Эдвард Вашгерд (Э2рd)
«В Норильске жизнь не без усилий…
На Севере бананья не растут
Не лезу, Я! Меня и не спросили!
А, попросили, буду тут, как тут!».
НЕДОЛГИ ПРОВОДЫ НА ВОДЫ
Репортаж с места события… с «перрона» прямо, с Ленинского проспекта.
Медный завод с утра ещё немного доносился, - он травил свой газок на Восток. Солнце ещё до него не дошло, до Востока, а у Дворца Культуры Норильского Комбината уже началось какое-то, неясное до конца, движение. Кому жениться тому и в брачную ночь не спиться...
Молодые родители с едва-едва начавшими ходить малышами ещё прогуливались по Площади тогда, как неясная тревога уже нарастала. Дети начавшие ходить по главной дороге своей жизни, - по Ленинскому, - упорно таскали свои коляски Полярным днём, в половину третьего ночи по-материковским меркам, и домой, баиньки, вовсе идти не желали.
К трём часам ясного не для всех солнечного утра последняя пара засунула, наконец, своё полуночное чадо в коляску и двинула по празднично освещённому Проспекту на отдых. Солнце освещало на притенённой площади ещё только каёмки домов на их стыке с голубым небом и монументальную надпись на купольном этаже видного отовсюду кубического здания, примерно на высоте пятиэтажного дома: «Дворец культуры». В тени, над главным входом Дворца скромничал плакатик: «С праздником!». На смену малышне на Комсомольскую площадь начали подтягиваться люди с детками постарше. С сумками на руках и на колёсах. Площадь оживлялась на глазах.
Может эвакуация? – подумалось вдруг. Но, слава Богу, всё было по-летнему спокойно. Тихо. Дома «на горе», за Комсомольской улицей, еле-еле уже сдерживали яростный удар Ярилы, пряча в тени жемчужину старого заполярного Бассейна, словно немцы под Берлином, во время ночной психической атаки советских танков в свете зенитных прожекторов. Однако, Бассейн, Музей, да и сам Дворец, до половины, находились в тени, их время ещё не пришло, рано. Светило добралось уже до окон последнего красного директора над кинотеатром и занялось сквериком с домиком – первым домиком Норильска. Воробьи начали сходить с ума от нестерпимого уже света и жара, Солнце не давало им никакого шанса укрыться, - родне подзастрешной. Голуби важно тусовались в тени, на площади. Среди сизарей затесалась и одна чисто белая голубка. Где она потеряла свою пару после свадьбы, когда их выпустили, на счастье, молодожёны было не ясно, но она нашла-таки себе в Норильске семью: вкруг неё винтом ходил и клокотал любовью норильский ухарь - вяхирь. Голубь вертун убьётся, а привычки не бросит. У многих нынче голубей есть следы своих ветреных свадебных предков – белые отметины, у кого где, - это уж, как Гименей их пернатый решил.
Ровно в три часа ночи, белым полярным днём, когда Солнцем быд освящён левый верхний угол Дворца, из-за угла вывернулись две тёмные личности с огромными сумками, набитыми, видимо чем-то тяжёлым. Пройдя наискосок всю площадь, они неспешно удалились. На них, в общей начинающейся толкатне у лавочек никто не обратил внимания. Площадь заполнялась стремительно. Припёрлась чёрная собачонка с хитрой мордой, завсегдатай всех мероприятий околотка, она наверняка знала уже всё наперёд, не впервой.
Когда фасад ДК был освещён наполовину, наискосок, начал обживаться противоположный от первопоселенцев угол площади у проспекта. В половине четвёртого площадь ожила уже человек до тридцати. Притащился серьёзный мальчик с неподъёмной сумкой, подпинываемой им коленом. Он был один, без провожатых. Маменькин запазушник - в старости опора. Зачем самостоятельному норильчанину провожатые? Он и сам с усам.
В противоположном углу площади, напротив, подал голос в утренней тишине полуторагодовалый пацан, видимо схвативши на лету пример с самостоятельного мальчугана. Его выпустили из коляски, и карапуз враз рванул в побег через пустой Проспект. Упал с разбега. Но не плакал, - Господь ему перину подстелил. Еле-еле успели поймать его, норильчонка беглого. На табло Комбината высветился уже 210 градус, что для четырёх часов по Норильску было сродни маленькому чуду. Воробьи окончательно сошли с ума от утренней жары и чвиркали отчаянно, суматошно, даже и не стараясь держать примитивного мотивчика своего.
В четверть пятого, ровнёхонько, пришел прямёхонько к перрону первый автобус с надписью на световом табло: «Осторожно дети». Не заставили себя ждать и остальные. Третьим встал под погрузку зелёный красавец с детскими рисунками на бортах. Осторожно дети! На Проспекте Площади, впритык, уместилось только шесть автобусов. Коротка кольчужка! Седьмой встал в арьергарде, особняком, аккурат напротив входа в Детско-юношескую спортивную школу №2.
Ничего, даже отдалённо похожего на поимку вора на базаре, а тем более, на привокзальную панику на Комсомольской площади не происходило! Не тот темперамент. Всё было чинно, благородно и достойно, без суеты. Ещё бы, каждый коренной норильчанин, с младых ногтей уже, не понаслышке знает сборы в дорогу. Знает и про нелёгкую - нелётную погоду и, всё что с ней связано. Не запугать. Парижане! Одно слово. Встал пораньше - улетел подальше. Хоть бы и опоздать, да от своих не отстать. Организация, самая чёткая и невозмутимая с виду, означает, тем не менее, опыт и выдержку матёрых сангвиников. Слабый вымрет. Но, нервы есть у всех и восклицание руководителя погрузки в конце действия: - «Где мой пакет?! Там же все документы и деньги!!!». – не вызвало у отъезжающих излишней ажиотации на перроне.
- Где четвёртый отряд? – Громогласно, на всю спокойную площадь, вопрошала в никуда какая-то взбалмошная дамочка с огромным чемоданом без ручки и великовозрастным сынком в наушниках, отправляющимся в лагерь на море с коренными норильчанами видимо в первый раз.
Спокойные, как монумент вождю, девочки-почаски в одинаково моднячих дорогих кроссовках на снежной, белой подошве с нескрываемым удивлением посмотрели на искательницу четвёртого отряда, - в колонне семи автобусов, как не крути, их четвёртый отряд был в центре поля! С какого конца ни считай! С математикой и ассоциацией у них было видно «хорошо».
- Где мой пакет?! Документы, деньги!!!». – в который уже раз продолжала взывать к Площади экспедитор детколонны.
Наконец, разув глаза, она узрила-таки краем глаза ЕГО: Белый пакет со всем своим бесценным грузом невозмутимо и гордо, в полном одиночестве верного пса стоял себе на лавочке и ждал свою хозяйку. Всё славно, как почти всегда на Севере, разрешилось самым благополучным образом.
- Четвёртый отряд!!! … Ау-у-у! – Продолжала блажить беженка с чемоданом.
Всеобщего спокойствия ради к окну литерного транспорта прикрепили огромный плакат с нумерацией – 4-й ОТРЯД, начертанный наспех красным маркером…
4-й отряд в автобусе веселился от всей души, скандируя:
«4 – ОТРЯД!; 4 – ОТРЯД!; 4 – ОТРЯД… 4 – ОТРЯД…4 – ОТРЯД…4 – ОТРЯД…4 – ОТРЯД!!! ХА-ХА-ГА-А-А-А!!!»
На нездоровый шуматок посреди Площади подоспела машина полиции. В её цели и задачи поиски белого пакета и четвёртого отряда явно не входили. Машина «Скорой» уже стояла на часах. Для «Скорочей» сопровождение детколонны было делом почётным и приятным. Спецам, день через день, смотрящим в мутные, водянистые глаза смерти совсем ещё молодых людей идти в арьергарде колонны здоровых целеустремлённых норильчан - одно удовольствие. Арахат-лукум.
Провожающие выстроились вдоль перрона с телефонами на вытянутых руках, снимая последние минуты перед отправлением. Собачонка устала и легла на брусчатку, свернувшись калачиком. Для неё эти проводы не были чем-то необычным. Видела -перевидела. Провожающий мальчуган, лишённый свободы за побег, для занятия ума разглядывал собачку и родственников не донимал. Дворняга клацнув зубами поймала муху, донимавшую её, видимо, всё это время. Автобусы прошипели закрываемыми дверями и без сигналов и понтов отошли от перрона. Сделав круг почёта вокруг «временного» камня на Гвардейской площади корабли легли на курс, - на Алыкель. На море! На Юг!!!
Над Ленинским чертил свой след дальнемагистральный «Азиат» спешащий в Европу.
- Может за нашими… Сделал несмелое предположение чей-то папа.
- Вряд ли, они даже с горящим двигателем идут без посадки. Боятся, наверное… - Отвечал ему второй отец. – Мимо Норильска даже цыгане галопом пролетают, не задерживаются, - боятся, что их тут надуют… Закончил он многозначительно свою мысль и замолчал, глядя на проходящую по тёплой стороне Проспекта детколонну и махая кому то рукой…
Детколонна уходила из Города спокойно, как обычно. Всё вокруг было знакомым и родным, впереди ребят ждал привычный всем с пелёнок Алыкель. За стелой «Счастливого пути!» ввиду поезда появились автобусы с ветеранами и гостями города металлургов. Этим бортом они прибыли на Родину славословить Норильск и вспоминать былое, героическое прошлое. Прошлое и будущее встретилось у Паровоза на мосту через Амбарку. У всех были свои планы на будущее: Ветеранам стареть, - Молодым пореть, входить в свою пору…
А Норильск тем временем готовился к празднованию своего самого главного выходного в году – Дня Металлурга, обнявшегося с Днём Города. Погода установилась чудная, - уже которую неделю стояла ясная безоблачная жарища. Город был тщательно выметен и наново свежевыкрашен. Коммунальники расстарались на-Славу, дай Бог им здоровья. В субботу уже с самого утра было 28 градусов. На Солнце было хлещще. Город на этот раз изменил своим многолетним привычкам и прогуливался по нечётной, теневой стороне своего Главного проспекта. На Проспекте было представлено всё широко, с размахом. В начале улицы, у Ленина комбинат выставил напоказ образцы техники, символично возглавлявшейся техникой МЧС – Безопасность прежде всего, - видимо хотели показать людям устроители Праздника. Ребятня крутила баранки спецтехники пугая прохожих пароходными гудками клаксонов этих горных монстров. Папы фотографировали своих чад, сидящих, или, даже, стоящих во весь рост, в ступице карьерного самосвала. Напротив техники-работяги, в тенёчке, выстроилась «колонна» пустоплясов: мотоциклы, квадроциклы, карты, минивездеходы и прочая сверхдорогая игрушечная, глянцевая дребедень для услаждения души богатеющих и не знающих уже чего хотеть скоробогатых личностей.
Комсомольская площадь теперь гремела своей эстрадой, огороженной переносными заборчиками от восторженных зрителей. Сквозь все препоны сквозняком прошёл полуторагодовалый мальчонка, его голова свободно проходила между прутьев. Может статься, это был наш ночной беглец, снова давший тягу из своего «автозака». Фестивали, конкурсы, концерты: всё было на-Ура.
Перед Сардинией (сейчас выговорить её совремённое название – язык сломаешь, а Сардиния была от фамилии Сардина, ежели кто помнит) разучивали новомодные и латиноамериканские танцы все желающие. На перекрёсток с Советской улицей, как обычно понаехала традиционная Дудинка. Дорообо дого! Столица Таймыра. Исторически сложилось так, что сто километров для Северян не расстояние, а сто рублей не деньги. Погода стояла миллион на миллион, наверное со Шмидтихи, можно было с утра разглядеть «столичных» жителей, да кто же в праздник туда полезет. На Театральной площади резвилась молодёжь. Кто-то показывал чудеса владения телом в акробатических танцах, кто-то развлекал мелюзгу. Коммнальники и тут отличились, - убирали за неряхами мусор с такой скоростью, что те не успевали сорить. Хотя, сказать по-правде, руки бы всем пачкунам оторвать и засунуть грызунам в рот, заместо семечек… К ночи водители специальной уборочной техники уже «снимали» девчонок прямо с Проспекта, - кататься! Не шучу, своими глазами… Дело молодое, дай Бог.
Многонациональный город с достоинством встретил свой Главный праздник на Главном проспекте. Гости выслушали свои «Сорок девять осетинских тостов», от которых не отказаться - умеют это Осетины, да и Дагестанцы, Чеченцы и Киргизы, Казахи, Украинцы… МАСТЕРСКИ. Не хватит страницы всех перечесть, а зря, все делают одно большое дело: Живут и работают в НОРИЛЬСКЕ! С праздником любимый город!
Гостей отправили с почётом и подарками домой, на воды, утолять жажду после застолий, но жажда общения с Севером у них не пройдёт никогда!
Город Норильск 20 часов 18 июля 2016г. 280 С
Медный навёрстывает свой план, горит тундра,
видимо у города болит голова после празднеств.
Быть Добру!