Дни Трубиных - очерк

               

    «Валя Воробьева. Это, что я искал. Она будет моей женой».
    Такую запись сделал в своей тетради более полувека назад, вернувшись с семейной вечеринки, студент Пензенского музыкального училища Борис Трубин. Это был семнадцатый день рождения девушки, с которой он на днях познакомился.
    В подарок имениннице  юноша принес сочиненный им романс на стихи Алексея Кольцова. Через три года переписки, встреч и разлук – первый поцелуй. «Это было 7 января 1952 года, помню совершенно точно, - сказал Борис Николаевич и засмеялся. – Естественно, что после этого я, как честный человек, не мог не жениться.  Через два месяца мы стали мужем и женой.»   
    Мы сидим в кабинете Валентины Степановны, главного архивариуса Казанской государственной консерватории. Очень ласково греет и сияет, словно радуясь нашему общению, первоапрельское солнце. А я не могу отделаться от ощущения нереальности происходящего. В глазах Валентины Степановны переливами отражаются небесная лазурь и бирюзовый цвет блузки. Передо мной сидит женщина с прекрасным, одухотворенным лицом, очаровывая, волнуя и притягивая молодостью чувств, энергией нерастраченных порывов и еще чем-то таким, что не поддается словесной формулировке. И если бы я не знала семью Трубиных двадцать пять лет, трудно было бы убедить меня в том, что запись, сделанная в первой половине прошлого века влюбленным юношей, имеет к ней прямое отношение.
    На столе – пожелтевшие от времени снимки тех далеких, дорогих лет, сохранившие и впитавшие в себя романтику и поэзию рождавшихся чувств.
    … Борис повез Валентину в Золотаревку Пензенской области, где прошли его детство и юность, где красоты природы и по сей день явлены во всем своем великолепии, в край легенд, сказаний и известных исторических событий. Там много мест, связанных с сюжетами русского фольклора. Даже есть овраг богатыря Кудеяра.
    Золотаревцы берегут  память о поэтах-земляках – Денисе Давыдове, Петре Вяземском. А Емельян Пугачев в семейных преданиях Трубиных упоминается, то ли шутя, то  ли всерьез, как родственник. Борис Николаевич шутит: «Во мне проявляется иногда бунтарский дух. Наверное, от него.»
    Их дочь Татьяна называет сказочным сном юности дни, когда-то проведенные в Золотаревке.
    Рассказывает Валентина Степановна:
    - Первое впечатление от родных Бори. Пришла посмотреть на избранницу любимого внука бабушка Пелагея, человек строгий и очень уважаемый всеми. Зашла в комнату, не садится, оперлась на клюшку, прислонившись к русской печи и наблюдает за мной, горожанкой. А я вся – в работе: готовлю обед на семью из девяти человек. Чугунки, ухваты, сковородки так и летают в моих руках. Готовить я научилась очень рано. Ведь моя мама была первоклассным поваром. Постояла бабушка Пелагея  молча и потом произнесла:» Ну, теперь я за Борю спокойна.» и исчезла также внезапно, как и появилась. А через несколько дней приносит светло–сиреневую ткань, мадаполам, и, улыбаясь, говорит:»Посмотрела я твое белье, аккуратное, красивое. Вышиваешь ты, молодец. Сшей себе рубашечку.» Ведь тогда мы сами себе и шили, и вязали. Именно с тех пор я поняла, что близкие мужа  - настоящая мне родня. Скромный и застенчивый Борис тоже сразу пришелся по душе моей маме, Александре Александровне. Мы имели двух бабушек, двух мам и двух отцов. Всех нас связывало что-то очень искреннее, теплое, большое, имя которому, наверное, Добро, и потребность с радостью дарить его друг другу.
    О старшем поколении Трубиных можно сказать, что почти каждый в этой большой и дружной семье был личностью незаурядной. Достаточно вспомнить, каким "всеядным" был отец Бориса, Николай Максимович. Он играл на баяне, руководил духовым оркестром, сапожничал, слесарничал. Плотник и столяр, он сам построил дом. Любил охотиться на уток. Причем, брал с собой только три патрона. У него было правило: больше трех уток не убивать.  С другой стороны, это подтверждало его  меткость стрелка: добыча всегда  состояла из трех уток. Он всегда что-то изобретал. Однажды директор фабрики, где работал отец Бориса, взмолился:» Ты, Максимыч, не приходи в этот месяц с новыми рацпредложениями, а то ты стал получать больше меня.». Трубин-старший собирался придумать устройство, которое бы само перелистывало нотные страницы. Не успел…

    774-ый километр. Здесь расположены садовые участки ученых, художников, литераторов, композиторов. Внушительный по размерам лесной городок «физиков» и «лириков».
    Здесь и состоялась наша первая  встреча. Мы с моим мужем, собкором Фотохроники ТАСС по Татарской и Марийской республикам Евгением Логвиновым, приехали делать материал для центральной прессы об уже получившем  тогда известность композиторе, старшем преподавателе Казанской консерватории Борисе Николаевиче Трубине.
   
    На даче –загородная творческая лаборатория композитора, великолепные цветники, овощные грядки, любимый пес.  Но самая большая достопримечательность дачи Трубиных на тот момент, предмет особой гордости хозяина,  - оригинальное сооружение шестиметровой длины на понтонах, оснащенное двигателем, рыболовными снастями, походной утварью и старинным самоваром.
    Была весна, и плавучая дача (так называлось сооружение)  еще была на приколе. Но как только откроется вода для передвижения транспорта, можно плыть на любые расстояния, позволить себе иметь такую роскошь, как причаливать везде, где понравится. Борис Николаевич с детским восторгом  говорил о тех прекрасных возможностях, которые таким образом открываются  для новых общений.
    Идея родилась несколько лет назад. Борис Николаевич мечтал вслух; «Как было бы здорово посещать своих друзей, подплывая на своей даче и забирая их с собой в романтическое путешествие!»
    Может быть, еще долго она, эта идея, жила бы в своем первозданном виде, если бы ею не заинтересовался и причем сильно  композитор Андрей Яковлевич Эшпай.  Он ежегодно отправлялся путешествовать теплоходом по любимой Волге, и однажды во время его посещения Казани Трубин поделился с ним своей мечтой. Эшпай пришел в совершенный восторг, пообещал обязательно приехать на торжественный спуск «корабля» на воду.
    Телеграмма от Эшпая, предупреждавшая о его прибытии в один из июльских дней 1978 года, ошарашила  неожиданностью, хотя этой вести ждали.  Сроки явно поджимали. Борис Николаевич и Мирсаид Загидуллович Яруллин, тогда председатель правления  Союза композитров Татарии, трудились на строительстве «корабля» день и ночь. Когда Андрей Эшпай увидел готовую  плавучую дачу, триумф у создателей был полный.
    Трубины обещали преподнести сюрприз нам и маленькому сыну Гере – приплыть по Казанке под окна нашего дома. Замыслу не было суждено сбыться. Очень скоро озеро засыпали песком, и на его месте появилось несколько садовых участков. Но это уже другая история. А пока плавучая дача дарила хозяевам и их гостям новые, незабываемые впечатления. Кто только не поплавал на ней! Дети, внуки, многочисленные друзья. На ее борту были даже композиторы-делегаты из Каракалпакии.
    А вот вовсе забавный случай. Было решено переплыть  к песчаному острову. Народу собралось больше двадцати человек, взрослых и детей.Как и полагается солидному кораблю, был взят четкий курс. А это означало, что надо идти наперерез  приближающейся с угрожающей скоростью  барже. Собственная скорость могла соперничать только с черепашьей. И когда расстояние  между ними  стало критическим, чреватым очевидными последствиями, остановилась… баржа. . Показывая кулаки и извергая проклятия на головы виновных,  люди с баржи вдруг изумленно замолчали и  тут же почти с восторгом  закричали, указывая на кипящий  самовар:» Смотрите» Они паром идут! Паром!» . «Двигателя, прикрепленного сзади они, конечно, не видели, - смеется Борис Николаевич.  – Провожаемые уважительными взглядами, мы с достоинством продолжили свой маршрут».
    В тот день к Трубиным зашла соседка, музыкант Римма Александрова, и принесла подарок – два саженца облепихи. Трубины решили, что это символично и непременно связано с нашим приездом. Саженцам дали наши имена и потом заботливо за ними ухаживали. Однажды позвонила встревоженная Валентина Степановна:»Что у вас случилось? Облепиха Жени заболела, очень плохо выглядит!». Мы поразились. Именно в те дни он был в гипсе.
    Через некоторое время, когда эти беды были позади, Трубины с радостью сообщили, что с деревом все в порядке, оно вновь пышет здоровьем.
    Поистине Борис Трубин – достойный сын своего отца.  Он также мастерски владеет  плотницкими и слесарными инструментами, знает сварку, имеет токарный  и фрезерный станки. И даже, как отец,  охотился на уток в сибирских лесах. Его общественная деятельность тоже известна.
    Однажды у них гостил композитор Борис Чайковский. Услышав реплику Валентины Степановны по поводу «железок» мужа, он насторожился:» Какие железки? Покажи!»  «Да там , в чуланчике» - нехотя ответил Трубин.  Чайковский, увидев станки, оживился и, засучив рукава, включил механизм. А потом признался, что у него в квартире, рядом с роялем, стоит токарный станок. Жена разрешила.
    От Трубиных мы уезжали на  следующее утро, испытав на себе всю полноту уникального обаяния хозяев дачи.

     Науки давались Валентине легко еще со школьных лет. Блестяще окончена десятилетка. Потом -  учеба на физмате Пензенского пединститута и одновременно на дирижерско-хоровом отделении музыкального училища, затем музыковедческий факультет Казанского. Учеба завершается в Томске, куда после окончания Казанской консерватории отправляется Трубин преподавать в училище музыкально-теоретические дисциплины.
    В какой город ехать на работу, выбирали  весело, по-молодому. Расстелили карту страны, закрыли глаза и ткнули пальцами. Оба попали в Томск. На место назначения  поехали уже втроем, с дочкой Танечкой.
   Диплом музыковеда Валентина получила уже там. Но для себя она очень скоро поняла, что быть женой композитора – это тоже профессия и теперь для нее – самая главная.
    Из Сибири Трубины вернулись через пять лет, обогащенные жизненным и профессиональным опытом. Там, в суровых климатических  и психологических условиях обреталось понимание  одного из важнейших нравственных заповедей человека:»Не подведи». Именно там слово «дружба» стало особенно весомым, наполненным  светлым и строгим содержанием.
    Трубин привез из сибирских впечатлений симфонию. Естественно, что первому, кому он показал, это любимому другу Алмазу Монасыпову, предвкушая сладостные минуты. И вдруг, о ужас! Алмаз раскритиковал новое творение в пух и в прах, беспощадно указывая на слабые места. Негодуя, взбешенный  Борис разорвал нотные листы и бросил в мусорный бак.  Всю ночь не спал. А утром вытащил смятые клочки бумаги из бака. После тщательной переработки в течении целого года от симфонии осталось только пятьдесят тактов – сотая часть того, что было привезено из Томска. Но это было уже настоящее произведение. Так родилась симфония №1 под названием «Сибирская».
    - Алмаз показал мне, что он – настоящий друг, отважившись сказать нелицеприятную правду, - говорит спустя много лет Борис Николаевич.
    Что может быть ценнее вовремя исправленной ошибки?
    Где-то я вычитала, что ошибку надо устранять сразу, иначе срабатывает закон прогрессии: одна ошибка порождает две, две ошибки – уже четыре и так  далее. Не потому ли так  внимателен Трубин к высказываниям своей жены по поводу создаваемых им произведений? Полностью доверяя Валентине Степановне в той части  жизни, что за пределами творческих исканий, он всерьез прислушивается и к ее мнению профессионала-музыковеда.
    Валентину Степановну можно смело назвать негласным  соавтором многих его произведений. Соавторство жены в данном случае – это то, что не лежит на поверхности и не уловит мимолетный взгляд.  Только одной ей известно, чего стоит постоянная, днями и ночами, забота о муже, о поддержании его душевного и физического комфорта, что чрезвычайно важно для творческого человека. Обеспечить идеальные условия для сочинения  новых произведений, значит, оградить композитора от ненужных, утомляющих контактов, снять с него как можно больше бытовых проблем. Вовремя накормить, обогреть, приласкать…
    Недавно Валентина Степановна и Борис Николаевич  Трубины отметили свою золотую свадьбу. «Меня восхищает нежность, с какой они обращаются друг к другу, живя вместе более 50-и лет, - говорит Мирсаид Яруллин.
    Они практически всегда вместе: и дома, и на работе, если не считать тех четырнадцати лет, когда Валентина Степановна работала завучем в одной из музыкальных школ Казани.
    Когда рядом такая «группа поддержки» как Валентина Степановна, в одном лице и вдохновитель, и опекун, и менеджер, гораздо ощутимей творческие результаты. Только за последние годы к написанным ранее , уже известным публике  произведениям Заслуженного деятеля искусств Республики Татарстан, профессора Казанской консерватории Бориса Николаевича Трубина, прибавился солидный список: три симфонии, детская опера по сказке Пушкина «Сказка о попе и его работнике Балде», три сюиты для симфонического оркестра, несколько крупных сочинений для оркестра народных инструментов и оркестра татарской музыки, увертюры для симфонического, народного, камерного и духового оркестров, несколько крупных сочинений для различных ансамблей, романсы, песни, музыка к спектаклям кукольного театра, аранжировки  для симфонического оркестра Татарской филармонии.
    Не эта ли грань их содружества, сотворчества приоткрывает нам чуть-чуть  секрет  их многолетней нерасторжимости,умения  гармонизировать свои отношения даже в самых  экстремальных ситуациях? Они  поистине как две половинки единого целого!
    Это совсем не случайно, что семейные традиции Трубиных сразу стали понятны и дороги Валентине. Ее отец, Степан Федорович, могучего телосложения человек, такими изображали  былинных богатырей, был очень силен духом. Прирожденный вожак, за ним люди шли, как говорят, в огонь и воду, повинуясь необъяснимой, почти мистической силе. Валентина Степановна хорошо помнит один из самых трагических дней своей жизни, когда провожала отца  на фронт.  Там его ждал плен в немецком концлагере, где за незначительный проступок его жестоко избили, выбили зубы, сделали глухим и бросили умирать в яму. Рискуя собственной жизнью, его спасли друзья-заключенные. А потом были еще два года советских лагерей.
    Войны оставляют не только новые могилы. Они терзают незатухающей годами болью любящие сердца, для которых всегда живы  те, оставшиеся там, на полях сражений. Так родилась симфония-реквием №2. В память о Степане Федоровиче сочинена сюита-фантазия «Течет речка».

    Если бы мне предложили дать в нескольких словах определение, что такое семья Трубиных, ее основные черты, прежде всего я вспомнила бы слово «доброта», а потом добавила бы, что очень просты в общении, непритязательны в быту, очень интересны как личности, каждый сам по себе. В наш непростой , циничный век, когда только ленивый не говорит о деньгах, Трубин заявляет:» А зачем мне чужая валюта? У меня своя – Валюта Степановна!»
    Способность находить смешное даже, казалось бы, в самый неподходящий момент, просто восхищает. Однажды он приехал к нам и, хитро улыбаясь, подарил книгу "Композиторы и музыковеды Советского Татарстана». Мы ее открываем, ничего не подозревая, и читаем на форзаце написанное размашистым почерком: «… на память от двоечника». Недоуменно смотрим на него, а он хохочет:» Представляете, всю жизнь не получал оценок ниже четверки, а тут, в 55 лет-то, на компьютерном экзамене для получения водительских прав получил двойку! Пришлось пересдавать.» Через несколько дней мы приехали к ним, чтобы посмотреть купленный автомобиль. С третьего этажа хорошо было видно два запорошенных «москвича». Он перехватил наши взгляды:» Не туда смотрите! Видите, слева стоит «запорожец»? Мы увидели неподалеку старый  «запорожец». Трубин засмеялся: «Пятнадцать минут позора и я – на работе!»

    Чуткость, деликатность, трудолюбие, ставшими фамильными чертами в семейной династии Трубиных, и прививавшиеся им с раннего детства, очень помогали потом во взрослой жизни и в педагогической деятельности, и в отношениях с людьми вообще.
     Доброта должна быть активной. Верность этому постулату Трубины доказывают всей своей жизнью.  Вспоминает  обладатель многих титулов и званий, председатель Союза композиторов Мордовии, автор гимна республики Нина Васильевна Кошелева:
    Музыку писать я училась в  Казанской консерватории, у Бориса Николаевича Трубина. Прежде всего, я благодарна ему за то, что  он развил во мне бойцовские качества, выковал характер победителя. Поначалу у меня ничего не получалось. Я плакала каждый день.  Хотела даже бросить учебу. Он подарил мне замечательную формулу: «неудача плюс неудача плюс неудача , возведенные в квадрат, равны удаче.» И наступил момент, когда я поняла, что писать музыку – это мое дело. Но сколько Трубину  пришлось повозиться со мной, известно только нам обоим. Тихий, почти незаметный внешне, но за этим, я знаю, стоит масштабная личность, я бы даже сказала: человек-оркестр, очень талантливый композитор и педагог с благородным человеческим сердцем.»
    Председатель правления Союза композиторов Татарстана Рашид Калимуллин вспоминает, как будучи студентом, мог приходить к ним со своими проблемами в любое время и всегда встречал добрые улыбки. Александра Александровна, мама Валентины Степановны, завидев его из окна, говорила:» Вон сынок мой идет».
     Строчки из книги бывшего студента, ныне известного композитора из Мордовии Сергея Терханова: «…Каждый, попав в мир духовных ценностей Бориса Николаевича Трубина, будет вновь и вновь    душою стремиться к новой встрече с ним».
    В своем интервью по телефону из Москвы композитор Алмаз Монасыпов сделал признание:» Трубины – это воплощение добра. Они его умеют делать ненавязчиво. Излучая свет, они освещают этим светом других, согревая теплом радостного общения. Я счастлив, что в моей жизни есть Борис и Валентина Трубины.»
    Присоединяясь к этим словам, могу только добавить: когда приходишь в эту семью, возникает ощущение, что попал в другое измерение, где «царствует Божественная Мысль, и вся душа прекрасному открыта.».
                Светлана КИМ,
                член Союза журналистов России.
                Журнал «КАЗАНЬ», №5, 2005 г.
   
 
   
    БОРИС НИКОЛАЕВИЧ и ВАЛЕНТИНА СТЕПАНОВНА ПО-ПРЕЖНЕМУ ВМЕСТЕ. ИХ СЕМЬЕ - 64 ГОДА. 28 июня 2016 года Борису Николаевичу Трубину исполнилось 86 лет.
    Он - Заслуженный деятель искусств Татарской и Мордовской республик. Лауреат премии имени Дмитрия Шостаковича. За свой труд награжден правительством России орденом Дружбы. Его ученик Калимуллин Рашид Фагимович является сейчас председателем Союза композиторов России.
    В 2005 году, в честь 75-летия Бориса Николаевича я сочинила стих ВЫСОКОЕ, которое озвучил на торжестве в Союзе композиторов Леонид Любовский:
Высокое не терпит лишних слов.
Оно живет в молчании великом,
Рождая явь из сонма вещих снов,
Скрывая в нас божественные лики.

Как солнца луч, размноженный стократ,
в зеркал осколках вечно не померкнет,
Рождает бриллиантовый парад
На травах росных, в утренней поверке.

Высокое не взвесить, не обнять
И не попробовать на вкус, и не измерить.
Его душою можно лишь принять,
Ему, бесплотному, дано нам только верить.

Лишь только музыке – Богине средь богов,
Дано звучать в согласьи со Вселенной,
Чтоб души наши от земных оков
Избавить, как из тягостного плена.

Высокое не терпит лишних слов…
  Светлана КИМ. Казань.
  28 июня 2005 года.
 На эти стихи написал музыку композитор из Санкт-Петербурга, солист Мариинского оперного театра  Владимир Федоров (Билунский).Он поет на русском и английском языках.Переводчик Алексей Вагапов (Псков).



 Вот данные из интернета.

ТРУБИН БОРИС НИКОЛАЕВИЧ.
род. 28 июня 1930 в пос. Золотаревка Терновского р-на Пензенской обл. Композитор.

Засл. деят. искусств ТатАССР (1987). В 1956 окончил Казанскую конс. по кл. композиции А. С. Лемана.

Преподаватель муз. училища в Казани (1955—1956), Томске (1956—1961), Омске (1961). пед. училища в Томске (1959—1961). В 1948—1961 рук. коллективов худож. самодеятельности в школах, техникумах и вузах Пензы, Казани.

Томска. В 1964—1978 зав. муз. частью Казанского ТЮЗа, Большого драм. т-ра им. В. И. Качалова.

В 1962—1964 звукорежиссер Казанской студии телевидения.

С 1961 ст. преподаватель кафедры композиции Казанской конс. (в 1978—1980 и. о. зав. кафедрой теории музыки).

Соч.: оперы — Комендант города Бугульмы (сатирическая, по мотивам рассказов Я. Гашека, 1980), Сказка о рыбаке и рыбке (дет., по А. Пушкину, 1978), Сказка о мертвой царевне и семи богатырях (дет., по А. Пушкину, Казань, 1978); для солиста, хора и орк. — кантата "Волга" (сл. Кошечкина, 1956); для солистов, хора и орк. — оратория "Сходка" (сл. Р. Кутуя, тексты листовок, воззвания казанских студентов 1887 года, 1971); кантата "Край родной" (сл. Тазетдинова, 1979); для симф. орк. — поэма "Зоя" (1958), Симфония (1964), Симфония-реквием (1985), увертюра "Ритмы КамАЗа" (1984); для валторны и симф. орк. — Концерт (1968); Струн. квартет (1954); для 2-х влч. — Соната (1981); для малой флейты, 2-х флейт, альтовой флейты — Сюита (1983); для малого кларнета, 2-х кларнетов А и В, басового кларнета — Четыре пьесы (1984); для 2-х гобоев, английского рожка и фагота — Сюита (1985); для 4-х валторн — сюита (1975); для 2-х труб, 2-х тромбонов и тубы — цикл пьес (1968); для дух. инстр. — пьесы (1961—1986); музыка к спектаклям драм. и кукольных т-ров Томска, Казани (около 60); музыка к цирковым программам; песни, хоры; обр. рус., тат., чуваш., марийских, удмурт., мордов., тувин. нар. песен.