И вечный бой... покой нам и не снится. ч. 1

Вот какие курьёзные случаи произошли в Мурманске на РТ №140 «Узбекистан» где я работал в должности матроса. Пароход был «убитый», как говорили мурманчане «гробовой». Каждый рейс текли дымогарные трубки  котла и мы, по очереди, заползали по дымящимся от жара доскам в неостывшую топку для того, чтобы 2-3 раза ударить кувалдой по вставленной «пробке» – глушили трубку.

Больше минуты в котле находиться было невозможно – температура внутри котла была около 150 градусов Цельсия. Котёл полностью не остужали, потому, что потом его очень долго ставить «под пары» и это случалось, как на грех, в штормовую погоду.  Человека  за  ноги вытаскивали из котла, естественно  через  топку, и туда  залезал очередной.  И так до тех пор, пока трубку не заглушим.

 Это было грубейшим, вопиющим нарушением всех правил безопасности, но деваться там некуда. Хочешь жить - заползай и стучи кувалдой. Так, что в «геене огненной» весь рядовой состав машинной команды и некоторые механики «Узбекистана» уже побывали. Ваш покорный слуга тоже побывал там, так как  был «мелкий», а мелкому проще пролезать в котёл через топку.
По причине выхода из строя котла в сильнейший шторм мы  дважды, по русскому обычаю, надевали чистое бельё и ожидали конца. В первый раз нас Бог спас: ураган немного изменил курс, нас прихватил крылом, и ветер был баллов 10 – 11. А второй раз в самый последний момент починили котёл, мы стали управляемыми и пошли под ветер.

Крыс на этом «Узбекистане» было видимо-невидимо, хотя мы неделю назад прошли процесс дератизации ( морили крыс). Моя койка была в кормовом кубрике («колхозе»), где размещалось 8 человек (вместо четырёх) и мы входили туда, предварительно бросая старый ботинок, который оставляли у двери с наружной стороны. Крысы разбегались и мы тогда смело туда входили. Были случаи, когда забывали бросить ботинок, и крыса с верхней койки прыгала на человека, чтобы спуститься на палубу, при этом, не проявляя никакой агрессии, а пользуясь вошедшим, как лестницей. Моя койка на трёхъярусной кровати была самой  верхней и согнуть ноги в коленях я не мог – колени упирались в подволок (потолок). Однажды просыпаюсь и вижу, что у меня на животе  сидит крыса на задних лапах, передние лапки сложила  на груди, пристально смотрит на меня и что-то жуёт. Как- будто примеряется:

    -С чего бы этого касатика начать?

 Руки у меня под одеялом, ноги согнуть не могу и остаётся только орать и кусаться. Я с дрожью в голосе начал дико орать:

– «Ану, канай отсюда, редиска! Рога поотшибаю, моргала выколю!». Она нервно пожала плечами:

- О, господи! Псих  какой-то! Ну его на фиг: ещё какую-нибудь психическую болезнь подхватишь!”

 К счастью, она поняла, с кем имеет «базар». Спрыгнула прямо с койки на палубу (подальше от греха) – видно и  мой запах изо рта ей тоже не понравился (аристократка хвостатая), и убежала по своим делам.

 И вот, однажды, наш машинист Жора-одессит умыкнул где - то в городе и за пазухой принёс на пароход кота. Презентация кота прошла в салоне в присутствии всех  членов экипажа, находящихся на пароходе. Кот был большой, упитанный, мордастый, нахальны-ы-ы-й! Мы все обрадовались такому подарку, все, по очереди, погладили его, почесали за ушком, пожелали творческих успехов и просили не «обосрамиться». Он смотрел на нас с таким видом, словно говорил:

- “Не делайте мне нерьвы!

- Ви  шо будете меня учить, как разбираться с этими тварями? Я себе знаю, а ви себе думайте шо хотите!” (Видать Жора по дороге разговаривал с котом с одесским акцентом).

 Мы все облегчённо вздохнули:

- Ну, этот покажет крысам, как третировать честных советских  рыбаков! По общему согласию, коту дали имя Барс и отнесли сразу в «колхоз» на испытание…хорошо, что мы были ещё у причала.
     Не прошло и десяти минут, как из колхоза раздался рык кота, похожий на :

- «Полундра! Наших бьют!» визг крыс и, когда мы туда вбежали, клубок из десятка крыс и кота катался по палубе. Мы, конечно, бросились на помощь коту, топтали и пинали сапогами крыс, а кот вырвался из этого клубка и  пытался запрыгнуть на причал.  Был отлив и палуба парохода была ниже причала, а он был израненный и чуть живой и, не допрыгнув,  упал за борт, и чуть не погиб.

 Мы бросили ему кусок «Геркулеса» (трос) и он так вцепился когтями и зубами в этот конец, что потом, вытащив его, мы не смогли разжать ему челюсти и лапы, чтобы освободить его от «Геркулеса». Мышцы заблокировались намертво.

 У него практически были отгрызены уши, в двух местах перекушен хвост и множество укусов на теле. Так с тросом мы и отнесли его на сухопарник, где жара, как в парной, положили его там, чтобы мышцы расслабились, а потом собирались лечить раны героя. Но он, придя в себя, наверное, понял, какая жизнь его здесь ждёт, а покой даже не приснится -  ведь врагов тут несметные полчища; и  ушёл в неизвестные дали.