Где-то там, далеко, на северо-западе России, привольно раскинулась Псковская земля. Она изобилует реками и озерами, прекрасными сосновыми борами, старинным русскими городками, поселками, деревеньками. Все там красиво, все там мило русскому оку, но, пожалуй, больше всего радует глаз случайного путника водная гладь бесчисленных озер и рек разного нрава и поведения. На многих реках и озерах довелось мне побывать в тамошних краях: и на зеркальной Сороти, и на темноводной Черехе и на мутной Судоме, и на красавице Великой. Однако, есть там одна, особенная для меня река с удивительно таинственным и звонким названием - Шелонь. Я провел на ее берегах целых два года.
Течет эта река из самых сокровенных глубин знаменитого партизанским прошлым Серболовского леса. Сначала это небольшой ручеек, то весело бегущий по камешкам, то медленно текущий через небольшие омуты, в которых вода темная, и малоподвижная, почти как ртуть... Бежит река все время строго на северо-запад, достигает опушки леса, вырывается на простор, принимает попутно в себя такие же ручейки и речки, становится уже солидным полноводным потоком. Добежав до старинного русского городка с замечательным названием Порхов, Шелонь как-будто спотыкается, немного раздумывает, двигаясь по инерции, затем круто поворачивает на северо-восток и устремляется к знаменитому Ильмень-озеру, по которому плавал былинный купец-гусляр Садко, и на дне которого он веселил водного царя своей игрой на гуслях.
В том месте, где Шелонь пересекает железную дорогу, бегущую из Петербурга в Минск, на ее высоком берегу притулился тихий и очень симпатичный поселок с не менее симпатичным и даже милым названием Дедовичи. Тут-то я и прожил целых два года, тут-то и познакомился с Шелонью на "ты". Был там у меня закадычный дружок, Кимка Ложкин, высокий, широколобый и темноглазый паренек, страстный рыбак, любитель бродить по окрестным лесам, заводила и фантазер, каких по жизни встречается не так уж и много. Вот вдвоем с этим пареньком мы избороздили просторы Шелони на лодке, которую брали у знакомого мужичка, вдоль, как говорится, и поперек. Само собой, главной радостью была рыбалка, а не созерцание красот Шелони, Судомы, старого парка и замка графа Воронцова, или высоченных сосен Серболовского леса. Ловили мы на разные снасти. Были у нас и обычные удочки, и донки, и жерлицы, баловались и ловлей раков в рачильни, но излюбленным методом был лов на дорожку.
Дорожка - это обычная леска, длиной около пятидесяти-шестидесяти метров, подходящей прочности, намотанная на дощечку, запиленную под углом с двух сторон. На конце лески привязывалась блесна, а перед ней крепилось грузило, чтобы блесна не выскакивала на поверхность воды. То есть, сама снасть во всем была похожа на спиннинг, но принцип лова был иной: мы, усевшись в лодку, выгребали на середину реки, направлялись вдоль по течению и, потихоньку разматывая леску, отпускали блесну в свободное плавание. Один из нас сидел на веслах, другой на корме. Дорожек, как правило, за лодкой пускали две, по обеим сторонам кормы. Сидящий на корме, распустив дорожки, держал леску снастей в руках, ощущая игру блесны в речных глубинах. Когда блесну хватала рыба, это хорошо чувствовалось. В этом случае приходилось, особо не мешкая, выбирать леску, снимать пойманную рыбу, и снова распускать снасть. При этом нужно было не упускать из виду и состояние дел на второй дорожке, приглядывая за ней. Иногда бывало, что блесна по ходу дела цеплялась крючком за какую-нибудь корягу. Тогда, чтобы леска не оборвалась, ибо лодка продолжала по инерции плыть, нужно было выбросить дощечку за борт, выбрать вторую дорожку, затем подплыв к плавающей дощечке, начать ее осторожно выбирать, табаня веслами, находить место, где леска отвесно уходила под воду, после чего нырнуть в речные глубины, держа леску в руке и, подобравшись к блесне, отцепить ее.
В тот день мы поднялись в четыре утра. Солнышко еще не встало, только на востоке блестела Венера и край неба окрасился в малину. Речка спала, на ее зеркальной глади не было ни движения, ни ряби, ни всплеска. Ближе к противоположному берегу над водой парили разрозненные клочья тумана, цепляясь за прибрежные кусты. Царила тишина, даже птицы не подавали признаков жизни. Я, вставляя весло в уключину, немного стукнул им о борт лодки - звук удара почти ощутимо видимым полетел-полетел куда-то вниз по-над водой, улетел, и снова воцарилась тишина. Мы с Кимом разговаривали шепотом - не хотелось нарушать эту царственную тишину.
Погрузились, тихо оттолкнулись от берега, лодка, бесцеремонно разрушив зеркало воды, направилась на середину. Я сел на весла, Ким неспешно стал распускать дорожки. Сначала поплыли вниз, затем развернулись, пошли вверх в сторону моста. И так начали сновать туда-сюда на отрезке километра в два длиной. Когда солнышко поднялось часам к одиннадцати, у нас в лодке уже можно было обнаружить с пол-десятка небольших, на килограмм-полтора щучек, и несколько крупных окуней. Притомились, решили посидеть на берегу с удочкой, поймать плотвичек, густеры и иной рыбки помельче для ухи - пора было обедать.
После обеда на весла сел Кимка, я же примостился на кормовой банке, распустив обе снасти. Опять направились вниз, туда, где река широко разливается, и становится очень глубокой, подпертая в течении плотиной межколхозной ГЭС. В послеобеденное время в этих местах всегда успешно ловилась довольно крупная щука, частенько попадались экземпляры килограмма на три - три с половиной.
Спустя минут сорок я почувствовал резкий рывок лески в левой руке, приподнялся, стал выбирать снасть в лодку, и в это время услышал, как струной зазвенела леска второй дорожки. Такое бывает, когда она сильно натягивается лодкой, если блесна попала в зацеп. Если прозевать, можно запросто лишиться блесны, ибо леска рвалась и...про блесну можно было только вспоминать, какая она была уловистая, да хорошая, поэтому я, не мешкая, выбросил дощечку на борт, и продолжил выуживать попавшуюся рыбину.
Пойманной рыбой оказался очень крупный для тех мест окунь. Когда мы его взвесили, оказалось, его вес - ровно килограмм. Такой вес для окуня - предмет гордости рыбака. Мы с другом бурно порадовались такой добыче и, развернув лодку, поплыли к плавающей в отдалении выброшенной дощечке второй дорожки. Обычно, если леска была прочная, мы в таких случаях, чтобы быстрее обнаружить место зацепа, выбирали леску таким образом, чтобы лодка следовала за леской, веслами не помогали. В этот раз поступили так же, я потихонечку потянул леску, лодка поплыла за ней, вдруг я почувствовал, что блесна соскочила с зацепа. Такое изредка бывает, и такое всегда радует, потому что не нужно нырять за ней в неизвестную глубину. Чего греха таить, мало приятного погружаться в темные неизвестные глубины, да еще туда, где на дне какая-то злополучная коряга, покрытая противными скользкими водорослями и тиной, за которую зацепилась блесна. Поэтому, почувствовав свободу хода лески, я обрадованно крикнул Киму, что блесна отцепилась.
Однако, через секунду все изменилось: леска снова натянулась, как струна, и я почувствовал, что там, на конце, не коряга, там что-то огромное и живое, и это живое сопротивляется со страшной силой, да так, что потащило лодку против течения на буксире. Мой лоб мгновенно взмок, а горло, наоборот, пересохло: удача! Редкая удача, мы поймали что-то невиданное!!!
Тут уже я, как опытный рыбак, не ослабляя натяжения лески, начал помаленьку стравливать ее, потом наоборот, натягивать, пытаясь таким образом и рыбу утомить, и не дать ей порвать снасть и уйти в свои глубины, растравив нам души. Несколько минут отчаянной борьбы, и вот уже видно, как метрах в десяти сзади лодки из воды выпрыгивает что-то огромное, и снова уходит в глубину, но каждый раз рывки становятся все слабее, леска помаленечку выбирается в лодку, рыба все ближе и ближе. Наконец она, вывернувшись от усталости кверху брюхом, распласталась у правого борта лодки. Это была огромная щука. Она тихо лежала у борта, жабры ее шевелились, я даже успел разглядеть на ее морде что-то замшело-зеленое, типа водорослей. Кимка, возбужденно прыгавший, пока я боролся, увидев ее, малость оробел и затих. Честно говоря, было отчего: во-первых, нам никогда не попадалась такая огромная добыча, во-вторых, мы оба отчетливо разглядели, что крючок блесны вот-вот отцепится от рыбы, потому что он разрезал ткани нижней челюсти щуки почти до конца, пока она отчаянно боролась за свободу, и было понятно, что всякая попытка вытащить рыбу в лодку за блесну - это просто самому добровольно отпустить ее в реку. Подумав, Ким предложил такой план: он стремительно хватает щуку руками за голову, стараясь вцепиться ей в глаза пальцами, а я, перегнувшись через борт лодки, попытаюсь ее намертво ухватить за хвост, и потом совместно выкинуть ее мгновенно в лодку, после чего Ким, как более крупный и сильный, набросит на нее фуфайку, накроет и придавит всем своим телом к днищу лодки.
Сказано - сделано: глубоко вдохнув от волнения воздух, мы проделали все это с почти ювелирной точностью. Все получилось, только мы малость не учли, что у щуки еще есть и хвост. Вот им она начала бешено наводить порядок в лодке, когда мы ее успешно втащили в свою маленькую посудину. Громадина успела несколько раз им взмахнуть, расшвырять другую рыбу, лежащую в лодке, пока я сообразил упасть на нее, и прижать хвост своим телом. При этом мне прилетела от щуки приличная плюха по щеке. Пара минут борьбы, и мы победили окончательно.
Нашему восторгу не было границ. Ни о каком продолжении рыбалки и речи быть не могло. Мы спешно смотали снасти, и направились домой. Когда подошли к поселку, на берегу, к нашему вящему удовольствию, было много пацанов и девчонок, которые, как всегда, купались и загорали. Мы с Кимом важно и неспешно, как бывалые рыбаки, которых ничем не удивишь, собрали пожитки, зацепили на кукан всю пойманную рыбу, я все это взял на себя, а Ким взгромоздил на спину щуку. Голова ее легла ему на плечи, а хвост потащился по земле. Надо было видеть зависть в глазах пацанов и восхищение в глазах девчонок, когда мы гордо и независимо прошествовали по тропе вверх, направляясь домой. Это был день триумфа и славы для нас, как удачливых рыбаков. Домашние наши тоже были в восторге. Рыбу взвесили, вес ее составил семь килограммов четыреста граммов. Вот такой однажды приключился у нас на рыбалке зацеп. Побольше бы таких зацепов...