Довольно трудно описать то, что вы чувствует, если вы сами не понимаете природу этих чувств.
Человек, стоявший передо мной, то смеялся, то смотрел заискивающим взглядом. Все указывало на то, что он готовился к какому-то важному решению.
Мы были на скалах, река раскинулась перед нашими взорами зеркальной гладью. Только камешки, летевшие из рук моего спутника, разбивали ее на тысячи осколков.
- Я хотел тебе сказать это в живую, - начал говорить он, но тут же его монолог прекратился, и он перевел тему в другое русло. Я уже успела подметить за ним эту особенность, немного несобранная речь, будто он сам боялся своих мыслей.
- Хорошо у вас здесь, город как заповедник, - произнес он, оглядываясь вокруг.
Он утопает в зелени, в непроницаемой тишине. Ощущение, будто каждый уголок этого города хранит в себе самые разные тайны, о которых никто никогда не узнает.
- Хочешь, я покажу тебе, насколько плоха камера моего телефона, - снова заговорил мой спутник, - вот так, да, хорошо стоишь, - послышался звук "затвора".
- Смотри, - он протянул мне свой старенький телефон.
- О, снимок, будто из 2007-го, только тогда мне было 11 лет. И все же, мне нравится, - с улыбкой ответила я.
Затем мы присели на скалы, тишина уже не казалось такой неловкой, я чувствовала, что мурашки по моей спине поднимаются по плечам к шее. Он сидел позади меня, выше. Я боялась повернуть голову, потому что ощущала, как его взгляд скользил по моим волосам.
Спустя некоторые время мы шагали в сторону дома. Вечерело.
Моя подруга уехала на сессию и попросила присмотреть за ее котенком по имени Цельсий, сегодня мы жили там.
Белые ночи уже накрывали небольшой городок, хотя, наше местоположение было далеко от Петербурга, совсем в другой части страны. Но тем не менее, нам тоже удавалось быть участниками этого явления.
Заваривши чай, я присела на подоконник, мой спутник разместился напротив меня за столом. Остужая напиток, он спрашивал о разных отвлеченных вопросах. Что я думаю о звездах или же, почему редко смотрю кино. Почему не сбегу от своего одиночества в этом городе, кажется, его интересовало все, вплоть до размера ноги.
Меня всегда раздражал свет ламп, от них болела голова и постоянно сопутствовала тошнота. Я поспешила выключить их, создалась очень уютная атмосфера – свет из окна озарял кухню, его лицо. Он старался не смотреть в глаза, больше трех секунд у него не получалось. Это превратилось в некое соревнование – кто дольше продержится.
- Нет, не могу больше, - он резко отводил глаза.
- Прошло пару секунд, ну что же ты, в этом нет ничего сложного. Вот так, смотри. – и мы снова принялись играть.
Цельсий бегал вокруг, громко урчал и просился на руки. Это заставило нас отвлечься от этой странной игры, он поднял котенка на руки, я снова очутилась на подоконнике. Наблюдать за происходящей картиной было здорово. Полосатый малыш с первых секунд полюбил этого паренька, и не обращал на меня никакого внимания.
- Я начну, пожалуй, - произнес он. Но прежде, в холодильнике заметил ежевичное винцо, можно мне его испробовать?
Кивнула ему в ответ.
Он налил полный бокал и осушил его в один миг.
Я ехал сюда всего лишь на полчаса и взял одну щетку – щетку как надежду, что будет счастливый финал. Если бы, я был уверен в этом на сто процентов, я бы взял с собой футболку, шорты и ноутбук. Но, я не уверен.
Поджавши ноги, я сидела молча и с содроганием слушала этот монолог.
- Короче, я влюбился в тебя. – он закрыл руками лицо.
Немного погодя, я нарушила тишину. – Знаешь, ты долгое время мне нравился, но почему-то, ты никак не реагировал на все мои знаки и намеки. Избегал встреч и почти не говорил. Ты опоздал на полгода.
- О, черт…- вытекло из него с такой горечью сожаления, что полынь показалась бы самым сладостным лакомством на свете.
- У меня есть взаимоотношения, непонятные взаимоотношения с другим человеком. – продолжила я.
- Колючий? – с пренебрежением спросил он.
Я кивнула головой.
Тишина нависала над нами - точно топор палача, еще секунда и головы слетят с наших неустойчивых шей. Мелкая дрожь окутывало мое тело, мне было стыдно за то, что я стала причиной этих чувств.
- Я уеду рано утром, чтобы больше никогда не появляться в твоей жизни. – спокойным голосом говорил он.
Нервные вдохи разрезали тишину, кухонка казалась съемочной площадкой какого-то совкового фильма. Где все было настолько простым и искренним, что невозможно было поверить в происходящее.
- Щетка по имени Надежда, напишу эту историю и дам ей такое название – засмеялась я.
Он ответил взаимным одобряющим смехом.
Попытка уснуть не увенчалась успехом, стрелки на часах показывали начало четвёртого. Мы сели валетом и укрылись одеялами, подоконник был как маленький балкон. Цельсий ползал между нами, прыгал – пытаясь поймать птицу через закрытое окно. Все приобрело другие окраски. Мы будто стали одним целым. Пытались узнать друг о друге как можно больше, наговориться вдоволь.
- Возможно, это прозвучит странно, - он прервался. А можно я покурю прямо в окно?
- Дерзай.
Он высунулся наполовину из окна, на улице уже наступил рассвет. Запах табака перекрыл кислород.
- Это для смелости, я хочу рассказать о своих маленьких утопиях. – он выбросил окурок и закрыл окно.
- Сейчас-сейчас, это глупо, но да, я бы хотел, чтобы ты стала моей женой. И дети, я хотел бы, чтобы у нас были маленькие ребятишки. Я был бы самым счастливым в этом мире.
Мой рот сковала дикая улыбка, я не знала, как правильно реагировать. Мне впервые довелось слышать подобное, знаете, ощущение, будто на тебя сошла снежная лавина, и переехали танком одновременно.
- У тебя есть какие-нибудь желания? – спросила я.
- Да, есть.
- Называй, хотя бы три!
- Я хочу курить.
- Это ты можешь сделать прямо сейчас, и вообще, когда угодно.
- Хотел бы погулять, но не ходить, летать. Вышагнул из окна и полетел, чем я хуже птицы?
- Ну, это все несерьезно, – смеялась я. – Хотя, я бы тоже хотела летать и плавать как рыба. Итак, а третье желание?
- Я хочу поцеловать тебя.
И да, я тоже хотела этого, но чувство стыда и вины разгрызало меня. Я металась по кухне, пытаясь вразумить себя всеми правдами и неправдами.
Наши губы встретились как в неравном бою – очень робко и страстно. Он целовал меня, боясь что-то испортить, подмечая каждую мелочь, контролируя каждое действие. Я погрузилась в этот трепет, и уже ничего более не занимало мою голову, только его губы.
В какой-то момент я отстранилась, меня охватил стыд. Голова понимала, что все это только мимолетное, и к тому же, передо мной постоянно всплывал образ другого человека.
- Прости, зря я все это затеяла. – Практически в слезах шептала я.
Он ничего не говорил, только обнял меня. Так мы пролежали до утра, в какой-то момент сон заманил меня в свои чары. И сквозь него я чувствовала, как он гладит мои ноги.
- Как ежики, совсем не гладкие, и вот что странно, они приятны. – Говорил он о моих ногах.
На часах было около десяти утра, ночь пролетела мимо нас. Мимо всего живого, оставив нам это маленькое таинство.
- Это так эгоистично, нежиться здесь и сейчас в твоих объятьях. Целовать тебя, но я не могу. Не могу отказаться от всего этого. Просто не в силах. – Сожаление пропитывало его голос.
Я ворошила его волосы, запуская в них пальцы, крутила барашков. Их цвет, запах дарили мне успокоение. Что-то манящее было в них, мистическое. Хотелось гладить их снова и снова.
Через полчаса мы стояли на остановке, пятьсот шестнадцатый опаздывал уже на пятнадцать минут. Парнишка присел на импровизированную оградку остановки. Я бродила, наматывая круги около него. Нервные минуты превращались в бесконечность.
Он закурил, взял меня за руки, чувствовалась дрожь, проносящаяся по его телу.
- Когда-нибудь, я женюсь на женщине, похожей на тебя, только толще. И мы родим детей. Но... но так хотелось встретить и пережить все горести и радости этой жизни с тобой.
Его губы прикоснулись ко лбу, слезы брызнули из глаз.
За спиной уже стоял автобус, который вот-вот умчит этот день в небытие.