Вот вдали показалось село Кожевникова, где жил Матвей и ждала его семья – жена и трое детей. С радостью встретили Матвея и его спутников, изможденных и уставших от перехода в пятьсот верст, длившегося целый месяц. А казалось, прошла целая жизнь в бесконечной дороге. Вымывшись от души, напарившись в бане, сытно поев, двое суток отдыхал Максим с семьей у радушных хозяев.
Отдохнув и посоветовавшись с Матвеем, решили идти в село Иркутянка, что стоит на берегу речки Шигарка, этого же района. Там, рассказывал Матвей, село маленькое – двадцать-тридцать домов. А живут мужики крепко зажиточно, можно устроиться и заработать на жизнь.
Утром на рассвете, взяв тележку у Матвея, что бы везти свой небогатый скарб, пошел Максим со своей семьей, толкая тележку перед собой, на речку Шигарку. В этом небольшом таежном селе устроился Максим с семьей у молодого мужика Пугачева Николая. Дом его стоял прямо на краю леса, добротный большой, какие строили в этих местах, под низ дома клали лиственницу и стояли такие дома веками, почернев от времени.
Началась зима холодная в этих местах и длинная. Пугачев Николай жил с женой и двухлетним сыном Ваней и матерью старушкой. Жил тихо, неторопливо, как жили в этих местах кержаки. С приходом Максима с семьей в доме Пугачевых стало теснее не от того, что в доме места мало, а от того, что забот и хлопот на две семьи и все у одной печки. Хозяина интересовало, как люди в степных краях живут. Максим рассказывал и сам слушал о жизни в таежных местах.
Прасковья, умелая на все руки, стала шерсть прясть, помогая хозяйке, и вязала рукавички, носки, обеспечив за короткое время всех на всю зиму, удивив своим проворством хозяев. Максим с Мишей заготавливали дрова, благо все это рядом, за огородами. Переколов чурки, складывали в огороде в большие поленницы. Дни стали длиннее, по утрам слышен гомон птиц, и трели прилетевших вестников весны – скворцов. Вот уже и весна, перезимовали с Божьей помощью- с тихой радостью в душе думал Максим, глядя на, начинающий уже чернеть, снег.
Начали готовить с Николаем инвентарь к посевной, что бы все было как надо, когда наступит пора сеять. Максим показал свой ценный инструмент: решето для просеивания пшеницы на муку, очищая его зернышко к зернышку, чему несказанно удивил Николая. Николай сказал, что с таким решетом у тебя Максим работы много найдется, потому как в этих местах эта прилада большая редкость, очищать зерно у людей нечем, а с неочищенного зерна мука получается серая. С Николая и начал Максим подсевать пшеницу.
Весть о Максимовым решете облетела село и мужики стали просить Максима поработать у них. Работа эта не легкая, трудно трясти нагруженное зерном решето перед собой, но работа была выгодная, и Максим стал зарабатывать до двух пудов со двора. Пришла пора сева, и Максим со своей семьей помогли Пугачевым за три дня отсеяться. Николай с женой были очень благодарны Максиму за помощь. Все вокруг зазеленело, наступили весенние теплые дни. Звонкими колокольчиками звенели ручьи, наперегонки обгоняя друг друга, впадали в Шигарку, она переполняясь, заливала луга, не успевая вылить свои воды в Обь.
Николай Пугачев устроил Мишу подпаском пасти овец. Пастухом был Степан, дородный такой мужик с окладистой белой бородой и длинными волосами, торчащими из под картуза – вылитый Дядька Черномор. Он уже два года был в селе пастухом. Жил один, особняком и работал не за деньги, а за кормежку. В селе говорили, что он бывший кулак и был выслан в Нарым да тут прижился. Миша со Степаном пасли овец, целыми днями проводя на лугах, богатыми в этих местах травами. С пастухами жители по уговору рассчитывались кормежкой.
Утром с рассвета Степан с подпаском Мишей заходили к очередным хозяевам, где их плотно накормив, клали Степану в сумку еды на день и они, погоняя овец, гнали их на луга. Обедали они в колке или в лесочке лежа на мягкой и теплой от щедрого солнца траве. Поев, Степан тихонько дремал, Миша же следил за овцами, бегая, погоняя отбившихся овец ближе к биваку. Вечером, пригнав овец в село, шли по уговору к тому же хозяину ужинать. Впервые за последние годы Миша ел вволю, много времени проводя на природе, заметно подрос и окреп. Так проходило в трудах короткое сибирское лето
Прасковья собирала ягоду, а ее, на удивление, в этих местах, много. Черемуха с крупными кистями ягод росла большой плантацией прямо у Пугачевых за огородом и Прасковья, радуясь обилию ягод, целыми днями собирала их. Из собранных ягод она на сушила целый мешок черемухи, а из малины делала лепешки, суша их на солнце, заготавливая все впрок.
Быстро пролетело в трудах и заботах короткое сибирское лето, с помощью Максима и Прасковьи, убрали с поля хлеб и собрали урожай на огороде. Максим с семьей засобирался домой. Николай Пугачев уговаривал Максима остаться у них в селе: - Разве тебе тут плохо? Дом отстроишь, Марусю вызовешь, живи, радуйся, работа для тебя всегда найдется. Места тут хорошие, ты сам говорил, что нравится у нас. Но никакие уговоры Максима не поколебали, он решил ехать. Какие ни какие корни, а остались там, в родных местах.
Николай помог Максиму довезти на подводе до Кожевниково зерно, заработанное им, и они его выгодно продали. Теперь, имея небольшие деньги, домой уже не надо было идти пешком, а заплатив за место на пароходике, который ходил по реке до Камня на Оби, плыть домой. Теперь путь не представлялся тяжелым и трудным, а проходил как красивое путешествие.
Миша сидел на палубе и с удивлением смотрел на леса, покрытые в эти осенние дни невероятными красками и оттенками. Такого обилия леса и перелесков на всем протяжении пути ему конечно до этого и негде было видеть, поэтому он смотрел на всю эту необъятность и красоту во все глаза. Максим с Прасковьей так же смотрели, расслабившись, и с тревогой думали, как там дома, как дети. Пароходик на причале в Новосибирске стоял долго, и Прасковья успела продать пол мешка сушеной черемухи. Её разобрали быстро, брали как лечебное средство от распространенной болезни.
Вот и приплыли в Камень на Оби, преодолев большой путь по реке без всяких усилий, только с тревогой на душе. До родного села осталось совсем не много, а если повезет, то может, кто и на подводе подвезет. Максим походил по городку, спрашивая, кто едет в их сторону. На его счастье нашел знакомых мужиков, что с обозом приехали из Завялово, и завтра поедут домой. Максим с семьей поехали с ними, радуясь, как удачно все получилось.
Пока Максим с Прасковьей были в тайге, Маруся поступила работать в колхоз на ферму телятницей. Работая в колхозе, она подружилась с Николаем Пинякиным. После работы они стали встречаться то на посиделках молодежных, то бродили до утра за околицей, заброшенным старым садом. Николай после двухмесячных встреч с Марусей предложил ей перейти к нему жить, а как приедут родители Маруси, сыграть свадьбу. Маруся не знала, что и делать: одной жить тяжело и одиноко, да и полюбила она Николая, а уйти к нему без разрешения родителей, без их благословения она боялась. Хотела Маруся посоветоваться с сестрой Марией, но у Марии жизнь не заладилась, ссоры и пьяные драки мужа. Что она могла посоветовать Марусе, она и так догадывалась в душе.
На свой страх и риск, Маруся перешла жить к Николаю в маленькую мазанку, оставшуюся после смерти его бабушки. Прожив восемь месяцев с Николаем, Маруся ушла от него домой, так как семейная жизнь у них не получилась, и к приезду родителей она была уже дома. Маруся с трепетом на сердце ожидала отца с матерью, боясь от них нагоняя за необдуманные свои поступки, одно было хорошо, что не забеременела от Николая. За три дня на лошадях с обозом и так, где пешком, где подвозили попутно, добрался Максим с семьей до родного села. Встретила их Маруся со слезами от радости, таким долгим ей показалось отсутствие родителей.