывалась громоподобным хохо-
том, тем самым приводя растерянных женщин в ещё большее
смущение. Оказывается, всё это было заранее спланировано: пе-
ред выходом лошадей специально немного перекармливали, а
затем, в “подходящий момент”, одновременно вонзали шпоры в
лошадиные бока и сдерживали уздой... В результате происхо-
дила вышеописанная “шутка”.
* * *
В 1945 году Чехословакия и Польша вновь оказались перед
необходимостью решить, наконец, все свои споры и закончить
взаимные притязания и обвинения. Главная битва развернулась
вокруг трёх китов – Оравы, Спиша, а также Клодзкой и Раци-
бужской территории, где чешское население являлось меньшин-
ством. В июне 1945 года Чехословакия даже начала стягивать
свои войска к Клодзку и Рацибужу. А в Междулесье был отправ-
лен также и бронепоезд. В ответ на эти действия польское пра-
594
вительство приступило к концентрации своих войск по линии
реки Ользи. Ни та, ни другая сторона в открытое столкновение
вступать не решалась, за исключением обстрелов вражеских
позиций, взаимных угроз и оскорблений.
* * *
Штаб 1-й армии Войска Польского обосновался в воеводском
центре Катовице. Сюда же прибыл и 2-й огнемётный батальон.
На Берлинской (Потсдамской) конференции глав правительств
победивших стран – СССР, США и Великобритании, – прохо-
дившей с 17 июля по 2 августа 1945 года, было принято решение
об окончательной передаче Польше её исторических земель, в
своё время попавших под власть Германии и подвергшихся уси-
ленному онемечиванию. Катовице также находился на этих вос-
соединённых с Польшей землях. Теперь происходило обратное:
германизированные названия городов и прочих населённых
пунктов заменялись на исконные польские, населению катего-
рически запрещалось говорить в общественных местах по-
немецки. Всюду были развешаны таблички: “Мувиць тилько по-
польски” (“Говорить только по-польски”) и военные патрули
следили за порядком, подвергая аресту тех, кто нарушал предпи-
сание.
За время немецкой оккупации Польша потеряла 21,4% своего
населения. При этом, конечно, подавляющее большинство по-
терь приходилось на этнических евреев, поэтому после войны к
немцам отношение у них было особенно не дружеское. Вообще,
то, что происходило в новой Польше с немцами, не принято
афишировать. А правда в том, что ещё перед самым концом вой-
ны просоветское польское правительство организовало для них
лагеря смерти, в которых садистски и методично уничтожались
тысячи немцев, включая и немецкую молодёжь за её участие в
организации “гитлерюгенд”. На немцев была организована са-
мая настоящая охота и за каждого выданного властям немца до-
носчик получал премию – 200 долларов. В 20 километрах от Ка-
595
товице, в Свитохловице, располагался один из таких концла-
герей. Вот что творилось в нём.
«Число убитых было колоссальным, но в живых оставались
ещё тысячи немцев, для которых выдумывали всё новые пытки.
Так, немца подводили к собачьей конуре и если он не кричал
“Гав! Гав!” – его жестоко били.
На перекличках надзиратели заставляли немцев избивать друг
друга.
Морель (главный надзиратель) натренировал собак впиваться
зубами в половые органы заключённых по команде “сик!”. Дру-
гая типичная пытка Мореля – заключённого привязывали под
медленно капающую на голову холодную воду и держали до тех
пор, пока тот не умирал.
Немцы в Свитохловице пытались сообщить о зверствах в
концлагере внешнему миру. Одному немецкому юноше удалось
бежать, но его поймали и перед строем измолотили железными
прутьями в бесформенные куски мяса» (Журнал “Jew Watch”, №
35, США.).
Благодаря строгой изоляции от внешнего мира заключённых в
концлагеря немцев, Геннадий Дзиковицкий, как, впрочем, и
большинство гражданских и военных в Польше, об этом даже не
догадывался…
* * *
Я не знаю в точности, когда и где это произошло, но у меня
создалось впечатление, что Геннадий Дзиковицкий познакомил-
ся с пани Ядвигой Островской во время нахождения 2-го огне-
мётного батальона в Катовице. Это была молодая женщина, ху-
дожница. Встречались они долго. Пани Островская, я думаю,
довольно сильно влюбилась в моего деда и, кажется, Дзиковиц-
кому она тоже была небезразлична, хотя он никогда всерьёз не
думал о том, чтобы развестись со своей женой и оставить без от-
ца дочку Галю, которую он очень любил.
596
«В Катовице, – писал Дзиковицкий, – наша часть была расфор-
мирована. Старшие возраста были демобилизованы, а молодые
уехали под Варшаву в город Скерневице». Батальон прибыл в
Скерневице в первую половину августа, а Дзиковицкого, у кото-
рого опять открылись раны, прямо из Катовице отправили в во-
енный санаторий Закопане, что находился в самых горах, в Кра-
ковском воеводстве. Так Геннадий расстался со своими боевыми
друзьями.
В Закопане, на хорошей еде, здоровом сне, чистом горном воз-
духе, Дзиковицкий быстро окреп и вскоре зажил весёлой бурной
жизнью. Он стал часто проводить время в местном ресторанчике
под названием “Зацише” (“Затишье”), которое, по словам деда,
было прямо противоположно действительной атмосфере, царив-
шей там. К примеру, я слышал от него рассказ о таком случае...
Как-то раз Дзиковицкий сидел в ресторане с друзьями из сана-
тория и потихоньку накачивался спиртным. В зале было полно
народу – в основном военных в польской и советской форме.
Внимание Геннадия привлёк какой-то советский солдат-танкист.
Он был уже пьян и ходил между столов, цепляясь ко всем и явно
напрашиваясь на драку. Геннадий решил навести порядок: по-
дойдя к пьяному солдату, он взял его за шиворот и вытолкал на
улицу. Затем вернулся за свой столик и продолжил выпивку с
компанией. Солдат же, почувствовав себя глубоко оскорблён-
ным, побежал в танковую часть, в которой служил, затем, пья-
ный, забрался в танковый тягач, завел мотор, и, снеся ворота и
не обращая внимания на кричавшего часового, понёсся на тягаче
к ресторану. Можно представить себе, какой переполох поднял-
ся в “Зацише”, когда через огромную стеклянную витрину, вы-
ходившую на улицу, в зал въехала бронированная машина!
У Дзиковицкого при себе был маленький трофейный бельгий-
ский браунинг первого номера (“дамский”) и он, не желая падать
лицом в грязь, храбро взобрался сзади на тягач и выстрелил пару
раз в танковую смотровую щель. Тягач после выстрелов круто
597
развернулся, вновь выскочил на улицу, и на бешеной скорости
помчался по дороге. Дзиковицкий еле держался на броне. Хмель
из него разом улетучился и он только мечтал о том, чтобы тягач
хоть немного сбавил скорость, дав возможность спрыгнуть с не-
го.
Наконец, на одном повороте машина действительно несколько
сбросила скорость и Дзиковицкий кубарем скатился в придо-
рожные кусты, лишь немного ударившись и поцарапавшись.
Вскоре его нагнала толпа приятелей, бежавшая за тягачом “спа-
сать Дзиковицкого”.
Вопреки некоторым опасениям, история эта по тем временам
не была столь уж из ряда вон выходящей и потому прошла не-
замеченной, никто не поплатился за свою беспечность и самово-
лие, и санаторный отдых Геннадия продолжался почти в том же
духе.
Вообще, надо сказать, военные после войны пользовались в
Польше большой популярностью среди женского населения, а
если военный был ещё и офицером и имел привлекательную
внешность, чем в полном достатке обладал мой дедушка, проб-
лемы скучать в одиночестве у него не существовало. Женщин,
благосклонно принимавших знаки внимания со стороны Генна-
дия, было, видимо, немало. И, следует полагать, он не оскорблял
их своим пренебрежением. Вероятно, известия о весёлой жизни
“пана капитана” дошли даже до пани Островской, что, как мне
кажется, доказывает содержание нижеследующей открытки от
неё: «Пан Капитан Г. Дзиковицкий. Закопане.
“Равнение на знамя!” (Это, я полагаю, армейский шуточный
жаргон, означавший “Равнение на юбку!” или, иначе, “Внима-
ние, женщина!”. – Примечание автора).
Пребывание пана горца в Закопане точно соответствует образу
горца, отдающего предпочтение игре на скрипочках и беспечно
пренебрегающего своей художницей» (На открытке, надо пояс-
598
нить, был изображён карпатский горец, играющий на скрипке –
Примечание автора).
В отдыхе и развлечениях быстро прошёл месяц, оставшийся
отныне в памяти Геннадия на всю жизнь. Он возвратился в Ка-
товице, ожидая дальнейших распоряжений относительно своей
службы. Некоторое время, пока Геннадий не получил назначе-
ние, он жил в городе подобно отпускнику. Дзиковицкий снимал
жильё у одной пожилой польской четы, с которой вошёл в очень
хорошие отношения. Хозяин дома был до войны подполков-
ником в полиции. Я видел его фотографию в форме – довольно
представительный мужчина с усиками “а-ля Гитлер”. Хозяйка,
пани Хелена, на вид простая и добрая женщина. Они не призна-
вали русского имени Геннадия и называли его ласковым поль-
ским именем Янусь. Даже на серебряном портсигаре, который
они подарили Дзиковицкому, супруги заказали ювелиру сделать
вензель из букв “J” и “D”, что означало “Янусь Дзиковицкий”.
* * *
Вообще говоря, обстановка в Польше была далеко не стабиль-
ной. Несмотря на начавшееся сокращение армии, именно она
была хозяином положения в стране, строителем нового госу-
дарства и основной опорой “правительства коммунистов”. А в
ней, в армии, руководящие посты занимали либо “русские по-
ляки”, подобно генералам Поплавскому и Сверчевскому, либо
“польские русские”, подобно Роле-Жимерскому и Завадскому.
Номинальные руководители страны, такие, как Болеслав Берут и
Владислав Гомулка, всю войну проездили в обозе Войска Поль-
ского и фактически представляли из себя лишь марионеток в ру-
ках армии, за которой чувствовалась крепкая хватка генералис-
симуса Сталина.
Решение Сталина на высылку после войны в Польшу белорус-
ских “поляков”, а точнее белорусских католиков, привело к за-
метным изменениям в составе населения как Белоруссии, так и
Польши. Ведь уезжали не флегматичные и инертные люди. Выс-
599
ланы были, а также и добровольно выехали самые активные и
гармоничные представители белорусского этноса. Где теперь бе-
лорусские (литвинские) Радзивиллы, Сапеги, Острожские? Зато
такие фамилии можно было очень часто встретить в послевоен-
ной Польше. Именно уехавшие добавили заряда энергии в поль-
ское общество.
* * *
На просторах послевоенной Беларуси столкнулось несколько
политических и национальных групп, каждая из которых пресле-
довала свои цели. До конца 1950-х годов они были втянуты в
кровавое противостояние за земли, которые считали своими. Са-
мыми многочисленными и организованными отрядами на терри-
тории БССР располагала польская Armia Krajowa, подчиняв-
шаяся эмигрантскому польскому правительству в Лондоне, ко-
торое и после войны не только продолжало существовать, но и
занимало весьма активные политические позиции.
По подсчётам польских исследователей, летом 1944 года чис-
ленность бойцов Армии Крайовой составляла около 380 тысяч
человек; на территории БССР в вооружённые отряды Полес-
ского, Новогрудского и Виленского округов АК входило около
20.000 человек, ещё около 40.000 действовало в конспиративной
сети. По приблизительным оценкам, около половины личного
состава приходилась на белорусов. Обычно мирные и спокой-
ные, они проявили необычайное упорство после официального
роспуска организации в начале 1945 года: многие продолжали
вооружённое сопротивление советским властям до середины
1950-х годов.
* * *
Естественно, в Польше, всегда отличавшейся духом вольнолю-
бия и независимости, для создания сталинской модели государ-
ства требовалось какое-то время, компромиссы, сила и приман-
ка. В качестве последней был применён высокий жизненный
уровень поляков на присоединённых от Германии землях, искус-
600
ственно созданный в разорённой стране за счёт понижения жиз-
ненного уровня народа в Советском Союзе, который Сталину
был безразличен. Так полякам демонстрировались “преимущест-
ва социализма” и “выгода дружбы” с СССР.
Из мемуаров Поплавского: «Большим злом для страны был в
то время бандитизм, насаждавшийся реакцией. В Катовице бан-
диты подожгли здание ратуши и несколько домов. Пытались
поджечь здание театра, но были пойманы. Диверсионные акты
совершались во Вроцлаве, Елене Гуре, Легнице.
Тяжёлое время переживала тогда Польша. В борьбе с реакцией
погибло 15 тысяч членов Польской рабочей партии. Тайком, из-
за угла нападали они на рабочих лишь за то, что те трудились
над восстановлением промышленности.
Части Войска Польского не раз приходили на помощь властям
в ликвидации бандитских шаек».
Исходя из изложенного выше, читатель, думается, уже понял,
что “бандитские шайки”, о которых говорит Поплавский – это
члены Армии Крайовой и “Вервольфа”…
16 сентября 1945 года отмечалась вторая годовщина 1-й армии
Войска Польского. Торжество происходило на катовицком ста-
дионе. Прибыли представители партийного и государственного
руководства Польши, делегаты от советских армий, другие гос-
ти. Трибуны стадиона были заполнены до отказа. Зачитали по-
становление Крайовой Рады Народовой о награждении 1-й ар-
мии высшим орденом Польской республики – Крестом Грюн-
вальда 1 степени. Я полагаю, что на этом торжестве присут-
ствовал и мой дедушка.
Через пять дней, 24 сентября 1945 года, капитану Дзиковиц-
кому начальник отдела кадров 1-й польской армии майор Мазур
от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил медаль
“За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941
– 1945 годов”.
601
Из мемуаров Поплавского: «Итак, польские вооружённые си-
лы переходили на мирное положение. 1-я и 2-я армии расфор-
мировывались. В стране создавалось семь военных округов. Я
получил назначение на должность командующего войсками
Вроцлавского военного округа».
Решена, наконец, была и судьба Дзиковицкого. Он направ-
лялся для дальнейшего прохождения службы в небольшой уют-
ный городок Рацибуж на границе с Чехословакией. В его доку-
ментах я нашёл дату нового назначения: «Подтверждаю, что кА-
питан Дзиковицкий Геннадий состоит на воинской службе в
участке 46-й комендатуры войск пограничной охраны с
10.10.1945 г. в должности начальника 1 отдела. Начальник шта-
ба 46-й комендатуры. (Подпись)».
602
Капитан Геннадий Дзиковицкий в 1945 году. На его конфе-
дератке можно видеть уже не “курицу”, а традиционного,
довоенного образца, польского орла
603
Первый отдел комендатуры был отделом разведки и Дзико-
вицкий поэтому являлся начальником разведки и, одновременно,
заместителем начальника комендатуры майора Семашко – пол-
ного человека, на всех фотографиях выглядящего каким-то по-
мятым рядом со своим наглаженным и подтянутым замести-
телем. 46-я комендатура входила в 10-й отряд войск погранич-
ной охраны, начальником которого был “русский поляк” Мура-
вицкий, территориально подчинявшийся начальнику Вроцлав-
ского (или Слёнского) военного округа, то есть бывшему коман-
дующему 1-й армией генералу С. Поплавскому.
Жизнь Дзиковицкого в Рацибуже была превосходной. В этом
аккуратном, чистеньком, хотя и сильно разрушенном бомбарди-
ровками, почти немецком городке политические бури, сотрясав-
шие страну, практически не ощущались. Служба была не осо-
бенно хлопотной и начальнику отдела разведки приходилось за-
ниматься довольно несерьёзными делами, наподобие следую-
щего.
Издавна по обе стороны польско-чешской границы жили род-
ственники-чехи, привыкшие свободно ходить друг к другу в гос-
ти. Теперь, из-за сложных отношений между Варшавой и Пра-
гой, неофициальные переходы через границу были запрещены,
но жители старались всеми правдами и неправдами обойти этот
запрет.
Как-то произошёл такой случай. В пограничном наряде нахо-
дились двое солдат, из которых один был старым, а другой мо-
лодым. Старый солдат сказал молодому: “Ты постой пока один,
а я схожу в соседнюю деревню. Там у меня есть родственники и
я принесу от них самогона – потом вместе выпьем”. Молодой
остался один. И как раз в это время некий мужчина переходил
границу со стороны Польши. На требование молодого солдатика
остановиться ответа не последовало, а когда боец пригрозил
выстрелить, мужчина, здоровый и сильный, повернулся, подо-
шёл к щупленькому солдатику и... просто отобрал у него ору-
604
жие, бросив затем винтовку в соседнее озерцо. Затем он спокой-
но продолжил свой путь.
Из этого мог возникнуть большой скандал, но в этом никто не
был заинтересован и удалось всё решить тихо. Мужчину Дзико-
вицкий приказал разыскать и его заставили нырять в озеро до
тех пор, пока он не нашёл оружие. Солдаты были наказаны и
этим всё кончилось.
Вообще же, время здесь летело легко и быстро. В этой же 46-й
комендатуре при штабе работала секретарём теперь и пани Ост-
ровская, с которой Геннадий весело проводил время в многочис-
ленных пикниках, поездках к друзьям и знакомым, которых у
пани Ядвиги было великое множество как в самом городе, так и
в его окрестностях.
Уже в старости дедушка говорил, как бы пытаясь найти себе
оправдание за то, что, в конце концов, ему пришлось расстаться
с пани Островской: “Всё равно это ни к чему хорошему бы не
привело. Я бы не смог оставить свою Галочку... Да и пани Ост-
ровская любила выпить...”. Конечно, в то время, когда я знал
своего деда, всё уже было в далёком прошлом, бабушка давно
уже всё простила ему и только фотография молодого Дзиковиц-
кого с плечом отрезанной от него женщины в альбоме живо на-
поминала минувшее. Да ещё, пожалуй, когда я своими расспро-
сами поднимал волну воспоминаний, бабушка с каким-то осо-
бенным выражением голоса говорила, бывало, деду: “Что? Пом-
нишь эту-то... свою пани?”, на что дедушка всегда предпочитал
отмалчиваться.
В канун праздника Рождества приказом Главнокомандующего
Войска Польского от 24 декабря 1945 года в ознаменование бое-
вых заслуг Дзиковицкий был награждён польской “Серебряной
медалью, заслуженной на поле брани”.
Поскольку Рацибуж стоял на землях, прежде входивших в сос-
тав Германии, в нём было много домов, хозяева которых, немцы,
в своё время бежали вместе с отступавшей немецкой армией. В
605
этих брошенных домах оставалось много дорогого имущества.
Новая власть разрешила обращать это брошенное имущество
любому желающему в свою собственность при условии уплаты
небольших денежных отчислений в пользу местных государст-
венных органов. Солдаты понанесли множество ценных и краси-
вых вещей в дом Дзиковицкого, что превратило его по обста-
новке в некое подобие богатого панского особняка. В качестве
домохозяйки Геннадий держал Гертруду – вдову убитого под
Сталинградом немецкого офицера, которая аккуратно вела всё
хозяйство, хотя и ворчала по поводу “новой власти”.
* * *
К началу 1946 года власть коммунистов в Польше несколько
укрепилась. Хотя всё ещё продолжались во многих районах
страны вооружённые стычки и к руководству страной даже были
временно допущены представители оппозиции, опасность пря-
мого поворота внешне- и внутриполитического курса в Польше
миновала. Необходимость прямой военной помощи со стороны
советских военнослужащих переставала быть столь острой, как
прежде. В СССР возвращались около 11 тысяч советских офице-
ров, служивших в Войске Польском. Однако полностью без во-
енных из Советского Союза новая власть в Польше ещё не могла
чувствовать себя уверенно и часть их, в основном из числа выс-
ших должностных лиц, оставалась в стране.
23 февраля 1946 года Главнокомандующий Войска Польского
маршал М. Роля-Жимерский в связи с праздником Дня Совет-
ской армии издал специальный приказ. В нём, в частности, гово-
рилось:
«Советские офицеры формировали соединения, обучали наши
собственные польские народные кадры. Советские офицеры ко-
мандовали многими нашими соединениями в боях, ведя их по
пути побед. Многие из них пали на поле брани, сражаясь в рядах
Войска Польского. По окончании войны трудились над мирным
606
преобразованием войска, воздвигая фундамент дальнейшего раз-
вития польских вооружённых сил.
В настоящую минуту большая часть офицеров Красной армии
уже отправилась на родину, снискав заслуженную благодар-
ность Войска Польского и всего народа.
По просьбе правительства Республики и с согласия советского
правительства часть офицеров из Красной армии остаётся в на-
ших рядах. Под их руководством наши молодые офицеры из на-
рода, которые в большинстве своём с честью выдержали труд-
ный экзамен фронта, подготовившись к высшему командова-
нию, получили квалификацию, необходимую для высшего офи-
цера современной армии...
В день празднования 28-й годовщины Красной армии, когда
весь польский народ воздаёт почести героическим советским
солдатам, в ознаменование выдающихся заслуг в строительстве
возрождённого Войска Польского – всех прибывших из Красной
армии, несших службу в Войске Польском – награждаем “Крес-
том Заслуги”.
Каждому прибывшему из Красной армии, несущему службу в
Войске Польском, вручить именной экземпляр данного прика-
за».
В соответствии с вышеозначенным приказом маршала Польши
Геннадий получил орден “Серебряный Крест Заслуги”. Думаю,
получил он немало и неофициальных, дружеских поздравлений
от уже многочисленных друзей и знакомых в Польше. У меня,
правда, на руках есть только одно такого рода, отправленное
“капитану Дзиковицкому Геннадию в Рацибуж, на улицу имени
Роли-Жимерского, дом № 56” 22 февраля 1946 года из Торуни. В
открытке короткая надпись: «Сердечные поздравления из ожи-
даемого оздоровительного отпуска». И чья-то подпись.
Не забывали Дзиковицкого и его товарищи по войне, с кото-
рыми он служил во 2-м огнемётном батальоне. Среди его бумаг
есть фотография, на которой засняты два командира взводов в
607
бывшей пулемётной роте Дзиковицкого – Збигнев Новак и Бо-
леслав Шады. На обратной стороне снимка надпись: «Любимо-
му командиру на память. Новак, Шады. Скерневице. 10 марта
1946 года».
9 мая 1946 года праздновалась годовщина победы. Дзиковиц-
кому в связи с этим была вручена новая польская награда – “Ме-
даль победы и свободы”, и при ней диплом, написанный от име-
ни маршала Жимерского, с текстом: «В ознаменование заслуг,
положенных в войне с немцами для дела победы польского на-
рода над фашистским варварством и триумфа идеи демокра-
тической свободы жалуется капитану Дзиковицкому Геннадию
сыну Яна “Медаль победы и свободы”. Гливице, 9 мая 1946 го-
да. Командир 10 отряда пограничной охраны подполковник Му-
равицкий».
Гливице, или Глейвиц, как при немцах назывался этот город,
был местом расположения командования 10-го отряда погранич-
ной охраны. Видимо, Дзиковицкий и Муравицкий хорошо знали
друг друга и отношения их были неплохими. Среди альбомов
дедушки есть фотоснимок, на котором засняты вместе Поплав-
ский и Муравицкий, а на обратной стороне имеется надпись:
«На память Мусе, Коле, Толичке от папы и командующего 1-й
армии Героя Советского Союза генерал-полковника т[оварища]
Поплавского. 15.05.46 года. А. Муравицкий. Г. Глейвиц». Впол-
не естественно предположить, что это фото могло попасть к
Дзиковицкому только от самого командира 10-го отряда.
* * *
Напряжённая ситуация на чехословацко-польской границе
просуществовала почти год, пока, наконец, в неё не вмешался
Сталин. По его приказу чешские войска отошли за линию реки
Опавы. Но тогда же, в мае 1946 года, чехословацкая сторона рас-
ширила свои требования к Польше.
* * *
608
15 мая 1946 года военный атташе при посольстве СССР в
Польше генерал-майор Маслов вручил Дзиковицкому сразу две
медали – “За освобождение Варшавы” и “За взятие Берлина”.
Приходилось Дзиковицкому нередко встречаться с командую-
щим Вроцлавским военным округом генералом Поплавским. В
общем, Дзиковицкий занимал довольно заметное место в систе-
ме местных военных властей и, следуя обычаям польского обще-
ства, он даже заказал в типографии именные визитные карточки
и именную почтовую бумагу, что было крайне нехарактерно для
офицерского быта того времени в Советской России.
Во время одной из его поездок во Вроцлав, на так называемые
“сборы” у генерала Поплавского, Геннадий встретил своего ста-
рого сослуживца по 1-й польской дивизии, с которым начинал
служить в формировавшейся под Рязанью польской воинской
части. Это был Ян Конечны, уже упоминавшийся мною выше
старшина в бывшей пулемётной роте Дзиковицкого. Из записей
деда: «Уже после войны я встретил его в чине майора, он, как и
я, служил в погранвойсках. Встретились мы в городе Вроцлаве
на сборе у генерала Поплавского».
Примерно во второй половине мая 1946 года Дзиковицкий по-
лучил отпуск, который провёл в Советском Союзе, в Киеве, по-
лучив разрешение на поездку к семье. В кругу родных Геннадий
провёл около месяца. Тогда же было решено, что он оформит
вызов семье, чтобы жена и дочь смогли приехать к нему в
Рацибуж.
* * *
29 июня 1946 года Дзиковицкий был награждён “Знаком
Грюнвальдским”, а через месяц, 30 июля, он получил вторую
“Серебряную медаль, заслуженную на поле брани”. В августе
ему вручили “Медаль за Одру, Нису и Балтику”.
Если судить о жизни Дзиковицкого в Польше только по этим
внешним знакам отличия, то может сложиться впечатление, что
она была совершенно безоблачной, не вызывающей ни сомне-
609
ний, ни раздумий. Но это было не совсем так. Во-первых, в
Польшу доходили известия о вновь происходящих массовых
репрессиях в СССР. Во-вторых, Геннадий не мог не ощущать
вокруг себя атмосферы запугивания, в которой в Польше вводи-
лась “сталинская модель социализма”. В-третьих, Геннадий ост-
ро чувствовал, – я помню это из его рассказов, – вновь накалив-
шийся после войны дух карьеризма, угодничества и чинопочи-
тания, временно ослабший в низовых звеньях армии в годы вой-
ны и, как зараза, перекочевавший из Советской армии в новое
Войско Польское.
Дзиковицкому не раз намекали на желательность его вступле-
ния в коммунистическую партию и даже прямо предлагали сде-
лать это, открыто увязывая его согласие с дальнейшей карьерой.
Включись тогда он в эту погоню за должностями, он, несом-
ненно, занял бы видное положение. Если проследить за судьбой
дедушкиных друзей и подчинённых, включившихся в “игру”, ут-
верждать я это могу с большой долей вероятности. Но Дзико-
вицкий не захотел стать “игроком”. Он хотел остаться самим
собой.
* * *
Свидетельство польского ксёндза Яна Сикорского о ситуации
в Польше того времени: «Во время войны начались аресты, и
ксёндз Ян Ситник, мой предшественник, был изгнан из храма.
При сталинщине, когда были репрессии, они коснулись и ксёнд-
за. И так было по всей Польше.
Сталинский строй утверждал коллективизм, ведущий к отри-
цанию индивидуальности. Мне эта дорога всегда казалась не-
правильной. Господь не создавал коллектив, он создавал лишь
отдельных людей. Немало лет мне с огорчением доводилось на-
блюдать коллективизм сталинского типа, который ни во что не
ставил конкретного человека».
* * *
610
Пока в Восточной Европе полным ходом шло строительство
“сталинского социализма”, среди западных союзников СССР по-
степенно набирали силу антисоветские настроения. В частности,
давний идеолог создания атомной бомбы английский математик
Бертран Рассел в 1946 году в “Бюллетене учёных-атомщиков”
подчёркивал, что он предложил разрабатывать ядерное оружие с
единственной целью – добиться установления власти Мирового
Правительства, заставив суверенные государства под угрозой
применения супербомбы отказаться от своей независимости.
Позже он требовал нанести превентивный ядерный удар по
СССР. Но не за то, что “русские танки за 48 часов могли сбро-
сить американцев в море и выйти к Ла-Маншу”, а за то, что
Сталин воспротивился идее преобразования Организации Объе-
динённых Наций в Мировое Правительство. Именно на идеях
Рассела сперва возникло напряжение в отношениях между СССР
и бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, а затем
“холодная война” между ними и гонка ядерных вооружений.
Но это была большая политика, особенности которой держа-
лись втайне и не были, конечно, известны на уровне, на котором
находился капитан Войска Польского Дзиковицкий. Геннадию,
несомненно, нравились его тогдашнее положение, возможность
весёлой и насыщенной удовольствиями жизни, наличие друзей,
любовницы, уважение, но, когда его как-то вызвали и офици-
ально предложили принять польское подданство, он отказался.
Во-первых, он всё ещё мечтал прожить оставшуюся жизнь на
своей малой родине, на Украине, а, во-вторых, у него возникли
опасения: не проверка ли это его отношения к СССР, к Сталину.
Он ведь не был даже членом коммунистической партии, что са-
мо по себе уже считалось минусом в биографии должностного
лица. В общем, Дзиковицкий решил не испытывать судьбу и от-
казался от предложенного польского гражданства. И, надо ска-
зать, до конца своей жизни он так и продолжал сомневаться, что
это тогда было: искреннее предложение или проверка...
611
* * *
Вскоре было получено разрешение на переезд семьи Геннадия
из Киева к нему в Польшу. 4 марта 1947 года в трудовой книжке
его жены появилась запись: “Освобождена по семейным обстоя-
тельствам”. А 10 марта 1947 года под давлением Москвы Поль-
ша и Чехословакия заключили “Договор о дружбе”. Однако, ос-
новные пункты взаимных притязаний, Клодзк и Заользье, так и
остались неурегулированными.
Для Глафиры, прибывшей в Рацибуж, разница в новом и ста-
ром положении была весьма ощутимой. После голода в России
она с дочерью увидела продуктовое и товарное изобилие, после
пребывания в положении “маленького человека” – положение
жены второго лица в городе, вход во все другие известные в го-
роде семьи, после проживания в скромном доме на окраине Кие-
ва, который приходилось содержать своими силами – богатый
ухоженный дом с прислугой, после каждодневного труда в хло-
потной должности билетного кассира на железнодорожной стан-
ции Святошино для Глафиры наступило время беззаботного су-
ществования.
Маленькая дочь Галя быстро передружилась со всеми сосед-
скими девочками и мальчиками, научилась говорить по-польски,
и была участницей многих шумных игр детворы.
Спустя некоторое время наступил церковный праздник – Пас-
ха. Для поляков, с их вековыми католическими традициями, этот
день был особенным. Геннадий взял на торжество с собой се-
мью. Когда показалась процессия, народ вокруг бурно приветст-
вовал её участников. Над ксёндзом четыре пограничника из 46-й
комендатуры, с автоматами за плечами, несли богато украшен-
ный балдахин. Ксёндз благословлял толпы народа, выстроив-
шиеся по пути следования процессии, в которой шли, кроме
взрослых, только что конфирмованные, то есть принятые в об-
щину верующих, девочки и мальчики в нарядных платьицах и
костюмчиках. Всё выглядело пышно, значительно и, для глаз че-
612
ловека из СССР, нелепо: церковь и пограничники в одной пьесе.
Хотя объяснялось это просто: церковь в Польше пока ещё не бы-
ла отделена от государства, несмотря на политику прессинга,
уже проводившуюся в отношении её.
Лето 1947 года проходило насыщенно: частые выходы в гости,
приём гостей у себя, выезды с офицерами комендатуры и их се-
мьями на отдых, на футбольные матчи с соседями-чехами, много
сохранилось фотографий, свидетельствующих о поездках Генна-
дия с семьёй в горы. Однако в личной жизни тлела некоторая на-
пряжённость. В частности, много неприятных моментов проис-
ходило из-за продолжавшейся связи Геннадия с пани Остров-
ской, хотя внешне ничего особенного не случалось и Глафира с
мужем даже, бывало, встречались с пани Ядвигой в общих ком-
паниях, на пикниках.
Кроме того, если Геннадий чувствовал себя как рыба в воде
среди других поляков, то Глафира всё никак не могла освоиться
в новой для себя роли и ощущала неудобство, скованность и
даже свою чужеродность этому кругу людей, и тем больше ис-
пытывала тоску по прошлой жизни в Забайкалье. Как следствие
внутреннего дискомфорта, у неё возникло чувство ненависти ко
всему польскому и она стала такой великорусской патриоткой,
какой не чувствовала себя, я думаю, никогда прежде. Дочь тоже
ощущала тоску по родине и замечания матери на эту тему пада-
ли на благодатную почву. Один раз Галя даже совершила побег
нз дома, собираясь вернуться в Россию, но отправилась совсем в
другую сторону и вскоре была найдена и возвращена родителям.
Многие советские офицеры, служившие после войны в Поль-
ше, успели здесь жениться. У части из них уже были дети. Но в
1947 году “отец всех времён и народов” Сталин издал приказ,
согласно которому все советские военнослужащие, находящиеся
за границей и заведшие там семьи, должны быть возвращены в
СССР. Были такие офицеры и в Рацибуже. На глазах Дзиковиц-
ких по одному указанию “вождя” рушились семьи, жёны остава-
613
Майор Геннадий Дзиковицкий, начальник разведки 46-й
комендатуры, в 1947 году. Город Рацибуж
614
лись без мужей, дети без отцов. На вокзале, когда отправляли
этих советских офицеров на родину, собралась огромная толпа,
многие обнимались и плакали, сознавая, что расстаются навсег-
да... Дзиковицкие тоже были там, так как среди отъезжавших
были и их друзья.
* * *
Рацибуж был хорошим, приятным для жизни городом. Кроме
воспоминаний Геннадия и его дочери, у меня есть одна открыт-
ка, посланная дедушке в то время из-под Варшавы, в которой
проводится та же мысль. В переводе с польского она звучит так:
«Пан майор! Посылаю с грустью по Вам сердечные поздрав-
ления, а также всей семье и, особенно, Галинке. Никуда нельзя
выходить, неописуемая грусть о любимом Рацибуже, вспоминаю
ежедневно.
Пан майор, прошу что-нибудь написать, это единственное, что
доставит несомненное удовольствие.
Сердечные поклоны. Весола. 12.08.47 года. (Подпись нераз-
борчива). Стоит также и адрес отправителя: “Весола (около
Варшавы). Войсковой номер части 5282”».
* * *
Как бы то ни было, срок пребывания в городе Геннадия, да и
вообще в Польше, подходил уже к концу. Так как Дзиковицкий
зарекомендовал себя ответственным офицером и не допускал ог-
решностей или просчётов во вверенной службе, ему в скором
времени в приказном порядке предложили повышение – занять
пост то ли начальника погранотряда, то ли коменданта в городе
Хрубешуве Люблинского воеводства.
А обстановка в тех местах была неспокойной. В районе города
чуть ли не в открытую действовали партизанские отряды Армии
Крайовой, другие антиправительственные группы, совершавшие
многочисленные террористические акты. В частности, бывшего
то ли начальника погранотряда, то ли коменданта однажды на-
шли повешенным на колючей проволоке на воротах его же соб-
615
ственной заставы-резиденции. Патрулирование и переходы от
одной до другой укреплённой точки осмеливались производить
только силами до 30 человек, но и в этом случае часто теряли до
6 – 7 человек раненых и убитых от неожиданной пулемётной
или автоматной очереди из близлежащих кустов.
Будь Геннадий один, он, скорее всего, принял бы такое повы-
шение, но с ним была семья. За жизнь жены и дочери он очень
опасался. Ведь нередки были случаи, когда партизаны приходи-
ли в дом к какому-либо офицеру Войска Польского и либо выре-
зали его семью, либо, уведя с собой в леса, шантажировали офи-
цера. Взвесив эти доводы, да ещё приняв во внимание то, что
жена с дочерью скучают по родине, а сам он никогда не переста-
вал думать о возвращении на Украину, Дзиковицкий решил от-
казаться от повышения и, сославшись на своё действительно не-
важное послевоенное здоровье, попросил уволить его в отстав-
ку.
В конце августа или первой половине сентября 1947 года се-
мья Дзиковицких, быстро распродав за бесценок имущество, вы-
ехала поездом из Рацибужа в СССР. Геннадий навсегда распро-
щался и с возможностью блестящей карьеры, которая, впрочем,
не особо манила его, и с пани Ядвигой Островской, и со многи-
ми-многими друзьями и хорошими знакомыми. Была подведена
решительная черта под одним из этапов жизненного пути...
VII. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Оптимизм – это недостаток информации
Уинстон Черчилль
Геннадий Дзиковицкий выехал с семьёй в Киев через Львов.
Сложным и противоречивым было моральное и материальное
положение людей в СССР. Победа советских солдат в Великой
Отечественной войне породила надежды на лучшую долю. Сре-
ди солдат, возвращавшихся в разорённые деревни и истоско-
616
вавшихся о мирном труде хлебопашцев, ходили упорные слухи
о том, что землю раздадут крестьянам, что облегчат налоги, что
выдадут на руки паспорта. Энтузиазм, охвативший народ после
войны, объяснялся не только естественной гордостью за победу,
но и верой в то, что пролитая кровь “зачтётся”, что действитель-
но “жить станет лучше, жить станет веселей”, как обещал Ста-
лин.
Сразу же за пограничными столбами перед глазами Геннадия
стала разворачиваться иная жизнь. Он как бы попал из одного
измерения времени в другое. Как по волшебству опустели вит-
рины привокзальных буфетов, чистые и разноцветные толпы
людей на перронах сменились грязно-серой однообразной люд-
ской массой. Случайно прихваченная Галей из Рацибужа коро-
бочка конфет “Монпансье” осталась на многие последующие го-
ды символом прежнего благополучия, недосягаемого здесь, на
родине. Из конца в конец по всей стране катились волны новых
нескончаемых арестов и ссылок.
Свидетельство бывшего фронтовика, писателя В. Кондратьева:
«Мы не считали себя пешками. Поэтому было так горько, что
нас объявили “винтиками”. В 46-м... Фронтовиками это было
принято очень драматично. И тогда же мы задумались: а не бо-
ится ли наш Верховный нового декабризма? Ведь показал же он
Европу Ивану и Ивана Европе, как и Александр I в 1813 – 1814-
м...».
Геннадий, конечно, слышал о многом из творившегося в
СССР, будучи ещё в Польше. Зная, что в Советском Союзе аре-
стовывают людей за любую провинность и даже вообще без ви-
ны, Дзиковицкий именно тогда пошёл на порчу внешнего вида
своего трофейного кинжала: он отпилил изображение опутанно-
го цепями земного шара, который держал в когтях немецкий ге-
ральдический орёл, и сточил с рукоятки изображения свастики.
Через границу Дзиковицкий сумел перевезти и этот обезобра-
женный кинжал, и бельгийский “дамский” браунинг, и крупную
617
сумму польских злотых, полученных от продажи имущества и
которые ему не стали обменивать на рубли. Впоследствии они
так и пропали, не воплотившись в имущество.
Во Львове была пересадка. Поезда ходили плохо, зал вокзала
был переполнен. Вокруг много пьяных, демобилизованных, ка-
лек... Геннадия поразил и потому запомнился вид одного пол-
ковника-танкиста со множеством наград на груди – пьяного,
грязного, опустившегося, на которого, когда тот подошёл, грубо
прикрикнули рядовые демобилизованные солдаты. Полковник
послушно побрёл дальше.
Выехать из Львова удалось довольно скоро, но только потому,
что за места в поезде Дзиковицкий кого-то “подмазал” деньгами.
В Киев семья прибыла в сентябре 1947 года и Галя пошла в
школу с опозданием. Геннадий, оставив жену с дочерью, выехал
в Москву, в Главное управление сухопутных войск для оконча-
тельного оформления увольнения.
29 сентября 1947 года в Москве от имени Ю. Селецкого, ко-
мандира 1-й дивизии пехоты, Дзиковицкому вручили, как вете-
рану 1-й польской дивизии, так называемый “Знак Костюшков-
ский”. Геннадию здесь ещё раз предложили остаться в армии и
поехать служить на недавно отвоёванный у Японии остров Саха-
лин на самом востоке Советского Союза, обещая весьма льгот-
ные условия службы. Дзиковицкий было призадумался над за-
манчивым предложением, но другие прибывшие на увольнение
отсоветовали. А вскоре на Сахалине произошло бедствие – зем-
летрясение и ураган, сопровождавшиеся громадными цунами,
практически стёрли с лица острова все постройки и погубили
огромное число людей. Так что, можно считать, в судьбу Ген-
надия Ивановича опять вмешался случай или Божья воля.
Пройдя военно-врачебную комиссию, Дзиковицкий был демо-
билизован по поводу открывшихся ран (остеомелит рёбер) и в
начале октября он был признан инвалидом II группы и снят с во-
618
енного учёта. После этого Геннадий выехал в Киев, собираясь
устроиться там на работу.
* * *
Шло время. Сколько Геннадий ни старался, сколько ни бегал,
устроиться ему не удавалось. Его фронтовое прошлое уже ровно
ничего не значило и никого не интересовало, отношение к фрон-
товикам было теперь совсем не то, что во время войны. Генна-
дию предлагали лишь работу дворника или что-нибудь подоб-
ное.
Об отношении ко вчерашним фронтовикам свидетельствует
бывший фронтовик, писатель Г. Бакланов: «А было так: верну-
лись мы с войны, и за боевые ордена платили какие-то неболь-
шие деньги орденоносцам. Тут, наверное, полагается стыдливо
опустить глаза и сказать: не в деньгах дело... Нет, по той бедной
жизни деньги эти что-то значили... Но скоро орденские отмени-
ли одним росчерком пера. И вот тут уж не деньги отняли, а
честь: война, мол, кончилась, такой вам и почёт. Сразу же и пен-
сии военные начали снимать».
Геннадий, ещё совсем недавно даже не представлявший, что
столкнётся с проблемой своей ненужности, был морально подав-
лен, унижен... Не работали ни его жена, ни мать жены.
Дзиковицкий, временно оставив семью, решил поехать в Вин-
ницкую область, надеясь, что в провинции он окажется более
нужным. Поселился он в городе Жмеринке, ежедневно проводя
время в поисках работы в соседних Бердичеве, Житомире и дру-
гих городах и местечках.
В конце 1947 года, по дешёвке продав дом в Киеве, к Генна-
дию в Жмеринку приехала вся семья. Это оказалось новым уда-
ром по планам и надеждам – в СССР как раз провели конфиска-
ционную денежную реформу и теперь за те деньги, которые
только что получили Дзиковицкие от продажи дома, они не
смогли бы купить даже жалкой хижины.
619
Вскоре после празднования нового, 1948 года, тяжело заболела
дочка Галя, у которой обнаружилось что-то вроде детского ту-
беркулёза. Болезнь её тянулась почти три месяца. Никто в семье
так и не работал. Постепенно таяли полученные от продажи до-
ма деньги. Перспектив на улучшение положения не виделось. С
каждым прожитым днём будущее казалось всё хуже и безвыход-
ней, и от раздумий портилось настроение. В итоге Геннадий вы-
нужден был согласиться на предложение жены, единственное
дающее выход из тяжёлой ситуации – оставить мечту об Украи-
не и возвратиться жить в Забайкалье.
В апреле 1948 года, когда дочка окончательно выздоровела,
вся семья Дзиковицких отправилась поездом на восток.
VIII. И ВНОВЬ ЗАБАЙКАЛЬЕ
И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!
Ф.Тютчев. Бессонница.
Вторая часть жизни Геннадия Ивановича Дзиковицкого, нес-
мотря на то, что по времени она была примерно равна первой, на
события была гораздо беднее. Добровольно выйдя из той струи,
которая постоянно несла бы его всё выше по социальной лестни-
це, Геннадий отныне до конца своих дней вёл жизнь рядового
советского человека, своими плечами державшего тяжеловес-
ную советскую бюрократическую государственную машину.
Дзиковицкие в апреле 1948 года приехали на небольшую же-
лезнодорожную станцию Хилок в Читинской области. Прямо на
вокзале Геннадий встретил какого-то бывшего знакомого, с ко-
торым на радостях крепко выпил в станционном буфете и потом
даже решил произвести “салют” из своего бельгийского брау-
нинга. Прибежавший на выстрелы милиционер, сам бывший
620
фронтовик, узнав в чём дело, не стал применять власть и, выпив
вместе с Дзиковицким и его другом за “фронтовое братство”, по-
мог семье добраться до города.
Вскоре в городе Хилке Дзиковицкие купили скромненький ма-
ленький домик с огородиком. Дочь пошла учиться в местную
школу. Районный комитет партии, куда отправился Геннадий уз-
нать о работе, дал ему направление и 2 мая 1948 года Дзиковиц-
кий был принят на должность директора промкомбината Хилок-
ского райпотребсоюза. 20 мая была принята на работу техничес-
ким конторщиком на станцию Хилок Глафира.
Материальное положение семьи укрепилось. Геннадий полу-
чал по тем временам неплохо, у него постоянно в кармане стали
водиться “лишние” деньги, и потому вокруг него закрутились
“друзья”. Один раз Дзиковицкий чуть не утонул в пьяном виде в
реке и его спасла какая-то вдовушка-солдатка, приведшая Ген-
надия к себе домой, просушившая его одежду и уложившая
спать. Как я понял, этот случай имел своим последствием обиды
Глафиры.
Но удовольствия от работы Геннадий не испытывал. Комбинат
изготавливал различные бытовые товары, – валенки, кастрюли,
гвозди и прочее, – и его директору необходимо было быть прож-
жённым хозяйственником, умевшим “подмазать” проверяющим
комиссиям, покрыть недостачу и так далее и тому подобное, что
органически противно было характеру Дзиковицкого…
Поднакопив денег, семья купила другой дом, гораздо более
удобный для жилья, чем прежний, на улице Нагорной. Он, прав-
да, прежними хозяевами был превращён в настоящий питомник
тараканов, которые проживали в нём, без всякого преувеличе-
ния, тысячами, но, после проведённой против них “военной кам-
пании”, превратился в замечательное жилище. Дом этот имел
одиннадцать окон, рядом с ним располагался аккуратный огород
с протекавшим по нему ручьём. В этом большом деревянном до-
ме было просторно и летом прохладно. Часть окон выходила в
621
тенистый фруктовый сад, где весной распевали птицы. Когда в
доме появлялись гости, на кухне раздавался стук посуды, а во
дворе растекался аромат приготавливаемой еды. У дома была
пристройка – столярная мастерская, в которой хозяин Геннадий
Дзиковицкий проводил много свободного времени, предаваясь
своему увлечению – работе по дереву.
19 ноября 1948 года Дзиковицкий уволился “согласно личного
заявления” с должности директора промкомбината. Ещё через
два месяца, с 20 января 1949 года, по рекомендации райкома
партии он был назначен завучем Хилокского детского дома. Од-
нако Геннадий в этой должности проработал менее года.
Порядки в детдоме до прихода Дзиковицкого были, мягко го-
воря, беспорядками: дети предоставлялись самим себе, руковод-
ство использовало их бесплатный труд в своих личных хозяй-
ствах, работницы столовой и воспитательницы обкрадывали дет-
скую кухню. С трудом, преодолевая сопротивление, с конфлик-
тами Геннадию удалось добиться того, чтобы не эксплуатиро-
вался труд подростков, чтобы их обеды стали более полновес-
ными. Но обстановка вокруг нового завуча сложилась напряжён-
ная: постоянные доносы, раздувание его малейших промахов,
клевета и слухи.
* * *
На территории западной оккупационной зоны поверженной
Германии США в это время проводили политику превращения
её в полного своего вассала, имеющего лишь внешний фасад не-
зависимого государства. В этом русле «21 мая 1949 года США
подписали с временным правительством Федеративной респуб-
лики Германии (ФРГ) секретный государственный договор, в ко-
тором на период до 2099 года прописаны условия государствен-
ного “суверенитета” ФРГ. Поверженным немцам там предписа-
ны три обязательных условия.
1. Каждый новый канцлер ФРГ обязан в обязательном порядке
подписать в США так называемый канцлеракт.
622
Что скрывается в этом сверхсекретном документе, неизвестно.
Однако, об этом не трудно догадаться в контексте остальных
двух условий и самого факта наличия как секретного государст-
венного договора, так и дополнительного канцлеракта.
2. США осуществляют полный контроль за германскими сред-
ствами массовой информации: радио и телевидение, печатные
издания (газеты, журналы, издательства), кинопродукция, театр,
музыка, школьная воспитательная программа, учебные планы и
так далее.
3. США продолжают “хранить” весь государственный золотой
запас ФРГ в американских хранилищах» (Газета “Московские
ворота”, № 2 (484), 18 января 2010 г.).
* * *
А в СССР, как и до войны, продолжались гонения и репрессии
против собственного народа. Особенно рьяно они проводились
на землях, бывших во время войны под оккупацией. Среди мно-
гих других жителей Пинщины под метлу властей попал и 45-
летний крестьянин-единоличник из деревни Жолкино Пинского
района Моисей Адамович Диковицкий, который, несмотря на
странное имя, по документам был записан как белорус и имел
начальное образование. 2 августа 1949 года по обвинению в свя-
зи с бандой ОУН (Организация украинских националистов)
Моисей Адамович был арестован. Вскоре после этого, 19 авгус-
та 1949 года, был арестован житель хутора Ступское, что в Ла-
сицком сельском совете Пинского района, 42-летний крестья-
нин-единоличник Алексей Михайлович Диковицкий. Числился
Алексей Диковицкий тоже белорусом, уроженцем деревни Жол-
кино Пинского района, проживавшим ко времени ареста в хуто-
ре Ступское Ласицкого сельского совета.
Через полтора месяца после ареста Моисея Адамовича приго-
ворили к 25 годам исправительно-трудовых лагерей с последую-
щим поражением в правах на 5 лет. Однако вслед за тем произо-
шло смягчение приговора на 10 лет с отбыванием срока в ис-
623
правительно-трудовом лагере “Минеральный” Коми АССР
(Минлаг) с конфискацией имущества. Непонятное смягчение
приговора даёт возможность предположить, что Моисей Дико-
вицкий не выдержал обычно применявшихся при допросах пы-
ток и пошёл, как тогда говорили, на “сотрудничество со следст-
вием”. К тому же такой длительный срок заключения, который
был вынесен первоначально, означал на самом деле расстрел,
который иногда почему-то считали нужным скрывать. (Даже 10
лет заключения, если к ним добавлялось ограничение “без права
переписки” скрывало за собой всё тот же расстрел). Похоже, что
арест Алексея Диковицкого произошёл из-за Моисея Диковиц-
кого.
В отношении Алексея Диковицкого следствие продолжалось
дольше, чем по первому арестанту. Лишь после полугода тюрем-
ных мытарств 25 февраля 1950 года Алексей Михайлович Дико-
вицкий за “пособничество антисоветской банде” был пригово-
рён к 10 годам исправительно-трудовых лагерей с отбыванием в
Минлаге.
* * *
20 сентября 1949 года в трудовой книжке Геннадия Ивановича
Дзиковицкого появилась запись: «Перевести на должность инст-
руктора по труду».
19 июля 1950 года Геннадий Иванович Дзиковицкий уволился
из детского дома, а с 21 августа «принят в Шумиловское приис-
ковое управление комбината “Востсиболово” в должности экс-
педитора». Здесь он проработал ровно 15 месяцев, но, так как
заработки были мизерными, а работа вдали от дома. Геннадий
вскоре стал просить уволить его. Людей там, однако, не хватало
и отпускали их поэтому с большим трудом. К тому же, по тог-
дашнему антирабочему законодательству, работник не мог по
своей воле оставить предприятие, на котором трудился. Он был
закреплён за ним и только по воле администрации мог покинуть
его. Дзиковицкий сумел уйти с этой работы лишь благодаря сво-
624
им фронтовым ранам. В трудовой книжке его появилась запись:
“Уволен из Шумиловского приискового управления по состоя-
нию здоровья”. С 23 ноября 1951 года Геннадий Дзиковицкий
был принят в Хилокское железнодорожное училище № 3 масте-
ром производственного обучения.
* * *
«Ранней весной 1953 года Сталина не стало. На несколько
дней страна оделась в траур.
Поникли знамёна, примолкли, ушли в себя люди. Светило, ка-
завшееся вечным, погасло, и знобко повеяло холодом неизвест-
ности. День погребения, когда жутко выли гудки, казался кон-
цом света. Многие рыдали» (Носов Е.).
Траурный психоз нагнетался по всей стране. Геннадий никак
не проявлял своего отношения к смерти “великого учителя”, но
более чувствительная женская натура Глафиры не выдержала –
она тоже рыдала под торжественно-печальную музыку, лившую-
ся из репродукторов, и под загробный голос диктора. Много лет
спустя, вспоминая о том времени, Глафира всё продолжала
удивляться самой себе и недоумевать: что же на неё тогда на-
шло, почему она плакала?..
«Он оставил задёрганную, замордованную процессами страну,
напичканную фискалами, испытывавшую до последнего его часа
дефицит колючей проволоки... Оставил общество, повергнутое в
безгласность, в молчание, перед постоянной опасностью доноса
принуждённое думать одно, а говорить другое и на всё согласно
кивать... Кстати, деревня по нему не убивалась: натерпевшись
всего, она сдержанно и строго молчала» (Носов Е.).
Летом 1953 года была провозглашена большая амнистия уго-
ловным преступникам, которых выпускали за ворота лагерей без
каких-либо средств к существованию, как будто специально
подталкивая к совершению новых преступлений. Вся Сибирь,
мгновенно наполнившаяся вооружёнными бандитами, дрожала
теперь от страха перед ними. В первую очередь пострадали ми-
625
лиционеры, превратившиеся, по сути, в объект охоты для уго-
ловников.
Этим же летом произошёл военный переворот, одним из руко-
водителей которого был известный советский полководец маар-
шал Г.К. Жуков. В результате переворота был арестован и рас-
стрелян всесильный сталинский временщик нарком внутренних
дел Берия. Вместе с тем был значительно сокращён огромный
репрессивный аппарат НКВД-МГБ.
* * *
В сентябре 1953 года Н.С. Хрущёв стал новым главой партии и
государства. Первые годы его руководства стали годами демо-
кратизации во всех сферах жизни общества, в народе вновь поя-
вились оптимизм, вера в себя и будущее, в коммунизм, желание
жить. «Во всей культурной жизни необходим был перелом. И он
произошёл в так называемый “оттепельный период” 50-х годов.
Сразу наступил расцвет во всех областях творчества...» (“Лите-
ратурная газета”, № 19 от 11 мая 1988 г.).
В январе 1954 года в Белоруссии была ликвидирована Пинская
область, территория которой целиком была включена в состав
Брестской области.
Весной 1954 года дочь Геннадия окончила 10-летнюю школу.
За отличную учёбу она была награждена золотой медалью. И в
конце лета Галя поехала в Москву, где, успешно сдав вступи-
тельные экзамены, стала студенткой престижного Московского
университета имени Ломоносова.
С 16 сентября 1954 года, согласно записи в трудовой книжке
Геннадия Дзиковицкого, он переведён в распоряжение началь-
ника 1-го отделения Забайкальской железной дороги, и с этого
же дня назначается мастером локомотивного отдела станции Хи-
лок. На самом же деле, несмотря на записи, Геннадий продол-
жал выполнять прежнюю работу по обучению подростков в учи-
лище. Здесь же, на этой станции, с 1950 года в должности ве-
совщика-актовика работала и его жена Глафира.
626
В декабре 1954 года из Варшавы Геннадию была прислана ещё
одна, “задержавшаяся” боевая награда – “Медаль за Варшаву.
1939 – 1945”. Также, видимо по ошибке, прислали ещё одну, ко-
торую Дзиковицкий уже получал ранее – “Медаль за Одру, Нису
и Балтику”.
В феврале 1956 года состоялся ХХ-й съезд партии, на котором
был одобрен доклад о “культе личности” Сталина, ранее зачи-
танный Хрущёвым перед членами ЦК партии. Хоть и не полнос-
тью, но его содержание было доведено до сведения народа.
Страну прямо-таки потряс шок. Все сознавали, что всё сказанное
в докладе – правда. Но не знали, как это всё воспринимать, как
теперь жить и что будет дальше.
Обращусь к свидетельству литературы:
«Вот у меня лежит груда писем, просталинских. В основном от
людей не очень развитых. Но корень не в этом. Они не только не
знают, они не хотят знать! Они считают, что если “низвергать”
Сталина, то зачем всё?.. Если нет Сталина, то что такое моя
жизнь? Я кричал за него “ура!”, я кровь проливал, а он не тот.
Здесь самая настоящая трагедия. И я даже сочувствую этим лю-
дям. В 56-м некоторые кончали самоубийством. У меня был хо-
роший знакомый подполковник, который пустил себе пулю в
лоб» (“Размышления К. Симонова о И.В. Сталине”).
Перед Дзиковицким, конечно, такой проблемы не стояло. Он и
раньше не был сталинским поклонником и уж теперь-то, после
разоблачения культа, мог только убедиться в основательности
своего неприятия сталинской действительности.
«А тем временем Никита Хрущёв принялся разбирать Сталин-
ские культовые завалы, перетряхивать министерства и ведом-
ства, выкуривать оттуда набившихся чиновных хомяков, вызво-
лять крестьян из сталинской колхозной барщины и зверевского
податного оброка. Впервые сельские жители получили паспорта
и гарантированную денежную оплату за свой труд» (Носов Е.).
* * *
627
Геннадий Дзиковицкий не был лишён чувства тщеславия. В
его бумагах сохранилась небольшая вырезка из районной газеты,
относящаяся по времени к середине 1950-х годов. Текст заметки
зауряден: «В этот день бадинские строители-колхозники сильно
волновались. Да и было отчего: комиссия во главе с председа-
телем Хилокского райисполкома тов[арищем] Матвеевым при-
нимала построенный ими для своего колхоза типовой четырёх-
рядный шлакобетонный коровник. Но напрасны были треволне-
ния. Комиссия признала их работу хорошей... Большую помощь
в постройке коровника оказали шефы – первое отделение Забай-
кальской железной дороги под руководством техника-строителя
т[оварища] Дзиковицкого...». На обратной стороне этой вырезки
рукой Геннадия было написано: «Пришлёшь нам обратно после
прочтения». Это он отправлял заметку дочери.
Геннадий в Хилке держал своих свиней, кур, корову. Свиней
он по осени собственноручно колол тем самым немецким кин-
жалом, что остался у него с войны. Маленький Игорь, племян-
ник, сын Глафириного брата Фёдора, глядя на кинжал, умирал
от желания заполучить его себе в подарок...
* * *
Моисей Адамович Диковицкий, осуждённый в 1949 году за
связь с бандой украинских националистов, был освобождён до
окончания срока наказания 23 мая 1956 года. 7 июля 1956 года
также был освобождён, а 24 июля реабилитирован военным три-
буналом Белорусского военного округа осуждённый в 1949 году
теперь уже 49-летний Алексей Михайлович Диковицкий. Если
действительно вина Моисея Адамовича Диковицкого в аресте
Алексея Михайловича Диковицкого присутствовала, то стано-
вится понятным, почему сын первого – Александр Моисеевич –
оказался впоследствии в штате сотрудников Кабардинского лес-
ничества в Геленджикском лесном хозяйстве. Видимо, его отец
не мог оставаться на Пинщине, где все знали о его вине перед
628
одним из родственников, и был вынужден вскоре после осво-
бождения покинуть родные места.
* * *
Слухи об изменениях, происходивших в стране, конечно, до-
ходили до Хилка, но отражались на его жизни мало. Геннадий
по-прежнему, как до войны, любил бродить с ружьём по тайге,
забирался в горы, пил воду из ледяных горных ручьёв и родни-
ков, столярничал в своей пристройке к дому, аккуратно обуст-
раивал своё жилище.
Здоровье жены Глафиры стало постепенно неважным. К тому
же она очень чутко реагировала на любые, и действительные и
мнимые, изменения своего самочувствия и, насколько я могу
судить, делала из болезни своего рода идол. Согласно курортной
книжке за №3179, с 22 декабря 1956 по 17 января 1957 года Гла-
фира находилась на лечении в санатории “Горный воздух” в го-
роде Сочи. Это, видимо, было началом. 16 января в графе “Осо-
бые замечания при выписке” в этой книжке лечащий врач напи-
сал свои рекомендации: «Лечение и наблюдение у терапевта по
месту жительства. Периодическое измерение артериального дав-
ления. Физически не перегружаться. Придерживаться овощной
диеты. Курортно-санаторное лечение в условиях своего Клима-
та». В марте 1957 года Глафира была уволена с работы “по со-
кращению штата”. С тех пор она больше не работала, получая
мизерную пенсию по болезни (гипертония).
* * *
А в столице в это время развернулась борьба между “сталин-
ской гвардией” и Хрущёвым. «Борьба с антипартийной фракци-
онной группой была острой и принципиальной... Пленум вывел
из состава ЦК и Президиума ЦК В.М. Молотова, Г.М. Маленко-
ва, Л.М. Кагановича... Строгие меры партийного воздействия
были применены и к другим участникам антипартийной груп-
пы» (Пономарёв Б.Н. и др.).
629
20 сентября 1957 года в рамках кампании по “разоблачению
культа личности Сталина” военный трибунал Сибирского воен-
ного округа прекратил “дело” в отношении Иосифа Григорье-
вича Диковицкого, осуждённого в 1938 году на 10 лет лишения
свободы, с формулировкой “за отсутствием состава преступле-
ния”. Однако он, поскольку не сохранилось сведений о дате его
освобождения, либо был расстрелян, либо погиб в заключении. 9
мая 1958 года военным трибуналом Сибирского военного округа
Диковицкий Иосиф Григорьевич был официально реабилитиро-
ван.
* * *
После окончания Всемирного фестиваля молодёжи и студен-
тов, проходившего в Москве летом 1957 года, Геннадий Ивано-
вич с женой, взяв на работе отпуск, приехали в столицу пови-
даться с дочерью. Заодно, конечно, Дзиковицкий воспользовался
возможностью встретиться с сестрой Клавдией, которая всё так
же безвыездно проживала в Москве.
По возвращении в Хилок Геннадий Иванович вскоре, с 13 де-
кабря 1957 года, был “Уволен с работы по сокращению штата”,
но уже 16 декабря “Принят на должность преподавателя труда в
Хилокскую среднюю школу” (единственную в городе).
23 августа 1958 года Геннадий Иванович Дзиковицкий ушёл
из Хилокской школы и был вновь принят мастером производст-
венного обучения в железнодорожное училище № 3. В том же
году дочь Галина, выйдя замуж и взяв по беременности академи-
ческий отпуск в институте (после I курса университета она пе-
решла в институт. – Примечание автора), приехала к родителям
в Хилок. 16 января 1959 года здесь у неё родился сын Алек-
сандр. Геннадий Иванович и его жена не могли нарадоваться на
внука. Однако уже летом того же года дочь с внуком уехали из
города и Геннадий с Глафирой остались одни. Вскоре семья до-
чери получила распределение на работу в город Обнинск, что в
630
сотне километров от Москвы, и Дзиковицкие почувствовали се-
бя заброшенными, оставшимися стареть в одиночестве.
25 января 1960 года был закрыт ГУЛАГ – Главное управление
исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест
заключения. Одним из последствий “хрущёвской оттепели” бы-
ло признание заслуг бывших фронтовиков, возвращение им чес-
ти, отнятой прежде Сталиным. В русле этой политики всем вете-
ранам войны, среди которых был и Геннадий Иванович, в мае
1960 года вручили памятные знаки “25 лет победы в Великой
Отечественной войне”. Естественно, для Дзиковицкого это было
не просто наградой. Это было официальным возвращением пра-
ва на самоуважение.
И всё-таки, никакое стороннее внимание не могло заменить
дочери, заполнить пустоту в доме. Часто приходили мысли о
ней. Летом 1960 года Глафира ездила к дочери, много провела
времени с внуком. У Геннадия Ивановича такой возможности не
было – он работал. И потому, когда 22 августа 1961 года умерла
мать Глафиры, появилась мысль переехать на постоянное жи-
тельство поближе к семье дочери. Геннадий долго не колебался.
Он начал изыскивать возможности.
* * *
Обнинск в то время был городом режимным, свободное посе-
ление в нём исключалось, и желающим въехать в него нужно
было преодолеть ряд ограничений, среди которых главными бы-
ли: безупречная биография, потребность какого-либо учрежде-
ния в данном человеке и прописка на жительство. С помощью
дочери Геннадий Иванович нашёл вакантное место учителя тру-
да в только что построенной Обнинской городской школе № 3.
Написал заявление, автобиографию. Вскоре пришёл ответ:
«Тов[арищ] Дзиковицкий! Ваше заявление получено. Судя по
Вашей автобиографии, Вы вполне подходите к работе в школе.
Единственно, что может вызвать затруднение – это Ваш приезд.
Комплектование школы на новый год началось. Желательно бы-
631
ло бы, чтобы Вы были здесь. Крайний срок – это июнь месяц, до
которого мы можем ждать. Далее мы вынуждены будем подби-
рать человека.
Второе. Вас должны прописать. По условию работы нашего
города мы имеем право брать на работу лиц, прописанных в го-
роде Обнинске. Я думаю, с этой стороны возражения не будет,
так как Вы приезжаете к дочери.
О возможности Вашего приезда раньше сообщите.
Директор школы (Подпись). 22 марта 1962 год».
После получения этого письма начались быстрые сборы. Со-
бирались различные справки, выписки, распродавались вещи,
которые не подлежали перевозу. В трудовой книжке Геннадия
Ивановича от 21 апреля 1962 года появилась запись: “Уволен по
собственному желанию согласно поданного заявления”.
Дзиковицкие покидали Забайкалье. Это было их последней
переменой места жительства.
IX. ПОСЛЕДНЯЯ ГАВАНЬ
Оглянись, незнакомый прохожий,
Мне твой взгляд неподкупный знаком.
Может, я это, – но только моложе:
Не всегда мы себя узнаём.
Песня Александра Градского
“Ничто на земле не проходит бесследно”
Обнинск в начале 1960-х годов был маленьким городком, на-
чавшим своё существование менее 10 лет назад как место возве-
дения первой в мире атомной электростанции. Кстати, на её по-
стройке было задействовано немало пленных немцев, даже когда
их официально в СССР уже не было. Из-за военного значения
города он находился на особом положении – ограничениям во
въезде в Обнинск сопутствовало улучшенное его снабжение
продовольствием и товарами (так называемое “московское снаб-
жение”. – Примечание автора).
632
Приехав в город, Геннадий Иванович с женой поселились в
двухкомнатной квартире, где жила семья дочери. Было, конечно,
тесновато. Но у внука появился “взрослый друг” в лице деда, с
которым он стал проводить много времени вместе.
В трудовой книжке Геннадия Ивановича от 7 мая 1962 года
стоит запись: «Назначен на должность преподавателя труда в
Обнинскую школу № 3». В школе он получил в своё ведение
большой класс, уставленный верстаками и называвшийся то ка-
бинетом труда, то столярной мастерской. Дочь иногда приводи-
ла внука к деду, и тот ходил с Геннадием Ивановичем по клас-
сам или сидел в мастерской, наблюдая, как дедушка что-то пи-
лит, строгает, прибивает.
Вообще, внук много времени находился с Геннадием, и им
вместе никогда не было скучно или неинтересно. Вместе они
ходили на детские аттракционы, в парикмахерскую... Выглядел
Геннадий Иванович ещё неплохо и посторонние люди иногда
думали, что это гуляет папа с сыном.
На работе своим трудолюбием и исполнительностью Геннадий
Иванович быстро завоевал уважение, но то, что ему с женой
приходилось стеснять семью дочери, жить в её квартире, мучило
его. Он старался находиться в доме как можно меньше, несмотря
на все уверения дочери в том, что родители ни ей, ни её мужу не
мешают.
Как-то в школе, очевидно в первой половине 1963 года, прохо-
дило торжественное собрание, в президиуме которого в качестве
высокого почётного гостя находился уже упоминавшийся выше
генерал Поплавский. Он в 1956 году вернулся из Польши в Со-
ветский Союз и с тех пор участвовал в военно-патриотических
собраниях и лекциях для молодёжи. С этой его общественной
работой был связан и нынешний приезд в Обнинск.
Во время собрания Поплавский обратил внимание на одного
из сидящих в зале. Его лицо показалось генералу знакомым и, к
тому же, в одежде этого человека угадывалась бывшая польская
633
военная форма (после войны многие донашивали форменную
одежду). Поплавский наклонился к сидевшему рядом с ним ди-
ректору школы и спросил его: “Кто этот человек?”, показав на
привлёкшего его внимание. Директор ответил: “Это Дзиковиц-
кий. Он служил под Вашим командованием...”.
Поплавский сказал, что хотел бы после собрания встретиться и
поговорить с Дзиковицким, но, увы, встреча не состоялась, так
как собрание затянулось надолго и после него надо было тут же
ехать на другое, где генерала уже ждали.
Товарищи по работе, зная о плохом положении с жильём у
Геннадия, стали убеждать его обратиться назавтра к генералу с
просьбой помочь добиться квартиры. Дзиковицкий, однако, по-
началу не придал этим словам особого внимания, но, когда он,
придя домой, рассказал о встрече жене, та сразу же стала убеж-
дать отбросить все сомнения и идти прямо к Поплавскому. И
Геннадий Иванович решился стать просителем.
На следующий день он отправился в Дом Культуры Физико-
энергетического института, где должен был выступать генерал.
Но встреча опять не состоялась. Оказалось, Поплавского срочно
вызвали в Москву, а его делами остался заведовать какой-то ста-
ричок из бывших военных. Пригласив к себе в кабинет и выслу-
шав Дзиковицкого, старичок повёл его к первому секретарю Об-
нинского горкома партии Петрову и сказал примерно следую-
щее: «Генерал Поплавский просил помочь своему бывшему со-
служивцу в предоставлении квартиры». Геннадий Иванович
вспоминал: «Как же изменился и вид, и тон этого Петрова! Ко-
гда я приходил к нему сам по этому же вопросу, он и разговари-
вать со мной не желал, показывая, что я мешаю. А тут весь за-
светился, масляным стал, голос угодливый».
Короче, секретарь горкома пообещал изыскать возможность
предоставления Дзиковицкому жилой площади. Теперь надо бы-
ло собирать различные справки. Среди бумаг Глафиры Петров-
ны я встретил медицинскую справку от 16 октября 1963 года со
634
следующим текстом: «Гражданка Дзиковицкая Глафира Перфи-
льевна наблюдается в поликлинике МСЧ № 8 с диагнозом: Ги-
пертоническая болезнь II стадии, общий атеросклероз, склероз
аорты. Имеет инвалидность II группы. Справка дана по запросу
жилищно-бытовой комиссии школы № 3».
Вскоре Геннадий Иванович и Глафира Петровна въезжали в
полученную ими благодаря знакомству с генералом С. Поплав-
ским коммунальную квартиру с соседями.
* * *
А в стране в это время стало ухудшаться экономическое поло-
жение. В Обнинске, правда, с его “московским снабжением” это
ухудшение было заметно не столь резко, как в целом по стране.
Но всё же...
Свидетельство учебника истории партии: «Неблагоприятно
складывалось положение в сельском хозяйстве. В 1963 году
страна собрала зерновых культур на 2 миллиона пудов меньше,
чем в предыдущем году. Недостаток кормов отразился на живот-
новодстве. Поголовье свиней за 1963 год сократилось почти на-
половину, овец – на 6 миллионов голов, снизился удой молока»
(Пономарёв Б.Н. и др.).
Глазам же рядового человека представала ещё более трагичес-
кая картина: «Вопреки ещё не успевшим выцвести, не смытым
дождями оптимистическим диаграммам роста надоев и приве-
сов, с прилавков магазинов стало исчезать мясо и всё мясное.
Потом всё молочное. В считанные дни размели даже привялые
плавленые сырки. Куда-то девались пшено и гречка, как потом
оказалось, исчезли на целые десятилетия. Дело дошло до лапши
и макарон. Осенью хлебозаводы прекратили плановую выпечку
батонов и булок, закрылись кондитерские цеха. Белый хлеб вы-
давали по заверенным печатью справкам только некоторым
больным и дошкольникам. В хлебных магазинах и столовых по-
явились обращения, предлагающие ещё раз подумать, сколько
635
вам нужно хлеба. Над страной нависла угроза карточной систе-
мы» (Носов Е.).
Хотя в следующем, 1964 году, положение в сельском хозяй-
стве страны несколько улучшилось, судьба Хрущёва была уже
предрешена. В результате заговора на октябрьском Пленуме ЦК
Хрущёв был отстранён от руководства страной, фактически смят
всесильным партийно-чиновничьим сословием, и отправлен в
“почётную ссылку” – на пенсию. К власти пришёл новый лидер
– Леонид Ильич Брежнев, оказавшийся не только коварным вла-
столюбцем (он долгое время считался другом Хрущёва), но и,
как теперь признано, настолько слабым правителем, что подоб-
ного ему не было даже среди многочисленных российских импе-
раторов и царей. Он стал олицетворением всевластия бюрокра-
тического аппарата, застоя и консервации общественной и поли-
тической жизни. Экономика страны при нём медленно, но неук-
лонно двигалась к краху, преступность при нём срослась с госу-
дарством. Под внешним благополучием и лоском, под фимиам
демагогии, славословия и пустобрёхства шло гниение.
«Сговорчивый, покладистый руководитель “ленинского типа”
готовно брал всё, что ему давали, но и без возражений отдавал
всё, что просили. Щедрой рукой расписывался на подсунутых
бумагах, одаривая орденами, званиями, должностями, назначе-
ниями, повышениями... Мы – тебе, ты – нам» (Носов Е.).
«Хозяевами государства оставались исполнительные органы,
их административно-бюрократический аппарат, разросшийся до
умопомрачения. Им было подвластно всё. Законы оказались пи-
санными не для них. Они действовали вне всякого контроля, и
это создавало благоприятнейшие условия для коррупции, стяжа-
тельства, воровства, создания “теневой экономики”, для несмет-
ной наживы, подхалимства, взяточничества на всех уровнях, для
семейственности и кумовства» (Хватков Г).
В этих условиях, когда верхи общества превратились в своего
рода привилегированное сословие, большинство населения стра-
636
ны было бесправным и безгласным объектом властвования, но
которое демагогически провозглашалось всюду и везде главным
законодателем. От имени этого большинства издавались все за-
коны и постановления.
К подвластному большинству относился, естественно, и Ген-
надий Иванович. Он отличался от других только тем, что часто
выставлялся образцом поведения в местном масштабе для дру-
гих подвластных: патриотичен, добросовестный работник, хоро-
шая биография, не скандалит с власть предержащими, активно
занимается общественной работой. За это, конечно, можно ино-
гда и отличать такого человека. Хоть мне неприятно это созна-
вать, но мой дедушка действительно был очень удобен прогнив-
шему брежневскому режиму, он был для него как бы рекламной
этикеткой на местном уровне. А причины такого положения ле-
жат на поверхности: во-первых, долгое воспитание безгласного
подчинения при сталинском режиме, во-вторых, неверие в свои
силы, в саму возможность что-либо изменить и, наконец, Генна-
дия Ивановича подкупало то, что постоянно отмечались его
прошлые заслуги и не оставались незамеченными его нынешние
труды.
22 мая 1965 года Обнинским городским отделом народного
образования ему “Объявлена благодарность за большую работу
по оформлению школьного краеведческого музея”. Через год
Геннадию Ивановичу в Обнинском горвоенкомате вручили но-
вую юбилейную медаль – “Двадцатъ лет победы в Великой Оте-
чественной войне 1941 – 1945 годов”. И так постоянно. Юбилей-
ные медали, благодарности, “ценные подарки” накапливались,
льстя самолюбию...
* * *
Живя в Обнинске, Геннадий Иванович и Глафира Петровна
почти ежегодно ездили отдыхать в Забайкалье, иногда вместе,
но чаще порознь. Летом 1967 года, когда автор окончил второй
класс, дедушка решил повидать Украину и проведать там своих
637
сестёр. Вместе с собой он взял внука. Жили мы у его старшей
сестры Зинаиды в Бердичеве, там же заходили в гости к его быв-
шей учительнице Сисецкой, которая всё ещё жила в городке.
Съездили также в Киев, где проживала сестра Александра, и ещё
в Луцк – к семье самой младшей сестры Марии.
Шли годы. Геннадий Иванович с женой понемногу старели.
Жили они теперь уже в своей кооперативной однокомнатной
квартире. Болезнь Глафиры Петровны с годами прогрессирова-
ла, а Геннадий Иванович всё оставался бодрым и подвижным.
Большой любитель природы, он часто отправлялся в многочасо-
вые лесные походы за грибами и ягодами.
В 1971 году Геннадию Ивановичу исполнилось 60 лет (по до-
кументам) и он получил право на пенсию. С 1 июля он уволился
из школы, но почти сразу же, с 5 июля, поступил работать в но-
вую тогда школу № 5 на должность техслужащего. Однако здесь
ему не понравилось, и с 1 ноября 1972 года он уволился и с этой
работы, решив про себя, что ему хватит работать и стоит пожить
теперь для себя, гулять, читать...
Но, привыкнув постоянно что-то делать, быть чем-то занятым,
он почувствовал себя неуютно в обстановке полной свободы от
работы. Честно проотдыхав дома месяц, он не выдержал. «Без
работы, – писал он, – показалось скучно, и я поступил в Инсти-
тут Экспериментальной метеорологии мастером столярной мас-
терской».
Здесь, в отдельном небольшом домике, на охраняемой терри-
тории вокруг самой высокой в городе и округе метеорологичес-
кой вышки, было его последнее место работы. Так же, как и
раньше, он часто приглашался на торжественные и юбилейные
дни в школы, на внутриинститутские собрания, где выступал с
воспоминаниями о войне. Регулярно в колонне ветеранов, при
всех регалиях, ходил на парады и демонстрации. В 1973 году
был избран делегатом профсоюзной конференции ИЭМ (Инсти-
тута экспериментальной метеорологии).
638
* * *
В августе 1973 года в газете появился некролог, извещавший о
смерти генерала С. Поплавского. Геннадий Иванович аккуратно
вырезал его и поместил среди бумаг и документов своего лич-
ного архива. А вскоре после этого получилось как бы продолже-
ние – произошло событие, ещё более всколыхнувшее память и
чувства Геннадия Ивановича Дзиковицкого.
12 октября 1973 года в Польше праздновалась 30-я годовщина
создания Войска Польского. В связи с этой датой корреспондент
газеты “Известия” Н. Ермолович, находившийся в Варшаве, взял
интервью у полковника Войска Польского Романа Леся, в кото-
ром тот рассказывал о своём боевом пути. Это интервью было
12 октября напечатано в виде статьи в газете “Известия” под
названием “Дорога на Варшаву”.
В этой статье, в частности, были такие строчки: «Две недели
добирался до места расположения – в Сельцах над Окой. Во вто-
ром пехотном полку Первой Польской дивизии имени Тадеуша
Костюшко комроты поручик Геннадий Диковицкий, сибиряк,
потомок ссыльных поляков, подбирал крепких рослых парней
для своей пулемётной роты. Так стал Роман пулемётчиком [...]
Утром 12 октября после полуторачасовой артподготовки начали
форсировать болотистую реку. Комроты Диковицкий, кадровый
советский офицер, фронтовик, хорошо подготовил ещё не ню-
хавших пороху польских парней [...] Но при переправе командир
был убит [...] Прежний комроты Диковицкий прекрасно говорил
по-польски [...] Я никогда не забуду Диковицкого [...]».
Эта статья стала причиной следующих событий.
«В обеденный перерыв Геннадий Иванович взял в руки номер
“Известий”, где был опубликован очерк о Романе Лесе – “Доро-
га на Варшаву”, стал читать, потом вдруг побледнел и даже не
сказал, а прокричал прерывистым от волнения голосом своему
напарнику:
– Это ведь про меня, Коля! Только живой я, живой...».
639
Я помню, каким тогда возбуждённым и радостным был мой
дедушка. Он даже не мог спокойно говорить. Почти сразу же он
засел за письмо к автору статьи Ермоловичу. Слово ему:
«От Геннадия Ивановича ко мне пришло письмо.
“Я, Дзиковицкий Геннадий Иванович, – в написании моей фа-
милии есть маленькая неточность, – был командиром 3-й пуле-
мётной роты 2-го полка пехоты 1-й Польской дивизии имени Та-
деуша Костюшко”».
Дальше следовало описание начала боя под Ленино. Опустив
это, цитирую снова: «“Кто же доложил Лесю о моей гибели? Ви-
дел моё ранение только комвзвода хорунжий Курпель, санитары
были незнакомые, а связисты видели меня живым, но они меня
тоже не знали. Из роты после боя в строю осталось 18 человек,
это мне рассказал поручик Арсений Вадейко, который посетил
меня в Москве в госпитале. Он тоже в этом бою, как и Роман
Лесь, был ранен в руку и, выписавшись, нашёл меня. Но ни я, ни
Вадейко в свой полк не попали и с Лесем не виделись. Поэтому
он до сих пор уверен, что я погиб...
В настоящее время работаю в городе Обнинске в Институте
экспериментальной метеорологии. Мне 63 года и пока ещё рабо-
ты бросать не думаю.
Прошу вас сообщить Роману Лесю, что я жив и очень благода-
рен за его добрые слова [...]. Майор в отставке Дзиковицкий Ген-
надий Иванович”.
Как только получил я это письмо, сразу собрался в Обнинск.
За стёклами машины мелькает Подмосковье. Минуем Наро-
Фоминск [...]. Вскоре открылся город – удивительно светлый, то
ли от берёзовых рощ, окруживших его со всех сторон и даже со-
хранённых среди жилых кварталов, то ли от свежего снега, то ли
от обилия новых зданий.
Институт экспериментальной метеорологии приметен издали
своей трёхсотметровой вышкой, взметнувшейся над Обнинском.
640
Представляемся, сообщаем о цели приезда. К нам выходит Ген-
надий Иванович Дзиковицкий.
Он заметно волнуется. Ещё бы! Через тридцать лет узнать, что
тебя считали погибшим и все эти годы хранили добрую память о
своём первом командире.
Пока Геннадий Иванович пытается справиться с волнением, я
всматриваюсь в немолодого уже мужчину. Ничего не скажешь,
хорош был командир пулемётной роты! До сих пор не поблекли
голубые глаза, совсем мало седины. А если отбросить три десят-
ка лет, прибавить осанку, силу, быстроту движений?!».
Корреспондент Ермолович и приехавший с ним фотокоррес-
пондент провели много времени в беседах с Дзиковицким. И на
работе у Геннадия Ивановича, и у него дома, записывали, делали
фотоснимки. Потом уехали в Москву. А 11 ноября 1973 года га-
зета “Известия” вышла с большой статьёй Н. Ермоловича “Звез-
да и орёл”, в которой рассказывалось о Дзиковицком. Заканчива-
лась статья словами: «Живёт в городе Обнинске отважный и
скромный человек, ветеран двух армий, собственной кровью
скрепивший наше братство по оружию.
Я знаю: весть о том, что комроты Дзиковицкий жив, заставит
сильно забиться не одно сердце польского ветерана. Пойдут из-
за Буга в Обнинск письма от старых боевых друзей. А вместе с
ними вернётся на миг молодость и навсегда останется убеждён-
ность, что ради великого дела никакие жертвы не бывают на-
прасны».
Затем к Дзиковицкому от Ермоловича пришло письмо: «Доро-
гой Геннадий Иванович! Ещё раз от души поздравляю Вас! По-
сылаю газеты и фотографии. Думаю, это будет лучшим празд-
ничным подарком для Вас.
Я пробуду в Москве числа до 19-го, 20-го, а потом вернусь в
Варшаву. Как обещал, сразу же пришлю Вам адрес Романа Леся
и всех тех, кто откликнется.
641
Со своей стороны, прошу Вас собирать все письма, которые
будут приходить. Может быть, мы ещё к ним вернёмся.
Желаю Вам и Вашим близким здоровья и успеха во всём. Н.
Ермолович. 12/XI – 73 года. Москва».
И письма к Геннадию Ивановичу действительно пошли. На
третий день после статьи в “Известиях” Дзиковицкому было по-
слано письмо В. Галактионовым, заведующим отделом газеты
“Комсомолец Забайкалья”, в котором он просил адресата отве-
тить на ряд вопросов для его газеты. От В.С. Третьякова из Ка-
лининградской области пришло письмо со стихами, посвящён-
ными Геннадию Ивановичу – от 18 ноября.
20 ноября статья “Звезда и орёл” была перепечатана в Обнин-
ской городской газете. 19 декабря о Дзиковицком написала газе-
та “Забайкальский рабочий”, тоже в декабре – газета Забай-
кальского военного округа “На боевом посту” (автор статей в
обеих – Галактионов).
И, наконец, 1 января 1974 года пришло письмо из Варшавы от
Романа Леся (стиль и орфографию сохраняю подлинными. –
Примечание автора). «Дорогой и многоуважаемый Геннадий!
Вчера получил от тебя письмо вместе с фотокарточкой. Жалею
очень, что мы не связались непосредственно через “Известия”,
но до тех пор не был у меня Ермолович, потому я всё знаю толь-
ко от Лясковского, который мне звонил по телефону и рассказал
о том, что прочитал. Он наверно дал Тебе мой адрес. Ермолович
будто сидит ещё в Москве, а пообещал, что когда только замес-
тят в газете его статью, сразу мне её пришлёт. Но всё это пока не
важно. Главное, что мой “покойный” командир нашёлся, живой
и ко мне пишет».
Далее Лесь рассказывает, откуда пошло то, что Дзиковицкий
убит, как дальше проходил бой, как был ранен сам Роман Лесь,
как вернулся в свою часть. Опустив это, цитирую дальше.
«Если б я знал, что Ты, Геннадий, живой, я бы у Тебя давно
уже побывал. Ведь к концу 50-х лет я же учился в военной ака-
642
демии в Ленинграде. Три раза бывал уже в Москве, последний
раз в 1968 году.
Сейчас уже третью неделю мой сын находится в Ленинграде, в
Научно-исследовательском институте химии. Через год он будет
кандидатом химических наук. Писал, что зашёл к Лясковскому,
он ему показывал эти два номера “Известий”, которые нас двоих
касаются. Лясковский посылает мне вызов, хочет, чтоб у него в
74 году побывать. Если помнишь, он был командиром 1-й пуле-
мётной роты, Ты – 3-й. Мы с ним вместе лежали в госпитале 2
месяца. Был очень тяжело ранен, почти не умер. Тебя хорошо
помнит.
Дорогой Геннадий, столько я наболтал про давние времена, но
верь, что с каждым годом всё меньше тех, с которыми можно об
этом поговорить [...] Остальные вещи в следующем письме. Из-
вини, что дал Тебе занятие с читкой этого письма – такое длин-
ное. Передаю от себя сердечный и горячий привет для всей Тво-
ей семьи и для Тебя лично. Роман».
Написано это письмо было 15 декабря 1973 года.
Написали Геннадию Ивановичу и из города детства – Берди-
чева, где вскоре в городской газете “Радяньский шлях” появи-
лась статья о Дзиковицком “Всем смертям назло”.
11 января 1974 года из города Жуковского Московской облас-
ти пришло письмо следующего содержания: «Уважаемый Генна-
дий Иванович! Мне, ветерану Войска Польского (с 1943 по 1945
годы) было приятно прочесть статью Н. Ермоловича в “Извести-
ях”. Очень рад за Вас и от имени всех наших советских офице-
ров Советской Армии – ветеранов Войска Польского – шлю Вам
свои сердечные поздравления.
Очень сожалею, что Вас не было среди нас и тех, кто к нам
приехал в Москву на торжество по случаю 30-летия Войска
Польского [...]. О Вас я многое написал в Польшу [...]. Организа-
ционный комитет офицеров Войска Польского продолжает тра-
дицию встреч в Москве в день 9 мая. На 9 мая 1974 года Вас
643
пригласим на встречу. Полковник Лесь молодец! Я имел с ним
беседу 10 октября 1973 года. С уважением к Вам Александр
Иванович Стрелков, подполковник запаса, инвалид Отечествен-
ной войны».
Да, это было похоже на триумф. Почти ежедневно к Геннадию
Ивановичу шли письма от разных людей. Наверно, я не сильно
ошибусь, если предположу, что всего ему пришло порядка 100 –
150 писем. А так как Дзиковицкий на все отвечал, всё его сво-
бодное время уходило на просиживание с ручкой. Писали быв-
шие сослуживцы, среди которых был командир 2-го огнемётно-
го батальона М. Титов, писали когда-то встречавшие его люди,
жившие с ним рядом, вместе работавшие, просто посторонние...
Одно время серьёзно обсуждался вопрос поездки в Польшу
или, по крайней мере, приглашения Романа Леся к себе в гости.
Так как поездка за границу в то время в СССР была уделом изб-
ранных, я по мере сил старался воздействовать на деда, склоняя
его к тому, чтобы он решился поехать. Втайне я питал надежды
ещё и на то, что мне тоже удастся напроситься в поездку. Убеж-
дала Геннадия Ивановича ехать и его дочь. Однако новое ухуд-
шение состояния здоровья жены не позволило дедушке побы-
вать у Романа Леся, съездить в Рацибуж. По той же причине он
вынужден был отказаться и от мысли пригласить Леся к себе,
хотя опять же его дочь и внук пытались убедить, что в это время
позаботятся о Глафире Петровне.
В институте, где работал Геннадий Иванович, была выпущена
к 23 февраля – дню Советской Армии – специальная стенная га-
зета, посвящённая деду, ему вручили новую “Почётную грамо-
ту”.
Из Польши Геннадию Ивановичу прислали две книги на поль-
ском языке: “Ленино. 12 – 18 октября 1943 года” и “Дорогой
химических войск. 1943 – 1945”. В обеих были упоминания о
нём, а во второй на одном из фотоснимков был запечатлён в
644
группе сослуживцев сам Дзиковицкий. Обе книги автор исполь-
зовал при написании настоящего материала.
* * *
Однако, как это всегда бывает, праздники не длятся вечно. Всё
прошло и вернулось, отшумев, на свои привычные рельсы. Толь-
ко теперь прежний “образцово-показательный советский чело-
век” мог считаться ещё более “образцово-показательным”.
Каково моё сегодняшнее мнение о поднятой тогда вокруг име-
ни деда шумихе? Наверное, для объяснения лучше процитиро-
вать два нижеследующих абзаца из литературы, как раз говоря-
щие о том времени:
«Создатели “типических” образов отметали в сторону всё, что
не вписывалось в героический облик – сомнения, ошибки, неу-
дачи. Использовали его как благодатный исходный материал для
социального мифотворчества. В сущности, сам [...], как и сотни
ему подобных, мало интересовал авторов его жизнеописаний.
Для них он был не более чем идеологический аргумент, символ
эпохи.
Стоило проявить характер, нарушить заданный стереотип,
хоть раз не откликнуться “с огромным воодушевлением” на оче-
редной почин, и всё – выпал из “обоймы”, забыт репортёрами,
обойдён наградами» (Надеждин С., Панков А.).
В общем русле политики такой “подкормки” нужных “симво-
лов” и в соответствии с его социальным статусом, получил кое-
какие дивиденды от своей неожиданной славы и Дзиковицкий. В
частности, на просьбу Совета ветеранов Войска Польского о по-
мощи семье Дзиковицкого в медицинском уходе и в вопросе ус-
тановки телефона (были тогда и с этим сложности) городской
комитет ВЛКСМ 29 января 1975 года отвечал:
«На Ваше письмо о положении Геннадия Ивановича Дзико-
вицкого сообщаем, что в настоящее время его супруга госпита-
лизирована в Институте медицинской радиологии АМН СССР в
терапевтическом отделении. Ранее она прошла курс лечения в
645
медико-санитарном отделе. Здоровье супругов Дзиковицких на-
ходится под постоянным контролем органов здравоохранения.
Понимая положение семьи Дзиковицких, органы связи изыски-
вают возможность установки ему телефона в первую очередь. В
настоящее время в очереди на установку телефонов находится
96 человек инвалидов 1 и 2 групп, участников Великой Отечест-
венной войны. Не будучи инвалидом войны, Геннадий Иванович
включён в эту льготную очередь под номером 61».
9 мая праздновалась 30-я годовщина победы в войне с Герма-
нией. Дзиковицкого на работе наградили Почётной грамотой и
Памятным подарком. К этой дате была выпущена юбилейная ме-
даль (Дзиковицкий получил её 17 сентября). Пришло и поздрав-
ление от имени министра обороны маршала А. Гречко. А от уче-
ницы из Обнинской школы № 3 И. Тупчиной Геннадию Ивано-
вичу был поднесён поздравительный адрес с собственными сти-
хами – Дзиковицкий продолжал посещать с рассказами о войне
прежнее место работы. Впрочем, он бывал и в других школах
города.
Но годы уже брали своё. Жизнь была на излёте. Грустно было
смотреть на выходивших временами на прогулку двух пожилых
людей. Геннадий Иванович и Глафира Петровна медленно шли
под руку, вдыхали свежий воздух и молчали. Оба они были за-
писаны в городской библиотеке и много читали. Глафира Пет-
ровна в основном старалась выбирать книги о своём родном За-
байкалье, куда она по причине плохого здоровья уже не могла
ездить, как бывало раньше, зато она нашла подругу – тоже за-
байкалку – Антонину Семёновну, с которой часто проводила
время в воспоминаниях.
Геннадий Иванович предпочитал другие книги: мемуары о
войне, чего терпеть не могла его жена, историческую литерату-
ру, особенно об украинских землях, но также и о Забайкалье,
Польше. Любил читать о путешествиях.
646
В начале октября 1975 года Геннадию Ивановичу было от-
правлено по почте следующее приглашение: «Совет ветеранов
Войска Польского приглашает Вас на встречу ветеранов, кото-
рая состоится в г. Москве 29.11.1975 года.
Сбор и регистрация участников встречи, а также вручение па-
мятного нагрудного Знака “Ветеран ВП” с 8.30 утра в Актовом
Зале Киевского РОНО».
Геннадий Иванович съездил на эту встречу. Очень устал, но
всё-таки был доволен. Больше, однако, он уже не ездил – стало
физически слишком тяжело. Году, кажется, в 1976-м при обсле-
довании в поликлинике у Геннадия Ивановича на левом лёгком,
пострадавшем в своё время при ранении, было обнаружено за-
темнение. Сразу же возникло подозрение на рак. Ему предло-
жили облучиться, но дедушка ответил, что ничего делать не на-
до, так как, мол, “сколько мне положено, столько и проживу”.
Помню, моя мама, не желая меня огорчать, после того уже, как
сама сказала о раке, решила потом утаивать это. Она успокоила
меня, сказав, что тревога оказалась ложной и на самом деле всё
нормально. Только дедушке надо ежегодно проходить комис-
сию, чтобы врачи наблюдали за “непонятным” затемнением. Во-
истину, когда человек сам этого хочет, его легко убедить. Так
произошло и со мной, и с дедушкой. Несколько лет болезнь раз-
вивалась скрытно и внешних её проявлений заметно почти не
было.
* * *
В 1976 году в Бердичеве в газете завода “Прогресс” была
снова помещена заметка о Геннадии Ивановиче “Воин двух ар-
мий”. Осенью того же года вышла книга очерков Н. Ермоловича
“Страна друзей”, в которой были помещены и бывшие газетные
статьи “Дорога на Варшаву” и “Звезда и орёл”. На одной из при-
сланных им Дзиковицкому книг стоит дарственная надпись:
«Дорогому Геннадию Ивановичу Дзиковицкому, одному из ге-
роев этой книги, с наилучшими пожеланиями и сердечным при-
647
ветом из Страны друзей. Н. Ермолович. 27/ХI-76 года. Вар-
шава».
12 октября 1978 года Дзиковицкий получил поздравление: «По
случаю 35 годовщины народного Войска Польского передаю
Вам солдатские поздравления и самые сердечные пожелания [...]
Военный, Военно-Морской и Военно-Воздушный атташе при
посольстве ПНР в Москве Генерал дивизии Игнацы Шенсно-
вич». Особенно приятным было то, что подпись генерала была
не факсимильной, а подлинной, от руки.
В 1979 году в обнинской городской и калужской областной
газетах появились последние статьи, относившиеся к Геннадию
Ивановичу.
В 1980 году в Киеве была отпечатана книга “Трудовая поступь
завода-ветерана”, посвящённая истории Бердичевского завода
“Прогресс”, в которой было помещено небольшое сообщение о
судьбе одного из бывших заводчан – Дзиковицкого.
Годы и болезнь брали своё. Врачебно-трудовая экспертная ко-
миссия в декабре 1981 года выдала Геннадию Ивановичу справ-
ку: «Освидетельствован 18 декабря 1981 года. Признан инвали-
дом первой группы. Инвалидность установлена бессрочно. При-
чина инвалидности – ранение, полученное при защите СССР [...]
Нетрудоспособен. Нуждается в постоянном постороннем ухо-
де». Вслед за этим, 23 декабря, в его трудовой книжке появляет-
ся последняя запись: «Уволен по собственному желанию. Ст. 31
КЗоТ РСФСР».
* * *
В записной книжке дедушки я обнаружил одну запись, выпи-
санную им, видимо, из какой-то книги. Мне кажется, слова этой
записи удивительно точно соответствуют духу и мироощуще-
нию Геннадия Ивановича Дзиковицкого в последние годы его
жизни и именно потому он перенёс такой текст в свою книжку:
«Я люблю тебя, Родина! Неповторимая, изваянная из чистоты
света и солнца. Ты вывела меня в жизнь, дала мне разум, чтобы
648
видеть, крепкие мышцы, чтобы выстоять, крылья и мужество,
чтобы дерзать. Сегодня я уж не тот, что был вчера: время кос-
нулось и меня своей неумолимой рукой, я стал суровее, взгляд
мой с грустью смотрит в мир. Но я остался неизменным в одном
– я не могу быть без тебя... Ты слала меня в стужу, в голод и
холод, даже – на смерть, и я шёл и благодаря тебе всегда выжи-
вал; где бы я ни был – далеко или близко от тебя – ты всегда
была в сердце, и это давало мне силы. Родина! Колыбель моя!
Не твоё ли сердце бьётся во мне? Не из твоей ли крови и плоти
соткан весь я?».
К концу 1982 года наступила последняя стадия болезни Генна-
дия Ивановича и начались мучительные, изматывающие и тело,
и душу боли. После всего дедушкина верующая сестра Клавдия
скажет так: “Кого убил рак, тот в рай попадает за так”.
В начале февраля 1983 года Геннадия Ивановича положили в
больницу. Месяца через два его выписали домой, но через неко-
торое время опять решили положить. Перед вторичным отъез-
дом он сказал, что, по-видимому, домой он уже больше не вер-
нётся. И действительно, после наполненных мучениями дней
пребывания в клинике, исхудав до предела, терзаемый болями и
галлюцинациями, он попытался выброситься из окна палаты, но,
истощённый и слабый, был остановлен соседями-больными.
После этой попытки самоубийства Геннадия Ивановича по-
местили в психиатрическое отделение. Когда человек расстаётся
с жизнью и предстаёт перед Богом, он остаётся совершенно
один – ни семьи, ни друзей, ни вещей. Абсолютно голый. В слу-
чае с Геннадием Ивановичем это одиночество оказалось усилено
невозможностью попрощаться с близкими. Перед смертью ему
ненадолго стало лучше и он хотел увидеть хоть кого-нибудь из
родных, но врачи никого не вызвали. Как мне потом сказали, в
психиатрические отделения запрещается свободный доступ. Че-
рез неделю после помещения Геннадия Ивановича в психиатри-
ческую больницу, в 11 часов вечера 7 июля он умер. В поне-
649
дельник 11 июля Геннадий Иванович был похоронен на Обнин-
ском городском кладбище. Перед этим я ходил в военкомат, про-
сил организовать проводы с воинскими почестями. Формально,
сказали мне, как старшему офицеру, они могут быть оказаны. Но
дальше этого ответа дело так не пошло.
* * *
Смерть Г.И. Дзиковицкого стала известной среди его друзей-
ветеранов и в официальных органах вне Обнинска далеко не сра-
зу. Спустя почти полтора года я получил письмо на имя Генна-
дия Ивановича:
«Посольство Польской Народной Республики в СССР имеет
честь просить тов[арища] Дзиковицкого Г.И. пожаловать на
дружескую встречу с польскими корреспондентами, аккредито-
ванными в Москве 14.02.1985 года, в 15.00 час.».
Глафира Петровна через некоторое время после смерти мужа
сильно захворала и вскоре согласилась на то, чтобы съехаться
жить в одну квартиру с семьёй внука. Она всё время тосковала
по Геннадию, по своему Гене... Он ей часто приходил во сне,
звал к себе. В конце лета 1985 года её поразил инсульт и одно-
сторонний паралич и она попала в больницу. Очень долго и мед-
ленно Глафира Петровна приходила в себя, появились пролеж-
ни. Но, когда, наконец, казалось, что всё худшее позади, после-
довало второе кровоизлияние в мозг и она, не приходя в созна-
ние, скончалась. В свидетельстве о смерти был поставлен диаг-
ноз: «Причина смерти: гипертоническая болезнь с преимущест-
венным поражением сосудов сердца и головного мозга».
Произошло это 4 сентября 1985 года. Похоронена она была
рядом со своим мужем.
650
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Вот и закончилась книга о старинном роде Дзиковицких, в
которой я рассказал о тех из них, о ком смог что-то разузнать,
что-то найти. Я думаю, если бы я не сделал этого, они просто
растворились бы в сумерках прошедшего времени. Когда нас
забывают, мы исчезаем. Ведь не проделай я эту работу, вряд ли
для будущих поколений, как потомков героев книги, так и дру-
гих людей, осталось бы что-нибудь известно об этой фамилии, о
том, как и при каких событиях Истории (которая для них была
днём сегодняшним) жили отдельные люди этого рода. Как не-
известно никому из ныне живущих о судьбах его собственных
предков, живших, к примеру, каких-то 2 тысячи лет назад, кото-
рые по меркам мироздания – лишь краткий миг бытия. А потто-
му, кроме как часть общечеловеческой Истории, которую невоз-
можно расщепить на составляющие, никто и не может предста-
вить себе своих предков того времени. И потому их, этих пред-
ков 2-тысячелетней давности, как бы и не было. Никогда! Что
само по себе очень печально...
Конечно, я тоже не сделал всего того, что надо было бы сде-
лать, ведь всех Дзиковицких, которые жили, любили, страдали,
радовались, влюблялись, давали жизнь другим, сражались и не-
навидели, я не перечислил. И не только потому, что следы их
пребывания на земле не сохранились.
651
В картотеке полицейского архива Российской империи чис-
лится, к примеру, сразу несколько Дзиковицких. Один из них –
Филипп, городовой Пинской городовой полицейской команды,
на которого в 1908 и 1909 годах заводились какие-то дела, но из
архива они пропали (на карточке есть только отметка, что заво-
дились они в связи с обвинением Филиппа Дзиковицкого в “из-
биении евреек”). От 1913 года есть дело на Фёдора Михайловича
Дзиковицкого, мещанина Погост-Заречного Пинского уезда,
бывшего матроса 2-го Балтийского флотского экипажа, который
проверялся на благонадёжность, в коей и был удостоверен. В
картотеке от 1909 и 1913 годов есть упоминания и о крестьянине
Василии Ивановиче Дзиковицком, который был столяром и чле-
ном социал-демократической партии; от 1901 года – о запасном
рядовом Семёне Дзиковицком, в связи с определением его сто-
рожем полиции. В 1914 и 1915 годах картотека зафиксировала
заведение дела на мещанина Ивана Феофиловича Дзиковицкого,
который был пешим полицейским стражником.
Уже в более близкое мне время я узнал, что, когда младшая
сестра моего дедушки Мария жила в городе Луцке, она там до-
вольно часто встречала людей, носивших фамилию Дзиковиц-
кие. В 1980-х годах я встретил в телефонной книге Москвы фа-
милию Дзиковицкого. В сети интернет я обнаружил довольно
много информации о существовании Дзиковицких. А ещё боль-
ше – о Диковицких, которые происходят из того же самого рода!
Просмотрев в Интернете всю информацию, в которой присут-
ствует фамилия “Дзиковицкий”, “Диковицкий”, “Dzikowicki”,
“Dzikovitsky”, я обнаружил, что их весьма немало. В частности,
имеются Дзиковицкие (Диковицкие) не только в России, на Ук-
раине и в Белоруссии, но и в Польше, Германии, Соединённых
Штатах Америки. Жили они в Великобритании и даже в далёкой
Аргентине работал полицейский следователь из этого рода. На-
верняка имеются они и в других странах.
652
И потому хотелось бы надеяться, что кроме меня найдутся
другие увлекающиеся люди (и не обязательно носители фами-
лии Дзиковицких, но и просто любители покопаться в истории
минувших веков), которые смогли бы раскопать в архивах (в
частности, в Минском Национальном историческом архиве Бе-
ларуси и в Киевском областном архиве) новые документы и фак-
ты. В первом – по литовско-польскому периоду и периоду Рос-
сийской империи, во втором, куда были переведены метричес-
кие книги и прочие документы из Житомирского архива с сере-
дины XIX века – только по периоду Российской империи. В
Минском архиве, кстати, множество документов по Дзиковиц-
ким (Национальный исторический архив Беларуси, г. Минск.
Фонд 319, оп. 2, д. 901) составлено на старопольском языке и
старорусском (старобелорусском) польскими буквами, и потому
перевести я их не смог. Также мне подсказали, что можно про-
смотреть и родословные архивы (в том же 319-м фонде) тех фа-
милий, упоминания о которых имеются в документах архивного
генеалогического дела рода Дзиковицких, поскольку в других
делах могут оказаться более подробные или уточняющие факты
из жизни Дзиковицких или просто того периода.
Если такие добровольные помощники найдутся, то со време-
нем можно было бы надеяться на выпуск нового издания этой
книги, но с традиционным для такого рода трудов примечанием:
“Издание второе, исправленное и дополненное”.
653
СПИСОК ЦИТИРОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И
ИСТОЧНИКОВ
Авторы:
1. Авейде Оскар. “Записки о польском восстании 1863 г.”.
Москва, 1961 г.
2. Азаренков А.Н. “Такое время партизанское”. Статья,
присланная автору самим написавшим её.
3. Бакланов Г. «“О правом деле и мнимых истинах”. Если по
совести». Сборник статей. Москва, 1988 г.
4. Баранович А.И. Магнатское хозяйство на юге Волыни в
XVIII веке. Москва, 1955 г.
5. Богданович А. “Три последних самодержца (дневниковые
записи)”. Москва, 1990 г.
6. Бойко А.Д. История Украины. Киев, 1999 г.
7. Бордюгов Г. и др. “Куда идёт суд?”. Журнал “Родина”, № 10
за 1989 г.
8. Брокгауз и Ефрон. Энциклопедический словарь. Санкт-
Петербург., 1900 г.
9. Буганов В.И., Назарец А.И. “Страницы боевого прошлого
нашей страны”. Москва, 1972 г.
10. Булгаковский Д.Г. Этнографический сборник “Пинчуки”.
Санкт-Петербург, 1890 г.
11. Быков Тудор. “Лесные братья в Белоруссии (1944-1952)”;
http://1978sssr.blogspot.ru/2014/08/1944-1952.html
12. Вовк М. “И против врагов, и против друзей…”. Журнал
“Посев”, № 6 (1545), июнь 2006 г.
13. Волков С. “На углях великого пожара”. Москва, 1990 г.
14. Волконский А. “Историческая правда и украинофильская
пропаганда”. В сборнике: М.Б. Смолин. Украинский сепаратизм
в России. Идеология национального раскола. Москва, 1998 г.
15. Гаврилов Ю. “Кронштадтский мятеж”. Журнал “Огонёк”,
№ 37 за 1989 год.
654
16. Галактионов В. “...И нет прекрасней земли”. Газета
“Забайкальский рабочий” от 19 декабря 1973 г.
17. Гессен Ю. “История еврейского народа в России”, т. 1.
Ленинград, 1925 г.
18. Гогун А. “Великая Отечественная на Крессах Всходних”.
Журнал “Посев”, № 6 (1545), июль 2006 г.
19. Головков. А. “Белое и красное”. Журнал “Огонёк”, № 40 за
1988 г.
20. Грушевский А.С. “Пинское Полесье”. Исторические
очерки. Часть 2, XIV – XVI века. Киев, 1903 г.
19. Грушевский М. “Иллюстрированная история Украины”.
Киев-Львов, 1913 г.
20. Деникин А.И. “Путь русского офицера”. Москва, 1990 г.
21. Дзиковицкий Г.И. “Автобиографические записи”.
22. Дурачински Э. “Польская историография новейшей
истории”. Журнал “Новая и новейшая история”, № 3, 2002 г.,
Москва.
23. Ермолович Н. “Страна друзей”. Москва, 1976 г.
24. Ерошкин Н.П. “История государственных учреждений
дореволюционной России”. Москва, 1968 г.
25. Жемайте А. Избранные сочинения. Вильнюс, 1952 г.
26. Жучкевич В.А. “Топонимика Белоруссии”. Минск, 1968 г.
27. Загорульский Э.М. “Историческое краеведение
Белоруссии”. Минск, 1980 г.
28. Зайончковский П.А. “Правительственный аппарат
самодержавной России в XIX в.”. Москва, 1978 г.
29. Затонский В.П. “Украина. 1919”. Сказание о Гражданской.
Москва, 1987 г.
30. Зимина В.Д. “Крах монархической контрреволюции на се-
веро-западе России”. Журнал “Вопросы истории”, № 7 за 1987 г.
31. Иванишев И.Д. и др. “Восстание поляков в Юго-Западной
России в 1863 г.”. Киев, 1863 г.
655
32. Иванов Н. “2000 лет врозь”. Русский альманах “Третiй
Римъ”, № 5, Иркутск, 2006 г.
33. Иоффе Г.З. “Великий Октябрь и эпилог царизма”. Москва,
1987 г.
34. Карнович Е.П. “Родовые прозвания и титулы в России и
слияние иноземцев с русскими”. Санкт-Петербург, 1886 г.
35. Карнович Е.П. “Русские чиновники в былое и настоящее
время”. Санкт-Петербург, 1897 г.
36. Карякин Ю. “Ждановская жидкость” или против
очернительства. Журнал “Огонёк”, № 19 за 1988 г.
37. Касвинов М.К. “Двадцать три ступени вниз”. Москва,
1987 г.
38. Кеневич Стефан. “Лелевель”. Москва, 1970 г.
39. Ковкель И.И. История Беларуси в 3 томах, ч. 1. Гродно,
1997 г.
40. Костиков В. “Концерт для глухой вдовы”. Журнал
“Огонёк”, № 7 за 1989 г.
41. Костомаров Н.И. “Старый спор. Последние годы Речи
Посполитой”. Смоленск, 1994 г.
42. Крашевский Ю. “Пинск и его окрестности”. Журнал “Сын
Отечества”, Санкт-Петербург, 1837 г.
43. Линниченко И.А. “Малорусский вопрос и автономия
Малороссии”. В сборнике: М.Б. Смолин. Украинский
сепаратизм в России. Идеология национального раскола.
Москва, 1998 г.
44. Любинецкий Владимир. Письмо к Геннадию Ивановичу
Дзиковицкому от 1974 г.
45. Ляпунов Б. “Единство русского языка в его наречиях”. В
сборнике: М.Б. Смолин. Украинский сепаратизм в России.
Идеология национального раскола. Москва, 1998 г.
46. Меженинов С.А. “Украина. 1919 – 20”. Сказание о
Гражданской. Москва, 1987 г.
656
47. Мельгунов С.П. “Красный террор в России. 1918 – 1923”,
издание 2-е. Берлин, 1924 г.
48. Миллер Л. “Святая мученица Российская Великая княгиня
Елизавета Фёдоровна”. Франкфурт-на-Майне, 1988 г.
49. Надеждин С., Панков А. “Майские прогнозы”. Журнал
“Огонёк”, № 18 за 1989 г.
50. Некрасов Г. “Россия стояла на пороге победы”. Газета
“Казачий Терек”, № 5 – 6, май – июнь 2007 г.
51. Носов Е. “Что мы перестраиваем?”. «“О правом деле и
мнимых истинах”. Если по совести». Сборник статей. Москва,
1988 г.
52. Ожешко Э. Собрание сочинений в шести томах, т. 4. Над
Неманом. Москва, 1995 г.
53. Осетров Е. “Родословное древо”. Москва, 1979 г.
54. Пайпс Р. “Россия при старом режиме”. Москва, 1993 год.
55. Полонская-Василенко Н. История Украины, т. 2. Киев,
1993 г.
56. Пономарёв Б.Н. и др. Учебник. История
Коммунистической партии Советского Союза, Москва, 1982 г.
57. Поплавский С.Г. “Товарищи в борьбе”. Москва, 1974 г.
58. Романович-Славятинский А. “Дворянство в России от
начала XVIII в. до отмены крепостного права”. Санкт-
Петербург, 1870 г.
59. Роснер А. “Своя или не своя держава?”. Журнал “Родина”,
№ 12, 1994 г.
60. Селищев А.М. “Забайкальские старообрядцы. Семейские”.
Иркутск, 1920 г.
61. Симашко М. “Писание по Бондарю”. “Литературная
газета”, № 22 от 1 июня 1988 г.
62. Смирнов Г.И., Шкляр В.И. “Трудовая поступь завода-
ветерана”. Киев, 1980 г.
63. Смолий В.А., Гуржий О.И. “Как и когда начала
формироваться украинская нация”. Киев, 1991 г.
657
64. Солженицын А.И. “Архипелаг ГУЛАГ”. Опыт
художественного исследования. Журнал “Новый мир”, №№ 8, 9
от 1989 г.
65. Сташевский Е.Д. “История докапиталистической ренты на
Правобережной Украине”. Москва, 1968 г.
66. Стреляный Анатолий. “Приход и расход”. Если по совести.
Сборник статей. Москва, 1988 г.
67. Телень Л. “Поражение”. Газета “Труд”, № 8 от 10 января
1989 г.
68. Тендряков Владимир. “Рассказы”. Журнал “Новый мир”,
№ 3 за 1988 г.
69. Тойнби А. Дж. “Постижение истории”. г. Москва, 2003 г.
70. Тойнби А. Дж. “Цивилизация перед судом истории”. г.
Москва, 2003 г.
71. Уманец Ф.М. “Александр I и русская партия в Польше”.
“Исторический вестник”, Санкт-Петербург, октябрь 1883 г.
72. Усов В. “Цари и скитальцы”. Ленинград, 1988 г.
73. Федосов И.А. История СССР (учебное пособие, 9-й класс).
Москва, 1971 г.
74. Хастингс М. “Армагеддон”. Газета “Daily Mail” от 20
октября 2004 г. Отрывки из книги британского военного
историка.
75. Хватков Г. “Самое трудное впереди?..”. “Литературная
газета”, № 22 от 1 июня 1988 г.
76. Царинный А. “Украинское движение”. В сборнике: М.Б.
Смолин. Украинский сепаратизм в России. Идеология
национального раскола. Москва, 1998 г.
77. Чепко В.В., Игнатенко А.П. “История БССР”. Минск,
1981 г.
78. Чернов И. “Семейщина”. Издание 1930-х годов, точнее не
прочитывается из-за ветхости.
79. Шавшин В.Г. “Бастионы Севастополя”. Симферополь,
2000 г.
658
81. Шамбаров В.Е. “Казачество. Путь воинов Христовых”.
Москва, 2009 г.
82. Шимов Я. “Австро-Венгерская империя”. Москва, 2003 г.
83. Шпилевский П.М. “Путешествие по Полесью и
Белорусскому краю”. Санкт-Петербург, 1858 г.
84. Шульгин В. “Годы. Дни. 1920”. Москва, 1990 г.
85. Лещенко М.Н. “Яскравi сторiнки спiльноi боротьби”. Киiв,
1963 р.
86. Bernard Lazare. L’Antisemitisme, son histoire et ses causes.
Paris, 1894. P. 2.
87. Нubert Н. Lenino, Warszawa, 1959.
88. Jastak Z., Szlakiem wojsk chemicznych. Warszawa, 1966.
Документы:
1. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1833, л. 434 – 435.
2. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1837, л. 97 об. – 98.
3. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1838, л. 217 – 217 об.
4. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1958, л. 159 – 160.
5. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79,оп.6, д. 1958, л. 169 – 171.
6. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1369, л. 68 – 68 об. Подлинник на французском
языке. Перевод на русский Леона Козыры.
7. “Бердичевский календарь”. Бердичев, 1897, 1899, 1900 годы.
8. Борьба за власть Советов на Киевщине. Киев, 1957 г.
9. Всемирная история в 10 томах, т.т. IV – VIII. Москва, 1958 –
1961 гг.
659
10. “Вывод родовитости шляхетской дома Перхоровичей
Дзиковицких”. Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 1, д. 2059, л. 2 - 5.
11. Газета “Завтра”, № 4 (845), январь 2010 г.
12. Газета “Известия исполнительного Комитета Советов
Рабочих и Крестьянских Депутатов”. Бердичев, среда, 30 июля
1919 г.
13. Газета “Известия исполнительного Комитета Советов
Рабочих и Крестьянских Депутатов”. Бердичев, четверг, 31 июля
1919 г.
14. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 1 от 03 января
1915 г.
15. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 75 от 11 июля
1915 г.
16. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 92 от 1
сентября 1915 г.
17. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 55 от 21 мая
1916 г.
18. Газета “Киевские губернские ведомости” № 80 от 19 июля
1916 г.
19. “Отклики войны. Продовольственный вопрос в
Государственной думе”. Журнал “Нива”, № 23 за 1916 г.
20. Газета “Красная звезда” от 16 января 1975 г.
21. Газета “Московские ворота”, № 2 (484), 18 января 2010 г.
(со ссылкой на немецкий ежемесячник “Независимые новости”
за декабрь 2009 г.).
22. Газета “На боевом посту”, декабрь 1973 г.
23. Генеалогия Дзиковицких герба Дрыя из декрета Минского
года 1804, июня 18. Государственный архив Житомирской
области. Фонд 146, оп. 1, д. 2069, л. 2.
24. Гербовник дворянских родов Царства Польского. Варшава,
1853 г., ч. 1.
660
25. Государственный архив Житомирской области.
Метрические книги Махновского костёла Липовецко-
Махновского деканата Луцко-Житомирской римско-
католической духовной консистории.
26. Государственный архив Житомирской области. Фонд 146,
оп. 2059.
27. Государственный архив Житомирской области. Фонд 146,
оп. 2069.
28. Доклад по Министерству Юстиции 1851 г. Российский
Государственный исторический архив в Санкт-Петербурге.
Фонд 1405, оп. 48, д. 5303.
29. Журнал “Jew Watch” (“Надзор за жидами”), № 35, США.
30. “Из воспоминаний ген.-лейтенанта В.Д. Кренке”.
“Исторический вестник”, Санкт-Петербург, октябрь 1883 г.
31. История городов и сёл Украинской ССР. Винницкая обл.
Киев, 1972 г.
32. История городов и сёл Украинской ССР. Житомирская обл.
Киев, 1973 г.
33. История государства и права СССР, ч. 1. Москва, 1985 г.
34. История Киева, т. 2. Киев, 1984 г.
35. История Киева, т. 3, кн. 1. Киев, 1985 г.
36. История Украинской ССР, т. 2. Киев, 1979 г.
37. История Украины: новый взгляд. В двух томах. Т. 1, Киев,
1995 г.
38. “Киевщина в годы гражданской войны и иностранной
военной интервенции (1918 – 1920)”; Сборник документов и
материалов. Киев, 1962 г.
39. “Литературная газета”, № 19 от 11 мая 1988 г. Песня.
Песня! Песня?
40. Личный семейный архив. Документы и письма Геннадия и
Глафиры Дзиковицких.
41. Метрическая выписка Клавдии Ивановны Дзиковицкой.
661
42. “Октябрьская революция”. Вопросы и ответы. Москва,
1987 г.
43. “Очерк истории русского дворянства от половины IX века
до конца XVIII века”. С-Петербург, 1874 г.
44. Переписка Ивана Францевича и Анастасии Ивановны
Дзиковицких.
45. “Письмо “исторического оптимиста”. Журнал “Дружба
народов”, № 3 за 1988 г.
46. Письмо к А.В. Дзиковицкому от заместителя директора по
научной части музея “Героической обороны и освобождения
Севастополя” С.В. Костюченко от 11.10.2002 г.
47. Письмо М. Титова к Г. Дзиковицкому.
48. “Подделка документов об шляхтецком происхождении на
Белоруссии во второй половине XIX века”. Журнал “Герольд”,
№ 1 – 4, 2004 г.
49. Прошение ксёндза повета Кременецкого Никифора,
бывшего мульчицкого приходского священника, сына
Максимилиана Перхоровича Дзиковицкого, на имя императора
Александра Павловича от 2 июля 1818 г. Государственный
архив Житомирской области. Фонд 146, оп. 1, д. 2059, л. 1 – 6.
50. “Размышления К. Симонова о И.В. Сталине”. Беседа В.
Кондратьева и А. Сажинова. “Литературная газета”, № 20 от 18
мая 1988 г.
51. Российский архив. История Отечества в свидетельствах и
документах XVIII – XX веков, т. V. Москва, 1994 г.
52. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 9, д. 20072.
53. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 9, д. 23986.
54. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 11, д. 102.
55. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851.
662
56. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 17, д. 11325.
57. Российский Государственный исторический архив в г. С-
Петербурге. Фонд 1405, оп. 48, д. 5303.
58. “Российский медицинский список”, изданный по
Высочайшему Его Императорского Величества повелению.
Санкт-Петербург, 1898, 1900, 1903, 1905, 1908 – 1912, 1914 и
1916 годы.
59. “Россия. Полное географическое описание нашего
Отечества”, т. 9, под редакцией В. Семёнова. Санкт-Петербург,
1905 г.
60. “Сборник приказов по Южной армии и военно-сухопутным
и морским силам в Крыму за 1855 г.”, музей “Героической
обороны и освобождения Севастополя”, г. Севастополь.
61. Свод законов Российской империи. В пяти книгах. Т. III.
Санкт-Петербург, 1912 г.
62. Статистическое описание Киевской губернии, изданное И.
Фундуклеем. Санкт-Петербург, 1852 г.
63. Суммариуш документов родовитости шляхетской,
относящихся Дома Дрыя (от Першка) Перхоровичей
Дзиковицких. Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 1, д. 2059, л. 14, 14 об.
64. Центральный Государственный военно-исторический
архив СССР. Фонд 409, л/с 382 – 929.
65. Центральный Государственный исторический архив УССР
в г. Киеве. Фонд 442, оп. 815, д. 74.
66. Центральный Государственный исторический архив УССР
в г. Киеве. Фонд 442, оп. 819, 1869 г., д. 39, л. 76.
67. Центральный Государственный исторический архив УССР
в г. Киеве. Фонд 489, 1863 г., д. 92, л. 9.
68. Энциклопедический словарь, т. 3, Москва, 1955 г.
663
ОГЛАВЛЕНИЕ
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПЕРИОД РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Глава 1. Жизнь в двух государствах. Григорий Стефанович
Дзиковицкий (не позднее 1766 – до декабря 1835 годы)
I. О ПЕРВЫХ ГОДАХ ЖИЗНИ........................................…стр. 3
II. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЁМ
РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ. ПРОТ ПОТОЦКИЙ...........................стр. 7
III. «РАСШЛЯХТОВАНИЕ»
И «РАЗБОРЫ» ШЛЯХТЫ.…………………………….…….стр. 48
IV. МАХНОВКА И БЕРДИЧЕВ..........................................стр. 70
V. НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ........................................стр. 86
Глава 2. Времена Яна Григорьевича Дзиковицкого
(март 1814 – не ранее 1848 годы)
I. НАСЛЕДНИК МУЖСКОГО ПОЛА....................….…..стр. 96
II. ВАРШАВСКОЕ НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ...........стр. 88
III. НА МАЛОЙ РОДИНЕ. НОВЫЕ «РАЗБОРЫ»..........стр. 110
IV. КРАКОВСКОЕ И ПОЗНАНСКОЕ
ВОССТАНИЯ 137
Глава 3. Времена Францишка Яновича Дзиковицкого
(1834 – не ранее 1915 годы)
I. НЕ ПРИЗНАВАЕМОЕ ВЛАСТЬЮ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ…………………………………….....стр. 144
664
II. ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ШЛЯХТА В XIX ВЕКЕ...стр. 145
III. ЗАТЯНУВШАЯСЯ БОРЬБА
ЗА ШЛЯХЕТСКОЕ ДОСТОИНСТВО.................................стр. 150
IV. КРЫМСКАЯ ВОЙНА..................................................стр. 159
V. ПЕРЕД НОВЫМ ПОЛЬСКИМ ВОССТАНИЕМ........стр. 174
VI. ЯНВАРСКОЕ ВОССТАНИЕ ПОЛЯКОВ
В 1863 ГОДУ…………………………………………......…стр. 183
VII. ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ВОССТАНИЯ.....................стр. 201
VIII. ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА ДЗИКОВИЦКИХ
ПО ЛИНИИ АВТОРА. «МАХНОВСКАЯ ВЕТВЬ»………стр. 232
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ИЗ ИМПЕРИИ
МОНАРХИЧЕСКОЙ
В ИМПЕРИЮ ПАРТИЙНУЮ
Глава 1. Гибель Российской империи. Иван Францевич
Дзиковицкий (1875 – 1927 годы)
I. СУДЬБЕ 233
II. СЛУЖАЩИЙ ЮГО-ЗАПАДНОЙ
ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ………………………………..….…стр. 259
III. НАКАНУНЕ БЕДСТВИЙ............................................стр. 293
IV. ВТОРАЯ РУССКАЯ СМУТА.....................................стр. 337
V. ПОЛЬСКО-СОВЕТСКАЯ ВОЙНА 1920 ГОДА.........стр. 394
VI. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ...................................................стр. 412
Глава 2. В большевистской империи. Геннадий Иванович
Дзиковицкий (1912 – 1983 годы)
I. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ГЕНИ.......................................стр. 421
II. ВРЕМЯ 448
III. ГИБЕЛЬ II РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ..........................…стр. 479
IV. 500
V. НЕМЕЦКИЕ ПАРТИЗАНЫ……………………..…....стр. 583
VI. В ПОСЛЕВОЕННОЙ ПОЛЬШЕ.............................…стр. 590
665
VII. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ………………………….стр. 615
VIII. И ВНОВЬ ЗАБАЙКАЛЬЕ.....................................…стр. 619
IX. ПОСЛЕДНЯЯ ГАВАНЬ…………………….………..стр. 631
650
Список цитированной литературы и источников........стр. 653
6631
ПОКОЛЕНИЯ РОДА
СКВОЗЬ ПРИЗМУ ИСТОРИИ
(исторические события,
через которые прошла линия жизни одного рода)
в 4-х частях
Издательство “Lambert”
г. Саарбрюккен, Германия
2016 г.
2
Автор, А.В. Дзиковицкий, предлагает Читателю ознакомиться с
последним, III томом трилогии “Поколения рода сквозь призму
истории” (на обложке – второе название “Потомки рода сквозь призму
истории”), который, в отличие от первых двух томов, включивших
каждый по одной части книги, состоит из двух частей. Первая часть
этого тома укладывается почти точно по временным границам в XIX
век, а вторая – почти точно в советский период. Особое место уделено
восстаниям и войнам и тут приведены факты, зачастую непринятые в
изложении официальной историографией как СССР, так и РФ.
Настоящий III том книги “Поколения рода сквозь призму истории”
– это четвёртая работа автора в качестве писателя-историка, хотя с
писательским ремеслом он знаком гораздо раньше, чем приступил к
написанию книг.
3
ЧАСТЬ III
В Российской империи
Глава 1. Жизнь в двух государствах. Григорий Стефанович
Дзиковицкий
(не позднее 1766 – до декабря 1835 годы)
Иль ты не шляхтич? Или шляхтич шляхтичу
не ровня? Мало, что ли, у магнатов родни
среди шляхты? А сколько барышень из своих
домов они повыдавали за достойнейших своих
придворных?.. Говорят, в других местах
больше делается между шляхтичами различий,
но там и шляхта доброго слова не стоит!
Г. Сенкевич. “Огнём и мечом”.
I. О ПЕРВЫХ ГОДАХ ЖИЗНИ
Григорий Стефанович Дзиковицкий был вторым после Онуф-
рия сыном в семье Стефана и Евдокии Дзиковицких и появился
на свет не позднее 1766 года на древней земле предков – в Пин-
ском повете Брестского воеводства Великого княжества Литов-
ского, где у его деда Владислава Ивановича и отца Стефана Вла-
диславовича имелся собственный не очень большое наследст-
4
венное имение. Конечно, будучи младшим братом, Григорий не
мог рассчитывать на такое же наследство, как Онуфрий и пото-
му не был столь привязан к родным местам.
Любого человека воспитывают не только семья, хорошие или
плохие учителя, но и окружающая жизнь, события совершаю-
щейся с его активным или пассивным участием истории. Ян-
Дуклан Охоцкий, – современник и практически сверстник Гри-
гория Дзиковицкого, также родившийся в семье мелкого шлях-
тича, – оставил замечательные воспоминания из своей жизни.
Пригласим его стать нашим проводником и гидом в этой уже да-
лёкой и во многом неизвестной эпохе.
О первых годах жизни мальчиков-шляхтичей Охоцкий писал:
«У нас в деревнях была одна неизменная рутинная система вос-
питания. Едва ребёнок был в состоянии произносить первые
слова, его начинали учить креститься – класть на себя крёстное
знамение нашего искупления и веры. Первыми нашими словами
были слова молитвы, которые мы перенимали от матерей наших.
Потом нас учили катехизису веры, в лоне которой Бог допустил
нас родиться; учили нас любить ближних. Любовь к родному
краю влагали в сердца собственными примерами; заповедовали
безграничное послушание родителям, законам и властям, уста-
новленным от Бога для поддержания общественного порядка.
Мы должны были хранить уважение к старшим, соблюдать брат-
ство с равными и ласковость и снисходительность к низшим.
Учили нас немного читать и писать, ездить верхом и биться на
палках… Немного подготовленного таким образом мальчика от-
давали на девятом или десятом году в иезуитские школы. Плети
были в них единственным и универсальнейшим средством вос-
питания и усмирения… После уничтожения иезуитского ордена
в деле воспитания иезуитов заменили базильяне (униатский ор-
ден. – Примечание автора). От иезуитов по наследству, получив
власть и обязанность воспитания, они приняли и их традицион-
ную систему.
5
В половине XVIII века воспитание в Польше стояло на самой
низкой степени, но оно соответствовало потребностям того вре-
мени. Окончивший школу воспитанник знал латинский язык
лучше родного, умел биться на палках и даже на саблях».
Но в каждом шляхетском доме тогда занимались музыкой. По-
чти каждая бедная шляхтяночка играла на польской гитаре (с се-
мью струнами), все полячки учились пению в монастырях, что,
видимо, было и в семье Григория. В домах же более зажиточных
панов все дамы вообще играли на фортепиано, на арфе и даже на
гуслях, которые были тогда в большом употреблении.
* * *
Ещё до рождения Григория, в 1764 году, на престол Речи Пос-
политой вступил избранный под давлением российской импе-
ратрицы Екатерины II её бывший любовник граф Станислав-
Август Понятовский. После десятилетий пребывания в качестве
польских королей иностранцев-саксонцев, Речь Посполитая ра-
довалась теперь, что её корону возложили “на природного Пяс-
та”.
Пока Григорий был маленьким мальчиком, по Пинскому пове-
ту прошлись восставшие участники гайдамацкой Колиивщины,
здесь собирались конфедераты, боровшиеся с русской оккупаци-
ей страны, рассеянные войсками русского бригадира А.В. Суво-
рова. Затем Речь Посполитая пережила свой первый раздел меж-
ду Россией, Австрией и Пруссией, после которого Пинский по-
вет пока ещё остался свободным от иностранной интервенции.
Конечно, все эти бурные события раннего детства не могли не
оставить впечатлений в памяти Григория.
«Жители провинций строго оберегали одну из своих привиле-
гий, а именно право съездов или сеймики для выбора депутатов
в трибунал и каждые два года для выбора послов на Сеймы. Они
никогда не пропускали этих съездов и, несмотря на то, что пред-
седательствующий на сеймике воевода или какой-нибудь влия-
тельный в провинции вельможа уже давно с друзьями согласи-
6
лись, кто заменит прежнего депутата или посла, и всегда навер-
ное могли отстоять своего протеже, всё-таки собравшимся гос-
подам казалось, что “liber voce” (свободный голос. – Примеча-
ние автора) существует и они сами избрали кого хотели. Была
это безвредная иллюзия…
На сеймиках послам подписывали “Laudum” (инструкцию. –
Примечание автора): право истребовать неаполитанские суммы,
вывезенные некогда королевой Боной, настоять на открытии
Олькушских горных промыслов, просьбы о признании новых
блаженных в Риме, рекомендации господина воеводы “ad panem
bene merentium”, но главное – строго было приказано послам не
дозволять ни малейшей пошлины на вино. Под конец сеймика
шляхта напивалась до последнего нельзя и без милосердия руби-
лась саблями. Не один часто возвращался к своей жене с разри-
сованным лицом».
В день 21 августа 1780 года шляхта Пинского повета на пред-
сеймовом сеймике в городе Пинске приняла инструкцию пос-
лам, отправлявшимся на ординарный Варшавский Сейм. Среди
65 подписавшихся шляхтичей имеется подпись Григория Дзи-
ковицкого (НИАБ, г. Минск. Фонд 319, оп. 2, д. 901). Но вряд ли
это был младший из сыновей Стефана Владиславовича. Имеется
большая вероятность того, что это был кто-то из членов рода,
который в настоящее время являлся его главой, то есть был пат-
риархом всего клана.
В инструкции своим послам – регенту канцелярии Великого
княжества Литовского, кавалеру ордена святого Станислава Каэ-
тану Коженёвскому и подстаросте судебному гродскому повета
Пинского, поручику кавалерии национальных войск коронных
Игнацию Куженецкому – пинская шляхта среди шести пунктов
поместила и следующий: «Благодарить короля за сохранение их
свобод и вольностей» (Акты, издаваемые Виленскою археогра-
фическою комиссиею для разбора древних актов).
7
II. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЁМ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ.
ПРОТ ПОТОЦКИЙ
Несмотря на государственно-политический упадок и катастро-
фу первого раздела, Речь Посполитая переживала тогда эконо-
мический подъём, бойко развивалась торговля продуктами сель-
ского хозяйства, создавались новые торговые компании, привле-
кавшие небольшой капитал средней и мелкой шляхты под хоро-
шие проценты. Такое положение несколько улучшило матери-
альное состояние всей шляхты. Магнаты использовали черно-
морские порты – Херсон и Одессу – для торговли со странами
Европы. Если до раздела Речи Посполитой все важнейшие тор-
говые дела совершались во время ежегодных так называемых
“контрактов” во Львове, то теперь роль главной биржи перешла
к городу Дубно. В конце 1770-х – начале 1780-х годов “душой”
этих контрактов был подскарбий князь Адам Понинский, пытав-
шийся совмещать жизнь купеческую с жизнью великосветского
вельможи. «У князя Понинского собиралась бесчисленная толпа.
[…] все самые важные дела у него улаживались, так что у князя
более бывало деловых людей, нежели в канцелярии контрактов,
[…] где формально уже заключались все сделки. Правду сказать,
в то время больших сумм там не было, но сносили небольшие
капиталы, выпивали водку, съедали завтраки, а к кассе трудно
было пробиться» (Охоцкий Я.-Д.).
Используя выгодную конъюнктуру на продукцию сельского
хозяйства в Европе, а также многочисленные шляхетские приви-
легии, крупные вельможи стали заниматься оптовой торговлей.
Магнатские хозяйства Жевусских, Потоцких, Оссолинских, Лю-
бомирских и других, расположенные в украинских воеводствах
Малой Польши, были тесно связаны с внешним рынком, и для
обслуживания этих связей в городах Ямполе (на Днестре), Дуб-
но и других строились магазины (склады). В них систематически
подвозился хлеб для экспорта за границу через черноморские
порты. Как торговый центр, расположенный на перекрестье до-
8
рог, большое значение стал приобретать расположенный на се-
вере украинского Брацлавского воеводства, граничащего с ту-
рецкими владениями, городок Бердичев. В нём происходили
знаменитые ярмарки, на которые съезжались купцы из России,
Левобережной Украины, Польши, Литвы, Галичины, Молдавии,
Валахии, Турции. Кроме того, Жевусские продолжали торговать
в Гданьске и Торуни. Сангушки по реке Западный Буг отправ-
ляли ежегодно в Гданьск от 3 до 6 судов с рожью, пшеницей,
гречихой, полотном, поташью, селитрой и имели доход от 20 до
30 тысяч злотых. Чарторыйские систематически отправляли по
нескольку сот волов на ярмарку в польский город Влодав.
Во второй половине XVIII века в хозяйстве Речи Посполитой
сложилась система крупных магнатских хозяйств-латифундий.
Почти вся Волынь была Острожской ординацией (майоратом),
принадлежавшей последнему ординату князю Янушу Сангушко,
познанский воевода Потоцкий владел огромными княжествами
Зборовским и Тернопольским, а также огромными имениями в
Немирове, Ладыжине и Бершади, князь Радзивилл являлся вла-
дельцем очень больших имений в Полесье, громадными терри-
ториями распоряжались князь Любомирский и Салезий Потоц-
кий.
После раздела Речи Посполитой крупный магнат Салезий По-
тоцкий с сыном Щенсным Потоцким перенёс свою резиденцию
из Кристополо, оказавшегося за пределами государства, в Брац-
лавское воеводство, в своё поместье Тульчин, расположенное
недалеко от бурно развивавшегося от посреднической торговли
Бердичева. Здесь он организовал двор, почти не уступавший ко-
ролевскому, завёл первые в этом крае тополи, а со временем,
уже после 1780 года, воздвиг в этом провинциальном захолустье
первый дворец.
В начале контрактов 1782 – 1783 годов всё было по-прежнему.
Все дела обделывались у подскарбия Понинского. Но вскоре по-
явился новый человек, постепенно перетянувший к себе всё вни-
9
мание шляхты, стремившейся увеличить свои накопления – граф
Антоний-Протазан Потоцкий, член знаменитой магнатской фа-
милии, родственник владельца богатого поместья в Тульчине.
Прот Потоцкий, как его все называли, только что возвратился
из-за границы, был образован, умён, талантлив и с особенной
страстью к торговым оборотам. «Последнюю склонность в нём
поддерживал и его гувернёр-ментор ксёндз Оссовский. После
отца ему досталось воистину магнатское состояние: огромное
имение без гроша долгу и 6 миллионов в голландском банке. Он
сейчас же прикупил Цудиновской волости и Любар, и вошёл в
компанию с банкирами Кабри, Теппером и Шульцем. Он выпла-
чивал безоговорочно по их обязательствам, они выплачивали по
его бумагам» (Охоцкий Я.-Д.).
Интересно описание внешности Прота Потоцкого, оставлен-
ное нам Охоцким: «Был он высок, но тяжёл и сутуловат. Между
высоко поднятыми плечами виднелось лицо, длинное, с двой-
ными губами. Казалось, будто он держит во рту кусок говядины.
Глаза у него были большие и выпуклые. И, вообще, наружность
Потоцкого была очень некрасива. Жена его, напротив, считалась
красавицей, и он рядом с ней напоминал группу Венеры и Сати-
ра».
Под конец нынешних контрактов кредит Понинского начал
уже колебаться. Все довольно явно стали удаляться от пана под-
скарбия, а дела начали постепенно переходить к Потоцкому.
«Только игра и выпивка оставались ещё у подскарбия. «Жить в
кредит было неслыханное дело. Дело Понинского было совсем
другого рода. Долги превышали капитал, продажа была невоз-
можна, а потому необходимо было прибегнуть к ликвидации.
Самый главный долг был Прота Потоцкого. Соединив его со
счетами Кабри, Теппера, Шульца и других банкиров, он дости-
гал до 20 миллионов» (Охоцкий Я.-Д.).
В марте 1783 года «комиссия Просвещения объявила Понин-
скому процесс за неуплату 360 тысяч с процентами и забрала по-
10
местье Вильское […]. На следующие контракты […] кредит По-
нинского окончательно рушился, деньги перешли к Проту По-
тоцкому, тем более, что князь продал ему Цудыновскую вотчи-
ну, и неслыханное до сих пор слово “patioritatis” пробежало по
целому Дубно […]. Так упал этот громадный колосс, или, лучше
сказать, гигантская машина, 10 лет вертевшая делами Польши.
Игрой своей и упадком Понинский разорил многих. С этих пор
все важные дела и общее доверие перешли к Проту Потоцкому».
Важнейшей попыткой этого времени к оживлению и расши-
рению торговли между Чёрным и Балтийским морями, по рекам
Висле и Днепру, было учреждение в 1783 году компании на ак-
циях под названием “Торговой Черноморской” или “Херсонской
торговой компании” по проектам бывшего иезуита Оссовского.
Она составилась из 40 акционеров, которые внесли в капитал
компании по 1.000 червонцев каждый (40 тысяч червонцев рав-
нялись 120 тысячам злотых). Первоначальный срок существова-
ния компании назначен был пятилетний (с 1 мая 1783 года), по
истечении которого предполагалось устроить её окончательно.
Управление всеми делами компании и распоряжение её оборо-
тами были предоставлены одному из акционеров – графу Проту
Потоцкому. В бюро, во время контрактов, нельзя было пробить-
ся сквозь толпу, несшую ему свои капиталы.
Центральным имением Антония-Протазана Потоцкого было
село Махновка в Брацлавском воеводстве, недалеко от имения
Салезия и Щенсного Потоцких в Тульчине и от богатевшего яр-
марочного города Бердичева. Свою Махновку он, большой лю-
битель построек, задумал сделать первоклассным торговым го-
родом и затмить славу имения родственников в Тульчине. По-
тоцкий построил в Махновке много каменных построек: здание
для управления имениями, костёл, разные общественные здания,
дома для помещений “разных должностных” и тому подобные, а
также собственный дворец с обширными пристройками.
* * *
11
В 1784 году, когда Григорий ещё пребывал в родовом гнезде
на Пинщине, по недавно построенному “Королевскому” водно-
му пути в Варшаву впервые добрался караван из Пинска в коли-
честве 10 судов с продуктами местного хозяйства – мёдом, вос-
ком, грибами и копчёной рыбой. Руководил флотилией пинский
шляхтич Стефан Стаховский. Прибытие каравана из глухомани
полесских лесов, рек и озёр стало сенсацией на всю столицу. На
“полесских индейцев”, как тогда, под влиянием романов об аме-
риканских индейцах, называли в читающем обществе полещу-
ков, пришёл посмотреть сам Станислав-Август Понятовский. В
честь памятного события была выбита медаль, а дневник путе-
шествия и реестр привезённых товаров взяты на хранение в ко-
ролевский архив.
Возвращение участников торговой экспедиции на Пинщину,
их рассказы о полученных впечатлениях не могли не интересо-
вать умы местной шляхты, привыкшей веками жить в привыч-
ных рамках патриархального уклада. И особенно, конечно, рас-
сказы о совсем другой, более насыщенной событиями и впечат-
лениями жизни будоражили воображение молодёжи, всегда
стремящейся к чему-то более удалённому, чем тихая и скромная
жизнь в устоявшемся от отцов и дедов местном замкнутом мир-
ке. Таким был и Григорий Дзиковицкий, жадно впитывавший в
себя всё, что происходило в “большой жизни”, слушавший рас-
сказы о выгодах шляхты, вложившей свои деньги в компанию
Прота Потоцкого, и мечтал также каким-либо образом приоб-
щиться к “цивилизации”.
Жизнь многочисленных родственников и соседей в Дзикови-
чах и других соседних сёлах представляла мало привлекатель-
ного для полёта юношеской фантазии. Большинство здешних
обитателей, насчитывая много поколений благородных предков,
по причине малоземелья и скудости достатка вынуждено было
вести убогую трудовую жизнь мелких хлебопашцев. «Вельможи
по-прежнему арендовали им (мелкой шляхте. – Примечание ав-
12
тора) имения и дворяне опять переделались в воларей, ското-
пасцев и свинарей; это дворянство было без воспитания и ма-
лейшей образованности, не мечтавшее даже вывести детей своих
из подобного печального состояния. Им достаточно было сидеть
на мешках, полных карбованцами. Не раз случалось […] видеть
несколько стад кабанов, или десятки лошадей одного власти-
теля, пасомых вместе под самоличным надзором господина. На
нескольких возах вёз барин сухари и пшено для пастухов, и сам,
из одного котла с ними, ел кулеш. Такие дворяне, более десятка
лет арендовавшие имения вельмож, обыкновенно привязывались
к этой земле как к своей родине, также и к вельможам, у кото-
рых арендовали. Они были обязаны бывать на сеймиках для под-
держания партии своего вельможи и служили ему словом и де-
лом» (Охоцкий Я.-Д.).
В конце 80-х – начале 90-х годов XVIII века Пинщина оста-
валась глухим, обособленным от остального мира углом и жи-
тели повета испытывали большие неудобства с отправлением
почты даже в близлежащие города и местечки, не говоря уже о
далёких селениях. Эти неудобства были вызваны тем, что на
Пинщине было мало почтовых дорог и почтовых станций. А это
объяснялось, прежде всего, природными условиями края: лесис-
тость, многочисленные реки, большая заболоченность не спо-
собствовали строительству почтовых путей.
Спустя несколько десятилетий о Пинске, в котором ничего с
тех пор не изменилось, польский писатель Юзеф Крашевский
писал так: «Въезжаю в широкую грязную улицу: по обеим сто-
ронам тянутся ряды деревянных домов, кое-где белеется камен-
ный или поновее; остальные все старые и невзрачные. А мимо
тащится длинный обоз чумацких повозок из-под Кобрина, Пру-
жан с рожью, пшеницею, всякого рода хлебом, которые возвра-
щаться уже отсюда будут нагружённые солью; вокруг них уви-
ваются кучи жидов в беличьих, лисьих, бараньих или овчинных
шубёнках, с чёрными, рыжими, красными, седыми бородами и
13
без бород, в ермолках, шляпах, шапках, в чулках, босиком, в
туфлях и сапогах, богатые, оборванные, словом, какие только
могут быть жиды. Далее рынок, всегда оживлённый и полный
движения; по правую руку – большой костёл, бывший иезуит-
ский, и валы старинного какого-то замка князей, может быть,
ещё пинских.
Как не удивляться чудному инстинкту, который за столько ве-
ков умел избрать это место для оседлости, у стечения несколь-
ких рек, на дне баснословного моря?
Сколько уже лет этому городу, а до сих пор не имеет даже ка-
менных стен; скупой, как здешние торгаши, полный денег – и не
хочет строиться, не любит мостовой и доволен своей грязью,
развалинами и деньгами.
Часть города, противоположная нашему въезду, называется
Каролин; это дополнение Пинска, такое же болотистое, как и са-
мый город, но надо его осмотреть, чтобы видеть важнейшую
часть Пинска; берег, куда пристают суда с солью, откуда отхо-
дят с хлебом, водкою и тому подобным. Взгляд на берег весьма
напоминает столь знакомые всем виды Голландии – рассох-
шиеся и изломанные барки с голыми мачтами (щеглами), стоя-
щие на суше; множество лодок, обояников, челнов, барок; пин-
чуки в серых охабнях, с чёрными кушаками, с огнивом на ре-
мешке, с люлькою (трубка) в зубах, с длинным и важным кол-
туном, вспершиеся на вёсла; жиды, сторожащие у берега; гости,
выходящие из рогожаных кают, заспанные после ночного плава-
ния; жидовки, запрашивающие в корчмы; факторы (торговцы),
расспрашивающие потихоньку. Грунт этой картины: широко
разлитая вода, озеро, болота, далее пески и пасмурное небо, как
небо Голландии, и воздух густой, напитанный солью. Желал бы
я живописцу представить вид этого места, особенно весною, ко-
гда растаяли снега и морем разлились воды, торговля ожила,
толпы теснятся к берегу, плывут плоты, барки и чернобыльские
дубы (дубовые челны), встречаемые с радостью и благослов-
14
ляемые хозяевами, а вся эта грязная и болотная людность Пин-
ска стоит, смотрит, дышит этим движением торговли и промыш-
ленности».
* * *
Если даже сам Пинск представал в качестве такого захолуст-
ного городка, то что можно было говорить о его окрестностях –
о Дзиковичах, Местковичах, Велятичах, Завидчичах и других сё-
лах повета? Молодым людям, жаждавшим достигнуть в жизни
чего-то большего, чем могло доставить им положение мелкого
сельского шляхтича, в деревне или даже в Пинске делать было
нечего. Им здесь было безумно скучно. Деревню предпочитали
люди гармоничные – тихие, трудолюбивые, скромные. Они ни-
чего не искали и не стремились изменить привычный уклад жиз-
ни на неизвестные опасности внешнего мира. Таким, видимо,
был старший брат Онуфрий, которому по наследству должна
была перейти то ли большая часть отцовских земель, то ли даже
вся недвижимость, чтобы предотвратить столь пагубное раз-
дробление и обнищание потомков.
Григория же в дорогу гнала не только удручающая шляхтича
бедность большинства живших в этих местах Дзиковицких, но и
пример тех молодых людей, которые, выйдя из родовых гнёзд,
покинув скудные провинции, взлетели до значительных высот
на службе у знатных вельмож. Григорий также вознамерился
взлететь высоко и считал, что имеет к тому те веские основания,
что имя Дзиковицких было связано с Речью Посполитой с само-
го начала её образования, а более дальние предки восходили ко
временам великого литовского князя Витовта, ставшего леген-
дарным в истории страны.
В 1786 году Люблинский трибунал решил декретом и назна-
чил съезд для раздела имений Понинского по всей стране, во
всех воеводствах. Прот Потоцкий деятельно взялся взыскания-
ми, взяв помощником также принадлежавшего к компании под-
лясского хорунжего Юзефа Моржковского. Это было счастьем
15
для шляхты. Тесный союз Потоцкого с банкирами позволил ему
аккуратно выплачивать проценты всем, вложившим в компанию
деньги, а деятельность Моржковского – успокоить волнения
кредиторов.
Проучившись 5 или 6 лет у базилианцев, Григорий должен
был окончательно решать свою дальнейшую судьбу. «Выйдя из
школы, необходимо было сейчас же приискать себе занятие; ле-
ниться родители не позволяли. Сыновья должны были или зани-
маться хозяйством дома под руководством отца, или поступать в
военную службу, или готовиться в монастырь; иных помещали в
правительственные канцелярии и в так называемые палестры
при земских трибуналах и городских судах […]. При всякой по-
добного рода канцелярии, даже уездной (поветовой), можно бы-
ло всегда найти сто и более практикующихся молодых людей; в
числе их иногда бывали сыновья самых богатых в уезде фами-
лий» (Охоцкий Я.-Д.).
Младшему сыну Стефана Дзиковицкого должны были дос-
таться лишь остатки того, что можно было выделить из и так не
слишком богатого шляхетского имения. И потому последние
несколько лет он только и думал о том, чтобы отправиться на
поиски судьбы – настроения, отнюдь не редкие в бедной Пин-
щине. Онуфрий Стефанович, старший брат Григория, как перво-
родный наследник, пошёл по стезе хозяйственной, а Григорий
мог бы стать военным, если бы речь шла о нормально устроен-
ной армии. Однако тогда в армии Речи Посполитой все офицер-
ские должности заранее были предназначены для занятия пред-
ставителями знатных семейств. Простым шляхтичам оставалась
только служба в качестве товарищей, то есть рядовых воинов с
низким и нерегулярно выплачивавшимся жалованьем. А в пос-
политом рушении, то есть в общем ополчении шляхтичи слу-
жили за свой счёт – тогда не было даже никаких крестов и ор-
денов для награждения их заслуг. В качестве награды воина-
шляхтича король мог произвести в рыцари, украсив грудь цепью
16
с королевским портретом, а также наделить такого воина корон-
ными имениями. Но это всё было крайне призрачно и ненадёж-
но. Гораздо более выгодным и перспективным, чем военная
служба, казалось поступление на службу к какому-либо преуспе-
вающему магнату.
У мелких землевладельцев, каким был отец Онуфрия и Григо-
рия, система управления своими небольшими имениями была
более развитой, чем у магнатов. Но обычный путь, который про-
ходили их младшие, и потому безземельные сыновья на пути к
достижению собственного независимого положения в обществе,
был традиционен: сначала должность мелкого официалиста –
эконома ключа (волости) или даже одного фольварка у магната,
затем державная посессия, далее посессия заставная (держава –
это аренда, а застава – это ссуда, обеспеченная передачей за-
ставнику в эксплуатацию магнатского имения) и, наконец, вла-
делец собственного имения. Таким был типичный жизненный
путь младших отпрысков мелкой шляхты, у которых сбережения
были малы или даже вовсе отсутствовали.
Но в круг тех лиц, которые “ходили державами и заставами”
на пути к своему благополучию, временами, при неблагопри-
ятном стечении обстоятельств, попадали и старшие сыновья
местных землевладельцев. Всё это находилось в состоянии бес-
прерывного движения, изменения, наконец, различных сочета-
ний. Одни состояния рушились и падали, другие на их развали-
нах нарождались. Но лишь в сравнительно редких случаях со-
хранялись и развивались, а чаще распадались. В одних случаях
путь к состоянию был короче, в других – длиннее, а в третьих –
всё ограничивалось достижением небольшой собственности. В
одних случаях магнатский комиссар становился дедичем (собст-
венником с передачей имения по наследству), а в других утра-
тивший имение дедич шёл в комиссары, а прогоревший комис-
сар становился экономом и так далее.
17
И вот как раз в это время и взлетел на вершину славы и эконо-
мического процветания общегосударственного масштаба гузов-
ский староста Антоний-Протазан Потоцкий, главная резиденция
которого находилась в селе Махновка. Сама жизнь заставляла
Григория очертя голову броситься на поиски своей фортуны, по-
скольку выбор у него был небогат: либо унылое прозябание в
деревне, либо служба у блистательного вельможи. Но при этом
лишь последнее давало шанс Григорию нанести позолоту на из-
рядно потускневший родовой герб, что не представлялось воз-
можным его предкам уже несколько веков ввиду отсутствия у
них должностей, ведущих к славе и богатству.
Григорий мечтал покинуть тихие Дзиковичи, руководствуясь
сформулированной ещё в античные времена идеей: “Случай про-
бегает мимо – блажен, кто схватил его за волосы”. И именно по-
тому Григорий принял решение оставить родную деревеньку и
податься под покровительство графа Антония-Протазана Потоц-
кого. 4 июля 1786 года в пинской городской ратуше Григорий
Стефанович Дзиковицкий получил паспорт, который тогда тре-
бовался при выезде с прежнего места жительства.
Перед тем, как покинуть родовое гнездо, Григорий обязан был
придти к главе либо всего рода Дзиковицких, либо Дома Хари-
тоновичей. И, по тогдашнему церемонному обычаю, поцеловать
его в руку. Тот, скорее всего, в ответ обнял его, поцеловал в ли-
цо, и выразил надежду, что у молодого человека всё сложится
удачно на чужой стороне. Затем напомнил о древности их рода,
честью которого Григорий должен был всегда дорожить, пере-
крестил на прощание и отпустил.
Конечно же, гораздо менее церемонным было прощание с бра-
том Онуфрием и родителями. Правда, никто и подозревать не
мог, что их младший сын и брат покидает родные Дзиковичи на-
всегда. Родители Григория были небогаты, и потому не смогли
дать ему в дорогу ничего, кроме не самого лучшего коня и неко-
торой суммы денег на расходы, необходимые в дороге и на пер-
18
вое время по приезде на место. Кроме этого, Григорий получил
нарядный костюм из числа тех, что были накоплены в гардеробе
отца из числа подарков от патрона-магната, провизии в дорогу и,
конечно же, для отличия от путешествующих простолюдинов,
саблю, которой он не только сообщал о своём благородном про-
исхождении, но и мог защитить себя от возможных неприятнос-
тей, нередких на дорогах в то время.
Явиться ко двору магната в сопровождении собственного слу-
ги, конечно, означало бы сразу подняться в глазах окружающих
на некую ступень. Но… Для младшего отпрыска обедневшего
провинциального шляхтича, если такая мысль и приходила в го-
лову, она оставалась лишь несбыточной грёзой. В чём не было
недостатка – так это в благословениях и напутствиях. Собрав-
шись в путь, Григорий отправился ко двору графа Антония-
Протазана Потоцкого в Махновку.
Село Махновка являлось центром повета, но наряду с ним всё
большее значение в местной жизни приобретало другое владель-
ческое местечко – Бердичев. Ещё в середине ХVІІІ века при
кармелитском костёле Бердичева была открыта школа с обуче-
нием на польском языке, в 1758 году основана одна из самых
больших в то время типографий. Здесь также существовала не-
большая больница с аптекой при костёле.
Мирное правление Августа III, Станислава Понятовского и не-
значительные пошлины на иностранные товары немало способ-
ствовали наплыву купцов в Бердичев. Значение торгового цент-
ра Бердичев получил ещё в 1765 году, когда король Станислав-
Август учредил здесь десять ежегодных больших ярмарок. К то-
му же сюда прибывали христианские паломники для поклонения
чудотворной иконе, что также содействовало развитию местной
торговли. И благодаря торговле евреи уже тогда составляли зна-
чительную часть местного населения.
Торопясь к своей судьбе, молодой шляхтич Дзиковицкий везде
скакал ровной рысцой и потому делал за сутки вёрст по 50 и да-
19
же по 60, останавливаясь лишь изредка, дабы дать передохнуть
коню, возле какой-нибудь корчмы, где и сам мог перекусить и
отдохнуть от дороги.
Фрагмент карты с южными границами бывших Речи Пос-
политой и её Брацлавского воеводства (Palat[inat] of Braclaw).
Ни имение Тульчин, ни Махновка на карте не обозначены, ви-
димо, из-за их малолюдности в 1799 году, когда составлена
была карта. Но в самом верху слева видно торговое местечко
Бердичев (Berdyczow), сравнительно недалеко от которого
располагались означенные имения Потоцких.
20
Без особых происшествий Григорий вскоре прибыл к цели сво-
его путешествия. Гузовский староста граф Прот Потоцкий, нахо-
дившийся в это время на вершине власти, успеха и популярнос-
ти, не увидел никаких препятствий к тому, чтобы взять в свою
службу молодого шляхтича из старинной фамилии. Любой мог
бы сказать тогда, что жизнь Григория теперь устроена оконча-
тельно и бесповоротно. И он сам бы согласился с таким утверж-
дением. Отныне следовало только нарабатывать авторитет, за-
слуги и ждать карьерного роста на службе у вельможи. Таким
образом, Григорий Дзиковицкий, сжёгши за собой все мосты на-
зад, положил начало “украинской” или “махновской ветви” Дзи-
ковицких Дома Харитоновичей.
Вообще, следует заметить, наиболее предприимчивые, актив-
ные представители рода, не имея якоря в родовых местах, на ма-
лой родине, в виде недвижимости или достойной службы, от-
правлялись временами в иные места. Туда, где появлялась воз-
можность выгодной женитьбы или находилась подходящая под
свои запросы служба. Таким именно образом отдельные ветви
рода Дзиковицких оказались со временем в разных уездах Во-
лынской, Подольской, Минской губерний, дав начало отдель-
ному существованию фамилии “Дзиковицкий” в новых местах.
* * *
Вопрос об эксплуатации магнатских латифундий решался в
двух направлениях: путём организации собственного фольвароч-
ного хозяйства под надзором собственной магнатской админист-
рации и через сдачу имений в державную или посессорскую
аренду мелкой и средней шляхте. Как правило, в латифундиях
применялись сразу оба способа хозяйствования. Управление
имениями при помощи магнатской администрации современни-
ки считали дорогостоящим и убыточным, поскольку “службов-
цы” немилосердно обкрадывали своих принципалов. Н.И. Кос-
томаров утверждал: «В XVIII столетии в Польше считался бы
пошлым дураком тот, кто, управляя панским имением, не сумел
21
нажить состояния настолько, чтобы самому купить хорошее
имение».
И действительно, известно было много фамилий, благополу-
чие и преуспеяние которых имело своим началом службу у маг-
натов в качестве пленипотентов, губернаторов, комиссаров и да-
же более мелких администраторов. Однако сказанное здесь о
воровстве магнатских “службовцев” всё же нельзя распростра-
нять поголовно на всех шляхтичей-администраторов, так как го-
раздо большее число их, чем разбогатевших, не только не при-
обрело собственных имений, но и в последующем даже впало в
нищету вслед за разорением своих покровителей.
Не имея собственных средств для того, чтобы взять в аренду
какое-либо магнатское имение, Григорий Стефанович мог меч-
тать только о получении какой-либо административной долж-
ности в управлении какого-либо из вельмож. Видимо, в Махнов-
ке, при многолюдном и роскошном магнатском дворе Прота По-
тоцкого, Григорий Стефанович как раз и получил какую-то
штатную должность, связав судьбу своего благополучия с фор-
туной графа.
* * *
В начале 1787 года, зимой, через здешние места ожидался про-
езд короля Станислава-Августа, который направлялся на встречу
с русской императрицей Екатериной II и австрийским импера-
тором Иосифом II в Киев. Снега тогда выпали неслыханно глу-
бокие, а между тем все экипажи королевского поезда были лёг-
кие, на колёсах и потому проезд был сильно затруднён. В сере-
дине марта Станислав-Август посетил несколько магнатских
имений, где его встречали с огромной пышностью и большими
для себя расходами при стечении многочисленной шляхты. К
столу Станислава-Августа всегда подавался краковский хлеб,
имевший ту особенность, что никогда не черствеет. Его пекут
большими булками величиной с каретное колесо.
22
По дороге король заехал и в расположенное недалеко от Мах-
новки местечко Бердичев, где его принимала хозяйка и владе-
лица этого местечка княгиня Радзивилл. На балы в честь Станис-
лава-Августа собирались и жившие поблизости магнаты, среди
которых, конечно, был и граф Антоний-Протазан Потоцкий, хо-
датайствовавший перед королём о делах своей компании.
Во время переговоров с русской императрицей король не за-
был о Потоцком. Между прочими делами было упомянуто и о
черноморской торговле компании графа, причём ей было обе-
щано всякое покровительство и содействие со стороны России.
Король даже получил для кораблей “Торговой Черноморской
компании” право ходить под русским флагом и заходить в чер-
номорские порты России.
* * *
Охоцкий Я.-Д. писал: «С начала этого [1788] года весь народ
был взволнован грядущими преобразованиями, которые должен
был совершить наступающий Сейм. Литература много способст-
вовала распространению в обществе мысли о необходимости
реформ; об этом толковали и газеты, и брошюры, и серьёзные
сочинения, выходившие в это время. На малых предварительных
сеймиках, на которых выбирались послы на общий Сейм, яви-
лось множество кандидатов и ещё больше выбирающих; всякий,
имевший право голоса, хотел им воспользоваться. Сченсный
(Щенсный) Потоцкий, воевода русский, отказался от звания се-
натора, чтобы иметь право быть выбранным послом на Сейм. Он
желал быть маршалом (председателем. – Примечание автора)
Сейма. Послом его выбрало Брацлавское воеводство, в котором
лежала его резиденция Тульчин. […]
Сейм 1788 года считался не обыкновенным, а конфедерацион-
ным (экстраординарным). Сделано это было ввиду того, что на
обыкновенном Сейме существовало liberum veto, позволявшее
одному уничтожать постановление всех, а на Сеймах конфедера-
ционных дела решались по большинству голосов».
23
На начавшемся Сейме, который через два года получит наз-
вание Четырёхлетний, надежды Щенсного Потоцкого занять
должность маршала Сейма от Короны, то есть от собственно
Польши с украинскими воеводствами, не оправдались. Послы от
Короны выбрали себе маршалом Станислава Малаховского, к
которому примкнули Станислав и Игнаций Потоцкие, а также
бывший иезуит ксёндз Гуго Коллонтай. Послы от Литвы выбра-
ли себе маршалом Казимира-Нестора Сапегу. «Во время Четы-
рёхлетнего Сейма, – писал Охоцкий Я.-Д., – когда в Польше
пробудился патриотизм и любовь к национальному, все завели
снова казаков в своей службе. Князь Потоцкий сам носил одеж-
ду, сшитую по рисункам одеяний XV века, а слугу своего, родом
француза, по имени Перо, одел казаком, выбрил ему лоб и наз-
вал Покотило. Никто и узнать не мог в этом подбритом казаке
уроженца берегов Сены».
В этом же году русский князь Потёмкин, получивший звание
польского шляхтича от Станислава-Августа ещё 13 лет назад,
решил натурализоваться, то есть стать активным членом Речи
Посполитой. Как член государства, он подарил своему второму
отечеству 12 пушек с гербами Польши, с полной амуницией и
службой, взятой из Смелянских волостей. Сейм с благодар-
ностью принял этот подарок. Король Станислав-Август первый
начал увеличивать регулярное войско. Четырёхлетний Сейм по-
становил поднять численность армии до 100 тысяч. Но из-за не-
достатка средств это было выполнено только на бумаге.
30 мая 1789 года Сейм принял постановление о проведении
люстраций в староствах с целью уточнить и упорядочить пола-
гающиеся с них отчисления в государственную казну, столь не-
обходимые для обеспечения реформ.
* * *
14 июля 1789 года в Париже со штурма 900 ремесленников,
торговцев и мещан и 2 отрядов гражданской милиции королев-
ской тюрьмы-крепости Бастилии, во Франции началась револю-
24
ция, после которой около четверти века бурлила не только эта
страна, но и вся Европа и Ближний Восток. Российская императ-
рица Екатерина II была в числе ожесточённых противников
французской революции, но, желая сохранить свободу действий
на Востоке и в неспокойной Польше, не смогла принять участия
в первой коалиции европейских монархов против Франции. Из-
за этого ходила даже поговорка в то время “Польша спасла
французскую революцию”, ибо считалось, что участие в то вре-
мя русских войск неизбежно привело бы к поражению револю-
ции.
Патриотический лагерь в Польше, рассчитывая на союз с
Пруссией и благожелательный нейтралитет Австрии, действовал
без оглядки на Россию и отрицая её протекторат. Якобы друже-
ственная Польше алчная Пруссия выразила готовность догово-
риться с Россией о дальнейшем разделе польской территории.
Но из Петербурга не поддержали тогда этот план, так как Ека-
терина II решила попытаться вновь сделать ставку на Станис-
лава-Августа Понятовского.
В Варшаву в это время прибыли Иосиф (Юзеф-Антоний) По-
нятовский, племянник короля, Костюшко, бригадир службы Се-
веро-Американских Штатов, Виртембергский, генерал из царст-
венного немецкого рода и много ещё других офицеров, пожелав-
ших поступить в реставрированную польскую армию. Заняв
должность начальника штаба польской армии, 3 октября 1789
года Юзеф Понятовский получил чин генерал-майора, а также
был назначен шефом Пешей Гвардии Коронной. «Иосифу Поня-
товскому дали ордена Святого Станислава и Белого Орла. Он
жил очень роскошно: король и дядя – архиепископ-примас –
давали ему много денег. Все его очень любили. Один его экипаж
с лошадьми стоил 10 тысяч, он командовал в Великой Польше,
князь Виртембергский – в Малой Польше, а Костюшко – на Ук-
раине и учредил свою главную квартиру в Немирове» (Охоцкий
Я.-Д.).
25
* * *
Весьма примечательным был дух, царивший в среде молодёжи
того времени. Он назывался “тенжизною”, что по-русски соот-
ветствует понятию “молодечество” и включал в себя и галант-
ность, и безрассудную храбрость, и благородство, и высокое
чувство собственного достоинства – словом, всё то, что нас
привлекает в “Трёх мушкетёрах” Александра Дюма. От молоде-
ческого поведения ни один шляхтич не смел и не мог укло-
ниться под угрозой потери всяческого уважения к себе со сто-
роны людей своего круга. Подраться на саблях значило почти то
же, что чокнуться стаканами. Каждый шляхтич должен был
быть отличным наездником и стрелком из ружья и пистолета.
Погасить свечу пулей, попасть в туза на карте или убить выст-
релом на лету ласточку почиталось тогда делом обыкновенным.
Шляхтич не смел ездить в карете или коляске – такое право пре-
доставлялось лишь больным и женщинам. Семидесятилетние
старики ездили верхом в дальний путь, например, от берегов Бе-
резины до Варшавы. Только некоторые богатые модники, воз-
вратившиеся из изнеженного Парижа, игнорировали старинные
польские обычаи и законы, предписанные молодечеством. Но
всякое исключение, как известно, лишь подтверждает общее
правило. Таких изнеженных модников было крайне мало и всё
шляхетство, относясь к ним с пренебрежением, преследовало их
насмешками и сатирой.
Охоцкий говорил: «В конце концов целый наш народ был
“тенжизною”, потому что подражал вождям этой тенжизны: Ио-
сифу (Юзефу-Антонию) Понятовскому, Евстахию Сангушко,
Казимиру Сапеге – генералу артиллерии и маршалу литовского
Сейма, Вельгурскому, К. и А. Ржевуским (Жевусским), Валев-
скому, Дзялынскому, Ченскому, Ниесоловскому, Потоцкому и
другим. Была эта молодёжь весёлая, милая, честная, служила
она украшением самых знаменитых салонов и лучшего общест-
ва. Были все люди высокого положения, сенаторы, сановники,
26
послы Сейма – цвет нашей молодёжи. Им все подражали, пере-
нимали их одежду, обращения, слова, даже их пороки.
Времена тогда ещё были хорошие. Под маской легкомыслия
кипели высокие чувства и пульс народной жизни бился ещё пра-
вильно. Одежда молодёжи была следующая: на перевязи с вы-
шитыми словами “Народ с королём и король с народом” висела
сабля, шпоры или серебряные подковки под красными сапож-
ками весело бренчали; шапочка надевалась набекрень со спу-
щенным к правому уху трёхцветным шнурком, оканчивавшимся
страусовым пером или султаном. За обиду не звали к суду, ни-
каких суперарбитров не выбирали: каждый сам охранял свою
честь и никогда ни на чей суд не согласился бы отдать эту
честь».
О Юзефе Понятовском осталось такое свидетельство совре-
менников: «Он имел одну, впрочем, рыцарскую слабость, свой-
ственную многим героям. А именно: он был страстный люби-
тель прекрасного пола, и притом разборчив только в красоте, а
не в звании женщины. Несколько раз князю Понятовскому пред-
лагали блистательные партии, и он мог бы породниться с вла-
детельными фамилиями, но он всегда отвечал одно: что чувст-
вует себя не в силах сохранить супружескую верность и потому
отказывается от женитьбы, зная по опыту, что все женщины бо-
лее или менее ревнивы. На основе этого правила он всю жизнь
остался холостяком и волокитой» (Булгарин Ф.В.).
На волне настроений молодечества появился на сценах Варша-
вы великолепный сценарист и актёр-комик Алоиз Жулковский,
быстро поднявшийся в сценической деятельности и ставший
широко известным и горячо любимым многими поклонниками
его таланта. Как-то одному шляхтичу показалось, что Жулков-
ский высмеял его в своей комедии. Взбешённый, он вызвал ав-
тора комедии на дуэль.
– Хорошо, – спокойно согласился Жулковский, – но в таком
случае за мной – право выбора оружия.
27
На следующий день в условленном месте блюститель собст-
венного гонора поджидал “обидчика”. И вот появился Жулков-
ский, управляющий шестёркой лошадей, которые тащили боль-
шую старинную пушку. Когда же он, устроившись на отведён-
ной позиции, стал деловито засыпать порох, а затем поместил в
жерло солидный запас картечи, нервы у шляхтича не выдержали
– вызов был взят обратно.
* * *
Вскоре, в 1790 году, созданная Сеймом Гражданско-Военная
комиссия постановила организовать два военных лагеря для
подготовки нового войска – один возле местечка Големб под ко-
мандованием принца Виртембергского, а другой под Брацлавом
под начальством Юзефа Понятовского, в котором находился и
Тадеуш Костюшко. Однако средств на лагеря опять катастро-
фически не хватало.
1 марта этого 1790 года в далёких Североамериканских Шта-
тах, живших тогда довольно обособленно от Европы, прошла 1-я
перепись населения. По её результатам в стране, ставшей в бу-
дущем самой сильной в мире, проживало всего 3.929.214 чело-
век, включая и негров-рабов. Индейцы, поскольку они не подчи-
нялись властям, в переписи даже не учитывались.
В 1790 году широко известный в то время польский общест-
венный деятель ксёндз Станислав Сташиц писал, что последняя
люстрация показала, как испорчены в обществе обычаи, как за-
быта религия: доходы староств, показанные под присягой и са-
мих старост, и проводивших перепись люстраторов, во много
раз меньше действительного дохода; доход со староств, с кото-
рых старосты имели до сих пор по 60 и 120 тысяч злотых, в
люстрациях определён в 35 и 80 тысяч злотых.
Григорий Стефанович, будучи с точки зрения Истории малень-
ким человеком, оказался свидетелем многих великих дел и боль-
ших перемен в жизни людей. И сам он в этих переменах хоть и
незаметное, но участие всё-таки принимал. Какие ему довелось
28
тогда слышать речи! Казалось, всё самое лучшее, возвышенное
и патриотичное вдруг разом поднялось во весь рост и заявило о
себе. Брат обнимал брата, будь тот богат или беден, умный нера-
зумному готов был дорогу к счастью указать. И перед всеми сия-
ла одна цель – возрождение Отчизны, за которую молодые горя-
чие головы готовы были с радостью свою жизнь без остатка по-
жертвовать. В то время, как Григорий Дзиковицкий, находясь
возле сильных мира сего, был в курсе происходивших событий и
живо интересовался новыми веяниями и настроениями, в его
родных Дзиковичах время, казалось, затормозило свой бег. Там
мало что менялось и только отзвуки больших перемен докаты-
вались сюда в виде слухов и пересказов, которые, однако, силь-
но волновали воображение здешних обитателей, готовя их, ви-
димо, к будущим переменам.
Новые польские военные лагеря были задуманы, прежде всего,
как учебные центры для обучения солдат военному ремеслу, что
было крайне необходимо для страны, долгие десятилетия не
имевшей современной регулярной армии. Я.-Д. Охоцкий вспо-
минал позднее: «Лагерей подобных в Польше не бывало очень
давно, кажется, ещё со времён Иоанна (Яна) III. Всем хотелось
поглядеть на них. Подчаший Олизар задумал ехать осматривать
войска, пригласил с собою несколько и депутатов из молодёжи.
[…]
Стоянка продолжалась от половины августа до конца сентяб-
ря. Съезд был до того велик, что не только местечко Големб, но
и все окружающие сёла были переполнены приезжими. В Пула-
вах также помещалось множество гостей и балы давались ежед-
невно […]. Принц Виртембергский приезжал ежедневно на ба-
лы. Человек он был очень гордый, недоступный и нелюбимый
как в обществе, так и в войске. Принц был зятем князя Адама
Чарторыйского, генерала Земель Подольских, а впоследствии
фельдмаршала австрийской службы.
29
Вновь устроенные войска имели очень хороший вид: новые
красивые мундиры гранатного цвета все были одинаковы, полки
различались только номерами на пуговицах, цветом выпушек и
обшлагов. Пушки, упряжь и зарядные ящики – всё это было но-
вое. Каждый солдат являлся сытый, весёлый, свежий и храбрый.
В дни манёвров разбивались возле палатки Виртембергского
два огромных намёта и там устраивался завтрак в 11 часу. […]
Завтрак давался от имени генерала Виртембергского, офицеры
играли роль хозяев, но серебро, столовое бельё и ливрейная при-
слуга – всё было с гербами Чарторыйских и, вероятно, все рас-
ходы тоже были князя Адама».
* * *
Поскольку 2-летнего срока полномочий польского Сейма для
завершения всех намеченных реформ явно не хватило, депутаты
собственной волей приняли решение о продлении в 1790 году
своей деятельности ещё на один срок. Поэтому этот Сейм вошёл
в историю под названием Четырёхлетнего. Основной его задачей
была разработка и принятие новой конституции Речи Посполи-
той.
Но, среди прочего, этот Сейм обратил внимание и на положе-
ние евреев в государстве. В это время по религиозному составу
население Великого княжества Литовского представляло из себя
следующую смесь: 39% было исповедующих униатство, 38% –
католики. На третьем же месте были иудеи, которых было аж
10%! (Правда, по другим данным, в Речи Посполитой в 1790 го-
ду на 8 миллионов жителей считалось 300 тысяч евреев, что со-
ставляло лишь 3,75%). Но какая бы цифра ни была верной, всё-
таки евреи в Польше были не только обладателями большой
собственности, но и составляли особое “государство в государ-
стве”. Общественные еврейские дела управлялись общинными
правлениями – кагалами, которые имели между собой беспре-
рывное сообщение и в общем деле всегда действовали заодно.
Евреи всегда держали ту сторону, от которой надеялись полу-
30
чить для себя больше пользы. Как написал в своей книге в 1815
году И. Ляхницкий, к разделу Речи Посполитой евреи относи-
лись с полным спокойствием, но когда поляки заговорили о ре-
форме евреев, обитающих на их земле, тогда в стране началось
брожение. Главный раввин созвал съезд представителей еврей-
ских общин в Зельве на Литве. Воззвание раввина начиналось
словами: “Беда стряслась над страною и взволновался народ…”.
Но если шляхта, при всём пренебрежении к евреям, старалась
лишь ограничить их могущество и влияние на Речь Посполитую,
то простой народ их просто ненавидел. Ф.В. Булгарин утверж-
дал: «Ненависть к жидам в литовском крестьянине сильнее всех
других страстей». Интересно, что даже известный еврейский
деятель XIX века Бернар Лазар в книге “Антисемитизм, его ис-
тория и его причины” вынужден был оправдать такую нена-
висть: «Поскольку враги евреев принадлежали к самым различ-
ным расам, проживали в землях столь далёких одни от других,
поскольку ими управляли самые различные законы, основанные
на совершенно противоположных принципах, поскольку они не
имели ни сходных нравов, ни одинаковых обычаев, вдохновля-
ясь совершенно несхожими идеями, не допускавшими одинако-
вых суждений о всех вещах, – приходится признать, что общие
причины антисемитизма всегда заключались в самом Израиле, а
не в тех, кто с ним боролся» (Bernard Lazare).
Из населения княжества, не исповедовавшего униатство, като-
лицизм и иудаизм, оставалось только 6,5% православных, 4%
староверов, бежавших сюда из России от преследований и всё
ещё не высланных назад, в Россию, 1,5% протестантов и 1% му-
сульман из числа потомков тех татар, что были приняты на
службу ещё при великом князе Витовте.
* * *
Чтобы отправить письмо из Пинска в Столин, расстояние до
которого составляло 15 миль (1 миля – примерно 7,8 километра),
надо было послать его через почтовую станцию в Гродно, а это
31
более 60 миль только в одну сторону. Сообщение шло долго,
окружным путём и теряло свою актуальность. Другие же почто-
вые станции находились ещё дальше – в Вильно и Ровно. По-
этому жители повета обратились в местный cеймик с просьбой
об усовершенствовании почтовой службы на Пинщине. 28 марта
1791 года Гражданско-Военная и Порядковая комиссии Пин-
ского повета приняли постановление, в один из пунктов кото-
рого вошла жалоба жителей на работу почты, которая сдержи-
вает общение людей – купцов, торговцев, родственников, слу-
живых и так далее. Гражданско-Военная и Порядковая комиссии
направили акт с постановлением послам Пинского повета в Вар-
шавском Сейме королевскому шамбеллану и мечнику Матеушу
Бутримовичу и городскому писарю подстолию Павлу Ширме,
чтобы те обратились к директору почт с просьбой об изменении
движения почт в Пинском повете.
* * *
3 мая 1791 года Польша, наконец, получила новую конститу-
цию, которая, если бы была реализована, поставила страну по
уровню государственного устройства вровень с её соседями. В
частности, по ней отменялась выборность королей, право liberum
veto, создавалась регулярная армия, ограничивалась власть
панов над крестьянами и право шляхты на вооружённые дейст-
вия против короля или друг друга. Конституция 3 мая уничто-
жала и федеративное устройство Речи Посполитой – деление на
Корону и Великое княжество отменялось. Созданием унитарно-
го государства авторы конституции надеялись сплотить общест-
во в условиях катастрофически сложившейся обстановки.
Хотя Россия, занятая в турецкой войне, не смогла силой вос-
препятствовать польским реформам, в самой Речи Посполитой
нашлись внутренние противники. В частности, Салезий Потоц-
кий, отец Щенсного Потоцкого, недовольный нововведениями,
задумал покинуть отечество и переехать в Америку. Для прода-
жи своих имений он вступил в переговоры с графом Протазаном
32
Потоцким и его компаньонами-банкирами. В Тульчин приехал
главный агент банка Прота Потоцкого – ксёндз Оссовский. Од-
нако в последний момент от подписания продажной крепости
Салезия Потоцкого удержал посол Сейма от Брацлавского вое-
водства Мощинский.
Несогласные с реформами магнаты и шляхта стали группи-
роваться вокруг союзника русских по подавлению Колиивщины
и поддерживаемого Екатериной II магната К. Браницкого.
Россия к концу 1791 года успешно закончила турецкую войну
и двинула высвободившиеся войска в Польшу. Ещё до начала
вооружённых столкновений король собственноручно писал к
Щенсному Потоцкому, заклиная его не вводить отечество в
опасность и оставить свои намерения на противоборство с влас-
тями Речи Посполитой. В письме был приведён пример из рим-
ской истории – пример Кариолана. Газеты напечатали это пись-
мо короля.
Брокгауз и Ефрон: «Когда началась кампания 1792 года против
России, Станислав-Август присоединился к её сторонникам
(патриотам. – Примечание автора), дал клятву соблюдать кон-
ституцию 3 мая 1791 года». Однако сил у короля было недоста-
точно. Несмотря на предпринятые ранее усилия, к 1792 году
польское войско не превышало даже 60 тысяч человек.
* * *
Григорий со своими отцом и братом, находясь на расстоянии,
временами поддерживал связь при помощи писем, доставляемых
почтовыми экипажами. Правда, связь эта была недешёвою и
корреспонденция доставлялась адресату с большим опозданием.
Выполняя перед согражданами обязательства, возложенные на
них в поветовом сеймике, послы в Сейме от Пинского повета М.
Бутримович и П. Ширма составили в Варшаве посольское пред-
ложение о реорганизации почты на Пинщине, которое вручили
великому писарю Великого княжества Литовского Дзедушицко-
му, генералу почт края, 28 апреля 1792 года. В нём шла речь об
33
урегулировании движения почт от Варшавы до Пинска и от
Пинска до Столина, пока ещё входившего в состав Пинского
повета. Послы предлагали для улучшения почтовой связи в бу-
дущем продлить почтовые тракты от Столина до Ровно и от
Пинска до Слонима. Проект предусматривал также улучшение
уже существующей на Пинщине почты. Особое внимание было
уделено строительству новых почтовых трактов и станций. Что-
бы связать Пинск с Варшавой, авторами проекта был разработан
почтовый тракт Пинск – Брест-Литовск – Варшава с указанием
расположения почтовых станций (предположительно на расстоя-
нии 3 – 4 миль). Между Брест-Литовском и Пинском намечалось
построить пять почтовых станций. На почтовом тракте Пинск –
Слоним намечалось строительство трёх станционных домов. По-
сольский проект предполагал учредить на всех этих станциях
должность почтмейстера и его заместителя, обязательно с при-
нятием присяги, особенно на тех станциях, которые были распо-
ложены в селениях, имеющих панские дворы. Случалось, что ка-
кой-нибудь ясновельможный пан, владелец деревни, приезжал
на почту и ради интереса велел ломать сургучные печати, читать
письма, а после прочтения иные задерживать. Чтобы такого не
случалось, проект предусматривал ответственность работника
почтовой станции за вверенные ему послания. Воплотить в
жизнь этот проект не удалось. Причиной тому стал последний
раздел Польши.
* * *
Осмелевшие из-за русской поддержки сторонники гетмана
Браницкого составили заговор и, с благословения Екатерины II,
объявили в мае 1792 года о создании Тарговицкой конфедера-
ции, призванной вернуть Польшу в её прежнее состояние внут-
ренней и внешней немощи. Затем коронный гетман Браницкий и
его сподвижник по Тарговицкой конфедерации польный гетман
Жевусский “отдались под опеку” России.
34
Слово Яну-Дуклану Охоцкому: «Военная комиссия предписа-
ла выслать в лагерь князя Иосифа Понятовского по два комис-
сара с каждого повета Киевского воеводства. Я и Гжицкий были
назначены из Житомирского повета. Нам приходилось ехать на
молдавскую границу, возле которой стоял Понятовский.
Кроме нас было уже при лагере шесть комиссаров. Один из
них – Мощинский – получил приказание идти с эскадроном в
Тульчин, принадлежавший князю [Щенсному] Потоцкому, и за-
брать оттуда надворное войско (личное войско магната. – При-
мечание автора), пушки, весь арсенал, порох и оружие. Вещи ве-
лено было отослать в местечко Полонное, а людей привести в
лагерь. Полонное должно было быть обращено в крепость; туда
же приехали инженеры. К ним в помощь, для сбора людей и над-
зора за рабочими, велено было послать комиссаров от поветов
Волынского, Киевского и Кременецкого. На работу являлись
ежедневно по 3 тысячи с лошадьми и по 6 тысяч пеших рабочих.
При них находился пеший Острогский полк под предводитель-
ством князя Любомирского. Но все эти работы ни к чему не по-
вели и так, без пользы, брошены. В две недели крепости выст-
роить невозможно.
Из Тульчина Мощинский привёл 300 человек пехоты, 180
всадников, 40 казаков, 6 пушек с лошадьми, упряжью и артилле-
ристами, 10 возов пороху, готовых патронов и разного оружия
на тысячу человек. Кроме того, было привезено 30 небольших
пушек, вроде крепостных. Вместе с людьми [Щенсного] Потоц-
кого пригнали 200 штук волов. Офицерам выданы были паспор-
ты (некоторые, впрочем, просили принять их на службу и были
приняты теми же чинами), а солдаты расформированы по пол-
кам.
Посланы были в другие барские дворы комиссары с приказа-
нием привести надворное войско и вскоре было доставлено ко-
миссаром Грохольским 120 казаков на отличных лошадях. Из
Корсуня прибыло тоже 100 доброконных казаков. Князь Чарто-
35
рыйский подарил 400 казаков, лошадь каждого из них стоила не
менее 30 червонцев, все были в новых мундирах и ни одного не
было старше 30 лет. Когда князь [Юзеф Понятовский] выехал их
осматривать, они приветствовали его криком: “Здорово, батька
Иозип!”. Из всех этих казаков сформирован полк в 10 сотен и
назван полком “Верная дружина”. Часть этих казаков князь ос-
тавил для своего конвоя.
Каждый день летали курьеры в Варшаву и из Варшавы. Но мы
только то и знали, что король обещает прибыть в лагерь, что вез-
де волнуются и готовятся защищать родину, и целые массы
шляхты стали под Люблином и Владимиром, ожидая королев-
ских приказаний. Из газет видно было, что война недалека, и что
Сейм вручил королю полномочия вести её и заключать тракта-
ты, а народ призывал на защиту родины и на принесение жертв
на общую пользу. Писали, будто король на заседании Сейма рас-
плакался и обещал лично вести войско и даже умереть за свой
народ. Королю дана была диктаторская власть, министры объяв-
лены неответственными, и Малаховский отсрочил заседания
Сейма до окончания войны, сам проливая слёзы среди взволно-
ванных и плачущих депутатов». Временное прекращение заседа-
ний Сейма произошло 29 мая 1792 года, но в прежнем составе
он уже не состоялся.
В лагере Юзефа Понятовского, где также находился и Тадеуш
Костюшко, все с нетерпением ожидали прибытия Станислава-
Августа. Снова слово Охоцкому: «Но король только всё соби-
рался ехать, а в лагере не являлся. Говорят, его не пустила новая
любовница, маркиза Люли. К нам было только прислано 400
крестов новь установленного военного ордена. […] В лагере всё
это возбуждало много энтузиазма. Сочинялись песни и музыка,
и со всех сторон слышались слова гимна “Дай нам, Боже…”.
В лагерь Понятовского ежедневно прибывали разные господа,
приводя с собой по пяти, десяти и более человек на хороших ло-
шадях, вооружённых и обмундированных… Ждали скорого по-
36
хода и лагерь шевелился. Заговорили о приближении неприя-
тельской армии под начальством Каховского, только она, как
слышали мы, двигалась очень медленно. […]
Князь Понятовский и Костюшко не были в дружбе. Вообще о
Костюшко говорили очень редко. Сам князь Иосиф относился
всегда с уважением и хорошо, но его приближённые не пропус-
кали случая отыскивать смешные стороны в генерале Костюш-
ко».
Так и не дождавшись приезда любвеобильного и необязатель-
ного короля, князь Понятовский решил выступать без него. Ар-
мия тронулась к Бугу и стала около Винницы на правой стороне
реки, что было не так уж и далеко от Махновки, где находился в
это время Григорий Дзиковицкий. Но автору неизвестно, был ли
тогда Григорий сторонним наблюдателем или участником собы-
тий. Был уже июнь, стояла жаркая погода и всё войско Юзефа
Понятовского купалось в Буге. Охоцкий вспоминал об этих
днях: «Только что мы пришли, пикет привёз связанных двух жи-
дов. У них нашли в плащах между сукном и подкладкою поста-
новления, прокламации и письма от имени [Тарговицкой] кон-
федерации. Кроме того, у них было найдено 48 червонцев. Соз-
ван был сейчас военный совет, и даже часу не прошло, как обоих
повесили. Деньги, найденные у них, князь отдал арестовавшему
их пикету.
Говорили, что конфедерация в Тарговицах, что в Тульчин со-
бирают громадные запасы фуража и провианта, что там должна
быть стоянка большого количества войск. Собрали военный со-
вет и, после недолгого совещания, постановили курьера [от
Щенсного Потоцкого] не пускать и писем от Потоцкого не при-
нимать [, поскольку тот присоединился к тарговичанам].
Мне было приказано с полковником Пиотровским и 150 каза-
ками идти в Бердичев и взять в тамошней крепости гарнизон, ар-
тиллерию и прочие вещи. По дороге в Бердичев я и Пиотровский
встречали множество землевладельцев Киевского воеводства,
37
спешивших укрыться в безопасные места, и преимущественно в
Галицию, перед наступающими военными смутами. Хотя и рас-
сказывали, что Тарговицкая конфедерация никого безоружного
не тронет, что цель её – только при помощи иностранных войск
восстановить старый порядок, уничтоженный Сеймом, но тем не
менее панический страх обуял всех и все бежали и крылись. […]
В Бердичеве я сейчас же оделся в мундир и представился кня-
гине Радзивилл. Экипажи её уже были готовы, она хотела уез-
жать в Галицию. Мои представления о том, что ей не грозит ни-
какая опасность и что войско находится под начальством Поня-
товского, удержали её на несколько дней отъезда. Когда пришёл
отряд наших казаков, их выстроили против дома княгини. Все на
них смотрели с удивлением: до сих пор подобного войска ещё
никто здесь не видел.
Я отдал письменный приказ гарнизону [Бердичева] явиться на
смотр. Ударили в барабан и люди собрались – всего не более 100
человек. Сложив оружие, они отошли в сторону и тогда я объя-
вил им приказ главнокомандующего, требующего зачисления их
в действительную службу. Ни одним словом не заявили они сво-
его желания исполнить приказ. По ближайшем рассмотрении
оказалось, что в одной и той же роте служили дед, отец и сын –
калеки и старики, никуда не годные. Пришлось выбраковать. И
только тех, которые были моложе 40 лет, взять в службу, а ос-
тальным – выдать паспорта. Годных нашлось 49 солдат, 4 офи-
цера и 5 барабанщиков. Кроме того, 8 артиллеристов. Были ещё
в этом гарнизоне 50 музыкантов, тоже в военных мундирах. Ко-
гда я хотел взять их, ксёндз начал просить, почти упал к ногам,
чтобы я их только не брал.
– Желаете ли вы идти на службу? – спросил я их.
Большая часть крикнула: “Желаем”.
– Кто желает – выступай вперёд!
И вышло из рядов более 30 человек. Из них я выбрал 24, умев-
ших играть на трубах, и присоединил к ним одного барабанщи-
38
ка. Порешил составить таким образом трубачей для казаков
“Верной дружины”. Мундиры им тотчас же сшили бердичевские
портные. Равно так же беспрекословно исполнил еврейский ка-
гал все мои требования реквизиций: лошадей, овса и хлеба.
Ещё три дня пробыли мы в Бердичеве, пока всё было кончено.
Моим писарям помогали три местных ксёндза, пиша паспорты
для всех негодных к службе и не желавших служить».
* * *
Трудно сказать, что делал в это время Григорий Дзиковицкий.
Прот Потоцкий сам не принимал участия в борьбе враждующих
сторон, но многие шляхтичи из его окружения взяли оружие в
руки. Так что полностью в стороне от бурных событий послед-
него периода существования Речи Посполитой Григорий точно
не мог остаться. Конечно, участие в крупных событиях – ещё не
признак крупной личности. В эти события вовлекаются массы
простых людей, в обычной жизни никак себя не проявляющих.
И, конечно, мирская слава или бесчестье скоротечны по времени
и ограниченны в пространстве. Но, тем не менее, сама прикосно-
венность людей к большим историческим делам даёт возмож-
ность их потомкам оценивать своих предков по поведению в
конфликтные периоды, гордиться или стыдиться за своих пред-
ков. И, судя по тому, что Григорий Дзиковицкий ровным счётом
ничего не получил от прикосновенности к бурным обществен-
ным конфликтам, можно предположить, что он не был среди
конфедератов. Местное же русское население, как признавал сам
Юзеф Понятовский, в основном поддержало приход русских
войск на украинские земли.
В жизни людей нередко случается, что мелкое препятствие
может помешать достижению великой цели. Против же дости-
жения сравнительно небольшой цели Григория Стефановича
встало великое препятствие – Речь Посполитая была обречена.
Пруссия, не желавшая упустить своего куска от ожидаемого но-
вого дележа Польши, поспешила присоединиться к русским.
39
Дадим вновь слово Охоцкому: «В Любаре многолюдство было
страшное, особенно многочисленны были уезжавшие в Гали-
цию. Город был буквально ими переполнен. Курьеры в Варшаву
и из Варшавы летали по-прежнему. Были слухи о наступлении
неприятельской 100-тысячной армии генерала Каховского в на-
ши пределы, а между тем лагеря нашего и не думали укреплять.
У нас было всего-навсего 24 тысячи человек, считая в то число
всех волонтёров. Неравенство сил наводило на нас ужас. У не-
приятеля к тому же была армия дисциплинированная, привык-
шая к битвам. Король только обещал приехать, не думая испол-
нять обещания. […] Армия наша начала уже быстро отступать, и
не трудно было предсказать ожидавшие её в будущем пораже-
ния. […]
Понятовский и Вельгурский пошли степями к Полонному,
Костюшко двинулся к Заславлю. Багаж и тяжести направлены
были прямо через Борушковку к Полонному под прикрытием
одного батальона и эскадрона кавалерии. В Борушковке тянется
гребля через болото и речку. Мост был надпилен неприятелем, и
едва только обоз на него въехал – провалился. В ту же минуту
русские явились из засады и ударили на прикрытие. Резня была
ужасная. И только очень небольшая часть обозов была спасена
казаками и эскадроном кавалерии и обратно доставлена в лагерь.
Двести повозок и две пушки достались неприятелю.
Неприятель через Мирополье перешёл к Цуднову и там оста-
новился. Наши пришли в Полонное далеко уже не в совершен-
ном порядке. Всю ночь затопляли тяжести, порох, амуницию и
всё, что не могли взять с собою. Более тяжёлые пушки также за-
гвоздили (вбили гвозди в затравку) и отошли к Шепетовце.
Костюшко шёл на Зеленицы, за ним в погоню двигался Фер-
зен, а Каховский занял наш лагерь под Любаром. Под Зеленица-
ми Костюшко на равнине успел выстроить часть своих войск и
встретил Ферзена. Несмотря на превосходство сил и лучшее воо-
ружение неприятеля, наш генерал удержался в своей позиции.
40
Ферзен отступил, но Костюшко не мог его преследовать, так как
Каховский с другой стороны уже наступал на него.
На другой день после битвы, начиная с Костюшки всем, при-
нимавшим участие в сражении и отличившимся, главнокоман-
дующий князь Понятовский роздал ордена Virtuti militari. Полу-
чили кресты все офицеры без исключения в полку казачьем
“Верная дружина”».
Этот же казачий полк был затем под самым сильным огнём во
время сражения под Дубенкой и после войны в нём осталось
всего 4 сотни по 90 человек каждая. Князь Юзеф Понятовский
считался атаманом этого полка и потому с этого времени стал
всегда носить бурку, в которой и встретил смерть...
Охоцкий: «После сражения под Дубенкою армии уже более не
встречались. Наши отступили к Варшаве, а неприятель наступал
шаг за шагом до самого Маркушева, где наши генералы устрои-
ли лагерь.
В это время Тарговицкая конфедерация из Тульчина перешла в
Бердичев и сформировала Комиссию Киевского воеводства. Но
из помещиков дома почти никого не было, а кто и оставался – не
хотел вмешиваться в эти дела. Потоцкий принуждён был, за неи-
мением приличного кандидата, объявить маршалом некоего Ко-
ленского – городского писаря житомирского, протежированного
гетманом Браницким».
* * *
В этом же июне 1792 года король Станислав-Август был вы-
нужден присоединиться к Тарговицкой конфедерации и отдать
приказ войскам прекратить противодействие тарговичанам и ин-
тервентам. Племянник короля Юзеф Понятовский, не желая
быть соучастником своего дяди-короля в унижении Речи Поспо-
литой, сдал команду, подал в отставку и выехал за границу. То
же самое сделал Костюшко и другие лучшие генералы. Россий-
ское войско заняло Варшаву. Отказались от своих должностей и
эмигрировали Мнишек, коронный маршал Сейма Станислав Ма-
41
лаховский, литовский маршал Сейма Сапега, генерал артилле-
рии Хрептович, князь Станислав Понятовский и даже, осознав
то, что он натворил, сам глава Тарговицкой конфедерации гет-
ман Браницкий.
Затем Екатерина II и её правительство приняли предложение
Пруссии о новом разделе Польши, что и было зафиксировано в
секретном союзном договоре от 12 января 1793 года. Пруссия
заняла земли на западной границе.
Взамен прежнего представителя России в Речь Посполитую
был направлен новый посланник, который должен был провести
в жизнь намерения Екатерины II. Н.И. Костомаров: «Сиверс
прибыл в Гродно 20-го (31-го) января, и прибытие его, как во-
дится, было предлогом к празднествам и весёлостям. Ему оказы-
вали чрезвычайные почести. [Щенсный] Потоцкий устроил для
него великолепный обед, затем последовали другие обеды и ба-
лы. Конфедераты, между собой несогласные, одинаково заиски-
вали милостей и расположения посла Екатерины…
Через десять дней после приезда своего в Гродно, Сиверс при-
был в Варшаву, получив от Булгакова весть о казни [француз-
ского короля] Людовика XVI. Это казалось чем-то пророческим
для него, въезжавшего в столицу государства, также осуждён-
ного на казнь, которой исполнение возлагалось на него […]. 3-го
(14-го) февраля в 12 часов дня Сиверс отправился представ-
ляться королю в щёгольском экипаже, запряжённом прекрасны-
ми лошадьми, с блестящей прислугой. Народ толпился на улице
и по окнам домов. У всех было тревожное желание взглянуть на
лицо этого нового гостя: ни один ещё русский посланник не воз-
буждал такого любопытства, внимания, надежд, страха, ни один
ещё не являлся в польскую столицу в такую знаменательную
эпоху крайнего бессилия Польши и крайнего могущества над
ней России. Все дамы были в глубоком трауре. Польша надела
его по Людовику XVI, но вместе с тем бессознательно надела
42
его и по себе. Изобильные синие ленты Белого Орла и красные
Станислава нарушали однообразие чёрных одежд».
11 марта 1793 года генерал Кречетников объявил в Полонном
манифест “О присоединении польских областей к России”. 2
июня 1793 года вышел манифест Екатерины II о втором разделе
Речи Посполитой. Охоцкий: «К России присоединёны воевод-
ства Киевское, Брацлавское, Подольское и часть Волынского по
Вакровичи, Литва присоединена по реку Неман.
Жителям вменено в обязанность принести присягу на поддан-
ство в течение 3-х лет. Присяги на подданство требовали и от
войск, находившихся под начальством Любовидзского, назна-
ченного [Тарговицкой] конфедерацией. Офицерам предоставля-
лось право не давать присяги и выходить в отставку, но солдаты
должны были непременно присягать. Любовидзский немедленно
присягнул, и с ним его 12-тысячный корпус.
Сейчас же по объявлении второго раздела Польши банкиры
варшавские и их компаньон Прот Потоцкий прекратили плате-
жи, что произвело затруднение и денежный кризис, продолжав-
шийся до самого начала царствования Павла I».
* * *
Литовская конфедерация под предводительством двух Коса-
ковских – епископа и гетмана – соединилась с польской, и члены
обеих конфедераций из Брест-Литовска, где они находились, пе-
решли в Гродно. Здесь они составили новый компрадорский
Сейм Речи Посполитой.
Охоцкий: «В передней у короля на карауле были солдаты из
Мировского полка. Два из них стояли у трона в зале Сейма. Про-
чие места и двери заняты были чужеземною стражею. Физионо-
мия его (короля), прежде оживлённая, приятная, с всегдашним
милым выражением, которое влекло к нему сердца всех, теперь
исхудалая, изменившаяся, со впалыми щеками и жёлтая, каза-
лось говорила о недавней тяжкой болезни. Король не подымал
43
даже глаз. Едва можно было узнать в нём прежнего Станислава-
Августа.
Варшава была совсем не похожа на ту, какою я знал её ещё не-
давно. Какое-то печальное беспокойство господствовало повсю-
ду. Театры и балы были ещё многолюдны, но посещались пре-
имущественно только военными.
Конфедерация продолжала свою работу. Ходили слухи, что
Щенсному Потоцкому обещана корона. Но его уже не было в
Варшаве.
В стране в это время господствовало совершенное спокойст-
вие, какое обыкновенно и в природе всегда господствует перед
бурей. Конфедерация не имела у нас никакого влияния, так как
наше [Киевское] воеводство присоединено было к империи.
Снова возобновлёны были земские и городские суды».
* * *
15 июня 1793 года генерал Кречетников направил приказ но-
воназначенному губернатору Брацлавского воеводства Ф.Ф.
Берхману о проведении полной ревизии края. Составление “ге-
неральной карты всего края здешнего, к России присоединён-
ного, с камеральным описанием” было поручено инженер-
генерал-майору Кнорингу, для чего последнему были приданы
уездные землемеры и “исправные и надёжные” штаб-офицеры,
на которых и было возложено описание путём объезда и “отоб-
рания сведений” по приложенной форме от владельцев или уп-
равляющих городов, местечек, староств, сёл и деревень.
Под сильным нажимом российского посланника И.Я. Сиверса
Гродненский Сейм ратифицировал акты 2-го раздела. В ноябре
того же года Сейм отменил конституцию 1791 года и вернул
прежние порядки. Взамен отменённой Сейм принял навязанную
захватчиками конституцию, которая окончательно превращала
Речь Посполитую в вассала Российской империи. Такой “Основ-
ной закон” получил признание смирившихся тарговичан, многих
магнатов, крупной шляхты. Его поддержала и римская курия.
44
* * *
После второго раздела Речи Посполитой давние друзья и ком-
паньоны Прота Потоцкого прекратили платежи по старым обяза-
тельствам, а их банкротство разорило и самого графа. Красави-
ца-жена первая его оставила в несчастье и отделила своё имение.
Антоний-Протазан Потоцкий, предприимчивый и никогда не те-
рявшийся, завёл у себя в Махновке фабрику бумажных табаке-
рок и основал типографию, вложив в них всё ещё остававшиеся
у него немалые средства. В новой типографии наряду с книгами
про Потоцких издавались учебники, молитвенники, осуществля-
лись переводы иностранных произведений. Книги печатались на
нескольких языках. Кроме того, у Потоцкого было здесь нес-
колько мануфактур, организованных по-новому: рабочие были
вольнонаёмными и работали по контрактам. Вероятно, возле
магната, продолжавшего жить в роскоши и не желавшего отка-
зываться от прежних привычек богатого вельможи, продолжало
кормиться многочисленное мелкое шляхетство, среди которого
находился и Григорий Стефанович Дзиковицкий. Григорий, не-
смотря на возраст около 27 лет, был ещё не женат. Скорее всего,
финансовые потери графа Потоцкого отразились и на его достат-
ке, но возвращаться на родину, не добившись успеха, ему не
представлялось возможным. Оставалось надеяться только на то,
что всё в конце концов как-то образуется здесь.
Охоцкий: «Контракты 1793 года не походили на прежние. Ат-
мосфера была тяжёлая, дел совершалось немного, все были пог-
лощены общественными делами. Были, правда, балы и театр, но
и в половину не так многолюдны, как прежде. Конфедерация за-
претила представления наиболее любимых публикою пьес “Ген-
рих VI на охоте” и “Возвращение посла” (депутата) – сочинения
Богуславского и Немцевича».
В это время, 24 января 1794 года, в селе Подлис Ковельского
повета будущей Волынской губернии в семье униатского свя-
щенника Ницепора (Никифора) Максимиллиановича Перхорови-
45
ча Дзиковицкого и его жены Регины появились на свет два бра-
та-близнеца – Фёдор и Григорий.
* * *
В России, в сильно теперь расширенном крае еврейского про-
живания, поднялись новые вопросы. Евреи получили права ку-
печества и мещанства, каких не имели в Речи Посполитой, полу-
чили права равного участия в сословно-городском самоуправле-
нии, но должны были разделить и ограничения тех сословий: не
переселяться в города внутренних губерний России и быть высе-
ленными из деревень. При огромном теперь объёме еврейского
населения российской администрации уже не представлялось
выходом прикрыть оставление евреев в деревнях правом их
“временного посещения”. Для облегчения проблемы многие ма-
лые местечки были приравнены к городам – так открывалась ле-
гальная возможность евреям оставаться жить на прежнем месте.
Но при многочисленности еврейского населения в сельской
местности это не было достаточным решением.
Казалось, евреям естественно теперь было переселяться в об-
ширную и малонаселённую Новороссию, которую Екатерина II
открыла им. И новопоселенцам предоставлялись льготы. Однако
эти льготы оказались недостаточными, чтобы вызвать среди ев-
реев колонизационное движение. Тогда в 1794 году Екатерина
решилась побудить евреев к переселению мерами противопо-
ложными: приступить к действительному, а не провозглашаемо-
му их выселению из деревень в города. В то же время она обло-
жила всё еврейское население двойной податью по сравнению с
той, которую платили христиане. К слову, такую подать уже
давно платили старообрядцы; но в отношении евреев этот закон
оказался и не эффективным и не длительным. Но в какой-то ме-
ре всё предпринятое дало некоторый желаемый результат и ев-
рейское население Новороссии довольно заметно увеличилось.
* * *
46
Поляки же в это время были озабочены совсем иными проб-
лемами. Никто не ожидал внезапного революционного взрыва.
Начало ему положила кавалерийская бригада генерала Мадалин-
ского, 12 марта отказавшаяся повиноваться правительству тар-
говичан. Затем Мадалинский совершил стремительный рейд к
Кракову, который вскоре был взят повстанцами. Во главе вос-
стания встал Тадеуш Костюшко, срочно вернувшийся на родину.
24 марта 1794 года Тадеуш Костюшко встретил под Раклавица-
ми слабый русский отряд генерал-майора А.П. Тормасова и раз-
бил его.
Но это восстание практически никак не затронуло не только
Брацлавское наместничество, где жил Григорий Дзиковицкий,
но и вообще все территории, отторгнутые у Речи Посполитой по
второму разделу. В этих поветах люди жили почти так же, будто
не произошло никакого нового восстания и занимались собст-
венными делами и заботами. Так, владелец Бердичева князь Рад-
зивилл, ссылаясь на то, что раввины судят бедных евреев не-
справедливо и стараются извлекать из них только денежную вы-
году, издал 27 марта 1794 года распоряжение, чтобы евреи сами
избирали, большинством голосов, на три года четырёх судей и
одного писаря, которые ведали бы все дела между ними; сторо-
нам было предоставлено право приносить жалобы на решения
этого “суда по светским делам” перед князем.
После взятия Варшавы и последнего, третьего и окончательно-
го раздела Речи Посполитой, русское правительство приступило
к переустройству новых приобретений. В течение 1793 – 1795
годов 65 высокопоставленных царских чиновников (М. Кречет-
ников, М. Кутузов, И. Ферзен, А. Безбородько, А. Марков, М.
Новосильцев, М. Репнин и другие) получили во владение земли
с почти 80 тысячами крестьян, которые были конфискованы у
Короны, церкви и оппозиционной шляхты на малоросских тер-
риториях Малой Польши. Новые чины и звания за лояльность
России получили здесь магнаты Сангушки, Потоцкие, Жевус-
47
ские, Браницкие и другие. Многие другие “за неверность” под-
верглись конфискации имущества.
При переходе польско-литовского еврейства под власть рос-
сийского государства представители господствовавшего в еврей-
стве класса приложили все старания, чтоб убедить российское
правительство в необходимости сохранить вековой кагальный
институт, соответствовавший интересам и русской власти. В
конце XVIII века один из губернаторов присоединённого к Рос-
сии края писал в докладной записке: «раввин, духовный суд и
кагал, сопряжённые между собою тесными узами, имея всё в
своей силе и располагая даже самою совестью евреев, владыче-
ствуют над ними совсем отделённо, без всякого отношения к
гражданскому начальству». Желание духовных лидеров еврейст-
ва нашло поддержку в правительстве.
* * *
В результате нарушенных торговых связей довольно часто
прежние польско-литовские магнаты разорялись, что толкало их
на продажу своих поместий. Так, в 1796 году С. Любомирский
продал за 5 миллионов рублей в царскую казну своё имение По-
бережье на Днестре (три города и 179 сёл с земельной площадью
280 тысяч десятин), а Протазан Потоцкий – город Ямполь. Одна-
ко Прот Потоцкий не собирался быстро сдаваться и всё ещё на-
деялся на удачу, влезая во всё большие долги. В 1796 году он
испросил позволения о переименовании своей резиденции Мах-
новки из селения в местечко и разными выгодами и льготами
привлёк туда из Бердичева и других мест множество евреев для
поселения. Махновка даже получила статус уездного центра
Брацлавского наместничества.
Старания, а ещё более огромные издержки владельца имели
успех, и в то время Махновка, особенно по учреждении в ней
административных учреждений повета, имела вид порядочного
и опрятного городка, называвшегося тогда по большому числу
каменных строений “Каменной Махновкой”.
48
Все старые местные учреждения Речи Посполитой, восстанов-
ленные Тарговицкой конфедерацией, существовали до 1797 го-
да, когда на российский престол взошёл новый император Павел
I. Охоцкий писал: «Царствование Павла I сказалось повсюду
большими переменами. Наместничества были уничтожены и пе-
реименованы в губернии. При этом Брацлавское совершенно
раскассировано: часть его присоединена к Киевской губернии, а
часть к Подольской. Вместо Изяславской губерния названа Во-
лынской». При этом переустройстве Махновка вместо уездного
центра Брацлавского наместничества изменила статус на уезд-
ный центр Волынской губернии. В то же время Павел I восста-
новил всё, что было связано с судебной системой в Речи Пос-
политой – законы, трибунал, земские суды и даже польский язык
судопроизводства. Охоцкий отмечал в этой связи: «Радость всех
жителей по поводу этих милостей трудно даже описать, а благо-
дарность к императору высказывалась при всяком случае».
* * *
В 1797 году Михал-Клеофас Огинский переехал из Констан-
тинополя в Париж, где вошёл в контакты с Директорией и Та-
лейраном с целью восстановления Польши, но скоро потерял ве-
ру в успех этого дела и получил разрешение вернуться в Россию.
Павел боролся со всеми признаками вольнодумства, пришед-
шими в Европу из революционной Франции. Одним из внешних
признаков этого являлась новая французская мода – круглые
шляпы, жилеты, сюртуки с высокими воротниками. Сардинский
посол, публично высмеяв приказ о запрещении круглых шляп,
был в 24 часа выслан из России.
III. «РАСШЛЯХТОВАНИЕ» И «РАЗБОРЫ» ШЛЯХТЫ
Для укрепления своей власти на новых землях царское пра-
вительство привело всю местную шляхту к присяге на верность
царю. Но… Как писал В. Круковский, «После раздела Речи Пос-
политой алчными соседями и захвата Белоруссии Российской
49
империей царское правительство с удивлением обнаружило, что
на “воссоединённых” землях более 10% населения – дворяне-
шляхта (на самом деле меньше, около 7-8%. – Примечание
автора), в то время как в империи в среднем – только 1%. Тер-
петь такое было невозможно, и началось систематическое, пла-
номерное и беспрерывное “расшляхтование” нашего народа, ко-
торое постепенно осуществлялось почти сто лет.
Шляхта наша в XVI веке добилась конституционно закреп-
лённых прав на самоуправление, на выборы депутатов в Сеймы
и сеймики, суды и трибуналы. Шляхта выбирала даже короля.
Отсюда идёт её независимый характер, её гонор, чувство собст-
венного достоинства. Теоретически каждый шляхтич (в соответ-
ствии со Статутом Великого княжества Литовского) мог быть
избран королём. Это свидетельствовало не только о широкой де-
мократии, но и формировало специфический менталитет шля-
хетского сословия.
Естественно, что царское правительство после инкорпорации
Белоруссии [и Малороссии] серьёзно взялось за нашу шляхту.
Лишение “дворянства”, высылка в Сибирь, притом целыми сёла-
ми и шляхетскими домами, суды и расправы...».
В этот же период были сделаны две копии со старинной копии
конца XVI – начала XVII века “Переписи войска Великого кня-
жества Литовского 1528 года”, которые должны были использо-
ваться как документы, по которым можно было подтверждать
шляхтичам свою принадлежность к этому сословию.
Первый указ к сокращению кадров шляхетского сословия был
издан уже в 1797 году, и затем всё время дополнялся новыми.
«Эта политика поставила целое сословие в положение оправды-
вающихся, вынужденных придумывать доказательства своей
принадлежности к шляхте. В результате очень многие были низ-
вергнуты в самый низ социальной лестницы. Главной жертвой
“разбора” стала многочисленная мелкая шляхта.
50
Для того, чтобы подтвердить дворянское звание, требовалось
представить документы о владении кем-нибудь из предков зем-
лёй, либо о принадлежности к шляхте. У многих требуемых до-
кументов не оказывалось – были уничтожены войнами и пожа-
рами, утеряны, остались за границей.
Часто свои родовые архивы шляхта сдавала на хранение в мо-
настыри. Более того, по установленной процедуре подтвержде-
ния едва ли каждому сотому представилась бы возможность до-
кументально доказать своё дворянство. Частные купчие и про-
чие договора, которые имелись на руках, не являлись достаточ-
ными и убедительными доказательствами. В результате массо-
вый характер приобрела подделка документов, подтверждающих
принадлежность к привилегированному сословию» (“Подделка
документов об шляхтецком происхождении на Белоруссии во
второй половине XIX века”).
* * *
В присоединённом к России Юго-Западном крае продолжало
сохраняться много прежних, польских особенностей местной
жизни. Так, вместо полицейских-будочников в городах на пере-
крёстках стояли конные милиционеры. Лошади у них, как у сре-
дневековых рыцарей, были в стальных панцирях и со страусо-
выми перьями над гривой. А всадники, вооружённые копьями и
палашами, носили атласные пунцовые жупаны, зелёные кунту-
ши с откидными рукавами и белые шапки. Для приезжавших
сюда коренных русских такая полиция казалась выглядевшей
чисто по-польски.
Император Павел, чтобы дать приличное занятие множеству
польской шляхты, оказавшейся после уничтожения Речи Поспо-
литой лишённой привычного источника существования, пору-
чил генералу Домбровскому (не тому, что был во главе польских
легионов во французской армии) сформировать Конно-Польский
товарищеский полк на правах и преимуществах прежней поль-
ской службы. Полк не получал рекрут, но комплектовался ис-
51
ключительно добровольцами-вольноопределяющимися, “на вер-
бунках”. Шляхта образовывала первую шеренгу и каждый сол-
дат из шляхты назывался товарищем. Вторую шеренгу состав-
ляли вольноопределяющиеся, не доказавшие шляхетского про-
исхождения и называвшиеся шеренговыми. Служили в этом
полку “по капитуляции”, то есть вступали в службу по конт-
ракту на 6, 9 или 12 лет. Унтер-офицеры из товарищей называ-
лись наместниками и производились при наличии вакансии в
офицеры.
Солдаты Конно-Польского товарищеского полка были одеты
как старинные польские уланы пинской бригады: носили длин-
ные синие куртки с малиновыми отворотами, синие шаровары с
такими же лампасами, уланские шапки вроде стоячих конфеде-
раток, и отпускали волосы до половины шеи а-ля Костюшко.
В 1797 году по образцу и в дополнение к уже созданному
Конно-Польскому товарищескому полку, и также вербунками,
был сформирован Литовско-Татарский полк. Оба полка были от-
личными и по выправке, и по устройству, и по храбрости. Они
были вооружены карабинами и пиками с флюгером, как уланы,
но имени улан в русской армии тогда не существовало.
* * *
В Махновской округе продолжалось экономическое соперни-
чество двух основных местных центров – Махновки и лежащего
в непосредственной близости от неё местечка Бердичева, кото-
рое тогда ещё не входило в состав единого уезда. Со времён Ре-
чи Посполитой некоторые местечки и города были владель-
ческие – и владелец устанавливал свои дополнительные налоги с
жителей. Такими были и местечки Махновка и Бердичев.
В наследие императору Павлу досталось упрямое сопротив-
ление польских помещиков всякому изменению их прав, в том
числе и над евреями, и право суда над ними, как в прежней
Польше. Так, в жалобе бердичевских евреев на князя Радзивилла
писалось: «Чтобы иметь своё богослужение, долженствуем пла-
52
тить деньги тем, коим князь отдаёт в аренду нашу веру». А о
бывшем фаворите Екатерины II помещике Зориче те же евреи
писали, что он «оставил без платежа один только воздух». В то
же время со стороны владельцев местечек можно усмотреть и
прямо противоположное отношение к своим подданным-евреям.
В частности, в том же 1797 году владелец Бердичева князь Рад-
зивилл дал некоторым бердичевским евреям привилегию на ис-
ключительное право торговли сукном в Бердичеве.
Изо всего около миллионного еврейского населения, прожи-
вавшего на землях Речи Посполитой, присоединённых теперь к
Российской империи, примерно 200 – 300 тысяч проживало в де-
ревнях, занимаясь в основном виноторговлей, из-за чего еврей-
ство получало большие барыши и неприязнь крестьянства. Все
акты Павла I о евреях свидетельствуют, что этот государь, в от-
личие от своих христианских подданных, относился к еврейско-
му населению с расположением. Когда сталкивались интересы
евреев и христиан, Павел I отнюдь не брал христиан под свою
защиту. И если он в 1797 году и приказал принять меры к огра-
ничению власти евреев и духовенства над крестьянами, то это, в
сущности, было направлено только лишь на защиту крестьянст-
ва. Павел же признал за радикальным нелегальным еврейским
течением – хасидизмом – право на открытое существование. Па-
вел распространил еврейское право купечества и мещанства на
Курляндскую губернию. Одно за другим он последовательно от-
клонил ходатайства христианских общин Ковно, Каменец-
Подольска, Киева и Вильно о выселении евреев из их городов.
* * *
В 1798 году в Бердичеве насчитывалось 864 дома и проживало
4.820 человек. В городе действовали две шёлковые фабрики, ко-
жевенный завод, кирпичный завод, две мельницы. В том же 1798
году в Махновке работали заведённые Протом Потоцким ману-
фактуры: парчовая, суконная, каретная и крахмальная.
53
Для того, чтобы привести в известность имения, конфиско-
ванные в приобретённых от Речи Посполитой провинциях, пра-
вительство России решило провести в 1798 году перепись (люс-
трацию) новых имуществ. Люстраторы Винницкого староства
отыскали инвентари (описания доходов и расходов имений)
Махновской люстрационной комиссии за 1789 год и, основы-
ваясь на них, раздали всё Винницкое староство в посессионную
аренду кредиторам старосты Прота Потоцкого. Среди кредито-
ров, естественно, отсутствовал Григорий Стефанович, с этих пор
оказавшийся в очень неустойчивом материальном положении.
Местечко Бердичев с 1798 года стало терять свой вес в качест-
ве крупного торгового центра Правобережья.
* * *
С вторжением новых, торгашеских порядков, в прежнюю, про-
низанную идеями феодального долга и чести жизнь присоеди-
нённой к России польской шляхты, разрушение её привычного,
устоявшегося веками стереотипа поведения было лишь вопро-
сом времени. В своих “Воспоминаниях” Ф. Булгарин, происхо-
дивший из литовской шляхты среднего достатка, писал: «А было
и хорошее в семейном твёрдом союзе и в повиновении старшим
в роду. Было хорошее и в рыцарских нравах старинного дворян-
ства! Невзирая на издание закона, по которому все заёмные
письма признавались недействительными, если были писаны на
простой, а не на гербовой бумаге, в так называемой Литве требо-
вание подписи на гербовой бумаге почиталось оскорблением, а
подписывание – унижением своего достоинства. Разорялись на
честное слово.
Князь Доминик Радзивилл, взяв иногда игральную карту, коп-
тил её на свече и писал кончиком щипцов на закопчённом месте:
“Выдать (такому-то, в такой-то срок) тысячу (более или менее)
червонцев. X.D.R.”. И поверенный князя не смел даже помор-
щиться, а выплачивал немедленно. На честное слово можно бы-
ло поверить жизнь, честь, имение. В нашем славянском племени
54
стыд (то есть бесчестие) был величайшим наказанием, и честное
слово – твёрже всех залогов и подписей. Я застал это на деле и
под клятвой передаю моим детям».
* * *
Видимо, дела Прота Потоцкого шли не очень удачно и “Тор-
говая Черноморская компания” окончательно расстроилась, а
управляющий её делами и оборотами магнат разорился. Не толь-
ко все его огромные имения, но и любимая Махновка, перешли в
руки кредиторов, а многочисленные жители, кормившиеся пре-
жде вокруг процветавшего владения, оказались без средств к су-
ществованию и должны были как-то сами устраивать свою даль-
нейшую судьбу. Прот Потоцкий промелькнул в истории как ме-
теор, оставивший после себя много воспоминаний, связанных с
несбывшимися надеждами, и много разбитых банкирским кра-
хом состояний. С разорением Потоцкого, этого великодушного,
но опрометчивого и романтического магната, погибли все често-
любивые мечты и стремления Григория Дзиковицкого.
Во многих исторических романах их главный герой, стремясь
“схватить пробегающий случай за волосы”, добивается даже
большего, чем смел мечтать в начале своего пути. В других, бо-
лее реалистичных, он погибает. Но практически никогда не го-
ворится о третьем возможном результате – неудачном, но при
котором герой остаётся жив. Именно такая судьба, разрушившая
все юношеские мечты, досталась Григорию Стефановичу Дзико-
вицкому. Привыкнув смолоду надеяться на удачу, которая пона-
чалу, вроде бы, действительно ему сопутствовала, теперь он по-
нял, что ничего хорошего в своей жизни ему ожидать больше не
следует. Григорию оставалось только одно: согнув спину, начать
трудиться хотя бы для того, чтобы просто не оказаться на самом
дне. Подавленный злосчастной судьбой, отказавшей ему в знат-
ности, богатстве и высоких покровителях, которые дали бы ему
возможность самому добиться его самых смелых юношеских
55
мечтаний, Григорий теперь думал только о том, как ему устро-
ить свою дальнейшую жизнь.
Имения графа Антония-Протазана Потоцкого, расположенные
в местечке Махновка и его окрестностях, а с ними и типография,
заведённая за 3 года до разорения, были конфискованы в госу-
дарственную казну и предназначены к продаже любому желаю-
щему их выкупить.
На Украине крупные землевладельцы-магнаты продолжали из-
влекать доход из своих имений по старой, ещё польской систе-
ме. Отвечая на запрос из Сената, волынский гражданский губер-
натор в конце 1799 года писал: «По здешнему обыкновению
многие помещики наследственные свои деревни по большей
части отдают в посессии и получают знатные доходы» (Сташев-
ский Е.Д.). Но теперь, после разорения Прота Потоцкого, у Гри-
гория Дзиковицкого не было ни средств, ни покровителей для
того, чтобы взять в посессию хоть какую-то доходную статью в
имениях окрестных магнатов.
К тому же продолжалась государственная политика на вытес-
нение мелкой шляхты из состава благородного сословия. Указ от
августа 1800 года установил ей срок для предоставления доку-
ментов, подтверждающих шляхетское происхождение, в 2 года.
Затем последовал Указ от 25 сентября 1800 года, который под-
твердил чиншевой шляхте её права, однако к шляхте были те-
перь отнесены только те, кто значился в Шляхетских сказках
1795 года. Такая политика правительства заставила Григория
Стефановича Дзиковицкого начать, наконец, хлопоты о получе-
нии документальных свидетельств своей принадлежности к шля-
хетству, о чём ранее он даже не считал нужным беспокоиться.
В самом ближайшем соседстве с Махновкой находилось селе-
ние Мшанец. Из одного места в другое можно было дойти пеш-
ком за какие-нибудь полчаса – час. Не знаю, с какого времени,
но именно здесь на рубеже XVIII – XIX веков приобрёл свой
дом Григорий Дзиковицкий и начал простую жизнь сельского
56
беспоместного шляхтича, по достатку мало чем отличавшуюся
от соседских крестьянских семей. Григорий Стефанович, нужда-
ясь в подтверждениях своего права быть записанным в сословие
российского дворянства, начал переписку по этому вопросу с
родными, жившими в Пинском уезде. И, поскольку отец был
уже в преклонном возрасте, Григорий переписывался в основ-
ном с братом Онуфрием.
Четырнадцать лет прошло со времени разлуки с семьёй. На
лбу Григория, когда-то белом и гладком, за эти годы появилась
не одна морщина, походка отяжелела, а шея покрылась красным
загаром от постоянного пребывания в полях и на покосах. Но он
всё ещё не женился, поскольку не мог быть уверенным, что его
семье будет на что существовать.
18 января 1801 года жившему в селении Мшанец Махновского
уезда Григорию Стефановичу Дзиковицкому старшим братом
Онуфрием из Дзиковичей было отправлено письмо. Это была
часть переписки, свидетельствующей о том, что Григорий не за-
бывал свою малую родину и интересовался жизнью родствен-
ников, а также связанной с необходимостью получения докумен-
тов, подтверждающих его принадлежность к шляхте.
В это время род Дзиковицких был сильно разветвлённым и
расселился уже по многим местам. Так, в 1801 году разные Дзи-
ковицкие проживали в Пинском уезде в Больших Дзиковичах,
Малых Дзиковичах, Местковичах, Острове, Жолкине. Кроме то-
го, некоторые ответвления рода осели в северных уездах со-
седней Волынской губернии – кроме Махновского, из линии
Перхоровичей в Кременецком, вероятно кто-то в Луцком и Ко-
вельском.
* * *
В 1801 году император Павел I ошеломил всех европейских
монархов предложением решать все международные конфлик-
ты, устраивая между правителями соперничающих государств
поединки. Сам же он намеревался вызвать на дуэль премьер-
57
министра Англии Уильяма Питта-младшего. К несчастью для
народов, Европа не поддержала инициативу русского импера-
тора.
В 1802 году махновская типография, ранее принадлежавшая
Проту Потоцкому, перешла в собственность московского купца
С. Селезнёва. При нём печатались книги на русском, польском и
немецком языках. Кредиторы-посессоры, которым были розда-
ны имения Прота Потоцкого, жаловались на обременительность
установленных инвентарей, и летом 1802 года люстрационная
комиссия приостановила свою работу, занявшись исправлением
отмеченных недочётов.
* * *
Указ от 20 сентября 1802 года постановил, что выдача сви-
детельств о дворянском происхождении возможна только после
указа Сената. Григорий Дзиковицкий, при помощи старшего
брата Онуфрия собрав некоторые документы, подтверждающие
принадлежность их отца и деда к шляхетству, предъявил доказа-
тельства своего права быть приписанным к этому сословию.
Дворянским депутатским собранием Махновского уезда в 1802
году был утверждён и внесён в родословную книгу уезда 41 че-
ловек лиц мужского пола, среди которых был записан и Григо-
рий Стефанович Дзиковицкий. А вслед за тем, согласно “копии
фамильного списка дворян Дзиковицких” (Государственный ар-
хив Житомирской области. Фонд 146, оп. 2069), Григорий с по-
томками был признан Волынским дворянским депутатским соб-
ранием в качестве дворянина со внесением в первую часть ро-
дословной книги губернии от 31 декабря 1802 года. А как мы
помним, в первой части записывались лица, либо пожалованные
в дворянство, либо получившие дворянство по наследству, но в
обоих случаях – лишь до ста лет назад. Из этого очевидно, что
Григорий смог предоставить только документы, подтверждав-
шие шляхетство его отца и деда.
* * *
58
В начале 1803 года для русской армии было намечено сфор-
мировать несколько новых кавалерийских полков. В это же вре-
мя в австрийскую миссию в Петербурге прибыл австрийский
офицер-улан граф Пальфи. Его уланский мундир в стиле старо-
польского одеяния очень приглянулся петербургскому обществу
и самому цесаревичу и великому князю Константину Павлови-
чу, носившему звание инспектора всей кавалерии. До того в рус-
ской армии не было уланских полков, но император Александр
Павлович согласился на их создание. Он отдал под создание
уланского полка ещё не сформированный Одесский гусарский
полк, дав ему имя цесаревича. Штаб-квартира полка была назна-
чена в местечке Махновка. Полк состоял в инспекции генерала
Боуэра, которому было поручено выбрать в уланы людей из дру-
гих кавалерийских полков и дополнить их лучшими из рекрутов.
«В командиры своего полка, – писал Ф.В. Булгарин, – цеса-
ревич избрал одного из лучших кавалерийских офицеров рус-
ской армии, шефа знаменитого Тверского драгунского полка, ге-
нерал-майора барона Егора Ивановича Меллер-Закомельского.
Его высочество с пламенной любовью занялся формированием
полка своего имени, и по нескольку раз в год ездил в Махновку,
а между тем из Петербурга высланы были толпы разных ремес-
ленников, а некоторые выписаны были даже из Австрии, для об-
мундирования полка.
Обучение людей и выездка лошадей производились успешно.
Его высочество находился в беспрерывной и постоянной пере-
писке с генералом Меллер-Закомельским и занимался всеми
подробностями по части устройства полка. Ездовые его высоче-
ства беспрестанно разъезжали между Петербургом и Махновкой
и привозили то офицерские вещи, то деньги в полк». В начале
весны 1804 года уланский полк цесаревича Константина Павло-
вича был сформирован.
Опять же слово Ф.В. Булгарину: «Геройский дух одушевлял
тогда офицеров, и все, которые имели возможность отличиться,
59
составили себе громкое имя. Вся армия была одушевлена духом
молодечества и во всех полках были ещё суворовские офицеры
и солдаты, покорившие с ним Польшу и прославившие русское
имя в Италии. Но уланский его высочества цесаревича Констан-
тина был одним из лучших полков по устройству и выбору лю-
дей, и по тогдашнему духу времени превосходил другие полки в
молодечестве. Страшно было задеть улана!
В гвардии и армии офицеры и солдаты были тогда проникнуты
каким-то необыкновенным воинским духом и все с нетерпением
ждали войны, которая при тогдашних обстоятельствах могла
каждый день вспыхнуть».
* * *
Связи с представителями рода Дзиковицких, проживавших всё
ещё на наследственных землях “в околицах Дзиковичей Великих
и Малых”, к этому времени у Григория были сведены к нере-
гулярной переписке. Однако, поскольку брат и отец его всё ещё
жили на общей для них древней родине, сведения друг о друге у
всех какие-то имелись. И в 1804 году, когда проходила очеред-
ная волна “разбора шляхты”, все они подавали свои документы в
Минское дворянское депутатское собрание как представители
одного рода Дзиковицких. Вскоре, всего через полтора года пос-
ле определения Волынского дворянского собрания, 18 июля
1804 года Минское дворянское депутатское собрание вынесло
декрет, согласно которому было признано право на “старожит-
ное” шляхетство всего рода Дзиковицких герба Дрыя с внесе-
нием его в шестую часть родословной книги Минской губернии.
Тогда же было начато и составление генеалогической таблицы
рода Дзиковицких, которую автору удалось увидеть в 2007 году
в Национальном историческом архиве Беларуси (НИАБ) в горо-
де Минске. Тогда в таблицу было внесено, начиная с Сенько
(Семёна) Домановича Дзиковицкого, всего 347 имён. Но это, од-
нако, всё равно был не полный список всех когда-либо живших
Дзиковицких. К примеру, здесь не упоминался вовсе боярин
60
Юшко Колейникович Доманович, отмеченный в переписи вой-
ска литовского за 1528 год. К тому же, даже часть уже внесён-
ных имён была затем вычеркнута и их потомство также не ука-
зывалось. В частности, Григорий Стефанович оказался в числе
таких 107 вычеркнутых из таблицы рода только по той причине,
что списки шляхетских родов составлялись в Минском дворян-
ском депутатском собрании на шляхту, проживавшую в это вре-
мя на территории Минской губернии. А Григорий Стефанович с
территории Минской губернии, как мы знаем, выбыл.
* * *
Окончательный вариант люстрации 1798 – 1799 годов по Вин-
ницкому староству был закончен и представлен на утверждение
главноуправляющего Волынской и Подольской губерний Эссена
только в конце 1804 года. С этого времени арендаторы казённых
имений, бывшие когда-то кредиторами графа Прота Потоцкого,
распоряжались имениями, имели права и несли обязанности уже
на основании новых, установленных русскими властями распо-
ряжений, а жившие на этих землях всё более отдалялись от жиз-
ни в традиционных для Речи Посполитой правил. Правда, про-
изошло это не сразу, а довольно постепенно, растянуто во вре-
мени.
В начале XIX века на Волыни главным способом эксплуатации
крупных магнатских имений была их раздача отдельными фоль-
варками или целыми ключами (волостями) в посессию. Собст-
венное магнатское управление было, скорее, исключением из
правила. Таким исключением, в частности, был владелец Корец-
кого имения Юзеф Чарторыйский.
В это время, как отмечал Оскар Авейде, в отличие от пре-
следований шляхты, польская «народность не была вовсе пре-
следуема; напротив, вследствие значительно высокого просве-
щения, можно сказать, что развитие народности в Литве и Руси
(то есть в Белоруссии и Малороссии) пользовалось отчасти осо-
бым, заботливым попечением правительства. Хотя эти провин-
61
ции и были разделены на губернии и подчинены, хотя админист-
рация, а отчасти законы и официальный язык, были введены
русские, но всё это только отчасти, только вполовину, а потому
образовалась двойственность в управлении, послужившая един-
ственно в пользу стремлений автономично-польских».
Накануне обретения поляками политического бытия с помо-
щью Наполеона выдающийся представитель радикальных пат-
риотов ксёндз Станислав Сташиц провозгласил: “Пасть может
великая нация, погибнуть – только никчёмная”.
В то же время министр иностранных дел России в 1803 – 1805
годах князь Адам-Ежи Чарторыйский, происходивший из ари-
стократической польской фамилии, предложил императору
Александру I соединить Польшу и Россию личной унией, возло-
жив на себя польскую корону взамен восстановления Речи Пос-
политой в границах до первого её раздела. Александр несколько
лет колебался, но так и не решился на такой шаг.
* * *
В конце 1804 – начале 1805 годов Конно-Польский товарищес-
кий полк стоял в городе Баре Подольской губернии, привлекая
местную шляхту вступать добровольцами в свои ряды.
В 1806 году французский император-полководец Наполеон
разбил и оккупировал Пруссию. Из польских земель, отошедших
ранее к Пруссии, было создано вассальное Франции Великое
герцогство (княжество) Варшавское, во главе которого встал
саксонский король. Вернувшийся опять на родину племянник
последнего польского короля князь Юзеф Понятовский стал во-
енным министром и приступил к созданию польского войска. И
хотя всё происходившее за пределами Российской империи мало
касалось жизни Григория Стефановича, события вокруг поте-
рянного отечества не могли не интересовать его.
В марте 1807 года, когда Конно-Польский товарищеский полк
находился в Гродно, в него вступила товарищем ставшая затем
знаменитой “кавалерист-девица” Н.А. Дурова, переодевшаяся в
62
мужское платье и взявшая имя Александра Васильевича Соколо-
ва. Тогда же существовавший в составе русской армии конный
Литовско-Татарский полк был разделён на Литовский и Татар-
ский полки. Они были полностью одинаковы по структуре, по-
рядку формирования и тому подобное, но только в первый из
них преимущественно стремилась шляхта из числа считавших
себя природными литвинами, а во второй – ведущая свою родос-
ловную от поселившихся в Великом княжестве Литовском татар,
служивших великим князьям и получивших шляхетское досто-
инство.
В 1807 году окончательно разорилась и закрылась типография
в Махновке и в том же году Наполеон разбил русскую армию,
вызвав новые надежды поляков на возрождение своей отчизны.
После этого был заключён Тильзитский мир и даже союз между
Францией и Россией, по которому герцогство Варшавское было
признано государством второго разряда, принадлежащим к
Рейнскому союзу вместе с королевством Саксонским.
Бедность и нужда царили тогда по всему герцогству, но в Вар-
шаве веселились. Кроме публичных забав во всех частных домах
давали обеды, вечера, балы, на которых, разумеется, первые ро-
ли играли офицеры, потому что вся молодёжь была на военной
службе.
Ф.В. Булгарин сообщает: «Сообщение между Россией и гер-
цогством Варшавским было свободное. Каждому помещику и
свободному человеку западных и южных губерний, присоеди-
нённых от Польши по последнему разделу, гражданские и во-
енные губернаторы выдавали беспрепятственно паспорта в Вар-
шаву.
Множество дворян, богатых и бедных, служили в польском
войске герцогства Варшавского, и едва ли не третья часть офи-
церов были из русских провинций. Некоторые богатые люди
приводили с собой по несколько сот человек шляхты, обмунди-
ровывали и вооружали их на свой счёт, формировали роты, эс-
63
кадроны, батальоны и даже целые полки. На всё это смотрели
равнодушно, и ни позволения, ни запрещения не было».
К сожалению, автору неизвестно, как и за счёт чего в это вре-
мя жил Григорий Стефанович Дзиковицкий. Однако, исходя из
факта его поздней женитьбы, я не могу исключать и вероятности
того, что он также в эти годы служил в польском войске гер-
цогства Варшавского. С другой стороны, не имея достаточных
средств, Григорий Дзиковицкий, если не состоял на службе в
войске герцогства Варшавского, то вынужден был вести жизнь
скромную и полную забот о хлебе насущном.
В 1807 году в военных действиях между Россией и Францией
принимал участие и Конно-Польский товарищеский полк. В со-
ставе этого полка в боях под Гутштадтом, Гейльсбергом и Фрид-
ландом принимала участие и “кавалерист-девица” Н.А. Дурова.
* * *
По российским указам от 1 января и от 6 марта 1808 года было
предписано чиншевой шляхте, занесённой в 1795 году в Шля-
хетские сказки и на основании этого уже считавшейся относя-
щейся к шляхетству, также предоставить доказательства своего
происхождения под угрозой исключения из сословия.
* * *
Весной 1809 года Австрия начала очередную войну против
Франции. Военные действия начались тогда, когда главные силы
французской армии ещё только возвращались из Испании, но со-
юзник Наполеона в лице герцогства Варшавского под командо-
ванием князя Юзефа Понятовского вступил в войну сразу же.
Победа значительно подняла авторитет Варшавского герцогства
и его армии в глазах Европы и укрепила политическое положе-
ние герцогства.
Однако большая политика, занимавшая европейские столицы
и заставлявшая скрипеть гусиными перьями историков и хро-
нистов, мало касалась будничной жизни большинства простых
людей. А что говорить о тех, кто жил в государствах, не участ-
64
вовавших непосредственно в военных действиях? В то время,
как в континентальной Европе происходили события, менявшие
судьбу всего человечества, на её окраинах люди жили своими
мелкими заботами и страстями, не задумываясь о Большой Ис-
тории.
Исторический фон.
Возьмём, к примеру, остров Исландию. В 1809 году в его
главном городе Рейкьявике стоял датский гарнизон, состоявший
из трёх десятков солдат, капитана и губернатора, у которого бы-
ла красивая дочь. В июне этого года на рейде появился бриг под
чёрным флагом и потребовал сдачи города. Датский офицер
приказал открыть огонь, но был ранен ядром с брига, и солдаты
сразу сложили оружие. Пираты высадились, и их глава оказался
исландцем, ранее хорошо известным часовщиком Юргеном Юр-
генсоном. Этот тип, как выяснилось, был влюблён в дочь губер-
натора и потребовал её себе, а своим пиратам разрешил грабить
жителей, объявив себя королём Исландии. Но хороши исланд-
цы! Никакого сопротивления кучке бандитов не было оказано.
Тысячи потомков яростных “пенителей моря”, завоевателей
Англии, Нормандии и североамериканского Виланда покорно
сносили безобразия нескольких десятков разбойников, не сопро-
тивляясь и даже не спасаясь бегством. И ведь против них выс-
тупали не свирепые мавры, соперничавшие с королевскими фло-
тами Испании и Франции, а кучка отбросов из портов Северного
моря. К счастью для неё, девушка успела тяжело заболеть.
* * *
14 октября 1809 года в Вене был заключён мирный трактат
между Австрией и Францией, по которому Галиция официально
отходила к Варшавскому герцогству, заметно увеличив его тер-
риторию.
После разгрома в 1809 году антифранцузской пятой коалиции
отношения между Францией и Россией стали всё более обост-
ряться. 27 мая 1810 года русский император объявил манифест о
65
продаже государственных имуществ из числа имений, отобран-
ных ранее в казну в землях Речи Посполитой. Продажа в част-
ную собственность с публичных торгов арендных имений, об-
рочных статей и казённых лесов преследовала цель создать осо-
бый фонд для погашения государственных долгов, сделанных
из-за войны с Францией. Но до продажи имения должны были
быть измерены и описаны особыми комиссиями. Измерение зе-
мель и лесов с составлением плана, описанием качества земель и
лесных пород деревьев было возложено на поветовых землеме-
ров и лесных фаршмейстеров. В то же время, в том же 1810 году
русское правительство приобрело у наследников последнего
польского короля Станислава-Августа здание принадлежавшего
ему Варшавского монетного двора со всем его оборудованием.
В 1810 году Михал-Клеофас Огинский поступил на русскую
службу, был назначен сенатором и вскоре стал одним из дове-
ренных лиц императора Александра I.
* * *
В Российской империи “русским” был всякий, кто исповедо-
вал православие, неважно, кем он был по этническому проис-
хождению. “Русским” считался не просто подданный русского
царя, а тот, кто признавал духовную власть Русской Православ-
ной Церкви. Поэтому литвины-белорусы и украинцы станови-
лись “русскими” лишь в той части, которая при рождении была
окрещёна по православному обряду. Та же часть, которая кре-
стилась по обряду католическому, автоматически становилась
“поляками”. Поздняя женитьба Григория Стефановича – лишь
около 1810 года, когда ему было никак не меньше 44 лет, даёт
повод думать, что ему что-то мешало обзавестись семьёй. Одна-
ко в этом году он всё-таки женился, взяв себе в жёны шляхтянку
Домицелию из небогатой фамилии Вышинских. Хоть и был же-
них сам беден, грамотой владел лишь в том размере, что давало
домашнее и монастырское образование, полученное им в дет-
стве, но, повращавшись в среде больших панов, омужичиться и
66
разорвать духовную связь со своими предками-шляхтой он боял-
ся больше всего на свете.
Российское общественное мнение не поощряло соединение се-
мейными узами русских и поляков, и потому вполне естествен-
ным было, что Григорий Стефанович женился на такой же, как и
он, католичке. Венчание совершилось в величественном римско-
католическом храме местечка Махновки, единственном здесь
здании подобного рода, построенном четверть века назад гра-
фом Протом Потоцким. К сожалению, храм этот в дальнейшем
был разрушен и на замену ему в начале XX века был выстроен
новый костёл, но уже в другой стороне местечка. Церемония
бракосочетания была, несмотря на скромность средств молодо-
жёнов, исполнена со всем тем великолепием, какое католичес-
кие ксёндзы умеют придавать своим мероприятиям.
Жила молодая семья в селении Мшанец (Мшанцы) Махнов-
ского уезда, где, возможно, проживали родители жены. “Шля-
хетские дворы” в сёлах Правобережья вообще мало отвечали
своему звучному статусу: это был обычный деревянный двор с
соломенной крышей и построенный в сруб. Шляхетский двор,
хоть и считался таковым, никак не являлся усадьбой и практи-
чески ничем не отличался от соседних крестьянских хат. И двор
Дзиковицких ничем не отличался от других дворов мелкой сель-
ской шляхты.
Можно сделать и кое-какие выводы из малограмотности буду-
щих дочери и сыновей Григория Дзиковицкого – Яны, Яна,
Ильи и Антония, с которыми он жил рядом бок о бок во Мшан-
це, не покидая надолго семью: Григорий Стефанович, видимо,
плохо знал русский язык. Во всяком случае, не мог на нём пи-
сать. Хотя вполне сносно писал по-польски, что видно из со-
ставленной им самим “Генеалогии Дзиковицких герба Дрыя”. В
году, примерно, 1811 в молодой семье Дзиковицких родился
первый ребёнок. Это была девочка, которую крестили в Мах-
новке в римско-католическом костёле и нарекли именем Яна.
67
* * *
В 1811 году сенатор Михал-Клеофас Огинский представил
проект образования из бывших польских провинций Великого
княжества Литовского в составе Российской империи, но одоб-
рения Двора он не получил.
В августе 1811 года на проходивших публичных торгах по рас-
продаже казённых имений в “кондициях”, то есть условиях, ог-
раничивающих право полной власти покупателя, говорилось:
«Живущие в продаваемых имениях великороссийские и другие
вольные люди – мещане, евреи и доказывающие шляхетство – в
продажу лично не входят и остаются впредь до распоряжения
казны на своих местах, неся в пользу помещика все повинности
и платежи по люстрации [1789 года] или сделанными с прежни-
ми владельцами условиями». Претендентов на покупку казён-
ных имений, вопреки ожиданиям правительства, оказалось мало
и лишь небольшая часть их была распродана. Например, некий
капитан Козловский отказался от покупки уже сторгованного
было им имения в местечке Юзвин Махновского уезда, ссыла-
ясь, между прочим, на то, что лес, вопреки данному описанию,
ни к чему не годен, будучи не лесом, а кустарником. «А пахот-
ные земли большей частью песчаные, болотистые и, простираясь
узкими полосами, для экономии невыгодны. Вместо 252 душ
крестьян состоит на грунте 180, да и те предъявили ему выписки
из привилегий, данных им бывшими польскими королями и Ре-
чью Посполитой».
Тем не менее, часть продаваемых хозяйств всё же нашла сво-
его покупателя. К примеру, некий Бенедикт Дзиковицкий из
Пинского уезда, женой которого, вроде бы, была также урож-
дённая Дзиковицкая, приобрёл бывшее панское имение хутор
Дворок, расположенный около самой северной окраины Пинска,
заложив тем самым основу благосостояния своих потомков.
* * *
68
В Наполеоне поляки увидели личность, способную вернуть им
свободу и отомстить за кровавый суворовский потоп. Польские
эмигранты записывались добровольцами в отряды Наполеона,
воевавшие в Испании и Африке. Тем временем через его поль-
скую возлюбленную, пани Валевскую, шляхтичи убеждали На-
полеона в необходимости похода на Россию. В 1811 году Напо-
леон приступил к подготовке похода, для которого он предпола-
гал использовать и силы подчинённых ему государств. Важней-
шее значение при этом он уделял зависимым от него государ-
ствам, граничившим с Россией на западе: герцогства Варшав-
ского с саксонским королём во главе, Пруссии и Австрии.
К 1812 году в армии Бонапарта целые рода войск (например,
легкая кавалерия – уланы) состояли из поляков. Для сравнения,
российские армии у западных границ империи к началу кампа-
нии 1812 года насчитывали 150 тысяч человек. В армии Напо-
леона насчитывалось одних только польских до 125 тысяч и ли-
товских 25 тысяч добровольцев. Естественно, в таком составе
“Великая армия” могла пойти войной только на Россию. В то же
время, с 1801 по 1812 годы в русскую армию в дополнение к ра-
нее взятым рекрутам с территории Литвы было взято ещё 130
тысяч человек, не считая шляхты, которая пополняла россий-
ский офицерский корпус.
Первая русская армия под командованием Барклая де Толли
стояла на Немане; вторая, возглавляемая генералом от инфан-
терии Багратионом, расположена была в 100 километрах южнее,
от Немана вплоть до Западного Буга. Третья армия генерала
Тормасова в 43 – 46 тысяч человек находилась в 200 километрах
к югу от второй армии, прикрывая путь на Киев и в украинские
воеводства. Наконец, на петербургском направлении стоял ещё
корпус Витгенштейна.
* * *
22 июня 1812 года Наполеон объявил войну, а через два дня
он, перейдя через реку Неман с армией в 600 тысяч человек,
69
вступил в Россию. В самом начале военной кампании император
пообещал восстановить княжество Литовское. Поэтому в Виль-
но Наполеона встречали цветами, а 1 июля 1812 года состоялось
объявление о возрождении Великого княжества. Конечно, воз-
рождение и устройство литовской государственности требовало
времени, но тогда в 1812 году продолжение походов было бы
невозможно. Потому, прибыв в Витебск, Наполеон снял шпагу и
сообщил, что кампания 1812 года закончена. Возможно, что кар-
та Европы выглядела бы совсем по-другому, если бы он сдержал
своё слово…
Но тут возникли разногласия с поляками, горевшими желани-
ем отомстить России за разделы Речи Посполитой и подавление
их восстаний. Кроме того, они представляли Великое княжество
Литовское только в составе Польши. И поскольку поляки со-
ставляли костяк армии, Наполеон прислушался к ним, а не к
литвинам. Это вызывало разочарование в среде литовской шлях-
ты, но Наполеону было тогда не до этих “мелочей”.
На самом деле Наполеона мало волновала судьба как поляков,
так и литвинов. Его интересовала война, как процесс обретения
славы. 3 (15) августа в Витебске он отмечал свой день рождения.
“Властелина вселенной” осыпали комплиментами. Кроме того,
Наполеон понимал, что стоящая на месте армия разлагается. И
он принял решение о начале похода в Индию по примеру Алек-
сандра Македонского.
Владелец несвижского замка князь Доминик-Иероним Радзи-
вилл также вступил в армию Наполеона. Дорога в Индию лежа-
ла через Москву. В своих мемуарах, написанных позднее в изг-
нании на острове Святой Елены, Наполеон писал, что главные
ошибки своей жизни он совершил именно в Витебске. А война
из освободительной превратилась в обыкновенную, захватни-
ческую. Началось массовое дезертирство. Несмотря на отсутст-
вие больших сражений, наполеоновская армия потеряла во вре-
мя движения к Москве большую свою часть. Для снабжения сол-
70
дат провиантом у литовских крестьян отбирали последнее. Ре-
зультат не заставил себя ждать. Появившиеся партизанские от-
ряды громили команды провиантёров и отдельные боевые части,
охранявшие коммуникации.
IV. МАХНОВКА И БЕРДИЧЕВ
Хотя путь французских войск, как оказалось, малороссийских
территорий не касался, в здешних губерниях началось заметное
оживление, поделившее местную интеллигенцию на два лагеря.
Симпатии поляков, естественно, были в большинстве на стороне
Франции. Так, волынский помещик и писатель из Гальчина,
Чайковский, даже организовал казачье “ополчение” для помощи
Наполеону. Однако в целом Украина осталась спокойной и киев-
ским генерал-губернатором М. Кутузовым были только отправ-
лены в российскую армию вспомогательные силы и ускорено
проведение начавшихся ранее обширных работ по строительству
и ремонту оборонительных сооружений в Киеве.
Таким образом, можно считать, что в той борьбе, которую ве-
ла французская армия вместе с союзным польским войском про-
тив русской армии, оккупированные Россией польские террито-
рии Правобережной Украины участия не приняли. Семья Гри-
гория Стефановича оказалась в стороне от грандиозных собы-
тий, затронувших прямо и непосредственно всех его дальних и
близких родственников, проживавших в Пинском уезде.
Пока герцогство Варшавское истекало кровью и материально
жертвовало на дело своего национального освобождения, может
быть и призрачного, польское население Волыни, Подолии, Ки-
евщины продолжало в основном жить собственной жизнью, со-
чувствуя герцогству и Франции, но ограничиваясь поддержкой
национального дела лишь отправлением отдельных доброволь-
цев в польские легионы. Без какой-либо системы или организа-
ции.
71
Благодаря голоду и чрезвычайной дороговизне хлеба в 1812
году в Одессе, купцы города Бердичева, находившегося у грани-
цы Махновского уезда, сильно разбогатели на посреднической
торговле. Экономист А. Суботин писал: «Бердичевские купцы
деятельно посредничали между отдалёнными местностями, име-
ли отделения во многих других городах еврейского края и даже
агентов во многих городах внутри России за “чертою еврейской
оседлости”. Польские паны продавали здесь при посредстве ев-
реев продукты своего хозяйства, а на вырученные деньги, по
широте своей натуры, покупали массу разнообразных товаров».
Уже после 1812 года происходило интенсивное заселение Бер-
дичева ремесленниками-евреями, что привело к широкому раз-
витию в местечке ремесла и торговли. Благодаря этому роль
главного экономического центра местной жизни из Махновки
начала переходить к Бердичеву, лежавшему в то время за преде-
лами Махновского уезда.
В связи с большим значением оптовой торговли, Бердичев был
наполнен многочисленными легальными и нелегальными скла-
дами, и требуется указать, что город в XIX веке стал одним из
главных контрабандистских центров в Восточной Европе. По-
этому понятно, что действительным средоточием всей экономи-
ческой и общественной жизни Махновского, как и других при-
легающих уездов Волынской губернии, являлся именно Берди-
чев.
В 1816 году в местечке Бердичеве была основана полотняная
мануфактура, где работало по найму 8 человек. В первой поло-
вине XIX века Бердичев быстро рос как по численности насе-
ления, так и по оборотам торговли, производству фабричных и
ремесленных изделий.
* * *
9 марта 1814 года супруги Григорий Стефанович и Домицелия
Дзиковицкие крестили своего второго ребёнка, но первого нас-
ледника мужского пола – сына Яна. Обряд состоялся там же, где
72
и предыдущий – в уездном центре местечке Махновка, в римско-
католическом костёле. Причём, тогда ещё в метрике было отме-
чено дворянское достоинство родителей новорожденного.
* * *
С октября 1814 по июнь 1815 года в Вене заседал конгресс
представителей европейских государств. Победители должны
были решить судьбу Европы и вопрос о дальнейшей судьбе
польских земель. Либеральный император России Александр I
время от времени давал некоторые обещания полякам, стремясь
завоевать у них симпатию. В том числе он намекал на возмож-
ность восстановления территории Речи Посполитой в границах
1772 года и предоставления Польше особого автономного ста-
туса, поляки же в обмен должны были согласиться на признание
русского императора своим наследственным королём.
Однако вопрос о Польше был решён в Вене иначе. Ранее за-
хваченные Россией польские земли, в том числе и земли Право-
бережной Украины (которую поляки называли Русью) и Литвы,
оставались отныне в её составе в разряде российских внутрен-
них губерний. Остальные же польские земли вновь оказались
поделёнными между Россией, Пруссией и Австрией, причём
большая часть герцогства Варшавского с самой Варшавой пе-
решла под названием Царства (или Королевства) Польского под
скипетр российского государя.
Убедившись, что ни Речь Посполитая, ни Великое княжество
Литовское не будут восстановлены союзниками по антинаполео-
новской коалиции, с 1815 года бывший русский сенатор Михал-
Клеофас Огинский перебрался жить во Флоренцию. Он получил
известность и остался в истории как композитор благодаря на-
писанным им полонезам, отличавшимся оригинальностью и ха-
рактерностью. Самый известный из них называют “Полонезом
Огинского”, хотя сам автор назвал его “Прощанье с Родиной”.
* * *
73
Стремясь чем-то возместить полякам за свои невыполненные
обещания, Александр I не только предоставил широкую автоно-
мию Царству Польскому, но и всячески уделял внимание и вы-
казывал своё расположение к полякам. Однако это не могло воз-
местить им утерянные надежды. Разуверившись в возможности
реального восстановления Речи Посполитой в границах 1772 го-
да, поляки в Варшаве всё чаще стали вступать в конфликты с
русской администрацией и её сторонниками в польском обще-
стве.
Надеясь сблизить русских и поляков путём заключения браков
между ними, Александр I убедил польскую (точнее литовскую)
княгиню Радзивилл выйти замуж за русского генерала А.И. Чер-
нышёва. Но затем, находясь в Петербурге, княгиня спросила го-
сударя:
– Ваше Величество, может ли женщина развестись с мужем,
который ежедневно понемногу её убивает?
– Конечно, – ответил император.
– Так вот, государь, Чернышёв морит меня скукой! – сообщила
княгиня и после этого преспокойно отправилась в Варшаву.
В то время, когда эпицентр польско-русских конфликтов нахо-
дился в Царстве Польском, шляхта бывших литовских земель,
ставших российскими губерниями Западного и Юго-Западного
краёв, продолжала считать себя насильно отделённой частью
единой шляхты Речи Посполитой, и события в Царстве Поль-
ском находили самый заинтересованный и сочувственный отк-
лик в Литве и на Руси. Правда, не у всех хватало материальных
возможностей хоть чем-то проявить такое сочувствие. А кое-кто
старался просто выжить в новых условиях бытия и как-то при-
способиться к ним. Общественное мнение, отражавшее точку
зрения старой шляхты, неприязненно воспринимало растущее
число новых российских чиновников из числа бывшей польско-
литовской шляхты.
* * *
74
На комиссию, проводившую ревизию 1816 года, была возло-
жена обязанность рассмотреть права лиц, называвших себя шля-
хтой, с точки зрения наличия записи о них в шляхетских ревиз-
ских сказках 1795 года. Из рассмотрения была исключена шлях-
та, получившая подтверждение Дворянских Депутатских собра-
ний, и ожидавшая подтверждения в Герольдии Сената. Право
ут-верждения в шляхетском звании Сенат передал губернаторам.
Те, кто не смог подтвердить своё шляхетство, записывались
вольными хлеборобами, государственными крестьянами либо
мещанами.
Ещё в 1811 году, после проведения ревизии, был разработан
указ от 29 марта 1812 года, по которому шляхетское звание при-
знавалась только за теми, за кем оно уже было утверждено.
Как было установлено в результате “разборов шляхты”, по ре-
визии 1811, а затем и 1816 годов в местечке Белозёрке Креме-
нецкого повета значился проживающим Ницепор (Никифор)
Максимиллианович Перхорович Дзиковицкий вместе с женой
Региной и сыновьями-близнецами. Никифор был потомствен-
ным униатским священником, родился 9 февраля 1771 года и
умер не ранее 1818 года. Его дети Григорий и Фёдор родились
24 января 1794 года и тогда же были занесены в метрическую
книгу церкви села Подлис Ковельского уезда. Но теперь они
числятся в составе шляхты Кременецкого уезда. С 10 июня 1812
года (как сообщает формулярный список от 1 февраля 1818 года)
Григорий Никифорович Перхорович Дзиковицкий, сын бывшего
униатского священника Никифора Максимиллиановича и его
жены Регины, по окончании наук вступил в службу писцом в
канцелярию начальника Контрольных таможен в Волынской
губернии.
За уничтожением управления контроля с 30 июня 1815 года
Григорий Никифорович Перхорович Дзиковицкий остался вне
службы. Но с этого времени он занимался приведением в поря-
док письменных дел и сдачей их в ведение начальника Радзи-
75
вилловского таможенного округа в Волынской губернии (на гра-
нице с Австрией).
13 октября 1815 года Григорий Никифорович Перхорович Дзи-
ковицкий был определён по делам канцелярии волынского граж-
данского губернатора. 31 декабря 1815 года Григорий Никифо-
рович Перхорович Дзиковицкий произведён в низший классный
чин – коллежского регистратора.
По прошению 22 февраля 1816 года Григорий Перхорович
Дзиковицкий был уволен со службы, после чего находился в
Радзивилловской пограничной таможне “при письменных де-
лах”. В это время в его формулярном списке даются такие при-
мечания: происходит из дворян, селений и крестьян не имеет.
Под судом и в штрафах не был, в военных походах участия не
принимал. Способен к продолжению статской службы и достоин
к повышению чина (Государственный архив Житомирской об-
ласти. Фонд 146, оп. 2059).
Как мы помним, юридическое положение польской шляхты в
Российской империи до сих пор не было окончательно опреде-
лено. Вопрос о принятии иностранцев в русское дворянство был
окончательно разрешён только в 1817 году. «Государственный
Совет представил государю, что, так как дворянское достоин-
ство русскими подданными приобретается не иначе, как заслу-
гами, то и иностранцы, присягнувшие на подданство России и
просящие о причислении в русское дворянство, по дипломам
этих государей, не иначе могут быть причисляемы, как за заслу-
ги российскому государю и государству» (Романович-Славятин-
ский А.).
* * *
В начале XIX века, после эпохи бурных перемен и войн, пот-
рясших всю Европу, в духовной жизни общества разных госу-
дарств в очередной раз проявилась тоска по средневековому ры-
царскому идеалу и единению на основе христианских ценнос-
тей. Это вылилось в последнюю масштабную попытку противо-
76
стоять “эпохе Просвещения” путём появления духовного пласта
культуры, воспевавшего средневековые идеалы и ценности. Это
духовное направление получило название “романтизма” и про-
явилось прежде всего в литературе. В Англии наиболее ярким
его представителем был Вальтер Скотт, во Франции – Виктор
Гюго и Александр Дюма, в Германии – Стефан Цвейг, в Польше
– Генрик Сенкевич, Адам Мицкевич и много других писателей,
поэтов и философов. Этих последних, то есть поляков и литви-
нов, толкало в объятия “романтизма” чувство гордости за рыцар-
ское прошлое их родины, которое они воспевали в своих про-
изведениях, и чувство несогласия с её нынешним урезанным и
униженным состоянием.
До самой смерти императора Александра I обстановка в Цар-
стве Польском была более или менее спокойной. Тадеуш Кос-
тюшко умер в Золотурне в 1817 году. Тело его было перевезено
в Краков. Куда напряжённее были дела в Вильно, где начали
действовать тайные организации “филоманов” и “филаретов”, в
работе которых активно участвовал знаменитый поэт Адам
Мицкевич.
* * *
В 1817 – 1818 годах проходила очередная волна “разбора шля-
хты” в присоединённых к России западных и юго-западных гу-
берниях. Именно в связи с этим появилось на свет свидетельство
от 18 октября 1817 года, данное в Пинске двенадцатью шляхти-
чами и “гражданами” Минской губернии Пинского повета, вла-
деющими привилегированными землями в районе Больших и
Малых Дзиковичей. Все они являлись отпрысками разных До-
мов и линий рода и остались на землях “дедичных”, когда дру-
гие разошлись искать свою фортуну в соседних краях. Среди
других нуждавшихся в подтверждении шляхетства Дзиковиц-
ких, эти свидетели клятвенно подтвердили принадлежность к их
общему шляхетскому роду семейства бывшего ксёндза Перхо-
77
ровича Дзиковицкого, проживающего в это время в Волынской
губернии.
Прошение на имя императора Александра Павловича от
ксёндза повета Кременецкого Ницепора (Никифора) бывшей
парафии Мульчицкой, сына Максимиллиана Перхоровича
Дзиковицкого от 2 июля 1818 года
78
В заявлении ксёндз писал, что прошло уже два века, как их
предок Афанасий Перхорович Дзиковицкий выехал «из грунтов
дедичных», расположенных в околицах Дзиковичей. Факты,
подкрепляющие доказательства своего шляхетского происхож-
дения, Перхоровичи Дзиковицкие в 1818 году представили в
Минское Дворянское Депутатское собрание в качестве дополне-
ния к общим документам рода от 1804 года.
На основании представленных документов и свидетельств
Перхоровичи Дзиковицкие добились от Волынского губернского
Дворянского Депутатского собрания, на территории которого
они ныне проживали, получения 2 июля 1818 года “Вывода ро-
довитости шляхетской”. В этот же день бывший ксёндз Креме-
нецкого повета Волынской губернии Никифор Перхорович Дзи-
ковицкий подал прошение на имя императора Александра Пав-
ловича, в котором указывал на древнее происхождение рода
Дзиковицких и, основываясь на этом, просил признать его сыно-
вей в дворянстве и дать указание Волынскому Дворянскому Де-
путатскому собранию о внесении их в дворянскую родословную
книгу губернии.
По определению Волынского Дворянского Депутатского соб-
рания, «состоявшемуся 1818 года за № 79, признан в дворянстве
Никифор Максимиллианов сын Дзиковицкого Перхоровича с
сыновьями Григорием и Фёдором для внесения в шестую часть
родословной книги. Документы, вошедшие в состав сего опреде-
ления, получены из собрания ксёндзом Ницепором Перхорови-
чем Дзиковицким» (Государственный архив Житомирской об-
ласти. Фонд 146, оп. 2059).
27 октября 1817 года в Пинске паны Якуб, Пётр и Анджей
Онуфриевичи Дзиковицкие, сыновья старшего брата Григория
Стефановича, составили завещание на полученные ими ранее
земли в Малых и Больших Дзиковичах от двоюродного деда Яна
Владиславовича Дзиковицкого, в пользу панов Мартина Анд-
жеевича Дзиковицкого и Мацея Якубовича Серницкого.
79
Но Дзиковицкие, жившие в Махновском уезде Волынской гу-
бернии, зная о принятом Минским Дворянским Депутатским
собранием решении в отношении Дзиковицких, на руки никаких
документов не получили, довольствуясь тем дворянством, кото-
рое было за ними на тот момент признано. Да им было тогда и
не до этого: Домицелия Дзиковицкая носила под сердцем нового
ребёнка.
Известно, что в это время в Пинском повете в околицах Дзико-
вичи Великие и Малые имелся землевладелец Теодор Анджее-
вич, который владел землями совместно со своими братьями Иг-
нацием и Иваном. Братья относились к Дому Костюковичей ро-
да Дзиковицких. О детях последнего из братьев рассказ ещё бу-
дет ниже. В том числе и в связи с доказательствами их принад-
лежности к шляхетству.
А в семье Григория Стефановича 1 сентября 1818 года в Мах-
новском костёле был крещён третий ребёнок – сын Илья. В мет-
рике всё так же, как и при рождении первых, уверенно было
записано о сословном статусе родителей – “дворяне Григорий и
Домицелия с фамилии Вышинских”. И так же было указано мес-
то жительства семьи – село Мшанец.
* * *
В 1818 – 1819 годах в числе многих социальных революций в
Европе совершилась и революция в мужском костюме высших
классов общества. Стали уходить в прошлое короткие штаны
при башмаках с пряжками, узкие в обтяжку панталоны с сапога-
ми сверх панталонов. Стали входить в употребление широкие
“либеральные” панталоны с гульфиком впереди, которые опус-
кались сверху сапог или, на балах, при башмаках. Однако, по-
нятное дело, мелкая провинциальная шляхта, и раньше носив-
шая одежду, отличавшуюся от костюма знати, также и теперь не
могла следовать моде, одеваясь почти так же, как и окружавшее
её крестьянство.
* * *
80
30 июня 1819 года Фёдор Никифорович Дзиковицкий из Пер-
хоровичей Дзиковицких, окончив изучение наук в институте,
при бывшем Виленском лицее учреждённом, вступил в службу в
нижний земский суд Речицкого повета (уезда) Витебской губер-
нии землемером. 14 июля 1819 года он был произведён в чин
коллежского регистратора. Это был самый младший, начальный
чин XIV класса. Нижний земский суд был судом лишь по имени.
Он состоял под председательством земского исправника или ка-
питана из 2 или 3 заседателей, в зависимости от обширности уез-
да... Нижний земский суд был административным органом. А
землемер – это техник, снимающий на план земельные угодья и
вообще части земной поверхности. В межевых законах установ-
лены следующие должности землемеров: в губерниях и областях
– губернские и областные землемеры, которые заведуют губерн-
ской чертёжной и входят в состав губернского правления на пра-
вах членов, помощники их (в некоторых губернских городах);
уездные землемеры – по одному на каждый уезд.
В 1821 году Фёдор Никифорович Перхорович Дзиковицкий
всё ещё служил землемером в Речице.
* * *
Необузданный нрав великого князя Константина несколько
смягчился, когда после развода с первой супругой, принцессой
Кобургской, он 12 мая 1820 года женился на Иоанне Грудзин-
ской, принадлежавшей к старинной шляхетской польской фами-
лии. Свадьба, состоявшаяся два месяца спустя после развода,
была совершена почти тайком в часовне замка. Но слухи о ней
тотчас распространились по городу, и при выходе из дворца но-
вобрачные увидели толпу народа, осыпавшую их приветствиями
и благословениями. Поляки были польщены и в то же время
успокоены, надеясь найти защитницу в молодой супруге князя.
В самом деле, Иоанна Грудзинская, морганатическая, законная
супруга великого князя, получившая вскоре титул княгини Ло-
вич, приобрела на него огромное влияние; это был “лев, укро-
81
щённый голубкою”. Она иногда говорила ему: «Константин, на-
до сначала подумать, а потом действовать; ты же поступаешь
как раз наоборот».
Весной 1821 года восстала против турецкого гнёта давно пора-
бощённая Греция. Это восстание имело огромнейший резонанс
во всей Европе и многие добровольцы из разных стран на свои
средства отправлялись на Балканы, чтобы лично участвовать в
освободительной борьбе греков. В том же году возникла самая
значительная из прежде существовавших польских тайных орга-
низаций – Патриотическое общество. Его целью было подгото-
вить восстание за освобождение Польши на основе конституции
3 мая 1791 года. Литва и Правобережная Украина (Русь) также
оказалась в сфере деятельности общества.
Именно с 1821 – 1822 годов состояние польской народности на
территориях Руси и Литвы вплоть до восстания становилось ху-
же год от года. О. Авейде свидетельствовал: «Конституционная
жизнь соседнего Царства, в котором был и столь желанный
шляхтой Сейм, и исключительно польский официальный язык, и
народная армия, равным образом производила сильное и неоспо-
римое влияние на жителей Литвы и Руси. Самая система управ-
ления в этих провинциях, как было сказано, помогала развитию
упомянутых влияний.
Но вообще можно сказать с полной справедливостью, что весь
этот период времени до 1831 года был относительно временем
наилучшего благосостояния, каким только пользовались эти нес-
частные провинции от падения Польши до настоящего време-
ни».
* * *
31 декабря 1822 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий, продолжая занимать должность землемера, был произ-
ведён в следующий (XII класса) чин – губернского секретаря.
В семье Григория Стефановича Дзиковицкого в селении Мша-
нец появился четвёртый ребёнок – сын Антоний. 17 января 1823
82
года он был крещён в Махновском костёле Липовецко-Махнов-
ского деканата Луцко-Житомирской римско-католической ду-
ховной консистории, о чём сохранилась запись (Государствен-
ный архив Житомирской области. Метрические книги Махнов-
ского костёла).
В начале 1823 года установились связи польского Патриоти-
ческого общества с руководителями одного из двух центров де-
кабристского заговора в России – “Южного общества”. Бердичев
был важным средоточием польского национального движения.
Тут располагался один из центров польского тайного Патриоти-
ческого общества.
14 октября 1823 года Фёдор Никифорович Дзиковицкий пере-
ведён из землемеров в уездном городе Динабурге Белорусско-
Витебской губернии в Луцкий уезд Волынской губернии на ту
же должность.
Году примерно в 1825 Григорий Никифорович Дзиковицкий
уже женат.
* * *
Великий князь Константин был самым нежным, самым покор-
ным, самым покладистым мужем. Княгиня Лович знала о своём
влиянии, и он доказал ей это самым очевидным образом, отрёк-
шись ради её руки от российского престола. Своим влиянием
она пользовалась в интересах отчизны, так же, как, разумеется, и
в интересах мужа. Она не могла, однако, изменить настолько
нрав последнего, чтобы его привычки не остались важным пре-
пятствием для правильного осуществления конституции.
В декабре 1825 года “Северное общество” декабристов высту-
пило с попыткой революционным нажимом на власть ввести в
России конституционное правление. Надежды поляков на вос-
становление Речи Посполитой окончательно рухнули в 1825 го-
ду со смертью Александра I. Пользуясь непопулярностью вели-
кого князя Николая Павловича в армии, лидеры декабристов
агитировали за его брата Константина Павловича. Для привле-
83
чения симпатий политически неграмотной и монархически нас-
троенной солдатской массы, офицеры-декабристы использовали
лозунг: “Да здравствует Константин и его жена Конституция!”.
Однако “Северное общество” было разгромлено в Петербурге
при неудачной попытке восстания, а в январе 1826 года на Ук-
раине был разбит восставший Черниговский полк, что означало
конец “Южного общества”. Многие декабристы оказались в
ссылке на каторжные работы в Сибири. Однако Патриотическое
общество сохранилось, хотя было полностью ликвидировано на
территории Руси и сильно пострадало в Царстве. Новый импера-
тор Николай Павлович, младший из братьев, не любил поляков с
детства и считал их национальные чувства “химерой”.
В 1826 году умер наместник Царства Польского старый Зайон-
чек, и великий князь Константин объединил в своих руках обе
должности – и наместника, и главнокомандующего. Сверх того,
новый “король” Николай I поручил ему начальствование над
русскими военными силами в “восьми воеводствах” – в литов-
ских и украинских землях. Первая из этих мер могла заставить
поляков опасаться ещё более сурового режима; вторая была спо-
собна заставить их поверить в присоединение “восьми вое-
водств”.
* * *
Указ от 8 июня 1826 устанавливал порядок перевода в иное
сословие людей, необоснованно отнёсенных к чиншевой шлях-
те. Указом 18 июня 1826 года было объявлено, что шляхтичами
могут считаться только те особы, которые были записаны в это
сословие до 1795 года, что для рода Дзиковицких вообще было
нереально, так как территория Пинского повета отошла к Рос-
сийской империи лишь после подавления восстания Тадеуша
Костюшко в 1795 году.
В 1826 году в Луцком уезде Волынской губернии в семье
Григория Перхоровича Дзиковицкого родилась дочь Аделаида.
84
Стремясь одновременно и к ослаблению влияния на местную
жизнь на землях Киевского генерал-губернаторства польских
панов-землевладельцев, и к повышению своего авторитета в ка-
честве заступников среди крестьян, русское правительство ста-
ралось взять под своё наблюдение отношения между теми и дру-
гими. Всё более активно вмешиваясь в дела по так называемым
“злоупотреблениям помещичьей властью”, правительство 6 сен-
тября 1826 года издало рескрипт, согласно которому оно хотело
«без огласки прекращать всякие беспорядки и излишества и зло-
употребления в образе управления помещичьими крестьянами».
Однако, поскольку меры, применяемые к панам, были характера
“увещевательного”, особых перемен во взаимоотношениях па-
нов и их подданных не произошло.
Конец 1820-х – начало 1830-х годов принесли пополнение в
семьях различных Домов и ветвей рода Дзиковицких. Так, в
Пинском повете проживал представитель рода по имени Яков
(неизвестного автору Дома), родившийся не позднее 1827. В
1827 году у младшего из трёх братьев из Дома Костюковичей
рода Дзиковицких – Яна (Ивана) Анджеевича – родился первый
сын, названный Николаем. В том же 1827 году, когда Фёдор Ни-
кифорович Перхорович Дзиковицкий получил чин коллежского
секретаря, в семье его брата Григория появилась вторая дочь –
Мария. Опять же в 1827 году в семье Ивана Ивановича Дзико-
вицкого родился старший сын Николай, крещённый, как и отец,
по римско-католическому обряду. Деда новорожденного, как и
отца, тоже звали Иваном Ивановичем. После прадеда Ивана
вглубь веков по восходящей шли Самуил, Фёдор, Трофим, Гриц,
Кирилл и, наконец, Костюк. То есть основатель Дома Костюко-
вичей в роду Дзиковицких. В 1828 году в семье Григория Ники-
форовича Перхоровича Дзиковицкого родился сын Феофил-
Феодор-Эдмунд. В 1829 году в семье Григория Никифоровича
Перхоровича Дзиковицкого родился второй сын – Ириней-
Владислав-Мечислав.
85
* * *
К этому времени молодые поляки уже не тешили себя надеж-
дой на монаршее снисхождение к их разделённой родине. 15 де-
кабря 1828 года в Польше восемь подхорунжих под руководст-
вом инструктора муштры Петра Высоцкого организовали тайное
общество под названием “Военный союз”, занявшееся непос-
редственной подготовкой к восстанию. Основную его числен-
ность составляли польские офицеры, шляхта, участники преж-
них нелегальных обществ. “Военный союз” стал впоследствии
ударной силой следующего польского восстания.
* * *
6 апреля 1829 года в Минское Дворянское Депутатское собра-
ние Григорием Стефановичем Дзиковицким были представлены
документы, подтверждающие его принадлежность вместе с деть-
ми к числу отпрысков рода Дзиковицких. Однако он сильно
опоздал – документы рода вместе с генеалогической таблицей, в
которой его имя оказалось вычеркнутым, уже ушли в Санкт-
Петербург на рассмотрение Герольдии.
1 декабря 1829 года в селе Мшанцы было прилюдно объявлено
о предстоящем назавтра венчании в Махновском костёле 18-лет-
ней старшей дочери Григория и Домицелии Дзиковицких и её
жениха Симона Томашевича Домбровского. На церемонию при-
глашались все родственники и друзья. 1 декабря при свидетелях
Казимире Вижаньском и Марианне, жене Томаша Вижаньского,
венчание состоялось. С этого времени дочь Яна покинула роди-
тельский дом и переехала в семью мужа.
Оскар Авейде: «Заговоры дореволюционные, их состав, число,
сила, влияние и деятельность росли и увеличивались, с одной
стороны, после стеснения и нарушения правительством консти-
туции, по мере образования оппозиции законной и незаконной и
по мере проявления и увеличения неудовольствия жителей, как
в Царстве, так и в провинциях. Эти-то заговоры произвели вос-
стание 1830 и 1831 годов». Под конец своей жизни Григорий
86
Стефанович стал свидетелем этого восстания, но, хотя бы по
причине возраста, он не мог уже играть в событиях, связанных с
восстанием, никакой роли.
Незадолго до польских событий в семье Григория и Домице-
лии Дзиковицких родилась дочь, ставшая пятым ребёнком в се-
мье, а 31 января 1830 года в Махновском костёле она была кре-
щена и наречёна именем Бригида. В этом же году в Махновке
была открыта одноклассная церковно-приходская школа. Не-
смотря на её наличие, а также открытое ранее, в 1820-х годах,
дворянское уездное училище, дети семьи Григория Стефановича
и Домицелии не имели возможности их посещать: приходскую
школу потому, что были католиками, а дворянское училище из-
за неутверждённости их отца в шляхетском происхождении.
Кроме того, после постановления от 11 июля 1828 и указа от 14
апреля 1830 шляхтичи, не предоставившие доказательств своего
благородного происхождения, должны были быть записаны в
мещане или государственные крестьяне. Это напрямую относи-
лось и к Григорию Стефановичу Дзиковицкому.
V. НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ
В ноябре 1830 года в Варшаве вспыхнуло давно готовившееся
польское восстание, получившее в польской истории название
Ноябрьского.
С самого начала руководство восстанием оказалось в руках
аристократии, которая вручила диктаторские полномочия гене-
ралу Хлопицкому. Однако его попытки договориться с цариз-
мом мирным путём вызвали недовольство восставших низов и
их предводителей из среды буржуазии и части шляхты. Под их
давлением Сейм объявил о низложении Николая I как короля
польского.
Режим военной диктатуры был заменён национальным прави-
тельством (Жонд Народовый) во главе с князем Адамом-Ежи
Чарторыйским, крупным магнатом и политическим деятелем. В
87
планах повстанческого правительства предусматривалось вос-
становление Речи Посполитой и получение ею государственной
независимости. В книге писателя и историка С. Кеневича “Леле-
вель”, посвящённой этому известному деятелю того времени,
также вошедшему в состав повстанческого правительства, гово-
рилось: «Люди, родившиеся, как и сам Лелевель, ещё во времена
старой Речи Посполитой, люди, которые целью своей жизни
считали уничтожение преступного раздела Польши, такие люди,
естественно, представляли себе Польшу в её границах до разде-
ла. Каждое стремление к “неполной” Польше они расценивали
как пагубный компромисс; Чарторыйского осуждали именно за
то, что в дипломатических переговорах он ограничивал требова-
ния территорией королевства, созданного Венским конгрессом.
Лозунг границ 1772 года был, таким образом, общим для всей
польской эмиграции, этот лозунг признавал и Лелевель: “Всякое
уменьшение древних границ следует оценивать как ущемление
интересов нации, нарушение её независимости”, – подчёркивал
он».
* * *
«В селе Десятникове, по пути из Читы в Петровский завод, в
1830 году декабристы встретили 110-летнего бодрого старца, ко-
торый прибыл сюда в числе первых семейских изгнанников при
Анне Иоанновне в 1735 году; […] он хорошо помнил обстоя-
тельства дальнего переселения и первоначального устройства
[…].
О водворении семейских […] в Забайкалье декабристы узнали
следующее: “Прибыв за Байкал в Верхнеудинск, явились там
комиссару, который от начальства своего имел повеление посе-
лить их отдельно в пустопорожней местности. Комиссар повёл
их, в конце великого поста, в дремучий лес по течению речки
Тарбагатай, позволил им самим выбрать место и обстроиться,
как угодно, дав им четыре года льготы от платежа подушных по-
датей. Каково было удивление этого чиновника, когда посетил
88
их чрез два года и увидел красиво выстроенную деревню, огоро-
ды и пашни в таком месте, где за два года был непроходимый
лес” (Записки барона Розена.)» (Селищев А.М.).
* * *
В польской столице уже вовсю полыхала война, а лучший пол-
ководец Николая I граф И.Ф. Паскевич-Эриванский хворал в
Тифлисе. 16 декабря 1830 года фельдмаршалу доставили пись-
мо. Вице-канцлер Карл Васильевич Нессельроде сообщал, что
государь “решился задавить гнусный мятеж в Польше”.
Восстание быстро распространилось на землях не только Цар-
ства Польского, но и в губерниях бывшей Речи Посполитой,
включённых ныне в состав собственно России – в Литве и на Ру-
си. В начале февраля 1831 года крупные силы царских войск
(около 115 тысяч человек) вступили в Царство Польское для по-
давления восстания. Повстанцы оказали мужественное сопро-
тивление, но численность польской армии не превышала 55 ты-
сяч человек, причём они были разбросаны по всему краю.
Из трёх губерний Руси наиболее сильным восстание было на
территории, прилежащей к Царству – на Волыни. Возглавил его
на Бердичевщине и вообще в губернии местный помещик Карл
Ружицкий. Шляхта околиц Бердичева и Махновки приняла ак-
тивное участие в восстании, хотя, как отмечал участник этого
восстания М. Чайковский, далеко не все шли в ряды повстанцев
с охотой, а больше из страха перед общественным мнением шля-
хетского сословия. Кроме того, по его свидетельству, накануне
восстания между польскими шляхтичами и русскими офицерами
(в Бердичеве в это время размещался штаб Охтырского гусар-
ского полка) сложились дружеские отношения – они ездили
один к другому в гости, обменивались литературой.
Поначалу повстанцы здесь действовали успешно и даже раз-
громили российский отряд вблизи Чуднова, однако вскоре, око-
ло села Жеребки, потерпели поражение. Вообще, восстание на
литовских и украинских землях сильно ослабляло то, что учас-
89
тие в нём приняли почти исключительно шляхта и католическое
духовенство. Народ же в массе своей остался в стороне. Крес-
тьяне, основное население, будучи настроены в целом враждеб-
но к помещикам-полякам и будучи, в отличие от них, привер-
женцами православия, не только не поддержали восставших, но
даже следили за своими панами, сообщая обо всём подозритель-
ном властям.
В апреле 1831 года на помощь повстанцам юго-западных гу-
берний был направлен 5-тысячный корпус широко известного в
тогдашней Польше генерала Дверницкого. Это был тот самый
Дверницкий, которому Наполеон, вторгшийся в Россию, собст-
венноручно прицепил крест и на кого сам царь Александр I на
смотре побеждённых польских полков в Варшаве приказал на-
деть свой плащ, любимец простых солдат, с которыми он на би-
ваках выпивал стопку водки. Дверницкий ранее входил в Пат-
риотическое общество и был в числе руководителей Ноябрь-
ского восстания.
Выступив на Волынь, генерал прошёл туда с боями через
Сточко, Пулавы, Новое Село. Здесь он стал рассылать воззвания,
листовки и прокламации, призывая крестьянское население к
восстанию, но никто за оружие не брался. Крестьянам было ма-
ло услышать слово “свобода”. Поколениями воспитанные в раб-
стве, они не знали, что материального им даст эта свобода, и от-
сиживались по домам, в то время, как Дверницкий в ярости на-
зывал их прирождёнными холопами. У него, шляхтича, была
иная психология, нежели у среднего мужика.
Повсюду ходили слухи, что на Волынь из Подолии пробивает-
ся со своим отрядом знаменитый разбойник и бунтарь Устим
Кармелюк. Однако он не дошёл – его поймали и сослали в Си-
бирь, а отряд его разбежался.
В этом же апреле корпус Дверницкого стал над рекой Стырь
недалеко от Берестечка, как раз напротив русского корпуса Ри-
дигера. Значительная часть окрестной шляхты влилась в войско
90
Дверницкого. Но, несмотря на её приток, силы были неравны –
русские превосходили поляков втрое. Польский генерал издал
прокламацию о ликвидации крепостничества. Это прибавило
ему сил за счёт местных хлопцев из числа тех, кого должны бы-
ли забрать в рекруты, но ещё не успели. Однако такая помощь
оказалась не слишком значительной.
Смяв корпус Ридигера, Дверницкий перешёл Стырь, направ-
ляясь на Кременец, а в Берестечко прислал гарнизон – кавале-
рийский полк под командованием капитана Белевского. 27 апре-
ля, когда Дверницкий неожиданно узнал, что от Волочиска про-
тив него идёт корпус царского генерала Рота, который мог зайти
в тыл польскому войску и ударить с территории Австрии, он из-
дал приказ об отступлении корпуса в Галицию. На австрийской
границе всех польских офицеров австрийские власти, разору-
жив, арестовали, а рядовых солдат выдали в качестве пленных
русским. Таким образом, до восточных границ Волынской гу-
бернии, где располагался Махновский уезд с жившим в его пре-
делах семейством Григория Дзиковицкого, корпус генерала так
и не дошёл.
В конце апреля фельдмаршал И.Ф. Паскевич, направленный на
подавление восстания, выехал в Польшу. В конце мая польские
войска потерпели тяжёлое поражение при Остроленке, потеряв
более 8 тысяч человек.
Неспешно, основательно и наверняка Паскевич обложил Вар-
шаву, отрезав город от остальных повстанческих сил. 15 августа
в Варшаве произошло выступление народных низов, недоволь-
ных неудачами польских войск и повстанцев и требовавших
смены польского правительства и всеобщего вооружения наро-
да. Повстанческое правительство отказалось выдать всем ору-
жие, которого и без того крайне не хватало, и распустило Пат-
риотическое общество. Князь Чарторыйский, потеряв веру в ус-
пех восстания, выехал в Париж, где впоследствии его дом –
91
“Отель Лямбер” – стал центром шляхетско-аристократической
эмиграции.
Польский главнокомандующий Круковецкий, испуганный соз-
давшимся положением, сделал попытку завязать тайные перего-
воры с Паскевичем. Последний предложил полякам амнистию и
некоторые гарантии на будущее время; но о “восьми воевод-
ствах”, составлявших территории Великого княжества Литов-
ского и Правобережной Украины, не могло быть и речи, и ам-
нистия не должна была распространяться на литовских пов-
станцев, в которых царь видел просто взбунтовавшихся русских
подданных, не достойных ни малейшего снисхождения. Эти
предложения были сообщены польскому правительству и с него-
дованием отвергнуты. Круковецкий ответил фельдмаршалу, что
поляки “взялись за оружие для завоевания независимости в тех
границах, которые некогда отделяли их от России”. Таким обра-
зом, накануне потери самой Варшавы поляки продолжали требо-
вать возвращения Литвы и Украины.
* * *
Альбин Иванович Дзиковицкий (из Дома Костюковичей) ро-
дился 19 августа смутного 1831 года, когда заканчивалось поль-
ское восстание, и был вторым сыном в семье Яна Анджеевича
Дзиковицкого, дворянина Волынской губернии, признанного та-
ковым в 1804 году и потому внесённым в 6-ю часть дворянской
родословной книги. Альбин был, естественно, крещён по
римско-католичес-кому обряду (РГИА в г. С-Петербурге. Фонд
1405, оп. 48, д. 5303).
* * *
6 сентября русская армия, намного превосходившая числен-
ностью и вооружённостью польские войска, начала штурм Вар-
шавы. Перед боями князь Паскевич приказал солдатам оставить
ранцы на местах ночлега и облачиться в парадную форму “для
лучшего отличия в пылу боя от неприятельских войск”. В 19-ю
годовщину Бородинского сражения, 8 сентября, Варшава пала.
92
Паскевич сделался героем, светлейшим князем Варшавским и
препроводил в Москву, в Оружейную палату, богатые трофеи –
знамёна, королевский трон, дворцовый флаг, а также “ковчег с
покойницей конституцией”. Вскоре после того восстание было
подавлено и в других частях Польши. В Царстве Польском це-
ной крови и изгнания многих тысяч участников восстания в эми-
грацию воцарились “уважение, а иногда и панический страх”,
воплощённые прежде всего в образе фельдмаршала.
* * *
25 сентября 1831 года, после полудня, в семье Григория Сте-
фановича и Домицелии Дзиковицких в Мшанцах родился ре-
бёнок – шестой и последний. Через два дня мальчик был окре-
щён в Махновском костёле и получил имя Юзеф. Восприем-
никами при этом были Марцин Безовский и вдова Марианна
Любецкая.
В период Ноябрьского восстания 1830 – 1831 годов Григорий
Никифорович Перхорович Дзиковицкий находился в статской
службе, но был признан участником “польских походов”. Види-
мо, он исполнял какие-то обязанности при русских войсках.
Стал кавалером орденов Святой Анны 2-й степени и Святого
Владимира 4-й степени, награждён серебряной медалью “за
польские походы”.
После подавления восстания была проведена реформа управ-
ления Польшей. Упразднялись Сейм и Государственный Совет,
министерства были заменены комиссиями, польская армия была
упразднена. Восстание 1830 – 1831 годов коренным образом
ужесточило отношение царского правительства к польской шля-
хте на Правобережье. Указом 19 октября 1831 года беднейшая
часть шляхты выделялась из дворянского сословия и из неё соз-
давался новый разряд населения – однодворцы и граждане за-
падных губерний. Хотя формально в однодворцы и граждане пе-
реводились те, кто не был утверждён в дворянском звании Ге-
рольдией, в начальной стадии этого процесса правительство ру-
93
ководствовалось не столько данными о происхождении, сколько
материальным положением шляхтичей.
31 декабря 1831 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий получил чин IX класса – титулярного советника.
На территории Царства Польского размещались русские вой-
ска, находившиеся в подчинении наместника, каковым стал Пас-
кевич. Несколько позже воеводства и поветы были переимено-
ваны на русский лад в губернии и уезды.
В 1834 году в Польше было введено военное положение с пра-
вом ареста любого подозрительного лица, запрещалось даже
упоминать имена Мицкевича, Словацкого, Лелевеля. Универси-
теты в Варшаве и Вильно были закрыты. Однако политика руси-
фикации Царства Польского успехом не увенчалась.
Оскар Авейде отмечал: «Тотчас по окончании революции пра-
вительство с задетой за живое гордостью выступило против лиц
и общества, сделавших революцию. С другой стороны, неуме-
ренная и горячечная деятельность эмиграции, все наши дипло-
матии и заграничные кружки, посылки эмиссаров, заговоры,
неудачные восстания и эмиграции исторгали у бедной страны
год за годом всё новые и всё большие жертвы. После общей во
всей стране правительственной реакции, последовавшей в пер-
вое время после восстания и выражавшейся конфискациями,
строгими наказаниями – как то: ссылкой в Сибирь и в каторж-
ную работу и даже высылкой в Россию детей мятежников,
жизнь сделалась более нормальной, чрезвычайные репрессивные
меры заменёны были обыкновенными.
О действиях правительства в Литве и Руси надобно сказать то
же самое, что и о Королевстве, с той разницей, что здесь в си-
стеме правительства не было уже ни малейшей терпимости
польской народности, а напротив того, в систему эту входило
уничтожение и преследование её и усиленное, настойчивое и
насильственное введение вместо её русской народности. В гим-
назиях и уездных училищах было введено преподавание наук на
94
русском языке, а польский язык был совершенно исключён из
программы школьного обучения. Чиновники не только высшие,
но в значительном числе и низшие были русские. Относительно
сословных прав здесь, ещё более, чем в Королевстве, одна толь-
ко шляхта вполне пользовалась ими; целые же массы старой
польской шляхты переименованы были в однодворцев и лишены
всех шляхетских прав». Для того, чтобы лишить литвинов исто-
рической перспективы, царь Николай I не только запретил цер-
ковную унию и само упоминание о Литве, но и выслал в Сибирь
непокорную шляхту Великого княжества Литовского, конфис-
ковав у многих имения.
Участников восстания судила специальная комиссия в Киеве.
Значительная часть их была выслана в Сибирь, других отдали в
солдаты, преимущественно на Кавказ, где тогда шло его покоре-
ние. Несколько тысяч мелкой шляхты сразу же было исключено
из состава дворянства, а их имения конфискованы. Правда, часто
бывало и так, что конфискованные имения повстанцев прави-
тельство передавало их родственникам. Многие имения сдава-
лись в аренду. Костёлы и имущество католической церкви, под-
державшей восстание, также подверглись репрессиям, конфис-
кациям и закрытиям. В то же время правительство стало благос-
клоннее относиться к предложениям о воссоединении униатов с
православными. Управление униатской церкви отделилось от
католической.
Однако все эти преобразования и ущемления произошли не
вдруг, не сразу после издания императорского указа, а постепен-
но, ужесточаясь по мере издания всё новых постановлений по
этому вопросу.
* * *
Официальной причиной “разбора бывшей польской шляхты”
была необходимость «привести в известность весь состав поль-
ской шляхты и, по рассмотрении прав на дворянство каждого
семейства, доказавших оные, утвердить и образовать из них нас-
95
тоящее местное дворянство, как в великороссийских губерниях,
а не доказавших своих прав на дворянство причислить по месту
жительства к сельским или городским податным классам». К
счастью для Григория Стефановича Дзиковицкого, его лично не
успели коснуться репрессии. В 1835 году проводившаяся реви-
зия отметила его всё ещё относящимся к шляхетству Махнов-
ского уезда. И в том же году он умер, оставив на попечение сво-
его старшего сына Яна, уже женатого и имевшего собственных
детей – дочь Марианну и сына Францишка – более младших
братьев и сестру, а также их овдовевшую мать.
* * *
Григорий Стефанович Дзиковицкий прожил около 70 лет, раз-
делённых на почти равные половины – жизнь в польском госу-
дарстве, и жизнь в русском.
96
Глава 2. Времена Яна Григорьевича Дзиковицкого
(март 1814 – не ранее1848 годы)
– Но дворянин ли он? – спросил герцог. –
Благородного ли происхождения?..
– Нельзя не сознаться, что он довольно неотёсанный
чурбан, – ответил лорд Кроуфорд, поглядывая
на неуклюжую фигуру смущённого стрелка, –
тем не менее я ручаюсь, что он потомок рода Ротесов,
такого же древнего и благородного, как любая
из французских или бургундских знатных фамилий.
В. Скотт. “Квентин Дорвард”.
I. НАСЛЕДНИК МУЖСКОГО ПОЛА
Ян Григорьевич Дзиковицкий родился, видимо, 6 марта 1814
года, поскольку был крещён 9 марта, в селе Мшанец Махнов-
ского уезда Волынской губернии, и был вторым по времени
рождения ребёнком, но самым старшим из всех четырёх рож-
дённых в семье мальчиков, среди всех шести детей своего отца
Григория и матери Домицелии из рода Вышинских. Семья была
католической и Могилёвская римско-католическая духовная
консистория выдала позже копию метрики следующего содер-
жания: «1814 года марта 9-го дня окрещён младенец Иван ис-
97
правляющим должность викария при Махновском римско-като-
лическом костёле ксёндзом Иваном Скульским – дворян Григо-
рия и Домицелии с фамилии Вышинских, Дзиковицких – закон-
ных супругов, в селе Мшанцы рождённый».
* * *
Юный Ян Григорьевич Дзиковицкий, проживая в деревне
Мшанец, вёл жизнь простую, практически ничем не отличав-
шуюся от жизни соседних крестьян. Единственное, что его кар-
динально разнило с соседями – это чувство внутреннего высо-
кородства, проистекавшего из сознания того, что его предки бы-
ли “благородным шляхетством”. Это, однако, ничуть не мешало
ему участвовать в сельских развлечениях, которые разнообра-
зили повседневность жизни деревенской молодёжи. Таким раз-
влечением, традиционным с древности, было празднование зим-
них святок. И хотя Ян был католиком, это не препятствовало
ему принимать участие в праздновании зимних Святок, которые
отмечались по юлианскому, иначе православному календарю и
собирали молодых людей обоего пола не только из Мшанцев, но
и из соседних селений в одну большую компанию.
Вот как описывалось празднование зимних Святок на малорос-
ских землях.
Наступает вечер перед днём Рождества Христова, рождест-
венский Сочельник. Тьма сгущается и спускается на землю, по-
крывая своими тяжёлыми тенями снега бело-пушистые. И вот,
вспыхивает на востоке ярко-трепетным светом первая звезда.
Её-то и ждут не дождутся, поскольку теперь только можно сесть
в этот день за трапезу, веруя, что загорелась та самая звезда, что
возвестила когда-то волхвам о рождении Сына Божия в Вифле-
еме Иудейском. Поскольку продолжается еще рождественский
пост, еда не обильна, но особенна и традиционна: на столе – со-
чиво (или кутья), сваренная на меду каша из ячменя, пшеницы
или риса с изюмом, а также взвары – варёные на меду сушёные
яблоки, груши и сливы, оладьи медовые да пироги постные. (А
98
впереди ещё две кутьи – под Новый год и под Крещение). В каж-
дом доме пекли к этому дню фигурное печенье из пшеничной
муки – фигурки, изображающие домашний скот, птиц и пасту-
хов. Эти фигурки выставлялись в окнах, чтобы прохожие их ви-
дели, а также рассылались в подарок родным. Хранили их до
Крещения, после чего размачивали в святой воде и съедали.
С самого Сочельника до 1 января ни одна хозяйка не выметала
сор из избы, чтобы потом собрать весь его в кучу и сжечь посре-
ди двора. Считалось, что так и беды все из дома выметутся, и
урожай будущего года будет защищён (и в саду, и на огороде).
Ещё ночью начинают колядовать. Коляда – слово загадочное.
В разных областях России народ придавал этому слову самые
различные понятия. На юге называют этим именем самый празд-
ник Рождества и даже все Святки. У литвинов “колядовать” оз-
начало – Христа славить. Если же обмолвится этим словом жи-
тель Смоленщины, в его устах оно имеет значение “побираться,
просить милостыню”.
Как бы то ни было, но ходили по дворам – колядовали на
Святки – повсеместно, как в сёлах, так и в городах, включая сто-
лицы.
В первую святочную ночь колядовала обычно молодёжь, и
парни и девушки шли весёлой гурьбой по улицам, неся перед
собой на шесте или зажжённый фонарь в виде звезды, или выре-
занный из картона домик с горящей свечой внутри. Останавли-
вались у тех домов, где горел огонь, заходили и пели колядки –
песни, в которых славили хозяина со всем его семейством, за что
получали в награду или угощение, или деньги. Песни часто со-
чинялись прямо на ходу, но существовали в этом искусстве тра-
диционные, идущие из стародавних времён правила. Хозяина,
например, величали не иначе, как “светел месяц”, хозяюшку –
“красным солнцем”, детей их – “чистыми звёздами”. В деревнях
бытовали песни, идущие, вероятно, из самой глубокой древнос-
ти, в которых рассказывалось, например, о том, как “Божья Ма-
99
ти в полозе лежит, Сынойка родить; Сына вродила, в море ску-
пала…” Но были и другие – отличающиеся какой-то чисто де-
ревенской непосредственностью: “Кто не даст пирога – сведём
корову за рога, кто не даст ветчины – тем расколем чугуны…”
И что вы думаете? Колядующая молодёжь действительно мог-
ла осуществить свои угрозы, потому что на Святках дозволялось
всё, и всякое озорство считалось просто баловством. Уже после
первого, рождественского обхода домов молодёжь чаще всего
собиралась в заранее подготовленной избе на посиделки, где
устраивалась пирушка – на стол выкладывалось всё, чем одари-
ли щедрые хозяева, а на подаренные деньги покупалась выпив-
ка, ведь её на вынос не дают. После застолья начинались игри-
ща, гадания, хороводы.
Подобные обходы проводились трижды – в Сочельник, под
Новый год и накануне Крещения. И в каждой семье ждали ко-
лядующих, заранее готовили для них угощение и как дети радо-
вались их приходу.
Эти праздники несли и негласную социальную функцию: во
время Святок и колядования встречались парни и девушки из
разных соседних деревень и часто между ними завязывались
знакомства, которые порой приводили к свадьбам.
II. ВАРШАВСКОЕ НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ
В 1830 году, когда Янеку Дзиковицкому исполнилось 16 лет и
он достиг гражданского совершеннолетия, в Российской импе-
рии начались народные волнения, оставившие след в записях ис-
ториков. Так, 3 июня взбунтовались в Севастополе матросы,
солдаты и “прочие гражданского звания люди”. Потом начались
вооружённые “холерные бунты” военных поселян, выступления
саратовского и тамбовского крестьянства. Летом этого примет-
ного года не знала спокойствия и Европа – вспыхнули револю-
ции в Албании, Бельгии, Ирландии, Испании, Италии и Швейца-
рии. Сильнейшим потрясением для всей бывшей польской шлях-
100
ты стали события, произошедшие в ноябре 1830 года в Варшаве.
В сущности, великий князь Константин добросовестно потру-
дился над созданием польской армии, которая и послужила делу
польского восстания. Он так близко принимал к сердцу свою
роль защитника польской территории, что против русской кре-
пости Тирасполя вооружил Бобруйск. За этот необыкновенный
польский патриотизм поляки должны были бы обожать Констан-
тина. Но он вместо этого возбудил ненависть мелочным деспо-
тизмом, постоянным вмешательством в гражданское управле-
ние, подчёркнутым презрением к конституции.
В северных широтах в ноябре ночь наступает рано. В 6 часов
вечера 29 ноября (17-го по русскому старому стилю) 1830 года
Высоцкий, возглавлявший тайный кружок в созданной великим
князем Константином школе подпрапорщиков, сказал: “Братья,
час свободы пробил!”. Заговорщики ему ответили криками “Да
здравствует Польша!”. Он прибавил, что русские уже начали
резню в городе и что надо торопиться. В то же время польские
пехотные полки потихоньку вооружались в казармах, а студенты
– в Лазенковском лесу. Высоцкий со 150 подпрапорщиками на-
пал на казарму гвардейских улан, между тем как 14 заговорщи-
ков побежали к Бельведеру, где находился великий князь Кон-
стантин. Сообщники отпёрли им решётки, окружавшие дворец.
В ту самую минуту, когда они готовились захватить великого
князя, обер-полицеймейстер Любовицкий, пришедший к князю с
рапортом, поднял тревогу, но упал, проколотый штыками. Кон-
стантин – в халате – успел убежать и спрятался в каком-то тай-
нике. Заговорщики не посмели проникнуть к княгине Лович, но
убили генерала Жандра. Таким образом, удар, занесённый над
Бельведером, не попал в цель. В то же время Высоцкий потерпел
неудачу у казармы улан. Вскоре к нему в подкрепление пришли
2.000 студентов и толпа рабочих. Дорогой он приказал перебить
польских генералов Гауке, Новицкого, Трембицкого и других,
101
виновных в верности присяге, данной русскому царю и польско-
му королю Николаю.
Русские полки могли бы подавить восстание в самом начале,
но, отрезанные в своих казармах, не получая никаких известий и
никаких приказаний от великого князя, солдаты бездействовали.
С теми из них, кто отважился выйти на улицу, завязался бой.
Большинство польских полков ещё сдерживалось своими коман-
дирами. Один из них, Жимирский, даже увлёк за собой гвардей-
ских конных егерей, защищал во главе их Краковское предмес-
тье Варшавы, а потом двинулся вслед за великим князем, кото-
рому удалось бежать за город. Ночью Константин призвал к себе
русские полки, и в два часа утра Варшава была совершенно от
них свободна. Княгиня Лович также последовала за мужем. Во
время этих критических событий Константин держал себя стран-
но. Когда ему обещали верную победу над мятежниками, он
вдруг сказал: «Вы можете ошибиться: польские войска – лучшие
в Европе, и ничто, ручаюсь, не в силах противостоять солдатам,
мною воспитанным». Ему предложили взять город обратно – по-
следовал ответ ещё более странный: «Не желаю вмешиваться в
эту польскую драку». На его взгляд, дело должно было быть
улажено между Польшей и её королем, то есть императором Ни-
колаем, в частном порядке.
Переворот был совершён красными, то есть радикальным кры-
лом польской оппозиции; они не сумели предотвратить крайнос-
тей. Русские генералы были все пощажёны, но шесть польских
генералов были убиты как предатели Польши.
Одним из последствий отступления великого князя из Варша-
вы было то, что революция за сутки распространилась по всему
королевству. На другой день после Ноябрьского восстания 1830
года польская армия состояла из 23.800 пехотинцев, 6.800 кава-
леристов при 108 артиллерийских орудиях. Правительство раз-
вило лихорадочную активность: оно призвало старослужащих,
объявило набор рекрутов, зачисляло в полки поляков, перебе-
102
гавших из австрийских, прусских и русских земель, поощряло
образование вольных партизанских кавалерийских отрядов, рав-
но как и отрядов косиньеров, которые после первых побед долж-
ны были обменять свои косы на ружья, захваченные у неприяте-
ля.
Князь Константин, окружённый польскими войсками, готовы-
ми его покинуть, и русскими полками, деморализованными и го-
лодными, сам находился в большой опасности. Он поспешил
принять уполномоченных административного совета, отказался
что-либо обещать от имени брата, но согласился отослать от се-
бя польские полки, обязался не призывать войск Литовского
корпуса и перейти через Вислу с тем войском, которое у него
было под рукой, с условием, чтобы его не тревожили во время
отступления и снабдили съестными припасами. Встречая во вре-
мя отступления польских солдат, спешивших присоединиться к
восставшей армии, великий князь Константин приказывал им
построиться, производил мелочный осмотр, рекомендовал не за-
бывать его добрых советов, повторяя беспрестанно: «Это мои
дети; ведь это я обучал их военным приёмам». Офицерам он го-
ворил: «Я более поляк, чем все вы. Я женат на польке. Я так
долго говорил на вашем языке, что с трудом изъясняюсь теперь
по-русски».
После Вислы был перейдён и Буг.
В это время в Варшаве генерал Хлопицкий, поставив в вину
советникам революционного правительства их пустые разгла-
гольствования, насилия революционных клубов, недисциплини-
рованность армии, объявил Совет восстания распущенным и
собственной властью провозгласил себя диктатором. Хлопицкий
был в то время очень популярен и среди красных, и среди белых,
ибо первые воображали, что он поведёт беспощадную войну, а
вторые верили, что он добьётся примирения Польши с её коро-
лём. Хлопицкий постарался успокоить Австрию и Пруссию, обя-
завшись уважать их границы. Депутатов Любецкого и Езерского
103
он послал в Петербург для переговоров. Если не считать требо-
вания “восьми воеводств” (воссоединения с Польшей ранее от-
торгнутых литовско-русских земель), данные им инструкции бы-
ли довольно умеренны: послы должны были ходатайствовать пе-
ред королём Николаем о соблюдении конституции, о свободе и
гласности заседаний Сейма, о вотировании налогов палатами и
об охране королевства исключительно польскими войсками.
Чего можно было ожидать от Николая, совершенно беском-
промиссного и не склонного договариваться? 15 декабря, после
парада, он объявил своим войскам о “преступлении” поляков,
прибавив, однако: “Когда вы выступите против поляков, не за-
бывайте, что вы – братья одной крови”. Он отдал приказ фельд-
маршалу Дибичу о мобилизации русской армии. 17 декабря Ни-
колай обратился к полякам с воззванием, в котором клеймил
“гнусное посягательство”.
Когда эти факты стали известны в Варшаве, они возбудили
сильное раздражение в революционных клубах. Адам Чарторый-
ский счёл своим долгом встать во главе депутации только что
созванного Сейма и потребовал объяснений у Хлопицкого. Пос-
ледний высокомерно отказал, заявив, что намерен “управлять
именем конституционного короля”. Оскорблённый Сейм отнял
диктатуру у Хлопицкого, затем, ввиду протестов народа и
армии, возвратил её, но назначил ему в качестве помощников
двух комиссаров. Зато Хлопицкий добился приостановки засе-
даний Сейма.
В Петербурге послы Любецкий и Езерский были приняты сна-
чала канцлером Нессельроде, который высмеял столь неразум-
ное в данный момент требование “восьми воеводств”. Когда де-
путаты были допущены к императору, он повторил им то, что
говорилось в воззвании от 17 декабря. Его манифест к русскому
народу от 24 декабря, в котором он клеймил подданных, “осме-
лившихся диктовать условия своему законному государю”,
окончательно лишил депутатов всякой надежды.
104
Перед Польшей вставал тот же вопрос, что и перед Францией:
желательно ли остановить революцию, ограничившись отстаива-
нием конституции, или же довести её до крайности, бросившись
в войну с могучей Россией, а потом с Австрией и Пруссией? В
Варшаве не могло образоваться умеренное правительство. Крас-
ные, то есть партия действия, находившаяся в сношениях с Лаф-
фитом и с франко-польским комитетом в Париже, насчитывала в
Сейме две трети голосов.
Когда были получены первые известия о неудаче переговоров
в Петербурге, Сейм возобновил свои заседания. Хлопицкий на-
рисовал мрачную картину общего положения и призрачность на-
дежд на Европу; он видел спасение только в примирении с Ни-
колаем: “Он – ваш король, вы ему присягали”. Сейм вторично
отнял диктатуру у Хлопицкого и хотел оставить ему командо-
вание армией, но Хлопицкий ответил, что намерен служить
только простым солдатом. Тогда 20 января 1831 года общее ко-
мандование было поручено князю Радзивиллу, человеку преста-
релому и не имевшему никакого военного опыта.
Затем депутат Роман Солтык предложил объявить Николая и
его наследников лишёнными польского престола и освободить
от присяги на верность не только поляков в королевстве, но и их
“братьев” в восьми литовско-русских воеводствах. Сверх того,
он предложил объявить войну Австрии и Пруссии и не склады-
вать оружия до победы или до полной гибели. Чрезмерность
этих предложений на первых порах испугала собрание. Но 25
января 1831 года, когда приехал Езерский и подтвердил, что
Николай дарует полякам лишь одно прощение, послышались
крики возмущения; в одну минуту был составлен и единогласно
принят членами Сейма, начиная с председателя Сената Чарто-
рыйского, акт о низложении Николая с польского трона.
* * *
Когда начались военные действия, русский главнокомандую-
щий Дибич пригласил великого князя Константина принять в
105
них участие. Но тот, при виде русской кавалерии, отброшенной
польскими уланами, не мог удержаться, захлопал в ладоши и
воскликнул: “Браво, дети мои! Польские солдаты – первые сол-
даты в мире”. Великий князь так радовался неудачам Дибича,
напевая под его окнами “Еще Польска не сгинела”, что фельд-
маршал попросил императора отозвать из его армии великого
князя. Тем не менее, Константин был поражён в самое сердце
тем, что он называл “неблагодарностью поляков”.
В январе 1831 года фельдмаршал Дибич прибыл в Белосток,
где располагалась главная квартира русской армии. В приказе по
войскам он заявил: «Русский штык докажет полякам, что их из-
мена столь же бессильна, сколь и преступна». Зима позволяла
русским переправляться через реки по льду. 5 февраля, зная, что
приготовления поляков далеко не закончены, Дибич перешёл
границу пятью колоннами, решив идти прямо на Варшаву.
Русские генералы Розен и Пален слишком увлеклись пресле-
дованием, и польский главнокомандующий Радзивилл надеялся
разбить порознь эти две русские дивизии, заманив их в леса и
болота Грохова.
19 февраля началась первая битва при Грохове. Пален высту-
пил раньше Розена, не нашёл достаточно места, чтобы развер-
нуть свои войска, и на его глазах они были обстреляны сорока
пушками польского генерала Шембека, потеряли два знамени и
две батареи. Получив подкрепления, Пален заставил отступить
поляков, но не смог отбить у них ольховую рощу, служившую
им как бы плацдармом. 20-го бой возобновился; Розен также по-
терпел поражение при атаке ольховой рощи, потеряв 2.000 чело-
век. Дибич, поспешивший на место боя, был того мнения, что
надо подождать подхода корпуса Шаховского.
24 февраля русские взяли Бялоленку; 25-го Круковецкий отнял
её обратно. Русские с ожесточением атаковали ольховую рощу.
Хлопицкий был серьёзно ранен, и это лишило оборону общего
руководства. Русская артиллерия совершенно подавляла поль-
106
скую числом орудий и скорострельностью. Затем русская кава-
лерия массой обрушилась на польские позиции, но была встре-
чена в упор огнём пехоты и атакована с фланга Кицким. Здесь
был совершенно уничтожен русский кирасирский полк имени
принца Альберта. Но эта блестящая защита обеспечила полякам
лишь отступление к укреплениям Праги. Они оставили на месте
боя 10.000 человек, а русские 8.000. Битва была, быть может,
проиграна поляками, но они с честью померялись силами с цве-
том императорских войск. Они могли снова восстановить силы в
Варшаве, в то время как русские стояли бивуаками под откры-
тым небом в суровую зиму, нуждаясь в припасах и умирая от
разразившейся холеры.
Так как польский главнокомандующий князь Радзивилл обна-
ружил полнейшее отсутствие всяких военных талантов, Сейм за-
менил его Скржинецким, который объявил, что спасёт нацио-
нальную честь, “так как устроит великую могилу для русской
армии”. Тем не менее, он вернулся к политике Хлопицкого и по-
пробовал начать переговоры с Дибичем.
26 февраля русская пехота силой заняла Прагу и разместилась
там. Дибич не делал попытки ни перейти Вислу, ни даже сжечь
большой мост: он ожидал предложений капитуляции. Но так как
их не последовало, фельдмаршал решил расположиться на зим-
ние квартиры. Он приказал войскам отступить и разместил их по
окрестным деревням. В это время Сейм под влиянием революци-
онных клубов решил пропагандировать восстание в соседних об-
ластях. С этой целью он послал корпус Дверницкого в Подолию
и на Волынь, а корпус Серавского – в Люблинское воеводство.
В марте 1831 года польская армия имела в наличии 57.924 че-
ловека пехоты, 18.272 регулярной кавалерии, 3.000 волонтеров –
всего 79.000 человек с 158 орудиями. Русские с самого начала
могли выставить в поле 86.000 человек пехоты, 28.000 человек
кавалерии, в общем 114.000 солдат при 356 орудиях, не считая
107
гарнизонов и крепостной артиллерии. В марте и апреле поляки
наступали на Вавр, Дембе-Вельке, Игане.
Русская гвардия под начальством Бистрома и великого князя
Михаила была расположена между Бугом и Наревом, в деревнях
вокруг Остроленки. Полякам надо было помешать Дибичу сое-
диниться с ней. Для этого Скржинецкий послал 8.000 человек
остановить и задержать фельдмаршала; а сам с 40.000 тайком пе-
решёл через Буг и расположился в Сероцке. Великий князь и
Бистром, очень встревоженные, поспешили отступить; поляки
заняли Остроленку и преследовали русских по направлению к
Белостоку. 15 мая русская гвардия и корпус Дибича соединились
и смогли выставить против 40.000 поляков 70.000 русских
войск. Русские вернулись к Остроленке, вновь захватили этот
город и начали переправляться через Нарев. Чтобы помешать
им, Скржинецкий дал 26 мая кровавое сражение, но должен был
уступить превосходству артиллерии и отошёл сначала к Пултус-
ку, а потом к Варшаве.
Между тем, когда уже затихало восстание в Подолии и на Во-
лыни, первые польские победы повлекли за собой восстание в
Литве. Но генералы Хлаповский, Гелгуд и Дембинский, послан-
ные для поддержки этого восстания, не успев захватить Вильно,
вскоре должны были отойти.
Николай I был очень недоволен Дибичем, обещавшим всту-
пить в Варшаву ещё в конце февраля. 9 июня граф Орлов был
послан к фельдмаршалу с предложением подать в отставку. “Я
сделаю это завтра”, – ответил фельдмаршал. Но на другой день
он скончался от холеры. Его преемником был назначен Паске-
вич-Эриванский.
В расстроенном душевном состоянии великий князь Констан-
тин также легко стал жертвой холеры, которая сопутствовала
русской армии. На пути в Петербург он должен был остановить-
ся в Витебске, где и скончался 27 июня 1831 года. Его последние
108
слова, обращённые к княгине Лович, были: “Скажи императору,
что, умирая, я заклинаю его простить поляков”.
В июле 1831 года в русских войсках насчитывалось более
86.000 человек. То был момент, когда обе враждебные армии по-
чти сравнялись численно. И, однако, всё то, что осталось от
польской армии, сформированной Наполеоном и великим кня-
зем, растворилось в массе рекрутов, правда, храбрых, но не про-
шедших военной подготовки, тогда как русские имели под зна-
мёнами почти исключительно испытанные войска. Помимо того,
в продолжение всей войны русские сохраняли двойное превос-
ходство в кавалерии и тройное в артиллерии.
В сентябре общая цифра польских войск, сильно уменьшив-
шаяся после первых боев, поднялась до 80.821 человека. Это
был максимум того, что могло выставить государство, имевшее
4 миллиона жителей, в борьбе против империи с 60-миллион-
ным населением.
Наконец, ни один из польских главнокомандующих не мог
сравниться как стратег если не с Дибичем, то, во всяком случае,
с Паскевичем, нанёсшим последний удар польскому делу.
19 августа русская армия расположилась в нескольких милях
от Варшавы и стала готовиться к последнему штурму.
6 сентября на рассвете русская артиллерия открыла страшный
огонь по передовым редутам. Они были взяты в штыки русской
пехотой, так же как Раковец и другие деревни. Деревня Воля бы-
ла почти окружена. Польский генерал Совинский, защищавший
её, на требование сдаться ответил русским: “Одно из ваших ядер
оторвало мне ногу под Бородиным, и я более не в состоянии сде-
лать ни одного шага назад”. Когда деревня была взята присту-
пом, бой продолжался в церкви; Совинский был убит у подно-
жия алтаря; Высоцкий, будучи ранен, сорвал зубами повязки,
наложенные на раны хирургами.
Вылазка, произведённая защитниками второй линии и города
под начальством Дембинского и Круковецкого, потерпела не-
109
удачу; русские уже сильно окопались в укреплениях бывшей
первой польской линии. Всю ночь с 6 на 7 сентября русская ар-
тиллерия бомбардировала вторую линию; польская артиллерия,
которой не хватало зарядов, отвечала с перерывами.
7 сентября двести пушечных жерл гремели против городских
укреплений; польская артиллерия едва отвечала. Русская армия,
построившись тремя колоннами, начала приступ, причём гвар-
дия и кавалерия оставались в резерве. Штыковая контратака, ру-
ководимая генералом Уминским, была отбита русской картечью.
В 4 часа утра русские, имея впереди барабанщиков и полковые
оркестры, разом атаковали все внешние укрепления и взяли их в
штыки. Ничто больше не защищало Варшаву, кроме низкой ог-
рады, походившей на простую таможенную заставу для взима-
ния городских ввозных пошлин.
8 сентября в 5 часов русские заняли посты, арсеналы и склады.
В 10 часов фельдмаршал Паскевич торжественно вступил в го-
род. Он написал царю: «Варшава у ног вашего величества».
Польша потерпела поражение. Не было больше ни королевст-
ва, ни армии. Политическое творение Александра и то, что сде-
лал для польской армии великий князь Константин, – всё это
было одинаково уничтожено.
После поражения Польши Николай I приступил к жёсткой ан-
типольской политике. Варшавский университет потерял свой
юридический факультет. Национальная библиотека, основу ко-
торой составляли книжные фонды старинной Академии Замой-
ской, была перевезена в Петербург. Польская армия была рас-
пущена, а её солдаты и офицеры небольшими группками распре-
делены по русским полкам. Охрана королевства была поручена
общим силам империи. Вся русская государственная организа-
ция – система налогов, судопроизводство, денежная система –
были мало-помалу введены и в королевстве. Польские ордена
уцелели только как русские ордена и раздавались теперь наи-
более преданным слугам самодержавия. Вместо памятника, ко-
110
торый должны были поставить Юзефу Понятовскому, был пос-
тавлен памятник Паскевичу, который в силу известных причин
далеко не пользовался любовью поляков.
III. НА МАЛОЙ РОДИНЕ. НОВЫЕ «РАЗБОРЫ»
Как уже упоминалось, реальным центром всей политической и
экономической жизни Махновского уезда являлся находящийся
за пределами уездных границ город Бердичев. Наиболее замет-
ным явлением в жизни этого города были ярмарки, которых на-
считывалось до десяти в течение года. Особенно славились яр-
марки своими лошадьми. Как писал М. Чайковский, вся петер-
бургская гвардия ездила но лошадях, купленных в Бердичеве. Во
время ярмарок табуны лошадей, крупного рогатого скота, овец
разных пород занимали огромные площади вокруг города. Боль-
шие прибыли приносила торговля спиртными напитками.
Все, кто пребывал в городе во время ярмарки, были поражены
их величиной и размахом. Описывая быт шляхты первой поло-
вины XIX века, Ф. Ковальский писал: «Толпы покупателей и
праздных зрителей переходили из одного магазина в другой,
мужчины и женщины, старики и молодые, дамы в изысканных
нарядах, сопровождаемые элегантной молодёжью, паны и прос-
тые шляхтичи осаждали магазины или сами служили для них
сильным гарнизоном. По улицам, среди невообразимой толкот-
ни, непрестанно раздавались крики кучеров: “Налево держи! На-
право!”. Молодёжь по большей части красовалась на своих арга-
маках. Все продавали, покупали, а иные плутовали без конца. По
пути, с трудом протискиваясь меж толпой, мы бегло осматрива-
ли блестящие магазины – французские, немецкие, итальянские,
русские, греческие, болгарские, а широкой улицей, обстроенной
каменными домами, в которых помещались еврейские лавки,
текла бесконечная толпа покупателей».
А вот описание Л. Похилевича: «В многочисленных больших
и малых магазинах можно было получить всё, чем довольству-
111
ется умеренная нужда земледельца и чем удовлетворяются без-
граничные требования утончённейшей роскоши вельможи. Этот
постоянно многолюдный город во время ярмарки учетверяет
своё население».
* * *
В 1831 году, до 10 октября, в местечке Спичинцы на юге Мах-
новского уезда крестьяне обратились с жалобой к губернатору
на своего помещика за нанесённые им жестокие побои.
Особое внимание правительства было теперь направлено про-
тив польского шляхетства, которое явилось основным источни-
ком кадров прошедшего восстания. Чрезвычайно многочислен-
ное, очень национальное и независимое по духу и мировоззре-
нию, оно было для Николая I той силой, которую во что бы то
ни стало следовало сокрушить, раздавить, подчинить и заставить
быть такой же послушной и безропотной массой, какой было
большинство российского дворянства. После подавления Но-
ябрьского восстания был создан “Особый комитет по делам за-
падных губерний” – то есть тех “восьми воеводств”, которые
польские повстанцы бы хотели воссоединить с Польшей.
Одним из мероприятий, рекомендованных этим комитетом,
было возобновление “разборов шляхты”. Был принят указ Нико-
лая I от 19 октября 1831 года “О проверке документов о дворян-
ском происхождении…”. Он был прямо направлен против поль-
ского шляхетства, бывшего стержнем тогдашнего польского об-
щества, его идеологом и поставщиком наиболее активных кад-
ров.
Правительством была поставлена задача деклассировать как
можно большую часть многочисленного польского шляхетства,
в подавляющем большинстве настроенного крайне патриотично
и националистически, настроенного резко негативно против по-
работившей его страну Российской империи. Все, кто называл
себя шляхтой, должны были предоставить соответствующие до-
кументы. В тот же день был издан закон “О разборе шляхты в
112
Западных губерниях и об упорядочении такого рода людей”. По
этому закону шляхетское сословие бывшего Великого княжества
Литовского было разделено на три категории: “дворян” и специ-
ально созданные сословия “однодворцев Западных губерний” (в
сельской местности) и “граждан Западных губерний” (в горо-
дах). Русский историк XIX века А. Романович-Славятинский
писал по этому поводу: «Не раньше, как проученное горьким
опытом восстания 1831 года, правительство поняло свою ошиб-
ку и кончило тем, с чего должно было начать – проверкой прав
шляхты на дворянство, результатом которой было разжалование
её из дворян в однодворцы и мещане».
Дворянами отныне признавались только те, за кем это звание
было утверждено Герольдией. Оба вновь созданных сословия,
весь этот многочисленный слой, тогда же был объявлен “небла-
городным” и обязан был выплачивать налоги и нести повин-
ности. На однодворцев распространялась рекрутская повин-
ность, а граждане имели возможность её избегнуть, заплатив
1.000 рублей.
Процедура проверки была доверена Дворянским Депутатским
собраниям и предводителям дворянства. Результаты заносились
в специальные Актовые книги. В дальнейшем эти книги велись
и проверялись специально создаваемыми комиссиями из чинов-
ников. Это было связано с большим количеством фальшивых до-
кументов, предоставляемых шляхтой, поскольку оригинальные
были ими утрачены в периоды войн, разделов территорий и лик-
видации монастырей, где обычно хранились семейные архивы.
В. Круковский писал: «Царь издал 19 октября 1831 года указ,
вследствие которого доказательством шляхетского происхожде-
ния могли быть только оригиналы привилеев и грамот великих
князей и королей. А Белоруссия же горела из конца в конец на
протяжении нескольких веков, и где тут мог сохраниться кусок
пергамента или бумаги? Копии же документов, даже подтверж-
дённые в судах и трибуналах Великого княжества Литовского
113
или Речи Посполитой, не принимались во внимание. Вот и ока-
залось: за несколько десятилетий царские власти “укоротили”
численность шляхты в Белоруссии до 3%. Массово исключались
из шляхетского сословия выбранцы (военно-служилые люди),
появились новые, невиданные разряды и сословные структуры:
“недоказанные дворяне”, “не принадлежащие в крестьянство”,
“внесословные”». По оценкам, только в однодворцы было пере-
ведено более 10 тысяч человек.
Борьба со шляхтой дополнялась затем другими специальными
постановлениями. В Литве и в Западной Украине наиболее про-
польским элементом являлась мелкая шляхта. И потому с октяб-
ря 1831 года она стала главной жертвой всевозможных суровых
мер со стороны властей. В этом году в Бердичеве была закрыта
школа, в которой наибольшее число учеников происходило из
местной мелкой шляхты. Равным образом был произведён пере-
смотр денежных и иных повинностей, которые причитались
польским помещикам с крестьян. Земледелец выиграл при этом
всё, что теряли его господа. Не было ничего упущено, чтобы за-
ставить пана отказаться от земли и перевести владение землёй в
руки крестьян или русских помещиков.
В тех областях, на присоединение которых к своему королев-
ству поляки рассчитывали и где польская культура и язык явля-
лись в действительности уделом бывших господствующих клас-
сов, была предпринята систематическая борьба для искоренения
полонизма. Дело шло о русификации Литвы, об ассимиляции ли-
товско-русских земель, принадлежавших некогда Польше, в со-
ставе царской России. Университет в Вильно был упразднён,
польский язык изгнан из всех школ; из всех административных и
судебных актов. Восточные “воеводства”, которых так усиленно
добивались поляки, сделались официально “юго-западными гу-
берниями”.
* * *
114
Определением Минского дворянского депутатского собрания
от 12 октября 1832 года вновь было признано, что род Дзико-
вицких относится к числу “старожитной” шляхты и подтверж-
дено ранее вынесенное определение от 1818 года.
Для разбора всей шляхты в каждом уезде были созданы пра-
вительственные комиссии, но разбирались доказательства толь-
ко тех шляхтичей, которые были внесены в родословные книги
своих губерний до 1832 года. Рассматривать и выдавать новые
свидетельства тем шляхтичам, которые не подавали в Депу-
татские собрания губерний свои прошения до этого времени,
теперь было вообще запрещено “впредь до окончания разбора” –
то есть, как оказалось, навсегда.
Из тех шляхтичей, что были оставлены в списках сословия,
было образовано два разряда: первый – это утверждённые или не
утверждённые Депутатским собранием, но владеющие имения-
ми, и второй – не имеющие имений, но уже утверждённые Де-
путатским собранием губернии. Беспоместные шляхтичи, или,
теперь уже, дворяне 2-го разряда считались таковыми лишь до
окончания разбора их доказательств на шляхетство, после чего
они должны были быть переведены в 1-й разряд или исключены
из состава сословия. Дворяне 1-го разряда тогда же освобож-
дены от податной и военной повинности; дворяне 2-го разряда
освобождены от них до рассмотрения их доказательств на дво-
рянство; а шляхтичи 3-го разряда (выведенные из состава со-
словия) обложены податями немедленно.
Киевский губернатор Фундуклей отмечал, что «почти вся мас-
са дворян 2 разряда рассеяна по местечкам и селениям, а в горо-
дах живёт незначительное их число. Это объясняется их заня-
тиями и промыслами, преимущественно сельскими. Некоторые
из них содержат в аренде помещичьи имения и разные оброчные
статьи, но большая часть занимает разные сельские должности:
смотрителей экономий, конторщиков, писарей, счетоводов, ма-
газинщиков и тому подобные, но [так] как число этих мест огра-
115
ничено, а семейства дворян 2 разряда постоянно прибывают, то
средства их пропитания с каждым годом становятся затрудни-
тельнее, тем более, что служебное поприще для них ограничено.
Однако нужда заставляет многих не быть разборчивыми в про-
мыслах. Кроме собственного размножения этот класс увеличи-
вается ещё детьми мелкопоместных владельцев, обедневшими
вследствие раздробления наследственных имений или разоре-
ния» (Статистическое описание Киевской губернии).
Как показала дальнейшая история, большинство дворян 2-го
разряда было признано “не владеющими достаточными доказа-
тельствами” и, как и 3-й разряд, приписано к податным сосло-
виям. Так, из 78 шляхетских фамилий, пользовавшихся в Речи
Посполитой различными вариантами герба Дрыя, к середине
XIX века, когда был составлен “Гербовник дворянских родов
Царства Польского”, к этому гербу оказались приписанными
лишь 13 фамилий (то есть 1/6 часть): Борисовичи, Высоцкие,
Гамалеи, Лесенки, Кашенские, Лисецкие, Лукомские, Модли-
бовские, Оржельские, Плющи-Гнилокожи, Хлаповские, Чижеви-
чи и Чижевские. Правда, в 1841 году к указанным выше родам
путём выслуги по гражданской службе добавилось семейство
Бачижмальских. Среди фамилий, не попавших в этот царский
“Гербовник”, оказались, в частности, и Дзиковицкие.
Кроме прочего, если ранее достаточно было доказать свою
принадлежность к определённому роду, признанному в дворян-
ском достоинстве, то теперь всё делалось для того, чтобы раз-
дробить эти роды и заставить отдельные семейства доказывать
своё шляхетство в индивидуальном порядке. Естественно, дале-
ко не во всех семействах были для этого возможности. И по со-
вершенно разным причинам. В частности, особых возможностей
не было в семье Яна Григорьевича, который мог лишь добивать-
ся признания его принадлежности к роду Дзиковицких, оставив
своим потомкам проблему добиваться справедливости в течение
многих лет.
116
При такой антишляхетской политике России «До правитель-
ства доходили сведения, что в Вильне и самогитских уездах мас-
сами подделываются документы на дворянство, что во Львове,
Могилёве и Бердичеве, и особенно в последнем, фабрикуются в
обширных размерах шляхетские генеалогии и дипломы, которые
продавались по рублю. В 1833 году повелено было учредить три
комиссии: одну – для губерний Виленской, Гродненской и Бело-
стокской, другую для губерний Киевской, Волынской и Подоль-
ской, а третью – для губерний Витебской, Могилёвской и Мин-
ской» (Романович-Славятинский А.). Созданные комиссии про-
водили работу, заключавшуюся в проверке сведений о шляхет-
стве по метрическим книгам.
Тут стоит ещё раз напомнить читателю, что составление под-
дельных генеалогий для многих представителей шляхты было
мерой вынужденной. Если подлинные документы были утеряны,
а правительственная политика была направлена не на восстанов-
ление истины в отношении шляхетства, а исключительно на по-
иски оснований, по которым можно было бы исключить как
можно больше её из состава сословия, становится понятным
спрос на фальшивки. К тому же, совершенно очевидно, что про-
столюдин, приобрети он за деньги хоть какие угодно “докумен-
ты” на принадлежность к благородному сословию, никак не
смог бы вписаться в местное шляхетское сообщество, знавшее,
как говорится, “своих наперечёт” и высокомерно смотревшее на
всех прочих людей, не входивших в понятие “свой круг”.
Так что признание того или иного семейства шляхетным на
местном уровне было уже достаточной гарантией действитель-
ности благородного происхождения. Герольдия же в Петербурге
была чисто бюрократической инстанцией, призванной выиски-
вать пробелы в комплектах документов на дворянство.
* * *
Несмотря на тлевшую в польской шляхте ненависть к порабо-
тившей их русской деспотии, сил на сопротивление у неё после
117
подавленного восстания не было. В 1833 году попытка Залив-
ского поднять восстание в Люблинском воеводстве окончилась
расстрелами и виселицами. Формально независимая крохотная
Краковская республика часто служила убежищем политическим
беглецам – главной квартирой, где замышлялись вооружённые
посягательства поляков против соседних территорий. По нацио-
нальному пристрастию или по слабости Сенат Краковской рес-
публики компрометировал себя в глазах стран-оккупантов бо-
лее, чем то допускали его международные обязательства. Быва-
ли моменты, когда у кормила правления его заменяли эмигран-
ты. Сенат получал строгие предупреждения, мотивируемые при-
сутствием иностранных поляков, приютом, даваемым то солда-
там Раморино, то разбитым отрядам Заливского, но ничего кар-
динально не менялось.
* * *
Примерно в 1833 году, когда Яну Григорьевичу было около 19
лет и любовь для него тогда значила почти то же, что жизнь и
счастье, он женился. После свадьбы Ян Дзиковицкий, по-види-
мому сразу, переселился вместе с родителями, младшими бра-
тьями и годовалой сестрой Бригидой в селение, откуда происхо-
дила его жена Анна из фамилии Бачиньских – в село Садки Мах-
новского уезда, которая, как и Мшанец, располагалась недалеко
от самой Махновки. Думается, что переезд в деревню жены, не
слишком типичный для порядков того времени, был обусловлен
материальными причинами. Вполне вероятно, что у его молодой
супруги в Садках имелось собственное хозяйство, более благо-
получное, чем прежний дом Дзиковицких. В 1834 году, когда
Яну было 20 лет, в его семье родился первый ребёнок – сын
Францишек.
* * *
Православные крестьяне юго-западных губерний, в своё время
подчинившиеся унии под давлением со стороны поляков, теперь
подверглись подобному же давлению, но уже со стороны рус-
118
ского правительства, чтобы заставить их отказаться от унии.
Крестьян принуждали стать православными, чтобы они полнее
чувствовали себя русскими. В 1834 году принимается прави-
тельственное решение о немедленном введении в униатскую
церковь православного устройства и употребления православ-
ных книг московского издания. Униатская церковь и её духо-
венство были уже фактически запрещены, хотя формально про-
должали существовать, а католические монахи и монахини были
изгнаны из страны. Униаты всё чаще вставали перед выбором:
становиться католиками или переходить в православие. В ряде
мест из-за грубого административного вмешательства властей в
религиозные дела вспыхивало недовольство населения.
* * *
В 1835 году в семье Яна Григорьевича и Анны Дзиковицких
появился второй ребёнок – дочь Марианна. Совершенно оче-
видно, что молодой глава семейства Ян вытянул всю семью, за
исключением старшей сестры Яны, в это время уже бывшей за-
мужем. Будучи 21-летним человеком и имея кроме своей соб-
ственной семьи ещё мать Домицелию, трёх братьев (Илью, Ан-
тония и Юзефа) и сестричку Бригиду на попечении, он в 1835
году лишился отца.
Правительство Николая I продолжало проводить жёсткую по-
литику в отношении поляков, опасаясь, надо думать, очередных
неожиданных неприятностей с их стороны. В октябре 1835 года
император Николай, показывая варшавским нотаблям новую ци-
тадель, предупредил их, что при малейшей попытке мятежа го-
род будет разгромлен и уничтожен.
25 октября 1835 года Минское Дворянское Депутатское соб-
рание приняло уже третье по счёту определение в отношении
рода Дзиковицких герба Дрыя, которым в очередной раз приз-
нало его шляхетское происхождение. В нём, в частности, были
такие слова: «...свидетельствовали за привилегий от Королей
Польских и Великих Князей данными, с коих то Каленика, Пер-
119
шка, Харитона и Константина, родоначальников Дзиковицких,
когда многочисленное в четырёх сих Домах разродилось потом-
ство...» (НИАБ, г. Минск. Фонд 319, оп. 2, д. 901).
Относительно проверок прав на шляхетство шляхты западных
губерний отмечалось следующее: «Занятия комиссий кончились
в 1835 году; о подделках в актовых книгах сообщено было Ге-
рольдии. Но эти комиссии не принесли большой пользы: некото-
рые бердичевские и львовские дипломы признаны ими были за
подлинные» (Романович-Славятинский А.).
На 11 декабря 1835 года был составлен “Фамилийный Список
дворян Дзиковицких, в Махновском уезде проживающих”. Со-
гласно написанному по-русски Списку, главой семейства в это
время являлся Иван Григорьевич, женатый на Анне и имеющий
дочь Марианну. При этом сын Францишек, уже появившийся на
свет, в документе почему-то упомянут не был. По странной слу-
чайности не был упомянут и младший брат Яна Дзиковицкого –
Юзеф, родившийся в сентябре 1831 года и которому теперь
должно было бы быть полных четыре года. Но тут ответ напра-
шивается сам собой: он умер в детском возрасте, что, кстати, на-
ходит подтверждение и в “Генеалогии рода Дзиковицких герба
Дрыя”, составленной в 1840 году, в которой отсутствует упо-
минание об этом сыне Григория Стефановича.
Но в Списке указывалось, что в семье проживали братья Яна
Григорьевича – Илья 17 лет, Антоний 12 лет, и сестра Бригида 5
лет от роду. Кроме того, при семействе старшего сына находи-
лась ставшая к этому времени вдовой их мать Домицелия. Также
отмечалось, что это семейство на момент составления документа
ещё не было утверждено в дворянстве Герольдией, а также име-
лась сноска на то, что Иван Григорьевич неграмотен (Государст-
венный архив Житомирской области. Фонд 146, оп. 2069). Хотя,
как представляется, Ян Дзиковицкий был неграмотен в том смы-
сле, что не владел русскими языком и письмом.
120
Согласно ревизии этого года, семейство Дзиковицких упоми-
нается в качестве шляхты Махновского уезда, внесённой в 1-ю
часть родословной книги 34 декабря 1802 года, но Герольдией
ещё не утверждённое. По имевшимся в распоряжении автора до-
кументам невозможно было определить, чем добывало семей-
ство себе пропитание. Есть лишь неопределённое указание на
то, что Ян и его братья Илья и Антоний “находятся в разных
должностях”. Но, во всяком случае, из этого указания можно по-
нять, что семья Дзиковицких не занималась крестьянским тру-
дом. А чем ещё можно было тогда на селе добывать себе пропи-
тание? Очевидно, только какой-то службой у помещика. Тем бо-
лее, что Ян, “находясь в должности”, был по-русски неграмотен.
* * *
В феврале 1836 года от Сената Краковской республики Россия,
Пруссия и Австрия потребовали изгнания польских эмигрантов.
Город подвергся оккупации со стороны войск трёх держав, су-
щественному изменению Органического статута (то есть консти-
туции), чистке Сейма. Представители трёх Дворов с тех пор не
переставали требовать изменений в конституции или в личном
составе краковского правительства, и эти требования подкрепля-
лись военными оккупациями.
5 мая 1836 года в Бельгии была введена в строй первая в Евро-
пе железная дорога и с тех пор началось бурное строительство
целой сети железных дорог практически во всех развитых евро-
пейских государствах.
* * *
В 1836 году в семье Яна и Анны Дзиковицких родился третий
ребёнок – сын Ювелин. По закону того же года все “инослав-
ные” конфессии (католицизм и различные течения протестант-
ства) были поставлены в равные условия как по отношению друг
к другу, так и по отношению к государственному православию.
Но впоследствии это равенство на деле постоянно нарушалось.
121
О том, насколько тщательным было “прореживание” польско-
го шляхетства, говорит ещё и история одного из организаторов
следующего польского восстания – Ярослава Домбровского. Ро-
дившись в 1836 году в столице Волыни Житомире, он имел род-
ного дядю – владельца имений, носившего титул графа. Дворян-
ское Депутатское собрание Волыни несколько раз принимало
постановления о принадлежности Ярослава, его братьев и мате-
ри к шляхетскому сословию. Было даже признано их шляхетство
Центральной комиссией в Киеве. И, тем не менее, Герольдия в
Петербурге так и не признала дворянства Домбровских! Что уж
тут говорить о многих тысячах шляхтичей, не имевших титуло-
ванных родственников!
Согласно Месяцеслову с данными от 18 июля 1936 года Григо-
рий Никифорович Перхорович Дзиковицкий к этому времени
был определён заседателем в Подольскую уголовную палату, на-
ходившуюся в губернском городе Каменец-Подольске. В уго-
ловной палате в это время состояло 7 человек: председатель
(Т.Е. Баршевский), советник, три заседателя (вместе с Дзиковиц-
ким) и 2 секретаря. Чин Григория в это время – VIII класса, то
есть коллежский асессор.
В 1837 году были заполнены последние сведения в формуляре
о службе коллежского асессора и заседателя Подольской уголов-
ной палаты Григория Никифоровича Перхоровича Дзиковицко-
го, среди которых было указано, что Дзиковицкий совместно с
женой имеет во владении село Ход... (не читаемо) в Каменецком
(губернском) уезде Подольской губернии.
27 мая 1838 года Фёдору Никифоровичу Перхоровичу Дзико-
вицкому был Всемилостивейше пожалован знак отличия беспо-
рочной службы за выслугу 15 лет.
В 1838 году Ян Григорьевич Дзиковицкий обратился с Проше-
нием на имя его императорского величества Николая I с доказа-
тельством принадлежности своей линии Дзиковицких к общему
роду Дзиковицких, предоставив в доказательство паспорт, полу-
122
ченный его отцом Григорием Стефановичем в 1786 году в пин-
ской городской ратуше, а также письмо к Григорию Стефано-
вичу в Махновский уезд, которое его старший брат Онуфрий,
являвшийся владельцем имения, отправил из Пинского уезда в
1801 году. Однако положительных для него последствий это
прошение не дало.
22 февраля 1839 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий по собственному прошению уволен со службы.
* * *
Продолжая политику подавления польского духа в западных и
юго-западных губерниях, правительство Николая I подготовило
акцию по окончательной ликвидации униатской церкви. Соглас-
но правительственному плану, в начале февраля 1839 года уни-
атские епископы вместе с высшим православным духовенством
собрались в Полоцке. При активном участии неистового епис-
копа Иосифа Семашко Полоцкий собор ликвидировал униат-
скую церковь на землях Белоруссии.
В марте 1839 года было официально объявлено о воссоеди-
нении униатов с православными и переподчинении их управле-
нию Синода. 12 апреля 24 самых знатных духовных лица со сто-
роны униатов и православных подписали Соборный акт о своём
желании принадлежать к православию и просили Николая I при-
нять этот акт и их прошения. 23 июня 1839 года по этому поводу
издаётся сенатский указ. Униатской церкви формально не стало.
Но после этой акции часть бывших греко-католиков, не поже-
лавшая записываться православными, стала числить себя римо-
католиками. Среди них, очевидно, была и ветвь Перхоровичей
Дзиковицких.
* * *
Наличие большого числа польских эмигрантов за границей, не
стёршиеся ещё воспоминания о восстании, родственные и дру-
жеские связи многих семейств с повстанцами давали почву для
работы постоянно проникающих на территории Царства, Литвы
123
и Руси эмиссаров, посылаемых из Парижа, и для распростра-
нения эмигрантской литературы. В одном из своих докладов
1839 года генерал-губернатор Юго-Западного края Бибиков с
тревогой отметил, что пропаганда оказала уже своё действие,
ибо если в 1831 году крестьяне следили за поведением своих
господ, доносили об их подозрительных приготовлениях, сбори-
щах, арестовывали своих “господ-изменников”, то при расследо-
вании заговора эмиссара из Версаля С. Конарского «никто из
них (крестьян) не сделал при настоящем следствии никаких по-
казаний на помещиков» (Сташевский Е.Д.).
В такой ситуации русское правительство стремилось найти
способы привлечь к себе симпатии православного крестьянства
Украины и возбудить в нём вражду к своим панам-землевла-
дельцам. 28 сентября 1839 года киевский губернатор Фундуклей
представил генерал-губернатору Бибикову два проекта цирку-
лярных предписаний “о наблюдении за тем, чтобы помещики, их
посессоры и управляющие не притесняли крестьян”. Бибиков
одобрил проекты и предложил военным губернаторам Подоль-
ской и Волынской губерний “сделать подобное же распоряже-
ние, если по их усмотрению это будет нужно”. Волынский гу-
бернатор в ответ предложил ещё одну меру для борьбы с поль-
скими панами – раздачу крестьянам особых книжек с “означе-
нием в них следуемой от крестьян и отработанной крестьянами
барщины”. Бибиков утвердил этот проект для Волынской гу-
бернии.
Некоторые из земских исправников, среди которых был и ис-
правник Махновского уезда, потребовали через приставов от по-
мещиков подписок со следующим текстом: «Я, нижеподписав-
шийся, помещик (такой-то), дал сию подписку махновскому
уездному приставу (такого-то стана) в том, что крестьян, во вла-
дении моём состоящих, не буду наказывать плетьми, содержать
в колодках и брить головы, также брать от них данин деньгами,
называемыми подорожчизною (рента взамен предоставления
124
подвод. – Примечание автора) и варстатовым (рента с ремес-
ленников. – Примечание автора), равно курей, каплунов и яиц,
вопреки законам употреблять более 3 дней в барщину, хотя в те-
чение 3 дней случились праздничные и ненастные дни, и отвле-
кать от церкви, а стараться вспомоществовать, упрочивать хоро-
ший быт крестьян, в противном же случае подвергаю себя закон-
ной ответственности» (Сташевский Е.Д.). Вмешательство поли-
ции в отношения панов и хлопов вызвало протест предводителей
дворянства и самих владельцев имений, у которых всё более
складывалось впечатление, что правительство готовит какие-то
мероприятия по ограничению крепостного права. Землевладель-
цы такую подписку давали неохотно, а иногда даже и отказы-
вались, называя её незаконной.
* * *
В это время околица Большие Дзиковичи под Пинском, родо-
вое гнездо Дзиковицких, находилась почти в полной собствен-
ности Понятовских, хотя в ней и продолжало проживать множе-
ство потомков первых насельников шляхетской деревни – Дзи-
ковицких, часть из которых владела небольшими земельными
участками. Как жили их семьи, можно представить по описанию
жизни так называемых “подпанков” в Минской губернии.
«Подпанок – ничто иное, как бедный шляхтич белорусский,
который владеет одним или двумя крестьянскими дворами и
несколькими клочками земли. Случаются и такие подпанки, у
которых один мужичок только. Живут они очень бедно, а глав-
ное – на старый покрой, как живали их деды и прадеды, ходив-
шие в лаптях и сидевшие в дымных хатах. Они не знают ничего,
что делается в городах; Петербург им вовсе неизвестен. Весь
мир подпанка – соседние ярмарки, на которых он расхаживает и
приценивается к некоторым предметам хозяйственных продук-
тов. Дом подпанка почти не лучше дома его крестьянина. Лите-
ратуру его составляет бердичевский календарь, по которому он
сеет и гадает о будущем урожае. Ходит он вечно в шерачковом
125
(из серого сукна) сюртуке с бесчисленными сборками у талии и
подмышками…» (Шпилевский П.М.).
Однако Ян Григорьевич Дзиковицкий, живший на Волыни и
стоявший на одной ступени общественной лестницы с подпан-
ками, не имел ни одного своего крестьянина и не мог по причине
незнания русского языка читать даже “Бердичевский кален-
дарь”. Его повседневная жизнь была простой и бесхитростной,
практически неотличимой по условиям быта от жизни соседних
крестьян. Как и в домах всех жителей Садков, в доме Дзико-
вицких хлеб пекли сами и потому на нижней корке каравая яв-
ственно отпечатывались следы сухих дубовых, кленовых или ли-
повых листьев, которыми устилают печь, чтобы не запачкать
хлеб золой.
В то же время, не будучи богат, Ян Григорьевич ни от кого не
зависел и держался на людях с достоинством и даже с некоторой
внутренней гордостью. В его семье взрослые и дети, как было
принято в малоросских сёлах, ели за общим деревянным столом,
сидя на деревянных стульях и скамьях, но, соблюдая приличия,
осторожно отламывали от нарезанного хлеба маленькие кусоч-
ки. Деревянные ложки держали изящно и ловко, ели яичницу
или борщ из глиняных тарелок не спеша, и после каждого глотка
клали ложки на стол. В этой особой, очень спокойной и чинной
манере держать себя за столом сказывалась привитая с детства
или унаследованная сдержанность и боязнь показаться прожор-
ливыми или невоспитанными. Возможно, именно из-за таких
привитых с детства манер дочь Марианну в будущем за глаза бу-
дут называть “мадам”.
В боковой комнатке на шкафу чинно красовался большой бле-
стящий медный самовар – непременный атрибут тогдашней ус-
троенной жизни, столь же необходимый, как иконы в углу и сун-
дуки с вещами вдоль стен. В просторной горнице, сверкающей
белизной пола из простых сосновых досок, ладно пригнанных
одна к другой и гладко выструганных, одну стену почти цели-
126
ком занимала побелённая изразцовая печь с маленькими выем-
ками внизу, в которых в зимние вечера трещали сверчки, огла-
шая всю комнату своим стрёкотом. Во дворе находились хозяй-
ственные постройки, среди которых имелся хлев для коровы и
свинарник.
Лишь сознавая своё древнее благородное происхождение, Ян
Григорьевич упорно пытался отстаивать его, отправляя проше-
ния во все инстанции, которые писались специально нанимае-
мыми писарями. Но его достатка явно не хватало на то, чтобы
дать образование своим детям. Во всяком случае, даже его стар-
ший сын Францишек так и не научился читать и писать по-
русски. В семье Яна Григорьевича в 1839 году родился послед-
ний из сыновей – Базили (Василий), но то ли впоследствии, то
ли до рождения Базили появилась ещё одна дочь, имя которой
до автора не дошло, но известно, что спустя время она вышла за-
муж за некоего Чайковского и жила в Махновке.
* * *
Государственная политика Российской империи, направленная
к сокращению численности бывшей польско-литовской шляхты,
продолжалась упорно и беспрерывно. Временное присутствие
Герольдии в Санкт-Петербурге, рассмотрев определение Мин-
ского Дворянского Депутатского собрания о признании рода
Дзиковицких в дворянстве вместе с другими документами, под-
тверждающими шляхетское происхождение фамилии, признало
их недостаточными. В указе за № 477 от 16 сентября 1839 года
говорилось: «...Предки рода сего и происшедшие от них потом-
ки владели и ныне владеют имениями в околице Великих и Ма-
лых Дзиковичах и Жолкине, заключающиеся в записи, как вла-
дения в записи не за службу, по силе продолжения Свода Зако-
нов тома IX к 40 статье пункта 73 не даёт права на дворянство;
других же доказательств, из коих бы можно было видеть, чтобы
кто-либо из предков или их потомков по привилегиям королей
польских возводим был в дворянское достоинство или владели
127
дворянскими населёнными крестьянами имениями, а также на-
ходились в службе, дворянскому званию свойственной, в виду
[…] (непрочитываемое слово), почему Временное присутствие
Герольдии, признавая таковые доказательства не сообразными с
правилами Свода Законов тома IX в 40 статье и продолжении к
оной начертанными полагает означенные определения Минско-
го Дворянского Депутатского собрания о внесении рода Дзико-
вицких в Дворянскую Родословную Книгу отменить, с исключе-
нием из Родословной Книги и отобранием выданной на дворян-
ство грамоты, о чём оному собранию с возвращением подлин-
ных документов дать знать указом...» (НИАБ, г. Минск. Фонд
319, оп. 2, д. 901).
О принятом в столице решении Минское «собрание сообщило
от 10 октября 1839 года за № 2216 в Минское губернское прав-
ление, которое и сделало распоряжение о обращении сих Дзико-
вицких в однодворческое состояние» (Государственный архив
Житомирской области. Фонд 146, оп. 2069). Однако было остав-
лено призрачное право представить дополнительные доказатель-
ства древности рода в течение трёх лет. После этого вновь нача-
лись многолетние бесплодные усилия разных ветвей и линий ро-
да восстановиться в шляхетском достоинстве. Таким образом,
1839 год можно считать годом денобилитации или “лишения
благородства” рода Дзиковицких.
13 ноября 1839 года 1-й стол 4-го отделения Министерства
внутренних дел Минского губернского собрания направил рас-
поряжение № 10693 в Минское Дворянское Депутатское собра-
ние относительно Дзиковицких: «...лица, сей род составляющие,
имеют жительство Пинского уезда в околице Дзиковичах и Жол-
кине на собственной земле. Следствием сего Губернское Прав-
ление определило: Пинскому Земскому Суду с препровождении-
ем копии сообщения Дворянскому собранию предписать указом,
обязав жительствующих в его ведомстве лиц неутверждённого в
дворянстве рода Дзиковицких подписками к подаче в Казённую
128
Палату двойным числом ревизских сказок по предоставленному
людям сего рода податному сословию, тщательно наблюдать за
исполнением Дзиковицкими таковых в законный срок, сами же
сказанные Дзиковицкие, владеющие крестьянами либо дворовы-
ми людьми, то распорядиться о взятии оных (крестьян и дворо-
вых людей. – Примечание автора) в опекунское управление и о
продаже ими (Дзиковицкими. – Примечание автора) таковых
(крестьян и дворовых людей. – Примечание автора) в трёхгодич-
ный срок, обязать равномерно подписками, обо всём же после-
дующем рапортовать подробно Правлению...» (НИАБ, г. Минск.
Фонд 319, оп. 2, д. 901).
Составленная на польском языке (скорее всего, Яном Григо-
рьевичем) около 1840 года «Генеалогия Дзиковицких герба
Дрыя», относящихся к Дому Харитоновичей и его ветви рода
* * *
Несмотря на правительственный пресс, многие поляки Право-
бережья продолжали стойко держаться своих традиций и привы-
чек. Так, в 1840 году некий Стогов доносил киевскому генерал-
губернатору Бибикову, что земская полиция чуть не поголовно
находится на содержании у помещиков, во всём им потакает и
укрывает. Зависимость чиновников полиции от помещиков до-
ходит до полного угодничества перед последними. Помещикам,
например, не нравилось, когда полицейский чин объяснялся на
129
русском языке и носил форменную одежду. Тогда пристав пере-
ходил на польский язык и облачался в партикулярное платье.
Яркие картины культуры и быта польской шляхты в первой
половине XIX века оставил для потомков в своих мемуарах М.
Чайковский. Он писал: «Польской шляхте в Киеве было не по
себе, тогда как в дрянном Бердичеве, в грязи, среди евреев, ца-
рила свобода и разгул, шляхта чувствовала себя как дома и пре-
давалась полётам высокой фантазии». В другом месте он возвы-
шенно пишет: «Воздух этой Бердичевской округи был наполнен
духом высокой фантазии, вследствие плодородия почвы или, мо-
жет быть, вследствие еврейских штук».
Энергия шляхты, ранее тратившаяся на борьбу с казаками,
гайдамаками и на конфедерации, теперь шла исключительно на
охоту, картёжничество и ярмарочные развлечения: «Молодёжь
стала охотиться, разъезжать на ярмарках, вести, точно на Масле-
нице, разгульную кочевую жизнь и, как прежде переседать с ко-
ней на экипажи, так теперь опять садилась на коней. За несколь-
ко лет перед этим на 20 миль кругом едва можно было найти па-
ру борзых, а теперь все хлопотали о борзых и верховых лоша-
дях. Экипажи – фи! Они нужны только для стариков и больных.
Юноше-шляхтичу нужен осёдланный конь. Изменился свет, из-
менились люди!» (М. Чайковский). Далее Михал Чайковский до-
полняет: «Шляхта и холопы гуляли в Бердичеве каждый по-
своему, но всегда – по-козацки!».
Более спокойным было положение в окрестностях города.
Чайковский пишет: «Малороссы – народ трудолюбивый, добро-
совестно исполняет свои обязанности, не гуляки, не пьяницы, не
требуют больших денег и не копят их, но стремятся к домашней
жизни, любят семью, соловья, цветы. Крестьянские хаты в ок-
рестностях Бердичева были очень опрятны, там было множество
садов, обилие воды, народ был бойкий, необыкновенно смышлё-
ный, привязанный к справедливым и добрым панам, козацкий
130
дух сохранился здесь, быть может, более, чем где бы то ни было
на Украине».
Похожими были отклики землевладельца А. Косича, который
писал, что крестьяне окрестностей Бердичева «держатся преиму-
щественно земледелия, добывая из земли почти все средства
своего существования и, благодаря хорошей почве, умеренному
климату, не прилагая большого труда, довольствуются немно-
гим; привязанные к своему дому, семье, а потому в отхожие про-
мыслы отлучаются редко, [,..] а также не ищут переселений.
Вполне зажиточных крестьян немного; с другой стороны – мало
и бедствующих, недоимок у крестьян нет, хотя немного и сбере-
жений.
Снаружи крестьянские избы имеют довольно приличный вид,
и летом деревня, в особенности издали, с белыми домиками, ок-
ружёнными зеленью, с выдающимся зелёным куполом церкви,
представляет даже красивый вид».
Основным строением на селе была крытая соломой побелён-
ная мазанка. Большинство домиков имели одну комнату без се-
ней с двумя маленькими оконцами, из-за чего света в них было
мало. Большинство имущих крестьян имели хаты из двух комнат
с сенями. Современники отмечали также религиозность и вер-
ность патриархальным обычаям, добропорядочность, приветли-
вость крестьянского населения. Вместе с тем, уровень образо-
ванности крестьян был невысоким – лишь 4% к началу ХХ века.
Проживая в селении Садки, Ян Григорьевич бывал и в Мах-
новке, а иногда выезжал в более отдалённый Бердичев. Но вынес
он, совсем сельский житель, оттуда только впечатление тесноты,
духоты, невнятной сутолоки и показного блеска. Атмосфера тор-
гового еврейского городка вовсе не прельщала Яна Дзиковиц-
кого и он с удовольствием окунался по возвращении домой в
привычный размеренный быт деревенской жизни, хотя даже в
это время, как и столетия назад, под одной крышей с хозяевами
131
ютилась домашняя птица, создававшая специфический аромат в
хате.
* * *
Возвратимся к сухим фактам истории. Кроме давления на
шляхту, император Николай I решил вообще уничтожить память
об отдельном от России государственном существовании литви-
нов. С этой целью он просто запретил употреблять в официаль-
ных документах не только название “Литва”, но даже и “Белая
Русь”. 18 июля 1840 года этот его указ был утверждён Сенатом.
По предложению генерал-губернатора Киевской, Волынской и
Подольской губерний Бибикова в 1840 году была учреждена
Центральная ревизионная комиссия в Киеве для трёх юго-запад-
ных губерний. Для продолжения политики “разбора” шляхты по
разрядам в каждом уезде были созданы правительственные ко-
миссии, которые подчинялись Центральной комиссии в Киеве.
Теперь только прошедшие процедуру признания в уезде и в Кие-
ве могли обращаться за получением одобрения на пребывание в
шляхетстве со стороны Герольдии, находившейся в Петербурге
и рассматривавшей доказательства шляхетства того или иного
рода, поступившие из Центральной комиссии в Киеве. Разбира-
лись доказательства только тех шляхтичей, которые были вне-
сены в родословные книги своих губерний до 1832 года. Дзико-
вицкие, проживавшие в Пинском уезде, под эти требования под-
ходили. И в декабре 1840 года в Минское Дворянское Депутат-
ское собрание настойчивые Дзиковицкие предоставили допол-
нительные документы, подтверждавшие их шляхетское проис-
хождение.
27 мая 1841 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзиковиц-
кий был вновь определён Вторым департаментом на службу зем-
лемером Хозяйственного отделения Волынской Палаты государ-
ственных имуществ.
В 1841 году в Махновке случился сильный пожар, истребив-
ший половину даже каменных зданий местечка, не говоря уж о
132
деревянных. Пожар повлёк за собой дальнейшее запустение и
падение значения этого поселения.
Минское Дворянское собрание, как сказано выше, приводя в
исполнение указ Герольдии и руководствуясь Высочайше ут-
верждённым мнением Государственного Совета от 8 июня 1838
года, приняло от Дзиковицких дополнительные документы,
представленные в отведённый 3-летний срок и, как ни удиви-
тельно, по Определению своему от «31 августа 1842 года при-
знало их вновь дворянами. Но вместе с тем исключило род Дзи-
ковицких из Родословной Книги и сообщило в Минское губерн-
ское правление о записи их в однодворцы» (Доклад по Минис-
терству Юстиции 1851 г. РГИА в Санкт-Петербурге. Фонд 1405,
оп. 48, д. 5303). То есть, одновременно и признало Дзиковицких
шляхтой, и исключило из её состава, записав в однодворцы!
В 1842 году была проведена специальная ревизия в западных
губерниях, которой подлежали однодворцы, граждане и евреи.
10 декабря 1842 года. «В Волынское Дворянское Депутатское
собрание. Центральная Комиссия просит Депутатское собрание
немедленно доставить дело о происхождении Перхоровичей
Дзиковицких, признанных в дворянстве по определению Волын-
ского Депутатского собрания 1818 июля 2-го». (Имеется ввиду
Центральная комиссия в Киеве, учреждённая для ревизии дейст-
вий Дворянских Депутатских собраний Киевской, Подольской и
Волынской губерний).
Поскольку по полученной справке оказалось, что признанный
в дворянстве отец Никифор с сыновьями в 1818 году указал себя
жителем Кременецкого уезда, Центральная комиссия распоряди-
лась «отнестись к господину кременецкому уездному предводи-
телю дворянства с тем, дабы благоволил учинить разыскание в
предводительствуемом им уезде и буде находится там на жи-
тельстве род Перхоровичей Дзиковицких, то вытребовать от них
документы, вошедшие в состав определения 1818 года с №79 о
признании их в дворянском достоинстве, представил бы в сие
133
собрание для отсылки оных на ревизию Киевской Центральной
комиссии» (Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 2059).
В ответ на это кременецкий предводитель отвечал: «...имею
честь уведомить оное собрание, что упомянутых Дзиковицких
Перхоровичей ни в записке (то есть записанными в число дворян
уезда. – Примечание автора), нигде на жительстве в предводи-
мом мною уезде не имеется, а как известно, титулярный совет-
ник Феодор Перхорович Дзиковицкий состоит на службе земле-
мером при Волынской Палате государственных имуществ, и
имеет жительство в городе Житомире» (Государственный архив
Житомирской области. Фонд 146, оп. 2059).
В то же время, Минское Дворянское собрание вместе с исклю-
чением Дзиковицких из Родословной Книги, представило новые
документы по этому роду в Герольдию, «которая указом в 1843
году, обратив таковые для засвидетельствования стряпчими,
предписала внести вновь фамилию Дзиковицких в Родословную
Книгу» (Доклад по Министерству Юстиции 1851 г. РГИА в
Санкт-Петербурге. Фонд 1405, оп. 48, д. 5303). По резолюции
Временного присутствия Герольдии от 18 января 1843 года при
указе оного от 22 февраля 1843 года дело о дворянстве рода Дзи-
ковицких было возвращено в Минское Дворянское собрание, где
с тех пор и застряло на многие годы.
21 июня 1843 года. Центральная ревизионная комиссия в Кие-
ве вновь направила запрос в Волынское Дворянское Депутатское
собрание: «Независимо от уведомления Дворянского собрания
от 13 марта сего года за №1256, Центральная Комиссия просит о
скорейшем истребовании от Перхоровичей Дзиковецких доку-
ментов и о присылке таковых в сию Комиссию для совместного
рассмотрения с дополнительным делом о сей фамилии, посту-
пившим из Подольского Дворянского Депутатского собрания»
(Государственный архив Житомирской области. Фонд 146, оп.
2059).
134
* * *
В 1843 году имущие жители Бердичева обратились к прави-
тельству с обращением придать местечку Бердичеву статус горо-
да, отмечая при этом, что Сенат ещё в 1801 году “признал Бер-
дичев коммерческим в Европе местом” (а по-польски “место”,
или “място” – это “город”). В обращении провозглашалось: «В
числе естественных богатств полагается природный ум жителей.
Он великими своими успехами принесёт пользу государству и
честным людям немалую».
Тогда же киевский генерал-губернатор настаивал на присоеди-
нении местечка к Киевской губернии, ссылаясь на то, что жито-
мирская администрация, находясь на жаловании у Бердичева,
“предоставляет полный простор организованной контрабанде и
всяким вообще преступлениям, включая политические замыслы
поляков”.
Приблизительно к этому времени можно отнести и слова Чай-
ковского: «Удивительной была в то время Бердичевская округа:
полно жизни в людях, полно высокой фантазии в шляхте, а ори-
гиналов столько, что можно было подумать, будто рассыпался
мешок с ними на бердичевской ярмарке».
Но совершенно иного мнения был о городе киевский генерал-
губернатор Д. Бибиков. Он писал: «Бердичев был средоточием
контрабандного промысла в том обширном, в правильные фор-
мы приведённом виде, в котором едва ли встречался где и когда-
либо. Тогда обращались в Бердичеве миллионные капиталы, по-
хищенные утайкой казённых пошлин, и совершались все роды
преступлений безнаказательно и безгласно, за взятки в Бердиче-
ве делали всё, что хотели. Бердичев был могуществом, спасав-
шим от суда всякое преступление. Огромные ярмарки соединяли
в нём, по несколько раз в год, едва ли не большую часть поляков
Галиции, Познани, Царства Польского и западных губерний.
Они ехали туда, как по долгу. Бердичев в то время представлял
им своими беспорядками и потворством властей подобие самых
135
буйных, беспорядочных польских Сеймов, возможностью делать
всё, предаваться всем порокам и преступлениям, без всякой ос-
торожности. Огромная карточная игра, там происходившая, так-
же служила целью приезда. Поляки проигрывали и утешали себя
в каком-нибудь тайном политическом обществе».
Отрицательные отчёты губернских властей Волынской губер-
нии заставили правительство переподчинить указом от 21 февра-
ля 1844 года город Бердичев Махновскому уезду, а весь уезд –
Киевской губернии “под непосредственный и ближайший над-
зор генерал-губернатора”. Одновременно из Бердичева была пе-
реведёна в Житомир, а затем и вовсе закрыта здешняя типогра-
фия, получившая уже определённую известность в читающих
слоях населения. Одновременно с территориально-администра-
тивными реформами в Малороссии, в 1844 году старинные исто-
рические воеводства в Царстве Польском были переименованы в
пять губерний.
В 1845 году Бердичев было решено преобразовать в уездный
город с переименованием Махновского уезда в Бердичевский.
Сенат придаёт Бердичеву статус города. В этом же году был из-
дан общероссийский уголовный кодекс – “Уложение о наказа-
ниях 1845 года”. Уложение подтвердило закон 1836 года о ра-
венстве христианских конфессий в России, но, несмотря на это,
в действительности в отношении католиков методично и неук-
лонно вводились всё новые ограничительные меры. В петер-
бургских высших сферах католицизм и католики однозначно
связывались с “польским вопросом”.
На юге Махновского уезда в этом году в местечке Спичинцы,
а также в сёлах Бродецкое и Ширмовка крестьяне помещиков
Собанских отказались исполнять панщину и подчиняться влас-
тям экономии.
С 1846 года, оставаясь частновладельческим населённым пун-
ктом, Бердичев во исполнение прошлогоднего решения Сената
наконец стал уездным городом Киевской губернии, а весь уезд с
136
этого времени стал называться Бердичевским. В том же году все
присутственные места из Махновки были переведены в Берди-
чев, а Махновка, будучи удалена от торговых путей и не имея
какой-либо заметной промышленности, захирела до уровня за-
штатного городка.
* * *
Со старшинством с 15 января 1845 года Фёдор Никифорович
Перхорович Дзиковицкий был произведён в чин VIII класса –
коллежского асессора. Лица недворянского происхождения пос-
ле производства в XIV класс получали личное, а в VIII класс по
гражданской службе (по военной в XIV класс) – потомственное
дворянство.
Несмотря на конфискации, репрессии и прочие правительст-
венные утеснения польского элемента на Украине, полностью
польский образ жизни всё ещё, даже после подавления Ноябрь-
ского восстания, был здесь жив благодаря преобладанию поля-
ков в среде помещиков. Киевский губернатор Фундуклей отме-
чал: «Польский элемент преобладает в здешнем классе помещи-
ков, большая часть их имений до введения в 1847 году обяза-
тельных инвентарей была устроена и управлялась по старинной
польской системе; говорят между собою по-польски; в нравах,
образе жизни и увеселениях тоже пробиваются многие нацио-
нальные черты» (Статистическое описание Киевской губернии).
Ян Григорьевич, продолжая беспокоиться о положении своём
и своих потомков, как исключённых из дворянства, и помня о
том, что род Дзиковицких в 1804 году был признан шляхетским,
продолжал рассылать запросы. Потеряв, в отличие от отца, вся-
кую связь с родственниками, продолжавшими жить на Пинщи-
не, и не получив по смерти отца никаких документов, он даже
точно не знал, где именно жили его предки и где состоялось оп-
ределение о признании Дзиковицких в шляхетском достоинстве.
Поэтому Ян Григорьевич через и от имени Волынского Дворян-
ского Депутатского собрания разослал запросы сразу в три гу-
137
бернии Западного края – Виленскую, Витебскую и Минскую, –
надеясь получить положительный ответ и, видимо, ещё не зная,
что Герольдия уже исключила весь род Дзиковицких из дворян-
ского состояния.
Вот текст одного из запросов, датированного 6 февраля 1845
года: «Просит жительствующий Киевской губернии в Махнов-
ском уезде дворянин Иван Григорьевич Дзиковицкий о нижесле-
дующем. Определением Виленского Дворянского Депутатского
собрания, 1804 года июля 18 дня состоявшемся, просителя с ро-
дом признать в дворянском достоинстве и внести в II (тут на-
писание весьма нечёткое и предположить можно как II, так и I)
часть дворянской Родословной Книги [...], желая быть вписан-
ным в Родословную Книгу Волынской губернии [...] и просителя
известить посредством махновского уездного предводителя дво-
рянства» (Государственный архив Житомирской области. Фонд
146, оп. 2069). Естественно, ответ был получен отрицательный:
«Дворянское Депутатское собрание имеет честь уведомить, что
определение о роде Дзиковицких 18 июля 1804 года в сём соб-
рании не состоялось. 20 апреля 1845 года». Такой же ответ был
получен, естественно, и от Витебского собрания.
Только через год после начала своих запросов и поисков, 15
февраля 1846 года, Ян Григорьевич Дзиковицкий получил сооб-
щение из места действительного рассмотрения прав на шляхет-
ство рода Дзиковицких – из Минского собрания. К сожалению,
его содержание не могло обрадовать просителя.
IV. КРАКОВСКОЕ И ПОЗНАНСКОЕ ВОССТАНИЯ
ПОЛЯКОВ
В 1845 году польские революционеры разработали план ново-
го революционного выступления во всех польских землях, в том
числе и в тех, которые находились под властью Австрии и Прус-
сии. Властям Пруссии и России путём арестов и репрессий уда-
лось предотвратить всеобщее польское восстание.
138
В 1846 году произошло польское движение против австрий-
ской императорской власти в восточной Галиции, украинской по
населению и православной по религии, за исключением шляхты,
говорившей по-польски и исповедующей католицизм. В январе
1846 года Краков снова стал сборным пунктом для концентра-
ции эмигрантов, и прежние краковские власти были заменены
“Национальным правительством Польской республики”. Оно со-
стояло из семи членов, выбранных по одному представителю от
трёх оккупированных частей Польши, от польской эмиграции,
от свободного города Кракова и от Литвы. Во главе этого пра-
вительства стояли Людвик Горжковский, Ян Тыссовский и
Александр Гржегоржевский, и оно заявило миру, что “час вос-
стания пробил”. Первая атака австрийских войск была отражена.
Затем австрийцы заняли город и цитадель, но 22 февраля их
вновь изгнали оттуда. В тот же день повстанцы провозгласили
независимость Польши и образовали “Национальное правитель-
ство Речи Посполитой”.
Польское восстание распространяется по западной Галиции. В
то же время, благодаря провокаторской деятельности меттерни-
ховской полиции, подготавливавшей и организовывавшей напа-
дения крестьян на польских помещиков с целью терроризовать
их и прекратить всякие попытки к польскому национальному
восстанию, восточная Галиция оказалась объята украинским ан-
типольским террором, погромами и грабежами. Австрийскому
правительству стоило только предоставить крестьянам свободу
действий относительно шляхты – и крестьянское восстание обаг-
рило кровью страну. Австрийскому правительству удалось пу-
тём лживых, как оказалось, посулов крестьянам изолировать
Краков от Галиции. В прусской Познани также вспыхивают бес-
порядки.
Наконец, соединённые силы трёх держав подавляют восстание
и в марте вступают в Краков. Протесты со стороны Франции и
139
Англии со ссылками на Венский трактат несколько отдаляют ро-
ковую развязку...
Договор, заключённый в Вене 6 ноября 1846 года между тремя
северными державами, «имея в виду, что Краков, очевидно, че-
ресчур слабая политическая величина, чтобы противиться не-
престанным интригам польских эмигрантов, держащим этот сво-
бодный город в моральном подчинении», – санкционирует унич-
тожение маленькой республики и присоединяет её территорию к
Австрийской империи. С этой минуты не осталось больше ни
одного клочка независимой Польши.
* * *
Для того, чтобы не утерять дворянский статус, в Российской
империи многие бедные дворяне стремились определить своих
детей в государственную службу. Однако без денег было сложно
этого добиться, поскольку прежде всего надо было получить не-
обходимое образование. В 1846 году Николай Иванович Дзико-
вицкий (из Дома Костюковичей), в возрасте 19 лет, вступил в го-
сударственную службу на должность “занимающегося при де-
лах” (должность канцелярского служителя, не дававшая права на
получение чина) в уездный суд города Староконстантинова Во-
лынской губернии. В это время отца Ивана Ивановича Дзико-
вицкого уже не было в живых и потому опекой и воспитанием
среднего, 15-летнего брата Альбина, а также самого младшего
брата Феликса пришлось заниматься старшему в семье – их
брату Николаю. И если в отношении себя и Альбина ему кое-что
удалось сделать, то в отношении Феликса не удалось вообще ни-
чего и тот даже оказался вычеркнут из генеалогической таблицы
рода Дзиковицких.
В соответствии с законом, принятым в Российской империи 23
января 1847 года, шляхта, не утверждённая в дворянстве, не
имела права покупать землю с крестьянами. Кроме того, после
указа от 17 марта 1847 года шляхта, которая не предоставила
вовремя семейных списков, сама подлежала записи в государст-
140
венные крестьяне, а те из неё, кто подал – в однодворцы или
граждане. Однако на практике до конца это выполнено не было.
В апреле 1847 года Николай Дзиковицкий (из Дома Костюко-
вичей), оставаясь за главу семьи, обратился с прошением в быв-
шую Герольдию разрешить их с братом Альбином дела о дво-
рянстве, которые с 1843 года находятся в Минском Дворянском
Депутатском собрании и о вытребовании из этого собрания до-
кументов о дворянстве его рода. При этом Николай имел ввиду
дальнейшее продвижение своё на гражданской службе по чинов-
ной лестнице, а для Альбина – его поступление на военную го-
сударственную службу с дворянскими привилегиями.
22 апреля 1847 года Фёдор Никифорович Перхорович Дзико-
вицкий всемилостивейше был награждён знаком отличия беспо-
рочной службы за 25 лет в перемену прежнего за 15 лет.
* * *
Исторический фон.
В этом году была построена первая в Российской империи и в
мире вышка для выкачивания нефти из земных недр. Произошло
это событие под городом Апшероном, что в Азербайджане, ко-
торый входил тогда в состав империи. Следующая такая вышка
появилась только через 12 лет в Североамериканских Штатах.
Этот малозаметный на фоне всей тогдашней жизни факт привёл
в будущем к значительным изменениям в характере развития
всего человеческого сообщества.
Несмотря на то, что современники называли свой век “просве-
щённым”, многое из прошлого ещё довлело над их чувствами и
понятиями. Яркое свидетельство этого оставила потомкам газета
“Московские губернские ведомости”, которая в 1848 году по-
местила заметку, сообщавшую: «…мещанина Никифорова за
крамольные речи о полёте на Луну сослать в поселение Байко-
нур».
* * *
141
В 1847 году в семье Якова Дзиковицкого (неизвестно к какому
из Домов Дзиковицких принадлежавшего) родился сын Констан-
тин. Православного исповедания. В документах указано: из ме-
щан Минской губернии. В дальнейшем Константину Яковлеви-
чу предстояло стать главой довольно многочисленного семей-
ства.
3 февраля 1848 года “дело” о дворянстве Николая и Альбина
Дзиковицких (из Дома Костюковичей) было передано из быв-
шей Герольдии во Временное присутствие Герольдии.
* * *
В феврале 1848 года во Франции произошёл революционный
взрыв, опять повлиявший на всю жизнь Европы. Французский
король Луи-Филипп отрёкся от престола и бежал в Англию, но
Франция, снова превратившаяся в бурлящий социальный котёл,
после этого ещё несколько лет продолжала сотрясаться от рево-
люционных выступлений. Революционное движение захватило
даже законопослушную Пруссию. И среди прочих последствий,
мартовская революция в Пруссии послужила толчком к подъёму
национально-освободительного движения в Познани – польской
области, входившей в состав Прусского королевства. К началу
апреля польские повстанческие отряды насчитывали 15 – 20 ты-
сяч человек. Они состояли в основном из крестьян, но команди-
рами были преимущественно выходцы из шляхты. Общее руко-
водство принадлежало видному польскому революционеру Ме-
рославскому. Несмотря на недостаток оружия (многие отряды
были вооружены лишь косами), они одержали несколько побед.
Однако огромный перевес в силах позволил прусским войскам
взять верх: восстание было разгромлено и к 9 мая вооружённая
борьба прекратилась. Русская же Польша была так жестоко ус-
мирёна Николаем I, что не шевельнулась даже во время кризиса
1848 года.
* * *
142
Город Бердичев в это время стал крупнейшим торговым и яр-
марочным центром Украины. В 1848 году в нём насчитывалось
468 магазинов и лавок. В середине века в городе имелось 1.785
домов, в том числе 85 каменных. Здесь проживало более 41 ты-
сячи жителей, в том числе, вместе с членами их семейств, 736
личных и потомственных дворян, 4.700 купцов, 33.500 мещан.
Заводы (мыловаренные, свечные, маслобойные, кирпичные и
другие) и мастерские производили товары и изделия на сумму
до 50 тысяч рублей серебром в год.
Но от развития торговли, промышленности и ремёсел в Берди-
чеве существенно отставали здравоохранение и просвещение.
Для Бердичева середины XIX века были характерны антисани-
тарное состояние улиц, скученность и перенаселённость. Абсо-
лютное большинство населения было неграмотным. Те же проб-
лемы, за исключением городской грязи и тесноты, были харак-
терны и для сёл Бердичевского уезда.
Летом в Восточную Европу пожаловала ставшая знаменитой
эпидемия холеры и принялась косить людей направо и налево. В
Петербурге с риском для собственной жизни с нею боролся зна-
менитый учёный-медик Н.И. Пирогов, но в других местах боль-
ше приходилось рассчитывать на собственную удачу и на ми-
лость Бога. Холера охватила почти два миллиона человек, забо-
левших ею, и привела к смерти в Российской империи более 700
тысяч человек.
С конца 1840-х годов Бердичев, как торговый пункт, начал
быстро опускаться. Вместе с возраставшей бедностью стала ре-
деть прослойка интеллигенции, крупные еврейские фирмы поки-
нули город, и Бердичев почти полностью утерял недавнее значе-
ние.
* * *
Итог всех попыток Яна Григорьевича Дзиковицкого отстоять
свою и своих детей принадлежность к дворянскому роду, закон-
чился “Запиской 1-го стана по делу рода Дзиковицких” от 13 мая
143
1848 года, дошедшей до адресата лишь 23 сентября того же года:
«Земскому суду поручить взыскать с жительствующего в селе-
нии Садках Ивана Григорьева Дзиковицкого гербовых пошлин
за употребление в сём [Минском] собрании выписки гербовки
один лист и бумагу 30 коп[еек] серебром денег и отослать день-
ги в Минское уездное казначейство для причисления по государ-
ственным сборам» (Государственный архив Житомирской об-
ласти. Фонд 146, оп. 2069.
* * *
Огромное число заболевших и умерших в тот год от холеры,
возможно, включило в свой скорбный список и Яна Григорье-
вича Дзиковицкого, поскольку мне не удалось найти следов его
жизни после 1848 года. Если это действительно так, то прожил
он всего 34 года. Скорее всего, и похоронен он был в том же се-
ле, где и жил – в Садках.
144
Глава 3. Времена Францишка Яновича Дзиковицкого
(1834 – не ранее 1915 годы)
Все мы братья, пан Михал, да-да, братья, хоть
и одни другим служим, ибо все потомки Яфета,
и отличье лишь в том, у кого какая должность
да состоянье, а это дело наживное, сам знаешь.
Г. Сенкевич. “Огнём и мечом”.
I. НЕ ПРИЗНАВАЕМОЕ ВЛАСТЬЮ ПРОИСХОЖДЕНИЕ
В 1834 году в селении Садки Махновского уезда Волынской
губернии у Яна Григорьевича Дзиковицкого и его жены Анны
родился сын Францишек (у русских это имя имело форму
“Франц”). Францишек имел старшую сестру Марианну, а когда
ему было два года, у него появился брат Ювелин. В 1839-м году
появился на свет самый младший братик Базили (Василий). Бы-
ла и ещё одна сестрёнка, то ли младше, то ли старше Базили.
Без всякого сомнения можно утверждать, что, родившись в се-
мье небогатого и недостаточно для комфортной жизни в россий-
ском обществе грамотного отца, который не умел писать по-рус-
ски (хотя мог читать и писать по-польски), Францишек так и не
получил возможности получить достойное образование, хотя
всегда помнил о своём шляхетском происхождении и, что нема-
145
ловажно, продолжал себя таковым и считать, лишь несправедли-
вой волей оккупировавшего его родину русского правительства
лишённый права называться благородным. Он не мог не запом-
нить на всю жизнь, как его отец ещё в 1848 году, когда Фран-
цишку было уже 14 лет, продолжая добиваться признания за ним
права состоять в благородном сословии, добился лишь взыска-
ния гербовых пошлин за выдачу ему выписки из документов, ут-
верждавших, что он не может именоваться таковым.
Скорее всего, в этом же 1848 году Францишек стал старшим
мужчиной в семье, поскольку отец умер, как полагает автор, от
свирепствовавшей тогда эпидемии холеры. Вместе с заботами о
братьях и сестре, он унаследовал всяческие бумаги, которые су-
мел собрать его отец, добиваясь признания за своим семейством
права на дворянство. В дальнейшем Францишек передал своему
старшему сыну хранившиеся у него свитки, в которых были за-
фиксированы какие-то сведения о роде Дзиковицких.
Мне крайне мало известно о жизни Францишка Яновича
(Франца Ивановича), кроме того, что жил он весьма небогато, но
при этом трепетно относился к своему происхождению.
II. ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ШЛЯХТА В XIX ВЕКЕ
Образ идеального шляхтича в той среде, к которой продолжал
по внутреннему самоощущению причислять себя Францишек, во
многом продолжал соответствовать облику идеального средне-
векового рыцаря. Одна польская исследовательница, имени ко-
торой автор, к сожалению, не записал, говоря о морали польско-
го общества, отмечала: «Произошедшие некоторые изменения
или уточнения были связаны с возвышением в обществе буржуа-
зии, несущей свою, отличную от шляхетской, мораль. Известно,
что не все дворяне одинаково относились к буржуазии, однако
консервативные взгляды были взглядами основной массы дво-
рянства.
146
Представления шляхты о мещанской морали мало изменились
с XVI столетия, когда пренебрежение шляхтичей к купечеству и
ремесленникам усилилось. В общем, эти представления сводятся
к следующему: дворянин есть нечто лучшее, чем недворянин;
это ему гарантирует его происхождение. Он парит над хозяйст-
венными делами, не интересуется прибылью, всё делает с разма-
хом, склонен к риску, отважен в бою, щедр. Мещанин есть нечто
худшее от рождения. Он падок на деньги, расчётлив, трусоват и
миролюбив. У кого занятия низкие, у того и низкие мысли.
Польша желает иметь чистую, дворянскую кровь, а выскочку
презирает».
Станислав Ожеховский отмечал: «В Польше мы тех именуем
благородными и родовитыми, чьи родители никогда не были в
рабстве ни у ремесла, ни у торговли, но были над ними судьями
и начальниками».
Подобного рода воззрения шляхты на мещанство просущест-
вовали без особых изменений вплоть до середины XIX. Генрик
Жевусский писал: «Даже в заблуждениях высшей касты всегда
просвечивает какое-то достоинство. Низшие слои до такой высо-
ты никогда не поднимутся», хотя «времена теперь таковы (сере-
дина XIX века. – Примечание автора), что подлое плебейство в
своих выходках пытается подражать мужам, которым оно даже с
дурной их стороны уподобиться не в состоянии». Однако тот же
Жевусский, подчиняясь новому времени, уже не считает, что по-
гоней за прибылью шляхтич “марает себя”: «Деньги должно це-
нить и стараться, чтобы они, прирастая, увеличивали обществен-
ное достояние. Впрочем, не делая из них кумира», – добавляет
он.
Были и такие шляхтичи, хотя сравнительно немного, которые
в XIX столетии превратились уже фактически в представителей
буржуазии, хотя и продолжали пользоваться своим привилеги-
рованным положением благороднорождённых. Отражая в целом
неодобрительное отношение к ним со стороны основной массы
147
шляхетства, известный польский писатель Г. Сенкевич писал:
«Появится вдруг неведомо откуда шляхтич-коммерсант; бывает
даже, что поначалу ему везёт, и он быстро наживает состояние.
Но я не встречал ни одного, который перед смертью не обанкро-
тился бы».
Призывы к бережливости не включались в кодекс шляхетской
морали. Шляхтич предпочитал демонстрировать полную свобо-
ду от хозяйственных забот, ведь именно эта свобода служила его
отличительным классовым признаком и определяла его социаль-
ный престиж. Когда шляхетство утратило прежнее положение,
осталась ещё уверенность в своём превосходстве и остались тра-
диции. Хотя, конечно, одобрение унаследованных норм часто не
сочеталось с их соблюдением. В польской литературе нет недос-
татка в шляхтичах, знающих счёт деньгам.
* * *
Конечно, вышеприведённые слова отнести к Францишку мож-
но лишь с огромной натяжкой, однако они прекрасно передают
атмосферу в тогдашнем шляхетстве. Кроме этих сугубо внутрен-
них настроений, важной составляющей реальной жизни Фран-
цишка Яновича была самая заурядная повседневность неболь-
шой деревеньки, на фоне которой протекали дни, месяцы и годы
периода его взросления. Типичную сельскую жизнь, которая ок-
ружала тогда Дзиковицкого, красочно описала в своём романе
литвинская писательница Элиза Ожешко:
«Тропинки самыми прихотливыми узорами бежали от дома к
дому, перерезали огороды, перескакивали через плетни, прокра-
дывались вдоль стен, обрывались, исчезали и вновь появлялись
среди зелени, напоминая о том, что и здесь кипит жизнь во всех
её сложных проявлениях. Словно картинка за картинкой одна
усадьба сменяла другую; они были разбросаны повсюду, подаль-
ше и поближе, где особняком, где тесно прижимаясь друг к дру-
гу, все похожие одна на другую, отличаясь лишь своими разме-
рами, окраской цветущих растений и породой окружающих де-
148
ревьев. Утопающие в лазури и зелени, которые служили им фо-
ном, они создавали огромную живую картину, оглашавшую воз-
дух многоголосым гомоном. […]
Несколько сот людей, живущих в нескольких десятках домов,
[…] после трудового дня высыпали наружу. Повсюду мелькали
клетчатые юбки и яркие кофты женщин… Одни в своих дворах
высокими голосами сзывали на ночлег домашнюю птицу, другие
пололи огороды, третьи с коромыслом на плече несли полные
вёдра воды или тащили в фартуках громадные охапки травы,
четвёртые собирали в корзины листья салата, лебеды, свёклы
или мыли у порога дома кадки и вёдра.
С поля возвращались на широко раздвинутых волокушах од-
ноконные и двуконные плуги. За ними, понукая лошадей и гром-
ко переговариваясь, шли мужчины, молодые и старые, в длин-
ных пиджаках и полукафтанах, босиком и в высоких сапогах, в
маленьких щегольских картузиках или больших мохнатых шап-
ках; с лугов возвращались косцы, поблескивая косами или раз-
махивая зубастыми граблями. В домах скрежетали жернова и
постукивали ткацкие станки. На каждой дорожке, за каждым
плетнём слышался топот: это подростки гнали в ночное лоша-
дей. Одни лошади скакали порожняком, на других сидели босые
ребятишки в холщовых рубашках, лихо поглядывая из-под ста-
рых шапчонок со сдвинутым на затылок козырьком. В каждом
дворе заливались лаем или весело взвизгивали собаки, радуясь
приходу хозяев, и далеко разносились звонкие голоса детей,
звавших своих Жучек, Волчков, Муциков и Саргасов. В густой
зелени огородов шмыгали серые и чёрные кошки; кичливые пе-
тухи с высоты плетней бросали миру протяжное “покойной но-
чи”; утки стаями возвращались с реки, вылетали из-за горы и с
кряканьем бросались в траву.
В вишнёвых садах девушки тянулись к усыпанным ягодами
ветвям; и не один плуг останавливался где-нибудь поблизости
этих тенистых мест, и не одна коса, звякнув, запутывалась в вет-
149
вях, когда владелец её наклонял голову не то к сорванной виш-
не, не то к розовому уху девушки под воткнутым в волосы алым
цветком. Тут и там на длинных скамьях возле домов мирно бесе-
довали пожилые женщины, праздно сложив на коленях руки.
Порою проезжал к кузнице верхом на коне гибкий и статный
юноша с благородным профилем загорелого и позлащённого
солнцем лица, точно изваянный вдохновенным скульптором,
или медленно проходил под сенью высоких лип седовласый ста-
рец. И всё это составляло человеческий рой, подобный пчелино-
му, – это были люди, добывающие хлеб тяжким трудом своих
рук, люди в грубой одежде, с почерневшими от солнца потными
лицами, и всё же эти люди не были мрачными, потому что в ве-
чернем воздухе то и дело раздавались взрывы жизнерадостного
смеха женщин, юношей, девушек и детей».
* * *
О. Авейде писал, что «c 1850 года на земле нашей господст-
вовало спокойствие. Действительно, после литовского заговора
и до конца этой эпохи (до конца царствования Николая I. – При-
мечание автора) не было у нас не только никакого вооружённого
движения, но даже никакого заговора. Отсутствие заговоров
происходило от ужасного положения края, от его ничтожества
во всех отношениях, от недостатка сил. Подавляемые и силою
революционных стремлений, и казней, и суровостью правитель-
ства, мы медленно, постепенно отупевали, деревенели и, нако-
нец, впали в летаргию.
К концу этой эпохи жизнь наша не была жизнью, а только про-
зябанием, поддержкой которого, жизненной его силой были –
страшно сказать – слепая ненависть, общее недоверие, бессиль-
ная мстительность, а сверх того, часто ещё и циническое во всём
сомнение. Одни из нас вели уединённую, грустную семейную
жизнь, тихо и боязливо перешёптываясь между собою, другие
проматывали грош, добытый кровавым отцовским трудом, на
пирах и вакханалиях в Варшаве или в других европейских сто-
150
лицах. Мы были (с сердечной болью говорю об этом), как нас
называли революционисты, буквально стадом невольников! Та-
ково было наше положение к концу этой эпохи и таким же оно
оставалось во времена Крымской войны».
III. ЗАТЯНУВШАЯСЯ БОРЬБА ЗА ШЛЯХЕТСКОЕ
ДОСТОИНСТВО
Францишек Янович Дзиковицкий, как уже было сказано, не-
смотря на бедную жизнь среди самых простых людей, сохранял
в себе историческую память о благородстве своего рода и чер-
пал в этой памяти внутренние силы и моральную опору своего
существования. Кроме того, в результате многочисленных жа-
лоб, прошений и заявлений в верховные инстанции, которыми
продолжали засыпать представители многих лишённых дворян-
ского достоинства шляхетских родов, 31 июля 1849 года был из-
дан указ Правительствующего Сената, которым было, наконец,
признано, что многие лица, подобные Дзиковицким, были “не-
правильно обращены в податное состояние”.
Очевидно, за упорное непредоставление требуемых докумен-
тов, подтверждающих его права на дворянство, Фёдора Никифо-
ровича Перхоровича Дзиковицкого всё-таки вычеркнули из спи-
сков сословия. В связи с этим он подаёт 20 сентября (получено
30-го октября) 1849 года прошение на имя государя Николая
Павловича:
«Просит штатный землемер Волынской Палаты государствен-
ных имуществ коллежский асессор Фёдор Никифоров сын Дзи-
ковицкий, а в чём моё прошение, тому следующие пункты.
Волынское Дворянское Депутатское собрание, основываясь на
представленных отцом моим Никифором Дзиковицким докумен-
тов, удостоверяющих дворянское происхождение рода Перхоро-
вичов Дзиковицких, определением своим 2-го июля 1818 года
состоявшемся, признало упомянутого отца моего Никифора с
сыновьями Григорием и Фёдором, то есть родного брата моего и
151
меня, просителя, Перхоровичов Дзиковицких родовыми дворя-
нами с внесением в 6-ю часть Родословной книги Волынской гу-
бернии.
Основываясь на таковом утвердительном меня в дворянском
определении Дворянского собрания, я поступил в статскую Ва-
шего императорского величества службу и продолжал таковую
беспорочно 28 лет. На конце с разрешения Правительствующего
Сената указом от 27 июня 1845 года за № 11267 удостоен чином
8-го класса или коллежского асессора со старшинством с 15 ян-
варя того же 1845 года.
Как же таковое производство меня в коллежские асессоры ещё
пред изданием высочайшего указа, последовавшего о производ-
стве в чины, за что мне, кроме утверждения меня в дворянстве
Депутатским собранием в 1818 году, ныне особо неоспоримое
право воспользоваться потомственным дворянством. А потому,
ссылаясь на первоначальное определение Волынского Дворян-
ского Депутатского собрания, 2-го июля 1818 года последовав-
шее, и представляю в Правление копию указа Правительствую-
щего Сената, удостоверяющего о награждении меня чином кол-
лежского асессора.
Всеподданнейше прошу, дабы повелено было Волынскому
Дворянскому Депутатскому собранию, на основании пояснён-
ных документов, о внесении меня в шестую часть дворянской
Родословной книги по Волынской губернии, то есть в число по-
томственных дворян. Учинить законное постановление, и затем
выдать мне из такового урядовую копию.
Сие прошение сочинил и писал сам проситель коллежский
асессор Фёдор Никифоров сын Перхорович Дзиковицкий. Жи-
тельство моё: Волынской губернии Кременецкого уезда в селе
Людвигцах(?)» (Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 2059).
Вследствие указа Правительствующего Сената от 31 июля
1849 года, 5 ноября того же года последовало предложение
152
Минского губернского Правления “об исключении рода Дзико-
вицких из однодворческого звания” (НИАБ, г. Минск. Фонд 319,
оп. 2, д. 901).
Вскоре Фёдор Никифорович Перхорович Дзиковицкий пишет
новое прошение на имя государя, в котором добавляет метричес-
кую выписку и указывает новый адрес жительства – город Кре-
менец.
* * *
12 января 1850 года Минская Казённая Палата испросила ви-
ленского генерал-губернатора о его мнении относительно рода
Дзиковицких, предлагая исключить 15% “мужеска пола душ с
принадлежащим к ним женским полом” из однодворческого зва-
ния “по дворянскому их происхождению”.
В апреле 1850 года статс-секретарь князь Голицын в отно-
шении к управляющему департаментом Министерства юстиции
М. Топильскому “изъяснял”, что “дворяне Николай и Альбин
Дзиковицкие утруждают государя императора всеподданней-
шим прошением о скорейшем разрешении дела их о дворянстве,
находящегося с 1843 года в Минском Дворянском Депутатском
собрании” и просил «сообщить ему сведение, какое распоряже-
ние сделано по жалобе Дзиковицких, принесённой ими в 1847
году в бывшую Герольдию на таковую медленность Депутат-
ского собрания» (Доклад по Министерству Юстиции 1851 г.
РГИА в Санкт-Петербурге. Фонд 1405, оп. 48, д. 5303).
24 мая 1850 года Министерство юстиции препроводило доку-
менты о роде Дзиковицких обратно в Минское Дворянское Де-
путатское собрание.
Поскольку в дело о Николае и Альбине Дзиковицких вмешал-
ся князь Голицын, появился следующий документ.
«Усмотрев из доставленных вследствие сего департаменту
Министерства юстиции бывшим герольдмейстером сведений,
что по означенной жалобе Дзиковицкого потребовано 26 марта
1848 года из Минского Депутатского собрания объяснение, ко-
153
торое ещё не доставлено, г[осподин] управлявший Министер-
ством юстиции поручил исправляющему должность герольдмей-
стера наблюсти за скорейшим доставлением оного и вообще за
своевременным, на законном основании, окончанием дела о дво-
рянстве рода Дзиковицких, о чём был уведомлен г[осподин]
статс-секретарь князь Голицын 9 июня 1850 года» (Доклад по
Министерству юстиции 1851 г. РГИА в Санкт-Петербурге. Фонд
1405, оп. 48, д. 5303). Николай Иванович Дзиковицкий (из Дома
Костюковичей) продолжал добиваться признания за ним и бра-
том Альбином права на дворянство, и в июне 1850 года по по-
ручению министра “дело” рассматривалось Герольдией. В ре-
зультате Дзиковицкому было рекомендовано обратиться в I Де-
партамент Правительствующего Сената.
19 декабря 1850 года Николай Иванович Дзиковицкий обра-
тился с прошением к министру юстиции В.Н. Панину, который
уже 9 лет исполнял свою должность, о признании его рода в дво-
рянском достоинстве. В нём он, в частности, писал:
«Злостная судьба, преследуя меня целую жизнь, и незаконные
распоряжения присутственных мест, происходящие от несообра-
жения, делаясь законами, заставляют меня прибегнуть под пок-
ров вашего сиятельства как начальника справедливости и вве-
рить в руки Ваши судьбу мою и моего семейства, объясняя дело
следующим образом: род фамилии Дзиковицких, к которой и я
принадлежу, по определению Минского Дворянского Депутат-
ского собрания, в 1804 году последовавшему, признан в дворян-
ском достоинстве со внесением в шестую часть дворянской Ро-
дословной книги. Определение это вместе с документами о дво-
рянском нашем происхождении представляемо было на рассмот-
рение Временного присутствия Герольдии, которое, признав
оные недостаточными, предписало было в 1839 году род фами-
лии Дзиковицких из Родословной книги исключить...».
154
Письмо Н.И. Дзиковицкого министру юстиции графу В.Н.
Панину (1-я страница)
Дальнейшее содержание письма практически полностью легло
в основу составленного в июле 1851 года доклада по 1-му столу
I отделения департамента Министерства юстиции:
«Занимающийся при делах Староконстантиновского уездного
суда дворянин Николай Иванов Дзиковицкий в прошении своём
155
к вашему сиятельству изъясняет, что род Дзиковицких, к кото-
рому он принадлежит, по определению Минского Дворянского
Депутатского собрания, в 1804 году последовавшему, признан в
дворянском достоинстве со внесением в шестую часть дворян-
ской Родословной книги [...].
Некоторые из членов сей фамилии ещё прежде того записа-
лись в однодворцы. Проситель же с родным братом своим Аль-
бином, на основании [...] узаконения, которым определены к за-
писке в однодворцы только те лица, кои не представили допол-
нительных документов, в однодворцы не записались, а проше-
нием, поданным в 1848 году Правительствующему Сенату по
департаменту Герольдии, ходатайствовал отделить его от прочей
фамилии и утвердить затем в дворянстве. Но разрешения и по-
ныне не получил.
Между тем, проситель и брат его искали случая поступить в
государственную службу: первый в гражданскую, по Минис-
терству юстиции, а второй – в военную. И посему проситель с
предъявлением документов, объясняющих означенное положе-
ние дела, ходатайствовал об определении его в Староконстан-
тиновский уездный суд, но Волынское губернское правление в
том отказало потому, что об исключении Дзиковицких из одно-
дворческого звания не получено разрешения Сената, несмотря
на то, что проситель представил удостоверение Ковельского
уездного предводителя дворянства в том, что он с братом Аль-
бином состоит записанным в число дворян 2-го разряда и [...] не
может лишиться права на поступление в службу.
На сие распоряжение губернского правления он принёс 16-го
сентября 1850 года жалобу Правительствующему Сенату по инс-
пекторскому департаменту, но и поныне не последовало по оной
решение. А между тем Дзиковицкий уже четыре года занимается
по Министерству юстиции без зачисления службы.
Сверх того, проситель об определении его и брата его на служ-
бу приносил государю императору всеподданнейшую просьбу
156
[...]. Посему Дзиковицкий просит сделать распоряжение о при-
нятии на правах дворян его, просителя, в гражданскую службу
по Министерству юстиции, и родного брата его Альбина в воен-
ную».
Заключение по этому докладу последовало следующее:
«А как из настоящего отзыва коллежского советника Филосо-
фова оказывается, что дело Дзиковицких останавливается в де-
партаменте Герольдии по-прежнему за недоставлением Мин-
ским Дворянским Депутатским собранием, несмотря на сделан-
ные [...] департаментом подтверждения [...], то I отделение по-
лагало бы отнестись к виленскому военному, гродненскому,
минскому и ковенскому генерал-губернатору просить его ока-
зать содействие к скорейшему исполнению Минским Дворян-
ским собранием означенного указа Временного присутствия Ге-
рольдии. [...]
Что же касается ходатайства Дзиковицкого о распоряжении к
принятию его в гражданскую службу на правах дворян [...], то
усматривая, что на сделанное Староконстантиновским уездным
судом представление об определении просителя в тот суд, Во-
лынское губернское правление отказало [...], и отказ сей Дзико-
вицкий признаёт несогласным с законами [...], следует ему, буде
он считает себя вправе, обратиться с жалобою в I департамент
Правительствующего Сената. [...]
Отделение признаёт необходимым пояснить просителю, что
ходатайство его о допущении его брата в военную службу на
правах дворян до Министерства юстиции не относится».
Как выяснилось, те представители рода, которые в это время
проживали за пределами Минской губернии, оказались в менее
благоприятной ситуации. Так, киевский генерал-губернатор Би-
биков, учредивший в 1840 году Центральную ревизионную ко-
миссию в Киеве с целью ещё более проредить польскую шляхту
Правобережья, в своей знаменитой речи помещикам Киевской
губернии 8 мая 1851 года заявил: «Когда я приехал, застал здесь,
157
что все были дворяне – лакей за каретой, дворянин-кучер на коз-
лах, дворянин-форейтор, дворянин-сторож, дворянин в кухне
стряпал, дворянин подавал ему сапоги, и когда он, рассердясь,
хотел взыскать с него, тогда служитель отвечал ему: “не имеешь
права, я тебе ровен”. Государь император именует себя первым
дворянином в России; спрашивается: может ли он подать руку
также дворянину-повару или лакею?
Была фабрика дворянских документов в Бердичеве, где прода-
вались патенты по рублю серебром; были и комиссии для про-
верки действий Депутатских собраний, но не принесли никакой
пользы. Я собрал комиссии в одну Центральную, которая, по
разборе так называемого дворянства, исключила из этого благо-
родного сословия 64 тысячи семейств, не имевших права оста-
ваться в оном. [...]
Когда Герольдия, утвердив уже многие роды, окончит рас-
смотрение дел дворянских, то каждый из нас, господа, будет
уверен, подавая руку подобному себе, что подаёт руку такому
же дворянину, как он сам» (Романович-Славятинский А.).
* * *
Альбин Дзиковицкий (из Дома Костюковичей) получил обра-
зование в частном учебном заведении, но в каком именно неиз-
вестно, так как архивные данные об этом умалчивают.
Воинская служба Альбина Дзиковицкого началась 23 декабря
1851 года вступлением в Учебную артиллерийскую команду лёг-
кую № 3 батарею, находившуюся в Санкт-Петербурге, младшим
канониром. Поскольку дело о признании Альбина Ивановича в
принадлежности к дворянству слишком затянулось, он пошёл в
армию на общих основаниях, надеясь решить свой вопрос уже
во время службы.
26 января 1852 года по просьбе министра юстиции графа Па-
нина дело о роде Дзиковицких было “ускорено”. Для оконча-
тельного выяснения вопроса о праве на дворянство польского
шляхетства в 1852 году русским правительством было опреде-
158
лено “качество и значение” тех чинов бывшего королевства
Польского и Великого княжества Литовского, которые дают сво-
им потомкам права на принадлежность к благородному сосло-
вию. Естественно, в рамках всё той же антишляхетской поли-
тики.
В “Записке по делу Перхоровича Дзиковицкого” от 15 февраля
1852 года было окончательно постановлено: «Коллежского асес-
сора Фёдора Никифорова сына Дзиковицкого вписать в третью
часть дворянской родословной книги дворян Волынской губер-
нии и о том составить протокол».
* * *
15 марта 1852 года Минская Казённая Палата вынесла опре-
деление, согласно которому небольшая часть близкородствен-
ных Дзиковицких в Пинском уезде (во 2-м Дзиковицком участ-
ке) сумела прорвать антишляхетскую блокаду и официально
вырвалась из приписки к составу однодворцев. Как и предпола-
галось, решение о возврате отнятого шляхетского достоинства
затронуло только 15% от численности всего рода, что составило
153 человека, из которых 150 были землевладельцами, и лишь 3
человека – из числа безземельных. С этого времени род Дзико-
вицких, вышедший из одного общего корня, был искусственно
разделён на “древних дворян” и “простолюдинов”.
Интересно также взглянуть на приведённые цифры и с другой
точки зрения. Исходя из них, легко сделать вывод, что в сере-
дине XIX века всех Дзиковицких мужского и женского пола
было около тысячи человек. А если сделать поправку на то, что
при составлении даже первоначального варианта генеалоги-
ческих таблиц рода в нём оказалась вычеркнутой почти треть
имён и затем уже не вписывались потомки вычеркнутых, можно
сделать вывод об общей численности рода. Получается, что всех
их было тогда от 1.500 до 2.000 человек.
28 августа 1852 года по указу № 8158 Фёдор Никифорович
Перхорович Дзиковицкий был зачислен в число дворян Волын-
159
ской губернии в III часть родословной книги (то есть за выслугу
по гражданской службе). 13 октября 1852 года в записке 1-го
стола департамента Герольдии это решение было утверждено.
23 ноября 1854 года кременецкий земский суд докладывал в
Волынское Дворянское Депутатское собрание по поводу Фёдора
Никифоровича Перхоровича Дзиковицкого: «Во исполнение
предписания Волынского губернского правления честь имею до-
нести, что следуемые с коллежского асессора Дзиковицкого
деньги, всего 3 рубля гербовых пошлин, по делу его в департа-
мент Герольдии о дворянском происхождении, взысканы пос-
редством пристава 3-го стана и отосланы в местное уездное каз-
начейство» (Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 2059).
26 января 1855 года по указу № 1415 были зачислены в число
дворян Подольской губернии в III часть Родословной книги
(благодаря гражданской службе отца) сыновья Григория Ники-
форовича Перхоровича Дзиковицкого – 27-летний Феофил-
Феодор-Эдмунд и 26-летний Ириней-Владислав-Мечислав.
IV. КРЫМСКАЯ ВОЙНА
Поводом к будущей войне России с Турцией послужил воз-
никший ещё в 1850 году спор о том, кому должны принадлежать
ключи от особо чтимых христианских храмов в Иерусалиме и
Вифлееме: православным священникам или католическим.
В России в середине XIX века развернулось строительство но-
вых путей сообщения – железных дорог, имевших весьма важ-
ное значение для страны с огромными расстояниями и большой
удалённостью одних экономических и политических центров от
других. В 1852 году за счёт государственной казны началось
строительство железной дороги между Санкт-Петербургом и
Варшавой, имевшей как экономическое, так и военное значение
для Российской империи. Протяжённость пути составила 2.546
вёрст и оказалась самой большой во всей тогдашней Европе.
160
Поскольку турецкий султан в споре с Россией о принадлеж-
ности ключей к христианским храмам в Палестине под давлени-
ем Франции отдал предпочтение католикам, Россия разорвала
дипломатические отношения с Турцией. В июле 1853 года рус-
ские войска вторглись в вассальные турецкие княжества Молда-
вию и Валахию. В ответ Турция объявила войну России.
10 октября 1853 года командир учебной артиллерийской бри-
гады направил запрос в отношении Альбина Ивановича Дзико-
вицкого в Минское Дворянское Депутатское собрание, прося
уточнить, признан ли род Дзиковицких в дворянском достоин-
стве. Это нужно было ему для того, чтобы определить права на
льготы по службе по предстоящему выпуску из учебного заведе-
ния.
На греческих землях, находившихся под властью Турции –
Эпир, Фессалия и другие, – начались массовые выступления гре-
ков за воссоединение с независимой частью Греции и за вступ-
ление её в войну на стороне России. В январе 1854 года грече-
скими войсками были заняты Эпир, а затем и Фессалия.
В марте 1854 года Турция начала наступление против Греции.
Поражения турецких войск ускорили вступление в войну на их
стороне Англии и Франции, которые также в марте 1854 года
объявили войну России. Первоначально, однако, высадить в Рос-
сии десанты они не смогли, так как везде получали сильный от-
пор. Польская эмиграция, как аристократического, так и демо-
кратического направления, стала обсуждать возможность и це-
лесообразность нового восстания на польских землях России.
Однако сами эти земли оставались недвижимыми. Тем не менее
эмиграция не оставляла своих планов организовать в составе ту-
рецкой армии польский легион. Особую активность в этом на-
правлении проявили деятели, связанные с “Отелем Лямбер”. Из
него, в частности, рассылали анкету возможным участникам ле-
гиона, где согласные должны были подтвердить свою готов-
ность служить под главенством Чарторыйских. Другое, красное
161
крыло эмиграции, поддерживая идею создания легиона, объеди-
нялось в основном вокруг имени генерала Юзефа Высоцкого,
бывшего одно время в числе руководителей нелегального Демо-
кратического общества.
15 мая 1854 года Карл Маркс писал: «Создание польского ле-
гиона якобы не встретило возражений со стороны послов Фран-
ции и Англии, но зато натолкнулось на препятствия другого ро-
да. Генерал Высоцкий представил Порте и лорду Редклиффу до-
кумент с несколькими тысячами подписей, уполномочивающий
его действовать от имени значительной части польской эмигра-
ции. Со своей стороны, полковник граф Замойский, племянник
князя Чарторыйского, представил аналогичный документ, также
с множеством подписей, согласно которому другая группа поль-
ской эмиграции уполномочивает его действовать от её имени.
Посол Англии, учитывая их разногласия и желая примирить пре-
тензии обоих соперников, а также воспользоваться услугами
Высоцкого и Замойского, посоветовал сформировать вместо од-
ного польского легиона два». Но, видимо потому, что два других
врага польской государственности – Австрия и Пруссия – фак-
тически оказались в этой войне на стороне Англии и Франции,
вопрос о польских легионах на Западе так и не был решён.
В мае Англия и Франция послали к греческому городу-порту
Пирей свой флот и вскоре оккупировали часть греческой терри-
тории.
* * *
В сентябре 1854 года в Крыму англо-франко-турецким союз-
никам удалось, наконец, высадить свой десант и закрепиться
там. С этого времени Крым стал основным театром военных
действий. Союзники преследовали цель прежде всего овладеть
базой Черноморского флота – Севастополем. Вот почему, закон-
чив высадку своих войск у Евпатории, они двинулись к Севас-
тополю. Попытка главнокомандующего русскими войсками А.С.
Меншикова задержать противника на реке Альме в результате
162
ошибок командования закончилась неудачей. После поражения
на Альме Меншиков, оставив для обороны Севастополя 8.000
пехоты и 18.000 моряков, отвёл свои войска к Бахчисараю. На-
чав осаду Севастополя с юга, где были созданы русские укреп-
ления, союзники совершили огромную ошибку. Если бы они
двинулись на город со стороны незащищённого севера, они без
сомнения взяли бы его с ходу.
4 января 1855 года А. Дзиковицкий был переведён фейервер-
кером 4 класса в батарейную № 2 батарею 10-й артиллерийской
бригады в Крыму: «По приказу инспектора всей артиллерии [...]
(по представлению командующего всеми резервами и запасны-
ми батареями Гвардейской и Гренадёрской пешей и конной ар-
тиллерии от 25.12.1854 года за № 3767) бомбардир Учебной ар-
тиллерийской бригады из вольноопределяющихся Альбин Дзи-
ковицкий по хорошему поведению, усердию к службе, знанию
фронта и требуемых наук [...] производится в фейерверкеры 4-го
класса, с назначением в батарейную № 2 батарею 10-й артилле-
рийской бригады» (Сборник приказов по Южной армии и воен-
но-сухопутным и морским силам в Крыму за 1855 г.).
Русские войска в Крыму неоднократно ударами по армии со-
юзников с тыла пытались принудить противника снять осаду с
Севастополя. Но так как главные силы русской армии продол-
жали оставаться на западной границе в ожидании нападения со
стороны Австрии, Пруссии и Швеции, то численное превосход-
ство сохранялось за вооружёнными силами союзников, к кото-
рым в начале 1855 года присоединились войска Сардинского ко-
ролевства (Всемирная история в 10 томах, том VI).
Крымская война полностью обнажила хозяйственную и воен-
ную отсталость Российской империи в сравнении с передовыми
странами Европы. Прозрение было мучительным. Гордый импе-
ратор Николай I, привыкший смотреть на себя как на могущест-
веннейшего монарха среди прочих правителей, до сих пор даже
в мыслях не мог допустить возможности пойти на постыдный
163
для России мир с оказавшимися неблагодарными противниками.
Но Господь избавил его от такого унижения. Подхватив силь-
нейшую простуду, он понял, что умирает. Прощаясь с семьёй и
завещая государство сыну Александру, Николай Павлович про-
изнёс: «Мне хотелось принять на себя всё трудное, всё тяжёлое,
оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое. Прови-
дение решило иначе. Теперь иду молиться за Россию и за Вас…
Служи России».
18 февраля 1855 года император Николай I скончался.
Однако война продолжалась. С апреля 1855 года осаждавшие
снова начали усиленный обстрел Севастополя, а в мае – июне
несколько раз пытались взять город штурмом. Их атаки были от-
биты, но положение севастопольцев с каждым днём становилось
всё более тяжёлым. Не хватало пороха, приходилось отвечать
одним выстрелом на два-три, затем на пять-шесть и, наконец, на
восемь-десять выстрелов противника. Не хватало леса для
строительства блиндажей, и поэтому потери гарнизона возросли
до 2 – 3 тысяч убитых и раненых в день.
Огромный вред делу обороны Севастополя наносили извечные
беды России – казнокрадство и лихоимство. Некоторые истори-
ки даже считали именно их основной причиной поражения рус-
ских. Огромные суммы, шедшие из Петербурга на оборону Се-
вастополя, оседали в карманах тех, через чьи руки они прохо-
дили. Ядра не входили в некачественно изготовленные мортиры,
а последние разрывались от обычных зарядов. В городе не было
хлеба, сена, денег на жалованье, прочих припасов, необходимых
для ведения военных действий. Севастопольские ребятишки со-
бирали уже стреляные и неразорвавшиеся ядра и сдавали их ко-
мандованию, которое опять направляло их к орудиям, ведущим
огонь по союзникам.
Потери были огромными. Подкрепления, отправленные из
Южной армии Лидерса, начали подходить в Крым в апреле, но
их было мало, так как Южная армия прикрывала от Австрии
164
Бессарабию. Всё это побудило главнокомандующего Горчакова
приказать Остен-Сакену переформировать особо пострадавшие
полки. Из Волынского вышел только один батальон. Это было
сделано к маю 1855 года.
* * *
К маю осада союзниками Севастополя длилась уже восемь ме-
сяцев, а город всё не сдавался. Его регулярные бомбардировки
собирали на стороне противника толпы зрителей, для которых
осада представлялась почти театральным представлением. На
холмах за батареями устраивались на пикник жёны военных,
корреспонденты, путешествующие джентльмены, торговцы и
свободные от службы офицеры. Полковые оркестры развлекали
их музыкой, в основном произведениями Шуберта и Ланнера.
Все сходились на том, что лучшие музыканты – в недавно при-
бывшем сардинском корпусе. Они славились своими попурри из
многочисленных опер. Тем летом многие находившиеся в Кры-
му английские дамы, включая первую красавицу лагеря ослепи-
тельную леди Пэджет, всерьёз увлеклись бравыми итальянцами
в их бандитских шляпах с чёрными петушиными перьями. Леди
Пэджет не смущало присутствие здесь же её мужественного суп-
руга Джорджа, командира сильно поредевшей кавалерии, кото-
рую английский командующий лорд Фицрой Раглан, похоже, со-
бирался использовать лишь в роли конной полиции для борьбы с
мародёрами после захвата Севастополя.
Французы тоже развлекались, как умели. Они устраивали мас-
совые купания, выезды на рыбалку для любителей тишины, ска-
чки для сторонников активного отдыха. Алжирские зуавы орга-
низовали собственный театр, который ставил непристойные
фарсы.
Если плескавшимся в море и загоравшим приезжим Крым ка-
зался земным раем, защитники Севастополя жили в настоящем
аду. Не намного легче было и солдатам союзников в окопах на
передовой линии. Их то и дело бросали в атаки на прочные го-
165
родские укрепления, к важнейшим из которых относились Мала-
хов курган и 3-й бастион, известный как Большой редан. Штур-
мы превращались в такую мясорубку, что французам перед каж-
дым из них выдавали для храбрости по литру вина.
* * *
Те из поляков, которые ранее лелеяли мечту об участии в вой-
не в составе польских легионов, теперь, после утраты надежды
на их создание союзниками, просто ожидали исхода Крымской
кампании. И лишь наиболее решительные поодиночке стали от-
правляться в Стамбул с целью как-то разрешить этот вопрос уже
на месте. Так, известный поэт Адам Мицкевич, в 1848 году пы-
тавшийся создать польский легион в Италии, едет теперь с той
же целью в Стамбул. К несчастью, здесь он заболел холерой и в
октябре 1855 года скончался. Но к кому-то судьба была более
милостива. В частности, польский политический деятель, выхо-
дец из шляхты Житомирского уезда Волынской губернии и
бывший участник восстания 1830 – 1831 годов, которого мы уже
цитировали выше, М. Чайковский, сумел-таки организовать не-
большие отряды, с которыми и поступил на турецкую службу.
Уже после окончания Крымской войны он остался жить в Стам-
буле, принял ислам, имя Садык-паши и продолжал распростра-
нять на Кавказе и на Украине воззвания, призывавшие к борьбе
против царизма.
В русской армии в то время было очень большое число офице-
ров польской национальности. Немало было поляков и среди
нижних армейских чинов. И те, и другие были, как правило, хо-
рошими солдатами, а вековые традиции уважения к воинскому
ремеслу часто позволяли полякам делать неплохую военную
карьеру, даже несмотря на определённые стеснения для них, су-
ществовавшие в русской армии.
* * *
Фейерверкер 4 класса Альбин Дзиковицкий в это время “нахо-
дился в делах”, как тогда называли участие в боях: 13 мая в Чор-
166
гунском отряде под начальством генерал-майора А.П. Хрущова
(когда русские войска пытались оказать помощь осаждённым в
связи с разгоревшимися боями перед 5-м бастионом и редутом
Шварца) и у реки Чёрной 5 июня в том же отряде на позиции
Мокрой Долины под начальством генерал-майора Бельгарда (5
июня началась четвёртая бомбардировка Севастополя, когда
противник обрушил на защитников огонь 614 осадных орудий,
русские несли огромные потери, и у Чёрной речки русские вой-
ска пытались хоть чем-то помочь защитникам города и ослабить
натиск французско-английских войск). Согласно сведениям, пре-
доставленным музеем “Героической обороны и освобождения
Севастополя”, командиром батареи, в которой служил тогда
Альбин Дзиковицкий, до 26 мая 1855 года являлся полковник
Дахнович-Гацийский, а с 26 мая – подполковник Шатилов. Со
вторым Альбин Иванович прослужил совсем немного – чуть бо-
лее 2-х недель.
Перед очередной атакой на Малахов курган и Большой редан
союзники начали массированную бомбардировку Севастополя.
Но накануне штурма французские командиры Жан-Жак Пелисье
и Пьер-Франсуа Боске так повздорили, что последнего сняли с
передовой и послали возглавлять резерв. Уже это внесло в ряды
французов неразбериху. К тому же Пелисье на два часа сдвинул
начало атаки, перенеся её на 3 часа ночи, но не счёл нужным со-
общить об этом британскому командующему лорду Раглану.
Французы собирались идти вперёд по сигнальной ракете, однако
за 15 минут до назначенного времени ошибочно приняли за неё
прочертивший небо одиночный искрящийся снаряд. К этому мо-
менту ни одна из двух штурмовых групп ещё не была готова к
штурму, но обе подчинились приказу. Зато русские артиллерис-
ты ждали неприятеля в любой момент, и ни один француз до их
укреплений не добрался. В книге В.Г. Шавшина “Бастионы Се-
вастополя” об этом было рассказано так: «На рассвете в поне-
дельник 6 июня (17 июня по западному календарю) 1855 года
167
противник начал общий штурм укреплений города, приурочив
его к 40-летию битвы при Ватерлоо... ».
Раглан, наблюдая за истреблением союзников, решил не оста-
ваться в стороне. Посовещавшись с сэром Джорджем Брауном,
он приказал поддержать французов хотя бы из солидарности.
Это решение стало трагедией для 400 поднятых в атаку англи-
чан, хотя им и сопутствовал скромный успех. Ирландскому 18-
му полку из бригады генерала Юра удалось пробиться через
кладбище и занять несколько домов на окраине Севастополя. К
своему удивлению, солдаты обнаружили там женщин с детьми.
Ирландцы убедили их не бояться и, рассчитывая на успех обще-
го штурма, расположились на отдых. Пока кругом грохотало
сражение, они наслаждались этим заброшенным островком мир-
ной жизни. Используя вместо тарелок книги из хозяйских биб-
лиотек, солдаты и офицеры устроили себе завтрак из свинины из
своего походного пайка и даже приготовили кофе. В одном из
домов нашлось пианино, и вскоре звуки выстрелов заглушила
весёлая ирландская песня. Захваченная в путь выпивка подняла
настроение настолько, что ирландцы стали шататься по домам,
напялив на себя платья и чепчики.
«К семи часам утра защитники отбили все атаки противника
на оборонительной линии Корабельной стороны. Бастионы
центра города враг штурмовать не решился... Стойкость и муже-
ство защитников Севастополя потрясли Европу и заставили
задуматься союзников», – писал В.Г. Шавшин.
А оказавшиеся в Севастополе ирландцы продолжали пьянство-
вать. Конфликты, возникавшие из-за дележа более ценных ве-
щей, решались кулачными поединками в кольце множества зри-
телей. Русским, видимо, было не до них. Ирландцы так увлек-
лись, что узнали о неудачном окончании штурма лишь ночью.
Тем не менее, полк отступил почти без потерь – раненых и пья-
ных в стельку унесли на сорванных с петель дверях.
168
В результате штурма французы потеряли 3.553 человека, поло-
вину из них составили убитые. Англичане лишились всего сотни
бойцов.
* * *
11 июня 1855 года Альбин Дзиковицкий по собственному же-
ланию был прикомандирован к лёгкой № 4 батарее 11-й артил-
лерийской бригады для нахождения и обороны оборонительной
линии города Севастополя и состоял в составе Севастопольского
гарнизона. Здесь командиром батареи был капитан Савин-1, ко-
торый с 7 мая заведовал полевой артиллерией на 1-м отделении
(дистанции) оборонительной линии. Первая дистанция состояла
из пятого, шестого, седьмого бастионов, ряда люнетов и других
фортификационных сооружений. Орудия лёгкой № 4 батареи 11-
й артбригады стояли на редуте Шварца, люнете Белкина и на 5-
м бастионе. Пятый бастион входил в первую дистанцию оборо-
нительной линии под командованием генерал-майора А.О. Асла-
новича. Левее пятого бастиона был построен редут № 1 – Швар-
ца, получивший название по имени командира лейтенанта М.П.
Шварца. Редут, вооружённый 8 крепостными 12-фунтовыми
пушками, имел важное значение, прикрывая пространство меж-
ду четвёртым и пятым бастионами. Впереди редута Шварца и
пятого бастиона вырыли ров глубиной до 6 футов. Перед рвом и
по бокам укреплений насыпали земляные валы до 7 футов высо-
ты и 6 ширины. Правый фас пятого бастиона укрепили, постро-
ив люнет № 7, которым стал командовать лейтенант М.Ф. Бел-
кин.
Артиллеристы в обороне Севастополя сыграли немалую роль.
4 августа произошло сражение на Чёрной речке, в результате ко-
торого, несмотря на весь героизм русских воинов, произошло
резкое ухудшение положения защитников города. В этом сраже-
нии от соседней с батареей, где служил А. Дзиковицкий – от
лёгкой № 3 батареи той же 11-й артиллерийской бригады – в
169
чине подпоручика принимал участие известнейший русский пи-
сатель граф Л.Н. Толстой.
В.Г. Шавшин в книге “Бастионы Севастополя” писал: «Одно
за другим поступали к Пелисье (французский главнокомандую-
щий. – А.Д.) от разведчиков и лазутчиков донесения о больших
передвижениях русских полевых войск, и наступления ждали на
позициях интервентов ещё 1 августа, когда несколько дивизий
стояли в ружье всю ночь до рассвета; никто не спал там и в сле-
дующую ночь.
На 5 августа назначено было начать пятое по счёту и самое
жестокое бомбардирование Севастополя. Утром 4 августа вдруг
раздались первые пушечные выстрелы, направленные на Гас-
фортову и Телеграфную горы: это левое крыло отряда Липран-
ди, находясь под командой генерала Бельгарда, выйдя к деревне
Чоргун и заняв деревню Карловку, исполняло то, что должно
было исполнить по диспозиции.
Над рекой по всей долине стоял плотно густой туман, сквозь
который едва серела предрассветная полоса на востоке, и в этом
тумане и тишине загремели, будоража гарнизоны неприятель-
ских укреплений, четырнадцать орудий, осыпая снарядами гору
Гасфорта, и восемнадцать, действовавших против Телеграфной
горы.
Эта гора, расположенная на правом берегу Чёрной, была пред-
мостным укреплением союзников и занята была сардинцами, как
и Гасфортова.
Пушечная пальба была не беспорядочной, а выдержанной, и
это понравилось одному из казаков конвоя Горчакова, и в про-
межутке между выстрелами он похвалил артиллеристов:
– Пришибисто бьют наши! Не пущают пороху прахом...
Правым крылом своего отряда, состоявшим из полков 17-й ди-
визии, распоряжался сам Липранди, однако и командовавший
этой дивизией генерал-майор Веселитский был боевой коман-
дир. Когда получено было от Липранди приказание, чтобы после
170
короткого артиллерийского обстрела занять Телеграфную, Весе-
литский выдвинул для обстрела одну батарею, для атаки – один
батальон Тарутинского полка, и едва батарея успела сделать по
два выстрела на орудие, он послал уже тарутинцев в атаку.
Так как первый успех выпал на долю Липранди, то к нему и
направился Горчаков, чтобы там, на месте, на Телеграфной горе,
осмотревшись и взвесив все шансы, решить, как действовать
дальше. Гасфортова гора обстреливалась уже с двух сторон – и
из отряда Бельгарда и с Телеграфной, когда появился Горчаков,
встреченный Веселитским и Липранди. Сардинцы стянули уже
на Гасфортову гору на одном склоне, с фронта, большие силы,
но не меньшие и на другом склоне, обращённом к Федюхиным
высотам. Кроме того, в помощь сардинской артиллерии, распо-
ложенной на высотах вправо от Гасфорта, гаубичная батарея
англичан спешила на рысях из резерва.
Наконец был послан адъютант к генералу Бельгарду с прика-
зом вести свой отряд на штурм, а другой адъютант – к началь-
нику 5-й дивизии: эта дивизия ускоренным маршем должна бы-
ла идти на поддержку Бельгарду. И уже двигался первый со
своими полками – Симбирским и Низовским (Днепровский был
в отряде Бельгарда. – Примечание автора) – к горе Гасфорта, а
второй с четырьмя своими шёл подкрепить его прорыв, когда
внезапно раздавшееся “ура” в стороне колонны Реада и ожив-
лённая ружейная пальба французов приковали внимание Горча-
кова к своему правому флангу. Он не мог не знать того, что го-
раздо легче была бы задача штурмовать гору Гасфорта, как он и
хотел сделать, оставив против Федюхиных гор только необхо-
димый заслон на случай наступательных действий французов.
Но вместо того, чтобы послать своего адъютанта к Реаду, чтобы
тот не ввязывался в дело против Федюхиных высот, Горчаков
послал его навстречу 5-й дивизии, чтобы, изменив маршрут, спе-
шила она к нему, а не к Бельгарду, так как штурм Гасфортовой
горы был им оставлен.
171
Было только семь часов утра, когда последний из трёх славных
полков был оттиснут к речке, зловеще называвшейся Чёрной.
Полки 7-й дивизии – Витебский, Полоцкий, Могилёвский – пе-
реходили вброд Чёрную под сильным огнём французов, а едва
перешли, были встречены тремя полками французов. Большую
пользу наступлению, как бы неудачно оно ни велось, оказали
две тяжёлые батареи, установленные на Телеграфной горе гене-
ралом Липранди. С расстояния почти в полтора километра они
давали чувствовать себя так сильно, что заставляли несколько
раз французов менять позиции своей артиллерии. Но это были
слишком слабые успехи; налицо был разгром двух пехотных ди-
визий.
В девять утра шестичасовой и упорный, несмотря на большое
неравенство положения противников, бой на Чёрной речке окон-
чился.
Вечером Горчаков писал всеподданнейшее донесение: “Артил-
лерия, невзирая на относительные невыгоды её расположения,
действовала с большим успехом: не раз заставляла она молчать
неприятельские батареи, расположенные на господствующей
местности, и сильно поражала пехоту...”».
* * *
Пока у русских летнее время бежало – или тянулось, – в зави-
симости от того, приезжали люди под Севастополь за впечатле-
ниями или сидели в окопах на подступах к городу, боевые дей-
ствия у союзников чередовались с развлечениями. Если англича-
не не устраивали скачек, они играли в крикет. На следующий
день после боя на Чёрной речке гвардейская дивизия сразилась с
“Клубом бараньей ноги” – офицерской сборной разных полков.
В перерывах между очередями подач, если не очень мешала ка-
нонада, игроки и дамы наслаждались превосходными закусками.
Пока общество развлекалось за городом, генералы Пелисье и
Симпсон обсуждали план нового штурма Севастополя, намечен-
ного на 8 сентября (27 августа по православному календарю).
172
Точнее говоря, Пелисье излагал свои соображения, а Симпсон
дремал, кивая головой и временами громко всхрапывал. Когда
совещание завершилось, англичане узнали, что им снова пред-
стоит брать Большой редан. Пелисье сказал Симпсону подни-
мать людей в атаку, как только над Малаховым курганом взо-
вьётся французский флаг.
Приступ решили начинать в полдень, чтобы ошеломить врага,
а заодно и будущих военных историков. Уже через 10 секунд
над Малаховым курганом появился французский флаг. Для бри-
танцев это было полной неожиданностью. Симпсон засомневал-
ся. Неужели французы так быстро добрались до цели? Он по-
дождал 15 минут и послал к кургану офицера уточнить, дейст-
вительно ли пора поднимать в атаку англичан. Генерал Макма-
хон, уворачиваясь от штыковых выпадов и летящих ядер, заве-
рил вестового, что был бы весьма признателен за поддержку.
Получив ответ, Симпсон снова задумался. Внезапно один из
штабных офицеров сообщил, что англичане пошли вперёд без
приказа. Как потом выяснилось, солдат не удалось удержать в
окопах и они бросились на Большой редан, даже не захватив
штурмовых лестниц.
В этих событиях довелось принять участие и Альбину Дзико-
вицкому, находившемуся, правда, не на самом главном направ-
лении удара союзников – в районе 5-го бастиона. Русская артил-
лерия, как всегда, косила наступавших сотнями, но союзникам
всё же удалось захватить внешнюю линию укреплений. Первый
натиск позволил союзникам достичь намеченных рубежей, и они
на них закрепились.
Теперь в бой послали второй эшелон английской пехоты, од-
нако по странному недосмотру командующего он состоял ис-
ключительно из недавно прибывших в Крым новобранцев. Бри-
танцы в очередной раз отступили от Большого редана, но фран-
цузы заняли Малахов курган.
173
«27 августа 1855 года защитники пятого бастиона, редута
Шварца и люнета Белкина отбили три атаки неприятеля.
Около двух часов дня более четырнадцати тысяч французов
бросились на эти укрепления. Впереди бежали цепи штуцер-
ников, солдаты с лестницами и фашинами, сапёры с шанцевым
инструментом. Тучи русской картечи встретили врага. 30 авгус-
та 1856 года начальник оборонительной линии генерал-лейте-
нант К.Р. Семякин в рапорте скупо опишет эти события: “Пере-
довые, достигнув рвов помянутых двух укреплений (5-го бастио-
на и люнета Белкина. – В.Ш.), там и остались, в редут же Швар-
ца, с помощью лестниц, ворвались, но не прошли дальше блин-
дажа и траверза.
Подоспевшие подкрепления – батальон Житомирского и бата-
льон Минского полков и сверх того командующий Екатерин-
бургским полком – подполковник Верёвкин лично и весьма ско-
ро привёл в редут из соседственных траншей, одну сводную ро-
ту. На редуте завязался рукопашный бой, продолжавшийся око-
ло часу... неприятель был выбит”.
На люнет №7 М.Ф. Белкина устремились около двух тысяч
французов под командованием полковника Трошю. Когда про-
тивник показался у обрыва, перед спуском в ров люнета, дежур-
ный гальванер взорвал три фугаса, заложенные на случай штур-
ма ещё весной 1855 года. Французы, потеряв множество солдат,
отхлынули назад. Только около 200 человек успели добраться до
рва, но были разгромлены ротой Подольского полка под коман-
дованием подпоручика Банковского и группой матросов во главе
с поручиком морской артиллерии П.П. Назаровым.
Героизм защитников города заставил французского главноко-
мандующего Пелисье отказаться от дальнейших попыток захва-
тить русские бастионы» (Шавшин В.Г.).
К удивлению союзников, в этот же день остатки севастополь-
ского гарнизона оставили город и перешли на его северную сто-
рону. Пелисье поздравил Симпсона с успехом, и они на радостях
174
расцеловались. Потери лёгкой № 4 батареи в составе гарнизона
Севастополя с 27 апреля, то есть ещё до прибытия в неё Альбина
Дзиковицкого, по 27 августа, то есть по день оставления города,
составили 46 человек. За отличие при обороне города батарее
были пожалованы серебряные трубы с надписью “За Севасто-
поль в 1854 и 1855 годах” (Из письма к А.В. Дзиковицкому от
заместителя директора по научной части музея “Героической
обороны и освобождения Севастополя” С.В. Костюченко от
11.10.2002 г.).
Сам Альбин Иванович Дзиковицкий приказом по Южной
Крымской армии генерал-адъютантом князем Горчаковым-1 от
20 октября 1855 года за № 734 за отличие в сражении «За пос-
ледние дни обороны Севастополя и открытие штурмов 27 авгус-
та» был произведён в прапорщики (в послужном списке утверж-
дено 26 октября). Получил также за Крымскую войну медаль “За
защиту Севастополя” и “Бронзовую медаль на Андреевской лен-
те в память войны 1855 – 56 годов” (ЦГВИА СССР. Фонд 409,
л/с 382 – 929).
V. ПЕРЕД НОВЫМ ПОЛЬСКИМ ВОССТАНИЕМ
К концу 1855 года военные действия были фактически прекра-
щены, а 18 марта 1856 года между воюющими странами был
подписан Парижский мирный трактат, по которому Россия при-
знавала целый ряд условий, ущемляющих её значение, как вели-
кой державы. К счастью Николая I, он не увидел поражения Рос-
сии. Признать проигрыш в войне пришлось его сыну – Алек-
сандру II. Вступление на престол нового русского императора
стало не только событием международным, и не только русским,
но ещё и польским, так как оно означало конец военной диктату-
ры, установленной его отцом в отношении поляков.
После окончания Крымской кампании на территории Правобе-
режья распространялись воззвания, направленные против власти
русского царя. Они издавались в Стамбуле Садык-пашой, кото-
175
рый ранее носил фамилию Чайковский и возглавлял польские
военные отряды на турецкой службе.
10 апреля 1856 года Альбин Иванович Дзиковицкий был за-
числен в 6-ю роту гарнизонной артиллерии Шостенского артил-
лерийского гарнизона Черниговской губернии. Ближе к концу
всё того же года, примерно в ноябре, что указывает на возмож-
ное довоенное знакомство и обручение, католик Альбин женил-
ся на девице Каролине, дочери дворянина и католика Мартина
Войцеховского. Судя по последующим сведениям, соседние Ко-
вельский уезд Волынской губернии и Пинский уезд Минской гу-
бернии были родными местами и для Каролины, и для Альбина.
Ковельщина, возможно, была малой родиной жены.
В мае 1856 года новый российский император Александр II по-
сетил Варшаву и там объявил об амнистии в отношении поль-
ских эмигрантов. В августе того же года при своей коронации
царь объявил об амнистии в отношении сосланных участников
Ноябрьского восстания.
«Со времени Парижского мира и вступления на престол импе-
ратора Александра II настало для поляков время возрождения –
писал Оскар Авейде. – Нельзя не упомянуть ещё о стремлениях
помещиков на Литве и Руси, постоянно и непрерывно проявляв-
шихся в адресах к государю. Адресы эти содержали просьбы об
учреждении университета в Вильно, о преподавании наук в гим-
назиях на польском языке, о разрешении иметь выборную зем-
скую полицию, о позволении учредить кредитное общество и то-
му подобное. Замечу, между прочим, что из всех прошений
только одно, о преподавании польского языка в литовских гим-
назиях, было уважено правительством. Кружков молодёжи (да и
не молодёжи) было у нас в течение этого периода довольно мно-
го. […]
Общество Тройницкого в предднепровской Руси. Общество
это образовалось под конец Восточной войны. Первоначально
оно было только собранием лучшей, избраннейшей университет-
176
ской польской молодёжи в Киеве. Из этого союза, из этого круж-
ка произошли потом три совершенно противные между собой
политические партии. Итак: часть членов сгруппировалась в до-
вольно многочисленный кружок под названием “русинов”, или
собственно “украинцев”. Другие члены Тройницкого общества
образовали вместе с разными лицами из местных жителей рево-
люционный польский заговор, бывший отраслью Центрального
комитета и имевший своей главой Провинциальный комитет на
Руси. Третьи, наконец, соединились с консервативной шляхтой,
между которой было много личностей шляхетско-иезуитских
понятий. Они представляли тамошних белых».
* * *
В 1850-х годах роль Бердичева, бывшего теперь центром
прежнего Махновского уезда и входившего теперь в состав Ки-
евской губернии, как торгового города, продолжает падать и в
известной мере перехватывается Киевом. В 1856 году самая
крупная Бердичевская ярмарка – “Онуфриевская” – была пере-
ведена в Киев.
В сословие однодворцев и граждан русским правительством
было переведено около 200 тысяч человек. Практически уже за-
вершая начатую с конца прошлого века программу сокращения
польско-литовского шляхетского сословия, 1 августа 1857 года
был издан указ, согласно которому созданный ранее разряд од-
нодворческого населения окончательно отрывался от шляхет-
ского сословия и причислялся отныне и навсегда к “государст-
венным крестьянам” и “вольным людям”. Так что подвешенное
состояние подавляющего большинства Дзиковицких, выброшен-
ных властями из состава благородного сословия, окончательно и
бесповоротно определилось не в их пользу.
19 августа 1857 года в семье Альбина Ивановича и Каролины
Дзиковицких в городе Киеве родился первый из их детей – Вла-
димир-Альбин Альбинович и был, как и родители, крещён по
римско-католическому обряду. В дальнейшем в документах он
177
был отмечаем, как “происходящий из дворян Киевской губер-
нии”. Но это произошло лишь потому, что его отец имел офи-
церский чин, дававший ему право на так называемое личное дво-
рянство.
При проведении ревизии 1858 года шляхтичи-однодворцы, не
закреплённые в таком статусе документально, записывались
“вольными хлеборобами”, то есть относились к сословию, кото-
рого уже не существовало (оно было отменено в 1848 году).
Неоседлых шляхтичей записывали на выбор либо в крестьяне,
либо в городские сословия (кроме граждан). Фактически все они
записались мещанами. Вероятно, именно тогда и Францишек
Янович записался в мещанское сословие местечка Махновка
Бердичевского уезда, что указывало на его неоседлость – то есть
отсутствие недвижимости. Эта мера, однако, не затронула шлях-
ту, ранее уже записанную однодворцами и гражданами, из чего
следует, что и Францишек Янович, и его отец до самой послед-
ней возможности сопротивлялись решениям властей о “разборах
шляхты” и упорно продолжали обозначать себя дворянами.
28 октября 1859 года в семье Альбина Ивановича и Каролины
Мартиновны Дзиковицких родилась двойня – сын Феликс-
Филипп и дочь Юзефа-Ядвига. Феликс-Филипп Альбинович
стал вторым после Владимира-Альбина сыном в семье своего
отца. В документах указывалось, что происходит он из дворян
города Киева и, несомненно, после рождения был, как и все в
семье, крещён по римско-католическому обряду.
10 января 1860 года Альбин Иванович Дзиковицкий был вновь
“по распоряжению начальства переведён” в Шостенский поро-
ховой завод, куда и был зачислен 25 февраля того же года.
* * *
Первые признаки будущего польского восстания на Руси (Ма-
лороссии) обнаружились почти сразу после окончания Крым-
ской войны. Будущие его участники группировались вокруг Ки-
евского и Харьковского университетов, Ришельевского лицея
178
города Одессы, а также Немировской, Житомирской и Белоцер-
ковской гимназий. Генерал-губернатор Юго-Западного края
князь Васильчиков в начале 1861 года писал: «Вообще в дейст-
виях студентов-поляков в последнее время замечается проявле-
ние национального их духа, своеволие, неуважение к властям и
стремление к восстановлению Польши». Студенты-поляки боль-
шей частью носят конфедератки и другие принадлежности на-
ционального костюма. Дух между польской молодёжью самый
отчаянный, и они только и мечтают о возрождении своей нацио-
нальности.
О. Авейде сообщал: «Первым в эту эпоху важным фактом,
имевшим уже манифестационный характер, было публичное
празднование в [Варшаве] на улице Лешко 29 ноября 1860 года
годовщины восстания 1831 года. Наконец, 25 февраля [1861 го-
да] состоялась давно возвещённая и приготовляемая манифеста-
ция. Манифестация продолжалась, а вернее, повторялась два дня
– 25 и 27 числа, что кончилось пятью жертвами убитыми и нес-
колькими ранеными».
Отзвуки варшавских событий ощущались и в Пинске, населе-
ние которого в начале 1860-х годов достигло 11 тысяч 155 чело-
век обоего пола.
На Правобережье в марте 1861 года религиозные и патриоти-
ческие манифестации поляков состоялись в Киеве, Каменец-
Подольском, в Проскуровском уезде, в Бердичеве, Гайсине, Ра-
домысле, Немирове, Тетиеве, Луцке, Дубно, Брацлаве, Виннице,
Тульчине. Одновременно с ними начались волнения студентов
Киевского университета и учащихся гимназий. Изредка поль-
ские манифестации поддерживались украинскими крестьянами.
Так, 29 марта 1861 года в манифестации, состоявшейся в Луцке,
приняли участие украинские крестьяне. Аналогичные случаи
были зарегистрированы полицией в Бердичевском, Владимир-
Волынском и других уездах. Но в целом украинское крестьян-
ство не поддержало польских манифестаций.
179
О. Авейде: «8 апреля произошла перед Замком [в Варшаве] эта
столь памятная по многочисленности жертв катастрофа. В этом
несчастном столкновении городского населения с военной силой
пали, как известно, сотни убитых и раненых. После катастрофы
8 апреля наши манифестации не прекращались ни на минуту, а,
напротив, ещё более развивались. Оппозицию духовенства со-
ставлял весь наш клир, то есть и высшая его иерархия, и низшие
органы».
16 июня 1861 года в семье Альбина Ивановича Дзиковицкого
и его жены Каролины родилась ещё одна дочь – Елена-Мария.
Брожение польского населения Российской империи продол-
жалось. Авейде писал: «К важнейшим провинциальным мани-
фестациям должно отнести следующие. Виленская, бывшая, ка-
жется, в июне. Ковенская манифестация, бывшая 12 августа».
Массовые демонстрации в Варшаве и других городах Царства
Польского в 1861 году были поддержаны польским населением
Правобережной Украины. В Киеве, Житомире, Каменец-Подоль-
ском и других городах появились объявления, призывающие по-
ляков прекратить проведение балов и прочих увеселительных
мероприятий, одеться в траур и бороться за восстановление
Польши. Объявление 2 октября 1861 года Житомира на военном
положении, а потом и Царства Польского, накалило обстановку.
Хотя власти перешли к подавлению выступлений военными си-
лами, польское население не прекратило борьбы. С 1-го по 10-е
октября состоялись манифестации в Луцке, Бердичеве, Владими-
ре-Волынском, Белой Церкви, Торчинске и других местах.
Авейде: «Ещё большее значение имела памятная манифеста-
ция в Городло 10 октября. Варшавские манифестаторы за две не-
дели вперёд объявили о предположенном съезде в Городле из
всех провинций прежней Польши, чтобы в годовщину соедине-
ния Литвы с Польшей, бывшего во времена Ягеллы, возобновить
акт этого соединения. На полях городельских в виду русского
180
войска и самого генерала Хрущёва совершился этот действи-
тельно многозначительный в своё время публичный акт».
С осени 1861 года на базе революционных кружков в Варшаве
был создан Городской комитет, переименованный потом в
“Центральный национальный комитет”. Это была организация
красных. Подпольная организация белых берёт своё начало где-
то до февраля 1862 года, а к февралю уже существует централь-
ная власть общества в Варшаве под названием “Дирекция”, и её
главные воеводские органы в Царстве Польском. «О сношениях
Варшавы с доднепровской Русью, – пишет Авейде, – мне ничего
не известно, но что там находились лица, состоявшие в связи с
Дирекцией, в том нет сомнения. Судя по несколько знакомой
мне натуре тамошнего общества, предполагаю, что белые гнез-
дились наиболее в Подольской губернии, как в местности, более
других консервативной. Здесь считаю нужным присовокупить
одно краткое замечание, а именно, что белые, несмотря на борь-
бу с заговорщиками (то есть красными. – Примечание автора),
неоднократно находили уместным помогать своим противникам
и даже иногда считали это своим долгом.
О Литве было известно только то, что там главный агент [крас-
ных] Дюлёран что-то делает, что какая-то организация мало-
помалу формируется, но что она спорит с Дюлёраном и не хочет
иметь с ним никаких сношений. Положение дел в русских губер-
ниях было ещё более жалко; Русь была настоящей “terra incognita”
(латынь: “неизвестной землёй”. – Примечание автора) для
Центрального комитета. После Льва Франковского, насколько
мне известно, не было даже туда послано ни одного агента. До-
ходили только до Варшавы глухие слухи, что остатки “Тройниц-
кого общества” что-то замышляют, и что во главе партии стоит
отставной полковник Эдмунд Ружицкий, помещик Волынской
губернии».
Генерал русской службы Кренке вспоминал: «Варшавские
брожения того времени сообщились и полякам Киевской губер-
181
нии. В 1861 и особенно в 1862 году выходки поляков начали
принимать всё более и более резкие формы; ещё только заду-
мывая мятеж, они уже считали себя победителями и приняли
надменный, до смешного, тон в обращении с русскими. Стали
появляться мальчишеские демонстрации, например, при встре-
чах на улицах поляки перестали кланяться тем русским, перед
которыми ещё очень недавно низко склоняли свои головы; на
улице, на узких киевских тротуарах, поляки, при встрече с рус-
скими, шли прямо, чуть не сталкивая встречного с тротуара, не
делая никакой взаимной уступки места, чтобы удобно было ра-
зойтись; так поступали и мужчины, и женщины, и даже гимна-
зисты, последние всегда ходили группами в 5, 6 и более человек;
при встрече с русскими смотрели прямо в глаза и хохотали; жен-
щины облеклись в траур; на мужчинах появились национальные
польские костюмы; в костёлах пелись революционные гимны;
польские студенты явно отделились от русских, составляли
сходки, по ночам собирались в польских трактирах или частных
домах и распевали мятежные песни так громко, что на улице бы-
ло отчётливо слышно; в театре польские студенты, собираясь
большими группами, освистывали тех артистов, которым апло-
дировали русские и прочее».
В январе 1862 года особая канцелярия наместника Царства
Польского сообщила киевскому генерал-губернатору о том, что
ряд студентов Киевского университета связан с помещиками
различных уездов Украины и что со студентами в близких отно-
шениях состоял литограф Густав Гоффман, арестованный за
принадлежность к заговору.
22 августа 1862 года Центральный комитет на Руси, возглав-
лявший подготовку польского восстания, был переименован в
Провинциальный комитет на Руси под председательством пол-
ковника Эдмунда Ружицкого, сына известного руководителя
восстания 1831 года в Волынской губернии Карла Ружицкого.
Провинциальный комитет утвердил начальников по подготовке
182
и проведению восстания: в Киевской губернии – штабс-капитана
В. Рудницкого, в Подольской – А. Яблоновского и Волынской –
Э. Ружицкого. Подготовкой руководящего состава восстания за-
нимался подпоручик В. Боровский, а подготовкой конников –
берейтор в Киеве Р. Ольшанский.
В декабре 1862 года была проведена новая реорганизация Про-
винциального комитета на Руси. Председателем был избран А.
Юрьевич. Вместо Яблоновского и Франковского в комитет были
введены студенты Киевского университета Л. Сырочинский и Б.
Жуковский. Этот новый состав не менялся уже до начала вос-
стания.
Для нужд подготовки восстания на всей Руси с поляков соби-
рались денежные взносы. Кроме добровольных взносов финан-
сированием тайной организации занимались также крупные по-
мещики и купцы, создавшие для этих целей торговые дома в
Бродах, Луцке, Дубно, Ковеле, Бердичеве и других городах. От-
дельные богатые помещики выдавали повстанческой организа-
ции крупные суммы. Примером тому может служить граф К.
Плятер из Липовецкого уезда Киевской губернии. Для подготов-
ки восстания он выдал 127.700 рублей. Когда же восстание на-
чалось, он добавил ещё 140.000 рублей.
В ряде случаев польские помещики прибегали и к такой мере
сбора денег на восстание, как дополнительное обложение крепо-
стных крестьян. Это, правда, пресекалось царскими властями.
* * *
Нельзя сказать, что царское правительство в это время бездей-
ствовало. Ещё летом 1862 года правительство предприняло оче-
редную попытку расчленить недовольных, привлекая на свою
сторону шляхту в обмен на некоторые, ранее задуманные, ре-
формы. Наместником в Царстве Польском был назначен вели-
кий князь Константин, начальником гражданского управления –
польский аристократ маркиз Александр Велёпольский, сторон-
ник соглашения с царём и восстановления конституции 1815 го-
183
да. Однако все эти меры не приостановили подъёма освободи-
тельного движения. На великого князя Константина и маркиза
Велёпольского были произведены покушения.
VI. ЯНВАРСКОЕ ВОССТАНИЕ ПОЛЯКОВ В 1863 ГОДУ
Для того, чтобы предотвратить намечавшееся восстание, Велё-
польский предложил призвать в армию молодёжь Варшавы по
особо составленным спискам, куда внесли всех подозревавших-
ся в причастности к заговору. Это событие вынудило ускорить
начало восстания. Чтобы предотвратить уход в армию своих
кадров, Центральный комитет в Варшаве заблаговременно вы-
вел новобранцев из города и 22 января 1863 года объявил о нача-
ле восстания, опубликовав манифест, излагавший его програм-
му.
В том же январе и Провинциальный комитет на Руси опубли-
ковал свой первый директивный документ – Инструкцию об ор-
ганизации и проведении восстания на Украине. Кроме прочего,
она призывала население вступать в ряды повстанческой органи-
зации. Против готовящегося восстания были мобилизованы вой-
ска, полиция, жандармерия, чиновничий аппарат, сильная на Ук-
раине православная церковь, печать.
Таким оьбразом, восстание в Царстве Польском началось без
достаточной подготовки, и первые нападения повстанцев на цар-
ские гарнизоны некоторых городов не имели успеха. Восстание
на территории Украины ввиду общей слабости подготовки при-
шлось отсрочить, хотя готовиться к нему стали более активно.
* * *
Начавшееся восстание в Царстве Польском всколыхнуло не
только все польские эмигрантские круги, но и сплотило разбро-
санных по всей России поляков, вызвав в них порыв патриотиз-
ма. Так, 8 февраля 1863 года московский обер-полицмейстер до-
носил: «До настоящего возмущения в Польше было много им не
сочувствующих даже из поляков, которые пренебрегали их соб-
184
раниями и отвергали предложения денежных вспомоществова-
ний. После возмущения же в Польше у поляков-студентов воз-
буждено почти у всех взаимное единодушие, и они будто бы все
согласились выйти из университета и немедленно ехать на ро-
дину».
В русском же обществе, даже так называемом “либеральном”
и “просвещённом”, польское восстание вызвало, в целом, не-
приятие. Хотя и были отдельные случаи перехода русских на
сторону польских повстанцев, они были редки и единичны.
Открыто враждебную позицию по отношению к восставшим
заняло прусское правительство. Стремясь предотвратить распро-
странение польского освободительного движения в своей части
бывшей Польши, правящие круги Пруссии предложили царско-
му правительству военную помощь для подавления восстания в
Царстве Польском. В феврале 1863 года была подписана конвен-
ция между Россией и Пруссией о совместных полицейских ме-
роприятиях против повстанцев. В Польшу для усмирения вос-
стания был послан в качестве командующего войсками генерал
Ф.Ф. Берг, карательные функции в Литве были возложены на ге-
нерала М.Н. Муравьёва.
Родной брат основателя нелегального “Союза спасения” Алек-
сандра Муравьёва, сам бывший декабрист, Михаил Муравьёв,
отвергнув и прокляв собственное прошлое, любил повторять,
что он не из тех Муравьёвых, которых вешают, а из тех, которые
вешают. За что и получил у поляков прозвище “Вешатель”.
Назначенный диктатором восстания Людвик Мерославский,
находившийся в Пруссии, не смог его возглавить, так как обе его
попытки перейти границу потерпели провал. В начале марта
диктатором восстания был назначен близко стоявший к белым
Мариан Лянгевич. В это время большая неудача постигла поль-
скую организацию на Руси, где 13 марта в Сквирском уезде Ки-
евской губернии десятский Гржимало-Грудзинский предал уезд-
ную организацию во главе с её начальником И. Поповским. В
185
руки властей попали важные документы, благодаря чему пов-
станческой организации был нанесён ряд новых ударов.
В самом Царстве в течение марта, теснимый русскими войска-
ми, отряд Лянгевича был вынужден уйти на территорию Авст-
рии.
* * *
До конца марта «Русь, – как говорит Авейде, – была для нас
по-прежнему terra incognita. Бобровский посылал было к ним ка-
кого-то молодого человека (тамошнего, кажется, уроженца) кня-
зя Гедройца, но и это ничего не подействовало: Гедройц не при-
вёз никакого рапорта, а просто словесное уведомление, что Русь
готовится к восстанию в апреле месяце (в особенности Волынь),
и что во главе всех приготовлений стоит Эдмунд Ружицкий.
После падения диктатуры Высоцкий просил назначить его
главнокомандующим на Руси и дозволить ему сформировать в
Галиции сильный четырёхтысячный отряд. Бобровский охотно
исполнил его желание и обещал от имени Временного прави-
тельства дать оружие и деньги. В то же время Бобровский назна-
чил Мариана Соколовского (находившегося тогда в Галиции)
комиссаром Временного правительства на Руси, дал ему соот-
ветствующие инструкции и приказал образовать новый состав
Провинциального комитета или “Отделения” наподобие литов-
ского. Вооружённых действий никаких там ещё не было. Первая
половина данного Соколовскому поручения была исполнена:
старый состав комитета был удалён, а дела сданы в руки комис-
сара. Оставалась другая половина: образовать “Отделение” Руси,
и Соколовский исполнил её как нельзя хуже. Чтобы как-нибудь
оправиться от нового удара, нанесённого бессмыслием Соколов-
ского, мы назначили комиссаром Руси помещика Хамца, приез-
жавшего прежде вместе с Ружицким в Варшаву в качестве упол-
номоченного от русской организации, с поручением образовать
Отделение и привести в порядок дела провинции. Для того, что-
бы согласовать внутренние провинциальные усилия с галиций-
186
скими и вообще заграничными военными приготовлениями, Ха-
мец получил приказание безотлагательно войти в сношения с
Майковским, бывшим тогда нашим уполномоченным комисса-
ром в Галиции. Соколовский должен был передать свои обязан-
ности своему преемнику при посредстве этого же Майковского».
* * *
Восстание в Царстве Польском с наступлением весны всё бо-
лее нарастало. 4 апреля 1863 года Ф.Ф. Берг писал военному ми-
нистру Д.А. Милютину, обрисовывая картину грандиозного ос-
вободительного движения, охватившего уже не только Царство,
но и Галицию и Познанское княжество. Он указывал, что коли-
чество “врагов России” не измеряется только числом повстан-
цев, борющихся с оружием в руках. «С русскими, – говорил он,
– сражается население всех классов, борются города и деревни,
каждый дом становится военной крепостью». В борьбе поляков
за своё освобождение приняли участие и некоторые иностран-
цы-добровольцы, в частности французы. Часть их состояла в от-
ряде гарибальдийцев, сформированном другом Джузеппе Гари-
бальди полковником Франческо Нулло, другие сражались в
польских легионах и в отряде зуавов Дебрюкка.
* * *
Весь план восстания на Руси был построен на взаимодействии
польских повстанцев Юго-Западного края со вступлением на эту
территорию хорошо подготовленного и экипированного воору-
жённого отряда из Галиции под командой генерала Высоцкого,
который одновременно назначался командующим всеми воору-
жёнными силами поляков на Украине. Высоцкий, по согласова-
нию с Ружицким, сам назначил срок восстания – 26 апреля – и
обещал подоспеть к назначенному дню со своими 4 тысячами
человек и небольшим запасом оружия.
Провинциальный комитет на Руси, в свою очередь, рассчиты-
вал поднять восстание одновременно во всех 36 уездах Правобе-
режья. Он предполагал также, что в течение нескольких дней
187
мелкие повстанческие группы, соединяясь в более крупные, со-
вершат нападения на волостные полицейские караулы и гарни-
зоны уездов, чем деморализуют местные органы царской власти.
В то же время губернские повстанческие отряды атакуют регу-
лярные царские войска. На помощь повстанцам, как предпола-
галось, двинутся из Молдавии и Галиции отряды Высоцкого. И
те, и другие должны были составить регулярные вооружённые
силы Жонда – Провинциального комитета.
«О причинах, замедливших галицийские приготовления, – пи-
сал Авейде, – и о судьбе этих приготовлений скажу лишь нес-
колько слов. С нашей стороны мы доставили Высоцкому всё,
что было в наших силах, то есть несколько десятков тысяч руб-
лей серебром, 4.000 штук ружей и не помню сколько штук хо-
лодного оружия. Остальное приходилось на долю Галиции, но,
несмотря на все старания Высоцкого и наших агентов, этого-то
остального нельзя было вовремя получить от галициан. Сильная
и деятельная оппозиция князя Адама Сапеги и несогласие мест-
ных комитетов и действовавших личностей ставили нам на вся-
ком шагу непредвиденные препятствия. Неизвестно, как долго
продолжалось бы такое положение, если бы Сапега, наконец, не
соединился с нами. Притом следует прибавить, что недостаток
энергии Высоцкого, хилость его здоровья, претензии образовать
отряд щегольски одетый, который соответствовал бы самым ме-
лочным требованиям регулярного войска, и другие причины ме-
шали во многом скорому окончанию приготовлений».
В изданной в 1863 году, по горячим следам, книге “Восстание
поляков в Юго-Западной России в 1863 г.”, её автор И.Д. Ивани-
шев писал: «Уже несколько месяцев носился в Киеве слух о том,
что поляки трёх западных губерний намерены принять участие в
восстании; слух этот находил подтверждение в открытии не-
больших складов оружия, как в самом Киеве, так и в губернии;
но многие думали, что приготовления были сделаны отдельны-
ми лицами с целью пробраться вооружёнными в Царство Поль-
188
ское. Восстание польского дворянства и мелкой шляхты среди
народа русского и ввиду мер, принятых со стороны начальства,
– усиления войск и досмотра приезжающих в пограничных гу-
берниях, – казалось многим делом слишком рискованным». А
генерал Кренке вспоминал, что уже за месяц до начала восста-
ния в Юго-Западном крае «в уездах показывались вооружённые
поляки одиночками, иногда по два и по три, или пешком, или
гарцующими на прекрасных лошадях».
Повстанческая организация на Руси, сложившаяся накануне
восстания и составившая затем ядро повстанческих отрядов, в
основной своей массе представляла польскую молодёжь конс-
крипционных возрастов от 18 до 30 лет. На её долю приходится
свыше 67% от общего числа впоследствии репрессированных. В
дальнейшем, уже в ходе самого восстания, повстанческие власти
продолжали комплектовать свои вооружённые силы путём как
вербовки “охотников”, то есть добровольцев, так и принудитель-
ных наборов, которые допускались только в отношении поль-
ского населения и католиков.
Восстание на Руси имело ярко выраженный шляхетский сос-
тав. Дворянство всего Правобережья, составляя лишь 3,09% от
населения, среди повстанцев насчитывало около 2/3 состава.
Причём, среди этой шляхты было довольно много помещиков.
Следует также заметить, что весьма существенную роль в дви-
жении сыграло на Руси сословие однодворцев, которое было
второй после шляхты крупнейшей прослойкой в составе пов-
станцев. Но это, по сути, – те же самые вчерашние шляхтичи,
исключённые из своего сословия царским правительством, но не
желающие мириться с этим.
Украинский историк М. Лещенко писал, что созданные на Ру-
си отряды насчитывали от нескольких десятков до тысячи и
больше человек. Так, два отряда, которые действовали в Берди-
чевском и Липовецком уездах, имели каждый в своём составе по
300 – 350 повстанцев. В Заславском и Острожском уездах Во-
189
лынской губернии действовал отряд в тысячу человек. Всего, по
неполным данным, на Правобережной Украине было сформиро-
вано около 20 повстанческих отрядов, в которых было примерно
10 тысяч бойцов. Правда, по сведениям, которые сообщил “дик-
татор на Руси” А. Юрьевич польскому историку и одному из ру-
ководителей восстания в Царстве Польском А. Гиллеру, на Пра-
вобережье встало под ружьё лишь 6 тысяч человек.
В Бердичевском уезде восстанием было охвачено около 20 сёл.
Руководителями его на Бердичевщине стали Владислав Падлев-
ский, Адам Пашковский, Платон Кржижановский, Александр
Шарамович, Леон фон Чеконский и Адам Вылежинский. Ими
распространялась так называемая “Золотая грамота”, в которой
повстанцы обещали передать крестьянам бесплатно землю, на-
деясь на их поддержку. Однако, по свидетельству М. Чайковско-
го, который поддерживал с организаторами восстания связи, не-
которые шляхтичи признавались, что грамота написана лишь
для того, чтобы отвернуть крестьян от правительства и, достиг-
нув цели, опять вернуться к старым порядкам. Поэтому крес-
тьянство осталось с недоверием к этим обещаниям и не поторо-
пилось вступать в отряды повстанцев, а во многих деревнях нао-
борот – помогало правительственным войскам.
* * *
Вообще, не только здесь, но и по всему Правобережью между
малороссийскими крестьянами и польскими повстанцами уста-
новились сложные отношения. Правительство во многих уездах
создало вооружённые караулы – так называемую сельскую стра-
жу. Чтобы вовлечь в неё крестьян, власти ввели для них ряд
льгот. И крестьяне очень охотно вступали в эти караулы. Они
надеялись, что таким способом получат волю от помещиков и,
кроме того, смогут даже “посчитаться” с ними. Крестьяне-
стражники, руководимые полицией, проводили облавы на пов-
станцев, участвовали вместе с войсками в стычках, подавляли
отдельные разрозненные очаги восстания и так далее. По своей
190
численности сельская стража во много раз превышала силы пов-
станцев. На одного повстанца приходилось приблизительно 52
сельских стражника!
* * *
План проведения восстания на Руси предусматривал в ночь с
26 на 27 апреля сбор записавшихся добровольцев в намеченных
местными повстанческими начальниками пунктах; затем объе-
динение повстанческих групп в уездные и губернские отряды;
после этого – передвижение названных отрядов на главный
сборный пункт в Овручский уезд Волынской губернии. Цент-
ральный Национальный комитет в Варшаве рассчитывал, что, в
случае успеха восстания на Руси, удастся использовать на обще-
национальное дело средства местных помещиков, а также будет
отвлечена часть царских войск от подавления восстания в самом
Царстве.
В Киевской губернии восстание концентрировалось в 4-х ос-
новных районах: 1) Киевском и Радомышльском уездах, 2) Тара-
щанском и смежных с ним уездах, 3) Сквирском и 4) Бердичев-
ском уездах.
Поскольку Францишек Янович Дзиковицкий проживал имен-
но в Бердичевском уезде, то и основное внимание в настоящей
книге уделено событиям, имевшим место быть в этом уезде. Тем
более, что, по сохранившимся в семье преданиям, Францишек
Янович каким-то образом сам был “участником этого восста-
ния”. Правда, нигде документального подтверждения такому
преданию автору найти не удалось, что может означать одно из
двух: либо то, что он оказался среди того небольшого числа сча-
стливчиков, которые сумели уйти от преследования и затаились,
либо то, что “участие” заключалось всего лишь в знакомстве с
настоящими повстанцами и сочувствии делу восстания.
Восстание началось, как и было запланировано, 26 апреля (8
мая по новому стилю). В первый же день созданное ранее “Вре-
менное правительство на Руси” (Жонд) распространило воззва-
191
ние “К полякам на Руси”. Одновременно с выходом воззвания
Жонда в Киевскую и Волынскую губернии выехала группа аги-
таторов во главе с диктатором на Руси Антоном Юрьевичем.
Первыми выступила молодёжь Киева – студенты универси-
тета, гимназисты, служащие и офицеры. Здесь был создан отряд,
который, по словам киевского уездного исправника, состоял
“частью из конных и частью пеших повстанцев до 400 человек”.
Связующим пунктом его были дом и манеж берейтора Р. Оль-
шанского. Вечером 26 апреля из Киева вышло несколько пов-
станческих групп, сумевших затем объединиться в один отряд
под начальством В. Рудницкого.
Одновременно с выходом повстанцев из Киева польское дви-
жение обнаружилось в других местах губерний Киевской и Во-
лынской. Оно не имело, однако же, достаточной силы для того,
чтобы действовать с оружием в руках во всех уездах. Так, в По-
дольской губернии выступления были лишь в Ольгопильском
уезде.
Наиболее активно восстание протекало в Волынской губер-
нии, лучше всех подготовленной к нему Э. Ружицким. Здесь оно
началось во всех 12 уездах, и только в трёх из них (Ровенском,
Луцком и Дубенском) не приняло массового характера.
В Киевской губернии поляки поднялись в 10 уездах из 12.
Четвёртым районом восстания в Киевской губернии, как гово-
рилось выше, был Бердичевский уезд. Его руководители Вла-
дислав Падлевский (отец Сигизмунда Падлевского, одного из
виднейших деятелей революции в Варшаве), Адам Пашковский
(мировой посредник) и поручик Платон Кржижановский органи-
зовали повстанческие группы в сёлах Турбове, Булаи, Пузырки,
Спичинцы, Белая, Большая Чернявка, Прилуки, местечках Вах-
новке и Погребище. Повстанцы предполагали вступить в сосед-
ние уезды – Липовецкий и Гайсинский Подольской губернии,
где готовилось восстание, и, сформировав единый отряд, уйти в
Волынскую губернию под общее руководство Ружицкого.
192
27 апреля, уже на второй день восстания, в Киевской губернии
потерпели поражение в стычках с войсками повстанческие отря-
ды в сёлах Романовка и Бородянка Киевского уезда, Кисливце,
Кривое и Луках Таращанского уезда, Узине Васильковского уез-
да. Группа агитаторов из Киева во главе с диктатором Юрьеви-
чем, выступавшая в различных сёлах перед крестьянами, в ночь
с 27 на 28 апреля по приказу полиции была схвачена сельской
стражей и ликвидирована в селе Соловьёвке.
Уже в начале восстания, в апреле 1863 года были изданы пра-
вительственные распоряжения о наложении секвестра на имения
“лиц, причастных к беспорядкам, возникшим в пограничных с
Царством Польским губерниях”.
В том же 1863 году в Махновке случился очередной большой
пожар, который уничтожил около 150 жилых строений.
* * *
Сбор повстанцев Бердичевского уезда начался в селе Юзепов-
ке в ночь с 26 на 27 апреля (8 – 9 мая). Тут были мелкие шлях-
тичи, однодворцы и несколько крестьян. Из Юзеповки повстан-
цы пошли в село Зозулинцы, а потом в село Сошенку и местечко
Самгородок. Здесь, по словам станового пристава Дембского,
повстанцев собралось до 200 человек.
Вечером 28 апреля (10 мая) повстанцы Бердичевского уезда,
собравшиеся в Самгородке, напали на становую квартиру, сож-
гли бумаги в канцелярии, прервали телеграфную связь и, аресто-
вав станового пристава Дембского, ушли на юг. В то же время,
по официальным сообщениям, 28 апреля в окрестностях города
Бердичева 7-й ротой Кременчугского пехотного полка при со-
действии крестьян из сельской стражи была разбита, как тогда
официально говорили, “шайка” из 300 человек. При этом взято
было в плен 26 повстанцев.
29 апреля повстанцы Бердичевского уезда провели на марше,
пройдя село Овсянки. В этот же день киевский генерал-губерна-
тор Н.Н. Анненков отправил телеграмму Александру II: «Мятеж
193
распространяется в уездах: Бердичевском, Васильковском, Тара-
щанском, Сквирском и Радомысльском. По направлению шаек
видно, что мятежники пробираются лесами в Радомысльский и
Овручский уезды и распространяют слух, что Высоцкий должен
выступить из Галиции. Мятежники обольщают крестьян обеща-
ниями, а в то же время разоряют имения преданных правитель-
ству лиц; Погребище графа Ржевусского разорено. Крестьяне от-
вергают “Золотые грамоты” и усердно помогают войскам, разде-
ляя с ними опасности и действуя с самоотвержением, некоторые
из них ранены. В Бердичевском уезде крестьяне взяли более 100
мятежников с оружием...».
В тот же день – 29 апреля – закончилась поражением пов-
станцев стычка их с войсками в Турчинском лесу Таращанского
уезда Киевской губернии.
30 апреля повстанцы Бердичевского уезда вступили в село
Шиндеровку. Тут они разделились на две части: одна ушла в се-
ло Белое, а другая – более 100 человек – напала на Ротмист-
ровскую почтовую станцию Липовецкого уезда Подольской гу-
бернии.
Об отношении к повстанцам крестьян-стражников в Винниц-
ком уезде докладывал Р.И. Брауншвейг генерал-губернатору:
«Секретно. Начальник Винницкой уездной полиции донёс мне,
что крестьяне во многих местах, а в особенности в 3 стане, при-
мыкающем к Бердичевскому уезду, где шайки восставших поля-
ков почти свободно и явно доселе пресмыкаются, стали робки и
до того упали духом, что объявили даже, что без содействия
войска они не в состоянии поставить опору восстанию».
В таких условиях власти пошли на перегруппировку сил, кото-
рые должны были подавить восстание. В частности, начальни-
ком войск в 5 уездах Киевской губернии 29 апреля был назначен
генерал-майор Кренке, в 5 других уездах – генерал-лейтенант
Багговут, а Бердичевский и Житомирский уезды в военном отно-
194
шении были подчинены волынскому губернатору генерал-майо-
ру князю Друцкому-Соколинскому.
* * *
Поскольку восстание на Руси началось, Центральный комитет
в Варшаве, несмотря на неготовность Высоцкого, решил уско-
рить помощь извне. Авейде писал: «Ждать было нечего, мы дали
приказ Высоцкому перейти границу с такими силами, какие бы-
ли у него готовы». Но, к несчастью для восставших, все эти ре-
шения и распоряжения исполнялись не тут же, не сразу, и уходи-
ли дни, столь драгоценные для успеха дела повстанцев.
30 апреля повстанческие отряды потерпели поражение в сёлах
Зеленица Овручского уезда и Иваничи Владимирского уезда Во-
лынской губернии. В частности, у Иваничи 50 вооружённых
повстанцев, шедших на Русь из Галиции, были поголовно взяты
в плен казаками 27 Донского полка, которым помогали крестья-
не-стражники. Русским достались 11 лошадей, припасы, гранаты
и 10 возов оружия, столь необходимого повстанцам. Правда, в
тот же день в этой губернии польский отряд примерно в тысячу
человек под командой самого Ружицкого вытеснил этап из Лю-
бара, который, потеряв одного солдата, отступил в Житомир, по-
сле чего Ружицкий занял местечко Полонное Новоград-Волын-
ского уезда. Здесь отряд стоял несколько дней. На его разгром
был выслан летучий отряд из 2-х рот солдат и 3-х сотен казаков
под начальством флигель-адъютанта штабс-капитана Казнакова.
1 мая отряд военного начальника повстанцев Киевской губер-
нии В. Рудницкого был настигнут карательными войсками и
сельскими стражниками и у села Верхолесье произошла стычка.
Отряд повстанцев был разбит. В. Рудницкий, Ф. Опоцкий, Г.
Шарамович и другие его руководители были взяты в плен, а Бо-
ярский (Комар) и С. Тарасович убиты. Как это произошло, рас-
сказал на допросах сам Шарамович.
Будучи окружёнными сельскими стражниками и положив без
сопротивления оружие, «мы, окружённые крестьянами, пошли
195
вперёд, возы наши шли сзади, в то время раздался у одного из
возов выстрел. Объяснить этот факт можно только двумя слу-
чаями: или кто-[то] из крестьян хотел утащить двустволку и не-
чаянно зацепил курок, или же, что и вероятнее всего, выстрел
произошёл от потрясения возов, так как все двустволки лежали
вместе» (ЦГИА УССР в г. Киеве. Фонд 442, оп. 819, 1869 г., д.
39, л. 76).
На самом деле это была провокация, организованная полици-
ей, но вина за последствия была взвалена на самих же постра-
давших повстанцев. Сфабрикованный выстрел был только пред-
логом для расправы. Документы гласят, что «инсургенты числом
21 человек положили оружие добровольно на повозки и хотели
идти в волостное правление, откуда крестьяне хотели передать
их в руки правительства. Но вместо того, крестьяне, не внимая
добровольной сдаче оружия, убили 12 человек инсургентов
дрючками и холодным оружием, а 9 остальных израненных бро-
сили в погреб» (ЦГИА УССР в г. Киеве. Фонд 489, 1863 г., д. 92,
л. 9).
* * *
3 мая против повстанческого отряда в 350 – 400 человек, со-
средоточенного в сёлах Булаи и Белая Бердичевского уезда под
предводительством Владислава Падлевского, поручика П. Кржи-
жановского, А. Пашковского и комиссара Л. Чеконского, были
двинуты войска в составе 2-х эскадронов драгун, 2-х рот пехоты
и крестьяне из отрядов сельской стражи. Уклоняясь от схватки,
повстанцы отступали в сторону Волынской губернии, но у мес-
течка Погребище они были настигнуты и атакованы. Исход был
для них самым неблагоприятным: повстанцы были разбиты,
убитых около 40 человек, потерян весь обоз и отнято знамя. В
числе убитых был командир отряда Пашковский. Комиссару Че-
конскому удалось бежать за границу, а Кржижановский и Пад-
левский были взяты в плен и позднее, осенью 1863 года, рас-
стреляны в Киеве.
196
После этого поражения восстание в уезде, да и во всей Киев-
ской губернии пошло на убыль и через 4 – 5 дней прекратилось.
Остатки отряда, ведя оборонительную тактику, выдержали стыч-
ки у сёл Булаи и Белая 4 мая. Преследовавшие отряд крестьяне
взяли около 70 человек в плен. Около 100 человек, по большей
части конные и на подводах, ускакали в Житомирский уезд, но 5
мая близ села Ивницы были окружены крестьянами и разбиты.
Озверевшие крестьяне пощады не знали. Даже официальные ис-
точники вынуждены были, против своей воли, частично призна-
вать это. Упоминавшийся выше Иванишев замечает: «Итак, если
и было избиение безоружных, то это составляет редкие исклюю-
чения. В самом деле, дошедшие до нас сведения очень скудны.
Одно упоминает, что двое повстанцев были убиты близ села Ив-
ницы, во время обыскивания мятежников, вероятно из мести, по-
тому что в деле при Ивницах один из поляков убил 4-х крес-
тьян».
Далее тот же Иванишев отмечает, что «восстание в Волынской
губернии, несмотря на более выгодные для него условия, дли-
лось не более двух недель. Сосредоточение больших масс мя-
тежников, не позволявшее крестьянам действовать везде столь
же самостоятельно, как в губернии Киевской, и опытность в во-
енном деле предводителя главных шаек Ружицкого нисколько
не помогли полякам».
Когда посланный в местечко Полонное летучий отряд штабс-
капитана Казнакова, имевший задачу разбить Ружицкого, вошёл
в село Романова, он встретил здесь крестьян, как было доложе-
но, “запуганных повстанцами”, но затем, «после некоторого раз-
думья крестьяне воодушевились и всем обществом, конные и пе-
шие, отправились вслед за войсками в леса. Шайка была настиг-
нута у Мирополя 5 мая, причём мятежники потеряли 200 чело-
век (140 убитыми), оружие и обоз. Крестьяне перехватывали бе-
гущих и после поражения привели более 70 пленных. После по-
ражения при Мирополе шайка Ружицкого прорвалась в Подоль-
197
скую губернию (в уезды Литинский и Винницкий)» (Иванишев
И.Д.).
Что тут надо было Ружицкому? Ничего. Это был просто ма-
нёвр. Зная, что его стремление двигаться на запад, дабы соеди-
ниться с ожидавшимся со дня на день отрядом Высоцкого, изве-
стно русским, Ружицкий, оторвавшись от преследователя, спе-
циально повернул на юг, дабы уберечь от нового удара превос-
ходящих сил противника свой отряд.
За эти дни, а именно к 8 мая, в Житомирском уезде “вслед-
ствие усердной деятельности крестьян” было схвачено 232 пов-
станца, а также оружие и порох, находившиеся при них. Как до-
кладывал начальник Волынской губернии, благодаря крестьянам
в уезде вообще в течение всего восстания так и не смогла соз-
даться мятежная шайка.
В то время, как Ружицкий двинулся на юг к Подольской гу-
бернии, флигель-адъютант Казнаков, следуя по направлению на
запад, настиг и разбил 10-го мая на границе уездов Острогского
и Заславского отряд в 1.000 человек под предводительством по-
мещика Цехонского. Поляки потеряли 78 человек убитыми, в
том числе предводителя и 3-х ксёндзов. В плен взято 56 чело-
век». В этом бою Казнакову оказали помощь казаки 37-го Дон-
ского полка под начальством подполковника Янова и, как всег-
да, крестьяне после стычки участвовали в преследовании бегу-
щих.
Отряд Ружицкого, узнав о наличии значительных сил русских
впереди по южному направлению продвижения, был вынужден
вновь повернуть в Волынскую губернию. Здесь его встретили
две пехотные роты из Орловского и Кременчугского полков и
отряд из 25 казаков и на границе Староконстантиновского и За-
славского уездов Ружицкий был разбит. Потери составили более
100 человек убитыми, 12 пленными, часть обоза и 50 лошадей.
Оставшиеся люди вместе с самим Ружицким рассеялись в ок-
рестностях.
198
В это же время, то есть 13 мая, 12-я рота Орловского пехот-
ного полка под начальством штабс-капитана Чупурновского, у
села Мякоты в Острогском уезде, неподалёку от границы За-
славского, разбила отряд повстанцев в 100 человек под коман-
дой Гримбаума и его помощника Любинецкого, отставного ка-
питана русской службы. Отряд потерял убитыми 23 человека и
оружие. Бежавшие повстанцы утонули в болоте, кроме одного,
задержанного крестьянами.
Остатки же рассеявшегося отряда Ружицкого вместе со своими
предводителями по частям перешли 16 мая в Галицию, где 350
человек были сразу же обезоружены австрийцами. Ружицкий
также перешёл в Галицию, но австрийцы его не смогли задер-
жать и русские какое-то время не знали, куда он исчез.
* * *
В Царстве (Королевстве) Польском в мае 1863 года образо-
валось Национальное правительство (Жонд Народовы), в кото-
ром большую роль играли представители белых. Жонд устано-
вил связь с аристократической частью эмиграции и назначил
князя Владислава Чарторыйского своим дипломатическим пред-
ставителем в странах Западной Европы.
В то же время повстанческое движение собственно на террито-
рии Царства ширилось. Первоначальные неудачи отнюдь не
обескуражили патриотические силы. Приток добровольцев в от-
ряды нарастал. Общая численность повстанцев составляла 15 –
20 тысяч человек. Но им противостояла русская армия в 126 ты-
сяч человек при 176 орудиях. Поэтому повстанцы избегали сра-
жений с крупными воинскими соединениями. В весенние меся-
цы боевая деятельность отрядов развернулась преимущественно
в юго-восточной и юго-западной частях Королевства, а также в
Плоцкой губернии, где действовал 2-тысячный отряд Падлев-
ского.
Пока шло подавление восстания на Руси, Высоцкий в Галиции,
по словам Авейде, «успел окончательно сформировать и собрать
199
три отряда, состоявшие более чем из 2.000 человек; восстание на
Руси уже окончилось, и Ружицкий находился в Галиции. Никто,
однако, тогда ещё не предполагал, чтобы действительность была
столь грустной; даже сам Ружицкий был убеждён, что восстание
на Руси существует, и что только ему не посчастливилось, да и
то потому, что он нарочно приближался к австрийской границе
для соединения с Высоцким, которого он всякий день дожидал-
ся».
В связи с восстанием поляков на Правобережной Украине
Альбин Иванович Дзиковицкий, будучи поляком, был распоря-
жением начальства переведён от 6 июня 1863 года во 2-ю ар-
тиллерийскую роту, состоящую при Тульском оружейном заво-
де. Подальше от очага борьбы.
Закатом повстанческого движения на Руси была стычка 19 ию-
ня 1863 года у местечка Радзивиллов. Авейде писал: «Высоцкий,
соответственно полученному из Варшавы приказанию, перешёл
границу около местечка Радзивиллова. Желание во что бы то ни
стало завладеть русским гарнизоном в Радзивиллове и самые,
так сказать, элементарные ошибки Высоцкого тут же, на первом
шагу, разрушили созданную с таким трудом силу. Описывать
всех происшествий не буду, довольно сказать, что на улицах
этого упорно защищаемого русскими местечка пало до 300 чело-
век повстанцев и сверх сего много было раненых. Майковский,
видя, что люди гибнут напрасно, что Высоцкий совершенно по-
терялся, приказал ему на свою личную ответственность, от име-
ни революционного правительства, оставить напрасный бой и
отступать от Радзивиллова. После возвращения оставшихся пов-
станцев на галицийскую территорию Майковский удалил Вы-
соцкого и назначил на его место Ружицкого. Мы вполне под-
твердили распоряжения Майковского».
Подводя итоги вооружённого выступления на Руси, следует
отметить некоторые чисто организационные причины, привед-
шие к поражению: с самого начала обнаружился ряд непредви-
200
денных осложнений. В Киевской губернии мелким повстан-
ческим группам удалось объединиться в отряды из 12 уездов
только в 4-х, а в Волынской из 12 уездов – в 6-ти. Ни одному от-
ряду из Киевской губернии не удалось достичь главного сбор-
ного пункта в Овручском уезде. Жонд Народовы не оказал помо-
щи мелким группам и отрядам, разбросанным по уездам Право-
бережья. Не выполнил он и своих обещаний организовать в на-
чале восстания экспедиции в Подольскую и Волынскую губер-
нии из Молдавии и Галиции.
* * *
После случившегося под Радзивилловом было совершенно яс-
но, что восстание на Руси потерпело поражение. Однако его ру-
ководящие органы не желали с этим мириться и надеялись, что
им вновь удастся возродить движение, создать отряды, возоб-
новить борьбу. Для этого, прежде всего, поскольку уже к сере-
дине мая “Временное правительство на Руси” и подотчётные
ему органы прекратили свою деятельность, необходимо было
возродить старые или создать новые структуры повстанческой
власти, всех ушедших в подполье привлечь вновь к работе.
Комиссар Жонда Народового Хамец к июлю 1863 года сумел
создать новый центральный для всей Руси повстанческий орган
– “Исполнительное отделение на Руси”. В его состав вошли Э.
Ружицкий, одновременно командующий повстанческими сила-
ми, сам комиссар А. Хамец, Б. Жуковский, Т. Чапский и Косац-
кий. В июне – октябре 1863 года на Правобережной Украине бы-
ло четыре вооружённые стычки между повстанцами и царскими
войсками. Все они произошли на территории Волынской губер-
нии и закончились поражением повстанцев.
Несмотря на то, что в Царстве в течение лета 1863 года восста-
ние всё более и более крепло и набирало сторонников среди раз-
ных слоёв общества, в том числе среди крестьян, на Руси было
иначе. Несмотря на возрождение подпольной повстанческой ор-
ганизации, с каждым днём всё отчётливее становилась безна-
201
дёжность повстанческого движения. Всё отчётливее вскрыва-
лись недостатки в организации восстания: неподготовленность и
оторванность от широких масс, особенно крестьянских.
VII. ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ВОССТАНИЯ
Участники восстания 1863 года на Правобережье наказыва-
лись значительно суровее, чем повстанцы 1831 года. Расстрелы,
сибирская каторга, полная конфискация имущества кардиналь-
ным образом изменили положение шляхты на Правобережье.
Так, один из прямых наследников Яна Тышкевича, потомка Ге-
диминовичей и первого владельца земель махновских, Артур
Тышкевич, провёл в ссылке 20 лет и вернулся лишь после ам-
нистии.
В Киеве для суда и следствия над участниками восстания был
учреждён военно-полевой суд. Затем в течение 1863 – 1864 го-
дов приказами командующего Киевским военным округом (од-
новременно и генерал-губернатором) Анненковым для произ-
водства следствий об участниках восстания были учреждены
военно-следственные комиссии КВО в уездах, в том числе в Ро-
венском, Заславском, Владимирском и так далее. Кроме того, в
центрах губерний были учреждены полевые военные суды (для
Волыни – в Житомире). Генерал Кренке, ярый ненавистник по-
ляков, в связи с этим обвинял киевского генерал-губернатора,
который не был столь кровожадно настроен против повстанцев:
«Молва ходила по городу Киеву и по Киевскому округу, что Ан-
ненков подкуплен поляками. Конечно, это клевета, о ней не сто-
ило бы и говорить, но я привожу её для того, чтобы показать,
что Анненков рядом систематических промахов навлёк на себя
такое подозрение. Число военно-судных и следственных комис-
сий было недостаточно, на одну комиссию приходилось до 600
подсудимых, следствия затянулись, чрез это пропали следы мно-
гих виновных, тогда как, действуя по горячим следам, можно
было бы уличить в мятеже почти всех помещиков» (“Из воспо-
202
минаний генерал-лейтенанта В.Д. Кренке”). В этом свидетель-
стве генерала можно увидеть ту возможность оказаться незафик-
сированным среди “мятежников”, благодаря которой, возможно,
Францишек Янович оказался вне поля зрения карательных орга-
нов.
Установив на Правобережье режим жёсткой военной диктату-
ры, власти предприняли новые шаги к ослаблению польского
влияния в крае. Около середины августа 1863 года по указанию
из Петербурга, по примеру Виленского округа, с польских поме-
щиков Юго-Западного края было повелено взыскать в качестве
единовременной контрибуции 10% от дохода имений. 30 августа
был объявлен указ об обязательном выкупе крестьянских наде-
лов, то есть на Правобережье сразу же уничтожалась крепостная
зависимость крестьян от своих помещиков. Процесс конфиска-
ции имущества и землевладений повстанцев на Украине длился
затем 10 лет – по май 1873 года.
Поражение восстания на Руси значительно облегчило борьбу
властей с освободительным движением в Царстве и Литве. Пере-
бросив туда дополнительные воинские силы, правительство пра-
ктически уже к осени 1863 года, залив польские и литовские
земли кровью повстанцев, установило свой контроль над ситуа-
цией.
* * *
20 декабря 1863 года Альбин Иванович получил 28-дневный
отпуск, из которого по болезни в срок не явился. Однако он
представил “законное свидетельство”, которое было признано
начальством уважительным. После окончательного поражения
повстанческого движения на Украине Альбин Дзиковицкий был
вновь переведён от 25 января 1864 года на прежнее место служ-
бы – в 12-ю гарнизонную артиллерийскую роту при Шостенском
пороховом заводе.
* * *
203
В повстанческой организации Руси в тех уездах, где ранее про-
изошли провалы, повстанческие органы власти больше уже не
были восстановлены, а в остальных с начала 1864 года началась
деморализация. Уездные управления и “Исполнительное отделе-
ние на Руси” затратили немало усилий на то, чтобы удержать
уездные повстанческие власти от распада. До начала апреля
1864 года им это в какой-то мере удавалось, но потом, когда цар-
скими властями в Царстве Польском был арестован диктатор
восстания Р. Траугут вместе с несколькими деятелями Жонда,
управление на Руси было потеряно и повстанческая власть рас-
палась. Исполнительное отделение на Руси, оказавшись не в си-
лах восстановить прежнее положение, в мае 1864 года прекрати-
ло своё существование.
Приказом от 11 мая 1864 года Альбин Иванович Дзиковицкий
был прикомандирован к Шостенскому капсюльному заведению
гарнизонной № 12 артиллерийской роты, переформированной
теперь в Шостенскую артиллерийскую команду.
С весны 1864 года начали затихать бои и в Королевстве, а к
осени того же года восстание фактически закончилось. Только
один осколок движения – отряд легендарного Бжуски на терри-
тории Литвы – продолжал действовать до апреля 1865 года, при-
меняя тактику партизанской войны.
Общая численность репрессированных участников восстания
на Руси составила 4.470 человек (выше указывалось, что число
повстанцев было от 6 до 10 тысяч человек, что подтверждает на-
личие определённого числа участников восстания, избегших
репрессий). В том числе: к смерти было приговорено 19, к зак-
лючению в крепости, каторжным работам и другим видам нака-
зания – 2.928, к высылке за границу – 28, отдано под надзор по-
лиции – 486, под арестом и судом в 1864 году ещё оставалось
1.009 человек.
После подавления восстания 1863 – 1864 годов были введены
новые ограничения в правилах подтверждения шляхетства. Для
204
этого надо было предоставить за три года документы, подтверж-
дающие право владения землей с крестьянами либо принадлеж-
ность к шляхетскому сословию во времена Речи Посполитой.
Подавляющее большинство мелкой шляхты таких документов
предоставить не могло.
Согласно переписке между штабом инспектора пороховых за-
водов и волынским губернатором, сохранившейся в архивах под
названием “О предоставлении отпуска прапорщику артиллерий-
ской роты № 12 при Шостенском пороховом заводе Дзиковиц-
кому”, в 1865 году власти всё ещё не были уверены в оконча-
тельном “замирении” поляков на Правобережье, и с особым
тщанием следили за поездками туда поляков из других районов
России.
Инспектор пороховых заводов – Волынскому губернатору:
«4 марта 1865 года. Прикомандированный к Шостенскому кап-
сюльному заведению, гарнизонной артиллерийской № 12 роты,
при Шостенском пороховом заводе состоящей, прапорщик Дзи-
ковицкий, происходящий из уроженцев западных губерний, про-
сит об увольнении его по домашним обстоятельствам в 28-днев-
ный отпуск, Минской губернии в Пинский уезд и Волынской гу-
бернии в Ковельский уезд. Вследствие чего покорнейше прошу
Ваше Высокопревосходительство уведомить меня, не встречаете
ли какого-либо препятствия к увольнению помянутого офицера
в просимый им отпуск.
Инспектор пороховых заводов генерал-лейтенант (подпись не-
разборчива)».
Как видно из последующего, “домашними обстоятельствами”,
по которым Дзиковицкие хотели съездить на родину, была бере-
менность жены Каролины, хотя, возможно это было не единст-
венной причиной.
Волынский губернатор – Киевскому, Подольскому и Волын-
скому генерал-губернатору:
205
«22 марта 1865 года. № 6047. Вследствие отзыва управляю-
щего канцелярией Вашего Высокопревосходительства от 16
марта № 816 имею честь довести до Вашего сведения, что я со
своей стороны не встречаю препятствий к дозволению прико-
мандированному к Шостенскому капсюльному заведению гар-
низонной артиллерийской № 12 роты при Шостенском порохо-
вом заводе прапорщику Дзиковицкому отправиться в отпуск в
Ковельский уезд Волынской губернии. (Далее строка непонятна,
возможно “Волынский губернатор”) генерал-майор (подпись не-
разборчива)».
Затем в деле имеется довольно небрежно составленная запис-
ка, видимо её писал кто-то из канцелярии генерал-губернатора,
причём, с искажением фамилии “Дзиковицкий” на “Дзиков-
ский”:
«№ 1042. 3 апреля 1865 года. Ответ на № 718. Волынский гу-
бернатор отношением от 22 марта за № 6047 уведомил Его Вы-
сокопревосходительство, что он со своей стороны не возражает
препятствий к дозволению прикомандированному к Шостенско-
му капсюльному заведению гарнизонной артиллерийской № 12
роты при Шостенском пороховом заводе прапорщику Дзиков-
скому отправиться в Ковельский уезд Волынской губернии.
За отсутствием и по поручению генерал-губернатора имею
честь уведомить Безака для объявления о том Дзиковском». (Без
подписи).
Очевидно, Дзиковицкие не успели попасть в отпуск до рожде-
ния сына, ибо спустя 6 дней после последнего документа, 9 ап-
реля 1865 года в семье Альбина Ивановича Дзиковицкого родил-
ся Станислав-Николай Альбинович – пятый по счёту после двух
братьев и двух сестёр ребёнок. И, естественно, он был крещён
по римско-католическому обряду. В документах было отмечено
о его происхождении: «из обер-офицерских детей Глуховецкого
уезда Черниговской губернии».
* * *
206
Правительство стремилось не просто подавить вечно бунтую-
щую польскую шляхту, а заменить её на русских помещиков,
всегда лояльных к престолу. Указ от 10 декабря 1865 года запре-
щал “полякам”, то есть католикам, покупать имения.
Более сурово, чем на территории Киевского генерал-губерна-
торства, действовало правительство только на территории Ви-
ленского генерал-губернаторства, охватывавшего земли Литвы.
Во второй половине 1860-х годов перед царским правительством
вновь встала проблема ликвидации польского влияния на этих
землях. Опора полонизма здесь виделась в шляхте, которая была
либо польского происхождения (католики), либо литовского
(православные), но давно полонизированного. Введённый здесь
закон о военном положении запрещал лицам мужского пола,
кроме крестьян, удаляться с места жительства более чем на 30
вёрст без разрешения местных властей. Польская шляхта лиша-
лась возможности даже отмечать семейные праздники, так как
существовал запрет собираться вместе нескольким человекам.
По каждому малейшему поводу накладывался штраф.
Указом от 19 января 1866 все шляхтичи, не доказавшие своего
дворянства, записывались крестьянами либо мещанами. Местная
администрация в Виленском генерал-губернаторстве до того
преуспела в деле подавления шляхты, что регулированием нала-
гаемых на неё штрафов вынужден был заниматься преемник на
посту генерал-губернатора Кауфман. В 1866 году им был состав-
лен перечень “проступков”, подлежащих штрафованию: упот-
ребление польского языка в общественных местах и в официаль-
ной переписке, ношение траура, различных польских отличий,
неуважительное отношение к православной церкви, её духовен-
ству и так далее.
В 1866 году в Бердичеве был ликвидирован католический мо-
настырь “босых кармелитов”, конфискованы их земельные вла-
дения и промышленные предприятия.
207
В этом же году в России произошло первое покушение на
жизнь российского монарха – на императора Александра II, при-
ведшее после череды последующих покушений к его гибели.
17 мая 1867 года был издан царский манифест о так называе-
мом прекращении судебного разбирательства дел повстанцев
1863 года. Предписывалось окончить заведённые дела “полити-
ческого свойства” и не заводить новых дел на тех лиц, которые
принимали косвенное участие в восстании. Однако это не изви-
няло Александра II в глазах польских патриотов. В 1867 году по-
ляк Антон Березовский стрелял в русского монарха в Париже,
где тот был на Всемирной выставке и возвращался в тот день с
военного парада в открытом экипаже вместе с императором
французов Наполеоном III. Объявленный Березовским мотив по-
кушения – вековое угнетение Польши Россией.
В июне-июле 1866 года в Сибири на Кругобайкальском тракте
произошло восстание среди ссыльных участников восстания
1863 года. В его руководстве оказались Нарциз Цалинский, 30-
летний пианист Густав Шарамович, Владислав Катковский и
Яков Рейнер. После подавления восстания они все четверо были
казнены.
* * *
После указа от 19 февраля 1868 года сословия однодворцев и
“граждан Западных губерний” были упразднены. Однодворцы
были приравнены к крестьянам, а гражданам давался год на то,
чтобы сделать выбор между крестьянским и мещанским сосло-
виями. Этот указ был окончательным актом юридической ликви-
дации шляхетского сословия бывшего Великого княжества Ли-
товского. Литовский народ, в основном крестьянство, подлежал
русификации. Преподавание отныне велось на русском языке.
Литовский язык, как и польский, вытеснялся из сферы употреб-
ления. Во второй половине XIX века не было издано ни одной
книги на “белорусском диалекте”.
208
Польская шляхта выжденно решила отойти от прямой кон-
фронтации с правительством, чтобы сохранить себя как тако-
вую.
С 11 августа 1868 года прапорщик Альбин Иванович Дзико-
вицкий находился во временном отпуске впредь до разрешения
увольнения в отставку, о которой он просил в связи с резко
ухудшившимся здоровьем. 27 декабря 1868 года высочайшим
приказом Альбин Иванович был “уволен от службы за болезнию
подпоручиком с мундиром и пенсиею”, которую он должен был
получать по месту жительства – в Житомирской губернии
(РГВИА в г. Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851).
31 января 1869 года Константин Яковлевич Дзиковицкий (не-
известного автору Дома) вступил в военную службу рядовым
солдатом по 2-му разряду по набору в 115-й Вяземский полк.
Либеральный царь-реформатор Александр II проживавшим в
России евреям скорее покровительствовал, причём надеялся
просветительством сделать их “такими, как все”. Как результат,
в 1870 году в официальном правительственном постановлении
говорилось, что «питейная торговля в Западном крае почти ис-
ключительно сосредоточилась в руках евреев и злоупотребле-
ния, встречающиеся в этих заведениях, выходят из всяких гра-
ниц терпимости».
В том же 1870 году в Бердичев пришла железная дорога, свя-
завшая город с расположенным в этом же уезде местечком Ка-
затином, позже – с Шепетовкой. После этого Махновка, в кото-
рой проживал Францишек Янович Дзиковицкий и его замужние
сестры, оставшись в стороне от дороги, стала хиреть и всё более
превращаться в заурядное сельское поселение.
С 17 августа 1870 года рядовой солдат Константин Яковлевич
Дзиковицкий – младший писарь, а с 27 сентября – уже старший
писарь с производством в унтер-офицеры.
В 1871 году на прежнее место жительства на Правобережье
была возвращена партия ссыльных из Архангельской, Астрахан-
209
ской, Вологодской, Костромской и Казанской губерний. В том
же году было окончательно запрещено преподавание на поль-
ском языке даже в Царстве Польском, включая и низшие учи-
лища.
27 октября 1871 года Константин Яковлевич Дзиковицкий был
переведён в Штаб 29-й пехотной дивизии и зачислен младшим
писарем. 31 декабря 1871 года – стал старшим дивизионным пи-
сарем.
* * *
После отмены крепостного права и серии реформ, связанных с
именем царя Александра II, начала быстро разрушаться до того
более-менее равноправная сельская община. В русской и укра-
инской деревне появились зажиточные собственники, которые,
пользуясь нуждой большинства односельчан, принялись отби-
рать у общины “страховочные общинные земли”, ставя осталь-
ных на грань физической смерти в неурожайные годы. Этих де-
ревенских капиталистов потому и прозвали “кулаками”, что они
в кулак собирали земли с гарантированным урожаем, распреде-
лявшиеся прежде малыми участками среди членов всей общины.
Эти капиталисты не были в полной мере крестьянами. Газеты
того времени писали, что землю покупают в основном “несею-
щие” – то есть те деревенские богатеи, которые до того времени
не вели собственного сельского хозяйства и занимались торгов-
лей или мелким ростовщичеством. И землю “кулаки” скупали не
для работы на ней, а для спекуляции или сдачи её в аренду. При-
чём аренда была кабальной – за бесплатный труд (отработки)
или за половину урожая (исполу).
И не зря, видимо, сельские жители Пинщины к традиционной
в их понятии категории “злых людей” к прежним знахарям, ча-
родеям, утопленникам и удавленникам причисляли ещё и бога-
чей. Они верили, что если умерший при жизни был хорошим че-
ловеком, то тело его сгниёт, и он того не почувствует, а если
плохим – он будет чувствовать, как гниёт его тело. “Злые люди”
210
остаются на земле до тех пор, пока их внутренности не сгниют
полностью, после чего дьявол входит в их трупы и они начина-
ют ходить по домам. В домах же такие покойники «дышат (ху-
хукают) ночью над детьми, отчего дети скоропостижно умира-
ют. Не даром же, говорят, часто умирают дети. Пугают часто но-
чью живых по домам, иногда до полусмерти, убивают животных
и даже людей, которые делаются после смерти чёрными» (Бул-
гаковский Д.Г.).
В 1870-х годах, как столетия назад, Пинское Полесье всё ещё
продолжало оставаться местностью глухой, отрезанной от ос-
тального мира непроходимыми лесами и болотами. Среди сель-
ских жителей здесь крепко сидели древние поверья. Например,
пинчуки твёрдо знали, как появился медведь: «Когда ходил
Христос по земле, то один человек хотел испугать его: вывернул
кожух шерстью наверх, надел на себя и пошёл на четвереньках
навстречу Христу. Христос узнал, что это человек, узнал и наме-
рение его, что он хочет испугать его, и поэтому сказал ему: “Ну,
ходи так всегда – веки вечные”. Вывернутый кожух и прирос к
телу человека. А что это правда, то говорят: у медведя лапы, как
человеческие руки» (Булгаковский Д.Г.).
Впрочем, существовала на Пинщине и другая версия появле-
ния на земле медведей, связанная с распространённой в те вре-
мена забавой, когда по ярмарочным местам ходили люди с при-
ручёнными медведями, танцевавшими под игру скрипки или ба-
лалайки. «Был один человек, который весьма любил музыку.
Вот он стал искать такого музыканта, который бы играл ему по
душе, и всё находил, что плохо играют. Наконец, сам Бог заиг-
рал на скрипке; мужик пустился плясать и Бог так здорово иг-
рал, что сами ноги у мужика ходили, так что он принуждён был
привязать себя к колоде, чтобы не плясать, но и с колодою по-
шёл плясать. Потом Бог сказал тому человеку: “Ты любишь му-
зыку, так вечно пляши”. С той поры тот человек сделался медве-
дем» (Булгаковский Д.Г.).
211
Но жизнь здесь, хоть и сосредоточенная на своём тесном мир-
ке, никогда не замирала. В 1872 году в имении Хойно на Пин-
щине была построена Свято-Воскресенская церковь. А в 1873
году начала работать так называемая Западная экспедиция по
осушению болот Полесья, которой предстояло изменить весь
ландшафт большой территории и действовавшая затем в течение
25 лет. Также начала строиться железная дорога, которой в буду-
щем предстояло соединить Пинск с большим миром и навсегда
покончить с его вековой обособленностью.
* * *
В 1874 году началось возвращение на Украину бывших ка-
торжных, ссыльных и репрессированных лиц прочих категорий.
Это освобождение шло постепенно и небольшими группами. В
этом же 1874 году Францишек Янович Дзиковицкий, будучи в
возрасте 40 лет, женился на русской девушке Варваре из города
Дмитриева Курской губернии. И вот тут возникают возможнос-
ти для предположения, что Францишек Янович всё-таки был
осуждён по делу о восстании 1863 года и вследствие этого выс-
лан в Курскую губернию. И что здесь он и познакомился со сво-
ей супругой Варварой. Однако документальных подтверждений
этому найти не удалось, почему и факт высылки Дзиковицкого
во внутренние губернии – лишь предположение.
В том же году унтер-офицер Константин Яковлевич Дзиковиц-
кий (неизвестного автору Дома) женился на мещанке Клавдии
Ивановне Нагорской (1853 года рождения).
В 1875 году в семье Францишка Яновича и Варвары Дзиковиц-
ких появился сын Иван, которого мать родила в своём родном
городе (Дмитриеве), но который был по сословному состоянию
отца приписан к мещанскому обществу местечка Махновка Бер-
дичевского уезда Киевской губернии.
25 сентября 1875 года в семье Константина Яковлевича Дзи-
ковицкого и его жены Клавдии Ивановны тоже появился перве-
нец – сын, которого также назвали Иваном. Тогда же молодой
212
отец Константин Яковлевич поступил и в дальнейшем закончил
курс в Рижском пехотном юнкерском училище.
В 1875 году в Местковичах появился новый Свято-Троицкий
храм. Тогда в деревне числилось 23 двора. 132 десятины земли
находились в собственности хозяев мещанского сословия. Фоль-
варк принадлежал Сачковским.
В середине 1870-х годов разразился национальный кризис на
Балканском полуострове, который находился под гнётом султан-
ской Турции. После того, как 30 июня 1876 года началась серб-
ско-турецкая война, Россия ускорила свою подготовку к вмеша-
тельству в конфликт. В частности, была проведена частичная
мобилизация войск.
* * *
В 1876 году был издан закон, которым воспрещалось как появ-
ление в печати каких бы то ни было написанных по-малорусски
или по-белорусски сочинений в виде книг, брошюр или газет,
так и постановка с использованием этих “испорченных” вариан-
тов русского языка театральных представлений. Интересно, что
большое количество книг, в которых во второй половине XIX и
в начале ХХ века в России публиковались исторические доку-
менты, извлечённые из архивов Польши и Великого княжества
Литовского, также печаталось в общем русле русификации. В
частности, в тех редких случаях, когда в них встречалась фами-
лия Дзиковицких и при этом приводились документы на поль-
ском языке в оригинале с параллельным дублированием их на
русском языке, видна разница в написании. Если оригинал при-
водил фамилию “Дзиковицкий”, то русский перевод настойчиво
предлагал читать её как “Диковицкий”. Точно так же произошло
и с известной магнатской фамилией Радзивиллов, которая в этих
трудах приобрела форму “Радивил”.
Видимо, именно тогда большинство проживавших в Пинском
уезде представителей рода Дзиковицких стало писаться на офи-
циально навязываемый русский манер – Диковицкими. Дзико-
213
вицкими продолжали писаться только те члены рода, которые
оказались за пределами Виленского генерал-губернаторства, а
также те в его пределах, которые находились на государствен-
ной военной или гражданской службе, так как в силу этого дав-
нее написание их фамилии с “дз” было прочно зафиксировано в
служебных документах.
7 декабря 1876 года в семье Альбина и его жены Каролины
Дзиковицких родился последний ребёнок – сын Антон-Амвро-
сий. Окрещён он был, как и все дети, по римско-католическому
обряду. А когда ребёнку ещё не было трёх месяцев от роду, 25
февраля 1877 года, Альбин Иванович высочайшим приказом
был вновь определён на службу в Киевский пехотный полк. В
составе этого полка Альбин Дзиковицкий был в походах в Бол-
гарии и Румынии в русско-турецкую войну 1877 – 1878 годов, “в
память” о которой получил “тёмно-бронзовую медаль”. Кстати,
именно в эту войну русская армия впервые использовала новую
военную технику – 12 сухопутных (безрельсовых) паровозов и
несколько автомобилей мальцевского завода.
В 1877 году у Константина Яковлевича и Клавдии Ивановны
Дзиковицких родилась дочь Александра.
В том же году в главном городе Бердичевского уезда Киевской
губернии был основан чугунолитейный завод, выпускавший ап-
паратуру для сахарной промышленности. В конце века он стал
собственностью бельгийского акционерного общества.
Началась военная служба 18-летнего Феликса-Филиппа Аль-
биновича Дзиковицкого (из Дома Костюковичей) 5 октября 1877
года принятием на службу в состав 47 пехотного запасного ба-
тальона на правах вольноопределяющегося 3 разряда, то есть не
имеющего дворянских льгот и не имеющего среднего образова-
ния.
1 сентября 1878 года Феликс-Филипп Альбинович Дзиковиц-
кий был командирован в Киевское пехотное юнкерское учили-
ще, но 13 сентября, не выдержав приёмного экзамена для пос-
214
тупления в юнкерское училище, он был откомандирован обрат-
но в батальон. 16 октября 1878 года Феликс-Филипп Альбино-
вич Дзиковицкий был переведён в 127 пехотный Путивльский
полк.
4 ноября 1878 года, по достижении 21 года, вступил в военную
службу рядовым Владимир-Альбин Альбинович Дзиковицкий
на правах вольноопределяющегося 2-го разряда в тот же 127-й
пехотный Путивльский полк, где уже начал служить его млад-
ший брат Феликс.
13 мая 1879 года, Владимир-Альбин Альбинович Дзиковицкий
был произведён в унтер-офицеры. На следующий день, 14 мая,
Феликс-Филипп Альбинович Дзиковицкий был также произве-
дён в унтер-офицеры.
В 1879 году у подпрапорщика Константина Яковлевича и
Клавдии Дзиковицких родилась дочь Елисавета.
1 сентября 1879 года Владимир-Альбин и повторно его брат
Феликс-Филипп Дзиковицкие были командированы в Киевское
пехотное юнкерское училище, где, сдав экзамены, 20 сентября
они были переименованы в юнкера.
1 ноября 1879 года Альбин Иванович Дзиковицкий для даль-
нейшего несения службы командирован в Киевское Управление
уездного воинского начальника. 23 марта 1880 года высочайшим
приказом произведён в подпоручики и переведён в 47-й резерв-
ный батальон, стоявший в Киеве, куда и был зачислен 17 июля
1880 года.
Однако состояние здоровья Альбина Ивановича было крайне
тяжёлым и вскоре он попадает в Киевский военный госпиталь,
откуда живым ему уже не суждено было выйти.
В архиве сохранился документ: «Великому Государю Импера-
тору Александру Николаевичу. Просит подпоручик 47 резервно-
го пехотного кадрового баталиона Альбин Иванович Дзиковиц-
кий о нижеследующем:
215
Совершенно расстроенное на службе моё здоровье лишает ме-
ня возможности продолжать службу Вашего Императорского
Величества.
Представляя у сего медицинское свидетельство за № 822 о бо-
лезненном моём состоянии и установленный законом реверс
всеподданнейше прошу, дабы повелено было уволить меня от
службы с положенным по закону пенсионом и другими заслу-
женными мною преимуществами. г. Киев. Февраля 22 дня 1881
года.
Сие прошение со слов просителя писал писарь Киевского во-
енного госпиталя Генрих Феликсович Буяльский» (РГВИА в г.
Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851). При этом имеется подлинная
подпись Альбина Ивановича: “Подпоручик Альбин Иванович
Дзиковицкий”. По почерку видно, что делал её уже смертельно
больной человек – криво, со штрихами...
Вскоре в свидетельстве о смерти Альбина Ивановича было за-
писано: «...оказалось, что подпоручик Дзиковицкий, 50 лет от
роду, на службе с 1851 года, около 10 лет страдает кашлем и
одышкой с обильным отделением слизисто-гнойной мокроты,
резко выраженный грианоз и отёк нижних конечностей; крайнее
истощение и исхудание тела...» (РГВИА в г. Москве. Фонд 400,
оп. 12, д. 9851).
Похоронен Альбин Иванович Дзиковицкий 24 февраля 1881
года на Киевском римско-католическом кладбище.
* * *
Подсказанные либеральной Европой реформы, которые все го-
ды своего царствования проводил император Александр Нико-
лаевич, с их главным результатом – непросчитанным освобож-
дением крестьян от крепостной зависимости, не только умень-
шили государственный бюджет на одну треть, но и выбросили в
города миллионы люмпенов, дети и внуки которых в дальней-
шем активно участвовали во всех смутах и “революциях”. И
первой их жертвой стал сам император. После целой серии поку-
216
шений 3 марта 1881 года накануне еврейского праздника пурим,
в результате террористического акта революционистов Алек-
сандр II погиб. Совсем не готовившийся к исполнению монар-
ших обязанностей и воспринимавший неожиданно доставшуюся
ему корону как тяжёлый, но необходимый долг перед страной и
народом, на престол взошёл второй сын погибшего царя – Алек-
сандр III. Александр Александрович был со всеми крайне веж-
лив и предупредителен. Он не любил поляков, но, принимая у
себя польского графа Велёпольского, он в виде исключения го-
ворил с ним по-французски, так как знал, что поляки не любят
говорить по-русски.
13 марта 1881 года в Лифляндской губернии у Константина
Яковлевича и Клавдии Ивановны Дзиковицких родился сын
Владимир. Православного исповедания.
В 1881 году население Бердичева составляло 73.760 человек, в
том числе почти 87% евреев. В то же время, к 1880-м годам в гу-
берниях, входивших в черту оседлости, евреям принадлежало до
76% крупно-промышленных винокуренных заводов, а в Юго-
Западном крае они арендовали 89% таких предприятий. В дру-
гих отраслях хозяйства позиции евреев были меньшие, но также
довольно заметны. К началу 80-х годов XIX века в Бердичеве
насчитывалось до 43 заводов и предприятий мануфактурного ти-
па, в том числе 4 мыловаренных, 3 кожевенных, 5 кирпичных.
Тут производились шерстяные и бумажные товары, галантерея,
сукно, мыло, кожа, металлические изделия, обувь, разнообраз-
ные пищевые продукты.
* * *
В это же самое время деревня Малые Дзиковичи – собствен-
ность графа Красицкого. В 1880-х годах здесь проживало всего
23 человека, носивших четыре прежде шляхетские фамилии и
имевших здесь свои хозяйства: Диковицкие, Козляковские, Ост-
ровские и Полюховичи. Но через реку раскинулись гораздо бо-
лее многолюдные Большие Дзиковичи, население которых было
217
кровно связано с жившими в Малых. Во 2-й половине XIX века
как Большие, так и Малые Дзиковичи входили в один право-
славный приход Велятичской церкви, что говорило об отсут-
ствии в обоих Дзиковичах собственной церкви, но при этом де-
ревни относились к разным волостям: Большие Дзиковичи – к 5-
му полицейскому стану левобережной Хойнской волости, а Ма-
лые Дзиковичи – тоже к 5-му стану, но уже правобережной Ле-
мешевичской волости.
То, как выглядели типичные обитатели таких шляхетских де-
ревень, какими являлись в 1880-х годах обе деревушки с насе-
лявшими их “расшляхтованными” Дзиковицкими, хорошо опии-
сала в своём романе жившая в то время местная уроженка Элиза
Ожешко, фамилия которой, кстати, встречается среди шляхты
Пинского повета в инструкции местного сеймика от 1780 года.
Она литературно изобразила здешний небогатый люд, связан-
ный между собой близкими и дальними родственными связями,
собравшийся из близлежащих деревень осенью, по окончании
полевых работ, на свадьбу:
«…все собравшиеся на свадьбу, видимо, тщательно позаботи-
лись о том, чтобы одежда их приличествовала случаю, однако
никакие требования моды или деспотические обычаи не стесня-
ли их. Кое у кого из девушек были на платьях оборки – несом-
ненная претензия на шик, но у большинства весь наряд состоял
из скромной юбочки и лифа, схваченного цветным пояском,
осеннего цветка в гладко убранных волосах да колечка из под-
дельного золота или брошки с блестящим стёклышком, куп-
ленных у случайно зашедшего коробейника.
Мужчины, пожалуй, представляли более яркое зрелище, неже-
ли женщины. Чёрные тужурки смешивались с белыми полотня-
ными сюртуками; рядом с серыми домоткаными куртками вид-
нелись ослепляющие взор канифасовые костюмы канареечного
цвета; среди тёмных длинных кафтанов, которые носили стари-
ки, зеленел, будто ровно подстриженный куст, травянистый
218
сюртук Стажинского. Всеми цветами радуги переливали при-
чудливо повязанные шейные платки и галстуки. Только перед
белоснежной рубашки и высокие, по колено, сапоги с заправлен-
ными внутрь брюками вносили некоторое разнообразие в пёст-
рую толпу этих рослых загорелых людей, которые одинаково
смело и гордо держали голову.
Это был простой деревенский народ, но народ, никогда не ис-
пытавший страшного гнёта подневольного труда и никогда не
падавший ниц, чтобы подвергнуться смертельно оскорбитель-
ному наказанию кнутом. Это был народ, для которого в далёком
прошлом сияло солнце человеческих прав и человеческого дос-
тоинства; оно и поныне ещё бросало на их души и жизненный
путь бледные, не совсем ещё угасшие лучи. Это был народ, ко-
торый безудержно, страстно, не останавливаясь перед жестоки-
ми раздорами, а порой и перед преступлением, рвался к земле.
Он рылся в ней подобно кроту, тихо и незаметно, он был связан
с ней кровными узами, и каждое биение её жизни, все её судьбы
ощущал в собственных жилах и в собственной судьбе. Это был
народ, покрытый загаром, омытый обильным потом, с огрубев-
шей кожей лица и рук, но зато были у этих людей прямая, ни пе-
ред кем не гнущаяся спина, сильные руки и, несмотря на узкий
кругозор, проницательный и смелый взгляд.
Соберутся они вместе – и кажется, что поднялась из земли ду-
бовая роща. Заговорят более страстно и с большим пылом – и
кажется, что вы слышите эхо речей, что звучали в ту пору, когда
Рей из Нагловиц за кружкой пива и бараньим жарким вёл беседы
в Чернолесье. (Миколай Рей – выдающийся польский писатель
XVI века, в Чернолесье жил его современник-поэт Ян Коханов-
ский. – Примечание Э. Ожешко). Засмеются они – и из-за румя-
ных губ засверкают белые как снег зубы. Снимет кто из них
шапку – и откроется взору чистый лоб, белое лицо и грива ры-
жих, золотистых, чёрных или русых волос, всегда густых, как
лес, и причудливо, но гордо откинутых назад. Однако так выгля-
219
дели только молодые, у тех же, что постарше, даже ещё и не сов-
сем старых, поступь была медлительная, речь спокойная, пусть
зачастую и многословная, лица, изборождённые морщинами и
редко озаряющиеся улыбкой. Видно было, что жизнь, которую
они вели, очень скоро их усмиряла, делала равнодушными, сго-
няла с лица румянец и взваливала на плечи невидимое бремя.
Толстое брюхо владельца фольварка Корозы и багровая физио-
номия Стажинского были здесь исключением [...] (Таким же, на-
верное, исключением мог бы считаться, соберись вместе все
здешние Дзиковицкие, Иван Бенедиктович Диковицкий – хозяин
собственного хутора Дворок вблизи северной окраины Пинска,
доставшегося ему от отца, который давным-давно, ещё до Напо-
леона, купил панское имение. – Примечание автора).
Пожилые женщины и старухи, так же, как и их ровесники-
мужчины, большей частью худощавы, а многие малорослы и
очень тщедушного сложения; такие же измождённые были у них
лица и такая же медлительная, хотя порой и запальчивая, речь.
Только одна черта отличала их от мужчин: церемонность в об-
хождении с людьми и жеманство. Придерживая юбки огрубе-
лыми руками, казавшимися под белоснежной оторочкой рукавов
чуть ли не оранжевыми, они учтиво приседали перед знакомыми
при встречах на тропинках или в дверях, уступали друг другу
дорогу и вели глубокомысленные или скромные разговоры. Оде-
ты они были в просторные кофты и старомодные мантильи с
широкими воротниками, а волосы прятали под пышными плоё-
ными чепцами либо косынками и простыми платками».
* * *
К этому времени в семье Францишка и Варвары Дзиковицких,
проживавших теперь в Махновке, было уже четыре ребёнка –
Иван, Антон, Леонид и Павел. Как говорится, мал мала меньше.
Здоровья молодая мать была, видимо, не очень крепкого, но
весьма набожна и приучала детей к соблюдению положенных
православных обрядов, не докучая, впрочем, своему мужу-като-
220
лику. Чем хуже становилось её здоровье, тем больше она заду-
мывалась о судьбе своих маленьких мальчиков: как-то они смо-
гут вырасти, как устроиться в жизни? Ведь достаточных для их
воспитания и образования средств семья не имела. Даром, что
Варвара происходила из более-менее обеспеченной мещанской
среды.
Однако её укрепляла вера. Она верила в загробную жизнь, по-
тому что ей казалось невозможным, чтобы человеческая душа
могла погаснуть, как свеча – сразу и навсегда. Ведь не даром же
Творец одарил своё творение сознанием и стремлением к беско-
нечному. И Варвара надеялась, что даже после смерти, посколь-
ку она очень любила своих мужа и деток, ей удастся как-то по-
могать им выстоять перед превратностями земного существова-
ния. Вскоре Варвара Дзиковицкая покинула этот свет. Франци-
шек Янович, побыв всего несколько лет семейным человеком,
остался вдовцом с четырьмя мальчиками на руках. Это, видимо,
произошло где-то около 1882 года.
* * *
22 мая 1881 года продолжавшему обучаться в Киевском пехот-
ном училище Феликсу-Филиппу Альбиновичу Дзиковицкому
“по слабости зрения” было разрешено носить очки. В то же вре-
мя и его старшему брату и сослуживцу Владимиру-Альбину
Альбиновичу Дзиковицкому по причине обнаружившейся сла-
бости зрения специальным распоряжением начальства было доз-
волено носить очки, что было зафиксировано в его послужном
списке от 29 мая 1881 года.
30 мая 1881 года вдова Альбина Ивановича Дзиковицкого на-
писала прошение на имя государя императора Александра Алек-
сандровича с просьбой «дабы повелено было назначить мне с
детьми пенсию из Государственного Казначейства, каковую я
желаю получать по месту моего жительства из Киевского гу-
бернского казначейства [...]. Место жительства имею в городе
221
Киеве в Лукьяновском участке дом № 1-й» (РГВИА в г. Москве.
Фонд 400, оп. 12, д. 9851).
7 июня 1881 года ей было выдано свидетельство полиции, не-
обходимое для подкрепления вышеуказанного прошения: «...она
поведения хорошего, состояния бедного, имеет детей: четырёх
сыновей, из которых: Владимир и Феликс находятся на казён-
ном воспитании в Киевском юнкерском училище; Антоний 14 и
Станислав 16 лет воспитываются на ея, Дзиковицкой, счёт, пер-
вый – в Киевском реальном училище, а второй в Ремесленном
училище; и двух дочерей: Юзефу-Ядвигу 20 и Елену-Марию 19
лет, находящихся при матери, которые и существуют на сред-
ства, получаемые от незначительного дохода с деревянного до-
ма, оставшегося по смерти Дзиковицкого и состоящего в городе
Киеве Лукьяновского участка по Большой Дорогожицкой ули-
це» (РГВИА в г. Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851).
По окончании курса наук по 2-му разряду (то есть с получе-
нием среднего образования) приказом по Штабу войск Киевско-
го военного округа от 17 августа 1881 года Владимир-Альбин
Альбинович и его брат Филипп Альбинович Дзиковицкие были
переименованы в подпрапорщики.
25 августа Владимир-Альбин Дзиковицкий был прикоманди-
рован к 44 резервному полку и пехотному батальону.
Через несколько дней, 5 сентября, приказом по местным вой-
скам Киевской губернии Владимир-Альбин Дзиковицкий был
переведён в 44-й резервный пехотный батальон, а уже 31 де-
кабря 1881 года приказом по 9-й местной бригаде переведён в
40-й резервный пехотный батальон, который в дальнейшем был
переформирован в полк.
Согласно послужного списка, составленного на подпрапорщи-
ка 127-го пехотного Путивльского полка Филиппа Альбиновича
Дзиковицкого (из Дома Костюковичей) от 13 сентября 1881 го-
да, он был записан как православный (РГВИА в г. Москве. Фонд
400, оп. 9, д. 20072). На момент составления послужного списка
222
Феликс-Филипп, как отмечается, был холост, вне службы и под
штрафами не был.
8 апреля 1882 года Владимир-Альбин Альбинович Дзиковиц-
кий был произведён в прапорщики. Летом 1883 года он женился
на дочери городского врача надворного советника (это чин VII
класса по Табели о рангах) Игнатия Мольского. Звали её Кази-
мира-Кристина, ей было тогда 22 с половиной года (родилась 20
декабря 1860 года), и была также римско-католического вероис-
поведания.
К этому времени Станислав-Николай Альбинович Дзиковиц-
кий (из Дома Костюковичей) окончил курс в Киевском Алек-
сандровском ремесленном училище. 20 июня 1883 года, пользу-
ясь правами по образованию 2 разряда (среднее), он поступил в
40-й резервный пехотный кадровый батальон вольноопределяю-
щимся 3-го разряда. Выбор был не случаен, поскольку Станис-
лав-Николай вступил в тот батальон, где уже служил в чине пра-
порщика его старший брат Владимир-Альбин Дзиковицкий.
14 августа 1883 года Станислав-Николай Дзиковицкий был ко-
мандирован в Киевское пехотное юнкерское училище. Согласно
аттестату, он, пользующийся правами по образованию 2-го раз-
ряда, обучался, состоя по поведению в 1-м разряде и исправлял в
училище должность фельдфебеля.
19 октября 1883 года Владимир-Альбин Дзиковицкий был про-
изведён в подпоручики.
З апреля 1884 года в семье Владимира-Альбина Альбиновича
и Казимиры-Кристины Дзиковицких появился первенец – сын
Ричард-Генрих, крещённый по католическому обряду. В доку-
ментах он значился как “сын дворянина”.
* * *
Константин Яковлевич Дзиковицкий оказался единственным
на то время представителем рода, поселившимся в Прибалтике и
давший начало местной, “прибалтийской ветви” клана Дзико-
вицких. 13 ноября 1883 года у прапорщика Константина Яков-
223
левича и Клавдии Ивановны Дзиковицких родился сын Констан-
тин. Православного исповедания. Что из себя тогда представ-
ляла Лифляндия, можно понять, прочитав письмо от 27 июня
1884 года, написанное из-под Риги великому князю Константину
Константиновичу известным писателем И.А. Гончаровым:
«Вот уже три недели с лишком, как я перенёс сюда, в этот
немецко-польско-жидовско-латышский угол, свои пенаты, то
есть свою лень, нелюдимость и уединение […].
Теперь следовало бы мне сказать что-нибудь об этом крае, где
я теперь, но сказать почти ничего не могу. О нём много офици-
альных донесений, ещё больше пишут в газетах – часто разное,
одно другому противоречащее. Да оно и быть иначе не может.
Край бродит и не убродится, по-видимому, долго. Амальгама
немцев, латышей, евреев, поляков и иных ещё не отливается в
одну массу. Пока – все врозь.
Немцы, сказывали мне, стараются в поместьях своих не давать
латышам ничего, а латыши стараются взять себе всё; жиды хотят
брать как можно больше и у тех, и у других и так далее. Всё это
натурально и практикуется всюду между людьми. И лютеран-
ские пасторы противятся переходу латышей в православие, тес-
нят наших священников и тех, кто смел перейти в православие.
[…]
Латыши многочисленны, как волны морские. […] Народ не-
симпатичный, упрямый, плутоватый – и выпить водки не глупы!
Говорят, будто их немцы притесняют: не преувеличено ли это?
Их, кажется, не скоро притеснишь: они постоят не только за
свои права, но и за то, на что никаких прав не имеют! Скорее, не
боятся ли немцы их большинства и оттого стараются, где могут,
держать их в руках, даже, будто бы, с помощью правительства!
Не знаю. […]
Кроме того, они разделяют с баронами и некоторую, впрочем,
взаимную, враждебность немецкой и славянской рас, подогре-
ваемую в остзейских немцах ещё их политическою зависимос-
224
тью от России. Им обидно (как и полякам), кажется, зависеть от
сильной, великой, но, по их мнению, менее культурной страны,
чем… кто?
Германская культура и интеллигенция, конечно, старее, об-
ширнее, пожалуй, выше русской. Но она есть всеобщее европей-
ское достояние вместе с французской, английской, другими
культурами и, между прочим, также и русской […]. А что же
сделала для последней рижская, митавская (Митава – столица
герцогства Курляндского с 1561 года. – Примечание автора) и
ревельская культура? Особенно, кажется, ничего. Она берёт всё
из-за Немана и воображает, что в каждом рижанине, ревельце и
митавце непременно кроется Кант, Гумбольдт или Гёте! Ах,
добрые наивные провинциалы!
Чего им хочется? Слиться с Германией – Боже сохрани! Они и
руками, и ногами от этого! Там, несмотря на парламентаризм,
ещё не умер режим Фридриха II. И этих милых баронов там ско-
ро бы привели к одному знаменателю! Они это очень хорошо
знают и не хотят. Нет, им здесь, у нас, под рукой русского царя
живётся привольно, почётно, выгодно! Им хочется сохранять
status quo (по-латински: “существующее положение”. – Приме-
чание автора) своего угла, жить под крепкою охраною русской
власти, своими феодальными привилегиями, брать чины, ордена,
деньги, не сливаясь с Россией ни верой, ни языком, сохраняя за
собой значение, нравы и обычаи средневекового рыцарства и ти-
хонько презирая русских – будто бы за некультурность. […]
Снабжает нас Рига своими прославленными сигарами, но как
они плохи не только сравнительно с гаванскими, но даже с куль-
турными немецкими заграничного изделия сигарами! […] Глав-
ным же перлом рижской культуры считается “Кюммель” (тмин-
ная водка. – Примечание автора), и даже “Доппельт-Кюммель”,
рассылаемый по всей Европе и даже в Америку!
Помню я этот “Доппельт-Кюммель”: лет шесть назад я хотел
попробовать этой славы Риги и принял в себя рюмку. Тут я по-
225
мянул царя Давида и всю кротость Его! Это всё равно, что при-
нять пару гвоздей в желудок. Как уживается этот яд с добрым
пивом в немецких желудках – не понимаю!
Жиды здесь, по своему обыкновению, прососались всюду. Это
какой-то цемент, но не скрепляющий, как подобает цементу, а
разъедающий основы здания! Они и слесари, и портные, и са-
пожники, и торгуют чем ни попало, в ущерб, конечно, местной,
не только латышской, но и немецкой промышленности! Ох, я
боюсь, как бы их и здесь не побили! Их же развелось много: в
одной Риге на 200 тысяч жителей их считается до 30 тысяч! Да,
кроме того, они наползают сюда из Витебска, Динабурга, Плоц-
ка как гости, на летний сезон.
Хороши гости! Когда они в купальные часы, раздеваясь на
морском берегу, разложат на целую версту своё ветхозаветное
тряпьё, то не знаешь, куда девать нос и глаза» (Российский ар-
хив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII –
XX веков, т. V).
* * *
В 1885 году в Лифляндской губернии у подпоручика Констан-
тина Яковлевича и Клавдии Дзиковицких родилась дочь Зинаи-
да. В разное время Константин Яковлевич Дзиковицкий занимал
должности командира роты, был членом полкового суда, отме-
чался за хорошие результаты стрельб, был казначеем полковой
казны.
Но, в 1887 году, согласно послужному списку, поручик Кон-
стантин Яковлевич Дзиковицкий “проявил большую незаботли-
вость к казённому интересу”, за что командир полка отстранил
Дзиковицкого от должности казначея. С этого случая у основа-
теля “прибалтийской ветви” рода Дзиковицких начались долгие
неприятности, попортившие ему немало нервов.
А в это время, 22 октября 1887 года, у поручика Константина
Яковлевича и Клавдии Дзиковицких родилась дочь Анна.
* * *
226
23 августа 1886 года Станислав-Николай Альбинович Дзико-
вицкий выдержал экзамен и получил аттестат об окончании Ки-
евского пехотного юнкерского училища. В том же августе Ста-
нислав-Николай был произведён в подпрапорщики и отправился
для продолжения службы в 41 резервный пехотный батальон.
Вскоре, 1 ноября 1886 года, командир батальона дал следующее
удостоверение своему подчинённому.
«Подпрапорщик 41 резервного пехотного кадрового баталиона
Станислав Дзиковицкий во всё время служения его в баталионе,
то есть с 24 августа сего года и по настоящее время вёл себя хо-
рошо, к служебным обязанностям относился весьма усердно и за
означенным подпрапорщиком не было ничего замечено, что бы
могло дать повод думать о его неблагонадёжности в политичес-
ком отношении и в преданности России. Что подписью и прило-
жением баталионной казённой печати удостоверяю. г. Острог.
Ноября 1 дня 1886 года. Командир 41 резервного пехотного ба-
талиона. Полковник (подпись)» (РГВИА в г. Москве. Фонд 400,
оп. 9, д. 23986).
Согласно рапорту начальника бригады от 29 ноября 1886 года,
направленному в Главный штаб с просьбой о производстве под-
прапорщика Дзиковицкого в подпоручики с переводом в 47 ре-
зервный пехотный батальон, Станислав-Николай был переведён
и зачислен в новое подразделение 9 декабря того же 1886 года.
Тогда же он был произведён и в подпоручики.
13 ноября 1887 года Владимир-Альбин Дзиковицкий был про-
изведён в поручики.
21 марта 1889 года по распоряжению начальника 9-й местной
бригады поручик Владимир-Альбин Дзиковицкий был команди-
рован в город Радомысль для осмотра казарм местных войск и
составления сметы о стоимости работ, откуда возвратился ровно
через десять дней.
227
22 марта 1889 года подпоручик Станислав-Николай Альбино-
вич Дзиковицкий был назначен заведывающим охотничьей ко-
мандой в 47 резервном пехотном батальоне.
* * *
В результате разрушения и ограбления крестьянской общины
появившимися зажиточными “кулаками” в деревнях России и
Украины в 1889 году начался страшный голод. Гибель сотен ты-
сяч крестьян и физическая деградация ещё нескольких миллио-
нов человек были усилены тем, что частные владельцы в массо-
вом порядке приняли решение о выполнении заранее заключён-
ных контрактов с иностранцами на поставку им из Российской
империи хлеба.
В 1889 году в Лифляндской губернии, которую не затронул на-
чавшийся всероссийский голод, у поручика Константина Яков-
левича и Клавдии Ивановны Дзиковицких родилась дочь Елена.
В 1890 году, вопреки надеждам, голод в России лишь усилил-
ся. Под предлогом соблюдения ранее заключённых контрактов с
иностранцами, многие владельцы хлебных запасов вывезли даже
зерно, на которое контрактов не было. При этом они преследо-
вали цель спрятать продовольствие за границей, чтобы потом,
когда в результате голода и дефицита правительство будет вы-
нуждено закупать зерно по двойной и тройной цене, получить
сверхдоходы на несчастьях соплеменников.
Но правительство России реагировать таким образом не стало,
и не только не принялось закупать у владельцев хлеб втридоро-
га, но и даже предоставило почти все паровозы страны под его
вывоз. В результате повсеместно прекратилось железнодорож-
ное сообщение, а люди из голодающих губерний не могли поки-
нуть зоны бедствия, так как голод к этому времени продолжался
уже целый год и все лошади уже пали.
* * *
228
5 ноября 1890 года у Владимира-Альбина Дзиковицкого, слу-
жившего в это время в городе Ковеле Волынской губернии, ро-
дился второй ребёнок – дочь Станислава.
12 февраля 1891 года за переименованием полка поручик Вла-
димир-Альбин Дзиковицкий перешёл в состав 165 пехотного
Ковельского полка командующим 14 ротой, но уже 10 июля сдал
роту старшему в чине.
15 мая 1892 года Владимир-Альбин Дзиковицкий был произ-
ведён в чин штабс-капитана.
11 июня 1892 года в семье Владимира-Альбина Дзиковицкого
и его жены Казимиры-Кристины родился и был крещён в рим-
ско-католической вере Казимир Владимирович. Он стал третьим
ребёнком. В документах он был записан, как происходящий «из
дворян, уроженец города Ковеля Волынской губернии».
26 мая 1895 года в Ковеле в семье штабс-капитана Владимира-
Альбина и его жены Казимиры-Кристины Дзиковицких появил-
ся четвёртый ребёнок – дочь Мария.
В 1895 году Антоний-Амвросий Альбинович Дзиковицкий
(младший брат штабс-капитана Владимира-Альбина) закончил
учебный курс медицины и получил звание лекаря.
* * *
18 октября 1890 года в Лифляндии в семье штабс-капитана
Константина Яковлевича Дзиковицкого и Клавдии Ивановны
родился сын Яков. Православного исповедания.
С новым командиром полка полковником Барановским, при-
нявшим эту воинскую часть в 1890-х годах, у штабс-капитана
Константина Яковлевича Дзиковицкого сложились крайне натя-
нутые отношения. 6 раз ему объявлялся строгий выговор, 1 раз
Константин был арестован на 1 сутки за “разные упущения по
службе” и 2 раза он был подвергнут аресту на гауптвахте за по-
дачу жалоб не по команде (то есть через голову вышестоящего
начальника).
229
Несмотря на то, что у Константина Яковлевича Дзиковицкого
не всё складывалось благополучно в военной карьере, его стар-
ший сын Иван стремился стать военным. Приближалась осень и
окрестные леса уже зазолотились жёлтыми листьями, когда меч-
та Ивана стала перерастать в практические усилия. 24 сентября
1893 года, ровно за один день до своего 18-го дня рождения,
Иван Константинович Дзиковицкий, обозначенный в докумен-
тах как православный, сын штабс-капитана и грамотный, был за-
числен добровольно поступившим в переменного состава Риж-
ский учебный унтер-офицерский батальон. А через год с неболь-
шим, 14 декабря 1894 года, в семье его родителей появился пос-
ледний, десятый ребёнок – сын Борис. По более поздним доку-
ментам значилось, что он – сын отставного штабс-капитана из
мещан, уроженец Лифляндской губернии, православный.
20 августа 1895 года, по окончании почти 2-летнего обучения
в учебном унтер-офицерском батальоне, Иван Константинович
Дзиковицкий получил чин младшего унтер-офицера, а через 4
дня после этого назначен на службу в 131-й пехотный Тирас-
польский полк, расположенный в Киевском военном округе, ку-
да прибыл 28 августа и зачислен в 13 роту. Таким образом, при-
балтийская ветвь рода оказалась сравнительно недалеко от мах-
новской, что создало предпосылки для будущих контактов меж-
ду их представителями.
Через месяц по прибытии Иван Константинович – уже стар-
ший унтер-офицер. К своим служебным обязанностям Иван Дзи-
ковицкий, судя по всему, относился очень ревностно, так как
спустя всего три месяца после получения чина старшего унтер-
офицера, 24 декабря 1895 года, он стал уже фельдфебелем и был
награждён узким серебряным шевроном за переход на сверх-
срочную службу, срок каковой назначено было считать с 1 сен-
тября 1896 года.
* * *
230
С воспитанием старшего сына Францишку Яновичу Дзиковиц-
кому повезло, так как родная сестра его умершей жены – Агрип-
пина Спасская – взяла мальчика на проживание к себе и смогла
дать ему среднее образование в училище, о котором Дзиковиц-
кие махновской ветви рода ранее не смели и мечтать.
Сам же Францишек Янович весь остаток своей жизни провёл в
местечке Махновка, проживая, видимо, то ли недалеко, то ли во-
обще в доме своей сестры, вышедшей замуж за католика и ме-
щанина из числа “расшляхтованных” Антона Ливерского. Фран-
цишек Янович Дзиковицкий всю свою жизнь хранил бумаги,
собранные до него его предками, пытавшимися доказать принад-
лежность их рода к шляхетству. Впоследствии же он передал со-
хранённые им документы своему старшему сыну Ивану.
К этому можно, для контраста, добавить слова сенатора Д.Г.
Анучина, который в конце XIX века был первоприсутствующим
в департаменте Герольдии. Он писал: «С каждым днём я всё бо-
лее и более убеждаюсь в полном равнодушии дворян к своим
интересам вообще и, в частности, к охранению и содержанию в
порядке своих сословных дел; в то же время я вижу, что поляки,
например, в этом отношении действуют замечательно хорошо:
все документы у них в целости, иногда за несколько столетий, и
приложены к прошениям, метрики налицо и прочее. Верите ли,
что более сорока процентов поступающих прошений Сенат не
может удовлетворить по неприложению денег, документов, мА-
рок. Есть члены княжеских фамилий, не знающие своего рода
далее деда…».
Можно также добавить, что и в селе Дзиковичи к концу XIX
века достаточно полно историю своих предков знали далеко не
все. Преобладающее большинство Дзиковицких о таких вещах
не слишком заботились, довольствуясь общим знанием о своём
шляхетском происхождении. Лишившись шляхетского звания,
живя в нужде и бедности, как простые крестьяне, они довольст-
231
вовались лишь общими воспоминаниями о благородстве прош-
лого бытия их предков.
* * *
В начале XX столетия в деревне Малые Дзиковичи числился
всего 21 хозяин (все они были приписаны к мещанскому сосло-
вию). Все вместе они имели 101 десятину земли. Для сравнения:
тогда же имение Хойно, являвшееся центром соседней волости,
в которую входили Большие Дзиковичи, составляло 3.342 деся-
тины. Здесь действовали телеграф, телефон, появилось электри-
чество. Кроме Орд, владевших здесь фольварком, земельные
угодья в Хойно имели Бреза и Александр Чудиновичи. Из этого
сравнения видно небогатое состояние населения бывшей шля-
хетской деревни.
* * *
Несмотря на то, что в начале XX века Францишек Янович жил
довольно далеко от семьи своего женившегося старшего сына,
связь между ними не прерывалась. И кроме встреч во время при-
езда молодых в Махновку, пожилой уже Францишек Дзиковиц-
кий и сам не прочь был посетить дома и Ивана, и других своих
детей.
Так, в 1905 году Францишек Янович приезжал в гости в семью
старшего сына и одна из его внучек – двухлетняя Клава – за-
помнила, как он качал её на коленях, а она трогала его пышную
бороду своими ручонками, при этом называя своего деда “де-
вушкой”, поскольку по малолетству ещё плохо говорила.
* * *
Умер Францишек Янович Дзиковицкий уже во время Первой
Мировой войны. Очевидно, это произошло во второй половине
1915 года, когда он в августе, ввиду немецкого наступления,
приехал в Бердичев в семью старшего сына. Похоронили его на
так называемом “польском”, то есть католическом кладбище го-
рода, но его могилу автору, побывавшему на кладбище Берди-
чева в начале XXI века, найти уже не удалось.
232
VIII. ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА ДЗИКОВИЦКИХ
ПО ЛИНИИ АВТОРА. «МАХНОВСКАЯ ВЕТВЬ»
233
ЧАСТЬ IV
Из империи монархической в империю партийную
Глава 1. Падение Российской империи.
Иван Францевич Дзиковицкий
(1875 – 1927 годы)
Чтоб ты жил во время перемен!
Самое страшное пожелание
у китайцев злейшему врагу
I. СУДЬБЕ НАВСТРЕЧУ (1875 – 1900 годы)
В городе Дмитриеве – уездном центре Курской губернии 27
февраля 1875 года в семье Францишка Яновича (Франца Ива-
новича) и Варвары Дзиковицких родился первый ребёнок – сын
Ваня, названный так в честь деда Яна Григорьевича. Его отец,
католик по вере, имел, по семейным преданиям, ранее неприят-
ности с властями из-за своей причастности к восстанию поляков
на Украине, а мать, русская и православная, происходила из ме-
щан Дмитриева.
Видимо, к родным в Дмитриев мать Вани ездила только на
время родов, но постоянно отец и мать новорожденного прожи-
вали в местечке Махновка Бердичевского уезда Киевской губер-
234
нии, родном городке отца мальчика. В Дмитриеве осталась его
тётка, сестра мамы Агриппина Спасская…
* * *
Семья жила очень скромно, а после того, как у Вани появились
братья, – Леонид, Антон и Павел, – даже стеснённо. Согласно
существовавшим тогда законам, и Иван, и его братья крещены
были, как и их мать, в православие, но, поскольку в Махновке
проживало много знакомых и родственников по линии отца,
придерживавшихся римско-католической религии, споров и раз-
ногласий на эту тему в семье никогда не возникало. Это не зна-
чит, конечно, что к вере здесь относились равнодушно, просто
из неё не делали повода к разногласиям.
Отношения в семье были хорошими и, конечно, детей стара-
лась особенно приласкать мама. Несмотря на скромный доста-
ток, в праздники всегда детишкам перепадало что-нибудь инте-
ресное. Так, Иван вспоминал впоследствии: «Тогда я ожидал с
радостью праздника потому, что знал, что получу от мамы ка-
кой-нибудь подарок – пирожок, возможность покататься и тому
подобное, что только может интересовать ребёнка» (Письмо
И.Ф. Дзиковицкого к Анастасии Ивановне Бондаревской от
21.11.1899 г.). Естественно, слово “покататься” подразумевало
катание на извозчике, поскольку другого транспорта в тогдаш-
ней Махновке просто не было. Железные же дороги, которые
уже строились в России, ещё не были столь широко распрост-
ранены – их рельсы не доходили пока даже до уездного центра
Бердичева. Да, впрочем, и отношение к относительно новому
средству передвижения было примерно такое: “с этими желез-
ными дорогами всего ожидать можно…”.
Так, в тёплой атмосфере небогатой семьи, среди любящих ро-
дителей, братьев, знакомых и родственников, подрастал стар-
ший сын. В 1882 году ему исполнилось уже 7 лет и встал вопрос
о том, как быть дальше. Ведь с этого возраста надо было решать,
как и какое образование должен получить ребёнок. Отец Вани
235
был не слишком грамотным, но сына родители хотели видеть
образованным человеком. Обучение мальчика в гимназии Фран-
цу Яновичу было явно не по средствам, в училище, видимо, то-
же. Оставалось только начальное образование, которое давали
бесплатные школы. Однако, когда решался этот вопрос, от сест-
ры жены – Агриппины Спасской из города Дмитриева – посту-
пило другое предложение. Семья её, хоть и не была богатой, но
всё же имела кое-какой достаток, и при этом была бездетной.
Агриппина предложила взять старшего сына сестры к себе с тем,
чтобы он поступил в Дмитриеве в городское училище, за кото-
рое она бы платила, а Ваня жил бы в её семье: и мальчику на
пользу, и ей в радость.
Сына отвезли в Дмитриев и он стал приезжать лишь на кани-
кулы. Дмитриев был тогда заурядным уездным городком, отсто-
явшим от губернского центра на 160 километров и располагался
на реке Свапа. Население его составляло около 7 тысяч человек
обоего пола.
В городских училищах наибольшее число уроков отводилось
на арифметику и практическую геометрию, на втором месте сто-
ял русский язык, на третьем – естествознание и на четвёртом –
отечественная география и история. Главным достоинством го-
родских училищ являлось то, что они давали сравнительно ши-
рокий круг знаний. Немало молодых людей, не имевших средств
для обучения в гимназиях, воспользовалось городскими учили-
щами для того, чтобы получить значительно более высокий уро-
вень образования, чем могла дать начальная школа. В отличие от
Ивана, которому, можно сказать, посчастливилось, остальные
его братья получили лишь обычное начальное образование.
В семье тёти Ивану жилось хорошо, его любили и ласкали, и
он навсегда сохранил самые лучшие чувства к ней, переписы-
ваясь, а иногда приезжая в гости, ещё долгие годы.
236
По окончании шестилетнего обучения Иван вернулся в роди-
тельский дом, но к этому времени его мамы уже не было в жи-
вых.
Cудя по дальнейшей жизни, он с этого времени, то есть при-
мерно с 1888 года, имел какие-то заработки. Судя по более позд-
ней переписке, он занимал какие-то мелкие должности типа под-
ручного писаря-секретаря. У его отца на руках оставались ещё
младшие дети и, вероятно, Иван оказывал некоторую помощь в
содержании их.
* * *
Решительный и твёрдый, правивший тогда император Алек-
сандр III решил раз и навсегда покончить с застарелой пробле-
мой еврейского винокурения в России. Однако в 1894 году он
неожиданно заболел и умер, не увидев исполнения своего наме-
рения. Но начатое им дело не окончилось, как было после смер-
ти Николая I, и оказалось доведённым до конца.
Уже после смерти Александра III вступивший на престол его
сын под именем Николая II отпраздновал брак с немецкой прин-
цессой, получившей в православии имя Александры Фёдоровны.
1 (14 по новому стилю) января 1895 года вступило в силу “По-
ложение о казённой продаже питей”. Введение государственной
винной монополии в России моментально подорвало господст-
вующее положение евреев в этой сфере хозяйства, лишив их
баснословных прибылей, и позволило значительно увеличить
доходы государства. Не в этом ли состояла одна из причин ярой
ненависти евреев к российскому самодержавию, выразившаяся в
непомерно большом проценте евреев среди революционистов
разного толка?
* * *
В этой главе в основном будут упоминаться три ветви рода
Дзиковицких, по воле Божьей оказавшихся в ближайшем жи-
тельстве друг от друга в Киеве и Киевской губернии. Перечислю
их в следующем порядке.
237
1) Прежде всего, естественно, это семейство Ивана Франце-
вича и его близкокровной родни.
2) Затем идут потомки участника Крымской войны Альбина
Ивановича Дзиковицкого, жизнь и судьба которого более под-
робно изложены в предыдущей части настоящей книги.
В полном Послужном списке подпоручика 47-го Резервного
пехотного кадрового батальона А.И. Дзиковицкого, составлен-
ном при оставлении им службы в 1880 году, можно почерпнуть
следующие сведения.
– Родился в 1831 году и происходит из дворян Волынской гу-
бернии;
– Вероисповедания римско-католического;
– Обучался в частном учебном заведении;
– Женат на девице Каролине Мартиновне, дочери дворянина
Войцеховского;
– Имеются дети. Четыре сына: Владимир-Альбин, родившийся
19.08.1857 г.; Филипп, родившийся 28.10.1859 г.; Станислав-
Николай, родившийся 09.04.1865 г.; Антон (в других источниках
упоминается явно он же под именем Антоний-Амвросий), ро-
дившийся 07.12.1876 г. Две дочери: Юзефа-Ядвига, родившаяся
28.10.1859 г. (двойняшка с братом Филиппом) и Елена-Мария,
родившаяся 16.06.1861 г.
– Жена и дети вероисповедания римско-католического;
– Недвижимого имущества не имеет;
– Под судом и в штрафах не был;
– В походах и делах находился. В 1855 году во время осады
города Севастополя, а также был в походах в войну 1877 года в
Болгарии и Румынии;
– Субалтерн-офицер, имеет медали: «За защиту Севастополя»
бронзовую на Андреевской ленте в память войны 1855 – 1856
годов и тёмно-бронзовую медаль в память Турецкой войны 1877
и 1878 годов;
238
17 марта 1896 года – штабс-капитан Владимир-Альбин Альби-
нович Дзиковицкий (старший сын уже умершего к этому време-
ни Альбина Ивановича Дзиковицкого), служивший в городе Ко-
веле Волынской губернии, был награждён серебряной медалью в
память царствования Императора Александра III для ношения на
груди на Александровской ленте. 14 мая того же года – он был
награждён орденом Святого Станислава 3-й степени.
3) Семейство Ивана Константиновича Дзиковицкого, отец ко-
торого служил в городе Риге.
Согласно Послужного списка его отца, составленного 1 января
1895 года, можно узнать следующее.
– Штабс-капитан Константин Яковлевич Дзиковицкий родил-
ся 20 мая 1847 года и происходит из мещан Минской губернии;
– Вероисповедания православного;
– Окончил курс в Рижском пехотном юнкерском училище по
второму разряду (неполное среднее образование);
– Женат на мещанке девице Клавдии Ивановне Нагорской;
– Имеются дети. Четыре сына: Иван, родившийся 25.10.1875
г.; Владимир, родившийся 13.03.1881 г.; Константин, родивший-
ся 03.11.1883 г.; Яков, родившийся 18.10.1890 г. Пять дочерей:
Александра, родившаяся 24.03.1877 г.; Елисавета, родившаяся
05.09.1879 г.; Зинаида, родившаяся 20.06.1885 г.; Анна, родив-
шаяся 22.10.1887 г.; Елена, родившаяся 14.04.1889 г.
Как выясняется из других источников, уже после составления
этого Послужного списка у Константина Яковлевича родился
ещё один сын – Борис, пошедший по военной стезе и с которым
мы ещё встретимся ниже по тексту повествования.
– Жена и дети православного вероисповедания;
– Недвижимого имущества не имеет;
– Суду и штрафам не подвергался;
– В походах и делах против неприятеля не находился.
Старший сын Иван Константинович оказался на военной слу-
жбе по призыву, но затем добровольно продолжил сверхсроч-
239
ную службу. Отец оставался в Риге, там же проживали братья и
сёстры Ивана, но при этом сам он служил в Киевском военном
округе и здесь же в конце концов и женился.
В конце 1895 или в начале 1896 года служивший в городе Риге
штабс-капитан Константин Яковлевич Дзиковицкий, постоянно
отмечавшийся за отличную стрельбу и получавший призы, был
предан за какие-то финансовые нарушения военному суду с ли-
шением чинов, ордена Святого Станислава 3-й степени и прочих
прав и преимуществ. Однако случившийся как раз по случаю ко-
ронации императора Николая II Манифест об амнистии от 14
мая 1896 года отсрочил увольнение Константина Яковлевича.
* * *
В 1896 году Ивану Францевичу Дзиковицкому исполнился 21
год и, согласно закону о воинской повинности, он должен был
пройти жеребьёвку. Если выпадет жребий – его должны приз-
вать на военную службу, если нет, то по состоянию здоровья оп-
ределить либо в 1-й, либо во 2-й разряд ратников, то есть в опол-
чение, резерв на случай войны. В 1-й разряд записывали годных
к строевой службе и из него пополняли армию, во 2-й разряд за-
писывали негодных к строевой и во время военных действий из
него формировали подразделения для тыловой службы. Иван
Дзиковицкий не вытянул жребий и по состоянию здоровья и фи-
зических данных был приписан к ратникам 1-го разряда.
* * *
Жизнь в Российской империи формировала “русских поля-
ков”, “русских немцев” (русских не только в плане подданства,
но, прежде всего, с точки зрения национально-культурной ори-
ентации). Национальные корни постепенно переставали оказы-
вать определяющее влияние на образ мыслей, становясь не бо-
лее чем семейным преданием. Ни в конце XIX, ни к началу Пер-
вой Мировой войны даже самый отчаянный поляк-оптимист не
мог вообразить себе, что в ноябре 1918 года вновь появится на
карте Европы независимое Польское государство.
240
Иван Дзиковицкий в середине 1890-х годов (в возрасте около
20 лет)
* * *
В 1896 году проводилась широкая подготовительная работа по
проведению в России Первой всеобщей переписи населения, на-
меченной на 28 января 1897 года, и тогда же Иван Францевич
Дзиковицкий начал строить свою жизненную дорогу на пути
службы в гражданском ведомстве. Для переписи требовалось
большое число грамотных людей, способных обеспечить её не-
обходимым количеством переписчиков. Принял активное учас-
тие в переписи и Иван Францевич, за что в последующем полу-
241
чил специально учреждённую по этому случаю бронзовую ме-
даль на ленте государственных цветов.
И. Дзиковицкий. 1898 год. Несмотря на качество фото,
можно разглядеть медаль за участие в Первой переписи, из-
за которой, видимо, и был сделан этот памятный снимок
242
Проведённая перепись даёт ясное представление о том месте,
где жил Иван Дзиковицкий. Так, всего населения в уездном
центре Бердичеве насчитывалось 53 с третью тысячи человек, из
них почти 80% евреев. В то же время в самом уезде без Бер-
дичева насчитывалось 226 тысяч с лишним человек, из которых
евреев было 10,3%. Почти всё еврейское население уезда живёт
в местечках. В частности, в Махновке из общего числа жителей
5.343 человека евреев насчитывалось почти 45,6%. Процент же
евреев в сёлах и деревнях весьма низкий.
По числу портных – 1.680 человек – уезд выделяется во всей
Киевской губернии. В частности, местечко Махновка сбывает
готового крестьянского платья на 3.000 pублей в год. В уезде
сапожников и башмачников насчитывается свыше 1.100 человек.
Широким распространением здесь пользуется своеобразный вид
обуви, так называемые “пасталы” – лёгкая обувь из простой жел-
товатого цвета кожи. Мебель местного производства вывозится
из Бердичева и других пунктов уезда за пределы края, даже на
Кавказ и за границу.
* * *
Хотя, как писали тогда, «несмотря на увеличенное в последние
годы содержание чиновников вообще, всё-таки чиновничество
наше в большинстве своём находится не в благоприятном поло-
жении относительно его материального быта» (Карнович Е.), всё
же, как, видимо, надеялся Иван, государственная служба даст
ему в жизни определённую стабильность и перспективы. Однако
поступить в службу оказалось более сложно, чем решить для се-
бя этот вопрос. В Своде законов Российской империи гово-
рилось: «Определение на службу лиц, не имеющих права на чин
при вступлении в оную, предоставляется непосредственному на-
чальству, на полной ответственности коего оставляется рассмот-
рение документов тех лиц и правильное принятие их на службу»
(Свод законов Российской империи).
243
В случае же с Иваном оказалось одно препятствие, а именно
то, что его отец был поляком, каковых в то время запрещалось
допускать к государственной службе. Возможно для того, чтобы
наработать заслуг, он и принял участие в подготовке Всеобщей
переписи населения, а затем, за безвозмездное исполнение обя-
занностей при её проведении, в числе многих других был удос-
тоен учреждённой по этому случаю медали. Это был большой
плюс для его стремлений.
Вполне вероятно, что какую-то помощь оказали и родственни-
ки в преодолении этого препятствия. Кроме всего прочего, в
“Бердичевском календаре” я обнаружил, что писарем Махнов-
ского волостного правления в 1897 – 1899 годах был некто Пётр
Божков, что наводит на определённые мысли, если учесть, что
Ивану удалось получить место в соседнем Радомысльском уезде,
став письмоводителем при мировом посреднике с фамилией
Божков. Скорее всего, действуя через знакомого, Иван устроил-
ся в службу к его родственнику.
Что же представляла из себя его служба? После отмены в Рос-
сии крепостного права для освобождённых крестьян были соз-
даны специальные учреждения – сельские и волостные сходы,
возглавляемые сельскими старостами и волостными старшина-
ми, волостные правления и суды. Для надзора за деятельностью
этих учреждений и лиц была введена особая должность миро-
вого посредника, который утверждал решения крестьянских уч-
реждений, а также назначал и смещал всех должностных лиц в
них (Ерошкин Н.П.). У каждого мирового посредника был свой
определённый участок и имелся небольшой штат сотрудников,
которые выполняли техническую сторону его работы. Вот в та-
кой штат и был зачислен Иван, главной обязанностью которого
было, как отмечалось в одном из писем, “смотреть дела”. Хотя к
этому времени во всей России эти должности были уже заме-
нены, в ряде губерний, в том числе и в Киевской, это ещё не
произошло. И мировые посредники здесь играли, пожалуй, глав-
244
нейшую роль в общественной жизни на селе, исполняя, кроме
всего прочего, роль единогласного судьи для крестьян своего
участка с правом применять к ним наказания.
* * *
1 сентября 1897 года служивший в Киевском военном округе
фельдфебель Иван Константинович Дзиковицкий (сын штабс-
капитана Константина Яковлевича Дзиковицкого, служившего в
Риге и положившего начало прибалтийской ветви рода) остался
на 2-й год сверхсрочной службы.
8 ноября 1897 года в Ковеле в семье штабс-капитана Влади-
мира-Альбина Альбиновича Дзиковицкого (из Дома Костюко-
вичей) родился пятый ребёнок – дочь Елена.
22 апреля 1898 года фельдфебель Иван Константинович Дзи-
ковицкий стал считаться “охотником”, с присвоением, как поль-
зующемуся правами 2 разряда по образованию (то есть не имею-
щему среднего образования), на плечевые погоны опушки из 3-
цветного шнура, положенного для вольноопределяющихся.
24 июля 1898 года в Риге его отец штабс-капитан Константин
Яковлевич Дзиковицкий был уволен из армии “без мундира” (то
есть без права на ношение мундира в отставке), без следующего
чина (обычно при увольнении офицеру присваивался следую-
щий чин) и даже без права на пенсион из казны (оставалась
только эмеритальная, то есть накопительная за 20 лет службы
офицером, пенсия). Всего в службе Константин Яковлевич Дзи-
ковицкий состоял 29 лет, в офицерских чинах – 20 лет, а в пос-
леднем – 8 лет. После увольнения Константин Яковлевич остал-
ся на постоянное жительство в Лифляндской губернии, где про-
служил так долго, что сроднился с теми местами.
В 1898 году имя Антония-Амвросия Альбиновича Дзиковиц-
кого (младшего брата штабс-капитана Владимира-Альбина) впе-
рвые появляется в “Российском медицинском списке, изданном
по Высочайшему его императорского величества повелению”,
где фиксировались по годам медики, имеющие право на произ-
245
водство врачебной практики. Он был отмечен, как земский врач
села Вознесенское Золотоношского уезда Полтавской губернии.
* * *
В 1898 году закончила свою 25-летнюю работу Западная экс-
педиция по осушению болот Полесья. Благодаря этой работе бы-
ли прорыты многие сотни вёрст ирригационных каналов и вве-
дены в сельскохозяйственный оборот огромные территории быв-
ших заболоченных земель. В результате сократились места тра-
диционного обитания птиц и животных, веками привыкших вы-
водить своё потомство на просторах Полесья, в том числе и
Пинского.
* * *
В начале 1899 года в Киеве произошли студенческие волне-
ния. «По поводу открытия памятника Мицкевичу в Варшаве в
Киевском университете была буйная история между студента-
ми-поляками и русскими. Драгомиров (киевский генерал-губер-
натор), узнав об этом, вскипел и закричал: “Всех студентов, без
разбора, драть нагайками!”.
15 марта. В Киеве университет закрыт, 52 студента высланы.
Н.П. Петров был на вокзале железной дороги, когда они уезжали
из Киева, видел торжественные проводы, которые им были ус-
троены всеми студентами, которых на вокзале набралось до 1000
человек, другим пассажирам не было места войти на станцию.
Студенты, провожавшие, пели Марсельезу и другие самые без-
нравственные песни». Так ужасается в своих дневниках А. Бог-
данович.
* * *
Часто и подолгу отлучаясь для исполнения своей службы из
Махновки, к мещанству которой он был приписан, Иван Фран-
цевич Дзиковицкий тем не менее не порывал своих связей с ней.
При первой же возможности он приезжал домой, где у него бы-
ло много друзей и знакомых, постоянно интересовался события-
ми, происходившими в местечке, в том числе и событиями об-
246
щественной жизни, как, например, выборы мещанского старос-
ты. В Махновке оставался и его двоюродный брат (по сестре
отца тёте Регине) Андрей Чайковский, с которым он дружил с
детских лет. А вообще, учитывая, что местечко насчитывало все-
го около 3 тысяч жителей, можно утверждать, что практически
все в Махновке были Ивану знакомы. Незнакомыми, пожалуй,
могли оказаться лишь те, что приезжали откуда-нибудь, либо те,
кто жил в прилегающих сёлах и не слишком часто появлялся в
местечке. С одной из таких гостий – молоденькой девчушкой
Настей, Иван познакомился в 1899 году.
Несмотря на значительную разницу в возрасте (Настеньке бы-
ло всего 15 лет, в то время как Ивану было уже 24), они полю-
били друг друга. С этим не то рассудительным господином, не
то безрассудным влюблённым юношей связывались у Настеньки
все её мечты, которые обыкновенно составляют содержание све-
жей, чистой и взаимной любви, длящейся затем долгие годы.
Тут были и летние утра, и лунные вечера, далёкие прогулки и
тихие беседы, чтение творений любимых поэтов и слёзы разлу-
ки, когда Иван уезжал по своим служебным обязанностям, и
умиротворяющие надежды, частые письма, невыразимая радость
свидания, обеты, клятвы, планы на будущее, пламенные поце-
луи, сладость которых Настенька потом долго чувствовала на
своих губах. Иван Дзиковицкий, врасплох захваченный любо-
вью, даже несколько отдалился от отца, братьев и прежних прия-
телей.
Настенька жила в нескольких верстах от Махновки, в селе
Волчинец вместе с сёстрами, матерью и отцом – православным
священником Иваном Бондаревским. В архивных документах я
обнаружил свидетельство того, что в 1884 году старостой мес-
течковой Махновской мещанской управы был записан Иван Ни-
кодимович Бондаровский. Предполагаю, что это мог быть какой-
то из родственников отца Настеньки. С другой стороны, возмож-
но, что предание о православном священнике, сохранённое в се-
247
мье, это плод какой-то ошибки или фантазии, а реальным отцом
Настеньки как раз и был этот самый Иван Никодимович. Марфа
Никифоровна Бондаревская (муж её почему-то практически не
упоминался) имела ещё трёх старших дочерей: Лилю, Евгению и
Марию. Был у Насти и брат, но он был уже женатым и жил со
своей семьёй в Казатине, тоже в Бердичевском уезде. У старшей
сестры Лили был жених – некто Сергей Фёдорович, и она мало
интересовалась делами в семье, будучи поглощена своими соб-
ственными мечтами и планами.
* * *
Настенька была румяной, очень живой и весёлой девочкой, хо-
тя слабой здоровьем и часто простужавшейся. Она очень любила
танцы и праздники. Поскольку между молодыми людьми воз-
никла самая настоящая любовь, с тоской и слезами при частых
расставаниях, с радостью и восторгом при встречах, Иван и Нас-
тенька решили пожениться. Но тут возникло препятствие. Дело
в том, что, по законам того времени, девушка могла вступить в
брак только по достижении 16-летнего возраста, и лишь в осо-
бых случаях архиереям было предоставлено право давать разре-
шение на брак за полгода до брачного совершеннолетия.
Поскольку же молодым людям хотелось как можно скорее соз-
дать семью, они решили попросить Настину маму, у которой че-
рез мужа были определённые связи в церковной среде, помочь
получить разрешение на брак в духовной консистории при епис-
копе. Но, хотя в конце концов архиерей дал своё согласие на до-
срочный брак, молодая семья образовалась уже после того, как
можно было обвенчаться и без специального разрешения. Дело в
том, что Иван, будучи не по годам предусмотрительным чело-
веком, старался к моменту свадьбы устроить понадёжнее своё
служебное положение.
Каким же был Иван Дзиковицкий? Его в будущем появившие-
ся дети запомнили таким, что до крушения Российской монар-
хии он редко бывал дома, всё время находясь на службе, и по-
248
тому охарактеризовать его, как человека того времени, им было
трудно. Если же верить восточному гороскопу, то к Ивану Фран-
цевичу, символом которого был знак Зодиака “Свинья”, должна
была бы подойти следующая характеристика:
«Рыцарский характер (это верх для Свиньи). Галантная, ус-
лужливая, щепетильная до крайности. Вы можете довериться ей,
она не продаст вас и никогда не будет стараться обмануть кого-
либо. Она наивна, доверчива, беззащитна. Короче, можно ска-
зать, что Свинья – “шляпа”. Однако не верьте её видимой сла-
бости, она только миролюбива.
У Свиньи мало друзей, но она их сохраняет на всю жизнь и ра-
ди них способна на большие жертвы. Очень внимательна, осо-
бенно к тем, кто нравится […] У Свиньи живой характер, но она
никогда не станет возражать вам или дискутировать, если она
вас любит. Короче, она не расположена к сутяжничеству и будет
готова на все уступки, чтобы избежать спорных процессов, хотя
и будет уверена в своей правоте. Будучи импульсивной и чест-
ной, она всегда проигрывает в пользу того, кто менее щепети-
лен.
Свинья может посвятить себя любой профессии, она всегда
проявит себя добросовестным и трудолюбивым работником».
Можно верить предсказаниям гороскопа, можно не верить, но
по отдельным фактам биографии Ивана Францевича создаётся
впечатление, что всё сказанное выше – его реальный психологи-
ческий портрет. И особенно меня поразило утверждение, что по
характеристике знаков Зодиака для Ивана Дзиковицкого важны-
ми являются годы 25, 36 и 52. Я сравнил их с его биографией и
обнаружил: в 25 лет Иван Францевич завёл семью и поступил на
новое место службы; в 36 лет им было принято решение оста-
вить прежнюю службу и начать с нуля новую карьеру; в 52 года
Иван Францевич Дзиковицкий умер…
Ещё меня озадачило одно из писем Анастасии Ивановны, в ко-
тором она говорит об Иване Францевиче, как о “черноглазом
249
красавце”. Дело в том, что у всех шестерых их будущих детей
глаза были синие! А такое просто биологически невозможно, ес-
ли бы один из супругов имел карие глаза. Единственное более-
менее внятное объяснение этому, которое я смог обнаружить,
находилось в “Толковом словаре русского языка” Т.Ф. Ефремо-
ва, в котором определение “черноглазый” относилось не только
к человеку, действительно имеющему чёрные глаза, но и к чело-
веку, имеющему тёмные глаза. Из этого объяснения получается,
что у Ивана Дзиковицкого могли быть тёмно-синие глаза. И тут
я вспомнил, что про моего дедушку его же сёстры говорили, что
в молодости он обладал поразительными тёмно-синими глазами,
которые сильно нравились женщинам! Видимо, он их унаследо-
вал от своего отца Ивана Францевича. Я, правда, таких у него
уже не застал, поскольку с возрастом глаза моего дедушки уже
“выгорели” и поголубели…
* * *
16 сентября 1899 года у старшей сестры Насти – у Лили –
были именины. Иван, уже вхожий в эту семью на правах жениха
Насти, послал своё поздравление и в ответ получил
приглашение на праздничный вечер. О том, какие у Ивана были
к этому времени отношения с членами Настиной семьи, говорит
приписка на Настиной открытке, которую она послала в тот же
день, сделанная её сестрой Марией: «Милый мой котик! Ты
просил, чтобы я от тебя поцеловала маме руки; а она тебя – в
твою головку. М[ария] Б[ондаревская]». Вечером Иван встречал
праздник в Волчинце.
Осень в этом году была как никогда летней. Затянулось “бабье
лето”. Ещё 30 сентября в Москве температура воздуха была
такой, как будто зима не приближалась. 23 градуса по Цельсию!
На Украине было ещё теплее. В конце века железная дорога
связала уездный центр Бердичев c Житомиром. С этого времени
роль Бердичева в качестве железнодорожного узла значительно
возросла.
250
Людмила Ивановна Бондаревская (Лиля) – старшая сестра
Анастасии Ивановны. Фото примерно 1900 года
5 октября 1899 года, когда Иван выезжал через город Корос-
тышев к месту службы, Настенька провожала его до Бердичева,
а затем, расставшись со слезами на глазах, поехала в Махновку.
251
10 октября Настенька пишет: «Как вспомню, что тебя здесь
нет, то так мне станет жутко, я не могу тебе описать всего, что
происходит со мною в подневольной с тобою разлуке. Я готова
бежать, кричать, куда и чего – сама не знаю. Котик мой дорогой,
с тех пор, как мы расстались с тобой, у меня не высыхают глаза
от слёз, я плачу и буду плакать, пока тебя не увижу, мою доро-
гую крошечку.
Дорогой Ваничка! Если можно и хочешь, то проси скорее пос-
редника, чтобы он скорее тебя отпустил хоть на миг» (Письмо
А.И. Бондаревской к И.Ф. Дзиковицкому от 10.10.1899 г.).
Через две недели после этого письма было отправлено другое,
в котором основную часть составляло послание Настиной мамы.
Настя же писала: «Я чувствую, мой котик, что скорее моё тело
предадут земле, чем я дождусь праздника Рождества
Христова» (Письмо А.И. Бондаревской к И.Ф. Дзиковицкому
от 23.10.1899 г.). Именно после этого праздника должно было
состояться венчание Ивана и Настеньки.
* * *
Будущая тёща Марфа Никифоровна в вышеприведённом пись-
ме сделала приписку от своего имени: «Дорогой мой будущий
зять Иван Францевич! Получив от вас письмо, я узнала, что вы
равно такое терпите мученье, как и Настинька, а для того, чтобы
прекратить ваши и её мученья, не отлагайте свадьбы на после
Рождества Христова, а лучше приезжайте и получите брак.
Дорогой Иван Францевич! Посудите сами, что может быть
лучше для вас и для неё после Рождества Христова – то же са-
мое; но напротив – вы и она сбережёте здоровье, это первое, а
второе – что вы будете только смотреть дела, то есть ваше заня-
тие, третье, – теперь два совершенно лишних расхода: вы расход
имеете там, а мы здесь. Притом вы хотите, чтобы как устро-
иться, сразу начать жить на высокую ногу. Это совсем лишнее.
Моя дочь всегда будет вам неизменным другом при хороших и
252
даже при самых критических обстоятельствах. Вы можете быть
вполне уверены.
Дорогой Иван Францевич! Вы, не стесняясь, попросите Миро-
вого Посредника, чтобы он вас отпустил на три дня; я надеюсь,
что господин Посредник – человек, имеющий чувства, не отка-
жет вам в таком важном деле. Обсудите это как можно скорее и,
если вы остановитесь на том, что и мы, то пришлите нам ваши
документы, ибо время осталось очень мало, всего лишь три не-
дели (до Поста, когда нельзя было играть свадьбы), то нужно так
делать, чтобы успеть приготовиться не спеша.
Дорогой Иван Францевич! Советую вам свадьбу делать очень
скромную, без музыки. Конечно, хорошее венчание и сделать
хороший ужин, а гостей пригласить ваших и наших родствен-
ников. Я и Настинька просим вас, чтобы вы ответили на каждое
слово в точности. Вы можете приехать только в день вашей
свадьбы и уехать на второй день после брака, конечно не сами, а
с Настинькой, которая так страстно любит вас».
* * *
Как только Иван получил такое послание, он тут же попытался
ответить на все поставленные вопросы, исходя из своего пони-
мания проблемы. Но начал он со стихов, обращённых к Настень-
ке:
«Расстались мы, но твой портрет
Я на груди моей храню.
Как бледный призрак лучших дней
Он душу радует мою.
И. Дзиковицкий» (Письмо Ивана Францевича к Анастасии
Ивановне от 27.10.1899 г.).
Далее Иван говорит о том, что является главной заботой:
«Прошу тебя, моя радость, поменьше беспокоиться. Я тоже те-
перь не буду так беспокоиться и с нетерпением буду ожидать то-
го радостного дня, когда мы с тобою предстанем, моя ненаг-
лядная, пред аналоем». Далее он пишет относительно вопросов
253
Настиной мамы: «Относительно свадьбы скажу Вам, что она до
праздников состояться не может. Это для нашего же счастья.
Понятно, я сам бы хотел, чем скорее, чтобы прекратить страда-
ния, как свои, так равно и твои, дорогая моя Настинька, чтобы
не подрывать понапрасну здоровья, которое необходимо впере-
ди. Но что я сделаю, несчастный человек? Да если бы даже я и
пожелал, то сейчас нельзя ещё потому, что мой посредник со
дня на день ожидает перевода в Киев или же в один из уездов,
более видных из Радомысля. Прошу Вас, дорогие мои, подожди-
те до Рождества Христова, не очень здесь далеко осталось
ждать».
Через неделю после своего предыдущего письма, но уже полу-
чив описанный ответ Ивана, Настя послала новое, в котором
звучит её ещё по-детски чрезмерно эмоциональное восприятие
окружающих людей и растерянность в связи с отношением к
ней, как официальной невесте Ивана Дзиковицкого:
«Милый Ваничка! Мария Петровна просила меня, чтобы я от
неё засвидетельствовала тебе глубочайшее почтение, а также и
её мать. Ливерским я передала поклон от тебя, но они считают,
что этого для них мало. Они хотят, чтобы ты написал им письмо,
а также и Чайковскому.
После твоего отъезда в Радомысль я встретилась с Андреем
Чайковским на почте и он нахалом ко мне пристал, чтобы я ему
объяснила, почему ты к нему не зашёл, как был у нас и почему
не остался в Казатине. Кричал на всё горло, что я счастливица,
что ты только ради меня приехал из Радомысля. Мне было так
стыдно всё это слушать, что я даже не помню, как я оттуда уш-
ла. Но, благодаря Бога, что кроме господ Баклановского (Яков
Васильевич Баклановский в эти годы – начальник Махновского
почтового отделения), Рабухина и Левицкого (долгие годы воль-
ной аптекой в местечке владел Андрей Тимофеевич Левицкий,
который умер в 1896 году и владельцами аптеки стали его нас-
254
ледники. Видимо, здесь имеется ввиду один из них) никого
больше не было.
Мадам Ливерская (Марианна, жена Антония Ливерского и сес-
тра Францишка Яновича Дзиковицкого, приходившаяся Ивану
родной тётей) при встрече с моей мамашей читала ей нотацию о
том, что мама позволяет тебе тратить деньги на конфекты, кото-
рые ты покупал мне. Ей, видно, жаль, что ты не купил ей, а мне.
Прошу тебя, моя радость, не пиши Ливерским и Чайковскому
об этом ничего, а то они отомстят мне чем только пожелают. Да-
же тем, чем ты никогда не можешь подумать. Чайковский сер-
дит за то, что ты не женишься на его сестре. (Неужели можно
было жениться на двоюродных сёстрах? – Примечание автора).
Я получила приглашение на храмовый праздник к Соколец-
кому псаломщику господину Боряковскому на 8-е ноября. Если
до того времени поправлюсь моим здоровьем, то я поеду с семь-
ёй господина Барановского в воскресение 7-го, а приедем оттуда
9-го в Махновку.
Милый мой Ваничка! Если б ты мог меня видеть теперь, какая
я, ты бы не узнал меня. Раньше я была румяная всегда, а теперь
приняла восковой цвет лица. Ваня, котик мой! Если мне прихо-
дится пойти в местечко [Махновку], то с большим трудом, и то,
несколько раз отдыхаю по дороге.
Дорогой Ваня! Скажу тебе о том, что я 27-го октября получила
письмо от Лили, в котором пишет, что она приехала в Одессу
благополучно, при том прислала карточку с Сергея Фёдоровича,
и просила, чтобы ей прислать карточку с тебя. Лиля тебя в пись-
ме называет своим покровителем и спасителем, просит, чтобы
мамаша поцеловала от неё её будущего дорогого шурина, то
есть тебя, моя кукла. [У неё] свадьба будет в январе месяце, но
какого числа – не пишет» (Письмо А.И. Бондаревской к И.Ф.
Дзиковицкому от 01.11.1899 г.).
Настенька, получившая письмо Ивана со стихотворением, ей
посвящённым, ответила тем же, причём, с упоминанием того са-
255
мого вопроса о глазах Ивана Дзиковицкого, который я рассмат-
ривал выше по тексту:
«Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно чудесной,
Когда их приподнимешь вдруг
И, словно молнией небесной,
Окинешь бегло целый круг.
А. Бондаревская» (Письмо Анастасии Ивановны к Ивану
Францевичу от 15.11.1899 г.).
Почти вслед за этим письмом Настенька послала следующее:
«Дуся мой! Я ездила в Соколец на храмовый праздник 8-го но-
ября в 10 часов вечера, а домой приехала 9-го в 11 часов дня.
Гостей на вечере было много – человек сорок – из которых, ко-
нечно, молодых людей было больше. Время провели все очень
весело, исключая меня. Ты просил не танцевать, но я, смотря на
танцующих, плакала или совсем уходила в другую комнату.
Плакала потому, что не было тебя со мной, так как я никогда в
жизни не ощущала, и не буду, столько радостей, как в сооб-
ществе с тобой, бесценный и обожаемый Ваничка» (Письмо
Анастасии Ивановны к Ивану Францевичу от 17.11.1899 г.).
Иван пишет: «Цыпа моя дорогая, ты в своём письме говоришь,
что я от тебя что-то скрываю, то есть не скрываю, а скорее ожи-
даю конца того, что меня ждёт, и хочу сообщить тебе не то, что
когда-то будет, а что меня ждёт в то время, когда оно исполнит-
ся, потому что мне об этом надоело самому не только говорить,
но даже и думать. Я скоро надеюсь получить место волостного
писаря, которое ожидаю с 1 ноября. Это-то и было причиной к
тому, что я тебе не писал целых 10 дней. Я хотел тебя сразу об-
радовать. Проси Бога, моя дорогая, чтобы он помог мне в этом
деле.
Знай я наверное, когда получу желаемое место, то я бы дейст-
вовал совсем иначе, а то ожидай со дня на день.
256
На 25 я приглашён к Божкову и узнаю, какую ты ведёшь с ним
переписку.
Я здесь живу один на чужой стороне, живу только мыслью о
тебе, моя дорогая голубочка. Настинька, ты не поверишь, моя
кошечка, с каким нетерпением и радостью я ожидаю приближе-
ния праздника Рождества Христова.
Цыпа моя дорогая, ты ни о чём не беспокойся, не расстраивай
своё здоровьице. Ты мне пишешь, что совсем ослабла. Это, на-
верное, от соколецких танцев или беготни, отказаться от кото-
рых для тебя большой труд. Голубчик мой дорогой, я тебе не раз
уже говорил, что тебе надо вести тихую, спокойную жизнь. По-
слушайся моего совета, мой ангел, для нашей же общей пользы
и счастья.
О! Если бы это было хоть такое расстояние, как до Житомира,
то я бы уже не раз приехал к тебе» (Письмо Ивана Францевича к
Анастасии Ивановне от 21.11.1899 г.).
18 декабря Настенька писала, что 26 ноября она «сильно забо-
лела и пролежала до 13-го декабря, ничего не помня, что со
мной происходило, а от 13-го я уже хожу, но с большим трудом,
и то в комнате, а на свежем воздухе ещё не позволяют. Прости
мне, моя радость, что я так мало пишу. Право, я не в состоянии
писать больше потому, что мысли путаются в голове от сильной
слабости. Причина болезни – простуда и скука за любимым су-
ществом, то есть за тобой, мой ангел.
Дорогой Ваничка, приезжай на праздники непременно, а то я
не успею оправиться, как опять заболею. Черноглазый красавец,
я тебя жду как Бога с неба, я без тебя замучилась совсем» (Пись-
мо Анастасии Ивановны к Ивану Францевичу от 18.12.1899 г.).
24 декабря Иван Дзиковицкий получил возможность приехать
домой, повидался с родными и невестой, а к Новому году, про-
вожаемый Настей и Ливерским, опять вернулся на службу. 1 ян-
варя 1900 года он пишет возлюбленной:
257
«Милая и дорогая моя Настинька! Поздравляю тебя, моего
славного друга, с Новым годом и от души желаю всего хоро-
шего. Дай Господи, чтобы наступивший Новый год принёс с со-
бою для нас всё новое, чтобы жизнь наша потекла новым путём,
освещаемая взаимной нашей друг к другу любовью, правдивым
отношением к предстоящим нашим семейным обязанностям и
всем тем, что необходимо для спокойной счастливой жизни.
До Радомысля я доехал благополучно, куда приехал в 3 часа
ночи во вторник, по дороге заезжал в Коростышев к Грузскому
(“Бердичевский календарь” зафиксировал, что Антон Грузский в
1897 году был исполняющим дела, а в 1899 году уже действи-
тельным волостным писарем в Быстрикской волости, почтовый
адрес правления которой находился в Бердичеве), сделать это за-
ставил меня холод. Пробыл у него 2 часа, поужинал, напился
чаю и немножко развлёкся от охватившей меня тоски. После вы-
езда моего из Махновки, наверное, твоё сердечко болело. Пред-
полагаю я это потому, что у меня оно всю дорогу было как в
тисках. Я, по приезде в Бердичев, пошёл в город по льду через
реку и почти всю дорогу плакал навзрыд, очень мне было тяже-
ло.
Дорогая моя деточка, я забыл тебя попросить, чтобы ты пере-
дала господам Барановским моё поздравление с праздником.
Мне жалко, что я не мог зайти к ним вместе с тобою, когда был
в Махновке. Поздравь от меня с Новым годом нашу маму и по-
желай ей, поцеловав за меня руки, всего хорошего. Марии Ива-
новне (сестре Насти) передай то же самое» (Письмо Ивана
Францевича к Анастасии Ивановне от 01.01.1900 г.).
Через два дня после этого письма Иван вновь пишет невесте:
«Я Новый год провёл дома, утром и вечером ходил в церковь,
после обеда снялся, а когда пришёл от фотографа, то как раз в
это время почтальон принёс мне от тебя весточку. С твоим доро-
гим письмом я провёл остальную часть дня и вечер, читая его.
258
Была ли ты у Чайковских? Я писал Ливерскому (дяде Анто-
нию. – Примечание автора) письмо, просил его сообщить, кто
избран мещанским старостой, но ответа ещё не получил. (Тот же
“Бердичевский календарь” отметил избрание мещанским старос-
той Махновки в 1899 году Франца Шпатковского).
Относительно себя скажу, что со дня на день ожидаю пере-
мены в волостях нашего участка, каковые должны произойти, по
моему соображению, до 20 января, а если не произойдут, то тог-
да надо что-то думать, иначе, цыпочка моя дорогая, ты не пове-
ришь, я сам не знаю, что мне делать, в какую сторону броситься.
Мне совестно, мой котик, против тебя и против мамы – я решил
ещё обождать [со свадьбой] до 20 января. Спешить нельзя пото-
му, что я могу только попортить себе в служебном отношении»
(Письмо Ивана Францевича к Анастасии Ивановне от 03.01.1900
г.).
В письме от 10 января Настя сообщала, что 7 и 9 числа она с
мамой ходила в гости в семью Барановских, которые «если б ты
знал, как они все жалеют и обижаются на нас, что мы их не по-
сетили на праздниках. Я с мамой зашли к Чайковским и проси-
дели у них от 4 часов до 8 вечера. (Кроме двоюродного брата
Ивана Францевича – Андрея Чайковского – в этой семье были и
его двоюродные сёстры – Констанция, Иоганна и Софья. – При-
мечание автора). Как видно со всего, что Чайковские остались
очень довольные нашим посещением и отвезли нас на своих ло-
шадях домой» (Письмо Анастасии Ивановны к Ивану Франце-
вичу от 10.01.1900 г.).
Здесь же Настя сообщила, что на Новый год они с мамой ез-
дили в гости к её брату в Казатин.
15 января Иван вновь пишет невесте: «Дорогая дуся! Относи-
тельно свадьбы пока не могу сказать тебе ничего. Вчера я про-
сил посредника назначить меня хоть помощником в Брусилов-
скую волость, а он сказал: “Подождите”. Не хочет пускать, мо-
жет, Бог даст, выдумает что-нибудь лучшее. А тут время остаёт-
259
ся мало. Венчаться можно только до 13 февраля (начало Вели-
кого поста). 23 января я думал приехать к тебе для устройства
всех дел, а теперь не знаю.
Благодарю тебя, моя незабудочка, что ты прислала мне пись-
мо. Это из Дмитриева от тётки. Они просят прислать твою и
мою [фото]карточку, а также приглашают нас после свадьбы
приехать к ним» (Письмо Ивана Францевича к Анастасии Ива-
новне от 15.01.1900 г.).
Это письмо было последним письмом того периода жизни
Ивана Дзиковицкого, которое мне удалось увидеть. Но в опреде-
лённой степени оно завершало и начальный, досемейный этап
жизни Ивана. Вскоре, 4 февраля 1900 года, в кругу родствен-
ников и ближайших друзей в Махновке Иван и Настя стали му-
жем и женой. Их юность закончилась.
II. СЛУЖАЩИЙ ЮГО-ЗАПАДНОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ
(1900 – 1912 годы)
Станция была от города далеко, в широких
долинах. Вокзал – небольшой, опрятный.
На вокзале – приветливые лакеи, ласковые носильщики,
благосклонные извозчики на козлах домовитых
тарантасов, запряжённых парой в дышло.
И.А. Бунин. Жизнь Арсеньева.
Иван то ли потерял надежду на получение более приличного
места на службе у мирового посредника, то ли он просто вспы-
лил, так как, судя по “Бердичевскому календарю”, на более при-
личное место по службе посредник Божков взял не его, а своего
родственника Петра Божкова. Во всяком случае, на месте во-
лостного писаря в 1900 году в Махновке находился уже другой
человек. Так это или нет, но вскоре после свадьбы Иван остав-
ляет свою должность и поступает на новую службу на Юго-
260
Западные железные дороги. Юго-Западные дороги принадлежа-
ли частной компании, которую считали богатой и передовой в
смысле строительства. Начальник дороги получал сорок тысяч
рублей в год, в то время как жалованье министра было семнад-
цать.
* * *
22 октября 1900 года в Ковеле Владимир-Альбин Альбинович
Дзиковицкий был произведён в капитаны. В этом году самый
младший брат капитана Дзиковицкого – Антоний-Амвросий
Альбинович – продолжал находиться в прежней должности зем-
ского врача села Вознесенское Золотоношского уезда Полтав-
ской губернии.
* * *
В новом веке Россия вступала и в эпоху социал-демократии,
хотя правительство всё ещё продолжало считать своими глав-
ными врагами наследников революционеров из Народной воли,
развернувших террор против отдельных лиц из высших эшело-
нов власти, и поляков, которых из-за частых прежних восстаний
называли “зловредной нацией”. И в то время, как террористы
преследовались, а натиск на польские культуру, язык, обычаи и
тому подобное составлял характерную черту правительственной
политики, на социал-демократов смотрели чуть не сквозь паль-
цы, считая их умничающими болтунами. В начале ХХ века дав-
но навязываемое царской властью название “Белоруссия” закре-
пилось уже не только за восточной частью бывшей Литвы, но и
за Понеманьем, вытеснив оттуда на запад название “Литва”, ко-
торое с этого времени стало относиться к землям древней Аук-
штайтии – современной Литве.
* * *
Что касается взглядов Ивана Дзиковицкого, которых он при-
держивался в то время, то к нему вполне применима характерис-
тика, данная в целом мелкому чиновничеству России того вре-
мени: «Наличие среди мелких и средних чиновников значитель-
261
ного числа выходцев из разночинных слоёв населения вовсе не
говорило об утверждении среди них разночинной идеологии.
Наоборот, эта часть чиновничества являлась наиболее вернопод-
данной и не проявляла в отличие от дворянства какого-либо не-
довольства в отношении самодержавия» (Зайончковский П.А.).
И хотя Иван Дзиковицкий был не чиновником, то есть служа-
щим, имеющим чин по Табели о рангах, а всего лишь канцеляр-
ским служителем, то есть служащим более мелкого уровня, это
ничуть не меняло сути.
Единственное, что действительно затрагивало Ивана, так это
его положение на службе и связанный с этим материальный до-
статок его семьи. Ведь, опровергая расхожее впоследствии мне-
ние о якобы роскошной жизни служащих в Российской империи,
в серьёзных исследованиях писалось: «Столь же далеки от исти-
ны существующие мнения и в отношении материального обес-
печения [даже] чиновников. Большие оклады губернаторов, се-
наторов, директоров департаментов и других высших чинов, со-
ставлявшие 5 – 15 тысяч рублей, заставляют забыть, что матери-
альное положение мелких чиновников ничем не отличалось от
положения рабочих, а генеральские оклады по 10 – 15 тысяч
рублей затмевают тот факт, что жалованье младших офицеров
соответствовало среднему заработку мастеровых на петербург-
ских заводах» (Волков С.).
* * *
Подготовка к будущей кровавой смуте в России велась не
только политико-идеологическая. Со стороны еврейских банков
всего мира на “дело революции” в России были выделены де-
сятки миллионов. Высший свет оказался сплошь заражён масон-
ством. Партии эсеров, кадетов, большевиков, меньшевиков, воз-
главляемые евреями, разделили всё общество на враждующие
группировки. Кроме легальных и полулегальных партий, создан-
ных под руководством евреев, следует особо выделить боевую
организацию Всемирного израильского союза в России под наз-
262
ванием “Еврейский Бунд”. В первые же годы своего существо-
вания “Бунд” организовал 350 стачек, в которых участвовало 60
тысяч русских рабочих. В Киевском университете в 1901 году
начались студенческие волнения и царь велел направить туда
войска. Командующий Киевским военным округом генерал-
адъютант М. Драгомиров ответил телеграммой: “Армия не обу-
чена штурмовать университеты”. Царь повторил приказ. Драго-
миров отдал соответствующие распоряжения командирам частей
и продиктовал ещё одну телеграмму, явно ёрничая: “Ваше Вели-
чество, артиллерия в готовности, войска на боевых позициях,
противники Отечества не обнаружены…”.
* * *
Жалованье не только начальства, но и других служащих Юго-
Западной железной дороги превышало обычный уровень и по-
ступить сюда на службу было удачей. Вполне вероятно, что по-
мощь в этом оказал брат Анастасии, живший в Казатине, став-
шем после строительства сети железных дорог крупным желез-
нодорожным узлом, так как именно сюда вскоре после свадьбы
и прибыла семья Дзиковицких и именно здесь и начал работать
Иван Дзиковицкий в новом качестве. Здесь же 7 октября 1901
года у молодой семьи появился первенец – дочь Зинаида, а се-
мья некоего Ассаулюка, сослуживца и соседа Ивана, ставшая хо-
рошими знакомыми Дзиковицких, была приглашена на крести-
ны. Господин Ассаулюк стал крёстным отцом девочки.
Управление Юго-Западными дорогами находилось в Киеве и
имело в подчинении отдельные участки дороги. Одним из таких
являлся участок Казатин – Фастов, с центром в Казатине. Кроме
этих крайних пунктов в состав участка входили станции Черно-
рудка, Бровки, Попельня и Кожанка, а поскольку новая служба
Ивана Францевича была связана с исполнением каких-то реви-
зорских обязанностей по документации, то вся семья постоянно
была вынуждена переезжать с одного места жительства на дру-
263
гое, и в разное время сумела пожить на всех станциях этого
участка.
* * *
19 августа 1901 года капитан Владимир-Альбин Дзиковицкий
был награждён орденом Святой Анны 3-й степени.
3 ноября 1901 года в Ковеле в семье капитана Владимира-
Альбина Альбиновича Дзиковицкого и его жены Казимиры-
Кристины Игнатьевны (урождённой Мольской) родился Болес-
лав Владимирович-Альбинович. Был он последним, шестым ре-
бёнком, и, как все его братья и сёстры, был крещён по римско-
католическому обряду.
* * *
1 сентября 1901 года фельдфебель Иван Константинович Дзи-
ковицкий, служащий в Киевском военном округе, остался на 6-й
год сверхсрочной службы, а 21 октября того же года был наг-
раждён серебряной медалью с надписью “За усердие”.
В январе 1902 года, незадолго до того, как ему должен был ис-
полниться 21 год, Владимир Константинович Дзиковицкий (брат
фельдфебеля Ивана Константиновича) состоял учеником на за-
воде “Проводник” в городе Риге, где тогда жила их семья. На
том же заводе учеником состоял и его 19-летний брат Констан-
тин. А 11-летний брат Яков находился тогда на обучении в
Псковском кадетском корпусе.
Из полицейских справок в отношении Константина Яковлеви-
ча (отца перечисленных молодых людей) за январь 1902 года
следует, что “За поведением его ничего предосудительного не
замечено, и вообще, ведёт образ жизни безукоризненный...”.
В 1902 году прошения проживавшего в Риге отставного
штабс-капитана Константина Яковлевича Дзиковицкого, кото-
рые он направлял на Высочайшее имя, на имя военного минист-
ра и в другие инстанции, привели “ввиду крайне необеспеченно-
го материального положения” (РГВИА) его многочисленной се-
мьи, к исключению из правил: ему была, наконец, назначена ка-
264
зённая пенсия, которую следовало получать через Рижское гу-
бернское казначейство. Но права на ношение мундира и на оче-
редной чин Константин Яковлевич не добился.
* * *
На фотографиях Ивана Францевича Дзиковицкого этого вре-
мени я вижу человека довольно привлекательной внешности.
Короткая стрижка и “прусские” усы хорошо сочетались с фор-
менным кителем. Взгляд далеко не глупого человека. Чувству-
ется, что он привык держать себя с достоинством и, хотя в душе
был чувствительным и эмоциональным, умел не показывать это-
го на людях.
Иван и Анастасия Дзиковицкие. Фото начала ХХ века
Как следует из воспоминаний, он действительно никогда не
прибегал к лести или угодничеству, но, тем не менее, умел ла-
дить и с коллегами, и с начальством. Анастасия, бывшая хрупкая
и восторженная девочка, оказалась по характеру более жёсткой,
чем можно было себе представить по её прежним письмам. Тем
265
не менее, на отношениях супругов отрицательно это не сказа-
лось и Иван Францевич лишь мог быть доволен, что во время
его частого отсутствия в доме жена успешно справлялась с мно-
гочисленными заботами по содержанию и жилья, и ребёнка. По
отношению друг к другу Иван и Анастасия были внимательны и
заботливы и годы супружества ничуть не уменьшили их взаим-
ную любовь.
* * *
Начало века было в России периодом бурного развития эконо-
мики. Строились новые заводы, прокладывались дороги, в том
числе в 1902 году началась и постройка брукованной – выложен-
ной булыжником – дороги между Махновкой и Бердичевом вза-
мен прежней грунтовой. Но особенно бурно шло железнодо-
рожное строительство. В то же время, в результате скупки на
селе зажиточными “кулаками” земельных наделов у бедных од-
носельчан, сотни тысяч крестьян оказались без средств к суще-
ствованию. В результате этого в 1902 году по всем чернозёмным
губерниям Украины и Центра России прокатилась волна беспо-
рядков и бунтов.
Хотя на Юго-Западных дорогах были сравнительно высокие
заработки, рабочие и здесь активно участвовали в забастовочной
борьбе за дальнейшее повышение оплаты труда и сокращение
рабочего дня. Иногда конфликты принимали особенно острый
характер. Так, в июле 1903 года, когда семья Дзиковицких жила
на станции Бровки и Анастасия носила под сердцем второго ре-
бёнка, в Киеве произошли крупные волнения. «Беспорядки в
Киеве, – пишет А. Богданович, – были ужасные, а в газетах пи-
шут совсем мало. Например, напечатано сегодня правительст-
венное сообщение, в котором говорится, что усмирявшими за-
бастовавших железнодорожных рабочих войсками было убито
только 2 человека и 27 ранено. Грингмут принёс письмо от соб-
ственного корреспондента Савенко, который был послан в Киев.
Это письмо, которое рисует всё совсем в другом свете, Е.В. (муж
266
А. Богданович) послал сегодня Плеве. Бунтуют не только желез-
нодорожные рабочие, но к ним присоединились и все другие»
(Богданович А.). Конечно, подобные инциденты, вплотную под-
ходившие к стенам тихого гнезда семьи Ивана Францевича и
Анастасии Ивановны Дзиковицких, не могли не вызывать их
волнения и беспокойства.
30 сентября 1903 года в семье Ивана Францевича Дзиковиц-
кого появилась вторая дочь – Клавдия. В метрической книге бы-
ла сделана запись: «В метрической книге, хранящейся при Свя-
то-Успенской Киевской губернии Сквирского уезда села Бровок
приходской церкви в первой части ея о родившихся на 1903 год
под № 27-м женска пола находится написанного следующая ста-
тья: “Тысяча девятьсот третьего года м[есяца] сентября 30 дня, а
19 октября того же 1903 года крещена Клавдия. Родители ея:
служащий на Ю.З.Ж. дороге мещанин Бердичевского уезда м[ес-
течка] Махновка Иван Францевич Дзиковицкий и законная его
жена Анастасия Ивановна, православного исповедания.
Восприемниками были: начальник станции Бровки мещанин
города Варшавы Станислав Иванов Вельгомондович и жена пса-
ломщика Бердичевского уезда села Волчинец Мария Ивановна
Брояковская (сестра Анастасии. – А.Д.). Таинство св[ятого] кре-
щения совершил приходской священник Иоанн Похилевич с
псаломщиком Ефграфом Щербиновским”» (Метрическая выпис-
ка Клавдии Ивановны Дзиковицкой).
* * *
По “Российскому медицинскому списку” за 1903 год Антоний-
Амвросий Альбинович Дзиковицкий отмечен, как вольнопрак-
тикующий врач в городе Киеве. А фельдфебель Иван Константи-
нович Дзиковицкий 1 сентября этого года вновь остался на
сверхсрочную службу уже на 8-й год.
В конце января 1904 года с нападения Японии началась рус-
ско-японская война на Дальнем Востоке. 24 февраля 1904 года
фельдфебель Иван Константинович Дзиковицкий был уволен в
267
запас по болезни, но уже 1 мая того же года он вновь поступил
(уже на 9-й год сверхсрочной службы) в тот же 131-й Тирас-
польский полк, находящийся в Киевском военном округе, на
должность фельдфебеля 13-й роты. Нельзя сказать со стопро-
центной гарантией, что в это время были лично знакомы семья
Ивана Францевича и другие рядом проживающие (в Киеве и
Киевской губернии) Дзиковицкие, но то, что они знали о су-
ществовании друг друга и о других здешних сородичах – не под-
лежит никакому сомнению.
* * *
В мае 1904 года крупная военно-морская крепость Порт-Артур
была отрезана от основных сил русской армии и осаждёна. В ав-
густе произошло сражение под Ляояном. Несмотря на то, что
японские войска были здесь на грани поражения, русские отсту-
пили и тем самым обрекли гарнизон Порт-Артура бороться про-
тив превосходящих сил противника в одиночку. Таким образом,
общая неспокойная обстановка в стране подогревалась сообще-
ниями о неудачах на фронте. Революционеры всех мастей бала-
мутили народ, называя правительство слабым, неумелым, неспо-
собным справиться даже с маленькой Японией, и под трескотню
подобных заявлений вели широкую саморекламу и агитацию.
Уже в этом же 1904 году на Черноморском флоте матросы из
числа ленинского крыла социал-демократии вместе с анархиста-
ми и эсерами вели активную пропаганду против царя.
Правительство, озабоченное положением на фронте, пыталось
переговорами и компромиссами успокоить ситуацию, отказыва-
ясь от применения жёстких силовых мер, тем самым лишь спо-
собствуя нарастанию хаоса. В октябре «Сухомлинов, который
теперь в Киеве командующий войсками, говорил, что “курс”
Мирского добра не принесёт, что Киев – неспокойный город,
что этот “курс” там скоро откликнется» (Богданович А.).
В октябре произошло крупное сражение на реке Шахэ, про-
должавшееся около двух недель. И вновь русские не смогли дос-
268
тичь успеха. Сражение закончилось безрезультатно, а последний
шанс отвлечь японские силы от Порт-Артура был упущен.
Мобилизации в армию и общее ухудшение материального по-
ложения в связи с войной были на руку революционерам, кото-
рые использовали эти факторы в своей пропаганде. Осенью 1904
года в России постепенно нарастала волна митингов, демонст-
раций и стачек. И всё чаще в требования об улучшении условий
работы и жизни революционерам удавалось вплетать политичес-
кие – “Долой самодержавие!” и “Долой войну!”.
В декабре 1904 года начальник русского Квантунского укреп-
лённого района генерал Стессель сдал Порт-Артур противнику.
Порт-Артурская эскадра погибла. Японский флот стал безраз-
дельно господствовать на море, а сухопутные силы Японии, ско-
ванные ранее блокадой крепости, были переброшены против
главных сил русской армии. Сдача крепости не только тяжело
отразилась на моральном состоянии армии, но и вызвала бурю
негодования во всех слоях российского общества, чем, естест-
венно, вновь воспользовались революционеры.
Брожение в Петербурге переросло к 8 января 1905 года во все-
городскую стачку. 9 января толпы народа с петицией к царю от-
правились к Зимнему дворцу. Царь в это время находился в
отъезде и не знал о готовящемся расстреле. Демонстрация была
встречена винтовочными выстрелами. Возмущение привело к
разгрому нескольких охотничьих магазинов и оружейной мас-
терской. Рабочие стали вооружаться и строить баррикады. До
сих пор до конца не ясно, кто в действительности стоял за собы-
тиями этого Кровавого воскресенья, но они, события, оказались
как нельзя кстати на руку революционерам. События в Петер-
бурге эхом прокатились по всей стране: прошли забастовки в
Москве, Риге, Варшаве, Тифлисе. В ряде городов произошли
столкновения с войсками и полицией, по всей стране прокати-
лась волна стачек, которые поддержали студенты, врачи и учи-
269
теля. Вслед за русскими заволновались окраинные территории
империи.
4 февраля 1905 года член боевой организации социалистов-
революционеров (эсеров) И.П. Каляев совершил покушение на
московского генерал-губернатора великого князя Сергея Алек-
сандровича, в результате которого тот был убит. Это убийство
получило огромный резонанс в русском обществе.
7 февраля в Киеве прекратили работу все 2.600 служащих
Управления Юго-Западных железных дорог, предъявив свои
требования из 40 пунктов начальнику Управления. Требования
носили в основном экономический характер. 11 февраля упол-
номоченные от Главных железнодорожных мастерских также
предъявили свои требования к администрации. Во избежание
обострения ситуации руководство решило пойти на уступки и,
добившись удовлетворения большинства своих требований, слу-
жащие Управления 15 февраля приступили к работе. Служащие
на участках, как Иван Дзиковицкий, участия в забастовке не
принимали, но, возможно, от принятия руководством требова-
ний забастовщиков они что-то выиграли.
Иван Францевич и Анастасия Ивановна Дзиковицкие
270
В таких условиях Россия продолжала вести войну. В феврале
1905 года произошло грандиозное сражение под Мукденом, в
результате которого русская армия потерпела новое поражение,
после чего она была морально подавлена и практически потеря-
ла боеспособность. Её так же, как и всё российское общество,
начали подтачивать революционные идеи и лозунги. Весной
1905 года с новой силой развернулось стачечное движение,
вслед за ним усилилась активность либералов и крестьянское
движение.
В Бердичеве 11 марта 1905 года рабочие токарного отделения
завода “Прогресс”, расположенного в непосредственной близос-
ти от железнодорожного вокзала у Торговой полощади в месте,
именовавшемся в те годы “рогаткой”, надели своему мастеру
Бычковскому на голову мешок, а затем бросили его в тачку и с
криками “Ура!” вывезли за ворота завода. Администрация объя-
вила об увольнении 10 организаторов этого хулиганского пос-
тупка, но потом вынуждена была восстановить их на прежнем
месте. Даже в маленьком Волчинце, родном селе Анастасии
Дзиковицкой, где продолжала жить её мама, произошла забас-
товка сельскохозяйственных рабочих.
Заключительным аккордом бесславной войны с Японией стало
Цусимское морское сражение в мае 1905 года, в котором погиб-
ла 2-я Тихоокеанская русская эскадра. Как писал М. Касвинов,
«Япония торжествовала, побледнев от кровотечения. Её дейст-
вительное состояние было таково, что через несколько дней пос-
ле Цусимы, 18 мая 1905 года, японское правительство обрати-
лось к президенту США Теодору Рузвельту с просьбой взять на
себя мирное посредничество. 25 мая Николай II выслушал аме-
риканского посла и сказал, что на переговоры согласен». В усло-
виях нарастания революционных настроений правительство про-
сто не могло себе позволить продолжение войны.
* * *
271
В 1905 году, когда уже началась так называемая “первая рус-
ская революция”, капитан Владимир-Альбин Дзиковицкий сог-
ласно секретного предписания Штаба Варшавского военного ок-
руга за № 666 был командирован в город Тимашёв для приёма и
привода лошадей, предназначенных в 149 пехотный Черномор-
ский полк, откуда вернулся в свой полк, стоявший в Ковеле, 26
мая. Как было отмечено в его послужном списке, Владимир-
Альбин “поручение не выполнил без упущения”.
За время его армейской службы капитан Владимир-Альбин
Дзиковицкий был на должностях командующего ротой, занимал
должности члена и председателя полкового суда, а в 1905 году
стал командующим батальоном.
Проживавшая в Киеве Каролина Мартиновна, вдова умершего
24 года назад участника Крымской войны Альбина Ивановича
Дзиковицкого, в 1905 году в связи с мероприятиями, посвящён-
ными 50-летию героической обороны Севастополя и различны-
ми материальными пожалованиями героям той обороны, обра-
щается в Главный штаб с прошением о назначении ей новой
пенсии – “за защиту Севастополя” Альбином Ивановичем. Под-
пись её уже не та, что в 1881 году – неровная, старческая, а сами
документы у нотариуса заверяла её дочь Юзефа-Ядвига Альби-
новна, ставшая в замужестве Цецецкой, но проживающая всё по
тому же адресу вместе с матерью в Киеве, в Лукьяновском уча-
стке, дом 1. Одновременно было подано прошение о назначении
пенсии за отца Еленой-Марией Дзиковицкой, также жившей по
тому же адресу. В полицейском свидетельстве при этом проше-
нии указывалось: «...имеет в Киеве собственный дом, стоящий
до 8.000 рублей. Дом этот приносит дохода в год 948 рублей, а
расхода по нём же 938 рублей 58 копеек [...] при ней проживает
мать Каролина Дзиковицкая 73 лет» (РГВИА). Однако в юбилей-
ной пенсии им было отказано, так как таковые назначались толь-
ко тем семействам, «главы коих состояли под покровительством
Александровского комитета о раненых за полученные раны и
272
повреждения. Подпоручик же Дзиковицкий вовсе не был ранен»
(РГВИА).
В июне 1905 года распропагандированные матросы подняли
восстание на броненосце “Князь Потёмкин”, входившем в состав
Черноморского флота.
16 июня 1905 года фельдфебель Иван Константинович Дзико-
вицкий выдержал установленный экзамен на чин прапорщика
запаса армейской пехоты. Экзамен проводился в войсковой ко-
миссии при штабе 129-го пехотного Бессарабского полка, а 29
июля в лагере при городе Киеве на реке Сырце был подписан
аттестат о производстве Дзиковицкого в чин прапорщика. Одна-
ко нужно было ещё соблюсти некоторые формальности. В част-
ности, был составлен 1 августа 1905 года Послужной список, из
которого следовало, что Иван Константинович Дзиковицкий к
этому времени был женат на Надежде Леонтьевне, в девичестве
Чеботарёвой.
И вот эта-то фамилия всплыла у меня в памяти: когда я, ещё
будучи школьником, интересовался у дедушки фамилиями на-
ших родственников, среди нескольких была названа и эта! Де-
душка, правда, не мог сказать, кем Чеботарёвы приходились нам
– он только знал, что “какой-то дальней роднёй”. Но зато теперь
это явилось фактом подтверждения того, что семья прапорщика
Ивана Константиновича Дзиковицкого была знакома с семьёй
железнодорожного служащего Ивана Францевича Дзиковицко-
го. Кроме того, девичья фамилия матери Ивана Константино-
вича – Нагорская – запомнилась сестре моего дедушки Клавдии.
Она мне её также называла в качестве какой-то родственной
фамилии, но не могла сказать, что это за родственники были.
Исходя из того, что фамилии Чеботарёвых и Нагорской запом-
нились детям Ивана Францевича и Анастасии Ивановны, логич-
но предположить, что Иван Константинович приезжал в их дом,
его здесь принимали и у обоих Иванов Дзиковицких происходил
разговор об их общем происхождении и предках.
273
2 августа 1905 года Иван Константинович Дзиковицкий дал
обязательную для военных подписку о том, что ни к каким тай-
ным обществам он не принадлежит.
* * *
В августе правительство подписало мирный договор с Япони-
ей и опубликовало манифест о создании в России представи-
тельного выборного органа – Государственной думы. Манифест
некоторых обрадовал, но наиболее радикально настроенных ре-
волюционеров лишь раззадорил на ещё большие буйства, укре-
пив их во мнении о слабости власти. В то же время и монархис-
ты, не видя решительных шагов правительства по наведению в
стране порядка, стали организовывать так называемые чёрные
сотни – “Союз русского народа” и “Союз Михаила Архангела”, –
которые поставили перед собой цель противодействия револю-
ции и защиту самодержавия. Но деятельность этих организаций
так же, как и деятельность правительства, была не в силах враз
покончить с революцией.
Осень стала новым этапом в развитии революционного кризи-
са.
2 сентября 1905 года всё ещё не получивший офицерского чи-
на фельдфебель Иван Константинович Дзиковицкий был коман-
дирован вместе с полком в Баку, куда прибыл 10 сентября “для
содействия гражданским властям”.
В начале октября по инициативе большевиков началась забас-
товка на Московско-Казанской железной дороге. 8 октября за-
бастовка охватила уже весь Московский железнодорожный узел,
кроме Николаевской железной дороги, соединявшей Москву с
Петербургом, на которую были введены войска. В последующие
дни стачка стала общегородской, перекинулась в Петербург, а
затем переросла во всероссийскую под лозунгами “Долой само-
державие!” и “Да здравствует всенародное восстание!”.
10 октября в Киеве прекратили работу около тысячи рабочих и
служащих станции Киев-II. 11 октября к забастовке присоеди-
274
нились все железнодорожники Киевского узла. В этот же день
устроили политический митинг служащие Управления Юго-
Западных железных дорог.
Несмотря на предупреждения, под давлением партийных вож-
дей 17 октября Николай II подписал манифест о намерении да-
ровать гражданские и политические права и свободы всем под-
данным империи, включая евреев, и об отмене для евреев “чер-
ты оседлости” – ограничений по месту проживания.
Только 19 октября 1905 года, после долгого хождения доку-
ментов по различным инстанциям, Иван Константинович Дзико-
вицкий был, наконец, произведён в прапорщики с переводом в
132-й пехотный Бендерский полк. Его мечта об офицерском чи-
не воплотилась в реальность.
В это время в охваченной беспорядками России на защиту
трона выступили чёрные сотни. Поскольку же среди революцио-
неров очень большой процент составляли евреи, основной удар
черносотенцев пришёлся по ним. М. Касвинов писал: «Волна по-
боищ и разграблений прокатилась по Одессе, Киеву, Екатерино-
славу, Елизаветграду, Бердичеву и другим южным городам. В
Белостоке, Житомире и других областях запада империи прои-
зошли польские погромы, направленные против интеллигенции.
Чёрная сотня только за 10 дней октября 1905 года (с 18 по 29
число) учинила еврейские погромы в 660 городах и местечках, в
некоторых по два-три раза подряд».
18 ноября в Киеве вспыхнуло вооружённое выступление сол-
дат сапёрного батальона, которое, однако, в тот же день было
подавлено. В это неспокойное время Иван Францевич и Анаста-
сия Ивановна Дзиковицкие ожидали нового пополнения в семей-
стве. Иван Францевич старался держаться в стороне от полити-
ческих бурь и потрясений, аккуратно продолжая исполнять свои
служебные обязанности, но общее нервозное ожидание чего-то
нового, непривычного, какая-то лихорадочность рабочих и слу-
жащих на железной дороге вселяли в него чувства беспокойства
275
о будущем семьи и службы. Но представители фамилии из дру-
гих Домов, будучи военными, несомненно участвовали в меро-
приятиях по разгрому революционеров. Так, 20 ноября 1905 года
капитан Владимир-Альбин Дзиковицкий был награждён орде-
ном Святого Станислава 2-й степени, что позволяет предполо-
жить о его действиях в кризисное для Российской империи вре-
мя.
7 декабря под призывом “Да здравствует беспощадная борьба
с преступным царским правительством!” в Москве началась но-
вая всеобщая политическая забастовка, переросшая к 10 декабря
в вооружённое восстание. И хотя оно происходило только в од-
ном городе, поддержка его в той или иной мере имела место
практически по всей стране. Так, 12 декабря рабочие многих
предприятий Киева, среди которых были, в частности, Главные
железнодорожные мастерские, начали забастовку, которая пре-
кратилась уже только после поражения восстания. В разгар этих
событий, 15 декабря, появилась на свет третья дочь в семье Ива-
на и Анастасии Дзиковицких – Евгения. Произошло это на стан-
ции Мотовиловка, где в это время служил Иван Францевич.
К 18 декабря с восстанием в Москве правительству удалось
справиться, а 22 декабря прекратилась общегородская забастов-
ка в Киеве. Медленно и неуверенно революция шла на убыль и
так же постепенно приходила в себя государственная власть.
С 12 января по 18 апреля 1906 года прапорщик Иван Констан-
тинович Дзиковицкий был командирован в Харьков в 122-й пе-
хотный запасной батальон для обучения молодых солдат, назна-
ченных на укомплектование его, 132-го пехотного Бендерского
полка.
В конце апреля 1906 года была созвана I Государственная ду-
ма. Партийные лидеры-евреи, проникшие в Думу на поднятой
ими революционной волне, озаботились, прежде всего, правами
именно своего народа. По этому поводу известный публицист
М.О. Меньшиков написал следующее: «В Государственной думе
276
затевается хуже, чем государственная измена, затевается нацио-
нальное предательство – разрешение целому иностранному на-
роду сделать нашествие на Россию, занять не военным, а ком-
мерческим и юридическим насилием нашу территорию, наши
богатства, всякую власть в обществе. Под скромным именем ев-
рейского равноправия отстаивающие его русские идиоты в са-
мом деле обрекают Россию на все ужасы завоевания. Вы, невеж-
ды в еврейском вопросе, вы, политические идиоты, посмотрите
воочию, что делается уже в захваченных евреями христианских
странах, которые опаршивлены еврейским вселением. Вы гото-
вите нашествие крайне преступного народа, составлявшего в те-
чение четырёх тысяч лет гнойную язву на теле всякой страны,
где этот паразит селится.
Франция, где всего сто тысяч евреев – агонизирует, чувствуя,
что насквозь проедена еврейством.
Бездарные польские короли назвали в Польшу паразитское
племя и за несколько поколений польские жиды развратили ры-
царскую знать. Теперь развращённая, расслабленная Польша ох-
вачена тем воспалением, которое всюду вносят с собой парази-
ты.
“Жиды погубят Россию!” – горестно пророчествовал Ф. Досто-
евский, но мы, наказанные Богом глухотой и каким-то ослепле-
нием, не слышим и не видим подкрадывающейся гибели!» (Ива-
нов Н. “2000 лет врозь”).
Влияние евреев в России уже в это время было столь значи-
тельным, что они этого не считали нужным даже скрывать. «Ни-
когда ещё, – писал еврей Ландау, – не были столь значительны
результаты, никогда ещё не было столь сильно общественное
давление в пользу еврейского дела, как в 1905 – 1906 годах!»
(Иванов Н. “2000 лет врозь”).
29 апреля 1906 года вернувшийся из командировки прапорщик
Иван Константинович Дзиковицкий был командирован вместе
277
со всем Бендерским полком на Кавказ – в город Кутаис, где про-
исходили антиправительственные волнения.
В июле 1906 года ввиду явной антигосударственной деятель-
ности I Государственной думы указом императора она была рас-
пущена. Группа депутатов I Государственной думы, состоявшая
по партийной принадлежности в основном из кадетов и трудо-
виков, 9 – 10 июля обратилась к населению с так называемым
“Выборгским воззванием”, в котором, в знак протеста против
разгона Думы, содержался призыв прекратить уплату налогов и
сорвать набор рекрутов в армию.
Но теперь правительство приступило к более решительным
действиям по окончательному преодолению кризиса и подверг-
ло подписантов аресту и преданию суду. В августе 1906 года бы-
ли введены военно-полевые суды, призванные более быстро и
действенно разрешить ту массу “революционных дел”, на кото-
рую обычным судам потребовались бы месяцы работы. В декаб-
ре 1906 года депутаты распущенной Думы, подписавшие “Вы-
боргское воззвание”, были по суду приговорены к тюремному
заключению.
В начале 1907 года состоялись выборы во II Государственную
думу, однако участие в выборах ряда радикальных партий, ранее
бойкотировавших выборы в I Думу, привело к тому, что II Дума
оказалась составленной в значительной части из числа антипра-
вительственно настроенных депутатов. Монархист В. Шульгин
по этому поводу написал в воспоминаниях “Годы. Дни. 1920”:
«Вторая Государственная дума, как известно, была Думой “на-
родного гнева” и “невежества”, – антинациональная, антимонар-
хическая, словом, – революционная. Она так живо вспоминалась
мне теперь! – говорил он, имея при этом в виду 1917 год. – Ведь
все эти гнусные лица, которые залили Таврический дворец, – я
их видел когда-то... не их именно, но такие же. Это именно было
тогда, когда 1907 год выбросил на кресла Таврического дворца
самых махровых представителей “демократической России”.
278
Нас было сравнительно немного тогда – членов Государст-
венной думы умеренных воззрений. Отбор был сделан в первый
же день “провокационным” с нашей стороны способом. Когда
Голубев читал указ об открытии Думы, при словах “по указу Его
Императорского Величества” – все “порядочные” люди встали.
Все “мерзавцы” остались сидеть. “Порядочных” оказалось, ка-
жется, 101».
* * *
В это время Высочайшим приказом от 24 января 1907 года
Владимир-Альбин Альбинович Дзиковицкий был произведён в
подполковники с увольнением от службы с правом ношения
мундира и с пенсией в общем размере 831 рубль 60 копеек в год.
Во время увольнения штаб-квартира полка находилась в городе
Ковель Волынской губернии, но после выхода в отставку Вла-
димир-Альбин Дзиковицкий переехал жить в старый родитель-
ский дом в Киеве. Налицо явно присутствовало появление некой
“киевской диаспоры” Дзиковицких из совершенно разных их се-
мейств…
* * *
Правительство, продолжая наводить в стране порядок, выдви-
нуло против социал-демократической фракции Думы обвинение
в подготовке вооружённого переворота. Так как согласно закона
депутаты были неприкосновенны и их нельзя было арестовать
без согласия самой Думы, правительство предложило депутатам
вывести социал-демократов из своего состава. Но, поскольку
Дума затянула с решением, правительство 3 июня 1907 года рас-
пустило её. Социал-демократическая фракция после этого была
арестована, а избирательный закон изменён в целях недопуще-
ния в органы власти заведомо антигосударственных партий и
союзов, ведущих работу на подрыв России. С этого же года на-
чальником Бердичевского отделения жандармско-полицейского
управления железных дорог был поставлен подполковник С.Ф.
Шебанов.
279
Можно считать, что с этого времени революция в стране была
окончательно побеждена и вновь наступил период относитель-
ной стабильности и порядка.
* * *
Семья Дзиковицких 15 июля 1907 года
В начале июля Дзиковицкие всей семьёй ездили в Киев. Оче-
видно, Ивану Францевичу необходимо было прибыть в Управле-
ние Юго-Западных дорог по служебным вопросам, а заодно он
280
взял с собой семью. Все вместе они сходили в фотоателье на
Фундуклеевской улице, где сделали общий снимок. Младшая
дочь Евгения во время съёмки с плачем потребовала себе куклу,
которую подарила тётя Александра Титова из Одессы средней
дочери Клаве. Так этот маленький семейный эпизод оказался
увековеченным на снимке, а на его обороте проставлена дата –
15 июля 1907 года – и место их тогдашнего жительства: Мото-
виловка.
Вскоре семья Дзиковицких опять переезжает, теперь на стан-
цию Попельня, а Анастасия Ивановна вновь ждёт ребёнка. Де-
вочек своих Иван Францевич любил, но очень хотел иметь и
продолжателя рода – мальчика. Рождения четвёртого ребёнка
Дзиковицкие ожидали уже в спокойной обстановке. Хотя кое-
где в Киевской губернии ещё случались какие-то волнения, всё
это было уже только отголоском прошедшей революционной бу-
ри. Будущее, казалось, вновь обрело целостность и определён-
ность. Так, А. Богданович 17 сентября 1907 года переписала в
свой дневник сообщение, присланное ей: «В Москве всё тихо,
спокойно. К выборам в Думу ровно никакого интереса. Даже
предвыборных собраний кадеты не устраивают. Попробовали
устроить одно: председатель позволил себе оскорбительные вы-
ражения по адресу чина полиции, за что тот собрание закрыл, а я
оратора, для примера, посадил на три месяца. Революционеры
собирались недавно на съезд, на котором тоже признали, что в
Москве дела обстоят очень плохо, но, к сожалению, считают,
что в Петербурге – хорошо, а в Черниговской, Харьковской и
Киевской губ[ерниях] – очень хорошо, а в остальных – посред-
ственно. Главным образом мне приходится теперь бороться с
простым политическим хулиганством, так всё измельчало в ре-
волюционном лагере».
* * *
1 октября 1907 года Приказом по 33-й пехотной дивизии
прапорщик Иван Константинович Дзиковицкий оставлен на слу-
281
жбе как “полезный и отвечающий офицерскому званию”
(РГВИА).
16 октября 1907 года на станции Попельня в семье Ивана
Францевича и Анастасии Ивановны появился четвёртый ребё-
нок. Каково было узнать Ивану Францевичу, ожидавшему сына,
что родилась опять девочка?! Назвали её Александрой.
* * *
Исторический фон.
Чтобы лучше почувствовать дух того времени, дух той эпохи,
можно ознакомиться с сообщениями о событиях, которые удос-
тоились того, чтобы в течение одного месяца, с конца октября
1907 года по старому стилю, быть помещёнными в русских газе-
тах. Вот некоторые из них, наиболее рельефно, на мой взгляд,
отражающие тогдашнюю жизнь и то, как её видели и ощущали в
семье Ивана Францевича Дзиковицкого. Итак.
– 20 октября 1907 года на Кавказе в городе Тифлисе в 4 часа
дня на Ольгинской улице выстрелом в висок убит городовой.
Нападения и грабежи принимают эпидемический характер. По-
лицейская хроника ежедневно отмечает пять – шесть воору-
жённых грабежей в городе.
– 21 октября из Одессы передавали: «Бесчинства евреев в уни-
верситете усиливаются. Во время экзаменов по анатомии сту-
дент-еврей Шор, недовольный полученной неудовлетворитель-
ной отметкой, бросил в профессора Батуева чернильницей. Про-
фессор, облитый чернилами, принуждён был прекратить экза-
мен». В тот же день в Ивангороде на призывном пункте аресто-
ваны два молодых человека, раздававшие новобранцам прокла-
мации, призывающие уклоняться от службы. Тогда же сообща-
лось и о прошедшем в Америке Конгрессе аэронавтов: «На со-
стоявшемся в Нью-Йорке съезде аэронавтов обсуждались техни-
ческие успехи, достигнутые в области аэронавтики. По общему
мнению, успехов, достигнутых в этой области, ещё не доста-
282
точно для того, чтобы применить воздушный шар к полярным
исследованиям».
– 24 октября читающей публике было преподнесено такое не-
слыханное в то время событие из светской жизни: «Богатейшая
невеста мира, обладательница 100 миллионов долларов мисс
Гледи Вандербильд выходит замуж за венгерского графа Влади-
слава Сечени. Помолвка уже состоялась. Но ей предшествовали
крупные затруднения. Дело в том, что наследница знаменитого
миллиардера поставила категорическим условием своего согла-
сия на брак обязательный доступ ко двору. Между тем, по обы-
чаю австрийского двора, ко двору имеют доступ лишь лица, ко-
торые насчитывают в своём роду не менее 16 предков “благо-
родной” крови, а “основатель дома” Вандербильдов умер всего
30 лет назад, да и он был всего лишь “владельцем маленького
парусного судна”. Как добился граф Сечени согласия австрий-
ского императора – неизвестно. Но помолвка состоялась, значит,
условие принято».
– 28 октября газеты порадовали своих читателей, интересую-
щихся наукой и исследованиями других планет: «Известный ис-
следователь Марса, профессор Слипперс, возвратившись из пу-
тешествия в Анды, где продолжительное время занимался наб-
людением на обсерватории Лоуэлля, заявляет, что сделанные им
открытия подтверждают вполне теорию Лоуэлля о существова-
нии на Марсе разумных существ. Привезённые Слипперсом фо-
тографические снимки подтверждают образование новых, двой-
ных каналов, которых до настоящего времени на Марсе не наб-
людалось. Благодаря новейшим наблюдениям возникает надеж-
да ближе разрешить интересующую всех гипотезу о существо-
вании на Марсе разумных существ».
– 30 октября появилось приглашение к спортсменам из России
поучаствовать в Олимпийских играх: «Международный олим-
пийский комитет доводит до сведения, что в течение лета 1908
года в Лондоне будет проходить IV олимпиада. В виду того, что
283
желательно бы было, чтобы в предстоящих состязаниях приняли
участие русские спортсмэны, комитет просит сообщить, не най-
дётся ли среди Санкт-Петербургских спортивных обществ лиц,
могущих принять участие в следующих спортивных состяза-
ниях».
– 31 октября появилось газетное сообщение, касающееся инте-
ресов фабрикантов и заводчиков: «На 1912 год Япония пред-
полагает устроить в Токио всемирную промышленную выстав-
ку. Германия уже согласилась принять в ней участие, Франция,
Англия, Мексика, Канада и Новая Зеландия дали благоприятные
ответы. Председатель комитета выставки барон Клонек просит
содействия иностранной печати для популяризации выставки за
границей».
– 1 ноября газета “Русь” коснулась живо волновавшего в то
время российское общество “еврейского вопроса”: «Вопреки со-
общениям газет, никакого законопроекта по еврейскому вопросу
в министерстве внутренних дел не вырабатывалось и не выраба-
тывается. Поводом возникновению слухов, по-видимому, послу-
жил обсуждаемый в министерстве вопрос о расширении черты
оседлости. По этому вопросу велась переписка с некоторыми гу-
бернаторами, однако определённого решения пока не намеча-
ется». В тот же день сообщалось, что некий «легковой извозчик
с биржи “Горки”, ярославский мещанин Пётр Топорков, привле-
чён к ответственности по 29 статье Уложения о наказаниях за
неимением на пролётке номера и хромую лошадь. На вид Топор-
кову 13 – 14 лет».
– 3 ноября о телеграфных сообщениях из Севастополя в газе-
тах писалось: «Вчера на кладбище сыскной полицией обнаружен
большой склад бомб. В пещере лежали сложенные в два ряда 18
шарообразных бомб вполне снаряжённых, начинённых сухим
пироксилином. При разряжании бомбы взрывались с необычай-
ной силой. По подозрению задержаны двое мужчин и одна жен-
щина, у которых найдены оболочки бомб». А из Парижа в тот
284
же день пришла такая телеграмма: «Сантос-Дюмон произвёл ут-
ром на открытой площади ряд пробных полётов на вновь им изо-
бретённом аэроплане. Опыты увенчались успехом. Аппарат про-
летал на высоте шести метров и производил впечатление летаю-
щей птицы».
– 4 ноября из Киева пришло сообщение: «Вчера в Лукьянов-
ской тюрьме на почве возникших между политическими заклю-
чёнными и тюремной администрацией недоразумений произош-
ли беспорядки. Вызванные к месту происшествия войска стре-
ляли, никого не ранив». В тот же день из Санкт-Петербурга при-
шла такая новость: «На набережной реки Фонтанки между Из-
майловским и Обуховским мостами, за последнее время в тече-
ние дня снуёт масса маклаков – скупщиков готового платья и
других вещей. Нередко доводится видеть в праздник, как подгу-
лявшие рабочие и мастеровые спускают за бесценок в погоне на
“выпивку” этим маклакам свои пиджаки, пальто, сапоги, часы,
самовары и так далее. Ничуть не стесняясь прохожих, тут же на
набережной у перил часто происходит “сменка”, то есть разува-
ние и раздевание. На эту постыдную куплю и продажу не меша-
ло бы обратить внимание».
– 5 ноября из Одессы сообщали: «На Чёрном море третий день
свирепствует ужасный шторм, жертвами которого сделались
несколько пароходов и парусных судов, частью совершенно по-
гибших, частью потерпевших значительные аварии. Из Одессы
вследствие шторма, сопровождавшегося снежной метелью, не
отошли пароходы в Крым, на Кавказ и в Болгарию». Тогда же из
Лондона сообщали следующее: «По сведениям одной из газет из
Токио, на Формозе взбунтовалась рота китайских солдат, нахо-
дящихся на японской службе, убила 63 японца, полицейских чи-
нов, частных лиц, в том числе несколько женщин и детей, и бе-
жала на необитаемую часть острова». На собрании петербург-
ских и московских старообрядцев, происходившем 5 ноября, по-
становлено было бывшего доцента санкт-петербургской духов-
285
ной академии архимандрита Михаила (Семёнова), перешедшего
в раскол и назначенного старообрядческим епископом, не при-
знавать в виду того, что предки его были иудейского вероиспо-
ведания.
– 6 ноября из города Сочи Черноморской губернии писали:
«Немцы-колонисты принялись за посадку цветной и кочанной
капусты, которая поспеет к концу марта или началу апреля и от-
правится в Москву. Тем же занимаются и эстонцы у Адлера. Ес-
ли бы была железная дорога, здесь несомненно развилось бы
огородничество в колоссальных размерах и Россия получала бы
свежие продукты тогда, когда на севере ещё не подумывают да-
же готовить грядки». Того же 6 ноября начальник городской
тюрьмы в Ростове-на-Дону Закржевский приговорён судом к за-
ключению на 10 дней на гауптвахту за удар по щеке, нанесён-
ный политическому арестанту.
– 7 ноября сообщалось: «Успех военных аэропланов заставил
техников подумать о способах обороны от новых и страшных
врагов. Первый шаг в этом направлении уже сделан в Германии.
Здесь сооружён блиндированный тройной бронёй автомобиль.
Он снабжён 4-цилиндровым двигателем в 60 лошадиных сил,
дающим скорость в 45 километров в час. Его вооружение состо-
ит из скорострельной пушки 5-сантиметрового калибра, которая
делает по 24 выстрела в минуту под углом 70 градусов. Автомо-
биль снабжён запасом снарядов для 102 выстрелов; на нём по-
мещаются проводник-техник и трое служащих. О действии авто-
мобиля судить ещё рано за отсутствием опытов. Но несомненно,
что разрушительная сила его достаточна велика, и всё дело лишь
в том, чтобы “поймать” на прицел зазевавшийся воздушный ко-
рабль, гибель которого в этом случае почти неминуема». Также
7 ноября из Тирасполя сообщили, что в селе Глинном крестьяне,
приняв проходившего заводского рабочего за “анархиста”, под-
вергли его жестоким истязаниям. Рабочий притворился мёрт-
286
вым, и это спасло его от смерти. Впоследствии крестьяне созна-
лись в своей ошибке.
– 9 ноября из Одессы сообщали, что, по сведениям статисти-
ческого бюро, население этого города за последние три года
уменьшилось приблизительно на сто тысяч. Теперь в Одессе на-
селения около 400 тысяч вместо недавнего полумиллиона.
Уменьшение, главным образом, коснулось еврейского населе-
ния, эмигрирующего из пределов России. В тот же день 9 ноября
из Лондона сообщали, что первые после англо-бурской войны
парламентские выборы в Оранжевой республике дали подавляю-
щее большинство бурам. Теперь можно сказать наверняка, что
известный герой бурской войны генерал Девет будет членом
вновь формируемого кабинета. Таким образом, в Южной Афри-
ке без пролития крови восстановлено фактически то же поло-
жение, что было до войны.
– 10 ноября в “Биржевых Ведомостях” было опубликовано
“Сенатское разъяснение”, по которому машинистам-евреям, со-
стоящим на железнодорожной службе, было разрешено право
повсеместного жительства в Российской империи.
– 13 ноября в Севастополе военно-морской суд приговорил к
каторжным работам на 12 лет матроса Кузьму Семердина за кра-
жу двух пулемётов и четырёх винтовок с миноносца “Зоркий” с
целью усиления средств революционеров.
– 14 ноября социал-демократическая фракция в Думе вполне
сорганизовалась. Избран комитет из пяти лиц (четыре меньше-
вика и один большевик) для руководства деятельностью фрак-
ции. В тот же день в Бердичевском уезде Киевской губернии
раскрыта шайка разбойников с учительницей сельской школы во
главе, переодевавшейся для грабежей в мужской костюм. Пяте-
ро арестовано; учительница скрылась.
– 15 ноября, в 3 часа ночи, в Москве по Садовой-Самотёчной
улице мчался извозчик, седоки которого во всё горло распевали
революционные песни. Городовой 1 участка Сретенской части
287
Родионов извозчика остановил, а седоков, назвавшихся дворяни-
ном Сергеем Охтерлоне, московским цеховым Александром
Ильиным и дворянином Василием Королёвым, задержал и от-
правил в участок. Задержанные за пение революционных песен
привлекаются к законной ответственности.
– В зале Преображенской читальни Санкт-Петербурга лидер
Союза русского народа доктор Дубровин устроил вечером 16 но-
ября собрание. На нём присутствовало до 500 человек. В своей
речи Дубровин поносил третью “крамольную” Думу, доказывая,
что она гораздо более крамольна, чем первые две. Кроме того,
он осыпал градом ругательств “полужида Гучкова, сына жидов-
ки с харьковской площади, оказавшегося в Думе гораздо хуже,
опаснее и безчестнее Милюкова”. Собрание дикими криками
поддерживало своего черносотенного “батьку”.
– 17 ноября газета “Русь” сообщала: «Продовольственным от-
делом при министерстве внутренних дел вновь получены тре-
вожные сведения о надвигающемся голоде в Бессарабии, в Бело-
руссии, в Могилёвской и Минской губерниях. Для выяснения
степени нужды туда будут командированы чиновники». В тот
же день под рубрикой “факты и слухи” в русской печати появи-
лось такое сообщение: «Новое открытие гениального Люмьера –
цветная фотография, стала достоянием не только профессиона-
лов-фотографов, но и любителей. Последние, чтобы содейство-
вать развитию этой новой отрасли светописи, объединились в
общество, которое предполагает устроить ряд лекций и выставку
фотографических снимков в красках».
20 ноября того же года А. Богданович записала: «Была у мит-
рополита киевского Флавиана. Про киевские студенческие бес-
порядки он сказал, что пошумят и опять успокоятся. Когда я
вернулась домой, застала у нас П.М. Лазарева, который, услы-
шав от меня мнение Флавиана по этому вопросу, сказал, что и
Сухомлинов того же мнения».
288
И действительно, революционный порыв уже настолько вы-
дохся, что наступило долгожданное умиротворение. Во главе
правительства встал талантливый государственный деятель П.А.
Столыпин, заявивший с думской трибуны революционерам:
“Вам нужны великие потрясения, а нам – великая Россия”. Он
твёрдой рукой вёл государственный корабль и потому несколько
раз подвергся попыткам покушения на его жизнь со стороны ре-
волюционных террористов.
* * *
Начальное обучение детей по закону было бесплатным, а с
1908 года даже обязательным и потому старшая дочь в семье
Дзиковицких – Зинаида – уже начала посещать школу.
25 января 1909 года прапорщик Иван Константинович Дзико-
вицкий, после трёх с лишним лет отсутствия на территории Ки-
евского военного округа, выступил вместе с полком из Кутаиса
на постоянные квартиры в город Киев, куда и прибыл 2 февраля.
До 1910 года страна жила в условиях стабильности, порядка и
крепкой власти. Новое оживление революционного бурления на-
чалось лишь в конце 1910 года, когда опять стало расти коли-
чество стачек и демонстраций.
Однако не только революционерами определялась тогдашняя
жизнь. Обычные люди сталкивались с более приближёнными к
ним событиями. Например, в 1911 году жители Киева пережили
незаурядное событие, которое удостоилось быть отмеченным да-
же в газетах: «Вчера в 9 часов вечера на Крещатике среди мно-
гочисленной гуляющей публики вдруг появилась женщина в не-
обычном одеянии. “Шароварщица” – крикнул кто-то. Послыша-
лись свистки, началась давка – всем хотелось взглянуть на бед-
ную даму, которую прижали к стенке. Толпа увеличивалась. Бы-
ла вызвана полиция. Под охраной роты солдат преследуемой
удалось выбраться из плена и избежать расправы».
7 мая 1911 года прапорщик 131-го пехотного Тираспольского
полка Иван Константинович Дзиковицкий написал прошение в
289
Минское губернское дворянское депутатское собрание, в кото-
ром просил выдать ему список лиц, вошедших в родословные
таблицы рода Дзиковицких. При этом он отмечал, что его дед
Яков должен также значиться в этих списках и потому он, Иван
Константинович, также хотел бы быть приписанным к дворян-
скому сословию как законный наследник своих предков. Види-
мо, ему пришлось пережить горькое разочарование, когда он уз-
нал, что Дзиковицкие по его линии были исключены из состава
благородного сословия как раз той государственной властью, ко-
торой он ревностно служил.
В 1911 году Антоний-Амвросий Альбинович Дзиковицкий
продолжал быть вольнопрактикующим врачом в Киеве.
* * *
Успокоение в обществе, наступившее после подавления рево-
люции 1905 года, оказалось недолгим. Постепенно вновь начала
нарастать политическая нестабильность. В 1911 году резко воз-
росло количество забастовок, а в сентябре, во время посещения
Киева императором Николаем II, в театре произошло очередное
покушение на жизнь Столыпина. На сей раз оно удалось. Россия
потеряла человека, способного избавить её от ужасов революци-
онных кровопролитий и сделать величайшей державой. Чёрные
сотни с трудом удалось удержать от немедленных расправ с ев-
реями в Киеве (убийца Столыпина Богров был евреем), но волна
погромов, как и в 1905 году, прокатилась по многим другим го-
родам Малороссии.
* * *
23 ноября 1911 года теперь уже подпоручик 131-го Тирасполь-
ского полка Иван Константинович Дзиковицкий пишет коман-
диру о своём желании перейти в гражданский чин и получить
должность полкового казначея. Вскоре, уже 11 декабря того же
года в Киеве это ходатайство было подписано и подпоручик
Иван Константинович Дзиковицкий, как прослуживший менее 3
лет в этом чине, стал губернским секретарём (XII класс) с 22 де-
290
кабря 1911 года. В семье Ивана Константиновича и Надежды
Леонтьевны Дзиковицких детей всё ещё не было.
Иван Францевич Дзиковицкий около 1910 года
Во время нового оживления революционной активности Иван
Францевич Дзиковицкий вместе с семьёй проживал на узловой
291
станции Казатин. Теперь его служба отличалась от прежней и он
дежурил в будочке, расположенной на перроне. В его обязаннос-
ти входило соблюдение расписания движения поездов и, пос-
кольку он должен был безотлучно в течение смены находиться
на своём посту, старшие дочери, помогавшие маме в ведении до-
машнего хозяйства, носили ему на станцию обеды в узелках.
Здесь, в Казатине, наконец, родился 23 января 1912 года дол-
гожданный сын – Геннадий. И случилось так, что ко времени его
крещения в Казатин приехал по служебным делам начальник
Управления Юго-Западных железных дорог, который, получив
приглашение участвовать в церемонии крещения, согласился
стать крёстным отцом мальчика. Конечно, то, что он выступил в
подобной роли, говорило, что начальство относилось к Ивану
Францевичу с уважением. Однако, несмотря на такое уважение,
Иван Францевич уже подумывал об оставлении службы по же-
лезнодорожному ведомству. Особенно упорно настаивала на
этом Анастасия Ивановна, уставшая переезжать с места на место
и мечтавшая о постоянном жилище для растущего семейства.
* * *
Будущий белогвардейский полководец А.И. Деникин об этом
времени писал: «Ещё с 1908 года, после аннексии Боснии и Гер-
цеговины, шли в Австро-Венгрии полным ходом приготовления
к войне против Сербии и естественной её покровительницы Рос-
сии. Военная партия из немецких и мадьярских кругов нашей со-
седки словом, пером и делом работала над созданием в стране
враждебного России настроения, в особенности подогревая и
провоцируя вожделения поляков и украинцев. Воззвания, призы-
вающие “в предстоящем столкновении стать на сторону Австро-
Венгрии”, наводняли, правда без видимого успеха, наши пригра-
ничные губернии, особенно Волынскую и Подольскую.
Словом, соседняя “дружественная” страна явно бряцала ору-
жием, а мы, повторяя свою ошибку периода перед японской вой-
ной, молчали».
292
Продолжая претворять в жизнь столыпинский план создания в
России крупного слоя самодостаточных земельных собственни-
ков, царское правительство систематически стремилось увели-
чить площадь крестьянского землевладения. Министр земледе-
лия Кривошеин, беседуя с приехавшим в Москву немецким про-
фессором Зеерингом, возглавлявшим специальную комиссию,
которой было поручено ознакомиться с результатами Столыпин-
ской крестьянской реформы, сообщил: «России необходимы 30
лет спокойствия, чтобы сделаться наиболее богатой и процве-
тающей страной во всём мире».
Но как раз в этом спокойствии судьба отказала Российской им-
перии. «Летом 1912 года Австрия пододвинула 6 корпусов к гра-
ницам Сербии и 3 корпуса мобилизовала в пограничной с Рос-
сией Галиции. Напряжение росло и был момент, когда мой полк
получил секретное распоряжение, согласно программе первого
дня мобилизации, выслать отряды для занятия и охраны важней-
ших пунктов Юго-Западной железной дороги в направлении на
Львов. Там они простояли в полной боевой готовности несколь-
ко недель» (Деникин А.И.).
Видимо, это окончательно заставило решиться Ивана Дзико-
вицкого на оставление службы. Идя навстречу желанию жены,
он уволился летом 1912 года со службы в Казатине, а спустя не-
которое время перевёз семью в уездный город Бердичев.
В 1912 году Антоний-Амвросий Альбинович Дзиковицкий от-
мечен в качестве земского врача в городе Хорол Полтавской гу-
бернии.
293
III. НАКАНУНЕ БЕДСТВИЙ (1913 – 1917 годы)
Отзвенели лета трели,
Глуше стали голоса.
Рощи жёлтые редели,
Холодели небеса.
В.А. Ильин. Осенью.
1913-й. Этот год вошёл в историю России как последний год
мирного развития страны, успешно развивавшейся и процветаю-
щей. В дальнейшем весь ХХ век при оценке хозяйственной си-
туации за точку отсчёта, за уровень, по которому определялось
развитие или упадок экономики, обычно брался именно 1913-й
год. И именно тогда Иван Францевич принял решение об остав-
лении прежней службы.
Крупнейший после Киева город губернии, находившийся не-
далеко от родных мест Ивана и Анастасии Дзиковицких – Бер-
дичев – был избран для нового поселения их семьи. Это был го-
род, к которому 60 лет назад перешёл от Махновки статус уезд-
ного центра. Наряду со своим политическим значением круп-
ного города губернии, Бердичев был развитым экономическим
центром. Здесь находилось множество промышленных и продо-
вольственных складов, лавок и магазинов. Имелись механичес-
кий завод “Прогресс”, кожевенные заводы Бурко, Шленкера,
обувная фабрика Левковского, мебельные фабрики “Войцехов-
Вена” и Межеричера, сахарный завод Корнилова и даже станция
дирижаблей. Здесь проходили ярмарки, которые когда-то были
даже более знамениты, чем ярмарки в Лейпциге. Был в городе
свой художественный театр, в котором иногда выступали артис-
ты большой величины. Горожане гордились тем, что в 1850 году
здесь в костёле святой Барбары венчался с графиней Ганской ве-
ликий французский писатель Оноре де Бальзак. О благополучии
города говорил хотя бы тот факт, что большинство его населе-
294
ния составляли евреи, которые, как известно, избегают тех мест,
на которых лежит печать запустения и упадка, как случилось с
этим городом сегодня.
Городским головой Бердичева был отставной генерал-майор
граф Антоний Николаевич Швиндт, который ещё в 1899 году в
чине полковника командовал расквартированным в городе 4-м
кадровым обозным батальоном. При прекращении в городе бес-
порядков во время революции 1905 – 1907 годов он отличился
своей твёрдостью и решительностью.
В доме почти напротив городского головы проживал коллеж-
ский советник Алексей Иванович Барабаш, с 1 октября 1913 го-
да назначенный председателем Бердичевского съезда мировых
судей.
* * *
Ричард-Генрих Владимирович-Альбинович Дзиковицкий обу-
чался в это время в Киевском Политехническом университете,
где в 1913 году на него, как студента, в полиции заводилось “де-
ло”. Видимо, он не смог удержаться от влияния студенческой
бунтарской среды. В то время ему было 29 лет.
Младший брат бывшего фельдфебеля, затем прапорщика, под-
поручика, Ивана Константиновича Дзиковицкого, перешедшего
в 1911 году в гражданскую службу с чином губернского секрета-
ря, Борис Константинович получил воспитание в Нижегород-
ском графа Аракчеева кадетском корпусе и 31 августа 1913 года
вступил в воинскую службу в Константиновское артиллерий-
ское училище (в Санкт-Петербурге) юнкером рядового звания на
правах вольноопределяющегося 1-го разряда.
* * *
Исторический фон.
В это время большую популярость в мире получил английский
писатель-фантаст Герберт Уэллс, произведения которого перево-
дились на многие языки мира, включая русский. Интересно то,
что Уэллс вместе с соотечественником философом и математи-
295
ком Бертраном Расселом впервые сформулировали идею созда-
ния Сверхбомбы огромной разрушительной силы. Оба идеолога,
состоявшие в масонской ложе, провозгласили и цель её соз-
дания. В 1913 году Уэллс публично призвал к созданию супер-
бомбы с “гуманной”, как он говорил, целью: принудить нации
отказаться от своей независимости и передать власть Мировому
правительству! Слава Богу, что до реального воплощения этих
идей в жизнь прошёл ещё не один десяток лет, так как в против-
ном случае неизвестно, как сложилась бы судьба миллионов лю-
дей.
* * *
По приезде в Бердичев Иван и Анастасия Дзиковицкие вместе
с детьми остановились на квартире у Петра Григорьевича Са-
виовского, который находился в каких-то отношениях с ними и
проживал довольно далеко от центра города – за рекой и кос-
тёлом, в доме № 3 по улице Большая Юридика. Этот Савиовский
состоял на службе в ведомстве А.И. Барабаша в качестве судеб-
ного пристава и, очевидно, именно он поспособствовал Ивану
Францевичу в устройстве его дальнейшей судьбы. Видимо, бла-
годаря такой протекции Иван Дзиковицкий был представлен
председателю съезда мировых судей и смог получить некую
мелкую должность в судебном аппарате, которая доставила ему
небольшое, но постоянное жалованье. Впрочем, у Савиовских
семья Дзиковицких прожила недолго. Вскоре она переселилась в
более просторное жильё в двухэтажном кирпичном домике на
“аристократической” Пушкинской улице, который принадлежал
бездетной семье самого Барабаша. Сам коллежский советник
вместе с женой Марией Ивановной занимал верхний этаж, а
нижний и различные пристройки постоянно сдавались в наём. За
исключением небольшой комнатки с отдельным входом, кото-
рую снимала одинокая старуха-еврейка, Дзиковицкие заняли ос-
тальные помещения нижнего этажа, условившись платить за всё
скромную плату в 6 рублей в месяц.
296
Между хозяевами и новыми жильцами установились очень
дружеские отношения и вскоре Барабаши не только отказались
получать с Дзиковицких какую бы то ни было плату, но даже,
видя их стеснённость в деньгах, сами старались помочь им хоть
чем-нибудь. Так, Мария Ивановна взяла себе за правило каждый
август, перед началом учебного года, спускаться к Дзиковицким
и приносить свой подарок – золотую монету на учебники и фор-
му для учившихся старших дочерей. Правда, эта же Мария Ива-
новна разводила во дворе дома цветы, которые она очень люби-
ла, и часто ругалась на детей, которые в своих играх иногда за-
бегали на клумбы и портили их.
* * *
В Бердичеве были две частные женские гимназии, обучение в
которых было весьма недёшево. Лучшей из них считалась гим-
назия Ольги Калистратовны Копронович, в которой учились до-
чери наиболее влиятельных в городе людей и, в частности, доче-
ри городского головы Татьяна и Зинаида, племянница Бараба-
шей Вера Сафронова, а также девочки из других подобных се-
мейств. Кроме своих судебных обязанностей Алексей Иванович
Барабаш исполнял ещё общественную работу – являлся попечи-
телем педагогического совета в указанной гимназии, а его жена,
как и жена графа Швиндта Евгения Михайловна, состояла в
этом совете одним из членов. Поэтому неудивительно, что стар-
шие дети Дзиковицких стали учиться в этой же гимназии, и пос-
кольку для преуспевающих учениц существовало освобождение
от платы за учёбу, старшие дочери Зинаида и Клавдия, относив-
шиеся именно к таковым, были освобождены от оплаты занятий.
И деньги Дзиковицкие вносили только за третью дочь – Евге-
нию.
Арифметику, чистописание и географию преподавал суровый,
строгий педагог А.А. Пасечник, которого уважали, но боялись
все ученицы. Пасечник легко приходил в негодование по поводу
нерадивых, но часто ставил в пример другим Клавдию Дзико-
297
вицкую, считая её самой способной ученицей и называя при
этом “паинькой”. Сестра начальницы гимназии – Полина Калис-
тратовна Копронович – была классной дамой в младших классах
и контролировала в них учёбу и поведение девочек.
Класс женской гимназии Копронович. Дама в центре – сама
начальница гимназии О.К. Копронович. В самом низу справа –
Зинаида Дзиковицкая
Во дворе дома Барабашей находился флигель госпожи Олиш-
кевич, которая так же, как Барабаши, сдавала помещения под
жильё. У неё в это время проживали две учительницы из гимна-
зии Копронович – классная дама Вера Николаевна и преподава-
тельница немецкого языка Каролина Владимировна Рунге.
* * *
Осев в Бердичеве, Иван Францевич вошёл в новую для него
среду знакомств. Однако, отличаясь не слишком большой общи-
тельностью и большой привязанностью к семейному очагу, поч-
298
ти все его связи так или иначе были связаны со службой. Среди
новых знакомых были Андрей и Кирилл Михеевичи Карбовские,
служившие при мировом съезде, судебные приставы И.В. Галиц-
кий, П.В. Лисовенко, А.И. Назаренко, В.И. Жмур, Д.Д. Андриев-
ский, мировые судьи Залозный, Меленевский, Мамелюк, Влась-
ев, Совицкий, почётный судья граф Игнатьев и другие из числа
судейских. Кроме того, городской голова, являясь частым гос-
тем Барабашей, также состоял в знакомстве с Иваном Франце-
вичем, хотя отношения между ними оставались только вежливо-
официальными, такими же, как, к примеру, с председателем зем-
ской управы Кузнецовым или уездным предводителем дворян-
ства Уваровым.
А вообще, гости редко появлялись у Дзиковицких и почти все-
гда это были либо родственники, либо сослуживцы.
* * *
В начале века в России бурно расцветали наука, культура и ис-
кусство. Появились всемирно известные учёные – Мечников,
Павлов, Мичурин, исследователи и путешественники, актёры,
художники. Имена Репина, Серова, Врубеля, Васнецова вошли в
список мировой классики живописи, а такие писатели, как Л.Н.
Толстой, А.П. Чехов, В.Г. Короленко, Д.Н. Мамин-Сибиряк,
А.И. Куприн вошли практически в каждый грамотный дом тог-
дашней России. Выход каждого нового произведения получал
широкий резонанс и рождал многочисленные домашние споры о
его достоинствах и недостатках. Можно сказать, что общество
как бы негласно накладывало обязанность на каждого своего
члена быть в курсе культурной жизни России, без этого человек
практически исключал себя из той среды, которая претендовала
на название культурной и образованной части общества.
Иван Францевич вёл жизнь скромную, тихую и кропотливую,
как и большинство мелких уездных служащих, хотя и старался
соответствовать требованиям, о которых говорилось выше. Он
не курил, не был любителем спиртного, довольно много, когда
299
позволяла служба, читал. В основном, правда, газеты. Иногда,
при хорошем настроении, наигрывал на дрымбе – маленьком
струнном инструменте – и напевал при этом какие-то религиоз-
ного содержания песни. Изредка он посещал театр и регулярно
вместе с женой и дочерьми ходил в церковь.
Любопытный снимок. При помощи системы зеркал Иван
Францевич сфотографирован так, что его одновременно
видно в пяти различных ракурсах
Анастасия Ивановна занималась воспитанием детей, часто уст-
раивала чтения вслух и дети слушали тогда рассказы Чехова,
Мамина-Сибиряка, Пушкина. Для взрослых выписывался попу-
лярный журнал “Нива”, для детей – “Светлячок” и, специально
для Ивана Францевича, газета “Южная копейка”. Под видом вы-
пуска домашней стенгазеты Анастасия Ивановна завлекла детей
в литературную образовательную игру. Она сама и все старшие
дети должны были сочинять рассказики, стихи и подписываться
под ними самими себе придуманными “цветочными псевдони-
мами” – Ромашка, Василёк, Колокольчик. Каждый новый вы-
пуск стенгазеты становился заметным событием в семье. Все, в
300
том числе и отец, давали свою оценку газете в целом и называли
наиболее понравившиеся им публикации с объяснением, почему
именно они понравилась.
Однако в доме книги не скапливались и единственной нас-
тольной была двухтомная книга по медицине доктора Бильца,
которая была необходима как из-за всевозможных заболеваний
то одного, то другого ребёнка, так и из-за постоянных недомо-
ганий самой Анастасии Ивановны.
Здесь же, в городе, проживали братья Ивана Францевича –
Леонид и Антон, которые завели небольшие столярную и сапож-
ную мастерские, дававшие им средства для содержания своих
семей. Младший брат Павел, неженатый, также перебрался в
этот уездный центр поближе к родне и работал на одном из за-
водов.
Часто семья Ивана Францевича, и почти каждый год на празд-
ник Петра и Павла, что после Пасхи, взяв телегу, ехали в Мах-
новку, к своим католическим родственникам мещанам Ливер-
ским. В местечко приезжали почти к самой обедне и вместе с
Ливерскими и Чайковскими шли в католический костёл. Здесь в
костёле с 1913 года служил ксёндзом 25-летний уроженец Плот-
ской губернии Юзеф Станиславович Карпинский. После обедни
все вместе встречали праздник в большом доме Ливерских. В се-
мье Ливерских, по воспоминаниям детей Ивана Францевича, бы-
ло 11 человек детей, из которых только одна девочка. Думается,
однако, что часть из этих 11 детей была детьми других родствен-
ников – Чайковских. Все дети из трёх семейств – Дзиковицкие,
Ливерские и Чайковские – пока взрослые отмечали праздник в
своём кругу, резвились на природе в огромном саду Ливерских,
примыкавшем к их дому. Дети родственников, повторяя за свои-
ми родителями, при обращении к Ивану Францевичу называли
его на польский манер – “дядя Ян”.
* * *
301
С наступлением лета 1914 года, всего через год после посе-
ления в Бердичеве, стабильность и уравновешенность нового об-
раза жизни семьи Дзиковицких подошла к концу. 7 июня этого
года родился последний ребёнок – дочь Мария. 5 июля 1914 года
юнкер Константиновского артиллерийского училища Борис
Константинович Дзиковицкий был произведён в унтер-офицер-
ский чин.
А вскоре после этого началась война с Германией. Германской
гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц впоследствии вспоминал о
ведшихся перед ней тайных переговорах: «...Когда я выразил в
этом сомнение (то есть в том, что Англия не вступит в Первую
Мировую войну и будет держать нейтралитет – А.Д.), кайзер
возразил: “Я имею слово короля, и мне этого достаточно”. Так-
то и удалось старому пиратскому государству – Англии опять
вызвать резню в Европе...». И русский, и германский импера-
торы были людьми чести, они верили на слово... Но получилось
иначе. 1 августа (19 июля по старому стилю) германский посол в
России граф Пурталес вручил русскому министру иностранных
дел Сазонову ноту с объявлением войны.
Интересно, что в окружении императора Вильгельма II на на-
чавшуюся войну смотрели как на попытку возрождения в новое
время средневековой немецкой государственности – “Священ-
ной Римской империи германской нации”, созданной когда-то
императором Карлом Великим.
В России на следующий день после объявления войны толпы
народа выплеснулись на улицы и организовались в манифеста-
ции с заявлениями в преданности российскому престолу. Двор-
цовую площадь столицы переполнили демонстранты, среди ко-
торых было немало студентов. Стихийные волнения привели к
разгрому немецкого посольства и множества немецких фирм. На
улицах кричали “ура” и пели “Марсельезу”, как самую извест-
ную песню союзника России – Франции.
302
Конечно, разговоры против монархии, за республиканскую
форму правления в России велись давно, ещё со времён декаб-
ристов. Однако после начала войны значительная часть полити-
ческих партий (за исключением большевиков и социалистов-
трудовиков) объявила мораторий на оппозицию и выразила
свою готовность оказывать всемерную поддержку действиям
царского правительства. Петербург, как город, звучащий по-
немецки, был переименован в Пет-роград.
В Бердичеве, как и по всей России, также прошла патриоти-
ческая демонстрация, участие в которой принял и Иван Франце-
вич, взявший с собой сына. Казалось, ещё никогда не было так
сильно единение императора и всего народа, как в эти дни нача-
ла войны. 22 июля духовенство в Киеве во главе с митрополитом
Флавианом, отслужив в Софийском соборе литургию о победе
русского оружия, организовало многотысячную манифестацию в
поддержку правительства. 8 октября, когда газеты опубликовали
утверждённое царём положение Совета министров о лишении
отсрочек от мобилизации учащихся высших учебных заведений,
в Киеве два дня ликующие студенты манифестировали по ули-
цам города, за что были удостоены поздравления от самого Ни-
колая II.
Но никто не мог тогда представить, началом каких испытаний
и бедствий станет для России эта война. В неё быстро вступили:
на стороне Германии – Австро-Венгрия, затем Турция, а на сто-
роне противоположной оказались Англия, Франция и Россия,
ещё до войны составившие союз, известный под названием Ан-
танта. В дальнейшем в военное противоборство включались всё
новые и новые страны и потому эта война осталась в истории
как Первая Мировая.
* * *
В Списках медицинских работников за 1914 год Антоний-
Амвросий Альбинович Дзиковицкий числится земским врачом в
уездном городе Сквира Киевской губернии.
303
Юнкер Борис Константинович Дзиковицкий (из прибалтий-
ской ветви рода), в связи с начавшейся войной с Германией, был
произведён (то есть выпущен. – А.Д.) из артиллерийского учи-
лища по ускоренному выпуску. 1 декабря 1914 года Высочай-
шим приказом Борис Константинович Дзиковицкий был произ-
ведён в подпоручики с зачислением по полевой лёгкой артил-
лерии, а 5 декабря он уже отправился к месту службы.
* * *
«Когда первые санитарные поезда стали прибывать с ранены-
ми в тыл страны, настроение в народе резко упало. В церквах
служились панихиды по новопреставленным убиенным воинам,
и списки имён людей, павших смертью храбрых, запестрели в
печати. Спасая Францию, в Восточной Пруссии погибла армия
генерала Самсонова. Сам генерал, не желая попасть в плен, по-
кончил свою жизнь, застрелившись из револьвера» (Касвинов
М.К.).
Но, несмотря на ряд неудач, в целом военная кампания 1914
года закончилась в пользу Антанты. К концу года стал очевид-
ным провал германских расчётов на молниеносную войну “до
осеннего листопада”. Начиналась длительная война на истоще-
ние. А между тем экономика воюющих стран, их хозяйство, не
были подготовлены к ведению войны в новых условиях. Воен-
ная промышленность не успевала возмещать потери техники и
удовлетворять новые возросшие потребности.
Особенно тяжёлым оказалось положение русской армии. Из-
расходованное оружие и боеприпасы почти не возмещались, а в
результате активных наступательных действий в Пруссии и Кар-
патах лучшая, обученная и дисциплинированная казармой часть
русской армии оказалась значительно выбитой. В ряде её частей
оставалась лишь половина прежнего личного состава. Учитывая
бедственное положение России, германское командование при-
няло план переноса основных военных операций на восток –
304
против неё, поставив себе цель разгромить Россию в кампании
1915 года и вывести её из войны.
3 января 1915 года в газетах было распространено распоряже-
ние: «Очередной призыв к исполнению воинской повинности
произвести в 1915 году повсеместно с пятнадцатого января по
пятнадцатое февраля» (Газета “Киевские губернские ведомос-
ти”, № 1 от 03 января 1915 г.). Последним успехом русской ар-
мии весной 1915 года стала капитуляция окружённой австро-
венгерской крепости Перемышль, когда были захвачены 900
орудий противника и попали в русский плен 120 тысяч солдат
Габсбургской монархии.
Готовясь к продолжению военных действий, военное минис-
терство России разместило в Великобритании заказ на 5 миллио-
нов снарядов, 1 миллион винтовок, патроны и прочее. Заказ дол-
жен был быть отгружен уже в марте 1915 года, но так и оказался
невыполненным этим союзником. В значительной мере как раз
поэтому в русской армии вскоре разразился жесточайший кри-
зис боеприпасов и вооружения.
Окончив курс в Киевском 1-м Коммерческом училище, где он
получил среднее образование, 28 февраля 1915 года Казимир
Владимирович-Альбинович Дзиковицкий (из Дома Костюкови-
чей) вступил добровольцем в военную службу, начав её в 13 ро-
те 27-го пехотного запасного батальона. А вскоре после этого
началось крупнейшее немецкое наступление, когда из 268 диви-
зий германского блока против России было задействовано 120
дивизий и чуть не вся тяжёлая артиллерия.
19 апреля 1915 года Радко Дмитриеву, в то время командую-
щему 3-й армией, пришлось принять на себя главный удар мощ-
ного тарана генерала Макензена, возглавлявшего 11-ю герман-
скую армию, переброшенную по приказу начальника германско-
го генерального штаба Фалькенгайна с западноевропейского те-
атра военных действий. Силы были неравны. В телеграмме от 22
апреля 1915 года главнокомандующему Юго-Западным фронтом
305
генералу Н.И. Иванову Радко Дмитриев докладывал: «У против-
ника почти исключительно тяжёлая артиллерия. Наша лёгкая
бессильна. Назначаемые запасы мортирных снарядов не удов-
летворяют и дневной потребности. Крайне необходима экстрен-
ная подача полевых мортирных...».
Кроме того, немцы впервые в этом сражении применили мощ-
ные миномёты, которых у русских не было. В то время, как авст-
ро-германская артиллерия к началу операции имела в запасе по
1200 снарядов на каждое лёгкое орудие, дневной расход боепри-
пасов в русской армии для гаубичной батареи был установлен в
10 выстрелов, то есть 1 – 2 выстрела в день на орудие!
* * *
А в ближнем тылу шла своя жизнь. Так, с апреля 1915 года
начальником Киевского отделения жандармско-полицейского
управления железных дорог стал С.Ф. Шебанов, до того зани-
мавший должность начальника Бердичевского отделения того
же ведомства.
1 мая 1915 года Казимир Владимирович-Альбинович Дзико-
вицкий был командирован из своей части на учёбу и зачислен
юнкером в Константиновское (1-е Киевское Великого Князя
Константина Константиновича) училище. А его отец, отставной
подполковник Владимир-Альбин Дзиковицкий умер 3 мая 1915
года в возрасте 57 лет и 4 мая похоронен на Киевском римско-
католическом кладбище. Последнее место жительства отставно-
го подполковника и всей его семьи было то же, что и у его ро-
дителей – город Киев, улица Большая Дорогожицкая, дом 1.
* * *
Как и следовало ожидать, в сражении у Горлицы противнику
удалось прорвать фронт. Стойкость русских солдат не смогла
возместить нехватку боеприпасов, скудость средств связи и
транспорта, слабость службы разведки, просчёты командования.
При абсолютном превосходстве врага в тяжёлой артиллерии и
жесточайшем снарядном голоде у русских, немцы, устилая путь
306
трупами, неумолимо ползли на восток. Техническое превосход-
ство врага подавляло. 9 июня пал Львов.
Немецкие войска, наступая, сеяли ужас и разрушения, систе-
матически нарушая законы и обычаи войны. Пытки и убийства
пленных в руках немцев и австрийцев были не исключением, а
правилом. В первые же недели войны немцы стали применять
разрывные пули дум-дум, ранее запрещённые Гаагской конвен-
цией. Мирные города беспощадно обстреливались из тяжёлых
орудий. И неудивительно потому, что дороги, ведущие в тыл,
были запружены мирными беженцами, устрашёнными чинимы-
ми немцами зверствами.
На волне паники и разочарований в России широко развилась
шпиономания, чему, возможно, способствовали большевики и
близкие к ним революционеры, заявившие устами проживавше-
го в Швейцарии Ленина о своём отношении к войне: “чем хуже,
тем лучше”. Так, 11 июня 1915 года со всероссийским сканда-
лом был отстранён от должности военный министр Сухомлинов,
обвинённый в том, что под его покровительством и вокруг него
свился шпионский клубок. Злые языки утверждали также, что
императрица, по происхождению немка, передаёт немцам все
русские военные секреты, а многие русские офицеры, носившие
от предков немецкие фамилии, прямо действуют в пользу врага.
Но, как говорится, когда вору надо скрыться, он сам кричит:
“хватайте вора!”. История не подтвердила существовавших слу-
хов, зато установила, что сами большевики за свою подрывную
деятельность получали золото из германской казны.
Примеров же героизма как на фронте, так и в тылу, Россия, как
всегда при внешней войне, дала немало. Многие богатые, знат-
ные и влиятельные люди поставили своим долгом уход за ране-
ными и увечными, жертвовали огромные суммы на присмотр за
ними и лечение. Сам Николай II ходил по госпиталям, подбад-
ривая и раздавая награды раненым. Сестра императрицы Елиза-
вета настолько всецело посвятила себя служению добру и под-
307
держке несчастных, что признана была церковью впоследствии
Святой великомученицей.
* * *
В центре – Александра Харлампиевна Игнатенко, слева –
Зинаида, справа – Клавдия Дзиковицкие
308
В Бердичеве также был открыт огромный госпиталь. Нехватка
обслуживающего персонала с лихвой восполнялась доброволь-
ными помощниками со всего города, приходившими в своё сво-
бодное время помогать медсёстрам в их тяжёлой работе. Не бы-
ли исключением и девочки в семье Дзиковицких. Зина и Клава,
как старшие из них, постоянно были заняты в госпитале, где по-
могали медицинской сестре Александре Харлампиевне Игнатен-
ко, с которой они очень сдружились, несмотря на разницу в воз-
расте. У добровольно ставшей медсестрой Александры Харлам-
пиевны одна из сестёр была замужем за генералом Линевичем,
который находился на Юго-Западном фронте и впоследствии
принимал участие в Брусиловском прорыве. Дома же девочки и
многие взрослые горожанки “щипали корпию”, то есть изготав-
ливали материал для раненых, напоминавший позднее изобре-
тённую вату. В гимназиях временами силами учениц организо-
вывались благотворительные вечера, спектакли, средства от ко-
торых также шли на госпитали.
От дома, где жили Барабаши и Дзиковицкие, до гимназии Коп-
ронович ходьбы было минут сорок, но когда в гимназии прохо-
дили благотворительные спектакли, Алексей Иванович брал из-
возчичью пролётку, приглашал в неё принаряженных по данно-
му случаю Зинаиду и Клавдию Дзиковицких, и вёз их с собой на
просмотр. После его окончания все они, также на извозчике, воз-
вращались домой, довольные как катанием, так и зрелищем.
Но вообще, жизнь в условиях войны заметно ухудшилась. Це-
ны на продукты постоянно росли. В позднейшей советской лите-
ратуре отмечалось: «Во время империалистической войны
жизнь трудового населения стала ещё тяжелее. Поскольку Бер-
дичев находился в прифронтовой зоне, тут дислоцировались во-
инские части, лазареты, штабы. В перенаселённом до крайности
городе ещё больше ухудшились жилищные условия, подорожа-
ли продукты питания». К тому же требовались средства на ле-
карства для детей и всё чаще болевшей Анастасии Ивановне.
309
Начались беспорядки и внутри России. Работа железнодорож-
ного транспорта стала ухудшаться.
23 июня 1915 года вступил в военную службу молодым солда-
том-добровольцем один из сыновей Ливерских – Болеслав. Ему
в это время оставалось ещё четыре месяца до 20-летнего возрас-
та, с которого начинался возраст призыва. В послужном списке
Болеслава Антоновича было отмечено, что он происходит из ме-
щан Киевской губернии, римско-католического вероисповеда-
ния, и что он выдержал испытание на звание аптекарского уче-
ника.
В это сложное и для страны, и для семьи Дзиковицких время,
умер один из сослуживцев Ивана Францевича, судебный прис-
тав Галицкий. Официальное сообщение, появившееся в “Киев-
ских губернских ведомостях”, гласило: «Приказами председате-
ля Бердичевского съезда мировых судей, состоявшимся 25 июня
1915 года – исключён из числа лиц, служащих по Бердичевскому
съезду мировых судей судебный пристав Иван Васильевич Га-
лицкий, за смертью его, последовавшей 24 июня 1915 года.
3 июля 1915 года – назначен исполняющим должность судеб-
ного пристава при Бердичевском съезде мировых судей меща-
нин Иван Францевич Дзиковицкий, поручив ему исполнение ре-
шений по 13 и 14 участкам Бердичевского округа» (Газета “Ки-
евские губернские ведомости”, № 75 от 11 июля 1915 г.).
Что это значило? В плане деловом на судебных приставах ле-
жала масса обязанностей, требовавших кропотливого, постоян-
ного и аккуратного отношения к службе. В обязанности входи-
ло: вручение тяжущимся повесток и бумаг, исполнение судеб-
ных решений и действий, поручаемых председателем суда или
судьёй, охрана наследства, передача и отсылка по принадлеж-
ности денег и иных ценностей, кроме того, письменное ведение
документации по всем этим делам и отчётность по ним. То есть,
на такую хлопотную работу был способен только человек, дей-
ствительно трудолюбивый и ответственный.
310
Далее. Должность судебного пристава могли занимать только
лица, удостоверенные в “благонадёжной нравственности”, что
подразумевало как лояльность, так и морально-нравственные ка-
чества кандидата.
Ну и, конечно, денежное содержание приставов было гораздо
выше, чем у рядовых работников судебного аппарата, что было
как нельзя более кстати в условиях роста цен.
В целях экономии Анастасия Ивановна также в меру своих
возможностей старалась сократить расходы семьи. Она посто-
янно брала у кого-то из знакомых швейную машинку и, достиг-
нув определённого мастерства, обшивала всех детей и себя, из-
готавливая красивые и прочные, при этом получавшиеся недо-
рогими платья, юбки, кофточки и так далее. За этим занятием
она проводила столько времени, что младшие детишки даже
иногда сердились на неё, так как не могли понять, почему это
мама так мало играет с ними.
Всё это, вместе взятое, несомненно, позволило семье легче пе-
реносить условия военной дефицитности и подорожания, но но-
вая должность Ивана Францевича предусматривала его отъезд к
месту службы в местечко Погребище, что находилось на юго-
востоке уезда, верстах в 60 от Бердичева.
* * *
Упорно сопротивляясь, русская армия в течение июня – июля
оставила Галицию. В этих боях один из старших сыновей Ливер-
ских – Янусь – когда-то учившийся на ксёндза, из-за любви сна-
чала отказавшийся от духовной карьеры, а затем поступивший в
армию вольноопределяющимся, то есть добровольцем, был
убит.
Летом 1915 года верховное главнокомандование решило при-
звать ратников ополчения 2-го разряда для пополнения корпу-
сов, обескровленных в галицийских боях. (В это время 1-й раз-
ряд давался лицам со средним образованием, 2-й – не имевшим
такового). Задолго до официального объявления об этом слухи о
311
призыве уже стали достоянием общественности. Однако теперь,
в условиях продолжающегося германского наступления, паники
в русских прифронтовых местностях и официальной подготовки
к эвакуации правительственных учреждений из опасной полосы,
желающих идти на фронт значительно поубавилось. Кроме того,
как общегосударственная проблема, встал вопрос о дезертирстве
и уклонении от службы.
Поскольку австрийский главнокомандующий генерал Конрад
предпринял крупное наступление на Луцк – Ровно, а русские
войска были крайне ослаблены, по всему Киевскому военному
округу предприняли новую экстренную мобилизацию ратников.
Ополченческие дружины, ни разу не бывавшие в боях, кидались
против сильного противника и, неся огромные потери, легко от-
брасывались австрийцами со своего пути.
Наиболее тяжёлым был август. Противник предпринимал
крупные атаки, поддерживаемые тяжёлой артиллерией, а рус-
ские корпуса были вынуждены “отмалчиваться”, отвечая пре-
имущественно штыковыми контратаками. В этот месяц русская
армия потеряла почти 600 тысяч солдат и офицеров.
* * *
В 1915 году, во время наступления германских войск на Се-
верном и Северо-Западном фронтах, 4-й Сибирский казачий
полк, куда прибыл потомок известного декабриста А.Б. Аннен-
ков, происходивший из дворян Волынской губернии, вёл тяжё-
лые бои против немцев в Белоруссии в окружении и потерпел
поражение от превосходящих сил противника. После гибели
всех старших офицеров Анненков собрал в кулак остатки полка
и вывел их к Гродно, где присоединил их к другим отступаю-
щим частям русской армии. В районе Пинских болот из-за тяжё-
лых для наступления условий местности, Анненкову удалось ос-
тановить врага. Анненков предложил создать для борьбы в по-
добных условиях партизанские добровольческие отряды, не-
большие по численности, но хорошо вооружённые и маневрен-
312
ные. Он направил рапорт на имя начальника Сибирской каза-
чьей дивизии с просьбой содействовать их созданию и стал ко-
мандиром одного из них. Вскоре отряд Анненкова начал удиви-
тельные по своей смелости и результатам налёты на отдельные
немецкие части и тыловые подразделения. Вскоре Анненков ста-
новится командиром всех сибирских партизанских отрядов. Не-
мецкое командование устраивало спецоперации по уничтоже-
нию партизан, постоянно увеличивая сумму денежной премии за
голову Анненкова, но так и не добилось ни его поимки, ни лик-
видации.
* * *
13 августа 1915 года Иван Францевич писал из Погребищ до-
мой: «Здравствуйте, мои дорогие мама и детки! Дорогая Нас-
тинька, твою открытку получил. Я ждал от тебя известий с боль-
шим нетерпением, меня почему-то беспокоили разные тревож-
ные мысли, я думал, что ты мне напишешь целый лист, но я
знаю, что ты, моя хлопотунья, вечно занята своими птенцами и
другими хлопотами и не имеешь возможности много расписы-
вать, но и за эти несколько строк целую твои ручки – они меня
успокоили.
У нас говорят, что 15 августа будет объявлена мобилизация
ратников ополчения 1 разряда за два года (по годам рождения. –
А.Д.). На этот раз был бы пошёл и я, но теперь надо благодарить
Бога, он меня от этого избавил. Я ещё не знаю, как мне быть, яв-
ляться ли в Воинское присутствие или Съезд сам сообщит, что я
состою на должности, которая освобождает меня от призыва. Я
вместе с сим написал рапорт в Съезд и просил сообщить Воин-
скому присутствию.
Детям Зине, Клаве и Жене желаю в добрый час с Божьей по-
мощью начинать ученье. Пусть помолятся Богу и идут в учили-
ще, я шлю им своё благословение и прошу их стараться и слу-
шаться своих наставников в школе. По возможности, в сво-
313
бодные от уроков часы, помогать маме. За хорошие успехи все-
гда постараюсь их наградить чем смогу.
Я не знаю, как у тебя дела относительно прислуги, привезут
наши или нет. Если нет, то я привезу.
Отец, сообщи мне сейчас же открыткой, оно тебе теперь будет
о чём нужно (далее – непонятное предложение. – А.Д.).
Шурочку, Геничку и Марусю целую и желаю как Вас всех, так
и их видеть скорее в добром здравии и прошу их слушаться ма-
мусю и не баловаться, а я за это привезу гостинцы. Крепко це-
лую мамусю и деток и желаю как можно скорее видеть. Ваш
Ваня» (Письмо Ивана Францевича Дзиковицкого к жене от
13.08.1915 г.).
Из этого письма можно сделать вывод о том, что старый уже
отец Ивана Францевича в это время приехал в Бердичев и, види-
мо, ввиду возможной эвакуации должен был уезжать вместе с
семьёй сына. Потому Иван Францевич и спрашивал, что необ-
ходимо Францишку Яновичу приобрести на случай переезда
вглубь России.
* * *
Перед лицом военной катастрофы ряд оппозиционных партий
в России решил пойти на единение с правительством ради спа-
сения родины. То явление, которое было в западных парламен-
тах в Первую Мировую войну, то есть объединение враждовав-
ших в мирное время партий, случилось и в Российской империи.
10 июля 1915 года был создан Главный по снабжению армии ко-
митет Всероссийских Земского и Городского союзов, так назы-
ваемый Земгор. Под названием “Прогрессивный блок” 22 авгус-
та 1915 года объединилось шесть фракций Государственной ду-
мы с тремя фракциями Государственного совета. Земгор явился
одной из опор Прогрессивного блока. Его представители входи-
ли в состав Особых совещаний.
Это было, конечно, большим шагом к спасению России, но
мгновенного результата он дать не мог. А пока из прифронтовой
314
полосы продолжали течь густые толпы беженцев. Кроме стихий-
но возникавших слухов, панику увеличивали какие-то непонят-
ные заявления властей о предстоящей эвакуации. Издавались
какие-то приказы об определении мест эвакуации для различных
государственных учреждений. В частности, для лиц, служащих
по Бердичевскому съезду мировых судей, таким местом был оп-
ределён уездный город Борисоглебск в Тамбовской губернии и
было приказано всем служащим приготовить семьи для отъезда
по первому же указанию начальства.
В бердичевском доме Дзиковицких все вещи были собраны,
упакованы и расставлены так, чтобы их погрузка заняла возмож-
но меньшее время. Анастасия Ивановна с детьми почти в бук-
вальном смысле слова “сидели на чемоданах”.
* * *
А.И. Деникин писал: «В конце августа я получил от генерала
Брусилова приказание идти спешно в местечко Клевань, нахо-
дившееся между Луцком и Ровно, в 20 вёрст от нас, где нахо-
дился штаб 8 армии. Приведя дивизию форсированным маршем
в Клевань к ночи, я застал там полный хаос. Со стороны Луцка
наступали австрийцы, тесня наши ополченческие дружины и
спешенную кавалерию, никакого фронта по существу уже не бы-
ло, и путь на Ровно был открыт».
* * *
Дабы хоть как-то успокоить население и попытаться ослабить
напор беженцев на полуразрушенный железнодорожный транс-
порт, власти издали в конце августа объявление для жителей Ки-
евского военного округа: «Во избежание различных толкований
подтверждается, что при эвакуации принудительное выселение
обязательно только для здоровых, годных к военной службе
мужчин в возрасте от 17 до 45 лет. Мужчины в возрасте свыше
45 лет, женщины и дети, по желанию, могут оставаться на мес-
тах» (Газета “Киевские губернские ведомости”, № 92 от 1 сен-
тября 1915 г.).
315
Однако подобные заявления мало помогали. О размерах по-
вального осеннего бегства свидетельствует хотя бы тот факт, что
даже в удалённом от Бердичева и от фронта Киеве и даже значи-
тельно позже этого бегства, «в момент переписи 12 – 14 февраля
1916 года город едва лишь вышел из состояния паники, вызван-
ной эвакуацией осенью 1915 года. Совершенно отсутствовали
высшие учебные заведения, большинство средних и, надо пола-
гать, большая часть населения, выехавшего в момент паники, не
успела вернуться» (История Киева).
Важнейшим итогом военной деятельности императора Нико-
лая II была реорганизация ставки, в результате чего ускорился
процесс замены неудовлетворительных или же просто переутом-
лённых начальников талантливой молодёжью, проявившей свои
способности на войне. Вместо маловлиятельного “Морского уп-
равления” в оперативном отделе Ставки был создан “Морской
Штаб Верховного главнокомандующего”, во главе которого
встал адмирал Русин.
* * *
В конце августа – начале сентября Иван Францевич, будучи
крайне обеспокоен тем, что вот-вот будет объявлена официаль-
ная эвакуация, приехал в Бердичев, чтобы находиться в это вре-
мя рядом с семьёй.
1 сентября 1915 года по окончании 4-месячного ускоренного
курса по 1-му разряду Казимир Владимирович Дзиковицкий (из
дома Костюковичей) был произведён в прапорщики с зачисле-
нием по армейской пехоте.
* * *
Преобразования, произведённые Николаем II в высших струк-
турах военного управления, положительно сказались на фрон-
тах. Иван Францевич Дзиковицкий, находясь в Бердичеве, безре-
зультатно прождал начало эвакуации: 2 – 3 сентября противник
был разбит и уже 3 сентября русские войска стали наступать на
Луцк, а 5 числа “Железная дивизия” Деникина начала атаковы-
316
вать предместья этого города. Получив такие успокаивающие и
радостные известия, Иван Дзиковицкий вновь отправился к мес-
ту своей службы.
По приезде в Погребище он уже 10 сентября пишет домой:
«Дорогая Настинька! Спешу уведомить тебя, что я доехал бла-
гополучно. Из Бердичева выехал санитарным поездом. В Каза-
тин приехал в 5 часов 45 минут, поезд на Умань уже ушёл, по-
чему я отправился к Ассаулюкам и там ожидал до ночного поез-
да, который идёт на Умань в 11 часов 30 минут ночи, и с ним
доехал дальше.
Я не знаю, как сейчас будет, мне кажется, пока что вещи мож-
но распаковать, в особенности самовар и [швейную] машину,
без которых тебе приходится терпеть большое неудобство, жаль,
что я об этом не подумал, когда был у Вас.
Постарайся, дорогая, за время вставить окна. Сделай так, как я
тебе говорил. Заставь ту женщину, которая будет стирать бельё,
а если нет, то можно специально нанять. Даже, может быть, со-
гласится сделать это стекольщик, который будет вставлять стёк-
ла. Только попроси, чтобы сейчас же дали рамы в наш сарай.
Ещё прошу тебя: купи для себя тёплые перчатки и ещё что тебе
нужно из тёплого, чтобы ты не мёрзла, а то ты такая у меня
мерзлячка, что вечно ёжишься, почему я хочу, чтобы ты не чув-
ствовала холода, а для этого не жалей денег и купи себе всё, что
нужно.
Я не знаю, как ты устроишься с дровами. Если бы тебе при-
шлось видеть того субъекта, о котором я говорил, то он, навер-
ное, продал бы дрова, хотя те, которые у них останутся, а то
можно очутиться без дров.
Напиши мне подробно, что ты узнала и что у вас слышно но-
вого. Мне бы сейчас хотелось приехать к вам и самому помочь
во всём разобраться.
317
Мне кажется, что я вас уже давно не видел. Пиши маме, чтобы
она приехала, побудет у тебя несколько дней, а ты приедешь ко
мне посмотреть моё житьё.
Я думаю, Марусю уже можно отнять [от груди]» (Письмо И.Ф.
Дзиковицкого к жене от 10.09.1915 г.).
* * *
Вдова подполковника Владимира-Альбина Дзиковицкого
умерла через 4 месяца и 9 дней после смерти мужа – 12 сентября
1915 года. 14 сентября 1915 году, после смерти матери, старший
сын Ричард-Генрих Владимирович-Альбинович Дзиковицкий
стал опекуном над имуществом своего малолетнего брата Болес-
лава и несовершеннолетних сестёр Марии и Елены. Болеслав
при этом обучался в частной мужской гимназии господина Ве-
ревского в Киеве на средства Ричарда-Генриха. Жили они все в
доме, оставшемся от родителей.
18 сентября 1915 года новоиспечённый пехотный прапорщик
Казимир Владимирович Дзиковицкий (сын Владимира-Альбина
Альбиновича) был зачислен в списки 139-го пехотного запасно-
го батальона, а 24 сентября – отправлен в Действующую армию.
10 октября 1915 года прапорщик Казимир Владимирович Дзи-
ковицкий прибыл на службу в 3-й Сибирский стрелковый полк.
24 ноября 1915 года прапорщик Дзиковицкий был назначен на-
чальником 3-го взвода гренадер и в тот же день командирован с
командой нижних чинов в 53 человека в 1-ю роту 1-го Сибир-
ского сапёрного батальона для изучения бомбомётного дела сро-
ком на 5 дней.
* * *
Несмотря на пятимесячное отступление и гигантские жертвы
русской армии, немецкий таран не смог пробить фронт. Мощь
германских дивизий была подорвана мужественным сопротив-
лением и наступательный накал австро-германцев выдохся, Гер-
мания и Австрия понесли тяжёлые потери. К концу лета под не-
мецкой оккупацией оказалась вся так называемая русская Поль-
318
ша. Но цель разбить и вывести Россию из войны оказалась не-
достижимой. Потеряв пространство, сопротивляющаяся армия
не дала окружить себя и сохранила живую силу. Она сумела за-
крепиться на оборонительном рубеже Двинск – Пинск – Тарно-
поль – Черновицы; здесь и заглохло австро-германское наступ-
ление. На Кавказском фронте русскими войсками была разгром-
лена турецкая группа войск в Лазистане, взят Трапезунд, превра-
щённый в опорный пункт для дальнейших операций.
Благодаря же перенесению центра тяжести военных действий
в 1915 году на русский фронт Франция и Англия получили пере-
дышку и смогли за это время накопить силы и средства для про-
должения войны. К началу 1916 года они уже имели перевес над
Германией в 75 – 80 дивизий.
К началу 1916 года в Берлине и Вене окончательно осознали
невозможность военной победы и начали поиск политических
комбинаций с целью заключения почётного мира или, по край-
ней мере, изменения военно-политической ситуации в свою
пользу.
Как утверждали в дальнейшем большевистские историки, го-
раздо хуже обстояли дела и с экономической, и с политической
точки зрения в России. Хотя развернувшаяся с 1915 года воен-
ная мобилизация промышленности несколько улучшила снабже-
ние армии, но, в результате неподготовленности русской эконо-
мики к столь длительной и напряжённой войне, «очень скоро на
работе военных предприятий стал сказываться общий кризис
всего хозяйства России. Развал транспорта, недостаток сырья,
топлива, рабочей силы принимали всё более грозные размеры.
Острый кризис транспорта привёл к перебоям в снабжении ар-
мии и городов продовольствием» (Федосов И.А.). «Пути были
забиты вагонами. Товарные поезда с провизией и медикамента-
ми простаивали на запасных путях. Не хватало рабочей силы для
подвижного состава». Из-за массовых мобилизаций в армию в
сельском хозяйстве России стала остро ощущаться нехватка ра-
319
бочих рук и лошадей. Всё это указывало на вероятность обще-
государственного кризиса. Лидер большевиков В.И. Ульянов
(Ленин) вещал из-за границы: «Поражения расшатали весь ста-
рый правительственный механизм и весь старый порядок, озло-
били против него все классы населения, ожесточили армию».
Депутат Думы, член Прогрессивного блока Милюков вторил
ему: «Подъём прошёл. Неудачи сделали своё дело. В особеннос-
ти повлияла причина отступления. И против власти неумелой, не
поднявшейся на высоту задачи, сильнейшее раздражение».
В то же время, согласно другим исследованиям, дела в воюю-
щей России вовсе не были так уж плохи. Правительство пред-
принимало срочные усилия к укреплению положения в стране,
старалось обеспечить армию и укрепить её боеспособность к
предстоящим в 1916 году сражениям. Согласно приводимым та-
кими исследователями фактам, в 1916 году положение с боепри-
пасами и вооружением в русской армии выправилось, причём не
за счёт оплаченных, но так и не выполненных иностранных зака-
зов, а путём мобилизации отечественных ресурсов. И войска пе-
решли в наступление, которое уже зимой начал Кавказский
фронт.
Но, в любом случае, с 1915 года шла раскачка тыла. С одной
стороны, её вели поддерживаемые англо-французскими союзни-
ками либералы, решившие, что победа должна стать “победой не
царя, а демократии”, а с другой – поддерживаемые военными
противниками большевики и сепаратисты. Облегчало эту дея-
тельность обычное расслоение: на фронт стремились патриоты,
а в тылу оседали шкурники. Облегчала её и крайняя мягкость
царской власти: Россия оставалась единственной воюющей стра-
ной, сохранявшей мирный тыл и ничем не ограниченные “демо-
кратические свободы”. Дума могла выплёскивать всякие сплет-
ни и грязные подозрения со своих трибун на всю страну, газеты
могли печатать всё, что оплатят заказчики статей, а рабочие –
бастовать по любому поводу. Опасаясь раздражать Запад, хотя
320
там были введены всевозможные военные ограничения, Нико-
лай II воздерживался от жёстких мер наведения порядка и шёл
на всевозможные либеральные уступки “общественности”. Заго-
ворщики были известны, но против них и их деятельности ни-
чего не предпринималось.
* * *
С наступлением холодов Анастасия Ивановна стала всё чаще
хворать, хотя и продолжала при этом работать на швейной ма-
шине.
Как-то раз бердичевский инспектор по просвещению господин
Портнов, от решения которого зависело назначение денежной
помощи ученицам в случае стеснённого материального положе-
ния семьи, проводил проверку домашних условий этих учениц.
Мария Ивановна Барабаш, узнав об этом заранее, спустилась на
этаж Дзиковицких, поспешив достать из сундучка корпию, и
усадила Зинаиду и Клавдию выдёргивать из неё нити и пёрыш-
ки. Портнов, придя с проверкой, был рад убедиться тому, что де-
вочки в домашних условиях остаются такими же занятыми и
трудолюбивыми, как на занятиях в гимназии. Хотя, как говори-
лось выше, они и без специальной демонстрации постоянно за-
нимались такой работой для госпиталя.
Чем ближе был Новый год, тем хуже становилось Анастасии
Ивановне. Несколько раз пришлось вызывать врача. Доктор
Вурвар, добрейший старичок-еврей, как казалось детям, хотя
ему было тогда всего 37 лет, живший на Греческой улице, счи-
тался большим специалистом в своём деле и чуть ли не самым
известным во всём Бердичеве. Согласно “Российскому медицин-
скому списку”, Вурвар Моисей Михайлович, по званию лекарь,
а по специализации – по хирургии и женским болезням, ранее
был вольнопрактикующим врачом в Москве, но затем, очевидно
по мобилизации, оказался в Бердичеве. Именно он и наблюдал
за течением болезни жены Ивана Францевича.
321
В первый же день наступившего 1916 года Иван Францевич
написал домой письмо: «Дорогая Настинька! Спешу поздравить
тебя и детей с Новым годом и пожелать Вам счастья и здоровья
на многие лета. Очень сожалею, что лично не могу поздравить
Вас, моих дорогих птичек, с годом, я это сделаю на Крещение и
прошу Бога, чтобы он помог Вам к этому времени быть здо-
ровыми.
Я собирался на Новый год в Казатин, но, кажется, что буду си-
деть дома и работать – надо переписать дела на 1916 год.
В Погребище был 30 декабря Алексей Иванович [Барабаш],
ночевал у судьи, а на другой день уехал в 11 часов утра, обещал
скоро быть для ревизии.
Я приеду 5 числа вечером, привезу тебе закуски – погреби-
щенских колбас и, если удастся купить, масла.
Хлопочи относительно прислуги, чтобы тебе можно было от-
дохнуть. Не слышно ли чего от наших из Волчинца? Моё горло
поправилось, кашель тоже почти совсем прошёл.
Я забыл тебе сказать: для того, чтобы не иметь разных недора-
зумений с машинкой, попробуй купить свою. Я думаю, можно
купить подержанную у того самого, что мы купили лампу, да и
новая, я думаю, не много дороже прежних цен, во всяком слу-
чае, попытайся узнать.
Бог даст, будем здоровы, через несколько дней увидимся. Про-
шу Геню поменьше баловаться и слушать во всём мамусю»
(Письмо И.Ф. Дзиковицкого к жене от 01.01.1916 г.).
Приехав в Бердичев перед Крещением, Иван Францевич в кон-
це января вновь отправился на службу в Погребище, но за время
пребывания дома он убедился лишний раз, что со здоровьем же-
ны творится неладное. Из Погребищ он сразу пишет письмо:
«Дорогая Настинька! Ещё нет и недели, как я виделся с вами, а
мне уже стало скучно, как бы чего-то не хватает и при этом я
беспокоюсь за тебя, не знаю, как ты себя сейчас чувствуешь и
прошло ли то, о чём говорила.
322
Если будешь видеться с нашими, поговори относительно ча-
сов; пусть мама возьмёт 15 рублей, а остальное пусть будет как
подарок в день Ангела, и даже можно дать 20 рублей – пусть
привезёт, и дай ей денег, сколько у тебя найдётся свободных, а
остальные я привезу на Масляну. Попроси их приехать к нам 21
февраля, или 20, потому что поехать к ним нам не удастся, не
будет времени.
Нового у меня ничего, всё по-старому. Писем ни от кого не по-
лучал. Получила ли ты мою открытку? По получении сего пись-
ма напиши мне, что слышно у вас нового, а главное – о своём
здоровье, за которое я больше всего беспокоюсь.
Нанимала ли кого уже рубить дрова, если нет, то поспеши
нанять. У Алексея Ивановича, мне говорили дети, сейчас живёт
какая-то женщина в той квартире, где жила Машка, так что, я
думаю, её можешь пригласить стирать бельё, о чём ты с нею
сейчас же переговори.
Как дети, хотя сколько-нибудь стараются делать так, чтобы не
волновать мамусю? Я думаю, Геничка уже теперь будет хоро-
ший мальчик, не будет ссориться с сестрёнками и во всём будет
слушать мамусю и не будет её раздражать своими проказами, за
что я всем привезу гостинца (этот абзац, и ему подобные в дру-
гих письмах, говорит о том, что при написании письма Иван
Францевич заранее учитывал, что детям захочется что-то услы-
шать от отца и он фактически делал специальную приписку в
расчёте на зачитывание его послания детям. – А.Д.). Крепко це-
лую мамусю и всех деток. Ваш Ваня» (Письмо И.Ф. Дзиковиц-
кого к жене от 03.02.1916 г.).
4 февраля исполнялась 16-я годовщина свадьбы Ивана Фран-
цевича и Анастасии Ивановны. Судя по всему, после отъезда му-
жа в конце января Анастасии Ивановне опять стало нехорошо и,
думая о своём состоянии, о будущем детей, о совместно прожи-
той с мужем жизни, она написала ему грустное письмо.
323
Иван Францевич поспешил тут же ответить и постарался успо-
коить жену: «Милая дорогая Настинька! Только что посылал на
почту и послал тебе письмо. И мне принесли, после отправки те-
бе письма, письмо от тебя, которое сильно меня взволновало и
наполнило душу тёплыми чувствами, высказать которые я могу
только лично.
4 числа я целый день был в дороге и даже забыл об этом важ-
ном для нас дне. Высказанные тобой, моя дорогая, в письме чув-
ства меня сильно растрогали. Поверь, моя дорогая, что я никогда
не могу даже допустить мысли, которая бы хотя одно твоё слово
могла опровергнуть и в этом отношении всегда спокоен. Одно
лишь меня беспокоит – твоё слабенькое здоровье, которое, про-
шу тебя, моя дорогая, сохранять всеми силами для нас и для на-
ших малышей.
Относительно меня можешь быть покойна – изменений во мне
никогда и никаких быть не может. Да что об этом говорить в
письме, всего того, что чувствуешь, не передашь. Приеду, тогда
побеседуем обо всём.
Сон твой важный, но, поверь, моя милая, что какое он имеет
значение, отгадать не могу. Постарайся помолиться этой иконе и
дать на свечи. Можно сказать священнику. Матерь Божия – на-
ша заступница и она нас не оставит своим покровительством.
Клавдя пишет, что не получили от меня письмо. Я по приезде
сейчас же послал открытку.
Пиши относительно твоего здоровья, жду с нетерпением. Це-
лую крепко тебя и детей. Ваня» (Письмо И.Ф. Дзиковицкого к
жене от 05.02.1916 г.).
В этом же письме добавлена приписка, свидетельствующая об
улучшении военного положения России: «Вчера у нас получено
радостное известие о взятии нашими войсками большой турец-
кой крепости Эрзерум».
* * *
324
С 29 января 1916 года прапорщик Казимир Владимирович
Дзиковицкий – младший офицер 5-й роты 3-го Сибирского
стрелкового полка.
27 февраля 1916 года Казимир Дзиковицкий отправился на
станцию Сеславино в распоряжение начальника тылового рас-
пределительного пункта из лечебных заведений, где находился
вследствие болезни.
29 февраля 1916 года прапорщик Казимир Дзиковицкий вновь
переведён на службу в 3-й Сибирский стрелковый полк.
Согласно одному из документов, Казимир Владимирович-Аль-
бинович Дзиковицкий прибыл в состав 491 пехотного Варнавин-
ского полка на турецкий театр военных действий 20 мая 1916 го-
да и с этого дня участвовал в делах против Турции по 19 сентяб-
ря.
* * *
Приближалась весна 1916 года, но, несмотря на все молитвы и
усилия доктора Вурвара, состояние здоровья Анастасии Иванов-
ны становилось всё только хуже. Часто по много дней она лежа-
ла в отдельной затенённой шторами комнате, находясь в полуза-
бытьи. Детей старались держать подальше от больной, чтобы не
допускать шума с их стороны. Медсестра Александра Харлам-
пиевна, особенно сильно сдружившаяся со старшей дочерью Зи-
наидой, приходила в дом и чуть не сутками добровольно дежу-
рила у постели больной, стремясь предупредить её малейшие
желания. Доктор Вурвар, регулярно навещавший Анастасию
Ивановну, выходя от неё, с грустной ласковостью смотрел на
младших детишек и всегда старался как-то приласкать, пожалеть
их. В доме постоянно присутствовало ощущение беды.
Мать Анастасии Ивановны, приезжавшая специально, чтобы
присмотреть за детьми во время болезни дочери, не могла, одна-
ко, нормально справляться с таким поручением. Тут, наверное,
дело было как в собственном возрасте, так и в буйности дети-
шек, всегда склонных к шумному озорничанью…
325
Спустя некоторое время от долгого постельного режима про-
изошло новое ухудшение состояния здоровья Анастасии Ива-
новны. Как предположил доктор, произошёл отёк лёгкого, обо-
стривший полученное прежде воспаление лёгких. Единственное,
сказал он, что можно предпринять – это отвезти Анастасию Ива-
новну в Киев, где ей могли бы провести настоящее обследование
и установить при помощи лабораторных анализов истинную
причину болезни.
Дождавшись, когда Анастасия Ивановна находилась в состоя-
нии кратковременного относительного улучшения здоровья, её
повезли в Киев. Проведённые обследования дали однозначный
ответ: туберкулёз. К сожалению, радикальных методов его лече-
ния тогда не было и болезнь можно было лишь растянуть, ведя
здоровый образ жизни, хорошо питаясь и проводя много време-
ни на солнце и чистом воздухе. Младшим детям были непонят-
ны все эти тревоги взрослых, но старшие вполне осознали тра-
гизм положения.
Иван Францевич твёрдо решил с наступлением тепла и солнца
везти жену к себе в Погребище, где на свежем деревенском воз-
духе и свежих крестьянских продуктах ей хоть на какое-то вре-
мя должно стать лучше. А пока ей было предписано строго соб-
людать необходимый режим, рекомендованный доктором.
* * *
В это время, когда всё внимание семьи было приковано к боль-
ной, жизнь вокруг продолжалась своим чередом, и события во-
енные были в ней главными.
В марте 1916 года командующим Юго-Западного фронта был
назначен генерал Брусилов, который выехал принимать долж-
ность в штаб фронта в Бердичев. Вскоре по его настоянию было
принято решение готовиться к наступлению, хотя к нему были
самые скверные предзнаменования, прежде всего – глубокий
надлом духа в среде высшего командования русской армии. Так,
предшественник Брусилова на его новом посту генерал Иванов
326
на аудиенции у императора заявил, что попытка наступать при-
ведёт лишь к разгрому и захвату врагом Правобережной Украи-
ны и Киева.
Однако мнение Брусилова было одобрено Николаем II, и на
интендантских складах в Бердичеве началось накопление продо-
вольствия и вооружения для войск. Весь государственный и во-
енный аппарат Киевского военного округа был задействован в
активной подготовке намечавшегося весеннего наступления.
По представлению Брусилова, в числе отмеченных и награж-
дённых высоких должностных лиц округа за помощь в подготов-
ке и снабжении войск фронта, упоминается и бердичевский гра-
доначальник: «Объявлена 25-го апреля 1916 года Высочайшая
благодарность Бердичевскому городскому голове, отставному
генерал-майору Антонию Швиндту» (Газета “Киевские губерн-
ские ведомости”, № 55 от 21 мая 1916 г.).
Утром 22 мая началось грандиозное наступление русских
войск на западном фронте. Вопреки всем мрачным предсказа-
ниям, произошло неслыханное в истории войны, ставшей уже
позиционной и которая начала было считаться некоторыми во-
енными специалистами войной, на которой просто невозможны
активные действия. Русская атака удалась почти на всём протя-
жении Юго-Западного фронта. Волны русской пехоты захлест-
нули вражеские траншеи и покатились дальше. Австро-венгер-
ские войска в течение всего нескольких дней были разгромлены
и беспорядочно отступали, потеряв только пленными более 400
тысяч человек.
Последствия прорыва были громадными. На полях сражений
вновь появилась победоносная русская армия. По земле, где тя-
гостным маем 1915 года пятились озлобленные и измученные
русские солдаты, в мае 1916 года шли боевые полки Брусилова!
Силы Австро-Венгрии были разбиты, и на выручку пришлось
бросить не только германские войска, чем достигалось облегче-
ние на западе, но и болгарские и турецкие войска, сняв послед-
327
ние с обороны Босфора. Это было особенно на руку русской
стратегии. Ах, если бы в тылу было нормально! В конечном ито-
ге Россия была пробита именно с тыла...
Эффект этого наступления был испорчен тем, что гвардия бы-
ла неразумно брошена штабом генерала Брусилова в болотистый
бассейн реки Стоход и понесла ненужные потери. Можно заду-
маться: не было ли это сделано кем-то нарочно?
* * *
Этой же весной пришло облегчение и радость в семью Ивана и
Анастасии Дзиковицких. То ли от прописанного ей правильного
режима, то ли от запахов наступающего лета, а может от того и
другого вместе, в болезни Анастасии Ивановны, казалось, насту-
пил перелом в лучшую сторону. Она вновь захлопотала по дому,
появился румянец, а дети вместе с ней радовались, что скоро
они все вместе поедут в деревню к отцу на всё лето.
Перед отъездом Анастасия Ивановна зашла проститься с док-
тором Вурваром. При встрече с ней врач, как он сам потом гово-
рил, даже не сразу признал её, настолько она изменилась и хо-
рошо, даже цветуще, выглядела, будучи одета, к тому же, в кра-
сивое летнее белое платье и такую же белую панаму.
Вместе с Анастасией Ивановной в Погребище поехала Витоль-
да Яновна Карбовская, родственница тех Карбовских, что были
сослуживцами Ивана Францевича (по упоминанию “Киевских
губернских ведомостей” за начало 1916 года «Высочайшим при-
казом по гражданскому ведомству от 28-го декабря 1915 г. за №
93 произведён за выслугу лет [...] из коллежских секретарей в
титулярные советники: секретарь при Бердичевском съезде ми-
ровых судей Карбовский...»). Она была специально приглашена,
чтобы освободить Анастасию Ивановну от забот по присмотру
за домом. Витольда Яновна гуляла и играла с детьми, ухажи-
вала, обстирывала и обшивала их. Пленный чех, работавший в
одном из соседних хозяйств, ежедневно приносил в дом свежие
молоко, масло, яйца.
328
Однако отголоски из большого мира всё время прорывались в
уединённую деревенскую жизнь семьи. Чего стоит журнальное
сообщение под названием “Отклики войны. Продовольственный
вопрос в Государственной думе”?! А ведь не следить за откли-
ками войны Дзиковицкие вряд ли могли себе позволить. 4 июня
1916 года в журнале “Нива”, который в семье читали, появилась
статья, в которой приводились слова депутата Государственной
думы Велихова: «Если в прошлом году наши неудачи происхо-
дили главным образом от недостатка снарядов, то нельзя не опа-
саться, что нынешняя кампания будет протекать под знаком не-
достатка продуктов питания. В прошлом году нечем было стре-
лять, а в этом году в крупных центрах нечего будет есть»…
Летом Иван Францевич, у которого окончился обязательный
испытательный срок по должности судебного пристава, был
окончательно утверждён в ней. «Приказом председателя съезда
мировых судей Бердичевского округа, состоявшемся 5 июля
1916 года. Утверждён в должности судебного пристава исправ-
ляющий должность судебного пристава при Бердичевском съез-
де мировых судей по 13 и 14 участкам Иван Францевич Дзико-
вицкий с 5 июля 1916 года» (Газета “Киевские губернские ведо-
мости” № 80 от 19 июля 1916 г.).
Жили деревенской жизнью Дзиковицкие не в самом Погреби-
ще, а недалеко от него, верстах в двух, на станции Ржевусской,
родовом поместье графов Ржевусских (Жевусских). Поначалу
они остановились у одной зажиточной хозяйки-солдатки, но за-
тем сняли большой старинный дом с садом, в котором дети с
удовольствием играли целые дни напролёт.
Тех, кого можно было отнести к интеллигенции, здесь было 8
– 9 человек, с которыми как Иван Францевич, так и Анастасия
Ивановна, в основном и общались. Так проходило последнее ле-
то их совместной жизни, когда они ещё могли вместе радоваться
и продолжали надеяться, вопреки всему, на что-то хорошее...
329
Иногда замечаешь, как беды и несчастья человека как будто
копируют беды и несчастья целого общества. Так и в этом слу-
чае: благополучие семьи подтачивалось изнутри болезнью Анас-
тасии Ивановны, а благополучие и внешние успехи Российской
империи – болезнью её тыла. И жить им обеим (империи и се-
мье) оставалось почти одинаковое время.
* * *
Увидев вероятность русской победы, Румыния вступила в вой-
ну против Германии, не будучи к этой войне готовой. Это дало
германскому генеральному штабу новую возможность: быстро и
решительно разгромить румынскую армию и двинуть “железные
фланги” фельдмаршала Макензена в стратегический обход лево-
го фланга русских. Но вскоре они были остановлены силами
вновь созданного русского румынского фронта. Большинство
этих сил и их снабжение были переброшены по Чёрному морю
Транспортной флотилией флота. И, как при Трапезунде, обош-
лось без потерь. Чёрное море стало, как говорили моряки, “рус-
ским озером”.
15 июля 1916 года Высочайшим приказом Казимир Владими-
рович Дзиковицкий был произведён в подпоручики, но до само-
го Дзиковицкого известие об этом ещё долго не дойдёт, и он
продолжал носить погоны прапорщика.
31 июля 1916 года Высочайшим приказом прапорщик Казимир
Владимирович Дзиковицкий был официально переведён в 491-й
пехотный Варнавинский полк на Кавказ, хотя фактически он ту-
да прибыл и был внесён в списки прикомандированных уже 23
марта 1916 года.
28 августа 1916 года Казимир Владимирович Дзиковицкий
был назначен начальником бомбомётной команды.
* * *
К концу лета положение с продовольствием в России обостри-
лось настолько, что стало уже угрожать существованию государ-
ства. «С осени 1916 года, в связи с острым дефицитом продо-
330
вольствия, не только шестнадцатимиллионная армия, но и тыло-
вое население стало переводиться на государственное снабже-
ние. Тогда же появились и “хвосты”, многочасовые – порой на
всю ночь – очереди за хлебом и другими продуктами. Тогда же
начались и “продовольственные беспорядки” – разгром лавок и
тому подобное» (Бордюгов Г.).
Тяжёлое продовольственное положение в стране отразилось и
на семье Ивана Францевича Дзиковицкого, которому уже не хва-
тало денег для полноценного питания детей и больной Анаста-
сии Ивановны. Правда, положение несколько спасал местный
священник отец Иаков (Лебедович), бывший другом семьи Дзи-
ковицких. Время от времени он из тех пожертвований, что ему
несли прихожане, отправлял к дому Дзиковицких телегу с про-
дуктовыми гостинцами.
К 1 сентября, когда в гимназии начинались занятия, старшие
дочери Ивана Францевича Дзиковицкого уехали из Погребищ в
Бердичев, где впервые в жизни им пришлось жить самостоятель-
но, квартируя у знакомых, в том числе у отца Иоанна (Карпин-
ского), который преподавал в их гимназии Закон Божий.
* * *
2 сентября 1916 года в бою севернее деревни Эссели всё ещё
прапорщик Казимир Дзиковицкий был ранен осколком гранаты
– касательная рана правой лопатки. Ему было прописано лече-
ние: смазывание иодной настойкой и повязка.
11 октября 1916 года “за отличия в делах против неприятеля”
приказом по Кавказской армии Казимир Дзиковицкий был пожа-
лован орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами и бан-
том.
17 октября в киевском римско-католическом приходском кос-
тёле Святого Александра Казимир Владимирович Дзиковицкий
обвенчался с Марией Студзинской, с которой был знаком ещё во
время своего довоенного жительства в Киеве. В метрической вы-
писи о бракосочетании было сказано: «1916 года октября 17 дня
331
в Киевском римско-католическом костёле Святого Александра
ксёндз каноник Антони Олендзкий, Законоучитель, благословил
брак на основании циркуляра господина Управляющего Луцко-
Житомирской римско-католической епархией от 2-го июля 1915
года за № 1490 на время войны. Прапорщика 491 пехотного Вар-
навинского полка Казимира Дзиковицкого, холостого, лет 24, с
дочерью дворянина Мариею Студзинскою, девицею двадцати
одного года, обоих его костёла прихожан, римско-католического
исповедания... Владимира и Казимиры (урождённой Мольской)
Дзиковицких, законных супругов сына, с Александра и Еуфемии
(урождённой Шиманской) Студзинских, законных супругов
дочерью, браком сочетал...» (РГВИА).
* * *
Примерно в октябре Анастасии Ивановне Дзиковицкой опять
стало плохо и она вновь слегла в постель. Поскольку здесь не
было приличных условий для лечения, пришлось везти её в Бер-
дичев, где к ней вновь зачастил доктор Вурвар. Опять приходила
сидеть с больной Александра Харлампиевна, но теперь уже на-
дежд на поправку не было. Болезнь достигла уже последней ста-
дии, которую из-за частого кашля с кровью называли тогда ча-
хоткой. Была проделана операция по вливанию физиологичес-
кого раствора в надежде продлить жизнь, но, видимо, она была
сделана не достаточно стерильно, и в месте вливания, на груди,
образовался нарыв.
Уже чувствуя приближение смерти, Анастасия Ивановна раз-
давала знакомым свои лучшие платья, которые ей уже не при-
дётся носить. Часто, когда её взгляд останавливался на малень-
кой дочке Марусеньке, из её глаз молча катились слёзы...
* * *
По Спискам медицинских работников за 1916 год Антоний-
Амвросий Альбинович Дзиковицкий продолжал находиться на
должности земского врача в городе Сквира Киевской губернии.
332
29 октября 1916 года Казимир Владимирович Дзиковицкий
приказом по Кавказской армии получил новую награду за бое-
вые отличия – орден Святой Анны 4-й степени с надписью “За
храбрость”.
В качестве одной из предпринятых немцами мер для почётно-
го заключения войны, причём второстепенной, стало провозгла-
шение 5 ноября 1916 года самостоятельного Царства Польского.
При этом был обойдён главный вопрос, интересовавший Поль-
скую верхушку, – границы.
10 ноября 1916 года подпоручик Казимир Владимирович Дзи-
ковицкий был командирован в Петроград за получением бомбо-
мётов.
В качестве органа управления оккупированными Германией
польскими территориями в декабре 1916 года был создан Вре-
менный Государственный совет. В ответ на германское провоз-
глашение польского Временного Государственного совета рос-
сийское Министерство иностранных дел 12 декабря 1916 года
вяло заявило, что Россия стремится к созданию “свободной
Польши” из всех её трёх частей. Однако о границах её тоже ни-
чего не было сказано. В декабре 1916 – январе 1917 года рус-
ским властям было не до Польши. Так, в дневнике Николая II за
этот период много говорится о Распутине и ни слова о Польше.
Для того, чтобы как-то ослабить напряжённость в сельском хо-
зяйстве в связи с нехваткой рабочих рук, стали использовать в
хозяйствах работников из числа пленных солдат австро-венгер-
ской армии. Так подошёл к концу этот тяжёлый год. 1917 год
должен был стать победным. Противники России уже были на
грани краха, у них начался голод, в армию призывали 17-ти и
45-тилетних. Россия же отнюдь не надорвалась. Учёт боевых по-
терь, который тогда вёлся очень скрупулёзно, согласно послед-
ней сводке от 13 февраля (по юлианскому стилю) 1917 года со-
ставил в русской армии убитыми и умершими от ран по всем
фронтам – 598.764 офицеров и нижних чинов. Для сравнения: в
333
германской армии на тот же период погибло 1.050.000, во фран-
цузской – 850.000 человек.
Кроме того, за годы войны Россия совершила гигантский про-
мышленный рывок, валовый объём продукции в 1916 году со-
ставил 121,5% по сравнению с 1913 годом, производственный
потенциал России с 1914 до начала 1917 года вырос на 40%.
Возникло 3 тысячи новых заводов и фабрик. По выпуску орудий
Россия в 1916 году обогнала Англию и Францию, он увеличился
в 10 раз, выпуск снарядов – в 20 раз, винтовок – в 11 раз.
Никакой разрухой и не пахло. Наоборот, все современники от-
мечают, что сельская местность, несмотря на уход части муж-
чин, разбогатела. Армейские поставщики, снабженцы промыш-
ленных предприятий скупали по высоким ценам всё – кожу, са-
ло, масло, зерно, скот, шерсть. Хорунжий Елисеев, ездивший на
побывку, описывал, что казачьи станицы стали жить намного
богаче, в хатах появилось много дорогих вещей – часы, швейные
машинки, зеркала, казачки покупали нарядные “городские” пла-
тья.
Накануне 1917 года практически все в Европе полагали, что он
станет годом победы над Германией. Русско-французско-анг-
лийской коалиции противостояла уже почти полностью обеск-
ровленная и истощённая Германия. Австро-Венгрия рассыпалась
на составлявшие её народы. Бывший во время войны морским
министром Великобритании У. Черчилль, располагавший как
официальными, так и агентурными данными, категорически ут-
верждал, что Россия стояла у самого порога победы. Даже один
из двух вождей большевиков – В. Ульянов (Ленин) в декабре
1916 года в Швейцарии на съезде социал-демократов заявил, что
хотя большевики и должны стремиться к революции в России,
но необходимо сознавать, что эта цель при их жизни не может
быть достигнута.
Однако тыловая болезнь России, многократно усиленная пу-
тём денежных вливаний германского генштаба и международ-
334
ного еврейского финансового лобби в наиболее революционные
организации внутри страны, изменила естественный ход исто-
рии.
* * *
В начале 1917 года положение в стране осложнилось. В отли-
чие от деревни, тяжело обстояло дело с продовольственным
снабжением городов, население которых голодало. Назначенная
министерством земледелия в конце 1916 года хлебная развёрст-
ка провалилась. Правительство ввело хлебные карточки и объя-
вило продовольственное дело основной задачей внутренней по-
литики, но это нисколько не поправило положение. В январе
1917 года Департамент полиции сообщал: «Если население ещё
не устраивает голодные бунты, то это не означает, что оно их не
устроит в самом ближайшем будущем, озлобление растёт и кон-
ца его росту не видать». Охранное отделение докладывало, что
«политический момент напоминает канун 1905 года».
В конце января 1917 года Петроград оказался на грани голода,
появились длинные очереди за хлебом. Хотя причина этого до
сих пор остаётся не до конца выясненной, поскольку на подъезд-
ных путях стояли эшелоны с хлебом, которые в столицу кто-то
умышленно не пускал, явно стремясь вызвать взрыв народного
возмущения.
Интересны дневниковые записи накануне Февральской рево-
люции 1917 года монархиста-метафизика Льва Тихомирова,
жившего в Москве. Его трудно заподозрить в любви к левым. Но
даже у него, верного власти консерватора, описывается картина
распада продовольственного рынка (это и послужило одной из
главных причин революции) и привилегий бюрократии.
«20 января. Я часто ломаю голову над вопросом, чем можно
спасти монархию? И право – не вижу средств. Самое главное в
том, что государь не может, конечно, переродиться и изменить
своего характера. Он может только вечно колебаться и постоян-
но переходить от плана к плану.
335
4 февраля: Завтра начнётся Масленица. А ничего нет. Едва до-
были молока. Мяса – один раз совсем не добились. Ни печь бли-
ны не из чего, ни есть не с чем. Мне-то, лично, всё равно, нечем.
Но прочим?
Я уверен, что у немцев меньше лишений, по крайней мере, бо-
лее равномерно. У нас есть класс, имеющий доступ к военным и
административным запасам, и он – излишествует. У офицеров –
что угодно! А солдат кормят скверно.
5 февраля: Готовятся ввести карточки на хлеб с воспрещением
продажи муки. Это будет очень тяжёлый удар, так как булочные
пекут затхлый хлеб крайне плохой выпечки. Не знаю, как Герма-
ния, а мы уже вошли в стадию хронического недоедания, голо-
дания.
10 февраля: Хлеба всё меньше, и голодающая публика стано-
вится все обозлённее. Рассказывали об одной булочной, где в
толпе кричали: “Долой правительство”, “Долой градоначаль-
ника”. Спекуляция на муку ужасна. Продают огромные коли-
чества, но мешками – по 120 рублей (сто двадцать) за мешок. В
течение двух месяцев цену раздули с 25 рублей до 120. Это – яв-
ный разбой. Но, очевидно, богатые люди покупают.
Из числа жителей блаженствуют городские служащие, кото-
рых, с их семьями, насчитано 145.000 душ. Собственно служа-
щих 20.000 высших и 40.000 низших. Одна из низших служа-
щих, молодая работница, рассказывала, что каждый служащий
получает бесплатно по 6 французских булок, 2 фунта ситника и
6 фунтов чёрного хлеба. Она продала нам несколько булок: пре-
восходная белая мука и прекрасно выпечены. Мы же в булочных
получаем за деньги свою жалкую порцию из какого-то тёмного,
невкусного хлеба, иногда из затхлой муки.
Городское управление, очевидно, закармливает своих рабочих,
чтобы не бунтовали против него. Мне кажется, что хуже не мо-
жет быть. И всё идет к перевороту».
* * *
336
Поскольку в результате кровопролитных сражений состав рус-
ской армии почти полностью сменился и она теперь состояла из
вчерашнего тылового населения, болезнь тыла – недовольство и
неверие в правительство, неумение и нежелание воевать, него-
товность к тяжёлой окопной жизни и просто отсутствие дисцип-
лины – перенеслась в действующую армию, начав свою разру-
шительную работу уже в среде самого армейского организма.
* * *
Незадолго до кончины больную Анастасию Ивановну Дзико-
вицкую перевезли опять к мужу в Погребище, откуда ей уже не
суждено было вернуться.
21 января 1917 года, успешно выполнив задание в Петрограде
и получив бомбомёты, вернулся в свою часть на Кавказ подпо-
ручик Казимир Владимирович Дзиковицкий. А на следующий
день, 22 января 1917 года, в возрасте всего 34 лет в Киевской гу-
бернии в селе Погребище скончалась Анастасия Ивановна Дзи-
ковицкая. Так завершилась земная жизнь любящей и любимой
жены Ивана Францевича, на руках которого теперь осталось
шестеро детей, которых отныне он один обязан был поставить
на ноги. С согласия священника отца Иакова Анастасию Ива-
новну похоронили внутри церковной ограды местной церкви.
А 23 января на Кавказе вновь был отправлен в командировку
подпоручик Казимир Владимирович Дзиковицкий. На этот раз –
в город Батум за получением бомбомётов и снарядов к ним.
Прибыв и получив в Батуме бомбомёты и снаряды, Казимир
Дзиковицкий завершал своё командировочное задание.
Но уже после загрузки судна, – транспорта № 61 “Святогор”, –
в устье реки Чорох, которая впадает в Чёрное море вблизи Бату-
ма, произошло неожиданное несчастье. “Святогор” 2 февраля
(15 февраля по новому стилю) 1917 года столкнулся с русским
же эсминцем. Повреждённый эсминец на долгие годы оказался
прикованным к причальной стенке завода в Севастополе, а судь-
ба “Святогора” оказалась плачевнее: в короткий срок он затонул.
337
Подпоручик Казимир Владимирович-Альбинович Дзиковицкий,
находившийся на транспорте “Святогор”, как и большинство
пассажиров на судне, погиб (скорее всего, утонул). Было ему то-
гда всего 24 с половиной года, а его жене – 21 с половиной. Де-
тей завести они не успели.
Таким образом ушли из жизни с разницей в 11 дней 34-летняя
Анастасия Ивановна Дзиковицкая, мать шестерых детей, и 24-
летний Казимир Владимирович Дзиковицкий, только недавно
создавший семью…
Хорошо ещё, что они оба не увидели того, что стало проис-
ходить на территории Российской империи в дальнейшем. Бог
избавил их от ужасов гражданской смуты. Их смерти практичес-
ки совпали по времени со смертью самой Российской империи.
IV. ВТОРАЯ РУССКАЯ СМУТА (1917 – 1920 годы)
Кажется, никогда этого и не было: ни
славной армии, ни чудесных солдат,
ни офицеров-героев, ни милой, беспечной,
уютной, доброй русской жизни.
А.И. Куприн
26 февраля в Петрограде «на улицах было совершенно спо-
койно, но очень пусто. И было это спокойствие неприятно, ибо
мы отлично знали, отчего стали трамваи, отчего нет извозчиков.
Вот уже три дня в Петрограде не стало хлеба» (Шульгин В.).
27 февраля толпы народа залили помещения Государственной
думы, правительство просто исчезло, распалось. Дума стала как
бы новым органом власти. «В эту же ночь, если не ошибаюсь,
одну из комнат занял “Исполком Совдепа”. Это дикое в то время
название обозначало: “Исполнительный комитет Совета солдат-
ских и рабочих депутатов”» (Шульгин В.).
338
Один из влиятельнейших заговорщиков против монархии – де-
путат Государственной думы Милюков – оставил письмо, объяс-
няющее причины свершения так называемой “Февральской ре-
волюции” именно тогда, накануне победоносного завершения
войны с Германией. Он писал: «Ждать больше мы не могли, ибо
знали, что в конце апреля или в начале мая наша армия должна
была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне
прекратили бы всякие намёки на недовольство и вызвали бы в
стране взрыв патриотизма и ликования…» (Некрасов Г.).
Собственно, никакой “революции” в 1917 году не было. Собы-
тия в Петрограде в феврале-марте 1917 года – это никакая не ре-
волюция, а банальный государственный переворот, точнее воен-
ный переворот, осуществлённый высшими военными чинами по
указке с Запада. Во всей этой “революции” было что-то опере-
точное: великие князья царствующего дома Романовых бодро
маршировали во главе революционных колонн и присягали Ду-
ме и её Временному правительству.
Разложению армии и падению дисциплины в немалой степени
способствовал печально известный приказ Петроградского Со-
вета рабочих и солдатских депутатов, образованного лишь 27
февраля, за №1 от 1 марта 1917 года “О демократизации армии”.
Согласно ему в воинских частях и на судах военного флота из-
бирались комитеты из выборных представителей нижних чинов
с подчинением Совету рабочих и солдатских депутатов “во всех
своих политических выступлениях”. Отменялось “вставание во
фронт и обязательное отдание чести вне службы” и “титулова-
ние офицеров”. Всё оружие отныне должно было находиться
под контролем ротных и батальонных комитетов и “ни в коем
случае” не выдаваться офицерам “даже по их требованиям”.
В ночь на 3 марта 1917 года под давлением своих генералов
император Николай II подписал Манифест об отречении от прес-
тола. Временный комитет Государственной думы по соглаше-
339
нию с Петроградским Советом сформировал Временное прави-
тельство.
Те, кто уничтожал монархию в России в 1917 году, думали,
что у них всё под контролем. Думали так: вот уйдёт прогерман-
ская семья Романовых, склоняющаяся к сепаратному миру, к
власти придёт проанглийское (масонское) Временное правитель-
ство князя Львова, полностью подконтрольное Антанте, и всё
будет нормально. Но после отречения Николая и Михаила Рома-
новых рвануло так, что Россия до сих пор не может очухаться от
потрясения.
Контроль над армией был практически утрачен. В результате
начавшейся целенаправленной кампании офицеры как армии,
так и флота, обвинённые в буржуазности и приверженности к
старому строю, ежедневно подвергались оскорблениям, избие-
ниям и порой мученической смерти. 3 марта 1917 года был убит
командир 2-й бригады линкоров адмирал А.К. Небольсин, а 4
марта – командующий Балтийским флотом вице-адмирал А.И.
Непенин. Один только Балтийский флот потерял убитыми 120
офицеров. Бунты на кораблях, падение дисциплины, дезертир-
ство стали в те дни обычным явлением.
Капитан Б.П. Дудоров, организатор авиации на Балтике, став-
ший впоследствии контр-адмиралом, в письме А.В. Колчаку от
10 марта 1917 года сообщал о событиях, происходивших в Крон-
штадте: «Там убито свыше 100 офицеров… На площади перед
собором, говорят, стояли ящики, в которые сваливались тела, и
рассказывают, что когда один ящик оказался не полон, кто-то
крикнул: “Здесь ещё для двоих место есть, ловите кого-нибудь”.
Поймали какого-то проходившего прапорщика и тут же, убив,
бросили в ящик. Офицеры все арестованы».
* * *
Когда до Бердичева дошло известие о свержении самодержа-
вия, повсеместно происходили митинги, собрания. Торжествую-
щее быдло, ещё не зная о своей незавидной будущности, позд-
340
равляло одно другого, срывало вывески с царским гербом, раз-
рушило памятник Александру II Освободителю. Власть перешла
в руки так называемого гражданского комитета – органа Вре-
менного правительства.
9 марта 1917 года в городе прошла демонстрация с участием
войск гарнизона. В тот же день создан также Совет рабочих и
солдатских депутатов. Весь тыл стал сплошной площадкой для
митингов, речей и критики государства. Лишь фронт ещё не
дрогнул и стеной стоял против врага.
Одним из первых среди крупных военачальников присягнул
Временному правительству генерал Брусилов. 11 марта присягу
принимали войска, расположенные в Бердичеве. На площади в
каре выстроились части, их окружала огромная толпа народа.
Над головами колыхались красные флаги с надписями: “Да
здравствует Государственная дума и народ!”, “Боже, храни на-
род и армию!”. В 10 часов утра в автомобиле приехал Брусилов.
Когда окончилась официальная часть, солдаты и горожане окру-
жили прославленного генерала, подняли его на руки и понесли
впереди процессии к зданию штаба.
При этом война, несмотря на переворот, официально ещё про-
должалась. Тайные переговоры Австро-Венгрии с Францией,
Англией и Италией велись весь март 1917 года. Россию о них
никто не информировал, что само по себе было предательством.
Но теперь с ней перестали считаться и воспринимать как силу.
Судя по всему, Иван Францевич находился в это время в Бер-
дичеве и принимал участие в этих мероприятиях. Старые судеб-
ные органы были сохранены Временным правительством, и по-
тому он вскоре вновь отбыл в Погребище. Сюда известия о сто-
личных событиях пришли «в начале марта 1917 года. В конце
марта в местечко приехал депутат Петроградского Совета сол-
датских депутатов В.А. Присяжнюк с поручением помочь орга-
низации Советов крестьянских депутатов на местах» (История
341
городов и сёл Украинской ССР). Это был человек, о котором от-
крыто говорили, что он дезертировал с фронта.
* * *
Февральская революция кардинально изменила ситуацию с так
называемым “польским вопросом”. Уже 14 (27) марта 1917 года
Петроградский совет декларировал право наций на самоопреде-
ление. Это решение спровоцировало взрыв сепаратистских наст-
роений по всей империи.
17 (30) марта 1917 года Временное правительство России зая-
вило о необходимости создания независимого польского госу-
дарства, находящегося с ней в военном союзе, но планировало
сделать это не ранее окончания войны и по решению Учреди-
тельного собрания.
6 апреля 1917 года польский Временный Государственный со-
вет заявил, что одобряет декларацию русского Временного пра-
вительства, но принадлежность территорий между Польшей и
Россией должна решаться совместно в Варшаве и Петрограде, а
не односторонне Учредительным собранием.
* * *
После Февраля продовольственный кризис продолжал обост-
ряться. В связи с ростом массового движения крестьян, которые
требовали решения аграрного вопроса, а во многих случаях са-
мочинно захватывали помещичьи земли, в апреле 1917 года Вре-
менное правительство сделало попытку утихомирить крестьян
путём создания в стране разветвлённой системы земельных ко-
митетов. Их главная задача заключалась в сборе материала для
подготовки законопроекта по земельному вопросу, который
предполагалось вынести на рассмотрение Учредительного соб-
рания. В этот ряд мер входил и выпуск продовольственных кар-
точек. После постановления Временного правительства от 29 ап-
реля 1917 года они были введены повсеместно. «Временное пра-
вительство в мае 1917 года создало широкую сеть продоволь-
ственных органов на местах – губернские, уездные, городские и
342
волостные продовольственные комитеты» (История государства
и права СССР), в одном из которых – в уездном Бердичевском –
стал сотрудничать и Иван Дзиковицкий. Должность его испол-
нялась на общественных началах и за свою работу в уездном
продовольственном комитете (упродкоме) он ничего не получал.
Находясь часто на выездах и встречаясь со многими людьми,
Дзиковицкий, случалось, обращал на себя внимание женщин.
42-летний вдовец выглядел неплохо, и его общественное поло-
жение также могло показаться тогда далеко не худшим. Неко-
торые из женщин появлялись в его доме в качестве гостий, рас-
сматривая в перспективе возможность замужества. Однако ощу-
тимый привесок в лице 6-х детей, начинавших, к тому же, в при-
сутствии гостий вести себя совершенно неуправляемо, не созда-
вал, естественно, благоприятных условий для венчания.
Как-то Иван Францевич познакомился с довольно ещё моло-
дой и привлекательной вдовой-помещицей, и та приезжала к
Дзиковицкому даже не один, а два или три раза. Но, несмотря на
приказания и уговоры Ивана Францевича и усилия этой женщи-
ны найти общий язык с детьми, из планов так ничего и не выш-
ло.
После её последнего отъезда Иван Францевич высказал детям
в сердцах, что он старался найти хорошую и добрую женщину,
которая смогла бы заменить им мать, но они не захотели понять,
что ему тяжело нести на своих плечах домашние заботы и одно-
временно работать и содержать всех. Но, как часто это бывает у
детей, они понимали только одно – что у них была своя родная
мама, а эта женщина для них чужой человек.
После неудач с планами устройства семейной жизни по-
новому, единственной женщиной, имевшей постоянный свобод-
ный вход в дом Дзиковицких, оставалась молодая учительница
Неонила Макарьевна Сисецкая, которая, будучи лет на 20 или
более, моложе Ивана Францевича, была, тем не менее, влюблена
в него.
343
Иван Францевич Дзиковицкий в мае 1917 года
344
Видимо, это о её родственнике в “Киевских губернских ведо-
мостях” за 1916 год упоминалось: «Назначен временно испол-
няющим обязанности секретаря при мировом судье 7 участка
Бердичевского судебно-мирового округа с 1 марта 1916 года сын
гражданина Георгий Георгиевич Сисецкий». Она занималась по
школьной программе с младшими детьми – Геннадием и Марией
– и была, будучи сама одинокой, добрым другом всей семьи,
включая детей.
* * *
В мае 1917 года в Киеве была образована Центральная Рада
Украины во главе с президентом Грушевским.
В тяжёлых внутриполитических условиях, постоянно обост-
ряемых подрывной деятельностью большевистской партии под
руководством Троцкого и Ленина и их более мелких сторонни-
ков и временных союзников из других партий, Россия остава-
лась в состоянии войны с Германией. В то время, как под влия-
нием революционной пропаганды происходило моральное и ор-
ганизационное разложение русской армии, Временное прави-
тельство решило сделать ставку на формирование отдельных
частей, подбираемых по национальному признаку. 20 мая 1917
года сын родственников – Ливерских – прапорщик Болеслав
Антонович был отправлен к новому месту службы в запасной
полк Польской бригады, где уже 7 июня его произвели в под-
поручики с зачислением по армейской пехоте. В русле такой по-
литики в июне 1917 года в Петрограде собрался Общероссий-
ский съезд военнослужащих-поляков, на котором было одобрено
решение о создании на территории России автономных польских
вооружённых сил. За формированием польских корпусов дол-
жен был наблюдать созданный съездом Главный польский вой-
сковой комитет.
Во исполнение договора с союзниками Временное правитель-
ство приняло решение о наступлении по всему германскому
фронту, которое наметило на 18 июня 1917 года. Но большевики
345
не только разгласили планы правительства, но и развернули в
полуразложившейся армии агитацию за невыполнение данного
приказа. В результате только на одном Западном фронте из 15
дивизий, получивших приказ о наступлении, 10 не вышли даже
на исходные позиции. Генерал Брусилов, ставший к этому вре-
мени Верховным главнокомандующим, в донесении военному
министру писал: «В некоторых полках открыто заявляют, что
для них кроме Ленина нет других авторитетов». И только на
Юго-Западном фронте 8-я армия под командованием генерала
Л.Г. Корнилова смогла провести успешное наступление в Гали-
ции, приведшее к почти 30-километровому прорыву фронта. Это
произошло благодаря укреплению Корниловым воинской дис-
циплины. Корнилов, несмотря на жёсткие меры, в том числе вве-
дение смертной казни, своей простотой, личной храбростью и
решительностью сумел завоевать популярность среди подчинён-
ных ему офицеров и солдат.
Последний атаман Всевеликого Войска Донского генерал-
лейтенант А.П. Богаевский говорил впоследствии о правлении
Временного правительства так: «Благодаря сентиментальности
господ Керенских и К, своевременно не расстрелявших Ленина
и всю сволочь, которую немцы преподнесли нам в запечатанном
вагоне, погибла Россия, пролилися реки крови и напрасно по-
гибли десятки миллионов людей, замученных большевиками и
погибших от голода. А ведь что стоило тому же Керенскому по-
слать в своё время только одну роту надёжных солдат к дворцу
Кшесинской и тут же, на Троицкой площади, на том самом мес-
те, где двести лет тому назад грозный Пётр вешал изменников и
казнокрадов, подвесить бы всю эту тёплую компанию, которая
совершенно безнаказанно, открыто призывала солдат к измене».
Неудача наступления обошлась русской армии в 60 тысяч но-
вых жертв и, в свою очередь, ускорила нарастание всеобщего
хаоса, развала, кризиса. Из состава Временного правительства
вышли кадеты, а большевики и анархисты уже всерьёз решали
346
вопрос военного переворота и захвата единоличной власти.
Лишь колебания в среде руководства большевиков спасли тогда
Россию, ибо отменённый в самое последнее время переворот вы-
лился в антиправительственную демонстрацию 4 июля, сопро-
вождавшуюся в Петрограде погромами и грабежами винных ла-
вок и магазинов.
Толпы демонстрантов были разогнаны войсками, и, в частнос-
ти, Киевский Совет рабочих депутатов, в котором большевики
не преобладали, в тот же день одобрил действия правительства.
7 июля был издан приказ об аресте Ленина, но тот скрылся. На
короткое время положение власти укрепилось, но, в условиях
продолжающего нарастать хозяйственного и, в первую очередь,
продовольственного развала, такое состояние не могло быть
длительным.
* * *
В июле 1917 года началось формирование польских корпусов
на территории Белоруссии и Украины, однако дело поначалу
шло довольно вяло. В июле 1917 года по примеру соседней Ук-
раины была образована Центральная Рада белорусских органи-
заций.
С октября 1917 года Центральная Рада белорусских организа-
ций стала называться Большой Радой.
* * *
В июле – августе резко возросло число крестьянских выступ-
лений. Волнения на почве недостатка хлеба, сопровождавшиеся,
как правило, разгромом складов и лавок, были зафиксированы в
Московской, Орловской, Казанской, Киевской губерниях. Так,
31 июля в Бердичевскую уездную комиссию сообщалось, что
«крестьяне села Красовки и деревни Чехи самовольно рубят цер-
ковный лес и продают» (Борьба за власть Советов на Киевщине).
Начальник снабжения Юго-Западного фронта генерал Эльснер 1
августа сообщал начальнику штаба фронта генералу Маркову:
«Председатель Бердичевской уездной продовольственной упра-
347
вы обращался ко мне за назначением в уезд казачьей сотни для
прекращения многих насилий со стороны крестьян над владель-
цами при уборке урожая, равно для осуществления обязатель-
ных постановлений главнокомандующего и приказа министра
продовольствия в отношении успешного сбора хлебов.
Так как вследствие недостатка казачьих частей в моём распо-
ряжении я выделить в Бердичев особой части не могу, прошу
предоставить для временных командировок в уезд по ходатай-
ствам председателя Бердичевской продуправы одну из находя-
щихся при штабе фронта казачьих сотен 49-го Донского полка»
(Борьба за власть Советов на Киевщине).
При таком положении дел в стране, видя бессилие правитель-
ства и его неспособность остановить катастрофу, в среде части
офицерства всё более популярными становились идеи установ-
ления в России твёрдого военно-административного управления.
Заговор по противодействию большевикам и анархистам стал
созревать в конце июля – начале августа и возглавил его извест-
ный герой войны и участник Брусиловского прорыва, назначен-
ный с 19 июля Верховным главнокомандующим генерал Л.Г.
Корнилов.
Центром заговора стала его ставка в Могилёве, а опорные
пункты возникли во многих городах и районах и, в частности,
главнейшим из них стал штаб Юго-Западного фронта в Берди-
чеве. Здесь его возглавил также ветеран Брусиловского прорыва
генерал А.И. Деникин. Государственное совещание, проходив-
шее в Москве 13 – 15 августа 1917 года, стало звёздным часом
Корнилова: везде, где он появлялся, его встречали цветами и
овациями. Верховный главнокомандующий говорил о необходи-
мости восстановления и сохранения сильной армии, ибо без неё
“нет свободной России, нет спасения родины”. Он заявил также
о необходимости поднять престиж офицеров, ограничить дея-
тельность комитетов и тем более их вмешательство в вопросы
оперативного характера. В лихорадящей России носились слухи
348
о намеченном на конец августа большевистско-анархистском пе-
ревороте, и главной задачей заговора было недопущение такого
поворота событий.
* * *
18 августа за отличия в боях против неприятеля племянник
Ивана Францевича – приближавшийся к своему 22-летию под-
поручик Болеслав Антонович Ливерский – приказом по 11-й ар-
мии был награждён орденом святого Станислава 3-й степени с
мечами и бантом.
21 августа бердичевский уездный комиссар Мамелюк сообщил
губернскому комиссару: «В Погребище в ярмарочный день про-
изошли волнения на почве дороговизны товаров. Погром пред-
отвращён. Послана временная военная охрана. Сейчас спокойно.
Прошу о скорейшей высылке в моё распоряжение воинской час-
ти. Землевладельцы в напряжённом состоянии». Однако, не-
смотря на то, что уездный комиссар посчитал погром предотвра-
щённым, ночью в Погребище загорелась мельница и располо-
женные рядом хлебные амбары. Дзиковицкие, жившие в отдале-
нии от местечка, в вечерней темноте слышали звон колокола в
Погребище и видели зарево огромного пожара, опалявшего чёр-
ное ночное небо.
Местный земельный комитет, как и другие комитеты в стране
призванный, среди прочего, способствовать разрешению конф-
ликтов мирным путём, часто занимал прямо противоположную
позицию, обостряя ситуацию, а то и провоцируя крестьян и бед-
ноту на беспорядки и бесчинства. Ни для кого не было слишком
большой тайной, кто был главным подстрекателем. После ука-
занных выше событий – беспорядков и пожара – на встрече с
крестьянами Иван Дзиковицкий открыто заявил, что подбивает
на беззаконные поступки никто иной, как Присяжнюк.
* * *
В условиях пропагандистской истерии большевиков и прочих
революционеров, использовавших любую демагогию в целях
349
привлечения на свою сторону неграмотного и запутавшегося
люда, не гнушавшихся откровенным попранием государствен-
ных интересов России ради собственной выгоды и захвата влас-
ти, не приходится удивляться тому, что большинство офицерст-
ва, да и других патриотически настроенных кругов, воспринима-
ло деятельность большевиков как “удар в спину”. Корнилов,
наиболее полно воплотивший в своём выступлении настроения
офицерства, накануне его писал одному из своих ближайших
сподвижников, генералу А.С. Лукомскому: «Как вам известно,
все донесения нашей контрразведки сходятся на том, что новое
выступление большевиков произойдёт в Петрограде в конце это-
го месяца. По опыту 20 апреля и 3 – 4 июля я убеждён, что слиз-
няки, сидящие в составе Временного правительства, будут сме-
щены, а если чудом Временное правительство останется у влас-
ти, то при благоприятном участии таких господ, как Черновы,
главари большевиков и Совет рабочих и солдатских депутатов
останутся безнаказанными. Пора немецких ставленников и шпи-
онов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдат-
ских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не
собрался. Вы правы, конный корпус я передвигаю главным обра-
зом для того, чтобы к концу августа подтянуть его к Петрограду,
и если выступление большевиков состоится, то расправиться с
предателями родины как следует».
* * *
Западные союзники России в это время проводили собствен-
ную политику, мало заботясь о внутрироссийских делах. Англия
и Франция не хотели отдать формирование польской государст-
венности на откуп Германии и Австро-Венгрии, и в августе 1917
года в Париже был создан Польский национальный комитет. В
комитете преобладающим влиянием пользовалась основная пар-
тия польской буржуазии – “национальные демократы” (эндеки)
и её лидеры – Р. Дмовский, Ст. Грабский и близкий им И. Па-
350
деревский. Правительства Франции, Англии, Италии и США
признали комитет “официальной политической организацией”.
В Варшаве 12 сентября 1917 года вместо Временного Государ-
ственного совета был создан Регентский совет, он подтвердил
позицию своего предшественника о решении вопроса россий-
ско-польских границ совместно обеими сторонами, хотя на тот
момент все эти заявления были лишь простой декларацией, так
как территория Польши всё ещё была занята германскими и авс-
тро-венгерскими войсками.
* * *
В России же в связи с ожидавшимся большевистско-анархист-
ским мятежом премьер-министр А.Ф. Керенский согласился с
мнением Верховного главнокомандующего о необходимости на-
править в столицу верные воинские части, которые смогут под-
держать порядок в городе. В результате недопонимания и, веро-
ятно, из-за боязни дальнейшего роста популярности Корнилова,
премьер Керенский после очередных переговоров с генералом
направил ему 27 августа телеграмму об отрешении от должности
Верховного главнокомандующего. Корнилов, посчитав, что вос-
стание большевиков уже началось и на Керенского оказывают
давление, отказался повиноваться и призвал войска к восстанию
против Временного правительства. 27 августа им был подписан
приказ о продвижении к Петрограду 3-го конного корпуса гене-
рала Крымова и Туземной (Дикой) дивизии в составе шести пол-
ков.
Командование Юго-Западного фронта сразу же объявило о
поддержке Корнилова. Однако даже здесь, в Бердичеве, где раз-
ложение армии было ещё не столь повальным, как на других
фронтах, агитаторы левых партий возбудили большинство сол-
дат и по городу покатилась волна митингов, на которых требова-
лось арестовать в штабе фронта всех сторонников Корнилова во
главе с командующим фронтом Деникиным.
351
Исполком Юго-Западного фронта одобрил резолюцию солдат-
ских митингов с требованием военно-полевого суда над заговор-
щиками и образовал военно-революционный комитет (ВРК). То-
варищ председателя Колчинский пытался помешать аресту заго-
ворщиков, он требовал оставить их на своих постах “под контро-
лем ВРК”, мотивируя это необходимостью “поддержания опера-
тивной работы штаба”. Однако уже 29 августа были арестованы
генералы Деникин, Марков и Орлов в Бердичеве, в Житомире –
начальник снабжения фронта генерал Эльснер, в штабах армий –
все четыре командарма.
* * *
Запрещённые после беспорядков 3 – 4 июля отряды Красной
гвардии были вновь, при благожелательном попустительстве
правительства Керенского, возрождёны и вооружены. Они стали
вполне реальной силой при бессильном Временном правитель-
стве, поскольку состояли из бывших безработных, уголовников
и дезертиров, которых настоящие рабочие откровенно боялись.
Красногвардейцы числились при заводах и фабриках, но не ра-
ботали там, а лишь получали повышенную в сравнении с други-
ми заработную плату. К тому же все лидеры большевиков, аре-
стованные после беспорядков 3 – 4 июля, были теперь выпуще-
ны на свободу и вновь стали готовиться к свержению правитель-
ства и захвату власти.
Корпусу генерала Крымова, развалившемуся под “ударами
агитаторов”, не хватило сил на взятие Петрограда. К 30 августа
его продвижение остановилось, а сам командир застрелился, да-
бы избежать позора невыполнения приказа. 31 августа было
официально объявлено о провале заговора. Члены Временного
правительства подали в отставку, у власти оказалась директория
под председательством Керенского, провозгласившего 1 сентяб-
ря 1917 года установление в России республиканской формы
правления, и страна ускоренными темпами стала катиться к
большевизации и новым потрясениям.
352
Так, в сводке управления по делам милиции от 7 сентября го-
ворилось: «Крестьяне села Безыменного Бердичевского уезда,
удалив из прихода священника Плотницкого, захватили засеян-
ное им поле, сено и продали сад. Власти бездействуют». И это
бездействие уже стало нормой по всей стране.
Чувствуя свою возросшую силу, местные большевики и под-
держивавшие их меньшевики-интернационалисты провели 10 –
12 сентября в Бердичеве конференцию войсковых организаций
РСДРП, на которой порвали свои связи с меньшевиками и соз-
дали так называемое Временное бюро войсковых организаций
Юго-Западного фронта. 23 – 27 сентября в Бердичеве была соб-
рана 2-я конференция, по решениям которой в воинских частях
стали создаваться ВРК частей, которые заявляли о взятии в свои
руки власти и командования. Это было последним этапом перед
окончательным развалом армии.
* * *
Согласно прошению, поданному 29 сентября 1917 года Мари-
ей Александровной, молодой вдовой погибшего подпоручика
Казимира Владимировича Дзиковицкого, ей была назначена
пенсия, которую ей, видимо, так и не пришлось получать из-за
вскоре случившихся в России событий.
* * *
В то время, как в окопах против немцев сидели офицеры, ме-
дики и телефонисты, все остальные солдаты проводили время за
их спинами на непрерывных митингах, на которых шла постоян-
ная агитация за расправу с этими офицерами. «Ситуация была
одинаковой на всех фронтах. Начальник штаба Юго-Западного
фронта Н.Н. Стогов (20 октября 1917 года): “Отношение к офи-
церам, за исключением немногих частей, враждебное и подозри-
тельное. Они постоянно подвергаются унижениям и оскорблени-
ям, причём терпеливое перенесение обид офицерами и жертвы
самолюбием ещё больше раздражают солдат. Постоянно слы-
353
шатся угрозы убийством, отмечены попытки избиения офице-
ров”» (Волков С.).
Единственной реальной силой, находившейся в это время в
Петрограде, способной сплотить людей и противостоять надви-
гающемуся антигосударственному мятежу, был Союз казачьих
Войск во главе с атаманом Дутовым. На 24 октября, в День Ка-
занской Божьей Матери, казаки решили провести праздничный
Крестный ход. А поскольку все они были при оружии и много-
численны, празднование должно было превратиться в грозную
демонстрацию государственно настроенных сил России, способ-
ную предотвратить кризис. Троцкий, игравший в это время бо-
лее важную роль в партии большевиков, был на грани паники.
Однако на помощь разрушителям государства опять пришёл Ке-
ренский, запретивший своим приказом проводить намеченный
Крестный ход. Зато большевики создали параллельные Времен-
ному правительству органы власти – Военно-революционный
комитет (ВРК) – которые, вопреки здравому смыслу, Керенский
приказал не арестовывать.
24 октября в Смольном заседали большевики, решавшие воп-
рос о начале переворота. Руководил совещанием Троцкий, рас-
порядившийся не пускать в здание Ленина, который упорно про-
водил линию на немедленное начало восстания. Тем не менее,
Ленин отправил в Смольный записку, в которой сообщал, что
независимо от решения Совета, верные ему войска уже начали
наступление и вскоре будут в Петрограде. Троцкий испугался и
был вынужден согласиться на все требования, выдвигавшиеся
Лениным.
Что же за войска были за спиной Ленина? Это были немецкие
и австро-венгерские военнопленные, с весны 1917 года содер-
жавшиеся на территории Финляндии и получавшие помощь и
инструкции из германского Генерального штаба. Вся же Фин-
ляндия к осени 1917 года фактически находилась под властью
большевистских советов. В октябре в Финляндию прибыл сторо-
354
жевой корабль “Ястреб”, гружённый немецким стрелковым ору-
жием, переданным в руки военнопленных, которым оно было
хорошо знакомо. Именно надеясь на отряды освобождённых из
плена немцев и на финских большевиков, Ленин двинулся на
русскую столицу. Троцкий, подчиняясь силе оружия, был вы-
нужден уступить первую роль в руководстве большевиков Лени-
ну, который и стал с этих пор символом и главой дальнейшего
революционного разгула.
* * *
25 октября в Петрограде был совершён большевистский пере-
ворот и арестовано Временное правительство. По плану немец-
кого Генерального штаба большевики должны были продер-
жаться у власти год. Этого немцам казалось достаточно для дос-
тижения своих целей. Командование Юго-Западного фронта
русской армии намеревалось отправить в Петроград часть своих
войск с целью ликвидации мятежа, однако противодействие
двух бердичевских советов – солдатского и рабочего, а также
ВРК фронта, задержало выполнение этого решения.
Депутат Государственной думы П.Н. Милюков свидетельст-
вовал о кровавых событиях в Петрограде: «С 7 – 8 часов утра на-
чалась осада Владимирского военного училища… Юнкера и
женский ударный батальон отстреливались до 2 часов и потом
сдались. С той и с другой стороны были убитые и раненые… В
стенах училища пробиты бреши; двери и окна пробиты и разво-
рочены… С момента сдачи толпа вооружённых зверей с диким
рёвом ворвалась в училище и учинила кровавое побоище. Мно-
гие были заколоты штыками, заколоты безоружные!».
Падение Временного правительства ликвидировало даже ту
слабосильную законность, что ещё в какой-то мере сохранялась
на местах. Теперь уже некому и нечем было противопоставить
захлестнувшей всю страну волне анархии, бесчинств и самосу-
дов.
* * *
355
Возбуждённые самогоном “революционные” толпы погреби-
щенских поселян, учинив погромы в местечке, отправились и на
станцию Ржевусскую, дабы покарать здешних “угнетателей тру-
дового народа”. Под их “справедливый гнев” попали начальник
почты Молодыко, страховой агент Мелетицкий и тому подоб-
ные “осколки рухнувшей тирании”. Всего 8 человек. Все они
были выволочены из своих домов, страшно избиты и увезены в
Погребище, где, очевидно, их судьбу решил Присяжнюк.
Иван Дзиковицкий, на своё счастье, в это время находился в
отъезде, а дети, которые в то время ещё не везде начали отвечать
за “вину” родителей, находились на попечении дяди Павла.
После происшедшего предупреждённому Ивану Францевичу
уже нельзя было появляться в своём доме, ибо это грозило ему
смертью. Перепоручив заботы о детях брату Павлу, он выехал в
Бердичев. А в его дом почти каждый день продолжали наведы-
ваться вооружённые “революционеры” и интересоваться отсут-
ствующим хозяином. Когда они были навеселе, шутили: “Снега-
то, вон какие хорошие нынче. Вот хозяин, видать, и катается всё.
Никак домой не соберётся”.
* * *
29 – 31 октября в Киеве вспыхнуло восстание, организованное
большевиками, в результате которого силы штаба Киевского во-
енного округа потерпели поражение и вышли из города. Вопрос
о посылке войск Юго-Западного фронта в Петроград против
большевиков по этой причине был снят окончательно.
Пользуясь развалом Российской империи, в Киеве группа по-
литиков-украинцев во главе с Михаилом Грушевским, объеди-
нившихся в общественную организацию “Центральная Рада”,
ранее уже признанную Временным правительством в качестве
местной власти на Украине, 7 ноября издала универсал, провоз-
гласивший создание независимой Украинской народной респуб-
лики (УНР) в составе России, а себя – высшим органом власти
на Украине. В ответ на это на следующий же день Киевский
356
большевистский ВРК предписал войскам киевского гарнизона
до 12 ноября избрать себе новых командиров частей и подчи-
няться только ВРК. Генеральный секретарь по военным делам
Центральной Рады С. Петлюра издал встречный приказ о непод-
чинении ВРК, но некоторые части всё же предпочли ему, ВРК,
подчиняться. Вскоре на Украине появилось два государства со
столицами в Киеве и Харькове. Естественно, что и харьковское
правительство (советское), и киевское (националистическое)
именно себя считали единственными легитимными представите-
лями народа, а конкурентов – проходимцами и авантюристами.
Так на Украине появилось новое размежевание.
* * *
Архиепископ Евлогий свидетельствовал о первых результатах
большевистской революции в Москве: «Рядами стоят открытые
гробы… Весь храм заставлен ими, только в середине проход. А в
гробах покоятся, – словно срезанные цветы, – молодые, краси-
вые, только что расцветшие жизни: юнкера, студенты… У доро-
гих останков толпятся матери, сёстры, невесты… Много венков,
много цветов… Невиданная, трагическая картина… Похороны
были в ужасную погоду. Ветер, мокрый снег, слякоть… Все при-
легающие к церкви улицы были забиты народом. Это были на-
родные похороны».
18 – 24 ноября в Бердичеве состоялся съезд большевистских
делегатов Юго-Западного фронта, который одобрил начало мир-
ных переговоров большевиков с немцами и вновь создал ВРК
фронта, объявленный ими высшей властью и подчинявшийся
лишь ленинскому Совету Народных Комиссаров и назначенно-
му последним Верховному главнокомандующему.
* * *
Ранее вяло формировавшиеся польские корпуса теперь, в усло-
виях угрозы полной дестабилизации обстановки, получили но-
вый импульс. Главным инспектором польских вооружённых сил
357
на Украине был назначен прежний командир 29-го корпуса рос-
сийской армии генерал Е. Хеннинг-Михаэлис.
Хаос революции пришёл и на земли донских казаков. Писа-
тель Н.З. Колосников рассказывал о ноябре 1917 года так: «Ут-
ром 27-го поезд подошёл к Ростову, захваченному большевика-
ми. Большевики начали обстрел подошедшего поезда. Батальон
быстро выгрузился, построился и пошёл в одну из тех знамени-
тых атак, о которых ещё и сейчас вспоминают советские исто-
рики.
Идя без оружия во весь рост, не сгибаясь, юнкерский батальон
вышиб красных из Балабановской рощи. В этом бою почти пол-
ностью погиб взвод капитана Донского, состоявший из кадетов
Одесского и Орловского корпусов. Найденные трупы мальчиков
были изрешечёны пулевыми и штыковыми ударами».
В ночь на 30 ноября в Киеве национальные “украинизирован-
ные” части (так называемые “сичевики”) Центральной Рады ра-
зоружили те большевистски настроенные части гарнизона, кото-
рые стояли на стороне ВРК. Солдат погрузили в товарные ваго-
ны и отправили за пределы Украины. В Бердичеве войска Цент-
ральной Рады выступили в ночь со 2-го на 3-е декабря, арес-
товали членов ВРК фронта, а затем закрыли большевистскую га-
зету. Но Рада, не имея достаточно войск, на местах далеко не
везде смогла установить свои органы управления. В том же Пог-
ребище власть по-прежнему находилась в руках земельного ко-
митета, который в декабре, несмотря на запрет Рады, издал пос-
тановление о проведении ленинского декрета о земле и начал
изымать землю у её владельцев.
* * *
Иван Францевич написал брату письмо с просьбой привезти
детей из клокочущего Погребища к нему в Бердичев.
Наступили уже сильные морозы. Нерегулярные поезда, гряз-
ные, с выбитыми окнами, доставили через какое-то время око-
ченевших и оголодавших девочек и сына в город. Здесь Иван
358
Дзиковицкий уже подыскал жильё в доме, примыкавшем к за-
бору железнодорожной станции у развилки Белопольской ули-
цы. Павел передал брату все те вещи и ценности, которые ещё
оставались в семье и которые он смог доставить из Погребища.
* * *
Гражданская война в России ещё не началась и в защиту гиб-
нущей страны всюду вставала в первых рядах молодёжь – юнке-
ра, кадеты, гимназисты и студенты. После ростовских боёв тела
погибших хоронили под Новочеркасском. Генерал Алексеев
произнёс над свежими могилами речь: «Я поставил бы им па-
мятник – разорённое орлиное гнездо и в нём трупы птенцов. На
памятнике написал бы: “Орлята умерли, защищая родное гнездо.
Где же были орлы?”».
Такая же картина наблюдалась везде, в том числе и в Сибири.
И.И. Серебренников в своих воспоминаниях писал об Иркутске
в декабре 1917 года: «Гражданское население города участия в
войне не принимало, если не считать организованных большеви-
ками из рабочих отрядов красноармейцев. Юнкера дрались оди-
ноко, поддержанные лишь небольшим отрядом иркутских каза-
ков. Добровольцы из числа горожан на их стороне насчитыва-
лись единицами».
В то же время на востоке Украины, в Харькове, где утверди-
лись большевики, 10 – 12 декабря был собран съезд Советов,
провозгласивший Украину Республикой Советов, избран орган
высшей власти – ЦИК Советов Украины и правительство. Цент-
ральная Рада объявлялась вне закона и была начата подготовка к
борьбе с ней. Главным инициатором этой борьбы были, разуме-
ется, большевики.
* * *
14 декабря 1917 года в плане формирования польских корпу-
сов Украина была поделена на два района: южный, где должны
были формироваться части 2-го корпуса, и северный – 3-го кор-
пуса. Формирование 1-го корпуса происходило в основном на
359
территории Белоруссии, в том числе за счёт пополнений, кото-
рые прибывали с Украины. На ту же середину декабря офицер-
ский состав 1-го корпуса превышал штаты на 10%, а вместе с
тем численность солдат была удовлетворена лишь немногим бо-
лее, чем на четверть. Видимо, такое же положение было и в двух
других корпусах.
В то же время во Франции из поляков, проживавших за гра-
ницей, была создана “польская армия”, командующим которой в
скором времени, в начале 1918 года, станет генерал Ю. Галлер.
* * *
28 декабря большевики в Киеве обсуждали срок начала вос-
стания против Рады и посланцы из Харькова советовали начать
его тогда, когда к городу подойдут советские большевистские
войска, начавшие своё продвижение к Киеву. В начале января
1918 года в Киеве на вече студентов и гимназистов, созванном
по инициативе студентов-галичан, было принято решение при-
ступить к созданию студенческого куреня сечевых стрельцов. К
формированию под угрозой “бойкота и исключения из украин-
ской студенческой семьи” должны были приступить все студен-
ты-украинцы. Руководство Центральной Рады охотно поддержа-
ло это решение. Студентов перевели в Константиновское воен-
ное училище, где их должны были обучить военному делу.
Центральной Раде удалось прознать про планы большевиков и,
пытаясь предотвратить назревающие события, 5 января 1918 го-
да гайдамацкие курени провели внезапные обыски на некоторых
заводах города и вывезли оттуда оружие, заготовленное красно-
гвардейцами. 11 января Центральная Рада провозгласила незави-
симость (“самостийность”) Украинского государства от России.
Однако большевики не отказались от своих планов. Всюду в
Киеве шла агитация, митинги, подготовка. 15 января на общего-
родском митинге было принято решение начать восстание не-
медленно. В ночь на 16 января оно началось. Центром восстания
стал завод “Арсенал”. Одновременно из Харькова на помощь
360
восставшим выступили советские войска под командованием
эсера Михаила Муравьёва.
Во время восстания практически все полки, бывшие в Киеве,
объявили нейтралитет и отказались подчиняться Центральной
Раде. Оказалось, что защищать Центральную Раду собираются
только студенты и “галичане” – сформированный из австрий-
ских военнопленных-галичан Галицко-Буковинский курень се-
чевых стрельцов, и потому восстание растянулось на несколько
дней. Лишь к вечеру 20 января Центральная Рада получила под-
держку – в Киев вошли отступавшие под натиском большевист-
ских войск части галичан под командованием Симона Петлюры
и сразу же вступили в бои против повстанцев. Руководил опера-
цией Петлюра, а непосредственным исполнителем был гражда-
нин Австро-Венгерской империи Евгений Коновалец. К вечеру
21 января мятеж был подавлен.
В это же время шли мирные переговоры между немцами и
большевиками в Брест-Литовске. Украину представляла делега-
ция Центральной Рады. Посланная в спешном порядке советская
украинская делегация от Харьковского правительства немцами
не была признана в качестве законной и потому договор от укра-
инской стороны 27 января подписала делегация Центральной Ра-
ды. При заключении договора Центральная Рада обратилась к
Германии с просьбой защитить её от большевиков.
А навстречу советским войскам 29 января из Киева послали
студентов. Молодёжь довезли до станции Круты, где и выгрузи-
ли, приказав держать оборону.
30 января к станции Круты подошли красногвардейцы. В то
время, когда юноши попытались выполнить свою задачу, их на-
чальство осталось в поезде и устроило попойку в вагонах. Весь
бой длился несколько часов. Большевики без труда разбили от-
ряд молодёжи и погнали его к станции. Увидев опасность, нахо-
дившиеся в поезде поспешили убраться подальше, не оставшись
ни минуты, чтобы захватить с собой бегущих студентов...
361
В результате Центральная Рада отступила в направлении Во-
лыни, и уже 30 января руководящие органы Советской Украины
из Харькова поспешили переехать в Киев.
* * *
Несмотря на договор Центральной Рады с Германией, украин-
ские советские войска продолжали наступательные действия. 15
февраля они взяли Бердичев и на другой день восстановили
здесь Совет рабочих и солдатских депутатов, которому была пе-
редана власть в городе.
Жильё, которое занимали тогда Дзиковицкие, состояло из двух
комнат. И хотя семья была большая и жили они тесно, одну из
этих комнат постоянно занимали бойцы той партии или группи-
ровки, которая в данное время взяла власть в городе. Перед при-
ходом большевиков в этой “гостевой” комнате стояли на постое
гайдамаки. Теперь же, когда в Бердичев вошли красные и взяли
под жильё ту же комнату, кто-то из них обнаружил на одной из
полок забытую их предшественниками горсть винтовочных пат-
ронов. Этого чуть не оказалось достаточным, чтобы расстрелять
“буржуя” Дзиковицкого. Не долго мешкая, Ивана Францевича
вывели во двор его же дома и, поставив возле забора, пригото-
вились стрелять.
Только поднявшийся по всему дому крик и плач до смерти на-
пуганных детей, а также их мольбы и ползание на коленях возле
ног революционеров, поколебали их первоначальную реши-
мость немедленно расправиться с “врагом трудового народа”.
Отложив на время исполнение своего приговора, они пообещали
вскоре разобраться с этим и вынести-таки суровое возмездие.
Однако, к счастью, удержать город большевики смогли лишь на
несколько дней.
19 февраля германские войска совместно с отрядами Цент-
ральной Рады начали наступательные операции в направлении
Киева. Одно из трёх направлений продвижения проходило по
линии Луцк – Бердичев – Фастов – Пост-Волынский. Советскую
362
оборону под Бердичевом возглавлял выбранный в январе “ко-
мандующим Юго-Западного фронта” левый эсер В.С. Киквидзе,
под командой которого находилось 1,5 тысячи солдат, среди ко-
торых насчитывалось всего около 800 фронтовиков, подчиняв-
шихся ВРК фронта.
Немцы и гайдамаки наступали четырьмя эшелонами и одним
бронепоездом. Как писали об этом впоследствии большевист-
ские историки, 22 февраля «внезапной контратакой воины смели
гайдамацкий отряд, который потерял в этом бою 100 человек ра-
неными и убитыми, орудие, 14 пулемётов. Три дня, вводя в бой
всё новые и новые силы, германское командование так и не мог-
ло сломить сопротивление отряда В.С. Киквидзе» (“Октябрьская
революция”). Остатки его были вытеснены из города лишь 25
февраля. Совет рабочих и солдатских депутатов прекратил су-
ществование.
Но вообще, «оккупация юга России германскими и австрий-
скими войсками проходила тихо, спокойно и чрезвычайно быст-
ро. Германские части сохраняли образцовый порядок и вызвали
своей дисциплиной всеобщий восторг местного населения. Не
слышно было никаких жалоб на немецкую жестокость; напро-
тив, порицали излишнюю мягкость немцев по отношению к
большевикам, густо притаившимся среди мирного селянства
Малороссии. Красные большевистские орды без оглядки убега-
ли от немцев, срывая впопыхах с городов и сёл, под угрозой рас-
стрелов, денежные контрибуции, грабя по пути что попало и за-
частую бросая награбленное за неимением времени и возмож-
ности его увезти. На железнодорожных станциях, например
между Киевом и Ромоданом, забрали телефонные и телеграфные
аппараты, столы, стулья, часы, даже ручки от окон и дверей;
кое-где они жгли поездные составы. Немцы повсеместно привет-
ствовались как желанные спасители и хранители порядка» (Ца-
ринный А.).
* * *
363
1 марта сичевые стрелки и гайдамаки вошли в Киев. 2 марта в
город вошли немцы, а 7 марта возвратилась Центральная Рада.
Избавившись от угрозы большевиков, она, тем не менее, не
смогла закрепиться у власти. Дело в том, что, по условиям
Брест-Литовского договора, за оказанную ей военную помощь
Рада должна была поставить из голодной Украины в ещё более
голодную Германию 60 миллионов пудов хлеба. Сил же выпол-
нить эти обязательства, да и, видимо, возможностей, у неё не
было. Как бы ни хотелось выполнить обещания в отношении
немцев, Рада не могла не видеть бедственного положения насе-
ления. И действительно, все, кто ранее находился на жаловании,
теперь, не имея работы, просто бедствовали. В особенно тяжё-
лом положении находились те, кому приходилось ещё кого-то
содержать, как, например, Ивану Дзиковицкому. Все старые на-
копления обесценились. К 1 января 1918 года стоимость рубля
по сравнению с довоенным уровнем упала в 23,3 раза.
Единственное, что ещё спасало семью от голодной смерти, так
это то, что Иван Францевич ещё мог пока кое-что доставать из
продуктов, выменивая их в соседних деревнях на оставшиеся от
жены драгоценности, её и свои вещи и одежду. Но такой источ-
ник существования был, естественно, не бесконечен.
* * *
Заключив Брест-Литовский договор, германское командование
перебросило высвободившиеся 92 дивизии с Восточного фронта
на Западный и решило разгромить англичан и французов в том
же месяце, не дожидаясь полного сосредоточения американских
войск в Европе. Самым грозным для Антанты был удар немцев в
Пикардии 8 – 21 марта, когда оборона англичан была прорвана и
создалась критическая ситуация. Англичане уже готовились к
эвакуации в Англию, а французское правительство готовилось к
переезду в Бордо. Только переброшенные крупные резервы Ан-
танты спасли положение.
* * *
364
После крушения российской государственности в 1917 – 1918
годах на политическую арену вышли народы, ранее не имевшие
своего государства. Это относится, в том числе, к прибалтий-
ским племенам и народностям. Именно тогда всплыло и истори-
ческое слово “Литва”. Это название было взято балтским наро-
дом летувисов (литовцев), состоявшим из племён аукштайтов и
жмуди – бывшим национальным меньшинством в Великом кня-
жестве Литовском. Маленькая часть прежней территории Литов-
ского княжества вновь стала именоваться Литвой, но язык новой
Литвы был теперь не литвинский (то есть “белорусский”), а ле-
тувисский, который никогда не был государственным. Ещё в
конце XIX и в начале ХХ века жители территории созданной те-
перь восточной Литвы часто назывались жемайтами, а литов-
ский язык – жемайтским (Жемайте А.).
Созданная Литовская республика включила в себя лишь две
небольшие области былого Великого княжества Литовского:
Жемайтию и Аукштайтию. А ведь даже самый знаменитый и
почитаемый великий князь литовский – Витовт – четырежды от-
давал Жемайтию Тевтонскому ордену! Эта территория хотя и
была для него важной, но всё-таки разменной монетой в поли-
тической борьбе того времени.
* * *
Заключение Брест-Литовского договора сказалось и на поло-
жении польских корпусов на Украине. После перехода линии
фронта 2-м польским легионом под командованием Ю. Галлера
численность польских корпусов возросла. Активная засылка на
Украину эмиссаров “Польской войсковой организации” привела
к резкому усилению сторонников Юзефа Пилсудского в мест-
ных вооружённых формированиях поляков. Однако в апреле
1918 года основные силы 3-го корпуса потерпели тяжёлое пора-
жение от повстанцев около Немирова. Остатки корпуса сдались
австро-венгерским частям и были интернированы. 2-й польский
корпус был отведён к Днепру. Командование задержало его на
365
Правобережье, рассчитывая, что немцы позволят польскому кор-
пусу объединиться с корпусом Довбор-Мусницкого для участия
в общих операциях против большевиков.
В начале мая немецкие подразделения окружили 2-й польский
корпус на востоке от Канева. Попытки отдельных солдат орга-
низовать вооружённый отпор были парализованы командовани-
ем корпуса, понимавшим бессмысленность сопротивления. 11
мая 1918 года командование корпуса подписало в Миронивцах
условия капитуляции. После этого часть офицерского состава
осталась на Украине, часть перебралась в Польшу, а другие вые-
хали на Дон и Кубань для продолжения борьбы с большевизмом.
* * *
Не решаясь потерять остатки популярности у населения,
Центральная Рада затягивала выполнение обязательств перед
немцами. Образовался замкнутый круг. Немцы были разочарова-
ны в своих ожиданиях.
До сих пор не вполне ясно, как конспиративно подготавливал-
ся переворот, который должен был устранить эту “социалисти-
ческую” Раду и заменить её “сильной властью”. Ставка немцев
была сделана на генерала П.П. Скоропадского, который был ра-
нее лично близок к царю, а во время войны командовал дивизи-
ей и корпусом. С командующим германскими войсками на Ук-
раине Германом фон Эйхгорном Скоропадский нашёл общий
язык и они оговорили дальнейшие действия. К заговору затем
был привлечён так называемый “Союз хлеборобов”, объединяв-
ший крупных земельных собственников. Переворот не потребо-
вал длительной и тщательной подготовки, так как практически
единственная опора Центральной Рады – германское “Oberkommando”
на Украине все свои симпатии целиком и полностью от-
дало переворотчикам.
На одно из заседаний созванного при покровительстве немцев
съезда “Союза хлеборобов” в сопровождении группы офицеров
явился Скоропадский. Тут же было объявлено о создании гет-
366
манского правительства и упразднении Центральной Рады. Гет-
маном Украины провозглашался Скоропадский. Произошло это
29 апреля и почти тут же новый глава Украины подписал с
фельдмаршалом Эйхгорном соглашение о поставке Германии 60
миллионов пудов зерна в течение четырёх месяцев.
Программа деятельности нового украинского правительства
гетмана Скоропадского была одобрена на съезде тысячи пред-
ставителей имущих слоёв населения 15 – 18 мая в Киеве. В ней,
в частности, предусматривалось восстановление дореволюцион-
ного управления и государственного аппарата на Украине, во-
зобновление деятельности городских дум и земских управ.
* * *
После провозглашения Украинской Народной Республики
(УНР) южные районы Белоруссии вдоль Припяти оказались под
её управлением. По циркуляру начальника Екатеринославского
почтово-телеграфного округа № 20548/52 от 28 июня 1918 года
были включены в состав Украинской державы ряд уездов сопре-
дельных территорий с украинским населением. В циркуляре го-
ворится: «Временно эти уезды подчиняются наокрам (начальни-
кам округов. – А.Д.) в следующем порядке: …Речицкий, Пин-
ский, Мозырский и Гомельский – киевскому наокру». Какие-
либо специальные почтовые отделения на этих территориях ук-
раинскими властями не открывались. Просто все местные почто-
во-телеграфные конторы и почтовые отделения стали получать
циркуляры Управления Киевского почтового округа и руковод-
ствоваться ими в своей работе. Киевским начальством не дела-
лось каких-либо различий между почтовыми учреждениями, на-
пример, Киевской или Минской губернии. На территории при-
соединённых уездов имели хождение почтовые марки УНР и
бывшей царской России с надпечаткой украинского трезубца.
* * *
В письме одного из знакомых Дзиковицких по жизни в Берди-
чеве – Владимира Любинецкого – вспоминалось то время: «Мне
367
в это время было около 16 лет. Вы жили у развилки Белополь-
ской улицы в домике, который находился рядом с железнодо-
рожной станцией узкоколейной железной дороги. Мы жили на
Семёновской улице и нас разделяла тогда дубовая роща (остаток
Семёновского леса), называвшаяся просто “Дубинкой”. Вдоль
этой “Дубинки” со стороны Семёновской улицы росли вольские
орехи, от кожуры которых руки становились тёмно-коричне-
выми.
В 1918 году моя мама сказала мне: “Возьми буханку хлеба и
сходи вот туда, к Дзиковицким, они страшно голодают”. Я тогда
пошёл к вам и впервые познакомился со всеми вами. Зина была
самая старшая и исполняла для вас всех роль матери».
Поскольку воссоздание управленческого аппарата на Украине
потребовало привлечения грамотных людей, имевших прежний
опыт работы, Иван Францевич смог вновь поступить на службу.
Это был Бердичевский уездный продовольственный комитет
(упродком), но теперь, в отличие от прошлого года, Дзиковиц-
кий работал в нём за жалованье. Служба позволила как-то сво-
дить концы с концами, хотя, конечно, это был далеко не преж-
ний достаток. Но и такое положение продлилось недолго.
* * *
Надо сказать, что Скоропадский проводил двойную политику.
С одной стороны, выполняя волю тех, кто посадил его на “гет-
манство”, и уступая давлению украинских самостийников, он
демонстрировал свой сепаратизм, а с другой – менее заметно, но
всё же играл на руку великодержавным шовинистам, сторонни-
кам монархического “восстановления” России. Шеф Скоропад-
ского фельдмаршал Эйхгорн 30 июля 1918 года был убит в Кие-
ве. Но то, что происходило тогда за пределами Украины, всё-
таки было на какое-то время отгорожено немецкими штыками.
А что же там, в России, происходило? Солженицын писал: «В те
динамичные годы не ржавели в ножнах сабли войны, но и не
пристывали к кобурам револьверы кары. Это позже придумали
368
прятать расстрелы в ночах, в подвалах и стрелять в затылок. А в
1918 известный рязанский чекист Стельмах расстреливал днём,
во дворе, и так, что ожидающие смертники могли наблюдать из
тюремных окон.
Был официальный термин тогда: внесудебная расправа. Не по-
тому, что не было ещё судов, а потому, что была ЧК».
Решения в то горячее время – страшного 18-го года – принима-
лись быстро и меняли судьбы людей на всю жизнь. В 1918 году
жизнь в России не стоила стёртого пятака… Лишь на Украине
сохранялось некое подобие законности и порядка. Это время
здесь было периодом относительной стабильности и спокойст-
вия в клокочущей от междоусобной резни и террора бывшей
Российской империи. Немецкая армия надёжно защищала укра-
инские земли от превращения их в поле битв, погромов и бес-
судных расстрелов.
Повсюду шла коренная ломка быта, векового уклада, прочно
сложившейся жизни, гибли не только семьи, но вихрь всё нарас-
тающей революции с корнем вырывал целые роды и племена. В
круговерти переломных 1917 – 1918 годов во многих давно уже
“обрусевших” семьях стала оживать полузабытая семейная па-
мять о своих иностранных корнях. Вполне уже русские люди с
лёгкостью и быстротой становились вдруг украинцами, поляка-
ми, немцами и так далее, и выезжали туда, откуда когда-то в по-
исках лучшей доли прибыли их предки. Многие из бывших род-
ственников, друзей и знакомых Ивана Францевича так и посту-
пили, отправившись в возрождённую Вторую Речь Посполитую.
* * *
26 сентября 1918 года началось общее наступление англо-
американо-французских войск на всём 420-километровом Запад-
но-Европейском фронте. После прорыва войсками Антанты Са-
лоникского фронта 29 сентября перемирие подписала Болгария.
После поражения в Палестине 30 октября подписала Турция.
369
После прорыва фронта итальянскими войсками перемирие 3 но-
ября подписала Австро-Венгрия.
После поражения и развала Австро-Венгрии остро встал воп-
рос о возвращении Польше отнятой у неё ещё в XVII веке Те-
шинской Силезии. С этим, однако, не согласилась новообразо-
ванная Чехословакия, которая заявила, что является преемницей
Австрии, и, следовательно, область должна принадлежать ей по
праву. Возник резкий кризис в польско-чехословацких отноше-
ниях. 5 ноября 1918 года оба местных совета – польский Народ-
ный совет Тешинского княжества, в который вошли Юзеф Лонд-
зин, Тадеуш Регер и Ян Михейда, и чешский Народный выбор
Силезии – поделили территорию области по этническому приз-
наку, и договорились, что окончательное решение должны при-
нять центральные органы власти. Согласно этому решению
Польше отходили бельский и тешинский поветы, а также часть
фриштецкого повета.
Затем в самой Германии вспыхнула революция, организован-
ная местными коммунистами, и 9 ноября была свергнута монар-
хия. Германское командование посчитало своё положение безна-
дёжным и 11 ноября Германия заключила с Антантой Компьен-
ское перемирие. Немецкая армия, не потерпев поражения, на
востоке находясь на завоёванной территории и чувствуя себя
победительницей, получила неожиданный приказ об отступле-
нии. В ноябре 1918 года немецкие части начали выход с занятых
ими территорий бывшей Российской империи. 13 ноября боль-
шевики аннулировали Брестский мирный договор с Германией.
В тот же день лидеры ряда национальных партий Украины соз-
дали новое руководство – Директорию, в которую вошли многие
деятели прежней Центральной Рады. В ноябре власть Директо-
рии была установлена в Бердичеве.
Советская Западная армия, в задачу которой входило установ-
ление контроля над Белоруссией, 17 ноября 1918 года двинулась
вслед за отступающими немецкими частями. Поляки Литвы и
370
Белоруссии создали организацию “Комитет защиты восточных
окраин” (КЗВО) с боевыми подразделениями, сформированными
из бывших солдат польских корпусов, и обратились за помощью
к польскому правительству. Указом польского правителя (“вре-
менного начальника государства”) Юзефа Пилсудского от 7 де-
кабря 1918 года отряды КЗВО объявлялись составной частью
Войска Польского под общим командованием генерала Владис-
лава Вейтки. 10 декабря 1918 года Красная армия вступила в
Минск.
* * *
Семь с половиной месяцев продержался на Украине гетман
Скоропадский, так и не осуществив свою мечту – организацию
свидания и примирения в Киеве Вильгельма II с Николаем II.
Германия, охваченная смутой, признала себя побеждённой и
согласилась на капитуляцию и позорный и разорительный для
себя мир. Предательство её тыла и непобеждённость её армии
стали в дальнейшем причиной того, что немцы, вскоре подавив
своих коммунистов, не считали войну законченной и через пол-
тора десятка лет допустили к власти партию Гитлера, решивше-
го исправить итоги первого этапа немецкой борьбы с Антантой.
* * *
Основной целью руководства возрождённой Польши во главе
с Юзефом Пилсудским было восстановление Польши в истори-
ческих границах Речи Посполитой 1772 года, с установлением
контроля над Белоруссией, Украиной (включая Донбасс) и Лит-
вой и геополитическим доминированием в Восточной Европе.
Ю. Пилсудский заявил: «Замкнутая в пределах границ времён
шестнадцатого века, отрезанная от Чёрного и Балтийского мо-
рей, лишённая земельных и ископаемых богатств Юга и Юго-
Востока, Россия могла бы легко перейти в состояние второсорт-
ной державы, неспособной серьёзно угрожать новообретённой
независимости Польши. Польша же, как самое большое и силь-
ное из новых государств, могла бы легко обеспечить себе сферу
371
влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских
гор».
С советской стороны, в качестве программы-минимум рас-
сматривалось установление контроля над западными губерния-
ми бывшей Российской империи (Украиной и Белоруссией) и их
советизация, в качестве программы-максимум – советизация
Польши, за ней Германии и переход к мировой революции. Со-
ветское руководство считало войну против Польши частью
борьбы против всей существовавшей на тот момент Версальской
международной системы.
19 декабря польское правительство дало приказ своим войскам
занять город Вильно (Вильнюс). 21 декабря 1918 года в Вильно
создаётся польская администрация – Временная комиссия управ-
ления округом Средней Литвы. 1 января 1919 года была провоз-
глашена Белорусская ССР. В этот же день польские части взяли
под контроль Вильно (Вильнюс).
* * *
В 1919 году, после официального признания большевиками
независимости от Советской России стран Прибалтики, литовцы
потребовали “возврата” им старинных “литовских летописей”,
вывезенных когда-то из архивов Великого княжества Литовско-
го в Россию. Советское правительство с готовностью согласи-
лось, но, чтобы определить, что из находившегося в его руках
является литовским, а что белорусским, предложило критерий
отбора: все документы на литовском языке будут немедленно
возвращены. Литовцы с радостью согласились, но… Среди бо-
лее чем пятисот томов метрики Великого княжества Литовского
таких текстов не нашлось ни одного. Абсолютное большинство
документов было написано на западном варианте старорусского
языка (старобелорусском) и лишь небольшая часть – на старо-
польском и латыни.
* * *
372
14 декабря войска Директории вошли в Киев, и гетман Скоро-
падский покинул Украину вместе с уходящими немцами. К кон-
цу года новая украинская власть распространилась на большей
части Украины. В отличие от Скоропадского Директория рас-
считывала на союз с бывшими союзниками России – Антанту.
Однако в планы большевиков не входила независимость этих зе-
мель от провозглашавшегося ими мирового революционного по-
жара.
Наступление украинских советских дивизий из “нейтральной
зоны” привело к захвату ими 3 января 1919 года Харькова, затем
Чернигова, Полтавы. 6 января 1919 был отбит у поляков частями
РККА город Вильно.
* * *
В это время продолжалось нагнетание напряжённости между
Чехословакией и Польшей. Прага решение о разделе Тешинской
Силезии по национальному признаку не признала и потребовала
ликвидации в Тешине всех польских воинских подразделений и
институтов, чтобы ни в коем случае не допустить участия мест-
ных польских жителей в выборах в Сейм 26 января 1919 года.
Началось сосредоточение польских войск в Тешине. Чехосло-
вацкие войска также прибывали из Европы и сосредотачивались
на границе. Чтобы избежать военного конфликта, польское ру-
ководство предложило Чехословакии провести плебисцит в Те-
шине и по его результатам определить принадлежность области.
Плебисцит был назначен на 26 января 1919 года. Однако, пони-
мая, что результаты будут явно не в его пользу, поскольку поль-
ское население составляло абсолютное большинство, чехосло-
вацкое правительство заявило, что в любом случае плебисцит не
признает, после чего направило Польше ультиматум с требова-
нием вывести свои войска из Тешина. 23 января 1919 года, как
только срок ультиматума истёк, чешские войска под командова-
нием полковника Йозефа Снейдарка, в составе 16 тысяч человек
373
при поддержке бронепоезда и артиллерии, перешли демаркаци-
онную линию и вторглись в Тешинскую Силезию.
В первый день чешские войска захватили Богумин и шахты
Карвинского бассейна, которые обороняли только горняки и
учащиеся польских школ. 24 января чехи заняли Карвин, Орло-
ву, Сухую и Яблонкув. Польские войска на тот момент насчиты-
вали только 3 тысячи человек под командованием командую-
щего Тешинским военным округом бригадира Франтишека Ла-
тиника. На рассвете 26 января, в день выборов в Сейм, чехи
внезапно продвинулись между Зебжидовцами и Малыми Кончи-
цами и атаковали отряд капитана Цезары Халлера, насчитываю-
щий всего 60 человек. Однако уже к 8.00 их атака была отбита
подошедшей из Вадовиц на помощь Халлеру пехотной ротой по-
ручика Ковальского.
Около полудня чехи атаковали Стонаву и выбили оттуда вадо-
вицкую роту. Получив подкрепление в Смолковицах, поляки по-
пытались вернуть Стонаву. В наступлении на Стонаву вадовиц-
кая рота была на три четверти уничтожена, после чего чехи звер-
ски расправились с пленными. Более 300 человек были убиты.
Вскоре сюда прибыл подхорунжий Круликовский с отрядом
спешившихся уланов, которые вернули всю утраченную терри-
торию и отбросили чехов. Но на левом фланге сложилась тяжё-
лая ситуация. Чешские войска непрерывно атаковали в районе
Сухой Горы, которую обороняли только 30 милиционеров пору-
чика Павласа. Около 17 часов бригадир Латиник отдал приказ об
отступлении за Вислу и оставлении Тешина. На следующий
день чехи заняли Тешин и ещё несколько населённых пунктов.
28 – 30 января произошло ожесточённое столкновение польских
и чешских войск в районе Скочова. После чего по инициативе
чешской стороны наступило прекращение огня. 3 февраля было
подписано польско-чехословацкое соглашение о перемирии и
установлении демаркационной линии по кошицко-богуминской
374
железной дороге. Под давлением Антанты Чехословакия согла-
силась, наконец, на проведение плебисцита.
* * *
4 февраля польские войска заняли Ковель, а 5 февраля укра-
инские советские дивизии захватили Киев. Польша не могла
оказать существенной помощи отрядам “Комитета защиты вос-
точных окраин”, действовавшему в Белоруссии, поскольку часть
польских войск втянулась в пограничный конфликт с Чехосло-
вакией и готовилась к возможному конфликту с Германией за
Силезию, а в западных районах Польши ещё находились немец-
кие войска. Только после вмешательства Антанты 5 февраля был
подписан договор о том, что немцы пропустят поляков на вос-
ток. 9 – 14 февраля 1919 года немецкие войска пропустили
польские части на линию река Неман (до Скиделя) – река Зель-
вянка – река Ружанка – Пружаны – Кобрин. В результате, 9 фев-
раля польские войска уже вступили в Брест.
16 февраля власти Белорусской ССР предложили польскому
правительству определить границы, но Варшава оставила это
предложение без внимания. Вскоре к линии расположения по-
ляков с другой стороны подошли части Западного фронта Крас-
ной армии. Таким образом, образовался польско-советский
фронт на территории Литвы и Белоруссии. Хотя к февралю 1919
года Войско Польское номинально насчитывало более 150 тысяч
человек, поляки поначалу располагали в Белоруссии и на Украи-
не очень незначительными силами – 12 батальонами пехоты, 12
кавалерийскими эскадронами и тремя артиллерийскими батарея-
ми – всего около 8 тысяч человек, остальные части размещались
на границах с Германий и Чехословакией или находились в ста-
дии формирования. Численность советской Западной армии оце-
нивается в 45 тысяч человек, однако после занятия Белоруссии
наиболее боеспособные части были переведены на другие нап-
равления, где положение РККА было крайне тяжёлым.
375
19 февраля – польские войска вошли в оставленный немцами
Белосток. В это же время двигающиеся на восток польские вой-
ска ликвидировали администрацию Украинской Народной рес-
публики на Холмщине, в Жабинке, Кобрине и Владимире-
Волынском. В тот же день Западная армия большевиков, проти-
востоящая полякам, была преобразована в Западный фронт под
командованием Д. Надёжного.
Начинавшаяся советско-польская война происходила одновре-
менно с интервенцией в Россию стран Антанты, активно поддер-
живавших Польшу с момента её воссоздания как независимого
государства. В связи с этим война Польши против России рас-
сматривалась “великими державами” как часть борьбы против
большевистского правительства.
Однако мнения стран Антанты относительно возможного уси-
ления Польши в результате конфликта сильно расходились –
США и Франция выступали за всемерную помощь правитель-
ству Пилсудского и принимали участие в создании польской ар-
мии, тогда как Великобритания склонялась к ограниченной по-
мощи Польше, а затем – к политическому нейтралитету в этом
конфликте.
Последние бои между Польшей и Чехословакией произошли
21 – 24 февраля. 25 февраля 1919 года польские войска вновь во-
шли в Тешин.
27 февраля большевики, после включения в состав Белорус-
ской ССР Литвы, переименовали её в Литовско-Белорусскую
ССР (республику Литбел).
Для подготовки наступления на восток польские войска в Бе-
лоруссии, получившие подкрепления, были разделены на три
части: Полесской группой командовал генерал Антоний Листов-
ский, Волынской группой – генерал Эдвард Рыдз-Смиглы, на
линии Щитно-Скидель находилась Литовско-Белорусская диви-
зия генерала Вацлава Ивашкевича-Рудошанского. К югу от них
376
находились подразделения генералов Юлиуша Руммеля и Тадеу-
ша Розвадовского.
В конце февраля польские войска форсировали Неман и нача-
ли наступление в Белоруссии (с 3 февраля находившейся в феде-
рации с РСФСР). 28 февраля подразделения генерала Ивашке-
вича атаковали советские войска по реке Щара и 1 марта заняли
Слоним, а части Листовского 2 марта взяли Пинск. В ходе вой-
ны войска обеих сторон совершали казни гражданского населе-
ния и при этом польские войска проводили этнические чистки,
объектом которых в основном были евреи. Так, после занятия
польской армией Пинска польский комендант приказал расстре-
лять 40 евреев, собравшихся на молитву, которых приняли за
собрание большевиков. Была расстреляна и часть персонала гос-
питаля. Руководство как РККА, так Войска Польского иниции-
ровало служебные расследования по результатам подобных ак-
ций и старалось их не допускать.
Задачей обеих наступающих польских групп было не допус-
тить концентрации советских войск по линии Лида – Барано-
вичи – Лунинец и подготовиться к занятию Гродно после вывода
оттуда немецких войск. Вскоре Ивашкевича сменил Станислав
Шептицкий.
В Белоруссии 17 – 19 апреля поляки заняли Лиду, Новогрудок
и Барановичи, и 19 апреля польская кавалерия вступила в Виль-
но. Через два дня туда прибыл Юзеф Пилсудский, который выс-
тупил с обращением к литовскому народу, в котором предлагал
Литве вернуться к унии времён Речи Посполитой.
Между тем, польские войска под командованием Станислава
Шептицкого продолжали двигаться на восток, получая подкреп-
ления из Польши – 28 апреля поляки заняли город Гродно, ос-
тавленный немцами.
С мая по июль польские части пополнились 70-тысячной ар-
мией Юзефа Халлера (Галлера), созданной во Франции в основ-
ном из эмигрантов-добровольцев польского происхождения из
377
Франции и США. Армия Ю. Халлера получила название “Голу-
бой армии” из-за носимой ею французской формы голубого
цвета.
Одновременно под контроль поляков переходит Западная Ук-
раина – 25 июня 1919 года совет министров иностранных дел
Великобритании, Франции, США, Италии уполномочивает
Польшу на оккупацию восточной Галиции до реки Збруч.
Тем временем наступление польских войск продолжалось – 4
июля был занят город Молодечно в Белоруссии, к 17 июля вос-
точная Галиция была полностью занята польской армией, а
администрация Западно-Украинской Народной республики
(ЗУНР) ликвидирована.
Командующий советским Западным фронтом Дмитрий Надёж-
ный 22 июля был снят с должности, на его место назначен Вла-
димир Гиттис. Однако существенных подкреплений советские
войска в Белоруссии не получили, поскольку все резервы совет-
ский генштаб направлял на южное направление против Добро-
вольческой армии Антона Деникина, которая в июле начала нас-
тупление на Москву. 25 июля 1919 года под польский контроль
перешёл город Слуцк.
* * *
Вся Украина полыхала в огне гражданской войны. Несмотря
на проводившиеся в Бердичеве облавы и погромы, «24 февраля
1919 года восставшие рабочие и крестьяне изгнали из города
ставленников Директории, образовали Совет рабочих и кресть-
янских депутатов» (Смирнов Г.И., Шкляр В.И.). С этого дня
здесь «организовываются красные сотни. Повстанческие отряды
нападают на сичевиков и разоружают их. Приказом Петлюры
войска Директории отступают в обход Бердичева в Галицию»
(“Киевщина в годы гражданской войны и иностранной военной
интервенции (1918 – 1920)”).
378
На Украине «в конце февраля – начале марта 1919 года петлю-
ровцы начали стягивать к Бердичеву значительные воинские си-
лы и 7 марта захватили город.
9 марта к городу подошли войска 1-й Украинской советской
дивизии. Командовал ею легендарный герой революции Н.А.
Щорс. В результате ожесточённых боёв за город, в которых пле-
чом к плечу со щорсовцами сражались красноармейцы Иваново-
Вознесенского полка и два бронепоезда из Луганска, 19 марта
1919 года петлюровцы были разбиты и отброшены к Новоград-
Волынску» (Смирнов Г.И., Шкляр В.И.).
Во время этих боёв, когда население города отсиживалось по
домам, боясь выйти на улицу, были взорваны интендантские
склады бывшего Юго-Западного фронта. Мощные взрывы пот-
рясли город и разметали по огромной территории содержимое
военных хранилищ. «Местное селянство, – вспоминал впослед-
ствии один большевик, – в течение многих лет привыкло жить за
счёт войска. Царская армия здесь заготовляла продукты для
войск Юго-Западного фронта, она же бросила здесь всё имуще-
ство при стихийном оставлении фронта. Проходившие австрий-
цы тоже бросили свои обозы, гайдамаки оставили своё “майно”,
и, таким образом, среди некоторой части населения выработался
тип паразита, живущего наживой и ждущего безвластия, которое
всегда существует при отходе одной из армий и при выдвиже-
нии другой» (Меженинов С.А.).
Разруха и голод (ведь Иван Францевич опять давно не имел
работы и вообще непонятно, как выживал) выработали такой же
“тип паразита” и у Дзиковицких. Вместе с сотнями других жи-
телей города Геннадий, Клава и другие дети ходили на развали-
ны интендантских складов и с целью “пожить наживой” собира-
ли там в котелки землю, густо перемешанную с солью (всё дру-
гое бескорыстные большевики забрали сами). Дома землю эту
заливали водой, соль растворялась, земля оседала на дно, а воду
379
затем сливали и выпаривали, получая почти чистый продукт, ко-
торый можно было обменять на что-нибудь съестное.
После установления в Бердичеве советской власти и создания
ревкома началась «борьба с контрреволюционными элементами,
саботажниками и спекулянтами» (Смирнов Г.И., Шкляр В.И.).
Давно уже свирепствовавший в большевистской России “крас-
ный террор” распространился теперь на Украину. В газете с по-
казательным названием “Красный террор” ещё в ноябре 1918 го-
да Лацис, один из тогдашних руководителей большевистских
репрессий, писал: «Мы не ведём войны против отдельных лиц.
Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии
материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал
делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы
должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, ка-
кого происхождения, воспитания, образования или профессии.
Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом
– смысл и сущность красного террора» (Солженицын А.И.). В
страхе террора заключалась сила коммунистов, но в нём же за-
ключалась причина всеобщей ненависти к ним.
Лев Троцкий, второй после Ленина человек в партии больше-
виков, приехавший ревизовать Киев в апреле 1919 года, прямо
приказал “перестрелять всех патриотов”, что и было сделано ки-
евскими чекистами. «Летом 1919 года террор с особенной силой
разгорелся на Украине, куда ещё в апреле был направлен М.И.
Лацис с группой своих сотрудников, который и возглавил Все-
украинскую ЧК. 25 июля “Известия” сообщали, что “по всей Ук-
раине организованы комиссии красного террора”, которые пре-
дупреждают, что в ответ на репрессии Деникина “пролетариат
произведёт организованное истребление буржуазии”. В воспо-
минаниях киевского очевидца это выглядело так: «К концу ав-
густа остались лишь чрезвычайки, в них пьяные комиссары с
дьявольской жестокостью добивали по ночам несчастных муче-
ников. В сараях, конюшнях, по дворам чрезвычаек их убивали
380
холодным оружием, железными вилами и бутылками от вина»
(Волков С.).
Позже, оправдывая свои зверства, большевики утверждали,
что апрель, май, июнь и июль 1919 года прошли на Украине под
знаком повсеместной и нескончаемой войны с так называемыми
“кулацкими бандами” – отрядами крестьян, подвергавшихся си-
стематическому ограблению и изъятию “продуктовых излиш-
ков”. Большевик Затонский вспоминал: «Весна 1919 года. Пет-
люра разгромлен усилиями организованного пролетариата и
примкнувшего к революции крестьянства. Нам чрезвычайно лег-
ко далась эта победа. Мы были вынесены стихией, притом сти-
хией крестьянской, весьма сочувствовавшей большевизму, но
весьма подозрительно, чтобы не сказать больше, относившейся к
коммунизму. Он (крестьянин. – А.Д.) видел одно. Большевики
говорят: “Бей помещика, бери его землю, вооружайся”... Комму-
нисты поют: “Давай для государства хлеб, подчиняйся дисцип-
лине” (несколько позже: “Сдавай оружие”). И немудрено, что
разворошённая, сплошь вооружённая и организованная на свой
манер (отряды) стихия обернулась против нас с такой же почти
силой, как только что поднималась против гетмана или неудач-
ника Петлюры.
Как бы там ни было, весной 1919 года вся Украина клокотала
и бурлила. То там, то сям вспыхивали крестьянские восстания,
каждое село имело свой отряд, оборонявший стратегические
подступы к своей деревенской республике, а подчас выступав-
ший в поход против соседнего городка или местечка.
Наше положение было довольно сложное. Выручала лишь ор-
ганизованность партии, выручала неорганизованность крестьян-
ской массы, да отчасти тот авторитет, который мы, как больше-
вики, всё же имели в её глазах.
По существу, любой наш полк в то время мог поднять против
нас восстание, и подчас не всегда было понятно, почему та или
иная часть борется на нашей стороне, а не против нас».
381
«Каждое взятие города в ходе Гражданской войны отмечалось
не только ружейными дымками во дворе ЧК, но и бессонными
заседаниями трибунала. И для того, чтобы эту пулю получить,
не надо было непременно быть белым офицером, сенатором, по-
мещиком, монахом, кадетом или эсером. Лишь белых мягких не-
мозолистых рук в те годы было совершенно довольно для расст-
рельного приговора» (Солженицын А.И.).
* * *
Приведённое свидетельство А.И. Солженицына, писавшего со
слов доступных ему документов, довольно мягко описывает дей-
ствительную ситуацию. Книга крупнейшего историка и совре-
менника революции и Гражданской войны С.П. Мельгунова
“Красный террор в России. 1918 – 1923” является более реаль-
ным документальным свидетельством злодеяний большевиков,
совершённых под лозунгом борьбы с классовыми врагами в пер-
вые годы после октябрьского переворота. (Кстати, при президен-
те РФ В. Путине она попала в разряд “экстремистских” и была
запрещена к публикации и распространению). Книга основана
на свидетельских показаниях, собранных историком из разных
источников, но в первую очередь из печатных органов самой
ВЧК (“Еженедельник ВЧК”, журнал “Красный террор”), ещё до
его высылки из СССР. В последние годы существования СССР
книга Мельгунова появилась в продаже, но ненадолго. Приведу
из неё совсем немного для того, чтобы стало более понятно, в
какой ситуации оказался Иван Францевич. Снабжена была книга
и фотографиями пыток, которые делали сами чекисты, но чтобы
не шокировать читателя, я их не стал помещать… Итак.
«Никакое воображение не способно представить себе картину
этих истязаний. Людей раздевали догола, связывали кисти рук
верёвкой и подвешивали к перекладинам с таким расчётом, что-
бы ноги едва касались земли, а потом медленно и постепенно
расстреливали из пулемётов, ружей или револьверов. Пулемёт-
чик раздроблял сначала ноги для того, чтобы они не могли под-
382
держивать туловища, затем наводил прицел на руки и в таком
виде оставлял висеть свою жертву, истекающую кровью... На-
сладившись мучением страдальцев, он принимался снова расст-
реливать их в разных местах до тех пор, пока живой человек не
превращался в кровавую массу и только после этого добивал её
выстрелом в лоб. Тут же сидели и любовались казнями пригла-
шённые “гости”, которые пили вино, курили и играли на пиа-
нино или балалайках...
Часто практиковалось сдирание кожи с живых людей, для чего
их бросали в кипяток, делали надрезы на шее и вокруг кисти
рук, щипцами стаскивали кожу, а затем выбрасывали на мороз...
Этот способ практиковался в харьковской чрезвычайке, во главе
которой стояли “товарищ Эдуард” и каторжник Саенко. По изг-
нании большевиков из Харькова Добровольческая армия обна-
ружила в подвалах чрезвычайки много “перчаток”. Так назы-
валась содранная с рук вместе с ногтями кожа. Раскопки ям, ку-
да бросали тела убитых, обнаружили следы какой-то чудовищ-
ной операции над половыми органами, сущность которой не
могли определить даже лучшие харьковские хирурги... На тру-
пах бывших офицеров, кроме того, были вырезаны ножом или
выжжены огнём погоны на плечах, на лбу – советская звезда, а
на груди – орденские знаки; были отрезаны носы, губы и уши...
На женских трупах – отрезанные груди и сосцы и прочее, и про-
чее. Много людей было затоплено в подвалах чрезвычаек, куда
загоняли несчастных и затем открывали водопроводные краны.
Переведённый в Москву, Петерс, в числе прочих помощников
имевший латышку Краузе, залил кровью буквально весь город.
Нет возможности передать всё, что известно об этой женщине-
звере и её садизме. Рассказывали, что она наводила ужас одним
своим видом, что приводила в трепет своим неестественным воз-
буждением... Она издевалась над своими жертвами, измышляла
самые жестокие виды мучений преимущественно в области по-
ловой сферы и прекращала их только после полного изнеможе-
383
ния и наступления половой реакции. Объектами её мучений бы-
ли главным образом юноши, и никакое перо не в состоянии пе-
редать, что эта сатанистка производила со своими жертвами, ка-
кие операции проделывала над ними... Достаточно сказать, что
такие операции длились часами и она прекращала их только по-
сле того, как корчившиеся в страданиях молодые люди превра-
щались в окровавленные трупы с застывшими от ужаса глаза-
ми...
В изданной Троцким брошюре “Октябрьская революция” он
хвастается несокрушимым могуществом советской власти. «Мы
так сильны, – говорит он, – что если мы заявим завтра в декрете
требование, чтобы всё мужское население Петрограда явилось в
такой-то день и час на Марсово поле, чтобы каждый получил 25
ударов розог, то 75% тотчас бы явились и стали бы в хвост и
только 25% более предусмотрительных подумали запастись ме-
дицинским свидетельством, освобождающим их от телесного
наказания...».
В Киеве чрезвычайка находилась во власти латыша Лациса.
Его помощниками были Авдохин, “товарищ Вера”, Роза Шварц
и другие девицы. Здесь было полсотни чрезвычаек. Каждая из
них имела свой собственный штат служащих, точнее палачей, но
между ними наибольшей жестокостью отличались упомянутые
выше девицы. В одном из подвалов чрезвычайки было устроено
подобие театра, где были расставлены кресла для любителей
кровавых зрелищ, а на подмостках, то есть на эстраде, произво-
дились казни. После каждого удачного выстрела раздавались
крики “браво”, “бис” и палачам подносились бокалы шампан-
ского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предвари-
тельно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было
проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель являлась
для этих девиц только штучной забавой и не возбуждала уже их
притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений,
и с этой целью Роза и “товарищ Вера” выкалывали иглами глаза,
384
или выжигали их папиросами, или забивали под ногти тонкие
гвозди.
В Севастополе людей связывали группами, наносили им уда-
рами сабель и револьверами тяжкие раны и полуживыми броса-
ли в море. В Севастопольском порту были места, куда водолазы
долгое время отказывались спускаться: двое из них, после того
как побывали на дне моря, сошли с ума. Когда третий решился
нырнуть в воду, то выйдя, заявил, что видел целую толпу утоп-
ленников, привязанных ногами к большим камням. Течением во-
ды их руки приводились в движение, волосы были растрёпаны.
Среди этих трупов священник в рясе с широкими рукавами, по-
дымая руки, как будто произносил ужасную речь...
В Крыму чекисты, не ограничиваясь расстрелом пленных сес-
тёр милосердия, предварительно насиловали их, и сёстры запа-
сались ядом, чтобы избежать бесчестия. Нарастание жестокости
достигло таких громадных размеров и вместе с тем сделалось
столь обыденным явлением, что все это можно объяснить только
психической заразой, которая сверху донизу охватила все слои
населения. Перед нашими глазами по лицу Восточной Европы
проходит волна напряжённой жестокости и зверского садизма,
которые по числу жертв далеко оставляют за собой и Средневе-
ковье, и французскую революцию.
30 августа 1919 года деникинцы под Броварами разбили крас-
ных. Многие жители, несмотря на то, что в городе рвались сна-
ряды, бросились к дверям ЧК искать родных и близких. Жуткое
зрелище представилось их глазам. Как писала свидетельница
Екатерина Гауг: “Сильный трупный запах ударил в лицо. Все
стены были забрызганы кровью... Пол на несколько вершков
был залит кровью. На полу, точно на прилавках мясной лавки,
лежали человеческие мозги. Посреди гаража было углубление,
куда раньше обычно спускался шофер во время починки автомо-
биля. Перед отверстием стоял огромный сруб дерева, весь окро-
вавленный. На нем лежала шашка, тоже вся в крови. Здесь ру-
385
бились головы или применялись какие-то кровавые пытки... От-
верстие же, точно водою было заполнено кровью. На стене ог-
ромная петля и лежал кусок железа – как оказалось, это было
орудие пытки калёным железом”.
“В одиночной камере истязали учительницу Домбровскую за
то, что нашли у неё чемодан с офицерскими вещами, оставлен-
ные случайно проезжавшим офицером, её родственником... Её
предварительно изнасиловали, а потом пытали. Насиловали по
старшинству чина. Первым насиловал чекист Фридман, затем
остальные. После её подвергали пыткам, допытываясь, где у неё
якобы спрятано золото. Сначала у голой надрезали тело ножом,
затем железными щипцами, плоскогубцами отдавливали конеч-
ности пальцев... 6 ноября в 9 часов вечера её расстреляли” (В.Н.
Гладкий, “Жиды”).
Вот описание одной из Киевских ЧК (“боен”, как их называ-
ли). После занятия Киева Добровольческой армией в августе
1919 года комиссия с ней ознакомилась: “…весь цементный пол
большого гаража (дело идет о “бойне” губернской ЧК) был за-
лит уже не бежавшей, вследствие жары, а стоявшей на несколь-
ко дюймов кровью, смешанной в ужасную массу с мозгом, че-
репными костями, клочьями волос и другими человеческими ос-
татками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с ты-
сячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной ко-
жи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подзем-
ный сток, вёл жёлоб в четверть метра ширины и глубины и при-
близительно в 10 метров длины. Этот жёлоб был на всём протя-
жении доверху наполнен кровью... Рядом с этим местом ужасов
в саду того же дома лежали наспех, поверхностно зарытые 127
трупов последней бойни... Тут нам особенно бросилось в глаза,
что у всех трупов были разможжёны черепа, у многих даже сов-
сем расплющены головы. Вероятно, они были убиты посредст-
вом разможжения головы каким-нибудь блоком. Некоторые бы-
386
ли совсем без головы, но головы не отрубались, а отрывались...
Все трупы были голы”.
Такое мракобесие творилось почти во всех городах, где было
ЧК. Вот что вспоминает академик А. Дородницын о тех време-
нах: “...как это ни странно, но ни разу не было, чтобы комисса-
ром тех красноармейцев был русский, не говоря уже об украин-
це. Откуда я знаю о национальной принадлежности комиссаров?
Мой отец был врач. Поэтому командование всех проходивших
воинских соединений всегда останавливалось у нас. Наше село
находилось недалеко от Киева, и до нас доходили слухи о том,
что творила Киевская ЧК... Даже детей в селе пугали именем
местного чекиста Блувштейна. Когда Киев и наше село заняли
деникинцы, отец отправился в Киев раздобыть лекарств для
больницы. Завалы трупов – жертв ЧК – ещё не были разобраны,
и отец их видел своими глазами. Трупы с вырванными ногтями,
с содранной кожей на месте погон и лампасов, трупы, раздавлен-
ные под прессом. Но самая жуткая картина, которую он видел,
это были 15 трупов с черепами, пробитыми каким-то тупым ору-
дием, пустые внутри. Служители рассказали ему, в чём состояла
пытка. Одному пробивали голову, а следующего заставляли
съесть мозг. Потом пробивали голову этому следующему, и
съесть его мозг заставляли очередного...". Да, средневековая ин-
квизиция по сравнению с чекистами – это просто благородный
институт спасения заблудших душ».
* * *
Ничем не отличалась ситуация в Бердичеве. Были созданы ЧК
и милиция, функции которых тесно переплетались, а во главе
здешней местной власти встал старый знакомый Дзиковицкого
по Погребищам – Присяжнюк. Для Ивана Францевича это озна-
чало одно – расстрел.
Во время повальных арестов и взятия заложников из “класса
эксплуататоров” среди прочих оказался Дзиковицкий. Он был
помещён в городскую тюрьму ЧК, в сырое подвальное помеще-
387
ние, где по стенам ползали черви и мокрицы. Неонила Макарь-
евна Сисецкая, молодая учительница из Погребища, переехав-
шая в Бердичев, обивала пороги тюремного и милицейского на-
чальства, пытаясь чем-нибудь помочь Ивану Францевичу, но её
даже не допускали на свидание с ним.
Начальник бердичевской тюрьмы еврей Рахман ничуть не ус-
тупал своему рязанскому коллеге-соплеменнику. Он лично руко-
водил расстрелами во дворе тюрьмы. Каждый день казнили по
10 заключённых. Иван Францевич ежедневно думал, что это его
последний день.
«Как ни странно, но в те громовые годы так же ласково дава-
лись и брались взятки, как от веку на Руси, как довеку в Союзе.
И даже и особенно неслись даяния в судебные органы. И, робе-
ем добавить, – в ЧК. Красно переплетённые с золотым тиснени-
ем тома истории молчат, но старые люди, очевидцы, вспомина-
ют, что в отличие от сталинского времени судьба арестованных
политических в первые годы революции сильно зависела от взя-
ток: их нестеснительно брали и по ним честно выпускали» (Сол-
женицын А.И.).
Тюремщик Рахман также предлагал Дзиковицкому рассказать,
где тот спрятал золото, “накопленное во времена царизма”, обе-
щая взамен свободу. Но Дзиковицкому нечем было откупиться и
надежды остаться в живых у него не было. Однако Рахман был
уверен, что его заключённый обладает спрятанным сокровищем,
и потому Дзиковицкий не был расстрелян в первые же дни. Рах-
ман полагал, что тот всё же сломается и откупится.
Дети же Ивана Францевича, узнав, где проживает Присяжнюк,
каждый день ходили к его дому и, выстаивая на коленях под ок-
нами, вымаливали пощаду для отца. Но всё было напрасно. И
уже было принято решение о помещении детей в детский приют,
передав заботу о них в “ласковые руки” советского государства.
Лишь счастливое стечение обстоятельств спасло Ивана Франце-
вича от смерти, а детей от полного сиротства и приюта.
388
9 мая 1919 года командир 6-й дивизии советских украинских
войск Н.А. Григорьев поднял в районе Елизаветграда и Алек-
сандрии антибольшевистское восстание. Против него были нап-
равлены другие красные части. А поскольку ненависть к комму-
нистам и их карательным органам была повсеместной, произош-
ло следующее.
Вспоминает большевик Затонский: «Сообщают, что один из
полков, снятый с петлюровско-польского фронта (номера сейчас
не помню, восьмой, кажется), направленный против Григорьева,
по дороге уже разгромил ЧК в Бердичеве, Казатине и Фастове и
в данный момент в Фастове уже обсуждают вопрос, двинуться
ли ему дальше на юг, через Белую Церковь, Бобринскую на Гри-
горьева или завернуть раньше на Киев и разделаться там с “Че-
кой” и “коммунистами”».
Именно тогда был освобождён из тюрьмы Иван Францевич,
причём то, что солдаты этого полка постреляли в Бердичеве че-
кистов и пожгли их бумаги, позволило Дзиковицкому скрывать
в дальнейшем от красных свой арест и продолжать жить в горо-
де. Кроме того, помог ему не быть “раскрытым” родственник его
бывших сослуживцев Франц Карбовский, занявший при совет-
ской власти какую-то должность, чуть ли не в той же ЧК. В се-
мье Дзиковицких его потом долго с благодарностью помнили.
* * *
Проводя линию на построение “счастливой жизни”, Бердичев-
ский ревком провёл национализацию предприятий и учрежде-
ний, были образованы подчинённые большевикам профессио-
нальные союзы, без членства в которых никто не мог получить
работу и карточки на продукты и промышленные товары, была
введена всеобщая воинская повинность. Периодически проводи-
лись облавы на уклоняющихся от чести служить в рядах Крас-
ной армии.
В уезд регулярно высылались продотряды для изъятия у крес-
тьян зерна и для наказания недовольных новой властью. Так, 14
389
июня 1919 года в Бердичеве была создана комиссия по организа-
ции продовольственных отрядов, создан первый продотряд чис-
лом до 500 человек и «под руководством членов исполкомов и
ответственнейших партийных работников» выехал в уезд. По-
путная задача, поставленная перед ним – сбор оружия у крес-
тьян. 2 июля отмечалось: «Вторая неделя снабжения в Берди-
чевском уезде проходит с успехом. Сочувственное отношение
бедноты, середняков, которые совместно с продовольственными
отрядами борются с кулачеством и самогонщиками, против ко-
торых принимаются репрессивные меры» (“Киевщина в годы
гражданской войны и иностранной военной интервенции (1918 –
1920)”).
Показательна хроника событий, отмеченных в Бердичевской
уездной газете в двух номерах того времени, от 30 и 31 июля
1919 года: «В Казатине скопилось до 800 беженцев из разгром-
ленных местечек уезда... Образована комиссия из представите-
лей Упродкома и милиции для наблюдения за рынком... Отдел
Трибунала XII Армии 21 июля сего года приговорил к расстрелу
за вооружённое восстание в банде Соколовского против Совет-
ской власти граждан...» (“Известия исполнительного Комитета
Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов”. Бердичев, среда,
30 июля 1919 г.). «В последние дни представителем местной во-
енной власти устроены были облавы в разных частях города для
поимки дезертиров. Арестованные дезертиры препровождены в
комиссию по борьбе с дезертирством... В Юзефовской волости
имевшие в некоторых районах беспорядки подавлены» (“Извес-
тия исполнительного Комитета Советов Рабочих и Крестьянских
Депутатов”. Бердичев, четверг, 31 июля 1919 г.).
Кроме того, что для получения работы было введено обяза-
тельное условие членства в профсоюзах, но стать членом было
очень непросто из-за того, что в условиях повальной безрабо-
тицы специально проводилась политика на оставление всех быв-
ших “буржуев” без средств к существованию. Так, «28 июля
390
состоялось заседание правления союза служащих. Комиссии
предложено строжайшим образом фильтровать новых членов,
дабы в союз не проникли всякого рода спекулянты...» (“Извес-
тия исполнительного Комитета Советов Рабочих и Крестьянских
Депутатов”. Бердичев, среда, 30 июля 1919 г.).
Поступить же на работу помимо биржи труда, которая напря-
мую подчинялась Отделу труда профессиональных союзов, бы-
ло не только практически невозможно, но и уголовно преследо-
валось. Так, в той же газете сообщалось: «О тех учреждениях и
предприятиях, где после контроля лица, принятые на службу по-
мимо Биржи, остались на работе, будет доложено в ближайшем
заседании правления для привлечения к судебной ответствен-
ности лиц, нарушивших декрет о правилах приёма и поступле-
ния на службу помимо Биржи труда» (“Известия исполнитель-
ного Комитета Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов”.
Бердичев, четверг, 31 июля 1919 г.).
Можно представить, какие сложности пришлось преодолеть
Ивану Францевичу для получения хоть какой-то работы! С ог-
ромным трудом, скрывая своё прошлое и наверняка используя
какие-то старые знакомства, он сумел втиснуться в профсоюз
Совторгслужащих и получил скромную должность помощника
бухгалтера.
Мало того, что деньги к этому времени обесценились и на них
почти нечего было купить, проводившаяся политика “военного
коммунизма” предусматривала уничтожение вообще всякой тор-
говой деятельности, а работающие в городах должны были вмес-
то заработной платы получать пайки. Военный коммунизм – та-
кие порядки, среди которых не было места купцовским спосо-
бам ведения хозяйства, время, когда поставлять городу продук-
ты деревня должна была бесплатно, по продразвёрстке, а госу-
дарство, в свою очередь, раздавало эти продукты в городе тоже
не под работу, а пайками, по спискам или по членским билетам
потребительских коммун или союзов. Естественно, все пайки
391
были разными – льготные, частично льготные, обычные, умень-
шенные. В зависимости от того, кем был получатель и какие у
него были отношения с властью и связи с новыми руководите-
лями.
Дзиковицкий, естественно, имел скудный паёк. К тому же
часть его выдавалась не продуктами питания, а “мануфактурой”
– пуговицами, иголками и прочей мелочью. Понятно, что в се-
мье все постоянно голодали. Особенно сильно недоедал сам
Иван Францевич, стараясь поддержать ослабленных скудным
питанием детей за счёт своей доли пайка. Правда, старшие доче-
ри в меру сил и удачи также старались хоть что-то принести в
дом, стирая бельё и работая по хозяйству у других, более зажи-
точных.
* * *
В июле 1919 года белая Добровольческая армия Юга России
генерала Деникина начала наступление на Москву. Советским
властям в Бердичеве стало неспокойно. «В полном сознании
смертельной опасности, которую несёт с собою генерал Дени-
кин, – сообщал Комитет Обороны в Бердичеве, – бердичевский
пролетариат на объединённом заседании Совета депутатов, про-
фессиональных союзов и заводских комитетов 9 августа создал
“Комитет пяти”, которому передал всю полноту власти в городе
и уезде» (“Киевщина в годы гражданской войны и иностранной
военной интервенции (1918 – 1920)”).
В августе 1919 года польские войска вновь перешли в наступ-
ление, главной целью которого был Минск. После шестичасово-
го боя 9 августа польские войска захватили белорусскую столи-
цу. Воспользовавшись деникинским натиском, а также повсе-
местными бунтами крестьян против большевиков, петлюровские
войска предприняли новое наступление на Украине и 21 августа,
после ожесточённого боя, взяли Бердичев. 29 августа, несмотря
на упорное сопротивление, поляками был взят Бобруйск. 30 ав-
густа войска Директории вошли в Киев, а на следующий день
392
туда же вступили части деникинского генерала Бредова. Союз-
ники решили организовать совместный парад по Крещатику. На
здании ратуши были вывешены два флага – российский трико-
лор и украинский жёлто-голубой. Однако, один из петлюровцев,
не будучи предупреждён об этом, сорвал российское знамя и на-
чал топтать его копытами своего коня. Один из белогвардейских
офицеров хотел было застрелить петлюровца, но подоспели дру-
гие гайдамаки и убили русского офицера.
После такого происшествия генерал Бредов приказал подверг-
нуть артиллерийскому обстрелу петлюровские части, находив-
шиеся в Киеве, а через три дня после вступления в город по тре-
бованию Деникина гайдамаки оставили его и отошли к Василь-
кову. Деникин издал приказ по Белой армии о том, чтобы не
брать в плен петлюровцев, а расстреливать их на месте, как из-
менников России.
Следует упомянуть в этой связи, что и на Юге и на Востоке ос-
новным лозунгом руководства белых армий был лозунг “За ве-
ликую, единую и неделимую Россию”, которому оно неукосни-
тельно следовало и на практике, даже когда под угрозу стави-
лась победа. Когда Добровольческая армия вступила на террито-
рию Украины, она немедленно начала военные действия против
Петлюры, активно боровшегося с большевиками, но ратовавше-
го за “самостийную Украину”. Большевики же, руководствуясь
совершенно иными принципами, предложили Петлюре заклю-
чить соглашение о совместных действиях против Добровольчес-
кой армии. Такие соглашения заключили они и с Махно.
В октябре части Красной армии предприняли контратаку на
город Бобруйск, попытавшись отбить его у поляков, однако по-
терпели поражение. После этого боевые действия затихли до на-
чала следующего года: стороны заключили перемирие.
В Бердичеве петлюровцы продержались чуть больше 2 меся-
цев. 28 октября 1919 года большевики вновь захватили город и
возобновили деятельность ревкома. Видимо, с новым приходом
393
большевиков у Ивана Францевича опять появились какие-то
проблемы, так как он переехал из прежнего жилья в другое, на
улицу Маховую. В то же время всё ещё продолжались сражения
и обстановка оставалась неясной. С момента занятия города
большевистскими войсками Бердичевский уездный ревком сей-
час же приступил к работе по организации новой власти как в
городе, так равно, по мере освобождения от петлюровцев, и в
уезде.
Кроме непосредственных бедствий Гражданской войны наря-
ду с голодом, а отчасти и вследствие его, массово расцвели бо-
лезни: холера, всевозможные тифы, туберкулёз, вши и прочее.
Самым ужасным было огромное скопление по сёлам больных
сыпным тифом: в некоторых деревнях насчитывались только
единицы здоровых. При поездке в район Жмеринка – Казатин –
станция Попельня можно было видеть разросшиеся в несколько
раз кладбища. Медицинская помощь отсутствовала за неимени-
ем врачей. Поздней осенью 1919, когда Иван Францевич смог
уже восстановиться на прежней бухгалтерской работе благодаря
сохранившемуся профсоюзному билету, единственный его сын
заболел. Это был тиф – очень заразная, тяжело и при высокой
температуре протекавшая болезнь, сопровождавшаяся обморо-
ками, бредом, галлюцинациями, часто завершавшаяся смертью.
Строгая изоляция больного сына уберегла от заболевания ос-
тальных, а сам мальчик, к которому иногда приходил даже док-
тор (видимо, из старых знакомых Ивана Францевича), позднее,
уже в начале весны 1920 года, смог встать на ноги.
До 15 декабря 1919 года Бердичев был ареной боёв; дважды
город был занимаем деникинцами и галичанами на короткий
срок, всего на несколько часов, после которого они были выбра-
сываемы из города. Лишь 16 декабря красные окончательно взя-
ли Бердичев и Киев и тут же вновь организовали в обоих го-
родах свои ВРК и ЧК.
394
Районы Правобережья ещё не были организованы большеви-
ками в смысле гражданского управления. Волостные революци-
онные комитеты не имели силы, на которую новая власть могла
бы опереться. В то же время, нескончаемые грабежи и мобили-
зации большевиков заставляли бурлить крестьянство.
В начале 1920 года в Бердичеве большевики от имени проф-
союзов стали проводить массовые субботники и воскресники, во
время которых разбирались завалы, ремонтировались разрушен-
ные предприятия и полуразрушенные жилые дома. Это была но-
вая форма привлечения людей к труду на государство без опла-
ты – “за идею”.
V. ПОЛЬСКО-СОВЕТСКАЯ ВОЙНА 1920 ГОДА
Ничего не бывает зря. Если вы что-то совершили,
значит в тот конкретный момент вашей жизни,
на том конкретном этапе вашего развития, в данном
поступке был смысл. И если вам кажется, что вы
могли поступить по-другому, знайте – вы не могли.
Стивен Спилберг, американский актёр
В Белоруссии в ноябре 1919 года польские войска останови-
лись на линии Дрисса – Дисна – Полоцк – Борисов – Паричи –
Птичь – Белокоровичи. Это объяснялось как нежеланием стран
Антанты и Деникина поддерживать планы дальнейшей польской
экспансии, так и нежеланием польского руководства способ-
ствовать успехам войск А.И. Деникина. Большевиков спасло от
одновременной войны с белыми и поляками лишь то, что Пил-
судский опасался, что в случае победы Деникина, приверженца
единой и неделимой России, Польше грозила вновь потеря неза-
висимости.
Начался долгий переговорный процесс между Советами и
Пилсудским.
* * *
395
Кто тогда строил новое советское государство, осуществлял
террор в отношении практически всего населения и проводил
внешнюю политику, приведшую к столкновению с возрождён-
ной II Речью Посполитой, хорошо показывают следующие слова
английского премьер-министра У. Черчилля, сказанные им 5 но-
ября 1919 года: «В советских учреждениях преобладание евреев
более чем удивительно. И главная часть системы террора, уч-
реждённого Чрезвычайной Комиссией, была осуществлена ев-
реями и еврейками».
* * *
Хотя к 1920 году Правобережная Украина почти целиком была
под властью Советов, западная её часть находилась под контро-
лем польской армии, в союзе с которой выступали гайдамаки,
заключившие с главой польского государства Юзефом Пилсуд-
ским договор о воссоздании Польши в границах 1772 года, то
есть с Правобережной Украиной, которая имела бы широкие фе-
деративные права. После поражения Деникина Ю. Пилсудский
стал готовиться к продолжению войны, но не столько с больше-
визмом, сколько за восстановление Польского государства в гра-
ницах Речи Посполитой XVIII века. В этом смысле Пилсудский
мечтал возродить и былое Великое княжество Литовское в со-
ставе объединённой II Речи Посполитой. Польша стала гото-
виться к провозглашённому её руководителем “походу на Киев”.
В будущих автономных провинциях Пилсудский делал ставку на
сторонников этого плана – С. Петлюру на Украине и С. Булак-
Балаховича в Белоруссии.
После провала мирных переговоров между Советами и Поль-
шей боевые действия возобновились. В первых числах января
1920 года войска Эдварда Рыдз-Смиглы неожиданным ударом
взяли Двинск и затем передали город латвийским властям.
С февраля 1920 года генерал-майор Булак-Балахович, происхо-
дивший из той самой литвинской шляхты, которая потеряла
шляхетское достоинство во время “разборов шляхты” в XIX ве-
396
ке, начал воевать на стороне поляков и сотрудничать с польской
разведкой в качестве командующего диверсионной группой в
Белоруссии. В марте в районе Бреста он сформировал партизан-
ский отряд и приступил к действиям в Полесье, главным обра-
зом набегам на штабы и обозы красных. С этого времени отряд
подчинялся главнокомандующему Войска Польского и находил-
ся на его обеспечении. В польских документах партизанский от-
ряд именовался “группа Балаховича” или “вспомогательный от-
ряд Балаховича”. Основной район его действий находился в рай-
оне города Мозыря. 6 марта польские войска начали наступле-
ние в Белоруссии, захватив Мозырь и Калинковичи. Четыре по-
пытки Красной армии отбить Мозырь не увенчались успехом,
неудачей закончилось и наступление РККА на Украине.
В Польше, в связи с намечавшейся войной, было неспокойно.
В марте против войны забастовали 75 тысяч горняков, под Вар-
шавой восстали два пехотных полка. Но, тем не менее, когда «ко
второй половине апреля, – как писал в своих воспоминаниях
большевистский командарм Меженинов С.А., – достаточно под-
сохло, усилилась лётная деятельность [польской] авиации. Начи-
ная с 17 апреля польские аэропланы сбрасывали прокламации на
русском языке на станции Коростень, в районе Житомира и Бер-
дичева. Прокламации призывали к борьбе против большевиков.
23 апреля 2-я галицийская бригада [гайдамаков Петлюры] с
оружием в руках выступила против Красной армии. Для ликви-
дации этого выступления на юг от Бердичева двинулись из Жи-
томира части 58-й стрелковой дивизии.
В такой обстановке между пятью и шестью часами утра 25
апреля поляки начали наступление главным образом вдоль шос-
се от Новоград-Волынского на Житомир. Здесь они встретили
сопротивление красных частей, организовавших оборону в не-
посредственной близости к городу. Утром 26 апреля поляки за-
няли город. Наши аэропланы, высланные 27 апреля, определили,
397
что бои развиваются юго-восточнее и южнее Бердичева». В тот
же день Бердичев был взят польскими войсками.
К 28 апреля поляки заняли линию Чернобыль – Казатин – Вин-
ница – румынская граница. Красный командарм С. Меженинов,
не рискуя вступать в бой, отвел войска 12-й армии, части кото-
рой были разбросаны на большом расстоянии друг от друга, по-
теряли единое управление и нуждались в перегруппировке. В
эти дни поляки взяли в плен более 25 тысяч красноармейцев, за-
хватили 2 бронепоезда, 120 орудий и 418 пулемётов. 7 мая в ос-
тавленный частями РККА Киев вступила польская кавалерия,
вскоре полякам удалось создать на левом берегу Днепра плац-
дарм глубиной до 15 километров.
С мая 1920 года казаки, насильно мобилизованные в Красную
армию после разгрома под Новороссийском и воевавшие на Ук-
раине, начали переходить на сторону поляков. Однако теперь,
когда перед большевиками не было грозного противника в лице
Деникина и лишь остатки его былой армии спешно укреплялись
в Крыму, на польский фронт можно было направить значитель-
ные силы. Большевики спешно стали стягивать в район Киева
крупные соединения.
Тухачевский в Белоруссии решил воспользоваться отвлечени-
ем части сил польской армии с белорусского направления и 14
мая начал наступление на позиции поляков силами 12 пехотных
дивизий. Несмотря на первоначальный успех, к 27 мая наступ-
ление советских войск захлебнулось, а 1 июня 4-я и части 1-й
польских армий перешли в контрнаступление против 15-й совет-
ской армии и к 8 июня нанесли ей тяжёлое поражение (армия
потеряла убитыми, ранеными и пленными более 12 тысяч бой-
цов).
На Юго-Западном фронте ситуация была переломлена в совет-
скую пользу с вводом в действие переброшенной с Кавказа 1-й
конной армии Семёна Будённого (16,7 тысячи сабель, 48 орудий,
6 бронепоездов и 12 самолётов). Она вышла из Майкопа ещё 3
398
апреля, разгромила отряды Нестора Махно в Гуляйполе, 6 мая
переправилась через Днепр к северу от Екатеринослава. 26 мая
после концентрации всех частей в Умани 1-я Конная атаковала
Казатин, а 5 июня Будённый, нащупав слабое место в польской
обороне, прорвал фронт 2-й польской армии под Самгородком и
вышел в тыл польским частям, наступая на Бердичев и Жито-
мир. Конная армия, прорвавшись в тыл противника в районе
Бердичев – Житомир – Коростень, нарушила его управление и
работу под Киевом. В ночь на 8 июня после ожесточённых улич-
ных боёв Бердичев был взят 2-й кавалерийской дивизией.
10 июня 3-я польская армия Рыдз-Смиглы, опасаясь окруже-
ния, оставила Киев и двинулась в район Мазовии. Вслед за тем,
11 июня Киев был занят красными войсками. В это же время на
запад от него, в районе станции Бродянки, польская армия жгла
свои обозы, бросала пушки и автомобили, стремясь вырваться из
кольца красных войск. Это ей удалось ценой больших потерь.
Попытки малочисленных войск командующего Юго-Западным
фронтом Егорова помешать отступлению 3-й армии Рыдз-Смиг-
лы окончились неудачно. Вся затея Польско-Украинской Феде-
рации была похоронена в этом неудачном походе на Киев.
* * *
Во время пребывания поляков в Бердичеве они преследовали
оставшихся в городе большевиков. Так, один из жителей указал
им на скрывающегося коммуниста, который был схвачен и рас-
стрелян. Тем не менее, когда красные вновь вошли в Бердичев,
того, кто выдал полякам большевика, соседи не выдали. Он су-
мел дожить даже до 1960-х годов, когда его случайно встретил и
узнал сын Ивана Францевича Геннадий, приезжавший в Берди-
чев. Это красноречиво говорит об истинном, а не парадном от-
ношении людей к власти Советов.
Польские войска, перегруппировавшись, попытались перейти
в контрнаступление: 1 июля войска генерала Леона Бербецкого
нанесли удар по фронту 1-й Конной армии под Ровно. Это нас-
399
тупление не было поддержано смежными польскими частями и
войска Бербецкого были отброшены.
На рассвете 4 июля Западный фронт Михаила Тухачевского
вновь перешёл в наступление. Основной удар наносился на пра-
вом, северном фланге, на котором было достигнуто почти дву-
кратное превосходство в людях и вооружении. Замысел опера-
ции заключался в обходе польских частей кавалерийским корпу-
сом Гая и оттеснении польского Белорусского фронта к литов-
ской границе. Эта тактика принесла успех: 5 июля 1-я и 4-я
польские армии начали быстро отходить в направлении Лиды.
Польские войска на Украине предприняли ещё несколько по-
пыток захватить город Ровно, однако 10 июля он окончательно
перешёл под контроль РККА.
В Белоруссии поляки, не сумев закрепиться на старой линии
немецких окопов, в конце июля отступили к Бугу. За короткий
период времени Красная армия продвинулась более, чем на 600
километров: 10 июля поляки оставили Бобруйск, 11 июля –
Минск, 14 июля части РККА взяли Вильно. Взятые в плен крас-
ноармейцами польские офицеры расстреливались на месте без-
условно, как, впрочем, и взятые в плен поляками большевист-
ские комиссары.
Между тем, положение польских войск ухудшилось не только
на белорусском, но и на украинском направлении, где вновь пе-
решёл в наступление Юго-Западный фронт под командованием
Александра Егорова (со Сталиным в качестве члена Реввоенсо-
вета). Главной целью фронта являлся захват Львова, который за-
щищали три пехотные дивизии 6-й польской армии и украин-
ская армия под командованием Михайло Омельяновича-Павлен-
ко. 9 июля 14-я армия РККА взяла Проскуров (Хмельницкий), а
12 июля штурмом овладела Каменец-Подольским.
23 июля в Смоленске большевиками был сформирован Вре-
менный революционный комитет Польши (Польревком), кото-
рый должен был принять на себя всю полноту власти после взя-
400
тия Варшавы и свержения Пилсудского. 25 июля Юго-Западный
фронт начал Львовскую наступательную операцию, однако ов-
ладеть Львовом так и не смог. 26 июля в районе Белостока
РККА перешла уже непосредственно на польскую территорию, а
1 августа, несмотря на приказы Пилсудского, советским войскам
почти без сопротивления был сдан Брест.
Тогда же, 1 августа, в Белостоке, где расположился Польрев-
ком, большевики официально объявили о принятии этим орга-
ном на себя властных полномочий в Польше. Возглавил комитет
Юлиан Мархлевский. В тот же день Польревком огласил “Обра-
щение к польскому рабочему народу городов и деревень”, напи-
санное Дзержинским. В “Обращении” сообщалось о создании
Польской Республики Советов, о национализации земель, отде-
лении церкви от государства, а также содержался призыв к рабо-
чим гнать прочь капиталистов и помещиков, занимать фабрики
и заводы, создавать ревкомы в качестве органов власти (таких
ревкомов было сформировано 65). Комитет призвал солдат Вой-
ска Польского к мятежу против Пилсудского и переходу на сто-
рону Польской Республики Советов. Польревком приступил так-
же к формированию Польской Красной армии (под командова-
нием Романа Лонгвы), однако не достиг в этом каких-либо успе-
хов.
* * *
Положение Польши к началу августа стало критическим – не
только из-за быстрого отступления в Белоруссии, но и из-за
ухудшения международного положения страны. Руководство
Чехословакии, используя выгодную для себя ситуацию, заявило
об отмене плебисцита в Тешинской Силезии и о своих притяза-
ниях на Заользье, то есть на всю территорию за рекой Ольза. Ве-
ликобритания фактически перестала оказывать Польше военную
и экономическую помощь, Германия и Чехословакия закрыли
границы с Польшей и единственным пунктом доставки грузов в
республику остался Данциг. Поляки, ведущие тяжёлую войну с
401
большевистской Россией, были вынуждены согласиться с аннек-
сией Заользья, но под непременным условием свободного проез-
да через Чехословакию транспортов с оружием, поступающих из
Франции для Войска Польского.
Таким образом, поляки получали 44% от всей спорной терри-
тории. То есть, 1002 квадратных километра с 139.500 человек
населения. У чехов осталось 1280 квадратных километров с
295.200 человек, из которых 150.000 составляли поляки. Новое
территориальное чешское образование получило название За-
ользье. Столица области, город Тешин был поделён надвое. С
самого начала чехословацкие власти проводили недружествен-
ную, откровенно дискриминационную политику в отношении
польского большинства, в результате чего многие поляки поки-
нули Заользье.
* * *
С приближением войск РККА к Варшаве, оттуда началась
эвакуация иностранных дипломатических миссий.
Булак-Балахович продолжал военные действия в Полесье. К
августу его отряд был развёрнут в Партизанскую Белорусскую
дивизию. По данным разведки Красной армии, в пехотных пол-
ках этой дивизии насчитывалось по 400 штыков и 4 пулемёта, а
в конном полку – 400 сабель.
Во время катастрофического развала польского фронта летом
1920 года войска Булак-Балаховича проявили себя наилучшим
образом. Ю. Пилсудский вынужден был признать это в собст-
венноручном письме на имя генерала, хотя всячески избегал де-
монстрации своей связи с отрядом “батьки”. После первых поль-
ских неудач красные армии стали быстро продвигаться вглубь
Польши. Участь её, казалось, была предрешена. Армии Тухачев-
ского, пройдя всю Белоруссию, оказались у стен Варшавы.
12 августа войска Западного фронта Михаила Тухачевского
перешли в наступление, целью которого был захват Варшавы.
Общая численность личного состава расходится во всех источ-
402
никах. Можно лишь с уверенностью сказать, что силы были при-
мерно равны и не превышали 200.000 человек с каждой стороны.
Польский плакат времён войны 1920 года «К оружию!
Отчизна зовёт!»
403
План Михаила Тухачевского предусматривал форсирование
Вислы в нижнем течении и атаку на Варшаву с запада. Согласно
некоторым высказанным предположениям, целью “отклонения”
направления удара советских войск на север был скорейший вы-
ход к германской границе, что должно было ускорить установле-
ние советской власти в этой стране. 13 августа две стрелковые
дивизии РККА ударили под Радимином (в 23 километрах от
Варшавы) и овладели городом. Затем одна из них двинулась на
Прагу (предместье Варшавы), а вторая повернула направо – на
Непорент и Яблонну. Польские силы отошли на вторую линию
обороны.
Польский план контрнаступления предусматривал концентра-
цию крупных сил на реке Вепш и внезапный удар с юго-востока
в тыл войск Западного фронта. Для этого из двух армий Цент-
рального фронта генерала Эдварда Рыдз-Смиглы были сформи-
рованы две ударные группы. В руки красноармейцев, однако,
попал приказ 8358/III о контрударе под Вепшем с подробной
картой, но советское командование посчитало найденный доку-
мент дезинформацией, целью которой был срыв наступления
Красной армии на Варшаву. В тот же день и польская радиораз-
ведка перехватила приказ по 16-й армии о наступлении на Вар-
шаву 14 августа.
Чтобы опередить красных, по приказу Юзефа Халлера 5-я ар-
мия Владислава Сикорского, защищающая Модлин, из района
реки Вкра ударила по растянувшемуся фронту Тухачевского на
стыке 3-й и 15-й армий и прорвала его. В ночь на 15 августа две
резервные польские дивизии атаковали с тыла советские войска
под Радимином. Вскоре город был взят.
А. Царинный указывал: «Польшу спас от разгрома необычай-
ный подъём патриотического настроения. Люди всех званий и
состояний вступали охотниками в ряды армии, чтобы только
обеспечить ей победу. Особенной самоотверженностью отлича-
лась школьная молодёжь. Широкой рекой текли денежные по-
404
жертвования на нужды армии. Всё население Польши, за ис-
ключением, разумеется, сочувствующих большевикам иудеев,
объединилось в одном порыве: в страстном желании отстоять
родину от большевистского ига. С другой стороны, пришли на
помощь военная наука и боевая опытность в лице французского
генерала Вейгана и 500 французских офицеров. С 15 августа но-
вого стиля в войне настал перелом».
* * *
Маршал Юзеф Пилсудский
405
16 августа маршал Пилсудский начал осуществление задуман-
ного контрудара. Полученная радиоразведкой информация о
слабости Мозырской группы сыграла свою роль. Сосредоточив
против неё более, чем двойной перевес (47,5 тысячи бойцов про-
тив 21 тысячи), польские войска (первая ударная группа под ко-
мандованием самого Пилсудского) прорвали фронт и разгроми-
ли южное крыло 16-й армии Николая Соллогуба. Одновременно
шло наступление на Влодаву силами 3-й дивизии пехоты легио-
нов, а также, при поддержке танков, на Минск-Мазовецкий.
Отбиты были попытки большевиков переправиться на левый
берег Вислы у Мацейовиц и в Плоцке; наконец, одна из больше-
вистских армий потерпела страшное поражение в трёхдневной
битве под Насельском. Это создало угрозу окружения всех войск
РККА в районе Варшавы.
Начался обратный откат большевиков. Поляки вновь перешли
к активным действиям. Коммунист-историк Зимина В.Д. в ста-
тье “Крах монархической контрреволюции на северо-западе Рос-
сии” писала: «В помощь буржуазно-помещичьей Польше герма-
нофилы пытались сколотить белогвардейские отряды из остат-
ков Западной армии. В августе Марков 2-й, Бискупский и Арсе-
ньев установили контакты с действовавшей в районе Бердичева
бандой атамана Шепелева, предполагая создать в советском ты-
лу 30-тысячный отряд, главным образом из Западной армии». Из
этого ничего не вышло.
17 августа поляки начали контрнаступление под Варшавой, а
вскоре и на Юго-Западном фронте. 19 августа поляки заняли
Брест. 20 августа 1-я конная армия Будённого начала движение
на север. К началу её выступления из-под Львова войска Запад-
ного фронта Красной армии уже начали неорганизованное от-
ступление (то есть бегство) на восток. 23 августа польская армия
взяла Белосток. В тот же день 4-я армия и 3-й конный корпус
Гая и две дивизии из состава 15-й армии (всего около 40 тысяч
человек) перешли германскую границу и были интернированы.
406
В августе на польско-советском фронте в составе 3-й польской
армии появились казаки под названием Особой Казачьей брига-
ды. Тогда же на сторону поляков перешёл Донской казачий полк
под командованием полковника Г. Духопельникова, который
позднее вошёл в состав отряда (армии) генерала Булак-Балахо-
вича. Одновременно в городе Калише из казаков, перешедших
на сторону польской армии в ходе войны, формировались каза-
чьи полки – Донской, Уральский, Оренбургский.
В конце августа через Сокаль 1-я Конная армия ударила в нап-
равлении Замостья и Грубешова, чтобы затем через Люблин
выйти в тыл наступающей на север польской ударной группи-
ровке. Однако поляки выдвинули навстречу 1-й Конной резервы
Генштаба.
31 августа 1920 года под Комаровом произошло самое крупное
после 1813 года конное сражение. 1-я Конная армия Будённого
вступила в бой с 1-й польской дивизией кавалерии Руммеля. Не-
смотря на превосходство в численности (7.000 сабель против
2.000 сабель) армия Будённого потерпела поражение, потеряв
убитыми более 4.000 человек. У Руммеля потери составили око-
ло 500 бойцов. Армия Будённого, а за ней и войска Юго-Запад-
ного фронта, были вынуждены отступить от Львова и перейти к
обороне.
В результате поражения под Варшавой советские войска За-
падного фронта понесли тяжёлые потери. По некоторым оцен-
кам, в ходе Варшавского сражения погибли 25 тысяч красноар-
мейцев, 60 тысяч попали в польский плен, 40 тысяч были интер-
нированы немцами. Несколько тысяч человек пропали без вести.
Фронт потерял также большое количество артиллерии и техни-
ки. Польские потери оцениваются в 15 тысяч убитых и пропав-
ших без вести и 22 тысячи раненых.
* * *
После отступления из Польши Тухачевский закрепился на ли-
нии рек Неман – Щара – Свислочь, используя при этом в каче-
407
стве второго рубежа обороны оставшиеся с Первой Мировой
войны германские укрепления. Западный фронт получил боль-
шие подкрепления из тыловых районов, также в его состав воз-
вратились 30 тысяч человек из числа интернированных в Вос-
точной Пруссии. Постепенно Тухачевский смог почти полнос-
тью восстановить боевой состав фронта: на 1 сентября он распо-
лагал 73 тысячами бойцов и 220 орудиями. По приказу Каменева
Тухачевский готовил новое наступление.
К наступлению готовились и поляки. Атакой на Гродно и Вол-
ковыск предполагалось связать основные силы РККА и дать воз-
можность 2-й армии через территорию Литвы выйти в глубокий
тыл передовых частей Красной армии, держащих оборону на Не-
мане. 12 сентября Тухачевский отдал приказ о наступлении на
Влодаву и Брест южным флангом Западного фронта, включаю-
щим 4-ю и 12-ю армии. Поскольку приказ был перехвачен и рас-
шифрован польской радиоразведкой, в тот же день поляки на-
несли упреждающий удар, прорвали оборону 12-й армии и взяли
Ковель. Это сорвало общее наступление войск РККА и постави-
ло под угрозу окружения южную группировку Западного фронта
и вынудило 4-ю, 12-ю и 14-ю армии отойти на восток.
20 сентября 1920 года началось кровопролитное сражение за
Гродно. Поначалу полякам сопутствовал успех, однако 22 сен-
тября войска Тухачевского подтянули резервы и восстановили
положение. Тем временем польские войска вторглись в Литву и
двинулись на Друскенники (Друскининкай). Захватив мост через
Неман, поляки вышли во фланг Западному фронту.
На Украине в это время линия фронта передвинулась в район
Коростеня – Бердичева – Житомира.
24 сентября Партизанская дивизия Булак-Балаховича рейдом в
тыл к красным захватила город Пинск, где размещался штаб 4-й
армии. После этой успешной операции дивизия Булак-Балахови-
ча получила от поляков статус “особой союзнической армии”.
Дивизия была развёрнута в армию, названную Народно-Добро-
408
вольческой (НДА), к формированию которой Булак-Балахович
приступил ещё в конце августа.
25 сентября, не имея возможности остановить наступление по-
ляков, Тухачевский отдаёт приказ об отводе войск на восток. В
ночь на 26 сентября поляки заняли Гродно, а вскоре форсиро-
вали Неман к югу от города. Отступающая на восток 3-я армия
Лазаревича не смогла восстановить фронт и с большими потеря-
ми отошла в район Лиды. 28 сентября, однако, советские войска
не смогли захватить уже занятый поляками город и вскоре были
разбиты (большая часть личного состава попала в плен).
Пилсудский предполагал развить успех, окружить и уничто-
жить оставшиеся войска Западного фронта у Новогрудка. Одна-
ко ослабленные в боях польские части не смогли выполнить этот
приказ до конца (до полного уничтожения Западной армии) и
войска РККА сумели перегруппироваться и организовать оборо-
ну. Тем не менее, поражение большевиков было таким, что А.
Царинный написал: «Самая значительная красная орда нашла
свой Седан 1 – 3 октября нового стиля под Новогрудком. Совет-
ское правительство запросило мира». В ходе Неманского сраже-
ния польские войска захватили 40 тысяч пленных, 140 орудий,
большое количество лошадей и амуниции.
Боевые действия в Белоруссии продолжались вплоть до подпи-
сания мирного договора. Несмотря на свои успехи, поляки по-
шли на подписание перемирия с большевиками, переговоры о
котором сначала начались в Минске, и закончились 12 октября в
Риге, в день, когда польская армия вновь вошла в Минск и Мо-
лодечно.
* * *
Тем не менее, армия Булак-Балаховича продолжала самостоя-
тельно вести войну с красными. По инициативе Б. Савинкова в
составе Народно-Добровольческой армии предполагалось соз-
дать отдельную еврейскую часть, в которую привлечь многочис-
ленных евреев Белоруссии. Однако польские и белорусские ев-
409
реи не обнаружили ни малейшего желания служить в НДА. За
всё время существования армии Булак-Балаховича в ней состоя-
ло всего 4 еврея, одним из которых был прапорщик Цейтлин, ко-
торый должен был возглавить намечавшийся еврейский бата-
льон.
Вероятно, одной из причин неудачи были достаточно сильные
антисемитские настроения в отрядах Булак-Балаховича, состав-
ленных преимущественно из белорусских крестьян. Савинков
писал, что балаховцы “в христианском доме ничего пальцем не
тронут, крестьянину в деревне денег дадут, а еврея ограбят”.
При подходе к местечкам отрядов Булак-Балаховича еврейское
население старалось как можно быстрее покинуть их. Иногда,
зная о наступлении балаховцев на какое-либо местечко, крестья-
не из окрестных сёл специально съезжались с подводами, чтобы
принять участие в еврейском погроме. “Батька” никогда не отби-
рал у крестьян продукты, лошадей, но всегда расплачивался за
них товаром и имуществом, отобранным у еврейского населе-
ния.
14 ноября 1920 года, после упорных боёв, войска Булак-Бала-
ховича овладели узловой станцией Домановичи и двинулись да-
лее на восток. 16 – 18 ноября НДА безуспешно штурмовала го-
род Речицу, стремясь захватить железнодорожный мост через
Днепр. В это же время 2-я дивизия НДА, двигавшаяся на северо-
восток от города Мозыря, потерпела поражение от 48-й дивизии
Красной армии. Под напором красных были вынуждены отсту-
пить части Булак-Балаховича, действовавшие юго-восточнее
Мозыря, а ночью с 17 на 18 ноября красные части ворвались в
город. Булак-Балахович лично направился к отрезанным между
Мозырем и Речицей войскам и вывел их к польской границе, по-
сле чего они были в Польше интернированы.
* * *
И хотя в Крыму и на востоке России ещё оставались осколки
белых войск, на украинском Правобережье, которое было уреза-
410
но за счёт отошедших к Польше земель, гражданская война за-
кончилась. По крайней мере формально, хотя в лесах ещё прята-
лись вооружённые отряды гайдамаков и прочих.
К концу 1920 года были разбиты белые войска генерала Вран-
геля в Крыму, а также ликвидированы остатки гайдамаков меж-
ду реками Южный Буг и Збруч.
В результате победы поляков над большевиками Пинск стал
столицей Полесского воеводства, образованного 1 марта 1921
года в составе II Речи Посполитой. После длительных перетор-
жек и споров 18 марта 1921 года в Риге был заключён мирный
договор между Польшей и Советской Россией. По договору тер-
ритория Западной Балоруссии, включая Пинск, отошла к Поль-
ше. Пинская почта в период с 1921 по 1939 год административно
подчинялась дирекции почтово-телеграфного округа в Вильно.
Но довоенная карта, по которой установили первоначальную
линию границы, оказалась неточной. Столыпинская реформа,
превратившая многие деревни в хутора, военные действия, миг-
рация населения вызвали огромные изменения. Так, например, в
Полесье на территории, обозначенной как 30 квадратных кило-
метров болот, оказалось несколько сот изб и целая сеть дорог.
При пограничном размежевании многие деревни и сёла выра-
жали желание отойти к Польше. Удалось обнаружить единствен-
ную деревню – Липени под Радошковичами, – белорусское насе-
ление которой согласилось на изменение государственной при-
надлежности в пользу большевиков. Оказалось, крестьяне рас-
считывали на пожалование им земли из соседнего поместья, ко-
торое в Советской Белоруссии было бы разделено. Однако, ко-
гда в конце концов это поместье осталось в Польше, крестьяне
попытались изменить уже подписанное решение.
Эквиваленты отданному Советской Белоруссии старались ис-
кать в виде незаселённых территорий или местностей, не прояв-
лявших желания присоединиться к большевикам. В основном
это было возможно в Полесье.
411
На землях Восточных Крессов польское правительство после
окончания войны с большевиками поселило много бывших
польских солдат-легионеров, отблагодарив их за спасение Поль-
ши не одноразовыми денежными компенсациями, а земельными
наделами, на которых они, получившие название “осадников”,
могли бы трудиться и добывать средства к существованию. Из
их же среды в значительной мере стала формироваться и мест-
ная администрация.
Э. Дурачински так оценил итоги польско-советской войны:
«Современные историки не сомневаются также, что война 1920
года, окончившаяся успехом Польши, не только спасла только
что обретённую независимость, но и перечеркнула планы Лени-
на по завоеванию Европы, то есть перенесения большевистской
революции в Германию и дальше на запад».
* * *
Во время Гражданской войны оборвались многие старые род-
ственные и дружеские связи: кто был убит, кто бежал, кто умер
от голода или болезней. Так, выжившие Ливерские переселились
из Махновки навсегда в Польшу. Один из их сыновей – Северин
– ставший довольно известным певцом, эмигрировал в США.
Семья Барабашей, намереваясь, видимо, уехать в Европу, бежала
под защиту белых и иностранных войск в Одессу, но выехать не
смогла и там застряла, страшно бедствовала и голодала. Полнос-
тью исчезли связи с Чайковскими. И так далее, и так далее...
Прежняя жизнь вместе с погибшей российской монархией на-
всегда ушла в прошлое.
412
VI. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
“Мужайся, – непрестанно
повторял епископ, – мужайся же!”
Морис Магр.
Присцилла из Александрии
«К началу 1921 года голодал не только город, но и деревня;
зимой, несмотря на заверения Троцкого, стал транспорт. Ужас
перед надвигающейся голодной и холодной смертью вызвал
массовые забастовки в промышленных городах России, прежде
всего в Петрограде» (Гаврилов Ю.). И опять ответом на все воп-
росы большевики избрали террор. «Тот 1921 год начался с при-
каза ВЧК № 10 (от 8.1.21): “...в отношении буржуазии репрессии
усилить!”. Теперь, когда кончилась Гражданская война, не осла-
бить репрессии, но усилить!» (Солженицын А.И.).
Полностью подчинив страну, большевики, основная масса ко-
торых почему-то оказалась с еврейскими фамилиями, открыли
охоту на всех действительных и мнимых врагов. «Затаились и
подлежали вылавливанию также и все прежние государственные
чиновники. Они умело маскировались, они пользовались тем,
что ни паспортной системы, ни единых трудовых книжек ещё не
было в Республике, – и пролезали в советские учреждения. Тут
помогали обмолвки, случайные узнавания, соседские доносы.
(Иногда – и чистый случай. Некто Мова из простой любви к по-
рядку хранил у себя список всех бывших губернских юридичес-
ких работников. В 1925 случайно это у него обнаружили – всех
взяли и всех расстреляли» (Солженицын А.И.).
Естественно потому, что и Ивану Дзиковицкому приходилось
жить в постоянном опасении. Для посторонних из его жизни
был как бы вычеркнут целый временной пласт. Его дореволюци-
онное прошлое отныне – железнодорожник, то есть что-то близ-
кое “простому пролетарию”. Кроме того, делался акцент на его
“революционную наследственность”. Отец Ивана Францевича
413
был даже, якобы, за революционную деятельность сослан в Си-
бирь.
Так, путём целенаправленного перекраивания одних фактов и
замалчивания других, родилась в семье новая легенда происхож-
дения и существования рода, заставившая автора этих строк по-
тратить немало усилий на поиски в ложных направлениях.
Что касается политического террора, то следует подчеркнуть
ещё раз, что происходил он на фоне просто невыносимых усло-
вий жизни, когда уж вовсе не осталось, чем топить, и поезда не
дотягивали до станций, и в столицах был холод и голод, и волна
заводских забастовок. Ширились крестьянские восстания против
террористической власти, обрекающей на голодную смерть ог-
рабленных земледельцев. Историки-коммунисты так позднее
описывали происходившее: «В результате обострения классовой
борьбы возникли серьёзные политические трудности. Поднялась
волна антисоветских мятежей. В ряде мест кулачеству удавалось
вовлекать в антисоветские выступления и середняков, недоволь-
ных продразвёрсткой. Недовольство задело также часть рабоче-
го класса – тех, кто не изжил собственнической психологии или
пал духом на почве лишений, холода и голода. Вражеская пропа-
ганда иногда втягивала их в забастовки на фабриках и заводах,
носившие антисоветский характер. 21 февраля 1921 года вспых-
нул контрреволюционный мятеж в Кронштадте среди моряков
местного гарнизона».
Поскольку же ничего из ранее обещавшегося райского буду-
щего, кроме запоздалой замены продразвёрстки натуральным
налогом большевики предложить народу не могли и не хотели,
всё яснее возникал призрак великого голода.
«В том же 1921 расширились и унаправились аресты социа-
листических инопартийцев. Уже, собственно, поконали все по-
литические партии России, кроме победившей... уже практи-
ковались и аресты студентов за “критику порядков” (не публич-
но, но в разговорах между собой). Летом 1921 был арестован
414
Общественный Комитет Содействия Голодающим, пытавшийся
остановить надвижение небывалого голода на Россию. Дело в
том, что эти кормящие были не те руки, которым можно было
разрешить кормить голодных. Как показывает патриарх Тихон,
ещё в августе 1921, в начале голода, церковь создала епархиаль-
ные и всероссийские комитеты для помощи голодающим, нача-
ли сбор денег. Но допустить прямую помощь от церкви и голо-
дающему в рот значило подорвать диктатуру пролетариата. Ко-
митеты запретили, а деньги отобрали в казну» (Солженицын
А.И.).
И беда разразилась. Вся страна, даже бывшие житницы – Дон
и Украина – корчилась от голодных спазм. Но особенно ужасная
беда постигла Поволжье. «Так как он не очень украшает венец
победителей в этой войне, то о нём и буркают у нас не более, как
по две строки, – писал Солженицын. – А голод этот был – до лю-
доедства, до поедания родителями собственных детей – такой
голод, какого не знала Русь и в Смутное Время (ибо тогда, сви-
детельствуют летописцы, выстаивали по нескольку лет под сне-
гом и льдом неразделанные хлебные зароды)» (Солженицын
А.И.).
Не знаю, каким образом удалось выжить семье Дзиковицкого
в это время. Знаю только, что все они были истощены до преде-
ла, переживали обмороки от недоедания, но вспоминать тот пе-
риод ни у кого из них либо не было желания, либо сил.
Как бы то ни было, а восстания против Советов среди бессиль-
ного от голода народа резко пошли на убыль. К тому же, в тече-
ние 1921 года по настоянию Ленина, осознавшего, видимо, неиз-
бежность гибели своего режима при продолжении прежней ли-
нии, был полностью демонтирован прежний экономический
(точнее – антиэкономический) механизм военного коммунизма и
осуществлён переход к частичному возврату прежних хозяйст-
венных отношений, получивший название “новой экономичес-
кой политики” – НЭП. Всё вместе взятое – слабость от голода и
415
отмена военного коммунизма – позволило большевикам остать-
ся у руля власти.
* * *
Отложив на время претензии к экономике, большевики обра-
тили более пристальное, чем раньше, внимание на церковь. Ещё
после своего прихода к власти коммунисты объявили церковь
отделённой от государства. Тогда же началось её преследование.
Ещё «в октябре 1918 патриарх Тихон писал в послании Совнар-
кому, что нет свободы церковной проповеди, что “уже запла-
тили кровью мученичества многие смелые церковные проповед-
ники... Вы наложили руку на церковное достояние, собранное
поколениями верующих людей, и не задумались нарушить их
посмертную волю... Казнят епископов, священников, монахов и
монахинь, ни в чём не повинных, а просто по огульному обвине-
нию в какой-то расплывчатой и неопределённой контрреволю-
ционности”» (Солженицын А.И.). Теперь же большевики реши-
ли окончательно сокрушить церковь, поставить её на колени и
при этом заставить её служить себе, любимым.
«Весной 1922 года Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контр-
революцией и спекуляцией, только что переименованная в ГПУ,
решила вмешаться в церковные дела. Надо было произвести ещё
и “церковную революцию” – сменить руководство и поставить
такое, которое лишь одно ухо наставляло бы к небу, а другое к
Лубянке (штаб-квартира ГПУ. – А.Д.)» (Солженицын А.И.).
Как всегда при больших авантюрах, всегда находятся и нуж-
ные для дела авантюристы. ГПУ сделало ставку на Илиодора,
бывшего церковнослужителя, ещё до революции рассорившего-
ся с православным Синодом и уехавшего затем в Америку. «В
1920 году бывший “верноподданный” снова появляется в Цари-
цыне, где под именем “русского папы” основывает “Живую цер-
ковь”. Объявив себя “патриархом всея Руси”, он вторично выс-
тупил, но теперь уже не против Синода, а против главы право-
славной церкви Тихона. Вот на эту “Живую церковь” и решили
416
возложить свои надежды большевики, но без внешней помощи
они (живоцерковники. – А.Д.) не могли овладеть церковным
аппаратом. Для этого арестован был патриарх Тихон и проведе-
ны два громких процесса с расстрелами: в Москве – распростра-
нителей патриаршего воззвания, в Петрограде – митрополита
Вениамина, мешавшего переходу церковной власти к живоцер-
ковникам. В губерниях и уездах там и здесь арестованы были
митрополиты и архиереи, а уж за крупной рыбой, как всегда,
шли косяки мелкой – протоиереи, монахи и дьяконы, о которых
в газетах не сообщалось. Сажали тех, кто не присягал живоцер-
ковному обновленческому напору.
Священнослужители текли обязательной частью каждоднев-
ного улова, серебряные седины их мелькали в каждой камере, а
затем и в каждом соловецком этапе...
В рамках “антирелигиозной кампании” в российском городке
Свияжске в 1922 году был даже установлен памятник Иуде, пре-
давшему Спасителя. Перед этим местный Совет долго совещал-
ся, кому именно следует посвятить статую. При этом Люцифер
был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма, Каин
оказался слишком легендарной личностью. Остановились на Иу-
де Искариоте, представив его в полный рост с поднятым к небу
кулаком» (Солженицын А.И.).
Разумеется, такая обстановка не могла не отражаться на внут-
реннем состоянии Ивана Дзиковицкого, человека глубоко ве-
рующего. Кроме прочих опасений он теперь должен был скры-
вать и свои религиозные чувства. Понятно, что при такой жизни
он казался посторонним людям мизантропом, замкнутым и уг-
рюмым человеком, которого невозможно было втянуть в разго-
вор. Одна из подруг дочери Евгении много лет спустя вспоми-
нала в письме: «Я очень много времени проводила в их (Дзико-
вицких. – А.Д.) доме, так как нас с Женей, как говорят, водой не
разлить было. Матери не было в живых. Жив был отец – суро-
вый, замкнутый человек».
417
* * *
Но жизнь продолжалась. Благодаря введению НЭПа потихонь-
ку восстанавливалось хозяйство страны. Иван Францевич, мало-
заметный помощник бухгалтера, при открывшейся вакансии
стал бухгалтером того же финотдела. Поскольку теперь он мог
иметь своего секретаря, он устроил на это место, дабы семья
могла увеличить свой бюджет, одну из дочерей – Клавдию. Но,
поскольку она училась в социально-экономической школе, как
теперь стало называться бывшее коммерческое училище, и соби-
ралась по его окончании поступать в институт в Киеве, Иван
Францевич просто стал выполнять работу за двоих. Он сказал
дочери: “С работой я справлюсь сам. Ты только учись”.
В то время по “более хлебным местам” страны разъезжали ра-
ди дополнительного заработка преподаватели из Москвы, Петер-
бурга и других крупных городов, где ещё сохранились научно-
преподавательские кадры старой школы, но работы им не хва-
тало. Таким образом оказался в школе, где училась Клава, пре-
подаватель психологии и литературы из Москвы Владимир Ми-
хайлович Носилов. И хотя был он намного старше Клавы, де-
вушка влюбилась в него, совершенно потеряв голову. Любовь её
оказалась неразделённой, но она резко изменила её дальнейшую
судьбу.
Спустя время, отчитав курс лекций, Носилов уехал.
Летом 1923 года, когда Клавдия окончила социально-экономи-
ческую школу и должна была ехать для поступления в Киев, про
себя она твёрдо решила тайно уехать в Москву, чтобы поступать
в учебное заведение, где преподавал Носилов. Клава хотела
иметь возможность хотя бы видеть его. Она знала, что преподаёт
тот в так называемом “Институте слова”. Осенью Клавдия уеха-
ла поступать. Проезжая Киев, она отправила отцу письмо, в ко-
тором говорила, что устроилась здесь на квартиру, а сама тут же
выехала в Москву. С ходу сдав успешно экзамены в этот “Ин-
ститут слова”, Клавдия сняла комнату и стала ради дополнитель-
418
ного заработка давать частные уроки на дому за 6 рублей в ме-
сяц.
Чтобы показать перед отцом, что она превосходно устроилась,
что не зря самовольно уехала в Москву, Клава, отказывая себе
во всём, скопила немного денег и купила в подарок Ивану Фран-
цевичу хлопчатобумажный костюм. Только отослав его, она ос-
мелилась написать отцу первое после побега письмо. Иван
Францевич, получив и прочитав его, долго молча сидел. Потом,
тяжело вздохнув, сказал: “Ну, если уж она так решила, то пусть
ей поможет Бог”.
Летом 1924 года, после окончания первого курса, Клава на ка-
никулы поехала домой. Была она в красивых белых туфлях, но
по дороге у одной туфельки сломался каблук. Так она и дохро-
мала до дома. Клава постучалась в дверь, но отец был на работе
и кроме самых младших – Гени и Маруси – в доме никого не бы-
ло. Да и те, испугавшись, залезли под кровать. Тогда Клава по-
дошла к окну и постучалась в него. Дети, увидев её в окне, выс-
кочили из-под кровати, открыли дверь, раскричались и распища-
лись, бурно выражая свою радость по поводу её прибытия. Они
даже не выдержали и самовольно вскрыли отцовский секретер,
где, как они знали, стояли приготовленные Иваном Францеви-
чем в подарок Клаве... новые белые туфли.
После возвращения в Москву Клавдия уже до самой смерти
отца не могла приехать в Бердичев и горько укоряла себя за это
впоследствии.
В Москве она прожила долгую жизнь, но, имея друзей и зна-
комых, замуж так никогда и не вышла. Она становилась всё бо-
лее глубоко верующей и только в вере видела весь смысл своего
земного существования, хотя время от времени ездила навещать
своих сестёр и брата.
* * *
В том же 1924 году вышла замуж дочь Евгения. Причём, её
муж Николай Туменюк был красным командиром и, к тому же,
419
большевиком. Когда он впервые пришёл знакомиться с будущим
тестем, то принёс с собой бутылку портвейна. Иван Францевич,
которого дети вообще никогда не видели пьющим спиртное, на
этот раз удивил их всех, немного выпив этого вина.
Поскольку, однако, командиру-коммунисту не к лицу было
иметь тестя из “бывших”, Евгения, сама ради мужа собиравшая-
ся стать большевичкой, настояла на том, чтобы Иван Франце-
вич, для общего блага и безопасности отдал ей на хранение ка-
кие-то три бумаги с золотым письмом и золочёными шёлковыми
шнурками, на которых были навешены красные печати. Они
хранились дома на самом дне сундука с вещами и, видимо, были
дороги Ивану Францевичу, если в течение всей Гражданской
войны и переездов в разные дома он не пожелал с ними рас-
статься. Но теперь, под напором доводов Евгении, он, скрепя
сердце, передал ей эти документы. Дальнейшая судьба их, увы,
неизвестна. Скорее всего, они были просто уничтожены...
А самой Евгении счастье не улыбнулось. Муж её быстро к ней
охладел и в открытую встречался с другими женщинами, смеясь
при этом Евгении в лицо. Во время Второй Мировой войны, как
потом кто-то передал, Евгения, как коммунистка и даже то ли
партизанка, то ли подпольщица, году в 1942 была расстреляна
немцами.
* * *
Зимой 1926 – 1927 годов Иван Францевич простудился. По-
началу он старался не обращать внимания на недомогание, про-
должая всё так же много работать. Но состояние здоровья всё
более ухудшалось и, в конце концов, привело к осложнению –
воспалению спинного мозга. Иван Францевич слёг в постель.
В течение полугода он лежал почти без движения. Дети сами
делали ему перевязки, убирали за ним, но улучшения так и не
наступало. Летом, 23 июня 1927 года, в возрасте 52 лет Иван
Францевич Дзиковицкий скончался.
420
Гибель великой Российской империи, так же, как и других го-
сударств, смерть выдающегося человека, так же, как и смерть
маленького, заметного только в собственной семье, – это лишь
частный случай. Это – окончание одного акта пьесы под назва-
нием “История”, но не окончание всей пьесы. Она, пьеса “Исто-
рия”, продолжается до тех пор, пока существует человеческий
род. И подтверждением сказанному следующее: уже после смер-
ти Ивана Францевича его дочь Клава сумела разыскать в Одессе
адрес своей прежней доброй хозяйки, которая вместе с мужем
чудом смогла пережить террор большевиков против “бывших” –
Барабаш Марии Ивановны. Та ответила письмом, в котором
горько жаловалась на условия жизни, на тяжёлые болезни и, в
частности, написала такие строчки, которые я с трудом разобрал
на полуистлевшем листе бумаги: «…измучила Алексея Иванови-
ча. Ему надо ходить на работу и на базар – что-либо купить, и
принести в дом снизу на 3-й этаж. И дров с сарая, с подвала …
принести, так что смерть не страшна. Клавочка, брось ты эти
благодарности, родная моя. Ты больше мне сделала своим учас-
тием, чем я вам. Я делала от избытка, а ты посылала от своего
малого достатка, а главное – разыскала меня и так сердечно ко
мне отнеслась…».
Похоронили Ивана Францевича Дзиковицкого на “русском”,
то есть православном кладбище в Бердичеве, а дальнейшие со-
бытия уничтожили даже малейшие следы места его захороне-
ния. Неонила Макарьевна Сисецкая, так и не дождавшаяся воз-
можности выйти замуж за Ивана Францевича, в 1930 году выш-
ла замуж за знакомого Дзиковицкого – бухгалтера Бердичевско-
го педагогического института Фёдора Статкевича. У неё роди-
лась дочь, но в 1937 году её мужа арестовали и на всю дальней-
шую долгую жизнь она осталась одинокой. Умерла она уже в
глубокой старости в 1980-х годах.
421
Глава 2. В большевистской империи.
Геннадий Иванович Дзиковицкий
(1912 – 1983 годы)
I. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ГЕНИ
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак, на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали...
Тютчев. Бессонница.
23 января 1912 года в семье служащего (не чиновника) желез-
нодорожного ведомства Ивана Францевича Дзиковицкого и его
жены Анастасии Ивановны родился пятый ребёнок. Произошло
это событие в городе Казатине Киевской губернии – крупной уз-
ловой станции Юго-Западной железной дороги, где в то время
служил отец новорожденного. Так как все остальные дети были
девочками, появление мальчика для Ивана Францевича было
действительно праздником и наследнику с самого появления на
свет уготовано было стать наиболее балуемым в семье ребёнком.
Назвали его официально Геннадием, но в семье звали Геничкой,
Геней.
422
Вскоре после знаменательного для семьи события Иван Фран--
цевич оставил прежнюю службу и со всей семьёй переехал в
Бердичев. Жили здесь Дзиковицкие сперва у Савиовских, а за-
тем в небольшом двухэтажном домике на Пушкинской улице,
принадлежавшем новому начальнику Ивана Францевича предсе-
дателю Съезда мировых судей Алексею Ивановичу Барабашу,
который занимал вместе с женой Марией Ивановной верхний
этаж. Дзиковицкие снимали нижний этаж за исключением не-
большой комнатки с отдельным входом, в которой жила ста-
руха-еврейка, разговаривавшая со смешным акцентом и держав-
шая маленькую собачку.
Семья Дзиковицких была православной, мать даже, по семей-
ному преданию, происходила из потомственной священничес-
кой среды, и соблюдение обрядов было обязательным и для
взрослых и для детей. Перед едой всегда читалась молитва, по
выходным все ходили в церковь. Вечерами, после дневных за-
бот, мама часто устраивала детям какие-нибудь литературные
развлечения – читала им что-нибудь вслух, например, детский
журнал “Светлячок”, специально выписывавшийся для млад-
ших. Но вообще Анастасия Ивановна была болезненной женщи-
ной и не всегда могла уделять детям достаточно внимания.
Отец любил детей немногословной, мужской любовью. Он не
позволял себе слишком открыто выказывать свои чувства, и для
детей он был непререкаемым авторитетом. Они боялись отцов-
ского неудовольствия и беспрекословно слушались его.
Вскоре после рождения маленькой сестрички Маруси, 19 июля
1914 года, началась Мировая война. Этот день запомнился ма-
ленькому Гене как какой-то праздник, на который его взял с со-
бой отец. Шли люди большими колоннами, играла музыка, но
больше всего поразила воображение мальчика фигура городо-
вого полицейского, который в белом мундире, с шашкой на бо-
ку, с большими усами и огромным животом показался Гене если
не царём, то, по крайней мере, кем-то близким к нему.
423
Маленький Геня в 1914 году
424
Барабаши приняли большое участие в жизни семьи Дзиковиц-
ких и отношения между теми и другими были очень дружест-
венными. Маленький Геня любил подниматься на второй этаж,
где от всего веяло какой-то загадочностью и разжигало любо-
пытство. Иногда вместе с собой он тащил туда младшую сест-
рёнку Марию, родившуюся 7 июня 1914 года и названную в
честь Марии Ивановны. Взобравшись по крутой лестнице, Геня
и Маруся попадали в другой мир – тишина, полумрак, много
ковров и тёмного бархата. Посреди комнаты, сидя в кресле с
книгой в руке, сидела хозяйка – полная, малоподвижная и доб-
рая женщина. Она откладывала книгу в сторону, тушила папи-
роску, которую курила во время чтения, и начинала ласково о
чём-нибудь разговаривать с детьми. Пообщавшись так какое-то
время, она перед уходом Гени, в продолжение всего “визита” не
выпускающего из своей руки руку сестрёнки, если только хозяй-
ка не брала её к себе на колени, обоих чем-нибудь угощала. Хо-
зяин, Алексей Иванович, который так же, как и отец детей, мно-
го времени проводил вне дома, внушал несколько иное чувство.
Хотя он очень хорошо относился к детям Дзиковицких, но в сво-
ём судейском мундире с позументами он выглядел так строго,
что Геня с Марусей немножко побаивались его даже без мунди-
ра.
* * *
Затем мама заболела, она много дней лежала в отдельной, за-
темнённой чёрными шторами комнате, и к ней ходили, ходили,
ходили врачи... Тогда на какое-то время приехала бабушка, мать
Анастасии Ивановны, которую звали Марфой Никифоровной. С
внучками и внуком она почти не общалась, и дети запомнили её
очень слабо, в основном тем, что она была довольно капризной
особой, требовавшей от отца покупать ей шоколад, как он поку-
пал, по совету врачей, для Анастасии Ивановны.
Семейный любимец Геня был шустрым и проказливым маль-
чишкой, любил шумные, с визгом и криками, игры, кого-нибудь
425
подразнить, подёргать. Он постоянно обижал своих сестёр, из
числа, конечно, младших, и потому часто выслушивал родитель-
ские наставления. Кто-то из родных, возможно дедушка Фран-
тишек Янович или Ливерские, даже дал Гене прозвище “Бандзю-
шек” (по-польски – “маленький бандит”), которое настолько
крепко к нему прилепилось, что даже спустя десятки лет его
сёстры временами вспоминали об этом. Во время маминой бо-
лезни дома хулиганистому малышу приходилось сдерживаться и
он бежал выплеснуть свою энергию на улицу.
После няни бабки Ульяны для помощи в уходе за детьми была
нанята новая прислуга – Ганна, которая поселилась у Дзиковиц-
ких вместе с дочкой Люсей. Эта Люся была нескладной, глупо-
ватой и неуклюжей девочкой, и младшие Дзиковицкие, предво-
дительствуемые своим вожаком в подобных жестоких детских
играх, приставаниями доводили бедную девочку до слёз. И хотя
сами пугались, видя плачущую Люсю и ожидая отцовского на-
казания за это, в следующий раз опять не могли удержаться от
такой “забавы”.
Вскоре по делам службы отец выехал из города в уезд, в село
Погребище, и в Бердичеве стал появляться лишь наездами. Шёл
1915 год и на фронте положение русской армии было тяжёлым,
линия фронта всё ближе придвигалась к Бердичеву и, в один из
приездов Ивана Францевича домой, семья стала паковать свои
пожитки, собираясь эвакуироваться вместе с Барабашами на вос-
ток. Геня запомнил, что квартира стала похожа на вокзал – везде
стояли ящики, коробки, чемоданы...
Но, несмотря на окружающую серьёзную жизнь взрослых, Ге-
ня оставался всё тем же сорванцом.
Из писем отца к матери того времени.
13 августа 1915 года: «Шурочку, Геничку и Марусю целую и
желаю как вас всех, так и их видеть скорее в добром здравии и
прошу их слушаться мамусю и не баловаться, а я за это привезу
гостинцы».
426
1 января 1916 года: «Прошу Геню поменьше баловаться и слу-
шать во всём мамусю».
3 февраля 1916 года: «Я думаю, что Геничка уже теперь будет
хороший мальчик, не будет ссориться с сестрёнками, и во всём
будет слушать мамусю, и не будет её раздражать своими прока-
зами, за что я всем привезу гостинца» (Переписка Ивана Фран-
цевича и Анастасии Ивановны Дзиковицких).
* * *
В начале лета 1916 года, когда врачи посоветовали Анастасии
Ивановне для поправки здоровья поселиться в сельской мест-
ности, было решено отправиться жить вместе с детьми к Ивану
Францевичу в Погребище.
Отец, готовясь принять семью, занял поначалу помещение у
какой-то еврейки, но в скором времени снял половину огром-
ного дома у одной зажиточной хозяйки. Сын её находился в дей-
ствующей армии, но потом стало известно, что он дезертировал.
Хозяйка постоянно варила самогон на продажу. Ради шутки она
часто предлагала четырёхлетнему Гене: “Паныч, хочешь выпить
немного?”. Геня, конечно, отказывался, зная, что это нехорошо,
а хозяйка беззлобно смеялась.
Так как шло лето и во всех учебных заведениях были кани-
кулы, в Погребище приехал старший сын местного священника
отца Иакова. Он учился на врача и потому с видом превос-
ходства за своё умение и небрезгливость, показывал детям Дзи-
ковицких, с которыми позволял иногда себе общаться, как надо
препарировать “по-научному” лягушек. Геня с любопытством
смотрел на его ловкие действия. Зато старшие сёстры всегда на-
чинали поднимать страшный визг от страха и отвращения.
Приехали в Погребище на каникулы также двое сыновей мест-
ного богача – владельца мельницы, учившиеся в кадетском кор-
пусе. Старшим сёстрам они показались очень привлекательными
мальчиками, им нравилась почти взрослая кадетская форма ре-
бят. Но, по-детски боясь показать свою симпатию, озорные де-
427
вочки, завидев сыновей владельца мельницы, часто начинали их
дразнить, прямо не давали им прохода, сыпали колкостями и на-
смешками, где-то выискали стишок-дразнилку:
Кадет, кадет,
На палочку надет,
На верёвочку повешен
Чтобы не был слишком бешен!..
Мальчиков, которые были старше девочек и держались до-
вольно независимо, очевидно, не догадываясь, что так выража-
ется симпатия к ним, всё это сильно задевало. Однажды они
пришли даже к Ивану Францевичу пожаловаться, но дочери уз-
нали об этом и, опасаясь отцовского наказания, убежали и спря-
тались на старом кладбище за речкой. Там и просидели они, бо-
ясь, что их найдут, до самого вечера. Тогда только, в надежде,
что отец уже не так сильно сердится, и страшась оставаться вне
дома на всю ночь, они послали на разведку домой младшего бра-
тика Геню, а затем пришли и сами.
Осенью 1916 года старшие сёстры Зина, Клава и Женя уехали
в Бердичев одни, так как уже начинались занятия в гимназии.
Там, в городе, они снимали под жильё квартиры то у одних, то у
других людей, а остальные члены семьи оставались в Погре-
бищах.
Здоровье мамы опять ухудшилось. Ей сделали операцию, но
неудачно. 22 января 1917 года Анастасии Ивановны не стало...
А потом началась революция.
Вскоре в Погребище приехал младший брат Ивана Франце-
вича и остался жить с детьми. Отец уехал зачем-то в Бердичев.
Потом папа время от времени приезжал, но снова уезжал, а дядя
Павлуша оставался с детьми постоянно. Он оказался добрым и
хорошим человеком. Гене, как и другим детям, дядя понравился.
Дядя Павлуша рассказывал, как он был на войне моряком на
крейсере на Балтийском море, как однажды его корабль подор-
вался на немецкой морской мине и из всей команды спаслось
428
только двое – сам дядя и один канонир, которого дядя Павлуша,
будучи раненым и контуженным, сумел вытащить на себе на бе-
рег. Лицо дяди от контузии несколько перекосилось, но это бы-
ло едва заметно и совсем его не портило. После этого случая
Павла Францевича демобилизовали из армии. Однако автору так
и не удалось найти архивного подтверждения этим рассказам.
Дядя Павлуша – младший брат Ивана Францевича
429
* * *
В конце лета в Погребище происходили волнения среди крес-
тьян. Была подожжёна та самая мельница, которой владел отец
мальчиков-кадетов. Геня запомнил огромное зарево во всё ноч-
ное небо и столбы взметавшихся искр на дальней окраине села.
Тогда сгорело, как говорили, очень много муки.
Осенью 1917 года Геню в возрасте пяти с половиной лет опре-
делили в первый класс местной земской школы. Учитель, препо-
дававший большинство предметов и бывший чем-то вроде ди-
ректора, отличался строгостью. Нерадивых учеников за игры во
время урока он бил по пальцам длинной деревянной линейкой,
ставил в угол классной комнаты на колени, насыпав предвари-
тельно на пол горох или ещё чего-нибудь, чтобы было больнее
стоять. Подзатыльники и затрещины вообще считались делом
обычным. Однако Геню он не трогал. Наверное, это потому, что
он хорошо был знаком с его отцом, с которым ещё в прошлом
году вместе проводил время. К тому же Геня не был похож на
остальных детей – простых крестьянских ребятишек, да и учился
он весьма прилежно. Природные способности, знакомство с пе-
чатным словом ещё в семье, прекрасная память давали Гене пре-
имущество над соучениками, хотя он и был среди них самым ма-
леньким. С того времени, выучив много довольно длинных сти-
хотворений и, даже, поэм, таких, к примеру, как “Евгений Оне-
гин” Пушкина, Геня помнил их и мог прочитать на память почти
дословно до самого конца своей жизни. Уроки “Закона Божье-
го”, которые проводил упоминавшийся уже священник отец Иа-
ков, также не представляли никакого труда для Гени, так как тут
нужна была одна только память. Хорошо относилась к мальчику
учительница Неонила Макарьевна Сисецкая, уделявшая способ-
ному малышу много времени. К сожалению, жизнь Гени сложи-
лась так, что возможностей развить и применить свои способ-
ности у него не было.
* * *
430
В октябре в Петрограде в результате большевистского пере-
ворота было свергнуто Временное правительство. Начиналась
междоусобная Гражданская война. В это неспокойное время
Иван Францевич решил забрать детей в Бердичев, поближе к се-
бе. В конце февраля 1918 года дети под присмотром дяди Пав-
луши возвращались из Погребищ назад.
На транспорте уже была сильная разруха, вагоны переполнены
и неотапливаемы. Маленькая Маруся совсем замёрзла и только
шевелила пальчиками, как ей посоветовали старшие. В разбитые
во многих местах окна влетал морозный ветер. На станции Каза-
тин была пересадка. Здесь Геня впервые увидел петлюровцев.
Все в красивых бараньих папахах со шлыками, в башлыках,
вооружённые винтовками и пистолетами, они собрались в стан-
ционном буфете и выпивали. Были они уже навеселе и потому
громко с бесшабашной удалью и присвистами пели:
Я на бочке сижу, а под бочкой склизко,
Утикайте большевики, бо Петлюра близко!
Я на бочке сижу, а под бочкой качка.
Мой муж большевик, а я гайдамачка!
По приезде в Бердичев Дзиковицкие поселились в доме, при-
мыкавшем вплотную к железнодорожной станции.
В апреле 1918 года на Украине власть перешла в руки генерала
бывшей царской армии Скоропадского, провозглашённого гет-
маном Украины. Из этого периода Геня запомнил распевав-
шуюся в городе на мотив популярного тогда “Яблочка” песенку:
Эх, яблочко, куда ты котишься?
Эх, маменька, мне замуж хочется!
Да не за Ленина, да не за Троцкого,
За пана гетмана, за Скоропадского!
Звучит это по-русски не совсем гладко, но на той смеси рус-
ского языка с украинским, на какой тогда говорил народ в го-
родах Украины, это звучало и своеобразно, и певуче...
431
Присутствие немцев также осталось в памяти. Как-то недалеко
от дома, где жила семья Дзиковицких, немецкие солдаты тянули
телефонную линию. Они вкапывали в землю столбы и крепили
на них провод. Когда солдаты, почему-то не закончив работу,
ушли, Геня заметил, что между двумя столбами провод ещё не
натянут и провисает почти до самой земли. Геня увидел воз-
можность развлечения и стал раскачиваться на проводе как на
качелях. В это время подошедший незаметно сзади солдат нео-
жиданно шлёпнул мальчика. Геня страшно перепугался и ока-
менел, не зная, что предпринять. Немец же, поругавшись по-
своему, отвёл мальчика домой и ушёл.
В ноябре 1918 года в Германии произошла революция и не-
мецкие войска стали отступать с Украины. Опять в город попе-
ременно вступали то войска петлюровцев, то большевиков. В
доме Дзиковицких квартировали солдаты враждующих сторон.
Один раз, когда после ухода петлюровцев в доме поселились
красноармейцы, ими были замечены оставленные на полке пре-
жними квартирантами патроны. Тут же они схватили Ивана
Францевича, обвинили его в связях с контрреволюцией, и выве-
ли во двор, собираясь тут же расстрелять. Геня хорошо запом-
нил, как все они, дети, выбежали на улицу и валялись в ногах у
солдат, плача и умоляя не убивать папу... Может, именно эти
детские слезы спасли Ивана Францевича и не произошло расст-
рела “многодетного буржуя”...
Летом 1919 года семья переехала в другой дом – на улицу Ма-
ховую. Бывшая учительница земской школы в Погребище, жив-
шая теперь в Бердичеве, приходила сюда, как и в прежний дом,
и по собственному желанию занималась с Геней, готовила с ним
задания.
Осенью 1919 года Геня, ослабленный хроническим недоеда-
нием, заболел тифом, повально косившим тогда людей. Около
полугода провалялся он в постели, не видя ничего и никого
432
вокруг и лишь изредка приходя в сознание. Несколько раз был
уже на грани смерти.
Кажется, это было в то время. Отец был арестован. Товарищ
Присяжнюк, старый знакомый Ивана Францевича по Погреби-
щам, стал при советской власти большим человеком – то ли
начальником городской ВЧК, то ли милиции. Генины сёстры
видели причину ареста в первую очередь в том, что они когда-то
дразнили дочку прислуги и говорили потом Гене, что Присяж-
нюк решил отомстить за это. И если бы не помощь дальнего род-
ственника, дяди Франека Карбовского, как считали дети, папа
был бы расстрелян.
В апреле 1920 года Геня сумел победить болезнь и медленно
пошёл на поправку. Как раз в это время “начальник” Польского
государства Юзеф Пилсудский организовал “поход на Киев” с
целью восстановления былой Речи Посполитой на федера-
тивных началах. 25 апреля войска поляков пошли в наступление,
быстро продвинулись и в мае уже взяли Киев. Присутствие их
было кратковременным, но Гене запомнился такой эпизод. В до-
ме квартировали три польских солдата. Когда Геня впервые пос-
ле болезни вышел на солнечный двор, то увидел, как один из
этих солдат, самый молодой, прибил скобой к столбу, стоявше-
му во дворе, патрон от винтовки и, приставив к капсюлю гвоздь,
ударил по нему. Раздался выстрел, крик, и солдат, у которого
оторвало два пальца на руке, залился кровью.
В июне 1920 года началось столь же стремительное контрнас-
тупление Красной армии, каким прежде было отступление, и
вскоре поляки оставили город и всё Правобережье.
* * *
В 1921 году на территории Украины отгремели последние зал-
пы Гражданской войны и окончательно установилась советская
власть. В этом же году была принята новая экономическая по-
литика (НЭП), в соответствии с которой в целях восстановления
хозяйства и экономики давался определённый простор капита-
433
листической деловой активности, рыночным отношениям и ог-
раниченному использованию наёмного труда. И хотя вскоре
деятельность новых капиталистических хозяев стала постепенно
ставиться во всё более стеснённое положение, экономика полу-
чила возможность роста.
Проведённое Советами ещё год назад анкетирование населе-
ния показало, что в России 86% молодёжи от 12 до 16 лет умеет
читать и писать. Это значило, что молодые люди обучались гра-
моте ещё до революции. В 1921 году Геннадий поступил в Бер-
дичевскую 7-летнюю школу, открытую теперь, при советской
власти. Его сразу же приняли в четвёртый класс, так как один
год обучения в Погребищенской школе и последующие занятия
с Сисецкой дали ему достаточные для этого знания. Обучение и
воспитание школьников проводились по-новому. Большое вни-
мание уделялось их политическому образованию, вживлению в
них, если можно так выразиться, новой морали. В отношении
Гени это дало определённые плоды. Возможно, если бы не ста-
линский режим, он стал бы в будущем убеждённым комму-
нистом. Имея неплохую образовательную подготовку, живой ум
и бойкость, Геня не испытывал трудностей в учёбе.
Отец его был постоянно занят делами и работой и Геня был
предоставлен самому себе и улице. Целыми днями он развле-
кался с такими же пацанами, как сам: курил с ними тайком,
дрался с мальчишками с других, “враждебных” улиц, бегал на
городской рынок, где хитростями и уловками пытался добыть у
торговцев хоть чего-нибудь из того, что можно было бы съесть:
то он с видом потенциального покупателя примется обходить
торговые ряды и снимать пробу с огурцов, помидоров, семечек и
прочего, пока хозяева не раскусят его хитрость и не станут кри-
чать, чтобы убирался этот “негодный мальчишка”. То насоби-
рает на улицах старого тряпья, костей, металлических обломков
и, отнеся всё это старому тряпичнику, заработает свои собст-
434
венные копейки, с которыми уже можно идти на рынок “закон-
но”.
Короче, жизнь у Гени могла бы считаться хорошей, если бы не
постоянное желание есть и не конкуренты-беспризорники, на-
воднявшие Бердичев, как и вообще всю страну. В отличие от
всех “домашних” детей, таких, как Геня, живущих в семье и дру-
жащих и дерущихся по территориальному и национальному
признаку (Геня входил в русскую компанию и дрался чаще всего
с украинской), беспризорники были вне правил. Они не призна-
вали никаких условий. Когда их было мало, они не ввязывались
в драки с “домашними”, но когда их оказывалось большинство –
тут уж пощады не жди. Главным для них было не доказать своё
физическое превосходство, а отнять у побеждённого всё, что
можно продать или использовать самим.
Однажды у Геннадия беспризорники хотели отнять рубашку.
Рубашка была новая и красивая. Отец мог бы здорово наказать,
если бы Геня явился домой без неё. Он шёл по слабо освещён-
ной улице и вдруг увидел человек пять бегущих прямо на него
мальчишек-беспризорников. У Гени мелькнула мысль о возмож-
ной потере рубашки, он бросился навстречу, с разбега ударил
одного, сбив его с ног, и побежал, не останавливаясь, к дому. У
порога дома преследователи прекратили погоню. Зайдя в свою
комнату, Геннадий увидел, что от сильного удара кулаком вся
кисть вздулась и страшно болит. К врачам он не обращался, отцу
тоже боялся показать и мужественно скрывал свою беду. Когда
боль прошла и опухоль спала, оказалось, что костный выступ у
основания указательного пальца правой руки как бы вдавился и
в дальнейшем оставался таким всю жизнь.
Собственные, связанные с улицей и друзьями, мальчишеские
интересы Гени, занятость и суровость отца, разный жизненный
опыт и отношение к окружающей действительности, в опреде-
лённой мере, как кажется, обусловили их духовное отдаление
друг от друга. Отец не заводил откровенных разговоров с сыном,
435
а Геня и не стремился к этому. Возможно также, что отец наме-
ренно избегал таких разговоров. Геня был принят пионером в
пионерскую организацию Бердичевского завода “Прогресс” и
занятия с пионерами занимали его гораздо больше, чем контак-
ты с отцом. Отсутствие разговоров с отцом и активность новой
пропаганды – всё это вместе взятое оказало значительное влия-
ние на формирование мировоззрения подростка.
* * *
Постепенно восстанавливалось полностью разрушенное хозяй-
ство страны. И для Гени, как для многих миллионов его сверст-
ников, идеалы будущей прекрасной жизни уже связывались с
коммунизмом и деятельностью первого большевика – Сталина.
Не прилагая особых усилий, как я уже говорил, в 1925 году
Геннадий получил свидетельство о неполном среднем образо-
вании, бывшем в то время весьма редким среди его сверстников.
Начитанного, живого и честного паренька в возрасте 13 лет ком-
сомольская организация завода “Прогресс” приняла в свои ряды.
В те времена комсомольцем мог стать далеко не каждый желаю-
щий. Такое право надо было заслужить, доказать, что ты мо-
жешь и хочешь быть “активным строителем нового общества”.
Очевидно, Геннадий проявил себя именно таким человеком.
По окончании учёбы надо было искать собственный источник
средств существования, искать работу, хоть как-то помочь отцу,
на руках которого находилась ещё младшая сестра Гени Маруся.
Но работу найти было не так-то просто. Ещё не окончательно
была восстановлена экономика страны, не были обеспечены ра-
ботой даже демобилизованные красноармейцы, на биржах труда
составлялись длинные списки безработных, ожидавших работы
месяцами. Но иного пути не было, надо было идти регистри-
роваться в качестве безработного и ждать случая.
Первым делом для этого необходимо было оформить докумен-
ты. Оформление их в то время, когда многие вообще не имели
никаких письменных свидетельств, было довольно простым де-
436
лом. Служащий, выписывавший документ, вносил в него все
сведения со слов пришедшего и потому последний мог по соб-
ственной воле внести в свои анкетные данные любые изменения.
В тех или иных целях эта возможность использовалась тогда
многими. Проверять было некому и слишком сложно. Восполь-
зовался этим и Геннадий. Зная, что 14-летнему безработному
быстрее найдётся работа, чем 13-летнему, он заявил, что ро-
дился в 1911 году. С того времени получила жизнь в его био-
графии эта неточность, тогда же он впервые получил возмож-
ность увидеть и ощутить на себе тупость и самодовольное упо-
ение властью советских чиновников. При заполнении дальней-
ших анкетных данных Геннадия служащий дошёл до графы “на-
циональность”. Геня ответил: “русский”. Тут и проявил чинов-
ник свою “революционную бдительность”. Он повысил на маль-
чика голос: “У тебя польская фамилия и потому ты не можешь
быть русским! Ты просто скрываешь, что ты поляк!”. Геннадий,
получивший по наследству от отца вспыльчивый характер, да
ещё и не намявший об жизнь бока, возмутился: “Как хочешь,
если желаешь, можешь записать меня поляком, а фамилию свою
я скрывать не собираюсь!”.
Советская Россия находилась тогда в крайне напряжённых от-
ношениях с Польшей, которая рассматривалась на Западе как
заслон от большевизма. В условиях укрепления сталинского ре-
жима в стране и усиления репрессивности карательного аппа-
рата, борьба с разными “вредителями”, “шпионами”, “врагами
народа” принимала всё более повальный характер. И, как и при
царях, поляки становились в числе первых жертвами чисток. И
теперь, благодаря рядовому чиновнику, Геннадий получил пер-
вый урок политического просвещения: всё оставшееся до Вели-
кой Отечественной войны время, на всё это мрачное в истории
страны 15-летие, Геннадий, по его собственным словам, “стал
белой вороной”. Но тогда, в 1925 году, он ещё не ощутил пос-
ледствий, и, как бы то ни было, а на учёт в бирже труда он пос-
437
тавлен и когда-нибудь у него будет работа. Геннадий продолжал
участвовать в мероприятиях, проводимых его комсомольской
организацией, ходил на субботники и воскресники, присмат-
ривался к работе на заводе, зная, что работу ему, когда дойдёт
очередь, дадут именно на “Прогрессе” – ведь он здесь постоянно
проводит время, здесь его знают и видят.
Зимой 1926 – 1927 годов заболел отец. Обычная простуда пе-
решла в воспаление спинного мозга, отец лежал и не только не
мог встать, но даже перевернуться. Геня и сёстры ухаживали за
ним, как могли: меняли и стирали бельё, кормили с ложечки. Ле-
том, после полугодовой болезни, Ивана Францевича не стало,
его похоронили, и надо было теперь без его помощи заботиться
о себе и устраивать жизнь. Назначенная, как сироте, пенсия 10
рублей в месяц не могла обеспечить даже голодного существо-
вания. Старшие замужние сёстры старались, конечно, помочь
своим младшим брату и сестре, но их возможности были слиш-
ком малы. Они сами еле могли прокормиться.
Геня с Марусей ходили на скромные обеды то к одной из них,
то к другой, установив определённую очерёдность. Иногда Геня
шёл с сестрёнкой к родным дядям – братьям отца Антону или
Леониду. Они занимались сапожным и столярным ремеслом и
считались нэпманами. Дядя Леонид, старший из них, был женат
на Анне, носившей в девичестве фамилию Осадчая. Их семья
была бездетной и потому сюда Геня с Марусей шли свободнее.
А в семье дяди Антона росли три девочки – Юлия, Мария и Еф-
росиния. И сюда, естественно, детям идти было менее удобно.
Государство уже довольно сильно ущемляло и давило налогами
“частный сектор” и им тоже приходилось нелегко. Но, всё-таки,
жили они пока ещё терпимо, и потому для Гени с Марусей посе-
щение домов дядей было всегда праздником. По сохранившимся
семейным преданиям, дядя Леонид умер в 1929 году, а дядя
Антон – накануне большой войны, в 1940-м. Ходили Геня с Ма-
русей “подкормиться” и в семью замужней старшей сестры Зи-
438
наиды, новая семья которой была богатой, но только когда сов-
сем было невмоготу. Там чувствовалось неприязненное отноше-
ние к бедным родственникам со стороны её свекрови. Зинаида
часто выносила брату и сестре еду тайком от матери мужа. Со-
весть, конечно, Геню мучила, ему было крайне неудобно соз-
навать себя нахлебником, и он старался не злоупотреблять здесь
своими “визитами”.
Февраль 1929 года. Слева – Мария, справа – Геннадий
Дзиковицкие, ей – 14 с половиной лет, ему – 17 лет
В результате настойчивых поисков Геня сумел найти себе не-
большой приработок: он давал 2 урока в неделю, занимаясь с
отстающими учениками-переростками, получая за это от их ро-
дителей по 3 рубля в месяц. Так он и жил с Марусей, снимая под
жильё угол у одной бедной старушки.
* * *
439
Потом наступил так называемый период массовой коллекти-
визации, когда крестьян стали насильно лишать собственного
хозяйства и объединять в коллективные хозяйства – колхозы.
Для России, где крестьянство оставалось преобладающей частью
населения, сталинская линия на коллективизацию могла озна-
чать только одно: открытый террор меньшинства в отношении
большинства. Крестьянина, всей своей жизнью, всем сознанием
буквально “вросшего” в землю, прикипевшего кровью к коро-
вушке и коню, если таковые имелись, в партийно-правитель-
ственных верхах решили освободить от этих “пережитков”. Да-
же внутри руководства партии нашлись люди, ужаснувшиеся
последствий. Ранее поддерживавшие Сталина во внутрипартий-
ной борьбе, теперь они выступили против таких намерений, под-
писав тем самым собственный приговор. Из энциклопедичес-
кого словаря: «В этот период открыто выступила антипартийная
группа правых капитулянтов и реставраторов капитализма – Бу-
харин, Рыков, Томский и другие. Без разгрома этих предателей
была бы невозможна победа социализма в деревне... Сталин ра-
зоблачил правых оппортунистов как врагов ленинизма, как аген-
туру кулака в партии».
Позже они были реабилитированы, но тогда их дискредитация
только принесла Сталину новую славу “борца за чистоту рядов
партии”. Результаты же их выступления в защиту крестьянства –
более чем скромные. Они только смогли задержать начало кол-
лективизаторских репрессий до 1929 года. Возникает вполне ес-
тественный вопрос: зачем это всё было нужно Сталину, что он
хотел от народа, за что его подвергал репрессиям?..
Из газеты: «Какое государство хотел выстроить Сталин? То,
какое ему было нужно. Которым он мог управлять самовластно,
народом которого мог помыкать. К этой цели он шёл, не счи-
таясь буквально ни с чем, опираясь на послушное окружение и
физически уничтожая ленинскую гвардию» (“Размышления К.
Симонова о И.В. Сталине”).
440
Но большинство беззаветно верило в этого кровавого “отца на-
рода”. Можно было быть недовольным каким-либо чиновником,
но не Сталиным же! Можно было кому-то не доверять, но не
Сталину же! Ни о чём не думай и не сомневайся – за всех всё
знает товарищ Сталин. И люди верили сами и, главное, добро-
вольно следили за верой других. Сколько душевных драм и тра-
гедий произошло из-за этого. Да и не только душевных: невин-
ные ни в чём, но отправленные по указке Сталина на смерть, они
перед расстрелом кричали: “Да здравствует товарищ Сталин!”...
* * *
13 июня 1929 года Геннадий вступил на рабочий путь. За него
ходатайствовала комсомольская организация завода “Прогресс”
и биржа труда направила Геннадия учеником в модельный цех
этого завода в так называемую “бронь”, то есть место, занять
которое мог не любой желающий (безработица ведь!), а только
имеющий какие-либо заслуги. Такими заслугами у Геннадия бы-
ли активное участие в комсомольских делах и работа на ком-
мунистических субботниках. Хоть и небольшими были учени-
ческие деньги, но всё же жить стало гораздо легче.
Вскоре при заводе была открыта школа ФЗУ, то есть школа
фабрично-заводского ученичества, всех новичков на заводе соб-
рали и направили в неё для обучения профессии. В их числе был
и Геннадий. Обучение “фабзайчат”, как их называли, совмеща-
лось с работой. Отлынивающих не было...
* * *
В 1929 году большевики начали репрессии против римско-ка-
толического духовенства на Украине. 25 мая 1929 года по груп-
повому делу был арестован настоятель костёла в Погребище
А.Ф. Рабалтовский. 26 октября арестован ксёндз костёла в Мах-
новке Ю.С. Карпинский, который позже, в 1937 году, был рас-
стрелян. Практически всё католическое духовенство Украины
было вырвано из духовной жизни с корнем.
441
С конца 1929 года в деревнях стала широким фронтом раз-
ворачиваться коллективизация. Зажатый в государственные тис-
ки НЭП уже находился при смерти. Города стали подключаться
к производству сельхозмашин для начавших создаваться колхо-
зов. Завод “Прогресс” тоже не остался в стороне. Он получал всё
больше заявок на изготовление запчастей к сельскохозяйст-
венным машинам, и часто, очень часто, “фабзайчата” вместе со
своими наставниками работали допоздна (какой уж тут 8-часо-
вой рабочий день!), а иногда оставались на ночь в цехе, устраи-
ваясь спать на деревянных стружках.
Коллективизация проводилась, можно сказать без всякого пре-
увеличения, зверски. Украинские крестьяне, которые привыкли
работать на своей земле, прибегали к активным и пассивным
формам сопротивления. Органы ГПУ (Главного политического
управления, пришедшего на смену ЧК. – Примечание автора),
занимаясь подавлением крестьянских восстаний, отмечали, что
«кулацкое сопротивление коллективизации, начиная со второй
половины декабря, постоянно нарастало, особенно усилившись
за последнюю декаду января, которая прошла в обстановке под-
готовки к ликвидации кулачества».
Начавшись в декабре 1929 года, в январе – феврале 1930 года
восстания стали массовыми, охватившими всю Украину. В нача-
ле марта восстания и беспорядки, в частности, полыхали в 10
районах Бердичевской округи. На 1930 год пришёлся пик сопро-
тивления слишком поздно прозревшего крестьянства – в СССР
состоялись 13.453 массовых крестьянских выступления (в том
числе 176 повстанческих), 55 вооружённых восстаний. В них
участвовали почти 2,5 миллиона человек – в 2,5 раза больше,
чем в Белом движении. Максимальное количество выступлений
произошло на Украине, в Поволжье, на Северном Кавказе, в
Центрально-Чернозёмной и Московской областях, в Сибири. Че-
кисты зарегистрировали за 1930 год 13.794 низовых теракта и
5.156 случаев распространения “контрреволюционных листо-
442
вок”. Даже инициатор коллективизации Сталин вскоре был вы-
нужден признать, что допускались “перегибы” при её проведе-
нии, хотя основную вину за это он возложил на местных партий-
ных функционеров.
Из литературы: «До того времени история ещё не знала столь
массово грандиозных репрессивных кампаний... неопубликован-
ная инструкция ЦИК и СНК СССР от 4 февраля 1930 года пред-
лагала подвергнуть выселению свыше миллиона кулацких се-
мейств... инструкция выполнялась в десятикратном размере – за
счёт ареста середняков и бедняков. Историк Р. Медведев... при-
водит и свидетельскую картинку поэтапного крестьянского вы-
селения: “Старый член партии Ландау встретил в 1930 году в
Сибири один из таких этапов. Зимой в сильный мороз большую
группу кулаков с семьями перевозили на подводах на 300 кило-
метров вглубь области. Дети кричали и плакали от голода. Один
из мужиков, не выдержав крика младенца, сосущего пустую
грудь матери, выхватил ребёнка из рук жены и разбил ему голо-
ву о дерево”» (Тендряков Владимир).
На возраставшее недовольство населения коммунисты отвеча-
ли репрессиями. В 1930 году в СССР было образовано Главное
управление исправительно-трудовых лагерей (ГУЛАГ, а перво-
начально – Управление лагерей – УЛАГ), как система собствен-
ных лагерей ОГПУ. Его появление было вызвано “наплывом”
арестантов из деревни, сопровождавшим политику ВКП(б) по
ликвидации кулачества и проведению массовой коллективиза-
ции. Первенцами в этой системе стали Соловецкий лагерь и
комплекс Усть-Сысольских лагерей особого назначения, где уже
в 1930 году находилось около 100 тысяч человек.
Страшная, ужасная действительность. И пропаганда, пропа-
ганда денно и нощно: Сталин, Сталин, Сталин... И Геннадий, как
большинство одураченного народа, бывшего просто рабочей си-
лой в тоталитарном сталинском государстве, связывал своё бу-
дущее с именем “отца народа”. Несмотря на то, что Геннадий
443
родился и воспитывался в глубоко религиозной семье, сам он
вырос неверующим. Видимо, большевистская пропаганда и ок-
ружающая действительность сделали из него атеиста. Сохра-
нилось свидетельство участия Геннадия в общественной жизни
того периода. Это – мандат делегата от завода “Прогресс” на ок-
ружную производственную конференцию рабочей молодёжи
Бердичевщины за № 108 от мая 1930 года. Документ, думается,
ясно показывает позицию Геннадия и его отношение к окружа-
ющей жизни, причём, следует заметить, способностью к двули-
чию он никогда не обладал и не способен был на компромиссы с
совестью. Для этого он был слишком прямой и честный.
В 1931 году окончился срок обучения в ФЗУ. Геннадию и его
друзьям присвоили шестой ученический разряд. Был вечер, иг-
рал духовой оркестр, вместе со свидетельствами об окончании
училища многим вручали подарки. Геннадию достались чудес-
ные туфли фабрики “Скороход” и вышитая клетчатая сорочка.
Но самым приятным подарком было то, что выпускная работа
Геннадия – модель токарного станка по дереву, – была выс-
тавлена в витрине магазина на улице Карла Либкнехта, недалеко
от здания городского Финансового отдела. С 1 ноября 1931 года
Геннадий был назначен помощником инструктора модельных
мастерских при ФЗУ.
* * *
В это же время в Государственном Медицинском универси-
тете города Казани состоял на должности некто Александр Ан-
тонович Диковицкий, ставший вторым по порядку ректором это-
го учебного заведения в ноябре 1931 года. Уж не был ли он сы-
ном земского врача Антония-Амвросия Альбиновича Дзиковиц-
кого, жившего до и во время Первой Мировой войны в Киевской
губернии? В 1932 году институт под руководством Диковицкого
дважды получал Красное Знамя (районного комитета комсомола
и Татарского совета профсоюзов), а на конкурсе 9-го Съезда
профсоюзов получил первенство по медицинским вузам СССР.
444
Правда, Александр Диковицкий недолго пробыл ректором. Уже
в ноябре 1932 года он оставил эту должность.
* * *
В 1932 году Геннадия Дзиковицкого “забрали”, как он сам вы-
ражался, в модельный цех завода, где он стал работать модель-
щиком. Закрепили за ним и двух учеников, которых Геннадий
должен был обучить мастерству. Таким образом, он быстро и
легко вошёл в среду рабочих и стал среди них вполне своим. И
также быстро и легко он становился своим и впоследствии, всю-
ду, где бы ему ни приходилось работать или служить. То есть,
по своему характеру он был человеком коммуникабельным.
* * *
К осени 1932 года в основных зерновых районах страны была
полностью завершена коллективизация, приведшая к резкому
падению производительности труда крестьян, загнанных в кол-
хозы под страхом раскулачивания. Несмотря на то, что произ-
водимого продовольствия не хватало даже для внутреннего пот-
ребления, оно ещё вывозилось в обмен на промышленное обору-
дование в Западную Европу. Последствия этого не заставили
себя долго ждать. Уже в 1932 году на страну обрушился неслы-
ханный голод, сравнимый по размаху и числу жертв только,
пожалуй, с подобными несчастьями в средневековье.
Писатель М. Симашко, живший тогда в Одессе, вспоминал:
«Осенью в городе появились первые голодающие. Они неслыш-
но садились семьями вокруг тёплых асфальтовых котлов позади
их законных хозяев – беспризорников – и молча смотрели в
огонь. Глаза у них были одинаковые – у стариков, женщин и
грудных детей. Никто не плакал... сидели неподвижно, обречён-
но, пока не валились здесь же на новую асфальтовую мостовую.
Их место занимали другие. Просить что-нибудь было бессмыс-
ленно... С середины зимы голодающих стало прибавляться, а к
весне будто вся Украина бросилась к Чёрному морю. Теперь уже
шли не семьями, а толпами, с чёрными высохшими лицами, и
445
детей с ними уже не было. Они лежали в подъездах, парадных,
на лестницах, прямо на улицах, и глаза у них были открыты.
А мимо нашего дома к портовому спуску день и ночь грохо-
тали кованые фуры, везли зерно, гнали скот. Каждый день от
причалов по обе стороны холодильника уходили по три – четыре
иностранных парохода с мороженым мясом, маслом, битой пти-
цей. В городе вместо тарани стали выдавать на месяц по полтора
фунта сине-зелёной конины...» (Симашко М.).
Самые крайние из западных специалистов считают – на одной
лишь Украине умерло тогда от голода шесть миллионов чело-
век. Осторожный Р. Медведев использует данные более скром-
ные: “вероятно, от 3 до 4 миллионов” по всей стране. Но даже в
самом голодном, 1933 году в Западную Европу было вывезено
около 10 миллионов центнеров зерна.
В 1933 году от голода вымирали не только семьями, но даже
целыми деревнями, а иногда и группами деревень. Люди ели со-
бак, кошек, крыс, грызли кору деревьев, но продолжали либо
сохнуть до подобия полуживых скелетов, либо распухать от го-
лода так, что кожа, казалось, вот-вот должна лопнуть... Вспышка
людоедства приходится на весну – начало лета 1933 года. Поеда-
ния людей были отмечены во всех областях Украины. Докумен-
ты зафиксировали сотни случаев людоедства, расследованием
которых занималось ГПУ. Дела сохранили реальные фамилии
каннибалов, а фотографии – их опухшие от голода лица. Так, в
селе Байдовка Старобельского района Донецкой области 37-лет-
няя женщина питалась трупом её умершего мужа. Покойника
некому было похоронить, а у неё не осталось физических сил
вырыть могилу. Но голодали и в России, и в той части Бело-
руссии, которая была присоединена к СССР. Гораздо в более вы-
годных условиях оказались те белорусы, территории которых
вошли в состав II Речи Посполитой.
По Бердичеву ходили слухи о существовании шаек, убивав-
ших людей и поедавших их трупы, а также продававших мясо
446
убитых. В городах, где существовало нормированное распре-
деление небольшого количества продуктов среди работающих,
было полегче, чем в деревнях. Но не намного и не всем, так как
не все имели работу.
Умершие от голода
В этот год умер младший брат отца, которого так сильно лю-
бил Геннадий и его сёстры – дядя Павлуша. Он, успевший к
этому времени жениться и обзавестись четырьмя детьми, долго
голодал. Дети были на грани смерти, все его попытки выменять
на что-либо из одежды хоть немного еды оканчивались ничем –
его то обманывали, то обворовывали... Наконец, посчастли-
вилось: удалось всё же выменять кусок колбасы, причём доволь-
но большой. По слухам, упорно ходившим по городу, появляв-
шаяся иногда на рынке колбаса была сделана из человечины.
Как бы то ни было, Павел Францевич нёс колбасу домой. Наго-
447
лодавшись сам, он не вытерпел и съел часть её прямо по до-
роге...
Теперь не установить, сжался ли у него и отвык от еды же-
лудок или колбаса была просто испорчена. Уже на самом пороге
своего дома дядя Павлуша вдруг скорчился, упал на землю и,
после мучительной агонии, скончался. Немного спустя от голода
умерли его жена Ядвига и все дети.
Я не знаю, как ухитрились в это время выжить Геннадий и его
младшая сестра. Я помню только, как мой дедушка говорил, что
был сильно ослаблен, тогда и у него часто случались головокру-
жения. Но рабочий паёк всё же спас его, а сам он об этом вре-
мени вспоминать не любил и не рассказывал мне.
* * *
В 1933 году в Германии к власти в результате выборов пришла
партия национал-социалистов во главе с Адольфом Гитлером, а
спустя два месяца в Лондоне родилась идея “пакта четырёх” –
Англии, Франции, Италии и Германии. Косвенно помог гитле-
ровцам придти к власти и укрепиться также и руководитель
СССР Сталин. Вот свидетельство из литературы.
«Гитлер пришёл к власти и удержался у власти, потому что
германский рабочий класс был расколот надвое. Раскололи его
реформисты. Это тоже известно, но это полправды. Другая поло-
вина правды заключается в том, что расколоть рабочий класс
Германии и на всём Западе Европы помог реформистам сам Ста-
лин. Сталин публично назвал социал-демократов “умеренным
крылом фашизма”. Ещё в январе 1924 года он заявил: “Нужна не
коалиция с социал-демократией, а смертельный бой с ней, как с
опорой нынешней фашистской власти”. Слова Сталина были
таким же приказом Коминтерну (Коммунистический Интерна-
ционал – организация, в 1919 – 1943 годах объединявшая ком-
мунистические партии различных стран. – Примечание автора),
как его указания Красной армии или НКВД. Отказался Сталин
от теории социал-фашизма только в 1935 году, но было уже
448
поздно – Гитлер смеялся и над коммунистами и над социал-
демократами» (“Письмо “исторического оптимиста”).
* * *
В 1933 году у Геннадия подошёл по возрасту срок призыва в
Красную армию. К его желанию служить пристраивались и мыс-
ли о том, что солдату голодная смерть не угрожает. В опре-
делённой мере армия для Геннадия была бегством от голода. Но
отбор призывников проводился очень строго, и Дзиковицкому
пришлось немало поволноваться, так как из-за вдавленного выс-
тупа у указательного пальца правой руки его чуть не забра-
ковали.
В конце концов, его всё же сочли годным к несению военной
службы и с 11 ноября 1933 года он покинул завод и Бердичев.
Как оказалось, навсегда.
II. ВРЕМЯ ТЕРРОРА
И потому запрещаем всем людям нашего государства
ни сознательно принимать в своём доме еретика, ни
соглашаться на то, чтобы он учил или проповедовал
в нём, ни чтобы еретики собирались в его доме...
Свод феодальных законов Испании “Семь партид”
В конце 1933 года союзнический пакт между Англией, Фран-
цией, Италией и Германией был, наконец, подписан, что укре-
пило положение в Германии национал-социалистов. Правитель-
ство Гитлера со всей своей энергией приступило к возрождению
страны, повергнутой Версальским договором 1919 года и после-
довавшими несоразмерными с экономическим возможностям
Германии репарациями в разруху, нищету и бесперспективность
самого существования. В этот период деятельности германская
национал-социалистическая партия, несомненно, являлась выра-
зителем чаяний тех, кто не хотел, чтобы Германия исчезла в ка-
честве независимого и суверенного государства.
449
В Германии гитлеровцы уже открыто заявляли о своих планах
уничтожения Польши, о том, что Польша должна очистить для
Германии “жизненное пространство”. Но, при этом, Гитлер, спе-
кулируя на антисоветских настроениях поляков, решил исполь-
зовать польское правительство для реализации своих планов
срыва коллективной безопасности в Европе. Между Польшей и
Германией в январе 1934 года было заключено соглашение.
Польша в заключении этого пакта видела возможность когда-ни-
будь оторвать от СССР бывшую свою территорию – Украину – и
затем выйти к Чёрному морю. Долгие годы Польша не теряла та-
кже надежды вернуть от Чехословакии исторически принадле-
жавшее ей Заользье. В 1934-м, последнем году жизни Юзефа
Пилсудского, специально созданный им для этого “Комитет Се-
ми” при Генштабе разработал план силового решения тешин-
ской проблемы.
Договор Польши с Германией о ненападении 1934 года не
имел никаких конкретных последствий, но дал возможность ру-
ководству Польского государства самоуспокоиться насчёт воен-
ной угрозы с запада.
После смерти Пилсудского в мае 1935 года преемником его
стал генерал Рыдз-Смиглы. Его правительство, как союзник Гер-
мании, делало всё от него зависящее для того, чтобы не допус-
тить создания в Европе антигитлеровского блока. В 1935 году в
Германии Адольф Гитлер, используя союзнические отношения с
ведущими европейскими странами, подписал указ о возрожде-
нии германской армии, что ранее ей было запрещено по усло-
виям Версальского договора.
* * *
В СССР в это время, а именно 10 июля 1934 года, в результате
очередной реорганизации советских спецслужб был создан На-
родный комиссариат внутренних дел СССР (НКВД), в состав ко-
торого вошли пять главных управлений. Среди этих управлений
был и ГУЛАГ, который теперь подчинялся непосредственно гла-
450
ве НКВД. ГУЛАГ осуществлял руководство исправительно-тру-
довыми лагерями.
* * *
5 декабря 1933 года Геннадий был зачислен курсантом в пуле-
мётную роту 107 учебного Владимирского Краснознамённого
полка 36-й Забайкальской дивизии. В полку готовили младших
командиров. В одну роту с Геннадием попало 20 человек его
земляков и все они были зачислены в один взвод и держались
очень дружно. «Все мы любили спорт, – вспоминал потом Ген-
надий, – особенно увлекались гимнастикой: турник, брусья,
конь. Был у нас украинский драмкружок... Мы пели украинские
песни, ставили пьесы и выступали в частях Читинского гарни-
зона».
С уважением вспоминал Геннадий командира взвода Юсупова
и комиссара Чепунова: «Это были настоящие наставники, стро-
гие, но справедливые. Чепунов, несмотря на годы, всегда участ-
вовал во всех спортивных состязаниях. Это был бог штыкового
боя. Он выходил с пехотной лопаткой против любого из нас, во-
оружённого винтовкой. И всегда побеждал. Эти люди воспи-
тывали хороших русских чудо-богатырей и в тяжёлые минуты
манёвров, летом и зимой, умели поднять дух солдат шуткой, ли-
хой песней и пляской.
Из пулемётов проводили самые сложные стрельбы. При помо-
щи квадрата-угломера умели построить “параллельный веер”,
поражать цели из полузакрытых и закрытых позиций не хуже ар-
тиллеристов».
Дисциплина в тогдашней армии, судя по рассказам дедушки,
была гораздо суровее той, с какой я встретился в своё время, и
доходила порой до самодурства. Кроме строгой дисциплины
Геннадий встретился здесь и с большими физическими нагруз-
ками. Самое, наверное, удивительное, что в Забайкалье, где
полно природной хвои и вполне можно было бы приготовить
солдатам спасительный отвар, многие бойцы переболели цын-
451
гой. Не избежал такой беды и Геннадий, из-за чего у него потом
всю жизнь были проблемы с зубами. Часто совершались по
полной выкладке – это 30 – 35 килограммов веса на плечах –
марш-броски по 50 – 60 километров, во время которых стира-
лись в кровь ноги. Да и климат здесь был другой. Геннадий пи-
сал о нём впоследствии: «Зимой 1934 года температура воздуха
опускалась до минус 57 градусов по Цельсию и мы, сыны тёплой
Украины, дышали в рукав шинели, так как у нас от мороза за-
хватывало дыхание, летом плюс 40 градусов было не редкость».
Как бы то ни было, но воинская наука давалась Геннадию сра-
внительно легко. Самыми лёгкими для него были политические
занятия. На них можно было отдохнуть от всего прочего. Веду-
щий занятия, правда, иногда замечал, что курсант Дзиковицкий
вроде бы и не слушает его, но на любой предложенный по теме
занятия вопрос Геннадий всегда отвечал, и отвечал неплохо. Он
неизменно, уделяя политической подготовке наименьшее внима-
ние, был отличником в ней.
Секрет этого прост: во-первых, он имел от природы неплохие
умственные способности, во-вторых, его неполное среднее обра-
зование было одним из самых высоких в роте и, в-третьих, сама
политическая подготовка была на довольно примитивном уров-
не.
После девяти месяцев учёбы в полковой школе курсантов ат-
тестовали на должности младших командиров и разослали в раз-
личные части Забайкальского военного округа для прохождения
дальнейшей службы. Но перед этим отобрали из всей роты наи-
более способных и оставили их служить в учебной роте, уже в
качестве командиров отделений. Среди них был Геннадий.
Осенью 1934 года в полк прибыло пополнение молодых сол-
дат и Геннадий приступил к новым обязанностям.
452
Осень 1934 года. Геннадий Дзиковицкий – командир
отделения в учебной роте
* * *
Характерной особенностью жизни Забайкалья было наличие в
составе его населения довольно значительного слоя староверов,
453
которых здесь именовали “семейскими”. О том, как ещё совсем
недавно, всего 16 лет назад, во время Гражданской войны, при
верховном правителе Сибири адмирале Колчаке и атамане Семё-
нове жили “семейские”, которых в XVIII веке поселили здесь,
хорошо описано в нижеследующем материале.
«Весною 1919 года Советом Государственного Иркутского
Университета и Средне-Сибирским Отделением Института ис-
следования Сибири я был командирован с научною целью в За-
байкалье. Своей задачей я поставил ознакомиться с языком и ук-
ладом жизни старообрядцев, так называемых “семейских” Верх-
неудинского уезда. Имея в виду условия и обстоятельства пере-
живаемого времени, в особенности в Забайкалье, я должен был,
по возможности, принять меры к более или менее безопасному
странствованию по местности, где ещё недавно происходили
полные ужаса экзекуции карательных отрядов. Сочувственно к
моей командировке отнеслась Верхнеудинская Земская Управа,
очень облегчившая мои разъезды по сёлам уезда. Свидетель-
ствую господам членам Управы мою глубокую благодарность.
3 дня (27 – 29 мая), проведённые мною в Верхнеудинске, этом
городе песку и пыли, были заняты подготовкой к отъезду и
предварительному ознакомлению с настроением деревни. Сведе-
ния, полученные мною, были неутешительны: как в городе, так
и в сёлах настроение было напряжённое: столкновения “семё-
новцев” с американцами, привоз бурятского “царя” и его мини-
стров, разговоры о разных “конфликтах” сгущали городскую ат-
мосферу. К тому же с запада сведения доходили скудные, ир-
кутские газеты не допускались к обращению в Верхнеудинске.
Только из-под полы я доставал у старика-газетчика “Свободный
Край”. “Наше Дело” совсем не получалось им.
– Не рискованно ли моё путешествие по уезду? – осведомился
я у исполняющего обязанности начальника милиции.
454
– Относительно всех местностей определённого ответа я дать
не могу. Во всяком случае, чины милиции будут осведомлены о
Вашей поездке и окажут Вам своё содействие.
В воскресенье, 1 июня, утром я отправился в путь. В огромной
колымаге, наподобие той, в какой кочуют цыгане со всем своим
скарбом, я потянулся на юг. “Трактовая”, или, вернее, узкая пе-
сочная дорога между нависшим ельником, о сучья которого цеп-
лялась моя колымага, шла среди песчаных холмов, поросших де-
ревьями. Недалеко в стороне расстилался дым от лесного пожа-
ра. В селе Саянтуй, Вахмистерово тож, находящемся в 16 вер-
стах от Верхнеудинска, я сменил лошадей и направился в старо-
обрядческое село Тарбагатай или, по местному произношению,
Тарбатай. Большая часть пути туда идёт мимо голых высоких
гор, отчасти приспособленных под пашню. Только справа среди
зелёных берегов блистает на солнце Селенга. Солнце пекло, а
ветер поднимал столбы пыли, застилавшие мою убогую на этот
раз тележку. Мой возница, мужик лет 40, по случаю праздника
немного хвативший “ханчи” и луком закусивший, уселся со
мной рядом и охотно поделился горестями жизни своего села.
Тяжело жить: неурожай, дороговизна, неурядицы. Главное в его
рассказе было сообщение о карательном отряде. Вот такого-то и
такого-то, совсем не причастных ни к какому злодеянию, пове-
дут в баню, разденут и хлещут плетьми с завязанным в них свин-
цом, – хлещут до полусмерти. Иногда можно было откупиться
деньгами. А иногда и деньги брали и секли. Грабили не только
деньги, но и имущество, не исключая и женских нарядов.
О бурных наездах карателей, действовавших именем полков-
ника Семёнова, о их разнузданной вольности мне рассказывали
в каждом селе. Дело доходило до того, что девушки и молодые
замужние бабы прятались при посещении села блюстителями
порядка. Кошмарны сообщения об этих “судных” днях – так
кошмарны, что я стал стараться, наконец, не заводить разговора
455
на эту тему. И без того много печального пришлось наблюдать
на своём пути...
…Избы тёсом покрыты и народ здоровый “хрушкой”, как го-
ворят сибиряки. Но насчёт сытости и прочего дело обстоит не
так: заболевания голодным тифом, и “рекруты” не те: жалуются
на побеги мобилизованных; да и трезвость шатается, на подати
ропщет народ, суд творит присланная милиция.
Тарбагатай (Тарбатай) было первое село, с которого я начал
своё ознакомление с семейскими. Затем мною были посещёны
старообрядческие села Куналей, Мухоршибир, Новый Заган,
Хонхолой, Никольское, Харауз. Встречался и беседовал со ста-
рообрядцами из Десятникова, Шаралдая (Шарандая, Шеролдая),
Бичуры, села Гашея, – где в последний год самовольно посели-
лось много семейских выходцев из соседних сёл. Проехать на
Хилок и на Чикой, где в нескольких сёлах также живут семей-
ские, оказалось затруднительно: пришлось бы ехать в сопровож-
дении милиции, так как, по её сведениям, в Заганском хребте,
через который лежал путь, завелись банды разбойников.
Посещённые мною сёла семейских расположены в долинах
между отрогами гор. Две или три очень длинные улицы, с до-
мами, соединёнными один с другим заборами (“заплотами”)
протянулись неподалеку от небольшой речонки. Узенькие пе-
реулочки (“пиравулки”) пересекают их. Таким проулком мимо
двора и гумна можно выйти к речке или за село, – к горе, в поле,
на выпас. Долина, где расположились семейские, представляет
довольно болотистую почву: идёшь по улице, а дорожная на-
сыпь зыблется, эластично углубляется (“зыбун”). По канавкам
стекает выдавливаемая сизо-мутная жижица. В нескольких сёлах
находятся настоящие болота, – калтус. Такова низкая часть Му-
хоршибири, где живут православные или “сибиряки”, по терми-
нологии старообрядцев. В последние годы в некоторых местах
выступило в особенности много воды, так что пришлось снести
постройки с насиженных мест и оставить гумна и огороды. Пло-
456
хо обстоит дело и в Новом Загане. Когда подъезжаешь к этой
деревне со стороны Мухоршибири, то видишь раскинувшееся
топкое болото, а за ним протянувшуюся деревню. Заганцам се-
литься уже некуда стало: с двух сторон болота, с третьей засеян-
ное поле, а продолжение долины занимает Старый Заган, вплот-
ную примкнувши к Новому Загану. В Старом Загане население
православное. Использовать для построек поле нельзя: засевная
площадь и без того невелика, – по две с небольшим десятины на
душу. А нужда в постройке большая: за годы войны дело строи-
тельства прекратилось, между тем полюбовный раздел во мно-
гих домах хотелось бы произвести. Выбрав то или иное место,
все мужики данной семьи заняты устроением дома для очеред-
ного выделения – старшего сына или брата: “Так уж у нас пове-
лось”.
Не все сёла вязнут в болотах. Иные семейские задыхаются в
песчаной пыли. Таково село Тарбагатай. Ни клочка травки не
видно на главной и старой улице этого села. Другие две улицы
находятся в более низкой части, вдоль небольшой речки. Избы
семейских – высокие деревянные постройки. Если подойти сна-
ружи, чуть рукой достанешь до окошка. Рамы и карнизы во мно-
гих избах украшены резьбой и раскрашены. Бедноватые сёла,
как, например, Харауз, похвалиться постройками не могут: по
большей части избы там низковаты и подслеповаты. Внутри из-
бы семейского чисто, опрятно. Пол вымыт и слегка посыпан
песком, а иногда застлан самотканой материей. В переднем углу
прибиты полки, на которых расставлены иконы старого письма
и медные восьмиконечные кресты в киотах. Тут же или на угло-
вом столике стоит кадильница, лежат свечи, висят лестовки (чёт-
ки); на столике положены “подручники”, употребляемые при
земных поклонах. В другом углу большая русская печь, иногда
раскрашенная каким-нибудь узором, преимущественно синими
или зелёными цветами и петухами. В стороне от печи – палати.
Стены чисто вымыты. В некоторых домах по стенам развешаны
457
лубочные картинки. …В каждом доме имеется самовар. Чай
пить семейские теперь любят. Уже утратила своё значение их
поговорка. “Кто чай пьёт, тот от Бога отчаен”. Несколько деся-
тилетий тому назад семейские старики и старухи блюли это из-
речение. Вероятно, некоторые строгие старики и теперь ещё воз-
держиваются от чая. Ведь это изречение находилось в связи с
тем, чему учили их справщики и книжники. ...Брадобритие, как
душегубительный грех, строжайше воспрещается.
...В Хонхолое 696 домохозяев при 4287 человек населения. 100
дворов принадлежат православным. Старообрядцев-беспоповцев
дворов 300; прочие – поповцы, в числе которых имеются необ-
щинники и общинники (дворов 50, имеют свою церковь).
...Много уходит на заработки из сёл Харауза, Никольского,
Хонхолоя, Тарбагатая, Мухоршибири и некоторых других. По
приискам давно уже ходят. На приисках теряют нередко здоро-
вье и жизнь. Те, кто не забалуется на чужой стороне, возвраща-
ются домой с деньжонками. Удаётся не только поправить дела
по хозяйству, но и скопить небольшой “капитул”. – “Ну, и раз-
дул кадила” – говорят о разбогатевшем.
...обстоятельство, угнетающее семейских – это современная
неурядица. “Будет ли порядок?» – опять неизменный вопрос, за-
дававшийся мне на каждом шагу мужиками. – Видно, нам не
дожить до порядку!” – меланхолично замечали, вздыхая, стари-
ки. Неурядицей вызвано и ненадёжное настроение мобилизован-
ных. Семейские, как, по-видимому, и прочие тамошние крестья-
не, не понимают значение борьбы с большевиками. “Бог весть,
за што народ убивають! Партии борютца, а народ пошто меша-
ють?” – Это замечание не раз приходилось слышать в деревне.
“Будь порядок, мы солдат дадим. Как можно без войсков? Никак
нельзя. А таперь парней взяли, а там их смущають, – говорють:
вы не идите за Кульчука, и тащуть на другую сторону. Иные на
свою сторону манють. А наши парни глупые, – мы народ тём-
ный, – боятца: возьмёть верх другая “партия” и будеть наказы-
458
вать солдат, – вот бегуть и бегуть. Нас, стариков, наказывають, а
мы што с парнями поделаем: оны нам на глаза не показывают-
ся”.
Очень беспокоят семейских недоразумения в среде наших со-
юзников. Первый большой вопрос, предложенный мне в Тарба-
гатае, был такой:
– А как на-шшэт войны Америки с Японией?
– Какой войны? – переспрашиваю я.
– А в Удинским на Берёзовке уж окопы вырыты.
Этот вопрос мне задавали в каждом селе. С первого разу меня
считали в селе, куда я приезжал, за американца и относились
благожелательно.
– Маланья! Пошто сход собирають? – кричит одна баба другой
(в Хонхолое).
– Американец приехал, подписы брать, на чьей мы стороне –
отвечает та.
Американец, то есть я, сидел около одной из этих баб и мирно
беседовал об огороде.
...В вопросе “како веруеши?” семейские в разброде. Нет ни
одного села, в котором старообрядцы были бы одного толка.
Большинство принадлежит к поповцам. Поповцы делятся на об-
щинников, зарегистрировавшихся как община по закону 1906
года, и необщинников (большинство).
...Беспоповцы нескольких толков. Старые беспоповцы и но-
вые, бывшие раньше поповцами, но затем они отказались при-
нимать беглых попов. Прежние беспоповцы, беспоповцы-помор-
цы, не сообщаются с позднейшими беспоповцами. Имеются ещё
темноверцы, самые заскорузлые фанатики: как на исчадие ада
смотрит темноверец на человека не своего толка. Темноверцы у
церкви без свечей; их могилы особь.
В Хонхолое мне указывали ещё на песочников, употребляю-
щих при крещении песок вместо воды. В каждом селе поповцы и
беспоповцы имеют свои молитвенные дома» (Селищев А.М.).
459
* * *
В декабре 1935 года срок службы Геннадия подходил к концу
и перед ним встал вопрос: куда отправиться после армии? С од-
ной стороны, он, конечно, мечтал о возвращении на родину, на
Украину. Мыслями о доме скрашивалась его служба. Но, с дру-
гой стороны, ему пора уже было устраивать свою жизнь, а такая
проблема всегда подразумевает материальную основу, достаток.
Как раз в это время шло крупное военное строительство –
аэродром – в Хилокском районе Забайкалья, ставшего терри-
торией 12 лет назад созданной на землях бывшей казачьей За-
байкальской области Бурят-Монгольской автономной респуб-
лики с центром в бывшем казачьем городе Верхнеудинске.
Правда, два года назад и сам Верхнеудинск переименовали на
бурятский лад – в Улан-Удэ.
Рабочих рук не хватало и людей выискивали повсеместно, обе-
щали им хорошие заработки и замечательные условия работы.
Такую агитацию командование проводило и среди увольняю-
щихся в запас солдат, в числе которых был и Геннадий. Недолго
думая, он согласился, даже не предполагая, что задержится в
Забайкалье на годы...
Приехав на стройку, Геннадий поначалу стал работать в сто-
лярной мастерской, поскольку иметь дело с древесиной он на-
учился ещё в Бердичеве. А посёлок рабочих и строителей этого
строительного объекта со временем вырос в целый город, полу-
чивший название Бада.
В 1935 году в “собственной” стране “вождя всех времён и на-
родов” Сталина развернулось движение за освоение новой тех-
ники и пересмотр старых технических норм, получившее наз-
вание стахановского движения. В самом конце года, когда Ген-
надий уже был демобилизован и приехал на стройку, в городе
Чите проходило первое окружное совещание стахановцев воен-
ных строек Забайкальского военного округа. Одним из его деле-
гатов стал Геннадий Дзиковицкий.
460
Вскоре Геннадия избрали председателем постройкома, осво-
бождённым от своей прежней работы, вслед за тем – делегатом
уже краевого стахановского слёта Стройтяжпрома (Строитель-
ство тяжёлой промышленности) от своей стройки...
Если смотреть только на эти внешние факты, то можно пред-
положить, что у Геннадия всё складывалось в жизни превос-
ходно и никаких проблем не существовало. Но под внешним
благополучием скрывались и определённые сложности, выбор-
ная должность по сути профсоюзного лидера ставила перед Ген-
надием обязанность защищать интересы рабочих от притесне-
ний администрации. Но, в условиях советского бюрократичес-
кого режима профсоюзы были сведены к положению ничего не
значащих и не решающих придатков при командно-администра-
тивной системе управления и выполняли роль демократической
декорации на фасаде этой системы.
В таких условиях председатель постройкома должен был иг-
рать роль марионетки. Обещанные же рабочим при вербовке хо-
рошие условия оказались на деле откровенным обманом. Сам
Геннадий об этом вспоминал так: «Работа была очень сложная и
тяжёлая, в очень ненормальных условиях. Рабочих было свыше
500 человек – все почти прибывшие из центральных областей по
договорам, которые администрация часто нарушала, и я всегда
был, как говорят, между двух огней».
За этими скупыми словами скрывались чуть ли не каторжные
порядки. Многие рабочие, если не все, с радостью бежали бы со
стройки без всякого вознаграждения, если бы не связывали их
договоры, согласно которым они были обязаны отработать свой
срок. Несмотря на скудный рацион рабочих, часто из недоброка-
чественных продуктов, администрация постоянно правдами и
неправдами сокращала его ещё. Человек, заботящийся прежде
всего о собственном благополучии, карьере, просто спокойст-
вии, шёл бы в такой ситуации по проторённой и безопасной
дороге – стал бы послушно исполнять волю начальства. Совесть
461
можно было бы успокоить тем, что “так везде”. Однако это был
путь не для Дзиковицкого. Он просто не был способен на не-
правду и на сделку с власть предержащими за счёт других и по-
тому стал “неудобным” председателем постройкома. Он нахо-
дился в состоянии перманентной войны с администрацией, по-
теряв на этом много времени и нервов. Мне кажется, что именно
тогда, в стычках с начальством и бесплодных попытках найти
правду, встречая на всех уровнях под громкими разглагольст-
вованиями о правах и достоинстве трудящегося человека плохо
скрываемую вражду и неприязнь, когда кто-то пытался дейст-
вительно обратиться к правам и достоинству, Геннадий получил
первый серьёзный удар по своим юношеско-комсомольским
идеалам. Уж во всяком случае, я уверен, столь явное расхож-
дение пропаганды и действительности для него не могло остать-
ся незамеченным. Кроме того, во всей Сибири в то время нахо-
дилось множество “раскулаченных” и высланных из центра
России и Украины крестьян, с которыми Геннадий, несомненно,
встречался и разговаривал, узнавая об обрушившихся на них
несчастьях и причинённых им несправедливостях.
Таким образом, под давлением внешних обстоятельств, Генна-
дий постепенно расставался со своими юношескими иллюзиями
относительно “светлого будущего” и в условиях социальной
прострации общества 30-х годов вынужден был замкнуться на
самом себе.
* * *
Как говорят, наша жизнь – это цепь случайностей. Геннадий
подошёл уже к тому возрасту, когда пора было подумать о
создании семьи. Случайно Геннадий попал на службу в Забай-
калье, случайно не уехал и остался здесь на стройке. Так же
случайно познакомился и с девушкой, которая стала его женой.
А произошло это так.
На стройке работала бойкая девчушка – Граня (то есть Гла-
фира) Трофимова. Вообще-то её имя, данное при рождении, бы-
462
ло Агафья, но она счала его слишком “простонародным” и пото-
му всюду представлялась “более благородным”, как ей казалось,
именем Глафира. Точно так же она поступила и со своим отче-
ством, переименовав себя из “Перфильевны” в “Петровну”.
На фото – три женщины в традиционном семейском
одеянии: блузка, сарафан с фартуком, на головах – кичка
(головной убор замужней женщины), на шее янтарные бусы.
Справа – Павлина Антоновна Калашникова, рядом с которой
её старший сын Фёдор и дочь Агафья.
Снимок предположительно 1919 года.
Глафира-Агафья была на стройке секретарём комсомольской
ячейки и Геннадий познакомился с ней вначале в связи со свои-
ми общественными делами. Ей в 1936 году было всего 20 лет,
хотя в своё время, как и Геннадий, она в документах прибавила
463
себе лишних 2 года. Была она из простой семьи, коренная забай-
калка из соседнего села Хонхолой, о котором уже говорилось в
этой главе чуть выше. Мать её Павлина Антоновна была из се-
мейской фамилии Калашниковых и всю свою долгую жизнь
придерживалась староверческого вероучения. А дедушка по ма-
тери был зверовщик – профессиональный охотник – и славился
необыкновенной силой: он спокойно брал два мешка зерна по
два пуда каждый (общий вес – 64 килограмма) и пешком отно-
сил их за несколько километров на мельницу. Здесь же, в Хон-
холое, жил брат матери дядя Ларион, у которого было четверо
сыновей. Они жили одним общим домом, имея крепкое, зажи-
точное хозяйство, но в период предвоенных репрессий всю се-
мью дяди Лариона “раскулачили” и выслали из села.
А.М. Селищев писал: «Семейские – народ рослый, здоровый,
красивый. Нередки старики и старухи 80 – 90 лет. Но молодое
поколение уже мельчает. По цвету кожи и волос отметим сле-
дующее. Наряду с великорусским светлым типом встречаются и
смуглолицые, с большими карими глазами. “Смотри, какие мы
чумазые, – заметил мне один старик в Тарбагатае. – Верно, пове-
лось так от хохлов, когда деды наши в Польше жили”». Тут на-
добно сказать, что Глафира Трофимова была как раз этого пос-
леднего типа, а её мама Павлина Антоновна прожила, практи-
чески не болея, до 83 лет.
Отец Глафиры – Перфилий Трофимов – тоже жил в Хонхолое,
но был из забайкальских казаков, не семейский. Забайкальские
казаки, как, впрочем, и амурские, отпочковавшиеся от Забай-
кальского казачьего Войска, носили своё особое прозвание – гу-
раны. Такое имя они получили потому, что свои папахи шили не
из овечьих шкур, как в большинстве казачьих Войск, а из шкур
диких козлов – гуранов. Дети его запомнили слабо, так как он
исчез бесследно в начале 1920-х годов. Возможно, он разделил
судьбу многих других забайкальских казаков, примкнувших к
атаману Семёнову, сражавшемуся против большевиков, и сло-
464
живших свои головы в бескрайних степях или в тайге Забай-
калья. Единственное, что осталось о нём в памяти, так это то,
что он был прекрасным гармонистом, его часто приглашали на
всевозможные пьянки-свадьбы-гулянки и он настолько утомил
своей гульбой богобоязненную и благонравную жену, что она
сбежала от него, прихватив с собой трёх маленьких детей.
В 1932 году в Чите Граня окончила советскую партийную
школу и сразу после того была откомандирована на стройку. Не
прошло и полгода с начала их знакомства, как Геннадий и Граня
поженились. Таким неожиданным образом судьба соединила по-
томков людей, полторы сотни лет назад покинувших пределы
Великого княжества Литовского и, кроме того, сплела в один
узелок шляхетский и казачий корни.
Что я могу сказать об этом? Конечно, молодость всегда при-
влекательна и, если человек обладает к тому же бойким, весё-
лым нравом, он уже симпатичен. Граня хорошо играла на гита-
ре, пела. Видимо, склонность к этому у неё была от отца. Но в
целом, если сравнивать их как бы со стороны, забыв, что они оба
– мои близкие родственники, то я должен признать, что Генна-
дий был более интересным человеком, красивее Грани Трофимо-
вой, более душевно выносливым и, хоть мне и неудобно втор-
гаться со своими оценками в такую область, более умным. К то-
му же по склонностям и по характеру они были полной противо-
положностью друг другу. Например, если Геннадий даже в дей-
ствительно плохом положении предпочитал говорить, что у него
всё нормально, то Граня, столкнувшись даже с маленькой непри-
ятностью, начинала повсюду искать сочувствия, жаловалась и
раздувала на словах неприятность до размеров огромного нес-
частья. А ещё, конечно, много неудобных моментов пришлось
испытать Гране в дальнейшем, поскольку почти все сёстры Ген-
надия, хоть и жили сами бедно и трудно, сочли женитьбу их бра-
та мезальянсом. Что повлияло на такое их решение, врождённое
барство или сельское происхождение жены Геннадия, уровень
465
образования или какие-то манеры и особенности поведения, мне
неизвестно. Однако факт остаётся фактом – тёплых и дружеских
родственных отношений между сёстрами Геннадия и его женой
не получилось. Но, как бы то ни было, они, в конце концов, вме-
сте прожили довольно долгую и более-менее счастливую жизнь,
любили и заботились друг о друге и я могу только по-доброму
завидовать их семейному благополучию.
У Грани была мать, старший брат Фёдор, служивший военным
фельдшером в Красной армии, и младший брат Кузьма 11 лет,
который обладал большими способностями к рисованию. Граня,
Кузьма и их мать жили в однокомнатной квартире, полученной
от стройки. У Геннадия также была полученная от стройки од-
нокомнатная квартира, но они решили жить все вместе в одной.
За время работы Геннадий подкопил кое-какую сумму – получил
безвозвратную ссуду (“подъёмные” за три месяца), сколько-то
денег скопил, – и вскоре молодая семья купила себе маленький
домик с усадьбой за 800 рублей в военном городке, через неко-
торое время купили корову. Зарабатывали они по тем временам
неплохо, стали постепенно обживаться, заводить всё нужное в
быту.
* * *
А теперь, для того, чтобы лучше понять то время и царившую
в обществе атмосферу, необходимо сделать обзор событий, про-
исходивших в мире и в стране.
В 1936 году Германия в одностороннем порядке отменила
Версальские ограничения и уже 7 марта немцы заняли демили-
таризованную зону – Рейнскую область. Хотя из-за “железного
занавеса”, опущенного коммунистами над Советским Союзом,
мировые события доходили до населения, преломляясь в лучах
пропаганды как в кривом зеркале, они, эти события, неумолимо
вели к новой мировой войне.
Обстановка в Европе и мире становилась всё более напряжён-
ной. На протяжении всех 30-х годов она неумолимо накалялась.
466
Первый очаг войны возник ещё в 1931 году на Дальнем Востоке,
когда Япония ввела свои войска в китайскую провинцию Мань-
чжурию. Второй очаг возник теперь в Германии. Интересно, что
в планы Гитлера на мировое господство вновь (после попытки
императора Вильгельма II) вошла идея возрождения “Священ-
ной Римской империи германской нации”. Именно поэтому при
нём Германия стала называться “Третьим Рейхом”.
В августе 1936 года Германия в союзе с Италией открыто вме-
шивается в гражданскую войну в Испании на стороне подняв-
ших мятеж военных во главе с Франсиско Франко. Велико-
британия и Франция ответили на это “политикой невмеша-
тельства”, а СССР активно поддержал вооружением и добро-
вольцами власть республиканцев, среди которых было много
коммунистов, социалистов и анархистов.
Начиная с 1936 года Германия пыталась подговорить своего
союзника Польшу совместно действовать против СССР. 25 но-
ября 1936 года польское правительство отклонило предложение
Гитлера подписать Антикоминтерновский пакт.
* * *
Так как в дальнейшей судьбе моего деда немалую роль сыг-
рали события, происходившие в Польше, упомянем и о них. В
этой стране, где ещё в 1924 году в результате переворота при-
шёл к власти “начальник государства” Пилсудский и был уста-
новлен так называемый режим “санации”, то есть режим оздо-
ровления политической и экономической жизни страны, так же,
как и в Германии, было много проблем.
Земли Пинщины в это время входили в состав Польского го-
сударства. В 20-30-х годах XX века деревня Хойно являлась
центром гмины Пинского повета. В Хойно, в одном из круп-
нейших на Пинщине имений, хозяйствует семья Витольда Мян-
чинского, женатого на Стефании из Орд (умер в 1954 году). Им
принадлежало 218 гектаров пашни, 1071 гектар леса, 2052 гекта-
ра прочих территорий. Управляющими работали В. и О. Готли-
467
бы, Ю. Гринштейн. В Хойно жили и представители рода Дзи-
ковицких. В частности, в 1920 году здесь родился некто Иван
Лаврентьевич Диковицкий. Тогда же в окрестностях деревни су-
ществовали поселения бывших польских военнослужащих, так
называемых осадников, вознаграждённых земельными наделами
за участие в защите страны от большевиков в войне 1920 года:
Тадеуша Бочковского, Наполеона Цыбульского, Вудолковского.
Все – под общим названием Новое Хойно.
В Местковичах потомок местной шляхты Ян Сачковский имел
более 100 гектаров земли. Работала кузница Яна Барана. В Ма-
лых Дзиковичах накануне Второй Мировой войны находилось
40 хозяйств, прописано было 178 сельчан. Практически все
местные подростки, включая и живших в Больших Дзиковичах,
ходили в польские школы.
* * *
Что же происходило в это время в самом Советском Союзе?
Коротко на такой вопрос можно ответить так: усиливающаяся
внешняя угроза не осознавалась в полной мере. Сталин гораздо
больше внимания уделял борьбе с “внутренними врагами” и
безграничному расширению своей тиранической власти.
В 1935 – 1936 годах проводилась массовая чистка партии. В
целом по стране нарастал террор, усиливалась репрессивность
режима. Вот яркая иллюстрация из литературы, хорошо пере-
дающая дух времени. «25 сентября 1936 года из Сочи в Москву,
в Политбюро, пришла телеграмма-молния: “Считаем абсолютно
необходимым и срочным делом назначение т[оварища] Ежова на
пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на вы-
соте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновь-
евского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом
говорят все партработники и большинство областных предста-
вителей НКВД”. И две подписи: Сталин, Жданов.
Эта сочинская телеграмма-молния – одна из самых кровавых
депеш в истории нашей и общечеловеческой: сигнал к 1937 го-
468
ду. Если бы соавторы этой телеграммы сами писали родившиеся
из неё бесчисленные арестантские повестки и приговоры, сами
арестовывали людей, сами их допрашивали и пытали, забивали
и расстреливали, сами закапывали и сжигали трупы, а потом
ещё, снова и снова, проделывали то же самое – с родственни-
ками и детьми убитых (и с детьми этих детей), – сколько мил-
лионов дней понадобилось бы им для всего этого?» (Осетров
Е.)...
У бывшего начальника НКВД еврея Ягоды, расстрелянного за
то, что он “оказался не на высоте”, был маленький сын, Гарик.
Затерявшийся в кровавой сутолоке, прежде чем окончательно и
бесследно исчезнуть, он сумел послать своей бабушке в лагерь
несколько писем. Вот одно: «Дорогая бабушка, я опять не умер,
это не в тот раз, про который я тебе уже писал. Я умираю много
раз. Твой внук». И сколько таких слов, написанных и ненапи-
санных, отосланных и неотосланных, звучало в те годы по всей
стране: страшный детский сиротский хор, организованный дву-
мя дядями. Короче говоря, смерть плясала по всей стране, могла
заглянуть в любой дом, от неё не были застрахованы даже, а
может и в первую очередь, ближайшие подручные Сталина. На-
род, всего 20 лет назад совершивший революцию во имя лучшей
жизни, не побоявшийся, как тогда пели, “на ужас всем буржуям
мировой пожар раздуть”, теперь оказался в плену повального
страха – страха за свою жизнь, жизнь детей, жизнь родных. Всю-
ду пели песни с именем Сталина, сочиняли стихи в его честь, все
успехи в труде превращались в его прославление. И в то же вре-
мя малейшее случайно обронённое слово, даже вполне невин-
ное, но которое можно было истолковать как неудовольствие,
было достаточно для того, чтобы проститься с жизнью.
В таких условиях пышным цветом расцвело доносительство.
Геннадий вспоминал, что были известны случаи, когда сосед за
какую-либо житейскую обиду доносил на соседа властям, что
тот является “врагом народа”. Этого было достаточно для того,
469
чтобы оклеветанного больше уже не видели и никто не знал о
том, что с ним и где он. Сестра Геннадия Клава, жившая в Моск-
ве, вспоминала о том времени, что тогда как страшную тайну пе-
редавали слух о том, что Сталин так любил убивать, что даже,
подходя к зеркалу и грозя своему отражению пальцем, говорил:
“Погоди, доберусь и до тебя!”. Это, конечно, нелепость, но она
прекрасно, на мой взгляд, передаёт ту атмосферу террора и стра-
ха, что окружала жизнь людей...
* * *
Но вернёмся к рассказу о Геннадии Ивановиче Дзиковицком.
1 января 1937 года в посёлке Бада в его молодой семье роди-
лась дочь Галина. Забот прибавилось. Геннадий, конечно, очень
любил дочку и, как я думаю, видя, что происходит вокруг, не
мог не задумываться о её будущем. Как я уже говорил, он был
неглупым человеком и потому должен был хоть раз представить
себе, что будет с Галей, если всплывёт его “буржуйское” проис-
хождение, к примеру... Недаром Геннадий всё время, когда при-
ходилось упоминать о своём происхождении, говорил только,
что его отец был железнодорожником, а дед – “революцио-
нером, сосланным царизмом в Сибирь”.
Я полагаю и почти уверен, что в то время Геннадий особенно
стал тяготиться своей должностью председателя постройкома,
именно тогда он в полную меру ощутил себя “между двух ог-
ней”. На стройке, где работал Геннадий, среди прочих репрес-
сированных более всего заметным событием стал арест одного
из руководителей – то ли главного инженера, то ли директора, то
ли ещё кого-то из начальства. Главное было не в его должности,
а в том, что этот руководитель давно уже “завоевал” стойкую
неприязнь рабочих за грубое обращение с ними и притеснения.
И тут вдруг “к счастью” оказалось, что он – враг народа! Кое на
кого такой арест вполне мог произвести впечатление обоснован-
ного. Но если бы этот арест был единичным и касался бы только
“плохих начальников”!
470
В истории сохранились известия о том, что под репрессии по-
падали и отдельные представители рода Дзиковицких (Дико-
вицких). Согласно протоколу от 20 октября 1937 года, был реп-
рессирован 30-летний Устим Семёнович Диковицкий. Таким же
был и 45-летний Диковицкий Иван Николаевич, записанный в
документах поляком, социальное положение – из мещан, до ре-
волюции успевший окончить городское училище (судя по воз-
расту, скорее всего он успел окончить только часть курса). В
1937 году, когда его арестовали и обвинили в шпионаже, Иван
Николаевич работал кочегаром землечерпальной машины №5
Рейдфлота и проживал в городе Астрахани. Особым совещанием
при НКВД СССР 14 декабря 1937 года Иван Диковицкий был
приговорён к 10 годам лишения свободы.
31 мая 1938 года в селе Айнак Славгородского района Алтай-
ского края СССР был арестован 28-летний рабочий Иосиф Гри-
горьевич Диковицкий. К его несчастью, этот уроженец Минской
губернии по документам числился поляком. Через четыре с не-
большим месяца (8 октября) он будет осуждён “судебной трой-
кой” Управления НКВД по Алтайскому краю к 10 годам лише-
ния свободы по целому “букету”, состоявшему из пунктов 2, 6, 7
и 9 – 11 политической 58-й статьи тогдашнего уголовного кодек-
са.
* * *
Обращусь опять к литературе.
«Я не могу себе представить, чтобы у человека старше меня на
пять лет процессы 37-го уже тогда не вызывали сомнений. По
крайней мере вызывали сомнения у моих сверстников, с кото-
рыми я общался. Нам трудно было понять, как это старые боль-
шевики, соратники Ленина, признаются во всём подряд, навали-
вают на себя нелепые обвинения, мог ли Константин Михайло-
вич (Симонов, писатель. – Примечание автора), которому было
уже 22, принять всё это вслепую? Сомневаюсь. Вот отринуть от
471
себя, стараться не задумываться – могло быть» (“Письмо “исто-
рического оптимиста”).
Скорее всего, примерно такое же отношение к действитель-
ности было и у Геннадия, которому в 1937 году было уже 25 лет.
Сознательно уходя от активной общественной жизни, несущей
гибель всему честному и независимо думающему, он сосредо-
точил свои интересы на природе, в которую Геннадий всегда
был влюблён. А здесь, в Забайкалье, она была особенно величе-
ственна, от неё веяло дикой мощью и первобытной свободой. В
густой таёжной чаще действительно можно было ощутить себя
человеком – властелином жизни, почувствовать свою душевную
раскрепощённость, и шагать, шагать с ружьём по глухим тро-
пам, впитывая в себя чистый лесной воздух. Вот как это опи-
сывал сам Геннадий.
«Горы, покрытые вековечной тайгой, долины, полные журча-
нием рек и ручьёв, чистый горный воздух, напоённый ароматом
хвои и багульника – этого нельзя забыть. Кроме всех этих пре-
лестей истинное наслаждение испытывает взор от неповторимой
красоты суровой, не нарушенной человеком природы.
Множество лесного зверья: лось, олень, дикие козы, кабарга,
кабаны, медведи, росомахи, барсуки, волки, лисы, соболи, куни-
цы, колонки и неисчислимые стаи голубой белки, много зайцев,
тарбаганов, сусликов, горностаев, ласок и бурундуков. В реках и
озёрах полно рыбы... В лесах столько ягоды, что собирают её
здесь гребешковыми совками, обрывая сразу весь кустик. Есть
клюква, малина, чёрная и красная смородина, голубика, черника,
костяника, княженика, морошка, моховка, знаменитая облепиха
и многие другие.
Растут по горам и на полянах разные грибы. Особенно мест-
ные жители любят рыжики и грузди и засаливают их бочками.
Кедровые леса занимают сотни и тысячи квадратных километ-
ров и здесь их орехи щёлкают все так, как у нас на Украине се-
мечки.
472
Я только возле Читы знаю около 15 минеральных источни-
ков...
Чудесный богатый край и особенно хорошие люди – коренные
жители. Честные, простые и очень гостеприимные. Говор у них
ещё до сего времени напоминает говор Великого Новгорода и
Вологды».
* * *
На международной арене спираль напряжённости продолжала
сжиматься. В 1937 году Япония начала войну за захват всего
Китая и с того времени возросло количество вооружённых стол-
кновений на советской границе.
В начале 1938 года в Тешинской области Чехословакии возник
“Союз поляков”, который был организован по образцу Судето-
немецкой партии Гейнлейна. Более того, из Варшавы этому
Союзу поступает приказ координировать все свои действия с
Судетонемецкой партией, поскольку целями обеих организаций
было отторжение от Чехословакии территорий, населённых нем-
цами и поляками. Если в 1920 году Чехословакия использовала
тяжелейшее положение Польши из-за её войны с большевиками,
то вряд ли она могла рассчитывать на что-то иное в 1938 году,
когда сама оказалась в подобной ситуации.
* * *
В это тревожное время семья Геннадия и Глафиры Дзико-
вицких жила по-прежнему тихо и незаметно. Летом 1938 года
вторгшиеся в Приморский край в районе озера Хасан японские
войска попытались вооружённой силой отторгнуть часть совет-
ской территории. Однако до большой войны дело не дошло.
Красная армия быстро разбила противника и граница была вос-
становлена.
Конечно, сложность международной обстановки и наличие од-
ного из очагов войны в непосредственной близости от места
проживания семьи Геннадия не могли не отразиться на его жиз-
473
ни. Тем более, что он числился военным в запасе. Привожу его
слова.
«За годы моей семейной жизни я каждое лето был на военной
переподготовке по три месяца и, главное, летом, это было нам
очень тяжело (тем, кто держал своё хозяйство, известно, что
именно летняя работа кормит весь год: тут и заготовка сена для
коровы на зиму, дров для печи и так далее. – Примечание авто-
ра). Но обстановка на Дальнем Востоке и в Забайкалье была
очень напряжённая ввиду беспрерывных провокаций Японии на
маньчжурской границе и, хоть и было трудно, но нужно было
стеречь границу. А население здесь очень редкое было в то вре-
мя. Вот и “отдувались” мы каждый год.
Служил я и в стрелковых, и в пулемётных частях, был зенит-
чиком, миномётчиком,– всего пришлось испытать и отведать».
* * *
В Европе в эти годы всё больше усиливался германский канц-
лер Гитлер. 21 сентября 1938 года польское руководство потре-
бовало от Чехословакии возвращения польской части Заользья,
аннексированной у Польши в 1920 году. Срок ультиматума исте-
кал 30 сентября. Ультиматум сопровождался концентрацией на
границе так называемой Самостоятельной оперативной группы
под командованием генерала Владислава Бортновского, пригра-
ничными диверсиями (нападения на посты и учреждения), а так-
же мощной пропагандистской кампанией. В Катовицах возникли
“Заользинский легион” и “Комитет борьбы за Заользинскую Си-
лезию”. Польские требования Гитлер, как союзник Польши по
договору 1934 года, включает в свой Годерсбергский меморан-
дум.
29 и 30 сентября 1938 года в Мюнхене руководители 4-х ве-
ликих держав – Чемберлен от Великобритании, Деладье от
Франции, Гитлер от Германии и Муссолини от Италии – подпи-
сали “Мюнхенское соглашение”, по которому Германии переда-
валась принадлежавшая Чехословакии Судетская область, в ко-
474
торой проживало много немцев. 30 сентября Польша вновь
предъявляет ультиматум Чехословакии по поводу Тешинской
области. 1 октября 1938 года чехи под давлением Германии,
Англии и Франции уступили эту область полякам, где тогда про-
живало 80 тысяч немцев и 120 тысяч чехов. В тот же день поль-
ские войска заняли Заользье. Операция прошла спокойно и со-
вершенно бескровно, чего нельзя сказать о чехах в 1919 году.
Никакими “мюнхенскими” соглашениями данная акция не опре-
делялась. Речь шла сугубо о двусторонних отношениях Польши
и Чехословакии. Тем не менее, руководства Англии и Франции
знали о готовящемся ультиматуме ещё в начале сентября. И да-
ли на него своё принципиальное согласие. 2 ноября 1938 года
польская армия вступила в Тешинскую область. В Карловых Ва-
рах, в Карвине и Тешине польские жолнёжи маршировали с
транспарантами, на которых было написано: “Мы 600 лет этого
ждали”.
Кроме чешской границы, польская армия перешла и словац-
кую, заняв четыре издревле населённые поляками деревни –
Гладовку, Лесницу, Сухую Гору и Татранскую Яворину. Польша
старается выглядеть, как германский Третий Рейх в миниатюре.
Глава Польши генерал Рыдз-Смиглы принимает парад и рассуж-
дает о “крестовом походе” против СССР.
Одновременно Венгрия при поддержке Германии бескровным
путём получает свой кусок от разваливающейся Чехословакии.
* * *
Осенью 1938 года военная стройка, на которой работал Генна-
дий Дзиковицкий, закончилась и рабочие стали разъезжаться.
Геннадий, уже прочно обосновавшийся на новом месте, посту-
пил работать в Бадинскую неполную среднюю школу библио-
текарем и, одновременно, счетоводом.
Как-то раз вызвали Геннадия повесткой в местный отдел
НКВД. Сам по себе факт, вроде бы, ничего не значащий. Но по
тем временам это могло уже означать что угодно. Помню, он
475
рассказывал мне, уже спустя много лет, что мысленно он попро-
щался тогда и с женой, и с дочерью. Хотя виду постарался не
подавать и успокоить растерянную и встревоженную Граню.
В отделе НКВД, куда явился Геннадий, ему сообщили, что со-
ветская власть “оказывает ему доверие” и решила “поручить де-
ло государственной важности”. Короче говоря, Геннадию пред-
ложили стать осведомителем НКВД и доносить обо всех “по-
дозрительных” разговорах между сотрудниками школы, в кото-
рой работал Геннадий. Однако Дзиковицкий не оправдал “дове-
рия”. Он тут же категорически отверг это предложение, честно
объявив, что не намерен быть соглядатаем и шпионом, и что не в
его правилах пользоваться наивностью или доверчивостью лю-
дей для собственной или чьей-то ещё выгоды.
Такой ответ в те времена уже сам по себе был актом большого
мужества. За более мелкие “провинности” люди расплачивались
спокойной жизнью и свободой. Но тут, я даже не знаю чем это
можно объяснить, откровенность Геннадия практически сошла
ему с рук. Его только припугнули, что могут заняться им самим,
– “не зря же ты поляк!” – и, кроме того, занесли в разряд “по-
дозрительных”, письменно обязав регулярно являться в отдел
НКВД и отмечать там своё прибытие. Скорее всего, это была
просто форма давления.
Когда Геннадий вернулся домой, целый и невредимый, Граня
даже не сразу поверила, что беда не грянула. Ей всё казалось,
что его отпустили только попрощаться. Хотя, должен заметить,
такое проявление человечности не было в обычае тогдашних ка-
рательных органов.
Однако примерно в это же время в селе Хонхолой был реп-
рессирован некий Григорий Савельевич Трофимов, 1918 года
рождения. Судя по фамилии и по тому, что в Хонхолое было
всего 100 дворов несемейских (казачьих), это был кто-то из род-
ственников Глафиры Дзиковицкой по линии её отца. Судьба его
неизвестна, скорее всего, погиб. Возможно, из-за своего каза-
476
чьего статуса или из-за связи с отцом Глафиры. Мне удалось
лишь узнать, что в 1996 году Григорий Трофимов был реабили-
тирован.
* * *
Предыстория Второй Мировой войны есть предыстория по-
пыток Великобритании, Франции и США столкнуть между со-
бой “изгоев” Версальского мира 1918 года – Германию и СССР.
В ноябре 1938 года в Берлине между правительствами Герма-
нии и Японии был заключён так называемый Антикоминтер-
новский пакт – договор о совместной борьбе против СССР и
возглавляемого им Коминтерна, к этому пакту вскоре присое-
динилась и Италия.
Но Сталин, уверенный в силе Красной армии и сам нацелив-
шийся на территориальные захваты, вёл довольно негибкую
внешнюю политику, соответственной была и пропаганда внутри
страны. С экранов кино, по радио, в газетах и журналах постоян-
но навязывалась народу мысль о непобедимости советских
войск. Эта мысль, казалось, находила подтверждение в тех воен-
ных конфликтах, где СССР одерживал успехи.
Правительство Сталина, опасаясь крепнувшей Германии, пре-
дложило заключить пакт о взаимопомощи Польше, но её прави-
тельство в марте 1939 года ответило отказом. Её руководители
оставляли за собой возможность договориться с Германией о
совместном “крестовом походе” против СССР.
В 1939 году Германия выдвинула Польше ультиматум, требуя
решить вопрос о государственной принадлежности немецкого-
ворящих территорий польского государства на народном пле-
бисците и предоставить немцам экстерриториальный “коридор”
для прямой сухопутной связи Большой Германии с Восточной
Пруссией. На предложение немцев решить вопрос о Польском
коридоре всеобщим голосованием местного населения весьма
вероятно, по логике событий, могла согласиться Великобрита-
ния и, не столь охотно, – Франция. Доктрина премьер-министра
477
Великобритании Невиля Чемберлена об “умиротворении” Гер-
мании основывалась не только на его стремлении избежать
большой мировой войны. Она базировалась также на понимании
того, что Версальский договор, установивший устройство евро-
пейских государств после Первой Мировой войны, содержал в
себе много несправедливостей в отношении к побеждённым го-
сударствам и далеко отошёл от духа “четырнадцати пунктов”,
положенных в его основу.
Ошибочно считают, что Англия согласилась гарантировать
Польше её территориальную целостность и вступила в войну с
Германией потому, что считала требования Гитлера о возвраще-
нии Германии Польского коридора несправедливыми. Англии,
скорее всего, не было дела до интересов Польши. Настоящей
причиной, заставившей британцев воевать, стало неожиданное
для правящих кругов Англии подписание Германией и Совет-
ским Союзом “Пакта Молотова-Риббентропа”, установившего
дружественные отношения между двумя могущественными дик-
таторами – Гитлером и Сталиным.
Под покровительством Англии и Франции родился план соз-
дания нового независимого государства в Восточной Европе –
“Закарпатской Украины” – которое должно было стать плац-
дармом для агрессии против советской Украины. 14 марта 1939
года оно было провозглашено. Однако ранним утром следую-
щего дня венгерские войска с согласия Гитлера оккупировали
Карпатско-Украинскую республику, разрушив планы Парижа и
Лондона. Одновременно с оккупацией венграми Карпатско-
Украинской республики Германия добивает Чехословакию, ок-
купируя Богемию и Моравию. Именно с этого времени наступил
“принципиальный поворот” в отношении британского премьер-
министра Чемберлена к Гитлеру.
Через несколько дней Германия аннексирует литовский город
Мемель и принуждает Литву подписать с ней договор о дружбе
и сотрудничестве. Польша, в свою очередь, выдвигает перед
478
Латвией требование о присоединении к Польскому государству
латвийской территории, населённой поляками.
После того, как Сталину стало понятно, что ни в Лондоне, ни в
Париже не хотят заключать реальное военное соглашение с
Москвой, без которого СССР при любом конфликте в Европе
мог оказаться перед необходимостью сражаться один против
объединённой Европы на западе, Японии на востоке и, возмож-
но, Турции на Кавказе, большевистский вождь принял другую
стратегию.
В августе 1939 года, когда Япония попыталась захватить вос-
точную часть зависимой от СССР Монголии, Красная армия
вступила в бои с японскими войсками.
Гитлер, чтобы обезопасить Германию от преждевременного
столкновения с СССР, решил заключить мирное соглашение со
Сталиным, которое и было подписано 23 августа 1939 года и по-
лучило название “пакт Риббентропа-Молотова”. Пакт Молотова-
Риббентропа в Европе восприняли даже не как дружественные
объятия, а целую свадьбу двух авторитарных режимов. Кстати,
такая карикатура и была – свадьба Гитлера со Сталиным… Пос-
ле заключения пакта с Германией Сталин просто-напросто вы-
дал Гитлеру множество немецких антифашистов, бежавших в
СССР после 1935 года. Затем началось промышленное сотруд-
ничество. Немцы были ошеломлены, когда увидели список того,
что по этому договору хотят от них получить русские: он состо-
ял почти полностью из военных материалов и включал не только
взятые на вооружение системы, но также и те, которые ещё на-
ходились лишь в разработке. По договору Советский Союз по-
лучал из Германии новейшие технологии, в которых отказали
США и Англия. При этом Гитлер допускал, что произойдёт не-
которая задержка, прежде чем Россия сможет использовать тех-
нологические преимущества от полученного немецкого оружия.
В период с 20 по 31 августа 1939 года Красная армия вместе с
подчинёнными ей подразделениями монгольских вооружённых
479
отрядов на реке Халхин-Гол разгромила 6-ю японскую армию и
Япония запросила мира. 15 сентября было подписано соглаше-
ние о прекращении военных действий.
Хотя Геннадий Дзиковицкий и не принимал непосредствен-
ного участия в этих боях, но их дыхание на себе он всё же ощу-
тил: «Во время “малой войны” на Халхин-Голе вместо 3-х меся-
цев отслужил 6», находясь во втором эшелоне советских войск,
написал он. Покончив с военным конфликтом на востоке, Ста-
лин теперь мог обратить своё внимание на западную границу
СССР.
III. ГИБЕЛЬ II РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ
Возможно ли это? Конечно,
возможно, раз оно не исключено.
И.В. Сталин
В Польше, освободившейся в результате польско-советской
войны 1920 года от иностранной оккупации и принявшей офи-
циальное название II Речь Посполитая, очень прочные позиции
заняли древние обычаи и нормы быта, характерные для общест-
ва прежней, I Речи Посполитой. В частности, очень стойким пе-
режитком былого рыцарства была в ней, как известно, дуэль; в
Польше она просуществовала, по крайней мере, до самой Вто-
рой Мировой войны. Согласно польским понятиям о шляхетской
чести, рыцарь не мог подчиниться чужой воле: он сам хотел
быть своим судьёй. При этом встречались люди, которые выс-
меивали этот обычай, но принимали вызов, не желая, чтобы их
сочли трусами. Однако недолгим оказался период возрождения
шляхетских традиций в Польше и, следовательно, на Пинщине.
К началу сентября 1939 года на пинском Полесье в поветах
Пинском, Лунинецком и Столинском проживало около 35 тысяч
человек (114 фамилий) потомков пинской шляхты. Заселяли они
170 деревень и хуторов. Больше всего их проживало в Пинском
480
повете – около 20.000 душ в 81 деревне, в повете Столинском –
около 10.000 душ в 40 деревнях, а в Лунинецком повете насчи-
тывалось только 5.000 душ в 48 деревнях.
Поскольку государственным языком был польский, то уже
несколько десятилетий селения, именовавшиеся Малыми и
Большими Диковичами – вновь стали именоваться Дзиковича-
ми, а представители рода, о котором говорится в этой книге,
опять из Диковицких превратились в Дзиковицких.
* * *
В 1939 году во время германо-польских переговоров немецкая
сторона дважды пыталась убедить своего официального союзни-
ка – Польшу – через польского министра иностранных дел Бека
совместно действовать против Советского Союза, но Бек не со-
гласился. Зато СССР согласился с Германией действовать сов-
местно против II Речи Посполитой.
1 сентября 1939 года, несмотря на союзнические отношения,
Германия вероломно напала на Польшу, что явилось началом
Второй Мировой войны, в которой, как был уверен Сталин,
Советский Союз, также заключивший с Гитлером договор, если
и будет принимать участие, то только по собственной воле и для
собственной выгоды. Сталин полагал, что, в отличие от Польши,
для Гитлера он слишком крупная дичь и, дав Гитлеру возмож-
ность подминать под себя слабых соседей в Европе, может и сам
безнаказанно приобретать новые территории.
В боевых действиях на стороне Германии приняли участие
также войска Словакии. Чуть позже, в начале ноября 1939 года в
словацких газетах появляются фотографии – словацкий ас Фран-
тишек Гановец на фоне сбитого польского бомбардировщика,
словацкий солдат поджигает зажигалкой польский флаг, словац-
кие конвоиры сопровождают колонну пленных польских жолнё-
жей… Воссоединение с Польшей ранее аннексированных Чехо-
словакией территорий продлилось всего 11 месяцев. Впрочем,
481
после германско-советско-словацкой агрессии против Польши,
Тешинская Силезия была захвачена Германией.
3 сентября Великобритания, Франция, Австралия и Новая Зе-
ландия объявляют войну Германии. В течение нескольких дней
к ним присоединяются Канада, Ньюфаундленд, Южно-Африкан-
ский Союз и Непал. Вторая Мировая война началась.
Однако на Западном фронте союзные англо-французские вой-
ска не предпринимают никаких активных действий. Только на
море война началась сразу: уже 3 сентября немецкая подводная
лодка U-30 без предупреждения нападает на английский пасса-
жирский лайнер “Атения”.
Из воспоминаний генерала Поплавского: «Уже из первых со-
общений о ходе боевых действий на польско-немецком фронте
можно было сделать вывод, что участь польской армии, а следо-
вательно, и Польского государства предрешена».
О том, как проходила эта короткая война, даёт представление
следующая сводка событий.
5 сентября. В районе Грундзенда части 3-й и 4-й немецких ар-
мий завершили окружение крупной группировки армии “Помо-
же”. А войска 10-й армии вступили в Кельце. Польское прави-
тельство эвакуировалось в Люблин. Туда же вывезен и весь зо-
лотой запас государства.
6 сентября. Войска 4-й армии Клюге заняли Быдгощ и вышли
к окраинам Торуня. За первые 6 дней боев в “Коридоре” нем-
цами были захвачены 16.000 польских солдат и 100.000 орудий.
Польские войска оставили Краков, в который вступил 17-й кор-
пус 14-й армии генерала Листа из состава группы армий “Юг”.
7 сентября. Ставка Главнокомандующего Войска Польского
перенесена в Брест (Бжесть-над-Бугом). Войска группы армий
“Север”, пытающиеся взять Вестерплатте, применили огнемёты,
и после 7-дневной обороны гарнизон майора Хенрика Сухар-
ского вынужден был капитулировать. Немцы вплотную подош-
ли к Гдыне. Началась тяжёлая оборона города. 4-я танковая ди-
482
визия 10-й армии из состава группы армий “Юг” прорвала фронт
у Петркува-Трибунальского и устремилась к Варшаве.
За первую неделю боёв немецкие войска в нескольких местах
рассекают польский фронт и занимают часть Мазовии, Запад-
ную Пруссию, Верхне-Силезский промышленный район и запад-
ную Галицию.
8 сентября. Советское правительство дало разрешение на за-
ход немецких судов в Мурманск и гарантировало транспорти-
ровку немецких грузов в Ленинград. Приказ наркома внутрен-
них дел Лаврентия Берии №001064 о формировании 5 опергрупп
НКВД по 50 – 70 человек в Киевском Особом военном округе и
4 групп по 40 – 55 человек в Белорусском Особом военном ок-
руге. Каждой группе придавался батальон в 300 бойцов из со-
става пограничных войск.
Немецкая 4-я танковая дивизия из состава 10-й армии, насту-
павшая из Петркува-Трибунальского, своим передовым отрядом
ворвалась с юго-востока в предместья Варшавы.
Нарком иностранных дел СССР В. Молотов направил в по-
сольство Германии телефонограмму: «Я получил ваше сообще-
ние о вступлении германских войск в Варшаву. Прошу передать
мои поздравления и приветствия германскому правительству».
9 сентября. Начало битвы на Бзуре. Польскими войсками и
ополченцами отражены три танковые атаки 4-й танковой диви-
зии. Части 3-й армии из состава группы армий “Север” прорвали
оборону польских войск на реке Нарев в районе Ломжи.
Польские войска оперативной группы генерала Эдмунда
Кнолля-Ковнацкого и армии “Познань” генерала Тадеуша Кут-
шебы ночью перешли в наступление против левого фланга 8-й
армии из состава группы армий “Юг”.
Посол Германии Шуленбург получил указание МИД Германии
возобновить беседы “с Молотовым относительно военных наме-
рений советского правительства в Польше”. В тот же день Мо-
483
лотов ответил на зондаж Шуленбурга, что “советские военные
действия начнутся в течение ближайших дней”.
Нарком обороны СССР маршал Климент Ворошилов и началь-
ник Генштаба командарм 1 ранга Борис Шапошников подписали
приказы №16633 Военному совету Белорусского Особого воен-
ного округа и №16634 Военному совету Киевского Особого во-
енного округа, согласно которым следовало «к исходу 11 сен-
тября 1939 года скрытно сосредоточиться и быть готовым к ре-
шительному наступлению с целью молниеносным ударом раз-
громить противостоящие войска противника». Глубина действий
войск фронтов устанавливалась по линии латвийской, литовской
и германской границ, далее по рекам Писса, Нарев, Висла и Сан
и по венгерской и румынской границам. Однако эти приказы не
были переданы в округа, поскольку в тот же день выяснилось,
что Варшава не занята немцами, а на франко-германской грани-
це началось продвижение французских войск к линии Зигфрида.
Началось перебазирование на аэродромы Белорусского и Ки-
евского Особых военных округов 1-й, 2-й и 3-й авиационных ар-
мий особого назначения.
10 сентября. Польский главнокомандующий Эдвард Рыдз-
Смиглы отдаёт приказ об общем отступлении в юго-восточную
Польшу, но основная часть его войск, не сумев отойти за Вислу,
оказывается в окружении.
Варшава. Третий день обороны. Отражены ещё две попытки
немецкой 4-й танковой дивизии и 8-й армии прорваться в город.
Приказом польского главного командования образован особый
Варшавский район обороны.
Части 3-й армии группы армий “Север” перерезали железную
дорогу Варшава-Брест и соединились с войсками 10-й армии
группы армий “Юг”, завершив тем самым окружение Варшав-
ской группировки польских войск.
Второй день битвы на Бзуре. Польские войска армии “Поз-
нань” Тадеуша Кутшебы разгромили 30-ю пехотную дивизию из
484
состава 8-й армии, которая в боях потеряла до 1.500 человек и
более 30 орудий. В этот день немецкие войска группы армий
“Юг” вступили на территорию Западной Украины, где под руко-
водством Организации Украинских Националистов (ОУН)
вспыхнуло антипольское восстание. Боевики ОУН уничтожили
польскую охрану железнодорожного моста около села Розвадов.
На подавление восстания из Жидачева было брошено 600 поль-
ских полицейских.
Нарком иностранных дел В. Молотов пригласил к себе посла
Германии фон Шуленбурга и заявил, что Красная армия застиг-
нута врасплох быстрыми успехами вермахта в Польше и ещё не
готова к действиям. Коснувшись политической стороны дела,
Молотов заявил, что «советское правительство намеревалось
воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и
заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие
этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и
белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог предста-
вит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и
даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором».
Но, согласно сообщению германского агентства ДНБ, создаётся
впечатление о возможном германо-польском перемирии, что за-
крывает дорогу для советских действий. Шуленбург пообещал
сделать запрос относительно возможности перемирия и сказал,
что действия Красной армии в данной ситуации очень важны.
11 сентября. Части 4-й армии форсировали Буг в районе Выш-
кува. Соединения 21-го армейского корпуса заняли Бельск. Час-
ти 7-го армейского корпуса взяли Сандомир. Части 22-го мото-
ризованного корпуса взяли Ярослав. 18-й армейский корпус, на-
ступавший от Новы-Сонч, форсировал реку Сан у Санока и дос-
тиг верховья Днестра.
Отряд ОУН Льва Шанковского разоружил около 500 польских
солдат, размещённых в сёлах Ставчаны и Оброшин.
485
12 сентября. Части 19-го моторизованного корпуса Хайнца
Гудериана наступают вдоль восточного берега Буга в направ-
лении Бреста.
Части 10-й армии взяли Радом. Немецкие войска вышли также
к среднему течению Вислы и форсировали верховья Сана. Части
14-й армии подошли ко Львову. Началась десятидневная оборо-
на города.
В районе Стрыя оуновцы напали на польские подразделения.
13 сентября. Части 3-й армии вышли на восточные окраины
Варшавы и блокировали крепость Модлин. В районе Острова-
Мазовецкого войска 3-й армии уничтожили окружённые 11 сен-
тября польские части из состава 18-й пехотной дивизии.
Части 10-й армии завершили разгром окружённой польской
группировки армии “Прусы” в районе Радома. В германский
плен попали 65 тысяч человек, захвачено 145 польских орудий.
Части 14-й армии ворвались во Львов и заняли главный вокзал.
Однако дальнейшее их продвижение было остановлено поль-
ским гарнизоном.
Польскими войсками подавлено начатое 10 сентября восста-
ние украинцев на Миколаевщине, спровоцированное действия-
ми ОУН. В ходе подавления восстания поляками сожжены сёла
Надитычи и Демьянка.
14 сентября. Части 3-й армии соединились с войсками 10-й
армии восточнее Варшавы, создав ближнее кольцо окружения
польской столицы. Так и не получив поддержки от Англии и
Франции, вооружённые силы Польши перестают существовать
как единое целое, но сохраняются локальные центры сопротив-
ления. 19-й танковый корпус Гудериана броском из Восточной
Пруссии захватывает Брест. В Брестской крепости закрепился
польский отряд генерала Константы Плисовского. Его войска
ещё в течение более двух суток будут продолжать оборону кре-
пости.
486
На второй день боёв польские войска выбили из Львова части
немецкой 4-й пехотной дивизии. В результате бомбардировок
немецкой авиации в осаждённом городе прекратилась подача
воды и газа.
15 сентября. Военный совет Белорусского фронта издал бое-
вой приказ №01, в котором говорилось, что «белорусский, укра-
инский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной
правящей помещичье-капиталистической кликой Польши с Гер-
манией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши
восстали на борьбу со своими вековечными врагами – помещи-
ками и капиталистами. Главным силам польской армии герман-
скими войсками нанесено тяжёлое поражение. Армии Белорус-
ского фронта с рассветом 17 сентября 1939 года переходят в
наступление с задачей – содействовать восставшим рабочим и
крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и
капиталистов и не допустить захвата территории Западной Бело-
руссии Германией. Ближайшая задача фронта – уничтожить и
пленить вооружённые силы Польши, действующие восточнее
литовской границы и линии Гродно – Кобрин».
Войска 21-го немецкого армейского корпуса заняли Белосток.
Части 19-го моторизованного корпуса Гудериана из состава 3-й
армии завязали бои за Брестскую крепость. К исходу дня насту-
павшие войска 4-й армии вышли на линию Осовец – Белосток –
Бельск – Каменец-Литовск – Брест-Литовск – Влодава.
Части 14-й армии подошли с юга ко Львову. Город оказался
блокирован с севера частями 4-й пехотной дивизии, с запада –
45-й пехотной дивизии, с юга – 1-й пехотной дивизии. К исходу
дня войска немецкой 14-й армии вышли на линию Владимир-
Волынский – Замосць – Львов – Самбор, а войска 10-й армии,
форсировав Вислу, с юго-запада подошли к Люблину.
Приказ наркома внутренних дел Л. Берия о задачах фронтовых
опергрупп НКВД на территории Западной Белоруссии и Запад-
ной Украины. На эти группы возлагалась организация времен-
487
ных управлений в занятых городах с участием руководителей
групп. Для обеспечения порядка, пресечения подрывной работы
и подавления контрреволюционной деятельности следовало соз-
дать в занятых городах аппарат НКВД за счёт выделения сил из
состава групп. На занятой территории было необходимо немед-
ленно занять пункты связи (телефон, телеграф, радио, почту),
государственные и частные банки и другие хранилища всевоз-
можных ценностей, типографии, где следовало наладить изда-
ние газет, государственные архивы (особенно архивы спец-
служб), провести аресты реакционных представителей прави-
тельственной администрации, руководителей контрреволюцион-
ных партий, освободить политических заключённых (сохранив
остальных под стражей), обеспечивать общественный порядок,
не допуская диверсий, саботажа, грабежей и тому подобного, а
также изъять оружие и взрывчатые вещества у населения.
16 сентября. Части 3-й танковой дивизии 19-го моторизован-
ного корпуса генерала Хайнца Гудериана соединились с частями
22-го моторизованного корпуса 10-й армии в районе Влодавы,
окружив польские войска армейской группы “Пискор”, Особой
группы “Вышкув” и остатки армий “Прусы” и “Краков”.
Части 22-го моторизованного корпуса взяли Владимир-Волын-
ский, после чего соединения корпуса были повернуты на юго-
запад в направлении Рава-Русская – Львов.
Военный совет Белорусского фронта отдал приказ №005, в ко-
тором отмечалось, что «…польские помещики и капиталисты
поработили трудовой народ Западной Белоруссии и Западной
Украины, [...] насаждают национальный гнёт и эксплуатацию,
[...] бросили наших белорусских и украинских братьев в мясо-
рубку второй империалистической войны. Национальный гнёт и
порабощение трудящихся привели Польшу к военному разгро-
му. Перед угнетёнными народами Польши встала угроза пол-
ного разорения и избиения со стороны врагов. В Западной Ук-
раине и Белоруссии развертывается революционное движение.
488
Начались выступления и восстания белорусского и украинского
крестьянства в Польше. Рабочий класс и крестьянство Польши
объединяют свои силы, чтобы свернуть шею своим кровавым
угнетателям [...]. Приказываю:
1. Частям Белорусского фронта решительно выступить на по-
мощь трудящимся Западной Белоруссии и Западной Украины,
перейдя по всему фронту в решительное наступление.
2. Молниеносным, сокрушительным ударом разгромить пан-
ско-буржуазные польские войска и освободить рабочих, крес-
тьян и трудящихся Западной Белоруссии».
К вечеру войска Белорусского и Украинского фронтов развёр-
нуты в исходных районах для наступления против Польши. Со-
ветская группировка объединяла 8 стрелковых, 5 кавалерийских
и 2 танковых корпуса, 21 стрелковую и 13 кавалерийских диви-
зий, 16 танковых, 2 моторизованные бригады и Днепровскую во-
енную флотилию – всего 617.588 человек, 4.736 танков, 4.959
орудий и миномётов. Кроме того, на границе несли службу око-
ло 16.500 пограничников Белорусского и Киевского погранич-
ных округов. Военно-воздушные силы фронтов насчитывают
3.298 самолётов.
Прибывший в Куты из Коломыя штаб главнокомандующего
польской армией маршала Эдварда Рыдз-Смиглы получил сооб-
щение начальника разведки Корпуса охраны прикордонья (КОП)
майора Гурского о том, что польский пассажирский поезд Здол-
буново-Киев не был пропущен советскими пограничниками че-
рез границу. На восточной границе Польши кроме 25 батальонов
и 7 эскадронов КОП (около 12.000 человек) других войск прак-
тически не имелось.
В ночь с 16 на 17 сентября польское правительство и верхов-
ное командование бегут из страны на территорию Румынии. В
более поздних документах говорится о том, что министр иност-
ранных дел Польши Юзеф Бек был германским шпионом. Но
489
это было неправдой. Бека интернировали в Румынии, и немцы
давили на румын, чтобы он был под жёстким режимом.
В ту же ночь защитники Брестской крепости в организованном
порядке покидают форты и отходят за Буг.
Сталин 17 сентября ввёл в ещё сражающуюся Польшу через
восточную границу свои войска. Сталинское правительство за-
являет, что “берёт под свою защиту жизнь и имущество украин-
ского и белорусского населения восточных областей Польши и
выдвинет свои войска для защиты их от немецкой агрессии”. Да-
та вступления СССР на территорию соседней страны была
выбрана именно такой, чтобы успеть ещё до капитуляции. Пос-
кольку в противном случае ни о каких “освобождениях” запад-
ных территорий не могло бы уже быть и речи. Немцы бы всё к
рукам прибрали. Да и оправдать подобное “вступление” уже ни-
как не получилось бы.
19 сентября Красная армия овладевает Вильно, 20 сентября –
Гродно и Львовом. Когда в белорусском местечке Скидаль была
установлена “рабоче-крестьянская советская власть”, местная
голытьба почувствовала себя хозяином положения по образцу
России 1917 – 1921 годов. В течение 22 и 23 сентября здесь бы-
ли застрелены, растерзаны и забиты в результате самосудной
расправы 42 человека из числа бывших польских легионеров-
осадников. А на территории Западной Украины в общей слож-
ности было убито около 1 тысячи поляков.
23 сентября войска Красной армии достигают реки Буг. 28 сен-
тября немцы занимают Варшаву, 30 сентября – Модлин, 2 ок-
тября – Хель. 6 октября складывают оружие последние подраз-
деления регулярной польской армии. Но II Речь Посполитая, в
отличие от Чехословакии и впоследствии Франции, официально
так и не капитулировала, вскоре перейдя к партизанской борьбе
с оккупантами.
В тот же день 6 октября 1939 года Гитлер выступает с пред-
ложением о созыве мирной конференции при участии всех круп-
490
нейших держав для урегулирования имеющихся противоречий.
Франция и Великобритания заявляют, что согласятся на конфе-
ренцию, только если немцы немедленно выведут свои войска из
Польши и Чехии и возвратят этим странам независимость. Гер-
мания отвергает эти условия, и в результате мирная конферен-
ция так и не состоялась. Немецкое командование начинает гото-
виться к наступлению на Запад.
* * *
Гитлер и Сталин разделили II Речь Посполитую. У “Пакта
Молотова-Риббентропа” были особые секретные пункты, из-
вестные только Германии и Советскому Союзу. О них мир узнал
только тогда, когда Красная армия пересекла границы Польши
на востоке и встретилась с вермахтом на линии демаркации при-
мерно в центре тогдашнего польского государства. Одним из та-
ких секретных пунктов был пункт о том, что многочисленное
еврейское население Западной Польши, попавшее в немецкую
зону оккупации, перемещается в Советский Союз. С точки зре-
ния нацистов, которые были убеждёнными антисемитами, это
перемещение еврейского населения со своей территории на чу-
жую было хорошим решением проблемы. Но для международ-
ных либералов это стало чувствительным ударом.
Советский Союз, в свою очередь, согласился принять на свою
территорию польских евреев, исходя из убеждения, что все ев-
реи имеют природную склонность к марксизму и, получив их,
советское государство получит много новых прокоммунисти-
чески настроенных и лояльных граждан. Тем самым менялась и
структура населения в СССР, к чему коммунисты всегда стре-
мились.
“Cвою” часть захваченной польской добычи немцы поделили
ещё на две: западные области присоединили непосредственно к
Третьему Рейху и направили для “германизации” сюда 2 мил-
лиона немецких переселенцев, а из восточных образовали гене-
рал-губернаторство рейхсляйтера Ганса Франка. Немецким ко-
491
лонистам передали лучшие земли и дома из числа конфиско-
ванных у прежних хозяев, попавших в разряд репрессиро-
ванных. Таковыми явились, в первую очередь, коммунисты (ко-
торых было не очень много) и выселяемые евреи (которых было
великое множество). И в присоединённых к Рейху землях, и в
генерал-губернаторстве поляки считались “людьми второго
сорта”.
Польское и еврейское население из “немецкой части” депорти-
руется не только в СССР, но и в центральные районы Польши. В
генерал-губернаторстве проводятся массовые репрессии против
поляков, а евреев стали сгонять в гетто.
Ержи Эйнхорн, председатель нобелевского комитета по меди-
цине, еврей и одновременно шведский врач, освобождённый
советскими солдатами из Ченстоховского гетто, высказывал пре-
тензии полякам. Он заявлял, что польских евреев за небольшое
вознаграждение охотно выдавали немцам сами поляки: «За пре-
делами гетто полно профессиональных доносчиков-поляков,
специализирующихся на распознавании евреев […] охотой на
евреев занимаются и мальчишки. Они бегут за одинокими еврея-
ми и кричат “Jude, Jude”, чтобы немцы поняли» (Газета “Завтра”,
№ 4 (845), январь 2010 г.). Еврейский историк М. Даймонт,
размышляя о том, почему немцы создали основные лагеря для
уничтожения евреев не в Западной Европе, а именно в Польше,
писал: «Иначе обстояло дело в Восточной Европе. Самым пос-
тыдным было поведение поляков. Они безропотно выдали нем-
цам 2.800.000 евреев из 3.300.000, проживающих в стране» (Га-
зета “Завтра”, № 4 (845), январь 2010 г.).
* * *
«Наибольшая часть Кресов Всходних (“Восточные Окраины”
– территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Юж-
ной Литвы, к которым иногда относят и восточные части сов-
ременных Люблинского и Краковского воеводств и всё Белос-
токское. – Примечание автора) во время советской агрессии и
492
аннексии вошла в состав СССР» (Гогун А.). Эти территории
включены в состав Украинской ССР, Белорусской ССР и Литвы.
К Белоруссии были, в том числе, присоединены и земли Пин-
щины вместе с её населением. Здесь устанавливается советская
власть, проводятся национализация промышленности и коллек-
тивизация крестьянства, что сопровождается депортациями и
репрессиями по отношению к бывшим “господствующим клас-
сам” – представителям буржуазии, помещикам, зажиточным
крестьянам, части интеллигенции. Как частный факт: Большие и
Малые Дзиковичи снова называются Диковичами, а Дзиковиц-
кие на присоединённых западнобелорусских и западноукраин-
ских землях вновь переписываются в Диковицких.
Поначалу после прихода Красной армии Вильно отошёл к Бе-
лоруссии, но уже 10 октября 1939 года (меньше, чем через ме-
сяц) Сталин подарил эту территорию Литве, надеясь подтолк-
нуть страну к вступлению в СССР. После присоединения Литвы
к СССР в её состав вошло несколько районов БССР. Среди жи-
телей Вильно, который тогда же переименовали в Вильнюс,
представители литовской национальности (то есть жемайты и
аукштайты) составляли всего 3%.
В соответствии с Договором “О передаче Литовской Респуб-
лике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи
между Советским Союзом и Литвой”, Литовская Республика по-
лучила земли, а СССР – право на размещение 20-тысячного
воинского контингента в Литве.
Передел земель с разрешения Сталина стал продолжением
конфликта между поляками и литовцами. Каждый отстаивал
своё влияние в регионе. Назвать себя белорусом в те времена
означало получить пулю от украинских или литовских национа-
листов. Естественным ответом на эти притязания стало создание
своего национального движения.
С приходом Красной армии главным врагом всех национа-
листов стала советская власть, однако выступить единым фрон-
493
том они не осмелились, отмечались лишь редкие случаи сотруд-
ничества. Заключить союз мешали сильные национальные и по-
литические противоречия. С украинцами поляки конфликтовали
из-за пограничных земель Волыни и Полесья, с литовцами – из-
за Вильно и Виленского края. Со своей стороны, Вильнюсом ин-
тересовались и белорусы.
У каждого была своя правда. В северо-западных районах ново-
образованной советской территории БССР (Белорусской Совет-
ской Социалистической Республики) боролись за независимость
бойцы Lietuvos laisves armija (Литовской освободительной ар-
мии). Они начали действовать сразу после оккупации Прибал-
тики советскими войсками в 1940 году, практически всё время
находясь на нелегальном положении. Позднее, в период наступ-
ления Красной армии на германский Рейх, литовские национа-
листы противостояли мародёрствующим немцам, а после прихо-
да советской власти начали террор против красных.
* * *
4 декабря 1939 года на присоединённой от Польши территории
была, в частности, образована и Пинская область, делившаяся на
11 районов и имевшая в своём составе 4 города – Пинск, Давыд-
Городок, Лунинец и Столин, а также 5 посёлков городского типа
(по-южнорусски – местечек).
На всех территориях, перешедших к СССР после падения
Польши, под репрессии попало много людей, в том числе и из
тех, что носили фамилию “Дзиковицкий” (“Диковицкий”). В
частности, в селе Шимковцы, что располагалась в Кременецком
районе новообразованной 4 декабря 1939 года Тернопольской
области в составе Советской Украины, проживала семья Дико-
вицких – Григорий Стефанович, по документам числившийся
поляком и родившийся в 1901 году “в деревне Дзиковина”, на
тот момент – в составе Пинского района Полесской области, и
жена его, Анастасия Яковлевна, родившаяся в 1907 году.
494
У супругов было шестеро детей: старшие дочери – Софья 1928
года рождения, Мария 1930 года рождения, Анна 1932 года
рождения, Евгения 1934 года рождения и, наконец, самые млад-
шие дети – сыновья Степан 1936 года рождения и Антоний 1938
года рождения.
Всё это семейство в числе 8 человек – от отца до маленького
сына – 10 февраля 1940 года было приговорено к спецпоселению
в посёлке Ношуль-База Прилузского района в Коми АССР (по
северной части этой автономной республики уже проходит Се-
верный полярный круг и здесь пролегает граница между хвой-
ными лесами и полярной тундрой). Даже центр этого района –
Прилузу – не на всякой карте того времени можно было найти,
поскольку это был всего лишь небольшой посёлок.
Получается, что главе семейства на момент ареста было около
(даты рождения неизвестны) 38 лет, его жене – около 32 лет, а
их детям – от 11 до 1 года отроду.
6 марта 1940 года по решению НКВД произошёл расстрел в
Катыни 5.000 польских офицеров, ранее пленённых или пере-
шедших под натиском немцев на территорию СССР. Аналогич-
ные расстрелы были осуществлены ещё в двух лагерях. Долгие
годы эта трагедия омрачала советско-польские отношения. Она
же явилась одной из причин отсутствия достаточного числа под-
готовленных офицерских кадров в будущей польской армии.
* * *
Дальнейшие события разворачивались стремительно. Только-
только поглотив часть Польши, СССР в конце 1939 года начал
войну с союзницей стран Антанты – Финляндией. Война с ма-
леньким государством оказалась, однако, неожиданно тяжёлой и
потребовала большого напряжения сил. В ходе зимней кампании
1939 – 1940 годов французское правительство Деладье постави-
ло Финляндии 145 самолётов, 496 орудий, 5.000 пулемётов,
400.000 винтовок и 20 миллионов патронов. А английское пра-
вительство Чемберлена передало Финляндии 101 самолёт, 114
495
орудий, 185.000 снарядов, 200 противотанковых орудий, 50.000
газовых снарядов, уже запрещённых к применению, а также
большое количество обмундирования и снаряжения.
В эти месяцы французские газеты стали открыто называть рус-
ских “врагом номер один”. Германия была разжалована на вто-
рое место. Именно в это время Деладье всерьёз заговорил о не-
обходимости бомбардировки советского Баку, рассчитывая по-
сле этого договориться с Гитлером и развернуть его дивизии на
восток. Но этого так и не случилось.
Интересно, что если в 1939 году в приказах по Красной армии
указывался вероятный противник в лице Англии и Франции, то
в апреле 1940 года произошла переориентация и впервые поя-
вился новый вероятный противник – “фашистская Германия”.
* * *
По состоянию на 1 марта 1940 года в систему ГУЛАГа входи-
ли: 53 исправительно-трудовых лагеря (ИТЛ), 425 исправитель-
но-трудовых колоний (ИТК), а также тюрьмы, 50 колоний для
несовершеннолетних, 90 “домов младенца”. 23 мая 1940 года в
деревне Стайки “Жабинковского” (Жабчицкого) района Брест-
ской области был арестован 45-летний крестьянин-единоличник
Игнатий Михайлович Диковицкий. Был он белорусом, образо-
вание имел начальное. Через шесть с лишним месяцев, 11 декаб-
ря 1940 года, Игнатий Диковицкий был приговорён, как “член
к/р партии”, к неизвестному автору количеству лет исправи-
тельно-трудовых лагерей в Вятлаге.
Вятлаг (или Кайский край) был организован 5 февраля 1938
года на обширной территории между городом Кирс Кировской
области и посёлком Крутоборка республики Коми. Здесь, в
очень глухой местности, полностью лишённой населённых пун-
ктов, создавались лагеря системы ГУЛАГ. Вятлаг расположен в
неблагоприятной природно-климатической зоне: болотистая
местность, повышенная влажность (до 80% в среднем за год,
осадки – в течение 200 дней в году, ясных дней – не более 40, в
496
отдельные годы – менее 15), дефицит питьевой воды, суровые
зимние холода (не менее 140 дней в году – с устойчивыми мо-
розами), летом – частые заморозки и резкие похолодания, оби-
лие насекомых-кровососов (комары, мошка, слепни и тому по-
добное). Посетивший эти края ещё в 1770 году русский путе-
шественник капитан Рычков отмечал: «Пространство северной
части Вятской страны удобно для обиталища не людям, но зве-
рям, привыкшим жить среди ужасных болот и лесов, каковы
суть там все места». Заключённые в Вятлаге занимались заготов-
кой леса, запасы которого впоследствии были исчерпаны.
* * *
В июне 1940 года Германия буквально в считанные недели
разгромила бывшую великую державу – Францию. В свою оче-
редь, Советский Союз, несколько задержавшись из-за войны с
Финляндией, в июне – июле 1940 года включил в свой состав
прибалтийские республики – Эстонию, Латвию и Литву, отторг
от Румынии земли Бессарабии и Северной Буковины.
* * *
8 июня 1940 года в деревне Вуйвич Пинского района был
арестован 55-летний Григорий Андреевич Диковицкий, уроже-
нец этой же деревни, числившийся крестьянином-единолични-
ком, белорусом и имевшим начальное образование. Через два с
половиной месяца после ареста Григорий Андреевич “за антисо-
ветскую агитацию” был приговорён к 8 годам исправительно-
трудовых лагерей в Темлаге. Заключённые Темниковского ис-
правительно-трудового лагеря, находившегося в Темниковском
районе Мордовской области Средне-Волжского края, со всех
сторон окружённого вековыми лесами, в основном в это время
использовались на лесоповалах.
13 декабря 1940 года в Диковичах как “социально опасный
элемент” был арестован 52-летний местный уроженец Антон
Григорьевич Диковицкий. Был он крестьянином-единолични-
ком, имел начальное образование и числился белорусом. Спустя
497
5 месяцев Антон Григорьевич был приговорён к 8 годам испра-
вительно-трудовых лагерей в Карлаге. Карагандинский исправи-
тельно-трудовой лагерь – один из крупнейших исправительно-
трудовых лагерей, находившийся на территории Карагандин-
ской области. Через Карлаг прошло около миллиона репрессиро-
ванных. Заключённые содержались в нечеловеческих условиях.
Вспоминает бывшая узница Карлага А. Михайловская: «Расска-
жу, как хоронили заключённых. Умирало по несколько человек
в сутки. Копали яму глубокую и широкую, чтобы вместилось не
меньше 20 – 25 человек. Бросали голых, куда голова, куда ноги,
куда руки...
Это были скелеты, обтянутые кожей. Невозможно было столь-
ко выкопать могил, сколько в сутки умирало людей. Ведь ус-
ловия были ужасные. Голод, холод, вши, клопы и непосильный
труд».
* * *
В 1940 году военкомат, учитывая общеобразовательную и во-
енную подготовку Геннадия Дзиковицкого, подготовил бумаги
для присвоения ему звания младшего лейтенанта запаса. Перед
отправкой документов на утверждение в Москву Геннадия выз-
вали к военному комиссару и поставили в известность о приня-
том решении. Позже Дзиковицкий вспоминал: “Я отнёсся к это-
му без особого энтузиазма”. И это вполне понятно: становиться
кадровым военным Геннадий не собирался и, конечно, не мог
предположить, что вскоре ему придётся надеть военную форму
на несколько лет, а не как до этого, когда он надевал её лишь на
несколько месяцев переподготовки.
* * *
В августе 1940 года Гитлер заставил Румынию отказаться в
пользу своего союзника – хортистской Венгрии – от Северной
Трансильвании, а уже в сентябре в Румынии была установлена
власть генерала Йона Антонеску, ставшего верным союзником
Германии.
498
Завидуя успехам Гитлера в Европе, итальянский вождь Муссо-
лини 28 октября 1940 года напал на Грецию, считая её лёгким
противником. Услышав об этом, Гитлер пришёл в ярость. В от-
личие от своего союзника он хорошо представлял себе послед-
ствия. Во-первых, итальянцы будут разбиты, поскольку “греки
неплохие солдаты”. Во-вторых, вступление в войну Греции даст
англичанам как минимум авиабазы на правом фланге плани-
руемого немецкого вторжения в СССР. И, в-третьих, что хуже
всего, Германии придётся выручать своего союзника, втягиваясь
в совершенно ненужную ей кампанию на Балканах. Вопреки
ожиданиям Муссолини греки не бежали, а сражались. Пока дуче
играл в войну, греки взялись за дело всерьёз. 14 ноября они пе-
решли в контрнаступление по всему фронту, а 21 – 22 ноября от-
теснили итальянцев в Албанию, занятую ими ещё в апреле 1939
года.
6 апреля 1941 года Германия напала на Югославию. После
жестокой бомбардировки её столицы Белграда, немецкая армия
приступила к оккупации страны. В то время югославская армия
представляла собой морально и политически разложившуюся
массу, в значительной степени уже заражённую коммунизмом.
Не оказав никакого серьёзного сопротивления, она разбежалась.
Сербское население относилось к белым эмигрантам из России,
готовым выступить на защиту приютившей их страны, враждеб-
но, многие сербы были настроены прокоммунистически и от-
крыто мечтали о приходе “батюшки Сталина”. Разгромив Юго-
славию в девять дней, немцы расчленили страну на более мел-
кие государства-сателлиты.
Теперь Гитлер покорил практически все страны Европы, за ис-
ключением островной Великобритании и СССР на востоке. Про-
лив, отделяющий Англию от континентальной Европы, Герма-
нии пересечь не удавалось, но положение островного государ-
ства было почти катастрофическим в результате постоянных
бомбардировок и подводной войны, организованной силами
499
подводного флота Германии против всякого внешнего сношения
англичан со своими колониями и нейтральными странами. Дви-
жение Третьего Рейха на восток оставалось лишь делом време-
ни. И оно вскоре началось. А вслед за этим в Сербии вспыхнуло
коммунистическое восстание, которое охватило почти всю стра-
ну. Начались избиения русских белых эмигрантов целыми семь-
ями…
* * *
22 июня 1941 года было воскресеньем. В этот день школа, в
которой работал Геннадий Дзиковицкий, организовала для сво-
их сотрудников выход на отдых на природу – это называлось то-
гда маёвкой. Геннадий взял с собой и свою четырёхлетнюю
дочь. Жена осталась дома.
«Наш коллектив, – вспоминал он, – выехал в очень живопис-
ную местность за 5 километров от нашей станции в урочище
Гонгота. Там протекал чистый горный ручей, была хорошая по-
ляна на берегу, а кругом горы и тайга. Мы веселились и отды-
хали, а когда вечером приехали домой, то жена мне сообщила,
что по радио объявили о нападении фашистской Германии на
нашу страну».
Верующие люди, которых, несмотря на антицерковные реп-
рессии, всё ещё немало оставалось в большевистской России,
считали, что Германия нападением на СССР подписала себе
смертный приговор, поскольку именно этот день был “Днём
Всех Святых, в Земле Российской просиявших”.
Длительная большевистская пропаганда также сделала своё
дело. Начавшаяся война многим не представлялась столь уж
страшной. Казалось очевидным, что “непобедимая Красная ар-
мия” вскоре разобьёт врага, как всегда было прежде. Геннадий
вспоминал: «Все мы были очень взволнованы этим сообщением,
но были полны уверенностью, что фашистов скоро отбросят от
наших границ».
500
Никто тогда и представить не мог, что речь идёт не об отбра-
сывании от границ, а о полномасштабном военном столкнове-
нии, и во что выльется начавшаяся война, каких она потребует
жертв и лишений.
На следующий день Геннадий получил повестку и, простив-
шись с семьёй, уехал в военкомат. В его трудовой книжке
появилась краткая запись: «22.06.1941 года. Выбыл в РККА».
IV. ВОЙНА
Глухой выстрел, высокий,
высокий разрыв шрапнели.
Началось.
Д. Лехович.
«Белые против красных».
Чем была Вторая Мировая война для народа Советского Сою-
за? Как сумела Красная армия, командный состав которой был
репрессирован и буквально разгромлен Сталиным в предшест-
вующие годы, выйти из этой войны победителем? Ведь даже сам
“вождь народа” Сталин, ставший Верховным главнокомандую-
щим, «накануне войны совершенно запутался, никого не слу-
шал, никому не верил, только себе. И в решающий момент ока-
зался банкротом... Выяснилось, что его рукой водил Гитлер»
(“Размышления К. Симонова о И.В. Сталине”).
Ответ может быть только один, причём на оба вопроса: СССР
стал победителем только благодаря своему большому населе-
нию и иностранной помощи. Все его победы, или почти все,
одерживались, если переиначить Суворова, “не умением, а чис-
лом”. Враг был просто завален трупами русских солдат и Сталин
в конце войны вполне мог бы сказать словами легендарного ца-
ря Пирра: “Ещё одна такая победа, и я останусь без войска!”.
Как говорил журналист А. Невзоров из Санкт-Петербурга, го-
воря о войне, нельзя забывать о ленд-лизе, без которого Совет-
501
ский Союз не продержался бы дольше, чем до 1942 года. Когда
триллионы тонн текла в СССР английская и американская по-
мощь. Когда все великие советские авиаторы-истребители лета-
ли только на иностранных “Аэрокобрах”, а вокруг ходили толь-
ко танки “Матильда”, не говоря уж о тяжёлых танках. Когда сот-
нями миллионов тонн шла сталь оружейная, порох, тротил, про-
дукты… Без этого, – говорит журналист, – не продержался бы
Советский Союз.
Даже по официальным советским данным немцы в этой войне,
имея в числе противников кроме СССР ещё Соединённые Шта-
ты и Великобританию, подвергшие Германию страшнейшим
бомбардировкам, сравнимым с ядерными, а также всеевропей-
ское движение Сопротивления, потеряли около 12 миллионов
человек, в то время как Советский Союз лишился 20 миллионов
своих граждан. Реальные же потери, очевидно, ещё больше. К
концу войны практически не осталось тех солдат, что начинали
воевать в 1941 году.
Вот что говорил по этому поводу писатель, бывший фронто-
вик, Виктор Астафьев.
«Мы до сих пор не знаем, сколько потеряли в Отечественной
войне народу. Вот в “Истории Великой Отечественной войны”
опубликованы карты. Вы посмотрите внимательно на них и в
тексты, которые их сопровождают, и вы увидите полное расхож-
дение. Мы просто не умели воевать. Мы и закончили войну, не
умея воевать. Мы залили своей кровью, завалили врагов своими
трупами. Вы посмотрите на любую из карт 1941 и даже 1944
года: там обязательно 9 красных стрелок против 2 – 3 синих. Это
9 наших армий воюют против 2 – 3 армий противника. И так всё
время, на протяжении всей войны. Одной армией Манштейн раз-
громил на глазах у Черноморского флота все наши армии в Кры-
му, прошёл Сиваш. Оставив потом часть войск у осаждённого
Севастополя, с двумя танковыми корпусами сбегал под Керчь и
опрокинул в море три наши армии!
502
Я понимаю, об этом писать в истории очень тяжело. Лучше,
конечно, когда под барабанный бой провозглашается, что мы по-
бедили. Но как победили? Если сейчас глянуть на центр нашей
России, на пустую деревенскую Россию, которая была основным
поставщиком рядовых солдат, то у меня создаётся впечатление,
что мы побеждённые...».
В первых сражениях советские войска понесли огромные поте-
ри в личном составе, боевой технике и вооружении. Погибли
многие тысячи, десятки тысяч рядовых красноармейцев и коман-
диров. Западный фронт лишился почти всех артиллерийских
складов и авиации. При всём том Сталин был вынужден держать
целых 40 дивизий вдали от фронта, на Дальнем Востоке, для
прикрытия границы с Маньчжурией, где существовала опас-
ность вступления в войну союзницы Германии – императорской
Японии.
К лету 1941 года гонения на церковь и её служителей в СССР
достигли таких размеров, что уже само её существование оказа-
лось под вопросом. Почти все оставшиеся в живых архиереи на-
ходились в лагерях и тюрьмах. Поэтому неудивительно, что 30
июня 1941 года во Львове митрополит Украинской греко-като-
лической (униатской) Церкви Андрей Шептицкий организовал
восторженную встречу населением передовых частей герман-
ской армии с поднесением хлеба-соли.
Немало впоследствии говорили о зверствах украинских нацио-
налистов-бандеровцев во Львове в 1941 году, устроивших еврей-
ские погромы в начале войны, по пришествии немцев. Да, были
погромы. Но что явилось их причиной? После отступления
Красной армии жители бросились в городскую тюрьму в надеж-
де найти своих ранее арестованных родственников. Но нашли
только трупы… А ведь жители Львова знали, кто по националь-
ности были те, что работали в большевистском НКВД (Б.И. Со-
ломаха).
503
И всё-таки, как уже не раз было в истории, большие прост-
ранства России и отчаянная храбрость простого русского чело-
века в сочетании с его самопожертвованием (в Белоруссии, к
примеру, погибла четверть населения. – Примечание автора),
спасли от завоевания страну и, вместе с нею, спасли Сталина.
Политический же просчёт Сталина – развал обороны и беспо-
рядочное отступление – обернулся новыми репрессиями. Вина
за поражения была взвалена на генералов и офицеров, которые
за это были арестованы и расстреляны (комиссией, после 1956
года пересматривавшей дела в Военной коллегии Верховного
суда СССР, они были реабилитированы. – Примечание автора).
* * *
Возвращаясь к рассказу о деде, я должен заметить, что, хотя
Геннадий уже далеко не симпатизировал установленному в стра-
не режиму, он оставался патриотом. Перед отъездом в армию
Дзиковицкий дал наказ жене, чтобы она сдала все имевшиеся в
доме облигации государственного займа и всю домашнюю пти-
цу в фонд обороны (корова к этому времени пала. – Примечание
автора).
В военкомате Геннадий получил назначение в 51-й стрелко-
вый полк на границе с Маньчжурией на должность командира
пулемётного взвода. Можно считать, Геннадию повезло, что
первую половину войны, самую бездарную в смысле военного
руководства и самую кровопролитную для советских войск, он
оказался не на Западном фронте. В противном случае он, скорее
всего, погиб бы, как погиб 18-летний брат жены Кузьма, моби-
лизованный в 1942 году сразу после наступления совершен-
нолетия и почти сразу же убитый. Хотя Кузьма сам стремился на
фронт и его даже снимали с поезда, когда он, ещё не достигший
совершеннолетия, пытался сам сбежать из дома на войну…
Правда, сам Геннадий считал несчастьем для себя, что в
военное время он вынужден нахо-диться вдали от фронта.
504
Геннадий Дзиковицкий в 1941 году.
На границе с Маньчжурией
* * *
Несмотря на помощь по ленд-лизу, остаётся интересна своей
циничностью позиция США. Гарри Трумэн, ставший впослед-
505
ствии президентом этой страны, в 1941 году заявил: «Если мы
увидим, что побеждают немцы, то будем помогать русским, если
же будут побеждать русские, то следует помогать немцам. Пусть
они убивают друг друга как можно больше». Главное для амери-
канцев в этой войне было экономически и политически разру-
шить, обескровить и ослабить всю Европу в целом, чтобы на
развалинах европейской цивилизации приблизиться к мировому
господству и диктату американского еврейского капитала над
другими странами.
* * *
В июле 1941 года все без исключения земли II Речи Поспо-
литой (включая Кресы Всходни), которые ранее оказались под
оккупацией СССР, теперь оказались под германской оккупацией
и были поделены между различными административными частя-
ми “Тысячелетнего Рейха”. В частности, Пинск был включён в
состав Рейхскомиссариата “Украина” в округ “Волынь”. Работа
гражданской почты была прекращена. Однако для различных
оккупационных учреждений работа почты была необходима.
Поэтому 9 сентября 1941 года в Пинске немецкая администра-
ция открыла специальную почту, которая называлась “Deutsche
dienstpost Ukraine” (“Немецкая служебная почта. Украина”).
И на всех занятых немцами землях борьбу с оккупантами по-
вело почти сразу несколько военно-политических образований,
которые условно можно разделить на пять партизанских направ-
лений: польское, украинское, литовское, белорусское и красное
(советское). Все направления также были неоднородны и внутри
себя часто имели враждовавшие между собой группировки.
* * *
46-летний Диковицкий Игнатий Михайлович, осуждённый в
СССР в декабре 1940 года за принадлежность к “социально чуж-
дой” партии, был освобождён 26 августа 1941 года. Неизвестно,
что стало причиной этого, но, скорее всего, заключённый согла-
сился “искупить вину перед советской властью собственной кро-
506
вью”. Так называлось тогда освобождение с условием дальней-
шего участия в военных действиях в составе так называемых
штрафных батальонов, из которых до 90% солдат гибло, а ос-
тальные, получив ранение, получали право продолжать службу в
обычных частях с формально аннулированной судимостью. На-
верное, по тому же сценарию был освобождён 27 сентября 1941
года приговорённый более года назад к лишению на 8 лет сво-
боды в Темлаге (в Мордовии) крестьянин из Пинщины 56-лет-
ний Григорий Андреевич Диковицкий.
* * *
Видный еврейский писатель в Америке Теодор Кауфман напи-
сал в 1941 году книгу, озаглавленную “Германия должна погиб-
нуть”, в которой он проповедовал истребление всех немцев пу-
тём стерилизации. Эта книга получила благосклонные отзывы в
главных американских журналах и газетах. Другие книги, на-
пример Луи Ницера, также способствовали нагнетанию атмос-
феры нетерпимой антинемецкой ненависти. Военная пропаганда
и официальная политика совместно создали образ немца как не-
дочеловека, заслуживающего если не истребления, то бесконеч-
ного наказания. А поскольку Япония была союзником Германии,
в США начинается также антияпонская пропаганда, приведшая
впоследствии к огромным последствиям.
В июле 1942 года в СССР появился лозунг-призыв “Убей нем-
ца!”. Первичным стимулом для развёртывания “пропаганды не-
нависти” стал рассказ М. Шолохова “Наука ненависти”, опубли-
кованный 22 – 23 июня 1942 года в ведущих советских газетах.
Затем в том же духе появились статьи советского еврейского пи-
сателя И. Эренбурга. В мобилизующей антинемецкой кампании
приняли активное участие многие советские писатели, поэты,
художники. Лозунг “Убей немца!” начал широко использоваться
в плакатах и – в качестве заголовка – в листовках. Для поддер-
жания действенности лозунга в советских газетах были созданы
507
специальные рубрики (одно из типичных названий “Убил ли ты
сегодня немца?”).
Такое активное разжигание ненависти не к режиму Гитлера, а
к немцам, как народу, не сулило ничего для него хорошего в бу-
дущем, в случае победы союзников над германскими вооружён-
ными силами. Что впоследствии и случилось, как читатель и
увидит далее.
* * *
7 декабря 1941 года Япония наносит удар по американской
военно-морской базе Пёрл-Харбор. В ходе нападения, в котором
участвовал 441 самолёт, базировавшийся на шести японских
авианосцах, было потоплено и серьёзно повреждено 8 линкоров,
6 крейсеров и более 300 самолётов США. Таким образом, за
один день была уничтожена большая часть линкоров Тихоокеан-
ского флота США. Правда, в узких осведомлённых кругах нали-
чествовало убеждение, что американское правительство созна-
тельно игнорировало поступающую к нему информацию о гото-
вящемся японском нападении, чтобы получить затем, после на-
падения на свою базу, удобный предлог для вступления в войну.
Помимо США, на следующий день войну Японии объявляют
также Великобритания, Нидерланды (правительство в эмигра-
ции), Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский
Союз, Куба, Коста-Рика, Доминиканская республика, Сальвадор,
Гондурас и Венесуэла.
8 декабря японцы блокируют английскую военную базу в Гон-
конге и начинают вторжение в Таиланд, британскую Малайю и
американские Филиппины. Вышедшая на перехват британская
эскадра подвергается ударам с воздуха, и два линкора – ударная
сила англичан в этом районе Тихого океана – идут ко дну. В тот
же день японцы прорывают британскую оборону в Малайе и,
стремительно наступая, оттесняют британские войска в Синга-
пур.
508
Таиланд после непродолжительного сопротивления соглаша-
ется на заключение военного союза с Японией и объявляет вой-
ну США и Великобритании. Японская авиация с территории
Таиланда начинает бомбардировки Бирмы.
10 декабря японцы захватывают американскую базу на острове
Гуам. 11 декабря Германия и Италия, а 13 декабря – Румыния,
Венгрия и Болгария – объявляют войну США.
23 декабря – японцы захватывают американскую базу на ост-
рове Уэйк, 25 декабря пал Гонконг. На Филиппинах в конце де-
кабря 1941 года японцы захватывают острова Минданао и Лу-
сон. Остаткам американских войск удаётся закрепиться на полу-
острове Батаан и острове Коррехидор.
* * *
В течение жизни многих поколений существенной особен-
ностью польского общества было наличие двух активных поли-
тических направлений – так называемых “аристократического” и
“народно-демократического”. Их борьба между собой и компро-
миссы не раз оказывали решающее влияние на судьбы поляков и
Польского государства. Социальной основой аристократическо-
го направления во время начавшейся войны были представители
помещиков, буржуазии, бывших государственных и военных
деятелей Польши, большинство интеллигенции. Народно-демо-
кратическое направление было представлено в основном поль-
скими коммунистами. Водоразделом между теми и другими в
нынешней войне был вопрос о послевоенном устройстве Поль-
ши и об отношении к Советскому Союзу. Аристократическое
направление желало восстановления прежних порядков в стране,
а демократическое – создания порядка, сходного с порядками в
СССР. В отношении к двум своим соседям – Германии и России
– первые придерживались так называемой “теории двух врагов”
и считали, что полякам следует добиваться независимости са-
мим или при помощи западных держав, не вступая в соглашение
ни с Германией, ни с Советской Россией. Представители же дру-
509
гого направления объявляли СССР своим другом и добивались,
чтобы Советский Союз взял их под своё покровительство. Тако-
во, в общих чертах, было состояние польского общества.
В 1941 году на территории СССР формировались части поль-
ского воинского соединения, которое предполагалось использо-
вать в боях на советско-германском фронте. Однако эта армия,
возглавлявшаяся бывшим участником “похода на Киев” в 1920
году генералом Андерсом и по мироощущению большинства
своих участников относившаяся к аристократическому направ-
лению, в конце года в полном составе вышла из СССР в Иран,
затем в Турцию, Египет, а позже участвовала в составе союзни-
ческих войск в боях в Италии, где покрыла себя особой славой в
боях под Монте-Кассино, когда ценой отчаянной храбрости и
больших потерь польская армия сумела прорвать немецкую ли-
нию обороны, которую до этого безуспешно пытались преодо-
леть в течение нескольких месяцев англо-американские союзни-
ки.
* * *
11 января 1942 года японские войска вторгаются в Голланд-
скую Ост-Индию и вскоре захватывают острова Борнео и Це-
лебес. 23 января 1942 японцы захватывают архипелаг Бисмарка,
в том числе остров Новая Британия. 28 января японский флот
наносит поражение англо-голландской эскадре в Яванском море,
а затем Япония овладевает западной частью Соломоновых ост-
ровов, в феврале – островами Гилберта. Сингапур, который до
этого британцы считали “неприступной крепостью”, пал 15 фев-
раля 1942 года после 6-дневной осады. Около 140.000 британ-
ских и австралийских солдат попадают в плен. Союзники пыта-
ются создать мощную оборону на острове Ява, однако ко 2 мар-
та капитулируют. В начале марта 1942 года японцы вторгаются
в Новую Гвинею. 8 марта, наступая в Бирме, японцы захваты-
вают Рангун, в конце апреля – Мандалай, и к маю овладевают
почти всей Бирмой, нанеся поражения британским и китайским
510
войскам и отрезав южный Китай от Индии. Однако начало се-
зона дождей и недостаток сил не позволяют японцам развить
свой успех и осуществить вторжение в Индию. 6 мая капитули-
рует последняя группировка американских войск на Филиппи-
нах. К концу мая 1942 года Японии ценой незначительных по-
терь удаётся установить контроль над Юго-Восточной Азией и
Северо-Западной Океанией. Американские, британские, гол-
ландские и австралийские войска терпят сокрушительное пора-
жение, потеряв все свои основные силы в этом регионе.
* * *
И советская и немецкая стороны ждали от лета 1942 года реа-
лизации своих наступательных планов. Гитлер нацеливал основ-
ные усилия вермахта на южный сектор фронта, преследуя в пер-
вую очередь экономические цели.
Стратегический план советского командования на 1942 год со-
стоял в том, чтобы последовательно осуществить ряд стратеги-
ческих операций на разных направлениях, чтобы заставить про-
тивника распылить свои резервы, не дать создать ему сильную
группировку для отражения наступления ни в одном из пунктов.
Основные усилия Красной армии, по замыслам Ставки Вер-
ховного главнокомандующего, предполагалось сосредоточить на
центральном секторе советско-германского фронта. Планирова-
лось также осуществить наступление под Харьковом, в Крыму и
прорвать блокаду Ленинграда.
* * *
В феврале 1942 года аристократическое направление польско-
го подполья создало на территории Польши свои вооружённые
силы – так называемую Армию Крайову (АК), которая проводи-
ла саботажи, диверсии, готовила военные кадры. Армия Крайова
возникла на базе подпольного Союза Вооружённой Борьбы, бы-
ла самой известной и крупной структурой польского сопротив-
ления, подчинялась эмиграционному правительству в Лондоне и
511
боролась за восстановление довоенной Речи Посполитой как в
политическом, так и в территориальном отношении.
В мае 1942 года, вслед за аристократическим течением, поль-
ское прокоммунистическое течение также создало свои воору-
жённые отряды, ставшие называться Гвардией Людовой (ГЛ).
Однако ни Армия Крайова, ни Гвардия Людова за пределами
проживания этнических поляков своих подпольных структур не
имели.
С национальным сопротивлением на территории бывшего Ве-
ликого княжества Литовского ситуация была иной. «В отличие,
скажем, от литовцев, белорусы ещё со времён позднего Средне-
вековья отличались низким уровнем национального самосозна-
ния. Поэтому в Западной Белоруссии сколько-нибудь значимых
подпольных структур национального Сопротивления создано не
было.
Среди красных партизан были представители разных нацио-
нальностей, которых объединяло общее руководство из Кремля
и общая цель. Советские партизаны пользовались на Кресах
Всходних значительно меньшей поддержкой, нежели в РСФСР,
восточных областях Белоруссии, центральных и восточных об-
ластях Украины, и в ряде случаев меньшей поддержкой, чем в
центральной Польше.
Посланцы страны Советов пытались проникать на Кресы
Всходние уже с лета 1941 года. На протяжении всей войны у
красных относительно успешно получилось сделать это в Запад-
ной Белоруссии, хуже – в Западной Украине и Южной Литве»
(Гогун А.).
Предпринятое советскими войсками в мае 1942 года наступ-
ление под Харьковом закончилось провалом. Немецкие войска
сумели парировать удар, разгромили советские войска и сами
перешли в наступление. Сокрушительное поражение потерпели
советские войска также в Крыму. В итоге оборона советских
войск на южном участке оказалась ослабленной. Пользуясь
512
этим, немецкое командование предприняло стратегическое нас-
тупление на двух направлениях: на Сталинград и на Кавказ.
* * *
«Всё время мы занимались боевой подготовкой, – вспоминал
об этом времени, когда он находился на границе с Маньчжу-
рией, Геннадий Иванович Дзиковицкий – и совершенствовали
оборону и укрепления». Так прошло около года. В 1942 году
Дзиковицкого направили из полка на курсы “Выстрел”, где ко-
мандиры и политработники Красной армии получали дополни-
тельную профессиональную подготовку. В связи с военным вре-
менем курсы действовали по сжатой программе и оканчивали их
всего за 6 месяцев.
По дороге в Читу, где он должен был учиться, Геннадий сумел
ненадолго заехать домой... Грани дома не было, а пятилетняя
дочка играла на полу одна, когда дверь дома открылась и вошёл
какой-то военный дядя. Он спросил: “Где мама?”. Малышка от-
ветила, что её нет, и лишь после этого военный произнёс: “Га-
лочка, ты не узнаёшь меня?”. Только после этого у неё исчезли
сомнения, и девочка с радостью бросилась к отцу.
Вскоре, дня через два, Геннадий опять уехал.
После окончания курсов Дзиковицкий получил звание лейте-
нанта и в Штабе Забайкальского фронта был назначен замести-
телем командира роты по строевой службе в один из полков,
также расположенных на границе с оккупированной Японией
Маньчжурией.
Условия службы были суровыми, максимально приближённы-
ми к боевым, однако, как стало известно осенью 1941 года,
японское правительство в конце концов решило не вступать в
войну с Советским Союзом и вести военные действия только
против его союзников на Тихом океане – США, Англии, их ко-
лоний и доминионов. Поэтому в войсках Забайкальского фронта
многие считали, что им не придётся лично участвовать в боевых
действиях. Дзиковицкого это не устраивало. «Я, – вспоминал он,
513
– как и многие другие офицеры и солдаты, просился на фронт на
Запад, но нам всё время отказывали, отвечая: “Командование
знает когда, куда и кого послать” и “Всему своё время”».
* * *
После ожесточенных боев под Воронежем и в Донбассе немец-
ким войскам группы армий “Б” удалось прорваться в большую
излучину Дона. В середине июля началась Сталинградская бит-
ва, в которой советским войскам ценой больших потерь удалось
сковать ударную группировку противника.
Наступавшая на Кавказ группа армий “А” 23 июля взяла
Ростов-на-Дону и продолжила наступление на Кубань. 12 ав-
густа был взят Краснодар. Однако в боях в предгорьях Кавказа и
под Новороссийском советским войскам удалось остановить
противника.
Тем временем на центральном участке советское командова-
ние предприняло крупную наступательную операцию по разгро-
му ржевско-сычёвской группировки противника (9-й армии
группы армий “Центр”). Однако проводимая с 30 июля по конец
сентября Ржевско-Сычёвская операция не увенчалась успехом.
Не удалось также прорвать блокаду Ленинграда, хотя советское
наступление заставило немецкое командование отказаться от
штурма города.
19 ноября 1942 года Красная армия переходит в контрнаступ-
ление под Сталинградом.
* * *
На всех водных и островных территориях Тихого океана в это
время США, будучи союзником СССР, вели боевые действия
против императорской Японии. В ноябре 1942 года в центр ти-
хоокеанского острова Новая Британия город Рабаул прибыл 6-й
хикошидан (соединение японской военной авиации).
8 декабря отряд американских бомбардировщиков В-17 под
командованием майора Маккаллара атаковал японский морской
конвой. Американцы сбросили на корабли конвоя 160 227-кило-
514
граммовых бомб, добившись трёх прямых попаданий. Серьёз-
ные повреждения получили три японских эсминца. Больше всего
досталось эсминцу “Казегумо”, на котором насчитали 30 уби-
тых. В обороне конвоя с воздуха участвовали 18 японских само-
лётов-истребителей, которые пытались атаковать бомбардиров-
щики Маккаллара. Слабо вооружённые японские истребители не
смогли сбить ни одного В-17, а лишь попортили американцам
обшивку. Так, на самолёте самого Маккаллара насчитали 109
пробоин, подобным образом изрешечёны были и три других В-
17. Для японских пилотов этим боем началась длительная поло-
са боёв над Новой Гвинеей.
В декабре 1942 года сюда был направлен американский лётчик
– лейтенант Майк Диковицкий, который затем более полутора
лет участвовал в воздушных боях в районе Новой Гвинеи и
близлежащих островов.
* * *
Интересно, что за сохранение власти антирусских интернацио-
налистов-большевиков в СССР фактически приходилось воевать
именно русским. Один из командующих Красной армией так
прямо и отмечал: «Если в подразделении русских оказывается
менее 50%, то оно небоеспособно». Корреспондент английской
газеты “Санди Таймс” Александр Верт в книге “Россия в войне
1941 – 1945 годов” отметил: до перелома в Сталинградской бит-
ве во всех речах советских руководителей и всей официальной
пропаганде воспевался исключительно русский патриотизм. И
только когда стало ясно – пусть с чудовищными жертвами, а
войну выигрываем – появился “советский патриотизм”.
В результате боёв под Сталинградом Красной армии удаётся
окружить и разгромить две немецкие, две румынские и одну
итальянскую армии.
Даже неудача советского наступления на центральном участке
советско-германского фронта (операция “Марс”) не привела к
улучшению стратегического положения Германии. В начале
515
1943 года советские войска переходят в контрнаступление по
всему фронту. Прорвана блокада Ленинграда, освобождёны
Брянск, Курск и множество других городов.
* * *
Исполниться желанию Геннадия Дзиковицкого попасть на За-
падный фронт помог случай, связанный с польскими делами. В
начале 1943 года “Союз польских коммунистов” в Москве обра-
тился к Сталину за разрешением сформировать на территории
СССР новое польское воинское формирование для последую-
щего использования его на советско-германском фронте. Поли-
тическая платформа, на которой должно было строиться новое
воинское соединение, не могла не устраивать правительство
Сталина, и потому разрешение было не только дано, но и ока-
зана огромная помощь оружием, техникой, продовольствием и
так далее. Помощь оказалась настолько широкой, что даже зна-
чительное число офицерского состава нового формирования (за
отсутствием достаточного количества своих офицеров, боль-
шинство которых либо ушло с Андерсом, либо было уничто-
жено в лагерях НКВД после того, как в 1939 году, отступая пе-
ред немецкими войсками, они перешли границу СССР) было со-
ставлено из офицеров Красной армии. При их отборе старались
только отдавать предпочтение советским офицерам польской на-
циональности, каковых, впрочем, среди них было меньшинство.
Впрочем, наполняя офицерский корпус польского подразделе-
ния советскими офицерами, Сталин рассчитывал и на больший
контроль Москвы через них на это воинское формирование.
* * *
В феврале-марте фельдмаршал Манштейн ещё раз перехваты-
вает инициативу у советских войск и отбрасывает их на некото-
рых участках южного направления, однако развить успех ему не
удаётся.
В ходе зимнего наступления Красной армии и последовавшего
контрнаступления вермахта на Восточной Украине в центре со-
516
ветско-германского фронта образовался выступ глубиной до 150
и шириной до 200 километров, обращённый в западную сторону
(так называемая “Курская дуга”). На протяжении апреля – июня
1943 года на фронте наступила оперативная пауза, в ходе кото-
рой стороны готовились к летней кампании.
* * *
По причине одобрения Сталиным инициативы “Союза поль-
ских коммунистов” офицер Геннадий Иванович Дзиковицкий,
носивший польскую фамилию и записанный в документах по-
ляком, в апреле 1943 года был вызван в Штаб Забайкальского
фронта, где после долгих бесед на предмет благонадёжности ему
выдали путевые документы на проезд в Москву, в Главное уп-
равление Сухопутных войск СССР. В том же апреле СССР ра-
зорвал дипломатические отношения с премьером польского пра-
вительства в изгнании Станиславом Миколайчиком.
Перед отъездом на западный фронт Дзиковицкому удалось не-
надолго заехать домой повидать семью, которую после этого он
не видел уже до 1946 года.
По приезде в Москву Геннадий узнал, что его направляют в
распоряжение 1-й Польской дивизии, которая начала формиро-
ваться в лесах над рекой Окой, в 30 километрах от Рязани. Так
как дивизия находилась ещё только в стадии рождения, Генна-
дию, назначенному командиром пулемётной роты во 2-м пехот-
ном полку, поручили самому заняться её комплектованием.
Роман Лесь, польский юноша-беженец, о котором автор ещё
не раз будет упоминать по ходу дальнейшего рассказа, оказав-
шийся в 1939 году с потоками беженцев на территории СССР,
также попал в новую польскую дивизию. С его слов: «Во втором
пехотном полку Первой Польской дивизии имени Тадеуша Кос-
тюшко комроты поручик Геннадий Диковицкий (неточное
написание фамилии в источнике. – Примечание автора), сиби-
ряк, потомок ссыльных поляков, подбирал крепких рослых пар-
ней для своей пулемётной роты. Так стал Роман пулемётчиком.
517
И потекли лагерные дни, как две капли воды похожие друг на
друга. Строевая, тактика, матчасть и стрельбы, стрельбы...» (Ер-
молович Н.).
Выдержка из другого места того же источника: «Представьте
себе вытоптанный тысячами ног плац в лагере над Окой, строй
пулемётной роты и сотню пытливых глаз, пристально вгляды-
вающихся в только что представленного им командира. Поль-
ские парни, невесть откуда здесь собранные и уже многое успев-
шие испытать, знали, что этому советскому офицеру они дове-
ряют свои жизни, – ему вести их в бой, готовить к нему. Какой
же он есть, каким окажется? И Дзиковицкому, только что сме-
нившему красную звезду на белого орла, надевшему польский
мундир, одиноко перед строем совершенно незнакомых и ещё
непонятных ему людей. Что они думают, чего хотят, как поведут
себя в бою?».
Геннадий Дзиковицкий вспоминал о времени формирования
польской дивизии так: «Нашими солдатами были бывшие воен-
нослужащие армии буржуазной Польши, которых прежде воспи-
тывали в духе недоверия и даже ненависти к Советской стране.
Поэтому в первое время нам, советским офицерам, было трудно
войти в полный контакт и завоевать доверие у наших подчинён-
ных».
Распорядок был насыщенным, Дзиковицкий по 12 часов в день
занимался с солдатами, а затем у него было занятие дополни-
тельное – изучение польского языка по специальной программе.
Из записей Геннадия: «Пока офицеров не было, подобрал млад-
ших командиров, из них же назначил командиров взводов, полу-
чал оружие, сам всё пристреливал и проверял, закреплял его за
конкретными людьми».
Вообще, вопрос командных кадров в формирующейся дивизии
был самым больным. «Офицеров для командования взводами го-
товила нам дивизионная офицерская школа, – вспоминал
Геннадий, – но мне удалось подобрать дельных и боевых ребят
518
для взводов и отделений и мы ускоренными темпами готовили
солдат к боям».
«В роту часто заглядывал подпоручик Казимеж Виташевский,
заместитель комбата по воспитательной работе. Приглядывался
к ребятам, разговаривал с ними. C Романом [Лесем] чаще, чем с
другими.
После одного такого посещения Виташевского Романа вызвал
комроты [Дзиковицкий] и сказал, что его хотят послать на курсы
офицеров-воспитателей. Дел после этого прибавилось. Днём Ро-
ман занимался с ротой, а к вечеру шёл за три километра на кур-
сы. Возвращался поздней ночью. Так продолжалось три месяца»
(Ермолович Н.).
Из записей Геннадия: «Вскоре мне прислали заместителя по
строевой части лейтенанта Арсения Вадейко. Это был хоть и мо-
лодой, но дельный офицер. Он хорошо владел польским языком,
и мы с ним готовили роту и наше оружие – 12 станковых пуле-
мётов системы “максим”». Постепенно взаимоотношения между
командирами и солдатами налаживались. «Солдаты, – писал
Геннадий, – узнали нас и друг друга, появилась настоящая сол-
датская дружба. Все повеселели, наступил период общего подъё-
ма духа и веры в наши общие силы».
* * *
На Тихоокеанском театре военных действий продолжались
столкновения американцев и австралийцев с японцами. В июле
59-ю японскую военно-воздушную часть перебросили на Новую
Гвинею, где японская армия продолжала сражаться не только с
союзниками, но и с ужасными условиями тропиков. Вскоре по-
сле прибытия часть начала действовать с базы в Буте на восточ-
ном побережье Новой Гвинеи.
17 августа 1943 года союзники провели один из самых успеш-
ных за всю войну налётов на японские аэродромы. Удару под-
верглись аэродромы Вевак и Бут в Новой Гвинее. Около 100
японских самолётов были уничтожены на земле, в том числе все
519
истребители Кавасаки Ки-61-1 Тип 3 “Хьен”. Японцы ответили
быстро. Через несколько дней после налёта, на аэродромы пере-
дислоцировалась японская 4-я воздушная армия. За август япон-
цы потеряли несколько пилотов-ветеранов. Их истребители не
могли вести бой на равных с новейшими модификациями истре-
бителей “Лайтнинг” и “Тандерболт”. Вскоре боевой дух япон-
ских пилотов упал до нуля. Нехватка запчастей и тропические
болезни усугубляли ситуацию ещё больше.
* * *
Перспектива возвращения русских не могла не тревожить ук-
раинских националистов, надеявшихся на создание независимой
Украинской державы под протекторатом Германии. В июне 1943
года генерал-губернатор Галичины Вехтер доложил в Главное
управление СС в Берлине о 84 тысячах украинцев-добровольцев.
Окончательный отбор прошли 13 тысяч человек. По приказу
рейхсминистра Гиммлера они были призваны на военную служ-
бу.
В июле 1943 года немецкое командование в последний раз пы-
тается вернуть себе стратегическую инициативу. Битва на Кур-
ской дуге или Операция “Цитадель” (нем. Unternehmen Zitadelle)
началась 5 июля и по своему размаху, привлекаемым силам и
средствам, напряжённости, результатам и военно-политическим
последствиям, является одним из ключевых сражений Великой
Отечественной войны. Курская битва продолжалась 49 дней.
27 июля – 3 августа западные союзники осуществили опера-
цию “Гоморра”. В ходе её проведения немецкий город Гамбург
подвергся ковровым бомбардировкам с воздуха, вызвавшим нас-
тоящую огненную бурю, в которой погибли многие сотни тысяч
жителей. Британо-американские силы в разгар Курской битвы на
советско-германском фронте высадились на Сицилии.
Победа советской армии под Курском 23 августа 1943 года оз-
наменовала окончательный переход к союзникам стратегичес-
кой инициативы во Второй Мировой войне. После окончания
520
сражения на Курской дуге германское командование утратило
возможность проводить стратегические наступательные опера-
ции. Фельдмаршал Эрих фон Манштейн, разрабатывавший опе-
рацию “Цитадель” и проводивший её, впоследствии так отзы-
вался о ней: «Она была последней попыткой сохранить нашу
инициативу на Востоке. С её неудачей, равнозначной провалу,
инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэто-
му операция “Цитадель” является решающим, поворотным
пунктом в войне на Восточном фронте». По мнению Гудерианa,
«В результате провала наступления “Цитадель” мы потерпели
решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с
таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике
на долгое время были выведены из строя».
Немцы, потерпев поражение на Курской дуге, начали откаты-
ваться на запад. Им приходится оставить Орёл, Белгород, Ново-
российск. Начинаются бои за Белоруссию и Украину. К моменту
стабилизации фронта советские войска вышли на исходные по-
зиции для наступления на Днепр. В битве за Днепр Красная ар-
мия наносит Германии очередное поражение, освободив Левобе-
режную Украину и Крым.
Как потом вспоминал В. Кубиевич, руководитель пронемец-
кого Украинского Центрального Комитета, созданного для куль-
турно-просветительской работы среди украинцев, «наш призыв
вызвал небывалый порыв галицких украинцев. Хотя немецкая
армия отступала и линия фронта приближалась к Киеву, призыв-
ные комиссии осаждали тысячи людей. Они приходили из пат-
риотических побуждений, чтобы отомстить москалям, оккупиро-
вавшим Галичину в сентябре 1939 года и зверски уничтожавшим
земляков, не допустить нового захвата родной земли вражески-
ми советскими войсками».
Косвенным итогом Курской битвы стал выход Италии из вой-
ны 8 сентября 1943 года.
* * *
521
«22 июня 1943 года ЦК КП(б) Белоруссии разослал подполь-
ным центрам директиву. В ней предлагалось всеми средствами
вести борьбу с польскими националистическими отрядами и
группами (а именно так большевики расценивали отряды поль-
ской Армии Крайовой). И действительно, красные партизаны
использовали все средства. Помимо применения массового тер-
рора по отношению к населению, поддерживающему АК, они
использовали внедрение своих агентов для ликвидации подполь-
ных структур АК, анонимные доносы немцам на членов поль-
ского подполья. […]
В конце лета 1943 года большевики перешли к вероломному
разоружению тех отрядов АК, у которых были заключены офи-
циальные договорённости о сотрудничестве с советскими парти-
занами» (Вовк М.). Так, 23 августа 1943 года в польский парти-
занский отряд из 200 человек поручика польской армии Антона
Бужиньского (Бужинского, псевдоним “Кмициц”), база которого
в это время находилась в глухих лесах на северо-запад от озера
Нарочь, прибыл вестовой от командира красных партизан Мар-
кова. «Вестовой передал Бужинскому и его командирам предло-
жение Маркова о встрече для переговоров о совместной акции
на Мядодзол. Прибывшие в штаб к Маркову поляки были тут же
разоружены. Им было предложено подчинить отряд советскому
партизанскому движению. Поляки ответили отказом. После это-
го их расстреляли.
В отряде Кмицица ничего не знали о случившемся. Они ни-
чуть не удивились, когда в их расположении появились совет-
ские партизаны, бывшие частыми гостями. Но на этот раз “союз-
ники”, нарушив все договорённости, разоружили польский от-
ряд. Появившийся Марков заявил, что теперь поляки будут под-
чиняться ему, а сами они вольются в отряд польских коммунис-
тов имени Бартоша Гловацкого. Такая перспектива вызвала не-
удовольствие у большого числа поляков. Они попытались выра-
зить своё негодование. Тогда большевики вывели в лес восемь-
522
десят человек и расстреляли. “Аковцам” пришлось покориться»
(Вовк М.).
* * *
Лагерь новой польской армии, создававшейся в СССР, всё это
время продолжал жить своей жизнью. «Через пять месяцев рота
была одной боевой семьёй, сплочённой, дружной, – читаю ста-
тью Н. Ермоловича. – И очень многое здесь зависело от Дзико-
вицкого. Конечно же, польским парням импонировало, что дед
их командира – поляк, участник восстания 1863 года, сосланный
в Сибирь. И то, что Дзиковицкий понимал по-польски, а впос-
ледствии – после ежедневных двенадцатичасовых занятий с ро-
той он ещё сам сидел над книгами – совершенно свободно овла-
дел языком. И то, что командир справедлив, человечен, хотя и
строг. Но главное, разумеется, то, что как бог владеет любым
оружием, стреляет лучше всех в роте, с завязанными глазами
разбирает и собирает “максим”. Роман Лесь сказал даже, что к
ним командиром роты прислали бывалого фронтовика. А это
было не так. Бой под Ленино был первым боем не только для ро-
ты, но и для командира» (Ермолович Н.).
Из записей Геннадия: «На занятия и в походы ходили с весё-
лыми, задорными песнями. В свободное время по вечерам соби-
рались у костров, пели песни и рассказывали о себе, а некото-
рые, бывшие уже в бою с гитлеровцами, рассказывали боевые
эпизоды. В конце августа на должность заместителя командира
роты по воспитательной работе был назначен окончивший кур-
сы Роман Лесь».
* * *
Но не всех польских партизан из отряда Кмицица постигла
участь быть расстрелянными или насильно включёнными в
красные партизаны. Те, кто был в разведке, не попались Марко-
ву. Через несколько дней они присоединились к ротмистру Зиг-
мунду Шелянджу (псевдоним “Лупашка”). Он был направлен
руководством Виленского округа Армии Крайовой к Кмицицу
523
для установления связи, но опоздал. Узнав о произошедшем, Лу-
пашка начал мстить. Он оборудовал свой лагерь около деревни
Недоросли на берегу Свиря, куда и прибыли поляки из красного
отряда Гловацкого, перебившие своих коммунистических ко-
мандиров.
«Разоружение отряда Кмицица и расстрел его бойцов послу-
жил началом вооружённого конфликта между частями АК и
красными партизанами. Теперь поляки были вынуждены вести
борьбу на два фронта (в большинстве случаев успешно).
Вскоре отряд Шелянджа стал называться 5-й Виленской брига-
дой Армии Крайовой, насчитывавшей несколько сот человек.
Главным врагом Лупашки стали не немцы, а советские партиза-
ны, которые так жестоко обманули своих союзников» (Вовк М.).
* * *
Записи Геннадия Дзиковицкого: «Много мне помогал старши-
на роты Ян Конечны и взводный Тадеуш Курпель. Конечны был
кадровым подофицером в буржуазной Польше, но быстро, с пер-
вых дней, показал свою преданность народному войску и выде-
лялся среди прочих своей военной выучкой и дисциплиной. Я
его очень уважал и прислушивался к его мнению, хотя и был для
него начальником. За месяц до вступления в бои я отпустил его
в офицерскую школу и очень рад за него – он стал хорошим ко-
мандиром. Взводный Курпель был из простых крестьян и слу-
жил в старой польской армии также подофицером, дрался с фа-
шистами в период их нападения на Польшу в 1939 году. Он был
настоящим солдатом и командиром, находчивым и отважным,
его любили и солдаты и офицеры. Перед отправкой на передо-
вую я представил его на аттестацию на звание хорунжего и пе-
ред первыми боями мы поздравили его с первой звёздочкой на
погонах».
Продолжение записей Геннадия: «В сентябре 1943 года мы по-
грузились в вагоны и выехали на фронт. Эшелоны разгрузились
возле Вязьмы, в лесах, и отсюда пешим порядком мы двинулись
524
к передовой. Проходя через сожжённые населённые пункты, мы
видели свежие следы гитлеровского разбоя, видели виселицы и
людей на них, вереницы “одичавших” женщин и детей, выходя-
щих из лесных чащ к пепелищам своих родных деревень. Фор-
сировали Днепр, вступили в горящий Смоленск, где горели даже
перроны на станции, а город был весь в развалинах.
И вот, в ночь с 11 на 12 октября, мы вышли на передний край
и заняли исходное положение для атаки укреплений гитлеров-
ских позиций, которые занимали возвышенный берег рек Мерея
и Проня. На берегу врага были мощные дзоты, вооружённые ар-
тиллерией и пулемётами. Его оборона имела три траншеи и по-
левое охранение впереди первой. Сильными артиллерийскими и
миномётными батареями прикрывались все подступы.
Наша пехотная дивизия со средствами усиления была полно-
кровной и имела около 15 тысяч бойцов, нас поддерживали ар-
тиллерийские соединения и дивизионные танки. Слева и справа
действовали советские войска. Задача была: прорвать оборону
противника и занять деревни Ползухи и Трегубово, лежащие на
запад от деревни Ленино. Между нашими позициями и оборо-
ной фашистов лежала заболоченная широкая долина, по которой
протекала Мерея и её притоки. Вся эта долина поросла камышом
и болотными травами, покрыта высокими кочками и глубокими
болотными окнами, по которым было трудно передвигаться с
тяжёлыми пулемётами, весившими по 64 килограмма каждый».
На утро 12 октября была назначена атака.
Из мемуаров генерала Поплавского: «Ночью погода стояла яс-
ная, но к утру над всей округой повис густой туман, и видимость
сократилась до двухсот метров. Мы вышли из блиндажа, стара-
ясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь плотную белесую пеле-
ну.
Через некоторое время лёгкий ветерок развеял туман. А потом
враз загрохотали орудия, и позиции врага вновь скрылись в об-
лаках дыма и пыли».
525
Из записей Дзиковицкого: «Орудия разных калибров, миномё-
ты и “катюши” превратили позиции противника в море огня,
дыма и земли. Казалось, что ничто живое там больше не сущест-
вует. От гула и разрывов звенело в голове. Не было слышно слов
и команд. Сигналы подавались ракетами, свистками и жестами.
Мы все вылезли из окопов и с интересом смотрели на этот ад,
ожидая сигнала к атаке. Появились красные ракеты. Артиллерия
перенесла огонь в глубину обороны противника, и мы за огнен-
ным валом разрывов наших снарядов ринулись вниз, в долину
реки».
Из мемуаров Поплавского: «По сигналу польская пехота поки-
нула траншеи и устремилась в атаку. Впереди шли офицеры, по-
казывая пример бесстрашия. Над головами солдат-знаменосцев
развевались на ветру национальные польские знамёна. Внешне
зрелище выглядело ярким, волнующим, но боевой опыт подска-
зывал, что атака ведётся чересчур открыто и прямолинейно.
Воины продвигались вперёд решительно, однако артиллерия не
смогла подавить все огневые средства врага, особенно на флан-
гах, и гитлеровцы усиливали огонь с каждой минутой. Полки не-
сли потери, но продолжали атаку».
Запись воспоминаний Романа Леся: «Повзводно, цепью, впе-
рёд – марш!
Поручник Дзиковицкий резко опустил поднятую вверх руку с
пистолетом, стиснутым в пальцах, и третья рота пулемётчиков
двинулась. Несколько впереди шли седьмая, восьмая и десятая
стрелковые роты, а с тылу, за пулемётчиками, штаб батальона.
Пройдя несколько сот метров, Лесь увидел широкую долину и
узкую полоску бегущей по ней речки, поросшей ивняком и ка-
мышами. Рота пока не имела потерь, но чем больше приближа-
лись к речке, тем сильнее становилось сопротивление неприя-
теля» (Нubert Н.).
Из записей Дзиковицкого: «Заняли окопы полевого охранения
фашистов и выбежали на болотистый берег реки. Стрелки, ведя
526
огонь, быстро преодолели реку и болото, но нам, пулемётчикам,
было трудней, так как пулемёты несли по три солдата и по ним
стали вести огонь из уцелевших дотов и дзотов. Появились ране-
ные и убитые. В болоте барахтались люди. Пулемёты падали в
воду и грязь».
Запись воспоминаний Романа Леся: «Вдоль долины сёк справа
с пригорка под деревушкой станковый пулемёт. Это не остано-
вило массы движущихся вперёд зелёных мундиров, но всё боль-
ше становилось неподвижных зелёных пятен, над которыми
склонялись фигуры других солдат. Чем ближе к реке, тем лежа-
щих тел становилось больше... Бредя по колено в прибрежном
болоте, рота достигла реки. Погрузившись в неё по пояс, по
шею, солдаты, нагруженные пулемётными принадлежностями,
зарядными ящиками, проваливались в илистое дно сковываю-
щей ледяным холодом речки. Здесь густо сыпали неприятель-
ские пули, раз за разом исчезал кто-нибудь под водой. Раненые
тонули, падая обмякшими телами в вязкую топь. Крики, прокля-
тия, призывы командиров, предсмертные хрипы и стоны слива-
лись с треском пулемётного огня и взрывами мин. Сбоку, спра-
ва, сапёры лихорадочно возводили из балок переправу для тан-
ков, один из которых, беспомощно перекосившись набок, зарыл-
ся уже в грязь.
– Быстрей! Быстрей!
– Юзек!
– Франек! Сюда! Сюда! Давай!
– О, Езус!
Пекло! Чтобы выйти из-под огня, нужно взобраться на склон,
вступить на мёртвое пространство, над которым несутся тучи
пуль» (Нubert Н.).
Из записей Дзиковицкого: «Я уже перешёл речку и карабкался
на склон немецкой траншеи. Оглянувшись назад, я увидел двух
солдат, тянущих из болота пулемёт. Быстро скатившись к ним, я
помог вытащить пулемёт, показал, где установить его и куда
527
вести огонь. Пока я над ними стоял и руками указывал место и
направление огня, по мне стали стрелять. Я услыхал характер-
ные щелчки пуль, какие они издают, пролетая близко над голо-
вой и, прыгая с кочки на кочку, снова побежал вперёд. Я уже
был близко от берега, когда ощутил толчок в грудь, страшную
боль, и повалился в воду».
Из воспоминаний Романа Леся: «Некогда наводить порядок,
считать потери. В суматохе хорунжий Лесь только обратил вни-
мание, как командир роты внезапно побледнел, как подогнулись
под ним ноги и он осел на землю.
– Поручник Дзиковицкий убит! – понеслось по цепи.
А над ротой уже разносится голос подпоручника Вадейко, за-
местителя по строевой части:
– Рота, вперёд!» (Нubert Н.).
Из записей Дзиковицкого: «По счастливой случайности я упал
животом на кочку, а в воде был лишь по пояс. Каска слетела с
головы, пистолет вывалился из руки и упал в реку. На какое-то
время я потерял сознание и очнулся оттого, что кто-то из фляги
лил мне в рот воду. Это был командир 3-го взвода Курпель. Он
меня перевернул на спину и заткнул дырку в груди индивиду-
альным пакетом. Я сказал ему, что он должен идти к солдатам.
Он стоял на коленях надо мной и плакал. Я ещё раз показал ему
рукой в сторону боя, и он ушёл».
Из письма Дзиковицкого в газету “Известия”: «Я думал: мне
уже помощь не нужна. Страшная боль раздирала грудь, я зады-
хался и глотал пенистую кровь, не дающую дышать.
Наши ушли вперёд, и звуки выстрелов и взрывов гранат удаля-
лись.
Подошли два санитара, как могли перевязали и, положив на
носилки, пошли дальше. Мне было очень холодно; мокрый от
воды и крови, я плохо ощущал своё тело и особенно ноги, их как
будто не стало. В голове шум и туман – думал, что умираю.
528
Время шло, я мысленно перенёсся в своё Забайкалье и с горе-
чью думал, как без меня будут жить моя маленькая дочь и жена.
В это время на поддержку прорыва пошли наши танки и 3-й
полк резерва. Несколько танков завязли в реке, появились тучи
вражеских самолётов и стали бомбить танки, переправы и бое-
вые порядки 3-го полка. Фашисты в небе открыли страшную ка-
русель – одни улетали, другие бомбили и поливали из пулемё-
тов. Дым, копоть и комья земли висели в воздухе. Одна из бомб
разорвалась недалеко от меня, я почувствовал страшное сотрясе-
ние, удар в голову и потерял сознание.
Очнувшись, увидел у своей головы огромную обгоревшую
кочку с травой, а на шинели, которой я был укрыт, слой земли и
грязи. Мне стало всё безразлично, я не чувствовал уже боли и
смотрел временами на небо, где плыли белые шарики от разры-
вов наших зенитных снарядов.
Приближался вечер, я услышал далёкий говор, он стал прибли-
жаться, я хотел закричать, но не было голоса, во рту засохла
кровь, от усилий заломило в груди. Я застонал, и ко мне подо-
шёл офицер-связист с двумя солдатами. Они задержали какую-
то двуколку и, погрузив мои носилки, сказали, куда везти» (Ер-
молович Н.). В сопровождение Геннадию дали раненого в руку
солдата. «По дороге выехали на боевые позиции “катюш” и
опять попали под бомбёжку. Ездовой убежал, а голодный конь,
уткнувшись в куст, на моё счастье стоял спокойно и грыз ветки»
(Ермолович Н.).
Уже в темноте Геннадия подобрали солдаты и привезли на
место полкового медпункта, но он оказался разбомбленным. Бы-
ли буквально разорваны в клочья 4 медсестры и уже перевя-
занные тяжелораненые солдаты, находившиеся в двух палатках.
Врачу оторвало ногу, и он потом лежал вместе с Геннадием на
полу какой-то избы, куда помещали всех раненых. Потом Дзико-
вицкого отвезли в дивизионный госпиталь и там сделали первую
из многих последующих операций.
529
Около двух месяцев скитался он по различным госпиталям,
буквально находясь между этим и тем светом. Пуля немецкого
снайпера попала в пуговицу шинели и вместе с ней прошла че-
рез грудную кость, через лёгкое и застряла подмышкой правой
руки, у самой лопатки. Найти её сразу даже не смогли и выреза-
ли только через два месяца. Пуговица же остановилась у поз-
воночника, и её извлекли, вырезав со спины два ребра.
Из записей Дзиковицкого: «Трудно передать мысли и чувства,
рождённые адской физической и душевной болью... От большой
потери крови и страшной боли часто терял сознание».
Пуговицу вырезали в Мстиславле, заодно очистили лёгкое.
Повезли в Рославль. На всех перевалочных пунктах снимают по-
вязки и выкачивают постоянно прибывающий из лёгкого гной.
На перевязках Геннадий теряет сознание. В Рославле достали
пулю, но оказалось, что от шинельной ваты и грязи в лёгком об-
разовались нарывы. Температура – под самый конец шкалы тер-
мометра, есть ничего не может, всё вокруг кажется до отвраще-
ния грязным и холодным. Из-за большой слабости в Рославле
раненого пришлось задержать – в дороге ему непременно грози-
ла смерть. Срочно необходимо было сделать вливание крови. Но
нормальной, свежей крови нет. Есть старая, которую прямо вли-
вать врач боится и уговаривает Геннадия пить её. Противно...
Геннадий поначалу отказывается, но затем товарищи по палате и
врач убедили его пить кровь, смешанную с красным вином. По-
сле шести дней почти беспрерывного сна и поглощения “коктей-
лей” Геннадий немного окреп и его вместе с другими тяжелора-
неными погрузили в вагон и повезли в Москву.
В Москве, в районе Черкизово, в бывшей школе находился
польский госпиталь. Новоприбывших раненых до размещения
по палатам на некоторое время оставили во дворе. Среди них
находились и носилки с Геннадием. Мимо него постоянно сно-
вали, ходили туда-сюда врачи, какие-то военные, раненые...
Один из последних, одетый в форму рядового, явно азиатского
530
обличья, заинтересовался лежащим на носилках Геннадием, ис-
худалым, с лицом, покрытым давно не бритой щетиной, молча-
ливым и одетым, ко всему прочему, в какую-то странную фор-
му. Решив, что на носилках находится немецкий офицер, этот
рядовой из азиатов стал ходить вокруг Дзиковицкого и на пло-
хом русском языке допекать раненого. Тут звучало и “Гитлер ка-
пут!”, и рассуждения на тему “Что, допрыгался, фашист?”, и
злорадное обсуждение плохого состояния и внешнего вида ле-
жащего “немца”. Дзиковицкий некоторое время лежал молча, но
потом, видя, что азиат никак не желает успокаиваться, а даже
ещё пуще раззадоривает сам себя, собрался с силами и довольно
внятно доходчивым русским крепким словом дал понять ретиво-
му воину, что тот уже порядком надоел. Азиат от неожидан-
ности опешил, раскрыл даже рот, затем повернулся и быстро-
быстро поспешил прочь под смешки случайных свидетелей.
В госпитале старичок-хирург Николай Иванович Соколов сде-
лал новую операцию, удалив лопнувшие в дороге швы и нало-
жив свежие. Также он вставил дренажные трубки для стока кро-
ви, и состояние Геннадия несколько улучшилось, хотя, конечно,
улучшение это было относительным, так как при росте в 173
сантиметра Геннадий весил тогда 42 килограмма, аппетит пол-
ностью отсутствовал, и он держался только на компоте, ежед-
невных 100 граммах вина и на частых переливаниях крови.
* * *
В конце 1943 года на фронте в Новой Гвинее японцы перешли
к обороне. Действия японского 4-го воздушного флота ограни-
чились ночными налётами, которые давали очень скромные ре-
зультаты.
В ноябре 1943 года на японскую базу в Бут поступила инфор-
мация об удачном использовании бомб “Та-Дан” против круп-
ных отрядов союзнических бомбардировщиков. Было решено
испытать новое оружие против масс В-24 и В-25, постоянно ви-
сящих в небе Новой Гвинеи.
531
* * *
С 28 ноября по 1 декабря 1943 года в столице Ирана произо-
шла историческая встреча глав СССР, США и Великобритании,
на которой обсуждались проблемы достижения победы союзни-
ков над Германией. На встрече в Тегеране Сталин, вошедший во
вкус “расстрельной политики” в СССР, предложил после пора-
жения Третьего Рейха сразу же расстрелять 50 тысяч немцев.
Премьер-министр Великобритании ответил шуткой: “расстре-
лять 49 тысяч 500 человек”. Но со временем идея Сталина о “на-
казании немцев” стала преобладать. Именно это и явилось осно-
ванием будущего Нюрнбергского процесса над “военными пре-
ступниками Германии”. Главным же итогом встречи глав союз-
ных государств стала договорённость об открытии англичанами
и американцами второго фронта на западе Европы.
* * *
29 декабря 1943 года под деревней Коптино под Витебском
погиб командир сапёрного отделения 386-го отдельного сапёр-
ного батальона 215-й стрелковой дивизии младший сержант Ви-
талий Антонович Диковицкий – 22-летний комсомолец, родив-
шийся и призванный в армию в Ленинграде. Похоронен он был
в 400 метрах от Коптино, а сообщение о его смерти было посла-
но в Ленинград матери – Степаниде Георгиевне Диковицкой.
28 января 1944 года под хутором Рытища Шепетовского рай-
она Каменец-Подольской области в бою был убит беспартийный
красноармеец 351-й стрелковой дивизии Алексей Иванович Ди-
ковицкий. Родился он в деревне Большие Дзиковичи, но в Крас-
ную армию был призван районным военным комиссариатом Ра-
домышльского района Житомирской области, где проживал с
женой Наталией Михайловной. Похоронен Диковицкий был там
же, где и погиб – под хутором Рытища.
* * *
С конца 1943 года основные боевые действия проходят на юж-
ном участке советско-германского фронта. В Западной Белорус-
532
сии в это время советские партизаны несли ощутимые потери от
партизан Армии Крайовой. Желая как-то переломить невыгод-
ную для себя ситуацию, красные предложили Лупашке прекра-
тить воевать друг с другом и провести переговоры о мире. «По-
ляки согласились, но состоявшиеся в январе 1944 года перегово-
ры не принесли никаких результатов. 2 февраля бригада Марко-
ва всей своей силой обрушилась на 5-ю бригаду у реки Стре-
чинка в районе Рудзишек и Лозова. Полякам удалось с больши-
ми потерями отбить все атаки красных. После этого 5-я бригада
стала именовать себя “Бригадой смерти”. Лупашка отвёл свой
отряд к Вильно, где, переформировав, снова повёл борьбу как с
советскими партизанами, так и с немцами» (Вовк М.).
* * *
Спустя некоторое время Геннадия Дзиковицкого перевели из
польского госпиталя в институт имени Обуха, где применяли но-
вейшие по тому времени способы лечения и больше было дефи-
цитных медицинских препаратов. Самым действенным, но и ве-
сьма дорогим лекарством против воспалительных процессов был
пенициллин, который поступал из США. Его очень экономили и
назначали только в редких случаях. Дзиковицкому пенициллин
не прописали, хотя и посоветовали, если изыщется возможность,
и если он хочет наверняка выжить, попытаться достать его само-
му. Иначе говоря, обратиться к спекулянтам, торгующим воро-
ванным. И опять, в который раз, Геннадию помог случай.
Дело в том, что в одной с ним палате лежал некий капитан, ко-
торым интересовались особые органы. Видимо, капитан совер-
шил какой-то проступок или преступление, – точно никто не
знал, – и боялся после выздоровления оказаться в руках палачей
из службы безопасности. Он, кажется, даже ранение получил,
пытаясь сам застрелиться. Ему был назначен пенициллин, но он
его не использовал, а тайком выкидывал в уборную. Возможно,
капитан потом просто пожалел, что столь ценный препарат он
выкидывает в то время, когда от его отсутствия может погиб-
533
нуть сосед по палате. Как бы то ни было на самом деле, он вско-
ре стал отдавать своё лекарство Дзиковицкому. Действие его
сказалось быстро. У Геннадия начался очень сильный кашель, во
время которого стал отхаркиваться гной. Кашель бил около двух
недель, после чего постепенно прекратился. У Геннадия появил-
ся аппетит, и он стал понемногу набирать вес. Но тот капитан,
который спас жизнь моему деду, становился всё слабее и слабее
и вскоре умер...
Когда окончательно стало ясно, что Дзиковицкий будет жить,
его перевели в бывшую Яузскую больницу, ставшую теперь эва-
когоспиталем № 5004. У Геннадия ещё оставались незалеченны-
ми раны, которые почему-то всё никак не затягивались и выгля-
дели, как постоянно мокрые язвы. Лечили их, прикладывая горя-
чую целебную грязь.
В отличие от многих других, не имевших в Москве ни родст-
венников, ни знакомых, у Геннадия здесь жила сестра Клавдия,
которая приходила его навещать. Посетил также во время лече-
ния Дзиковицкого в феврале 1944 года его бывший заместитель
по строевой части Вадейко. От него Геннадий узнал, что из всей
их роты после того боя под Ленино в строю осталось только 18
человек. Сам Вадейко был ранен пулей в плечо и только сейчас,
в феврале 1944 года, выписался из госпиталя. Тадеушу Курпелю,
тому взводному, что стоял на коленях и плакал над раненым
Дзиковицким, часа два спустя снарядом оторвало ногу. Ещё од-
ного взводного, хорунжего Кухарского, в том бою снарядом ра-
зорвало в клочья. После ранения Вадейко ротой стал коман-
довать Лесь, но и его на следующий день, 13 октября, свалила
пуля.
К началу весны 1944 года находившийся на излечении в Моск-
ве Геннадий Иванович Дзиковицкий уже совсем не походил на
того полуживого человека, беспомощно валявшегося на носил-
ках, который полностью зависел от других людей. Он уже ходил
534
по коридорам госпиталя, вступал в разговоры с другими выздо-
равливающими.
* * *
Последним большим воздушным боем в небе Новой Гвинеи,
который американская 348-я группа провела до передислокации
в Саидор, стал бой, имевший место 11 марта 1944 года. В этот
день дивизион майора Х. Карпентера проводил охоту в районе
Вевака и заявил 14 сбитых японских истребителей. Ещё три ма-
шины были повреждены. Лейтенант Л. Доусетт вёл пару звена
“Уайт”. В районе Вевака он заметил японские истребители, ле-
тевшие на разных высотах.
На протяжении следующих пятнадцати минут 18 американ-
ских “Тандерболтов” вели битву с 30 или 35 японскими “Оска-
рами”, “Тони” и одним или несколькими новыми “Тодзё”. Япон-
ские пилоты отчаянно маневрировали, закладывали виражи и
другие фигуры высшего пилотажа, стараясь маневренностью по-
бедить превосходящие их по всем статьям “Тандерболты”. Ко-
мандир звена “Блю” лейтенант Ричард Флейшер атаковал эту же
группу “Оскаров” и сбил два из них. Пилот одного из сбитых
“Оскаров” покинул кабину, но его парашют не раскрылся. Флей-
шер заметил, как лейтенант Майк Диковицкий сбил ещё один
“Оскар”. Для Флейшера это была пятая победа, а для Диковиц-
кого – третья. Это была одна из самых больших воздушных битв
на Тихом океане.
Весной 1944 года японская армейская авиация понесла на Но-
вой Гвинее тяжелейшие потери. Большинство самолётов было
уничтожено на земле.
* * *
Линия советско-германского фронта весной 1944 года в райо-
не Белоруссии протянулась на 1.100 километров. Здесь образо-
вался огромный выступ, обращённый вершиной на восток. Он
имел важное значение в системе вражеской обороны, так как
прикрывал кратчайшие пути к границам Германии. Для того
535
чтобы удержать свои позиции, гитлеровское командование соз-
дало здесь сильную эшелонированную оборону глубиной 250 –
270 километров. Многие города были превращены в крепости, в
лесах, на болотах возведены опорные пункты и узлы сопротив-
ления.
Ставка Гитлера считала, что летом 1944 года наиболее вероят-
ными будут активные действия советских войск на юго-запад-
ном направлении на Украине. В апреле 1944 года в Ставке Ста-
лина при планировании летней кампании было решено главный
удар нанести через Белоруссию к Балтийскому морю и границам
Восточной Пруссии, вспомогательный – на львовско-сандомир-
ском направлении, с одновременным антинемецким восстанием
в Варшаве.
Разгром немецкой группы армий “Центр”, занимавших оборо-
ну в Белоруссии, Ставка Верховного главнокомандования пору-
чила четырём фронтам: 1-му Прибалтийскому, 1-му, 2-му и 3-му
Белорусским. К проведению Белорусской операции привлека-
лись, кроме войск четырёх фронтов, белорусские партизаны,
авиация дальнего действия и Днепровская военная флотилия.
Операция получила наименование “Багратион”.
* * *
12 мая 1944 года из Дубровицкого района Ровенской области
был призван в ряды Красной армии 46-летний беспартийный
уроженец деревни Жолкино Пинского района Даниил Иванович
Диковицкий. Был он рядовым стрелком в части, полевая почта
которой шла под номером 39421, но через год его жене Евдокии
Михайловне, проживавшей в то время в Жолкино, было сооб-
щено, что её муж пропал без вести.
* * *
К маю 1944 года Геннадий Дзиковицкий чувствовал себя уже
прочно, даже стал курить и просить выписки. Раны его затяну-
лись, и 19 мая он, получив продовольственный паёк и свежее
бельё, был выписан из госпиталя. Перед отъездом из Москвы
536
Геннадий с одним товарищем, также только что выписанным,
зашёл на базар, где за бельё они выменяли спирт и отправились
попрощаться и отметить выздоровление к сестре Клавдии. Клав-
дия Ивановна вспоминала потом, как она старалась выпить по-
больше, “чтобы Геня не стал пьяным”, и опьянела сама.
* * *
Поскольку часть немецкой оборонительной линии весной 1944
года проходила по реке Припяти (Струменю), в апреле или мае
немцы, находясь в Больших Дзиковичах, полностью сожгли Ма-
лые Дзиковичи. Они хотели иметь перед собой свободно про-
сматриваемое и простреливаемое пространство. В Малых Дзико-
вичах на кладбище стоят два памятника – 81-летнему Ивану
Ивановичу и его 69-летней супруге Марии Васильевне Дзико-
вицким, которые установил их зять. Год смерти стариков указан
1944. Может, они погибли во время уничтожения деревни? Са-
мый старый из памятников на сохранившемся после пожара в
Малых Дзиковичах кладбище, на котором можно хоть что-то
прочитать, остался стоять до нашего времени. Это довольно бо-
гатый памятник «Феодору Карлову Диковицкому от сыновъ А. и
И. Диковиц.». Согласно надписи на нём, умерший жил с 1858 по
1929 год.
Поскольку в здешних местах зарыться в землю из-за её боло-
тистости было невозможно, в Больших Дзиковичах немцы пос-
троили три бетонных огневых укрепления. Точно такие же ук-
репления они возвели и в других местах своей оборонительной
линии по западному берегу Припяти.
25 мая 1944 года Геннадий Дзиковицкий прибыл в Житомир,
где должен был находиться штаб Польской армии, до размеров
которой выросла прежняя Польская дивизия, но его уже переве-
ли в Сумы. Геннадий направился в этот город, а по прибытии
попал в резервный полк. В начале июня с этим полком он при-
был на станцию Киверцы, что под Луцком. Здесь все жили в
палатках среди лесов. Офицеры, в том числе и Геннадий, про-
537
Геннадий Дзиковицкий весной 1944 года. Нашивка на левой
половине груди с вышитой серебряной нитью звёздочкой оз-
начала перенесённое тяжёлое ранение. На конфедератке ви-
ден орёл “советского” образца, который сами поляки назы-
вали “курицей”, каковую стремились заменить при первой
же возможности на традиционного орла довоенного образца
538
водили занятия с бойцами, готовя их к службе в пехотных пол-
ках.
* * *
Летом 1944 года начинается наступление Красной армии по
всей линии фронта. 6 июня 1944 года силы США, Великобрита-
нии и Канады после 2-х месяцев отвлекающих манёвров прово-
дят крупную десантную операцию и высаживаются в Норман-
дии, открыв второй фронт. На Тихом океане боевые действия
складываются также довольно успешно для союзников. В июне
1944 года американцы овладели Марианскими островами. В ре-
зультате наступления советских войск на севере Финляндия объ-
явила о своём выходе из войны. Однако немецкие войска отка-
зываются покинуть территорию Финляндии. В результате быв-
шие “братья по оружию” сражаются друг против друга. 22 июня
1944 года дивизия СС “Галичина”, состоявшая из украинцев,
была наголову разгромлена Красной армией. В дальнейшем её
остатки влились в Украинскую повстанческую армию (УПА) и
другие антисоветские бандеровские формирования.
* * *
К середине 1944 года немцы оставляют территорию Украины.
Красная армия на юге выходит к границе 1941 года и вступает
на территорию Румынии. Операция Красной армии в Белорус-
сии под названием “Багратион” успешно началась 23 июня 1944
года. Оперативная сводка о действиях Красной армии в начале
июля 1944 года:
5 июля. В районе среднего течения реки Припять к западу от
города Мозырь наши войска овладели районным центром По-
лесской области городом Туров, узловой железнодорожной
станцией Старушки, а также заняли более 30 других населённых
пунктов.
6 июля. В районе среднего течения реки Припять, к западу от
города Мозырь, наши войска овладели районным центром По-
539
лесской области городом и железнодорожной станцией Житко-
вичи.
Войска 1-го Белорусского фронта б июля овладели важным
опорным пунктом обороны немцев и крупным железнодорож-
ным узлом – городом Ковель.
7 июля. В районе среднего течения реки Припять, к западу от
города Мозырь, наши войска овладели районным центром Пин-
ской области городом Столин, а также с боями заняли населён-
ные пункты…
В процессе успешного развития операции “Багратион” у ко-
мандования 1-м Белорусским фронтом созрел замысел проведе-
ния специальной Люблинско-Брестской операции. План этой
операции, утверждённый Сталиным 7 июля 1944 года, требовал:
«Одновременными ударами правого и левого крыльев фронта в
обход Бреста с севера и юга разгромить Люблинско-Брестскую
группировку противника и выйти на реку Висла».
8 июля. К востоку от города Пинск наши войска вели наступа-
тельные бои, в ходе которых овладели населёнными пунктами...
9 июля. К востоку от города Пинск наши войска вели насту-
пательные бои, в ходе которых заняли более 30 населённых
пунктов...
10 июля. …с боями заняли более 50 других населённых
пунктов… и железнодорожные станции Альбертин, Доманово.
Одновременно на Пинском направлении войска 1-го Белорус-
ского фронта овладели городом и крупным железнодорожным
узлом Лунинец, а также с боями заняли более 40 других насе-
лённых пунктов, в том числе районный центр Пинской области
город Давид-Городок.
11 июля. На Пинском направлении наши войска с боями
продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов.
12 июля. На Пинском направлении наши войска с боями про-
двигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов. Сре-
ди них …Велятичи.
540
Бои в Больших Дзиковичах были ожесточёнными. Деревня три
раза переходила из рук в руки. Из примерно ста домов, бывших
здесь до этого, избежало пожара лишь около двадцати, в кото-
рых ютилось одновременно по несколько семей. В соседних
Местковичах боёв не было и лишь Местковичская церковь пост-
радала от случайно залетевшего сюда снаряда, повредившего
часть её стены. Окончательно Красная армия вошла в Большие
Дзиковичи лишь 12 июля. Однако, поскольку семейная память о
древней прародине Дзиковицких после смерти отца была утра-
чена, Геннадий Иванович не мог даже и предполагать, что в этих
местах хоть что-то могло быть для него интересным. Он ведь с
детских лет считал, что его род происходил из Польши, а затем
переселился на Украину.
* * *
14 июля командующий 1-м Белорусским фронтом Рокоссов-
ский поставил задачу: «61-я армия наступает в западном нап-
равлении, достигает Пинска и обходит его с севера и юга; 70-я
армия – с утра 16 июля силою двух стрелковых дивизий с диви-
зионной артиллерией должна прорвать оборону противника и
выйти в район Дивина, развить наступление на Кобрин».
Войска 1-го Белорусского фронта, форсировав реки Ясельда и
Припять, при поддержке Днепровской речной военной флоти-
лии, штурмом овладели областным центром Советской Белорус-
сии городом Пинск, а также с боями заняли населённые пунк-
ты...
К началу Люблинско-Брестской операции верховное командо-
вание немецких войск перешло к оборонительной стратегии и
рассчитывало на затягивание войны. Гитлеровское командова-
ние для спасения своего положения, создавшегося в результате
разгрома группы армий “Центр”, предприняло попытку органи-
зовать новый фронт обороны на линии Белосток – Брест. Полоса
обороны 2-й немецкой армии была расширена от Бреста на север
до реки Нарев.
541
К 16 июля для укрепления позиций 2-й немецкой армии, при-
крывавшей полосу обороны от Бреста до реки Нарев, были пере-
брошены оперативные резервы и несколько снятых с Ковель-
ского направления дивизий, объединённых двумя корпусными
управлениями. Таким образом, на стокилометровом участке гер-
манской обороны создалась довольно сильная группировка, со-
стоящая из двух танковых и семи пехотных дивизий, из шести
дивизионных групп и двух отдельных бригад с десятком охран-
ных полков.
Гарнизоном Брестской крепости стали части корпусной груп-
пы “Е” под командованием генерал-лейтенанта Шеллера. В со-
став этой группы входили остатки трёх разгромленных и понёс-
ших большие потери дивизий, каждая по численности не более
полка, а также охранная дивизия, артиллерийский и охранный
полки, батальон связи и другие.
В середине июля войска правого крыла 1-го Белорусского
фронта, развивая наступление, вышли на рубеж Свислочь – Пру-
жаны. Войска центра 1-го Белорусского фронта, перейдя в на-
ступление, форсировали реку Припять и овладели городом Пин-
ском. Разгром долговременной обороны немцев на Припяти из-
менил соотношение сил в пользу частей 70-й армии, которая
быстрыми темпами продвигалась на северо-запад, заходя нем-
цам во фланг и тыл.
Благодаря переходу в наступление войск 1-го Украинского
фронта были созданы благоприятные условия для наступления
войск левого крыла 1-го Белорусского фронта, которые заняли
оборону по реке Припять. Главный удар по Бресту решено было
нанести войсками левого крыла фронта. Наступление планиро-
валось на 18 июля.
Правое крыло выполняло поставленную задачу: «Выйти на
реку Западный Буг, захватить плацдарм и отвлечь на себя ре-
зервы противника». Так началась Люблинско-Брестская опера-
ция. Наступление 28-й армии развивалось при недостатке артил-
542
лерии, авиация обеспечивала главный удар фронта на Ковель-
ском направлении и помочь не могла. Тогда как немецкие
“мессеры” довольно часто атаковали, и в армии единственным
средством для отражения их атак была зенитная артиллерийская
дивизия. К исходу 19 июля все корпуса армии, ведя тяжёлые
бои, продвинулись до шоссе Каменец – Жабинка.
20 июля части 70-й армии перерезали шоссе Кобрин – Мало-
рита – Мокраны – Брест. Из воспоминаний подполковника А.В.
Залевского, командира полка из 160-й стрелковой дивизии 70-й
армии: «Серьёзное сопротивление противник оказал на подсту-
пах к Западному Бугу. Особенно упорный бой разгорелся в райо-
не населённого пункта Медно. Немцы подготовили здесь мощ-
ный узел обороны, подходы к которому преграждали топкие бо-
лота и озёра. Враг предполагал надолго задержать продвижение
наших войск».
Система обороны немцев от Каменца до узла сопротивления
Жабинка и далее по рекам Мухавец и Западный Буг до Леплёвки
составляла единый, хорошо подготовленный укреплённый рай-
он. Все дороги, ведущие к Бресту, были заминированы.
Сломив сопротивление противника, 28-я армия к 22 июля все-
ми своими развёрнутыми в линию корпусами вышла на рубеж
Омеленец – Замосты – Видомля – Житин – Новосады. К исходу
22 июля Западный Буг был форсирован на протяжении 40 кило-
метров всеми частями 70-й армии.
* * *
22 июля в первом занятом Красной армией польском городе
Люблине было создано марионеточное, полностью зависимое от
воли Сталина коммунистическое польское правительство –
Польский Комитет Национального освобождения. В тот же день,
опасаясь установления в будущей освобождённой Польше про-
советского режима, польское правительство в изгнании обрати-
лось к англичанам с просьбой о поддержке восстания в Варшаве,
но те отказались, сославшись, в числе других причин, на необхо-
543
димость “согласования” этих действий с советским правитель-
ством. Тогда лондонское эмиграционное правительство Польши
было вынуждено отдать приказ отрядам Армии Крайовой: во
взаимодействии с Красной армией освобождать польские города
и провозглашать там власть польского правительства в Лондоне.
В последующие дни июля 1944 года Армия Крайова, в числе ко-
торой была и польская партизанская “Бригада смерти”, приняла
участие совместно с Красной армией в штурме Вильно. Но сразу
после освобождения города войска НКВД 3-го Белорусского
фронта генерала Черняховского арестовали 7 тысяч бойцов АК,
которые участвовали в штурме. Многих офицеров расстреляли,
а солдат отправили в лагеря. Такова была судьба и других час-
тей АК, рискнувших выполнить приказ из Лондона о взаимодей-
ствии с Красной армией. Избежавшие ареста в дальнейшем про-
должали борьбу с коммунистами на территории Польши, Литвы
и Западной Белоруссии ещё целых 10 лет – вплоть по 1954 год.
* * *
Из состава армейского резерва под Киверцами, где находился
в это время Геннадий Дзиковицкий, происходило пополнение не
только пехотных, но и других, недавно организованных служб и
подразделений Польской армии, в частности, химической служ-
бы. В такое подразделение в конце концов был зачислен и Ген-
надий Иванович. Это был Второй отдельный моторизованный
противотанковый огнемётный батальон, имевший в своём соста-
ве поначалу три, затем четыре роты огнемётчиков и, для их при-
крытия, роту пулемётчиков, имевшую на вооружении 9 станко-
вых пулемётов системы “максим”. В эту пулемётную роту при-
казом от 26 июля 1944 года командиром был зачислен поручик
Дзиковицкий. Батальон предполагалось использовать для “отра-
жения танковой опасности”, применять в уличных боях в насе-
лённых пунктах. Так как батальон редко использовался для бое-
вых операций в полном составе, как правило, просто подкрепляя
то одной, то двумя огнемётными ротами другое соединение, то и
544
пулемётная рота Дзиковицкого также редко действовала как
единое целое. Чаще происходило так, что при направлении од-
ной из огнемётных рот или взвода на операцию, к ним для при-
крытия придавался взвод или отделение пулемётчиков.
* * *
С 26 июля, когда в сражение за Брест включились все пять
стрелковых корпусов 28-й армии, бои приняли исключительно
ожесточённый характер. К исходу дня завязались бои непосред-
ственно за Высоко-Литовск и за Брест. Под Коденем противник
отчаянно сопротивлялся, нанеся 1297-му полку 70-й армии зна-
чительные потери, но 27 июля полк сумел полностью овладеть
этим городом.
Оборона 2-й немецкой армии, долго державшаяся между Вы-
соко-Литовском и Брестом, начала рушиться. Комендант Бреста
генерал-майор Фельцман, заменивший на этом посту убитого 21
июля генерал-лейтенанта Шеллера, разработал план отступле-
ния гарнизона из крепости, но сам, тяжело раненный 27 июля,
эвакуировался в Варшаву. Его заменил Бибер.
Приказ №156/44 немецкого командования, вступивший в силу
27 июля в 13 часов 45 минут, заключался в следующем: осуще-
ствить прорыв гарнизона из крепости в западном направлении,
захватить переправы через реку Кшна, группе прорыва выйти к
линии Гусинка – Липница – Челесница и закрепиться на этом
рубеже к 28 июля. Штаб и тылы корпусной группы “Е” должны
были следовать во втором эшелоне и переправиться на западный
берег реки Буг не позднее 18 часов 27 июля.
Просчёт гитлеровского коменданта Бреста заключался во вре-
мени. Обходившие Брестский укреплённый район дивизии Крас-
ной армии уже к исходу 27 июля замкнули кольцо окружения
врага в том месте, достигнуть которого немцы планировали к
утру 28 июля. Части 212-й дивизии вечером 27 июля ворвались
на окраину Бреста, очистили южную половину города, крепость
и вышли на реку Западный Буг.
545
Свои воспоминания оставил старший лейтенант, командир
разведывательной роты Д.М. Неустроев. Он писал: «Наступле-
ние, а затем и штурм Бреста и Брестской крепости запомнились
мне на всю жизнь. Это были жаркие и незабываемые дни. 48-я
гвардейская стрелковая дивизия наступала на левом фланге 28-й
армии. Южнее Бреста, то есть левее нас, наступала 160-я стрел-
ковая дивизия 70-й армии... Когда мы вошли в город, то на его
месте нашли огромное пепелище. На месте домов торчали по-
черневшие трубы, как мрачные кресты на огромном кладбище
гитлеровцев. Улицы были усеяны немецкими трупами, забиты
изуродованными танками, артиллерией и миномётами...». К
трём часам утра 28 июля 1944 года весь город и крепость были
освобождены.
Войска 28-й армии своими главными силами перешли к пре-
следованию остатков разгромленной 2-й немецкой армии. С вы-
ходом советских войск на реку Вислу и захватом плацдармов на
её западном берегу Люблинско-Брестская операция была завер-
шена. В ходе операции советские войска продвинулись до 260
километров и создали благоприятные условия для последующе-
го разгрома противника на Варшавском стратегическом направ-
лении.
Когда войска маршала К. Рокоссовского подошли к Варшаве,
то немцы, предотвращая опасность выхода Красной армии на
берлинское направление, срочно перебросили из Италии и с Бал-
кан танковые дивизии “Викинг”, “Мёртвая голова” и “Герман
Геринг” и наголову разбили советскую 2-ю танковую армию, о
чём Рокоссовский в те дни откровенно поведал в интервью бри-
танскому корреспонденту А. Верту: «Если бы немцы не бросили
в бой всех этих танков, мы смогли бы взять Варшаву, но шансов
на это никогда не было больше 50 на 100».
После того, как советские войска захватили два плацдарма за
Вислой – Сандомирский и Мангушевский – командование АК
сочло момент подходящим для начала восстания в Варшаве. Тем
546
более, что и московское радио обратилось к варшавянам с при-
зывом восстать против немцев. В Кремле, видимо, не вполне
адекватно оценивали положение в Польше и рассчитывали, что в
ходе восстания в Варшаве ведущую роль будет играть находив-
шаяся под влиянием коммунистов Гвардия Людова. Стремясь
предотвратить восстание, старший офицер немецкой службы бе-
зопасности Пауль Фухс пошёл на переговоры с командующим
Армией Крайовой Тадеушем Бур-Комаровским. Немецкий офи-
цер пытался отговорить польского генерала от “авантюры”, ко-
торая могла бы, по его словам, привести к громадным жертвам
среди мирного населения. Но генерал Бур ответил: «Это дело
престижа. Поляки при помощи Армии Крайовой хотели бы ос-
вободить Варшаву и назначить здесь польскую администрацию
до момента вхождения советских войск».
Вскоре был издан приказ штаба Армии Крайовой ко всем её
бойцам: «Большевики перед Варшавой. Они заявляют, что они
друзья польского народа. Это коварная ложь. Большевистский
враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поко-
лебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России являют-
ся изменой родине. Немцы удирают. К борьбе с Советами! Бур.
Главный комендант вооружённых сил в стране».
* * *
1 августа 1944 года в Варшаве началось восстание. Когда вы-
яснилось, что ведущую роль среди варшавских повстанцев игра-
ет Армия Крайова, а немногочисленные отряды Гвардии Людо-
вой вынуждены ей подчиняться, Сталину как-то расхотелось
быстро брать Варшаву.
В начале августа в Москву прибыл премьер польского прави-
тельства в изгнании Станислав Миколайчик. Сталин предложил
ему слить воедино лондонское правительство с правительством
советской марионетки – Польского Комитета Национального
освобождения. После того, как Миколайчик отверг предложение
подчиниться ПКНО, судьба варшавских повстанцев была реше-
547
на. Сталин не хотел создавать себе дополнительную политичес-
кую проблему, столкнувшись в освобождённой Варшаве с поль-
ской властью и армией, не питавшей никаких симпатий к ком-
мунистам и признаваемых западными союзниками – Англией и
США.
* * *
11 августа 1944 года во Втором противотанковом огнемётном
батальоне заместителем командира пулемётной роты по поли-
тико-воспитательной работе был назначен хорунжий Рышард
(Ричард) Бор, о котором у Геннадия Дзиковицкого сохранились
самые тёплые воспоминания.
«Из Киверц, – писал Геннадий, – мы начали свой поход к гра-
нице Польши и через Ковель, Любомль и Хелм, форсировав реку
Буг, вошли в первый областной город Польши – Люблин (прои-
зошло это, кажется, 18-го августа. – Примечание автора). Здесь
нам дали небольшую передышку и мы водили своих солдат в
фашистский концлагерь Майданек.
В это время здесь работала Международная Комиссия по рас-
следованию фашистских преступлений, и то, что мы увидели
там, было просто трудно понять. Трудно описать все ужасы, ко-
торые предстали перед нами.
Лагерь занимал огромную территорию и был обнесён 3-метро-
вой колючей изгородью, через которую пропускался электричес-
кий ток. Над оградой были построены вышки с пулемётами и
прожекторами. Застроен лагерь был одинаковыми “финскими”
щитовыми бараками, стоявшими ровными рядами. В стороне на-
ходилась огромная печь с 12 дверками, через которые насквозь
проходили рельсы, а по рельсам двигались носилки. Окрестные
жители рассказывали нам о том, чего мы сами не видели: на но-
силки ложили сразу два трупа, задвигали в печь, закрывали
дверки и подавали огонь. Из огромной трубы беспрерывно под-
нимался удушливый дым. Возле печей были устроены цемент-
ные бассейны, в которых лежали обработанные хлорной извес-
548
тью трупы. Полчища зелёных мух сидели на мёртвых, на стенах
бассейна и на печах. Перед бараками простиралось поле и на
нём бесконечными рядами тянулись рвы, заполненные телами
убитых и замученных людей. Когда мы посетили лагерь, для
Международной Комиссии и корреспондентов торцы рвов были
отрыты и мы своими глазами видели скрюченные, высохшие
трупы людей. Почти у каждого из них была дыра во лбу или в
затылке. Мы посмотрели также склады, где немцы хранили тю-
ки прессованных человеческих волос, распоротой одежды и рас-
сортированной обуви. Всё это фашисты отправляли в Германию
на переработку.
Долго после посещения лагеря меня преследовал трупный за-
пах и картины увиденного».
После такого “просмотра” польские солдаты, возбуждённые и
негодующие, собрались идти расправляться с пленными немца-
ми, которые в большом числе содержались во временных лаге-
рях. Стоило больших усилий уговорить их отказаться от заду-
манного.
* * *
В августе были выброшены англо-американские десанты на
юге Франции, освобождены города Тулон и Марсель, а в резуль-
тате наступления Красной армии выходит из войны Румыния. К
осени 1944 года от немецких войск очищена почти вся Бело-
руссия, Украина, Прибалтика. Лишь на западе Латвии окружён-
ная группировка немецких войск смогла продержаться до окон-
чания войны.
Когда немцы были изгнаны с белорусской земли, партизан мо-
билизовали в Красную армию, а местная власть была задейст-
вована для выполнения особого правительственного задания: её
сделали ответственной за польские этнические чистки на здеш-
них землях. Формально предстояло организовать Государствен-
ные комиссии ЦК Коммунистической партии Белоруссии и Со-
549
вета министров БССР по выселению граждан польской нацио-
нальности из западных областей Белоруссии в Польшу.
* * *
16 августа 1944 года в Жабчицком районе тогдашней Пинской
области новые власти организовали массовый призыв в Красную
армию местных жителей. Попали под мобилизацию и предста-
вители рода Дзиковицких. В частности, из деревни Большие
Дзиковичи Жабчицкого района Пинской области в Красную ар-
мию был призван местный уроженец, 34-летний беспартийный
Андрей Степанович Диковицкий, оставивший дома жену Лю-
бовь Мартыновну. Тогда же был призван беспартийный 24-лет-
ний уроженец деревни Хойно Иван Лаврентьевич Диковицкий,
оставивший дома жену Анну Николаевну. В качестве рядового
стрелка забрили и беспартийного уроженца деревни Стайки 34-
летнего Иосифа Алексеевича Диковицкого, оставившего дома
жену Надежду Семёновну. Иван Лаврентьевич пропал без вести
уже через месяц после призыва из эвакогоспиталя ЭГ 4526, а
спустя два месяца пропали без вести Андрей Степанович и Ио-
сиф Алексеевич. Возможно, в то же время были призваны: ро-
дившийся в 1925 году В.И. Диковицкий, родившийся 10 мая
1925 года Григорий Устинович Диковицкий, родившийся в 1912
году К.А. Диковицкий, родившийся 28 октября 1917 года Нико-
лай Фёдорович Диковицкий и родившийся 6 марта 1926 года
Фёдор Степанович Диковицкий. Но точную дату и место их при-
зыва узнать не удалось. Известно лишь, что они являлись солда-
тами Красной армии, призванными из будущей Брестской облас-
ти. Дальнейшая их судьба также покрыта мраком безвестности.
* * *
19 августа батальон, в котором служил Геннадий Иванович
Дзиковицкий, прибыл в новый район сосредоточения – в Буды
Усняцке, и в тот же день получил первый боевой приказ: одной
ротой фугасных огнемётов, подкреплённой пулемётным взводом
550
и отделением связи, поддержать 2-ю дивизию имени Домбров-
ского.
* * *
25 августа западные союзники входят в Париж, который к
тому времени уже почти полностью контролировали отряды
французского Сопротивления.
* * *
Вскоре, 3-го сентября, в Будах Усняцких для той же цели под-
держки 2-й дивизии была дополнительно выделена ещё одна ог-
немётная рота и ещё один взвод из трёх взводов пулемётной ро-
ты Дзиковицкого.
Примерно в это время Геннадий советовал в письме к жене пе-
реехать вместе с матерью и дочкой из Забайкалья в Киев. Он на-
деялся, что тут им будет жить полегче, посытнее. Кроме того, он
думал, что после войны сможет вернуться на свою родину и
вместе с семьёй устроиться на Украине навсегда. В Киеве жила
сестра Геннадия – Александра, и к ней, временно, устроилась на
жильё послушавшаяся совета мужа Глафира.
* * *
Перед отъездом из Минска к месту своей деятельности по вы-
селению поляков членам Брестской “переселенческой” комис-
сии выдали оружие: три автомата и три пистолета. 9 сентября
1944 года сотрудники прибыли в Брест. Такие же комиссии бы-
ли направлены в Гродно, Барановичи и Пинск. Первым шагом
Брестской переселенческой комиссии было опубликование в га-
зете сообщения и вывешивание объявлений о том, что советско-
польская комиссия по выселению поляков из западных областей
Белоруссии приступила к работе. Один из сотрудников Брест-
ской комиссии впоследствии вспоминал: «На второй день мы
обнаружили, что объявления сорваны, а вместо них наклеены
воззвания на польском языке такого содержания: “Враги, вон с
польской земли! Мы со своей земли никуда не поедем!”. Предсе-
датель комиссии проинформировал об этом инциденте спец-
551
службы и руководство облисполкома. А мы поняли, что у этого
процесса даже среди поляков есть свои сторонники и свои про-
тивники. Мне доводилось работать в Брестском районе, Кобри-
не, Каменце, Жабинке, Высоком. Я производил опись имущест-
ва выезжавших в Польшу и выдавал им на руки эваколисты. В
этом документе указывалось, какое домостроение выезжающий
оставляет в Белоруссии, и предполагалось, что на новом месте
он должен получить в пользование равноценное оставленному».
* * *
А в столице Польши в это время продолжалось Варшавское
восстание, которое велось Армией Крайовой при поддержке
практически всего населения города. Подавляли Варшаву немец-
кие части генерала Фон дем Баха, проявляя невероятную жесто-
кость в отношении горожан, посмевших с оружием в руках выс-
тупить против Германии в то время, когда её позиции и без это-
го оказались в неважном положении. Советские историки писа-
ли впоследствии, что восстание это было “политической авантю-
рой буржуазного польского правительства”, которое хотело та-
ким образом первым создать в освобождённой столице свои ор-
ганы власти и воспрепятствовать созданию правительства из
коммунистов. Как бы то ни было, Геннадий Дзиковицкий много
слышал тогда о том, что наступления на Варшаву не будет до
тех пор, пока там не будет подавлено восстание.
«Варшавяне проявили немало мужества и отваги, которые вы-
нуждено было признать и немецкое командование. В его секрет-
ной инструкции отмечалось, что “повстанцы сражаются фана-
тично и ожесточённо. Наши успехи после трёхнедельных боёв
невелики, несмотря на поддержку большого числа современного
оружия”» (С. Поплавский).
* * *
Советско-польские войска в это время вели в основном, как
тогда говорили, “бои местного значения”. Наиболее значитель-
552
Сентябрь 1944 года. Геннадий Дзиковицкий в Праге –
пригороде Варшавы
553
ной операцией было занятие с 10 по 14 сентября Праги – приго-
рода Варшавы на восточном берегу Вислы.
14 сентября 2-й огнемётный батальон получил приказ сосре-
доточиться в районе Старой Милосны, в 10 километрах к вос-
току от Варшавы. 19 сентября батальон выступил в направлении
Пелцовизны, на северо-запад от Праги. И только 22 сентября ча-
сть понесла первую потерю – погиб заместитель командира 1-й
роты Яницкий.
* * *
В сентябре в результате наступления Красной Армии выходит
из войны Болгария. Немцы начинают эвакуацию войск с терри-
тории Югославии и Греции, где власть в свои руки берут народ-
но-освободительные движения. В сентябре начинается союзное
наступление на территорию Бельгии.
* * *
«Из-за неудач наших войск во время боёв на левом берегу
Вислы в районе Варшавы и эвакуации предмостных укреплений
гитлеровцы приступили к окончательной расправе с восстанием.
В течение с 24 по 30 сентября потерпели поражение героические
отряды повстанцев в юго-западной части города» (Jastak Z.).
Уже 28 сентября штаб генерала Бур-Комаровского принял реше-
ние о капитуляции на самых невыгодных условиях. Короче гово-
ря, подтянув к Варшаве крупные воинские соединения, немцы к
октябрю 1944 года, использовав полную изолированность вос-
стания, потопили его в крови. 3 октября отряды Армии Крайо-
вой в Варшаве капитулировали, выговорив себе статус военно-
пленных. В боях с гораздо лучше вооружёнными частями вер-
махта и СС погибли десятки тысяч варшавян, в том числе около
16 тысяч бойцов Армии Крайовой. Только немногим повстанцам
удалось перебраться на правый берег Вислы или отсидеться в
развалинах до прихода советско-польских войск.
В дальнейшем в своих воспоминаниях британский премьер У.
Черчилль, оправдываясь за своё нежелание ссориться во время
554
Варшавского восстания с могущественным союзником Стали-
ным из-за поляков, бывших хоть и официальными союзниками
Великобритании, но при этом лишь разменной монетой в боль-
шой политике ведущих держав, написал так: «Имея общие гра-
ницы с Польшей, Советский Союз имеет право добиться друже-
ственного правительства. К этому обязывает, помимо прочего,
кровь советского народа, обильно пролитая на полях Польши во
имя её освобождения».
Интересный факт: немцы, поражённые зверством своих добро-
вольных помощников из числа перешедших на их сторону рус-
ских, особенно рьяных из них ставили к стенке. Так, например,
командира 29-й дивизии СС (1-й Русской), зверствовавшей на
улицах Варшавы – Бронислава Каминского – они расстреляли. И
вообще, Русская дивизия №1 СС просуществовала недолго – её
полки были переданы перешедшему на сторону Германии совет-
скому генералу Власову, который считал эсэсовцев из СССР
наймитами. Их семьи были отправлены на принудительные ра-
боты в Померанию.
Трагический парадокс заключался в том, что судьба 15 – 20
тысяч повстанцев, попавших в немецкий плен, была счастливее,
чем судьба тех бойцов АК, которым пришлось иметь дело с
Красной армией. Большинство тех, кто был в плену у немцев,
после войны эмигрировали на Запад, в том числе, командующий
АК генерал Тадеуш Бур-Комаровский, а некоторые вернулись в
Польшу. Большинство тех же аковцев, что переплыли или до-
ждались советских, оказались затем в сталинских лагерях.
* * *
3 октября 1944 года в Прибалтике был убит 34-летний уроже-
нец деревни Стайки Жабчицкого района Пинской области, приз-
ванный из Морочновского района Ровенской области, стрелок 2
стрелковой роты 144-го стрелкового полка 28-й стрелковой Не-
вельской дивизии Яков Михайлович Диковицкий. Похоронен он
был в 50 метрах на восток от деревни Науднитас Бэнэсского уез-
555
да прежней Латвийской ССР, а сообщение о его гибели было от-
правлено его жене Надежде Иосифовне, проживавшей в это вре-
мя по месту рождения мужа.
12 октября 1944 года в 152-м отдельном медицинско-санитар-
ном батальоне, располагавшемся тогда в деревне Стерки Вилко-
вишского района прежней Литовской советской социалистичес-
кой республики, умер от ран 22-летний стрелок 633-го стрелко-
вого полка, призванный в Красную армию из деревни Колки Ду-
бровицкого района Ровенской области, Захар Иванович Дзико-
вицкий. Извещение о его смерти было отправлено его матери
Матрёне Васильевне, проживавшей в той же деревне Колки.
22 октября 1944 года погиб в бою в Восточной Пруссии 23-
летний боец 33-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардей-
ской стрелковой дивизии Семён Матвеевич Диковицкий, приз-
ванный ранее Пинским районным военным комиссариатом. По-
хоронен он был под посёлком, названным позднее Калинино
Нестеровского района Калининградской области.
* * *
В октябре 1944 года состоялось крупное сражение между
японцами и американцами в заливе Лейте, в котором тактичес-
кую победу одержали силы США. В сухопутных сражениях
японская армия действовала более успешно и ей удалось захва-
тить весь Южный Китай и соединиться с войсками, которые
действовали в то время в Индокитае.
* * *
14 октября огнемётный батальон, в котором служил Геннадий
Дзиковицкий, перешёл в резерв и его отвели в район Старой
Милосны, в Грошовку. В течение 4 дней здесь были отрыты и
обустроены землянки, а затем начались учения – в скором вре-
мени батальон должен был принять присягу и на солдат хотели
навести кое-какой глянец.
Люблинское польское правительство, бывшее марионеткой в
руках Сталина, особое внимание уделяло борьбе с “аковской
556
агентурой” в Войске Польском. «Информируя меня в день пер-
вой встречи, – писал Поплавский, – Пщулковский заметил:
– Политико-воспитательная работа в польских частях имеет
свои особенности и куда сложнее, чем в Красной армии. Нам
приходится постоянно вести борьбу с реакцией: подполье дейст-
вует вовсю, порой открыто. Его агенты пробираются и в наши
части. Иногда смотришь на солдата – скромный и тихий с виду
человек, вроде бы вне всяких подозрений. А оказывается, замас-
кированный аковский офицер, подкидывающий в подразделения
листовки, в которых содержится клевета на народную Польшу,
на Войско Польское, на Советский Союз».
В этих условиях, когда, как и в Красной армии, постоянно вы-
искивали “внутреннего врага”, каждый служивший ранее в АК
ставился в рядах Войска Польского на особый учёт. Показателен
следующий пример из воспоминаний Дзиковицкого.
Накануне принятия присяги, 25 октября, в 1-м химическом и
во 2-м огнемётном батальонах прошёл пробный парад. После
его окончания Дзиковицкого вызвали в штаб, где находился
представитель особого политического отдела.
Сделаю небольшое отступление: в пулемётной роте было нес-
колько человек из бывших аковцев. Они прибыли в неё в каче-
стве пополнения после подавления немцами Варшавского вос-
стания, участниками которого являлись. Один из них, – плюту-
новый подхорунжий, – прославился среди поляков-повстанцев
тем, что, переодев нескольких своих товарищей в немецкую
форму и сев на 48 захваченных у врага грузовых машин, сумел
захватить Варшавский банк и вывезти его наличность.
Так вот, когда Геннадий Дзиковицкий явился в штаб батальо-
на, ему сообщили, что на завтрашнем торжестве этот самый
плютуновый подхорунжий собирается стрелять в командующего
1-й армией Войска Польского генерала Корчица, который дол-
жен прибыть на присягу.
557
Дзиковицкий, конечно, принял все необходимые меры предос-
торожности: перед присягой под его личным присмотром коман-
диры взводов проверили, чтобы ни у одного солдата не было
патронов, предупредил своего доверенного человека, здоровен-
ного парня, состоявшего при нём ординарцем, ефрейтора Явор-
ского, чтобы тот следил за малейшим подозрительным движе-
нием плютунового подхорунжего, а самого бывшего аковца ре-
шил поставить в строю поближе к себе.
«26 октября батальоны приносили присягу. Было это полным
отступлением от традиции. В обычае было, что соединения при-
носили присягу перед выступлением на фронт, а к этому време-
ни и огнемётчики и “дымовики” уже прошли через боевое кре-
щение...
На лесной поляне под Грошовкой собрались все подразде-
ления 2-го огнемётного батальона. На торжество прибыл коман-
дующий 1-й армией ВП генерал Владислав Корчиц, представи-
тели штаба армии, а также приглашённые гости из Советской
Армии.
Ровно в 10 часов раздалась команда: “Внимание!”. Шеренги
напряглись и как бы омертвели на минуту. Командир батальона
отдал рапорт генералу Корчицу. Через минуту солдаты повторя-
ли за командующим 1-й армии торжественные слова присяги...
После присяги к солдатам обратился генерал Корчиц. Потом
прошёл парад, который завершил этот торжественный день»
(Jastak Z.).
В поведении подозревавшегося аковца из роты Дзиковицкого
совершенно ничего предосудительного замечено не было. Вече-
ром этого дня для солдат устроили просмотр кинофильма.
«В ночь с 29 на 30 октября в соответствии с решением коман-
дира 1-й пехотной дивизии 2-й огнемётный батальон занял по-
зицию в районе перекрёстка дорог на северо-западной окраине
Яблонны с задачей поддержать 2-й пехотный полк... На этом
рубеже фронт установился на долгие недели» (Jastak Z.).
558
3 ноября 1944 года командиром 2-го огнемётного батальона
был назначен прежний заместитель по строевой подготовке май-
ор Михаил Титов. Спустя годы, уже в 1970-х годах, в письме к
Дзиковицкому он вспоминал: «Вас, Геннадий Иванович, пре-
красно помню. Худощавый, избитый войной человек, вечно под-
вижный, тактичный и всегда внимательный. Таково моё было
мнение о боевом командире и оно сохранилось до сих пор».
Во время этих затянувшихся “позиционных” боёв командова-
ние батальона выслало жене Геннадия так называемую “благо-
дарность”. Привожу её текст с сохранением стиля и орфографии:
«Командование
Воинской части, полевая почта № 65485, в которой Ваш муж
Дзиковицкий Генадий Иванович выполняет воинскую обяза-
ность, защищая Родину, показал себя верным сыном своей От-
чизны, мужественным, смелым и добросовестным в ежедневной
работе и выучке, а также в тяжёлых моментах в бою.
Командование в день праздника 11 ноября шлёт Вам благо-
дарность.
11 ноября 1944 г. Командувание: Титов, Кнея, Явор».
* * *
Проходил декабрь, приближался последний год войны. Гене-
рал Поплавский вспоминал: «Поздно пришла в Польшу зима –
мягкая и бесснежная, скорее напоминавшая русскую осень. Был
уже конец декабря, а машины на дорогах всё ещё вязли в липкой
грязи. С неба изредка падали хлопья мокрого снега, но едва ло-
жились на землю, как тут же таяли, превращая в жижу размытый
грунт... над варшавским берегом Вислы клубился дым пожарищ.
В воздухе стоял тяжёлый запах гари: гитлеровцы продолжали
методически взрывать дом за домом, оставляя повсюду руины».
30 декабря командующим 1-й армией ВП был назначен “рус-
ский поляк” генерал Станислав Поплавский, который начал го-
товиться к штурму Варшавы. «Первое, с чего я начал, – писал
он, – рекогносцировка местности. На участке от Яблонной до
559
Карчева западный берег Вислы господствовал над восточным,
вследствие чего противник располагал лучшими возможностями
для наблюдения. Севернее и южнее Варшавы, вдоль западного
берега Вислы проходила защитная дамба, в которой немцы от-
рыли сплошную траншею. Однако наиболее серьёзным препят-
ствием на подступах к Варшаве была Висла. Основное русло ре-
ки не замерзало, тонкий ледок сковал лишь воду у берегов, зат-
рудняя погрузку войск на переправочные средства и их десанти-
рование. Но главное препятствие – это система укреплений. От-
носительное спокойствие на фронте гитлеровцы использовали
для создания здесь мощной долговременной обороны» (С. По-
плавский).
* * *
В Италии наступление союзников продвигалось очень медлен-
но. Несмотря на все попытки, им так и не удалось в конце 1944
года прорвать линию фронта и форсировать реку По.
К концу 1944 года немцам с большим трудом удаётся стаби-
лизировать линию фронта на западе. 16 декабря немцы перехо-
дят в контрнаступление в Арденнах, которое становится полной
неожиданностью для союзников. Немцам удаётся продвинуться
на 100 километров вглубь Бельгии.
Цитирую: «В декабре 44-го года началось немецкое наступ-
ление в Арденнах, союзников теснили, и Черчилль обратился к
Сталину: “Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне,
можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на
фронте Вислы или где-нибудь в другом месте”. Наше наступле-
ние планировалось позже, погода не благоприятствовала, но
Сталин ответил: “Очень важно использовать наше превосход-
ство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требу-
ется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, ме-
шающих артиллерии вести прицельный огонь...”. И тем не менее
он заверил, что будет приказано “не считаясь с погодой, открыть
560
широкие наступательные действия против немцев по всему
центральному фронту не позже второй половины января”.
И наше наступление началось на 10 дней раньше. Что это зна-
чило? Это значило, что не всё снаряжение и боеприпасы были
подвезены, а неподвезённые снаряды – это людские жизни. Мы,
испытавшие в 41-м году, что такое преимущество противника в
воздухе, понёсшие тогда огромные потери, лишили себя в этом
наступлении главного своего преимущества. И “История Отече-
ственной войны”, и краткая, и полная энциклопедии, и мемуары
военачальников сообщают о низких туманах и о том, что мы ли-
шили себя главного своего преимущества: авиации и прицельно-
го огня артиллерии, мощные немецкие укрепления прорывала
пехота жизнями своими, и люди подымались в атаку, шли в бой
“За Родину! За Сталина!”. Мы никогда не узнаем, сколько тысяч,
десятков тысяч полегло тогда, сколько их могло бы жить сейчас,
если бы не их жизнями прорывали укрепления: юношей, начи-
навших жить, отцов, чьи дети осиротели» (Бакланов Г.).
* * *
«16 января начались бои за освобождение самой Варшавы и в
ночь на 17 января по окрепшему льду наши части ворвались в
город» – писал Геннадий Дзиковицкий.
Неприятель в панике отступал. В течение 17 января все под-
разделения 2-го огнемётного батальона переправились через
Вислу, и, двигаясь через Завады, Черняков и Марцелин, сосредо-
точились в Сельце. Хотя батальон шёл не в первом эшелоне
наступавших войск и не принимал самого активного участия в
штурме Варшавы, однако и он имел кое-что на своём счету:
уничтожено 10 солдат противника, 4 взято в плен, ликвидиро-
вана 1 огневая точка врага. Потери батальона – 2 раненых солда-
та и 3 разбитых фугасных огнемёта.
Сравнительно недалеко от Дзиковицкого в городе находился
прежний сослуживец Роман Лесь, подразделение которого при-
561
нимало более активное участие в штурме, чем огнемётный ба-
тальон. Лесь описывал происходившие события так.
«2-й пехотный полк нашей дивизии, в составе которого я вое-
вал, вступил в город со стороны района Охота, опустошённого и
сильно пострадавшего. Однако поистине чудовищные разруше-
ния нам предстояло увидеть в центре. В городе засели недоби-
тые фашистские отряды, с которыми мы вели перестрелку. Впе-
реди шли сапёры – в Варшаве было столько мин, что на каждом
шагу нас подстерегала опасность. Стоял сильный мороз, не было
воды, в немногих уцелевших зданиях не осталось ни единого
стекла. По мере того, как мы приближались к центру, развалины
разбомбленных домов всё более затрудняли продвижение. Когда
мы добрались до площади Трёх Крестов, я увидел солдат, кото-
рые окружили сильно истощённого, заросшего бородой мужчи-
ну. Это был первый встреченный нами в руинах города человек
– он скрывался в развалинах после разгрома Варшавского вос-
стания. А несколько сот метров дальше, в Аллеях Ерозолимских,
мы увидели толпы людей, которые шли в Варшаву со стороны
Праги по замёрзшей Висле. Люди ходили среди развалин в поис-
ках своих домов и могил близких, писали на уцелевших стенах
весточки для своих семей».
Уже в 14 часов дня 17 января генерал Поплавский доложил ко-
мандующему фронтом и польскому “правительству коммунис-
тов”, как его называли, о взятии города.
В течение последующих нескольких дней 2-й огнемётный ба-
тальон сменил три места дислокации, переходя из одного пункта
в другой. «Передышка использовалась для отдыха и приведения
в надлежащий порядок оружия, военного имущества, а также
для снабжения» (Jastak Z.).
В санитарную часть, как было известно, для нужд раненых по-
ступал спирт. Теперь, когда наступило затишье и боёв не было,
этот спирт, конечно, весь расходоваться не мог. Дзиковицкий
переговорил со своим ординарцем, дал ему коня с телегой, и на-
562
казал добыть спирт, и как можно больше. Спустя время ордина-
рец возвратился. На телеге виднелся целый бочонок с желанной
жидкостью!
К концу января 1945 года немецкие войска на Западном фрон-
те останавливаются, а потом и вовсе перебрасывают войска на
Восточный фронт, где Советская армия начинает Висло-Одер-
скую операцию. С февраля 1945 года боевые действия перево-
дятся на территорию Германии. Германия к тому времени нача-
ла перебрасывать свои основные силы на защиту Берлина, и
поэтому серьёзной обороны на западе у немцев не было.
27 января 1945 года 2-й огнемётный батальон в составе других
войск начал 4-дневный переход к городу Быдгощ. «Погода, – пи-
сал Поплавский, – не благоприятствовала маршу: вновь резко
похолодало, сильные ветры крутили метели, нагромождавшие
снежные заносы на дорогах.
Войска должны были проходить за сутки по 30 – 40, а то и по
60 километров. Транспорта не хватало, и солдаты передвигались
пешим порядком, то и дело вытаскивая из сугробов застрявшие
пушки и автомобили. Люди страшно уставали, мёрзли, но не
унывали».
* * *
Как вспоминал мой дедушка, к тому времени всем уже было
ясно, что немцы, опасаясь ответного удара, не станут применять
на фронте химическое оружие. Поэтому участники марша на
Быдгощ, нагружённые вещами и оружием “до предела”, могли
позволить себе некоторое облегчение: все противогазы и прочие
средства химической защиты огнемётного батальона были по-
гружены на автомобили и солдаты шли без этой лишней на-
грузки.
А ещё дедушка с мучительным волнением вспоминал такой
случай из истории того марша: «Как же мы все ожесточились
тогда! Сейчас даже страшно вспоминать о собственной бесчело-
вечности. Был такой случай: шли мы маршем. Вокруг и вдоль
563
самой дороги – трупы убитых немцев. И так все к этому уже
привыкли, что даже порой не замечали их, перешагивали или
становились сапогами прямо на животы, спины, лица убитых...
Рядом с нами лошади катили небольшую пушку. И вот на её
пути повстречался очередной труп с распухшим животом и раз-
дутым лицом. Он, конечно же, остался бы просто незамеченным,
если бы одно колесо пушки не наехало ему на живот. Под коле-
сом что-то лопнуло, хрустнуло и... одна нога убитого припод-
нялась так, как будто труп захотел пойти. Эта отвратительная
картина вызвала в солдатах прямо-таки шквал, ураган безудерж-
ного хохота. Все вокруг буквально падали на снег от смеха.
Смеялся и я».
Город Быдгощ, куда 2-й огнемётный батальон прибыл к 18 ча-
сам 30 января, был уже к этому времени взят. Расположившись
на его окраине – в Бялых Блотах – личный состав получил новое
пополнение и, используя передышку, занялся тренировками.
5 февраля 1945 года советско-польские войска начали бои за
главную полосу сильнейшей гитлеровской оборонительной си-
стемы – Померанского (или Поморского) вала. 8 февраля на
участке от Надажыце до Валча армия прорвала передний край
главной полосы, а 10 февраля были взяты Мирославец, Любно и
перерезано шоссе Валч – Мирославец.
* * *
С 4 по 11 февраля 1945 года в Крыму проходила Ялтинская
конференция. На конференцию Т. Рузвельт и У. Черчилль яви-
лись просителями, имея в виду, что только Советский Союз спо-
собен выправить тяжёлое положение, сложившееся на фронтах
западных союзников. Когда американцы прилетели в Ялту, Руз-
вельт был под впечатлением поражения, которое нанесли немцы
американским войскам во время Арденно-Эльзасской операции
и того, что Сталин их спас от разгрома, организовав досрочное
наступление на Восточном фронте, которое вынудило немцев
отозвать с Запада треть своих войск. И, наконец, Рузвельт понял,
564
что все заверения Черчилля, что вот-вот Германия окажется у
англосаксов в кармане, а русских оставят с носом, остановят их
где-то на Висле, в крайнем случае на Одере, ничего не стоят.
Первостепенное место отводилось вопросу о зонах оккупации
Германии. Во время конференции в Ялте союзникам казалось,
что перед русскими открыта дорога через всю Европу, в то вре-
мя как западные армии ещё не форсировали Рейн. В этих усло-
виях было вероятно, что к концу войны русские займут боль-
шую часть Германии. И потому Соединенные Штаты стреми-
лись зарезервировать за собой соответствующую зону оккупа-
ции политическим соглашением.
В первоначальном проекте соглашения было принято решение
о разделении Германии на три зоны оккупации – восточную под
управлением СССР, северо-западную под управлением Велико-
британии и юго-западную под управлением США. Но в ходе
переговоров между Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом было
решено, что Франции также должна быть предоставлена в Гер-
мании зона, подлежащая оккупации. Таким образом был сделан
новый шаг в отношении признания прав Франции, хотя Рузвельт
и говорил, что “речь идёт лишь о любезности по отношению к
французам”. Весь “Большой Берлин”, остававшийся в советской
зоне, должен был быть оккупирован войсками трёх держав (к ко-
торым впоследствии присоединился французский контингент)
по соответствующим секторам. План совместной оккупации
Берлина был обусловлен тем, что этот город должен был стать
местопребыванием Союзного контрольного совета.
Также в ходе работы Ялтинской конференции были обсуж-
дены такие вопросы, как принятие решения о создании Органи-
зации Объединённых Наций (ООН), принятие “Декларации об
освобождённой Европе”, а также была достигнута договорён-
ность о создании правительства Польши на широкой основе, с
включением демократических деятелей из самой Польши и по-
ляков из-за границы. Было решено, что советско-польская грани-
565
ца должна проходить по так называемой “Линии Керзона” с
отступлением от неё в некоторых районах от 5 до 8 километров
в пользу Польши. Кроме того, Польша должна получить сущест-
венное приращение территории на севере и на западе.
Кроме всего прочего, на Ялтинской конференции весомым
подтверждением полного взаимопонимания сторон стал план
массированной бомбёжки немецких городов, к которым отступа-
ли гитлеровские войска под ударами русских. На роль жертвы
предлагались Лейпциг, Хемниц и Дрезден. Черчилль считал
Дрезден одной из “особенно привлекательных целей”, хотя знал,
что город переполнен беженцами. Вряд ли в нём были военные
объекты, но он находился на пути наступления русских, так что
Сталин одобрил его бомбёжку.
* * *
«11 февраля 1945 года Москва салютовала войскам 1-го Бело-
русского фронта, в том числе и соединениям 1-й армии Войска
Польского двенадцатью артиллерийскими залпами» (С. Поплав-
ский).
В связи с этим щедро посыпались так называемые “благо-
дарности Сталина” – бланки с оттиснутым текстом, куда от руки
вписывалась фамилия награждаемого. И, хотя 2-й огнемётный
батальон находился во втором эшелоне наступавшей армии и не
принимал прямого участия в боях за Померанский вал, “благо-
дарности Сталина” получили и некоторые из его солдат, в част-
ности, Геннадий Дзиковицкий. В переводе с польского её текст
звучал так: «Приказом от 11 февраля 1945 г. Верховный главно-
командующий Красной армии, маршал Сталин, выражает Вам,
Дзиковицкий Геннадий, поручник, благодарность за участие в
боях за взятие городов: Злотув, Яструв, Редериц, Фридланд По-
морский и других местностей Западного Поморья.
15 февраля 1945 г. Ком. полка: Титов».
* * *
566
Ночью 13 февраля 1945 года произошёл задуманный в Ялте
налёт американо-британской авиации на Дрезден. Точнее, было
совершено два налёта с интервалом в 3 часа. Сначала 245 само-
лётов подожгли город, вызвав в нём огненную бурю. Когда ули-
цы Дрездена заполнились жителями, спасающимися от огня, 529
самолётов “Ланкастер” сбросили фугасные бомбы – для уничто-
жения людей и поддержания пожаров за счёт тяги, создаваемой
просветами на месте рухнувших зданий. Участники налёта срав-
нивали горящий город с кратером вулкана, в котором кипит рас-
плавленная лава. Пилоты говорили, что жар от огня ощущался
даже в их кабинах. В Старом городе температура достигала ты-
сячи градусов по Цельсию. Выжить не мог никто, даже в бом-
боубежище.
В полдень 14 февраля произошло невероятное: 400 американ-
ских “летающих крепостей” сбросили бомбы на руины Дрез-
дена, а истребители “Мустанг” расстреляли пробиравшихся сре-
ди развалин людей. Они не пощадили даже детей, которые на-
правлялись на сборный пункт в городском парке. Потом амери-
канцы произвели ещё три авианалёта на город. Количество по-
гибших точно не установлено, но среди них было множество во-
еннопленных, в том числе из США и Великобритании. В ночь
налёта в Дрездене должно было находиться около 1 миллиона
200 тысяч человек. Командование ВВС, понимая, что массовое
убийство гражданского населения получит осуждение общест-
венности, постаралось занизить число жертв.
* * *
В феврале 1945 года проводится Будапештская операция, по-
сле которой последний европейский союзник Германии – Венг-
рия – вынуждена капитулировать. Начинается наступление в
Польше, Красная армия занимает Восточную Пруссию.
20 февраля, после безуспешной попытки продолжить наступ-
ление, польская армия перешла к обороне.
567
21 февраля 1945 года рядовой 124-й стрелковой дивизии 28-
летний Константин Иванович Диковицкий, призванный в Крас-
ную армию Любешовским районным военным комиссариатом
Волынской области из деревни Деревок был, согласно поданным
по инстанции документам, убит. Правда, это сообщение оказа-
лось преждевременным, поскольку солдат выжил и погиб позже,
через полтора месяца.
* * *
С 22 февраля 2-й огнемётный батальон расположился в городе
Валче. Вероятно, нижеприводимые рассказы дедушки относятся
именно к этому городу. Здесь, на землях бывшего Рейха, населе-
ние уже почти всё бежало на запад – не только дома, целые ули-
цы опустели. Дзиковицкий с другими офицерами своей роты ос-
тановился в брошенном доме какого-то зажиточного бюргера,
имевшего при доме торговую лавку. Так как боёв не было, ре-
шили устроить себе дружескую вечеринку. Дело за малым: до-
стать спиртное. Предположили, что в таком доме, в каком они
остановились, непременно должны быть какие-то запасы. И дей-
ствительно, под домом обнаружился большой подвал, заставлен-
ный бутылками различной формы и с множеством всяких цвет-
ных наклеек. Лестницы не было. В подпол на верёвке спустился
ординарец Дзиковицкого. К этой же верёвке привязали корзину
и ординарец, ловко отбивая у бутылок горлышки, приклады-
вался, пробуя на вкус: крепкое или слабое содержимое в очеред-
ной бутылке. Слабые напитки он тут же отбрасывал, а крепкие
складывал в корзину.
Рассказывал дедушка и такой случай. Тоже где-то здесь, на
территории бывшей Германии, их батальон должен был войти в
небольшой городок. Но прежде послали двух солдат с заданием
проверить, нет ли в городишке немцев. Солдаты честно осмот-
рели всё, никого не обнаружив, и вышли на железнодорожную
станцию. Тут они увидели брошенные цистерны и решили про-
верить их содержимое. Какова же была их радость, когда они об-
568
наружили внутри спирт! Солдаты вылили воду из своих фляжек
и наполнили спиртом. Залили его и в котелки. А потом, не от-
кладывая надолго удовольствие, начали здесь же, у брошенных
цистерн, пить...
Спирт оказался метиловым. Один из “пировавших” умер поч-
ти сразу. Другой, рослый и крепкий парень, известный в бата-
льоне своей силой и выносливостью, мучался трое суток. Он ос-
леп, внутренности у него были сожжены и он только и мог, что
стонать и корчиться. Смерть для него стала избавлением.
25 февраля 2-й огнемётный батальон в полном составе высту-
пил из Валча через Любно, Нерадз, Мирославец, Нове Ляски. 1
марта началось новое советско-польское наступление, в котором
огнемётный батальон пока не участвовал.
* * *
3 марта 1945 года на территории Восточной Пруссии под на-
селённым пунктом Варген погиб в бою уроженец деревни Жол-
кино Пинского района 30-летний рядовой 279-го гвардейского
стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии Крас-
ной армии Николай Иванович Диковицкий, в 1944 году призван-
ный Дубровицким районным военным комиссариатом Пинской
области. (В дальнейшем он был перезахоронен в братскую мо-
гилу посёлка Переславское Зеленоградского района Калинин-
градской области).
* * *
Лишь 4 марта огнемётный батальон, в котором находился Ген-
надий Иванович Дзиковицкий, отправился маршем в направле-
нии Злоченца, где получил задание захватить на западной окраи-
не города плацдарм и закрепиться на нём.
Цитирую по книге: «Перед выполнением задания на разведку
был послан 3-й взвод 1-й роты фугасных огнемётов под коман-
дованием хорунжего Якуба Коротенко. Взвод переправился по
разрушенному мосту на противоположный берег Дравы, но
вскоре наткнулся на сильный огонь неприятельских пулемётов.
569
Взвод вынужден был отступить вновь на левый берег Дравы и
занять оборону.
Два часа солдаты вели тяжёлый бой с превосходящими силами
врага. На помощь 3-му взводу поспешил 1-й взвод пулемётной
роты под командованием подпоручника Тадеуша Галамбца.
Немцы сдвинулись вправо и неожиданно открыли сильный
огонь из пулемётов и автоматов по левому флангу взвода. Под-
поручник Галамбец также приказал переместить на этот фланг
свои пулемёты. В критический момент был тяжело ранен один
из пулемётчиков – капрал Юзеф Шляшинский. Тотчас же к пу-
лемёту подполз подпоручник Галамбец и начал поливать из него
по упорно дерущемуся неприятелю. Гитлеровцы не остались в
долгу. Очередь гитлеровского пулемёта прошила подпоручника
Галамбца. Не поднялся уже в атаку со своими солдатами. Тяже-
ло раненный, он боролся со смертью, отбиравшей крепость и си-
лу из рук, стиснутых на ручках пулемёта. Увы! Смерть была
сильнее воли...
Командование пулемётным взводом принял на себя хорунжий
Коротенко. Однако этот необычно упорный бой продолжался
уже недолго. Неприятель отступил, оставив на поле боя 30 уби-
тых. 12 гитлеровцев, среди них один офицер СС, были взяты в
плен. Кроме того, уничтожены два станковых пулемёта и пат-
ронная повозка противника с большим количеством патронов.
Наши потери составили трое убитых и двое раненых» (Jastak Z.).
В записях Геннадия Дзиковицкого этот же случай описан так:
«После боёв в городе Злоченец у меня погиб командир взвода
Тадеуш Галамбец. Его убил немецкий пулемётчик из окна дома
в уличном бою. Вместе с ним был убит попавшей в голову пулей
его помощник Зыгмунт Гроховский и мой земляк, наводчик пу-
лемёта Иосиф Францевич Шляжинский, племянник Лужинецко-
го, работавшего у нас на заводе [“Прогресс”] в модельном цехе».
570
Итог всего батальона за февраль и первые дни марта – 22
уничтоженные огневые точки противника, 120 сожжённых и
убитых неприятельских солдат и офицеров, 104 взято в плен.
Частям, принимавшим участие в боях в Западном Поморье,
были присвоены почётные наименования “поморских”. “Помор-
ским” стал и 2-й огнемётный батальон.
* * *
Вследствие наступательных действий в Поморье гитлеровская
оборона была прорвана и расчленена на две части. Одна часть
гитлеровской группировки удерживалась ещё в начале марта в
Западном Поморье с главным центром обороны в Щецине и в
Колобжеге (Кольберге), другая же в Восточном Поморье – в ук-
реплённой столице Восточной Пруссии городе Кёнигсберге. Ус-
пех будущего наступления на Берлин всецело зависел от полной
ликвидации обеих группировок неприятеля и овладения укреп-
лёнными городами и портами.
В месяцы стремительного продвижения Красной армии вглубь
Третьего Рейха более 100 миллионов человек, живших в преде-
лах гитлеровской Германии, оказалось в тёмном лабиринте, где
их ждали ужасы, намного превосходящие всё, что пришлось ис-
пытать западным странам в годы Второй Мировой войны. Газета
“Daily Mail” 20 октября 2004 года опубликовала отрывки из кни-
ги британского военного историка М. Хастингса “Армагеддон”.
В ней были такие строки: «Когда эта жаждущая отмщения Орда
вошла в Германию, она представляла собой грозное зрелище.
Даже сегодня многие россияне – да и само правительство – отка-
зываются признать подлинный размах жестокостей, которые
творила Красная армия на пути к Берлину. Однако в 1945 году
командование Красной армии несомненно считало, что её бойцы
вправе вести себя на германской земле как дикари. Сильнее все-
го пострадала Восточная Пруссия – на её обширных холмистых
равнинах раскинулись поместья многих германских аристокра-
тов. В первые годы войны это было тихое захолустье, жившее
571
почти как в мирные времена. Теперь она превратилась в кро-
мешный ад. В Восточной Пруссии красноармейцы насиловали
женщин в таком количестве, что речь явно шла не о чисто сек-
суальном удовлетворении, а о стремлении надругаться над це-
лым народом. Перед лицом этого яростного наступления немец-
кое население Восточной Пруссии бежало без оглядки: по свое-
му ужасу этот исход был одним из самых мрачных в истории.
В одну из самых холодных зим двадцатого столетия сотни ты-
сяч мирных жителей (немногие счастливчики на телегах, а боль-
шинство пешком) устремились на запад по узкому коридору за-
снеженной равнины между сжимающимися клещами советского
наступления. Только одно имело значение – спастись от рус-
ских. Дороги были забиты живыми, а обочины – трупами. Мёрт-
вые младенцы лежали прямо на снегу. Некоторые беженцы, при-
дя в ужас от этого смертоносного хаоса, поворачивали домой,
говоря: “Может быть русские не так страшны, как говорят”.
Позднее им оставалось только пожалеть об этом решении. По-
равнявшись с колоннами беженцев, русские войска расстрели-
вали их из пушек и пулемётов».
Первой была уничтожена группировка немцев, осаждённая в
Кёнигсберге, но сражавшаяся с отчаянием обречённых и загнан-
ных в угол людей. «Русские разбомбили город до основания, и
всё же штурмовым группам пришлось сражаться за каждый
метр, используя огнемёты, чтобы уничтожить защитников, не
желавших сдаваться. Когда красноармейцы в конце концов овла-
дели городом, они перебили тысячи жителей. Женщин насило-
вали прямо в родильных отделениях больниц. Один врач вспо-
минает их отчаянные крики: “Пристрелите меня! Пристрелите
меня!”, но мучители выбирали для своих жертв медленную
смерть. Михаэль Вик – один из тех, кто выжил в этой бойне –
рассказывает: “Каждого встреченного мужчину они убивали, а
каждую женщину – насиловали. В ночи отовсюду слышались
крики и мольбы о помощи. Они запирали людей в подвалах и
572
поджигали дома. Они сгоняли мирных жителей на бывшие поля
сражений в окрестностях города, и там расстреливали или сжи-
гали.
Кровавая зима Восточной Пруссии – один из самых страшных
эпизодов Второй Мировой войны. Немцы по сей день испыты-
вают ярость от того, что мир так мало о ней знает. Одна женщи-
на из Восточной Пруссии сказала мне: “Это был наш холокост,
но всем на это наплевать”» (Хастингс М.).
* * *
Перед войсками, в состав которых входил 2-й огнемётный
батальон, стояла задача взять штурмом Колобжег. «Уже всё
польское Поморье было освобождено от фашистов, – вспоминал
Поплавский. – Всё, за исключением древнего Колобжега. Ос-
татки разбитых вражеских частей через леса пробирались к это-
му единственному в руках гитлеровцев порту, надеясь укрыться
в крепости или эвакуироваться отсюда морем.
На дорогах, ведущих в Колобжег, – тысячи беженцев. Повоз-
ки, машины, стада обезумевшей скотины – всё это перемеша-
лось с группами отступавших гитлеровцев, спешивших в “не-
приступную” крепость.
Действительно, Колобжег ни разу в истории не был взят штур-
мом. “Никто не сможет взять его и теперь”, – бахвалилось уста-
ми Геббельса немецкое радио» (С. Поплавский).
Под утро 8 марта 1945 года части Войска Польского присту-
пили к штурму Колобжега. 2-й огнемётный батальон, находив-
шийся всё ещё в Злоченце, получил 10-го марта приказ вклю-
читься в бои на участке 3-й пехотной дивизии. Предусматри-
валось включение огнемётчиков, вооружённых фугасными и
ранцевыми огнемётами, в штурмовые группы.
* * *
Из записей Геннадия Дзиковицкого:
«По пути немцы оказывали упорное сопротивление, уничтожа-
ли за собой мосты, минировали дома, дороги, оставляли минные
573
ловушки и так называемые “сюрпризы”. Всё немецкое население
фашисты угоняли вглубь страны и в населённых пунктах людей
не было, всё было брошено. Скот был закрыт в сараях и конюш-
нях без воды и пищи. Мы выпускали его в поля, так как тяжело
было слышать рёв оголодавших животных. Теперь у нас стало
хорошо с питанием и стало веселей».
Во время этого марша в одном из “малых боёв” у небольшого
городка Фалькенбурга Геннадий Дзиковицкий был легко ранен в
ногу осколками разорвавшейся невдалеке мины.
12 марта 2-й огнемётный батальон подошёл к Колобжегу и
вступил в бои. «12 марта огнемётчики, приданные пехотному ба-
тальону 7-го полка, выполнили все порученные им задания...
Под сильным огнём неприятеля подбирались они к укреплённым
домам и поджигали их. В тот день подожгли 10 зданий, занятых
немцами, прокладывая путь наступающей пехоте. Гитлеровцы в
панике выскакивали из пылающих домов и бросались наутёк.
Огнемётчики расстреливали убегающих из пистолетов, а иногда,
при поддержке пулемётной роты батальона, из станковых пуле-
мётов. Особую известность заслужил 1-й взвод этой роты под
командованием хорунжего Станислава Саржалы» (Jastak Z.).
С горечью вспоминал впоследствии мой дедушка, что в тех
боях огнемётчики сжигали дома, в которых находились не одни
только немецкие солдаты, а и просто гражданские лица – жен-
щины и дети, немцы и поляки, превращавшиеся волей судьбы в
безгласных заложников дикой бойни. Огнемётчики знали об
этом, но раздумывать не приходилось – законы войны жестоки.
Горючая смесь посылалась в окна домов, где укрепились гитле-
ровцы и раздавался в ответ вой до смерти перепуганных мирных
обитателей...
Из записей Дзиковицкого:
«Бои были очень тяжёлыми и стоили большой крови... У меня
в роте был убит командир 1-го взвода Станислав Саржала. Это
был замечательный человек и хороший командир. Прибыл он к
574
нам из Быдгощи. 13 лет был шахтёром во Франции и, когда уз-
нал об организации Войска Польского, вступил в его ряды. Он
пал смертью героя от осколков танкового снаряда – один попал
в грудь, другой в глаз. Смерть наступила мгновенно. Под Колоб-
жегом был ранен в голову мой заместитель по политико-воспи-
тательной работе хорунжий Рышард Бор. Пуля ударила в каску
под острым углом, проломила её и отскочила. Однако осколки
от каски проникли под кожу и остались в ране.
Военфельдшер Омельченко сделал ему перевязку и от госпи-
таля он отказался. Но на следующий день Бор уже не мог под-
нять голову – она распухла, а сам он был весь в жару. Отправили
его в медсанбат, там вылечили и через 10 дней Бор уже вернулся
в роту».
«Солдаты штурмовых групп показали множество примеров
мужества и героизма. Пулемётчики из пулемётной роты 2-го ог-
немётного батальона сильно помогли пехотным подразделени-
ям. Неоднократно в течение одного часа они меняли огневые
позиции и переходили с одного фланга на другой, стараясь наи-
более эффективно расчищать путь пехоте, вытесняющей гитле-
ровцев из укреплённых зданий» (Jastak Z.).
Победа далась нелегко. Особенно упорно гитлеровцы защища-
ли бетонные здания порта и элеватора. Со стороны моря пыта-
лись подойти их корабли и снять с берега своих солдат. Но ар-
тиллерия и самолёты советско-польских войск не дали им по-
дойти близко к берегу и 18-го марта последние остатки немец-
кого гарнизона сдались в плен. У одного из пленных морских
офицеров Дзиковицкий взял в качестве трофея кинжал – краси-
вое, с высококачественным стальным “золингеновским” клин-
ком, холодное оружие. Этот кинжал хранился у Геннадия всю
его последующую жизнь.
За время боёв в Колобжеге батальон потерял 75 солдат, то есть
свыше 15% от общего числа. Из них 51 человек получил ране-
ния, а 24 – погибли.
575
После взятия Колобжега 2-й “поморский” огнемётный баталь-
он вышел 20 марта из оперативного подчинения командирам 3-й
и 6-й пехотных дивизий. С 22 марта сосредоточился на постой в
Грыфицах, где находился штаб 1-й польской армии, а с 26 марта
сменил место постоя и сосредоточился под Грыфицами в селе
Чеслав.
В эти дни Дзиковицкий получил ещё одну “благодарность Ста-
лина” со следующим текстом: «Верховный главнокомандующий
Красной армии маршал Сталин приказом от 18 марта 1945 года
выражает Вам, гражданин поручник Дзиковицкий Геннадий,
благодарность за участие в успешных боевых действиях 1-й ар-
мии за взятие древнего славянского порта на Балтийском море
Колобжега. В честь победы в Москве 18 марта 1945 года произ-
ведено 12 артиллерийских залпов из 120 орудий.
Да здравствуют победители Колобжега!
Март, 1945 г. Командир полка Титов».
Все последующие дни пребывания в селе Чеслав были отданы
военному обучению. Здесь батальон получил новое пополнение
в количестве 125 человек. Прибыли также молодые офицеры, в
основном на должности командиров взводов. Среди них в пуле-
мётную роту Дзиковицкого был зачислен подпоручник Збигнев
Новак. Он стал командиром 1-го взвода взамен убитого Станис-
лава Саржалы. На должность командира 2-го взвода прибыл
подпоручник Станислав Чернявский. Он занял место убитого
ещё в Злоченце Тадеуша Галамбца. Несколько позже прибыл на
должность командира 3-го взвода подпоручник Болеслав Шады.
До него командиром этого взвода была женщина – хорунжий
Вера Качановская, но что с ней стало и куда она делась, я не
знаю, а дедушка мне ничего не рассказывал о ней. О Болеславе
Шады он, вероятно подзабыв, в какой взвод тот был назначен,
писал так: «Другой командир взвода, Болеслав Шады, был при-
слан мне на место погибшего Галамбца. Это был рослый, краси-
576
вый парень, уже побывавший в боях и, после лечения в госпи-
тале, прибывший в мою роту».
* * *
Далее без комментариев.
Через день после захвата Красной армией города Нейссе в Си-
лезии было изнасиловано 182 католические монахини. В епар-
хии Катовице было насчитано 66 беременных монахинь. В од-
ном из женских монастырей были застрелены игуменья и её по-
мощница, когда они с распростёртыми руками пытались защи-
тить молодых монахинь. В журнале “Норд Америка” от 1 ноября
1945 года один священник сообщал, что ему известно «несколь-
ко деревень, в которых все женщины, даже пожилые женщины и
девочки двенадцати лет, в течение недель ежедневно насилова-
лись советскими солдатами».
24 марта 1945 года советские войска вошли в Гданьск (Дан-
циг). 50-летняя данцигская учительница сообщала, что её пле-
мянница, 15 лет, была изнасилована семь раз, а другая племян-
ница, 22 лет, была изнасилована пятнадцать раз. Советский офи-
цер сказал группе женщин искать убежища в соборе. Когда они
собрались там, туда зашли большевистские звери, и под звуки
колоколов и органа, “отпраздновали” гнусную оргию, всю ночь
насилуя всех женщин, некоторых более тридцати раз. Католи-
ческий пастор в Данциге показал: «Они насиловали даже 8-лет-
них девочек, и убивали тех мальчиков, которые пытались засло-
нить своих матерей».
* * *
26 марта в Силезии под Рацибожем был ранен в бою 54-летний
уроженец деревни Жолкино Пинского района рядовой 915-го
стрелкового полка 246-й стрелковой дивизии, призванный в
Красную армию в 1944 году Пинским райвоенкоматом, Степан
Матвеевич Диковицкий. Доставленный в госпиталь 265-го меди-
цинско-санитарного батальона, на следующий день он умер от
ран, а 28-го марта был похоронен в соседнем селении Розенгруд.
577
Сообщение о его смерти было послано жене Анне Ивановне Ди-
ковицкой.
* * *
Та пропаганда ненависти к немецкому народу, что широко ве-
лась во всех странах-союзницах, и в конце войны и по её оконча-
нии дала множество самых жестоких примеров. Но я не думаю,
что мой дедушка знал обо всех тех зверствах, что позволяли себе
воевавшие рядом красноармейцы, поскольку он позднее с ужа-
сом вспоминал и о менее мерзких фактах той войны.
Сохранилась открытка, которую Геннадий Дзиковицкий по-
слал в то время жене в Киев:
«4 апреля 1945 года. Дорогая Граничка! Посылаю тебе эту от-
крытку, пусть она тебе напомнит нашу молодость и те дни, ко-
гда мы были вместе и радовались нашему счастью. Открытка эта
французская, из самого Парижа, очень буду жалеть, если она по-
теряется в дороге.
У нас весна. Хочется как никогда обнять тебя и крепко при-
жать к себе. Целую всех вас. Твой Геня».
* * *
6 апреля 1945 года в боях на территории Восточной Пруссии
погиб рядовой солдат 781 стрелкового полка 124 стрелковой ди-
визии Красной Армии Константин Иванович Диковицкий, приз-
ванный на службу Любешовским районным военным комисса-
риатом Волынской области. Похоронили солдата в братской мо-
гиле в посёлке, названном позднее Синявино, что в Зеленоград-
ском районе. Кроме Диковицкого в общей могиле нашли упо-
коение ещё 430 воинов.
* * *
После кратковременной передышки 1-я польская армия долж-
на была за 6 дней, – с 8 по 13 апреля, – совершить 200-километ-
ровый марш и сосредоточиться в районе Хойны, на правом кры-
ле 1-го Белорусского фронта для участия в новой, теперь уже
Берлинской операции.
578
11 апреля в 24 часа 2-й огнемётный батальон выступил в на-
правлении Одры (Одера). 16 апреля на рассвете началась Бер-
линская операция. Польские войска двигались на Берлин, обходя
его с северо-запада.
К полудню 23 апреля соединения польской армии, тесно вза-
имодействуя с советскими кавалеристами, форсировали канал
Альте Одер в районе Ораниенбурга и разбили 3-ю морскую ди-
визию противника. В этот день огнемётный батальон Титова со-
средоточился в 2-х километрах на восток от Биркенвердера, где
занял оборону вдоль северо-восточного, северного и северо-за-
падного края местности. 24 апреля польская армия стала перехо-
дить к обороне. К этому времени она прошла уже с начала опе-
рации 80 километров и достигла рубежа Креммен – Флатов –
Пернике – Науэн и должна была здесь прикрывать правое крыло
завершавшей окружение Берлина главной группировки фронта.
«Штаб армии переехал в Биркенвердер, – писал Поплавский, –
считавшийся дачным местом у берлинской знати. Это и на са-
мом деле был райский уголок. Окружённый сосновым бором, он
утопал в зелени. Первые весенние цветы украшали живописные
виллы богачей».
Теперь здесь отдыхали польские солдаты, забавляясь по мере
возможностей – кто бренчаньем на музыкальных инструментах,
оставленных на дачах, кто просто загорал или спал на солныш-
ке. Дзиковицкий обнаружил оставленный хозяевами велосипед и
катался на нём по городку, очень довольный своей находкой.
25 апреля 1945 года войска 1-го Белорусского и 1-го Украин-
ского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг Берлина. Из-
вестно, что Красная армия в плен СС брала редко, предпочитая
уничтожать на месте. Поэтому о дивизии СС Дирлевангера оста-
лось известно только то, что она сдалась под Берлином пример-
но 25 апреля. Всё. Больше – ничего. Ни слова, ни буквы. А ведь
это – дивизия, а не взвод или рота… Все свидетельства того вре-
мени говорят о, казалось бы, совершенно бессмысленном сопро-
579
тивлении немцев, предпочитавших умереть, чем сдаться. Дума-
ется, если бы к пленным немцам отношение было нормальным,
то и не было бы такого отчаянного и упорного сопротивления.
26 апреля 2-й огнемётный батальон был придан командованию
3-й пехотной дивизии и выступил из Биркенвердера через Пин-
нов, Вельтен, Шванте в Амаленфельд. В ночь с 26 на 27 апреля
батальон занял позицию в районе города Креммен, сменив уже
утомившийся от боёв 1-й батальон 8-го пехотного полка.
Перед позициями батальона находились лесопильня и какие-то
примыкающие к ней строения. Укрепившийся там неприятель
вёл по району обороны батальона интенсивный огонь из автома-
тического оружия. В эту же ночь был выслан взвод автоматчи-
ков, усиленный двумя пулемётами, с целью выбить гитлеровцев
из лесопильни и прилегающих строений. После многочасового
ожесточённого сражения немцы отступили на противоположный
берег протекавшего за лесопильней канала Руппинер. На поле
боя они оставили 10 убитых.
27 апреля возобновилось наступление 1-й армии Войска Поль-
ского и её соседей. Это была уже последняя операция во Второй
Мировой войне. По мере того, как Красная армия продвигалась
вперёд, Берлин становился городом практически без мужчин и в
нём росли панические настроения. Из гражданского населения в
2.700.000 человек, 2.000.000 были женщины. Неудивительно,
что страх перед изнасилованиями разносился по городу подобно
чуме. Женщины осаждали докторов, ища информацию о быст-
рейших способах совершить самоубийство. На яд был огромный
спрос.
На участке обороны 2-го огнемётного батальона 27 апреля с
утра гитлеровцы открыли сильный огонь из артиллерийских
орудий, миномётов и “панцерфаустов” (“фаустпатронов”) по ле-
сопильне и соседствующим с ней постройкам. Несколько раз
они также предпринимали контратаки, пытаясь отбить утрачен-
ный ночью объект. На позиции батальона были установлены 7
580
из 9 станковых пулемётов и командир роты Дзиковицкий также
участвовал в отражении контратак. В этот день Геннадий был
контужен.
Из его записей: «В городе Креммен чуть не погиб от взрыва
заминированного немцами склада с боеприпасами. Очень мне
было трудно после взрыва, почти совсем оглох, голова кружи-
лась и болела, но было это уже в 18-ти километрах от Берлина и
мне не хотелось в это время расставаться с боевыми друзьями.
Ведь победа была уже близка».
В виденной мною копии документа об этом событии писалось
так: «Войско Польское. Воинская часть № 2453. 30. IX. 1946 г.
гор. Скерневице.
Удостоверение. Настоящим удостоверяется, что старший лей-
тенант Дзиковицкий Геннадий, командир пульроты воинской
части № 65485 27 апреля 1945 года во время военных действий в
городе Креммен был контужен при взрыве одного из домов. От-
казался от помещения в госпиталь, оставаясь при выполнении
служебных обязанностей, за что получил личную благодарность
командира части.
С оригиналом верно. Ком. в/ч 2453 (65485) майор Тимощук».
* * *
28 апреля 1945 года итальянские партизаны захватили и пуб-
лично казнили Муссолини, повесив его вниз головой на город-
ской площади.
В конце апреля 1945 года начинается битва за Берлин. Осозна-
вая поражение, Гитлер и Геббельс покончили с собой. В после-
дующие дни немецкие войска продолжали ожесточённое сопро-
тивление, неся огромные потери, которые им уже нечем было
возмещать. «Подразделения батальона осуществили в это время
несколько удачных вылазок, в результате которых была захваче-
на местность Зоммерфельд и взято в плен много гитлеровцев с
оружием» (Jastak Z.). Приказом главнокомандующего Войском
581
Польским от 30 апреля 1945 года за № 0103 Дзиковицкий был
награждён “Крестом храбрых”.
В районе Креммена огнемётный батальон встретил праздник
Первое мая. С утра была ясная погода, ярко светило солнце, не-
бо – без единой тучки. В этот день Геннадий написал домой от-
крытку: «Дорогая Граничка! Поздравляю тебя с днём 1-го мая и
желаю счастья и здоровья. Высылаю тебе две посылки – одну на
имя мамы, одну на тебя. На адрес новой квартиры. Мамина по-
сылка будет от имени Бора Рышарда Францевича. Целую креп-
ко. Геня. 1.5.45 г.».
Вечером этого дня батальон получил приказ к 14 часам 3-го
мая сосредоточиться в районе городка Фризак. Уже 2-го мая в
войсках говорили о том, что Берлин капитулировал. Все понима-
ли: скоро конец войне.
* * *
В Берлине находилось благотворительное учреждение Хаус
Делем: родильный дом и приют. Советские солдаты ворвались в
него и многократно изнасиловали беременных и только что ро-
дивших женщин. Это не было одиночным эпизодом. Никто точ-
но не знает, сколько всего женщин было изнасиловано, но по
оценкам врачей, в одном только Берлине не менее 100.000 жен-
щин, в возрасте от 10 до 70 лет.
* * *
Последними из германской армии в Берлине погибли солдаты
из Интернационального батальона СС. В основном – французы.
Частью – норвежцы и шведы. Они дрались до последнего патро-
на, сражаясь за каждый угол. Всё было кончено, но они дрались.
После Фризака 2-й огнемётный батальон вступил на террито-
рию Берлина, где передовые части всё ещё вели бои за овладе-
ние Рейхстагом и в некоторых других точках города. Затем ба-
тальон через Фризак и Фербеллин двинулся к Магдебургу, что
на берегу Эльбы, по которой должна была проходить линия раз-
дела Германии между советскими и союзническими войсками.
582
Из записей Дзиковицкого: «Во время нашего марша к Эльбе
немцы (гражданское население. – Примечание автора) уже не
имели возможности бежать. Большинство их сидело по домам,
вывесив в окна белые простыни, полотенца и просто тряпки.
Кое-где в лесах ещё прятались небольшие группы немецких сол-
дат, но при нашем приближении они сдавались и бросали ору-
жие. Многие из них переодевались в гражданское платье и раз-
бегались по домам».
8 мая после упорных двухнедельных боёв за германскую сто-
лицу немецкое командование подписывает акт о безоговорочной
капитуляции. Германия разделена на четыре оккупационные зо-
ны: советскую, американскую, британскую и французскую.
«Утром восьмого мая в пяти километрах от Магдебурга, –
вспоминал Геннадий Дзиковицкий, – мы услышали выстрелы,
заметили, что всё небо было усеяно разноцветными ракетами.
Командир части майор Титов развернул роты в боевой порядок.
Мы думали, что немцы идут в контратаку. Пулемётная и авто-
матная стрельба всё нарастала. Мы выслали разведку, вскоре она
вернулась. Нам доложили – в городе наши части, а на том берегу
– американцы и англичане. Стрельба – это салют в честь окон-
чания войны. В честь победы. Мы тоже начали палить, счастли-
вые от того, что дожили до этого дня».
9 мая 1945 года на торжественное собрание по поводу победы
во 2-й огнемётный батальон прибыл начальник химического от-
дела 1-й армии подполковник Роман Вишневский. «Многие сол-
даты были награждены высшими боевыми наградами. Около
290 офицеров, подофицеров и солдат батальона получили награ-
ды за храбрость и мужество, проявленные во время действий на
всём боевом пути» (Jastak Z.).
Геннадий Дзиковицкий был представлен к очередному воин-
скому званию – капитана, которое было вскоре ему присвоено.
583
V. НЕМЕЦКИЕ ПАРТИЗАНЫ
Первый тайм мы уже отыграли,
Но одно лишь сумели понять:
Чтоб тебя на земле не теряли,
Постарайся себя не терять!
Песня Александра Градского
“Ничто на земле не проходит бесследно”
Последовавшее после Второй Мировой войны и победы союз-
ников разрушение Германии привело к политическому, эконо-
мическому и социальному опустошению Европы. Появились
прокоммунистические настроения. Правая идеология в целом
была отброшена в своем развитии на несколько десятилетий на-
зад. Коллапс нацистского режима привёл к разрушению всех
континентальных монархий, всех правых, национальных и попу-
листских партий и движений, которые были заподозрены побе-
дителями в том, что они в большей или меньшей степени сот-
рудничали с немецким государством перед и во время Второй
Мировой войны. Монархисты во Франции, националисты в Нор-
вегии, популисты в Словакии, русские белогвардейцы и борцы с
советской властью, множество других правых политических
группировок были публично дискредитированы и изгнаны из ев-
ропейской политической жизни.
А для поверженной Германии, как в советской зоне оккупа-
ции, так и в зонах оккупации союзников, наступили поистине
чёрные дни. Хотя ещё в январе 1945 года Черчилль обещал нем-
цам: «Мы, союзники, – не чудовища. По крайней мере, я могу
это сказать Германии от имени Объединённых Наций... Мир, хо-
тя и на основе безоговорочной капитуляции, принесёт Германии
и Японии огромное и немедленное облегчение всех бедствий и
страданий».
Этому лживому заверению американский учёный-историк
доктор Остин Aпп противопоставил правду: эти союзники, кото-
584
рые были “не чудовища”, в действительности изнасиловали
больше европейских женщин, чем было изнасиловано во всей
мировой истории. Они посадили Германию на диету голодомо-
ра. По прямому приказанию Дуайта Эйзенхауэра они убили свы-
ше миллиона немецких военнопленных. Они ограбили 12 мил-
лионов человек, лишив их своих домов, добра, еды и даже одеж-
ды, и выгнав с их родины. Они забрали у них четвёртую часть
всех сельскохозяйственных земель, забрали у них корабли, заво-
ды и сельскохозяйственные орудия труда, а затем приказали им
жить земледелием.
Они замучили и заморили голодом до смерти больше немец-
ких детей, чем было евреев, когда-либо живших в Германии.
Они изнасиловали и развратили сотни тысяч немецких, австрий-
ских и венгерских женщин и девочек от восьми до восьмидесяти
лет. За один лишь год мирного времени они умертвили в пять
раз больше немцев, чем их умерло за пять лет войны.
Насильниками были в основном солдаты Красной армии, мно-
гие из них – небелые солдаты из азиатских республик Совет-
ского Союза. Однако многие насильники принадлежали к числу
западных союзников. Все их оргии разрешались и поощрялись
официальной “союзнической” политикой, которая целенаправ-
ленно натравливала их на немцев, а также на европейцев тех на-
циональностей, которые были союзниками Германии в антиком-
мунистическом блоке.
Сильвестер Михельфельдер, лютеранский пастор, писал в
“Крисчен Сенчери”: «Толпы безнаказанных бандитов в совет-
ской и американской форме грабят поезда. Женщин и девочек
насилуют на глазах у всех. Их заставляют ходить голыми».
Согласно свидетельским показаниям, данным в Сенате США
17 июля 1945 года, когда колониальные французские войска под
командованием Эйзенхауэра, – в большинстве своем африканцы,
– вошли в немецкий город Штуттгарт, они согнали немецких
женщин в метро и изнасиловали около двух тысяч из них. В од-
585
ном только Штуттгарте войска под командованием Эйзенхауэра
изнасиловали больше женщин за одну неделю, чем немецкие
войска изнасиловали во Франции за целых четыре года. Фактом
является то, что из всех основных воюющих сторон во Второй
Мировой войне у немецких войск был несравненно самый низ-
кий показатель изнасилований и грабежей.
Своей официальной политикой союзники создали такие усло-
вия, при которых только те матери могли спасти своих детей от
голодной смерти, которые сами, или чьи сёстры становились на-
ложницами оккупационных войск. По общему признанию, аме-
риканские официальные лица снизили дневной рацион немцев
до уровня ниже, чем американский завтрак, уровня, который
медленно, но верно ведёт к смерти, если не принять меры.
Открытые изнасилования не были столь распространены в
американских и британских войсках, как в советских войсках.
Советские просто насиловали подряд всех лиц женского пола от
восьми лет и выше, а если немец или немка убивали за что-
нибудь советского солдата, пусть даже за изнасилование, то за
это убивали 50 немцев, как сообщал журнал “Тайм” от 11 июня
1945 года. Что касается американских солдат, то их “приятное
времяпрепровождение” зависело в значительной степени от
“сотрудничества” немецких и австрийских женщин. У заморён-
ных голодом и бездомных женщин такое сексуальное “сотруд-
ничество” могло быть куплено за несколько центов или кусок
хлеба.
Лондонская “Уикли Ревью” от 25 октября 1945 года писала об
американской зоне оккупации так: «Беспризорные молодые де-
вушки открыто предлагают себя за еду или ночлег... всё очень
просто, для продажи у них осталась единственная вещь, и они её
продают... как способ умереть, это может быть даже хуже, чем
голод, но это отодвигает смерть на месяцы, или даже годы».
Автор одной из статей в “Нью-Йорк Уорлд Телеграмм” кон-
статировал: «Американцы смотрят на немок как на добычу, по-
586
добно фотоаппаратам и Люггерам». Доктор Г. Стюарт в меди-
цинском отчёте, представленном генералу Эйзенхауэру, сооб-
щал, что за первые шесть месяцев американской оккупации уро-
вень венерических заболеваний возрос в двадцать раз по сравне-
нию с уровнем, который был прежде в Германии.
Накануне первой годовщины разгрома Германии, 27 апреля
1946 года, “Радио Ватикана” утверждало, что из советской окку-
пационной зоны в Восточной Германии доносятся мольбы о по-
мощи “от зверски насилуемых девочек и женщин, чьё физичес-
кое и нравственное здоровье совершенно подорвано”.
* * *
Хороший знакомый автора, исследователь-архивист А.Н. Аза-
ренков написал следующую статью.
«В Европе пронемецкое партизанское движение возникло во
многих странах, оккупированных союзниками. Повстанческое
движение возникло в Эстонии (“лесные братья”), Латвии, Литве,
Украине (УПА). Партизаны-прибалты и западноукраинцы воева-
ли против советского оккупационного режима. Этнические чист-
ки, депортации, расстрелы, национализация собственности и
ГУЛАГ – всё это вынудило людей взяться за оружие.
Партизанское нацистское движение развернулось и в самой
Германии, это не миф Геббельса, а исторический факт. Немец-
кое повстанческое движение получило название “Вервольф”
(“Werwolf”), что означает “волк-оборотень” и продолжалось
долгие годы. В тылу наступающих союзнических войск на тер-
ритории Германии нацисты создали глубоко законспириро-
ванную организацию, начальником штаба партизанского движе-
ния стал обер-группенфюрер СС Ханс Прейцман (Hans-Adolf
Pr;tzmann). Само слово “Вервольф” немцы заимствовали, веро-
ятно, из романтической саги Германа Лёнса о борьбе партизан-
ского отряда XVII века, в годы Тридцатилетней войны действо-
вавшего в районе Люнебургской пустоши в Нижней Саксонии.
587
Отряды немецких партизан формировались из добровольцев-
военнослужащих вермахта, СС, РСХА, а также немецких бежен-
цев, много было подростков. Ополченцы проходили краткий
курс начальной военной подготовки, оказания медицинской по-
мощи, использования местности для ведения боевых действий и
диверсионной тактики ведения боевых действий. Партизаны не
имели официального международного правового статуса, но по
международному праву при пленении они могли подпадать под
статус военнопленных.
Американцы при захвате немецких партизан, если те были с
оружием, расстреливали их на месте. В советской зоне окупа-
ции около 10.000 молодых людей в возрасте 15 – 17 лет были
арестованы как партизаны “Вервольфа”, их интернировали в
спецлагеря НКВД, более 50% из концлагерей ГУЛАГа не вер-
нулось, сгинув там.
Согласно лондонской “Международной Службе Новостей” от
31 января 1946 года, когда жёны американских солдат приехали
в Германию, то они получили специальное разрешение носить
военную форму, потому что американские солдаты не хотели,
чтобы оккупационные войска по ошибке приняли их за немец-
ких девушек и поступили с ними так, как они поступают с нем-
ками.
Целью немецкого партизанского движения было совершение
диверсий в тылу наступающих войск союзников. В 1944 – 1946
годах в Германии произошло множество партизанских нападе-
ний на части союзников и тех немецких коллаборационистов,
которые согласились сотрудничать с оккупационными властями.
Немецкие партизаны взрывали мосты, расправлялись с офицера-
ми противника, разрушали здания, где располагались новые ор-
ганы власти. Стандартной тактикой вервольфов был расстрел
транспортных колонн – спрятавшись в руинах зданий или ис-
пользуя для этого сложный рельеф местности, партизаны пропу-
скали вперёд себя колонну войск, после чего выстрелами из
588
фаустпатронов подбивали первую и последнюю машины. После
этого они расстреливали спешившихся солдат. […]
Партизанскому движению способствовали преступления бой-
цов Красной армии, война на физическое уничтожение немцев
только отчасти объясняется местью советских солдат. Накоплен-
ная за время войны злость порождала массовый террор против
мирного населения, когда советские танки давили гусеницами
толпы немецких беженцев, массовые изнасилования немецких
женщин и девушек, грабёж, сжигание живых людей, принуди-
тельную депортацию 12 миллионов немцев из Восточной Прус-
сии, Силезии, Судет, Югославии, Венгрии, из которых только 10
миллионов остались живы, а 2 миллиона погибли, – всё это вы-
нуждало немцев оказывать вооружённое сопротивление окку-
пантам.
Что касается географии деятельности “Вервольфа”, то в преде-
лах Третьего Рейха наиболее горячими точками были тюринг-
ские леса, Люнебургская пустошь, юго-западная Саксония, Ма-
зурия, Фризское побережье, Рейнланд. Движение национал-
социалистического сопротивления действовало не только на
территории Германии, но и на территориях сопредельных стран,
где проживали этнические немцы. Вервольфы не пользовались
широкой поддержкой немцев, хотя это никак не преуменьшает
их роль. Партизаны ни в одной стране мира не пользовались то-
тальной поддержкой мирного населения. Обычные люди парти-
зан считали опасными радикалами, ставившими под угрозу
жизнь простых жителей.
Положительная память о вервольфах сохранилась не в самой
Германии, а в Южном Тироле, Судетах, Силезии. Там в своё
время наблюдалось непропорционально большое количество ак-
ций, осуществляемых вервольфами. В этих областях “Вервольф”
считался защитником этнических немцев.
Образ защитников Бреслау (Вроцлав), который в течении нес-
кольких месяцев пребывал в осаде Красной армии и, капиту-
589
лировав лишь в мае 1945 года, запечатлён на многих немецких
картинах. Столицу Силезии, в которой этнические немцы жили
пятьсот лет, защищали мальчишки 12 – 16 лет. Они сражались и
гибли не за Гитлера или наци, они сражались за свой родной го-
род, свои семьи, своих матерей и сестёр. Даже после капитуля-
ции Германии во Второй Мировой войне в окрестностях города,
где было полно отрядов “Вервольфа”, было очень неспокойно на
протяжении нескольких лет.
В Южном Тироле немецкие партизаны воевали до конца 1960-
х годов. До Первой Мировой войны весь Тироль принадлежал
Австрии, а в 1919 году был разделён на две части, Северный Ти-
роль остался в составе Австрии, а Южный Тироль был присое-
динён в 1919 году к Италии. С приходом в Италии к власти фа-
шистов в 1922 году началась этническая и языковая дискрими-
нация этнических тирольцев со стороны фашистской Италии.
Здесь проживало примерно 200 тысяч этнических немцев (фоль-
ксдойче), политика итальянизации, предпринятая фашистами
Бенито Муссолини, привела к тому, что южные тирольцы тяго-
тели к Третьему Рейху и были пронацистски настроены. Но так
как Италия входила в ось Берлин-Рим-Токио, руководство Тре-
тьего Рейха из геополитических соображений не выступило за
аншлюс этой территории. Хотя многие тирольцы сделали карье-
ру в нацистской Германии. Так, этническим южнотирольцем
был сподвижник Гиммлера оберстгруппенфюрер СС Карл
Вольф (Karl Wolff, 1900 – 1984) […].
Создание отрядов “Вервольф” в Южном Тироле началось ещё
в 1944 году, здесь шла активная вербовка и обучение будущих
партизан. Эти партизанские отряды подчинялись исключительно
военному, а не партийному нацистскому руководству, которого
не было на территории Южного Тироля. Десятки тысяч верволь-
фов передвигались по региону, снабжённые документами Крас-
ного Креста. Этот регион оказался в стороне от боевых дейст-
вий, поэтому южнотирольские немцы враждебно встретили аме-
590
риканцев, их никто здесь не считал освободителями. Вслед за
американцами сюда потянулись итальянские партизаны. Нача-
лось массовое сопротивление этнических немцев американскому
оккупационному режиму, происходили боевые столкновения с
итальянскими партизанами. Отряды “Вервольфа” рассматри-
вались местными этническими немцами как защитники народ-
ных интересов, американцы пытались стать буфером между дву-
мя конфликтующими сторонами – тирольцами и итальянцами,
но карательные акции итальянцев против тирольцев продолжа-
лись.
Сторонниками воссоединения Южного Тироля с Австрией
была создана подпольная радиостанция, которая вещала с авст-
рийской территории, через границу были созданы тайные ка-
налы связи, здесь переправлялись караваны с оружием. В 1946
году забастовки и демонстрации переросли в вооружённые стол-
кновения, начался массовый саботаж. Тирольские вервольфы
разрушали железнодорожные пути, подрывали опоры линий
энергоснабжения, взрывали железнодорожные мосты. Подрыв
опор трансформаторов стал излюбленной тактикой тирольских
вервольфов. […]
Почти два с половиной десятилетия продолжалась партизан-
ская война тирольских партизан, эта борьба выросла из движе-
ния “Вервольфа” и постепенно из пронацистской превратилась в
освободительное движение. Многие вервольфы не верили в
идеологические установки нацистского режима, главным лозун-
гом стал призыв к спасению Родины».
VI. В ПОСЛЕВОЕННОЙ ПОЛЬШЕ
Есть только миг между прошлым и
будущим. Именно он называется “жизнь”.
Песня из кинофильма
«Земля Санникова».
591
В первый послевоенный день, 10 мая 1945 года, 2-й “Помор-
ский” огнемётный батальон расположился на северо-восточной
окраине Вандлитца, где разместился штаб 1-й польской армии.
В этот же день офицеры батальона посетили концентрационный
лагерь в Ораниенбурге. Хотя лагерь был освобождён уже около
2-х недель назад, в его бараках всё ещё находилось много боль-
ных, истощённых узников, которые рассказывали прибывшим
польским офицерам о своих мучениях, о бесчеловечном обраще-
нии с ними немцев.
Из мемуаров Поплавского: «Шла молва о скором возвращении
в Польшу, о скорой демобилизации. Говорили, что лучшая поль-
ская воинская часть поедет на Парад Победы то ли в Варшаву,
то ли в Москву... И вдруг меня вызвали в Варшаву. Я думал, что
речь пойдёт о параде, но услышал совсем другое: в Польше под-
няла голову реакция. Начались бесчинства и бандитизм. И моло-
дой народной власти потребовалась помощь Войска Польского...
Но пока что мне приказали отправить в Польшу лишь три пехот-
ные дивизии».
С 13 мая 2-й огнемётный батальон дислоцировался в районе
Марксдорфа в целях охраны переехавшего сюда штаба армии.
Здесь солдаты постоянно занимались боевой подготовкой, а в
свободное время – спортом.
С 22 мая во всех ротах Поморского батальона стали прово-
диться 3-часовые занятия, кроме того, ежедневно упражнялись в
строевой подготовке под руководством заместителя командира
батальона по строевой части капитана Козырева.
Из мемуаров Поплавского: «Несколько раз навещал нас и на-
чальник военной миссии СССР в Польше генерал-лейтенант
С.С. Шатилов. Он вручал полякам советские ордена и медали. В
те дни и я пережил огромную радость: мне вручили орден Лени-
на и Золотую Звезду Героя Советского Союза».
По-видимому, тогда получил советскую боевую награду и
Геннадий Дзиковицкий, так как в орденской книжке его записа-
592
но, что её владелец имеет право на денежные выдачи и другие
льготы и преимущества, связанные с правом на ношение ордена
Красной Звезды, с 1-го июня 1945 года. Впоследствии, когда
один корреспондент письменно просил Дзиковицкого ответить
на ряд вопросов, в их числе он задал такой: “У вас шестнадцать
советских и польских правительственных наград. Какая из них
самая памятная?”. Дедушка ответил тогда: «Орден Красной Зве-
зды. За участие в боях за город Кольберг на побережье Балтий-
ского моря».
18 июня штаб 1-й армии переехал в район Шпремберга. Туда
же под начальством заместителя командира 2-го огнемётного ба-
тальона капитана Козырева в этот день отправилась 3-я рота ог-
немётчиков и один пулемётный взвод. 22 июня сюда прибыли
остальные подразделения батальона и были размещены в Ген-
рихсфельде под Шпрембергом с прежней задачей охраны штаба
армии.
Из мемуаров Поплавского: «После парада я тотчас возвратил-
ся в Германию. В Зеелове ожидала новость: поступил приказ о
возвращении всех оставшихся соединений армии в Польшу».
«Уже 30 июня рота фугасных огнемётов с пулемётным взво-
дом выступила в путь на родину, а несколькими днями позже –
остальные подразделения батальона вместе со штабом 1-й ар-
мии» (Jastak Z.).
Опять слово Поплавскому: «Долгий путь наших полков на Ро-
дину вылился в поистине триумфальное шествие. Повсюду их
встречали ликующие толпы народа. Причём, многие люди –
поляки из близлежащих городов, сёл и местечек – часами про-
стаивали на дорогах, чтобы только взглянуть на своих верных
защитников. Нисколько не преувеличивая, можно сказать, что
обратный путь наших солдат был усыпан розами. Цветы красо-
вались на их конфедератках, украшали танки и самоходки, ору-
дия и грузовики, летели под ноги воинам, устилая ковром шоссе.
Каждый город, село высылали навстречу делегации с хлебом-
593
солью. В Польше не устраивали послевоенного Парада Победы,
но этот марш наших войск по освобождённой земле вылился в
подлинно всенародный праздник, какого ещё не знала тысяче-
летняя история страны».
Для Геннадия этот триумфальный марш остался памятным тем
солдатским “юмором”, какой был популярен среди воинов-
освободителей из 2-го огнемётного батальона. Дедушка расска-
зывал, как они, офицеры, ехали впереди колонн солдат на сы-
тых, откормленных лошадях, получавших вволю овса. При про-
хождении войск через очередной населённый пункт, когда вдоль
дороги выстраивались жители, среди которых было много хоро-
шеньких женщин и девушек, а также когда в открытые окна
близлежащих домов солдатам приветственно махали платочка-
ми или кидали цветы представительницы прекрасного пола, ло-
шади под офицерами вдруг начинали дружно и громко “пускать
ветры”. Окошки в домах начинали стремительно закрываться, а
те дамы, что находились у дороги, краснели и терялись. После
этого вся солдатская колонна взрывалась громоподобным хохо-
том, тем самым приводя растерянных женщин в ещё большее
смущение. Оказывается, всё это было заранее спланировано: пе-
ред выходом лошадей специально немного перекармливали, а
затем, в “подходящий момент”, одновременно вонзали шпоры в
лошадиные бока и сдерживали уздой... В результате происхо-
дила вышеописанная “шутка”.
* * *
В 1945 году Чехословакия и Польша вновь оказались перед
необходимостью решить, наконец, все свои споры и закончить
взаимные притязания и обвинения. Главная битва развернулась
вокруг трёх китов – Оравы, Спиша, а также Клодзкой и Раци-
бужской территории, где чешское население являлось меньшин-
ством. В июне 1945 года Чехословакия даже начала стягивать
свои войска к Клодзку и Рацибужу. А в Междулесье был отправ-
лен также и бронепоезд. В ответ на эти действия польское пра-
594
вительство приступило к концентрации своих войск по линии
реки Ользи. Ни та, ни другая сторона в открытое столкновение
вступать не решалась, за исключением обстрелов вражеских
позиций, взаимных угроз и оскорблений.
* * *
Штаб 1-й армии Войска Польского обосновался в воеводском
центре Катовице. Сюда же прибыл и 2-й огнемётный батальон.
На Берлинской (Потсдамской) конференции глав правительств
победивших стран – СССР, США и Великобритании, – прохо-
дившей с 17 июля по 2 августа 1945 года, было принято решение
об окончательной передаче Польше её исторических земель, в
своё время попавших под власть Германии и подвергшихся уси-
ленному онемечиванию. Катовице также находился на этих вос-
соединённых с Польшей землях. Теперь происходило обратное:
германизированные названия городов и прочих населённых
пунктов заменялись на исконные польские, населению катего-
рически запрещалось говорить в общественных местах по-
немецки. Всюду были развешаны таблички: “Мувиць тилько по-
польски” (“Говорить только по-польски”) и военные патрули
следили за порядком, подвергая аресту тех, кто нарушал предпи-
сание.
За время немецкой оккупации Польша потеряла 21,4% своего
населения. При этом, конечно, подавляющее большинство по-
терь приходилось на этнических евреев, поэтому после войны к
немцам отношение у них было особенно не дружеское. Вообще,
то, что происходило в новой Польше с немцами, не принято
афишировать. А правда в том, что ещё перед самым концом вой-
ны просоветское польское правительство организовало для них
лагеря смерти, в которых садистски и методично уничтожались
тысячи немцев, включая и немецкую молодёжь за её участие в
организации “гитлерюгенд”. На немцев была организована са-
мая настоящая охота и за каждого выданного властям немца до-
носчик получал премию – 200 долларов. В 20 километрах от Ка-
595
товице, в Свитохловице, располагался один из таких концла-
герей. Вот что творилось в нём.
«Число убитых было колоссальным, но в живых оставались
ещё тысячи немцев, для которых выдумывали всё новые пытки.
Так, немца подводили к собачьей конуре и если он не кричал
“Гав! Гав!” – его жестоко били.
На перекличках надзиратели заставляли немцев избивать друг
друга.
Морель (главный надзиратель) натренировал собак впиваться
зубами в половые органы заключённых по команде “сик!”. Дру-
гая типичная пытка Мореля – заключённого привязывали под
медленно капающую на голову холодную воду и держали до тех
пор, пока тот не умирал.
Немцы в Свитохловице пытались сообщить о зверствах в
концлагере внешнему миру. Одному немецкому юноше удалось
бежать, но его поймали и перед строем измолотили железными
прутьями в бесформенные куски мяса» (Журнал “Jew Watch”, №
35, США.).
Благодаря строгой изоляции от внешнего мира заключённых в
концлагеря немцев, Геннадий Дзиковицкий, как, впрочем, и
большинство гражданских и военных в Польше, об этом даже не
догадывался…
* * *
Я не знаю в точности, когда и где это произошло, но у меня
создалось впечатление, что Геннадий Дзиковицкий познакомил-
ся с пани Ядвигой Островской во время нахождения 2-го огне-
мётного батальона в Катовице. Это была молодая женщина, ху-
дожница. Встречались они долго. Пани Островская, я думаю,
довольно сильно влюбилась в моего деда и, кажется, Дзиковиц-
кому она тоже была небезразлична, хотя он никогда всерьёз не
думал о том, чтобы развестись со своей женой и оставить без от-
ца дочку Галю, которую он очень любил.
596
«В Катовице, – писал Дзиковицкий, – наша часть была расфор-
мирована. Старшие возраста были демобилизованы, а молодые
уехали под Варшаву в город Скерневице». Батальон прибыл в
Скерневице в первую половину августа, а Дзиковицкого, у кото-
рого опять открылись раны, прямо из Катовице отправили в во-
енный санаторий Закопане, что находился в самых горах, в Кра-
ковском воеводстве. Так Геннадий расстался со своими боевыми
друзьями.
В Закопане, на хорошей еде, здоровом сне, чистом горном воз-
духе, Дзиковицкий быстро окреп и вскоре зажил весёлой бурной
жизнью. Он стал часто проводить время в местном ресторанчике
под названием “Зацише” (“Затишье”), которое, по словам деда,
было прямо противоположно действительной атмосфере, царив-
шей там. К примеру, я слышал от него рассказ о таком случае...
Как-то раз Дзиковицкий сидел в ресторане с друзьями из сана-
тория и потихоньку накачивался спиртным. В зале было полно
народу – в основном военных в польской и советской форме.
Внимание Геннадия привлёк какой-то советский солдат-танкист.
Он был уже пьян и ходил между столов, цепляясь ко всем и явно
напрашиваясь на драку. Геннадий решил навести порядок: по-
дойдя к пьяному солдату, он взял его за шиворот и вытолкал на
улицу. Затем вернулся за свой столик и продолжил выпивку с
компанией. Солдат же, почувствовав себя глубоко оскорблён-
ным, побежал в танковую часть, в которой служил, затем, пья-
ный, забрался в танковый тягач, завел мотор, и, снеся ворота и
не обращая внимания на кричавшего часового, понёсся на тягаче
к ресторану. Можно представить себе, какой переполох поднял-
ся в “Зацише”, когда через огромную стеклянную витрину, вы-
ходившую на улицу, в зал въехала бронированная машина!
У Дзиковицкого при себе был маленький трофейный бельгий-
ский браунинг первого номера (“дамский”) и он, не желая падать
лицом в грязь, храбро взобрался сзади на тягач и выстрелил пару
раз в танковую смотровую щель. Тягач после выстрелов круто
597
развернулся, вновь выскочил на улицу, и на бешеной скорости
помчался по дороге. Дзиковицкий еле держался на броне. Хмель
из него разом улетучился и он только мечтал о том, чтобы тягач
хоть немного сбавил скорость, дав возможность спрыгнуть с не-
го.
Наконец, на одном повороте машина действительно несколько
сбросила скорость и Дзиковицкий кубарем скатился в придо-
рожные кусты, лишь немного ударившись и поцарапавшись.
Вскоре его нагнала толпа приятелей, бежавшая за тягачом “спа-
сать Дзиковицкого”.
Вопреки некоторым опасениям, история эта по тем временам
не была столь уж из ряда вон выходящей и потому прошла не-
замеченной, никто не поплатился за свою беспечность и самово-
лие, и санаторный отдых Геннадия продолжался почти в том же
духе.
Вообще, надо сказать, военные после войны пользовались в
Польше большой популярностью среди женского населения, а
если военный был ещё и офицером и имел привлекательную
внешность, чем в полном достатке обладал мой дедушка, проб-
лемы скучать в одиночестве у него не существовало. Женщин,
благосклонно принимавших знаки внимания со стороны Генна-
дия, было, видимо, немало. И, следует полагать, он не оскорблял
их своим пренебрежением. Вероятно, известия о весёлой жизни
“пана капитана” дошли даже до пани Островской, что, как мне
кажется, доказывает содержание нижеследующей открытки от
неё: «Пан Капитан Г. Дзиковицкий. Закопане.
“Равнение на знамя!” (Это, я полагаю, армейский шуточный
жаргон, означавший “Равнение на юбку!” или, иначе, “Внима-
ние, женщина!”. – Примечание автора).
Пребывание пана горца в Закопане точно соответствует образу
горца, отдающего предпочтение игре на скрипочках и беспечно
пренебрегающего своей художницей» (На открытке, надо пояс-
598
нить, был изображён карпатский горец, играющий на скрипке –
Примечание автора).
В отдыхе и развлечениях быстро прошёл месяц, оставшийся
отныне в памяти Геннадия на всю жизнь. Он возвратился в Ка-
товице, ожидая дальнейших распоряжений относительно своей
службы. Некоторое время, пока Геннадий не получил назначе-
ние, он жил в городе подобно отпускнику. Дзиковицкий снимал
жильё у одной пожилой польской четы, с которой вошёл в очень
хорошие отношения. Хозяин дома был до войны подполков-
ником в полиции. Я видел его фотографию в форме – довольно
представительный мужчина с усиками “а-ля Гитлер”. Хозяйка,
пани Хелена, на вид простая и добрая женщина. Они не призна-
вали русского имени Геннадия и называли его ласковым поль-
ским именем Янусь. Даже на серебряном портсигаре, который
они подарили Дзиковицкому, супруги заказали ювелиру сделать
вензель из букв “J” и “D”, что означало “Янусь Дзиковицкий”.
* * *
Вообще говоря, обстановка в Польше была далеко не стабиль-
ной. Несмотря на начавшееся сокращение армии, именно она
была хозяином положения в стране, строителем нового госу-
дарства и основной опорой “правительства коммунистов”. А в
ней, в армии, руководящие посты занимали либо “русские по-
ляки”, подобно генералам Поплавскому и Сверчевскому, либо
“польские русские”, подобно Роле-Жимерскому и Завадскому.
Номинальные руководители страны, такие, как Болеслав Берут и
Владислав Гомулка, всю войну проездили в обозе Войска Поль-
ского и фактически представляли из себя лишь марионеток в ру-
ках армии, за которой чувствовалась крепкая хватка генералис-
симуса Сталина.
Решение Сталина на высылку после войны в Польшу белорус-
ских “поляков”, а точнее белорусских католиков, привело к за-
метным изменениям в составе населения как Белоруссии, так и
Польши. Ведь уезжали не флегматичные и инертные люди. Выс-
599
ланы были, а также и добровольно выехали самые активные и
гармоничные представители белорусского этноса. Где теперь бе-
лорусские (литвинские) Радзивиллы, Сапеги, Острожские? Зато
такие фамилии можно было очень часто встретить в послевоен-
ной Польше. Именно уехавшие добавили заряда энергии в поль-
ское общество.
* * *
На просторах послевоенной Беларуси столкнулось несколько
политических и национальных групп, каждая из которых пресле-
довала свои цели. До конца 1950-х годов они были втянуты в
кровавое противостояние за земли, которые считали своими. Са-
мыми многочисленными и организованными отрядами на терри-
тории БССР располагала польская Armia Krajowa, подчиняв-
шаяся эмигрантскому польскому правительству в Лондоне, ко-
торое и после войны не только продолжало существовать, но и
занимало весьма активные политические позиции.
По подсчётам польских исследователей, летом 1944 года чис-
ленность бойцов Армии Крайовой составляла около 380 тысяч
человек; на территории БССР в вооружённые отряды Полес-
ского, Новогрудского и Виленского округов АК входило около
20.000 человек, ещё около 40.000 действовало в конспиративной
сети. По приблизительным оценкам, около половины личного
состава приходилась на белорусов. Обычно мирные и спокой-
ные, они проявили необычайное упорство после официального
роспуска организации в начале 1945 года: многие продолжали
вооружённое сопротивление советским властям до середины
1950-х годов.
* * *
Естественно, в Польше, всегда отличавшейся духом вольнолю-
бия и независимости, для создания сталинской модели государ-
ства требовалось какое-то время, компромиссы, сила и приман-
ка. В качестве последней был применён высокий жизненный
уровень поляков на присоединённых от Германии землях, искус-
600
ственно созданный в разорённой стране за счёт понижения жиз-
ненного уровня народа в Советском Союзе, который Сталину
был безразличен. Так полякам демонстрировались “преимущест-
ва социализма” и “выгода дружбы” с СССР.
Из мемуаров Поплавского: «Большим злом для страны был в
то время бандитизм, насаждавшийся реакцией. В Катовице бан-
диты подожгли здание ратуши и несколько домов. Пытались
поджечь здание театра, но были пойманы. Диверсионные акты
совершались во Вроцлаве, Елене Гуре, Легнице.
Тяжёлое время переживала тогда Польша. В борьбе с реакцией
погибло 15 тысяч членов Польской рабочей партии. Тайком, из-
за угла нападали они на рабочих лишь за то, что те трудились
над восстановлением промышленности.
Части Войска Польского не раз приходили на помощь властям
в ликвидации бандитских шаек».
Исходя из изложенного выше, читатель, думается, уже понял,
что “бандитские шайки”, о которых говорит Поплавский – это
члены Армии Крайовой и “Вервольфа”…
16 сентября 1945 года отмечалась вторая годовщина 1-й армии
Войска Польского. Торжество происходило на катовицком ста-
дионе. Прибыли представители партийного и государственного
руководства Польши, делегаты от советских армий, другие гос-
ти. Трибуны стадиона были заполнены до отказа. Зачитали по-
становление Крайовой Рады Народовой о награждении 1-й ар-
мии высшим орденом Польской республики – Крестом Грюн-
вальда 1 степени. Я полагаю, что на этом торжестве присут-
ствовал и мой дедушка.
Через пять дней, 24 сентября 1945 года, капитану Дзиковиц-
кому начальник отдела кадров 1-й польской армии майор Мазур
от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил медаль
“За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941
– 1945 годов”.
601
Из мемуаров Поплавского: «Итак, польские вооружённые си-
лы переходили на мирное положение. 1-я и 2-я армии расфор-
мировывались. В стране создавалось семь военных округов. Я
получил назначение на должность командующего войсками
Вроцлавского военного округа».
Решена, наконец, была и судьба Дзиковицкого. Он направ-
лялся для дальнейшего прохождения службы в небольшой уют-
ный городок Рацибуж на границе с Чехословакией. В его доку-
ментах я нашёл дату нового назначения: «Подтверждаю, что кА-
питан Дзиковицкий Геннадий состоит на воинской службе в
участке 46-й комендатуры войск пограничной охраны с
10.10.1945 г. в должности начальника 1 отдела. Начальник шта-
ба 46-й комендатуры. (Подпись)».
602
Капитан Геннадий Дзиковицкий в 1945 году. На его конфе-
дератке можно видеть уже не “курицу”, а традиционного,
довоенного образца, польского орла
603
Первый отдел комендатуры был отделом разведки и Дзико-
вицкий поэтому являлся начальником разведки и, одновременно,
заместителем начальника комендатуры майора Семашко – пол-
ного человека, на всех фотографиях выглядящего каким-то по-
мятым рядом со своим наглаженным и подтянутым замести-
телем. 46-я комендатура входила в 10-й отряд войск погранич-
ной охраны, начальником которого был “русский поляк” Мура-
вицкий, территориально подчинявшийся начальнику Вроцлав-
ского (или Слёнского) военного округа, то есть бывшему коман-
дующему 1-й армией генералу С. Поплавскому.
Жизнь Дзиковицкого в Рацибуже была превосходной. В этом
аккуратном, чистеньком, хотя и сильно разрушенном бомбарди-
ровками, почти немецком городке политические бури, сотрясав-
шие страну, практически не ощущались. Служба была не осо-
бенно хлопотной и начальнику отдела разведки приходилось за-
ниматься довольно несерьёзными делами, наподобие следую-
щего.
Издавна по обе стороны польско-чешской границы жили род-
ственники-чехи, привыкшие свободно ходить друг к другу в гос-
ти. Теперь, из-за сложных отношений между Варшавой и Пра-
гой, неофициальные переходы через границу были запрещены,
но жители старались всеми правдами и неправдами обойти этот
запрет.
Как-то произошёл такой случай. В пограничном наряде нахо-
дились двое солдат, из которых один был старым, а другой мо-
лодым. Старый солдат сказал молодому: “Ты постой пока один,
а я схожу в соседнюю деревню. Там у меня есть родственники и
я принесу от них самогона – потом вместе выпьем”. Молодой
остался один. И как раз в это время некий мужчина переходил
границу со стороны Польши. На требование молодого солдатика
остановиться ответа не последовало, а когда боец пригрозил
выстрелить, мужчина, здоровый и сильный, повернулся, подо-
шёл к щупленькому солдатику и... просто отобрал у него ору-
604
жие, бросив затем винтовку в соседнее озерцо. Затем он спокой-
но продолжил свой путь.
Из этого мог возникнуть большой скандал, но в этом никто не
был заинтересован и удалось всё решить тихо. Мужчину Дзико-
вицкий приказал разыскать и его заставили нырять в озеро до
тех пор, пока он не нашёл оружие. Солдаты были наказаны и
этим всё кончилось.
Вообще же, время здесь летело легко и быстро. В этой же 46-й
комендатуре при штабе работала секретарём теперь и пани Ост-
ровская, с которой Геннадий весело проводил время в многочис-
ленных пикниках, поездках к друзьям и знакомым, которых у
пани Ядвиги было великое множество как в самом городе, так и
в его окрестностях.
Уже в старости дедушка говорил, как бы пытаясь найти себе
оправдание за то, что, в конце концов, ему пришлось расстаться
с пани Островской: “Всё равно это ни к чему хорошему бы не
привело. Я бы не смог оставить свою Галочку... Да и пани Ост-
ровская любила выпить...”. Конечно, в то время, когда я знал
своего деда, всё уже было в далёком прошлом, бабушка давно
уже всё простила ему и только фотография молодого Дзиковиц-
кого с плечом отрезанной от него женщины в альбоме живо на-
поминала минувшее. Да ещё, пожалуй, когда я своими расспро-
сами поднимал волну воспоминаний, бабушка с каким-то осо-
бенным выражением голоса говорила, бывало, деду: “Что? Пом-
нишь эту-то... свою пани?”, на что дедушка всегда предпочитал
отмалчиваться.
В канун праздника Рождества приказом Главнокомандующего
Войска Польского от 24 декабря 1945 года в ознаменование бое-
вых заслуг Дзиковицкий был награждён польской “Серебряной
медалью, заслуженной на поле брани”.
Поскольку Рацибуж стоял на землях, прежде входивших в сос-
тав Германии, в нём было много домов, хозяева которых, немцы,
в своё время бежали вместе с отступавшей немецкой армией. В
605
этих брошенных домах оставалось много дорогого имущества.
Новая власть разрешила обращать это брошенное имущество
любому желающему в свою собственность при условии уплаты
небольших денежных отчислений в пользу местных государст-
венных органов. Солдаты понанесли множество ценных и краси-
вых вещей в дом Дзиковицкого, что превратило его по обста-
новке в некое подобие богатого панского особняка. В качестве
домохозяйки Геннадий держал Гертруду – вдову убитого под
Сталинградом немецкого офицера, которая аккуратно вела всё
хозяйство, хотя и ворчала по поводу “новой власти”.
* * *
К началу 1946 года власть коммунистов в Польше несколько
укрепилась. Хотя всё ещё продолжались во многих районах
страны вооружённые стычки и к руководству страной даже были
временно допущены представители оппозиции, опасность пря-
мого поворота внешне- и внутриполитического курса в Польше
миновала. Необходимость прямой военной помощи со стороны
советских военнослужащих переставала быть столь острой, как
прежде. В СССР возвращались около 11 тысяч советских офице-
ров, служивших в Войске Польском. Однако полностью без во-
енных из Советского Союза новая власть в Польше ещё не могла
чувствовать себя уверенно и часть их, в основном из числа выс-
ших должностных лиц, оставалась в стране.
23 февраля 1946 года Главнокомандующий Войска Польского
маршал М. Роля-Жимерский в связи с праздником Дня Совет-
ской армии издал специальный приказ. В нём, в частности, гово-
рилось:
«Советские офицеры формировали соединения, обучали наши
собственные польские народные кадры. Советские офицеры ко-
мандовали многими нашими соединениями в боях, ведя их по
пути побед. Многие из них пали на поле брани, сражаясь в рядах
Войска Польского. По окончании войны трудились над мирным
606
преобразованием войска, воздвигая фундамент дальнейшего раз-
вития польских вооружённых сил.
В настоящую минуту большая часть офицеров Красной армии
уже отправилась на родину, снискав заслуженную благодар-
ность Войска Польского и всего народа.
По просьбе правительства Республики и с согласия советского
правительства часть офицеров из Красной армии остаётся в на-
ших рядах. Под их руководством наши молодые офицеры из на-
рода, которые в большинстве своём с честью выдержали труд-
ный экзамен фронта, подготовившись к высшему командова-
нию, получили квалификацию, необходимую для высшего офи-
цера современной армии...
В день празднования 28-й годовщины Красной армии, когда
весь польский народ воздаёт почести героическим советским
солдатам, в ознаменование выдающихся заслуг в строительстве
возрождённого Войска Польского – всех прибывших из Красной
армии, несших службу в Войске Польском – награждаем “Крес-
том Заслуги”.
Каждому прибывшему из Красной армии, несущему службу в
Войске Польском, вручить именной экземпляр данного прика-
за».
В соответствии с вышеозначенным приказом маршала Польши
Геннадий получил орден “Серебряный Крест Заслуги”. Думаю,
получил он немало и неофициальных, дружеских поздравлений
от уже многочисленных друзей и знакомых в Польше. У меня,
правда, на руках есть только одно такого рода, отправленное
“капитану Дзиковицкому Геннадию в Рацибуж, на улицу имени
Роли-Жимерского, дом № 56” 22 февраля 1946 года из Торуни. В
открытке короткая надпись: «Сердечные поздравления из ожи-
даемого оздоровительного отпуска». И чья-то подпись.
Не забывали Дзиковицкого и его товарищи по войне, с кото-
рыми он служил во 2-м огнемётном батальоне. Среди его бумаг
есть фотография, на которой засняты два командира взводов в
607
бывшей пулемётной роте Дзиковицкого – Збигнев Новак и Бо-
леслав Шады. На обратной стороне снимка надпись: «Любимо-
му командиру на память. Новак, Шады. Скерневице. 10 марта
1946 года».
9 мая 1946 года праздновалась годовщина победы. Дзиковиц-
кому в связи с этим была вручена новая польская награда – “Ме-
даль победы и свободы”, и при ней диплом, написанный от име-
ни маршала Жимерского, с текстом: «В ознаменование заслуг,
положенных в войне с немцами для дела победы польского на-
рода над фашистским варварством и триумфа идеи демокра-
тической свободы жалуется капитану Дзиковицкому Геннадию
сыну Яна “Медаль победы и свободы”. Гливице, 9 мая 1946 го-
да. Командир 10 отряда пограничной охраны подполковник Му-
равицкий».
Гливице, или Глейвиц, как при немцах назывался этот город,
был местом расположения командования 10-го отряда погранич-
ной охраны. Видимо, Дзиковицкий и Муравицкий хорошо знали
друг друга и отношения их были неплохими. Среди альбомов
дедушки есть фотоснимок, на котором засняты вместе Поплав-
ский и Муравицкий, а на обратной стороне имеется надпись:
«На память Мусе, Коле, Толичке от папы и командующего 1-й
армии Героя Советского Союза генерал-полковника т[оварища]
Поплавского. 15.05.46 года. А. Муравицкий. Г. Глейвиц». Впол-
не естественно предположить, что это фото могло попасть к
Дзиковицкому только от самого командира 10-го отряда.
* * *
Напряжённая ситуация на чехословацко-польской границе
просуществовала почти год, пока, наконец, в неё не вмешался
Сталин. По его приказу чешские войска отошли за линию реки
Опавы. Но тогда же, в мае 1946 года, чехословацкая сторона рас-
ширила свои требования к Польше.
* * *
608
15 мая 1946 года военный атташе при посольстве СССР в
Польше генерал-майор Маслов вручил Дзиковицкому сразу две
медали – “За освобождение Варшавы” и “За взятие Берлина”.
Приходилось Дзиковицкому нередко встречаться с командую-
щим Вроцлавским военным округом генералом Поплавским. В
общем, Дзиковицкий занимал довольно заметное место в систе-
ме местных военных властей и, следуя обычаям польского обще-
ства, он даже заказал в типографии именные визитные карточки
и именную почтовую бумагу, что было крайне нехарактерно для
офицерского быта того времени в Советской России.
Во время одной из его поездок во Вроцлав, на так называемые
“сборы” у генерала Поплавского, Геннадий встретил своего ста-
рого сослуживца по 1-й польской дивизии, с которым начинал
служить в формировавшейся под Рязанью польской воинской
части. Это был Ян Конечны, уже упоминавшийся мною выше
старшина в бывшей пулемётной роте Дзиковицкого. Из записей
деда: «Уже после войны я встретил его в чине майора, он, как и
я, служил в погранвойсках. Встретились мы в городе Вроцлаве
на сборе у генерала Поплавского».
Примерно во второй половине мая 1946 года Дзиковицкий по-
лучил отпуск, который провёл в Советском Союзе, в Киеве, по-
лучив разрешение на поездку к семье. В кругу родных Геннадий
провёл около месяца. Тогда же было решено, что он оформит
вызов семье, чтобы жена и дочь смогли приехать к нему в
Рацибуж.
* * *
29 июня 1946 года Дзиковицкий был награждён “Знаком
Грюнвальдским”, а через месяц, 30 июля, он получил вторую
“Серебряную медаль, заслуженную на поле брани”. В августе
ему вручили “Медаль за Одру, Нису и Балтику”.
Если судить о жизни Дзиковицкого в Польше только по этим
внешним знакам отличия, то может сложиться впечатление, что
она была совершенно безоблачной, не вызывающей ни сомне-
609
ний, ни раздумий. Но это было не совсем так. Во-первых, в
Польшу доходили известия о вновь происходящих массовых
репрессиях в СССР. Во-вторых, Геннадий не мог не ощущать
вокруг себя атмосферы запугивания, в которой в Польше вводи-
лась “сталинская модель социализма”. В-третьих, Геннадий ост-
ро чувствовал, – я помню это из его рассказов, – вновь накалив-
шийся после войны дух карьеризма, угодничества и чинопочи-
тания, временно ослабший в низовых звеньях армии в годы вой-
ны и, как зараза, перекочевавший из Советской армии в новое
Войско Польское.
Дзиковицкому не раз намекали на желательность его вступле-
ния в коммунистическую партию и даже прямо предлагали сде-
лать это, открыто увязывая его согласие с дальнейшей карьерой.
Включись тогда он в эту погоню за должностями, он, несом-
ненно, занял бы видное положение. Если проследить за судьбой
дедушкиных друзей и подчинённых, включившихся в “игру”, ут-
верждать я это могу с большой долей вероятности. Но Дзико-
вицкий не захотел стать “игроком”. Он хотел остаться самим
собой.
* * *
Свидетельство польского ксёндза Яна Сикорского о ситуации
в Польше того времени: «Во время войны начались аресты, и
ксёндз Ян Ситник, мой предшественник, был изгнан из храма.
При сталинщине, когда были репрессии, они коснулись и ксёнд-
за. И так было по всей Польше.
Сталинский строй утверждал коллективизм, ведущий к отри-
цанию индивидуальности. Мне эта дорога всегда казалась не-
правильной. Господь не создавал коллектив, он создавал лишь
отдельных людей. Немало лет мне с огорчением доводилось на-
блюдать коллективизм сталинского типа, который ни во что не
ставил конкретного человека».
* * *
610
Пока в Восточной Европе полным ходом шло строительство
“сталинского социализма”, среди западных союзников СССР по-
степенно набирали силу антисоветские настроения. В частности,
давний идеолог создания атомной бомбы английский математик
Бертран Рассел в 1946 году в “Бюллетене учёных-атомщиков”
подчёркивал, что он предложил разрабатывать ядерное оружие с
единственной целью – добиться установления власти Мирового
Правительства, заставив суверенные государства под угрозой
применения супербомбы отказаться от своей независимости.
Позже он требовал нанести превентивный ядерный удар по
СССР. Но не за то, что “русские танки за 48 часов могли сбро-
сить американцев в море и выйти к Ла-Маншу”, а за то, что
Сталин воспротивился идее преобразования Организации Объе-
динённых Наций в Мировое Правительство. Именно на идеях
Рассела сперва возникло напряжение в отношениях между СССР
и бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, а затем
“холодная война” между ними и гонка ядерных вооружений.
Но это была большая политика, особенности которой держа-
лись втайне и не были, конечно, известны на уровне, на котором
находился капитан Войска Польского Дзиковицкий. Геннадию,
несомненно, нравились его тогдашнее положение, возможность
весёлой и насыщенной удовольствиями жизни, наличие друзей,
любовницы, уважение, но, когда его как-то вызвали и офици-
ально предложили принять польское подданство, он отказался.
Во-первых, он всё ещё мечтал прожить оставшуюся жизнь на
своей малой родине, на Украине, а, во-вторых, у него возникли
опасения: не проверка ли это его отношения к СССР, к Сталину.
Он ведь не был даже членом коммунистической партии, что са-
мо по себе уже считалось минусом в биографии должностного
лица. В общем, Дзиковицкий решил не испытывать судьбу и от-
казался от предложенного польского гражданства. И, надо ска-
зать, до конца своей жизни он так и продолжал сомневаться, что
это тогда было: искреннее предложение или проверка...
611
* * *
Вскоре было получено разрешение на переезд семьи Геннадия
из Киева к нему в Польшу. 4 марта 1947 года в трудовой книжке
его жены появилась запись: “Освобождена по семейным обстоя-
тельствам”. А 10 марта 1947 года под давлением Москвы Поль-
ша и Чехословакия заключили “Договор о дружбе”. Однако, ос-
новные пункты взаимных притязаний, Клодзк и Заользье, так и
остались неурегулированными.
Для Глафиры, прибывшей в Рацибуж, разница в новом и ста-
ром положении была весьма ощутимой. После голода в России
она с дочерью увидела продуктовое и товарное изобилие, после
пребывания в положении “маленького человека” – положение
жены второго лица в городе, вход во все другие известные в го-
роде семьи, после проживания в скромном доме на окраине Кие-
ва, который приходилось содержать своими силами – богатый
ухоженный дом с прислугой, после каждодневного труда в хло-
потной должности билетного кассира на железнодорожной стан-
ции Святошино для Глафиры наступило время беззаботного су-
ществования.
Маленькая дочь Галя быстро передружилась со всеми сосед-
скими девочками и мальчиками, научилась говорить по-польски,
и была участницей многих шумных игр детворы.
Спустя некоторое время наступил церковный праздник – Пас-
ха. Для поляков, с их вековыми католическими традициями, этот
день был особенным. Геннадий взял на торжество с собой се-
мью. Когда показалась процессия, народ вокруг бурно приветст-
вовал её участников. Над ксёндзом четыре пограничника из 46-й
комендатуры, с автоматами за плечами, несли богато украшен-
ный балдахин. Ксёндз благословлял толпы народа, выстроив-
шиеся по пути следования процессии, в которой шли, кроме
взрослых, только что конфирмованные, то есть принятые в об-
щину верующих, девочки и мальчики в нарядных платьицах и
костюмчиках. Всё выглядело пышно, значительно и, для глаз че-
612
ловека из СССР, нелепо: церковь и пограничники в одной пьесе.
Хотя объяснялось это просто: церковь в Польше пока ещё не бы-
ла отделена от государства, несмотря на политику прессинга,
уже проводившуюся в отношении её.
Лето 1947 года проходило насыщенно: частые выходы в гости,
приём гостей у себя, выезды с офицерами комендатуры и их се-
мьями на отдых, на футбольные матчи с соседями-чехами, много
сохранилось фотографий, свидетельствующих о поездках Генна-
дия с семьёй в горы. Однако в личной жизни тлела некоторая на-
пряжённость. В частности, много неприятных моментов проис-
ходило из-за продолжавшейся связи Геннадия с пани Остров-
ской, хотя внешне ничего особенного не случалось и Глафира с
мужем даже, бывало, встречались с пани Ядвигой в общих ком-
паниях, на пикниках.
Кроме того, если Геннадий чувствовал себя как рыба в воде
среди других поляков, то Глафира всё никак не могла освоиться
в новой для себя роли и ощущала неудобство, скованность и
даже свою чужеродность этому кругу людей, и тем больше ис-
пытывала тоску по прошлой жизни в Забайкалье. Как следствие
внутреннего дискомфорта, у неё возникло чувство ненависти ко
всему польскому и она стала такой великорусской патриоткой,
какой не чувствовала себя, я думаю, никогда прежде. Дочь тоже
ощущала тоску по родине и замечания матери на эту тему пада-
ли на благодатную почву. Один раз Галя даже совершила побег
нз дома, собираясь вернуться в Россию, но отправилась совсем в
другую сторону и вскоре была найдена и возвращена родителям.
Многие советские офицеры, служившие после войны в Поль-
ше, успели здесь жениться. У части из них уже были дети. Но в
1947 году “отец всех времён и народов” Сталин издал приказ,
согласно которому все советские военнослужащие, находящиеся
за границей и заведшие там семьи, должны быть возвращены в
СССР. Были такие офицеры и в Рацибуже. На глазах Дзиковиц-
ких по одному указанию “вождя” рушились семьи, жёны остава-
613
Майор Геннадий Дзиковицкий, начальник разведки 46-й
комендатуры, в 1947 году. Город Рацибуж
614
лись без мужей, дети без отцов. На вокзале, когда отправляли
этих советских офицеров на родину, собралась огромная толпа,
многие обнимались и плакали, сознавая, что расстаются навсег-
да... Дзиковицкие тоже были там, так как среди отъезжавших
были и их друзья.
* * *
Рацибуж был хорошим, приятным для жизни городом. Кроме
воспоминаний Геннадия и его дочери, у меня есть одна открыт-
ка, посланная дедушке в то время из-под Варшавы, в которой
проводится та же мысль. В переводе с польского она звучит так:
«Пан майор! Посылаю с грустью по Вам сердечные поздрав-
ления, а также всей семье и, особенно, Галинке. Никуда нельзя
выходить, неописуемая грусть о любимом Рацибуже, вспоминаю
ежедневно.
Пан майор, прошу что-нибудь написать, это единственное, что
доставит несомненное удовольствие.
Сердечные поклоны. Весола. 12.08.47 года. (Подпись нераз-
борчива). Стоит также и адрес отправителя: “Весола (около
Варшавы). Войсковой номер части 5282”».
* * *
Как бы то ни было, срок пребывания в городе Геннадия, да и
вообще в Польше, подходил уже к концу. Так как Дзиковицкий
зарекомендовал себя ответственным офицером и не допускал ог-
решностей или просчётов во вверенной службе, ему в скором
времени в приказном порядке предложили повышение – занять
пост то ли начальника погранотряда, то ли коменданта в городе
Хрубешуве Люблинского воеводства.
А обстановка в тех местах была неспокойной. В районе города
чуть ли не в открытую действовали партизанские отряды Армии
Крайовой, другие антиправительственные группы, совершавшие
многочисленные террористические акты. В частности, бывшего
то ли начальника погранотряда, то ли коменданта однажды на-
шли повешенным на колючей проволоке на воротах его же соб-
615
ственной заставы-резиденции. Патрулирование и переходы от
одной до другой укреплённой точки осмеливались производить
только силами до 30 человек, но и в этом случае часто теряли до
6 – 7 человек раненых и убитых от неожиданной пулемётной
или автоматной очереди из близлежащих кустов.
Будь Геннадий один, он, скорее всего, принял бы такое повы-
шение, но с ним была семья. За жизнь жены и дочери он очень
опасался. Ведь нередки были случаи, когда партизаны приходи-
ли в дом к какому-либо офицеру Войска Польского и либо выре-
зали его семью, либо, уведя с собой в леса, шантажировали офи-
цера. Взвесив эти доводы, да ещё приняв во внимание то, что
жена с дочерью скучают по родине, а сам он никогда не переста-
вал думать о возвращении на Украину, Дзиковицкий решил от-
казаться от повышения и, сославшись на своё действительно не-
важное послевоенное здоровье, попросил уволить его в отстав-
ку.
В конце августа или первой половине сентября 1947 года се-
мья Дзиковицких, быстро распродав за бесценок имущество, вы-
ехала поездом из Рацибужа в СССР. Геннадий навсегда распро-
щался и с возможностью блестящей карьеры, которая, впрочем,
не особо манила его, и с пани Ядвигой Островской, и со многи-
ми-многими друзьями и хорошими знакомыми. Была подведена
решительная черта под одним из этапов жизненного пути...
VII. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Оптимизм – это недостаток информации
Уинстон Черчилль
Геннадий Дзиковицкий выехал с семьёй в Киев через Львов.
Сложным и противоречивым было моральное и материальное
положение людей в СССР. Победа советских солдат в Великой
Отечественной войне породила надежды на лучшую долю. Сре-
ди солдат, возвращавшихся в разорённые деревни и истоско-
616
вавшихся о мирном труде хлебопашцев, ходили упорные слухи
о том, что землю раздадут крестьянам, что облегчат налоги, что
выдадут на руки паспорта. Энтузиазм, охвативший народ после
войны, объяснялся не только естественной гордостью за победу,
но и верой в то, что пролитая кровь “зачтётся”, что действитель-
но “жить станет лучше, жить станет веселей”, как обещал Ста-
лин.
Сразу же за пограничными столбами перед глазами Геннадия
стала разворачиваться иная жизнь. Он как бы попал из одного
измерения времени в другое. Как по волшебству опустели вит-
рины привокзальных буфетов, чистые и разноцветные толпы
людей на перронах сменились грязно-серой однообразной люд-
ской массой. Случайно прихваченная Галей из Рацибужа коро-
бочка конфет “Монпансье” осталась на многие последующие го-
ды символом прежнего благополучия, недосягаемого здесь, на
родине. Из конца в конец по всей стране катились волны новых
нескончаемых арестов и ссылок.
Свидетельство бывшего фронтовика, писателя В. Кондратьева:
«Мы не считали себя пешками. Поэтому было так горько, что
нас объявили “винтиками”. В 46-м... Фронтовиками это было
принято очень драматично. И тогда же мы задумались: а не бо-
ится ли наш Верховный нового декабризма? Ведь показал же он
Европу Ивану и Ивана Европе, как и Александр I в 1813 – 1814-
м...».
Геннадий, конечно, слышал о многом из творившегося в
СССР, будучи ещё в Польше. Зная, что в Советском Союзе аре-
стовывают людей за любую провинность и даже вообще без ви-
ны, Дзиковицкий именно тогда пошёл на порчу внешнего вида
своего трофейного кинжала: он отпилил изображение опутанно-
го цепями земного шара, который держал в когтях немецкий ге-
ральдический орёл, и сточил с рукоятки изображения свастики.
Через границу Дзиковицкий сумел перевезти и этот обезобра-
женный кинжал, и бельгийский “дамский” браунинг, и крупную
617
сумму польских злотых, полученных от продажи имущества и
которые ему не стали обменивать на рубли. Впоследствии они
так и пропали, не воплотившись в имущество.
Во Львове была пересадка. Поезда ходили плохо, зал вокзала
был переполнен. Вокруг много пьяных, демобилизованных, ка-
лек... Геннадия поразил и потому запомнился вид одного пол-
ковника-танкиста со множеством наград на груди – пьяного,
грязного, опустившегося, на которого, когда тот подошёл, грубо
прикрикнули рядовые демобилизованные солдаты. Полковник
послушно побрёл дальше.
Выехать из Львова удалось довольно скоро, но только потому,
что за места в поезде Дзиковицкий кого-то “подмазал” деньгами.
В Киев семья прибыла в сентябре 1947 года и Галя пошла в
школу с опозданием. Геннадий, оставив жену с дочерью, выехал
в Москву, в Главное управление сухопутных войск для оконча-
тельного оформления увольнения.
29 сентября 1947 года в Москве от имени Ю. Селецкого, ко-
мандира 1-й дивизии пехоты, Дзиковицкому вручили, как вете-
рану 1-й польской дивизии, так называемый “Знак Костюшков-
ский”. Геннадию здесь ещё раз предложили остаться в армии и
поехать служить на недавно отвоёванный у Японии остров Саха-
лин на самом востоке Советского Союза, обещая весьма льгот-
ные условия службы. Дзиковицкий было призадумался над за-
манчивым предложением, но другие прибывшие на увольнение
отсоветовали. А вскоре на Сахалине произошло бедствие – зем-
летрясение и ураган, сопровождавшиеся громадными цунами,
практически стёрли с лица острова все постройки и погубили
огромное число людей. Так что, можно считать, в судьбу Ген-
надия Ивановича опять вмешался случай или Божья воля.
Пройдя военно-врачебную комиссию, Дзиковицкий был демо-
билизован по поводу открывшихся ран (остеомелит рёбер) и в
начале октября он был признан инвалидом II группы и снят с во-
618
енного учёта. После этого Геннадий выехал в Киев, собираясь
устроиться там на работу.
* * *
Шло время. Сколько Геннадий ни старался, сколько ни бегал,
устроиться ему не удавалось. Его фронтовое прошлое уже ровно
ничего не значило и никого не интересовало, отношение к фрон-
товикам было теперь совсем не то, что во время войны. Генна-
дию предлагали лишь работу дворника или что-нибудь подоб-
ное.
Об отношении ко вчерашним фронтовикам свидетельствует
бывший фронтовик, писатель Г. Бакланов: «А было так: верну-
лись мы с войны, и за боевые ордена платили какие-то неболь-
шие деньги орденоносцам. Тут, наверное, полагается стыдливо
опустить глаза и сказать: не в деньгах дело... Нет, по той бедной
жизни деньги эти что-то значили... Но скоро орденские отмени-
ли одним росчерком пера. И вот тут уж не деньги отняли, а
честь: война, мол, кончилась, такой вам и почёт. Сразу же и пен-
сии военные начали снимать».
Геннадий, ещё совсем недавно даже не представлявший, что
столкнётся с проблемой своей ненужности, был морально подав-
лен, унижен... Не работали ни его жена, ни мать жены.
Дзиковицкий, временно оставив семью, решил поехать в Вин-
ницкую область, надеясь, что в провинции он окажется более
нужным. Поселился он в городе Жмеринке, ежедневно проводя
время в поисках работы в соседних Бердичеве, Житомире и дру-
гих городах и местечках.
В конце 1947 года, по дешёвке продав дом в Киеве, к Генна-
дию в Жмеринку приехала вся семья. Это оказалось новым уда-
ром по планам и надеждам – в СССР как раз провели конфиска-
ционную денежную реформу и теперь за те деньги, которые
только что получили Дзиковицкие от продажи дома, они не
смогли бы купить даже жалкой хижины.
619
Вскоре после празднования нового, 1948 года, тяжело заболела
дочка Галя, у которой обнаружилось что-то вроде детского ту-
беркулёза. Болезнь её тянулась почти три месяца. Никто в семье
так и не работал. Постепенно таяли полученные от продажи до-
ма деньги. Перспектив на улучшение положения не виделось. С
каждым прожитым днём будущее казалось всё хуже и безвыход-
ней, и от раздумий портилось настроение. В итоге Геннадий вы-
нужден был согласиться на предложение жены, единственное
дающее выход из тяжёлой ситуации – оставить мечту об Украи-
не и возвратиться жить в Забайкалье.
В апреле 1948 года, когда дочка окончательно выздоровела,
вся семья Дзиковицких отправилась поездом на восток.
VIII. И ВНОВЬ ЗАБАЙКАЛЬЕ
И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!
Ф.Тютчев. Бессонница.
Вторая часть жизни Геннадия Ивановича Дзиковицкого, нес-
мотря на то, что по времени она была примерно равна первой, на
события была гораздо беднее. Добровольно выйдя из той струи,
которая постоянно несла бы его всё выше по социальной лестни-
це, Геннадий отныне до конца своих дней вёл жизнь рядового
советского человека, своими плечами державшего тяжеловес-
ную советскую бюрократическую государственную машину.
Дзиковицкие в апреле 1948 года приехали на небольшую же-
лезнодорожную станцию Хилок в Читинской области. Прямо на
вокзале Геннадий встретил какого-то бывшего знакомого, с ко-
торым на радостях крепко выпил в станционном буфете и потом
даже решил произвести “салют” из своего бельгийского брау-
нинга. Прибежавший на выстрелы милиционер, сам бывший
620
фронтовик, узнав в чём дело, не стал применять власть и, выпив
вместе с Дзиковицким и его другом за “фронтовое братство”, по-
мог семье добраться до города.
Вскоре в городе Хилке Дзиковицкие купили скромненький ма-
ленький домик с огородиком. Дочь пошла учиться в местную
школу. Районный комитет партии, куда отправился Геннадий уз-
нать о работе, дал ему направление и 2 мая 1948 года Дзиковиц-
кий был принят на должность директора промкомбината Хилок-
ского райпотребсоюза. 20 мая была принята на работу техничес-
ким конторщиком на станцию Хилок Глафира.
Материальное положение семьи укрепилось. Геннадий полу-
чал по тем временам неплохо, у него постоянно в кармане стали
водиться “лишние” деньги, и потому вокруг него закрутились
“друзья”. Один раз Дзиковицкий чуть не утонул в пьяном виде в
реке и его спасла какая-то вдовушка-солдатка, приведшая Ген-
надия к себе домой, просушившая его одежду и уложившая
спать. Как я понял, этот случай имел своим последствием обиды
Глафиры.
Но удовольствия от работы Геннадий не испытывал. Комбинат
изготавливал различные бытовые товары, – валенки, кастрюли,
гвозди и прочее, – и его директору необходимо было быть прож-
жённым хозяйственником, умевшим “подмазать” проверяющим
комиссиям, покрыть недостачу и так далее и тому подобное, что
органически противно было характеру Дзиковицкого…
Поднакопив денег, семья купила другой дом, гораздо более
удобный для жилья, чем прежний, на улице Нагорной. Он, прав-
да, прежними хозяевами был превращён в настоящий питомник
тараканов, которые проживали в нём, без всякого преувеличе-
ния, тысячами, но, после проведённой против них “военной кам-
пании”, превратился в замечательное жилище. Дом этот имел
одиннадцать окон, рядом с ним располагался аккуратный огород
с протекавшим по нему ручьём. В этом большом деревянном до-
ме было просторно и летом прохладно. Часть окон выходила в
621
тенистый фруктовый сад, где весной распевали птицы. Когда в
доме появлялись гости, на кухне раздавался стук посуды, а во
дворе растекался аромат приготавливаемой еды. У дома была
пристройка – столярная мастерская, в которой хозяин Геннадий
Дзиковицкий проводил много свободного времени, предаваясь
своему увлечению – работе по дереву.
19 ноября 1948 года Дзиковицкий уволился “согласно личного
заявления” с должности директора промкомбината. Ещё через
два месяца, с 20 января 1949 года, по рекомендации райкома
партии он был назначен завучем Хилокского детского дома. Од-
нако Геннадий в этой должности проработал менее года.
Порядки в детдоме до прихода Дзиковицкого были, мягко го-
воря, беспорядками: дети предоставлялись самим себе, руковод-
ство использовало их бесплатный труд в своих личных хозяй-
ствах, работницы столовой и воспитательницы обкрадывали дет-
скую кухню. С трудом, преодолевая сопротивление, с конфлик-
тами Геннадию удалось добиться того, чтобы не эксплуатиро-
вался труд подростков, чтобы их обеды стали более полновес-
ными. Но обстановка вокруг нового завуча сложилась напряжён-
ная: постоянные доносы, раздувание его малейших промахов,
клевета и слухи.
* * *
На территории западной оккупационной зоны поверженной
Германии США в это время проводили политику превращения
её в полного своего вассала, имеющего лишь внешний фасад не-
зависимого государства. В этом русле «21 мая 1949 года США
подписали с временным правительством Федеративной респуб-
лики Германии (ФРГ) секретный государственный договор, в ко-
тором на период до 2099 года прописаны условия государствен-
ного “суверенитета” ФРГ. Поверженным немцам там предписа-
ны три обязательных условия.
1. Каждый новый канцлер ФРГ обязан в обязательном порядке
подписать в США так называемый канцлеракт.
622
Что скрывается в этом сверхсекретном документе, неизвестно.
Однако, об этом не трудно догадаться в контексте остальных
двух условий и самого факта наличия как секретного государст-
венного договора, так и дополнительного канцлеракта.
2. США осуществляют полный контроль за германскими сред-
ствами массовой информации: радио и телевидение, печатные
издания (газеты, журналы, издательства), кинопродукция, театр,
музыка, школьная воспитательная программа, учебные планы и
так далее.
3. США продолжают “хранить” весь государственный золотой
запас ФРГ в американских хранилищах» (Газета “Московские
ворота”, № 2 (484), 18 января 2010 г.).
* * *
А в СССР, как и до войны, продолжались гонения и репрессии
против собственного народа. Особенно рьяно они проводились
на землях, бывших во время войны под оккупацией. Среди мно-
гих других жителей Пинщины под метлу властей попал и 45-
летний крестьянин-единоличник из деревни Жолкино Пинского
района Моисей Адамович Диковицкий, который, несмотря на
странное имя, по документам был записан как белорус и имел
начальное образование. 2 августа 1949 года по обвинению в свя-
зи с бандой ОУН (Организация украинских националистов)
Моисей Адамович был арестован. Вскоре после этого, 19 авгус-
та 1949 года, был арестован житель хутора Ступское, что в Ла-
сицком сельском совете Пинского района, 42-летний крестья-
нин-единоличник Алексей Михайлович Диковицкий. Числился
Алексей Диковицкий тоже белорусом, уроженцем деревни Жол-
кино Пинского района, проживавшим ко времени ареста в хуто-
ре Ступское Ласицкого сельского совета.
Через полтора месяца после ареста Моисея Адамовича приго-
ворили к 25 годам исправительно-трудовых лагерей с последую-
щим поражением в правах на 5 лет. Однако вслед за тем произо-
шло смягчение приговора на 10 лет с отбыванием срока в ис-
623
правительно-трудовом лагере “Минеральный” Коми АССР
(Минлаг) с конфискацией имущества. Непонятное смягчение
приговора даёт возможность предположить, что Моисей Дико-
вицкий не выдержал обычно применявшихся при допросах пы-
ток и пошёл, как тогда говорили, на “сотрудничество со следст-
вием”. К тому же такой длительный срок заключения, который
был вынесен первоначально, означал на самом деле расстрел,
который иногда почему-то считали нужным скрывать. (Даже 10
лет заключения, если к ним добавлялось ограничение “без права
переписки” скрывало за собой всё тот же расстрел). Похоже, что
арест Алексея Диковицкого произошёл из-за Моисея Диковиц-
кого.
В отношении Алексея Диковицкого следствие продолжалось
дольше, чем по первому арестанту. Лишь после полугода тюрем-
ных мытарств 25 февраля 1950 года Алексей Михайлович Дико-
вицкий за “пособничество антисоветской банде” был пригово-
рён к 10 годам исправительно-трудовых лагерей с отбыванием в
Минлаге.
* * *
20 сентября 1949 года в трудовой книжке Геннадия Ивановича
Дзиковицкого появилась запись: «Перевести на должность инст-
руктора по труду».
19 июля 1950 года Геннадий Иванович Дзиковицкий уволился
из детского дома, а с 21 августа «принят в Шумиловское приис-
ковое управление комбината “Востсиболово” в должности экс-
педитора». Здесь он проработал ровно 15 месяцев, но, так как
заработки были мизерными, а работа вдали от дома. Геннадий
вскоре стал просить уволить его. Людей там, однако, не хватало
и отпускали их поэтому с большим трудом. К тому же, по тог-
дашнему антирабочему законодательству, работник не мог по
своей воле оставить предприятие, на котором трудился. Он был
закреплён за ним и только по воле администрации мог покинуть
его. Дзиковицкий сумел уйти с этой работы лишь благодаря сво-
624
им фронтовым ранам. В трудовой книжке его появилась запись:
“Уволен из Шумиловского приискового управления по состоя-
нию здоровья”. С 23 ноября 1951 года Геннадий Дзиковицкий
был принят в Хилокское железнодорожное училище № 3 масте-
ром производственного обучения.
* * *
«Ранней весной 1953 года Сталина не стало. На несколько
дней страна оделась в траур.
Поникли знамёна, примолкли, ушли в себя люди. Светило, ка-
завшееся вечным, погасло, и знобко повеяло холодом неизвест-
ности. День погребения, когда жутко выли гудки, казался кон-
цом света. Многие рыдали» (Носов Е.).
Траурный психоз нагнетался по всей стране. Геннадий никак
не проявлял своего отношения к смерти “великого учителя”, но
более чувствительная женская натура Глафиры не выдержала –
она тоже рыдала под торжественно-печальную музыку, лившую-
ся из репродукторов, и под загробный голос диктора. Много лет
спустя, вспоминая о том времени, Глафира всё продолжала
удивляться самой себе и недоумевать: что же на неё тогда на-
шло, почему она плакала?..
«Он оставил задёрганную, замордованную процессами страну,
напичканную фискалами, испытывавшую до последнего его часа
дефицит колючей проволоки... Оставил общество, повергнутое в
безгласность, в молчание, перед постоянной опасностью доноса
принуждённое думать одно, а говорить другое и на всё согласно
кивать... Кстати, деревня по нему не убивалась: натерпевшись
всего, она сдержанно и строго молчала» (Носов Е.).
Летом 1953 года была провозглашена большая амнистия уго-
ловным преступникам, которых выпускали за ворота лагерей без
каких-либо средств к существованию, как будто специально
подталкивая к совершению новых преступлений. Вся Сибирь,
мгновенно наполнившаяся вооружёнными бандитами, дрожала
теперь от страха перед ними. В первую очередь пострадали ми-
625
лиционеры, превратившиеся, по сути, в объект охоты для уго-
ловников.
Этим же летом произошёл военный переворот, одним из руко-
водителей которого был известный советский полководец маар-
шал Г.К. Жуков. В результате переворота был арестован и рас-
стрелян всесильный сталинский временщик нарком внутренних
дел Берия. Вместе с тем был значительно сокращён огромный
репрессивный аппарат НКВД-МГБ.
* * *
В сентябре 1953 года Н.С. Хрущёв стал новым главой партии и
государства. Первые годы его руководства стали годами демо-
кратизации во всех сферах жизни общества, в народе вновь поя-
вились оптимизм, вера в себя и будущее, в коммунизм, желание
жить. «Во всей культурной жизни необходим был перелом. И он
произошёл в так называемый “оттепельный период” 50-х годов.
Сразу наступил расцвет во всех областях творчества...» (“Лите-
ратурная газета”, № 19 от 11 мая 1988 г.).
В январе 1954 года в Белоруссии была ликвидирована Пинская
область, территория которой целиком была включена в состав
Брестской области.
Весной 1954 года дочь Геннадия окончила 10-летнюю школу.
За отличную учёбу она была награждена золотой медалью. И в
конце лета Галя поехала в Москву, где, успешно сдав вступи-
тельные экзамены, стала студенткой престижного Московского
университета имени Ломоносова.
С 16 сентября 1954 года, согласно записи в трудовой книжке
Геннадия Дзиковицкого, он переведён в распоряжение началь-
ника 1-го отделения Забайкальской железной дороги, и с этого
же дня назначается мастером локомотивного отдела станции Хи-
лок. На самом же деле, несмотря на записи, Геннадий продол-
жал выполнять прежнюю работу по обучению подростков в учи-
лище. Здесь же, на этой станции, с 1950 года в должности ве-
совщика-актовика работала и его жена Глафира.
626
В декабре 1954 года из Варшавы Геннадию была прислана ещё
одна, “задержавшаяся” боевая награда – “Медаль за Варшаву.
1939 – 1945”. Также, видимо по ошибке, прислали ещё одну, ко-
торую Дзиковицкий уже получал ранее – “Медаль за Одру, Нису
и Балтику”.
В феврале 1956 года состоялся ХХ-й съезд партии, на котором
был одобрен доклад о “культе личности” Сталина, ранее зачи-
танный Хрущёвым перед членами ЦК партии. Хоть и не полнос-
тью, но его содержание было доведено до сведения народа.
Страну прямо-таки потряс шок. Все сознавали, что всё сказанное
в докладе – правда. Но не знали, как это всё воспринимать, как
теперь жить и что будет дальше.
Обращусь к свидетельству литературы:
«Вот у меня лежит груда писем, просталинских. В основном от
людей не очень развитых. Но корень не в этом. Они не только не
знают, они не хотят знать! Они считают, что если “низвергать”
Сталина, то зачем всё?.. Если нет Сталина, то что такое моя
жизнь? Я кричал за него “ура!”, я кровь проливал, а он не тот.
Здесь самая настоящая трагедия. И я даже сочувствую этим лю-
дям. В 56-м некоторые кончали самоубийством. У меня был хо-
роший знакомый подполковник, который пустил себе пулю в
лоб» (“Размышления К. Симонова о И.В. Сталине”).
Перед Дзиковицким, конечно, такой проблемы не стояло. Он и
раньше не был сталинским поклонником и уж теперь-то, после
разоблачения культа, мог только убедиться в основательности
своего неприятия сталинской действительности.
«А тем временем Никита Хрущёв принялся разбирать Сталин-
ские культовые завалы, перетряхивать министерства и ведом-
ства, выкуривать оттуда набившихся чиновных хомяков, вызво-
лять крестьян из сталинской колхозной барщины и зверевского
податного оброка. Впервые сельские жители получили паспорта
и гарантированную денежную оплату за свой труд» (Носов Е.).
* * *
627
Геннадий Дзиковицкий не был лишён чувства тщеславия. В
его бумагах сохранилась небольшая вырезка из районной газеты,
относящаяся по времени к середине 1950-х годов. Текст заметки
зауряден: «В этот день бадинские строители-колхозники сильно
волновались. Да и было отчего: комиссия во главе с председа-
телем Хилокского райисполкома тов[арищем] Матвеевым при-
нимала построенный ими для своего колхоза типовой четырёх-
рядный шлакобетонный коровник. Но напрасны были треволне-
ния. Комиссия признала их работу хорошей... Большую помощь
в постройке коровника оказали шефы – первое отделение Забай-
кальской железной дороги под руководством техника-строителя
т[оварища] Дзиковицкого...». На обратной стороне этой вырезки
рукой Геннадия было написано: «Пришлёшь нам обратно после
прочтения». Это он отправлял заметку дочери.
Геннадий в Хилке держал своих свиней, кур, корову. Свиней
он по осени собственноручно колол тем самым немецким кин-
жалом, что остался у него с войны. Маленький Игорь, племян-
ник, сын Глафириного брата Фёдора, глядя на кинжал, умирал
от желания заполучить его себе в подарок...
* * *
Моисей Адамович Диковицкий, осуждённый в 1949 году за
связь с бандой украинских националистов, был освобождён до
окончания срока наказания 23 мая 1956 года. 7 июля 1956 года
также был освобождён, а 24 июля реабилитирован военным три-
буналом Белорусского военного округа осуждённый в 1949 году
теперь уже 49-летний Алексей Михайлович Диковицкий. Если
действительно вина Моисея Адамовича Диковицкого в аресте
Алексея Михайловича Диковицкого присутствовала, то стано-
вится понятным, почему сын первого – Александр Моисеевич –
оказался впоследствии в штате сотрудников Кабардинского лес-
ничества в Геленджикском лесном хозяйстве. Видимо, его отец
не мог оставаться на Пинщине, где все знали о его вине перед
628
одним из родственников, и был вынужден вскоре после осво-
бождения покинуть родные места.
* * *
Слухи об изменениях, происходивших в стране, конечно, до-
ходили до Хилка, но отражались на его жизни мало. Геннадий
по-прежнему, как до войны, любил бродить с ружьём по тайге,
забирался в горы, пил воду из ледяных горных ручьёв и родни-
ков, столярничал в своей пристройке к дому, аккуратно обуст-
раивал своё жилище.
Здоровье жены Глафиры стало постепенно неважным. К тому
же она очень чутко реагировала на любые, и действительные и
мнимые, изменения своего самочувствия и, насколько я могу
судить, делала из болезни своего рода идол. Согласно курортной
книжке за №3179, с 22 декабря 1956 по 17 января 1957 года Гла-
фира находилась на лечении в санатории “Горный воздух” в го-
роде Сочи. Это, видимо, было началом. 16 января в графе “Осо-
бые замечания при выписке” в этой книжке лечащий врач напи-
сал свои рекомендации: «Лечение и наблюдение у терапевта по
месту жительства. Периодическое измерение артериального дав-
ления. Физически не перегружаться. Придерживаться овощной
диеты. Курортно-санаторное лечение в условиях своего Клима-
та». В марте 1957 года Глафира была уволена с работы “по со-
кращению штата”. С тех пор она больше не работала, получая
мизерную пенсию по болезни (гипертония).
* * *
А в столице в это время развернулась борьба между “сталин-
ской гвардией” и Хрущёвым. «Борьба с антипартийной фракци-
онной группой была острой и принципиальной... Пленум вывел
из состава ЦК и Президиума ЦК В.М. Молотова, Г.М. Маленко-
ва, Л.М. Кагановича... Строгие меры партийного воздействия
были применены и к другим участникам антипартийной груп-
пы» (Пономарёв Б.Н. и др.).
629
20 сентября 1957 года в рамках кампании по “разоблачению
культа личности Сталина” военный трибунал Сибирского воен-
ного округа прекратил “дело” в отношении Иосифа Григорье-
вича Диковицкого, осуждённого в 1938 году на 10 лет лишения
свободы, с формулировкой “за отсутствием состава преступле-
ния”. Однако он, поскольку не сохранилось сведений о дате его
освобождения, либо был расстрелян, либо погиб в заключении. 9
мая 1958 года военным трибуналом Сибирского военного округа
Диковицкий Иосиф Григорьевич был официально реабилитиро-
ван.
* * *
После окончания Всемирного фестиваля молодёжи и студен-
тов, проходившего в Москве летом 1957 года, Геннадий Ивано-
вич с женой, взяв на работе отпуск, приехали в столицу пови-
даться с дочерью. Заодно, конечно, Дзиковицкий воспользовался
возможностью встретиться с сестрой Клавдией, которая всё так
же безвыездно проживала в Москве.
По возвращении в Хилок Геннадий Иванович вскоре, с 13 де-
кабря 1957 года, был “Уволен с работы по сокращению штата”,
но уже 16 декабря “Принят на должность преподавателя труда в
Хилокскую среднюю школу” (единственную в городе).
23 августа 1958 года Геннадий Иванович Дзиковицкий ушёл
из Хилокской школы и был вновь принят мастером производст-
венного обучения в железнодорожное училище № 3. В том же
году дочь Галина, выйдя замуж и взяв по беременности академи-
ческий отпуск в институте (после I курса университета она пе-
решла в институт. – Примечание автора), приехала к родителям
в Хилок. 16 января 1959 года здесь у неё родился сын Алек-
сандр. Геннадий Иванович и его жена не могли нарадоваться на
внука. Однако уже летом того же года дочь с внуком уехали из
города и Геннадий с Глафирой остались одни. Вскоре семья до-
чери получила распределение на работу в город Обнинск, что в
630
сотне километров от Москвы, и Дзиковицкие почувствовали се-
бя заброшенными, оставшимися стареть в одиночестве.
25 января 1960 года был закрыт ГУЛАГ – Главное управление
исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест
заключения. Одним из последствий “хрущёвской оттепели” бы-
ло признание заслуг бывших фронтовиков, возвращение им чес-
ти, отнятой прежде Сталиным. В русле этой политики всем вете-
ранам войны, среди которых был и Геннадий Иванович, в мае
1960 года вручили памятные знаки “25 лет победы в Великой
Отечественной войне”. Естественно, для Дзиковицкого это было
не просто наградой. Это было официальным возвращением пра-
ва на самоуважение.
И всё-таки, никакое стороннее внимание не могло заменить
дочери, заполнить пустоту в доме. Часто приходили мысли о
ней. Летом 1960 года Глафира ездила к дочери, много провела
времени с внуком. У Геннадия Ивановича такой возможности не
было – он работал. И потому, когда 22 августа 1961 года умерла
мать Глафиры, появилась мысль переехать на постоянное жи-
тельство поближе к семье дочери. Геннадий долго не колебался.
Он начал изыскивать возможности.
* * *
Обнинск в то время был городом режимным, свободное посе-
ление в нём исключалось, и желающим въехать в него нужно
было преодолеть ряд ограничений, среди которых главными бы-
ли: безупречная биография, потребность какого-либо учрежде-
ния в данном человеке и прописка на жительство. С помощью
дочери Геннадий Иванович нашёл вакантное место учителя тру-
да в только что построенной Обнинской городской школе № 3.
Написал заявление, автобиографию. Вскоре пришёл ответ:
«Тов[арищ] Дзиковицкий! Ваше заявление получено. Судя по
Вашей автобиографии, Вы вполне подходите к работе в школе.
Единственно, что может вызвать затруднение – это Ваш приезд.
Комплектование школы на новый год началось. Желательно бы-
631
ло бы, чтобы Вы были здесь. Крайний срок – это июнь месяц, до
которого мы можем ждать. Далее мы вынуждены будем подби-
рать человека.
Второе. Вас должны прописать. По условию работы нашего
города мы имеем право брать на работу лиц, прописанных в го-
роде Обнинске. Я думаю, с этой стороны возражения не будет,
так как Вы приезжаете к дочери.
О возможности Вашего приезда раньше сообщите.
Директор школы (Подпись). 22 марта 1962 год».
После получения этого письма начались быстрые сборы. Со-
бирались различные справки, выписки, распродавались вещи,
которые не подлежали перевозу. В трудовой книжке Геннадия
Ивановича от 21 апреля 1962 года появилась запись: “Уволен по
собственному желанию согласно поданного заявления”.
Дзиковицкие покидали Забайкалье. Это было их последней
переменой места жительства.
IX. ПОСЛЕДНЯЯ ГАВАНЬ
Оглянись, незнакомый прохожий,
Мне твой взгляд неподкупный знаком.
Может, я это, – но только моложе:
Не всегда мы себя узнаём.
Песня Александра Градского
“Ничто на земле не проходит бесследно”
Обнинск в начале 1960-х годов был маленьким городком, на-
чавшим своё существование менее 10 лет назад как место возве-
дения первой в мире атомной электростанции. Кстати, на её по-
стройке было задействовано немало пленных немцев, даже когда
их официально в СССР уже не было. Из-за военного значения
города он находился на особом положении – ограничениям во
въезде в Обнинск сопутствовало улучшенное его снабжение
продовольствием и товарами (так называемое “московское снаб-
жение”. – Примечание автора).
632
Приехав в город, Геннадий Иванович с женой поселились в
двухкомнатной квартире, где жила семья дочери. Было, конечно,
тесновато. Но у внука появился “взрослый друг” в лице деда, с
которым он стал проводить много времени вместе.
В трудовой книжке Геннадия Ивановича от 7 мая 1962 года
стоит запись: «Назначен на должность преподавателя труда в
Обнинскую школу № 3». В школе он получил в своё ведение
большой класс, уставленный верстаками и называвшийся то ка-
бинетом труда, то столярной мастерской. Дочь иногда приводи-
ла внука к деду, и тот ходил с Геннадием Ивановичем по клас-
сам или сидел в мастерской, наблюдая, как дедушка что-то пи-
лит, строгает, прибивает.
Вообще, внук много времени находился с Геннадием, и им
вместе никогда не было скучно или неинтересно. Вместе они
ходили на детские аттракционы, в парикмахерскую... Выглядел
Геннадий Иванович ещё неплохо и посторонние люди иногда
думали, что это гуляет папа с сыном.
На работе своим трудолюбием и исполнительностью Геннадий
Иванович быстро завоевал уважение, но то, что ему с женой
приходилось стеснять семью дочери, жить в её квартире, мучило
его. Он старался находиться в доме как можно меньше, несмотря
на все уверения дочери в том, что родители ни ей, ни её мужу не
мешают.
Как-то в школе, очевидно в первой половине 1963 года, прохо-
дило торжественное собрание, в президиуме которого в качестве
высокого почётного гостя находился уже упоминавшийся выше
генерал Поплавский. Он в 1956 году вернулся из Польши в Со-
ветский Союз и с тех пор участвовал в военно-патриотических
собраниях и лекциях для молодёжи. С этой его общественной
работой был связан и нынешний приезд в Обнинск.
Во время собрания Поплавский обратил внимание на одного
из сидящих в зале. Его лицо показалось генералу знакомым и, к
тому же, в одежде этого человека угадывалась бывшая польская
633
военная форма (после войны многие донашивали форменную
одежду). Поплавский наклонился к сидевшему рядом с ним ди-
ректору школы и спросил его: “Кто этот человек?”, показав на
привлёкшего его внимание. Директор ответил: “Это Дзиковиц-
кий. Он служил под Вашим командованием...”.
Поплавский сказал, что хотел бы после собрания встретиться и
поговорить с Дзиковицким, но, увы, встреча не состоялась, так
как собрание затянулось надолго и после него надо было тут же
ехать на другое, где генерала уже ждали.
Товарищи по работе, зная о плохом положении с жильём у
Геннадия, стали убеждать его обратиться назавтра к генералу с
просьбой помочь добиться квартиры. Дзиковицкий, однако, по-
началу не придал этим словам особого внимания, но, когда он,
придя домой, рассказал о встрече жене, та сразу же стала убеж-
дать отбросить все сомнения и идти прямо к Поплавскому. И
Геннадий Иванович решился стать просителем.
На следующий день он отправился в Дом Культуры Физико-
энергетического института, где должен был выступать генерал.
Но встреча опять не состоялась. Оказалось, Поплавского срочно
вызвали в Москву, а его делами остался заведовать какой-то ста-
ричок из бывших военных. Пригласив к себе в кабинет и выслу-
шав Дзиковицкого, старичок повёл его к первому секретарю Об-
нинского горкома партии Петрову и сказал примерно следую-
щее: «Генерал Поплавский просил помочь своему бывшему со-
служивцу в предоставлении квартиры». Геннадий Иванович
вспоминал: «Как же изменился и вид, и тон этого Петрова! Ко-
гда я приходил к нему сам по этому же вопросу, он и разговари-
вать со мной не желал, показывая, что я мешаю. А тут весь за-
светился, масляным стал, голос угодливый».
Короче, секретарь горкома пообещал изыскать возможность
предоставления Дзиковицкому жилой площади. Теперь надо бы-
ло собирать различные справки. Среди бумаг Глафиры Петров-
ны я встретил медицинскую справку от 16 октября 1963 года со
634
следующим текстом: «Гражданка Дзиковицкая Глафира Перфи-
льевна наблюдается в поликлинике МСЧ № 8 с диагнозом: Ги-
пертоническая болезнь II стадии, общий атеросклероз, склероз
аорты. Имеет инвалидность II группы. Справка дана по запросу
жилищно-бытовой комиссии школы № 3».
Вскоре Геннадий Иванович и Глафира Петровна въезжали в
полученную ими благодаря знакомству с генералом С. Поплав-
ским коммунальную квартиру с соседями.
* * *
А в стране в это время стало ухудшаться экономическое поло-
жение. В Обнинске, правда, с его “московским снабжением” это
ухудшение было заметно не столь резко, как в целом по стране.
Но всё же...
Свидетельство учебника истории партии: «Неблагоприятно
складывалось положение в сельском хозяйстве. В 1963 году
страна собрала зерновых культур на 2 миллиона пудов меньше,
чем в предыдущем году. Недостаток кормов отразился на живот-
новодстве. Поголовье свиней за 1963 год сократилось почти на-
половину, овец – на 6 миллионов голов, снизился удой молока»
(Пономарёв Б.Н. и др.).
Глазам же рядового человека представала ещё более трагичес-
кая картина: «Вопреки ещё не успевшим выцвести, не смытым
дождями оптимистическим диаграммам роста надоев и приве-
сов, с прилавков магазинов стало исчезать мясо и всё мясное.
Потом всё молочное. В считанные дни размели даже привялые
плавленые сырки. Куда-то девались пшено и гречка, как потом
оказалось, исчезли на целые десятилетия. Дело дошло до лапши
и макарон. Осенью хлебозаводы прекратили плановую выпечку
батонов и булок, закрылись кондитерские цеха. Белый хлеб вы-
давали по заверенным печатью справкам только некоторым
больным и дошкольникам. В хлебных магазинах и столовых по-
явились обращения, предлагающие ещё раз подумать, сколько
635
вам нужно хлеба. Над страной нависла угроза карточной систе-
мы» (Носов Е.).
Хотя в следующем, 1964 году, положение в сельском хозяй-
стве страны несколько улучшилось, судьба Хрущёва была уже
предрешена. В результате заговора на октябрьском Пленуме ЦК
Хрущёв был отстранён от руководства страной, фактически смят
всесильным партийно-чиновничьим сословием, и отправлен в
“почётную ссылку” – на пенсию. К власти пришёл новый лидер
– Леонид Ильич Брежнев, оказавшийся не только коварным вла-
столюбцем (он долгое время считался другом Хрущёва), но и,
как теперь признано, настолько слабым правителем, что подоб-
ного ему не было даже среди многочисленных российских импе-
раторов и царей. Он стал олицетворением всевластия бюрокра-
тического аппарата, застоя и консервации общественной и поли-
тической жизни. Экономика страны при нём медленно, но неук-
лонно двигалась к краху, преступность при нём срослась с госу-
дарством. Под внешним благополучием и лоском, под фимиам
демагогии, славословия и пустобрёхства шло гниение.
«Сговорчивый, покладистый руководитель “ленинского типа”
готовно брал всё, что ему давали, но и без возражений отдавал
всё, что просили. Щедрой рукой расписывался на подсунутых
бумагах, одаривая орденами, званиями, должностями, назначе-
ниями, повышениями... Мы – тебе, ты – нам» (Носов Е.).
«Хозяевами государства оставались исполнительные органы,
их административно-бюрократический аппарат, разросшийся до
умопомрачения. Им было подвластно всё. Законы оказались пи-
санными не для них. Они действовали вне всякого контроля, и
это создавало благоприятнейшие условия для коррупции, стяжа-
тельства, воровства, создания “теневой экономики”, для несмет-
ной наживы, подхалимства, взяточничества на всех уровнях, для
семейственности и кумовства» (Хватков Г).
В этих условиях, когда верхи общества превратились в своего
рода привилегированное сословие, большинство населения стра-
636
ны было бесправным и безгласным объектом властвования, но
которое демагогически провозглашалось всюду и везде главным
законодателем. От имени этого большинства издавались все за-
коны и постановления.
К подвластному большинству относился, естественно, и Ген-
надий Иванович. Он отличался от других только тем, что часто
выставлялся образцом поведения в местном масштабе для дру-
гих подвластных: патриотичен, добросовестный работник, хоро-
шая биография, не скандалит с власть предержащими, активно
занимается общественной работой. За это, конечно, можно ино-
гда и отличать такого человека. Хоть мне неприятно это созна-
вать, но мой дедушка действительно был очень удобен прогнив-
шему брежневскому режиму, он был для него как бы рекламной
этикеткой на местном уровне. А причины такого положения ле-
жат на поверхности: во-первых, долгое воспитание безгласного
подчинения при сталинском режиме, во-вторых, неверие в свои
силы, в саму возможность что-либо изменить и, наконец, Генна-
дия Ивановича подкупало то, что постоянно отмечались его
прошлые заслуги и не оставались незамеченными его нынешние
труды.
22 мая 1965 года Обнинским городским отделом народного
образования ему “Объявлена благодарность за большую работу
по оформлению школьного краеведческого музея”. Через год
Геннадию Ивановичу в Обнинском горвоенкомате вручили но-
вую юбилейную медаль – “Двадцатъ лет победы в Великой Оте-
чественной войне 1941 – 1945 годов”. И так постоянно. Юбилей-
ные медали, благодарности, “ценные подарки” накапливались,
льстя самолюбию...
* * *
Живя в Обнинске, Геннадий Иванович и Глафира Петровна
почти ежегодно ездили отдыхать в Забайкалье, иногда вместе,
но чаще порознь. Летом 1967 года, когда автор окончил второй
класс, дедушка решил повидать Украину и проведать там своих
637
сестёр. Вместе с собой он взял внука. Жили мы у его старшей
сестры Зинаиды в Бердичеве, там же заходили в гости к его быв-
шей учительнице Сисецкой, которая всё ещё жила в городке.
Съездили также в Киев, где проживала сестра Александра, и ещё
в Луцк – к семье самой младшей сестры Марии.
Шли годы. Геннадий Иванович с женой понемногу старели.
Жили они теперь уже в своей кооперативной однокомнатной
квартире. Болезнь Глафиры Петровны с годами прогрессирова-
ла, а Геннадий Иванович всё оставался бодрым и подвижным.
Большой любитель природы, он часто отправлялся в многочасо-
вые лесные походы за грибами и ягодами.
В 1971 году Геннадию Ивановичу исполнилось 60 лет (по до-
кументам) и он получил право на пенсию. С 1 июля он уволился
из школы, но почти сразу же, с 5 июля, поступил работать в но-
вую тогда школу № 5 на должность техслужащего. Однако здесь
ему не понравилось, и с 1 ноября 1972 года он уволился и с этой
работы, решив про себя, что ему хватит работать и стоит пожить
теперь для себя, гулять, читать...
Но, привыкнув постоянно что-то делать, быть чем-то занятым,
он почувствовал себя неуютно в обстановке полной свободы от
работы. Честно проотдыхав дома месяц, он не выдержал. «Без
работы, – писал он, – показалось скучно, и я поступил в Инсти-
тут Экспериментальной метеорологии мастером столярной мас-
терской».
Здесь, в отдельном небольшом домике, на охраняемой терри-
тории вокруг самой высокой в городе и округе метеорологичес-
кой вышки, было его последнее место работы. Так же, как и
раньше, он часто приглашался на торжественные и юбилейные
дни в школы, на внутриинститутские собрания, где выступал с
воспоминаниями о войне. Регулярно в колонне ветеранов, при
всех регалиях, ходил на парады и демонстрации. В 1973 году
был избран делегатом профсоюзной конференции ИЭМ (Инсти-
тута экспериментальной метеорологии).
638
* * *
В августе 1973 года в газете появился некролог, извещавший о
смерти генерала С. Поплавского. Геннадий Иванович аккуратно
вырезал его и поместил среди бумаг и документов своего лич-
ного архива. А вскоре после этого получилось как бы продолже-
ние – произошло событие, ещё более всколыхнувшее память и
чувства Геннадия Ивановича Дзиковицкого.
12 октября 1973 года в Польше праздновалась 30-я годовщина
создания Войска Польского. В связи с этой датой корреспондент
газеты “Известия” Н. Ермолович, находившийся в Варшаве, взял
интервью у полковника Войска Польского Романа Леся, в кото-
ром тот рассказывал о своём боевом пути. Это интервью было
12 октября напечатано в виде статьи в газете “Известия” под
названием “Дорога на Варшаву”.
В этой статье, в частности, были такие строчки: «Две недели
добирался до места расположения – в Сельцах над Окой. Во вто-
ром пехотном полку Первой Польской дивизии имени Тадеуша
Костюшко комроты поручик Геннадий Диковицкий, сибиряк,
потомок ссыльных поляков, подбирал крепких рослых парней
для своей пулемётной роты. Так стал Роман пулемётчиком [...]
Утром 12 октября после полуторачасовой артподготовки начали
форсировать болотистую реку. Комроты Диковицкий, кадровый
советский офицер, фронтовик, хорошо подготовил ещё не ню-
хавших пороху польских парней [...] Но при переправе командир
был убит [...] Прежний комроты Диковицкий прекрасно говорил
по-польски [...] Я никогда не забуду Диковицкого [...]».
Эта статья стала причиной следующих событий.
«В обеденный перерыв Геннадий Иванович взял в руки номер
“Известий”, где был опубликован очерк о Романе Лесе – “Доро-
га на Варшаву”, стал читать, потом вдруг побледнел и даже не
сказал, а прокричал прерывистым от волнения голосом своему
напарнику:
– Это ведь про меня, Коля! Только живой я, живой...».
639
Я помню, каким тогда возбуждённым и радостным был мой
дедушка. Он даже не мог спокойно говорить. Почти сразу же он
засел за письмо к автору статьи Ермоловичу. Слово ему:
«От Геннадия Ивановича ко мне пришло письмо.
“Я, Дзиковицкий Геннадий Иванович, – в написании моей фа-
милии есть маленькая неточность, – был командиром 3-й пуле-
мётной роты 2-го полка пехоты 1-й Польской дивизии имени Та-
деуша Костюшко”».
Дальше следовало описание начала боя под Ленино. Опустив
это, цитирую снова: «“Кто же доложил Лесю о моей гибели? Ви-
дел моё ранение только комвзвода хорунжий Курпель, санитары
были незнакомые, а связисты видели меня живым, но они меня
тоже не знали. Из роты после боя в строю осталось 18 человек,
это мне рассказал поручик Арсений Вадейко, который посетил
меня в Москве в госпитале. Он тоже в этом бою, как и Роман
Лесь, был ранен в руку и, выписавшись, нашёл меня. Но ни я, ни
Вадейко в свой полк не попали и с Лесем не виделись. Поэтому
он до сих пор уверен, что я погиб...
В настоящее время работаю в городе Обнинске в Институте
экспериментальной метеорологии. Мне 63 года и пока ещё рабо-
ты бросать не думаю.
Прошу вас сообщить Роману Лесю, что я жив и очень благода-
рен за его добрые слова [...]. Майор в отставке Дзиковицкий Ген-
надий Иванович”.
Как только получил я это письмо, сразу собрался в Обнинск.
За стёклами машины мелькает Подмосковье. Минуем Наро-
Фоминск [...]. Вскоре открылся город – удивительно светлый, то
ли от берёзовых рощ, окруживших его со всех сторон и даже со-
хранённых среди жилых кварталов, то ли от свежего снега, то ли
от обилия новых зданий.
Институт экспериментальной метеорологии приметен издали
своей трёхсотметровой вышкой, взметнувшейся над Обнинском.
640
Представляемся, сообщаем о цели приезда. К нам выходит Ген-
надий Иванович Дзиковицкий.
Он заметно волнуется. Ещё бы! Через тридцать лет узнать, что
тебя считали погибшим и все эти годы хранили добрую память о
своём первом командире.
Пока Геннадий Иванович пытается справиться с волнением, я
всматриваюсь в немолодого уже мужчину. Ничего не скажешь,
хорош был командир пулемётной роты! До сих пор не поблекли
голубые глаза, совсем мало седины. А если отбросить три десят-
ка лет, прибавить осанку, силу, быстроту движений?!».
Корреспондент Ермолович и приехавший с ним фотокоррес-
пондент провели много времени в беседах с Дзиковицким. И на
работе у Геннадия Ивановича, и у него дома, записывали, делали
фотоснимки. Потом уехали в Москву. А 11 ноября 1973 года га-
зета “Известия” вышла с большой статьёй Н. Ермоловича “Звез-
да и орёл”, в которой рассказывалось о Дзиковицком. Заканчива-
лась статья словами: «Живёт в городе Обнинске отважный и
скромный человек, ветеран двух армий, собственной кровью
скрепивший наше братство по оружию.
Я знаю: весть о том, что комроты Дзиковицкий жив, заставит
сильно забиться не одно сердце польского ветерана. Пойдут из-
за Буга в Обнинск письма от старых боевых друзей. А вместе с
ними вернётся на миг молодость и навсегда останется убеждён-
ность, что ради великого дела никакие жертвы не бывают на-
прасны».
Затем к Дзиковицкому от Ермоловича пришло письмо: «Доро-
гой Геннадий Иванович! Ещё раз от души поздравляю Вас! По-
сылаю газеты и фотографии. Думаю, это будет лучшим празд-
ничным подарком для Вас.
Я пробуду в Москве числа до 19-го, 20-го, а потом вернусь в
Варшаву. Как обещал, сразу же пришлю Вам адрес Романа Леся
и всех тех, кто откликнется.
641
Со своей стороны, прошу Вас собирать все письма, которые
будут приходить. Может быть, мы ещё к ним вернёмся.
Желаю Вам и Вашим близким здоровья и успеха во всём. Н.
Ермолович. 12/XI – 73 года. Москва».
И письма к Геннадию Ивановичу действительно пошли. На
третий день после статьи в “Известиях” Дзиковицкому было по-
слано письмо В. Галактионовым, заведующим отделом газеты
“Комсомолец Забайкалья”, в котором он просил адресата отве-
тить на ряд вопросов для его газеты. От В.С. Третьякова из Ка-
лининградской области пришло письмо со стихами, посвящён-
ными Геннадию Ивановичу – от 18 ноября.
20 ноября статья “Звезда и орёл” была перепечатана в Обнин-
ской городской газете. 19 декабря о Дзиковицком написала газе-
та “Забайкальский рабочий”, тоже в декабре – газета Забай-
кальского военного округа “На боевом посту” (автор статей в
обеих – Галактионов).
И, наконец, 1 января 1974 года пришло письмо из Варшавы от
Романа Леся (стиль и орфографию сохраняю подлинными. –
Примечание автора). «Дорогой и многоуважаемый Геннадий!
Вчера получил от тебя письмо вместе с фотокарточкой. Жалею
очень, что мы не связались непосредственно через “Известия”,
но до тех пор не был у меня Ермолович, потому я всё знаю толь-
ко от Лясковского, который мне звонил по телефону и рассказал
о том, что прочитал. Он наверно дал Тебе мой адрес. Ермолович
будто сидит ещё в Москве, а пообещал, что когда только замес-
тят в газете его статью, сразу мне её пришлёт. Но всё это пока не
важно. Главное, что мой “покойный” командир нашёлся, живой
и ко мне пишет».
Далее Лесь рассказывает, откуда пошло то, что Дзиковицкий
убит, как дальше проходил бой, как был ранен сам Роман Лесь,
как вернулся в свою часть. Опустив это, цитирую дальше.
«Если б я знал, что Ты, Геннадий, живой, я бы у Тебя давно
уже побывал. Ведь к концу 50-х лет я же учился в военной ака-
642
демии в Ленинграде. Три раза бывал уже в Москве, последний
раз в 1968 году.
Сейчас уже третью неделю мой сын находится в Ленинграде, в
Научно-исследовательском институте химии. Через год он будет
кандидатом химических наук. Писал, что зашёл к Лясковскому,
он ему показывал эти два номера “Известий”, которые нас двоих
касаются. Лясковский посылает мне вызов, хочет, чтоб у него в
74 году побывать. Если помнишь, он был командиром 1-й пуле-
мётной роты, Ты – 3-й. Мы с ним вместе лежали в госпитале 2
месяца. Был очень тяжело ранен, почти не умер. Тебя хорошо
помнит.
Дорогой Геннадий, столько я наболтал про давние времена, но
верь, что с каждым годом всё меньше тех, с которыми можно об
этом поговорить [...] Остальные вещи в следующем письме. Из-
вини, что дал Тебе занятие с читкой этого письма – такое длин-
ное. Передаю от себя сердечный и горячий привет для всей Тво-
ей семьи и для Тебя лично. Роман».
Написано это письмо было 15 декабря 1973 года.
Написали Геннадию Ивановичу и из города детства – Берди-
чева, где вскоре в городской газете “Радяньский шлях” появи-
лась статья о Дзиковицком “Всем смертям назло”.
11 января 1974 года из города Жуковского Московской облас-
ти пришло письмо следующего содержания: «Уважаемый Генна-
дий Иванович! Мне, ветерану Войска Польского (с 1943 по 1945
годы) было приятно прочесть статью Н. Ермоловича в “Извести-
ях”. Очень рад за Вас и от имени всех наших советских офице-
ров Советской Армии – ветеранов Войска Польского – шлю Вам
свои сердечные поздравления.
Очень сожалею, что Вас не было среди нас и тех, кто к нам
приехал в Москву на торжество по случаю 30-летия Войска
Польского [...]. О Вас я многое написал в Польшу [...]. Организа-
ционный комитет офицеров Войска Польского продолжает тра-
дицию встреч в Москве в день 9 мая. На 9 мая 1974 года Вас
643
пригласим на встречу. Полковник Лесь молодец! Я имел с ним
беседу 10 октября 1973 года. С уважением к Вам Александр
Иванович Стрелков, подполковник запаса, инвалид Отечествен-
ной войны».
Да, это было похоже на триумф. Почти ежедневно к Геннадию
Ивановичу шли письма от разных людей. Наверно, я не сильно
ошибусь, если предположу, что всего ему пришло порядка 100 –
150 писем. А так как Дзиковицкий на все отвечал, всё его сво-
бодное время уходило на просиживание с ручкой. Писали быв-
шие сослуживцы, среди которых был командир 2-го огнемётно-
го батальона М. Титов, писали когда-то встречавшие его люди,
жившие с ним рядом, вместе работавшие, просто посторонние...
Одно время серьёзно обсуждался вопрос поездки в Польшу
или, по крайней мере, приглашения Романа Леся к себе в гости.
Так как поездка за границу в то время в СССР была уделом изб-
ранных, я по мере сил старался воздействовать на деда, склоняя
его к тому, чтобы он решился поехать. Втайне я питал надежды
ещё и на то, что мне тоже удастся напроситься в поездку. Убеж-
дала Геннадия Ивановича ехать и его дочь. Однако новое ухуд-
шение состояния здоровья жены не позволило дедушке побы-
вать у Романа Леся, съездить в Рацибуж. По той же причине он
вынужден был отказаться и от мысли пригласить Леся к себе,
хотя опять же его дочь и внук пытались убедить, что в это время
позаботятся о Глафире Петровне.
В институте, где работал Геннадий Иванович, была выпущена
к 23 февраля – дню Советской Армии – специальная стенная га-
зета, посвящённая деду, ему вручили новую “Почётную грамо-
ту”.
Из Польши Геннадию Ивановичу прислали две книги на поль-
ском языке: “Ленино. 12 – 18 октября 1943 года” и “Дорогой
химических войск. 1943 – 1945”. В обеих были упоминания о
нём, а во второй на одном из фотоснимков был запечатлён в
644
группе сослуживцев сам Дзиковицкий. Обе книги автор исполь-
зовал при написании настоящего материала.
* * *
Однако, как это всегда бывает, праздники не длятся вечно. Всё
прошло и вернулось, отшумев, на свои привычные рельсы. Толь-
ко теперь прежний “образцово-показательный советский чело-
век” мог считаться ещё более “образцово-показательным”.
Каково моё сегодняшнее мнение о поднятой тогда вокруг име-
ни деда шумихе? Наверное, для объяснения лучше процитиро-
вать два нижеследующих абзаца из литературы, как раз говоря-
щие о том времени:
«Создатели “типических” образов отметали в сторону всё, что
не вписывалось в героический облик – сомнения, ошибки, неу-
дачи. Использовали его как благодатный исходный материал для
социального мифотворчества. В сущности, сам [...], как и сотни
ему подобных, мало интересовал авторов его жизнеописаний.
Для них он был не более чем идеологический аргумент, символ
эпохи.
Стоило проявить характер, нарушить заданный стереотип,
хоть раз не откликнуться “с огромным воодушевлением” на оче-
редной почин, и всё – выпал из “обоймы”, забыт репортёрами,
обойдён наградами» (Надеждин С., Панков А.).
В общем русле политики такой “подкормки” нужных “симво-
лов” и в соответствии с его социальным статусом, получил кое-
какие дивиденды от своей неожиданной славы и Дзиковицкий. В
частности, на просьбу Совета ветеранов Войска Польского о по-
мощи семье Дзиковицкого в медицинском уходе и в вопросе ус-
тановки телефона (были тогда и с этим сложности) городской
комитет ВЛКСМ 29 января 1975 года отвечал:
«На Ваше письмо о положении Геннадия Ивановича Дзико-
вицкого сообщаем, что в настоящее время его супруга госпита-
лизирована в Институте медицинской радиологии АМН СССР в
терапевтическом отделении. Ранее она прошла курс лечения в
645
медико-санитарном отделе. Здоровье супругов Дзиковицких на-
ходится под постоянным контролем органов здравоохранения.
Понимая положение семьи Дзиковицких, органы связи изыски-
вают возможность установки ему телефона в первую очередь. В
настоящее время в очереди на установку телефонов находится
96 человек инвалидов 1 и 2 групп, участников Великой Отечест-
венной войны. Не будучи инвалидом войны, Геннадий Иванович
включён в эту льготную очередь под номером 61».
9 мая праздновалась 30-я годовщина победы в войне с Герма-
нией. Дзиковицкого на работе наградили Почётной грамотой и
Памятным подарком. К этой дате была выпущена юбилейная ме-
даль (Дзиковицкий получил её 17 сентября). Пришло и поздрав-
ление от имени министра обороны маршала А. Гречко. А от уче-
ницы из Обнинской школы № 3 И. Тупчиной Геннадию Ивано-
вичу был поднесён поздравительный адрес с собственными сти-
хами – Дзиковицкий продолжал посещать с рассказами о войне
прежнее место работы. Впрочем, он бывал и в других школах
города.
Но годы уже брали своё. Жизнь была на излёте. Грустно было
смотреть на выходивших временами на прогулку двух пожилых
людей. Геннадий Иванович и Глафира Петровна медленно шли
под руку, вдыхали свежий воздух и молчали. Оба они были за-
писаны в городской библиотеке и много читали. Глафира Пет-
ровна в основном старалась выбирать книги о своём родном За-
байкалье, куда она по причине плохого здоровья уже не могла
ездить, как бывало раньше, зато она нашла подругу – тоже за-
байкалку – Антонину Семёновну, с которой часто проводила
время в воспоминаниях.
Геннадий Иванович предпочитал другие книги: мемуары о
войне, чего терпеть не могла его жена, историческую литерату-
ру, особенно об украинских землях, но также и о Забайкалье,
Польше. Любил читать о путешествиях.
646
В начале октября 1975 года Геннадию Ивановичу было от-
правлено по почте следующее приглашение: «Совет ветеранов
Войска Польского приглашает Вас на встречу ветеранов, кото-
рая состоится в г. Москве 29.11.1975 года.
Сбор и регистрация участников встречи, а также вручение па-
мятного нагрудного Знака “Ветеран ВП” с 8.30 утра в Актовом
Зале Киевского РОНО».
Геннадий Иванович съездил на эту встречу. Очень устал, но
всё-таки был доволен. Больше, однако, он уже не ездил – стало
физически слишком тяжело. Году, кажется, в 1976-м при обсле-
довании в поликлинике у Геннадия Ивановича на левом лёгком,
пострадавшем в своё время при ранении, было обнаружено за-
темнение. Сразу же возникло подозрение на рак. Ему предло-
жили облучиться, но дедушка ответил, что ничего делать не на-
до, так как, мол, “сколько мне положено, столько и проживу”.
Помню, моя мама, не желая меня огорчать, после того уже, как
сама сказала о раке, решила потом утаивать это. Она успокоила
меня, сказав, что тревога оказалась ложной и на самом деле всё
нормально. Только дедушке надо ежегодно проходить комис-
сию, чтобы врачи наблюдали за “непонятным” затемнением. Во-
истину, когда человек сам этого хочет, его легко убедить. Так
произошло и со мной, и с дедушкой. Несколько лет болезнь раз-
вивалась скрытно и внешних её проявлений заметно почти не
было.
* * *
В 1976 году в Бердичеве в газете завода “Прогресс” была
снова помещена заметка о Геннадии Ивановиче “Воин двух ар-
мий”. Осенью того же года вышла книга очерков Н. Ермоловича
“Страна друзей”, в которой были помещены и бывшие газетные
статьи “Дорога на Варшаву” и “Звезда и орёл”. На одной из при-
сланных им Дзиковицкому книг стоит дарственная надпись:
«Дорогому Геннадию Ивановичу Дзиковицкому, одному из ге-
роев этой книги, с наилучшими пожеланиями и сердечным при-
647
ветом из Страны друзей. Н. Ермолович. 27/ХI-76 года. Вар-
шава».
12 октября 1978 года Дзиковицкий получил поздравление: «По
случаю 35 годовщины народного Войска Польского передаю
Вам солдатские поздравления и самые сердечные пожелания [...]
Военный, Военно-Морской и Военно-Воздушный атташе при
посольстве ПНР в Москве Генерал дивизии Игнацы Шенсно-
вич». Особенно приятным было то, что подпись генерала была
не факсимильной, а подлинной, от руки.
В 1979 году в обнинской городской и калужской областной
газетах появились последние статьи, относившиеся к Геннадию
Ивановичу.
В 1980 году в Киеве была отпечатана книга “Трудовая поступь
завода-ветерана”, посвящённая истории Бердичевского завода
“Прогресс”, в которой было помещено небольшое сообщение о
судьбе одного из бывших заводчан – Дзиковицкого.
Годы и болезнь брали своё. Врачебно-трудовая экспертная ко-
миссия в декабре 1981 года выдала Геннадию Ивановичу справ-
ку: «Освидетельствован 18 декабря 1981 года. Признан инвали-
дом первой группы. Инвалидность установлена бессрочно. При-
чина инвалидности – ранение, полученное при защите СССР [...]
Нетрудоспособен. Нуждается в постоянном постороннем ухо-
де». Вслед за этим, 23 декабря, в его трудовой книжке появляет-
ся последняя запись: «Уволен по собственному желанию. Ст. 31
КЗоТ РСФСР».
* * *
В записной книжке дедушки я обнаружил одну запись, выпи-
санную им, видимо, из какой-то книги. Мне кажется, слова этой
записи удивительно точно соответствуют духу и мироощуще-
нию Геннадия Ивановича Дзиковицкого в последние годы его
жизни и именно потому он перенёс такой текст в свою книжку:
«Я люблю тебя, Родина! Неповторимая, изваянная из чистоты
света и солнца. Ты вывела меня в жизнь, дала мне разум, чтобы
648
видеть, крепкие мышцы, чтобы выстоять, крылья и мужество,
чтобы дерзать. Сегодня я уж не тот, что был вчера: время кос-
нулось и меня своей неумолимой рукой, я стал суровее, взгляд
мой с грустью смотрит в мир. Но я остался неизменным в одном
– я не могу быть без тебя... Ты слала меня в стужу, в голод и
холод, даже – на смерть, и я шёл и благодаря тебе всегда выжи-
вал; где бы я ни был – далеко или близко от тебя – ты всегда
была в сердце, и это давало мне силы. Родина! Колыбель моя!
Не твоё ли сердце бьётся во мне? Не из твоей ли крови и плоти
соткан весь я?».
К концу 1982 года наступила последняя стадия болезни Генна-
дия Ивановича и начались мучительные, изматывающие и тело,
и душу боли. После всего дедушкина верующая сестра Клавдия
скажет так: “Кого убил рак, тот в рай попадает за так”.
В начале февраля 1983 года Геннадия Ивановича положили в
больницу. Месяца через два его выписали домой, но через неко-
торое время опять решили положить. Перед вторичным отъез-
дом он сказал, что, по-видимому, домой он уже больше не вер-
нётся. И действительно, после наполненных мучениями дней
пребывания в клинике, исхудав до предела, терзаемый болями и
галлюцинациями, он попытался выброситься из окна палаты, но,
истощённый и слабый, был остановлен соседями-больными.
После этой попытки самоубийства Геннадия Ивановича по-
местили в психиатрическое отделение. Когда человек расстаётся
с жизнью и предстаёт перед Богом, он остаётся совершенно
один – ни семьи, ни друзей, ни вещей. Абсолютно голый. В слу-
чае с Геннадием Ивановичем это одиночество оказалось усилено
невозможностью попрощаться с близкими. Перед смертью ему
ненадолго стало лучше и он хотел увидеть хоть кого-нибудь из
родных, но врачи никого не вызвали. Как мне потом сказали, в
психиатрические отделения запрещается свободный доступ. Че-
рез неделю после помещения Геннадия Ивановича в психиатри-
ческую больницу, в 11 часов вечера 7 июля он умер. В поне-
649
дельник 11 июля Геннадий Иванович был похоронен на Обнин-
ском городском кладбище. Перед этим я ходил в военкомат, про-
сил организовать проводы с воинскими почестями. Формально,
сказали мне, как старшему офицеру, они могут быть оказаны. Но
дальше этого ответа дело так не пошло.
* * *
Смерть Г.И. Дзиковицкого стала известной среди его друзей-
ветеранов и в официальных органах вне Обнинска далеко не сра-
зу. Спустя почти полтора года я получил письмо на имя Генна-
дия Ивановича:
«Посольство Польской Народной Республики в СССР имеет
честь просить тов[арища] Дзиковицкого Г.И. пожаловать на
дружескую встречу с польскими корреспондентами, аккредито-
ванными в Москве 14.02.1985 года, в 15.00 час.».
Глафира Петровна через некоторое время после смерти мужа
сильно захворала и вскоре согласилась на то, чтобы съехаться
жить в одну квартиру с семьёй внука. Она всё время тосковала
по Геннадию, по своему Гене... Он ей часто приходил во сне,
звал к себе. В конце лета 1985 года её поразил инсульт и одно-
сторонний паралич и она попала в больницу. Очень долго и мед-
ленно Глафира Петровна приходила в себя, появились пролеж-
ни. Но, когда, наконец, казалось, что всё худшее позади, после-
довало второе кровоизлияние в мозг и она, не приходя в созна-
ние, скончалась. В свидетельстве о смерти был поставлен диаг-
ноз: «Причина смерти: гипертоническая болезнь с преимущест-
венным поражением сосудов сердца и головного мозга».
Произошло это 4 сентября 1985 года. Похоронена она была
рядом со своим мужем.
650
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Вот и закончилась книга о старинном роде Дзиковицких, в
которой я рассказал о тех из них, о ком смог что-то разузнать,
что-то найти. Я думаю, если бы я не сделал этого, они просто
растворились бы в сумерках прошедшего времени. Когда нас
забывают, мы исчезаем. Ведь не проделай я эту работу, вряд ли
для будущих поколений, как потомков героев книги, так и дру-
гих людей, осталось бы что-нибудь известно об этой фамилии, о
том, как и при каких событиях Истории (которая для них была
днём сегодняшним) жили отдельные люди этого рода. Как не-
известно никому из ныне живущих о судьбах его собственных
предков, живших, к примеру, каких-то 2 тысячи лет назад, кото-
рые по меркам мироздания – лишь краткий миг бытия. А потто-
му, кроме как часть общечеловеческой Истории, которую невоз-
можно расщепить на составляющие, никто и не может предста-
вить себе своих предков того времени. И потому их, этих пред-
ков 2-тысячелетней давности, как бы и не было. Никогда! Что
само по себе очень печально...
Конечно, я тоже не сделал всего того, что надо было бы сде-
лать, ведь всех Дзиковицких, которые жили, любили, страдали,
радовались, влюблялись, давали жизнь другим, сражались и не-
навидели, я не перечислил. И не только потому, что следы их
пребывания на земле не сохранились.
651
В картотеке полицейского архива Российской империи чис-
лится, к примеру, сразу несколько Дзиковицких. Один из них –
Филипп, городовой Пинской городовой полицейской команды,
на которого в 1908 и 1909 годах заводились какие-то дела, но из
архива они пропали (на карточке есть только отметка, что заво-
дились они в связи с обвинением Филиппа Дзиковицкого в “из-
биении евреек”). От 1913 года есть дело на Фёдора Михайловича
Дзиковицкого, мещанина Погост-Заречного Пинского уезда,
бывшего матроса 2-го Балтийского флотского экипажа, который
проверялся на благонадёжность, в коей и был удостоверен. В
картотеке от 1909 и 1913 годов есть упоминания и о крестьянине
Василии Ивановиче Дзиковицком, который был столяром и чле-
ном социал-демократической партии; от 1901 года – о запасном
рядовом Семёне Дзиковицком, в связи с определением его сто-
рожем полиции. В 1914 и 1915 годах картотека зафиксировала
заведение дела на мещанина Ивана Феофиловича Дзиковицкого,
который был пешим полицейским стражником.
Уже в более близкое мне время я узнал, что, когда младшая
сестра моего дедушки Мария жила в городе Луцке, она там до-
вольно часто встречала людей, носивших фамилию Дзиковиц-
кие. В 1980-х годах я встретил в телефонной книге Москвы фа-
милию Дзиковицкого. В сети интернет я обнаружил довольно
много информации о существовании Дзиковицких. А ещё боль-
ше – о Диковицких, которые происходят из того же самого рода!
Просмотрев в Интернете всю информацию, в которой присут-
ствует фамилия “Дзиковицкий”, “Диковицкий”, “Dzikowicki”,
“Dzikovitsky”, я обнаружил, что их весьма немало. В частности,
имеются Дзиковицкие (Диковицкие) не только в России, на Ук-
раине и в Белоруссии, но и в Польше, Германии, Соединённых
Штатах Америки. Жили они в Великобритании и даже в далёкой
Аргентине работал полицейский следователь из этого рода. На-
верняка имеются они и в других странах.
652
И потому хотелось бы надеяться, что кроме меня найдутся
другие увлекающиеся люди (и не обязательно носители фами-
лии Дзиковицких, но и просто любители покопаться в истории
минувших веков), которые смогли бы раскопать в архивах (в
частности, в Минском Национальном историческом архиве Бе-
ларуси и в Киевском областном архиве) новые документы и фак-
ты. В первом – по литовско-польскому периоду и периоду Рос-
сийской империи, во втором, куда были переведены метричес-
кие книги и прочие документы из Житомирского архива с сере-
дины XIX века – только по периоду Российской империи. В
Минском архиве, кстати, множество документов по Дзиковиц-
ким (Национальный исторический архив Беларуси, г. Минск.
Фонд 319, оп. 2, д. 901) составлено на старопольском языке и
старорусском (старобелорусском) польскими буквами, и потому
перевести я их не смог. Также мне подсказали, что можно про-
смотреть и родословные архивы (в том же 319-м фонде) тех фа-
милий, упоминания о которых имеются в документах архивного
генеалогического дела рода Дзиковицких, поскольку в других
делах могут оказаться более подробные или уточняющие факты
из жизни Дзиковицких или просто того периода.
Если такие добровольные помощники найдутся, то со време-
нем можно было бы надеяться на выпуск нового издания этой
книги, но с традиционным для такого рода трудов примечанием:
“Издание второе, исправленное и дополненное”.
653
СПИСОК ЦИТИРОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И
ИСТОЧНИКОВ
Авторы:
1. Авейде Оскар. “Записки о польском восстании 1863 г.”.
Москва, 1961 г.
2. Азаренков А.Н. “Такое время партизанское”. Статья,
присланная автору самим написавшим её.
3. Бакланов Г. «“О правом деле и мнимых истинах”. Если по
совести». Сборник статей. Москва, 1988 г.
4. Баранович А.И. Магнатское хозяйство на юге Волыни в
XVIII веке. Москва, 1955 г.
5. Богданович А. “Три последних самодержца (дневниковые
записи)”. Москва, 1990 г.
6. Бойко А.Д. История Украины. Киев, 1999 г.
7. Бордюгов Г. и др. “Куда идёт суд?”. Журнал “Родина”, № 10
за 1989 г.
8. Брокгауз и Ефрон. Энциклопедический словарь. Санкт-
Петербург., 1900 г.
9. Буганов В.И., Назарец А.И. “Страницы боевого прошлого
нашей страны”. Москва, 1972 г.
10. Булгаковский Д.Г. Этнографический сборник “Пинчуки”.
Санкт-Петербург, 1890 г.
11. Быков Тудор. “Лесные братья в Белоруссии (1944-1952)”;
http://1978sssr.blogspot.ru/2014/08/1944-1952.html
12. Вовк М. “И против врагов, и против друзей…”. Журнал
“Посев”, № 6 (1545), июнь 2006 г.
13. Волков С. “На углях великого пожара”. Москва, 1990 г.
14. Волконский А. “Историческая правда и украинофильская
пропаганда”. В сборнике: М.Б. Смолин. Украинский сепаратизм
в России. Идеология национального раскола. Москва, 1998 г.
15. Гаврилов Ю. “Кронштадтский мятеж”. Журнал “Огонёк”,
№ 37 за 1989 год.
654
16. Галактионов В. “...И нет прекрасней земли”. Газета
“Забайкальский рабочий” от 19 декабря 1973 г.
17. Гессен Ю. “История еврейского народа в России”, т. 1.
Ленинград, 1925 г.
18. Гогун А. “Великая Отечественная на Крессах Всходних”.
Журнал “Посев”, № 6 (1545), июль 2006 г.
19. Головков. А. “Белое и красное”. Журнал “Огонёк”, № 40 за
1988 г.
20. Грушевский А.С. “Пинское Полесье”. Исторические
очерки. Часть 2, XIV – XVI века. Киев, 1903 г.
19. Грушевский М. “Иллюстрированная история Украины”.
Киев-Львов, 1913 г.
20. Деникин А.И. “Путь русского офицера”. Москва, 1990 г.
21. Дзиковицкий Г.И. “Автобиографические записи”.
22. Дурачински Э. “Польская историография новейшей
истории”. Журнал “Новая и новейшая история”, № 3, 2002 г.,
Москва.
23. Ермолович Н. “Страна друзей”. Москва, 1976 г.
24. Ерошкин Н.П. “История государственных учреждений
дореволюционной России”. Москва, 1968 г.
25. Жемайте А. Избранные сочинения. Вильнюс, 1952 г.
26. Жучкевич В.А. “Топонимика Белоруссии”. Минск, 1968 г.
27. Загорульский Э.М. “Историческое краеведение
Белоруссии”. Минск, 1980 г.
28. Зайончковский П.А. “Правительственный аппарат
самодержавной России в XIX в.”. Москва, 1978 г.
29. Затонский В.П. “Украина. 1919”. Сказание о Гражданской.
Москва, 1987 г.
30. Зимина В.Д. “Крах монархической контрреволюции на се-
веро-западе России”. Журнал “Вопросы истории”, № 7 за 1987 г.
31. Иванишев И.Д. и др. “Восстание поляков в Юго-Западной
России в 1863 г.”. Киев, 1863 г.
655
32. Иванов Н. “2000 лет врозь”. Русский альманах “Третiй
Римъ”, № 5, Иркутск, 2006 г.
33. Иоффе Г.З. “Великий Октябрь и эпилог царизма”. Москва,
1987 г.
34. Карнович Е.П. “Родовые прозвания и титулы в России и
слияние иноземцев с русскими”. Санкт-Петербург, 1886 г.
35. Карнович Е.П. “Русские чиновники в былое и настоящее
время”. Санкт-Петербург, 1897 г.
36. Карякин Ю. “Ждановская жидкость” или против
очернительства. Журнал “Огонёк”, № 19 за 1988 г.
37. Касвинов М.К. “Двадцать три ступени вниз”. Москва,
1987 г.
38. Кеневич Стефан. “Лелевель”. Москва, 1970 г.
39. Ковкель И.И. История Беларуси в 3 томах, ч. 1. Гродно,
1997 г.
40. Костиков В. “Концерт для глухой вдовы”. Журнал
“Огонёк”, № 7 за 1989 г.
41. Костомаров Н.И. “Старый спор. Последние годы Речи
Посполитой”. Смоленск, 1994 г.
42. Крашевский Ю. “Пинск и его окрестности”. Журнал “Сын
Отечества”, Санкт-Петербург, 1837 г.
43. Линниченко И.А. “Малорусский вопрос и автономия
Малороссии”. В сборнике: М.Б. Смолин. Украинский
сепаратизм в России. Идеология национального раскола.
Москва, 1998 г.
44. Любинецкий Владимир. Письмо к Геннадию Ивановичу
Дзиковицкому от 1974 г.
45. Ляпунов Б. “Единство русского языка в его наречиях”. В
сборнике: М.Б. Смолин. Украинский сепаратизм в России.
Идеология национального раскола. Москва, 1998 г.
46. Меженинов С.А. “Украина. 1919 – 20”. Сказание о
Гражданской. Москва, 1987 г.
656
47. Мельгунов С.П. “Красный террор в России. 1918 – 1923”,
издание 2-е. Берлин, 1924 г.
48. Миллер Л. “Святая мученица Российская Великая княгиня
Елизавета Фёдоровна”. Франкфурт-на-Майне, 1988 г.
49. Надеждин С., Панков А. “Майские прогнозы”. Журнал
“Огонёк”, № 18 за 1989 г.
50. Некрасов Г. “Россия стояла на пороге победы”. Газета
“Казачий Терек”, № 5 – 6, май – июнь 2007 г.
51. Носов Е. “Что мы перестраиваем?”. «“О правом деле и
мнимых истинах”. Если по совести». Сборник статей. Москва,
1988 г.
52. Ожешко Э. Собрание сочинений в шести томах, т. 4. Над
Неманом. Москва, 1995 г.
53. Осетров Е. “Родословное древо”. Москва, 1979 г.
54. Пайпс Р. “Россия при старом режиме”. Москва, 1993 год.
55. Полонская-Василенко Н. История Украины, т. 2. Киев,
1993 г.
56. Пономарёв Б.Н. и др. Учебник. История
Коммунистической партии Советского Союза, Москва, 1982 г.
57. Поплавский С.Г. “Товарищи в борьбе”. Москва, 1974 г.
58. Романович-Славятинский А. “Дворянство в России от
начала XVIII в. до отмены крепостного права”. Санкт-
Петербург, 1870 г.
59. Роснер А. “Своя или не своя держава?”. Журнал “Родина”,
№ 12, 1994 г.
60. Селищев А.М. “Забайкальские старообрядцы. Семейские”.
Иркутск, 1920 г.
61. Симашко М. “Писание по Бондарю”. “Литературная
газета”, № 22 от 1 июня 1988 г.
62. Смирнов Г.И., Шкляр В.И. “Трудовая поступь завода-
ветерана”. Киев, 1980 г.
63. Смолий В.А., Гуржий О.И. “Как и когда начала
формироваться украинская нация”. Киев, 1991 г.
657
64. Солженицын А.И. “Архипелаг ГУЛАГ”. Опыт
художественного исследования. Журнал “Новый мир”, №№ 8, 9
от 1989 г.
65. Сташевский Е.Д. “История докапиталистической ренты на
Правобережной Украине”. Москва, 1968 г.
66. Стреляный Анатолий. “Приход и расход”. Если по совести.
Сборник статей. Москва, 1988 г.
67. Телень Л. “Поражение”. Газета “Труд”, № 8 от 10 января
1989 г.
68. Тендряков Владимир. “Рассказы”. Журнал “Новый мир”,
№ 3 за 1988 г.
69. Тойнби А. Дж. “Постижение истории”. г. Москва, 2003 г.
70. Тойнби А. Дж. “Цивилизация перед судом истории”. г.
Москва, 2003 г.
71. Уманец Ф.М. “Александр I и русская партия в Польше”.
“Исторический вестник”, Санкт-Петербург, октябрь 1883 г.
72. Усов В. “Цари и скитальцы”. Ленинград, 1988 г.
73. Федосов И.А. История СССР (учебное пособие, 9-й класс).
Москва, 1971 г.
74. Хастингс М. “Армагеддон”. Газета “Daily Mail” от 20
октября 2004 г. Отрывки из книги британского военного
историка.
75. Хватков Г. “Самое трудное впереди?..”. “Литературная
газета”, № 22 от 1 июня 1988 г.
76. Царинный А. “Украинское движение”. В сборнике: М.Б.
Смолин. Украинский сепаратизм в России. Идеология
национального раскола. Москва, 1998 г.
77. Чепко В.В., Игнатенко А.П. “История БССР”. Минск,
1981 г.
78. Чернов И. “Семейщина”. Издание 1930-х годов, точнее не
прочитывается из-за ветхости.
79. Шавшин В.Г. “Бастионы Севастополя”. Симферополь,
2000 г.
658
81. Шамбаров В.Е. “Казачество. Путь воинов Христовых”.
Москва, 2009 г.
82. Шимов Я. “Австро-Венгерская империя”. Москва, 2003 г.
83. Шпилевский П.М. “Путешествие по Полесью и
Белорусскому краю”. Санкт-Петербург, 1858 г.
84. Шульгин В. “Годы. Дни. 1920”. Москва, 1990 г.
85. Лещенко М.Н. “Яскравi сторiнки спiльноi боротьби”. Киiв,
1963 р.
86. Bernard Lazare. L’Antisemitisme, son histoire et ses causes.
Paris, 1894. P. 2.
87. Нubert Н. Lenino, Warszawa, 1959.
88. Jastak Z., Szlakiem wojsk chemicznych. Warszawa, 1966.
Документы:
1. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1833, л. 434 – 435.
2. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1837, л. 97 об. – 98.
3. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1838, л. 217 – 217 об.
4. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1958, л. 159 – 160.
5. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79,оп.6, д. 1958, л. 169 – 171.
6. Архив внешней политики Российской империи, г. Москва.
Фонд 79, оп. 6, д. 1369, л. 68 – 68 об. Подлинник на французском
языке. Перевод на русский Леона Козыры.
7. “Бердичевский календарь”. Бердичев, 1897, 1899, 1900 годы.
8. Борьба за власть Советов на Киевщине. Киев, 1957 г.
9. Всемирная история в 10 томах, т.т. IV – VIII. Москва, 1958 –
1961 гг.
659
10. “Вывод родовитости шляхетской дома Перхоровичей
Дзиковицких”. Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 1, д. 2059, л. 2 - 5.
11. Газета “Завтра”, № 4 (845), январь 2010 г.
12. Газета “Известия исполнительного Комитета Советов
Рабочих и Крестьянских Депутатов”. Бердичев, среда, 30 июля
1919 г.
13. Газета “Известия исполнительного Комитета Советов
Рабочих и Крестьянских Депутатов”. Бердичев, четверг, 31 июля
1919 г.
14. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 1 от 03 января
1915 г.
15. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 75 от 11 июля
1915 г.
16. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 92 от 1
сентября 1915 г.
17. Газета “Киевские губернские ведомости”, № 55 от 21 мая
1916 г.
18. Газета “Киевские губернские ведомости” № 80 от 19 июля
1916 г.
19. “Отклики войны. Продовольственный вопрос в
Государственной думе”. Журнал “Нива”, № 23 за 1916 г.
20. Газета “Красная звезда” от 16 января 1975 г.
21. Газета “Московские ворота”, № 2 (484), 18 января 2010 г.
(со ссылкой на немецкий ежемесячник “Независимые новости”
за декабрь 2009 г.).
22. Газета “На боевом посту”, декабрь 1973 г.
23. Генеалогия Дзиковицких герба Дрыя из декрета Минского
года 1804, июня 18. Государственный архив Житомирской
области. Фонд 146, оп. 1, д. 2069, л. 2.
24. Гербовник дворянских родов Царства Польского. Варшава,
1853 г., ч. 1.
660
25. Государственный архив Житомирской области.
Метрические книги Махновского костёла Липовецко-
Махновского деканата Луцко-Житомирской римско-
католической духовной консистории.
26. Государственный архив Житомирской области. Фонд 146,
оп. 2059.
27. Государственный архив Житомирской области. Фонд 146,
оп. 2069.
28. Доклад по Министерству Юстиции 1851 г. Российский
Государственный исторический архив в Санкт-Петербурге.
Фонд 1405, оп. 48, д. 5303.
29. Журнал “Jew Watch” (“Надзор за жидами”), № 35, США.
30. “Из воспоминаний ген.-лейтенанта В.Д. Кренке”.
“Исторический вестник”, Санкт-Петербург, октябрь 1883 г.
31. История городов и сёл Украинской ССР. Винницкая обл.
Киев, 1972 г.
32. История городов и сёл Украинской ССР. Житомирская обл.
Киев, 1973 г.
33. История государства и права СССР, ч. 1. Москва, 1985 г.
34. История Киева, т. 2. Киев, 1984 г.
35. История Киева, т. 3, кн. 1. Киев, 1985 г.
36. История Украинской ССР, т. 2. Киев, 1979 г.
37. История Украины: новый взгляд. В двух томах. Т. 1, Киев,
1995 г.
38. “Киевщина в годы гражданской войны и иностранной
военной интервенции (1918 – 1920)”; Сборник документов и
материалов. Киев, 1962 г.
39. “Литературная газета”, № 19 от 11 мая 1988 г. Песня.
Песня! Песня?
40. Личный семейный архив. Документы и письма Геннадия и
Глафиры Дзиковицких.
41. Метрическая выписка Клавдии Ивановны Дзиковицкой.
661
42. “Октябрьская революция”. Вопросы и ответы. Москва,
1987 г.
43. “Очерк истории русского дворянства от половины IX века
до конца XVIII века”. С-Петербург, 1874 г.
44. Переписка Ивана Францевича и Анастасии Ивановны
Дзиковицких.
45. “Письмо “исторического оптимиста”. Журнал “Дружба
народов”, № 3 за 1988 г.
46. Письмо к А.В. Дзиковицкому от заместителя директора по
научной части музея “Героической обороны и освобождения
Севастополя” С.В. Костюченко от 11.10.2002 г.
47. Письмо М. Титова к Г. Дзиковицкому.
48. “Подделка документов об шляхтецком происхождении на
Белоруссии во второй половине XIX века”. Журнал “Герольд”,
№ 1 – 4, 2004 г.
49. Прошение ксёндза повета Кременецкого Никифора,
бывшего мульчицкого приходского священника, сына
Максимилиана Перхоровича Дзиковицкого, на имя императора
Александра Павловича от 2 июля 1818 г. Государственный
архив Житомирской области. Фонд 146, оп. 1, д. 2059, л. 1 – 6.
50. “Размышления К. Симонова о И.В. Сталине”. Беседа В.
Кондратьева и А. Сажинова. “Литературная газета”, № 20 от 18
мая 1988 г.
51. Российский архив. История Отечества в свидетельствах и
документах XVIII – XX веков, т. V. Москва, 1994 г.
52. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 9, д. 20072.
53. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 9, д. 23986.
54. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 11, д. 102.
55. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 12, д. 9851.
662
56. Российский Государственный военно-исторический архив
в г. Москве. Фонд 400, оп. 17, д. 11325.
57. Российский Государственный исторический архив в г. С-
Петербурге. Фонд 1405, оп. 48, д. 5303.
58. “Российский медицинский список”, изданный по
Высочайшему Его Императорского Величества повелению.
Санкт-Петербург, 1898, 1900, 1903, 1905, 1908 – 1912, 1914 и
1916 годы.
59. “Россия. Полное географическое описание нашего
Отечества”, т. 9, под редакцией В. Семёнова. Санкт-Петербург,
1905 г.
60. “Сборник приказов по Южной армии и военно-сухопутным
и морским силам в Крыму за 1855 г.”, музей “Героической
обороны и освобождения Севастополя”, г. Севастополь.
61. Свод законов Российской империи. В пяти книгах. Т. III.
Санкт-Петербург, 1912 г.
62. Статистическое описание Киевской губернии, изданное И.
Фундуклеем. Санкт-Петербург, 1852 г.
63. Суммариуш документов родовитости шляхетской,
относящихся Дома Дрыя (от Першка) Перхоровичей
Дзиковицких. Государственный архив Житомирской области.
Фонд 146, оп. 1, д. 2059, л. 14, 14 об.
64. Центральный Государственный военно-исторический
архив СССР. Фонд 409, л/с 382 – 929.
65. Центральный Государственный исторический архив УССР
в г. Киеве. Фонд 442, оп. 815, д. 74.
66. Центральный Государственный исторический архив УССР
в г. Киеве. Фонд 442, оп. 819, 1869 г., д. 39, л. 76.
67. Центральный Государственный исторический архив УССР
в г. Киеве. Фонд 489, 1863 г., д. 92, л. 9.
68. Энциклопедический словарь, т. 3, Москва, 1955 г.
663

ОГЛАВЛЕНИЕ
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПЕРИОД РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Глава 1. Жизнь в двух государствах. Григорий Стефанович
Дзиковицкий (не позднее 1766 – до декабря 1835 годы)
I. О ПЕРВЫХ ГОДАХ ЖИЗНИ........................................…стр. 3
II. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЁМ
РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ. ПРОТ ПОТОЦКИЙ...........................стр. 7
III. «РАСШЛЯХТОВАНИЕ»
И «РАЗБОРЫ» ШЛЯХТЫ.…………………………….…….стр. 48
IV. МАХНОВКА И БЕРДИЧЕВ..........................................стр. 70
V. НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ........................................стр. 86
Глава 2. Времена Яна Григорьевича Дзиковицкого
(март 1814 – не ранее 1848 годы)
I. НАСЛЕДНИК МУЖСКОГО ПОЛА....................….…..стр. 96
II. ВАРШАВСКОЕ НОЯБРЬСКОЕ ВОССТАНИЕ...........стр. 88
III. НА МАЛОЙ РОДИНЕ. НОВЫЕ «РАЗБОРЫ»..........стр. 110
IV. КРАКОВСКОЕ И ПОЗНАНСКОЕ
ВОССТАНИЯ 137
Глава 3. Времена Францишка Яновича Дзиковицкого
(1834 – не ранее 1915 годы)
I. НЕ ПРИЗНАВАЕМОЕ ВЛАСТЬЮ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ…………………………………….....стр. 144
664
II. ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ШЛЯХТА В XIX ВЕКЕ...стр. 145
III. ЗАТЯНУВШАЯСЯ БОРЬБА
ЗА ШЛЯХЕТСКОЕ ДОСТОИНСТВО.................................стр. 150
IV. КРЫМСКАЯ ВОЙНА..................................................стр. 159
V. ПЕРЕД НОВЫМ ПОЛЬСКИМ ВОССТАНИЕМ........стр. 174
VI. ЯНВАРСКОЕ ВОССТАНИЕ ПОЛЯКОВ
В 1863 ГОДУ…………………………………………......…стр. 183
VII. ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ВОССТАНИЯ.....................стр. 201
VIII. ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА ДЗИКОВИЦКИХ
ПО ЛИНИИ АВТОРА. «МАХНОВСКАЯ ВЕТВЬ»………стр. 232
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ИЗ ИМПЕРИИ
МОНАРХИЧЕСКОЙ
В ИМПЕРИЮ ПАРТИЙНУЮ
Глава 1. Гибель Российской империи. Иван Францевич
Дзиковицкий (1875 – 1927 годы)
I. СУДЬБЕ НАВСТРЕЧУ..................................................стр. 233
II. СЛУЖАЩИЙ ЮГО-ЗАПАДНОЙ
ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ………………………………..….…стр. 259
III. НАКАНУНЕ БЕДСТВИЙ............................................стр. 293
IV. ВТОРАЯ РУССКАЯ СМУТА.....................................стр. 337
V. ПОЛЬСКО-СОВЕТСКАЯ ВОЙНА 1920 ГОДА.........стр. 394
VI. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ...................................................стр. 412
Глава 2. В большевистской империи. Геннадий Иванович
Дзиковицкий (1912 – 1983 годы)
I. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ГЕНИ.......................................стр. 421
II. ВРЕМЯ 448
III. ГИБЕЛЬ II РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ..........................…стр. 479
IV. 500
V. НЕМЕЦКИЕ ПАРТИЗАНЫ……………………..…....стр. 583
VI. В ПОСЛЕВОЕННОЙ ПОЛЬШЕ.............................…стр. 590
665
VII. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ………………………….стр. 615
VIII. И ВНОВЬ ЗАБАЙКАЛЬЕ.....................................…стр. 619
IX. ПОСЛЕДНЯЯ ГАВАНЬ…………………….………..стр. 631
650
Список цитированной литературы и источников........стр. 653
663