Свешивавшаяся с потолка розовая лампа разливала по будуару мягкий и таинственный полусвет. На розовом атласном диване, стоявшем против окна, сидел Беранже, а на коленях у него, обвив его шею руками, сидела цыганка, в которой Алиса тотчас же узнала Мушку.
Молодая женщина почувствовала себя точно парализованной. Она не сводила глаз с влюбленных, которые обменивались страстными поцелуями и не менее пылкими словами. Никогда раньше ей не приходилось видеть на женском лице выражения такого грубого и циничного кокетства.
«Вакханка, обольщающая сатира!» – как молния, пронеслось в голове маркизы, вся кровь которой кипела при виде оскорбления, нанесенного ей мужем, имевшего бесстыдство устроить в ее собственном будуаре свидание с куртизанкой.
В эту минуту Мушка, прошептавшая что–то на ухо своему любовнику, с раздражением возвысила голос.
– Ну, что же? Поклянешься ли ты, наконец, что разведешься с женой и дашь мне свое имя? Брось свои колебания! Не будь трусом, Беранже! Что значат светские предрассудки, когда говорит страсть? Разве эта бледная тень, которую ты называешь своей женой, подарит тебе хоть один такой час! О! Будь же энергичен, мой Беранже! Если бы ты знал только, как я люблю тебя!
Выражение страшной ненависти и презрения скользнуло по губам Ренуара. Он опустил на землю молодую женщину и должен был поддерживать ее, так как она дрожала, как в лихорадке. Затем он скорей отнес, чем отвел ее к скамейке.
– Придите в себя, маркиза! Время идет, а вам нужно на что–нибудь решиться! – повелительно сказал он, после непродолжительного молчания.
– Да, вы правы! Но посоветуйте мне, что мне делать? – ответила Алиса, проведя рукой по своему влажному лбу.
– То, что вам предписывает ваше женское достоинство; немедленно же покиньте этот обесчещенный дом и уезжайте в Париж, к вашему опекуну. Снимите скорей этот костюм, напишите несколько слов достойному синьору де Верделе и уезжайте! Если вы поторопитесь, то успеете еще на поезд, отходящий в час ночи. Только можете ли вы попасть в дом?
– Могу. Дверь, выходящая из столовой на террасу, запирается американским замком, ключ от которого у меня в кармане.
– В таком случае, идите скорей! Я подожду вас и помогу вам найти фиакр. Мне очень хотелось бы, чтобы вы были подальше от этих стен, так как раньше, чем пропоет петух, здесь произойдут важные события.
Алиса не обратила внимания на последние слова Ренуара. Страшное возбуждение сразу вернуло ей всю ее энергию. Как тень проскользнула она на террасу и отперла дверь в столовую. Здесь она остановилась на минуту.
– Вернитесь в развалины, Ренуар! Я не хочу, чтобы там заметили, что мы с вами исчезли вместе. Позвольте мне поблагодарить вас за огромную услугу, которую вы оказали мне.
Ренуар ничего не возразил. Поцеловав руку маркизы, он сбежал с крыльца и исчез в густой чаще деревьев. Алиса же поспешно прошла в кабинет мужа, заперев предварительно на ключ дверь в будуар.
Лихорадочной рукой она достала лист почтовой бумаги и поспешно написала:
«Я только что видела тебя в моем будуаре с куртизанкой, которую ты осмелился привести туда. После этого мне нет места в твоем доме. Я уезжаю и, предупреждая твое желание, сама требую развода. Сделай из своей любовницы маркизу де Верделе: она вполне будет достойна тебя. Алиса».
Запечатав письмо и подписав адрес, она положила его под пресс, на видное место. Покончив с этим, Алиса поспешно пробежала в свою уборную. Здесь она почти сорвала с себя свой костюм и надела простое черное платье, темную накидку и шляпу. С собой она ничего на брала, кроме небольшого саквояжа, куда сунула все деньги, какие могла найти второпях, так как в Париже осталась часть ее девичьего гардероба. Затем, бросив последний взгляд на комнату, где она провела столько тяжелых часов, она вышла из дому.
Идя садом, Алиса чуть не столкнулась с Гюнтером, который с расстроенным видом куда–то спешил.
– Вы, маркиза?! Наконец–то! Я всюду искал вас, так как не мог понять вашего внезапного исчезновения с этим безумным Ренуаром. Говорят, вы ушли из залы с ним под руку. Великий Боже! Куда это вы собрались? Зачем вы переменили костюм? – прибавил, бледнея, молодой человек.
– Я еду в Париж! Я ни минуты не останусь в доме, где мне нанесли самое гнусное оскорбление, – отве тила Алиса прерывающимся голосом.
В первый раз в жизни потеряв свое хладнокровие и обычную сдержанность, Алиса в кратких словах рассказала Гюнтеру, что она видела.
– Мое терпение истощилось! Я хочу быть свободной, избавиться от этого негодяя! Я потребую развода.
Яркий румянец залил лицо Гюнтера. Под влиянием только что услышанных слов он тоже потерял свое обычное хладнокровие.
– Алиса! Вы хотите быть свободной? О! Как ваши слова делают меня счастливым! – пылко вскричал молодой человек, прижимая к губам руки маркизы. – Вы не слепы! Вы должны были видеть мою любовь! Я не мог равнодушно видеть вашу ангельскую кротость и терпение, с какими вы переносили все огорчения и недостойное обращение мужа. Я молился на вас, как на святую, но не смел этого высказать. Теперь же, когда вы сами хотите разбить связывающие вас узы, скажите, позволите ли вы мне искать вашей руки, когда будете свободны. Если вы дадите мне право вырвать вас из этой атмосферы лжи и порока, я увезу вас к себе, в глубь Тюрингии. В том мирном убежище я буду жить только для вас, так как выйду в отставку. Всю свою жизнь я посвящу на то, чтобы заставить вас позабыть пережитые вами жестокие разочарования!
Алиса слушала с трепещущим сердцем. Уверенность, что она любима чистой и глубокой любовью, благотворно подействовала на ее измученное сердце. В эту минуту она так же сильно любила Гюнтера, как презирала и ненавидела Беранже. Не колеблясь ни минуты, она протянула ему обе руки.
– Да, Гюнтер, приезжайте за мной и любите меня, как я люблю вас, от всей души! Я жажду покоя и чистой любви, а это счастье я, конечно, найду в ваших объятиях. Но позвольте мне ехать, так как я могу опоздать на поезд; теперь, более чем когда–нибудь, я спешу уехать отсюда и начать борьбу, которая освободит меня от недостойного и откроет мне дорогу к счастью.
– Благодарю вас за эти слова, дорогая моя! Они придадут мне мужества и терпения, – сказал сияющий Гюнтер, предлагая руку молодой женщине.
Он увлек Алису к выходу, где скоро нашел извозчика, который легко согласился отвезти молодую женщину на вокзал, так как вполне мог успеть вернуться к концу бала.
Гюнтер усадил свою спутницу в карету. Алиса улыбнулась ему сквозь слезы; молодой человек в последний раз прижал ее руки к своим губам. Затем карета быстро уехала.
Подойдя к Беранже, Мушка пустила в ход все свое кокетство и все свое испытанное могущество, чтобы возбудить своего любовника. Чувственный и легкомысленный Беранже легко позволил себя увлечь. Тогда Мушка увела его из залы и из развалин. Затем, под предлогом обмена поцелуями, она затащила его в темную аллею, ведшую к вилле.
Видя, что маркиз доведен ею до того состояния, когда от него можно было всего добиться, Мушка стала умолять его, чтобы он провел ее на виллу. Беранже очень слабо протестовал, заглушая голос совести обычным: «Алиса ничего не узнает!» Что же касается куртизанки, то ею руководило низкое желание оскорбить ненавистную женщину, избрав для любовного свидания ее собственный будуар, хотя бы та этого и не знала. Впрочем, Мушка предполагала известить Алису о дне и часе, когда она была в ее будуаре.